Утро начиналось вполне обычно - крепкий кофе, яичница-глазунья, тост с клубничным джемом. Беготня по квартире в поисках пропавшей куда-то сумочки и радостное ликование при нахождении. И уже в дверях меня настиг звонок Джека, бойфренда нашей милости.
- Знаешь, Джи, я вот проснулся сегодня и понял - жизнь такая странная вещь... вот любил я в школе одну девочку, Саманта ее звали. Такая милая, голубоглазая, эти вечно торчащие кудряшки... Я вот к чему веду - прости Джи, но я к тебе я не испытываю и десятой доли того чувства. Пожалуй, нам надо расстаться.
Гудки в трубке явно намекали о завершении разговора, а я все еще тупо держала телефон у уха и пялилась на себя в зеркало в прихожей. Нет, конечно, сердце мое не разбилось, мечты не стали прахом, а глаза не заволокли слезы, но где-то там в глубине, очень-очень в глубине я бы сказала, появилось что-то очень похожее на обиду. И злость. Злости было многовато на меня одну, так что росла уверенность, что сегодня попавшие под мою нежную длань будут весьма удивлены.
На работе я более-менее успокоилась, сотрудники не донимали, компьютер старательно притворялся новеньким и исправненьким, и даже начальство не желало меня лицезреть ну вот ни разу за весь день, что было непривычным, но приятным. Поэтому, выйдя в шесть из офиса, я решила а и фиг с ним с Джеком и его вопиющим свинством. Если он не нашел в себе ни смелости ни вежливости чтобы сказать мне все в лицо, то пусть шагает лесом. Глухим и заросшим.
В душе расцвела уверенность, что все не так уж и плохо, и повода нервничать нет. Я гордо прошагала до машины, не менее гордо в нее уселась и тут ко мне снизошло озарение - а ведь завтра мой день рождения. А это значит родственники, застолье, подарки, и расспросы. Мда. Вовремя Джек самоустранился, очень вовремя.
Мое семейство, впрочем, как и все ведьмовские семейства, было довольно-таки большим и разношерстным. Дар достался не всем, красота еще меньшему количеству, а ум вообще нескольким представителям. Вот не ценился у нас ум, любимой поговоркой бабушки было "Умные - дураки, а мудрые жизнь понимают". И мудрость естественно была привилегией старшей части семейства, так сказать более опытной в разрешении разного рода жизненных ситуаций. А мы, молодежь, годились только на то, чтобы безмолвно, с пиететом, внимать гласу старшего поколения. И никому не интересно количество твоих дипломов, и уровень ай-кью, младший - значит, дурак. Значит, тебя нужно наставлять и направлять, а тебе следует с покорностью и щенячьим восторгом в глазах подавать лапу нужным людям и соответственно лаять на тех, кого обошли благоволением твои родственники.
Собственно, я сбежала с родового поместья еще в 18, не выдержав всего этого. Поступила в университет, потом устроилась на работу. Родители, само собой, орали и топали ногами, не обошлось и без битья посуды, но деньги на сольную жизнь выделили, и во время учебы мне не пришлось быть ни официанткой, ни почтовым клерком. Да и мои дочерние чувства никто не отменял. Я люблю свою семью. На расстоянии. И вот чем дальше, тем сильнее люблю, и хочу навещать. Вот только после каждого такого визита, иду к психологу, чтобы не идти в бар и напиться.