Аннотация: Готовлю сборник сказок. Мои дети слушали с удовольствием, но пока не уверена, что это детская сказка. Посудите сами...
Львица Феникс была всего лишь одной из жен львиной семьи - прайда. Обыкновенная львица прайда льва Ричарда, каких в нем было еще шесть, поскольку семья эта была не самой большой в саванне.
Ее львята Гордии, Васса и Джерн в этот день играли в травах саванны в великих охотников, впрочем, как и вчера, и всю прошлую неделю. Накануне, то есть вчера ближе к вечеру, у прайда была удачная охота, сразу четыре антилопы, убитые львицами, были разделены Ричардом по справедливости и съедены, поэтому все молодые львы, все львицы и даже все львята были еще сыты и довольны. В прайде пребывал мир, а пасущееся за холмом другое стадо непуганых антилоп не подозревало о том, что львы находятся неподалеку.
Молодые львы Гарольд, Чарольд и Джеральд (их было всего трое в прайде) возлежали в тени низкорослых деревьев и обсуждали философские вопросы, касающиеся устройства прайда и, соглашаясь друг с другом в том, что наступают времена обновления устоев львиных семейных кланов, кивали друг другу густыми гривами...
Вдруг послышался топот вспугнутых антилоп, а затем самые страшные звуки саванны - рокот двигателей машин: люди испугали антилоп и все живое вокруг. Львы замерли и прижались к земле, готовые в любой миг побежать прочь из этих мест, чуть ли не как стадо антилоп. Но машины приехали, немного постояли за холмом, там, где паслись только что бежавшие звери, снова поехали и рокот моторов стих. Еще какое-то время львы прислушивались и принюхивались, но потом жизнь вошла в свое русло: люди беспокоили не часто, и опасны были лишь те, которые останавливались в саванне или приближались.
Наступал вечер, охота не намечалась, Ричард отправился осмотреть границы прайда и пометить территории. Львицы ласково проводили главу семейства, а потом отправились укладывали своих львят спать. Жизнь шла своим чередом.
Львица Феникс рассказывала львятам сказку, когда за холмом раздался рык Ричарда - не тот грозный рык, какой он издавал во время охоты, а испуганный, изумленный, огрызающийся рев царя зверей. Сразу несколько львиц и львов метнулись на холм и замерли, наблюдая, прижавшись к земле, то, что творилось внизу. Ричард метался в крепкой сети, оставленной людьми, пытаясь вырваться, в бессильной злобе кусая металлизированные веревки. Издалека показались люди, в их руках были ружья, а звуки моторов приводили в ужас львов, и они не смели прийти на выручку вожаку. Люди подъехали и выстрелили в Ричарда в упор, он взвыл от боли и затих, а люди положили его в черноту фургона и уехали, сопровождаемые взглядами беспомощных царей зверей - львов. Прайд осиротел в один миг.
Молодые львы больше не смотрели друг на друга миролюбиво и не кивали друг другу гривами, и каждый теперь был готов вступить в бой с другим за главенство в прайде. Ночь опускалась на саванну, прайд замер в ожидании утра.
- Куда делся наш папа Ричард, - спросила маленькая Васса. - Почему он не пришел лизнуть нас на ночь, мама?
Львица не знала, что ответить, и сказала просто:
- Территория прайда велика, и папа Ричард задержался сегодня, охраняя ее.
Дети не поверили - мать говорила впервые таким тревожным тоном, и территория не была велика, это знали даже львята. Но взрослые львы - такие суровые и странные когда сердятся, и лучше просто самим смотреть и наблюдать.
Утром львы собрались на холм, чтобы решить, кто теперь возглавит прайд. Пришли все, кроме Чарольда и... Ричарда, увы. Куда делся Чарольд, никто не мог сказать, но теперь решавшийся вопрос упростился: Гарольд или Джеральд.
Оба льва были сильны, молоды, могучи, гривы обоих были ослепительно великолепны. Пожалуй, Гарольд был слегка более горд и заносчив, а Джеральд иногда бывал несколько нерешителен, когда обдумывал свои решения. Но... Львицы могли бы высказать свое мнение о том, кого они предпочли бы видеть во главе прайда, однако такого правила не было: должна была состояться битва, и сильнейший должен был возглавить прайд. Поскольку Чарольд ушел, его мнением также не интересовались.
Гарольд и Джеральд произнесли ритуальные предложения друг другу отказаться от главенства и признать сильнейшего царем, и оба также вежливо и учтиво отказались от предложенной чести. А дальше грянул бой двух молодых львов.
Все, что видела львица Феникс - как два молодых льва сошлись для поединка. Она легла и закрыла глаза и уши львятам, и просто ждала, когда все закончится. Глаза ее щурились, а насекомые пили слезу, катившуюся из одного из ее кошачьих глаз.
Израненный Джеральд уступил и ушел с холма прочь в саванну. Восторжествовавший Гарольд озирал победно свои новые владения. Теперь он должен был обойти свою территорию, а затем вернуться для того, чтобы изгнать или загрызть львят, принадлежавших к потомству льва-предшественника. Таковы были жестокие традиции львов из века в век. Зачем льву потомки предшественника, да еще те, которые могут потом выступить против него? Он вполне может обзавестись своими львятами, а уж если они потом будут претендовать на власть... что же, таковы законы саванны.
Львицы обсуждали тихонько предстоящие перемены. Не стоило беспокоиться тем львицам, потомство которых составляли девочки, самки: они были в безопасности, и могли когда-то стать образцовыми женами нового царя. Те же, у кого были львята-мальчики, самцы, сокрушенно качали головами, иные плакали.
И лишь львица Феникс сурово посмотрела на свои троих львят и, когда Джеральд скрылся за холмом, приказала тихо: "Встали и пошли за мной!" Она приняла решение уже во время битвы, и, по большому счету, было совершенно неважно, кто изо львов победит: для ее потомства разницы не было, а два львенка были дороже любых законов саванн. А сама она была львицей Ричарда, а не одного из дравшихся львов. И Ричард... может быть, он еще жив...
Притихшие львята, привыкшие к тиранической власти матери, встали и понуро побрели за ней. Добровольно опальная львица вывела с территории прайда своих малышей и пошла прочь. Не пристало львице решать что бы то ни было без приказа льва, и неясно было, на что она рассчитывала, покидая свою землю. Оставляя защищаемую львом территорию, куда она собиралась отправиться? Все земли вокруг были заняты прайдами других львов, и отовсюду ей предстояло быть изгнанной. Разведенные львицы нигде в саванне не были никому нужны. А ведь есть еще поселения людей, и там ее тоже никто не ждет. В прайде должен быть лев - а какой прайд с львицей во главе?
Ближайшая территория принадлежала льву Бернарду. Этот ленивый лев с трудом находил в себе силы каждый вечер метить свои территории, однако он был величественным, ласковым, а еще властным и могучим львом: его львицы боготворили его, а молодые львы-сыновья не смели поднять на него глаза. Львица Феникс даже не увидела Бернарда: львицы, издалека завидев ее, угрожающе завиляли хвостами, приближаясь, и одинокая львица обошла их прайд стороной, даже не пытаясь вторгнуться в него или сразиться с разъяренными самками.
