Имперская Инквизиция : другие произведения.

Аберрация близости

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    У архивиста Шахии ар Разед есть в запасе несколько историй. Эта будет о лжи. Все лгут. По разным причинам, себе и другим, во зло и во благо. Тысяча сынов привела Нови Пазар к согласию бескровно, но где-то в тени прячется враг, помешанный на Игре. Космодесантники готовы принять бой, но у противника совершенно иные цели. И кто тут противник? И чья игра изощреннее?
  Пролог
  
  Chapter Text
  
  ...Легион Тысячи Сынов славился своей дотошностью. Каждая их кампания пополняла хранилище знаний на Тизке и большую библиотеку на борту "Фопета". По здешним меркам должность моя была достаточно скромной, но работать старшим архивистом, когда в Галактике вершатся такие великие события, было честью для меня.
  Я хорошо помню тот день, когда мы покидали Нови Пазар, но вы и представить себе не можете степень моего удивления, когда главный библиарий Тысячи Сынов Азек Ариман пожелал встретиться со мной лично и поведать некую историю, не вошедшую в официальную летопись Великого Крестового похода.
  Я старалась не выдать своего удивления и соответствовать ожиданиям господина Аримана, хотя вряд ли мне удалось его обмануть. То, что он рассказал мне, имело небольшую ценность для общей нашей истории, но мне показалось, что в душе его все произошедшее оставило глубокий след, связанный с событиями из личного трагического прошлого.
  Сама история больше напоминала осколки разбитого зеркала, в каждом из которых уже мелькало отражение нашего общего будущего, но тогда еще никто не мог предположить, как все обернется.
  Разумеется, я не могла игнорировать просьбу второго после Магнуса и скрыла надиктованное мне господином Ариманом в своем личном архиве, разбив все на главы и оставив подсказки к каждой из них.
  Впрочем, очень скоро все это не будет иметь значения потому что волки уже здесь...
  Шахия ар Разед, старший архивист.
  
  Глава 1. Послушница. Наставница. Небесные воины
  
  Chapter Text
  
  Все говорят: нет правды на земле.
  Но правды нет - и выше.
  А.С. Пушкин. "Маленькие трагедии. Моцарт и Сальери"
  
  Лилья задыхалась от непривычных нагрузок. Жизнь в Святогаальском монастыре течет размерено вдалеке от мирских забот, поэтому послушница с уверенностью могла сказать, что никогда еще прежде ей не приходилось столько бегать. Всему виной были огромные устрашающие воины, которые, впрочем, вели себя на удивление вежливо. Один из них, очень заносчивый и невероятно красивый, изучал кенотаф, установленный в подземной костнице монастыря. Лилья, краснея и смущаясь под его слегка насмешливым взглядом, пыталась сбивчиво и ужасающе косноязычно объяснить, что это святое место закрыто от посторонних. Но воин только пожал плечами и милостиво позволил ей убежать. Для Лильи, никогда не знавшей мужчины, проводившей многие часы в постах и молитвах, этот воин в красной броне казался живым воплощение древнего языческого бога, посланного ей во испытание крепости духа. Она тщетно пыталась думать о чем-нибудь другом и искать поддержки у Изначального Творца, но, как оказалось, ее постыдные мысли для пришельцев были отнюдь не тайной. Случайность ли это, или все было заранее спланировано, но вчера ночью ей удалось подслушать обрывок разговора между двумя небесными воинами.
  - Хатхор, ты омерзителен. Она еще совсем девочка, так что прекращай смущать ее разум. Стажировка у Детей Императора на тебя плохо повлияла.
  - Никто не виноват, что я настолько хорош. А ты, Ариман, как обычно занудствуешь и излишне рьяно печешься об окружающих.
  - Да, но я - главный библиарий и мое положение в рехахти обязывает указывать тебе на подобное недостойное поведение. Проще говоря, Хатхор, в следующий раз я не буду столь вежлив. Займись уже делом...
  - Это каким?
  - Носи шлем почаще.
  Лилья была молода и неопытна, но не лишена определенной смекалки, поэтому вместо того, чтобы продолжать таращиться на того, кого называли Хатхором Маатом, она побежала за помощью в настоятельнице Иоханне. Если уж Иоханна Валгрен не договорится с небесными воинами, то кто тогда вообще на это способен?
  Несмотря на то, что Нови Пазар был миром весьма технологически развитым, многие блага цивилизации для обитателей монастыря были недоступны. Здесь монахини должны были познавать себя, следить за святынями и раками, в которых покоились нетленные мощи святых и мучеников - тех, кто пал от рук устрашающих чужаков.
  Поэтому никаких лифтов в Святогаальском монастыре не было. Каменные лестницы с узкими высокими ступенями уходили спиралями ввысь, к звонницам и шпилю, где располагалась келья настоятельницы Иоханны, а так же ее кабинет, где та принимала высокопоставленных гостей и меценатов. Госпожа Валгрен имела большой вес при парламенте Нови Пазара и с мнением ее привыкли считаться все, в том числе и премьер-министр. Церковь, разумеется, отрицала насколько глубокую интегрированность в дела государственные, но Иоханна не могла стоять в стороне от того, что обычные люди называли "большой политикой". Стены монастыря отгородили монахинь от внешнего мира, но это не значит, что мир после этого перестал существовать. А такое из ряда вон событие, как прибытие посланников далекого и пока никому неизвестного Императора, взбудоражило Нови Пазар.
  Небесных воинов вел за собой один из сыновей Императора. Именно так он представился. Лилья видела его издалека, но этого было достаточно для того, чтобы убедиться в том, что перед ней - творение гениального разума, почти божественная сущность. Впечатление было настолько сильным, что бедная девушка чуть не упала в обморок.
  Он называл себя Магнусом.
  И являл собой чистую силу. Космическую энергию творца, которая испытывала явный дискомфорт в своей физической оболочке, пусть и столь могучей, поражающей великолепием. Именно такими Лилье представлялись атланты из древних языческих свитков, хранившихся в монастырской библиотеке. Когда-то в детстве она потешалась над этими глупыми легендами, но сейчас легенда не просто ожила на глазах у изумленных жителей Нови Пазара. Эта легенда несла вести из других миров, населенных людьми. Небесные воины были посланцами из далекого космоса.
  Лилья наблюдала за Магнусом во время символичной встречи у древней ратуши, где планетарное правительство устроило сыну Императора торжественный прием, согласно всем правилам внутреннего этикета и законодательства. С самого рассвета туда стекались толпы любопытных. Поначалу люди были напуганы, но Магнус сумел убедить население Нови Пазара в том, что он сам и его легион не заинтересованы в разрушении города и готовы с радостью принять еще одну планету под покровительство Императора. Кроме того, Магнус предстал перед собравшимися не только как полководец, но и как ученый, проявивший горячий интерес ко всему, что составляло культурный код и традиции Нови Пазара. После одной-единственный просьбы Магнус и его Небесные воины получили допуск не только в тщательно оберегаемые архивы, но и в реликварий Святогаальского монастыря.
  Лилья машинально считала ступеньки, размышляя над тем, что теперь, после всего случившегося ее вера в Изначального Творца пошатнулась... Если бы ей хоть раз удалось только видеть того самого далекого Императора! Каким же должен быть этот человек, если он смог создать такого сына?
  Тысячу Сынов.
  Название, разумеется, было символическим, и Творец свидетель, страшно было даже подумать о том, что где-то во вселенной есть еще десятки и даже сотни тысяч подобных воинов. Не нужно было обладать высоким интеллектом для того, чтобы понять: такая сила способна подчинить множество миров.
  Лилья остановилась передохнуть. В ушах звенело, а глубокий вдох отозвался режущей болью в легких. Тот, кто называл себя Хатхором Маатом, не только испытывал терпение и силу воли послушницы, но и посмел прикоснуться к священным останкам. Второй воин, молчаливый и бесстрастный, исследовал костяной трон.
  Лилья не знала, как зовут того, второго. Ее знакомство с посланниками воинственного Императора носило весьма поверхностный характер.
  Единственным, кто не вызывал у Лильи панического страха, был Азек Ариман, но сегодня он, как назло, куда-то пропал.
  - Лилья? - Иоханна Валгрен стояла на лестнице, скрестив руки на груди. И, кажется, она была не слишком довольна.
  Иоханну нельзя было назвать красивой женщиной, но красота внешняя в жизни при монастыре большой роли не играла. На самом деле госпожа Валгрен больше походила на крестьянку лет сорока, с толстой, пшеничного цвета косой. Россыпь веснушек на лице делала ее милой, но только в те редкие мгновения, когда Иоханна не была погружена в заботы, связанные с содержанием монастыря, а такое событие было безусловно из ряда вон выходящим, и живых свидетелей подобного легкомыслия настоятельницы Валгрен можно было пересчитать по пальцам одной руки. Не слишком женственная фигура, широкие плечи и крепкие ноги, которые крайне редко скрывало традиционное одеяние монахини. Бегать по делам Иоханна предпочитала в широких армейских штанах, облачаясь в положенную сану рясу только когда этого требовал протокол. То есть во время присутствия на заседаниях парламента, в молельне и во время службы в храме. Даже трапезную Иоханна умудрялась посещать в старой военной форме. И каждый, кто хоть раз в жизни встречал Иоханну, обращал внимание на ее глаза. Синие и удивительно ясные, с сеточкой морщин на коже век, которые Иоханну ничуть не заботили. А при виде обветренных, сильных рук настоятельницы Лилья мгновенно вспоминала ледяные торосы в заливах далеко на севере, в снегах, где почти никто не живет.
  - Госпожа настоятельница... - Лилья осеклась под строгим взглядом Иоханны. - Госпожа настоятельница, они сейчас в костнице! И там этот... Который очень красивый!
  Лилья не выдержала, всхлипнула и уселась на узкую каменную ступень.
  - Я им говорила, что место святое, а они... Ну как же так? А он так посмотрел, что у меня сердце остановилось.
  - Лилья, возьми себя в руки.
  - Так нельзя, - Лилья покачала головой, - и господаря Аримана нет, как назло, а он хотя бы слушает меня. Иногда.
  - Лилья!
  - А? - послушница вскочила, устыдившись собственной слабости.
  - Ступай в мой кабинет и жди меня там, а с нашими гостями я разберусь.
  Лилья утерла слезы и бросилась по лестнице вверх. Да, настоятельница точно со всем разберется.
  
  Костница Святогаальского монастыря была действительно святым местом для обитателей Нови Пазара, так как здесь хранились останки тех, кто сражался с таинственными пришельцами и не нашел погребения на мемориальном кладбище. Когда чужаки атаковали этот мир, монастырь еще строился, так что неопознанные трупы привозили именно сюда для погребения. Но рабочих рук не хватало, а монахини были заняты уходом за раненными, поэтому останки просто складировали в подвале монастыря.
  Спустя столетие подвалы были вскрыты, и по приказу тогдашней настоятельницы Доминики Лонэ и была воздвигнута монументальная костница, которую украшал пустой трон из черепов. Лилья, как послушница и ученица Иоханны, имела доступ в костницу, но редко пользовалась возможностью спускаться туда. Внушительный трон вызывал у нее смутную тревогу. Он казался Лилье чужеродным и совсем не предназначенным для этого места. И прямо сейчас ее разрывали противоречивые чувства: горечь от того, что кто-то посягнул на их мертвецов, и странное облегчение. Подобное нельзя было объяснить логически, но некоторые вещи просто есть. Например, интуиция существует. И Лилье казалось, что в данный момент пресловутое шестое чувство ее не подводит.
  
  Послушница прекрасно помнила речь Магнуса, в которой он весьма осторожно рассказал об Имперских истинах, вступающих в явное противоречие в нынешней религией Нови Пазара, когда-то привезенной сюда колонистами Церкви Отречения, исповедовавшими веру в Изначального Творца. Однако былые времена религиозных фанатиков прошли, и сама церковь ныне понемногу сдавала позиции. Высшие сановники проводили в палатах парламента большую часть времени, уделяя внимание вполне обычным светским заботам, но никак не пище духовной. Святогаальский монастырь не стал исключением. Достаточно было взглянуть на Иоханну, которая, несмотря на то, что прекрасно справлялась со своими обязанностями, на истово верующую никогда похожа не была.
  Женский монастырь сохранял влияние в основном благодаря принадлежавшим ему обширным земельным угодьям и солидному финансовому капиталу. Однако с каждым десятилетием и монахинь, и послушниц здесь становилось все меньше и меньше.
  Жители Нови Пазара как будто форсировали события, стремясь сбросить с себя оковы некогда строгой веры, взывающей к умеренности, чистоте и самопожертвованию. Все стремились жить, и чаще всего - для себя.
  Именно этим можно было объяснить легкость, с которой планетарное правительство допустило Небесных воинов в святая святых...
  - Легион, - мрачно и вслух поправила себя Лилья. - Они - легион. Один из многих легионов. Называй их правильно даже в мыслях своих.
  Одиночество располагало к разговорам с самой собой. И, медленно бредя по коридору, Лилья пыталась понять, испытывает она кризис веры, или все-таки нет? Если Творца всего сущего можно было считать мифом, то доказательства существования Императора были прямо у нее под носом. Живые и могущественные. Они не только были мастерами во всем, что касалось военного дела, но и обладали силами, недоступными обычным смертным. Впрочем, силы эти легионеры особо не демонстрировали, стараясь сгладить первое впечатление. И Лилья могла их понять.
  Еще пару сотен лет назад за колдовство расстреливали и сжигали. Однако, сейчас на Нови Пазаре обитало немало одаренных... Или проклятых.
  Местные называли их мольфарами. Все они состояли на учете и не имели права покидать территорию города или села. Даже просто переезд из одного жилища в другое мог стать проблемой, связанными с волокитой в превотаже.
  Однако, несмотря на строгий надзор, мольфаров в последнее время становилось все больше. И хотя способности их были лишь слабой тенью той силы, которой обладал Магнус и его сыновья, Нови Пазар не знал, что со всем этим делать и почему так происходит.
  Дверь в кабинет Иоханны не запиралась в принципе. Личные покои, архивы и картотека всегда были под надежной охраной дронов - высокотехнологичное вооружение, недобро посверкивавшее оптикой, весьма причудливо выглядело в древних стенах Святогаальского монастыря, но кабинет был открыт всегда. Нуждающийся в помощи мог прийти в любое время, и Лилья точно знала, что этого человека несомненно услышат.
  Кабинет Иоханны поражал дороговизной и скромностью, однако наиболее показательным здесь было отсутствие именно личных вещей настоятельницы.
  Например, этот дорогущий огромный стол, ножки которого украшала причудливая резьба, изображающая деяния святых и мучеников, стоял здесь вот уже который век подряд. Как и секретер - антикварная вещь, подарок графини Дайон, истинной подвижницы веры. Он был выполнен из редкой породы красного дуба, растения-эндемика, который на самом деле никаким дубом не являлся. Но первые колонисты в далекую ныне пору терраформирования Нови Пазар, возможно, в порыве ностальгии по далекой Земле, дали дереву такое название и занесли в пособия по ботанике.
  Разумеется, на стенах висели иконы. И достаточно нелепо среди строгих ликов святых выглядел портрет Милоша Дайона, нынешнего премьер-министра, висевший на стене прямо напротив входа. Портрет премьер-министр лично презентовал Иоханне Валгрен, и отказаться от подарка не было никакой возможности. Настоятельница без улыбки взяла портрет из потных рук премьер-министра, а когда высокие гости покинули монастырь, с такой яростью ударила это, с позволение сказать, произведение искусства о стену, что Лилья испытала первый в своей жизни настоящий шок. Рама треснула, но в тот же вечер была восстановлена, так что и не очень светлый лик Милоша украсил кабинет настоятельницы.
  Ковер и гобелены изумрудного оттенка были подарком от прихожан. Вот уж чего бы Иоханна точно не стала делать, так это тратить деньги на подобную роскошь, которая не несет никакой полезной нагрузки, а лишь эстетическое наслаждение. За столом хотя бы можно работать, в секретер положить документы, а в портрет Милоша плевать, когда настроение располагает.
  Лилья скинула туфли и устроилась в большом уютном кресле для посетителей.
  - Во что верить? - привычно вслух спросила у мироздания послушница.
  
  - Верьте нам, - Хатхор Маат не мог не признать, что эта женщина вызывает у него какие-то слабые потуги на уважение. - Анкху Анен не только воин, но и исследователь. Страж великой библиотеки, - на всякий случай добавил Маат. - Так что Анкху Анен не станет бездумно разрушать ваши надгробия и кенотафы просто потому, что ему так захотелось. Но, видите ли, именно здесь мы нашли странный источник силы, который имеет свое отражение в потоках эфира.
  Капитан братства павонидов явно не был предназначен для роли доброго пастыря, вежливо разъясняющего суть происходящего. Анкху Анен для этого сгодился бы больше, но корвид нашел что-то интересное и, упорно отказываясь делиться своим открытием, немедленно отправился на доклад к Магнусу. Ариман по-прежнему отсутствовал, а советник примарха Амон вообще избегал этого места. Хатхор откровенно скучал. Возможно, кто-то и счел бы его легкомысленным и поверхностным в данный момент, но капитану было совершенно неясно, почему он уже почти неделю торчит здесь, в подвалах монастыря.
  Хатхор от тоски изменил черты лица на более узкие и острые, а так же стал брюнетом. Пугливая смертная девчонка оставалась его единственным развлечением, и наблюдать ее реакцию за работой биоманта было весьма забавно.
  Однако на Иоханну Валгрен все это не действовало. Ее было проще убить, чем поразить, по всей видимости, поэтому Хатхор Маат пустился в пространные объяснения. Кроме того, Магнус ясно дал понять, что здесь они могут обойтись и без широкомасштабных военных действий, а значит, к делу подходить надлежит со всей возможной деликатностью.
  - Возможно, я не так поняла примарха Магнуса, но, кажется, он говорил о взаимоуважении и о том, как важно влиться в Империум с минимальными потерями. И что же я вижу? Вы роетесь в костях наших предков, почитаемых здесь за святых!
  На самом деле Иоханна испытывала мистический трепет всякий раз, когда встречалась с легионерами Тысячи Сынов. Они были настолько непохожи на обычных людей, что разницу эту невозможно было игнорировать. Но по старой армейской привычке Иоханна загнала свой страх и сомнения как можно глубже, стараясь вместо этого думать о том, какую пользу может принести Нови Пазару объединение с потерянными колониями человечества под единым правлением того, кого называли Императором.
  Иоханна видела и чувствовала, что Хатхор Маат испытывает недовольство и некоторою неловкость. Нет, не перед ней, а скорее перед самим собой за то, что ему приходится оправдываться перед обычной, в общем-то, женщиной. Мало, что ли, он таких повидал?
  И все же госпожа Валгрен решила стоять на своем.
  - Любые ресурсы по первому вашему запросу. Любые архивы... Даже реликварий. Хотя следует признать, что с нашими святынями вы обращаетесь предельно бережно. Да, этого не отнять. Но что вы хотите узнать здесь?
  - Вы называете это место "скэарселдин", - намеренно или нет, но Маат, легко постигший премудрости местного наречия, произнес слово правильно, однако с таким жутким акцентом, что Иоханна поморщилась. - Почему?
  - Убитые были просто свалены в кучу. Они не получили ни должных церемоний прощания, ни положенной поминальной службы.
  - А разве само это место, согласно вашему уложению, не пригодно для этих целей? Насколько мы поняли, быть похороненными в стенах монастыря для вас - большая честь?
  - А разве что-то не так? - настоятельнице все меньше и меньше нравилась эта внезапная перемена в разговоре. Как будто Хатхор Маат только что открыл для себя некую истину, ей недоступную.
  - Слишком тонкая грань, это если в общих чертах. Мы чувствуем течения эфира, они наполняют нас.
  "Сила, которая так и просится в руки", - этого капитан братства павонидов вслух не сказал.
  - А что с троном? - Маат чуть приподнял бровь так, чтобы выразить удивление, но при этом не слишком исказить идеальные черты лица.
  - Один сумасшедший ученый и архитектор воздвиг его, как памятник, хотя готова признать, что подобное проявление уважения к мертвецам мне не по душе.
  - Черепа для трона черепов он брал только из костницы?
  - Разумеется, - Иоханна начинала терять терпение. Она чувствовала себя, как на допросе, а это далеко не самое приятное ощущение. - Так что вы скажете?
  - По поводу?
  - По поводу всего! Или мне стоит обратиться напрямую к вашему полководцу?..
  - Отцу.
  Иоханна обернулась. Еще один воин стоял позади нее, и настоятельница готова была поклясться, что прежде никогда не подводившие ее инстинкты и навыки, оставшиеся после службы в армии, на этот раз дали сбой. Разумеется, для Хатхора Маата присутствие второго легионера сюрпризом не стало и госпожа Валгрен еще больше разозлилась на болтливого капитана. И все же, несмотря на целую гамму нахлынувших чувств, она не могла не спросить.
  - Отец?
  - Магнус, - Азек Ариман, стоявший у подножия лестницы, ведущей в подвал, вышел в центр костницы, так, чтобы свет искусственных факелов падал на его лицо. - Он наш генетический отец. Возможно, пока вам будет сложно понять и принять то, что мы из себя представляем, но позже я дам вам все нужные разъяснения по поводу нашей природы.
  - Ариман, - Иоханна уважительно склонила голову. - Раз уж вы здесь, то нам следует выяснить один момент. Костница - не место для археологических раскопок. По крайней мере сейчас, пока живы еще правнуки тех, кто здесь захоронен.
  - Думаю, вы измените свое мнение, - Ариман неожиданно улыбнулся совершенно спокойно и искренне. - Предлагаю вам обсудить детали за бутылкой вина.
  - Вина?
  - У меня как раз есть с собой бутылка превосходного вина с самого Просперо, нашего родного мира.
  + И кто тут из нас хвастун высокомерный? + - Хатхор Маат выглядел еще более надменным, чем обычно, но Ариман прекрасно понял, к чему был этот вопрос.
  - Вам никогда доселе не доводилось пробовать напиток из винограда, выращенного так далеко от вашего дома. Почему-то я в этом уверен, - Ариман жестом пригласил даму пройти вперед.
  Иоханна поняла, что смущена и сбита с толку, поэтому покорно проследовала в указанном направлении.
  
  Глава 2. Сплошная казуистика. Все прах. В чем смысл?
  
  Chapter Text
  
  Он, прозорливый, отвечал на это:
  "Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
  Здесь страх не должен подавать совета.
  
  Я обещал, что мы придем туда,
  Где ты увидишь, как томятся тени,
  Свет разума утратив навсегда".
  
  Данте. "Божественная комедия"
  
