Он зол. Он жутко зол. Зол на эту дуру. На эту чертову золушку. Как она его достала. Неужели было трудно подлечь под того мецената? Как родилась в дерьме, так в дерьме и сдохла.
Сдохла! Она сдохла! Наконец - то. Впрочем, она всегда была какой - то дохлой. Не от мира сего. И ему приходилось разыгрывать такого же идиота. Ведь он от нее зависел. Но теперь он свободен. Свободен! Забыть. Забыть ее. И все это это дерьмо, что он с ней разделял, тоже забыть. Теперь он свободен. Свободен!
Он наслаждался свободой. Пока были деньги. Но вскоре они кончились. Пришлось продавать душу. За деньги. За много денег...
И он нашел их. На дороге. Рядом было несколько трупов. Но он их все - таки взял.
***
Какой же он дурень! Дурень! Как можно было так глупо упустить то, за что продался! И что теперь делать?
Что делать? - думал он в тот момент, когда на его плечо легла чья - то рука. Он оборачивается. Мертвец. Один из трупов. Он ожил. Он ожил и...
Труп бьет его по лицу. Он падает на землю и ... На шею что - то опускается. Жуткая боль. Его голова отлетает. Но несколько секунд он все еще что - то чувствует. Все. Это конец.
Он себя обнадеживал.
***
Он вновь видит ее. Свою сестру. Но он ее сразу не узнает. Она злая. Она жутко злая на него. Она плюет ему в лицо и сразу уходит. Уходит. А он остается.
Его трепет по кругу. Его жутко трепет. Он орет и не может ни с чем этим справиться. Но дальше становится еще хуже. Скоро он не выдержит.
Он видит его. Видит дьявола. Маленького старичка с черными глазками, коему продал душу. Он знал, что это дьявол. И даже помогал ему. Еще при жизни. И получал от этого кайф.
Дьявол ухмыляется и проходит мимо. Но он тоже кружит по маршруту. До поры, до времени. Пока какой - то очередной лох из живых не продал свою душу. Либо из мертвых. Тех, что достигли фазы выхода. И могут передвигаться свободно. Он цепляется к ним. И вместе с ними идет, куда надо. И даже указывает им, куда. И он когда - то был таким же лохом. Но есть те, что не выходят из фазы. Никогда. Так же как и он. Он понял это. Он слишком зависел от маршрута. И что теперь делать?
Он несколько раз видел его. Проклятый старикашка. Чертов урод. Разводила хренов. Пользуется чужой дурью и катается куда влезет. Хотя он из тех, кто не выходит из Первой фазы.
- А тебе кто не дает? - слышится в его голове чей - то голос.
- Он не знал и не видел, того кто это говорит. Но идея его весьма заинтриговала.
А почему нет? Что старикашка умнее его? И он вовсе не крутой! Таким его считают кретины, что ведутся на его развод! Великий властелин тьмы. Придурки. Властелин тьмы не способный совладать с Первой фазой. Да простые смертные давно ее прошли. Хотя и он. Но может он просто слишком долго дружил с этим демоном пенсионером? И понабрался с ним его слабостей?
Он сделает это. Так же как и дьявол. Разведет какого - нибудь лоха. И на его шее вылезет со своего маршрута. На чьей - то глупой шее. Или душе. Ха! Те, кто продают души, даже не знают, в каком качестве она необходима. В качестве гужевого транспорта. Впрочем, у живых имеется и обыкновенный. Который дьяволу тоже подходит. Как лимузин одного из придурков, что продал его террористу. И сам же от него и сдох. Он видел его. Он из тех что, тоже не могут выйти.
Но он это сделает. Сделает! Он знает как! Правда, мысли читать не может. Хотя и старикашка читает лишь поверхностные. Да и то тех, кто в чем - то склонен ему служить. И именно таковых он вербует. Похожих на себя. Чтобы подогнать свою душу (или энергию) под их. Чтобы овладеть их силой. Вроде своей.
Только не надо светиться. Ведь дьявола знает может быть только он. Другие видят тех, на ком он в тот момент ездит. Или на каких - то вещах на коих помешаны. Те, кто готов за них продаться.
