Аннотация: Неудачливая Мата Хари, отверженный Корсар и проблемы одержимых
Он повел меня вдоль забора в обратную сторону от негромко балагурящей компании под кустом сирени, мимо которых мне легко удалось прошмыгнуть одной, но вряд ли получилось бы второй раз вместе с Корсаром. Я вдруг вспомнила, что вообще-то считаюсь замужней дамой, и мое появление на людях посреди ночи с ухажером добавит мне определенного рода популярности, совершенно ненужной. Очевидно, Корсар это тоже понимал, потому что неожиданно свернул с улицы в узкий проулок, зажатый между заборами соседних участков. После фонаря возле его калитки темнота в этом тесном коридорчике казалась особенно плотной, и если я и ориентировалась в ней благодаря звериным зрению и чутью, то уверенность походки Корсара впечатляла. Что ж, видимо, он частенько тут ходит.
Будь я нормальной девушкой - в жизни не пошла бы с ним. Кто пойдет за едва знакомым мужчиной непроглядной ночью на какие-то безлюдные задворки? Кто не знает, чем такие прогулки обычно заканчиваются? Я боялась лишь одного - что у нас не получится разговора, позволившего бы мне разузнать что-нибудь интересное для Пашки, и тот факт, что я безропотно позволяю себя вести по глухим закоулкам, наверное, заставлял моего спутника думать, что мне и зубы заговаривать не придется. Лерка засмеет меня, когда узнает, что я отметелила ухажера, но не выудила из него ни грамма информации. Уж она то не упустила бы своей возможности. И поболтать, и потрахаться...
- Куда мы идем? - спросила я у маячившей впереди спины как можно более невинным голосом.
- Боишься? - через плечо вопросом на вопрос ответил Корсар. Дразнит? Берет на "слабо"?
- Не хочется кроссовки пачкать, - подчеркнуто равнодушно ответила я.
Мы вышли на огороды и пошли вдоль грядок по одной из тропинок, такой же, на какой тренировал меня Пашка. Опять слишком узкая дорожка, чтобы идти вровень, но я не оставляла попыток поговорить со спиной Корсара.
- Эй, а почему твой отец на коляске?
И мысленно дала себе затрещину. Отличный способ ненавязчиво выпытать информацию! Вот так, прям в лоб.
Корсар довольно долго молчал, но затем все же ответил:
- Он бывший военный. Потерял ногу. Протез освоить не смог.
- Ужас, - посочувствовала я. Что ж, зато теперь понятно, почему в деревне их считают мажорами - наверное, у ветеранов боевых действий неплохая пенсия. - А ты у него сиделкой?
Еще одна затрещина... Идиотка! Это все его "боишься" - он подразнил меня, а я и повелась. Черт, ведь не в злословии соревноваться пришла...
- По совместительству, - к моему удивлению и облегчению, он усмехнулся довольно дружелюбно. - Я вообще-то переводчик, работаю по удаленке.
Я хотела снова съязвить, что с таким лицом только по удаленке и работать, но заставила себя промолчать. Наверное, он терпит мои ехидства, успокаивая себя всякими воображаемыми пошлостями. Может, стоило бы поддаться, чтобы встретиться еще раз и разузнать как можно больше? Пашка одобрит мои методы? Мата Хари несчастная...
Запахло водой. Конечно, река!
Я вспомнила карту, купленную мною в придорожном мотеле. Река, в которой я купалась по дороге к Агаповке, после моста делала широкий изгиб и к западу от деревни, расширяясь, образовывала небольшое озеро.
- Ты собрался купаться? - за огородами пролегала проселочная дорога, Корсар свернул на нее, и я наконец-то смогла поравняться с ним.
- А ты уже неплохо ориентируешься на местности! - с удивление отметил он. - Уже бывала на речке?
- Нет. Не здесь.
- Не здесь, верно, - он многозначительно кивнул. - Все ходят к озеру, на пляж. Там песочек, и течение спокойное, у берега мелко. А здесь редко кого встретишь. Я люблю побыть здесь один.
- Ночью. С девушкой, - уточнила я.
- Ночью у воды особенно спокойно, - проигнорировал он мою очередную колкость. - Ну, а чем ты занимаешься?