  Тысяча Сынов расквартировались недалеко от Дрежданны, столицы Нови Пазара, рядом с живописным местечком Гргетег. Небольшой тихий городок, которых в агломерации Дрежданны насчитывалось несколько десятков. Рядом с Гргетегом установили командный шатер Магнуса. Посреди пасторальной идиллии, не затронутой городской суетой, внушительная пирамида смотрелась поистине странно и чужеродно.
  Напуганные жители поначалу не желали покидать черту города, опасаясь встречи с гигантскими космическими десантниками, а слухи, заполнившие Дрежданну, быстро прокатились и по окрестностям.
  Магнус сколь угодно мог быть ученым и воином, но в первую очередь, для всего мира он был колдуном, способным уничтожить этот небольшой городок целиком, при этом и глазом не моргнув. Никогда не сталкивавшееся прежде с подобным местные население можно было понять, и Магнус решил, что честность и открытость - лучшая политика, поэтому принимал у себя не только высших чиновников Нови Пазара, но и архивистов, деятелей искусства, военных и прочих заинтересованных лиц.
  Подобная тактика приносила свои плоды, и вскоре даже праздно любопытствующие жители начали ошиваться в окрестностях лагеря Тысячи Сынов. Сами легионеры от такого пристального внимания были не в восторге. Они привыкли к тому, что колдуны, да еще и подверженные изменениям плоти, не заслуживают ничего, кроме ненависти и презрения. И, разумеется, страха. Страха темного и древнего, как сама ночь, из которой произрастают все эти нелепые суеверия. И кто как не Магнус и его сыновья знали, что именно они способны рассеять тьму невежества? Именно поэтому на толпы вокруг лагеря особо не реагировали. Однако судя по тому, что Магнус был чем-то по-настоящему встревожен, дела его шли не так хорошо, как хотелось бы.
  После беседы с Иоханной Ариман направился к примарху, чтобы лично доложить о результатах встречи. Корвиды - братство, которым руководил Азек Ариман, сейчас занимало лидирующие позиции в легионе, но дело было не только в этом. Магнус неоднократно оказывал высокую степень доверия своему любимому сыну, и это ни для кого секретом не являлось.
  Сам же Ариман не испытывал к примарху и легиону ничего, кроме любви и благодарности за спасение, но боль после смерти брата все еще подтачивала его изнутри. Азек Ариман гадал, сколько еще лет понадобится, чтобы примириться с этой потерей, и каких вершин мастерства ему необходимо достичь для того, чтобы изжить все еще гнездящийся в душе страх перед неконтролируемой мутацией. Примарх так и не раскрыл, как ему удалось спасти легион. Но Ариман поверил ему, как и все остальные. И вера его основывалась лишь на одном обещании Магнуса, что такое больше никогда не повторится.
  Но, как оказалось, одной веры было недостаточно. Как недостаточно было времени, чтобы унять тоску и могущества, чтобы заполнить пустоту, угнездившуюся в сердце. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы позволять себе обращаться к прошлому, каким бы оно ни было. Геоманты, читающие течения в глубине Великого Океана, выразились весьма точно: Нови Пазар был источником возмущений в эфире. И возмущения эти неблагоприятным образом сказывались, в первую очередь, на способностях корвидов. Ариман недовольно поморщился, вспоминая не самые приятные ощущения во время последнего путешествия своего астрального тела по орбите этой планеты. Источник агрессивной силы, притягивающий хищников Великого Океана, находился в Святогаальском монастыре, и каждый раз, спуская в костницу, легионеры Тысячи Сынов ощущали чужое присутствие. Это были не обычные бездумные пожиратели душ, нет. Здесь гнездилось нечто, обладающее разумом, и ответы необходимо было искать именно в подвалах монастыря.
  Иоханна очень подробно рассказала Ариману все, что знала об истории основания Святого Гааля, и о том сумасшедшем ученом, что воздвиг костницу по приказу покровительницы монастыря Доминики Лонэ. Это было около сотни лет назад, и даже если предположить, что создатель этого странного памятника был все еще жив, разыскать его пока не представлялось возможным.
  Терминаторы легиона, Тайные Скарабеи, охраняли вход в пирамиду. Ариман снял шлем и поприветствовал Амсу, который считал ауру Аримана и не смог удержаться от мучившего всех вопроса.
  - Есть что-то новое?
  - Трудно сказать наверняка, - Азек пожал плечами. - Будем надеяться, что Магнус сможет разобраться в этом как можно скорее.
  Ариман не стал говорить Амсу о том, что будущее пока представляло из себя разрозненные фрагменты на первый взгляд не связанных друг с другом событий, но в каждом из них фигурировало одно-единственное имя.
  Шошана.
  Ариман перевернул всю библиотеку "Фотепа", вызвав самым мягкое неудовольствие архивиста Шахии ар Разед. Ответ нашелся в трудах по древним кабалистическим учениям, но ничего действительно стоящего, кроме числового значения "661", выяснить не удалось. "Шошана" значит "лилия", так что истинный смысл видений грядущего пока оставался скрытым даже от повелителя корвидов.
  - Азек, проходи.
  Какие бы сомнения не одолевали Аримана в данный момент, при встрече с примахом все они мгновенно улетучились, хотя неприятные ощущения от подавления своих способностей никуда не делись. Магнус, облаченный в белую тунику, стоял посреди шатра и внимательно разглядывал причудливый узор, бегущий по мраморным плитам, которыми был выложен пол пирамиды.
  Азек машинально уставился на спираль, гадая, почему бы Магнусу не созвать рехахти - внутренний совет Тысячи Сынов.
  - Я хотел поговорить с тобой не только о текущих делах.
  Ариман уловил в интонациях примарха нечто странное, смахивающее не то на сожаление, не то на стыд. Ощущение было мимолетным, но этого оказалось достаточно, чтобы главный библиарий покосился на серебряный дубовый листок, закрепленный на броне. Даже не обладай он искусством прорицания, все равно бы понял, о чем пойдет речь. Здесь, внутри шатра, скрытые не только от посторонних глаз, но и от любой слежки могущественными приемами, в том числе и символом Тутмоса, они вынуждены были пользоваться обычной человеческой речью. Ариман никогда не задумывался над тем, что в этом есть определенный символизм и смыcл.
  Только слова, сказанные вслух, имеют силу.
  - Что ты узнал? - Магнус не двинулся с места, но что-то в нем изменилось, он как будто стал ниже ростом.
  - На удивление многое и почти ничего, - честно признался Ариман.
  - Древние иезуиты похвалили бы тебя за подобный ответ, однако не могу сказать, что "ничего" меня бы вполне устроило.
  - Древние иезуиты пришли бы в восторг, если бы смогли увидеть летописи Святогаальского монастыря. Сплошная казуистика.
  - Которой полны и городские архивы. Полагаю, неизвестные ксенос так и остались неизвестными?
  - Именно. Ни описаний, ни свидетельств. Но, если судить по нестыковкам в самих архивах, некоторые данные были изъяты совсем недавно. Возможно, это работа для атенейцев? - Ариман был не в восторге от подобного вторжения в чужую жизнь, но архивы Нови Пазара его уже порядком утомили. Возникало ощущение, что вместо точной исторической науки здесь используют те самые заветы пробабилизма, заявляя в исторических документах по нескольку возможных вариантов на каждое событие.
  - Предлагаешь поковыряться в голове у премьер-министра? - Магнус неожиданно развеселился. - Уже пробовал. Но ничего стоящего не нашел. Воистину жалкий и ничтожный человек, мнящий себя безграничным правителем этого мира. И он даже не представляет, насколько ошибается. Так что на месте парламентеров я бы давно заменил его Иоханной Валгрен. Кстати, как ей твое просперианское вино?
  - Заявила, что ничего более восхитительного ей пробовать не приходилось.
  - Не сомневаюсь. Азек Ариман, мой любимый сын, который стремится быть лучшим во всем, не так ли?
  - Воина украшает скромность, но ваша похвала вызывает во мне слишком сильный прилив гордости.
  - И все же, - Магнус наконец-то отошел к столу, заваленному свитками, планшетами и пиктами, с копиями рукописей. Оригиналы, увы, им не предоставили, - где-то здесь кроется тайна и сокрытию ее способствуют местные власти. Но формально мы не можем просто так объявить им войну... Нас встретили весьма дружественно, и чиновники с Терры уже на пути сюда, чтобы дополнить или же заменить местный бюрократический аппарат. Какой смысл разрушать инфраструктуру, если они готовы добровольно влиться в Империум и платить налоги, как деньгами, так и кровью, поставляя рекрутов под знамена моего отца. Будь я бездумным разрушителем, вроде Ангрона, Керза или Русса... - крошечная пауза перед именем Лемана Русса. Лишь миг, но все же, - этот мир лежал бы в развалинах лишь за одну веру в своего бога и подозрения в адрес Императора, но мне не хочется начинать свой собственный поход, проливая кровь из-за недопонимания. Мы несем людям знания и просвещение, Азек. Этот Крестовый Поход задумывался не только как военная операция протяженностью в десятилетия. Разве не ждет нас новый Ренессанс, Золотой Век человечества? Кстати, Анкху Анен нашел кое-что интересное в костнице.
  - Видимо, это касается расположения святынь и этого нелепого трона?
  - Ты как всегда проницателен. Но позволь мне все-таки рассказать тебе, что к чему.
  Ариман занял свое место на спирали, согласно положению в рехахти. Магнус одобрительно кивнул. Видимо, рассказ будет долгим. Неожиданно примарх убрал символ Тутмоса и вложил хопеш в ножны. Азек с облегчением почувствовал, как восстанавливается связь с эфиром.
  - Мне понадобятся все твои силы. Итак, история заселения этого мира начинается с падения. Ты наверняка уже знаешь, что местная религия берет свое начало из Церкви Отречения, скорее всего - одной из множества сект, образовавшихся в эпоху еще до Темной Эры. Ее члены проповедовали пуританский образ жизни, альтруизм и служение богу. Не могу сказать, что они создали нечто новое, скорее взяли обрывки старых верований и приспособили их под свои нужды, поэтому сама религия здесь слегка сумбурна. В общем-то, стандартный монотеизм, схожий с тем, что проповедует мой брат Лоргар, - Магнус неободрительно покачал головой. - Но единой, монолитной традиции здесь так и не сформировалось. Однако не это самое интересное. Наверняка ты знаком с легендой о мифическом соборе, состоявшимся в Анквире, где впервые упоминается некий шабаш ведьм?
  - Разумеется, как и все мы, я изучал историю человечества, в том числе, и в контексте его отношения к колдунам и ведьмам.
  - И ты нашел эту историю весьма печальной и поучительной, не так ли? Но Анквирский собор состоялся не только на Терре в конце первого тысячелетия. Тем не менее, аналогичное сборище с точно таким же названием проходило и на Нови Пазаре, задолго до того, как был положен первый камень в основание самого древнего местного монастыря.
  Ариман почувствовал приятное волнение. Лучше самих загадок могут быть только правильные ответы на них. Чтобы успокоиться, он обратился к нижнему уровню исчислений. Азеку не хотелось прерывать рассказ Магнуса неуместными вопросами, но ни одного упоминания об Анквирском соборе на Нови Пазар в местных летописях он не встретил.
  - Члены этого собора и основали Церковь Отречения, но самое интересное даже не в этом. Самое интересное - в том, кто был осужден и как был казнен, - Магнус потянулся к кубку и отпил из него. - Всякий раз убеждаюсь: это и вправду восхитительное вино... Жертвами этого сборища невежд, впоследствии объявивших себя святошами, стали молодые девушки от пятнадцати до семнадцати лет. Их пытали с особой жестокостью, а затем содрали с них кожу.
  Ариман закрыл глаза. Его окутал холод и во рту он почувствовал вкус праха. Именно вкус, а не запах. Ариман подавил приступ тошноты, но было поздно. Шатер Магнуса в тот же миг обратился в древний разрушенный склеп. Усыпальница была огромна, но каким-то образом Ариман знал, что здесь хранится прах тысячи человек. Урны с прахом стояли на полках, и на каждой из них был выгравирован номер. Азек пронесся вдоль стены, чтобы убедиться отсутствии здесь урны под номером 661.
  Шошана.
  - Азек?
  - Я здесь, - Ариман открыл глаза и видение пропало. Он не сомневался, что Магнус разделил с ним этот полет в эфирном потоке и видел то же, что и сам Ариман.
  - Все верно. Это имя... - Магнус вопросительно посмотрел на Аримана, но главный библиарий покачал головой, мысленно заверив генетического отца, что все в порядке. - Имена всегда имеют значение, даже если люди об этом и не задумываются. Вина хочешь?
  - Не отказался бы. До сих пор чувствую вкус праха... Но какое отношение погибшие имеют к тому, что происходит здесь и сейчас?
  - А вот тут и начинается самое занятное. Казненных девушек была ровно тысяча. Что стало с их останками, до сих пор неизвестно, но твое видение позволяет нам предположить, что где-то здесь, на Нови Пазар, имеется некое неучтенное захоронение. Я и сам исследовал эту планету всеми возможными способами, обращаясь в прошлое, и мне удалось выяснить, что все эти девушки были псайкерами. С разным уровнем способностей, чаще всего достаточно низким, но даже это не главное. Каждую из них забрали из семьи, где ведьма была не единственным ребенком.
  - То есть... потомки их ближайших родственников проживают здесь и сейчас.
  - Несомненно. А теперь мы подходим к главной части нашего повествования. Как гласят официальные летописи, для борьбы с неизвестными нам ксенос местные генные инженеры вывели новый вид Homo Sapiens. Но эксперимент вышел не совсем удачным.
  Ариман медленно поставил кубок на стол. Замысел Императора по созданию сверхлюдей увенчался успехом, но логично было предположить, что на подобные эксперименты решился не только он. За годы, проведенные в легионе, сам Азек неоднократно становился свидетелем того, как люди, мутировавшие до неузнаваемости, встречали тех, кто когда-то также, как и предки детей Просперо, покинул Терру.
  - Ученый, чье имя здесь под запретом, проводил эксперименты на женщинах, потомках ближайших родственников тех самых казненных по обвинению в ведьмовстве. Вопрос в том, куда делся он сам и что стало с его подопытными. Кроме того, этот же ученый принимал участие в возведении костницы, создав этот нелепый трон из девятисот девяносто девяти черепов.
  - Подождите! - Азек никак не мог сложить эту головоломку, похожую на рассыпающийся в его руках паззл. - Но ведь война с ксенос случилась двести четырнадцать лет назад, а костнице не более века. Мы сами это проверяли. Техники омоложения на этой планете уступают имперским, так что... либо этот ученый - бессмертный, либо...
  - Либо никакой войны не было, - закончил Магнус. - Калофис так и не нашел ни одного свидетельства пребывания ксенос на этой планете. Никакого ксенотеха, даже в качестве боевых трофеев. Съемки с орбиты не зафиксировали никаких следов ведения масштабных боевых действий на том уровне, который описывается в местных письменных источниках. Жители, разумеется, не могут быть прямыми свидетелями, но уровень технического развития Нови Пазар позволял уже во время гипотетического вторжения ксенос вести точную документацию событий. Однако мы не нашли даже мнинимальных описаний этих самых загадочных пришельцев.
  - А как же все эти святыни и герои?
  - Хороший вопрос. Но я прошу тебя обратить внимание на кое-что другое. Люди всегда придавали значения не только именам, но и числам. Девятьсот девяносто девять черепов. Собор состоялся тысячу лет. А если быть точнее, то девятьсот девяносто семь дней назад здесь казнили ровно тысячу девушек. Вся эта местная религия - суррогат, карго-культ, лишенный истинных смыслов, когда имеет значение лишь сам символ, но не его суть. Это ширма, за которой скрывается нечто иное. Настоящее.
  - И в годовщину Анквирского собора на Нови Пазар высаживается Тысяча Сынов... - нахмурился Азек.
  - Подумай над этим, - повторил Магнус. - А еще подумай, почему, а главное, зачем некая Шошана ищет именно тебя на просторах Великого Океана.
  Ариман и сам хотел бы знать это наверняка. Но пока что он мог лишь догадываться о причинах происходящего здесь, на Нови Пазар. Но, каждый раз пытаясь распутать нити будущего, он ощущал лишь чужую тоску, сродни той, что испытывал сам.
  - У меня есть только одно объяснение. Ормузд, - Ариман бросил взгляд на книгу Магнуса, лежащую на столе среди кипы архивных копий. Несмотря на свои способности, он мог лишь мечтать о том, что однажды заглянет в нее. - А что насчет Шошаны... Вряд ли мы были знакомы. Я не помню женщин с таким именем.
  Ариману не слишком хотелось продолжать этот разговор. Неудивительно, что он почувствовал успокаивающее прикосновение, осторожно воздействующее на его разум.
  - Быть может... - Магнус говорил мягко и вкрадчиво. Сейчас у них не было необходимости говорить вслух, но именно в этот миг голос примарха обещал то самое спокойствие, которого так не хватало Ариману. - Быть может, тебе стоит заглянуть глубже. В саму суть.
  - Ормузд. Сакральная жертва.
  Ариман невольно поднял взгляд на Магнуса. Один глаз примарха переливался всеми оттенками сапфира виртуозной огранки, а другой... другого попросту не было. С тех пор, как Магнус спас свой легион. Стал ли его второй глаз единственной сакральной жертвой? Об этом Азек предпочитал не задумываться.
  - Вот что нашел Анкху Анен, - Магнус потянулся к поясу и снял со связки ключей прикрепленный к ней обычный медальон, похожий на те, что носят солдаты. - Амон не хотел, чтобы я его тебе показывал, но думаю, ты достаточно хорошо себя контролируешь и сможешь сделать то, о чем я тебя сейчас попрошу.
  Азек разглядывал ничем не примечательный медальон, на котором была выгравирована цифра.
  661.
  - И это было в костнице?
  - И не только это, Азек. Пока ты проводил время в архивах, Анкху Анен и Хатхор Маат выяснили одну интересную вещь. Все останки принадлежат женщинам, и этим останкам больше, чем две сотни лет. Все сходится в одной точке слишком очевидно, и мне это не нравится. Возможно, я неоправданно высоко оцениваю возможности тех, кто оставил нам эту загадку, и этот таинственный противник просто не рассчитывал на то, что мы когда-нибудь ступим на эту землю. А возможно, что здесь ждали именно нас. Силы, наполняющие Великий Океан, не обладают разумом в привычном нам понимании, но ты должен знать, что есть люди, способные ими управлять. На самом примитивном уровне, который не идет ни в какое сравнение с нашим, но тем не менее, такие люди существуют.
  - И что же я должен сделать? - спросил Ариман, уже зная ответ.
  - Твой дубовый листок и этот медальон. Это настоящие символы, который наполнены смыслом и верой. Оба они имеют большое значение для тех, кому принадлежат. Сосредоточься и попробуй предсказать будущее, ориентируясь на ауру этого медальона.
  - Когда?
  - Сейчас, Азек. До годовщины осталось три дня, у нас не так много времени.
  Ариман опустился на колени, а когда поднялся через буквально пару минут, Магнус произнес лишь одну фразу.
  - Найди ее.
  
  "Я в плену. Приоритет.
  Я лежу на полу. Малозначимо.
  Я похожа на человека. Малозначимо.
  Я женского пола. Малозначимо.
  У меня повышенное тромбообразование. Значительно. Я нуждаюсь в стимуляторе.
  Мне больно, голова разрывается от боли. Малозначимо.
  Я тоскую по отцу. Приоритетная цель второго порядка.
  Выжить. Приоритетная цель первого порядка".
  В подвале было темно, зато сухо и тепло. Возможно, она нужна живой. По крайней мере, последней из Тысячи оставалось надеяться на это. Единственное, что ее смущало, это искусственное освещение, ставшее символом неудачи, постигшей ее в поисках своего создателя.
  - Те люди, - рассуждала она вслух, - они явно наемники и весьма неплохие. Судя по всему, моей поимкой озаботился действительно богатый человек. Кроме того, я все еще жива и это, пожалуй, самое удивительное во всей этой истории.
  Мольфарка прислонилась к стене и принялась разглядывать ниточки вен, набухших под бледной кожей. У нее было имя. Не то, которое дал ей отец, а другое, настоящее, но оно не имело никакого смысла, потому что никто не вложил в него настоящую силу своей веры. Родители просто назвали ее в честь святой, чей праздник отмечался в день ее рождения. То имя она забыла. Во время последней медитации ей почти удалось докричаться до странного, но могущественного человека. Если он, конечно, был человеком. Ни одна из знакомых ей ведьм не способна была так читать Мир Нерожденных. Однако, в его ауре было нечто схожее, знакомое. Такая же незаживающая рана. При этом относительно свежая.
  Она кричала свое имя.
  То имя, которое имеет смысл и номер.
  У нее был порядковый номер.
  Размышления прервал звук открывающейся двери. Мольфарка дернулась. Она силилась подняться, но ноги не слушались. Бросив отчаянные попытки встать, последняя из Тысячи попыталась разглядеть вошедшего. Но мешало резкое освещение.
  - Кто ты? - ей все же удалось рассмотреть гостя. Судя по дорогой одежде и холеному внешнему виду, это был аристократ, да еще и весьма богатого рода.
  - Друг.
  - А имя у тебя есть? - прокаркала мольфарка.
  - Зови меня Марк, - аристократ подошел к ней и присел на корточки, - так вот ты какая? Что, совсем плохо?
  Мольфарка ничего не ответила. Какой-то паршивый аристократ захотел поиметь себе интересную игрушку. Она вдруг испытала острое желание разорвать его в клочья.
  Она могла.
  Когда-то.
  Когда-то она могла сделать с ним это, легко и быстро.
  - Можешь не отвечать, - Марк усмехнулся и достал из кармана ампулу с зеленоватой жидкостью. - Знакомое вещество?
  - Откуда ты знаешь?
  - Да так, собирал сведения то здесь, то там. Ну так что, лекарство хочешь?
  Она должна выжить, хотя жизнь ей, откровенно говоря, опостылела. Порочное дитя не должно родиться, приняв последнюю душу, но может ли она доверять этому богатенькому выскочке?
  - Твои условия?
  - Ответишь на несколько вопросов.
  Она кивнула.
  - Итак, где твой отец?
  - Не знаю.
  - Ты не врешь. Хорошо... Есть ли еще такие как ты. Я имею в виду, есть ли такие же выжившие?
  - Нет.
  - Как тебя зовут?
  - Шошана.
  - Ты можешь получить свое лекарство.
  Когда он ушел, кто-то заботливый отключил освещение.
  
  Глава 3. Майор. Вопрос доверия. Что наша жизнь?
  
  Chapter Text
  
  Война - это мир
  Свобода - это рабство
  Незнание - сила
  Джордж Оруэлл. "1984"
  
  Рано утром Лилья отправилась по поручению настоятельницы с ежегодным докладом к майору Северо-Западного Превотажа Дрежданны Радовану Младичу. Монастырь подчинялся государству, а значит, никаких послаблений в плане соблюдения законодательства у монахинь не было. Каждый год они сдавали отчеты о том, кто прибыл в монастырь, с подробными биографиями, дактилоскопией и снимками сетчатки, прилагающимися к личным делам. Все, кто проявлял способности к магии (Нови Пазар выбрал наиболее нейтральное определение, когда количество мольфаров превысило десять процентов от населения, хотя народ и предпочитал использовать старые термины) должны были встать на учет. Если какая-либо из монахинь покидала Святой Гааль, ей надлежало явиться в Превотаж и отметиться как выбывшей с места жительства. Зачем такая строгость и что майор делает со всей этой кипой личных дел, Лилья не имела ни малейшего понятия, но раз положено, значит, нужно делать. Обычно именно Иоханна Валгрен занималась бумажной волокитой, но именно сегодня она, как назло, отсутствовала, а сроки поджимали.
  Лилью посадили в приемную, где она могла сдать документы как в бумажном варианте, так и в цифровом. По тонкому гибкому графеновому планшету - спасибо древним технологиям, уцелевшим и усовершенствованным, текли строчки данных, среди которых попадались знакомые лица и фамилии.
  - Кхм, - Лилья обратилась к девушке, сидящей за широким столом, не зная ее имени, но надеясь на внимание. - Можно у вас водички попросить?
  Секретарша оторвалась от работы и потянулась к графину с водой, стоящему на подоконнике позади нее.
  - Вот.
  - Спасибо.
  Лилье очень хотелось поболтать о чем-нибудь еще, но чувство самосохранения подсказывало, что идея была не очень хорошая. Стоило только послушнице оформить хоть какую-то мысль, как в приемную кто-нибудь заходил, влетал, вваливался. И все эти люди чего-то хотели. Кто-то потерял начальство, у кого-то случилась очередная комиссия, кому-то срочно понадобились личные дела из архивов. Не особо адекватные посетители требовали майора Радована немедленно, потому что они вот именно в сей момент стали жертвами хамства и произвола властей.
  Вариантов было великое множество.
  И, разумеется, жалобы, жалобы, жалобы. Несть им числа.
  Секретарша с бесстрастным лицом, как говорится, тасовала эту живую колоду, отправляя всех страждущих строго в нужном направлении. И так продолжалось ровно до полудня.
  - Обед, - объявила чудо-девушка и одним прикосновением пальца активировала автоматические двери. Те, кому не повезло попасть на прием к господарю Младичу, остались ждать в коридоре, проклиная бюрократию в самом худшем ее проявлении.
  То есть в очереди.
  Лилья наконец-то позволила себе выдохнуть. Превотаж ей совсем не нравился. Кругом духота, теснота, множество дверей, множество людей. И все, как один, чужие и нервные. Только секретарша господаря Младича проявила к ней жалость и позволила остаться в приемной во время перерыва.
  - Меня, кстати, Эмилией зовут, - неожиданно сообщила та и сунула Лилье под нос кружку с горячим шоколадом. - Иди на диван, там помягче.
  Темно-зеленый кожаный диван в приемной отличался от дивана в кабинете госпожи Иоханны количеством вмятин. На этом диване их было две, а не одна.
  Лилья, пытаясь не расплескать содержимое кружки и не растерять при этом документацию, неуклюже доковыляла до дивана и плюхнулась, таки запачкав белоснежную блузу парочкой капель шоколада.
  - Ой.
  Эмилия молча запустила в нее пачкой салфеток, не отрываясь от изучения какого-то списка.
  Приемная майора не могла похвастаться эксклюзивной мебелью. Вряд ли кто-нибудь из городских богатеев стал бы одаривать местный превотаж даже в качестве взятки. Стандарт и дешевизна. Лилья мысленно отметила, что стены явно нуждаются в покраске, или на худой конец, побелке. Сотни людей приходят сюда и ждут... И Эмилия - единственная, кто может скрасить их ожидание.
  Вот говорят, что у премьер-министра все секретарши, как на подбор - рыжие, высоченные, и чтобы обязательно с грудью. Ничего не поделать, такие вкусы у Милоша Дайона, а Эмилия выглядела как совсем обычная девушка из рабочего квартала. Не сказать, чтобы очень уж улыбчивая, но вся такая предельно собранная и аккуратная, в строгом брючном костюме синего цвета и коротко стриженными каштановыми волосами. Лилья отметила, что чем-то они похожи, только сама послушница совсем не пользуется косметикой. Ну и черты лица у нее помягче, а волосы - длиннее, хотя и прямые и торчат во все стороны, как пакля.
  - А может быть?.. - робко предложила послушница.
  Эмилия отрицательно покачала головой.
  - Обычно он уходит примерно на час.
  - А, - Лилья разочарованно уставилась в кружку с шоколадом. От горячего напитка все еще шел пар. - Ой!
  Дверь в кабинет майора чуть с петель не вылетела. С такой силой ее открыл изнутри сам Радован Младич. От неожиданности Лилья подпрыгнула на диване, но в этот раз хотя бы ничего не пролила.
  Майор стоял над ней с гримасой смутного узнавания на лице. Мундир его был расстегнут, как и воротничок рубашки. Застиранной, как успела отметить внимательная послушница. Но явно не от лени или неряшливости, а скорее от неправильного подхода к стирке. Вот Творец свидетель, лучше бы некоторые мужчины сразу обращались в прачечную, чем строили из себя великих домохозяек.
  "Может, он развелся? Недавно?", - Лилья мгновенно покраснела и вместо того, чтобы помочь майору и сэкономить его время, представившись, она свободной рукой уцепилась в подол юбки, чтобы прикрыть колени.
  - Лилья, - утвердительно кивнул Радован Младич, - послушница, ученица Иоханны. По всей видимости, немая.
  - Это она от смущения, - Эмилия махнула рукой. - Вам тут почта, как обычно. Я все рассортировала, документы на подпись подготовила.
  Майор подошел к столу и склонился над стопкой бумаг и лежащими рядом планшетами, оценивая объем и масштаб бюрократической волокиты.
  Лилья отхлебнула шоколада, чтобы промочить горло и отвлечься от мыслей о том, как же хорош, оказывается, его профиль. Да, нос, пожалуй, немного длинноват, но ему даже идет. Сразу видно, что майор достаточно времени проводит на улице, о чем свидетельствовал свежий загар. Радован, как и большинство жителей Нови Пазар, был сероглазый и светловолосый. И хотя выглядел майор лет на тридцать, жизнь его явно успела потрепать.
  - Эмилия, радость моя, я отлучусь на пару часов, а ты скажи этим добрым господам, которые недобрым словом кроют меня в очереди, что всех приму сегодня, но позже. И к приходу моему завари кафы. Как обычно: без молока, без сахара, зато такую крепкую, чтобы зубы сводило.
  - Кафа у нас дрянь, господарь майор.
  - Знаю, радость моя, но премьер-министр не очень любит Северо-Западный Превотаж, за что мы ему отчасти должны быть даже благодарны. По крайней мере, сюда хотя бы не пристраивают на работу многочисленных родственников парламентской обслуги.
  - В центральном превотаже будет новый начальник. Есть там один... Молодой и перспективный, - Эмилия полезла в ящик стола и вытащила оттуда свежее пирожное.
  - И чем же перспективен этот паренек? Неужели чей-то родственник?
  - Как есть! Причем ближайший.
  - Вот и славно. Но здесь командую я, поэтому у нас такая отвратная мебель и такая дешевая кафа. Все, - майор хлопнул ладонью по столу, - я убегаю.
  - А как же... - Лилья потрясла планшетом. - Меня настоятельница в монастырь не пустит, если вы разрешения не подпишите.
  - Лилья, - Радован нахмурился, что-то прикидывая в уме, - я тебя приму сразу как вернусь. Пока сиди здесь и слушай болтовню моей секретарши. Она столько историй знает. В общем, мне от нее иногда хочется сбежать на другую планету, раз уж там кто-то водится, кроме нас. Эх, надеюсь, что бюрократия этого их Империума не настолько отвратительная и неповоротливая.
  - А вы видели Магнуса? - Эмилия даже пирожное отложила. - И этих... Тысячу Сынов?
  - Разумеется. И должен сказать, что лично у меня они не вызывают ничего, кроме уважения и восхищения. Наш мир давно пора встряхнуть, - Радован застегнул воротничок. - А вот теперь я действительно ушел.
  
  На заднем дворе Радована уже ждали. Майор открыл дверь грузовика и тут же закашлялся. На этот раз за рулем был Ньяса, который и после смерти, вероятно, не расстанется со своими вонючими сигарами.
  - Ты же наемник, - Радован устроился на сидении и пристегнул ремень. - Должен быстро бегать, или по крайней мере - не кашлять.
  - Я очень старый наемник, можешь считать, что Ньяса переквалифицировался в водители.
  - Едем, у нас не так много времени.
  На крыльце здания Северо-Западного Превотажа толпился народ. После того, как премьер-министр официально объявил о добровольном вхождении в состав Империума, среди городской бедноты разнеслись слухи о том, что рабочих будут сокращать, либо вообще ликвидировать. Радован неоднократно заявлял о том, что сплетни пока что ничем не подтверждены, поэтому поводов устраивать панику нет. И хотя большинство жителей Дрежданны приветствовали воссоединение с колыбелью человечества даже на правах колонии, всегда оставался небольшой процент неугомонных, подозрительных и просто объятых страхом людей. И майор мог их понять. Один вид легионеров Императора мог свести с ума, настолько потрясала их боевая мощь. Втайне Радован гордился тем, что Нови Пазар теперь станет частью грандиозной машины - мощи Империума. Стать частью чего-то большего, или даже грандиозного, вот она, настоящая цель.
  - Ньяса, что слышно?
  - Ждем прибытия имперских бюрократов. Будут интегрировать, значит.
  - А ты не рад?
  - Я уже стар, - повторил Ньяса, пожимая плечами.
  Да, по человеческим меркам он действительно был стар, и вся его жизнь была посвящена служению роду Дайон. Когда-то давно, в бандитской молодости Ньяса держал в страхе целый квартал, но Милош Дайон, тогда еще простой парламентарий, сумел купить верность Ньясы. По крайней мере, так думал сам Милош. На самом деле причина, по которой наемник и бандит отказался от прежней жизни, была куда как более романтична. Молодой и горячий Ньяса бессовестно крутил роман с Мари - женой господина Дайона, пока тот был занят делами государственными. То есть пробивал себе дорогу наверх. Радован мог только догадываться о том, что стало с прежним премьер-министром, ныне демонстрирующим лишь тень былого напора, ума и харизмы. Милош Дайон выглядел как разбитый жизнью и горем человек, который внезапно обнаружил, что последнюю вершину своей карьеры он покоряет в одиночку. Мари умерла, старший сын не демонстрировал любви к политике, а младший смог легко перетянуть на свою сторону не только Ньясу, но и гораздо более влиятельных лиц. Впрочем, разношерстной и несогласованной в своих действиях оппозиции пока не удавалось добиться каких-либо серьезных успехов, что свидетельствовало о том, что горе Милоша Дайона во многом было обычной показухой - раз, и отобрать у него власть будет не легче, чем дозу у наркомана - два.
  Ньяса петлял по улочкам с двусторонним движением. Его грузовик, старый, дребезжащий и покрытый толстым слоем дорожной пыли, ласково называли "Боливаром". Откуда пошло название и почему Ньяса так его одобрял, никто не знал.
  Седой, с выцветшими синими глазами, грубой кожей, покрытой коричневым загаром, морщинистый и вечно хмурый Ньяса любил грузовичок лишь чуть меньше, чем покойную жену премьер-министра.
  - Приехали. Буду ждать вас за углом, у Берти в закусочной. Там подают отличные пончики, сегодня особенно вкусные.
  Радован молча выбрался из грузовика и постарался не слишком уж сильно хлопнуть дверью.
  - Пончики ему подавай...
  Майор поднял глаза и сходу определил, что все, кто ему нужен, находятся сейчас на третьем этаже этого барака типовой застройки. Конспирация была из рук вон плохая, но суматоха, охватившая мир, позволяла скрываться гораздо менее тщательно. В данный момент Милош Дайон куда как больше опасался, что от дел его отстранят представители властей Империума, чем собственный сын с подельниками.
  В подъезде стоял застарелый запах мочи, что кошачьей, что человечьей. Деревянная лестница скрипела, угрожая провалиться под ногами, но, к удивлению Радована, здесь все еще проживали несколько семей. Видимо, им совсем было некуда податься, хоть в рабочем квартале есть бараки и поприличнее. На третьем этаже он постучался в оббитую дешевым кожзаменителем дверь, драную, исшарканную. Послышались шаги, и на условный стук дверь открыли без лишних вопросов. Да и какие могут быть вопросы, когда наверняка все видели из окна прибытие "Боливара".
  - Радован.
  - Марк!
  Они обнялись.
  Люди много болтают. И часто о том, о чем не имеют ни малейшего представления. Марк Дайон - младший сын премьер-министра, хоть и происходил из аристократического древнего рода, но дружбой с теми, кто стоял на несколько ступеней ниже по социальной лестнице, не брезговал. Майор искренне желал, чтобы Марк находился в новом правительстве в качестве кого угодно. Этот человек действительно знал все подводные камни местной политики и могт быть полезен бюрократам с Терры. Кроме того, Радован Младич и Марк Дайон были ровесниками со схожими проблемами в личной жизни, которая все никак не складывалась. В восемнадцать лет Марка насильно женили на некрасивой и тихой дочке хозяина сталеплавильных цехов Язана Рачича, обладательницу удивительно неподходящего ей имени Милица. Супружеская жизнь никак не складывалась. Когда Язан Рачич разорилс, надобность в фиктивном браке отпала, и Марк подал на развод. На самом деле за пять дет брака он успел привязаться к тихой и скромной жене, но та внезапно начала пить и устраивать сцены ревности. К чести Марка, поводов для ревности он не давал, хотя и был мужчиной весьма привлекательным. Не роковой красавец, зато холеный.
  - Идем, Иоханна уже здесь.
  - И больше никого?
  - А больше нам никто не требуется.
  - Настоятельница, - Радован поклонился Иоханне Валгрен так глубоко и подобострастно, что та не сдержала улыбки. - Сегодня я был послушным мальчиком, поэтому надеюсь, что Творец меня не покарает.
  - Не знаю, если ли на свете Творец, но вот Император точно существует, - Марк не терял времени даром и уже разливал вино по бокалам. - Иоханна, если бы мой дражайший папенька узнал, чем вы занимаетесь в свободное время, его бы хватил удар.
  - Благодарю, - госпожа Валгрен с несвойственной ей грацией взяла бокал. - Думаю, что ваш папенька еще достаточно крепок, хотя прибытие Тысячи Сынов стало для него серьезным ударом. Его скорбящая рожа, да простят меня присутствующие, мне порядком надоела, но должна признать, что где-то в глубине души я его даже немного уважаю.
  - И за что же?
  - За верность принципам.
  Они выпили.
  - Итак, господари, - Марк извлек из кармана простое серебряное кольцо с гравировкой. - Я нашел ее.
  - Шошану? - майор все еще не верил в то, что слышит. - Значит, все это правда... Эти ритуальные жертвы?..
  - Как и первая партия до них, еще тысячу лет назад. Спасибо госпоже Валгрен за доступ в монастырский реликварий, - попутно не забыл поблагодарить настоятельницу Марк. - Теперь мы точно знаем, что и тогда, и сейчас действовал один и тот же человек, если его, конечно, можно так назвать. Еще пару месяцев назад я бы в такое не поверил, но после встречи с сыном Императора пересмотрел свои взгляды на многие вещи. Мы с вами практически единственные, кто знает, сколько на самом деле белых пятен в истории нашего мира, сколько фальши таят наши официальные летописи.
  Радован кивнул. Десять лет назад он сам столкнулся с первой странностью, которая никак не давала ему покоя. Майор сверял статистику по убийствам и пропавшим без вести на подведомственной территории и обнаружил странную закономерность: в конце каждого квартала количество убийств возрастало. Кроме того, пропадали девушки от пятнадцати до семнадцати лет. И не просто девушки, а зарегистрированные мольфарки. Три дня уровень подобных преступлений был стабильно высок, а затем шел на спад и возвращался к среднегодовой норме. Связать преступления в серию не удалось - жертвы были из разных слоев населения, похищения происходили одновременно в разных районах рабочих кварталов. Радован был склонен считать, что здесь действует группа преступников, и первым делом отправил запросы в остальные превотажи, но везде получил отказ.
  Тогда майор взял дело в свои руки, хотя это и не входило в его прямые обязанности. Но толком все равно ничего не добился. Девушки так и не нашлись, ни живые, ни мертвые, так что связать все воедино, хотя бы опираясь на почерк убийцы и орудия преступления по-прежнему не представлялось возможным. Расследование этого дела завело Радована на личный прием к премьер-министру, на котором Милош Дайон выразил искреннюю признательность за столь похвальное рвение, вручил Младичу медаль и прямо указал на то, что майору неплохо бы заняться текущими делами.
  Радован намек понял, но дело забрасывать не спешил. Как раз в этот момент на него вышел Марк с предложением сотрудничества. Спустя пару лет к ним присоединилась Иоханна, которой не давала покоя странная история Святогаальского монастыря.
  Каждый из них видел бреши в официальной истории, нестыковки в архивах и летописях. Каждый из них знал, что всех жителей Нови Пазар окружает ложь, и ничего, кроме лжи. Но кто был истинным манипулятором?
  - Шошана действительно жива, - Марк покрутил кольцо между пальцев. - Не сказать, чтобы здорова, но на стимуляторах продержится. Она пока не готова сотрудничать с нами, но исключительно потому, что никому не доверяет. Единственный, с кем она готова разговаривать - это Азек Ариман из Тысячи Сынов. Таков ее ультиматум.
  - Не опасно ли это? А что если наш мир сочтут неблагонадежным? - Радован не питал иллюзий насчет того, что их могут стереть с лица земли, если возникнет такая необходимость. - Нашествие чужаков, которого никогда не было. Тысяча ведьм, принесенные в жертву, религия, которая на самом деле не религия, и монастырь, который на самом деле не монастырь. И самое главное - люди, которые не могут отличить реальную жизнь от иллюзии... - майор запнулся. - А если ложь - это мы с вами? Что если мы ошибаемся и все так, как оно есть?
  - Я тоже думала об этом, - Иоханна поставила бокал на ветхий стол и обвела взглядом стены с ободранными дешевыми обоями. - Сомневалась. Боялась, а не сошла ли я с ума... До той поры, покуда Тысяча Сынов не заинтересовались нашей костницей. Хотя скажу честно, до вчерашнего дня я была против такого вмешательства, считая его актом вандализма. Но по словам Аримана, они нашли там нечто разумное и крайне неприятное. Нечто, способное медленно отравлять сознание людей. И с какой целью - неизвестно. Все это как-то связано с убитыми девушками и тем странным человеком, чьего реального имени мы не знаем. Но в этом замешаны и некоторые высокопоставленные политики... просто потому, что творить такое невозможно без их ведома.
  - Значит, - Радован неожиданно бросило в жар, - нам придется открыться кому-то из легионеров, потому что я даже подступаться боюсь к тому, кто называет себя сыном Императора. Но в одном сомнений нет, Магнус для нас - посланник света, если угодно.
  - Как сказать... - Иоханна была по-армейски сурова и совсем не похожа на монахиню. - Безусловно, Магнус и есть свет, но меня беспокоит его глаз. Точнее, отсутствие одного глаза.
  - Это даже не мутация.
  - Возможно, - настоятельница неловко замялась, - можете считать, что я просто перечитала всяких старых легенд на ночь. В общем, можете полагать это придурью старухи и не обращать на меня внимания. Пожалуй, я соглашусь с вами. Мы должны довериться Тысяче Сынов и рассказать им все, что знаем.
  - На том и сойдемся, - Радован посмотрел на ручной хронометр. - Обед у меня заканчивается, а ваша послушница еще не получила нужных подписей.
  - Лилья, - настоятельница коварно усмехнулась. - Бедная девочка. Ее постигло очень тяжелое испытание в последние дни, так что ты там будь с ней поласковее.
  - Всенепременно.
  В закусочной у Берти Ньяса доедал седьмой пончик.
  
