Подвиг жителей села Зелёное. Часть пятая. (Декабрь, 2016)
Голова Николкина гудела. Где он находится, что с ним происходит - сельский мужик этого не понимал. Что-то больно толкнуло в бок, Николкин шарахнулся в сторону. В двух шагах зазвенело - магазинная витрина разлетелась вдребезги, и какие-то люди шустро понесли вещи, поволокли диван... Тут четверо тащивших большой ящик парней сбили Николкина с ног:
-слышь ты, лох! Свалил с дороги нахер! Папаша!..
Николкин отполз и привалился к мусорному бачку. Рядом скрючился, прижимая к груди плоский телевизор, ещё один тип. Аппарат был не так велик - примерно метр на половину, и человек обнимал его бережно - стараясь не поцарапать. Почти сразу же тип обратился к Николкину:
-магазин... как-бы... лопнул. Ну вот... и я тут немножко... обжился. Но это... как жене-то сказать? Не хочется прямо-то - мол магазин, дескать, лопнул, я и... обжился. Вы как думаете... сказать, мол была распродажа, магазин закрывался, ну и купил всего за десять рублей? А то не скажешь жене-то прямо, мол магазин того... лопнул, а я и... ну, обжился, мол...
-Да что тут, вообще, происходит? И где, вообще, мы находимся? -Оборвал нового знакомца Николкин.
-А? Как где? В Москве, это... В столице родины!
А что происходит - точно не знают. Недели две тому началось... Говорят, один сумасшедший емейлом и письмами разослал по стране деревенским ордера на вселение в московские квартиры... а москвичам - уведомления о подселении к ним деревенских. Ну и это... миллионы сельских ломанулись в Москву.
Так говорят... А правда ли то - не известно. Сейчас всё смешалось... Смута... Кто, и что делает, и для чего - не разобрать. Архивы недавно сгорели. А власти на днях отключили социальные сети - соображения безопасности... Это злую шутку сыграло: горожанам теперь не организоваться против разгула.
Тут москвич перешёл на шёпот:
-а ещё говорят, мол власть зашаталась - сам знаешь, под кем. Так он и придумал это "вселение", чтоб создать поддержку себе. Ну, как большевики в семнадцатом - устроили массовое подселение нищебродов к городским господам, и усилили свою власть в городах. А в общем - кто его знает...
И новый знакомый махнул рукой.
-А как же милиция, как же армия? -Изумился Николкин.
-Да кто его знает... Говорят только, мол милиционеры-то все пришлые были: кто с Брянска, кто с Тамбова... Ну, и как смута пошла, милиция распалась в землячества... ну и стали "зёмам" своим помогать. Так что это... милиционеры с Вологды долбили милиционеров с Ярославля, челябинские палили в бурятских... Вот за неделю милиции-то и не осталось: перебили друг дружку в сражениях за квартиры для землячков.
Вдруг прямо над головами собеседников, с третьего этажа жилого дома, раздались звон бьющегося стекла, истошные вопли, панический топот, остервенелая брань и звуки ударов. Николкин вздрогнул и съёжился:
-теперь-то снова что?
-Так за квартиру бьётся кто-то - пояснил новый знакомец. -Теперь оно вот так вот...
...
Справедливость, однако, требует указать, что не всегда москвичи в штыки принимали приезжих, и вселения иногда проходили мирно.
Вот Пётр Григорьевич. Потерял он работу в Газпроме. И поначалу думал, будто найдёт какую-нибудь другую похожую должность. В стране, однако, был кризис, и с работой не получалось. Вскоре Пётр Григорьевич обнаружил что люди, ранее его окружавшие - школьные товарищи, институтские однокурсники, что в прошлом охотно шли на контакт - перестали теперь отвечать на звонки его и емейлы. Постепенно круг общения нашего безработного сузился так, что остался Пётр Григорьевич единственным своим собеседником. Жена начала смотреть на него с раздражением. И всё чаще бросала реплики, больно задевающие его самолюбие.
-Сестры моей муж, что работает в RusMetall-банке, его недавно повысили, он домой такие деньги приносит. Они вот недавно вернулись из Англии. А ты в несчастном Газпроме простую работу не смог удержать...
В такие рассуждения пускалась жена на часы. Мысленно Пётр Григорьевич соглашался со своей половиной. Но поделать-то не мог ничего. Он уж пытался попасть на другую работу в Газпром, соглашался на должность и в более скромной компании. Но работы найти не сумел. Потихонечку Пётр Григорьевич опускался. Стал бриться не ежедневно, потом и вовсе забросил. А потом взялся делать такое, чего прежде не делал: начинать своё утро с полуторки пива. Подводящей плавно к стаканчику водки. И просыпался затем Пётр Григорьевич в тот день к вечеру, а то и на следующий.
Не самым оптимистичным образом обстояли дела бывшего служащего. Жена его куда-то пропала. Пётр Григорьевич догадывался: ушла к кому-то из более успешных его приятелей.
В таком состоянии звонок в дверь и застал Петра Григорьевича. Звонку опускающийся мужчина обрадовался - ведь никто не навещал его и не интересовался им в течении месяцев. На пороге стояли двое молодых людей, они улыбались.
-А мы к вам с ордером на вселение! Мы ваши новые соседи, стало быть! Я - Аркадий, а он - Николай, будем знакомы!
Физиономия Петра Григорьевича передёрнулась. Он собрался было послать гостей подальше. Молодые люди заметили перемену в его лице.
-Слушай, ты нам, что ли, не рад? Так не проблема - мы пойдём к другим. Только лучше-то нас парней нет на свете! Ты посмотри только, что мы тебе пригнали!
Тут Пётр Григорьевич заметил позади гостей стоявшие, целым рядом, мешки. Из первого мешка выпирали какие-то трубы. Аркадий, проследив его взгляд, пояснил:
-это самогонный аппарат высшего класса! Он гонит не коньяк и не виски, он гонит такое... чего просто в мире нет! Наш секрет с Николаем -оратор похлопал товарища по плечу.
Пётр Григорьевич ждал какого-то чуда. Не верил он что судьба, просто так, оставит его спиваться в одинокой квартире. И сейчас воспринял он приезд Аркадия и Николая как знак судьбы - вспомнила она о страдальце и послала что-то хорошее.
Кроме того, промелькнула в голове Петра Григорьевича мысль о том, что неплохо бы наказать его неверную жёнку.
-"Вот вернётся, зараза, а в квартире-то мужской коллектив, и станет-то она попокладистей - мы с ребятами её воспитаем".
Тут в разговор вступил Николай:
-что сказал Аркадий - всё правда. Но дело-то значительно лучше.
Приблизившись, Николай положил руки на плечи Петра Григорьевича:
-слушай... вот в этих рюкзаках - чаны с брагой. Мы уже готовы гнать.
Спустя минуту Пётр Григорьевич, расцветя огромной улыбкой, обнимал Николая и Аркадия. Он понимал теперь, что светлая перемена произошла в его жизни, и что страдал он не зря.
-Ребят, это вы... аппарат в мою комнату заносите. В самый, это, как-бы... центр нашей с вами квартиры!
-Не. Лучше аппарат бы на кухню - нужен же газ, чтоб кипятить брагу - поправил его Николай. -Да и можно будет приступать к работе.
Пётр Григорьевич, не обладавший познаниями в самогоноварении, со всем согласился.
Час или два пронеслись в суматошной работе по размещению аппарата, соединению с водопроводом, наладке. Но вот, уже вскоре, Пётр Григорьевич, Аркадий и Николай, сидя за столиком в кухне, весело чокались огромными кружками, полными свежего первака.
Жизнь входила в новую колею - оптимистичную и радостную.
...
Но не всегда заселение вновьприбывших в дома москвичей проходило так мирно. История Петра Григорьевича и его новых друзей была скорей исключением.
Вот Николая застали врасплох. Дверь его квартиры с внезапным грохотом вышибли, и девять довольно крепких мужиков ввалились вовнутрь. Однако Николай, занимавшийся спортом, не растерялся. Руками прикрывая себя от ударов, успел втолкнуть жену в туалет и приказал ей закрыться - дверь была прочной, хоть недолго бы, а продержалась. А сам сделал то, чего нападающие никак не могли ожидать: спрыгнул с балкона. Однако, тем лишь показалось, будто хозяин выбросился. Повиснув на перилах, как на турнике, Николай перескочил на балкон квартиры соседнего этажа. Там жил Алексей - приятель по спорту.
-Коля, ты чё?!
-Гости, Лёха, у нас!
-Сколько?
-Девять меринов.
-Пошли выбивать!
Алексей схватил свои гири и вслед за приятелем бросился по лестнице вверх. На ходу засадив ногой в дверь другого соседа - который понял всё моментально, без слов.
И вот, вооружённые гирями соседи-приятели ударили нападающим в тыл.
Фигура Алексея заслуживает описания. Был он всего метр пятьдесят ростом. Однако, почти квадратный: огромные плечи и огромные бицепсы. Но главное - сохранял при этом необычную гибкость.