Я без особого энтузиазма, вкратце рассказала ему про работу в баре и про обучение боевым искусствам, умолчав, конечно, о Круге и о том, что мой учитель Пашка. Корсар выслушал мое скупое повествование совершенно безо всякого интереса.
- Видишь ли, - с ленивой неторопливостью пояснил он, - я умею чувствовать особенных людей. Творческих.
- Это не про меня, - усмехнулась я. Обычные пикаперские трюки. Знал бы он, насколько в этот раз близок к истине относительно моих особенностей. - Единственный мой талант - находить приключения на собственную задницу.
Корсар фыркнул.
- Где твой второй глаз? - брякнула я. Наверное, никогда меня еще не считали настолько бестактной, грубой и наглой. В этот раз я перешла все границы.
- Это тебя не касается, - резко ответил Корсар и вдруг свернул с дороги в траву. Я от неожиданности даже запнулась.
Речка была совсем рядом, сонно-тихая и спокойная. В молчании мы пересекли небольшой лужок и оказались на невысоком пригорке, сразу под которым рос рогоз, и в протоптанной кем-то прогалине было видно, как струится черная, тускло мерцающая ртутью вода. Мой спутник опустился на землю, я села рядом. Мы довольно долго просидели в чарующей ночной тиши, укутанные бархатным умиротворением, прислушиваясь к стрекоту полевых сверчков и далеким приглушенным повизгиваниям каких-то ночных купальщиков с пляжа. Здесь было здорово, и я, ощущая самую настоящую благодарность за эту тишину и покой, подумала, что, пожалуй, зря вела себя так нагло. Вовсе он не планировал меня совращать или насиловать. Просто одинокий грустный молодой человек решил воспользоваться случаем и провести свой вечер с девушкой, поделиться тем, чем обычно ни с кем не делился.
- Ты извини. За грубость, - я легоньки пихнула его локтем в бок.
- Забудь, - отрешенно бросил в ответ Корсар. А потом, словно издеваясь над моими недавними мыслями, встал, стянул через голову футболку, неторопливо расстегнул ремень, снял джинсы, трусы - все снял! - и, не оборачиваясь, сверкая в темноте белыми половинками задницы, решительно спустился к воде, тремя широкими шагами вошел в прогалину и с негромким всплеском нырнул. Серебристые круги пошли по воде, а голова Корсара, словно догоняя волну, тонким валиком раскатившуюся в разные стороны, с фырканьем появилась почти на середине реки.
И что мне делать?
Больше всего хотелось ни о чем не думать и ничего не взвешивать, а просто нырнуть следом в еще теплую после жаркого дня воду и плавать до изнеможения. Я посидела еще, наблюдая за головой, плавно скользящей по темной глади, и прикидывая, что я теряю и чем рискую. А потом плюнула, стащила кроссовки и джинсы и спустилась вниз.
Воздух после заката уже остыл на несколько градусов, и вода теперь казалась теплее. Ощущая непередаваемое удовольствие от оглаживающих кожу струй, осторожно ощупывая илистое дно ступнями, я побрела вперед. Вода быстро подобралась к животу, затем к груди, и я, оттолкнувшись от дна, поплыла. Корсар поджидал меня на середине, вовсю работая руками и ногами, чтобы не унестись по течению слишком далеко от своего персонального пляжа.
- Не удержалась? - пропыхтел он.
- Не смогла, - призналась я. - Ох, как же здорово!
- Давай сюда.
Он сдал немного вбок и течение чудесным образом утихло.
- Здесь что-то вроде песчаной косы. И куча водорослей. Заводь.
Мы плескались рядом на двухметровом пятачке, и расстояние между нами начало опасно сокращаться. Я завороженно смотрела, как Корсар подплывает ближе, остро осознавая, что нужно немедленно что-то решить.
