|
|
||
10. Капитан Мерцалов
"Старлей" Мерцалов, получивший капитана уже при нас, был помощником заместителя командира части по строевой части, то есть замом у Иван Иваныча Щетинникова. Был он о-о-очень странным товарищем. Крепкий, молодой, симпатичный мужик, правда весь в наколках (он называл их ошибками молодости), и с неуёмной тягой к приключениям (видимо в детстве в солдатиков не наигрался). У него был спортивный интерес - поймать какого-нибудь служивого на чём-нибудь, то есть на каком-нибудь нарушении, каком - неважно. Известно, что на свете нет святых, а искать оных среди молодых неоперившихся пацанов - занятие вообще бессмысленное, но тем не менее, капитан постоянно был на взводе и постоянно был готов к своей "охоте". И надо сказать, мы его побаивались. Честно говоря, я не могу припомнить никого, к кому бы мы относились с таким пиэтетом. Любое телодвижение капитана Мерцалова по площадке строго контролировалось нами, и он, похоже, об этом знал. Но ничего с этим не мог поделать...
Для непонятливых объясню: у наших ребят с "пожарки", стоял гарнизонный коммутатор, и вся связь была в наших руках. К примеру, помощник заместителя командира части по строевой части капитан Мерцалов, большой любитель поохотиться на часовых (ну такое было у него хобби), проживал в офицерской гостинице, где за ним в свою очередь наблюдал наш дневальный. Мимо дневального можно было пройти только, выйдя из комнаты через форточку. Но и на этот случай мы, солдаты, принимали свои контрмеры.
У нас на площадке росло всего несколько деревьев, посаженных военными, и поэтому передвигаться перебежками, прячась за ними, было бесполезно. От офицерской гостиницы до ближайшей казармы было примерно метров триста ровного плаца, поэтому товарищ капитан никак не смог бы укрыться от взгляда дневального, ну а уж если дневальный его проворонил, то уж дежурный по штабу никак не мог его пропустить. Как только кто-то из них увидел, что Мерцалов вышел из гостиницы, тут же производился звонок на коммутатор, а уж там ребята обзванивали весь остальной гарнизон, и все уже знали, что Мерцалов вышел "на охоту" и ждать можно чего угодно...
Однажды зимой, Мерцалова упустили (дневальный проворонил, его заставили что-то прибивать в Ленинской комнате), и только спустя примерно четверть часа пропажа Мерцалова обнаружилась. Ну, тут уже все "напряглись" до предела, гадая, какую же пакость он в этот раз отчудит? Но в тот раз пронесло, не удалось никого застать врасплох. Но летом, когда не надо было тепло одеваться, наш капитан чудил по полной программе.
К примеру, однажды, никому не сообщив, конечно же, о своих намерениях, он покинул своё общежитие и рванул куда-то "на охоту". Он вышел с площадки не через КПП, а пролез через колючку (как только гад не ободрался?). Пролез он значит через ограждение, да и попёрся "пёхом" прямо к складу ВВ, который
охранял комендантский караул во главе с сержантом Дементьевым. В карауле, кроме него было двое молодых солдат моего призыва и один "черпак". Так вот, представьте себе картину - лето, синее небо над головой, солнышко припекает не по-детски, жара, ветра почти нет, какие-то жаворонки стрекочут в небе, в общем, полная "расслабуха".
Наш часовой на складе ВВ, рядовой Гуреев из подмосковного Воскресенска, "угорает" на посту и не обращает ни малейшего внимания на то, что прямо на него со стороны "площадки" движется его прямой начальник. Причём, движется именно прямо, никуда не сворачивая, не петляя и совсем не укрываясь от посторонних взглядов. Я даже не могу себе представить, как можно подойти к складу ВВ, который стоит примерно в трёх километрах от гарнизона посреди ровного поля в совершенно открытой степи, и при этом, подойти незаметно? Ведь Мерцалов, хоть и "фанател", когда ему удавалось поймать какого-нибудь бойца, спящего на боевом посту, но при этом заставить себя ползком передвигаться по степи, чтобы боец его не увидел, даже он не мог.
А тут, воин наш заметил капитана только в тот миг, когда он подошёл к калитке на периметре, да ещё издевательски так заставил нашего молодого часового поднять руки вверх. Потом, проведя "снятого" с поста часового, в караульное помещение, он застаёт там картину маслом - сержант, начальник караула - спит, разводящий - спит, а третий караульный, молодой - "дро..т"... И, хотя наказание ограничилось тремя нарядами вне очереди, мы все были здорово напуганы...