Пудовыми гирями принялся Алексей наносить удары напавшим на квартиру соседа. Он просто крошил людей. Один юркий попытался уклониться от гири - и тогда Николай приложил его гантелей. Только юркий на секунду замедлился, как Алексей, полным замахом разогнав гирю, на куски разбил ему череп.
Подоспел Олег, на ходу вызванный ударом в дверь. Втроём мужики вытеснили нападавших на балкон и принялись скидывать их с этажа. Один сброшенный, упав, насадился на металлическую трубу, вертикально торчавшую, после каких-то незавершённых работ, из земли. Это дало мужчинам некую интересную идею. Когда последний из вторгшихся разбился об асфальт около дома, приятели спустились и накололи трупы на трубу - так, как некогда кассовые чеки накалывали на большую металлическую булавку. Из получившегося шашлыка торчали в разные стороны окровавленные конечности. Покончив с этой работой, раздобыли соседи красную краску и на фасаде дома, позади созданной композиции, написали:
Дом : 9 - Лимитное говно : 0
Только суньтесь!
...
Идею подселения большинство москвичей отвергало. Одни считали это жульничеством, другие воровством, третьи - просто безумием. Москвичи не впускали приезжих с подселительными ордерами в квартиры. И даже в подъезды домов: на многих парадных появились усиленные замки. Приехавшие, однако, оказались людьми очень напористыми и изобретательными.
Саша вместе с Олей были семейной парой, прибывшей из Ярославля. Семейной парой, надо заметить, очень дружной. Они вместе занимались спортом - гребля и бег на дальние дистанции. Они были сильной и слаженной командой. Наверное, благодаря своим спортивным качествам и напористости, им удалось ворваться в квартиру Митрохиных. Где жили Надя, её муж Алексей и двое их детей - Лена и её младший брат Коля. Митрохины восприняли вторжение ярославской пары очень враждебно. Перебранка быстро переросла в драку. Наде сразу не повезло: Оля нанесла кулаком резкий удар ей в лицо и женщина, взвыв от боли, выбыла из борьбы. Оглушённая болью, не смогла она броситься на подмогу супругу. Беспомощно глядя на происходящее, Надя ждала что этот кошмар рассеется. Но вслед за тем произошедшее было чудовищно. Саша и Оля вместе, легко одолев Алексея, скрутили ему руки и выволокли на балкон. Мужчина пытался сопротивляться, однако противники без труда перекинули его через перила балкона седьмого этажа. Семья Митрохиных осталась без защиты. Победители хозяйски посмотрели на Надю с её детьми. Саша не собирался причинять ей вреда. Он подумал оставить Надю в качестве домработницы - пусть ей найдётся какое-то место в их жизни. Однако жена его Оля всегда завидовала москвичкам и немного боялась их. Когда-то мама рассказывала Оле, мол москвички не такие, как прочие женщины - умеют они, дескать, мужика заарканить и построить, и то место у них, дескать - приманка с крючками. Поэтому Оля, заметив снисходительный взгляд мужа на побеждённую Надю, испугалась: москвичка, более культурная, более умная, да по-женски хитрая, сумеет украсть её мужа, и получится что квартира, за которую билась Оля, достанется той же ушлой москвичке. Оля приказала мужу сбросить Надю с балкона. Саша явно не хотел этого делать. Олины подозрения окрепли. Она жёстко скомандовала мужу:
-что, уже забыл, кто я такая? На московскую сучку запал? Кобелина ты... а ну делай, что говорю!
Супруги потащили Надю на балкон. Саша делал это неохотно. Но делал. Он очень не хотел конфликта с женой ясно видя, что та в ярости. Вместе они отправили женщину с седьмого этажа навстречу её гибели.
Мальчик Коля, когда вторгшиеся сбрасывали его мать с балкона, подбежал и сильно укусил Олю за палец. Внезапно разъярённая болью, спортсменка сгребла обидчика за шиворот и метнула через перила так, что мальчишка сперва пролетел по прямой, и лишь затем - параболоидно вниз. Ясно послышался хруст черепа, врезавшегося в асфальт.
Этот отчётливый резкий щелчок услышала девочка - последняя из Митрохиных. Лена была очень сильным ребёнком. И умным. Она понимала, что одной ей захватчиков не одолеть, и шансы на выживание очень малы. Когда убившие, только что, всю её семью ступили с балкона в квартиру, Елена собрала всё своё мужество и смогла... улыбнуться.
Тут произошло быстрое и неожиданное изменение в Оле. Из агрессивной самки-убийцы Оля вдруг превратилась в добродушную мамку-кормилицу.
-Ой, смотри! Ребёночек достался! Я же всегда хотела доченьку!
Лаская по головке девочку, Оля приговаривала:
-Ах дочурка, дочурка! Ну, теперь жизнь пойдёт хорошо!
И внезапно изменившись в лице снова, гаркнула мужу:
-эй, придурок, тащи мешок! У нас же конфеты есть! Что столбом-то встал, а? -И привела муженька в чувство весёлой, звонкой затрещиной.
Саша принёс мешок. И вскоре Оля ласково кормила девочку шоколадными конфетами.
-Ну вот теперь, дочурка, заживём!
Однажды Лена играла на московской улице и увидела непривычную картину. Медленно двигались армейские машины, рядом шли строгие люди в чёрном, а с ними гражданские, что выглядели совершенно не так, как теперешние горожане. И что-то толкнуло девочку изнутри: "это твой шанс"...
Много позже Елена поймёт что люди, повстречавшиеся ей на московской улице, были германской гуманитарной миссией. Иностранные чиновники и представители правовых структур анализировали ситуацию в городе и планировали помощь жителям.
Лена сделала правильный выбор. Женщина, к которой она обратилась "-мама!" сумела невозможное: вывезла ребёнка без документов из разрушенной бывшей столицы несуществующего государства. Женщина удочерила сироту. И та продолжила свою жизнь в Германии, теперь как Елена Снайдер.
Способность Елены быстро определить союзника и найти поддержку сослужили ей великую службу. В своё время бывшая московская сирота стала одним из ведущих политиков германского государства. Не все знали, что у Елены Снайдер есть русские корни, и более того - опыт жизни в России. Поэтому, когда на одной из светских вечеринок, в очень узком кругу, речь зашла о русской литературе, и кто-то начал восторженно отзываться о классиках девятнадцатого века, а Елена закрыла эту дискуссию очень простым примером - не многие поняли, откуда она смогла его взять.
-Разумеется, русская литература очень интересна. Но позвольте, я объясню вам происхождение этого свойства.
Вот русские люди, что по непонятным причинам убили другую русскую семью. Родителей, сына... В живых остаётся последний ребёнок. И тогда убийцы, в умилении, сироту угощают конфеткой.
Люди, только что совершив чудовищное преступление, вдруг преображаются и проявляют благородство - искупая вину, а может быть - освящая содеянное.
Русская классика почти полностью состоит в развёрнутом описании этого преображения и кормления ребёнка конфеткой. Вот только, если бы литераторы чаще давали и описание предшествующего эпизода - у читателей сложилось бы более правильное представление о русской истории и культуре. И о той опасности, что представляют русские для всех остальных.
Заявление госпожи Снайдер собранию не понравилось.
-Елена, вы перегибаете палку. Русские просто попали в тяжёлое положение. Подобные концепции выглядят расистски. Да, мы в узком кругу, и вы можете не опасаясь высказывать любые смелые мнения. Однако, так думать о русских всё же нельзя.
Елена спокойно ответила:
-господа, я не специалист по русским. И изменить русских я не в силах. Единственное, чего хочу я добиться - чтобы русские раздавали свои конфеты друг другу. И ни в какой иной точке мира не появлялись бы со своими конфетами.
...
Каждую ночь, засыпая, слышит Елена хруст черепа младшего брата, сброшенного с седьмого этажа захватчиками квартиры.
...тогда Елена нашла в себе силы улыбнуться - и это преобразило женщину, только что убившую её семью.
Ольга гладит ребёнка, угощает конфетами. Наступило раскаянье: Ольга и супруг её плачут. Только что убили они родителей и брата этой девочки. Которая становится теперь членом их семьи. Они принимают это и плачут: виноваты не мы, это такая жизнь. Мы делали то же, что все остальные. Лишь дурной случай свёл нас на житейском пути. Сами же мы - добрые и хорошие люди - мы будем заботиться о Лене.
Но, плача и раскаиваясь в содеянном, Оля и Саша заметили мысль о том, какие же они прекрасные люди: несмотря на совершённое злодеяние, о ребёнке-сироте они заботятся. Ведь, по сущности своей, очень благородны они. Да, грубая жизнь заставляет их делать ужасные вещи. Но всякий раз, когда выпадает возможность принять собственное решение, они проявляют великодушие. И, думая так, Оля и Саша впервые увидели святость в себе. И испытали странную радость от ситуации. Они гладили по головке ребёнка, и лица их постепенно преображались в мучительно-блаженной улыбке.
