Последние дни осени. Вот уже неделю, погода радовала горожан ласковым солнцем, отсутствием дождей и сильного ветра. Я сидел на новенькой скамейке в парке и просто наслаждался последними мгновениями осени. Непонятные белые шарики пилюль, которые дал коммерческий, были пережеваны, проглочены и запиты минералкой. Конечно, стоило все-таки плюнуть на всю эту чертовщину и поехать домой. Ну, или на крайний случай задуматься, что же мне подсунул Игорь Петрович, а не апатично сжевать. Вот только думать мне сейчас категорически не хотелось. Слишком много непонятных событий сегодня произошло. Слишком много, для обычного человека. Вся эта ерунда с тайнами, непонятными явлениями и чертовщиной хороша на экране телевизора, на страницах книги, но ни как не в реальной жизни.
Мимо прошла пара молодых и красивых девушек. По случаю прекрасной и теплой погоды, они были одеты в короткие юбки никоим образом, не скрывавших красоту стройных ножек. Непроизвольно я улыбнулся им. Но полученные в ответ взгляды, кольнули меня легкой досадой. Посидев еще немного в природной тишине парка, я стал потихоньку приходить в себя. Надо предупредить Алису, это первое что пришло в голову и, не откладывая в долгий ящик, я достал телефон.
- Привет, можешь говорить? - И дождавшись подтверждающего "угм", продолжил, - Алис, я сегодня допоздна на работе. У нас тут аврал очередной.
- Бывает, - равнодушно отозвалась она, - не забывай, сейчас электрички до десяти ходят. Не опоздай, как тогда.
После разговора, безразличие Алисы, оставило неприятный осадок. Надо что-то делать с нашими отношениями. Меня немного настораживало, что былое чувство любви тускнеет. С другой стороны, разве не об этом все говорят? Что со временем страсти утихают, и люди начинают видеть друг друга без розовой пленки эмоций. Как бы то ни было, но терять Алису я не намерен. И клятвенно себя заверил, что как только разберусь с чертовщиной, так сразу займусь нашими отношениями. Где-то на подсознание, промелькнула мысль, что я уже не раз давал себе такие обещания. Да и отношения двух людей, это в первую очередь работа для двух, а не одного. Но этой мысли я не заметил или сделал вид, что не заметил. И через мгновение, я постарался вернуться к текущим проблемам.
Что же Игорь Петрович, будем разгадывать Ваши загадки? Будем-будем! Волна легкой безбашенности захлестнула меня и позволила окончательно прийти в себя. Я стал прокручивать в голове события сегодняшнего дня. И каждый раз останавливался на фигуре Игоря Петровича. А что же я о нем знаю, в конечном счете? Ведь, все мое представление об этом человеке, за сегодняшний день претерпело существенное изменение. Ну не может быть, что бы человек за один день так резко переменился. А значит тот Игорь Петрович, к которому привык я и мои коллеги, не более чем удачная маска. Лживая маска. В этот момент, пришло осознание, что я абсолютно перестал доверять начальнику. Ну, хорошо. Дальше на повестке дня, вся эта мистика. А с чего я взял, что была мистика и чертовщина? Эта история со скрытой комнатой? Так единственное подтверждение мистики в том, что Макс с первого раза не понял мои слова. С ним такое регулярно бывает. Услышит, что-то свое, заводиться и начинает доказывать окружающим разную ерунду. Ну, а мои переживания, страхи и глюки вообще можно выкинуть из головы. Мало ли, что привиделось с недосыпа.
Упокоившись своими размышлениями и даже довольный, что все встало на свои места. Я стал размышлять, что же делать вечером. В конце концов, во мне разгорелось обыкновенное человеческое любопытство. Угрозы для себя я не ощущал, а узнать чем кончится эта история, очень хотелось. От попытки выстроить дальнейшие планы, отвлек звонок телефона.
- Здорово болящим, - голос Макса заставил меня взглянуть на часы. Оказывается, прошло много времени.
- И тебе привет из солнечной осени, раб офисного труда, - как можно жизнерадостней ответил я.
- Чей-то я раб, - слегка обиделся Макс, - я так понимаю, ты оклемался? Ну и хорошо, а то меня Женька задергала. Позвони да позвони. Чего ты маленький, названивать тебе каждую минуту? Я ей как сказал, отстань, а она в слезы и убежала. Теперь, блин, извиняться придется.
От слова Макса, которые он выпалил на одном дыхании, заставили улыбнуться. Заверив его, что со мной все окей в лучшем виде, я повесил трубку. В животе ощутимо заурчало, намекая, что пора сходить пообедать. Не видя причин, почему бы, наконец, нормально не поесть, я поднялся. Вставая, умудрился задеть чугунную ручку скамейки. И глухой звук удара металла о металл, напомнил мне об этом дурацком кольце. Или все-таки перстень? Поразмышляв пару секунд и не видя причин дальше таскать эту бутафорию, я стащил его с пальца.
Мгновенно подкосились ноги. Грузным мешком я осел обратно на скамейку, почти полностью утратив контроль над всем телом. Картина окружающего мира стала стремительно сужаться в точку по центру. Только благодаря какому-то наитию, я из последних сил нацепил перстень обратно на палец. Наваждение стремительно стало спадать. Я резко вскочил со скамейки, так что меня даже немного качнуло, и стал оглядываться по сторонам. И только потом пришла мысль, что беспокоиться, как мои выкрутасы выглядели со стороны, мне надо в последнюю очередь. Звон в ушах постепенно утихал, ему вторило разбушевавшееся сердце. Тело постепенно покрывалось испариной. В голову пришла очередная глупая мысль, что надо принять душ, а то запахом пота будет разить.
Пришлось немного постоять и, убедившись, что контролирую собственное тело, я направился к выходу из парка. Настороженные взгляды прохожих заставляли ускорить шаг.
В это время, где-то в одной из московских квартир, пожилой человек стоял у окна и внимательно всматривался в осеннее небо. Затем он подошел к антикварному секретеру, стоявшему у одной из стен комнаты. И сев на скрипнувший старый стул, достал с полки видавший виды фотоальбом. Погладив потрепанную кожаную обложку и не решившись его открыть, он отложил альбом в сторону. На столешницу секретера запрыгнула белая кошка, тихо звякнув нашейным кулоном.
- Я знаю Оля, знаю, - тихо произнес старик, поглаживая животное, - ребята так и не успокоились. Мне жаль, - произнес он еще тише.
Встав, он выдвинул один и ящиков. Немного поколебавшись, старик достал кинжал из золотого металла и положил на столешницу. Кошка недовольно мяукнула и, спрыгнув на пол, улеглась на тапки хозяина. Будто не желая, что бы он уходил. Старик глубоко вздохнул, и провел пальцами по шестигранной рукоятке кинжала, затем коснулся набалдашника с вырезанными на нем непонятными символами. Наконец решившись, он с силой провел ладонью, по затупленному лезвию. Кошка с пронзительным мяуканьем вскочила на лапы и бросилась из комнаты. А кровь с ладони старика, обильно покрывая лезвие кинжала, впитывалась в металл без остатка.