Это собаки виляют хвостами, когда рады и приветствуют: если же виляет хвостом кошка, а особенно такая большая и дикая кошка, как львица, да еще и чужого прайда - это значит, она очень нервничает и сердита, и ничего хорошего от нее не жди. Даже если ты тоже львица, тоже сильная и взрослая львица. Ведь за тобой не стоит твой лев, и не стоит твой прайд.
Впрочем, историй, когда бы два прайда сходились для битвы и раздела территорий, львица Феникс не знала - обычно все же умным зверям хватало и уважения к чужому прайду, и понимания жестов друг друга, а кроме того и территорий для жизни: саванна велика.
Чья была следующая территория, Феникс не знала, но и здесь издалека ее завидели львицы чужого прайда, и ей не на что было рассчитывать. Львята проголодались, и ей пришлось поймать несколько мышей: охотиться на чужой территории было небезопасно. Впрочем, сейчас львицей двигал не страх перед опасностью, а ее культура, говорившая за соблюдение законов вольного народа львов. Найди свою территорию, создай свой прайд и пожалуйста, охоться, говорил закон.
Наступила ночь, и львица уложила малышей спать на границе двух прайдов. Завидев приближающихся львов - хозяев прайдов, львица прижалась к земле в зарослях сухой травы и велела детям затаиться. Один изо львов, глава дальнего прайда - его имени она не знала, почувствовал запах чужой львицы - ветер дул от нее к нему. Лев стал приближаться, и львица осклабилась навстречу ему. Лев заметил львят, и львица Феникс зарычала еще более неприветливо и замахала хвостом. Лев отвернулся и пошел дальше, предоставив чужой львице шанс переночевать на границе его владений. Но львица знала: если завтра в это время он встретит ее здесь снова, он будет вести себя совсем иначе...
Гордии спросил мать, закрывая усталые глаза, когда она уже рассказала им сказку о великом Ричарде и уложила спать:
- Мама, куда мы идем? Никакой прайд не примет нас, а если и примет тебя, не примет нас. На что ты рассчитываешь?
Львица Феникс сказала неуверенно:
- Я слышала, в саванне где-то живет трусливый лев Зигмунд. У него даже имя без буквы "р", и можно сказать, он почти и не лев, а львица, так он робок и слаб на своих землях. Впрочем, и львица бывает робка и слаба только тогда, когда она с беспомощными львятами одна, без прайда. Но его территории огромны, потому что в той стороне живет мало львов, и земли близки к людским поселениям. Говорят, этот лев даже метит всю свою территорию не каждый день, так она велика. Иногда люди приходят на его землю и стреляют из ружей, и тогда весь его прайд сбивается в кучку вблизи джунглей и пережидает опасность. Но лев Зигмунд не уводит оттуда свой прайд, никто не знает - почему. Я сражусь с ним и его львицами и, может быть, отвоюю у него часть территории. И мы останемся там жить... Если только Зигмунд существует: откуда в саванне львы без буквы "р" в имени?
- А разве бывают еще такие одинокие львицы с львятами и без прайда? - спросила маленькая Васса.
- Иногда бывает одинокой и львица, принадлежащая прайду. Когда наступает засуха, моя милая, травоядные уходят туда, где еще не высохли и не погибли травы. А если еда уходит, прайду следует идти за ней: туда, где есть травы и еда. И горе той львице, которая в это время оказалась со слепыми львятами: она не может следовать за прайдом, а прайд не может остаться с львицей из-за ее львят и жертвовать всеми ради ее пары-тройки малышей. Они уходят, она остается. Иногда с ней остается один из ее сыновей предыдущего помета... но не каждая мать так счастлива, чтобы вырастить такого благодарного сына. Если такая львица - одна с малышами или вдвоем с молодым сыном - выживает, она находит свой прайд с подросшими малышами, или дожидается его возвращения на свои территории по окончании засухи. Случается и так, что молодой лев не пускает обратно свой прайд и основывает свой. Тут уж все зависит от его силы и силы старого вожака: ему может достаться часть старых владений прайда, может и целая территория, а может быть и так, что такого дерзкого молодого льва вовсе изгонят с этих земель или из прайда, вместе с матерью и малышами, пожелавшими примкнуть к новому царю. Если мать-львица покоряется сыну и признает его новым царем, а новый царь не смог выстоять в битве за территорию - она опальная львица, и она должна уйти.
- А ты не боишься быть опальной львицей без прайда? - тихонько спросил Джерн.
Она положила голову по-кошачьи на лапы и прикрыла большие раскосые глаза. Она не ответила ничего. Ночь - время охоты для голодного прайда. А одинокая львица на территории чужого прайда должна вести себя тихо-тихо. А оставленный без ответа львенок - думать сам.
На рассвете безльвиный прайд тихо поднялся и пошел дальше. Львята хотели есть, и необходимо было решиться на охоту в чужом прайде - одними тушканчиками и мышами не накормишь троих подрастающих львов. Завидев вдали небольшое стадо зебр, львица напряглась. Подкрасться к стаду и напасть на зебру в одиночку было опасным делом, куда как проще было бы сделать это со своим прайдом... Но была еще и другая опасность - львы другого прайда могли увидеть ее во время этой охоты и отнять добычу. И дело даже не в столько том, что охота потеряет смысл, и львята останутся голодными, но и в том, что безопасность самой львицы и малышей была в этом случае сомнительна.
Но голод и материнское чувство были сильнее, и львица Феникс решилась атаковать. Она оставила детей за холмом и осторожно стала обходить стадо слева. С той стороны паслась зебра, аппетитно прихрамывающая и неаппетитно худая. Поймать ее в одиночку было проще, вряд ли больная зебра сможет больно ударить копытами даже в случае неудачного броска. А ведь из десяти бросков львицы только четыре бывают успешными. У нашей львицы не было ни десяти, ни четырех бросков - только один. И львица стала подкрадываться именно к крайней худой зебре.
Если бы человеческие дети сейчас смотрели на львицу откуда-нибудь сверху из безопасного места (не опасаясь за себя, а просто наблюдая за поведением животного), они с удивлением бы заметили, как была похожа эта охота могучей львицы на большую зебру на то зрелище, которое доводилось им видеть у себя во дворе: когда дворовая кошка из кустов подкрадывалась к голубю.
Прижимаясь к земле и прижимая уши к голове, двигаясь бесшумно и плавно, львица выползала из кустарника сквозь траву и замирала в волнении. В какой-то миг она собралась в пружину и бросилась на примеченную зебру, схватила ее за хребет и обрушила на землю. Зебра захрипела, слабо отбиваясь, и в страданиях забилась в предсмертных муках. Ее грустные глаза выражали уже не стремление выжить, а смирение перед жестокими законами Природы. Но в прерии голодный сильный съедает вкусного слабого. И никакая человеческая жалость не поможет ему, увы.