Сквозь слёзы раскаяния улыбаясь, Оля и Саша чувствовали внутреннюю победу: доброта остановила в них зверство - девочку они не убили. Но вскоре мысль о звере, что живёт в них самих, становится им неприятна. И нужда в очищении уступает потребности в подвиге - в сильном добром поступке, в чувствовании себя справедливым, защитником слабых.
У обоих возникает желание трансформировать ситуацию: из убийства родителей - в спасение девочки.
-А ты представляешь, что тут немцы бы сделали?..
-Точно, немцы - садисты, Лена б не выжила.
-Да, это девочке счастье, что встретила нас.
-Верно - фашисты её бы убили.
Так внутренний зверь ярославцев перепрыгнул наружу - в образ фашистов. В немцах сгустилось всё примитивное, тёмное, подлое.
И теперь ярославцы зверя в себе уже отрицали: злоба не в нас.
-Вся злоба, Оля, в фашистах.
-А мы-то - не немцы.
-Верно, Оля, мы - русские.
-А русские - победили фашистов.
С минуту Оля и Саша молчали, осмысляя только что сказанное.
-Сань, мы вот сейчас с тобой победили...
-Кого? Кем они были?
-Фашистами, Сань.
-Верно! Русские побеждают фашистов...
Тут притихли они, потрясённые... и внезапно, друг другу глядя в глаза, разом кончили фразу:
-...всегда!
Русский вечно губит фашиста. Спокон веку. Ещё динозавров Егорий разил. Это и значит быть русским - гада разить.
Теория жаждала фактов. И взгляд ярославцы скрестили на Лене - чьи волосы гладили они машинально.
-Скажи-ка нам, девочка... а родители... немцами были?
Лена - заложница ярославцев. Не ей с ними спорить. Брата, всего лишь за детский укус, выбросили с балкона - и хруст его черепа стоит у Лены в ушах. Поэтому девочка, когда её, встряхнув легонько за плечи спросили, не немцами ли убитые родители были - покорно кивнула.
А дальше, уже предвкушая сладкий ответ, продолжили:
-И... фашистами были?
Лена чувствовала абсурдность происходящего. Но оставалась маленьким ребёнком в руках чужих ей взрослых людей. Не способная ничего им противопоставить, брошенная на произвол русской властью. Всё, чего она хотела сейчас, это выжить:
-да. Папа с мамой - фашисты.
Прислушавшись к звукам признания девочки, Оля и Саша замерли. И в ту же секунду их мощно окатило восторгом: они вливались в великую победу народа. В головах их грянуло "Вставай, страна огромная!" Они встали и обнялись. Они прижали, готовые защищать, девочку к себе. Словно дозорные, устремили благородно-гневные лица к невидимым рубежам - мужественно встречая врага. И грозно, будто вздымая меч, подняли руки. Торжественно и сурово застыли они монументом победы.
Теперь в представлении их все вещи встали на место: они победили зло, освободили дитя, и строят мирную жизнь.
...
Когда начались вселения приезжих в квартиры москвичей, президент лично вмешался, чтоб решить ситуацию. Законность вселений он не комментировал. И не прояснял, чьи теперь права на квартиры - живших там прежде, или явившихся с непонятными ордерами. Зато Пукин сразу же установил "Прямую линию". "Прямая линия" проводилась и прежде, раз в год, но теперь - раз в неделю. Во время одной из таких передач поступили звонки о незаконных захватах квартир и президент, вместе со съёмочной группой, поехал на место. Показали конфликт, который Пукин решил. В кадре стояли двое: один с солидной бумагой в руках, другой с чем-то, вроде промокшей газеты. Президент объявил принадлежность квартиры человеку с документом официального вида.
-Законность восстановлена. Я беру ситуацию в стране под личный контроль. Я гарантирую гражданам России решение всех их вопросов.
Но было заметно, как президент уклонился от основного вопроса: кто же всё-таки прав?
Положение в Москве и стране стремительно ухудшалось. Вначале случались личные стычки приехавших с коренными, через неделю пошли групповые. А через две недели порядок в столице исчез. Город распался на зоны под контролем самовозникших вооружённых групп - переходить между этими зонами было опасно. И где-то те группы были народной милицией, а где-то - преступными бандами, не поддерживавшими даже иллюзий законности.
Захваты жилья приняли криминальный характер. Жильцов и владельцев часто выбрасывали из окон. Жизнь многих москвичей оборвалась на асфальте под окнами их же квартир. А иногда москвичам удавалось сбросить приезжих. Но так или иначе, а оборот дела получали кровавый.
Пукин не стал умалчивать о проблемах или пытаться их приуменьшить. А ввёл ежедневную "Прямую линию" с президентом. Теперь это была уже трёхчасовая передача. В прежних "Линиях", посвящённых ситуации в столице, он только смотрел документы и выдавал резолюцию. Но теперь подобный подход отпадал.
И вот, после звонка одного пострадавшего, президент едет в кортеже, поднимается на этаж, выясняет, что квартира занята незаконно, а законные жильцы выкинуты за дверь. Пукин объявляет:
-действовать надо так!
Выводит на балкон одного из враждующих, дзюдоистским приёмом перебрасывает через перила и отправляет вниз. При этом камера схватывает искажённое ужасом лицо выбрасываемого с балкона. Затем повторяется запись сцены в замедленном темпе: Пукин сбрасывает с балкона преступника.
Однако, Пукин так и не прокомментировал, кому же всё-таки принадлежат права на квартиры. Видимо, это был хитрый политический трюк. Не зная, кому что достанется в конце концов, он увиливал от прямого высказывания. Решение же, в каждом случае, принимал по обстоятельствам. И в каждом случае телезрителям-москвичам казалось, будто президент решил в пользу коренного, а телезрителям-приезжим - что помог подселенцу. И настроение людей поднялось: президент силён и ловок, а главное - он с ними.
По три часа ежедневно решает он проблемы претендующих на жилплощадь - сам выезжая на места. Иногда выезжает на машине, а иногда на мотоцикле, а в одной из таких передач, на помощь попавшему в беду, президент вылетел из Кремля на коне.
Хоть ситуация в целом и не решалась, но на время "Прямой линии" бои в городе почти утихали: все хотели посмотреть, кого же ещё "решит" президент. Когда же передача заканчивалась и люди вновь сходились в смертельной схватке за какой-нибудь кусочек недвижимости, то каждая сторона была уверена, что Пукин с ними. Они орали "Вован с нами!" и нападали, размахивая своим примитивным оружием. А враждующая сторона вопила "щас Пукин приедет, твари, и засадит вам кол!"
Ситуация продолжала накаляться. Уличные бои дробили столицу на зоны и кланы. И Пукин увеличил вещание своей "Прямой линии" до двенадцати часов в день. В Москве можно было половину суток смотреть как Пукин принимает звонок, вскакивает на мотоцикл либо коня, или прыгает в грузовик, где сидит уже его команда амбалов - и мчится на вызов.
Однако, ситуация накалилась настолько, что решать её дзюдоистскими приёмами стало как-то несерьёзно. И вот, в одном из выпусков "Прямой линии" было показано, как у охваченного стычкой дома останавливается машина и выходит вооружённый президент, заводит бензопилу и заходит в здание. И буквально через секунду из здания бьёт, будто бы из брандспойта, струя кровищи и вылетают, будто шелуха из веялки, отрезанные члены и органы. Вскоре кадр сменяется, и обрызганный кровью Пукин принимает от окруживших его женщин, стариков, детей и даже взрослых мужчин поздравления с победой и благодарности за вызволение их из беды.
В это же самое время остающиеся на Западе русские телекорреспонденты посетили бар, где подошли к группе пристойных, только что распивших литр отличного виски американцев и попросили интервью: ваше мнение о Владимире Пукине? Мнением джентльмены поделились охотно:
-слышь, парень... Порой в Америке случается большое дерьмо. Например, чёрные расстреливают полицейских. И тогда президент отсиживается в Белом доме. Знаешь, почему? Просто потому, что он обсирается в штаны. Я вот что тебе скажу: Америке нужен такой президент, как Владимир Пукин. Который не срёт и не ссыт в штаны, и даже не говорит много. А берёт бензопилу и херачит кого надо. Мы все готовы отдать голоса за Пукина на выборах... Нет! Мы выбираем Владимира Пукина президентом Америки прямо сейчас! Это выбор всей американской нации!
Кадры эти показало российское телевидение. Ведь некоторые районы Москвы ещё сохраняли доступ к электроэнергии.
Известие о том, что американцы выбирают Пукина президентом своей страны, произвело эффект разорвавшейся бомбы. Положение в России уже было плачевным: еды совсем не осталось, свет подавался с перебоями, и лишь на время вещания "Прямой линии". В такой беде Пукин оставался последней соломинкой в руке россиянина, последним лучиком надежды. И это последнее у русских отнимали теперь подлюги-американцы.
Чуть оправившись от шокирующей новости, и правительство, и простые люди, все в едином порыве поднялись, чтоб воспрепятствовать новой напасти. Конечно, никто не мог приказать Пукину "не уезжай в Америку!" Но люди провели организованную демонстрацию. Её показали по всем действующим каналам российского телевидения.