  Глава 4. Часовщик. Безвременье. Пляска смерти
  
  Chapter Text
  
  Ныне церковь опустела;
  Школа глухо заперта;
  Нива праздно перезрела;
  Роща темная пуста;
  И селенье, как жилище
  Погорелое, стоит, -
  Тихо все. Oдно кладбище
  Не пустеет, не молчит.
  
  Поминутно мертвых носят,
  И стенания живых
  Боязливо бога просят
  Упокоить души их!
  
  А.С. Пушкин. "Маленькие трагедии. Пир во время чумы"
  
  Барбато как Барбатос. Нужный пентакль из Книги Соломона и был ключом к его имени. Бартоломео не выбирал этот мир. Это мир и его жители сами выбрали свою судьбу. Манифестация, рождение нового демона, происходит за считанные секунды, но подготовка, предшествующая этому, может занять столетия и даже тысячелетия. Те, кого называют демонами, вообще крайне чувствительны не только к символике и деталям, но и к тому, что каждый из родителей вкладывает в свое детище.
  Магнус искал Барбато. И хотя сын Императора пока еще смутно представлял, кого на самом деле ищет, он был на верном пути. Проблема примарха заключалась в том, что он считал себя повелителем варпа, и несмотря на обладание многими знаниями, был воистину слеп в некоторых самых простых вопросах. Магнус был настолько выше того, что считал темными и примитивными суевериями, что порой отбрасывал их, как ненужную шелуху. В своем стремлении принести свет знания он забыл о том, что иногда темнота - лучший друг. Иначе бы он столь легко не пожертвовал своим глазом.
  Шошана тоже искала Барбато, потому что все еще его любила и хотела убить. Жаль, сил у нее для этого недоставало. А ведь Бартоломео отбирал лучшее из того, что может предложить Нови Пазар. Он сделал их сильнее и выносливее. Создать сверхчеловека у него действительно не получилось, но такой задачи перед ним и не стояло.
  Юные и неопытные девушки должны были всего лишь выдержать нужное количество пыток, призвав в свое тело всех рабов семидесяти двух пентаклей.
  
  Это кладбище Бартоломео создал сам с помощью магии. Он возвел склеп, в котором покоился прах второй тысячи, которая пока еще Тысячей как таковой не стала. Первая Тысяча послужила основанием для трона его будущего детища. Так должно было быть, но Шошана спутала все карты, уничтожив один из черепов и разрушив связь между этим миром и тем, кто готов был родиться на тысячный год после славного собора. Барбато услышал мучительный вопль своего детища в ту секунду, когда целостность костяного трона была нарушена. Ему удалось восстановить связь Имматериума с реальностью, но к сожалению, уже успели появиться первые сомневающиеся.
  Бартоломео лично знал тех, кто сопротивляется, и пытается найти правду, но вся правда, как это часто бывает, станет им известна непосредственно перед смертью. Да, Барбато ценил символизм, поэтому был несказанно рад, когда на Нови Пазар прибыла Тысяча Сынов. Вот теперь все пешки были на своих местах. Так сказал ему тот, кого в древности называли Гасионом. Взывающие к Гасиону наивно полагали, что это и есть его настоящее имя, и знание нужного пентакля поможет удержать предсказателя в своей власти. О том, сколько наивных и самоуверенных попалось в сети Гасиона, Бартоломео мог только догадываться.
  Через два дня он должен собрать все четыре Тысячи: идеальный стабильный магический квадрат, каждая из сторон которого будет символизировать одну из стихий - неотъемлемых частей жизненного цикла. Не так уж и много для рождения по-настоящему могущественного демона, но остальные миллионы жизней потом помогут ему набраться сил. В конце концов это был первый опыт Бартоломео, ради которого он готов прожить еще одно бессчетное количество жизней и пережить такое же количество смертей. Если бы люди могли понять саму механику этого процесса, то не только демонов, но и богов можно было бы создавать. Причем, таких, которые могли бы служить своей расе. Был ли Бартоломео сумасшедшим? Пожалуй, нет. Бессмертным исследователем самой сути Имматериума? Определенно, да.
  Другие Вечные глупо растрачивали столь удивительный дар на служение своим дурным господам, но Барбато выбрал себе гораздо более могущественного покровителя и ни разу об этом не пожалел. Такая служба была сродни свободному плаванию, где за каждый шаг не надо было отчитываться.
  Поэтому в качестве дани уважения Барбато постарался учесть все.
  Ложь.
  Переплетение нитей судьбы.
  Предсказателя.
  Игру.
  Трон Черепов был игрой. Всего лишь атрибутом, насмешливо указывающим на принадлежность к совсем другой силе, но истина, как всегда, лежала глубже - в символах, окружающих этот трон.
  Ложное подношение как часть игры, которую, бесспорно, оценят.
  Несмотря на диверсию Шошаны, Бартоломео уже нашел замену девушке из первой Тысячи, а прах самой отступницы в положенный срок он поместит в нужное место.
  Так думал Барбато, сидя в городской ратуше в самом центре Дрежданны.
  
  Ратуша была ровесницей города. Воздвигли ее по древним чертежам, привезенным первыми колонизаторами с Терры, а главным украшением служили часы - точная копия работы древнего мастера Гануша. Центр Дрежданны отличался от более поздней застройки и уж тем более от Южного Превотажа, где располагались самые богатые имения, а так же закрытые клубы и казино. В центре же причудливо смешались типовые безликие многоквартирные блоки и чудесные парки с идеально ровно подстриженными газонами. Ратуша, когда-то воздвигнутая на пустыре, теперь была окружена царством стекла и бетона, но жители любили этот архитектурный памятник и каждый час Смерть звонила в свой колокольчик.
  Сами часы должны были показывать солярный и лунные циклы согласно средневековым терранским представлениям о них, но Барбато внес собственные исправления в чертеж так, чтобы копия творения Гануша послужила его целям.
  Часы отсчитывали время как вперед, так и назад. Барбато всегда был предельно внимателен к мелочам и любил, чтобы каждая деталь идеально вписывалась в его план. Чем больше символов, тем сильнее воздействие и тем прочнее его связь с новорожденным демоном.
  Хищники варпа рождаются ежесекундно. Но Бартоломео не хотел очередного бездумного пожирателя, он желал более прочной связи, вложив в дело свою душу, в самом что ни на есть прямом смысле. Только дилетант тупо и механически копирует то, что описано в колдовских гримуарах, настоящий профессионал обращает внимание на такую мелочь, как возраст жертвы, например. Он тоже должен что-то значить...
  На тысячный день часы остановятся в нужной для Бартоломео временной точке, соединив две даты и став небольшим островком безвременья.
  Хаос непостоянен, но Барбато жизненно необходимы были эти несколько секунд тишины, в которой и раздастся громогласный рев новорожденного...
  Барбато обратился к собственной памяти. Самое время припомнить, с чего все начиналось.
  
  Эта деревня была почти мертва. Абигайл - единственная, кому удалось выжить. Но силы покинули ее. Она смогла перебороть черную смерть лишь для того, чтобы убедиться, что больше никого не осталось. Она шла по щиколотки в жидкой грязи, то и дело спотыкаясь и падая. Волосы Абигайл выпадали, и в свои семнадцать лет она почти облысела, а перенесенная болезнь, Божья кара за все прегрешения человечества, оставила на ее теле следы от язв. Ей нужно было поесть, но казалось, даже еда здесь была отравлена. Абигайл вглядывалась в лица мертвецов, валяющихся на обочинах и помойных ямах. Нищие, просившие снисхождения и так и не получившие его. Гораздо больше повезло тем, кто умер в своей постели, в окружении родственников. Но чем дольше здесь хозяйствовала черная смерть, тем меньше оставалось тех, кто мог выкопать могилу. Люди боялись прикасаться к пораженным бубонной чумой, а похоронные команды, жуткие в своем безличии, давно не посещали ее родную деревню. Единственными, кто чувствовал себя вольготно были мухи. Они лезли в глаза и в рот, вызывая у голодной Абигайл приступы тошноты. Если бы только дойти до поля... Хотя бы доползти.
  Она с трудом дошла до тракта и привалилась к столбу, на котором раскачивалась треснувшая шильда.
  - Нет никого.
  Тракт после дождя размыло, да и слишком мала была вероятность, что кто-то решится путешествовать в такие страшные времена в одиночку, но Абигайл показалось, будто вдали она видит всадника и даже слышит, как копыта его вороной лошади хлюпают по лужам.
  - Нет никого, - повторила она и натянула на сухие плечики кусок жесткой мешковины. В обычное время мать бы отругала ее за такое расточительство, потому что мельнику мешок лишним не бывает, но время сейчас такое, что впору подумать о конце света. Проезжающие за благословлением на землю Господню проповедники так и сказали, что, мол, Гнев Божий уничтожит нас всех и единственный путь - это покаяние.
  - Нет никого.
  Всадник приближался. Абигайл слышала его голос, шумное дыхание его коня, но зрение отказало ей и мир погрузился в темноту...
  
  Очнулась она от запаха поджаренного на костре хлеба. Всадник спешился и теперь сидел у костра. Его вороная кобыла паслась рядом. После мертвой деревни, пораженной трупной гнилью, это место казалось раем.
  Абигайл потянулась. Возможно дело было в том, что впервые за долгое время она спала спокойно и силы вернулись к ней, потому что чувствовала она себя гораздо лучше. Аромат хлеба вызвал спазм и девушка жадно уставилась на краюху в руках незнакомца, боясь попросить. Пусть сейчас она выглядит как побитая собака, но все же у нее есть гордость. Может быть, она ее и погубит...
  - Тебе не следует сразу набрасываться на хлеб. Лучше просто выпей воды. Она чистая. Из родника, который течет очень далеко отсюда. Фляжка лежит рядом с тобой.
  Абигайл осмотрелась в поисках фляги и неожиданно обнаружила что язвы на руках исчезли. Она в панике начала ощупывать голову. Так и есть! Ее волосы...
  - Вы святой? - Абигайл в ужасе пала ниц перед странным человеком.
  - Не думаю, - незнакомец скрывал свое лицо под капюшоном, но ей показалось, что в он улыбается.
  - Но вы излечили меня!
  - Пей.
  Абигайл послушно приложилась к фляжке, которая, как оказалось, лежала у нее под рукой. Вода была очень вкусной и свежей.
  - На рыцаря вы не похожи, - заметила Абигайл. - Те только в латах и путешествуют. Да-да! Я видела их несколько раз. Так откуда же вы?
  - Я был в святых землях, но я действительно не рыцарь и не даже не проповедник. Скорее, странник. Наблюдатель, который изучает людей.
  - Не знаю, кто вы, но если вам угодно называться странником, то пусть будет так. Скажите, господин странник, не довелось ли вам побывать в Генуе?
  - Я много где бывал.
  - Просто там меня ждет возлюбленный. Его зовут Бартоломео Барбато, и он служит подмастерьем у часовщика. Мы должны были пожениться, но я теперь и не знаю, жив ли он...
  - Храни надежду, дитя. Это одно из самых наших чудесных качеств, также как и любовь.
  - Господь не любит нас, - Абигайл, нахмурившись, села на траву и обняла колени. - Он всех убил, а мне что делать?
  - Я могу проводить тебя в Геную, и там мы найдем твоего возлюбленного. Если уж ты одна осталась в живых из всей деревни, то трудно не разглядеть в этом божественный промысел.
  - Но как же моя деревня? Надо их похоронить.
  - О мертвых я побеспокоился, больше это не твоя печаль.
  И почему-то Абигайл страннику поверила.
  
  В черту города Абигайл не пустили. Нынче непросто было попасть в Геную даже за взятку, но странник обещал ей уладить этот вопрос и, оплатив комнату на постоялом дворе в придорожном трактире, удалился.
  Он редко снимал капюшон, и Абигайл никак не могла взять толк, зачем такая скрытность? Даже самые красивые рыцари казались обычными людьми в сравнении с незнакомцем, чье лицо, мужественное и строгое, столь сильно смущало молодую девушку. Однако за все время их путешествия странник ни разу не прикоснулся к ней без крайней надобности, да и вообще мало что рассказывал о себе.
  Выглядел он достаточно молодо, но что-то в его взгляде ее настораживало. А еще он так и назвал своего имени. Может быть, он обнищавший рыцарь, которого постигла неудача в далеком Иерусалиме? А может, беглый раб? Нет, с таким лицом и такими возможностями он просто не может быть рабом. Абигайл вспомнила, как он однажды рассмеялся над этим ее глупым предположением, сказав лишь: "Возможно, ты права и я действительно раб. Раб всего человечества". Больше они к этому вопросу не возвращались.
  Абигайл с ногами взобралась на деревянные палати. Ей было не привыкать спать на соломе, но спать, как назло, совершенно не хотелось. От нечего делать она сидела в темноте и расчесывала пятерней волосы. В трактире было шумно и неподобающе весело. Люди, не желающие покорно принимать смерть в своей постели и прятаться по домам, пели и танцевали. И пили. Много пили. По началу Абигайл наотрез отказывалась оставаться в одиночестве, но странник заверил что ее никто не тронет. И действительно, за все время, что она провела здесь, никто не покусился на ее честь.
  Неожиданно она услышала знакомый мотив и начала тихонько напевать:
  
  Ветер в поле. Конь вороной
  Грудь растоптал мне копытом.
  
  Шел на восток за вечерней звездой
  Так почему я убитый?
  
  Где мои братья? Ушли далеко
  Дома никто не заплачет.
  
  Скисло в кувшине давно молоко
  Хлеб зачерствел. Это значит
  
  Пляшет проклятая, кости гремят.
  Пляшет, никак не устанет.
  
  Детки давно уже мертвые спят
  Час покаянья настанет.
  
  Пляшет старуха в жару и в бреду
  Лихо на флейте играет.
  
  Я на восток не ползу, не иду
  Червь мою плоть пожирает...
  Абигайл замолкла. Удивительное спасение от чумы, удивительный странник. Борьба за жизнь заслонила ее настоящее горе, ведь вся ее семья мертва...
  Дверь отворилась и на пороге стол он.
  - Собирайся, мы уходим.
  - А Бартоломео? Он жив?
  Странник покачал головой, развернулся и молча ушел.
  Абигайл не выдержала и разрыдалась на соломе.
  Бартоломео Барбато воскрес в первый раз в подвале мастерской часовщика. Неизвестный не только убил его, но и предупредил, что Абигайл будет вне его, Барбато, досягаемости. Сначала предупредил, а потом убил.
  Бартоломео все еще не мог отойти от шока и трясущимися руками ощупывал свое тело.
  Да, Темные Боги не солгали, и он определенно жив. Но теперь у него нет ведьмы, да еще и такой ценной. Ведь Абигайл - единственная выжившая после чумы, поразившей ее деревню. Пусть она и не знает еще о своих способностях, но ее знание в его работе было вещью второстепенной. Барбато развалился на полу и заскулил от бессилия.
  - Сука! Дрянь! Помойная шлюха! - он бился головой об пол. - Бывшая невеста, еб твою мать!
  
  - Он всегда такой нежный был... - Абигайл ехала верхом, а ее спутник шел рядом, то и дело подозрительно осматриваясь. - Скажи, куда мы держим путь?
  - На север. Далеко на север. Поверь, столько снега ты в жизни никогда не видела.
  - Я не люблю холод! - Абигайл надула губы, умом понимая, что выхода у нее все равно нет, но так уж сильно ей, молодой девушке, захотелось немного покапризничать.
  - Зато там ты будешь в безопасности. И от чумы в том числе. А чтобы ты не мерзла, я куплю тебе отличный меховой плащ.
  
  Сидящий в позе лотоса в центре пирамиды Магнус шевельнулся.
  - Спасибо за подсказку, Отец.
  
  Сидящий в позе лотоса в центре пентакля Бартоломео Барбато наконец-то смог убедиться, что его противником оказался старый знакомый.
  Барбато прожил множество жизней, провел множество не слишком удачных экспериментов, но однажды он устал и сам попросил смерти и покоя. Но его вернули. Бесцеремонно, без объяснений. Вернули в столь изменивший мир, где одной Терры для человечества было слишком мало. Единственное, что не претерпело изменений, так это люди. Ими всегда было легко манипулировать. Достаточно лишь дать им ложное ощущение покоя и постоянства. Чтобы каждый день они жили и верили в то, во что им прикажут верить.
  Разница лишь в том, что проповедовали те, кто людскими массами управлял. И новый порядок, установленный самопровозглашенным Повелителем Человечества, совсем не нравился покровителям Барбато. Тот, кто называет себя Императором, пришел к власти не сразу, сменив множество личин. И теперь он прячется под маской света и величия, но Бартоломео помнил его другим.
  Так кто же он на самом деле, этот загадочный противник?
  И как ему удалось создать выродков, именуемых примархами?
  Бартоломео знал, что безнадежно болен. Его психические, а затем и физические отклонения наслаивались один за одним, формируя личность изломанную, но склонную к кропотливому труду. Барбато мог и умел ждать, чтобы отомстить за поражение, которое нанес ему Император и о котором, видимо, он давно забыл, но сам Барбато все прекрасно помнил.
  Смерть на часах Гануша звонила в свой колокольчик, приближая торжественный день.
  
  Время поджимало. Его информатор следил за девкой с утра, но та так до сих пор не покинула Северо-Западный Превотаж. Ее способности пока проявлялись совсем слабо, но только лишь потому что она сама невольно глушила их, забивая голову ненужным барахлом вроде молитв.
  Бартоломео сам приложил руку к созданию религии Нови Пазар, взяв за основу довольно известную древнюю папскую буллу. Вообще, он по праву мог считать этот мир своим детищем. Это он дергал за ниточки нужных людей, подсовывая им необходимую информацию. Барбато создал вторую реальность, которая вовсе не так уж и плоха. Нет, все обитатели этого мира жили достаточно спокойно, вспоминая лишь нашествие чужаков, напрочь забыв о том, что вместо пришельцев армия уничтожала не совсем обычных девушек. Никто не помнил массовой казни, и уж тем более никто не мог найти Шошану. Если, конечно, она сама не пожелала бы найтись.
  Но Бартоломео сделал все возможное, чтобы Шошана никому не доверяла.
  А ведь он ее почти любил.
  Но Шошана должна умереть. А в костнице место девки из первой Тысячи займет послушница Святогаальского монастыря, любимица Иоханны Валгрен - Лилья Млинарж. Приблудная сиротка, которая знать не знает своей истинной фамилии, подкинутая во младенчестве на крыльцо монастыря.
  Барбато любил такие трогательные истории. Они смешивались, переплетались, становились легендами и формировали огромную ризому, подобно гигантской грибнице разраставшуюся все дальше и дальше, пускавшую корни все глубже и глубже.
  Все это тоже часть игры, которая приносит столько удовольствия божеству перемен и покровителю магов.
  - Теперь остается только ждать, - изрек Барабато и проверил, все ли вещи на месте.
  Ритуальный нож, лазерный пистолет, пропуск в имение премьер-министра, коды доступа для архивов, веревка.
  - Итак, настала пора нанести визит премьер-министру.
  
  Глава 5. Расставляем фигуры. Бывший лейтенант. Где живет любовь?
  
  Chapter Text
  
  А вы, мой друг, плохой вы сердцевед,
  Любви примет,
  Сдружившейся со мной
  Тоски немой
  Во мне не замечая.
  Всеобщий же глагол
  Вас бессердечным счел:
  Хоть бы приветил, мол,
  Несчастной сострадая.
  
  Кастеллоза (поэзия средневековых трубадуров и миннезингеров)
  
  Бывших армейских не бывает. Эту истину Иоханна Валгрен неоднократно испытала на своей шкуре. Но применительно к данной ситуации испытание было не каким-то там метафизическим или аллегорическим. Ствол лазерного пистолета модели FAL немилосердно был приставлен к ее затылку. Незнакомый ей мужчина явно тоже был из армейских, но совсем другого типа. Тех, кого когда-то в армии она не слишком уважала, хотя и по-своему ценила их вклад в общее дело. Этот мир уже давно не знал планетарных войн, но локальные стычки центральной власти с северянами пришлись как раз на время службы будущей настоятельницы. Простой лейтенант медицинской службы, она редко имела дело с армейской разведкой, которая по большей части следила за своими же войсками.
  - Не двигайся и не кричи. Все равно никто не выйдет, - даже голос этого человека был именно таким, каким мысленно себе его представила Иоханна. Слишком холодный. Почти механический.
  - Я буду хорошей девочкой, обещаю, - Иоханна медленно подняла руки и сложила их на затылке. - Ты можешь обыскать меня.
  Вся эта нелепая с ее точки зрения сцена происходила в подворотне рабочего блока. Рядом с мусорными контейнерами копошилась парочка крыс, а вот людей действительно не было видно, хотя Иоханна заметила, как дернулись шторы в окне на втором этаже. Большинство рабочих сейчас на сменах, но что-то подсказывало Иоханне, что даже будь они дома, то вряд ли бы за нее вступились.
  Бывшая армейская разведка уже давно и прочно находилась на попечении у премьер-министра и все знали, что связываться с ними себе дороже. Никаких шевронов или прочих значков напоказ. Это были люди из тени, и вот они пришли за ней в тот самый момент, когда Иоханна наконец-то решилась открыть все, что у нее на душе, будущей новой власти, которую пока представлял лишь легион Тысячи Сынов.
  Нет, если бы подошедший к ней на улице мужчина не сказал, что знает настоящих родителей Лильи, которые, якобы, хотят с ней встретиться, Иоханна бы ни в жизнь с ним не пошла в эту дыру. Но ради послушницы она решилась.
  И ошиблась.
  - Где девчонка?
  - Зачем она вам!? - Иоханна решила, что если уж ее и пустят в расход, то она хотя бы не умрет в неведении.
  - Для одного крайне важного дела, которое, возможно, решит судьбу этого мира.
  - Судьба этого мира уже решилась. И без кровопролития. Вы хотите все испортить? Хотите начать войну, которую нам не выиграть? И все-таки, причем тут девушка?
  - Это тебя не касается.
  - Она мне как дочь!
  - Отдыхай, - представитель секретной службы ударил Иоханну пистолетом по затылку. - Сегодня у тебя будет крайне познавательный вечер. Возможно, последний в твоей жизни.
  