Надо попробовать, надо попробовать.
Он видит одну девицу. С черными короткими волосами. Она ревет. Ее только что неплохо поимели. И, наверное, будут трахать вечно. Такова участь всех баб в мире мертвых. Их трахают и трепят. Трахают и трепят. И им это жутко не нравится. Жутко не нравится. Но делать нечего. Их души намного слабее, чем мужские.
И они не могут сопротивляться. Хотя есть и другие. Но они отсюда быстро уходят.
А эта дамочка останется. И ее будут трахать. Она уже вышла из Первой Фазы. И по маршруту не кружит. Но трахать ее будут. Она лихорадочно озирается. Ищет, куда спрятаться.
Идейка! Кажется, он нашел покупателя.
- Хочешь спрятаться? - спрашивает он у нее.
Она ошалело смотрит на него.
- Хочешь или нет?
- Кто ты?
- Дьявол, - отвечает он, не задумываясь. Так продажа была более надежной. - Так да или нет?
- Ты другой!
Другой? Ну, естественно. Интересно кого она видела тогда?
Одного из своих трахальщиков?
- Я могу быть разным. - Ответил он.
- И ты опять хочешь душу? Как тогда?
Что говорить? Он не в курсе как старикашка развел эту телку.
- А у тебя есть что - то другое?
Она злобно ревет и бросается на него. Он уклоняется.
- Не хочешь, не надо.
- Нет, нет, нет! - ревет она. - Я согласна, согласна.
Хорошо! Хорошо! Кажется, выходит! Надо найти местечко, где эта сучка может пару дней посидеть. Пока ее не найдут. Ведь они не договаривались, на сколько спрятаться.
Она идет с ним по его маршруту. Вот здесь! Здесь! Нужно уклониться. И зайти в одну квартирку к одному милому старичку. Кажется, барышня его знает. Он видит, как они трепались. При жизни.
Но до квартирки дойти не удалось.
Мужики. Несколько мужиков. Они видят эту телку и бросаются к ней. Она прячется за него.
- Отстаньте, уроды! - пищит она - Со мной дьявол!
Они переглядываются. На их лицах, какое - то странное выражение.
- Ты дьявол? - спрашивают они.
Он колеблется. И сам не зная, почему отвечает. - Да! А может, не стоило.
Они бросились на него. И схватили его. Даже телку оставили. Та бросилась прочь. О ней забыли. Теперь он здесь - главная фигура. Кажется, он таки помог ей спрятаться. А себе...
Они тащат его по улицам. И орут. На их вопли сбегаются (или слетаются) остальные. Некоторые от злости даже оторвались от своих маршрутов. Они собираются вокруг него. Все эти рожи, перекошенные от злости. Дьявол! Дьявол! - похоже, не только он не любит этого старикашку!
- Нет, нет, - орет он. Я не он! Не он! Но я знаю его!
- Болтай, болтай! - орут некоторые. Мы видели тебя. Видели!
Да! Да, черт возьми! Он помогал этому старому уроду.
И... Теперь будет отвечать за все это дерьмо. Ведь он попробовал себя в его роли.
- И что с ним сделать? - спрашивают друг у друга - Как эту гниду наказать? Да так, чтобы она надолго запомнила?
Сначала его трепали. Трепали долго и злобно. Но вскоре им надоело.
- Нет, это слишком легко.
Его били. Было неприятно. Но когда мертвый, удары не столь явственны.
Старикашка. Смотрит и улыбается. Он хочет кричать, но не может. Тот что - то шепчет. На ухо остальным. И исчезает. Те довольны. Кажется, придумали.
Его волокут в рощу. И держат, крепко держат. Выходит один из них. Он его знает. Один гомик. Что? Нет! Нет! он дергается и орет. Нет! Нет!
Все орут. Толпа беснуется. Гомик подходит. Он огромный. И он тоже весьма зол. И он начинает свое дело. Лжедьявол верещит. Нет! нет! такого позора он не знал! А- а - а!
Наконец, все кончилось. Он еле живой от стыда, злости и боли. Но этот гомик был не единственный.
Когда его, наконец, оставили, он был пуст. Он лежал, как тряпка.