Первым к президенту подошёл премьер-министр:
-дорогой президент! Я - полное ничтожество. Я не смыслю в государственной деятельности. Сам я ничего не смогу для России сделать. И я очень тебя прошу - не уезжай в Америку. Не покидай нас. Без тебя нам полная крышка.
Только премьер умолк, как заиграл гимн Советского Союза и к президенту подкатили кресло с очень старым человеком. Через своего помощника старик представился Владимиру Владимировичу, как последний оставшийся в живых кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. Политик бывшей империи объяснил, что принимает на себя всю вину за то, что великий лидер Пукин получил страну в полуразваленном состоянии. Он добавил, что Пукин - стратегический гений, и достанься ему лошадка посильнее, Россия вырвалась бы уже в мировые лидеры. Дрожащим старческим голосом бывший госаппаратчик молил Пукина не бросать страну, не уезжать в Америку.
За сим последовали групповые извинения. Украшенные транспарантами платформы двигались мимо Кремля. Сперва военные, провозя макет взорванного боинга, каялись: всё, что ни просит президент сделать, мы портим - потому что никчёмные мы военные. Блестящую операцию спланировал президент в Украине, а мы всё запороли, сбив гражданский самолёт нейтральной страны.
За военными длинной толпой шли люди в штатском. Макеты несли разные. Покачивались над строем и щиты с ликами каких-то особ. Присмотревшись, прочёл Николкин под огромным фото Бориса Немцова: "Прости, что мы убрали его не там, где ты приказал". Вокруг другого портрета кого-то немилого вилась, извиняясь, строка: "Прости, что мы его не убили". Третий щит -лица Николкин не опознал- бил в грудь себя буквами: "Прости, что убили не тотчас, как ты приказал". Над следующей персоной чернилами плакала строчка: "Прости, что не пытали этого прежде, чем порешить". Ряд демонстрантов поддерживал длинный, будто тропа, транспарант: "Прости, что полонием след протянули от твоего кабинета до Лондона". Группа кающихся сгрудилась возле плаката: "Прости, что взорвать сумели только три жилых дома". Неподалёку смущённо краснело: "Прости, что попались на взрыве дома в Воронеже".
Пара сотен мужчин с серьёзными лицами, в штатском двигались под плакатами подобного содержания: "Прости, что убили...", "Прости, что не убили...", "Прости, что украли...", "Прости, что не украли..."
Сразу за шеренгами ФСБ, несли ввосьмером полную ванну. Внутри сидел голый старик. И непрерывно черпая жёлтое нечто, заполнявшее ёмкость, обливал свою лысую голову. Ржавый чугун одевало полотнище с надписью: "Вова, прости за то, что ребёнком в подворотне поссал на тебя".
Другого деда тащили на стульчаке, поднятом на носилки. Раскаивающийся также обливал себя, но бурой кашей. Этот, однако, не уточнял, что же такое делал он с Пукиным, когда они вместе росли. Там стояло простое "Володя, прости".
Следом нестройной толпой брели женщины. Большинство под плакатами "Володя прости, что тебе не дала". Некоторые - "Прости, изменила".
Дальше шли старики с неровными надписями на грубых картонках. "Прости, что ставил двойки по математике". Коллега просил прощенья за тройки. Сосед по шеренге горько жалел, что выбрал когда-то из класса в любимцы не Вову.
За педагогами шествовали, каясь, врачи. Их транспарант гласил, что в России самая высокая смертность при операциях, и вообще. И что медики глубоко сожалеют о своей нерадивости, и за то лишь хвалят судьбу, что есть у них Пукин - и умоляют лидера не покидать их.
В хвосте длинной вереницы платформ, представлявших самые разные группы, непонятные личности тащили большой, вырезанный из пенопласта макет шприца. Наркоманы признавали себя плохими торчками - не понимающими кайфа, не умеющими ширяться и быстро дохнущими, но очень просили любимого лидера не бросать их.
Следом за наркозависимыми волоклись небольшие кучки людей с разными сексуальными отклонениями. Со слезами и стонами, ломая руки, закатывая глаза и терзая волосы, умоляли они Владимира Пукина не лишать их патриотической гордости - не уезжать.
Смотрел на это Николкин, и чуть рассеянно думал:
-"вот, в геологии: давление и время создают из углерода алмаз. А поливая, когда-то, Пукина дерьмом, мочой, избивая его - оказал народ России на личность маленького Володи гигантское давление. И так возник у России алмаз. А теперь этот подлый Запад, который лишь то и умеет, что печатать бумажные доллары, пытается выкрасть у России этот совершенный кристалл... То есть забрать у других то, чего сам не сумеет создать.
Пукин... он - сильный лидер. Вот шли тут сотни эфэсбэшников, свидетельствовали о проведённых операциях.. Это ж сколько Пукин наворотил! Да если б западный лидер хоть одно такое что-нибудь сделал, он бы годами потом этим хвастал - вспоминал бы без перерыва. А Пукин, он просто работал для России изо дня в день, и никогда об этом даже не заявлял!
А теперь запад пытается его, такого человека... точно нефть нашу скачать, да ещё и не заплатить. Типа демократия, типа выбрали они его!"
...
Миллионами лет выводила эволюция виды, идеально пригодные к среде своего обитания. Одни животные обзавелись большими клыками для защиты и нападения. Другие приспособились хорошо прятаться. Третьи освоили узкие ниши, где нет почти конкуренции. Взглянем на льва: животное с прекрасно развитой мускулатурой и мощными клыками. А вот другое млекопитающее - маленькая мышка: она ловко скрывается в норке - это её способ выживания.
Эволюция требует миллионов лет. А что делать, когда среда обитания меняется буквально за считанные дни? Ещё недавно Москва была зажиточным городом, где длинная женская шея считалась признаком красоты. А спустя какой-нибудь месяц длинная шея обратилась слабым местом, в которое женщина будет, скорее всего, атакована. У этих людей, оказавшихся в новой, чудовищной ситуации, нет миллионов лет на адаптацию. А жизнь, поменявшись, требует изменения их стратегий и тел - для того, чтобы выжить в новых условиях, среди новых противников.
За считанные дни Москва, город двадцать первого века, скатился ниже средневековья. В средневековых городах всё же действовали законы и правила. Москва же превратилась в дикие джунгли. Однако, какие-то специалисты и материалы ещё оставались. И адаптацию, на которую у природы не было времени, взяли на себя профессионалы. Например, московские дантисты. Ремонт зубов в основном перестал интересовать их клиентов, предполагаемая жизнь которых сделалась теперь настолько мала, что дотянуть до того, как возникнет какая-то дырка в зубе стало почти нереально. И врачи занялись изготовлением различных устройств и имплантов, помогающих их пациентам выжить.
Наиболее простым и грубым приспособлением было нечто, вроде пластинки, что боксёры зажимают меж челюстей. Только в данном случае пластинка изготовлялась из нержавеющей стали и от неё во все стороны отходили шипы. То есть, когда клиент между челюстей сжимал такую пластинку, изо рта его во всех направлениях расходился пучок металлических игл. И ударить такого в голову незащищённой рукой делалось невозможно: рука превращалась в кровавый фарш, пройдя сквозь пучок заточенных железных лучей. Однако, при всей эффективности этого средства, был у него недостаток: его надо было вынимать и вставлять. А жизнь пациентов не всегда давала такую возможность: нападения происходили неожиданно и везде. Поэтому многие пациенты, и особенно женщины, настояли на имплантации клыков.
Надо сказать, что остро заточенный клык из нержавеющей стали - весьма эффективное оружие. Клык не обязательно даже вонзать в свою жертву: достаточно провести заточенным лезвием по коже - и сильное кровотечение ослабит противника. Таким образом человек, имеющий во рту несколько остро отточенных клыков, получает серьёзное конкурентное преимущество. Более того: преимущество для противника неожиданное - если не ходить с открытым ртом.
Несмотря на простоту описания, исполнение таких клыков было делом технически сложным. Не достаточно лишь имплантировать лезвия в верхнюю челюсть - этак рот не закроется. Нужно, в нижней челюсти вынув пару зубов, вживить там устройство, для дантистской практики новое: шахты из нержавеющей стали, куда клыки смогут уходить, позволяя пациенту -а лучше сказать бойцу,- закрывать рот и прятать своё оружие. И в настоящей схватке потребуется лишь открыть рот и оттянуть губы - чтоб не порезать их собственными клыками.
Наиболее популярной была установка двух клыков в верхнюю челюсть и двух в нижнюю, с шахтами-ножнами в нижней и верхней челюсти соответственно.
Клыки стали серьёзным оружием и дали преимущество в той жуткой ситуации, что настигла теперь горожан. Однако стоит заметить: помимо превосходства в уличной борьбе, клыки интересно повлияли на сексуальную жизнь москвичек, клыки имплантировавших. Русский мужичок -в большинстве своём не самый смелый, но довольно чванливый- на просьбу партнёрши поласкать её ртом отвечает обычно, мол немужское это дело ниже нашенского достоинства, детка. А теперь и просить его незачем стало: лишь слабой улыбки, чуть обнажающей две пары острых клыков оказалось достаточно, чтобы мужчина увлечённо зачавкал, прискуливая.
