... возможно, дело в том, что раньше у меня был постоянный и острый интерес - к людям.

Мне было интересно, что они рассказывают о себе, и я мог подолгу слушать их рассказы - о самых обычных вещах: кто как и где родился, учился, женился или вышел замуж, служил, вышел на пенсию; мне действительно были ужасно интересны все эти скучные биографические подробности, рассказанные живым негромким голосом, вечером, на дачной веранде, за чашкой чая с каменноугольными, купленными в ближайшем сельпо сушками, пролежавшими там многие годы, терпеливо дожидаясь меня и этих моих вечерних разговоров под лампой с оранжевым абажуром, так уютно светившей через окно в тихий, совсем уже не видный средь августовской вечерней тьмы сад - и дальше, за калитку - на освещенную уже собственным ртутным светом одиноких своих фонарей улицу, а за нею еще дальше - за обрыв, к реке - издалека был виден этот теплый живой огонь дачных вечерних разговоров, тихой, довоенной (так она мне теперь всегда представляется - не осуждайте меня) жизни - я был крайне юн тогда, я, фактически, был дитя.