  Лилья смущалась, краснела и мямлила. Самой себе она категорически не нравилась, но майору на это, похоже, было наплевать.
  Он действительно вернулся через два часа и объявил всем, что в связи с большой загруженностью, вызванной чрезвычайными обстоятельствами, прием по личным делам на сегодня окончен. Лилья, разумеется, слышала каждое его слово, как и возмущенный ропот в очереди. Но возмущаться громко никто не посмел. В очередной раз успокоив напуганных и нервных людей, Радован скрылся в приемной и велел Эмилии запереться.
  - Ах, ну да, - майор уставился на Лилью как на нечто мелкое и незначительное, о чем он забыл в потоке более важных дел. - Иоханна мне голову оторвет, если я тебя просто выгоню. Скажу честно, мне сейчас не до списков и я понятия не имею, будут ли они вообще иметь значение в скором времени, но раз уж так случилось, то давай просто с этим покончим.
  - Ваша кафа готова, - Эмилия как раз поставила на поднос чашку с горячей кафой.
  - Молодец. Давай сразу вторую чашку, - майор открыл дверь в своей кабинет и жестом пригласил Лилью войти. - Ты вероятно устала и хочешь назад в монастырь? Да еще и голодная. Не отрицай.
  Лилья ничего и не отрицала. Все это было правдой, за исключением пункта про возвращение в монастырь. Сейчас ей очень хотелось остаться подольше, несмотря на то, что господарь майор был явно не в духе.
  - Хорошо, - она коротко кивнула и засеменила следом.
  Кабинет Радована Младича мог быть каким угодно. У послушницы был целый час, чтобы поразмышлять над тем, как живет и как работает майор. Эмилия действительно знала кучу историй, как смешных и занимательных, так и откровенно пугающих. Однако Лилья плохо слушала болтовню секретарши, гадая о том, что ее ожидает.
  Почему-то ей казалось, что кабинет Радована должен быть завален кучами дел в потрепанных папках, а на сервере цифровой обработки данных непременно должна стоять кружка кафы.
  Самым поразительным было то, что Лилья ошиблась. Радован Младич мог совершенно не разбираться в чем угодно, зато он отлично разбирался в своей работе. Да в келье самой Лильи не было такого образцового, почти военного порядка!
  - А еще у меня прекрасная секретарша, - майор скинул зеленый мундир и потянулся, демонстрирую совсем уж неформальное поведение. - Когда-то я за ней ухаживал.
  - Ой! А ничего что я... - Лилья осеклась под его удивленным взглядом.
  - Ты что?
  - Ничего, извините, просто мне всего семнадцать, а тут столько всего происходит! Ох, вы бы видели этих легионеров вблизи!
  - Видел, - Радован понимал, что девушка в замешательстве, поэтому подошел, аккуратно взял ее за плечи и усадил на стул. - Они впечатляют.
  - И пугают, - Лилья набралась смелости, чтобы задать гораздо более волнительный вопрос. - А вы с Эмилией больше не встречаетесь?
  - Исключительно совместная работа. Не скрываю, я думал о женитьбе, но нет ничего более отвратительного, чем жена в соседнем кабинете.
  - А как же вы теперь?
  - Мы друзья, - Радован сел напротив и ослабил галстук. - Если уж совсем начистоту, то наш нынешний... кхм... формат отношений меня гораздо больше устраивает. А ты, кстати, похожа на нее в молодости.
  - Я заметила, - Лилье хотелось поболтать еще, но все-таки она пришла сюда по делу. - Вы должны проверить наши права на жительство и удостоверения.
  - Должен, - Радован отрицать не стал, но вместо того чтобы начать просматривать документы, извлек из ящика стола бутылку вина.
  Лилья наблюдала за тем, как он выливает горячую кафу в цветочным горшок с чахлой примулой. Неудивительно, что растение в таком плачевном состоянии.
  - Я выпью, если ты не против, - майор наполнил кружку вином. - На самом деле я пью достаточно редко. Видишь ли, очень важно сохранять трезвость ума. Особенно здесь, в Дрежданне. Но сегодня у нас есть повод для кружечки вина.
  - А мне нальете?
  - Ни за что, - Радовал залпом выпил полкружки. - Ты еще маленькая.
  - Но я уже совершеннолетняя! Почти.
  - Вот как подрастешь, так и приходи.
  Лилья грохнула на стол все, что у нее с собой было. Ну надо же! Ее принимают за маленькую девчонку.
  - Не обижайся, - гораздо более мягко заметил майор. - Но я вроде бы как несу за тебя ответственность, пока ты здесь, вне стен монастыря.
  - Я не настолько несамостоятельная!
  - Верю. И кстати, пока я занимаюсь проверкой, ты можешь немного рассказать о себе.
  Лилья покрутилась на стуле, поправляя задравшуюся юбку.
  - А вам правда интересно?
  - Правда.
  - Я сирота...
  На самом деле Лилья не слишком любила рассказывать о своем детстве просто потому что почти ничего не помнила. Самое яркое воспоминание - это настоятельница Иоханна - хмурая и задумчивая в день их самой первой встречи. Маленькую Лилью привели чужие и равнодушные женщины из службы опеки и настоятельно рекомендовали взять девочку на содержание монастыря, так как с усыновлением ничего не выходит.
  "Сложный ребенок. Неконтактный, замкнутый. В развитии не отстает, но разговаривает мало. О родителях своих ничего не помнит".
  Вот такая исчерпывающая характеристика.
  Дальнейшая беседа, в которой раскрывались более интересные подробности и причины, по которым Лилью никто не усыновляет, проходили уже за закрытыми зверями, куда сироту пускать никто не собирался.
  - Семь лет, - Радован не отрывался от планшета. - Ты действительно ничего не помнила? А что говорили медики?
  - Не знаю. Моя медицинская карта хранится у настоятельницы, а мне и в голову не приходило в нее заглядывать.
  - Ясно, - майор хмурился так, что сразу было понятно - ничего ему неясно. - Прости, профессиональный перекос.
  - Любите свою работу? - осторожно спросила Лилья.
  - Ненавижу. Иногда. Но жить без нее все равно не могу!
  - А я вот не знаю даже, люблю я монастырь, или нет. То есть, я, конечно, люблю настоятельницу Иоханну, но вот все остальное... Я старательно учила все молитвы, верила тоже старательно. Хотя старания в вере лишнее, ведь все должно идти естественно и от сердца, но у меня так не получается. А сейчас, когда здесь Тысяча Сынов, я испытываю стыд и облегчение.
  - Кризис веры, он такой. Сам я никогда не был религиозен.
  - А вы давно знакомы с Иоханной?
  - Достаточно, - майор пристально посмотрел на Лилью. - Я очень ее уважаю. В том числе и за то, что она вырастила из тебя достойного человека.
  - Вы же меня совсем не знаете.
  - Это тебе так кажется. Работа у меня такая - все знать.
  Разговор прервала Эмилия, вошедшая в кабинет без стука. Похоже, кое-какие послабления для бывшей подружки здесь все-таки практиковались. Она выглядела озадаченной.
  - Радован, там странная девушка очень хочет с тобой встретиться.
  - Насколько сильно хочет? - Радован все еще был поглощен документами.
  - Она стоит у дверей на коленях и плачет.
  Видимо, не часто девушки в слезах, да еще и на коленях умоляли майора Младича о встрече, иначе никак невозможно было объяснить степень его удивления.
  - Хорошо, пусти ее. А ты, - Радован встал и полушутливо погрозил Лилье пальцем, - сиди здесь.
  Они вышли и Лилья успела заметить, что не смотря на полностью устраивающий майора нынешний формат отношений, он избегает прикасаться к Эмилии.
  Лилья честно просидела на месте положенные для приличия десять секунд, но любопытство взяло верх и она, скинув туфли, на цыпочках подкралась к двери.
  Вероятно, девушка говорила очень тихо потому что толком Лилья ничего расслышать не могла. А может быть в кабинете Радована просто хорошая звукоизоляция. Все-таки он майор, да и кроме того, в превотаже хранится база данных на весь Северо-Западный рабочий квартал. Конечно, дела местной аристократии охраняли куда как тщательнее и надежнее, но и бандиты тоже бывали разного калибра. Кому-то могло хватить и находящийся здесь информации, чтобы спланировать преступление. Смирившись с тем, что ничего она не услышит, Лилья вернулась на место, хотя ее страшно тянуло открыть все ящики его стола и познакомиться с содержимым, но она сдержалась. Радован считает ее хорошим человеком, поэтому нечего испытывать судьбу!
  Неожиданно у нее закружилась голова.
  - Ничего странного, - успокоила себя послушница. - Почти весь день на чашке шоколада и пирожном. Вернусь и наемся так, что встать не смогу.
  Увещевания не подействовали и голова закружилась еще сильнее. Лилья почувствовала, как ее сковывает ощущение невыносимого ужаса. Да так, что она не может издать ни единого звука. Спазм в горле был не единственным неприятным ощущением. В висок словно бы воткнули раскаленную спицу. Лилья упала на колени и стиснула зубы. Что угодно сделать, только бы все закончилось. Пожалуйста!
  Можно было бы помолиться, но внутренний голос, если это, конечно, был ее голос, услужливо подсказал, что никакого Изначального Творца не существует, а значит и молитв ее никто не услышит.
  - Лилья!
  А вот этот голос, взволнованный и приятный, был ей знаком.
  
  - Что сказал медик?
  - Все симптомы обычного переутомления.
  - Ты же не отпустишь девочку одну в таком состоянии?
  - За кого ты меня принимаешь...
  
  Лилья очнулась на жесткой кушетке. Видимо, раньше это было подсобное помещение, смежное с кабинетом майора, из которого он сделал себе импровизированную комнату отдыха, отвоевав у работы немного личного пространства. Подушка и плед пахли одеколоном. Весьма приятный, хотя и непривычный запах для воспитанницы женского монастыря. Лилья закуталась в плед и свернулась калачиком. Что это было? Допустим, медик прав и она просто переутомилась, но неужели настолько, что дело дошло до слуховых галлюцинаций? Интуиция подсказывала: что-то здесь нечисто. Кроме того, ее обморок совпал с визитом некой девушки.
  - Скорее всего это вообще никак не связано, - Лилье очень не хотелось вставать, но валяться здесь было все-таки неприлично, поэтому она решилась.
  Послушница нехотя встала с кушетки и медленно подошла к двери. Кабинет Радована был пуст. И судя по тому, что жалюзи закрыты и включено искусственное освещение, это был уже поздний вечер, или даже ночь. Неужели ее здесь бросили одну?
  Лилья подошла к двери, ведущей в приемную и со странным чувством тревоги открыла ее.
  - Очнулась? - майор сидел за столом и пил кафу. - Никак не можем связаться с монастырем. Сегодня все идет не так...
  - А Эмилия уже ушла?
  - Отправилась с юной ведьмой на поиски приключений, - Радован отмахнулся, давая понять, что это дело Лильи не касается. - Так, небольшие проблемы с регистрацией, но в последнее время все такие нервные и принимают все слишком близко к сердцу.
  - Куда они пошли? - Лилье это все не нравилось, поэтому вопрос прозвучал слишком резко, и даже самоуверенно.
  Майор посмотрел на нее так, как будто в первый раз увидел.
  - В подвал, там находятся архивы.
  - И они все еще там? Несколько часов ведь прошло.
  - Эмилия взяла вещи, - Радован настолько вымотался за последние дни, что кажется не обратил внимание на некоторые очевидные факты. - Не думаю, что она собиралась возвращаться.
  - А я думаю, что она бы все равно заглянула! Чтобы узнать, как у меня дела.
  - Вот как?
  - Господарь майор, - Лилья подбежала и ухватила его за рукав. - Мы должны пойти туда и проверить, все ли с ней в порядке. Понимаете, этот обморок... Мне кажется, что он не просто обморок и все случилось в тот момент, когда я... Ну, когда я пыталась подслушать вас с той девушкой разговор. Мне словно голову разнесли, это было ужасно. Господарь майор, пожалуйста!
  - И все-таки, - Радован проверил пистолет в кобуре, - надеюсь, что ты ошибаешься.
  
  В здании было пусто и это действовало на нервы. Лилья вцепилась в правую руку майора, но тот, кажется, не возражал. Невыносимо было слышать лишь собственные шаги и частое дыхание. Узкие коридоры, освещенные люминисцентыми лампами и двери, двери, двери. Одинаковые, оббитые дешевым кожзаменителем.
  - Ты права. Здесь что-то не так. Странно, - Радован нажал кнопку вызова лифта, - едет из подвала. Неужели никто им не пользовался?
  В лифте пахло железом и мускусом. Весьма необычное сочетание для этого места. У Лильи разболелась голова и чтобы как-то себя успокоить, она начала мысленно читать самую первую заученную ей молитву. Правда или ложь - не важно. Главное, что это помогало хоть немного отвлечься.
  - Приехали.
  Лилья вышла из лифта вслед за майором и огляделась. В архиве хранились документы как на бумаге, так и на цифровых носителях. Библиотека и серверная. Просто огромное подземное помещение с металлическими перегородками и небольшими подъемными системами для верхних секций. Здесь была вся история Северо-Западного квартала.
  Запах железа и мускуса только усилился, и к нему добавились новые нотки. Лилья смогла без труда опознать аромат ладана и человеческих испражнений. Она сморщила нос и хотела было вцепиться в майора, но тот молча отстранил ее. Судя по тому, как побледнел Радован, он понял, что ждет их впереди. Впрочем, об этом догадался бы любой, кто хоть раз видел свежий труп.
  - Иди за мной, - он вытащил пистолет из кобуры. - Слышишь что-нибудь?
  - Нет.
  - Вот и я не слышу. Обычно сервера гудят очень навязчиво, но похоже, что кто-то отключил их, а это невозможно сделать, если не знаешь кодов доступа, которые хранятся у меня.
  Лилья переваривала эту информацию, обратив внимание на одну интересную деталь. Майор не упомянул об Эмилии. Ни слова. Судя по тому, как он резко побледнел, Радован Младич боялся того, что ждет их впереди.
  Голова у Лильи все еще гудела, а ноги подкашивались не только от ужаса, но и от странной слабости. Если бы только можно было сесть и отдохнуть...
  - Господарь майор, - прошептала Лилья. - Господарь майор, мне кажется, что мы тут не одни.
  - Не одни.
  От неожиданности майор вздрогнул, а Лилья вскрикнула. Голос определенно принадлежал молодой девушке, но понять, где же находится проклятая мольфарка, было невозможно.
  Лилья схватилась за голову и закричала, настолько сильной была боль. Майор схватил ее за подмышки и затащил за один из серверов.
  - Не могу я тебя сейчас терять, - он не слишком-то вежливо встряхнул Лилью. - Соберись! Возьми себя в руки! Ты знаешь, где она?
  - Где-то далеко...
  Если бы только голова перестала болеть хоть на секунду!
  - Лилья, - чуть более мягко воззвал к ней майор, - если не можешь, то не пытайся ничего сделать. Будет только хуже.
  - Он все правильно говорит, - мольфарка захихикала так, что у Лилья похолодела. - Будет только хуже!
  - Где Эмилия? Зачем она тебе?
  - М-м-м-м, - мольфарка явно играла с ними, не показываясь на глаза и наслаждаясь эффектом. - Вероятно, она мертва. А может быть жива... Хотя нет, точно мертва. Человек - создание божье, но он не может прожить без кишок. И легких. И селезенки. И желудка...
  - Радован? - Лилья осторожно дотронулась до майора, который стоял на коленях, опустив голову и как будто бы ничего не слышал. - Что с вами?
  - О! - мольфарка явно не собиралась оставлять их в покое. - Его сейчас грызет чувство вины за то, что он так глупо отпустил ее со мной!
  - Но мольфары не убивают людей! - Лилья поняла, что майора тормошить, кажется, без толку, поэтому в отчаянии схватила валяющийся рядом лазерный пистолет.
  - Не убивали, девочка моя! Потому что нам никто не разрешал. Но теперь мы возьмем свое.
  - За что? - Лилья лихорадочно размышляла над тем, как быстро вывести Радована из ступора и бежать отсюда. Если так будет продолжаться дальше, то им тоже скоро наступит конец.
  - А разве должна быть причина? Просто мы сильнее вас, способнее. Мы обладаем силами, недоступными для вашего понимания!
  - Тысяча Сынов вам этого не позволят! - Лилья осеклась, когда майор схватил ее за руку. Он покачал головой и пальцем указал в сторону лифта.
  - Она где-то далеко, - Лилья шептала как можно тише, - и не может приблизиться к нам, иначе все было бы уже кончено. Мы должны бежать!
  - Эмилия там, я не могу ее бросить.
  - Она мертва и ей уже ничем не поможешь. Вы сможете отомстить за ее смерть, но для этого надо выжить. Да и я без вас тоже долго не протяну...
  - Хорошо, - он грубо выдернул пистолет у нее из рук. - Я выведу тебя отсюда. Отвлеки ее, я хочу знать, что она по-прежнему далеко, ты ведь можешь примерно определить, где она находится?
  Лилья кивнула. После упоминания о Тысяче Сынов мольфарка замолкла и это Лилью беспокоило больше всего. Майор перевел пистолет в режим автоматической стрельбы и теперь ждал сигнала.
  - Тысяча Сынов? Но ведь они такие же, как и мы. Как вы думаете, на чью сторону встанет легион Магнуса?
  Мольфарку не нужно было искать, она уже была здесь. Сидела на сервере точно нахохлившаяся ворона. Лилья потерла глаза, чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация. Ведьма выглядела более чем странно. Определенно, это было все еще человеческое тело, но ощущение неправильности никак не покидало послушницу. Ведьме словно было тесно в нынешнем обличье и Лилья отчетливо видела, как растут и шевелятся суставы под бледной, почти синей кожей. Она поежилась от омерзения и пришла в себя только тогда, когда Радован, сидевший к ведьме спиной, сунул ей в руки пистолет.
  Лилья все поняла.
  Стрелок из нее никакой, но в режиме автоматической стрельбы у нее есть шанс попасть.
  - Так что скажете? Ты, - мольфарка указала когтистым пальцем на Лилью, - нужна ему живой, а вот этого гаденыша отправим вслед за его подружкой.
  К чести Радована, он на провокацию не отреагировал. Ведьма прекрасно знала, что они вооружены, но, видимо, это ее не слишком волновало.
  Такое спокойствие возможно только в одном случае.
  Лилья отчетливо поняла, что лазерным пистолетом этого противника не уничтожить, но сейчас главное для них было - выиграть время, чтобы бежать.
  - Как же мы с тобой порезвимся, - мольфарка жадно уставилась на Радована и прикусила губу до крови. Лилья заворожено смотрела, как струйка черной жидкости стекает по заострившемуся подбородку.
  И тут она поняла, что момент настал.
  До этого Лилья никогда не держала в руках оружия, но инстинкт самосохранения оказался сильнее страха. Невольно ей вспомнились рассказы настоятельницы Иоханны о службе в медицинском корпусе.
  Время стало медленным и тягучим. Почти осязаемым. Лилье достаточно было прицелиться, а дальше пистолет все делал сам.
  "Это не я стреляю. Это не я убиваю".
  Ведьма не ожидала, что стрелком окажется именно послушница, и удивленно вытаращилась на Лилью в тот момент, когда один из лучей прожег ей шею.
  - Не смотри! - Радован подхватил Лилью на руки, бесцеремонно закинул на плечо и побежал назад, к лифту.
  Лилья и рада была не смотреть, но, вцепившись в шею майора, через его плечо как загипнотизированная продолжала таращится на вопящую, истекающую кровью мольфарку. Та схватила себя за шею, а когда отпустила... Лилья не смогла сдержать отвращения и ее вырвало. Она закрыла глаза, но все равно не могла избавиться от зрелища, как голова мольфарки падает и катится по полу.
  Радовану казалось, что двери лифта открываются предательски долго. Мольфарка, хоть и лишилась головы, но вопить всем своим телом не прекратила.
  - Давай же! - Радован заскочил в лифт и быстро начал нажимать на нужную кнопку.
  Он поставил Лилью на пол только тогда, когда лифт тронулся.
  - Хорошо, что нам попалась глупая и самонадеянная мольфарка, - он придирчиво осмотрел Лилью. - Ты как?
  - Жива, - ее все еще трясло. - Если бы знали, как мне было страшно.
  - Удачно ты отстрелила ей голову.
  - Угу. Господин майор, я... Я сочувствую вам.
  Радован ничего ей не ответил, только привалился устало к стенке лифта.
  - Мне надо переодеться. Ты мне на спину наблевала.
  - Ну да, извините.
  - Глупости. Я вообще не должен был тащить тебя сюда. Сегодня я два раза повел себя, как неосмотрительный идиот. И в итоге потерял близкого человека и чуть не потерял тебя.
  Лифт остановился на первом этаже. В коридорах по-прежнему никого не было, но теперь тишина и пустота уже не казались такими враждебными.
  - Сейчас в приемную, мне надо забрать кое-какие вещи и быстро уходим.
  - Но куда? В монастырь?
  - Нет, похоже, что именно этого от нас и ждут, - Радован шел быстро и Лилья еле поспевала за ним. - К властям обращаться смысла нет. Не удивлюсь, если они за этим и стоят. В общем так, - он продолжал рассуждать на ходу, - мы ищем Ньясу и выбираемся из города в сторону Гргетега. Когда Тысяча Сынов узнают о том, что здесь творится, в городе будет жарко. Хотя, возможно, они уже в курсе происходящего.
  Лилья не стала озвучивать свои подозрения. В конце концов мольфарка была их врагом, а значит, старалась сбить с толку.
  Но Тысяча Сынов - друзья ли они?
  
   Глава 6. Чей ход? По ком звонит колокольчик. Мастер иллюзий
  
  Chapter Text
  
  Если хочешь хоть сколько-нибудь точно смоделировать таинственные
  закономерности мироздания, придется пренебречь некоторыми условностями,
  которые и придуманы, чтобы свести на нет эти закономерности.
  Конечно, в обыденной жизни условности переступать
  не стоит, более того, иллюзии в ней очень удобны. Но игра в бога
  предполагает, что иллюзия - все вокруг, а любая иллюзия приносит лишь вред.
  
  Джон Фаулз, "Волхв"
  
  Богатый и продолжительный жизненный опыт подсказывал Барталомео, что идеальной игры не бывает. Но тем она и хороша! Недостаточно просто создать условия и направить участников игры на нужный путь. Необходимо постоянно следить за картиной в целом, потому что каждый из тех, кто задействован в игре, может однажды сделать неправильный выбор.
  Барбато использовал разные рычаги влияния на различные группы людей. Кого-то из них устраивала простая ложь, основанная на обретении мифической справедливости, спрос на которую был всегда. Кому-то нужны были деньги или объект вожделения. Самые умные (ну, как сами они полагали) предпочитали нечто менее материальное, но зато более существенное. Например, бессмертие. Или силу. Барбато никогда им не отказывал, хотя и не давал все и сразу. Он придирчиво отмерял требуемое, делил на малые доли, постепенно привязывая к себе задействованных в игре людей.
  Иногда он следовал плану игры до конца, а иногда переворачивал все с ног на голову в последний момент. Приятно иногда почувствовать себя если не богом, то хотя бы тенью его. Одним из самых верных и талантливых последователей. В вечно изменяющемся мире стагнация была сродни смерти, и Барбато ее искренне ненавидел. Людям нужны потрясения, начиная от мелких бытовых драм и заканчивая катастрофами планетарного масштаба.
  Все просто.
  В этой вселенной ведется лишь одна настоящая игра, и фигуры, задействованные в ней, могли и не подозревать о том, что служат целям, далеким от своих собственных.
  Магнус уже стал частью этой игры, так же как и предсказатель. Они все еще верили в возможности собственного выбора, но нити, которые связывали их с истинным кукловодом, были достаточно крепки.
  Так сказал тот, кого называли Гасионом, и Барбато льстило подобное внимание к себе.
  
  Остальные Вечные могли сколько угодно думать, что под командованием ложных богов и древних рас решают судьбы вселенной. Такая власть была лишь иллюзией. Вечные, как и потерявшие контроль даже над своей судьбой эльдар, были окружены фантомами, хотя и мнили себя мудрецами. Барбато давно усвоил простую истину: все, что делали эльдар, было последствием страха перед тем, кого они породили, а страх - не самый лучший советчик. Зацикленные на Той-Что-Жаждет, эльдар не принимали в расчет другие, более древние силы. Сам Барбато подозревал, что вне этой игры может быть лишь Император, который, в отличии от многих, видел реальность такой, какой она есть. Но созданные им сыновья, воплощение его гордыни, были гораздо более податливым материалом. Примархи Барбато пока не волновали. Он и не надеялся, что ему позволят затеять игру с участием кого-либо из них. Но Бартоломео рос над собой и совершенствовался. И сейчас ему выпал шанс сделать что-то действительно стоящее.
  Разрушить иллюзию Магнуса о верности выбранного им пути пока не под силу никому, но Барбато может сделать нечто полезное, а именно - дискредитировать легион. Разумеется, ему пришлось внести изменения в изначальный план, но ставки повысились, а значит, повысился и выигрыш. Легион, еще недавно повсеместно проклинаемый за мутации, станет причиной вспышек неконтролируемой магии среди простого населения, что породит волну убийств и насилия. Что сделает Магнус, когда на планете начнутся беспорядки, с которыми он не сможет справится?
  Он уничтожит этот мир.
  Так поступают все сыновья Императора.
  И это сделает детище Барбато еще сильнее, а уж Вечный постарается, чтобы вести об этом разнеслись как можно дальше.
  Тысяча Сынов с таким трудом, шаг за шагом, завоевывают себе доверие, и как прекрасно будет, если их усилия пропадут даром. Они поверили слову Магнуса, так пусть недоверие вновь проляжет между ними.
  Как там говорилось в древнем писании?
  "Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит".
  Определенно, Барбато затеял отличную игру. Но, как обычно, не обошлось без шероховатостей.
  Мольфарка подвела его. От мерзавки требовалось лишь запугать девушку и вызвать у Лильи вспышку спонтанной магической активности. Вместо этого молодая дура убила бывшую подружку майора, тем самым заставив его взять послушницу под свое крыло. Барбато перестал контролировать Лилью с того момента, как та в сопровождении Младича покинула превотаж. Это неприятно, но не критично. В любом случае настоятельница у них, а значит, торг по-прежнему более чем уместен. В этой части плана был полный порядок.
  Правда, теперь ему дольше, чем это необходимо, придется выслушивать однообразное нытье премьер-министра, который желал бессмертия, но не желал приложить хоть чуточку усилий и мозговой активности к достижению своей цели.
  Битый час, пока Иоханну допрашивали мастера пыток, Барбато пытался втолковать премьер-министру, что заклинание не работает лишь потому, что Милош его неправильно произносит.
  - В который раз повторяю, это звонкий постальвеолярный спирант. Прочтите уже правильно, наконец!
  Милош Дайон чувствовал себя хозяином этого мира, но в присутствии Барбато его привычная самоуверенность сменялась тревогой. Да, он пошел на сделку, выдвинув максимально выгодные для себя условия, но все равно чувствовал себя обманутым мальчишкой, хотя и был не молод.
  - Предлагаю пока отложить наши лингвистические споры, - Милош допивал третий бокал игристого вина. Исключительно для поднятия настроения. Разумеется, Бартоломео от выпивки отказался.
  - Милош, если вы полагаете, что достаточно одного желания для достижения вершин мастерства, то смею вас разочаровать. Это не так.
  - Сейчас не до того. А попрактиковаться я еще успею. Для этого у меня будет целая вечность.
  - Но пока еще вы вполне обычный смертный.
  Барбато раздражало здесь все.
  Подземный бункер премьер-министра Дайона блистал роскошью и подобное отношение к предельно утилитарному по сути своей помещению удивляло Барбато. Милош постоянно окружал себя кучей дорогущего ширпотреба, но тащить это барахло еще и сюда?
  Толстые стены были звуконепроницаемыми, поэтому оба они не могли насладиться воплями бывшей уже теперь настоятельницы, а Барбато позаботился о том, чтобы ничей разум, даже Магнуса, не смог проникнуть сюда. Психическая пустота этого места была почти невыносима, но ради столь тщательно выстраиваемой им игры можно было и потерпеть.
  - Надеюсь, что этот примарх нам не помешает, - Милош ненавидел Магнуса, хотя страх перед столь великим созданием и заглушал это чувство.
  - Они такая же часть плана, как и все остальные.
  - Но ведь на прибытие легиона ты не рассчитывал?
  - Признаю, я слишком поздно обнаружил их приближение, но событие это мы можем обыграть в положительном для нас ключе.
  - Играть будешь ты.
  - Разумеется, - Барбато холодно кивнул. - Пойду проверю, как там наша подопечная.
  Вечный ввел на панели управления системой охраны буквенно-числовой код доступа и автоматической двери открылись.
  - Не пей много, - посоветовал Барбато. - Ничего еще не кончено, а мне нужна твоя трезвая голова.
  Милош Дайон подавился вином и закашлялся. Подобные речи в устах Барбато звучали несколько двусмысленно.
  