Наконец он вышел. И пошел. Пошел по своему чертовому маршруту. На него все смотрели. И ржали. И ругались. Несколько раз его снова трепали. И к нему вновь подошли те гомики. И все смотрели, как они это делают. Он уже почти, как рыба, открывал рот. И это что навсегда? Но он не выдержит. Не выдержит. Так продолжалось недели две. Затем все вроде успокоилось. Стали отставать. Хотя и показывали на него пальцами. Но гомики не отставали. Идея! Поиметь самого дьявола им весьма импонировала.
Он ели от них отвязался. Пришлось реветь и кланяться и... Не стоит об этом говорить. Но он таки отделался.
Старикашка. Чертов урод опять его подставил. И заставил разгребать его собственное дерьмо. За просто так? За просто так?!
Э нет, старикашка, ты мне теперь весьма много должен!
Весьма!
Он видит старикашку. Тот идет к нему со злым лицом и будто бы против воли.
- Ты же хотел быть мною, - говорит он.
Ну, нет, дедуля не отвертишься.
- А я с тобой разговаривал? - он бросается на старика и бьет его.
Он хватается его за шею. И душит, душит. Но этого мало. Мало.
Старичок напуган. Хорошо, очень хорошо! Кажется, ему не хочется иметь долгов. И он умудряется их избегать. И он, кажется нашел как его зацепить.
- И что ты хочешь? - спрашивает он, злобно кривясь.
- Ничего, - отвечает тот и идет прочь.
Старик бежит за ним. Вот умора! И он бежит. Бежит. Бежит. Старичок, злобно ворча, за ним бежит. Но его это только веселит. И веселья становится много. Все больше и больше. И он с каким - то усилием отрывается от маршрута.
Он по своей могиле. И... Чертов, старик тоже. Стоит и улыбается.
Неужели он опять его поимел?
- Ну как хочешь, - ответил он и скрылся.
Чертов старикашка не лишен изобретательности. Только его это теперь не раздражало. Ему было как - то все равно.
Ведь он смог оторваться. Он мог ходить, где хотел. Правда, приходилось прятаться. Он видел и старика. Тот блуждал по маршруту.
Секс. Он хотел его... И позорился. Он кое - что понял, будучи мертвым. Когда его имели те гомики. Он понял, что он гей. Жаль, что он не понял этого живым. Тогда бы он, может быть, жил по -другому. Да, что о том говорить?
И он понял кое - что еще. Ему понравилось быть дьяволом. Именно в этой роли. И он научился получать от этого удовольствие. А прятался от своих преследователей лишь для того, чтобы их раззадорить.
Похоже, он действительно ничего не хочет от старикашки. Тот все время кружил по маршруту.
Как - то раз они встретились. И старичок ехидно спросил.
- Тебе нравится быть мной?
- Ты сам отдал свою славу.
Лицо старика помрачнело. Он его достал. Да, он его достанет.
- Вот ты, какой умный! Так всех разводишь! Так подставляешь! Такой продуманный! Но об этом никто не знает. И никто не знает, что ты - дьявол! Твоя слава тебе не принадлежит.
Старичок дрожал и дергался. Достал! Достал!
- Да, пусть я липовый дьявол. И обо мне забыли! Но учти, дедуля, разводить тебе скоро будет некого. Да и зачем? Ведь этого никто не оценит?
- Заткнись!
- Да, не оценит! Дай угадаю! Ты стоишь перед зеркалом и любуешься на свою старческую рожу! И говоришь себе, "какой я на хрен продуманный дедуля! Хотя...
- Заткнись!
- Хотя. Стали бы они с тобой разговаривать? С тощим дедулей? А? Стали бы слушать хренового пенсионера? Они слушают мускулистых бычков, кукушек говорящих и, в конце - концов, деньги! Но не тебя! Потому что ты как дьявол, по сути, никому не на хрен не нужен! Им нужно то дерьмо, кое ты им подсовываешь! Да и в этом с тебя толку мало!
Старик развернулся и пошел прочь. Да он его достал. Достал.
