- Мань, ну я пошел. - Охотник вышел на крыльцо, сел на порог, натянул "болотники". Потом встал, накинул на плечи потрепанный рюкзак, взял ружье.
- Вася, может, не пойдешь сегодня? - полноватая Маня вышла из терраски. У нее было румяное лицо и скудные русые волосы.
- А мяса-то, небось, хочется?
- Хочется, - Маня выглядела озабоченно: она всегда боялась за мужа, когда он уходил на охоту.
Охотник вышел из дома. Прямо перед дверью рос клен. Осень уже прикоснулась к нему своей кистью - на листьях появлялись желтые и алые краски. Охотник вышел из ворот и пошел по проселочной дороге в сторону леса. На самом деле дорога в обе стороны вела в лес, но если пойти налево от домов (все дома в Потеряеве были выстроены по одну сторону дороги), то, пройдя всю деревню, а потом километра три лесом, можно было попасть в Овидино - большой поселок. А направо, куда и пошел Охотник, дорога вела через лес и сенокосы к большому болоту, куда народ ходил за клюквой. Поэтому считалось, что налево люди ходили "к Овидину", а направо - в лес.
Дом Охотника, третий, если считать от леса, быстро скрылся из виду. Вблизи деревни дичи не было, поэтому Охотник довольно долго шел по дороге не снимая ружья с плеча; потом свернул в лес и начал обычный обход тех мест, где она могла встретиться. К шести часам в его рюкзаке было два рябчика и тетерка, когда он, наконец, решил, что скоро будет темнеть и направился к дому. Вскоре свет стал потихоньку вытекать из леса, и его место начали занимать тени. Они подкрадывались к Охотнику со всех сторон, закрывали ему, как бы играя, глаза и всячески пытались поселить мурашки на кожу. Но Охотник, с детства привычный к лесу, бодро шагал в сторону дома.
По его расчетам, до деревни оставалось еще километра два, когда свет совсем выветрился; стало темно и тихо. Какое-то подобие света давала Луна, но из-за деревьев ее еще не было видно. Шаги Охотника, как ему казалось, разносились по всему лесу. Хрустнула ветка. Следующие несколько шагов Охотник вспоминал - наступал он на ветку или нет. Хрустнула еще одна. Теперь явно впереди.
Вдруг, прямо в той стороне, куда шел Охотник, он увидел два красных огонька. Два глаза на высоте двух метров от земли, которые смотрели прямо на Охотника. Он остановился и в тишине услышал приглушенный рык; медленно снял ружье с плеча. Огоньки пропали.
Страх прокрался в Охотника и начал скрестись где-то в верхней части живота. Среди деревенских всегда ходили рассказы об огромном черном звере, который нападал ночью на людей и выгрызал им горло. Никто, конечно, всерьез не верил в него, но сейчас Охотник вспомнил каждое слово - в рассказах у зверя неизменно были красные светящиеся глаза.
Держа ружье, Охотник медленно двинулся вперед. Потом быстрее, а когда слева хрустнуло - побежал. Ветки били по лицу, но он не замечал.
Красные огоньки появлялись то справа, то слева, а потом Охотник услышал сзади себя неторопливый топот и тяжелое дыхание бегущего зверя. Он, не останавливаясь обернулся, но ничего не увидел, кроме все тех же огоньков, которые неумолимо приближались. Тогда он, не глядя, выстрелил из обоих стволов и, кажется, несколько спугнул преследователя; по крайней мере звуки несколько отдалились.
Охотник попытался было на бегу перезарядить ружье, но это у него не вышло и вообще, только мешало бежать. А ни о чем, кроме как бежать, он уже не мог думать, да и ружье еще держал скорее по инерции.
Впереди, среди деревьев показалась Луна, и было видно, что лес уже кончался. Тогда Охотник бросил ружье назад и побежал так, как никогда раньше не бегал.
Лес кончился, первый дом, зверь не отстает, второй, ворота, клен, дверь, захлопнуть, на задвижку, все. Больше он уже ничего не помнил.
Охотник проснулся оттого, что часы били полдень. "Фу", - с облегчением подумал он, - "так эта тварь мне снилась". Еще не до конца проснувшись и все еще переживая увиденное, Охотник встал и пошел в спальню, немного удивившись тому, что спал на диване в прихожей. Открыв дверь он замер, красные пятна поплыли у него перед глазами.
- Ма-а-ня-а-а! - зарычал Охотник так громко, что зазвенели стекла: Маня лежала на заляпанной кровью кровати с выгрызенным горлом и открытыми глазами; на ее лице застыло выражение дикого ужаса. Охотник рухнул на колени, подполз к жене и, заплакав, протянул руку, чтобы закрыть ей глаза. И только сейчас он заметил, что вместо рук у него огромные черные лапы с длинными, как у медведя, желтыми когтями. Внутри него все похолодело от внезапного предчувствия. Он медленно повернул голову - у противоположной стены стоял сервант, из зеркальной глубины которого на Охотника смотрело его отражение: окровавленная звериная морда, покрытая черной шерстью.
- Не-е-ет, - зарычал Охотник громче прежнего, и зеркало отразило красную, пышущую жаром пасть с острыми белыми клыками.
Бабка Марфа из второго дома рассказывала потом, что проснулася той ночью от криков, выглянула в окно, и увидела Ваську; он несси так, будто за им сто чертей гналось. Ружья при ем не было, хоть с утра все видали, как он на охоту уходил. Пропил, небось, вот спьяну жену-то и того...