  Иоханну держали в соседнем помещении, где располагался военный штаб. Здесь властвовал Александр Роуэл - полковник военной разведки и первостатейная продажная сволочь. Хотя стоило признать, что покупателю, назначившему максимальную цену, Роуэл мог подарить непреходящую верность ровно до тех пор, пока не находился более толстый кошелек.
  Кошелек премьер-министра был весьма впечатляющих объемов, поэтому в свою нынешнюю работу Александр добавлял чуточку собственного пыла.
  Барбато сообщил о своем присутствии по комлинку и подождал, пока откроются двери.
  - Что там наш командующий? - Роуэл был грузным мужчиной, застывшим в возрасте слегка за пятьдесят. Седовласый, но с удивительно гладким для своих лет лицом. Барбато был искренне удивлен, когда узнал, что Александр делает подтяжку лица исключительно по прихоти своей жены, с которой они вместе прожили уже больше трех десятков лет. Ходили слухи, что Ясмина Роуэл терпеть не может морщины, а стареющий муж напоминает ей о собственном возрасте ничуть не хуже, чем зеркало.
  - Командующий пьет и выглядит по-идиотски, - Барбато подошел к пленной Иоханне, сидящей на стуле в центре комнаты. Ноги и руки ее были связаны.
  Барбато задрал голову, осмотрев крюк на потолке. - А это зачем?
  - Видал, какая у нее коса? У нашей-то старушки, - Роуэл нисколько не стесняясь открыл сейф у стола и начал извлекать оттуда платиновые и золотые слитки. - Удобно, заешь ли. Веревку на косу намотал и под потолком закрепил. Вот старушка и сидит ровненько, если, конечно, без волос остаться не хочет.
  - Она еще в сознании, - Барбато присел на корточки и вгляделся в разбитое лицо настоятельницы. - Шепчет что-то. А ну-ка, дай мне адреналина. Я хочу с ней поговорить.
  Роуэл поставил на стол аптечку, открыл и развернул.
  - Бери, что хочешь.
  Логичнее было вколоть Иоханне обезболивающее, но Барбато действовал согласно собственной логике. Настоятельница должна бодрствовать, а не поддаваться седативному эффекту после приема наркотиков.
  - Просыпайся, Иоханна.
  Госпожа Валгрен с трудом ворочала распухшим языком. Ей очень многое хотелось сказать, но как же это сделать? Ее примотали леской к спинке стула и каждое движение причиняло боль, когда тонкая прочная синтетическая нить впивалась в кожу рук.
  - Кто... ты? - Иоханна зажмурила глаза. Капли соленого пота, стекающие со лба, мешали ей толком рассмотреть незнакомца.
  Барбато вытащил из кармана штанов цвета хаки большой мятый носовой платок и утер ей лоб.
  - Мое имя тебе ничего не скажет.
  - Тогда я буду называть тебя просто мудаком, раз уж имя твое не имеет значения.
  - Ваша стойкость мне всегда импонировала, как жаль, что настоятельница Иоханна столь несговорчива.
  Барбато бесстрастно наблюдал за тем, как настоятельница пытается размять затекшие плечи, морщась от боли.
  - Мне нужна ваша девка.
  - На что она вам? - Иоханна начинала злиться. Пусть ее жизнь кончена, но нельзя, чтобы Лилье причинили вред.
  - Лилья не только часть игры, но и просто милая девушка, с которой будет приятно поработать, - Барбато устал сидеть на корточках. Он плюхнулся на пол и обнял колени руками. - Если бы вы только могли оценить величие моей конечной цели, то отдали бы мне ее добровольно.
  - Ну так расскажите! - Иоханна решила тянуть время. Барбато догадался об этом сразу же, но ее искренне беспокойство за девочку и то, как упорно она продолжает надеяться, тронуло Бартоломео и он решил открыть ей хотя бы часть правды.
  - Ну же! - нетерпеливо вскрикнула Иоханна. - Давайте, поразите меня.
  - Успокоить? - Роуэл укладывал слитки в саквояж, но голос Иоханны оторвал его от столь важного занятия.
  - Нет, - Барбато все еще сидел неподвижно. - Видите ли, госпожа Валгрен, всю мою игру не в состоянии постичь никто, кроме тех, кто меня сюда направил, а это невероятно могущественные создания, не принадлежащие нашему миру.
  - Как боги?
  - Как боги, - Барбато не стал бы использовать подобный термин, но люди в своих представлениях о вселенной были весьма ограничены. - Не тот Творец, в которого верите вы, и даже не тот, кто называет себя Императором, хотя самозваный повелитель человечества весьма могущественен.
  - Почему... почему они выбрали именно наш мир?
  - Мне этого не открыли. Да и кто я такой, чтобы вмешиваться в планы Архитектора Судеб?
  - Какое напыщенное название, - Иоханна издала короткий хриплый смешок. - Вы там все такие пафосные?
  - Не пытайся меня дразнить, женщина, - глаза Барбато опасно вспыхнули. Пускай здесь он не мог использовать психосилы, но просто ударить безоружную и обездвиженную настоятельницу ему никто не мешал.
  - Ни в коем случае. Так что там с нашим миром?
  - Будь по-твоему, - Барабто кивнул. - Я скажу правду, которая, возможно, тебя и убьет. Что ты знаешь об эфире? Имматериуме, варпе?
  - Только то, что слышала от легионеров. Это что-то вроде параллельного мира?
  - Нет, не так. Это практически отражение нашего мира, где все наши мысли страсти и эмоции становятся космической энергией. Ну разве это не прекрасно?
  Иоханна покачала головой, ясно давая понять, что нет, лично ей это прекрасным не кажется.
  - Глупцы полагают, что варп полезен лишь в качестве способа быстрого перемещения по галактике, но это не так. При желании мы можем научиться контролировать его, как это делает, например, Магнус и его Тысяча Сынов. Однако, в варпе есть создания, обладающие собственным разумом и способные подарить верным последователям нечто большее, чем богатство, или власть.
  - То есть боги.
  - Как угодно. Боги, демоны... Ваш мир станет родильной комнатой для одного из таких созданий. Вот уже несколько сотен лет я веду игру. Тысяча Сынов поначалу не вписывались в мой план, но знаешь, что отличает хорошего игрока?
  Иоханна не ответила. Она только сейчас обратила внимание на то, что Роуэл как-то подозрительно молчит. Она повернула голову и насмешливо фыркнула. Пусть это и причиняло ей боль, но трудно было сдержаться - полковник армейской разведки будто бы спал, сидя на стуле и все еще сжимая саквояж. Вот только Роуэл был мертв.
  - Сам виноват, - кивнул Барбато, - я его предупреждал, чтобы не жадничал, но он меня не послушал.
  - Яд?
  - Яд, - кивнул Бартоломео, которого бесила эта ментальная пустота и невозможность пользоваться собственными силами. - А хорошего игрока отличает то, что он способен видеть всю картину целиком и даже негативные обстоятельства использовать для достижения цели. На это способен только действительно одаренный человек.
  - Позволь теперь мне задать тебе вопрос, - Иоханна дернулась на стуле так, чтобы леска впилась как можно глубже. - Знаешь, что отличает человека от животного?
  - Знаю, - Барбато холодно кивнул. - Умение чувствовать боль. Поэтому можешь не дергаться так для наглядности.
  - Боль чувствует почти каждая живая тварь. Человека человеком делает умение чувствовать чужую боль, - Иоханна сплюнула кровавый сгусток. - Сопереживание... Поэтому не смей называть себя человеком. Такие как ты сделали человечество мелким и ничтожным. Но найдутся...
  - Достаточно!
  Барбато устал. Все это отнимало слишком много сил. Когда игра закончится, он вновь примет смерть. Добровольно. Но исключительно для того, чтобы вознестись и получить свою награду, к которой он шел долгие тысячелетия.
  - Ты останешься здесь еще несколько часов. Мне нужно чтобы Лилья была очень... Послушной и исполнительной.
  Барбато поднялся с пола и покачиваясь подошел к столу, на котором лежали несколько платиновых слитков. Головная боль и раздражающий зуд под кожей мешали сосредоточиться на деле. В какое-то мгновение Барбато показалось, что труп Александра Роуэла дернулся.
  "Что со мной?"
  Он оглянулся и с ужасом заметил, как Иоханна Валгрен прямо на его глазах становится совсем другим человеком.
  ""Этого не может быть!"
  - Нет, - возопил Барбато. - Здесь это невозможно, иллюзия бы рассыпалась! Это все ложь!
  - Ты запутался, Бартоломео, - этот молодой человек был знаком Вечному. Марк - младший сын премьер-министра, который всегда любил лезть не в свое дело. - Та реальность в которой ты живешь - всего лишь иллюзия.
  - Ложь! - Барбато хлопнул себя по карманам, но оружия там не оказалось. - Откуда ты здесь? Как?
  - Спросишь у Магнуса при личной встрече.
  Это был не Марк. Автоматически двери открылись и Барбато с ужасом и злобой уставился на огромную фигуру в алой броне. Воин был в шлеме и Вечный не смог его опознать. Один из сынов Магнуса покачал головой, предупреждая любые попытки сопротивления.
  - Нас называют колдунами, - в голосе война, пусть и искаженном, Барбато послышалась затаенная печаль. - Хитрецами. Якобы мы воюем не по чести. Но как можно выходить на честный поединок с таким как ты? Реальность настигла тебя, мастер.
  - Ментальная пустота, ментальная пустота, - Барбато с ужасом осознавал, что тщательно запланированная игра рушится, а он не состоянии взять ее под контроль. Если бы он только мог исчезнуть. - Здесь невозможно колдовать! Это место под защитой.
  Воин сделал шаг навстречу и Барбато ощутил ту невероятную силу, что наполняла легионера.
  - Владыки эфира любят вас больше, - огрызнулся Вечный. - Но пойдет ли это вам на пользу?
  Иллюзия? Легионер невольно дал Барбато козырь. Порой сила собственного убеждения действует гораздо лучше, чем самая мощная магия. Кроме того, Вечный сознательно избегал использовать психосилы.
  - Мы еще встретимся.
  Барбато произнес несколько слов из Книги Соломона, призывая Гасиона и исчез в столбе света.
  Марк зажмурил глаза и почувствовал, что путы, сдерживающие его, спали.
  - Господарь Ариман?
  Повелитель корвидов снял шлем и осмотрелся.
  - Пусть уходит. Магнус опустил на город пелену и это немного остудит пыл колдуна, а в монастыре дежурят Хатхор Маат и Анкху Анен. Нам нужно точно знать, где колдун скрывается и как контролирует своих подопечных. Марк? - Ариман только сейчас осознал, что его помощник выглядит не самым лучшим образом. - Ты в порядке?
  - Не могу сказать, что в полном, но пытали они без фанатизма, так что обо мне можете не беспокоиться.
  - Твой отец еще жив, но нам он не помешает. А теперь поднимайся и займись эвакуацией жителей, рабочий квартал необходимо оцепить. Калофис окажет вам поддержку.
  Марк готов был поклясться, что Азек Ариман шутит, указывая на то, что легионеры будут оказывать посильную помощь обычным гвардейским, но лицо главного библиария оставалось непроницаемым.
  - Господарь Ариман, - Марк с удивлением обнаружил, что последняя из тысячи тоже здесь. Шошана стояла у дверей, скрестив руки на груди. Выглядела она неважно - мертвенно бледная, с синими прожилками вен и запавшими глазами. Спутанные черные волосы делали ее похожей на ведьму из древних сказок. Она нахохлилась и дрожала, будто страдала от невыносимого холода.
  - Господарь Ариман, нам пора, - Шошана неуверенно шагнула вперед.
  - Я могу понести тебя, - заявил Ариман, глядя на ее усилия.
  - Не надо!
  - Астартес могут поднимать груз весом более двух с половиной тонн. Вряд ли ты на столько потянешь, - Ариман подхватил Шошану левой рукой, в правой он держал посох хеку. - Пойми меня правильно, я уважаю твое мужество, но сейчас у нас нет на это времени, - неожиданно Ариман улыбнулся. - Некоторые жительницы Тизки отдали бы все, чтобы их вот так пронесли по улицам родного города. И самая большая очередь из желающих выстроилась бы к Хатхору Маату. Главное, ни в коем случае ему об этом не напоминать.
  Каким-то мистически образом Ариман сумел разрядить напряженную обстановку.
  - Надеюсь, все помнят о чем мы говорили.
  Марк кивнул. Такое уж точно не забудешь...
  
  Глава 7. Тонкие грани. Чувствовать чужую боль. Предсказатель.
  
  Chapter Text
  
  Но ужель он прав,
  И я не гений? Гений и злодейство
  Две вещи несовместные. Неправда:
  А Бонаротти? Или это сказка
  Тупой, бессмысленной толпы - и не был
  Убийцею создатель Ватикана?
  
  А.С. Пушкин. "Маленькие трагедии. Моцарт и Сальери"
  
  Еще не так давно легион Магнуса стоял на краю гибели.
  Охота на ведьм - не просто следствие глубокого невежества мрачных веков. На самом деле охота на ведьм никогда не прекращалась и символом ее навсегда останутся пытающие костры, на которых сжигали не только заподозренных в колдовстве, но и книги - могущественный источник знаний.
  Люди объединяются как в моменты опасности, так и в моменты триумфа. Ведомые единой великой целью, они способны на многое, кроме, пожалуй одного: выносить присутствие тех, кто по их мнению, обращается к таинственным, темным силам. Магнус никогда не считал знание злом. Кухонным ножом тоже можно убить, но никто ведь не запрещает кухонные ножи, хотя людей от них погибло гораздо больше, чем от колдовства. Маг - высшая ступень в иерархии его легиона, уникальный ум и почти беспредельные силы, способные сравниться с могуществом самого Императора. Только глупцы боятся Имматериума и того, что он может дать. Магнус же глупцом себя не считал.
  Но его личное мнение мало могло повлиять на ситуацию, сложившуюся вокруг астартес, погибающих от спонтанных и жутких мутаций. Их презирали и ненавидели, их считали проклятыми и все, что осталось от легиона - лишь тысяча космодесантников, которых Император доставил на Просперо. Все они, каждый их них был так же близок Магнусу, как и любое дитя для своего кровного отца.
  Да, легион был спасен, но работа предстояла большая. Доверие - роскошь, которую только предполагалось завоевать. И, как это часто бывает в жизни, настоящее доверие покупается высокой, кровавой ценой.
  На Каменке Тройке они потеряли пятое братство. Восемьсот семьдесят три легионера. И это при столь небольшой численности. Но Тысяча Сынов продолжали воевать эффективно и возвращать в лоно Империума потерянные колонии, уделяя внимание не только одной лишь войне, но и интеллектуальному и культурному наследию, которое могло обогатить человечество.
  Всеми силами они стремились доказать то, что ненависть к ним необоснованна.
  Но и этого было мало. Строгая дисциплина и ограничения в использовании психических сил - один из краеугольных камней доктрины легиона. Подобные запреты были вызваны суровой необходимостью, дабы оградить Тысячу Сынов не только опасности повторных мутаций, но и от нелепых обвинений. Хотя от слухов их никто защитить не мог.
  
  За все то время, что Магнус участвовал в Великом Крестовом Походе, он впервые столкнулся с подобным противником. Казалось, этого человека не волнует ничего, кроме затеянной им тайной игры и тщательно спроектированной иллюзии. Безусловно, Барбато был авантюристом и умел рисковать. Он легко приспосабливался к новым обстоятельствам и мог обращать их себе на пользу, но как же этот Барбато был самоуверен... Казалось, сама судьба подкинула ему противника - примарха.
  - Азек, ты должен быть осторожен. Все это слишком сильно смахивает на провокацию. Бюрократы скоро будут и здесь, и мне бы не хотелось, чтобы они застали этот мир пылающим и разрушенным, да еще и по вине ведьм и колдунов. Тем более, во всех отчетах уже отражено добровольное вхождение Нови Пазар в состав Империума. Разумеется, все это можно было бы списать на ловушку и неожиданное нападение. Будь на нашем месте другой легион, это даже могли бы счесть быстрой и эффективной кампанией. Но все меняется, когда дело касается чародеев и некромантов, - Магнус невесело усмехнулся. - Такую жирную наживку сразу же проглотят противники нашего легиона. А некоторые из моих братьев до сих пор не могу смириться с тем, что мы все-таки встали рядом с Императором. Как же им было бы спокойнее, если бы нас не существовало.
  Ариман чувствовал и разделял печаль примарха по этому поводу. Кроме того, Азеку не нравилось то, что Барбато использует обычных людей как кукол, расставляя их на нужные места так, чтобы в определенный день он мог дернуть их за ниточки и те бы исполнили свою роль. Такой человек, как этот ученый, или кем он там себя возомнил, мог очень многое дать людям, если бы стремился нести в мир свет знаний. Но вместо этого Барабато причинял боль и ломал чужие судьбы по собственной прихоти, лишь потому что обладает некими силами, не доступными обычным смертным.
  "Ты видишь в этом отражение нашей судьбы, не так ли?" - в мыслях обратился к нему Магнус.
  "Нет. Мы никогда такими не станем".
  
  Ариман должен был найти Шошану и он уже собирался приступить к ее поискам, но открывшееся ему ближайшее будущее ясно показало, что Шошана найдет его сама. Так и случилось.
  После встречи с Магнусом главный библиарий первым делом отправился к себе. Путешествие в эфире, совершенное им в штабной палатке, было коротким. И хотя он ясно увидел тот момент, когда странная девушка пыталась разрушить костяной трон в подвале монастыря, Ариману все еще не хватало информации. Перед тем, как отправиться в Дрежданну на поиски Шошаны, он решил еще раз обратиться в прошлое и на этот раз все прошло гораздо удачнее. Азриман не питал иллюзий, ведь море может быть совершенно спокойным перед штормом, но ближайшее будущее открылось перед ним со всей ясностью, а буря здесь явно назревала, и подпитывало ее неимоверное тщеславие всего лишь одного человека.
  - Апофис, входи, - Ариман почувствовал ауру магистра храма атенейцев. - У тебя важные новости.
  Кому-то несведущему Апофис мог показаться замкнутым, скрытным и отстраненным. Это ложное впечатление основывалось на том, что телепаты старались избегать шумных больших сборищ, а в бою слыли мастерами разведки. Ариман же считал Апофиса не просто надежным боевым товарищем, но и настоящим другом. Казалось бы, именно атенейцы могли использовать свои способности для возвышения собственного культа над остальными, используя чтение мыслей своих товарищей для выявления их слабостей. Но Апофис вел атенейцев совсем иными путями и на подобную низость был не способен. Он добывал свою славу в честном бою. Что бы там не говорили злопыхатели, но Тысяча Сынов воевали достойно, постоянно оттачивая не только боевые навыки астартес, но и свои уникальные умения, позволяющие им минимизировать потери, что было крайне важно при столь малой численности легиона.
  - Главный библиарий, - Апофис вошел в личный шатер Аримана и шутливо поклонился.
  Ариман оторвался от чтения Гептамерона.
  - Надеюсь, что мои мысли по-прежнему остаются загадкой для тебя.
  - Не волнуйся, твои мысли достаточно однообразны и полны забот о будущем легиона.
  - Все лучше, чем у Хатхора Маата, - не удержался от шпильки Ариман.
  - Маат до сих пор гордится тем, что Фулгрим лично отметил его доблесть.
  - И красоту.
  - Куда же без этого.
  - С каждым повторением рассказа о том, как примарх Детей Императора вручил ему знак особого расположения, я все выше и выше поднимаюсь по спирали исчислений. Когда-нибудь я впаду в состояние берсерка и это все плохо закончится.
  Оба магистра рассмеялись.
  - К лагерю приближаются гражданские, - Апофис, без сомнений, уже слышал их мысли, поэтому Азек не удивился тому, что о прибытии посетителей ему еще не доложили. - Они хотят поведать нам весьма занятную историю, и... Ты знаешь, кто такая Шошана?
  Ариман кивнул.
  - Мольфарка. Ведьма, над которой ставили эксперименты.
  - Все еще не могу привыкнуть к тому, как они нас называют, - Апофис задумчиво посмотрел на Гептамерон. - Господарь Ариман, ну надо же... Я связался с архивистом Шахией ар Разед и попросил ее поднять архивы по редким произведениям искусства, которым приписывали магические свойства. Ты ведь наверняка почувствовал, что местная ратуша несколько выбивается из общей реальности?
  - Думаешь, дело в часах? - Аримана работа местного часовщика заинтересовала ничуть не меньше, но текущие дела не оставляли времени для более подробного изучения вопроса.
  - Шахия сообщила, что это копия часов древнего мастера Гануша, но определенно, здешний мастер вложил в них нечто большее.
  - На этой планете почти все не то, чем кажется. Пока я занимался изучением местных реликвий Амон находился радом с Магнусом. Полагаю, что он знает больше меня.
  - Знает, - Апофис понятливо кивнул. - Но не скажет.
  Не смотря на то, что Амон основал культ корвидов, был первым магистром храма и первым учителем примарха, именно Ариман стал любимым сыном Магнуса. Из-за этого между капитанами первого и девятого братств сохранялась прохладная напряженность, которую они хоть и тщательно скрывали, но изжить полностью все еще не сумели. Амон был по-настоящему близок к Магнусу, но что бывший магистр корвидов думал о терранце, возглавившем культ, Апофису было неизвестно. Атенеец держался подальше от интриг внутри легиона.
  - Амон считает, что ты все еще не смирился со смертью Ормузда и испытываешь страх перед подобной участью, - мягко напомнил Апофис.
  - Если Амон не испытывает страха перед такой судьбой, то я позволю себе усомниться в его мудрости, - резко бросил Ариман, разозлившись на себя за несдержанность. - Прости, это не твоя ноша.
  - Тащить ее в одиночку тоже не самый мудрый поступок. Кроме того, в итоге все сводится к тому, веришь ли ты слову, данному нашем примархом, или нет.
  - Верю, - спокойно ответил Ариман. - Также, как и в свой легион. Во время обучения в крепости Димесландт нас отметил сам Император. Меня и Ормузда ждало большое будущее, Апофис. По-настоящему великое и славное. Не в тени гения Магнуса, а на передовой, - Ариман замолчал, пытаясь вслух сформулировать то, что давно уже занимало его мысли. - Ормузд был не просто моим братом. Мы близнецы. С тех пор, как он погиб, я так и не смог заполнить эту пустоту. Амон может думать что угодно, но он просто не в силах меня понять. Также, как и ты, брат. Прости, но делить эту ношу с другом будет нечестно по отношению именно к другу. Я сам должен с этим справиться.
  - Ты сможешь, Ариман. Тебе придется это сделать, - Апофис закрыл глаза. - Наши гости уже близко.
  
  В ауре Марка Дайона главный библиарий различал слабые оттенки страха, но все же, по мнению самого Аримана, стоящий перед ним человек держался просто отлично. Лагерь Тысячи Сынов охранялся терминаторами отделения Сехмет и никаких официальных встреч на ближайшее время назначено не было, но по приказу Аримана для Марка сделали исключение.
  Апофис тактично молчал, позволяя сыну премьер-министра самому рассказывать о странных вещах, творящихся на Нови Пазар. А так же о тех, кто пытался найти правду. Впрочем, часть этой информации уже не являлась тайной для Магнуса и приближенных к нему капитанов братств. Более того, все необходимое архивисты и легионеры уже занесли в свитки и гаптические мемо-блоки. Но Ариман прекрасно понимал, что местные жители могут знать гораздо больше. Мелкие детали, на которые в повседневной суете обычный человек просто не обращает внимания, предпочитая готовую картину реальности, сформированную окружающей средой. То, что не укладывалось в эту картину, безжалостно отбрасывалось. Способности к анализу у космического десантника были гораздо выше, чем у простого смертного, поэтому Ариман хотел знать все.
  Встреча проходила в личном шатре главного библиария под охраной двух терминаторов. И Марк Дайон явно не ожидал, что сверхчеловек и воин, обладающий уникальными качествами, может проводить свое время в такой обстановке. Марк ожидал увидеть кучу трофеев и грубые свидетельства прошлых побед, поэтому иногда подозрительно поглядывал на книжные полки личной библиотеки Аримана, где в образцовом порядке лежали книги и свитки. Марк подозревал, что эта небольшая коллекция стоит баснословных денег. Взять хотя бы лежащий на столе полуметровый гримуар, открытый примерно на середине. Марк попытался заглянуть в него, но язык, на котором была написана эта загадочная книга, был ему незнаком. Ариман никак не прокомментировал любопытство посетителя.
  Стойка под доспех и знамя подразделения, которым командовал Ариман произвели на Марка не менее сильное впечатление. Но в целом, все здесь было довольно скромно и даже уютно. Если бы не парочка устрашающих легионеров в алой броне, можно было бы предположить, что это прибежище вполне миролюбивого ученого.
  + Тебя не смущает, что он заглядывал в "Гептамерон"? +, - Апофис далеко не полностью одобрял содержимое этой самой библиотеки, хотя "Гептамерон" был еще достаточно невинен по сравнению с некоторыми томами из личных запасов Аримана.
  + Если он понял, что лежит перед ним, то я готов признать, пирриды - самое могучее братство. Публично +, - Ариман все же захлопнул книгу и обратился к Дайону вслух.
  - Что вы знаете о местном часовщике?
  - Ничего, - Марк пожал плечами. Несмотря на некоторую неловкость, он чувствовал себя гораздо лучше, чем когда-либо. Теперь все, что происходит в Дрежданне, больше не является проблемой кучки несогласных. Кому-то это могло бы показаться мелочным и недостойным - спихивать ответственность на тех, кто уже скоро покинет эту планету. Но Марк прекрасно понимал, что его сил для разрешения возникшей ситуации явно недостаточно и он хотя бы может быть полезен.
  Ариман кивнул своему спутнику и Марку показалось, что те мысленно пришли к какому-то соглашению. Второй воин молча удалился, оставив Марка наедине с главным библиарием.
  Ариман стоял скрестив руки на груди и о чем-то размышлял.
  - Так значит Шошана у вас?
  - Я лично организовывал экспедицию. Нашли в северных землях, в одной из заброшенных юрт. Шошана была на грани смерти, но Андрия сумел ее спасти и доставить сюда.
  - Андрия - мольфар, я правильно понимаю?
  - Да. Незарегистрированный. Он работал на меня достаточно продолжительное время, но пару дней назад Андрия исчез.
  - Не думаю, что вы еще встретитесь, - Ариману даже не требовалось распутывать нити будущего, чтобы понять очевидное. - А настоятельница Иоханна тоже в этом замешана?
  - Она давно уже с нами.
  - Ну что же, Марк, я готов признать, что некоторые вещи меня действительно удивили. Значит, ваш отец покровительствует творящемуся здесь обману, не так ли?
  - О да. Дрежданна только на первый взгляд кажется благополучным городом, на самом деле все здесь насквозь фальшивое, а те, кто знают правду, либо куплены моим отцом, либо скрываются. Мне удалось переманить нескольких высокопоставленных чиновников, но заручиться поддержкой офицеров гвардии так и не получилось.
  Ариман понимающе кивнул.
  - Апофис доложил примарху Магнусу о том, что ты нам рассказал. Часть информации уже была у нас на руках, но о таинственных исчезновениях никто из нас не знал.
  - Люди пропадают каждый день, особенно в большом городе.
  - Если бы эти ваши мольфары и мольфарки были редкостью, то вычислить их не составляло бы труда, но сейчас они всего лишь слабые огоньки среди себе подобных и число их растет. Ты с трудом представляешь себе, кто такие геоманты, а я могу сказать лишь то, что течения эфира здесь нестабильны. Кто-то явно пытается нам помешать, а помешать Магнусу не в силах обычный смертный.
  - Даже если он живет вечно?
  Марк и сам с трудом верил в то, что говорил, но иначе объяснить появление одного и того же гениального разума в разных точках временного отрезка длиной в тысячу лет не представлялось возможным.
  - Тысяча лет... - Ариман подошел к сундуку с личными вещами, открыл его и извлек небольшую книжку. Потрепанную и не столь впечатляющую на первый взгляд, как "Гептамерон", но, может, оно и к лучшему. Если даже книга, содержащая в себе первые упорядоченные принципы магического общения могла вызвать много вопросов (впрочем, на счастье Аримана, произведение Маргариты Наваррской вышло под точно таким же названием, поэтому несведущий человек легко мог не обратить внимание на истину), то что уж говорить о копии легендарного "Некрономикона", или Гримуара Папы Гонория, который и держал в руках Ариман.
  - Взгляни, - он показал гримуар Марку, но взять в руки не позволил. - Основываясь на этом труде, Барбато и создал местную церковь. Тонкая работа, должен признать. Он взял призывы и формулы из запрещенной буллы папы Гонория и приспособил их под молитвы, а тайные знаки зашифровал, и теперь они везде на ваших иконах. Несмотря на то, что авторство гримуара ставится под сомнение, результат использования этого труда сомнению не подлежит. Я догадываюсь почему Барбато взял именно эту буллу... Видимо, он хотел построить здесь монотеизм, схожий тому, что господствовал на Терре во времена его молодости.
  - Так значит, его зовут Барбато? - Марк ничего не смыслил в магии и таинственных символах, но он искренне верил в то, что Ариман разбирается в этом гораздо лучше.
  - Апофис докладывает о том, что Магнус опустит на город пелену. Мы не можем найти Барбато, а это значит, он под защитой. Пустых я здесь не встречал, так что предположу, что защита рукотворная. Мы сможем взломать ее и смутить разум нашего противника.
  - Зачем? - по мнению самого Марка, он думал слишком медленно.
  - Потому что Иоханну уже схватили и везут в имение твоего отца.
  - Нельзя допускать, чтобы они пытали ее! - Марк вскочил, ощущая, как злость на собственную беспечность охватывает душу.
  - Нельзя, - спокойно согласился Ариман. Поэтому мы отправляемся в город вместе с Калофисом и его подразделением.
  - Но паника?..
  - Паники не будет. Магнус этого не позволит. Если враг хочет, чтобы мы устроили резню, значит, действовать будем от противного.
  Марк Дайон чувствовал себя маленьким и ничтожным человечком, который полагал себя знатоком истиной сути вещей, но теперь столкнулся с превосходящим разумом. Но что самое удивительное, это его нисколько не смущало. Ведь в итоге все сводится к тому, доверяет ли он слову, данному предсказателем, или нет.
  - Я вам верю.
  Ариман ничего не ответил, только взял шлем дешет со стола.
  - Апофис возьмет на себя Иоханну, а мы с тобой отправимся к последней из Тысячи. Я давно уже хочу с ней встретиться.
  
  Глава 8. Голод и жажда. Подменыш. Сущность Амат.
  
  Chapter Text
  
  Спросили мудреца: "Откуда люди взяли любовь?"
  - "Слово "ишк" , то есть "любовь", - ответил он, - происходит от слова ашака",
  а оно означает "плющ", который вьется вокруг дерева и не отстает от него, пока тот не высохнет".
  Спросили другого: "Что такое любовь?"
  - "Начинается она, - ответил тот, - с сомнения, а кончается нищетой".
  
  "Услада душ, или Бахтияр-наме". Средневековая персидская проза.
  
  Калофис жаждал действия. Не в его характере было выжидать и играть в поддавки с противником, однако ярость магистра храма пирридов не была неуправляемой. Он умел проявить терпение, но лишь когда того требовала необходимость.
  - Выдвигаемся в город, - Калофис еще раз взглянул на проекцию городской застройки. - Шоссе номер триста восемнадцать начинается у границ агломерации рядом с Грегетегом. Повезло, что спутник недалеко, здесь всего полчаса бегом. Обойдемся без транспорта. Магнус настоятельно рекомендовал избегать серьезных нарушений без крайней необходимости. Судя по имеющийся информации, у нас будут две зоны возможной активности противника. Это рабочий квартал, до границ превотажа и монастырь. В монастыре сейчас Хатхор Маат и Анкху Анен. Ариман отправил туда Тайных скарабеев, сам же он, насколько я понял, должен утрясти некоторые дела в городе. Амит?
  Один из боевых братьев поднял кулак.
  - Перекроете улицу Вангелии. Если центр застраивался поквартально, то в рабочей зоне все очень бестолково, - Калофис неодобрительно покачал головой. - Из-за небольшой речушки Вангелия становится единственной дорогой напрямую в центр. Триста восемнадцатое перекроет брат Киэноуш. Одного контемптора будет вполне достаточно. Не думаю, что местные побегут оказывать сопротивление, но на всякий случай пусть он остается на дежурстве.
  Калофис, не оборачиваясь, поприветствовал Фозиса Т`кара.
  - Кажется, у нас намечается небольшая заварушка?
  Фозис Т`кар со своим подразделением должен был присоединиться к Сехмет. Источник силы в подземельях монастыря оставался причиной наибольшего беспокойства Магнуса.
  - Заварушки надо избежать, - Фозис подошел поближе к столу с проекцией рабочего квартала. - Точечная застройка, да и сами здания достаточно ветхие. Неумелые действия разрушат весь квартал, а потом даже если захочешь, то не сможешь быстро воспользоваться поддержкой техники, пока не разберешь завалы. Кроме того, не забывай о чем говорил Магнус.
  - Я помню, - Калофис прищурился. - А ты не забывай, что я проходил практику у Железных Воинов.
  - Прекрасно помню, но здесь нет фортификации как таковой. Противовоздушная артиллерия сосредоточена у границ агломерации, а вот сам город поразительно беззащитен, что меня откровенно удивляет.
  - Меня тоже, - Калофис не стал спорить с очевидным. - Но тем не менее, речь идет о точечном применении силы, чем и славятся Железные Воины, способные в любой ситуации находить слабые места в обороне противника и наносить туда сокрушительный и чаще всего - единственный удар.
  - Однако, их не заботит количество жертв, а у нас, как ты помнишь, в этой связи некоторые проблемы. Насколько я понял Амона, лишняя кровь может спровоцировать нежелательные последствия...
  - Да, Железные Воины таких проблем не испытывают, но напрасно ты записываешь их в безжалостных истребителей всего живого.
  Фозит Т`Кар не скрыл улыбки. Сам он проходил практику с Лунными Волками, одним из самых прославленных легионов космических десантников, но Калофис упорно ставил Железных Воинов выше легиона Гора, а Маат не соглашался с ними обоими, заявляя, что до совершенства Детей Императора всем еще расти и расти. И только Ариман никак не комментировал свою практику у Несущих Слово.
  - А кто же они? - раптор и сам не считал воинов Пертурабо бездумными разрушителями, но заводить пиррида было весело, хотя и опасно для здоровья.
  - Они - точный инструмент для выполнения тактических задач крайне высокой сложности. Их целью не является истребление всего живого или резня как таковая. Поэтому просто доверься мне. Квартал устоит, а враг будет повержен... Максимально аккуратно.
  - Убедил. Апофис говорил, что его беспокоит городская ратуша. Атенейцы, кстати, должны захватить имение премьер-министра. Надеюсь, местная гвардия не будет мешаться под ногами. Для их же блага.
  Калофис придерживался такого же мнения. Он отключил проекцию и это значило, что пора покинуть его личный шатер и приступить к действию.
  - Если совсем начистоту, - Калофис остался наедине с магистром рапторов, чтобы высказать то, что давно его беспокоило, - то я хочу побыстрее покончить с этим и убраться отсюда. Я чувствую себя идиотом, когда противник выставляет перед собой неопытных молодых девчонок.
  - Только не говори, что тебе их жаль. Сила, вышедшая из-под контроля, может нанести непоправимый вред.
  - Дело не жалости, - аура Калофиса пылала алым в предвкушении боя. Нетерпеливая Сиода парила рядом. - Я - астартес и чувствую, что ко мне проявляют неуважение!
  - Какой ты нежный, - Фозис Т`Кар резко развернулся и вышел.
  