Он сильно его достал. Потому, что старик похоже, захотел свою славу заиметь. Он орал, что он дьявол. Он предлагал продавать душу. Предлагал открыто. Он говорил своим жертвам о своих махинациях. Но над ним все смеялись. Ему никто не верил. Кроме некоторых. Но те, как и он, молчали.
Кажется, они поняли, что старик хочет быть собой. Но этого не может. И их это веселило. Ведь они могли ему отомстить.
Он отомстил. Да, он ему отомстил. Он достал его. Он достал его на его собственной хитрости. Старикашка бегал и доказывал всем, что он дьявол. Он был очень зол. Он чуть не ревел от злости. Он даже смог уйти от маршрута. Пару раз. Один. Без купленных душ. Но его не радовала свобода, как других. Он даже не пытался ее использовать. Он кружил по маршруту. И, кажется, маршрут его вполне устраивал. Зачем было души покупать? Чокнутый!
***
Он привык к роли липового дьявола. И его все устраивало. И этот мир с мертвецами тоже. Особых удовольствий не было. Но было как - то спокойно. Мертво и спокойно. И ему это нравилось. Не то, что земная возня. И, многих из них это тоже устраивало. Но им кое- кто мешал. Чертов старикашка. Убедившись окончательно, что ему не верят, он стал приставать к нему. И тем, кто его знал. Дескать, скажите, кто я. Они вначале ухмылялись и еще больше дразнили его. Потом стали избегать. Кажется это он начал их доставать. Они сдались. Кроме него.
- А я уже говорил им, что это - ты! Что дьявол не - я! Но мне не поверили. Не поверили! Какого хрена они поверят теперь?
Старик ничего не ответил. И скрылся. Вскоре ему поверят все.
И вот как это было.
И как всегда, он использовал баб. Ведь они здесь самые слабые. Даже слабее его. Он раньше никогда не ловил их. И не трахал. Это делали сильные. Но теперь... Бабы лежали на земле - и орали. Они все хотели его. Хотели чертового старикашку? Мужики ошалело смотрели. Бабы от них бегали. Прятались. Орали, когда их хватали. А тут какой - то старикашка сводит с ума всех баб подряд.
Как это понимать? Как?
Ему поверили, что он - дьявол! Липового это как - то не волновало. И он не завидовал старику. Которому даже не стали мстить. И весьма зауважали. Его, как и многих, раздирал один вопрос - так?
Вначале, он просто об этом думал, затем мысли стали навязчивыми, навязчивыми. Он не мог от них избавиться. Его вновь затягивало в маршрут. Нет! надо узнать! Надо узнать ответ! Ведь он рехнется! Он снова будет кружить. А, может, вернется на землю. Переродится. Нет! нет! Ему здесь хорошо! И он хочет тут остаться! Навсегда! Но надо знать ответ.
- Продай душу, - слышит он голос. Чертов старикашка. Он покажет ему нравиться. Как ни крути, а мозги у него имеются.
- Хорошо, - смеется он. - Ответь на вопрос. Как ты развел телок?
- Я просто предложил им всем.... Спрятаться.
Тьфу ты, черт! Теперь он вновь его... Дурак! Мог бы и сам догадаться. Мог.
***
Он вернулся на землю. На эту хренову землю. Хотя. Ведь они и так не оставляли ее. Но здесь надо быть живым. А ему это не нравилось.
Все было, как и раньше. Почти. Сестры у него почему - то не было. Вернее, была. Но другая. Не та, что прежде. И гораздо противней и злей. Но он ее терпел. Как и ту.
Он помнил все. Помнил во все времена своей новой жизни. И до самой смерти. Ему на сей раз, не отрубили голову. Он попал под поезд. И вновь стал мертвым. И вновь кружил по маршруту. И вновь видел старика. И даже некоторое время им побыл. И разводил ту телку. И его трепали, били и имели. Но он этого хотел. Но со стариком он больше не говорил.
И он вновь вернулся на землю. К той же сестре. И вновь все прошло, как и раньше. И вновь он попал под поезд. И вновь он стал мертвым. А потом - живым.