...
Сколько времени минуло, как очутился Николкин в Москве? Неделя ли, месяц ли - он сбился со счёту. Зато ясно видел, как стремительно меняется быт горожан. Как адаптируются люди к новым условиям. На глазах его большинство домов изменило свой облик. Повсеместно окна нижних двух этажей были выбиты, а проёмы заложены кирпичом. И проходы в подъезды вполовину заужены кладкой. Попасть внутрь можно лишь медленно протискиваясь в тесную щель. Такой вход, при нападении, жильцам дома легче защитить. Внутри одного из подобных домов встретил Николкин лестницу, разрушенную до третьего этажа. Жильца подымали на третий примитивной лебёдкой: вдвоём крутя барабан, вытягивали верёвку с ведром на конце, став ногами в которое и подымался жилец. А чтобы спуститься с третьего этажа - в полах прорублены лазы, каковыми жилец по верёвке спускается на второй, а со второго на первый.
Но даже так изменившись, продолжали хранить московские дома память былого.
-Листая пожелтевшие страницы альбома, вглядываюсь в поблекшие фото мамы и папы, в бесцветные карточки их родителей. Повесть прошлого, записанная в картинках. Но не один лишь фотоальбом полон памятью были.
Медленно прохожу я подъезд своего дома и вступаю на лестницу. Взгляд вязнет в стенах, тонет в полу. Поверхности их переполнены мелкой деталью. Они как фотобумага - запечатлели историю этого места. Историю грустную, весёлую и трагичную. Стены помнят всё, что случилось на этой лестнице, в этом доме: десятилетия, одно за другим, заметками и следами осели в штукатурке клеток и камне пролётов, знаками и метками испещрили старое дерево и железо перил.
Дом нашей героини. Историю первых двух этажей уже не прочесть - лестница разрушена, ступени приспособлены для оборонительных укреплений. Но вот и третий этаж, тут всё сохранилось по-прежнему. Здесь ещё различима давняя надпись "*уй". Несмываемым маркером испортил краску стены какой-то прежний проказник. В те времена подобная надпись оскорбляла и будоражила. "Какой негодяй мог сделать такое?!" - негодующе вопрошали добропорядочные бабули и мамы. Однако теперь восприятие этого изменилось - после всего, случившегося в Москве. Сейчас под давней непристойностью, начертанной на краске стены, виднелась выбоина. Из выбоины торчало что-то небольшое, то белеющее, то чернеющее. И многие из тех, кто жил в этом доме знали, что на самом деле это остаток черепа Серёжи Федосьева, погибшего на этом месте, останавливая вторжение в дом. А чуть ближе внимательный глаз разглядит в поверхности стен резкие ссадины - здесь место, где Олеся с Федосей в детстве дрались на деревянных мечах - ушибая пальцы друг другу и ссаживая краску соседской площадки. И совсем рядом - ещё одна ссадина, в том месте где, годы спустя, Олесе, загнанной в угол лестничной клетки, разбили голову обломком бетона. Поднимаясь лестницей, читаешь летопись схваток, в которых жильцы и соседи теряли жизни, одерживали победы, становились легендами.
Героями, впрочем, становились лишь на день: в текущей московской реальности биться за жизнь ты должен был каждодневно, и легенда вчерашней победы могла внезапно пресечься сегодняшней смертью.
С каждым шагом, на каждом пролёте разворачивалась летопись героических дел, либо трусости. Здесь Вася Леонтьев убит был когда, сломавшийся духом, ослабил сопротивление. Вот и осколок берцовой кости его - так и торчит, застрявший в треснувшей кладке. А здесь вот Инокеева Саша объяснялась когда-то с молодым человеком. Тот уговаривал девушку стать его первой. Вспыхнув, Саша схватила из рук кавалера презерватив и швырнула за батарею - где так и зарос он в пыли, уже никому не нужный. И тут же на подоконнике - чёрные пятна её, Инокеевой, крови. Но не невинности лишилась она в этом месте, а жизни - убита штурмовавшими дом. И никому не важно теперь, осталась девственницей она, или же нет.
Много памяти вобрали старые стены. Однако, самое страшное в здешней истории начиналось сегодня: дом на углу Васильевской и Никольской осадили Харчи.
Никто не знал наверняка, почему эту банду называли "Харчи". То ли потому, что главаря их звали Харчом, то ли благодаря поговорке "повстречаешь Харчей - станешь харчем". Не слишком утончённая поговорка эта точно описывала судьбу тех, кто попадал в руки Харчей.
Атакуя, бросали Харчи в стены дома бутылки бензина с подожжёнными фитилями. Это было опасно: рано или поздно попадёт такая бутылка в незащищённое место и начнёт внутри дома пожар. Поэтому мужчины-жильцы решились выйти на улицу и дать отпор нападающим там. Бой для защитников дома оказался на удивление лёгким - они скоро прогнали напавших. Однако, главаря среди атакующих не было. Защитники дома огляделись по сторонам. А потом посмотрели вверх. Тогда и поняли, в какую западню угодили.
Харч оказался хитрым бандитом. Атаковавшие дом с земли были лишь отвлекающей силой. Подогнав где-то найденный кран, Харч поднимал на обороняемую жильцами крышу дома огромный мусорный контейнер - пятнадцати метров в длину и трёх-четырёх в ширину. В нём и засела, изготовясь к десанту, основная сила харчей. Это был действенный ход: все мужчины сейчас находились на улице и быстро попасть внутрь дома, по-одному забираясь по верёвке, никак не могли. Ведь внутри не оставалось никого, кто смог бы втаскивать их на лебёдке. И пока они доберутся до крыши, Харчи захватят и вырежут половину дома.
На крыше в это время дежурила лишь одна женщина. Звали её Галина Строгонова. Рядом с нею стояли только трёхлитровые банки с бензином и каким-то горючим уплотнителем. К каждой банке привязана метательная верёвочная петля и тряпочный фитиль. Надо отметить, что в прошлом Галина участвовала в Олимпийских играх, выступая в метании молота. Женщина вовремя заметила мусорный бак, подъёмным краном подводимый к охраняемой ею крыше.
Когда до крыши оставалось метров тридцать, Харчи встали в полный рост. Зрелище это наводило ужас. Обритые головы большинства бандитов рассекали огромные, грубо заштопанные шрамы. У многих вместо зубов торчали крупные заточенные шурупы. Холодный пот вызывала улыбка такого симпатяги. А у других изо рта расходились длинные острые спицы - защитные устройства, Харчами отобранные у жертв. Вся банда, используя жесты, принялась показывать Галине, что они сделают с нею, как только доберутся до крыши. Судьба Галине выпадала жуткая: её будут одновременно насиловать, рвать на части и есть. Каннибалы-бандиты уже показывали женщине, которую из частей её тела пожрёт каждый из них, когда она будет разодрана ими на куски.
Галина не потеряла самообладания. И даже не переменила позы. Только улыбнулась Харчам широкой, обнажившей ряд коричневых зубов, улыбкой.
Она ненавидела коричневые зубы, но зубной пасты в городе давно уже не было.
Контейнер ещё приблизился к крыше, и Галина подожгла фитиль первой трёхлитровки. Метательный снаряд полетел в мусорный бак с Харчами. Банка разбилась о железную стенку и вспыхнул огромный огненный шар. Огонь не нанёс никакого вреда Харчам, но заставил их залечь на дно бака. И тогда Галины быстро метнула следующую трёхлитровку. Это был очень тяжёлый бросок. Если угодить в ближний борт - пламя не хлынет внутрь бака. Требовалось перекинуть снаряд через ближнюю стенку, но не перелететь дальнюю. Идеально - попасть в середину второго борта.
Идеального броска не получилось, но банка таки раскололась о внутреннюю стенку бака. Огненный шар захватил часть контейнера, поджигая Харчей. Бросок был не самым эффективным - большая часть огненного шара не попала внутрь.
Харчи готовы были ко всему - они отреагировали сразу. Бьющихся в огне товарищей своих они перекололи, а телами их забросали охваченную пламенем поверхность. Самого Харча задело огнём, и даже лицо его начало гореть. Главарь быстро рассёк живот находившемуся рядом товарищу и засунул свою голову в его влажные внутренности, погасив таким образом пламя.
Харчи понесли незначительные потери. Они оставались опасны. Их всё ещё было достаточно, чтобы справиться с Галиной и даже ворваться в дом и нанести чудовищный урон небольшой мирной общине жильцов.
И тогда Галина швырнула новую банку во внешнюю стенку бака, заставив харчей укрыться за бортом. Дистанция до контейнера была уже меньше десяти метров. И защитница крыши подбросила две трёхлитровки навесом. Взлетев сперва метров на пятнадцать, банки обрушились внутрь бачка. Первый снаряд женщина подожгла, второй запустила так. Обе банки вошли внутрь убежища Харчей, разбились, и моментально весь бак превратился в сплошной крематорий. Пошёл сильный запах горелого мяса. Харчи метались в пламени, и многие выпрыгивали через борт и с высоты падали на панель. Со стороны это была красивая сцена: огненные червячки вылетают из пламени и, отчаянно жестикулируя, летят вниз.