  Ариман должен был вести своих Тайных Скарабеев к монастырю, но прежде чем это произойдет, необходимо найти последнюю мольфарку и взять ее под защиту. Если она так нужна Барбато, то пусть попробует ее заполучить. По словам Магнуса, у них в запасе оставались еще сутки, и Ариман присоединился к пятому братству Апофиса, чтобы лично встретиться с Шошаной. По причинам, о которых главный библиарий мог только догадываться, мольфарка хотела говорить именно с ним. Атенейцы выдвигались в сторону имения премьер-министра, который не появлялся на широкой публике уже больше суток. Марк Дайон заявил, что на отца это непохоже, а значит, скорее всего, он скрывается в подземном бункере, в котором самому Марку так и не довелось побывать.
  Пелена, накрывшая столицу, влияла на сознание жителей Дрежданны. Они стали более апатичными и расслабленными. Ариман не поддерживал подобную тактику, но утешал себя тем, что Магнус так поступает во имя блага. Если Барбато и разгуливал на свободе, то в данный момент он никак себя не проявлял. Аэтпио парил рядом с Ариманом в потоках эфира на всем пути следования до столицы, а это значило, что грань между реальностью и Имматериумом становилась все тоньше.
  Иногда Ариман чувствовал чужой голод, который порой казался ему своим собственным. Поглотить, пожрать, стать сильнее...
  - Азек? - Апофис понял, что его не слушают.
  - Здесь мы разделимся. Марк? - Ариман видел, как тонкое тело Дайона дрожало от тревоги за настоятельницу. - У тебя есть коды безопасности для доступа в бункер?
  - Коды у меня. Андрия успел передать перед исчезновением.
  +Они могли сменить карту безопасности+ Апофис был настроен критически, хотя и поддерживал идею о том, что все лучше провернуть без лишнего шума.
  + Барбато умен, но слишком самонадеян. Чего только стоит построение реальности с магическими трактатами в основе+
  - Марк, слушай меня внимательно, это очень важно, - Ариман надеялся, что все пройдет гладко. Премьер-министр пока еще нужен им живым, чтобы не вызывать тревоги и бунтов у оболваненного населения. - Я создам иллюзию, под которой ты проникнешь в бункер своего отца. Используй коды доступа, а капитан пятого братства Апофис поможет тебе обойти охрану. Не спрашивай как, это работа для телепата.
  - Но... - Марк не до конца понимал, что происходит, но Ариман, кажется, не был настроен на то чтобы вдаваться в пояснения.
  - Барбато думает, что бункер защищен от психосил, но это не так. Уже не так. Его воспаленный разум слишком поглощен предстоящим делом и он даже не почувствовал, когда мы уничтожили эту защиту. Настоятельница Иоханна находится в кабинете некоего Роуэла. Знаешь такого?
  - Знаю.
  - Сам Барабато сейчас с твоим отцом и он будет занят там еще несколько часов. Как только ты проникнешь на нижний уровень, сразу же иди в кабинет Роуэла, он откроет тебе и ничего не спросит.
  - Кажется, я не должен удивляться, да?
  - Рядом с телепатом? Нет. Освободи настоятельницу и уведи ее куда угодно. Например, в серверную.
  - А дальше?
  - А дальше ты займешь ее место...
  И тут Марк понял, что за иллюзию хочет создать Ариман.
  - Я готов.
  Апофис подал сигнал своему отделению. Они находились у восточной границы города, где проживала местная аристократия. Дорогие и безвкусные особняки утопли в садах и Марк с трепетом наблюдал за тем, как огромные астартес буквально растворяются в пышной зелени. Они двигались на удивление ловко и тихо. За все время следования до столицы ни один из легионеров вообще не издал ни звука, а все беседы вел исключительно Ариман. Кажется, он говорил о том, что атенейцы являются мастерами разведки? Без сомнений, Апофис уже прочитал мысли местной охраны, состоящей преимущественно из бывших армейских служак, а так же внушил им, что одинокой настоятельнице Иоханне Валгрен не следует чинить никаких препятствий на пути следования.
  Ариман был искренне рад тому, что никто не видит, как он злорадно улыбается, размышляя над тем, что столь вожделенная для завершения ритуала ведьма находится совсем неподалеку от своего создателя. Дом Марка Дайона находился в соседнем квартале. И то, что Барбато не смог почувствовать ее, свидетельствовало, что Шошана могла скрывать свое присутствие самостоятельно.
  
  Виной тому магическая пелена, окутавшая город, или совсем еще раннее утро, но на улицах было тихо. Ариман, не скрываясь, шел по извилистым улочкам восточного квартала, прекрасно понимая, что за ним наблюдают, но выйти наружу боятся.
  Он остановился рядом с особняком Марка Дайона и толкнул стальные ворота. Как и говорил Марк, здесь в данный момент не было никого кроме одной-единственной живой души. Ариман прекрасно ее чувствовал, хотя ощущения были не из приятных.
  Если возлюбленный всеми Император использовал для создания примархов и астартес преимущественно научные достижения, то Барбато ограничился обширным набором магических ритуалов, резко усиливающих способности одаренного шестым чувством, но в тоже время ломая и калеча тело носителя. Чтобы удержать искусственно взращенную силу Барбато использовал печати, в том числе, и из Малых Ключей Соломона. Ариман видел в этом исключительно тщеславие и некомпетентность. Нельзя просто так свалить все в кучу и наштамповать собственную армию ведьм и колдунов, если только Барбато не планировал уничтожить в скором времени то, что создал сам.
  Искалеченный дух несчастной отзывался диссонансом в Великом Океане и Аэтпио предпочел исчезнуть, настолько неприятным было соприкосновение с тонким телом Шошаны.
  Сад в имении Марка Дайона выглядел совершенно бессистемным. Похоже, что хозяина имения мало заботили красота и гармония, скорее всего эти деревья, кустарники и клумбы посадили здесь исключительно для того "чтобы было как у всех". Азек стянул шлем и закрепил его на магнитных застежках на поясе. Утренний воздух был свежим и прохладным, его портил только слабый запах машинного масла.
  Особняк не представлял из себя ничего интересного, кроме пожалуй широкой веранды, украшенной великолепной резьбой. Ариман побоялся, что под тяжестью космического десантника в боевом доспехе веранда просто-напросто провалится, поэтому мысленно обратился к той, что так жаждала встречи с ним.
  +Шошана, выходи, тебя никто не охраняет+
  Ариман ждал примерно десять минут, по прошествии которых он наконец-то смог увидеть ту самую женщину, с которой его роднило чувство пустоты и безвозвратной потери.
  Если космические десантники внешне были воплощением идеала воина, то стоявшая на пороге имения Дайона мольфарка выглядела так, словно только что восстала из мертвых. Иссушенная до анорексии, измученная и смертельно уставшая. Ариман видел, как тело ее пожирали фатальные ошибки при использовании несовместимых друг с другом ритуалов. Темные пятна на коже свидетельствовали о слишком сильном загустении крови и от гниения заживо ее спасали только стимуляторы. Возможно когда-то она и была красивой, судить было слишком сложно.
  Шошану трясло от холода. Она стояла, обняв себя руками и не решалась сказать хоть что-нибудь, настолько сильное впечатление Ариман произвел на нее вблизи. Она не видела живых космических десантников и знала о них лишь по рассказу Марка Дайона, но это было то самое совершенство, которое когда-то обещали ей. Мольфарка неловко поправила спутанные черные волосы, отросшие до пояса за годы скитаний, из темно-синих глаз ее побежали слезы.
  - Я все вам расскажу, но вы должны помочь мне выжить.
  - Почему ты искала именно меня? - Ариман чувствовал себя скверно. Так, словно приставал умирающему с рассказами о том, как прекрасна жизнь. Но ему важно было знать причину происходящего здесь.
  Шошана пожала худыми плечиками и сделала шаг вперед. С непривычки глаза ее болели даже от мягкого утреннего света местного светила.
  - Я чувствую переплетение нитей судьбы. Знаю, звучит глупо, но над тобой она пока еще не властна.
  Ариман, наблюдавший за ее усилиями, не выдержал.
  - Давай-ка я тебе помогу, - он подошел и подхватил ее на руки. - Продолжай.
  - Ты такой же, как и я. Наполовину пустой и не смирившийся.
  - Какое удивительно точное наблюдение.
  - Опусти меня на землю. Я так давно не ходила пешком.
  Ариман сомневался, что Шошана устоит, но все же внял ее просьбе.
  - И все-таки, я буду держаться рядом.
  Шошана шла по тропинке к воротам медленно и неуверенно. Она была похожа на маленького ребенка, который только учился ходить и Ариман чувствовал себя словно родитель, наблюдающий с волнением за этими первыми шагами. Наполовину пустой... Неужели этот сосуд никогда не заполнится? Несмотря на больное, изломанное тело, аура Шошаны была насыщенного синего цвета. Ариман чувствовал силу, все еще поддерживающую жизнь в почти уничтоженном создании. Он так же видел то, что недоступно для обычных смертных. Даже сквозь грубую ткань свободной рубахи явно с мужского плеча он прекрасно мог различить печати, которые словно клейма светились на ее теле.
  - Шошана?
  - А? - она испуганно вздрогнула.
  - Мне жаль. Я знаю, как это... Ждать и надеяться, стремиться к совершенству и пасть от того, что не сумел справиться с этой силой.
  - Ты ведь разделил его боль?
  - Нет, - Ариман понял, что зашел слишком далеко. - Не до конца. Я и сам был на грани смерти, но наш генетический отец спас меня.
  - Вот и вся разница между тобой и мной. Отец никогда не стремился спасти нас. Поглощенный ужасающей гордыней и невежеством, он создал подобных мне только лишь за тем, чтобы в нужный момент пожертвовать нами.
  - Тогда мне остается только возрадоваться тому, что Магнус не такой.
  - Радуйся. Пока можешь.
  Шошана, пошатываясь, побрела по тропинке дальше.
  - Куда мы теперь? - спросила она на ходу.
  - В имение премьер-министра, - Ариман догнал ее и аккуратно подхватил за талию. - Затем в монастырь. И по дороге ты расскажешь мне все, что знаешь.
  
  ...Последний эксперимент завершился неудачей. Барбато был зол и несдержан, хотя девушки ни в чем перед ним не провинились. Из последней партии выжила лишь одна, и в порыве сентиментальности Барбато дал ей новое имя.
  - Просыпайся, Шошана.
  Лаборатория находилась далеко на севере. В подвалах ее царил холод и дешевые калориферы старой и прогнившей системы отопления от него не спасали. Шошана сидела на кровати и старалась не дрожать, чтобы лишний раз не раздражать Бартоломео.
  - Как ты себя чувствуешь? - он без лишних разговоров стянул с Шошаны рубашку, чтобы осмотреть шрамы и печати на теле.
  - Очень холодно.
  - Я не спрашивал холодно тебе, или жарко, я просто хочу знать, сможешь ли ты ходить?
  Шошане показалось, что он вот-вот ее ударит, но Барбато сдержался. Мольфарка посмотрела на него снизу вверх взглядом, в котором были и покорность и детский восторг. Да, он может быть грубым и даже жестоким, но разве стал бы он приходить по несколько раз в день, если бы его интересовало только ее состояние?
  - Я в порядке, - соврала Шошана. Нет, она была не в порядке. Кости ломило, а ноги ее не слушались, но ради того, чтобы заслужить его одобрение, Шошана готова была терпеть эту боль.
  - Я знаю, что ты врешь мне, - ласково прошептал Барбато и ухватил Шошану за волосы, но тут же отпустил и даже погладил по голове. - Так же знаю, чего ты хочешь на самом деле. К сожалению, я не могу дать тебе этого, но поверь, мне бы тоже хотелось по-настоящему тебя полюбить.
  Он врал. Но ложь в данном случае была более чем оправдана. Барбато не знал, повлияло ли личное отношение Шошаны на результаты преображения. Во всяком случае, на то, что выжила именно она. Но поддерживать в ней надежду на нечто большее необходимо было как можно дольше. Когда Шошана сможет ходить, она поможет ему завербовать еще больше девушек. Можно было не утруждать себя преобразованиями чужой плоти и не развивать их возможности, но его пока еще не рожденное детище требовало все больше и больше пищи, а Нови Пазар мог предложить немногое. Потому Барбато и проводил время в этой дыре, раскрывая потенциал ведьм не слишком гуманными методами. То, что он делал с ними, заменяло годы обучения и совершенствования своих возможностей, но этого было все еще недостаточно. Нужна была новая жертва.
  Бартоломео чувствовал невыносимый голод и всепоглощающую жажду.
  Единичные жертвоприношения больше не давали нужного результата.
  Тогда он решился придать ритуалу не только особое сакральное значение, но и массовость. И все ради того, чтобы удовлетворить потребности нерожденного на более долгий срок.
  - Девочка моя, - Барабто присел на кровать рядом с ней, но так и не позволил одеться. - Вот уже почти тысячу лет я готовлю этот мир к появлению нового, истинного хозяина и ты даже не представляешь, как сильно тебе повезло.
  От холода у Шошаны посинели губы, но она терпеливо выслушивала объяснения от человека, за которым пошла не ради высоких целей и судеб мира. В сущности, ей было все равно, как ее использует Барбато.
  
  Шошана была влюблена и ради призрачной надежды на взаимность она готова была терпеть любые муки. Барбато никогда не говорил ей прямо о том, что у нее есть шанс, но она сама прекрасно придумывала себе намеки. В его жестах, в неосторожно сказанном слове.
  Откуда ей было знать о том, что все это - всего лишь самая простая манипуляция? Мастер создал для нее персональную реальность и стал центром этого маленького мирка. Он не позволял Шошане видеться с родственниками и друзьями, и обо всем, что происходит снаружи, она знала только с его слов. Жить для того, чтобы ждать. Каждой встречи, каждого ободрительного кивка или взгляда. Жить для того, чтобы слышать его голос. Цепляться за жизнь, даже если тело отказывается подчиняться, только ради того, чтобы дрожа от холода сидеть на жесткой постели... Зато рядом с ним.
  Первая влюбленность - наиболее яркая и запоминающаяся.
  И как же низок должен быть человек для того, чтобы ей воспользоваться.
  - Осталось недолго. Еще сотня, и мы сможем провести ритуал, - Барбато устало потер виски. Последние несколько дней он толком не ел и не спал. Его нерожденное дитя настойчиво требовало пищи и внимания. Гасион сказал, что обряд должен помочь. Можно было бы устроить церемонию рождение уже сейчас, но Барбато прекрасно понимал, что еще не все готово. Этот мир еще не созрел для того, чтобы рухнуть под тяжестью иллюзий.
  - Кто я? - он провел по ее щеке ногтями. - Кто я?..
  - Ты человек, которого я люблю, и ради которого сделаю все, что угодно.
  - Тогда приведи мне еще девушек.
  Шошана радостно кивнула. Она не задумывалась о том, какое будущее их ждало. Если тому, кого она любит, так плохо, то у мольфарки есть шанс подарить страдающему Барбато немного люби и утешения.
  - Я обязательно приведу! Как только опять смогу нормально ходить...
  
  - Так значит он давно уже прикармливает здесь одного из хищников Великого Океана? - во множестве книг и гримуаров Ариман читал, что демоны обладают интеллектом и желаниями. И при надлежащей подготовке и силе воли ими можно управлять. Сам Азек с разумными обитателями эфира никогда не сталкивался. Те хищники, что обитали в Имматериуме, вряд ли обладали хотя бы зачатками интеллекта.
  - Он считает, что демон еще не родился, - Шошана неловко чувствовала себя на руках у космического десантника, но идти было все еще тяжело.
  - Как же он ошибается. Во всем.
  - Я помогала ему. Потому что верила и любила.
  - Я не стану тебя оправдывать, - ближайшее будущее показало Ариману мертвецов.
  Апофис работал аккуратно и часть охраны сняли так, что этого не заметил никто из посторонних. Впрочем, на улицах по-прежнему было пусто, и Ариман ощущал во всем этом могучую волю Магнуса. Им часто вменяли в вину то, что они избегают честного боя, предпочитая скрываться за завесой иллюзий и колдовства. А то, сколько жизней они при этом спасают, мало кого волновало. Ариман поставил Шошану на землю.
  - Оправдывать не стану, но в одном ты точно невиновата. В том, что человек, которому ты доверила самое дорогое, оказался таким подонком. Мы пришли.
  
  Глава 9. Бежать. Которая из реальностей? Верный слуга.
  
  Chapter Text
  
  Не думай, как бы ни был ты велик, что ты всего достиг и все постиг.
  
  Юсуф Баласагуни
  
  Ньяса гнал свой грузовичок по пустынным улицам.
  Он совсем немного удивился, когда по среди ночи на него свалился Радован Младич с молодой девушкой, и вид у обоих был такой, словно они только совершили ужасное преступление.
  - Ты знаешь, что происходит? - спросил Радован с порога и тут же закашлялся. Холостяцкая квартира Ньясы была прокурена настолько, что неподготовленный человек мог легко свалиться с астматическим приступом.
  - Нет, - Ньяса не спал и встретил неожиданных гостей со стаканом настойки в руке. - И проходите уже побыстрее.
  Девушка пребывала в состоянии шока и все время жаловалась на головную боль. Не смотря на удручающее состояние, она не забывала постоянно за что-то извиняться и краснеть. Ньяса такую скромную девицу встречал впервые, поэтому уловок Радована на небольшую кухоньку, собрал немытые кружки со стола и с грохотом швырнул их в мойку.
  - Ты где ее нашел? - наемник почесал трехдневную щетину.
  - Она послушница. Та самая сиротка, воспитываемая Иоханной.
  - О, так ты ее... того? Обесчестил?
  - Ньяса, ты в уме ли? - Младич тяжело опустился на колченогий стул и расстегнул ворот влажной от пота рубашки. - У нас труп в архивах превотажа и взбесившаяся молфарка. Ты когда последний раз связывался с Марком?
  - Ты же знаешь, что защищенной линии больше нет, - на новости о трупе и мольфарке Ньяса отреагировал спокойно. Ну чего еще ожидать от ведьм? - Марк сам связался со мной через Берти. Он собирался прогуляться до лагеря Тысячи Сынов и отдать им Шошану.
  - Рискованно.
  - Вовсе нет, прислугу он распустил под благовидным предлогом. А папаша его не появляется уже больше суток.
  Радован планировал покинуть черту Дрежданны и перебраться в пригород, но, кажется, план придется пересмотреть.
  - В любом случае, здесь творится что-то странное. Я лично с трудом нашел такси, чтобы добраться сюда. На улицах никого, и... Ты ничего странного не чувствуешь?
  - Мольфары, - Ньяса пожал плечами так, словно это все объясняло. И возможно на этот раз он был прав. - Оставайтесь до утра, а там разберемся. В любом случае, Марк знает больше нас.
  - Я спорол горячку, - майор залпом выпил стакан настойки. - И потерял бдительность. А вслед за бдительностью потерял хорошего человека.
  - Сочувствую твое потере, - Ньяса оставил майора в одиночестве, чтобы проведать девушку.
  Как и предполагал Ньяса, девушка уже спала, свернувшись калачиком на потрепанном диване. Наемник покачал головой, убрал пепельницу со стола, стоящего рядом и накрыл послушницу пледом.
  - Спит твоя подружка, - он вошел на кухню, доставая из кармана очередную пачку сигар.
  - Лилья. Ее зовут Лилья.
  - Да неважно. И ты тоже спи. Завтра будет тяжелый день.
  
  Тяжелый день не задался с самого утра. Ньяса понятия не имел, что происходит, но нельзя же просто так признаться себе в том, что ты заблудился в родном квартале? "Боливар" петлял по пустынным улицам, и казалось, что вот она - Вангелия. Но единственная дорога в центр никак не давалась. Они неоднократно проезжали рядом с мостом через речку Петрик. Но дорога будто самостоятельно уводила их куда-то не туда.
  Ньяса начинал злиться.
  - Да чтоб меня вши заели, если это не магия! Город не может поиметь старого Ньясу, потому что сам Ньяса имел этот город неоднократно и в любые отверстия!
  - Да тише ты! - Радован и так не знал, куда деть руки, потому что одним местом в кабине пришлось пожертвовать под сумки с оружием и комлинками. И в связи с нехваткой пространства Лилью усадили на колени к майору. По началу она очаровательно краснела, но хватило послушницу ненадолго. Вскоре она немного освоилась и даже начала предпринимать попытки поддержать беседу.
  - Можете не стесняться, - Лилья ухватилась за поручень, когда "Боливар" подпрыгнул на очередной рытвине. Ньяса вез их по совсем уж задворкам, поэтому трясло старый грузовичок основательно. Радован только успевал хватать молодую девушку за талию, проклиная идиотизм ситуации. Майору не давала покоя мысль о том, что в подвалах превотажа лежит труп не чужого ему человека, но что с этим делать, он пока не знал.
  - Ньяса, стой!
  Наемник так разозлился на непреодолимые обстоятельства, что, кажется, перестал следить за дорогой, на которой стояла молодая девушка в белом платье.
  - Натурально моровая дева, - Ньяса затормозил. Да так резко, что Лилья чуть не вылетела через лобовое стекло, если бы пристегнутый майор не успел в вцепиться в нее как следует.
  - Моровых дев не бывает, - Радовану собственный тон показался не слишком уверенным.
  - А ты ей об этом расскажи, - Ньяса потянулся за сигарой. - Может выйдем?
  - Нет, - Лилья вцепилась в поручень покрепче. - Газуйте!
  - Чего она орет? - Ньяса никак не мог взять в толк, почему эта девушка стоит посреди дороги и так тоскливо смотрит на его грузовичок.
  - Газуй, тебе говорят! Назад сдавай! - Радован свободной левой рукой достал из сумки лазпистолет. - Лилья, слезай!
  Ньяса понятия не имел, почему девка на дороге вызывала такую реакцию. Но чутье наемника подсказывало, что ситуация, мягко говоря, нестандартная.
  - Не убивайте ее, - жалобно простонала Лилья, с трудом втиснувшись между багажом и майором. - Она невиновата! Ее заставили!
  - Это ты ей как-нибудь потом объяснишь.
  Ньяса сдавал назад, но улочка была узкой и развернуться просто так у него бы не получилось. Радован высунулся в окно и прицелился. Что чувствовала мольфарка и кто ее заставил, майора не волновало. Одной сумасшедшей меньше. Не успел Радован прицелиться, проклиная отвратительную дорогу, на которой безбожно трясло старый грузовик, как мольфарка открыла рот.
  Ньяса задним ходом выбирался на широкое шоссе, а Лилья закрыла глаза руками. И майор должен был признать, что этим двоим повезло не увидеть то, что предстало перед его глазами.
  Мольфарка открыла рот, но на этом не становилась. Несмотря на увеличивающееся между ними расстояние, Радован отлично видел, как челюсть девушки становилась все больше, а рот, который и так, казалось, вот-вот порвется, открывался все шире и шире. Мольфарка облизнула губы длинным фиолетовым языком и прыгнула.
  - Сука!
  Лилья закричала, когда увидела внезапно появившуюся на капоте мольфарку. "Боливар" тряхнуло от души и разозлившийся Ньяса нажал на тормоз. Визг тормозов казался оглушительным в предрассветной тишине, но никто из местных даже не выглянул.
  - Да что вообще, блядь, происходит!? - Радован не стал мешкать и дожидаться, пока мольфарка выбьет стекло рукой. Он высунулся из окна и выстрелил ей в нее. Ведьма завизжала и затрясла головой.
  - Твою ж мать, не задел даже! Не могла она увернуться!
  - Видимо могла, - Ньяса резко остановился и мольфарка слетела с капота. - Кажется, она не шевелится.
  - Я ее состояние проверять не стану, - майор уселся и вцепился в поручень. - Лилья, держись за меня. Мотаем отсюда.
  Дважды повторять не пришлось. Ньяса добрался задним ходом до широкого шоссе и на максимально возможной скорости понесся к улице Вангелии. Ему откровенно надело петлять по рабочему кварталу сквозь неизвестный морок, поэтому наемник попытался проскочить по прямому пути. Еще один раз. Возможно, что последний.
  Лилья схватилась за голову и застонала.
  - Что, опять? - Радован прижал ее к себе просто чтобы успокоить.
  - Голова болит просто жутко. Мне кажется... Я вижу нечто... Странное, - послушница пыталась подобрать слова, это давалось ей с большим трудом, слишком уж причудливым и жутким было видение. - Я не знаю, это животное, или ангел, или демон. Я вообще ничего не знаю!
  Ньяса ожидал, что девушка вот-вот разрыдается, но к его удивлению она достаточно стойко переносила все, что произошло за последние сутки.
  - Оно ждет меня.
  - Не дождется, - Ньяса сбавил скорость.
  На фабриках примерно через час должна была начаться утренняя смена и на улицах появились первые прохожие. Обычно угрюмые и взволнованные, в это утро они выглядели совсем иначе. Настолько спокойных и расслабленных перед утренней сменой людей Радовану встречать еще не приходилось.
  - Ньяса?
  - Да.
  - Тебе не кажется, что тут замешано колдовство?
  - Как-то в последнее время в нашей жизни слишком много колдовства.
  Заявление Ньясы никто не прокомментировал, потому что наконец-то они добрались до улицы Вангелии.
  - Вот и приехали, - Ньяса затормозил и уставился на кучку людей, молча наблюдающих за тем, как легионеры Тысячи Сынов перекрывают единственную дорогу в центр. - Зевак пока немного, да и недовольных среди них не вижу. Но как ты думаешь, майор, что бы это значило?
  - Думаю, что они уже знают. И скоро здесь будет жарко.
  Ньяса взвесил все за и против.
  - Они нас заметили.
  Один из легионеров махнул им рукой, показывая, что проезда нет и не будет.
  - Он приближается, - Радован отстегнул ремень и открыл дверь. - Выходим. Не знаю, что они тут собираются делать, но вступать в конфликт сейчас глупо.
  После прокуренного грузовика Ньясы утренний воздух, даже с привкусом сажи, казался необычайно свежим. Лилья держалась за майора, пытаясь справиться с головной болью. Неожиданно она почувствовала, как некто могущественный словно бы прикоснулся к ее душе и мягко устранил все ее волнения.
  Один из космических десантников подошел к ним и снял шлем. Выглядел он, как и многие из Тысячи Сынов, несколько экзотично для Нови Пазар.
  - Я Аурамагма, - он пристально посмотрел на Лилью. - С вами псайкер.
  - Псайкер? - Радован припоминал, кто кажется именно так называют мольфаров воины Императора.
  - Она, - Аурамагма указал на Лилью.
  Ньяса кивнул. Очевидно было, что головные боли Лильи усиливались всякий раз, когда поблизости оказывалась мольфарка. А это значит, что и сама послушница тоже одаренная.
  "Или проклятая", - добавил про себя Ньяса.
  - У нас приказ. Всех девушек-псайкеров возраста от пятнадцати до семнадцати лет необходимо взять на контроль
  - Лилья нормальная! - старый наемник прекрасно понимал, что такой противник ему не по зубам, но в самой ситуации ему чудилась большая несправедливость. - А вот одна из тех, кого вы ищете, находится в паре кварталов отсюда. Мольфарка напала на нас... И выглядела она при этом не самым приятным человеком на свете. Скажу честно, такой жуткой рожи мне еще не доводилось видеть.
  Аурамагма усмехнулся. В ауре этих людей проскальзывала тревога, которую не могло сгладить даже влияние Магнуса. Но они не лгали. Пиррид чувствовал, как в паре сотен метров отсюда, именно в том месте, о котором и говорил старик, находился источник силы, который вот-вот выйдет из-под контроля.
  - И все же, в целях вашей безопасности, девушке придется проследовать с нами. Она не может контролировать свои способности, а внезапная активность может закончиться плохо в первую очередь для нее.
  - Тогда мы пойдем с ней, - майор стянул с себя пропахшую табаком зеленую куртку, одолженную у Ньясы, и накинул ее на плечи дрожащей не то от страха, не то от осознания собственной инаковости Лилье.
  - Думаю, это возможно, - Аурамагма развернулся и направился к своим боевым братьям. - Следуйте за мной.
  - Даже не знаю, это хорошо, или плохо, - прошептала Лилья.
  