Остальные зебры в ужасе отпрянули и побежали прочь, бросив подругу и поднимая копытами шум и пыль. И даже маленький зебренок в ужасе бежал прочь, а его отец подгонял его властным криком, вмещающим и ужас: "Беги!"
Львица добила зебру и замерла, оглядываясь вокруг. Ей было не до жалости к зебре - такие мысли даже не приходили ей в голову.
Так и есть! На холме с противоположной стороны от того холма, где остались дети львицы Феникс, стоял огромный лев и смотрел прямо на нее. Рядом и чуть сзади стояли две львицы и сердито помахивали, казалось бы, отяжелевшими хвостами. Львица приготовилась к схватке. Запах крови заставлял ее ноздри вздрагивать, она была голодна и хотела бы успеть схватить несколько кусков мяса пока враги еще не приблизились, а молоко в ней приливало к сосцам от голода и желания насытиться и насытить своих детенышей. Но она не могла позволить себе есть перед схваткой: сытая львица тяжела и менее сноровиста, а голодная более отчаянна и подвижна. Львица гордо подняла голову и зарычала. Жаль, что это был не львиный рык, но ей оставалось издать те звуки, которые она могла.
Но странное дело: львы оставались на месте, и было видно, что лев что-то говорит львицам, сдерживая их. Потом лев спокойно пошел навстречу львице Феникс, а его кошки остались стоять на холме.
- Приветствую тебя, голодная гордая львица Феникс, - сказал лев, приблизившись. - Я лев Зигмунд, и я приглашаю тебя присоединиться к моему прайду. Саванна наполнилась слухом о львице, покинувшей свой прайд и мышкующей вдоль границ чужих прайдов. Мои земли велики, и одна львица с львятами не станут для них большой нагрузкой. Ты смелая охотница и преданная мать, и я хотел бы видеть такую львицу в своей семье. В прайде должен быть лев. Никто не тронет эту зебру, и ты можешь накормить своих львят и насытиться сама, не опасаясь моих прекрасных жен - вчера у нас была славная охота, и в прайде нет голодных львов, ты не обременишь никого.
- Благодарю тебя, о, добрый Зигмунд! Слова твои удивили меня - львицу, привыкшую к другим законам саванны. Я ожидала встретить здесь слабого льва на больших территориях и сразиться с ним, и отвоевать маленький клочок земли для своего племени. А встретила великодушного и мудрого льва, не только пощадившего беззащитных львят, не только не покушающегося на добычу одинокой львицы, но и предлагающего свое покровительство. Прости мою дерзость и позволь не принять твое предложение вступить в твой прайд: львица Феникс была львицей благородного Ричарда, а судьба его неизвестна. Позволь мне занять кусочек твоей земли и жить здесь с львятами, оставь львице Феникс свободу и прости ее непокорный нрав. Не могу обещать, что мы будем питаться здесь только мышами, но эта граница твоих территорий всегда будет под моей защитой, и ты можешь и дальше метить ее как свою.
- Но льва Ричарда увезли люди! Более того, они выстрелили в него на виду всего прайда! Как же ты можешь говорить, что судьба его неизвестна? Люди не пощадили мудрого Ричарда, и ты сама знаешь это.
- Когда-то львица Жертва, рожденная львицей Солнечный Зайчик, вернулась от людей живой. Да, она вернулась странной, и не смогла долго прожить в своем прайде, но она вернулась живая. Я подожду, возможно, и Ричард еще вернется и найдет меня, коль скоро саванна уже наполнилась слухом обо мне. А другие львицы пусть останутся с Джеральдом и любыми другими львами. Оставь меня здесь, Зигмунд, мне нужно жить и растить львят, и я никуда отсюда не уйду, не обессудь.
- Дерзкая львица! И ты не предлагаешь мне взамен ничего? - лукаво посмотрев на нее, Зигмунд огромной лапой провел по своей морде, словно бы очищая глаз от крутившейся вокруг мухи. - Ты хочешь занять часть моей земли и просишь уступить тебе часть добычи моего прайда, и не предлагаешь хозяину совсем ничего?
- У меня нет ничего, что я могла бы предложить тебе, Зигмунд. Все, что я могу предложить тебе за право жить на этой земле - это сразиться со мной, и в честном бою решить, есть ли у меня и моих львят право жить вообще, и тем более жить на земле, принадлежавшей твоему прайду.
Зигмунд огласил саванну хохотом, и птицы разлетелись в разные стороны, а отбежавшее довольно далеко стадо зебр подпрыгнуло на месте и замерло, выбирая направление для побега. Он ничего не сказал, а просто развернулся и ушел обратно к львицам. И львица Феникс видела, что Зигмунд не испугался ее, а просто молча восхитился ее дерзостью и позволил остаться. Как можно просить о любви или податях львицу, не забывшую своего льва и не забывшую, что за ее спиной за холмом сидят голодные и бездомные львята?
И львица Феникс позвала малышей призывным рыком. Они стали жадно есть еще теплое мясо зебры, и она ела вместе с ними, а некоторые куски отрывала и бросала рядом с собой, и львята подхватывали эти куски на лету и жадно проглатывали.
А дни потекли за днями. Львята росли, мать охотилась иногда, а потом играла с львятами и учила их всяким львиным премудростям. Никто из прайда Зигмунда не беспокоил их, и лишь вечерами Зигмунд появлялся и метил новую границу своего прайда. Он сам определил, сколько земли осталось прайду безо льва, и Феникс соблюдала эту границу, мысленно благодаря льва, который мог себе позволить уступить часть своей земли пришлой львице, не взяв у нее взамен ничего, кроме заблуждения саванны о том, что на этой земле живет трусливый лев, раз уж у него имя без буквы "р". Этот лев был смел и силен, но он не захотел демонстрировать силу той, которая пришла к нему готовой предложить битву. И ни одна его львица больше не махала хвостом при виде ее и ее львят.
Но однажды на границе ее прайда появился неизвестный лев. Завидев его, Феникс оставила здорово подросших малышей и пошла навстречу к границе территории, на холм, за которым в первый день прихода сюда лежали ее львята.
И что же увидела львица? Это был Джеральд: тот самый лев ее прайда, который проиграл битву в тот день и ушел в саванну. Он был худой, голодный и смотрел на львицу Феникс с интересом и надеждой.
Львица была рада видеть его: он напомнил ей львов ее прежней семьи, Ричарда и счастливую спокойную жизнь по правилам, заведенным с детства. Но она и не слишком радовалась его приходу: чего ждать ото льва, не только проигравшего битву, но и не нашедшего или не отвоевавшего себе земли в прериях и саванне, и даже не сумевшего сохранить здоровый вид? Они легли на вершине холма и долго говорили о чем-то. А Гордии, Васса и Джерн сидели внизу в высокой траве и ждали мать.
- Зачем пришел этот лев? - сказал Гордии. - У него нет своего прайда, и он может уговорить нашу маму стать его женой. Что будет тогда с нами? Он убьет нас или прогонит в прерию.
- Разве мама позволит чужому льву хозяйничать здесь, когда она так долго искала эту землю и так решительно боролась за нее с львом Зигмундом? - возразил Джерн.