Ещё забавней был случай зимой, правда, это было ещё до нас, тем страшнее нам было слушать рассказ о нём. А дело было так. На обнесённой колючкой территории, где находился склад ВВ, у самой входной калитки стояла будка часового. В общем-то, это была не совсем будка, а скорее будочка. В неё можно было только зайти, чтобы укрыться от непогоды. Причём, войти можно было, только пятясь задом и при этом ещё чуть-чуть присесть. Не сесть, а именно только присесть. Там, на уровне колен, была прибита дощечка между боковыми стенками, на которую можно было еле-еле притулиться. Но, так как ширина её была всего сантиметров двадцать, на неё можно было садиться жопой только летом, то есть раздетому солдатику. А зимой, это сделать было невозможно по очень простой причине - простоять два часа на морозе не под силу было никому. Без специальной амуниции, конечно.
На солдата, который заступал на пост зимой, одевалось следующее. На голое тело одевалось сначала обычное нательное бельё, потом тёплое бельё, потом шло повседневное х/б. Потом, на это всё уже надетое, одевалась шинель, а потом - телогрейка или бушлат. В это же время на ноги одевались обычные портянки, потом тёплые портянки, и наконец, валенки, а уж потом, сверху всего этого - переходивший с рук на руки зимний тулуп с огромным стоячим воротником, который позволял спать стоя. И это всё не считая армейских
рукавиц с двумя пальцами. Вот в такое облачение и снаряжался часовой на пост в зимнее время. Если говорить откровенно, в таком одеянии, ничего, кроме стояния, от часового нельзя было ожидать. Даже в случае нападения на его охраняемый пост, он бы ничего не смог сделать. Но, порядок есть порядок...
Надо отметить, что тулуп по прошествии десяти минут на морозе, становился деревянным, рукава тулупа невозможно было поднять, а воротник тоже стоял колом. Более того, в тулупе можно было просто стоять и спать, опираясь на него подмышками. На пост часовой брал с собой автомат с примкнутым штыком, непонятно, правда, чтобы он сделал при настоящем нападении на себя. Даже просто убежать, и то не смог бы.
Так вот, Вам предлагается версия событий, рассказанная самим участником, а именно, самим капитаном Мерцаловым. Рассказана она была на занятиях по политической подготовке в целях профилактики, чтобы солдаты знали, что их может в будущем ожидать...
...Итак, представьте себе, зима, мороз - за двадцать с ветерком, примерно два часа ночи. В подземной "караулке", представляющей собой "землянку", которая расположена примерно в трёхстах метрах от караульного поста, горит буржуйка. Кирпичи, лежащие на ней, излучают невидимое тепло. На торчащих возле печки палках сушатся источающие ядовитые миазмы портянки, на топчане спит под бушлатом начальник караула - сержант, на полу валетом валяются два солдатика в телогрейках. И темнота, нарушаемая только отсветами от буржуйки, да потрескиванием съёживающегося остывающего металла.
Следующий по очереди караульный валялся рядом со спящим разводящим, уже почти готовый к отправке на пост в ожидании вызова и слегка "кемарил" у тлеющей буржуйки. В его обязанности входило бодрствование, в ожидании своей очереди идти на пост и поддержание огня "в пещере", а самое главное - оберегание сна всего остального караула. В будке на посту была установлена тревожная кнопка, при нажатии на которую, в караулке, за триста метров от поста раздавался звонок. На часах было уже два часа ночи, пора сменяться, а звонка с поста всё ещё нет, разводящий тоже видит очередной сладкий сон...
...А в это самое время, от гарнизонной площадки, надев белый халат поверх шинели, шагает по заснеженной степи тогда ещё старший лейтенант Мерцалов собственной персоной. Решив, как обычно, не прятаться, он топает прямо по степи, никуда не сворачивая, ориентируясь по фонарям на периметре склада, видимым издалека. Что гонит старлея Мерцалова ночью в холодную степь ни нам, ни ему самому не ведомо. Но, как говорится, "охота - пуще неволи".
...Через примерно полчаса быстрой ходьбы, показалась калитка, за которой стояла караульная будка. Всё дышит покоем, только вот часового что-то пока не видать. Чем ближе подходил капитан Мерцалов к посту, тем больше он ощущал
какое-то нехорошее сосание под ложечкой. Что-то подсказывало ему, что на посту что-то не в порядке. Открыв потихоньку калитку, и стараясь ступать осторожно, чтобы предательский снег не скрипел, Мерцалов вошёл на охраняемую территорию.