- У тебя тушь потекла, - тихо сообщил он, подобравшись так близко, что я ощущала плавные движения его ног в воде. Протянул из воды руку, коснулся щеки большим пальцем, как бы вытирая потекшую краску, и мой затылок оказался захваченным его ладонью. В голове закружились мысли, сразу все, разом. И о том, как страшно мокрая повязка проваливается в скрываемую ею пустоту на месте глаза, и о том, что нужно быть полной дурой, чтобы накраситься, а потом нырять, и что как я ему теперь откажу, если сама позвала на свидание, послушно и бесстрашно пошла за ним по безлюдным переулкам, полезла купаться, не смущаясь его наготы... Нужно было срочно что-то сказать, но я словно зависла, и Корсар, воспользовавшись моментом, потянулся губами к губам... и в последний момент я, не придумав ничего глупее, увернулась от поцелуя, просто уйдя под воду. Не знаю, почему он не задержал меня, не схватил за волосы. Белым призрачным пятном проплыло снизу вверх его тело, я оттолкнулась ногами от воды, сделала движение в сторону, и тут же течение подхватило меня, унося прочь, увеличивая спасительное расстояние.
Я держалась под водой, пока хватало кислорода, и вынырнула где-то на середине реки, прилично отплыв от маленькой тихой заводи, оказавшейся такой опасной. Повертела головой - Корсар плыл к берегу. Я думала, что он, наверное, уйдет и оставит меня здесь, и, честно говоря, мне этого хотелось. Но прошло полчаса, я исплавала всю речку вдоль и поперек, и вышла, устав бороться с течением. Корсар сидел на высоком берегу, к моему великому удовлетворению, одетый, уткнувшись острым подбородком в сложенные на коленях локти. Взобравшись к нему, я принялась одеваться, стараясь не встречаться взглядом с неудавшимся любовником. Джинсы липли к мокрой коже и не желали налезать, с волос и футболки вода текла ручьями. В следующий раз буду купаться одна - не придется одежду мочить.
- Извини, - проговорил Корсар. - Я совсем забыл, что ты замужем.
Ффух. Я ведь и сама забыла. Отличная отговорка, когда флирт вдруг заходит слишком далеко. Теперь можно было только плечами пожать, не придумывая, как оправдываться.
Корсар поднялся, встал рядом со мной.
- Ты так простудишься, - и принялся стаскивать футболку. - Вот, одень мою.
- Мне не холодно, - промямлила я и, буквально отпрыгнув, развернулась и зашагала в обратном направлении.
Дура! Дура! Никогда не умела с людьми общаться, все запорола, ничего не узнала. Второго свидания не будет! Лерка бы уже все про него знала, а мне и рассказать будет нечего.
Всю обратную дорогу мы, естественно, молчали. Вынырнув из переулка на улицу, я притормозила и, не оглядываясь, бросила:
- Пока.
Корсар на прощание легко тронул меня за локоть и тихо ответил мне вслед:
- Пока.
По дороге домой я думала о том, как, должно быть, тяжело нравиться девушкам, когда лицо перечеркнуто черной повязкой, скрывающей увечье, и как больно раз за разом видеть боязливую настороженность в глазах и слышать отказ. Если бы не амплуа Пашкиной жены, если бы не задание раскопать как можно больше сведений любой ценой, если бы у нас было больше времени... мы могли бы найти общий язык.
Дома уже все спали, кроме Олега. Тот курил на веранде, в свете тусклого фонаря, свет которого дрожал и рябил от порхания крыльев ночных бабочек, вьющихся вокруг. Рядом стояла жестяная банка со свежими окурками.
- Я завтра уеду, - вместо приветствия хмуро сообщил Охотник. - Я нашел вам Колодец, больше мне тут нечего делать.
Я немного опешила от такого заявления.
- Пашка еще не уверен, что мы искали именно Колодец. В любом случае, поедем обратно вместе.
- Нет, - жестко отрезал Олег и нервным жестом стряхнул пепел в банку. - Я уеду завтра. Один.
- Да что случилось?!
Он не отвечал, только затягивался раз за разом, щуря здоровый глаз куда-то в темноту позади меня. Я начинала злиться. Сегодня весь вечер каждый как будто стремился меня чем-нибудь огорошить. Пашка вывихнул челюсть, Корсар откровенно почти соблазнил, а Олег вдруг психанул и собрался домой.