Он так испугался в тот день, когда они пришли на свои новые земли, что спрашивал несколько раз брата и сестру, как и что было, а они, поскольку сами ничего не видели, каждый раз рассказывали ему о встрече мамы с Зигмундом с новыми и новыми подробностями. И вот уже в их историях мама сразилась с Зигмундом и отняла у него ногу зебры, которую он, было, схватил, чтобы утащить всю зебру и которая оторвалась от резкого рывка льва. А в другой раз львенку рассказывали, что Зигмунд прыгнул на маму, чтобы укусить ее за горло, но промахнулся, и мама помогла ему подняться с земли, и тогда Зигмунд понял, кто сильнее, и оставил их на этой земле. Что же оставалось детям, если мама не говорила им, что и как получилось, а только произносила что-то про то, что Зигмунд оказался не трусливым, а благородным и добрым львом, и никакой битвы не было! Конечно, сами они не видели, а разве станет она им рассказывать, как было на самом деле? Придумала им добрую сказку и твердит, будто не может выдумать что-то поинтереснее...
- А я хочу, чтобы у мамы все было хорошо, и пусть маму любят и защищают, - тихонько сказала Васса. - Хочу, чтобы в нашем прайде был лев, и чтобы в прерии отменили такой закон - грызть чужих котят. Или пусть меня грызут, а моих братиков не трогают.
- Ты что, хочешь, чтобы этот Джеральд здесь остался? - подозрительно поинтересовался Гордии.
- Нет, Джеральд недобрый, и ему не нужна мама. Он просто хочет прайд, свои земли и новых львят. А нас он прогонит, из-за Ричарда. И ты ему чужой, - ответила Васса и не объяснила свои мысли никак.
А Джеральд говорил в это время на ушко Феникс:
- Ты не можешь возглавлять прайд, тебе тяжело, и найдутся соседние прайды, которые прогонят тебя с этой земли. Я пришел и возглавлю твою семью, ты согласна, не так ли? И вернутся старые времена старого прайда, такие, как были при Ричарде.
- А что скажут об этом мои молодые львы? И что скажет на это моя маленькая красавица Васса? - лениво глядя вдаль, промурлыкала Феникс.
- Кто и когда спрашивал молодых львов до тех пор, пока в прайде есть глава? Гордии уже большой, и уйдет в прерию, как заведено, и там пусть командует и выражает свое мнение. А если он не подчинится, я покажу ему, что такое власть царя! В общем, не волнуйся, моя дорогая. А мы здесь заведем своих котяток, а Васса станет моей женой. Так было всегда.
- Рррррррр, - сказала львица Феникс и больно укусила Джеральда за шею. Встала, стуча хвостом о землю, и медленно стала надвигаться на льва, не сводя с него разъяренных кошачьих глаз.
- Ты что, я пошутил! Да... да как ты смеешь противоречить льву? Да с каких это пор львицы командуют и устанавливают порядки! Феникс, ты же львица, а не лев, как ты можешь! Ты что?
- Рррррррр, - повторила львица. Ее зубы и большая пасть промелькнули перед мордой Джеральда, лев отпрыгнул и встал в позу.
- Я покажу тебе, кто здесь лев, наглая кошка! - зарычал Джеральд.
- Рррррррр, - сказал появившийся из-за холма Гордии.
- Рррррррр, - сказала тоненьким голоском появившаяся из-за холма Васса.
- Рррррррр, - неуклюже прорычал появившийся из-за холма маленький Джерн.
- Рррррррр, - свирепо зарычал с вершины дальнего холма Зигмунд.
- Как ты безобразна и неженственна! - пробормотал злобно Джеральд, отступая к границе прайда львицы Феникс. - Дались мне твои злобные котята, оставайся здесь одна и сама себе будь и лев, и львица.
Хорошо, что льву удалось поужинать сегодня с львицей и ее котятами - ему предстоял далекий путь.
Так закончился этот день. Солнце зашло за горизонт, и пошел теплый тропический дождь. Дождь шел много дней, львы были вынуждены уйти на границу джунглей и саванны, и там нашли укрытие.
Львы тоже не любят воду, как и кошки, и они тоже не слишком рады дождям. Но величественная Природа равнодушна к любви и нелюбви своих детей. Она одинаково относится и к большим могучим хищникам, и к беззащитным травоядным, и к растениям, убивающим другие растения и даже зверей, и к тем растениям, которые сами пища для всего живого. Она просто живет по своим законам, и дает тепло, влагу и свет тому и так, как считает нужным, и если ты смог приспособиться к ее законам - ты живешь и оставляешь потомство на этой земле, а если не смог - ты безропотно погибаешь, уступая свое место другому. Не всегда более сильному, часто просто более упрямому и жизнелюбивому, мудрому и терпеливому, тому, кто в беде и радости сохраняет волю к жизни и уважение к законам Природы.
Когда пора дождей завершилась и львы вернулись на свое прежнее место, они не узнали свой дом: растительность ярким ковром покрыла саванны и редколесье, кустарники, даже не замечавшиеся львами прежде, встали густым низкорослым лесом, жизнь била здесь ключом, птицы летали над всем этим великолепием и ловили насекомых в воздухе. А сам этот воздух был так вкусен, что даже львица Феникс вдыхала его с наслаждением, а уж молодые львята просто пьянели от восторга и радости.
Но в этот же первый день чуть раньше них самих на их территорию пришел новый лев. Его звали Моральд, он лоснился от здоровья и просто дышал удовлетворенностью самим собой. Он только что убил здесь буйвола, неизвестно откуда взявшегося в этих местах, и сейчас лежал неподалеку от добычи. Буйвол был изрядно погрызен, и вокруг него уже крутилась пара молодых шакалов.
- Кто ты такой? - неуверенно спросила львица Феникс. - Здесь моя земля, разве ты не видел следы пребывания прайда? - Почему ты охотишься на чужой земле?
- Я хозяин этой территории, и вся добыча здесь моя, чужая львица. Если у тебя есть лев, ведь в прайде же должен быть лев, пусть придет, и я буду говорить с ним, а не с тобой, а ты отойди подальше от моего буйвола, и вообще, можешь убираться отсюда со своими львятами.
- Это моя территория, и глава здесь тоже я. И буйвол этот мой, а ты уйдешь отсюда немедленно и больше не вернешься, самонадеянный самец. - Уже более уверенным и напористым голосом заявила львица Феникс.
Лев был громаден и силен, он был сыт и самоуверен, и очень, очень опасен. Но львице было тошно смотреть на эту самоуверенность, а страшнее было то, что буйвол, убитый здесь, мог привести на эту землю людей, а потому его следовало срочно унести с этой земли или съесть вместе с костями, чтобы не осталось и намека на нарушение границ человека львами. И еще, львица не собиралась уходить со своей территории. Наглый самозванец, только что повелевавший львице, встал и пошел на нее вальяжно, словно бы собирался не схватиться с ней в смертельной схватке, а затеять с ней любовную игру полноправного главы прайда со своей законной женой. Он наступал и угрожающе улыбался.