  В ратуше царил разгром. Пентакль сработал отвратительно и Барбато пришлось постараться, что попасть в нужное ему место.
  Да что там пентакль! Все пошло не так. Его тщательно продуманный план трещал по швам и мастер не видел никакой возможности склеить его заново, чтобы довести игру до логического завершения.
  Кроме того, он запутался. Барбато с удивлением осознал, что память его подводит. Он помнил о своей цели, но не чувствовал поддержки нерожденного. Их связь все эти годы была достаточно крепкой. Это позволяло Барбато удовлетворять потребности демона. Утолять его голод и жажду, готовиться к появлению собственного творения в реальном мире. Пусть этот миг будет краток, но этого вполне достаточно, чтобы завершить церемонию рождения, окропив ее большой кровью. А затем творение Барабто вернется в Имматериум полноценным и завершенным. И демон этот будет служить только своему хозяину и создателю.
  Барбато покачнулся и упал на колени.
  - Гасион, помоги мне.
  Ничего. Ответом ему была устрашающая пустота. Барбато не мог сравниться в искусстве магии даже с рядовым космическим десантником Тысячи Сынов, но он привык полагаться на обширность своих познаний в области магических печатей и призывов, которыми, в отличии от него, не пользовались сыновья ублюдочного примарха.
  А ведь все шло так хорошо. В какой момент, в какой точке он ошибся и позволил противнику разрушить его безусловно хороший план?
  Барабто подполз к сундуку, стоявшему в углу. Причудливый замок, который изготовил сам мастер, открылся только после того, как капля крови Барбато попала в узкий желобок, деактивируя защитную магическую систему, основанную на связи с генокодом хозяина.
  - Где же ты?
  Он нервно перебирал лежащие в сундуке книги, безжалостно отбрасывая ненужное. Каждый гримуар был его личным сокровищем, не имеющим цены, но теперь это все было неважно. Если его план пойдет прахом...
  - Прах. Все прах, - Барбато наконец нашел искомое.
  Папская булла, ошибочно приписываемая Гонорию, лежала на самом дне. Вот она - основа местной суррогатной религии, по догмам которой жили миллионы людей в течении тысячи лет. Пусть пыл их охладел за эти годы, но все же до сих пор среди жителей Нови Пазара было немало верующих. Да, их вера отличалась от неистового фанатизма, который владел умами первых прихожан Церкви Отречения, среди которых был и сам Барбато. Но этого было достаточно, чтобы заклинания и магические формулы работали, продолжая усиливать связь с варпом, способствуя появлению все новых мольфаров и мольфарок, количество которых и без того резко возросло в последние годы.
  - У меня нет ведьмы, нет настоятельницы, но это еще не конец. Пусть Гасион меня покинул, но темное дитя появится на свет в положенный срок.
  Барбато долго ждал этой секунды. Целую тысячу лет, умирая и возрождаясь согласно воле своего покровителя. Он лгал, манипулировал и убивал. Он похищал и пытал. Он оттолкнул Шошану, которая, как Барбато когда-то казалось, была ему небезразлична, несмотря на то, что совсем не походила на Абигайл.
  Ровно в полдень часы на башне ратуши начнут отсчитывать обратный ход. Барбато прекрасно слышал, как Смерть в очередной раз звонила в свой колокольчик.
  Он готов был поклясться, что сбежал из бункера премьер-министра еще на рассвете, но ошибиться было невозможно. Несколько часов, пропавшие из его жизни, ничего не значили. На самом деле Барбато прекрасно понимал, что должен разведать обстановку и узнать, где сейчас Шошана и Лилья, но иллюзия, созданная им, рассыпалась. Теперь здесь властвовал разум Магнуса, сдерживаемый лишь магическими ритуалами запрещенной папской буллы, мощь которых слабела день ото дня.
  - Я был уверен, что все получится, - Барбато начал чертить особый знак на полу.
  Мастер прекрасно понимал, что служение Владыкам Перемен - тонкое и опасное дело. Порой удача, вместе с их благосклонностью, отворачивается в самый последний момент, но все же он полагал, что в происходящем здесь вина исключительно Магнуса и его сынов, которые тщательно изучили все, начиная от исторических трудов и заканчивая местными реликвиями. В своем напыщенно высокомерии, привыкший к слепому подчинению Барбато допустил ошибку. Он позволил им увидеть все, вместо того, чтобы попытаться скрыть собственное присутствие. Пока Барбато предвкушал грандиозный финал своего замысла, Магнус вел здесь свою игру, прикрываясь иллюзиями, колдовством и не раскрывая всей правды даже для собственных подчиненных. Что же знал Магнус на самом деле?
  Часы били полдень.
  Барбато сидел в центре круга, сосредоточившись на своих внутренних ощущениях. Время в ратуше остановилось.
  Варп - это царство хаоса. Энергия течет там совершенно свободно, без каких-либо ограничений. Глупые ханжи и святоши утверждают будто бы хаос - обитель зла. На самом деле это не так. Хаос - это свобода. Да, одна человеческая душа мало что значит в этом пространстве, но разве в мире реальном, обросшем тысячей устарелых догм, ограничений и условностей у человека есть истинное право выбора? Барбато хорошо подумал, прежде чем заключать сделку и посвящать свою жизнь служению Двору Изменений. Но в итоге он остался в выигрыше. Он сам принимал решения и сам выстраивал свои игры, вовлекая в них исключительно тех, кто был ему интересен. Никто не посылал его с поручениями, как мальчика на побегушках. Барбато был восхитительно свободен в своем выборе пути.
  Часы продолжали отбивать обратный ход и стоящий на коленях перед раскрытой книгой Бартоломео Барбато начал произносить заклинание.
  Он ожидал, что Магнус может вмешаться в его исполнение, но этого не происходило. Каждое слово имело свое отражение в варпе и на первый призыв откликались хищники низшей иерархии. Они Барбато не интересовали.
  Мастер усиливал накал и добавлял в свой голос больше эмоций, будто поднимаясь по спирали.
  Хищники низшей иерархии все еще вопили, но теперь на призыв откликнулась рыбешка покрупнее. Барабто не видел этого, его захватила магия, а отправлять свое тонкое тело в полет в этой ситуации было опасно. Он не покидал пределы защитного круга, опасаясь быть схваченным, однако Барабто знал, что в данный момент созданные им мольфарки наполняются чистой энергией и тела их ждет поистине чудесное преобразование.
  Рабочий квартал будет принесен в жертву вместе с тысячей его подопечных. Да, пусть он не контролирует Лилью, но в данный момент она находится там.
  Барбато вышел на последний виток спирали и уже готовился закончить магическую формулу, как вдруг понял, что не может издать ни звука. Горло перехватил спазм и мастер почувствовал, как влага наполняет легкие. У Барабто резко поднялась температура, его бросило в жар, как при лихорадке. Давно забытые страхи, связанные с черной смертью, дали о себе знать.
  - Что? - Барбато схватился за горло и закашлялся. Он отхаркнул кровавый сгусток и уставился на собственные руки.
  - Ты этого не сделаешь.
  - Откуда... Вы, - он продолжал судорожно кашлять, мысленно проклиная магию Тысячи Сынов, которая позволяла им скрываться за колдовской завесой.
  - Мы повсюду. Там, где ты нас не ждешь.
  Барбато не мог прочесть их имена и увидеть их лиц, скрытых под шлемами. Ратуша, представляющая из себя в данный момент идеальный приемник энергии Имматриума, содрогнулась.
  - Вы опоздали, - прохрипел Барато. - Он родился. Точнее она. Она родилась.
  Последним, что он увидел, были молнии, пущенные одним из космических десантников.
  
  - Апофис был прав, - Йаотл лениво пнул обгорелые остатки Барбато и те рассыпались в прах.
  - Да ладно, не говори, что эта ратуша тебе тоже сразу не понравилась.
  - Какое типичное для павонида высокомерие.
  Юсуф ничего не ответил, посчитав что опускаться до споров о том, чей культ лучше - ниже его достоинства.
  - Смешной маленький человек, - Йаотл присел на корточки, внимательно рассматривая небольшую библиотеку Барбато. - А это стоит доставить на Фотеп. Определенно, Анкху Анена и Аримана это все заинтересует.
  - Он даже не понял, когда погибли все его агенты.
  - Сидел и ждал, - Йаотл взял в руки папскую Буллу и перевернул страницу. - Настолько самоуверен.
  - Пора возвращаться. В одном маленький смешной человек был прав. Если мы не будем действовать быстро и аккуратно, прольется много ненужной крови. Не знаю, что там у него родилось, но это надо нейтрализовать.
  - Магнус лично займется этим. С ним Хатхор Маат, Фозис Т`Кар и Ариман. Три братства и примарх легко с этим справятся.
  - Типичное для пиррида высокомерие, - Юсуф покачал головой. - И кстати, часы надо уничтожить.
  
  Глава 10. Хорошая игра. Верь мне. Маленькая ложь.
  
  Chapter Text
  
  Нам говорят, что сны - туманы,
  Миражи, сказки и обманы;
  Но сонный часто нам туман
  Покажет правду, не обман.
  
  Гильом де Лорис. "Роман о розе"
  
  Монастырь был оцеплен силами трех братств. Шошана чувствовала себя неуютно среди космических десантников и старалась держаться как можно ближе к Ариману. На данный момент она была единственной, кто знал все тайны Барбато, и кроме того, Азек не смог отказать ей в последней просьбе. Мольфарке неприятно было ощущать на себе недоверчивые и любопытные взгляды. Да, ей не повезло стать частью провального эксперимента, но в том, что повезло сынам Императора, нет их личной заслуги.
  - Ариман? - Шошана попыталась возвести ментальную защиту, но в таких условиях это было практически невозможно. - Сейчас я - единственное что мешает детищу Барбато попасть в наш реальный мир. Этого исхода надо избежать любым способом.
  - Магнус об этом позаботиться. Ты точно помнишь имена всех, кто был принесен в жертву?
  - Разумеется, - Шошана с тоской вспомнила о том, как Барбато читал ей лекции о важности имен. - Я помню каждую из них. Там, на севере в промерзлой юрте я повторяла их каждый день, чтобы... Чтобы просто помнить.
  - Ты должна освободить их. Так сказал Магнус.
  У Аримана были свои вопросы к Магнусу, но обстановка не располагала к задушевным беседам, поэтому свои сомнения главный библиарий Тысячи Сынов спрятать как можно глубже, выдвинув на первый план воодушевление от предстоящей схватки.
  Святогаальский монастырь представлял из себя целый комплекс зданий. Костница располагалась в подвале прямо под звонницей. Иоханна Валгрен, стойко пережившая все свои злоключения, делилась с Магнусом секретами перемещения по тайным подземным ходам, соединяющим трапезную, звонницу, жилые блоки и молельные залы. Сами ходы, по словам Иоханны, давно уже не использовались, но тем не менее, после вскрытия опечатанных систем защиты в подземельях обнаружились следы чужого присутствия. Остаточная аура. Перед тем как перебраться подальше на север вместе со своей лабораторией, Барбато пользовался монастырем в качестве укрытия.
  Шошана отказалась спускаться туда. Ощущение тоски, безысходности и рухнувших надежд давали на нее камнем. Все девятьсот девяносто девять имен. И еще тысяча имен тех, кто был казнен тысячу лет назад, что и поспособствовало зарождению в Имматериуме новой могущественной твари.
  - Ариман? - Шошана смотрела куда-то поверх библиария. Учитывая рост Аримана, ей приходилось сильно задирать голову. - Что это?
  - Мой хранитель.
  Аэтпио, как и остальные хранители, редко появлялся здесь, на Нови Пазар. Но теперь, когда пелена, созданная Барабто, спадала хранители сопровождали капитанов братств, явно наслаждаясь потоками эфира.
  Аримана эти потоки радовали и раздражали одновременно. То, что можно получить так легко, как правило не имеет какой-либо ценности, а иногда приводит к печальным последствиям. Стоя в одном шаге от могущества, которое так и просится в руки, Азек неизменно вспоминал своего брата. Когда-нибудь он перестанет это делать. Возможно, это станет началом его конца.
  Нет, он должен себя контролировать.
  Фозис Т`Кар со своим отделением занимал позиции в подвалах, опасаясь, что именно здесь Великий Океан может выплеснуться в реальное пространство, утягивая за собой хищников из своих глубинных течений. Хатхор Маат вместе Амоном находился в самой костнице. На данный момент там не происходило ничего значимого, но волнения в Великом Океане никак нельзя было игнорировать.
  Кое-кто из приверженцев культа атенейцев уже слышал вкрадчивый голос, нашептывающий им самые сокровенные тайны. Телепаты в данном случае были наиболее уязвимы. Их ментальная защита ни в чем не уступала защите боевых братьев из других культов, но здесь им приходилось действовать открыто, чтобы слушать и слышать.
  - Подожди меня здесь, - Ариман приказал своим Тайным скарабеям занимать позиции у главных ворот монастыря - Примарх зовет.
  
  Магнус беседовал с усталой, но сосредоточенной Иоханной, стоя точно под надвратной иконой какого-то святого - покровителя этих мест. Единственный глаз Магнуса цвета расплавленного золота пылал искренней заинтересованностью. Примарх был прекрасным оратором и не упускал случая продемонстрировать свои обширные познания и преподать урок, однако, это еще не означало, что он не умеет выслушать. Ариман заметил, что Магнус стал значительно ниже ростом. В золотой броне, килте, с копной алых волос он выглядел чуждо среди монастырского комплекса. Но Магнус своей невероятной харизмой заполнял все окружающее его пространство так, что казалось, будто любая обстановка сама подстраивается под него. Все меркнет рядом с примархом Тысячи Сынов.
  Ариман остановился по знаку Магнуса. Видимо, слова Иоханны настолько заинтересовали примарха, что главному библиарию придется подождать. Ариман сосредоточился и выхватил одну из нитей ближайшего будущего. Оно ветвилось множеством отростков, растекалось, словно мелкие притоки огромной реки, но исключительное мастерство Аримана позволяло ему свободно ориентироваться в этой путанице, выбирая правильные пути.
  Будущее предстало перед ним настолько невероятным, что Ариман вслух прошептал: "Это невозможно".
  Иоханна развернулась к нему и поклонилась.
  - Я благодарна вам за то, что легион не стал уничтожать наш мир.
  - В этом нет необходимости, - Магнус всегда уважительно относился к иным культурам, в первую очередь стараясь познать и понять, можно ли почерпнуть из них нечто полезное для себя. - Здесь долгие годы действовал полагавший себя гениальным разум, но Барбато не ожидал, что планету посетит истинный гений и так легко разрушит все его приготовления.
  Ариман понимал, что такое заявление может показаться несколько высокомерным, но речь шла о Магнусе. Из его уст это звучало, как простая констатация факта.
  - Он полагал себя гением, - Магнус явно получал удовольствие от того, что все-таки сможет преподать очередной урок. - А ведь он действительно был в шаге от совершенства.
  Аура Иоханны, почти незаметная в присутствии Магнуса, вспыхнула серыми оттенками недоверия.
  - Совершенство ли это?
  - Вы не согласны со мной, настоятельница?
  Ариман понял, что Магнус хочет услышать ее ответ. Примарха действительно интересовало мнение Иоханны и он выстроил диалог таким образом, чтобы она могла, не стесняясь, высказаться.
  - Может быть мое представление о совершенстве более простое и наивное, но разве набор навыков и умений сделали кого-то совершенным? Нет, не думаю... Можно быть искусным воином, чтецом эфира, при этом писать картины и разбираться в философии, но люди все равно не пойдут за таким человеком... А если и пойдут, то скорее всего ошибутся, - Иоханна замолчала, не зная, продолжать или нет.
  - И все же? - голос Магнуса был ровно в той тональности, которая располагала к задушевным беседам.
  - Я думаю, что совершенство - это некое метафизическое, если угодно, понятие. Набор неких качеств и представлений о морали. Быть совершенным означает быть таким человеком, к которому тянутся. В присутствии которого хочется быть и стать лучше, расти над собой, стремить к тому, чтобы изжить свои пороки. Такое совершенство не всегда красиво внешне. Оно может быть хромым, кривым и косым, но пламенное сердце гораздо важнее. Умение сопереживать... Вот что я понимаю под совершенством. Мать часто рассказывала мне на ночь сказку о человеке, который вырвал себе сердце, чтобы осветить им путь во тьме и вывести людей к свету. Великое самопожертвование и делало его совершенным в моих глазах.
  Иоханна смущенно замолкла, когда ощутила на себе понимающий взгляд примарха.
  - Мой отец, - Магнус снова стал тем гигантом, которого привык видеть Ариман,- и есть тот самый совершенный человек, о котором вы говорите. Он ведет все человечество к свету, забыв о собственных желаниях. Он вырвал свое сердце и освещает им этот путь. Храните ему верность, Иоханна, и постарайтесь, чтобы ваш мир и дальше жил и развивался, - Магнус одобрительно кивнул. - Азек, нам пора.
  
  - Тебя что-то тревожит, сын мой?
  Они пересекли внутренний дворик и остановились рядом с небольшой часовней. Ариман чувствовал запах воска, ладана и свежей краски, исходящей оттуда.
  - Будущее показало мне того, кого я уже не ожидал встретить, - главный библиарий не скрывал печали в голосе. Аэтпио исчез, словно растворившись в ауре Магнуса, а назойливый шепот мешал сосредоточиться. Время приближалось к полудню и местное дневное светило, ласково называемое жителями Нови Пазар "Сонцето", почти достигло зенита. Дрежданна купалась в весенней зелени и монастырский дворик с его украшенными изысканной, ажурной ковкой лавками и цветущей сиренью напомнил Ариману о прекрасных парках Тизки, которые любил посещать главный библиарий.
  Магнус понимающе кивнул и положил руку на плечо своему верному сыну.
  - Не мне тебя учить тому, насколько превратно порой мы трактуем события будущего, если видим в них нечто очень личное. Азек, ты нужен мне! - жар энтузиазма в голосе примарха оказался заразительным. - Возможно, я скажу это впервые за все время, что знаю тебя, но оставь мысли о грядущем. Твои тревоги понятны, но необоснованны. Я дал слово, что та трагедия больше не повторится, и ты должен верить мне.
  - Я верю! - Ариман действительно верил.
  - Если бы Ормузд был рядом, он поддержал бы тебя, - Магнус убрал руку и Ариман почувствовал сожаление. - В какой-то степени ты избран, Азек, и тебя ждет блестящее будущее. Не позволяй черным мыслям заслонять от тебя наш великолепный мир.
  - Прости меня, отец, - Ариман опустился на колено и склонил голову. Постоянная близость к Магнусу притупила чувство восторга, наполняющее сердце космического десантника при виде примарха, но именно сейчас Ариман испытал прилив радости и гордости, почти стерший тревоги от возможной встречи с тем, с кем встретиться он никак не мог.
  - Иди, сын мой. Намеченный Барбато час приближается.
  - Барбато скоро будет мертв, - воодушевленный Ариман поднялся.
  - Истинно. Но это никак не повлияет на сущность, которую он кормил невинными душами несколько столетий. Та, кого Барбато считал своим детищем, гораздо более древнее, чем он мог себе представить. Жители Древнего Гипта уже сталкивались с ней и даже наделили именем, но века забвения не слишком благотворно сказались на Пожирательнице, а часовщик дал ей шанс вернуть былое могущество. Но удача переменчива. Никто и предположить не мог, что здесь окажется Тысяча Сынов.
  - Что требуется от меня? - Ариман подозревал, что Магнус знал все с самого начала, но по каким-то собственным соображениям решил раскрыть все именно сейчас.
  - Возьми Шошану и отправляйтесь в звонницу. На вершине, под самым шпилем ты найдешь приготовленный Барбато знак. Исчисления в ранге философа помогут тебе сохранить спокойствие. Когда Шошана начнет читать имена, будь готов к тому, что Пожирательница попробует смутить твой разум. Не поддавайся ей, Азек. Она всего лишь один из тех бездумных хищников, что набрасываются на наши тонкие тела во время путешествия по волнам Великого Океана.
  - А что потом? Когда Шошана закончит?
  - Ты и сам знаешь.
  - И все-таки, мне ее жаль...
  - Это ее единственное желание. Позволь ей освободиться. Сделай это сам.
  
  Шошана чувствовала себя так, словно тело ее уже разваливается на куски. Знакомые голоса звали ее в отчаянии.
  "Ты заманивала нас, а сама осталась жива".
  Мольфарка плакала, не в силах унять дрожь. Несмотря на теплый ветерок, она мучалась от невыносимого холода. Шошане казалось, будто каждая потерянная душа, каждое астральное тело тянулось к ней. Легионеры не обращали на мольфарку внимания, и Шошана без сил рухнула на лавку. Аромат сирени заглушал вонь гниения, доносившуюся из подвалов костницы. Настоятельница Иоханна наблюдала за ней издалека, явно опасаясь приближаться. В ауре госпожи Валгрен читалась тревога. Шошана слышала обрывки мыслей настоятельницы и ее беспокойство за молодую послушницу по имени Лилья.
  - Я должна дожить, - Шошана утерла слезу рукавом. - А после я больше ничего никому не должна.
  Ариман, закончивший разговор с Магнусом, приближался к ней уверенность главного библиария, сочетавшаяся с полным спокойствием, придала Шошане сил.
  - Тебя отнести? - в его голосе Шошана безошибочно угадала искренне участие и жалость. Меньше всего на свете ей хотелось выглядеть жалко. Особенно, в глаза Аримана. Они могли бы быть равны по силам, но как же глупо было теперь думать о том, что могло бы случиться.
  - Если только по лестнице, - смущенно призналась Шошана. - Давно не принимала стимуляторов.
  - Не самый милосердный способ покончить жизнь самоубийством.
  - Милосердие - удел немногих, - печально отозвалась Шошана. - Тех, кто знает, что слаб и поэтому принимает чужие слабости. Для этого не нужно хваленое мужество, или героизм, - она заслонилась ладонью от жалящих глаза солнечных лучей. - А ты весьма необычен среди себе подобных.
  - Слабости есть у всех, - неожиданно тепло отозвался Ариман, - но не стоит потакать им. А знать собственные недостатки полезно в первую очередь для того, чтобы изживать их. Идем.
  
  Йатол и Юсуф уже приближались к ратуше, в которой Барабато начал свой ритуал. Ариман ясно видел это будущее и с каждой узкой каменной ступенькой он приближался к тому, чтобы исполнить свою роль в этом представлении. Вот только кто его организовал?
  Звонница монастыря с пятью узкими шпилями была надстройкой над северной стеной основного храмового комплекса. Колокола молчали, но Ариман чувствовал вибрацию метала так, словно те только и ждали нужного момента для того, чтобы заговорить.
  В служебном помещении под звонницей было пусто. Никакой мебели и только тайные знаки на полу, недоступные взору обычных людей. Да, именно здесь Барбато собирался доводить до конца ритуал. И даже гений может быть легко обманут, если полагается лишь на свою гениальность, отвергая опыт других.
  Ариман опустил Шошану в центр круга.
  - Ты должна быть готова.
  - Я знаю, я почувствую, когда все начнется, - Шошана усаживалась, скрестив ноги. - Меня создавали для этого момента.
  Ариман не стал ее тревожить, позволив сосредоточиться. Перечисление почти двух тысяч имен займет некоторое количество времени. Что в этот момент будет делать Магнус, Ариману было неизвестно, но от любых физических угроз примарха защитят его верные легионеры.
  Ариман подошел к узкому вытянутому окну без стекол или витражей. Ветер гулял на вершине звонницы и он был так не похож на горячий суховей среди песков Просперо. Ариман искренне полюбил родной для Магнуса мир, напоминающий главному библиарию о собственной малой родине на далекой Терре. Тизка - город света и по-настоящему свободных от мрачных предрассудков людей, стала для Аримана настоящим домом.
  - Я готова.
  - Твой создатель уже мертв.
  Шошана кивнула. Она закрыла глаза и сосредоточилась. Ариману казалось, что он слышит бой часов на ратуше. Стены и пол покрылись изморозью - на волю вырвалась психическая энергия Имматериума. В кабинете Иоханны Валгрен почернели иконы, и строгие лики святых, изображенные на них, неуловимо менялись. Сама настоятельница осталась за стенами монастыря, понимая, что мало чем может быть полезна.
  - Святи Божи, - невольно прошептала Иоханна на одном из местных наречий. Она не видела того, что могли видеть легионеры, или мольфарка, но чувство невыносимого голода и сковывающего движения ужаса заставило ее обратиться к старым молитвам. - Святи Божи! Спасити и сачуваите.
  
  Великий Океан не ограничивает себя физически законами или временными рамками, и сейчас монастырь отчасти погружался в это безвремение. Хатхор Маат и Анкху Анен приготовились атаковать все, что может появиться из недр костницы. Кенотафы и надгробия пошли трещинами, а останки зашевелились. По ним словно прошлись разряды статического электричества.
  - Что уготовано нам в грядущем? - совершенно невозмутимо поинтересовался капитан третьего братства.
  - Не спрашивай у меня об этом сейчас. Я вижу только множество душ и слышу их плач.
  
  Фозис Т`Кар обнаружил кучку истлевших крысиных трупиков в одном из коридоров, ведущих к монастырской столовой. Раптор дал знак отделению и остановился. Крыс заполняла энергия варпа, течения которой не давали покоя капитану второго братства. Только жесткий самоконтроль не позволял ему воспользоваться этой силой. Крысиные трупики зашевелились и не дожидаясь, пока стая грызунов перерастет в нечто большее, Т`Кар выстрелил в них. Один снаряд не оставил от крыс не следа, но эхо от выстрела будто поглотили стены. Свободного пространства становилось все больше, а изломанная геометрия этого места действовала на нервы и мешала сосредоточиться.
  - Продвигаемся дальше.
  Боевая выучка и самоконтроль помогали справляться с ситуацией. Под монастырской столовой располагалось весьма обширное помещение, которое когда-то использовали как пыточную. Об этом говорил соответствующий инструментарий, в спешке оставленный кем-то на широких столах. Фозис Т`Кар поморщился и пнул валяющиеся под ногами поеденные ржавчиной клещи. Вокс канал был забит криками терзаемых и капитан стащил шлем. Его примеру последовали и остальные. Теперь достаточно было возвести ментальную защиту. Ютипа парил рядом и капитан отправил хранителя вперед, на разведку местности.
  Но кажется, именно здесь им придется остановиться. В отличии от узких коридоров, а Фозис Т`Кар не сомневался, что в реальности они именно такими и остались, несмотря на иллюзию постоянно расширяющегося пространства, у них отсутствовала возможность маневрирования. Да и пользоваться силами в узком проходе было опасно. Братства Тысячи Сынов имели смешенный состав, и в подчинения капитана были представители всех культов, но не каждый из них мог воспользоваться кайн-щитом. Опасаясь дружественного огня, Фозис вывел их на эту широкую площадку и велел занять позиции, а в качестве укрытий им могли послужить инкубационные ящики.
  - Сейчас начнется, - капитан безошибочно чувствовал этот момент. Наивысшая точка напряжения приближалась. Через атенейцев он уже получил информацию о направлении атаки противника. Что же, позиция для сдерживания была действительно наиболее удачной, но вот что конкретно собирается на них напасть, пока оставалось неясным даже для корвидов.
  
  Труп Барбато уже рассыпался в прах, а его магический круг был разорван. Калофис рассредоточил свое братство по четырем направлениям, разбив каждую группу на небольшие штурмовые отряды из пяти представителей культов на случай встречи с вышедшей из-под контроля ведьмой. Эвакуация, проводившаяся по приказу Марка Дайона, еще не завершилась, но старые бомбоубежища, по больше части непригодные для долгого времяпрепровождения, расконсервировали, и все, кто не успел покинуть рабочие кварталы по утру, вынуждены были остаться там. У Калофиса не было времени на то, чтобы разъяснять людям, насколько легкую мишень они будут представлять из себя на шоссе, особенно учитывая поток выбирающихся в агломерацию на собственном транспорте.
  - Майор, - Калофис сощурил густо подведенные глаза и сурово уставился на Радована Младича, который вызвался добровольно помогать при эвакуации. - Ты хорошо знаешь этот район?
  - Лучше всех, - Радован утер пот. Ему казалось, что космического десантника окутала огненная вуаль, похожая на защитную энергетическую сферу - очень редкое и крайне дорогое приспособление, используемое только высшим командованием Нови Пазар.
  - Тогда скажи мне, где здесь можно спрятать секретную лабораторию.
  Радован задумался. Во время поиска таинственных похитителей девушек он прочесал каждый квартал, но никаких следов не нашел. Однако на тот момент он действовал практически вслепую и толком не знал, что искать. Майор и предположить не мог о том, какие истинные цели преследует преступник. Но с выяснением новых обстоятельств многое становилось понятно.
  - Думаю, бедняцкий квартал подойдет как можно лучше. Там много заброшенных хибар. Когда-то Северо-Западный Превотаж начинался именно оттуда, но первые бараки давно заброшены, а контингент там крайне маргинализирован. Местные наркоманы и алкоголики часто устраивают пожары, поэтому большая часть бараков выгорела или снесена, но есть еще целые здания, а что под ними - кто знает.
  - Спасибо за помощь, - Калофис собирался уже было вернуться к своим обязанностям, но неожиданно решил добавить к благодарности кое-что еще. - Твоя девушка в порядке. Она в одном из убежищ и ей ничего не угрожает, если она, конечно, не сглупит и не покинет его.
  Радован не стал спорить на тему того, что Лилья ему никакая не девушка, а просто устало согласился. Он и понятия не имел о том, что послушница на самом деле находятся очень близко.
  
  Старое убежище, построенное еще до стычек с северянами, было битком набито народом и Лилья чуть не падала в обморок от духоты и едкого запаха пота. Но приказ был яснее ясного: покидать помещение без лишней нужды категорически запрещено. Возможно, все обойдется, но одна вышедшая из-под контроля мольфарка может натворить немало бед. У Лильи не только кружилась голова, она слышала чей-то шепот и плач. Множество девичьих голосов причитали, что за страшная участь их постигла, и все они тянулись к Лилье. Когда послушница закрывала глаза, ей явственно представлялись сотни тонких, истлевших рук, которые хотят ее коснуться.
  "Что бы это ни было, я с этим справлюсь", - Лилья подумала о том, что первым делом, если выживет, пригласит майора на свидание. И это будет очень мужественный поступок.
  Старый бойлер к всеобщему удивлению все еще работал и Лилья аккуратно, стараясь не наступать на сидящих людей, пробралась к нему, чтобы набрать воды в стаканчик из-под кафы. Перед глазами то и дело мелькал образ смерти, звонящий в колокольчик. Каким образом ратуша связана со всем, что здесь происходит, Лилье было неведомо и она постаралась выбросить из головы мысли о старинных часах.
  "Только бы все было хорошо".
  Лилья подумала о том, как прекрасно было бы сейчас растянуться на диване в приемной настоятельницы.
  Не успела она потянуть за ржавый рычаг, как мир разбился. Разлетелся на сотни деталей от одного единственного вопля. Лилья упала на колени и зажала рот рукой. По ладони текла кровь. Она почувствовала, как кровь течет не только из носа, но и из ушей и, кажется, из глаз. Люди в убежище в страхе старались отодвинутся от нее как можно дальше. Послушницу вырвало кровью и она упала в обморок.
  Где-то на задворках рабочего квартала сбитая Ньясой мольфарка Магда умирала в страшных муках. Тело ее разрывалось на части, словно пустая оболочка, расползаясь и являя реальному миру гораздо более совершенное создание.
  