- Да, блин, хватит! - заорала я и остервенело пнула банку. Та с характерным скрежетом, веером рассыпая окурки, улетела в темноту и мягко шлепнулась в траву. Олег отстраненно проводил жестянку взглядом, но и бровью не повел. Я стояла перед ним мокрая, злая, с пятнами размазанной туши под глазами, а он ничего этого не замечал. - Давай, проваливай! Брось все на середине! Торчи дальше у церкви и жалуйся, что ничего не смог сделать против этих своих демонов!
Он посмотрел на меня своим здоровым глазом.
- Даже если я останусь, я ничего не смогу сделать против этих моих демонов.
Я два раза медленно вдохнула и выдохнула, сжав кулаки. Ладно. Никто не обещал, что будет легко. Задание Белой женщины, возможно, тоже еще одно испытание. Неизвестно, что мне нужно такое сделать, чтобы помочь Олегу, но одно я знаю точно: это я брошу все на середине, а не он, если позволю ему уехать.
- Я должен уехать, - продолжал Олег. Я опустилась на ступеньки рядом с ним. - Я чувствую, как теряю контроль. Как проваливаюсь. Ты не представляешь, на что я способен.
- Вообще-то представляю, - хмыкнула я, вспомнив схватку в Круге, в которой едва не рассталась с жизнью. Но тогда решающее значение имела сила Камня, лишившая меня возможности обернуться, а вовсе не способности Олега.
- Не представляешь, - возразил он. Тремя глубокими затяжками загнал ярко мерцающий огонек почти в самый фильтр, отбросил окурок, небрежно щелкнув пальцами, - как не похоже на аккуратного Олега, скромно прячущего затушенные окурки в карман, - прикурил следующую сигарету. Я молчала.
- Ты сказала, я бросил веревку. Тогда, когда вы спустились на дно, а я ждал наверху. Я теперь не так уверен, что не делал этого. Я думаю, что я мог. Потерять контроль. Уступить тело демонам. Возле Колодца, если бы не ты, если бы ты не появилась вовремя... Она их словно вызывает, вытягивает на свет.
- Она?..
- Лера. Дьявол в теле девочки. Там, возле Колодца, я уже готов был наброситься, разорвать ее, и.., - Олег, словно боясь выражать словами собственные мысли, свел челюсти так, что я услышала скрип зубов, руки сжались в острые, костлявые кулаки, смяв и затушив зажатую меж пальцев сигарету. - И она сама об этом просит. Раз за разом, своими блядскими глазами, своими грязными словами. Испытывает меня на прочность.
Вот это да. Вот это страсть, подумала я. Взаимная! Знала бы Лерка, насколько успешны ее попытки вывести Олега из себя, насколько он близок к тому, чтобы сорваться. Интересно, отстанет ли она, когда добьется своего?
- Слушай, знаешь, это нормально, - попробовала я успокоить вздрагивающего от напряжения Олега. - Хотеть убить того, кто держит тебя за яйца и угрожает сбросить в колодец. А Лерка - ну, она всех испытывает. Может, тебе и стоило бы проучить ее.
- Завтра я уезжаю, - тихо, но твердо сказал Охотник, решительно встал и, удрученно склонив голову, отправился к сеновалу. Я осталась сидеть на ступеньках, глядя ему вслед и размышляя, что мне со всем этим делать.
С одной стороны, Олег сейчас вроде бы как под моей ответственностью, и я не должна вот так отпускать его одного, тем более в подобном состоянии. С другой, может быть, для него действительно лучше и безопаснее будет как можно раньше вернуться к церкви. Может быть, он прав, и его миссия здесь завершена, а мое обещание Белой женщине не имеет условий относительно срока и места, то есть я могу попытаться помочь Охотнику и после, уже вернувшись обратно домой. В любом случае, мне одной не справиться, и нужна будет чья-то помощь: либо Пашки, либо отца Валентина.
Успокоив сама себя этими мыслями, я встала и направилась к нашей каморке. Лерка так и не вернулась - машины не было на ее законном месте. Наверное, загуляла в каком-нибудь клубе или ей наконец удалось кого-то совратить, например, молоденькую медсестру из травмпункта, в который она отправилась чинить свой разбитый нос. Раз ее нет - лягу внаглую на ее кровать, тем более, что моей раскладушкой она пользовалась.