Львица Феникс напала первой. Она прыгнула в сторону, а потом на гриву исполинского льва, она вцепилась в его горло зубами, а когтями старалась удержаться на могучем крупе. Лев в бешенстве взревел и мотнул головой. Львица соскользнула с его спины и снова вспрыгнула на нее. Огромными прыжками к ним подлетел Гордии и бросился на помощь матери. Два льва схватились мертвой хваткой. Ужас обуял львицу, ведь это был первый в жизни Гордии бой, он даже еще никогда не был на охоте! Она кусала и грызла зубами кожу на горле льва, а когтями отдирала его зубы от горла своего старшего детеныша. Лев ревел и, на миг выпустив горло львенка, снова впивался в него. Боковым зрением львица заметила, как маленький Джерн впился Моральду в левую ляжку и болтался на ноге льва, а лев дергал ногой и малыш, зажмурившись, трепыхался в воздухе, упрямо держа большого льва зубами. Васса прыгнула на голову Моральда и, хотя не могла ухватить ее из-за густой гривы, очень мешала нападать на своего брата.
Он отпустил горло Гордии, который уже терял силы. Он осторожно стал высвобождаться из пасти Феникс, которая ослабила хватку. Он отполз, встряхнув головой и отбросив в сторону маленькую Вассу. Она ударилась о камень и мяукнула от боли. Джерн не мог отпустить ногу Моральда, один зуб крепко застрял в коже льва, и львица помогла ему высвободиться и отойти.
Моральд уходил, исходя кровью, к границе прайда, а львица и львята кинулись зализывать рану храброго Гордии. Гордии хрипел, тяжело дышал и лежал без сил: как только опасность миновала, он расслабился, и силы совсем оставили его. Львица лизала его горло, а маленькая львица Васса зализывала ногу, которую он распорол веткой, когда выпрыгивал из зарослей. Джерн плакал, сидя чуть в стороне:
- Гордии, не умирай, Гордии, Гордиииииииии.
К ночи у Гордии поднялась температура, и Львица не отходила от любимого котенка, хотя и не могла помочь ему ничем, кроме того, чтобы зализывать рану и отгонять зловредных насекомых. Васса и Джерн уснули, но сквозь сон иногда все же вздрагивали и рычали, а лапки их перебирали воздух, словно бы оба снова и снова нападали на непрошенного гостя. Гордии лежал, положив голову матери на лапу и иногда стонал.
Но Гордии не умер. Три дня он болел и не ел, и мать только отгоняла насекомых и вновь и вновь зализывала раны. Но на четвертый день он захотел есть. Буйвола ели общими усилиями, а остатки унесли за территорию прайда, и эти остатки давно испортились на жаре или были доедены гиенами и мелкими зверьками, а также муравьями и другими насекомыми. Львица заметалась в поисках еды, как вдруг Васса принесла ей несколько мышей, придушенных и еще теплых. Гордии съел их, скосив глаза на Вассу и не сказав ничего... И пошел на поправку...
- Все, - сказала львица Феникс детям в этот вечер. - Больше никаких львов на нашей территории. Гордии возглавит прайд, и больше никто не приблизится к нашему дому.
А на следующее утро на холме они увидели еще одного льва.
Он пришел не один: с ним было еще две взрослые львицы и семь львеят разных возрастов. Целый маленький прайд без своей территории! Львица Феникс быстро оценила ситуацию и встала в боевую стойку. Она не отдаст им свою землю! И уж во всяком случае, она обещала Зигмунду защищать границу этой части земель.
Лев подошел к львице вместе с обеими львицами, приказав только львятам постоять поодаль.
- Я лев Тварольд, достопочтенная львица Феникс! - неестественно громко и нарочито проговорил лев. - Я решил поселить свой прайд на этой земле, и мы шли довольно долго, а потому очень голодны. Правда ли, что здесь иногда появляются люди, львица?
- Я хозяйка этой земли, Тварольд, и не хочешь ли ты спросить моего мнения о том, будешь ли ты жить здесь со своим семейством? Прежде чем беспокоиться о людях, побеспокойся о львах, проживающих здесь и приходящих сюда.
- Львица, ты в своем ли уме? Я знаю, что в твоем прайде нет льва, я пришел заселить эту территорию, как ты смеешь спорить со мной? Впрочем, если ты обещаешь охотиться для меня не хуже моих львиц, я, может быть, даже разрешу тебе остаться здесь жить и оставить дочек на моей земле. Но учти, если ты будешь упрямиться, я задам тебе трепку не хуже, чем задал ее тебе Джеральд! Или ты думаешь, я побоюсь Зигмунда, льва без буквы "р", который не справился с одной единственной пришлой кошкой?
- Надеюсь, Джеральд сам рассказывал тебе о своей героической встрече со мной, Тварольд? Я покажу и тебе, какая трепка была мне задана в тот день, подойди поближе, добрый поборник львиных традиций. А вот, кстати, идет и мой молодая дочка Гордии вместе с дочками Вассой и Джерн. Гордии теперь глава прайда, и ты можешь с ним обсудить законы саванны. Я же поддержу его своими зубами разъяренной самки.
Тварольд молчал. Он не знал, каков в бою Гордии, но он видел раненного гиганта Моральда, пришедшего из этих мест, и Моральд никому не хотел рассказывать об этой странной семейке с сумасшедшей львицей во главе. Львицы стояли рядом и ждали его команды. Их не спрашивали, и они не смели лезть в разговор.
И тут подошел Гордии и сказал:
- Я не разрешаю вам поселяться на этой земле. Разговор закончен. Доброй охоты за нашей территорией, многоуважаемый Тварольд.
Пришлому льву было нечего ответить. Его не оскорбили, но и ему не разрешил остаться здесь глава прайда. Место занято, и можно сразиться за него, но кто знает, чем это кончится. А еще этот странный Зигмунд по соседству, и люди, которых он видел неподалеку отсюда...
- Ну что же, - сказал Тварольд. - Мне не сказали, что в твоем прайде уже есть лев, львица Феникс. Извини и прощай, если тебе больше не нужны новые львята и ты готова жить до старости под властью сына в крохотной стае из четырех львов. Кроме того, ты мне не слишком нравишься как возможная жена. Пошли, мои дорогие девочки!
И львиная семья с достоинством удалилась.
Покой продлился не скоро, одиноким львам не давали покоя слухи о львице со своим прайдом и малочисленными львятами. Через три дня здесь появился лев Варольд. Он не просил остаться, он не командовал и не требовал от львицы ничего. Он просто пришел и сказал львице:
- Наверное, ты давно не охотилась со львом, Феникс. Предлагаю тебе оставить здесь детей на одну ночь и пойти со мной в джунгли. Мы славно поохотимся и поближе узнаем друг друга, а когда вернемся, уже будем думать, как жить дальше. Что ты теряешь? У тебя нет никаких обязательств перед львом из-за одной охоты вместе.