  Глава 11. Демонология. Ахура Мазда. Удел немногих.
  
  Chapter Text
  
  Неужто ни одного нет достойного Учителя, ни одного духовного
  Владыки и Спасителя, известного Тебе, что может превзойти
  других в чистоте и праведности? Не Тебя ли поставил Я
  пастырем, охраняющим творения этого мира?
  
  Ахунаваити Гата
  
  Шошана монотонно перечисляла имена. Большую часть девушек она, разумеется, не знала, но каждая из тех, кого она вспомнила, неизменно откликалась тяжким стоном.
  Ариман наблюдал за ней с нарастающей тревогой. Ему приходилось прикладывать немало усилий для того чтобы не поддаться искушению познать истинное могущество. Чтобы успокоиться и взять себя в руки он не только вознесся на высшие уровни исчислений, но и представил себе спираль на полу пирамиды Магнуса. Разум Аримана скользил по этой спирали, пока наконец не остановился на том самом месте, которое занимал главный библиарий.
  Он - Азек Ариман, который ведет свой легион и сохраняет верность примарху, и нет во вселенной такой силы, которая собьет его с этого пути.
  Чем больше имен называла Шошана, тем меньше вокруг оставалось реального пространства. Имматериум, словно приливная волна, омывал стены монастыря. Сегодня у каждого из тех, кто присутствует здесь, будет свое испытание на силу - или же слабость духа.
  Ариман не видел в ближайшем будущем никаких попыток атаковать его или мольфарку, и это тревожило главного библиария. Логично было бы предположить, что обещанная душа Шошаны имеет для Пожирательницы серьезную ценность, ведь после проведения ритуала освобождения другого шанса у древнего хищника уже не будет. Мольфарка сможет спокойно умереть, не став кормом для чудовища.
  +Ты так думаешь? +
  Ариман тоже слышал вопли умирающих, но этот голос явно не принадлежал жертвам Барбато, хотя бы потому что был мужским. Более того, этот голос Ариман прекрасно знал. Знакомые модуляции заставили Аримана вздрогнуть, нарушив концентрацию. Шошана продолжала читать имена уже седьмой сотни и от постоянных воплей в Имматериуме не спасала даже ментальная защита. Не было такой стены, за которой Ариман мог укрыться от того, что ему приходилось слышать. Но если еще пару секунд назад он мечтал о том, чтобы все побыстрее закончилось, то сейчас он отчаянно хотел еще раз услышать знакомый голос. Почему-то Ариман был уверен, что это - не галлюцинация, не игра воображения и не происки врага.
  +Ормузд!?+
  Стены обрушились.
  Шошана осталась на вершине под звонницей. Аримана же словно увлекала вниз неведомая сила, сопротивляться которой он не мог, да и не хотел.
  Короткий полет завершился падением и Ариман перекатился по полу, круша в пыль хрупкие человеческие останки. Определенно, это была костница, но здесь было пусто, а трон из черепов отсутствовал. Странно, но в воздухе витал аромат роз, за которыми любила ухаживать мать Аримана в их богатом саду, не идущем ни в какое сравнение с тем, что ему удалось увидеть на Нови Пазаре В голове звучали ее слова о том, что амулеты, подаренные близнецам на прощание, помогут защитить их от невзгод. Такая наивная вера в мифических покровителей рода теперь казалась Ариману смешной, но несмотря на это, он продолжал хранить свой серебряный дубовый листок.
  +Ормузд?+ - Ариман не чувствовал враждебно настроенного разума, но разве брат стал бы нападать на него? А подсознание подсказывало Ариману, что это был именно Ормузд и никто иной.
  +Ты всегда хотел казаться серьезнее, чем есть на самом деле.+
  Ариман опустил посох хеку. Да, такое мог заявить только один человек, который слишком хорошо его знал. Возможно, близнецы вообще знали друг друга лучше, чем самих себя.
  - Покажись!
  +Теперь я - часть чего-то большего, Азек+
  В голосе Ормузда чувствовалась горькая печаль.
  - Поговори со мной!
  Аромат роз сменился привычным уже запахом гниения. Кости, из которых Барбато создал причудливые украшения и люстру, осыпались прахом на пол. Стены дрожали под давлением чудовищной силы. Ариман потянулся к рукоятке болтера, прекрасно понимая, что тот его не спасет. Видение рухнувшей восточной стены спасло Ариману жизнь. Он вовремя уклонился от падающих обломков и вслед за этим в образовавшемся проеме показалась огромная когтистая лапа, а за ней и морда, отмеченная вычурной мутацией. На Аримана смотрели множество человеческих глаз: карих, голубых, зеленых. В каждом из них он видел боль и скорбь, но помочь несчастным ничем не мог. Пожирательница просунула морду в проем и Ариман с возрастающим отвращением отмечал то, что тело ее так же покрывают глаза и рты. Все это находилось в постоянном движении, как будто плоть этого уродливого создания еще не обрела окончательную форму.
  Вытянутая морда с широкой пастью оказалась напротив лица главного библиария и Ариман поморщился от могильного смрада, источаемого Пожирательницей.
  +Они называли меня Амат. Но не обольщайся, не это - мое настоящее имя+, - Амат обнюхивала Аримана, готового атаковать, но все еще выжидавшего, не появится ли Ормузд.
  - Что с моим братом?
  +Маленький брат. Ахура Мазда. Да, конечно, ты наверняка хочешь его увидеть.+
  Амат открыла пасть, обнажая острые длинные зубы, среди которых застряли обрывки одежды. Ариман понимал, что это всего лишь образ, сформированный благодаря стараниям Барбато, но от одного взгляда на обрывок светлого ситца в пасти Пожирательницы ему стало не по себе.
  Пасть открывалась все шире и судя по тому как судорожно сжималась глотка Амат, по пищеводу кто-то выползал наружу. Ариман запнулся на мантре высших исчислений и отшатнулся, понимая, что сейчас увидит, но атаковать и прервать появление самого когда-то близкого ему человека не смог.
  С ужасающим стоном из пасти Пожирательницы показался Ормузд.
  - Брат...
  Когда мутации грозили уничтожить легион, Ормузд и Ариман искренне надеялись, что они сильнее этого и смогут справиться с проклятьем перерождения плоти. И, как это часто бывает, не рассчитали своих сил. Ормузд пострадал первым, но и сам Ариман не избежал этих мук, сражаясь до последнего, веря в то, что встреча с примархом поможет изменить все.
  Магнус смог спасти только одного из них. По крайней мере, Ариман в это верил. Первым делом после пробуждения он пошел проведать брата и не обнаружив того, сразу все понял. С тех пор главный библиарий Тысячи Сынов стал наполовину пустым сосудом. Его жизнь наполнилась множеством действительно важных вещей и одной из главных целей ее стал поиск и сохранение знаний. Ариман шел путем обретения могущества, не позволяя себе переступать определенную черту, за которой вечно лежала тень погибшего брата. И сейчас он смотрел на родное лицо, не обезображенное гротескными мутациями, испытывая горячее желание прикоснуться к нему. Проверить, не иллюзия ли это?
  +Азек, ты должен знать правду+
  - Какую правду, о чем ты говоришь? - Ариман злился на себя, на абсурдность ситуации, злился потому что именно сейчас эмоции не позволяют ему отличить правду от иллюзий.
  +Наша жертва была напрасной потому что ваши жизни находятся в чужих руках.+
  - Ормузд, нет! Мы живы и больше подобного не повторится. Магнус дал нам слово!
  +Азек... Все... Ложь...+
  
  - Сын мой!
  Амат заверещала от боли. Пасть захлопнулась, а в ней исчез и Ормузд.
  - Сын мой! - астральное тело Магнуса сияло подобно звезде. Этот свет казался Ариману невыносимым, но ничто не могло омрачить радость от этой неожиданной встречи с генетическим отцом. Ариман мысленно укорил себя за подобные мысли. Глупо было даже представить, что Магнус позволит этой нелепой ситуации развиваться дальше, а демону - смущать разум своего любимого сына.
  - Азек, все, что ты видел - ложь от первого до последнего слова. Не позволяй этой твари тобой манипулировать. Она только и ждет, когда ты дашь слабину, чтобы пожрать твою тронутую сомнением душу.
  - Ормузд мертв, ведь так? - Ариман уже не понимал, где они находятся. Это помещение было значительно больше, а сами стены, испещренные иероглифами, гораздо древнее Святогаальского монастыря.
  Амат отступила, а Магнус не спешил нападать на нее.
  - Да, Ормузд мертв. Он там, откуда возврата уже нет.
  - Но я и не пытался...
  - Я знаю, сын мой. Кто угодно мог бы обратиться к запретным знаниям, но только не ты. Именно поэтому я доверил тебе вести наш легион, Азек. А теперь возвращайся к Шошане и сделай то, что должен.
  
  Ариман очнулся на полу в комнате под звонницей. Судя по знакомым ощущениям, путешествие совершило только его тонкое тело. Но насколько реальным казалось все происходящее!.. Рядом с ним на коленях сидела Шошана и гладила Азека по лицу, осторожно касаясь кончиками дрожащих пальцев его лба и щек.
  - Ариман, - она еле слышно шептала осипшим голосом. - Все закончилось. Я так беспокоилась за тебя.
  Шошана вновь коснулась его лба тонкой рукой, болезненно белой на фоне загорелой кожи главного библиария.
  - Ты горишь, словно в лихорадке.
  - Это пройдет.
  Ариман сел. В алой броне он казался Шошане огромным и чужим, но себя обмануть было просто невозможно. Старые раны, объединяющие их, вскрылись и о причинах, по которым это случилось, Шошана могла только догадываться.
  - Ты обещал мне.
  - Я помню. Это удивительное свойство подобных мне, Шошана. Мы наделены эйдетической памятью и ничего не забываем. Даже если хотим.
  В словах Аримана безошибочно угадывалась горечь и мольфарка так и не решилась спросить, что же стало причиной внезапной перемены его настроения.
  - Я очень устала... Наверное, такие как ты никогда не знают усталости, но мое тело больше не способно выдерживать то пламя, что пожирает меня изнутри. Об одном прошу, сделай это быстро.
  Ариман понимающе кивнул, пристально разглядываю свою будущую жертву. Шошана заметила странный блеск в его синих глазах, похожий на проявление сил, о которых ей оставалось только мечтать.
  - Обещаю, больно не будет.
  
  Фозис К`Тар разрядил очередную обойму. В искаженном пространстве все происходило медленно. К`Тар наблюдал за каждым выпущенным снарядом. Он сомневался, что этим странным тварям, напоминающим шары чистой энергии, астартес смогли причинить хоть какой-то вред. Но пока им удавалось сдерживать неизвестного противника. Одно из таких причудливых созданий, больше напоминающее летающий диск с разверзнутой пастью, пыталось уничтожить кайн-щит, которым капитан второго братства накрыл свою ударную группу. К`Тар пнул тварь из варпа и с кончиков его пальцев сорвалась миниатюрная молния.
  Капитан выругался на древнем, почти забытом наречии одного из народов Нордафрики.
  Инкубационные ящики, служившие укрытием, разлетелись в разные стороны, но К`Тар сдвинул их на место телекинезом. Один из его подчиненных уже погиб, растерзанный сворой этих странных летающих дисков. По одиночке они были не самыми сильными противниками, и видимо поэтому предпочитали силе - массовость.
  - Интересно, как долго это продлится?
  К`Тару совершенно не нравилось, что они вынуждены были находиться здесь, в замкнутом помещении, но никакой возможности продвинуться вперед в них не было, так же как и отступить назад. Коридор за спиной сузился до таких размеров, что свободно пройти в нем мог только один космодесантник, а по одиночке, без прикрытия они становились легкой мишенью. Капитан прикинул, не проще ли будет разрушить эти подвалы, но отказался от этой идеи, опасаясь угрозы обвала.
  - Придется попотеть, - К`Тар потерял атенейца, но координировать действия на такой ничтожно малой территории можно было и без него.
  
  Хатхор Маат и Анкху Анен слышали грохот от выстрелов. Воздух был насыщен озоном, а по стенам костницы расползались чернильные пятна. Все, что они могли видеть - это тень. Как будто перед ними возникла проекция чудовища, не способная атаковать, но при этом остающаяся вне зоны досягаемости. Хатхор Маат лениво и даже грациозно взмахнул рукой и нечто, показавшееся из тени, возникшей на месте костяного трона с воплем уползло назад.
  +Уклоняйся!+ - Анкху Анен перекатом ушел влево, а Хатхор Маат вправо как раз вовремя. Призрачная лапа вырвалась и огромными когтями пробороздила на полу пять широких полос.
  Павонид не подал виду, что его это хоть как-то беспокоит.
  - Ты видишь Магнуса?
  Анкху Анен покачал головой.
  - Могу сказать только, что скоро все закончится. Что бы там не делал Магнус, он справится. Но все же тебе не стоит относиться к делу с таким легкомыслием.
  - Это просто уверенность в себе.
  Костницу затягивало странной дымкой, а стены как будто стали восковыми. Хатхор Маат обернулся, чувствуя на себе пристальный взгляд. Черные глаза, смотрящие на него, казались очень знакомыми. Как у одного из погибших от мутации боевых братьев. Они смотрели на Маата с укоризной и капитан павонидов сделал шаг назад. Он был выше того, чтобы показывать свой страх перед перерождением плоти, но этот печальный взгляд заставил его заглянуть вглубь себя, чтобы обнаружить одну простую истину: страх никуда не делся.
  - Это иллюзия. Не поддавайся.
  Спокойный и холодный голос Анкху Анена вывел Хатхора Маата из оцепенения.
  - Интересно, чем там занят Ариман?
  - Думаешь, он тоже что-нибудь видел?
  - Не сомневаюсь.
  
  - У тебя очень достойные сыновья, - Амат обошла Магнуса, пристально рассматривая и обнюхивая примарха.
  - Почему именно здесь? - Магнус не выказывал никаких признаков страха, или почтения.
  - Сторожевая пирамида бессмертной души Ра. На мой взгляд, это очень символично.
  Амат уменьшилась и теперь больше напоминала огромную собаку. Она уселась на пол посреди пирамиды и уставилась на примарха множеством человеческих глаз. Магнус своим особым зрением видел, что представляет из себя ее сущность. Это тюрьма, в которой заперты многие тысячи душ. Барбато помог ей стать значительно сильнее. Пожалуй, она нашла себе идеального слугу, который в наивности своей мнил себя господином.
  - Зачем ты вызвал меня?
  Магнус ответил не сразу. Он прошел вдоль стены, изучая роспись, в которой были запечатлены деяния Джедкара Исеси.
  - Мне нужна информация.
  - А разве маленький сын Императора не может добыть информацию сам? - Амат не открывала пасть, и голос ее, казалось, звучал отовсюду. - О, я так много слышала о тебе, как жаль, что нам не удалось познакомиться раньше.
  - Не пытайся отвлечь меня пустой болтовней, - Магнус не шелохнулся. Он намеренно сдерживался, демонстрируя, что это далеко не все его возможности. Физическое тело Магнуса в этот момент находилось в монастырской часовне под охраной Сехмет, но это ни коим образом не сказывалось на его способностях. Скорее наоборот, сейчас его не сдерживали никакие ограничения. Магнус представлял из себя чистую энергию, появившуюся на свет по воле Императора. Когда-нибудь этот цикл завершится и после завершения Великого Крестового Похода примарх окончательно вознесется к этой более совершенной форме существования.
  - Какое милое и похвальное тщеславие, - рассмеялась Амат. - И все же, зачем ты меня вызвал?
  - Как я и говорил, мне нужна информация.
  - И все? Просто информация?
  - Я знаю таких как ты, - Магнус не поддавался на провокации и игнорировал ее назойливый смех. - Вы ведь любите сделки, не так ли?
  - И ты должен знать, что мне нужно.
  Магнус кивнул.
  - Я готов предложить тебе душу ведьмы.
  - Которой из? - Амат вытянула когтистые лапы. - Старой или молодой?
  - Шошана. Она будет твоей, если ты оставишь этот мир в покое и расскажешь об одном из моих братьев. Все, что знаешь.
  - Чувствую твою тревогу и даже немного разделяю ее. Насколько ты боишься предательства, Магнус, что готов пойти на сделку со мной и даже предложить мне невинную душу той, которая итак достаточно настрадалась?
  - Мне действительно жаль ее, но ставки гораздо выше, чем одна душа. Тебе всегда было наплевать на дела смертных, Амат. Ты всегда была слишком самостоятельной.
  - Поэтому ты меня и выбрал, не так ли, Магнус? Явился сюда, обманул бедного старика-часовщика. Провел ритуал и все ради того, чтобы узнать крупицу истины? Пожалуй, ты единственный из всего вашего семейства, кто способен видеть настолько... Глубоко.
  - Так ты согласна, или нет? - Магнус начинал терять терпение.
  - Да, я согласна. Душа ведьмы в обмен на этот мир и на часть моих знаний. Ведь никто не сравнится с Магнусом Чародеем в умении искать правильные ответы.
  - Достаточно! Говори все, что знаешь. Ты же прекрасно поняла, кого я имел в виду?
  - О да. Того, о ком ты так беспокоишься, уже поглотили сомнения, но он близок к тому, чтобы узнать всю правду и никто из вас не способен ему помешать.
  - И это все?
  - Почти все.
  
  Шошана часто представляла собственную смерть. Долгую и мучительную, или быструю и славную. Но судьба все-таки сумела удивить ее. Ей и в голову не могло прийти, что все закончится под звон колоколов, в стенах монастыря, да еще и от руки сверхчеловека.
  - Ариман? - мольфарка тронула его за наплечник. - Мне тревожно.
  - Думаю, это вполне нормальное состояние в нынешней ситуации, - Ариман был в первую очередь воином, а значит угрызения совести его не терзали. Но убийство одной маленькой, еле живой ведьмы, к тому же и так умирающей, было не слишком героическим деянием. - Если тебя это успокоит, то я себя чувствую очень странно.
  - Наверное, так и должно быть.
  Несколько секунд Ариман прикидывал, какой способ умерщвления был бы наиболее предпочтителен в такой ситуации. Затем он вздохнул и легко сломал мольфарке шею.
  - Твой путь к смерти был неоправданно долгим.
  Он подхватил ее тело на руки и вышел с ним на лестничную площадку. В монастыре было необычно тихо, хотя еще совсем недавно здесь бушевали вихри энергии.
  - Магнус справился. Все кончено, - Ариман спускался вниз по лестнице, уже зная, где Шошана найдет свое последнее убежище.
  На улице его уже ждали Магнус, настоятельница, а так же Фозис Т`Катр, Хатхор Маат и Анкху Анен.
  На лицах капитанов явственно читалось недоумение, но Магнус никак не комментировал происходящее.
  - Все просто закончилось, - магистр храма рапторов выглядел достаточно необычно в зарослях сирени. - Как будто никто и не собирался сражаться с нами.
  Магнус только покачал головой и обратился к все еще дрожащей Иоханне Валгрен.
  - У Азека Аримана будет к вам просьба.
  - Все, что угодно.
  Иоханна никогда бы не призналась вслух, но эти несколько десятков минут тянулись словно несколько десятков лет, и за это время она успела перебрать содержимое всех тайников своей души.
  - Похороните ее здесь, - Ариман положил тело Шошаны на лавку. - У нее нет дома. Пусть ваша религия и оказалось ложной, монастырь все еще остается прибежищем для многих потерянных. Считайте, что это - очередная сирота под ваше попечительство.
  Иоханна молча кинула и никак не прокомментировала очевидное. Характер повреждений указывал на то, что Шошана приняла свою участь совершенно спокойно и тот, кто убил ее, старался действовать аккуратно и быстро.
  Видимо, так было нужно.
  - Я распоряжусь, чтобы ее похоронили здесь. Под часовней.
  Ариман не знал, чего хочет больше: покинуть наконец это место или в первую очередь переговорить с Манусом по поводу всего произошедшего.
  Он откровенно устал от чужих тайн и фальши, пропитавшей здесь каждый камень. Ариман чувствовал, что за раздражением скрывается стыд на самого себя. Брат все еще оставался его слабым местом, а это значило, что впереди главного библиария ждет еще много работы.
  +Сын мой, не отказывайся полностью от всего, что было в твоем прошлом. Ты уже преодолел это и нет никаких оснований опасаться, что когда-нибудь Азек Ариман повторит судьбу собственного брата.+
  +Прости, отец. Я поддался на такую примитивную уловку, руководствуясь своими эмоциями, а не холодным разумом.+
  +Мне нечего тебе прощать.+
  Магнус первым покинул внутренней дворик, Ариман же задержался, чтобы в последний раз взглянуть на звонницу монастыря. Основание ее пошло трещинами, но каким-то чудом надстройка все еще стояла.
  "Странное место. Ничто не поможет ему очиститься"
  Ариман попрощался с настоятельницей и проследовал за примархом.
  
  Глава 12. Душа ведьмы. Боги смеются.
  
  Chapter Text
  
  Я плакал, опершись на выступ скальный.
  "Ужель твое безумье таково? -
  Промолвил мне мой спутник достохвальный.
  
  
  
  Данте. "Божественная комедия"
  
  Калофис чувствовал себя обманутым. После простоя на Нови Пазар он все-таки надеялся на схватку с достойным противником. Ну, или недостойным. С любым. Но противник не просто не спешил показываться, его вообще не существовало.
  - Я не знаю, что сказать! С одной стороны мне этот мир нравится, а с другой - я его уже ненавижу.
  От старого барака не осталось даже тлеющих головешек. А под ним космодесантники обнаружили настоящую свежую братскую могилу.
  - У них у всех поврежден мозг, - Гастар из культа павонидов исследовал трупы.
  - Я уже понял, - Калофис и так выглядел крайне разочарованным, а сплошные загадки не улучшали его и без того плохого настроения.
  А он так надеялся продемонстрировать свои навыки, приобретенные во время прохождения практики в Четвертом легионе!
  - Но мы не могли ошибиться в одном. Здесь был источник силы и теперь он исчез.
  Гастар никак не прокомментировал заявление капитана шестого братства и вернулся к исследованию тел погибших.
  - Одной не хватает.
  - Если это та, о которой говорил местный майор, то скорее всего ее тело находится в нескольких кварталах отсюда. В любом случае, это уже не наши проблемы. Тем более, я больше ее не чувствую.
  
  "Ты и не можешь меня почувствовать"
  Магда пережила несколько перерождений плоти и теперь помогала выбирающимся из убежища недоуменным людям. Тревога оказалась напрасной и в их аурах явно читалось облегчение. Никто не хотел крови и бойни.
  - Там девушка упала в обморок, вы можете ей помочь?
  Какой-то полный, напуганный мужчина, явно брезговавший прикасаться к лежащей в убежище мольфарке, теребил Магду за рукав.
  - Конечно помогу, - Магда тепло улыбнулась и пробралась поближе к той, которая и была ее истиной целью.
  Лилья лежала на полу, и никто из присутствующих не удосужился оказать ей помощь. Страх перед неизведанным снова проник в эти места, но скоро все будет по-другому.
  Магда перевернула Лилью на спину.
  "Ты станешь первой моей настоящей послушницей, которая поможет глупым людям узнать правду об истинных богах. Иначе и быть не может потому что твоя душа уже продана".
  Лилья пошевелилась и медленно открыла глаза. Боль ушла, уступив место смертельной усталости. Меньше всего ей сейчас хотелось куда-либо двигаться и даже просто разговаривать. Но незнакомая женщина так искренне и доброжелательно ей улыбалась, что не поприветствовать ее было бы крайне невежливо. Даже в таком состоянии Лилья помнила уроки Иоханны Валгрен.
  - Кто вы? - собственный голос казался Лилье чужим и лишенным обычной теплоты.
  - Глупые людишки испугались твоего приступа, но я помогу тебе.
  - И как же мне вас называть? - Лилья снова теряла сознание, поэтому ответа толком не расслышала. Кажется, добрая женщина сказала, что ее зовут Магдалена. Или Мадлен. Странное имя, не слишком распространенное для здешних мест.
  - Скажите майору, что я жива.
  - Непременно.
  Магда мысленно вознесла хвалу глупости Барбато, который позволил им почувствовать силу, прежде недоступную. Его план был хорош, но он не учел только одного - жертва тоже умеет огрызаться, а Магде было что предложить своим новым покровителям, и ее планы были гораздо более полезны и реальны, нежели ходульные построения часовщика, упивающегося тонкостью игры и собственной значимостью. В какой-то степени она помогла Тысяча Сынов избежать кровопролития, внеся правки в одно из его заклинаний. Тот, кто называл себя Гасионом, подсказал ей, какие именно изменения позволят уничтожить всех конкуренток Магды.
  Они начнут проповедовать, как только Магнус и его легион покинут эту планету.
  
  Барбато очнулся в подвале на соломенной подстилке. Память стремительно возвращалась, а с ней вернулась и старая боль.
  Барталомео Барбато. Вечный неудачник, не оправдавший когда-то возложенных на него надежд, обреченный на постоянный провал своих замыслов. Раз за разом он выстраивал сложнейшие конструкции с привлечением множества людей и ресурсов, надеясь на успех. Раз за разом он умирал и возрождался для новой великолепной иллюзии, которой суждено было рассыпаться в прах и закончиться ничем.
  Он действительно был свободен в своем выборе, неизменным оставалось только одно: его планам никогда не суждено было сбыться.
  Барбато перевернулся на бок и тихонько заскулил. Только сейчас он заметил, что его посетил старый знакомый, который так любил скрывать свое лицо под капюшоном.
  - Какой сейчас год? - хрипло спросил Барбато.
  - Одна тысяча триста сорок девятый от рождества Христова, как тут принято считать, - странник сидел на лавке и курил трубку. Его невозмутимость можно было понять. Барбато никогда не был для него настоящим соперником.
  - Далеко же на этот раз меня забросило.
  - Ты был мертв несколько недель. Никто так и не решился вскрыть подвал.
  - Меня ждет еще одна смерть и еще одна неудача, - Барбато уставился на свои руки. Он уже забыл, как выглядит на самом деле.
  Тонкие пальцы и белые ладони. Эти руки никогда не знали тяжелой работы.
  - Я уже и не помню, чем так их прогневал.
  - Ты совершил распространенную ошибку, - странник выпустил кольцо дыма. - Решил, будто можешь повелевать судьбой. По-настоящему свободный индивидуум не думает о том, как обуздать судьбу, он ее творит. Своими словами и делами. Но в одном ты был мне полезен... Надеюсь, твой опыт послужит уроком для одного не чужого мне человека.
  - Я жалок, так?
  - Ты жалок, - не стал спорить странник. - И ты застрял в вечном круговороте, обреченный на повторение одних и тех же ошибок. Я бы мог посочувствовать тебе, но, увы, мне пора.
  Барбато завалился на спину и уставился в потолок. Он уже разрабатывал новый план. Такой же гениальный и такой же провальный, как и все предыдущие. Он хотел бы остановиться и не делать этого. Барбато больше не желал могущества, а лишь простой, самой обычной жизни, в которой была бы Абигайл. Но простые желание подчас становятся самыми невероятными и физически невыполнимыми. Особенно для тех, кто присягнул Двору Изменений и не смог оправдать возложенных на него надежд. Барбато давно уже запутался, в какой из реальностей он живет и где та грань, что отделяет иллюзию от истины.
  - Все это уже неважно.
  Начинался новый виток бесполезной игры, ставшей его проклятьем.
  
  Эпилог.
  
  Chapter Text
  
  Я обречен обращаться к прошлому, чтобы оценивать все, что с нами произошло. Рассматривать со всех точек зрения. Магнус получил то, что хотел, но в отличии от него я пребываю в вечном поиске. Именно сейчас, не скованный обязательствами перед отцом, не связанный братскими узами, о разрушении которых до сих пор скорблю, я готов смотреть в прошлое непредвзято. Не только ради правды, но и ради того, чтобы не повторять его ошибок. Неудача, постигшая меня при попытке спасти легион, почти заставила забыть, кто же такой на самом деле Азек Ариман и какие цели он преследует. Мне нет дела до разлагающегося, захлебывающегося от собственной лжи Империума. Когда-то давно я мечтал о том, что сумею вернуть нам доброе имя, отнятое при чудовищных обстоятельствах. Но правда, открывшаяся мне, оказалась гораздо более ужасающей, чем любое предательство. Мы были всего лишь инструментом в чужих руках. Доверившиеся ему, наивно полагавшие, что свет знаний поможет вернуть к нам расположение и доверие. Но как бы мы не старались, для всего остального мира Тысяча Сынов навсегда останутся легионом колдунов и чернокнижников.
  Да будет так. Безжалостное время расставило все на свои места, а судьба воздала каждому из нас, причудливым образом извратив наши собственные желания. Но я волен не идти у нее на поводу.
  Я - Азек Ариман.
  И я дал обещание. Там, на руинах Тизки, слушая леденящий душу вой и тяжелую поступь Волчьего короля, я поклялся в том, что восстановлю это святилище знаний. Это был и мой город света тоже, о чем Магнус благополучно предпочел не вспоминать. Он просто пожертвовал Тизкой, как чем-то незначительным и не стоившим более его внимания.
  Но я помню все. Это такое удивительное свойство среди подобных мне. Я не способен забыть, даже если по-настоящему захочу этого.
  Наш мир полон грязи, невежества и несовершенства. Мы могли бы изменить его, но этот шанс навсегда упущен и все, что нам осталось - это руины, посреди которых каждый из нас воздвигает собственные замки, мня себя повелителем, окружая верными последователями и бесноватыми слугами Четверки. Но мое царство будет иным. Ради этого я собираю знания по всей Галактике, опутывая ее сетью культов. Ради этого я ищу путь в Черную Библиотеку. И когда-нибудь лежащая во прахе, ставшая свидетелем нашей неудачи, плачущая, а теперь навеки немая Тизка будет восстановлена.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"