Первым делом я стащила с себя мокрые шмотки и бросила в угол, вместо того, чтобы развесить на веревке во дворе. Эта сплошная нервотрепка, начавшаяся с приездом Пашки, меня безумно утомила, и все, чего я хотела, было рухнуть мордой в подушку и заснуть.
Но разговор с Олегом никак не отпускал меня, его слова, повторяясь, раз за разом влезали в голову и путали мысли.
Что здесь не так?
Я еще раз мысленно прокрутила весь разговор. Колодец, веревка, Лерка, демоны... Может, он прав на счет своего участия в задании: Колодец найден и от Олега больше ничего не требуется. Если это так, то Пашка скоро объявит дело закрытым, и мы все вместе отправимся обратно. Но Охотник не хочет ждать, потому что его провоцирует Лерка, и он боится как-то навредить ей. Но Лерка вроде не из тех, кто позволит себе навредить, более того, она наверняка успокоится и перестанет домогаться, как только осознает, на что Охотник способен - кроме поиска артефактов. С другой стороны, если считать, что к эпизоду с веревкой причастны вырвавшиеся на свободу бесы, то вред, на который они оказались способны, не так уж велик...
Он боится сам себя рядом с теми, кто способен противостоять, удержать, усмирить. Олег знает, кто я; и Лерку он видел в драке, должен понимать, что она способна за себя постоять; а Пашка так вообще в случае чего легко приструнит нас троих. Охотнику нужно держаться нас, но он хочет уехать.
Но ведь до дома не доберешься пешком: ему придется ловить попутку, или садиться в автобус, или на поезд, предварительно купив билет на вокзале, а это - люди. Скопление слабых, беззащитных людей, не готовых к нападению одержимого демонами безумца.
Олег должен это понимать. И он никуда не поедет. Предупреждение об отъезде - ложь, заготовленная им на тот случай, чтобы его исчезновению никто не удивлялся, и никто не пытался его разыскать и вернуть.
Куда же он собрался? Уйти в лесные чащи и стать отшельником?
Или...
- Он попытается убить себя, - вдруг поняла я. - Или не себя. Не столько себя...
Не столько себя... В памяти мгновенно возникла та весенняя ночь, когда Шаман приволок меня на цепи на какой-то пустырь и стравил с Олегом. Какие грустные тогда были глаза у Охотника и какая твердая, усталая решительность в них. Он пришел драться не со мной, а с Шаманом - демоном, обыгравшим его, учившим убивать. И для этого у него был особенный кинжал, подаренный Белой женщиной - специально для того, чтобы сразить демона.
Я бросилась к сумкам, кучей сваленным в углу с момента нашего приезда. В одной из них наверняка было оружие Олега, нужно было найти кинжал и спрятать. Охотник заберет вещи, и я, может быть, позволю ему уйти. Он вернется обратно, когда поймет, что его план провалился, что кинжал у меня. Пусть он разозлится, пусть даже снова бросится на меня со своим мечом, - он ничего мне не сделает. Я выдержу его напор, а он, может быть, дав волю злобе и бесам, на некоторое время успокоится и снова придет в себя. А там Пашка что-нибудь подскажет, или мы уедем обратно - все вместе...
Кинжала не было.
На дне Олеговой сумки я нашла и меч, и потайной штырь, которым он тогда так славно продырявил мне живот, а кинжала не было.
Может быть, он его и не брал вовсе, может, он вернул его Белой женщине после той драки. Может, кинжал остался в груди у Шамана.
Или он уже забрал его, опередив, обыграв меня.
Я, как сумасшедшая, напялив первое, что попалось под руку, метнулась вон из каморки.
На сеновале Охотника не было - я поняла это еще возле коровника. Пашка спал один - у меня даже мысли не возникло разбудить его... Я рванула по следу - путаница многочисленных отметин на земле, на стенах, в воздухе, оставленных Олегом за все время пребывания здесь. Большинство были блеклыми, потухшими, но несколько - совсем свежими. Цепочка следов вела за коровник, на огороды, я выскочила на тропинку и принялась высматривать его, как охотничья собака в стойке. Олега нигде не было, и вдруг я поняла, что искать надо по табаку - он курил весь вечер, и весь пропах дымом.
Спокойно, без суеты, сказала я себе, он человек, он не мог далеко уйти, я всегда догоню его.