Харч был мощным мужчиной. Он умудрился прыгнуть так, что долетел до крыши. И тогда Галина схватила свой меч. Это был не рыцарский меч - из хорошей стали, с правильной геометрией, идеально отполированный. У Галины не было такого меча. Её меч был огромной водопроводной трубой, сперва сплющенной при помощи кувалды, а затем заточенной по краям. Впрочем, главное для удара - масса и скорость. Спортсменка сильно размахнулась и тяжёлое её орудие с максимальным разгоном ударило в живот противника. Тело было вспорото, внутренности посыпались наружу. Харч отступился на краю крыши и полетел вниз.
Галина стояла на крыше дома с поднятой водопроводной трубой-мечом, а снизу жители дома рукоплескали ей и звенели, салютуя, мечами. Лицо женщины было прекрасно: с большими, немного заострившимися из-за скудного питания скулами, и горящими благородным гневом глазами. В фигуре её не было ничего лишнего, и только небольшие соски выдавали её женскую природу.
Вот стоит лидер. Подруга. Мать. Где ещё в мире ты такое увидишь? Даже тело этой женщины пахнет - в условиях, в которых Галина жила, мыться было нельзя, разве что протираться иногда мокрым полотенцем. Но это - прекрасный запах сильной женщины.
...
Николкин брёл по Москве. Издалека увидел он странную сцену: на огромном бейсбольном поле стоит игрок с битой и отбивает мячики на гигантское расстояние. Подойдя ближе, рассмотрел Николкин всё это подробнее. Посреди площади валяется парашют и куча опутанных сетью картонных коробок. Очевидно, сбросили гуманитарную помощь.
Москва стала очень опасным городом. Никакого сообщения с внешним миром у неё не осталось. Но мир не забыл о москвичах понимая, в каком жутком положении они оказались. Время от времени самолёты сбрасывали на город контейнеры с гуманитарной помощью.
Возле только что доставленного груза стоял широкоплечий, невероятно крупного телосложения, мужчина. Он весил, наверное, килограмм триста. Нижнюю часть лица его покрывала густая щетина. В руках громилы находилось то, что Николкин, с большого расстояния, принял за биту - огромное бревно, с обтёсанной, по образцу бейсбольной биты, рукояткой.
Рядом с гигантом играли мальчишки разного возраста - самому младшему, на вид, было лет пять, самый старший выглядел шестнадцати- семнадцатилетним. Мальчишки также держали биты - значительно меньшие, разумеется, нежели орудие в руках гиганта.
Николкин заметил, что не они одни интересуются сваленным здесь гуманитарным грузом. Вокруг бегали какие-то странные личности. Сперва они показались даже бейсбольными мячиками, натянутыми на человеческие тела. Но присмотревшись, понял Николкин в чём дело. Были эти люди наголо обриты, а кроме того, по видимому, изранены в боях - многочисленных уличных схватках, что шли сейчас по Москве. Лица и головы их были длинно, наискось изрезаны и наскоро заштопаны крупным шпагатом. Раны всё ещё кровоточили и шпагат густо пропитался кровью. Из-за этого головы выглядели точно, как светлые и прошитые красными нитками бейсбольные мячики.
-"Столичные нравы" -подумал Николкин.
"Бейсбольные мячики" шептались:
-Американец сегодня круто лупит!
Похоже, "Американец" было прозвищем гиганта с бревном.
И Американец лупил. Очевидно голодные, "бейсбольные мячики" бегали вокруг груды гуманитарных коробок, норовя выхватить что-нибудь. Но стоило им приблизиться к "базе", как Американец ловко взмахивал чудовищной "битой" и "мячики", уворачиваясь от удара, рассыпались в стороны. Немногим ранее, "беттер" метко отбил несколько "подач" в разбитые окна окружающих площадь зданий. Но в этот раз перед ним стояла более точная задача. Он поспорил с сыновьями, что сможет послать один "бейсбольный мячик" в другой - одним ударом выбить двоих. Сделать это было трудно. "Мячики" двигались, и "беттеру" требовалась огромная координация, чтобы сильно ударить в голову "бейсбольного мячика" так, чтобы голова, оторвавшись, с силой полетела в другого "бейсбольного мячика". Видимо, весь юмор заключался в том, чтоб два "мячика" столкнулись. Но это было трудной задачей даже для такого талантливого игрока, как Американец. Он сделал уже несколько замахов, но всякий раз обрывал удар понимая, что траектория неподходящая.
Однако, голод гнал "бейсбольные мячики" к груде гуманитарной помощи. Они не могли её игнорировать - как животные часто, несмотря на опасность, не в состоянии игнорировать на виду лежащую пищу. И вот, после получаса безрезультатных попыток, Американцу подвернулся шанс проделать задуманный трюк. Он резко щёлкнул в подскочившего "бейсбольного мячика" - голова того соскочила с шеи и с силой пушечного ядра ударила в "мячик" по соседству - который, хоть и не лишился головы как первый, но сразу упал - оглушённый, или даже убитый.
Американец, радостно размахивая над головой "битой", праздновал своё спортивное достижение, когда ситуация резко переменилась. Атмосфера в этом месте изменилась будто на поляне, куда неожиданно вышел гораздо более крупный хищник. На площадь ступила маленькая, хрупкая женщина. Однако, сразу было очевидно, что эта хрупкая женщина имеет огромную власть над Американцем.
Женщина начала речь о том, что творимое Американцем недопустимо по моральным критериям, что даже если другие люди разложились и не показывают человеческих сторон, это вовсе не значит, что Американец может относиться к ним как к нелюдям - убивать их и мучать. То, что делает Американец, это - язычество, и она не желает, чтобы её дети учились такому варварству. И что у их, детей, отца в голове что-то не в порядке, коли он делает такие вещи. То, что случилось в Москве, это гигантская катастрофа - продолжала женщина - это следствие того, что жили мы не по-божески. Да, многие люди ходили в церковь, но на самом деле они ханжествовали. И за своё отсутствие веры они жестоко поплатились. И она хочет, чтобы её дети росли в вере и в понимании христианских ценностей.
Дело явно складывалось не лучшим для Американца образом. И дети сразу же встали на сторону матери. Самый младший из них, с сердитым личиком подойдя, принялся своей маленькой битой тыкать отца в ногу. Он как-бы говорил этим: папа, ты же знаешь, больше всего на свете я хочу, чтобы мама гордилась мной. Я думал то, чему ты нас учишь, понравится маме. Но ты обманул мою веру: ты знал, что маме не понравится то, чему ты нас учишь. Ты - плохой!
Америкаец не реагировал на сердитого малыша. Он понимал, что влип по-серьёзному. Что его, возможно, выгонят из дома - невзирая на роль кормильца. Ибо миниатюрного вида жена его характер имела крутой. Американец посмотрел на стоявших неподалёку "бейсбольных мячиков". Он положил свою "биту" на мостовую, порвал грузовую сетку гуманитарной помощи, вынул большую, с какой-то красивой наклейкой коробку и шагнул в сторону "мячиков". При этом мимика его представляла интересную смесь: одной стороной лица силач улыбался, а другая половина лица посылала сигнал: даже не думайте, гады, сбежать, поймаю - убью! И "бейсбольные мячики", глядя на приближающегося громилу, то улыбающегося им, то немой страшной гримасой внушающего им какую-то мысль, не смея сдвинуться с места, стояли и ссали в штаны.
Американец подошёл. Он взял руку одного из "бейсбольных мячей", взял руку другого, и вложил в эти руки большую коробку гуманитарной помощи. А сам обошёл их и, став позади, улыбнулся так широко, будто позировал перед телекамерой. Но в данном случае он позировал перед женой. И вот с такой огромной улыбкой, похлопав выживших "мячиков" по спинам, он произнёс:
-Ну, ребята, вы отъедайтесь. А завтра мы организовываться будем! Ну... в церковь, то есть.
Видимо, добрый поступок мужа и его желание организовать в районе что-то хорошее растопило сердце женщины:
-ну ладно, пошли. Надо ещё раздать гуманитарную людям.
Американец понял, что спасся. В лице его даже зародилась довольная улыбка, которую верзила тут же подавил: жена не должна решить, что он уже расслабился и забыл полученный урок. Он тоже был в чём-то хитёр. Подойдя к груде, он вынул несколько коробок и попросил жену помочь ему отнести их. Помощь не была ему нужна. Но он знал, если чуть-чуть нагрузить женщину, у неё не останется энергии бранить его на ходу. Нагрузил он и детей: старший понёс четыре коробки, средний две, и даже маленький карапуз потащил одну. После этого Американец схватил грузовую сетку, скрутил, привязал к своей "бите", взвалил тонную поклажу на плечи и уверенно зашагал, вслед жене, на раздачу гуманитарной помощи.
...