Он, как будто вращался по какому - то колесу. Какому - то огромному маршруту. Так происходило уже раза четыре. Он уже знал, каковым будет его следующий шаг и что он скажет часа через два. Это несколько утомляло. Но и это ему нравилось. Некая духовная стабильность. Уравновешенность. Как механизм, как часы. Как норма, но произошел сбой.
Его сестра. Его первая сестра. Он видел ее в мире живых, и в мире мертвых. Она глядела на него с гневом, а потом уходила. Он скоро ее забывал. Но не на сей раз.
Она пришла не одна. С каким - то человеком. Или духом? Его нельзя было видеть. Он вроде состоял из тени.
- Извинись, - потребовала тень.
Извиниться? Перед ней? Да за что? Впрочем. Как хотите.
- Извиняюсь, - вяло бросил он.
- Извинитесь, по- настоящему.
Его это начинало злить. Как? Он не знал этого. Да и за что извиняться?
- Прости, - сказал он. - Наверное, я был не прав.
Сестра гневно на него смотрела. Чего ей еще надобно?
- И в чем же ты не прав?
Черт! Сейчас, что заняться психоанализом?
- Я неправ в том, что говорил тебе гадости. О том, что ты Золушка. Что ты отказываешься спать с клиентом. Я все понял - неожиданно для себя, заговорил он, - Каждый выбирает свое. Я хотел быть, как все. А ты - как некоторые. Но теперь я и сам...
Сестра печально на него посмотрела.
- Нет! Это все пустяки. Просто, ты так и не стал мне братом. Хотя я очень этого хотела. И очень старалась. Мы не родственники. Ты - чужой.
Она удалилась, оставив его в недоумении. Чужой, чужой! - стучало в его голове. Чужой!
Она, пожалуй, права. Ведь, когда у него появилась другая, хуже ее, он не придал этому особого значения. Чужой!
Он скоро вернулся на землю. И прожил еще одну жизнь. И еще одну смерть. Смерть. А жил ли он на земле? Ведь он и там оставался тем, кем стал мертвым.
Да, он мертвец. И это, по - видимому, навсегда. И это его устраивает. Его смущает только одно. Он чужой. Как и все. Все в этом мире. В мире мертвых. У них нет связей. Они свободны. Хотя. Нет. Они привязаны к этому городу. И к своим маршрутам. Он для них словно некая норма. Норма смерти.
Они кружатся, пугают и трепят других. И трахают баб. Или мужиков. И они почти не разговаривают. Но разве, тогда когда нужно кого - то унизить! И это страшновато. Они чужие. Они все чужие друг - другу.
Страх его стал преследовать. Он боялся сам непонятно чего. И это нечто было связано с чужим.
Старикашка. Он таки здесь правил. Он был дьяволом. И здешним хозяином. Ведь он любил свой маршрут.
Ему нравилось убивать. Поизысканней. Разводя при этом очередную душу.
Он давно это заметил.
Вечно настороженный, вечно чего - то опасающийся, - и это он заметил.
Чужой - чужой, - вертелось в его голове.
Страх все усиливался. Он ничего не мог с ним поделать.
Как - то раз он его доконал.
Он потерял свой мир. Свой мертвый мир. Со своим маршрутом, голыми мертвецами и бабами. Он оказался в ином. И поскорее захотел смыться.
Смерть. Она стояла рядом. И смотрела на него... Смотрела его глазами. Его глазами. Как будто, он сам был ею.
На ней была белая одежда. Лицо скрыто под маской. В руках она держала какое - то лезвие. Но не косу. В ней не было размашистости. Это лезвие было напряжено и скрыто. Скрытность и напряженность, - в ней чувствовались эти качества.
Она смотрела на него и улыбалась. Он от страха и ярости сорвал маску.
Под ней оказался старик. Да, он уже выступал в роли смерти. И он этот грим почему - то не узнал. Но глаза. Его глаза!
Старик скрылся. Они были в каком - то лесу. И этот лес показался ему знакомым.
Он пошел за ним. И увидел деревню. Какое - то дерьмо! Тьфу! Они даже не голые. Они просто, не хотят это признавать. И молятся на какие - то яйца! Что за семейка! Семейка нашего старичка? У дьявола есть семья? Кажется, мифы и тут не врут!