Львица никогда не бывала в джунглях. Она была еще молодой львицей, и ей было интересно попробовать поохотиться в джунглях, и она была не прочь принести детям какую-нибудь особенную добычу, что-то особенно вкусное. И Феникс согласилась пойти на охоту с Варольдом.
Вечером лев и львица оставили младших львят на старшего и отправились в сторону джунглей. Густые лианы переплетали здесь все, растительность была изумительно яркой и влажной в вечерних лучах солнца. Но львам было негде спрятаться, они старались вести себя тихо, но они были массивны и тяжелы для джунглей, и невольно шумели в густой растительности, и все живое разбегалось и пряталось при виде этой странной пары. Львица стала недоумевать, зачем они пошли в джунгли, ведь здесь нет условий для охоты львов, и как Варольд собирается удивить ее добычей, когда все звери там очевидно скрываются от них, не оставляя шансов?
И вдруг среди ветвей она заметила двух людей, сидящих на небольшой поляне среди зарослей. Они не были раскрашены или одеты в повязки на бедрах, у них не было перьев. Они были одеты в серые одежды, покрывающие все тело, и из их ртов торчали трубки, из которых шел дым. Они негромко разговаривали и не смотрели по сторонам, словно были в безопасности. Неподалеку от них суетился обычный человек с перьями на голове, и он-то мог заметить львов в любой момент. Варольд смотрел на людей хищными глазами, и ждал, когда обычный человек уйдет, а эти двое, легкая добыча со странным цветом кожи, останутся одни.
Львица Феникс нападать не хотела: люди слабые животные, но у них не только есть ружья и копья, они еще и никогда не бросают сородича в опасности. И даже если им удастся убить этих людей - а ведь Варольд привел ее сюда как раз для того, чтобы напасть на обоих одновременно - их соплеменники будут искать именно их двоих! И именно их убьют просто за то, что они знают вкус человеческого мяса, и просто для того, чтобы эти львы помнили о слабости человеческого животного только посмертно, в своем львином раю.
Львица развернулась и пошла прочь. Человек с перьями на голове засвистел, заметив ее, и они оба побежали прочь. Копье застряло в зарослях на безопасном расстоянии, но им пришлось прибавить ходу, потому что оба заметила в ветвях деревьев гепарда, а это было не менее опасно: хищники саванны и джунглей обычно не мешают друг другу, но и не нарушают территорий друг друга. Такая встреча не предвещала ничего хорошего, хотя и была довольно необычной.
Львица выскочила из джунглей и зарычала на Варольда, давая знак больше не подходить к ней и не пытаться иметь с ней дело. Варольд презрительно рыкнул на нее и пошел в заросли кустарников. Вдруг львица Феникс присела в траве и замерла: на свист человека со всех сторон леса выходили люди в повязках и головных уборах из перьев, и они преследовали Варольда! Значит, этот лев уже был замечен в убийствах людей, и они не оставят его в покое. Разум львицы Феникс мутился от ужаса: если люди решат, что и она человекоубийца, нет спасения ни ей, ни ее львятам!
Один из людей проскакал большими прыжками в нескольких метрах от нее, не заметив львицу, и побежал за остальными охотниками. Ей ничего не стоило сейчас напасть на него и убить... вернее сказать, это стоилобы им обоим жизни. Львице даже не пришло в голову напасть, она затаилась и ждала, когда уйдут люди.
"Неужели эти двое в серых одеждах были приманкой людей для поимки Варольда?" - промелькнуло в голове львицы, медленно отступающей вдоль границы джунглей к саванне, а потом и к родным землям... Утром львята обнаружили мать мирно спящей рядом с ними, и лишь вздрагивающие ноздри ее выдавали волнения, которые пережила она этой ночью. Гордии неодобрительно покачал головой и пошел помечать территорию.
Зигмунд задержался на минуту в этот вечер, обходя свои границы и еще чтобы убедиться в безопасность своей чужой львицы прайда непокорной Феникс. Он сказал, что Варольда убили люди, и что саванна шумит о том, что Варольд приходил охотиться на людей не один. Лев больше не сказал ничего об этом случае, но если бы львица могла покраснеть, она выглядела бы сейчас как пристыженная человеческая девчонка.
А уже на утро здесь появился новый лев.
Его звали Воля. Лев без буквы "р". Вчера Зигмунд говорил и о нем. Лев прогнал его со своей территории без боя, они просто поговорили. Но Воля вежливо заявил, что уйдет не ранее, чем поговорит с львицей Феникс. Зигмунд разрешил, запретив ему только охотиться.
Никакой не сильный, не мудрый и не огромный, просто лев без буквы "р" в имени. Он спустился с холма, волоча за собой небольшую шимпанзе. Как лев мог поймать обезьяну, не мог сказать никто. Но только, подойдя ближе, он отдал эту обезьяну львятам и сказал:
- Приветствую тебя, львица Феникс. Я принес немного мяса твоим львятам и прошу тебя позволить мне остаться на этой земле ровно семь дней. Потом или я уйду прочь, или останусь навсегда, живым или мертвым. Надеюсь, твои молодые львы не будут за это слишком строги к тебе?
- Зачем тебе мой прайд, лев без буквы "р"? И зачем тебе я? Не нашлось другой земли и других львиц? Откуда ты вообще взялся, вольный лев Воля?
- Я пришел от людей, львица, они снимали со мной фильм, и мне удалось скрыться от них. И еще, я видел Ричарда, он и рассказал мне о тебе. Но прости, Ричард не вернется. Люди посадили его в самолет, а с небес еще никто не возвращался. Прости еще раз, но я должен был сказать это тебе.
- Зачем ты сказал мне о Ричарде, если отнимаешь своими словами надежду? - спросила странным голосом Феникс. - Чтобы гарантированно занять его место? Я не верю тебе, хотя, если ты и говоришь правду, тебе это не поможет, уходи прямо сейчас.
- Прости снова, львица, но Зигмунд позволил мне поговорить с тобой, а ты позволила мне провести здесь семь дней, коль скоро моя обезьяна была принята тобой и уже поедается твоими львятами.
Львице нечего было ответить, она не отвоевала добычу у льва, а приняла ее как добровольное приношение. И на самом деле она действительно не хотела, чтобы лев ушел прямо сегодня. Она могла рыкнуть на дерзкого самца и прогнать его немедля, без объяснения причин. Но ей вдруг понравилась его дерзость, и... она так давно не ходила на охоту в паре со львом. Считать охотой безобразное путешествие в джунгли она не могла. Лев есть лев, пусть и без буквы "р". Но если этот лев думает, что мертвая обезьяна дает ему здесь какие-то права - пусть пока думает так, если он так глуп.
Феникс показала Воле место, где он мог расположиться на ночлег, и ушла укладывать спать малышей. Сказка сегодня была о самолетах и людях. Она была здорово не похожа на правду, люди в ней были слабыми и глупыми, и совсем не страшными, но в такую ночь Феникс не готова была воспитывать малышей и учить мудрости, она только хотела умерить их страх перед людьми. И свой.