Получившие коробку "бейсбольные мячики" укрылись в развалинах. Заряд кооперации, данный им Американцем, стал иссякать. Они начали дёргать посылку, каждый на себя. Издавая при этом звуки "ырр! рры!" При этом обнажались их челюсти, полностью беззубые, зато с торчащими, там и сям загнанными, шурупами, шляпки которых были спилены, а концы заточены.
-Ырр! Хыр!
Противостояние вокруг коробки перерастало в драку. Но тут один из озверевших заметил на картоне надпись: "гуманитарная помощь с Украины". Жестами и рыком обратил он на это внимание прочих:
-Ыаа! Хры!
-Ыаа! - похлопали "мячики" друг друга по плечам.
-Мы так им дали, хрры! Под этим... Донбайском, рыгхх! Дак им всадили! Теперь нам жратвуху присылают - уважают, ыарррх, гыррры, уырыгггх!
На этой общей позиции "бейсбольные мячики" смогли объединиться и даже побрататься:
-Уыгаха, засадили фашистам по самые немогууу, уааагыххх!
Обнявшись, принялись они открывать коробку гуманитарной помощи. "Мячики" опасались от украинцев подвоха. Однако, коробка оказалась полностью уложена колбасами, сырами и другими вкуснятинами, каких москвичи давно уже не видали. Также, в коробке лежали аккуратно перевязанные тряпицами бутылки, очевидно с алкоголем - что привело героев в необычно весёлое состояние. Над всем этим богатством лежал маленький конвертик.
Писал им житель Ивано-Франковской области, пан Степан Писачёв, любимый младший брат которого погиб во время антитеррористической операции в Донбасе. Однако, пан Писачёв не держит зла на русских ибо считает, что творящегося с ними не заслуживает ни один человек, пусть даже самый плохой. И пан Писачёв шлёт русским гуманитарную помощь жалея, что не может послать больше - ибо очень дорого стоит не сама помощь, а авиадоставка в Москву, и эта коробка - всё, на что хватило его теперешних средств. Заключил пан Писачёв своё послание, пожелав москвичам выжить в нынешней их ситуации.
Герои наши распили уже одну из присланных бутылочек. Крепкая горилка вмазала по отвыкшим мозгам и мальчики-"мячики" погрузились в приятное состояние. Они возобновили было разговор о том, как удачно врезали, в своё время, хохлам... Однако, внутренняя их уверенность в связи между тем, как они когда-то "врезали хохлам" и тем, что "хохлы" прислали им помощь, медленно улетучивалась. И москвичи молча ели содержимое пакета с гуманитарной помощью.
...
Николкин брёл по Москве. Встречались дома с заложенными кирпичом окнами. Скорее всего, там кто-то жил. Однако, никаких признаков этого заметно не было. Время пришло такое, что безопаснее стало собственное существование скрывать.
Встречались и дома полностью сгоревшие - они смотрели на Николкина огромными чёрными глазами-дырами. Кое-где здания успели разрушиться и стало возможным заглянуть внутрь - во вскрытые этажи, провалившиеся перекрытия. Улицы были перегорожены баррикадами мусора.
Неожиданно слуха Николкина коснулась мелодия, а ноздрей -как показалось,- аромат шашлыка. Прибавив шагу, вскоре вышел он на гигантскую площадь, заставленную прилавками и шатрами. Выделялась лавочка неподалёку, на стеллажах которой висели, как показалось Николкину, окорочки хамона. Хозяин лавки выкрикивал скороговоркой:
-хамон! Хамон! Мясо с паспортами! Всё мясо с паспортами! Это вам не рублёнка и не говёнка - всё мясо с паспортами!
Николкин подумал, что дела пошли на поправку: вот уже и мясо продают. Только продавец, скорее всего ошибается - мясо не с паспортами, а с какими-то сертификатами качества. Подходя, он разглядел, что к окорочкам хамона действительно были примотаны какие-то документы, внешне напоминавшие паспорта. Николкин подошёл вплотную и жуткая мысль закралась ему в голову - на хамоне обычно не бывает ногтей, покрытых лаком.
-"Это никакой не свиной хамон... это человеческие ноги, приготовленные как хамон".
А к человеческим ногам привязаны были паспорта. И к некоторым - по несколько. Один внутрироссийский и один заграничный. А кое-где и паспорта чужих государств. Николкин поинтересовался у продавца, что это всё такое, и зачем тут паспорта.
-Если хочешь рублёнку есть -отозвался продавец,- ну, то есть мясо босяков, порешённых в стычках, что сволакивают на рынок для продажи - то это в следующей секции. Там подешевше, да. Зато здесь ты можешь попробовать хамончика, приготовленного из уважаемого человека.
И, замечая удивление залётного профана, принялся лавочник впечатлять Николкина своими редкостями:
-от смотри - окорочок руководителя отдела Газпрома. Ты представляешь, как выгодно купить этот окорочок? Тот столько за свою жизнь икры и настоящего хамона съел, что мясо его теперь не на вес золота идти должно, а на вес... брильянтов!
-А вот ножка дочки его. Вишь, та - в коньке, изящная? Фигурным занималась, дочка-то, о. Вот паспорта - смотри.
Показывал продавец и трудовые книжки, удостоверяя должности источников элитного мяса. Николкин удивился логике, согласно которой качество съеденных при жизни продуктов определяет стоимость конечностей едока. Спорить же с продавцом, однако, не стал, а отойдя от лавки, побрёл дальше по рынку.
Вскоре завиднелось нечто, вроде театральных подмостков. Приблизившись, Николкин действительно обнаружил представление кукол, однако нетрадиционное. На каждой из рук стоявшего за прилавком насажено было по человеческой голове. Женская и мужская. Ловко продетая палочка управляла языком куклы: головы вертелись, рты раскрывались, языки шевелились, а продавец-кукольник на разные голоса озвучивал речь своих персонажей.
Представление, впрочем, было однообразным. Разыгрывался спор двух кукол. Голова блондинки, бойко работая языком, мурлыкала голосом продавца:
-я блондиночка! Моё мясо мягенькое и сладенькое! Мягенькое и сладенькое!
А артистку прерывала мужская голова - широко раскрывая рот и изгибая высунутый язык, кричала:
-я москвич в пятом поколении! Мясо высшего качества! Весь род откормлен на столичных харчах!
Окончив нехитрую пьесу, бросил продавец головы на прилавок и собственным уже голосом озвучил мораль представления:
-сладенькое, сочное мясо мягенькой блондиночки! Прекрасного качества мясо коренного москвича! Всё свежее! Не рублёнка! Налетай-покупай!
Отойдя от балагана-прилавка, продолжил Николкин путь по рынку. И скоро подошёл к секции где, как прежде его известили, торговали рублёнкой. То бишь погибшими в стычках, коих не стал никто хоронить. И товар тут был, очевидно, разной степени свежести.
Первый встретившийся лоток обслуживал крупный мужчина с очень волосатой грудью. Не оттирая потного лба, размешивал он в огромном бурлящем котле мясные куски. Вынимал готовые, раскладывал по тарелкам, предлагал покупателям.
Проходила мимо старушка - как видно, очень голодная. Не в силах сдержаться, протянула руку и схватила мясо с тарелки, не заплатив. Продавец-повар отреагировал молниеносно: взмахнув разделочным тесаком, отсёк руку воровке. Однако, он этим не кончил. Быстро накинув лоскут на свежую рану, бросил отрубленное в котёл. Пять минут, пока нищенка, осев у прилавка, тихо скулила, варил он трофей. А после - вынул и отдал владелице. Та, жадно схватив, прямо здесь же принялась есть. Голодная ела свою же варёную руку, благословляя доброту продавца, отношение к пожилым. Ей скудость речи мешала достойно сравнить благодетеля, но... помычав, выдала старая женщина заветную похвалу:
-добрый... такой, как Пукин!
...
Николкин брёл по Москве. Улицы были завалены мусором. Многие дома являли собой лишь обугленные бетонные каркасы без окон. Местами дорогу преграждали, распространяя зловоние, баррикады отходов. Николкин пробирался через огромную территорию разрухи и свалки. Но свернув в одну из улиц, он был поражён, неожиданно увидев что-то чистое и яркое. И даже не сразу разобрался. С грязью и огромными горами мусора резко контрастировал новенький алюминиевый каркас, обтянутый гигантским плакатом. Полотнище в двадцать на тридцать метров занимало изображение президента и надпись "Пукин с вами!"
Поудивлявшись, Николкин отправился дальше. Но и на следующей улице он обнаружил свежую конструкцию, блестящую сталью и несущую гигантский плакат. Изображён был также Владимир Пукин, облачённый в паравоенную форму, в левой руке держащий некую жёлтую ленточку, а в правой - копьё. Надпись же поясняла, мол обмотай древко копья жёлтой ленточкой, чтоб поразить гораздо более крупную цель. И у подножья гигантского плаката Николкин заметил небольшую коробочку, откуда желающие могли взять катушечку жёлтой ленты для обвязки копья. Он хотел было даже взять одну но, передумав, пошёл дальше.