Н - да, похоже, семейка его не слишком любит. Его выгоняют. И он, злобно ухмыляясь идет прочь. Они вновь встречаются. И вновь он видит в нем себя.
Они похожи. Да, они похожи. Именно потому, он и служил ему. И знал его истинное лицо. И он несколько поумнее своих товарищей по несчастью. И он хотел им быть! Да, они похожи!
- Наследник? - старичок скривился. - Ну, вряд ли!
Наследник. Может правда? Может он его папаша? Или дедуля? Не даром же они похожи. Но ... что - то он не в восторге от этого родства. Да и дьявол, кажется тоже.
Они чужие и им это кажется нравится. И их маршрут тоже. Пусть так и будет! Всегда.
Он возвращается в свой мертвый мир. Несколько кругов все идет, как обычно. До поры до времени.
Нет, сестра больше не появилась. Но слово "чужой" за ним осталось.
Когда он вновь умер, в его смерти кое - что изменилось. Благодаря "чужому". Он стал бояться. Бояться себе подобных. Теперь он их избегал. Как и старик.
Он больше им не прикидывался. Он все время старался скрыться. Даже, когда блуждал по маршруту. То же самое происходило на земле. Он уже не мог предугадать события. И это его пугало. Временами его оставляла память. И это пугало еще больше.
Он все больше становился похожим на старика. Но души, как он, покупать не рисковал. Боялся.
Однажды, будучи на земле, он не смог себя вспомнить. Не мог и все. Он жутко перепугался. Кто я? Кто? - лепетал он.
- Хочешь ответ, - продай душу.
- Черт тебя побери, дьявол! Да!
- Ты чужой, милок.
В тот день он наложил на себя руки. И вновь стал мертвым. Но имени своего он не вспомнил. Он так и остался Чужим. Но кто он? Кто?
Ведь чужой - понятие растяжимое. Здесь все - чужие. И он такой как все! Как все! Память будто в нем проснулась. И он вспомнил то, что было совсем давно. Когда в злости унижал свою сестру и заявлял, что хочет быть таким как все! То есть никем. Никем особенным. Просто быть чужим? Ибо масса в большинстве своем чужая. Теперь он как все. Он никто. Он просто никто. Он не продавал душу за желание быть как все. Он просто этого хотел. Сам.
Ему стало обидно. Ведь он когда - то смог достать самого дьявола! Немногие, вернее никто из здесь обитающих, этого не смог. И у них есть имена! И он умнее их! Ведь он достал дьявола! Он не такой как эти кретины. Он не такой как все!
Надо вернуть. Вернуть то время. Время его славы. Победы над дьяволом. И вспомнить. Вспомнить себя.
Чужой, чужой, - вертелось в голове.
Он думал, он все время думал. Но вспомнить не мог. Его покой прошел. Он в ярости кружился по маршруту. Над ним многие смеялись. И его это бесило.
К дьяволу он больше не обращался. Все равно разведет.
Тот сам его нашел. И улыбался. Но улыбка была злой и недовольной.
- Ты, наверное, мой сын, - сказал он, - Но я не уверен.
Тот внимательно взглянул в его глаза. Но... похоже, сейчас он не врет.
- И что из того? - спросил он.
- Ничего, - сказал старик и пошел прочь.
Сын дьявола. Сын старикашки. С его более продвинутыми мозгами. Хотя. Старик - то ведь, действительно, в чем - то гений. И быть его сыном не так уже и плохо. Лучше, чем просто никем.
- Я - сын дьявола, - говорил он некоторым. Его за это побаивались и уважали. И ему это нравилось. Как тогда, когда он играл его роль.
Но, как - то раз, когда он был в пике своего величия, заявился старичок. Его засыпали вопросами.
- Этот хвастун мне чужой, - заявил он и скрылся. Чужого подняли на смех.
Тот был в бешенстве. Быть сыном дьявола, как оказалось, было весьма лестно. И он думал и думал об этой роли.
- Продашь душу за это? - услышал он знакомый вопрос.
Продать. И вновь стать лохом. Хотя ему не привыкать. Им двигало уже любопытство.