Голос ее был сегодня печален и бархатен... А глаза, устремленные не на львят, а не на звезды, и Васса никому не рассказала никогда, что видела слезы в глазах могучей матери.
А наутро Васса заболела. У нее поднялась температура, ее трясло, и к вечеру она заметно похудела и осунулась. Это была малярия - сезон дождей, проведенный недалеко от болот, не прошел даром. Надежды не было. У львов нет больниц, и доктор Айболит никогда не бывал в этих местах. Васе предстояло умереть в муках, а мать могла только следить за тем, чтобы малышка не заразила братьев. Воля не сказал ничего, он просто взял львят и ушел с ними на охоту. "Странная охота львов, так не бывает", - промелькнула мысль у львицы.
Больше она ничего не успела подумать, потому что вдруг из зарослей справа вышли люди. С ружьями наготове, три бородатых человека. Львица встала в стойку и приготовилась прыгнуть на ближайшего из них. Шансов у нее не было, и убивать она не хотела, но она просто сделала первое, что пришло в голову - защитила детеныша. Раздался выстрел, у львицы Феникс помутилось в глазах, и мир исчез.
Когда львица пришла в себя, Вассы нигде не было. Ее сильно мутило, и не было сил подняться на ноги. Одно бедро сильно болело без видимых причин. Воля и сыновья лежали рядом и грели ее, потому что она была холодная и почти неживая, но все же дышала, и они просто ждали ее смерти. А что они могли еще сделать?
Львица взвыла от бессилия! Ее дочь! Она ненавидела сейчас и льва за то, что его не было в минуту опасности рядом, и молодых сыновей, за то что они лежали сейчас рядом и ничем не могли ей помочь. Горе несчастной большой львице Феникс, не сумевшей защитить маленькую львицу Вассу! Она рычала и кусала траву, она била лапами о землю, и другие львы отодвинулись и с горечью смотрели на нее.
- Это не я скрылся от людей, Феникс, - сказал Воля, когда львица немного пришла в себя и перестала кусаться и рычать. - Это они выпустили меня на волю недалеко отсюда, чтобы продолжать снимать свой фильм. Там в кустах я нашел и разрушил их аппаратуру, но она была здесь еще до того, как я пришел. Гордии сказал, что Моральд убил здесь буйвола. Я обследовал его кости и нашел веревку. Люди специально привязали здесь буйвола, чтобы привлечь львов, они не знали, что здесь уже жил прайд. И Моральд пришел на их приманку, а не к тебе на земли. Феникс, они наблюдали за вами все это время, и все время были рядом. И я не знаю, почему ни вы, ни я не заметили их. Прости, что в тот страшный час я не оказался рядом и не убил этих людей. Мне нечем оправдаться. Если ты скажешь, я уйду немедленно. Но я предпочел бы сначала убедиться в том, что ты попробуешь мяса антилопы канна, убитой твоим молодым сыном. Он сильный и храбрый охотник, львы, которые охотятся с несколькими львицами, не могут похвастаться такой сноровкой и меткостью удара. Возможно, ты тоже заражена малярией, и львы говорят, что именно мясо этой антилопы защищает от смертельной болезни.
Львица хотела снова укусить Волю за его слова, они цепляли в ней самые разные струнки ее души, душа болела и хотела защиты. И она бы укусила, но сил совсем не было. Львица погрузилась в забытье. И ей было не важно, заболела она малярией или нет.
Через несколько часов она очнулась и почувствовала себя немного лучше. Необходимо было встать и продолжить жить. Без Вассы, с чужим львом под боком и двумя львятами. Прогонять его она не хотела - ей было безразлично, кто теперь рядом и почему, и кто теперь будет метить территорию и выходить на охоту. Все потеряло смысл. Прошло несколько дней, и львица ходила потерянная и несчастная.
Но одним прекрасным утром львы были разбужены звуками моторов машин, вскочили и были готовы бежать на безопасное расстояние. Но машины остановились вдалеке, и довольно быстро уехали. И, чудо! Из пыли и дыма, оставленных ими, навстречу своей семье бежала живая, здоровая и невредимая молодая львица Васса! Она немного прихрамывала на ту же ногу, что и мать, но она была жива и здорова! А что еще было нужно матери? Счастливы были и молодой охотник Гордии, и младший весельчак Джерн. А как был рад пришлый лев Воля! Счастье вернулось в прайд непонятно с кем во главе! Львы прыгали и резвились в траве как обычные котята, гибкая красавица Васса уворачивалась от грубоватых братьев и мяукала, когда они цепляли ее ногу.
Когда страсти немного поутихли, молодая львица Васса рассказала, что люди выстрели в мать, а ее взяли на руки и увезли в машине. Там ей кололи ногу, а когда она приходила в себя, не могла никуда уйти, потому что у нее не было сил, и она была в железной клетке, совсем одна. Она плакала об убитой маме и не хотела есть. Но потом пришла человеческая девочка и принесла ей молока. Она говорила голосом, похожим на ее собственный, и звала ее ласково-ласково. Васса согласилась поесть, а потом ей стало легче, люди подняли ее вместе с клеткой и привезли назад, в саванну. Если бы она знала, что ее мама жива, она не плакала бы так горько! Но теперь уже все позади.
И львица просто смотрела на свою дочь и была счастлива. А как же иначе? Львы тоже умеют любить. Не все, так же как и не все люди это умеют.
Пора было охотиться. Гордии в нерешительности мялся и не хотел идти охотиться в северную часть территории. Потом, словно бы на что-то решившись, он сказал:
- Мама, я ходил вчера метить территории, и встретил на границе прайда одного старого льва. Ты не волнуйся так, мама, я не хотел говорить, пока ты была слаба, но говорю теперь. Да. Вернулся Ричард. Отец. Он живет там давно, но вчера он нашел на границе с джунглями двух львят без львицы. Они довольно забавные, но слабые, и им нужно молоко. Ну, хорошо... я встретил его не вчера, а неделю назад, он просил меня пока не говорить тебе, а теперь... Молоко нужно уже сейчас.
Львица Феникс уже не слушала его - она шла на северную границу.
Лев Ричард сильно постарел. Прошло больше года с тех пор, как они не виделись, но, уже будучи главой прежнего прайда, он не был слишком молод. Он лежал в траве, а львята тыкались в него, тщетно ища молоко. Это были две девочки, уже не слепые, но еще и не очень умелые и очень смешные. Матери не было, и мы никогда не узнаем, куда она делась и почему оказалась с львятами одна в саванне, и почему не смогла выжить.
Львица посмотрела на льва долгим взглядом, легла рядом и подтолкнула в правильном направлении малышей.
- Какие умные дети, - сказала медленно Феникс. - Они быстро разобрались, что им следует делать теперь.
И больше не сказала ничего. Лев молчал и смотрел на львицу. Он хотел бы многое рассказать своей львице, и многое спросить у нее, но не находил слов и просто лежал и смотрел. Остальные львы стояли поодаль и тоже ничего не говорили.