Никакой реакции. Никакого окрика типа "Стой!", "Кто идёт?" или "Стой! Стрелять буду!" То есть, никакого соответствия уставу гарнизонной и караульной службы, который для солдата должен бы быть, как Библия для верующего. Вокруг - мёртвая тишина. Подойдя к будке, Мерцалов увидел, что часовой наш никуда не делся, никакие инопланетяне его не похищали, конечно же. Он тут, то есть на своём месте, только он мирно спит. Спит, стоя прямо в будке, прислонившись к скамеечке и поставив автомат "АК 47" между ног. Штык-нож поблёскивал в свете фонарей.
Разозлившись не на шутку, Мерцалов решает проучить спящего часового, а потом уже разобраться и со всем остальным караулом. Для этого, он обходит будку сзади и резким движением опрокидывает её на спящего в ней часового, то есть выходом из будки прямо на снег. Будка, как подкошенная, валится и накрывает собой спящего часового. Томительное ожидание возмущённых криков перерастает в ожидание хоть какой-нибудь реакции. А в ответ - полная, даже какая-то звенящая тишина!
Мерцалов ожидал чего угодно, но только не этого. Испугавшись, что при падении будки, часовой сдуру мог напороться на торчащий штык и просто окочуриться, капитан просчитывал свои возможные дальнейшие действия. Как всегда в экстремальных ситуациях, сознание работает в тысячу раз быстрее, чем обычно. Из тысячи различных вариантов, ни один не был стопроцентно выигрышным. Всё равно кто-то должен был быть принесён в жертву обстоятельствам.
Делать было нечего, и капитан побежал к караулке, до которой было триста метров по занесённой снегом тропинке. Вбежав в караулку, старлей Мерцалов застаёт там картину: все безмятежно спят, нежно попукивая, а печка-буржуйка догорела и остыла, света нет, и всё дышит покоем и безмятежностью. Через буквально доли секунды все оказываются на ногах, а секунды через три - весь караул несётся по степи во главе со старлеем Мерцаловым на пост и вдруг...
...Не добежав метров двадцати до периметра, весь состав караула был остановлен выкриком "Стой!", и тут же "Стой! Стрелять буду!" Услышав звук передёргиваемого затвора, бегущие на всякий пожарный притормозили, и хотя все присутствующие знали, что у часового только холостые патроны, рисковать никто не хотел. Все были в курсе, что автомат может выстрелить и шомполом, если его вставить в ствол, и этому, как раз и обучали солдат, заступающих в караул. При угрозе жизни часового можно применить и этот вариант.
Поэтому...
...Ни на какие уговоры часовой не реагировал, в ответ звучало только "Стой! Стрелять буду!". Видя, что бедный воин находится "в ступоре", капитан решил
вообще снять караул с поста и послал за подмогой в гарнизон на площадку. Но, так как до площадки было три километра, раньше, чем через полтора часа, ждать подмоги было неоткуда. И тогда, Мерцалов сдался. Он просто повернул-ся и пошёл в сторону площадки, не говоря ни слова, и не вынеся никакого "приговора", который от него всегда обычно ожидали...
Как только старлей отошёл на приличное расстояние, часовой пришёл в себя и, сменив гнев на милость, дал себя снять с поста. Отдал автомат в руки начальника караула и спокойно пошёл в "караулку". На все вопросы он отвечал односложно - никого не видел, ничего не слышал. Только спустя некоторое время он рассказал, как он пережил "нападение на пост".
Оказывается, он просто-напросто спал, а когда открыл глаза, то увидел вокруг себя темноту, и ничего не поняв, перетрухнул. Не осознавая ещё явной угрозы, но чувствуя скрытую опасность, он решил на всякий случай прикинуться "шлангом", и лежал молча, затаясь, как мышь и не издавал никаких звуков.
Тщательно прислушавшись, где-то рядом с собой он услышал поскрипывание снега и быстро удаляющиеся шаги. Немного погодя, он понял, что если он будет так лежать, то ему просто не хватит воздуха для дыхания. Напрягшись что есть силы, он кое-как встал "на карачки" вместе с будкой, потом поставил её на место, а сам, позабыв о тревожном звонке, который, кстати, при падении оборвался, начал думать, как бы сообщить о произошедшем в караульное помещение. Так ничего и не придумав, он решил держаться до конца, и оказался, в общем-то, прав...
Вот так товарищ старший лейтенант Мерцалов был посрамлён, и с тех пор он не отваживался приходить ночью на склад ВВ проверить, как несут службу солдаты из нашего комендантского взвода...
...А вообще-то, за капитаном Мерцаловым мы всегда следили во все глаза, и когда он находился на площадке, мы были постоянно "на стрёме". Сам командир взвода сержант Титов докладывал личному составу обо всех передвижениях Мерцалова по гарнизону, такая это была хитрая бестия...