Охотник был уже в конце улицы, когда я выскочила за калитку. Не оглядываясь, свернул в один из переулков, похоже, направляясь к лесу. Все сходится. Там он попробует убить в себе демона, а может, и себя заодно. Если, конечно, одно отделимо от другого.
Я не стала перекидываться, побежала так - и догнала почти сразу. Он услышал мой топот, обернулся - и тут я прыгнула, помогая себе зверем, сбивая Олега с ног, опрокидывая на землю, оглушая. Охотник коротко охнул, а я, не дожидаясь, пока он придет в себя, сидя на нем, принялась ощупывать его одежду в поисках кинжала.
Вот он, - обрадовалась я, и тут же скатилась на землю от довольно сильного удара кулаком в висок.
- Илу, не надо мешать мне, - просипел Охотник, вскакивая на ноги. Кинжал он уже держал в руках. Интересно, опасен ли он для оборотней?.. может ли он и меня убить одним ударом? Не позволяя себе думать над этим, я прыгнула второй раз. Олег попытался отклониться, но переулок был слишком узким для маневров, и мы снова принялись возиться на земле, цепляясь ногами за хлипкий забор, перехватывая руки друг друга.
Несмотря на невзрачный вид, Охотник оказался довольно сильным мужчиной, а я все никак не могла вызвать Зверя - потому что не чувствовала ни капли злости. Пожалуй, я сильно сглупила, бросившись на него и переведя драку в партер, с другой стороны, мне нужен был кинжал, только и всего, а не избитый окровавленный Олег. Если бы не тренировки с Пашкой, не уверена, что я справилась бы, не перекидываясь. Но я справилась.
- Отдай, - тяжело дыша, попросил Олег, когда кинжал оказался у меня. Мы оба сидели, привалившись к противоположным заборам. Я поднялась первой.
- Даже не думай, - покачала я головой и сунула странный, изогнутый змейкой клинок за пояс. Рукоятку прикрыла футболкой. Охотник посмотрел на меня с отчаянием и отвернулся.
- Слушай, - предложила я. - Местные говорили, у них тут есть какая-то знахарка или колдунья. Давай сходим к ней, чем черт не шутит. Может, она сможет что-то cделать.
- Я не пойду к колдунье. Колдовство от дьявола. Нельзя избавиться от бесовского бесовским.
- Ты загоняешься.
- Нельзя договориться с сатаной и выйти чистеньким, остаться в выигрыше! Нельзя! - он вскочил и требовательно протянул руку. - Отдай кинжал!
Я на всякий случай сделала шаг назад.
- Тогда давай узнаем про церковь! Может, где-то в соседнем селе, а то и в город съездим. Я даже посижу там с тобой, сколько нужно.
Олег неуверенно опустил руку, посмотрел на меня растеряно. Кажется, я побеждала.
- Я все время буду следить за тобой. Буду отгонять Лерку. И я смогу с тобой справиться, в случае чего. И уж убить то всегда успею.
И Охотник сдался. Моя взяла. В душе разлилось теплое, уютное удовлетворение, граничащее с почти нежностью к этому бородатому психу, не умеющему защититься от самого себя.
На обратном пути я пообещала, что мы завтра же поищем церковь, а сегодня, пока кстати нет Лерки, он может спать со мной в каморке. Олег, покорный и усталый после борьбы - в том числе внутренней, но обнадеженный и благодарный, был на все согласен.
Поспать на Леркиной кровати мне так и не удалось. Я только начала разбирать постели, когда Олег остановил меня и, опустив глаза в пол, понимая, как двусмысленно звучит его просьба, сказал:
- Привяжи меня к кровати.
Я хотела было перевести все в шутку и уверить, что это не требуется, но, взглянув на его нервно сжавшиеся кулаки, не стала спорить.
- Представляю, что ты почувствуешь утром, - посочувствовала я, плотно перехватывая его запястья, затем лодыжки вновь пригодившейся веревкой и пропуская ее вокруг самых толстых прутьев кровати. - Наверное, целый час будешь без рук и без ног.
Олег ничего не ответил. Заснул он почти мгновенно, не успела я и устроиться поудобнее на своей раскладушке.