И вскоре набрёл на новый плакат. Теперь президент, воткнув в землю обмотанное жёлтой ленточкой копьё, стоял между двух холмов, а за спиной его зияла пещера. "Делай как президент!" - гласила надпись. Подумав, Николкин сообразил, что сюжет плаката - стилизация анекдотов, всем знакомых из детства: Пукин, воспользовавшись силой жёлтой ленточки, уложил некоего циклопа и, стоя теперь не между пары холмов, как показалось то Николкину поначалу, но в прощелине жопы поверженного, делился секретом победы своей с россиянами. Различался и дополнительный смысл плаката: убив циклопа, самое трудное президент за россиян совершил, оставив на них лишь самые мелочи.
Теперь Николкин пожалел даже, что не взял себе жёлтую ленточку - сцена убийства президентом великана с огромной жопой впечатлила деревенского мужика. Но продолжая путь, он увидел новый плакат с Владимиром Пукиным, сначала издалека. Приближаясь, Николкин рассмотрел изображение: крупным планом дано лицо президента - суровое, умное, мужское, немного забрызганное кровью. "Президент за тебя впрягся" - прочёл Николкин. Как, во что и для чего впрягся Пукин, плакат не объяснял. Но изображение было очень высокого качества, и президент смотрелся великолепно.
Двигаясь дальше, Николкин понимал, что плакаты формировали некую тему. Каждое из этих огромных полотнищ несло не так много информации, зато сообща они создавали для зрителя целостную картину.
И Николкин дошёл до следующего плаката. Здесь не было изображения Пукина. Но стояла надпись: "Президент за тебя впрягся. Теперь ты впрягись за президента". Передний план изображения занимал погружённый в раздумье юноша с топором. Фигура выражала вызревающую решимость впрячься за Пукина. Позади юноши шли фигуры с топорами, вилами - те, кто впрягся уже за президента. Что надо конкретно делать плакат не объяснял, взывая к некой общей поддержке президента.
Тут Николкин засёк некоторое движение справа и испугался. Он присмотрелся и заметил что-то странное: череп в шапке двигался по луже. Понимая, что череп сам двигаться не может, Николкин чуть успокоился и подошёл ближе. Да, человеческий череп, довольно свежий - местами заметны кожа и остатки мышц. То, что издали показалось Николкину шапкой, оказалось вороной. Птица сидела на черепе и била клювом по темени. Отчего череп рывками смещался в грязной воде асфальтной колдобины. Издавая при этом скрип, что-то вроде "гусссь! гусссь!" - и Николкину послышалось: "впрягусь! впрягусь!"
Плакат призывает россиян-москвичей впрячься за Пукина, вокруг уже нет ни россиян, ни москвичей, валяются человеческие останки, но даже череп хочет впрячься за Пукина.
Но вот, под плакатом промелькнула тень. И на сей раз это не были чьи-то останки. Тень сперва спряталась, затем осторожно выдвинулась к Николкину. Он даже подумал, что сам сейчас станет черепом... Из-под плаката вынырнул мужчина в плащ-палатке и с мешком за плечами. Боязливо оглядевшись, он всё же убедился, что кроме Николкина никого здесь живого нет и обрадовавшись, немного расслабился. Это был крупный и сильный мужчина в которого, однако, что-то ударило, сгорбило и прижало к земле: какая-то моральная тяжесть легла на плечи этого человека и раздавила его.
-а что значит "добывающий офицер"? Ты уголь добываешь там, или что?
Алексей рассмеялся такому вопросу. Видно было, как ему очень хочется поговорить. Похоже, он долго прятался в одиночестве по руинам.
-Добывающий офицер - разведчик. Кто на задания ходит. Добывает стране чужие секреты. Нужные для процветания страны вещи.
Почуяв интерес слушателя, решился Алексей поделиться историей из героической своей молодости.
Понять всей этой истории Николкин, однако, не смог, а запомнил лишь некоторые события. Алексей одел на себя кожу убитого им редкого животного, и его подобрали моряки, чтобы отвезти найденное тело редкого животного в природоохранный отдел - таковы были правила. Так Алексей попал на борт корабля другой страны. Там он умудрился пробраться в торпедный отсек, перепрограммировать торпеду, забраться к ней в аппарат и выстрелить, направив торпеду к русскому кораблю - и таким образом Россия получила секретнейший образец нового оружия. Это был большой прорыв в технологии. Но более того - после кражи торпеды с боевого корабля, на всех судах той страны торпеды стали привязывать цепями и закрывать на замок - что резко снизило боеспособность вражеского флота.
Закончив, Алексей изменился в лице:
-я, разведчики, президент - мы всё делали правильно. Но год от года ситуация ухудшалась. Мы всегда выигрывали - ни разу не дали врагу победить нас. Я не провалил ни одного задания. Но дела шли всё хуже и хуже. Запад - большая сволочь, ставит нас в очень тяжёлое положение. Они не могут понять очевидных вещей... или прикидываются, будто не понимают. Вот посмотри на этот плакат: ты не поверишь, что я тебе расскажу. Пукину дали кредит, миллиард долларов, чтоб помочь россиянам пережить тяжёлое время. Президент, как разумный человек, купил эти плакаты, что ты видел по городу. Запад обвинил Пукина, что он истратил деньги не по назначению, отозвал кредит и не даёт больше в долг, говоря, мол президент тратит деньги на свою пропаганду. Но это же полная чушь! Пукин, конечно, мог бы хлеб купить и раздать. Ну и на сколько этого хватит? Съел ты хлеб - назавтра снова голодный. А как гениально распорядился наш вождь: плакаты будут поднимать настроение людей несколько лет. Это самое оптимальное использование денег. Только полный болван не сможет такого понять!
Тут что-то задвигалось-задёргалось в мешке за плечами Алексея. Он попытался проигнорировать этот очевидный сигнал.
-А в этот-то раз ты что добывал, Алексей?
Разведчик решил приподнять завесу секретности. Сняв мешок с плеч, поставил перед собеседником и развязал. Высунулась голова собачки...
-Вот, добыл.
Большими глазами собачка с интересом глядела на Алексея и Николкина, пытаясь заиграть с ними - вот, мол, я, маленькая приятная собачка, хочу с вами подружиться. Но было в этих глазах и некое сомнение. Мысль о том, что изменилось уже что-то в отношениях человека и собаки. Собачка ещё не отдавала себе отчёта в этой перемене, но во взгляде пряталась уже некоторая тревога. Собачка была очень милой - с большими глазами, мокрым языком и слегка порванным ухом - добавляющим в её облик немного жалобности.
-Дак ты это что... для президента? -Спросил Николкин.
-Точно, собаку добыл для президента -ответил разведчик.
-Президенту нужен друг? -Не понимал Николкин.
Алексей качнул головой:
-Да нет... президенту нужен ужин.
Озираясь, знакомые продвигались между развалин. Неожиданно раздались неприятные резкие звуки. Николкин успел заметить, как в мостовую ударило и отскочило что-то тяжёлое. Сброшенное, похоже, с крыши ближнего дома. И один из этих предметов - чёрный круг с торчащими кусками проволоки- подпрыгнул, схватил и потащил Алексея. Николкин успел рассмотреть, что огромный, приделанный к чугунной болванке крючок впился в живот Алексея. Разведчик не мог высвободиться, а кто-то, засевший в ближайшем доме, вытравливал верёвку, привязанную к снаряду. Второпях проследив, заметил Николкин на крыше полуразваленного дома группу одетых в лохмотья фигур - они и тащили верёвку с болтающимся на крюке Алексеем.
-Николкин! Ты теперь должен исполнить приказ! Закончи моё задание! Николкин!..
Прохрипел Алексей, швыряя знакомцу мешок со своим секретным трофеем.
Оборванцы споро накинули верёвку на колесо лебёдки и принялись быстро-быстро накручивать ворот, затаскивая, по обгоревшей стене здания, добычу на крышу. Пока Алексей волокся вертикально вверх по стене, из окон третьего этажа его ударили копьями. Видно, хотели ослабить жертву прежде, чем снимать с крючка.
Николкин взглянул на другие, ударившие в мостовую предметы. Это, в сущности, были гигантские блёсна. Только не приманивающие жертву обманным блеском, а грузом своим доставляющие к жертве огромный крючок. Когда скрытые ловцы дёргали трос, крюк засаживался в тело добычи. Своеобразная городская рыбалка.
Крестьянским своим умом понял Николкин - то было одно из ухищрений для выживания. Неожиданная судьба Алексея показала: московская улица с лёгкостью обращает хищника в жертву. И понимая это, старался кто-то не покидать убежища. Но что же им тогда есть? И вот, местные жильцы сноровились добывать свою пищу, не выходя за стены их дома. Придумали человеколовецкие снасти.
-"Как же талантлив русский народ" -думал Николкин- "в тяжёлых условиях находит столь нешаблонные подходы к проблеме".
Но очень Николкин жалел Алексея. И утешал себя мысленно:
-"годы пройдут, и на этом доме появится памятная доска - она и расскажет о героической смерти разведчика, до конца выполнявшего президентский приказ..."
Тут из развязавшейся горловины мешка высунулась забавная морда собачки и мокро лизнула Николкина прямо в лицо.