Малыши насытились и стали пристраиваться спать. Их новая мама взяла одного из малышей за шкирку и осторожно понесла туда, где у львов было лежбище. Ричард взял за шкирку вторую малышку просто пошел следом за львицей. Они поравнялись и просто шли и несли детей. Притихший прайд шел следом.
Ричард не стал главой прайда. Его сын Гордии остался во главе этой странной семьи львов. Хотя у Ричарда и Феникс скоро родились еще львята - Тома и Джерри, а принесенные из саванны малышки тоже растут здесь же - Аврора и Аврелика, так их зовут. А Ричард, хотя и не стал царем, нашел свой талант в другом.
Каждый вечер львята теперь собираются вокруг старого мудрого Ричарда и слушают сказки. В них он рассказывает им о том, как он был у людей и о том, как у него прежде был другой прайд, в котором были совсем другие законы. Но каждый раз его сказки очень отличаются друг от друга, и никто не знает и давно не пытается узнать, что же из его повествований правда, а что просто сказка для маленьких львят. Иногда его сказки грустные и лиричные, а иногда они полны битв между львами, рассказов об охоте. Если сегодня мы присели бы рядышком послушать его рассказ, то в переводе с львиного языка мы могли бы услышать что-нибудь примерно такое:
- Как вы сами знаете, молодые охотники и будущее нашего прайда, традиционно в прайде лев не утруждает себя охотой. Поэтому наш ленивый лев Леопольд...
- Нет, не Леопольд, не лев без буквы "р"! - возражает какой-нибудь из львят.
- Хорошо, хорошо, наш ленивый лев Реопольд собрался поднять своих львиц на охоту и, обходя границы своих земель, нашел стадо антилоп гну.
- Антилопы гну у нас не водятся! - умничает другой львенок. - Они живут южнее.
- А с чего ты взял, дружочек, что мы рассказываем про наши места и местные прайды? Эта охота и была южнее, не у нас... Скажем так, далеко-далеко... и очень давно.
И лев Ричард довольно улыбается, глядя, как малыш присаживается опять и мостит свои лапы на спину сестрице.
- Так вот, Реопольд обнаруживает стадо антилоп гну, и велит львицам залечь в траве вокруг этого стада. Пара подрастающих львов идет с матерями, чтобы учиться охотиться и помогать им в случае чего. Когда все подкрались и залегли, лев неожиданно встает из травы и оглашает саванну громыхающим ревом! Звери в ужасе. Они видят льва и бегут от него прочь, прямо на лежащих в траве львиц. И львицы, сжавшись на миг, в прыжке настигают каждая свою антилопу. Те львицы, которые промахнулись, прижимаются к земле, чтобы не быть затоптанными спасающимся бегством стадом, а потом бросаются на помощь успешным львицам и добивают добычу. Потом львицы берут свои жертвы зубами и тащат их ближе к лежбищу. Оттуда уже поспевают малыши, не участвующие в охоте. Сначала мясо пробует глава прайда, он есть, а все остальные львы смотрят и не прикасаются к пище, а если бы кто-то решился, глава прайда запретил бы им голосом. Когда царь наедается, он допускает к добыче львиц: сначала тех, которые кормят львят молоком, затем всех остальных. Он внимательно следит за тем, чтобы молодые львы не слишком-то отнимали у львиц мясо, потому что они не хотят заботиться об его львятах, а желают только есть сами, даже те, которые не охотились.
- А почему они не охотились, а пришли все равно есть? - спрашивает снова кто-то из львят.
- Они львы, а не львицы. В прайдах так было заведено с незапамятных времен...
- Не перебивай, это все знают, и это было не в нашем прайде, - недовольно вставляет маленькая львица.
- Потом, когда львицы и львята наедаются - а среди львиц иногда тоже находятся мамы, которые отнимают мясо у львят, пусть и не своих, и тогда царь сердито рычит на такую львицу, и она отступает... Так вот, когда львицы и львят наедаются, они отходят и ложатся отдыхать, а к добыче подходят старые и больные львы, и тоже едят. Потом, когда все львы сыты - а так бывает не всегда, а тогда, когда охота была удачной и добычи много - тогда к остаткам пищи приходят гиены и доедают то, что осталось, обгладывают кости. Львы их не трогают - это не солидно. И потом - недоеденная пища будет гнить, и придется ее закапывать, зачем? Пусть и собирателям падали что-нибудь перепадет.
Примерно в таком духе рассказывает Ричард, а львица Феникс, подойдя иногда полюбоваться на эту компанию, улыбается.
Но самой Феникс однажды он рассказал о том, как ему довелось оказаться в цирке, как его заставляли прыгать через огненное кольцо и как потом, когда цирк переезжал с места на место, он сбежал от людей, и вернулся в родной прайд...
- Но там никто не ждал своего царя, - признался Ричард. - Я был изгнан своими же львицами, которые боялись нового вожака и не пустили меня даже поговорить с Чарольдом, не то что сразиться.
- Чарольдом? Но Джеральда победил Гарольд!
- Гарольд победил, но правил не долго - только до заката солнца. Чарольд подкараулил его на границах территорий и убил в бою без единого свидетеля. А потом пришел и возглавил прайд. И никто не посмел противоречить этому подлому и трусливому льву. И это был мой прайд! Видимо, я был плохим царем, моя Феникс. Одна из львиц сказала, что они не пустят меня, потому что они просто защищают свое счастье. И кто это сказал? Джама, львица, которой я позволял не охотиться, но у которой всегда было мясо! Что же, каждый выбирает свое счастье. А потом в саванне я узнал, что все же осталась одна львица, которая ждет его у границ с джунглями и людскими поселениями...
Сезон дождей прайд переживал уже в более многочисленном составе, и им было не так просто укрываться от дождя на границе саванны и джунглей. Но зато обошлось и в этот год без засухи, и не пришлось уходить со своих земель за стадами травоядных.
И когда они вернулись, уже повзрослевшая Васса призналась маме, что полюбила с первого взгляда льва безбуквы "р" Волю, в тот самый день, когда он пришел на их земли. Воля с радостью взял в жены красивую молодую львицу.
В сезон дождей случилось и еще одно событие. К прайду прибилась еще одна львица с двумя мальчиками-львятами. Она не говорила, откуда она пришла, но никто и не пытал ее такими вопросами. И никто не загрыз чужих потомков, ведь в этом прайде так не было принято, здесь устанавливались новые законы. Хотя - как знать, какие законы будут в этом прайде дальше, ведь все законы и все традиции для себя мы устанавливаем сами. И они.
Да, и эта новая пришлая львица стала женой Гордии, и сейчас, когда мы покидаем эту семью и заканчиваем нашу историю, они как раз ждут малышей. Мы не знаем, будут это львы или львицы. Да разве это так уж важно? Дети - это всегда прекрасно.
Жизнь саванны и прайда продолжалась.
И вот еще что напоследок: люди все-таки сняли свой фильм об этой семье. Они оставили тогда аппаратуру, чтобы спасти Вассу, и ее сломал рассерженный лев Воля. Но пленка уцелела - вот она, лежит у меня на столе, мои дорогие читатели. Но это уже совсем другая история.