'Странно: люстра моя, значит, я дома. Живу один. Кто же тогда чихнул?' - Василич судорожно сглотнул, пытаясь собрать мысли в кучу.
- Да здесь я, здесь! - крикнули сбоку.
Он скосил глаза: на диванном валике сидело нечто, грязно - зеленое размером с котенка. Нечто стукнуло блестящими копытцами и весело помаячило мохнатой лапкой.
- Чур меня, чур! - обомлел Гаримов, яростно плюнул и накрыл голову подушкой.
Грудь стиснуло, по спине прокатились мурашки. Задыхаясь, Василич прислушался. Ни звука...Может, привиделось?
Он осторожно выглянул в щелку: прямо ему в лицо нагло пялилась отвратная рожа с длинным свинячьим рылом! Копеечные глазки мерцали изумрудным огнем, волосатые вареники ушей мелко подрагивали. Над лбом, в зарослях жестких кучеряшек, притаились острые рожки. Портрет незваного гостя довершала куцая козлиная борода.
- Бр-р-р-р! - затряс головой Василич.
- Не надейся, не исчезну! - ехидно ухмыльнулось мерзкое создание.
- Ах ты, дрянь! - Гаримов, было, замахнулся подушкой, но треснуть черта побоялся и вновь заплевался: 'Чур меня! Чур!'
Чертяка и ухом не повел!
- Брысь, нечистая сила! - со всей мочи дунул на него Гаримов.
- Охти мне! - прикрывая рыло, закатился зеленый. - Духанище! Хоть святых выноси!
- Да ты откуда взялся!? - рявкнул Василич и внезапно понял, что хмель как рукой сняло.
- А пить меньше надо! - веселился черт. - Сейчас по стране идет праздничная акция: встречайте нас из-под каждой двадцатой пробки! Кстати, меня Чурминя зовут.
- Дурацкое имя!
- Сам ты дурацкий! Меня как увидят, так и орут: 'Чур меня! Чур меня!' Вот и стал я Чурминей.
- Ты не по адресу явился! - осадил его Гаримов. - Я отродясь столько не пил!
- Да что ты! Мы, черти, пока еще считать умеем!
Василич огляделся. Диван оказался сдвинут. В углу громоздилась пыльная гора бутылок. Журнальный столик был завален мятыми пивными банками, позеленевшими сырными квадратиками, хлебными корками и колбасными огрызками. Из сугробов пепла торчали пеньки бычков. Ноздри щекотало ядреным духом табака и водочного перегара. В некогда опрятной квартире царил грандиозный бардак.
- Господи! Я что, один все выпил!? А какое сегодня число? Какой день недели?
- Четверг сегодня, скоро рождество! - захихикал черт.
- Мать честная! - изумился Василич и тоскливо сник.
- Что, стыдно стало? Значит, еще не все потеряно! Уж поверь мне! Сколько я вас, алкашей, повидал! У всех после запоя одно: разлад в душе, раздрай в теле, разгром в жилье. И все, заметь, на одну рожу: зеленые опухшие небритые. То ли лица, то ли рыла свинячьи! Ну просто копия - мы!
- А ты зачем явился? Уж не воспитывать ли меня собираешься? - ядовито осведомился Василич.
- Угадал, угадал! - радостно захлопал в ладошки Чурминя. - Именно воспитывать!
- Ох уморил, воспитатель хренов!
- Уморил - не уморил, а мы свое дело знаем! В разговоры, обычно, не вступаем. Так, по стенам побегаем, в раковине поплаваем, носки в суповой тарелке постираем. Ну когда по клиенту попрыгаем, пощиплем, за волосы подергаем. Но эти акробатические этюды мне уже порядком надоели. Умаялся я с вами, алкашами! Чай не молоденький, плясать тут перед каждым! Мы, вообще - то, бригадами работаем, чтобы посильнее клиента впечатлить. Но сейчас праздники, клиентов слишком много. Поэтому я один.
Народ, кстати, по-разному реагирует. Бывает, со сковородкой за нами бегают, из ружья стреляют. Раз, даже из огнетушителя поливали! Это лотерея: как кому повезет!
- Работаете? Так вы, может, еще и зарплату получаете? Она у вас как: сдельная или почасовая? Должно быть, еще и премиальные полагаются?
- Это у вас, у людей, за зарплату трудятся. А у нас - за спасение собственной души! Кто я, по-твоему?
- Да кто тебя знает: то ли бес болотный, то ли глюк зеленый! Черт, одним словом!
- Правильно! Черт я! А как я им стал?!
Чурминя вскочил на ножки и затряс кулачком. Козлиная бородка воинствующе задралась, малюсенькие глазки дико сверкали.
- Через неё проклятую, через водяру поганую, чертом стал!
- Врешь!
- А вот и не вру! Цирроз да горячка белая - это только начало! А ведь мы вас предупреждаем! Конечно, бывают и такие, которым одного раза хватает.
- Какого раза?
- Ну, нашего представления. До того пугаются, что на всю жизнь пить зарекаются! Но, чаще всего, нам приходится по два - три концерта давать! А то и больше! Вот тогда - то нас и гоняют, чем попало! Для этих ребят последняя остановка - дурдом. Всеми проклятые, всеми забытые, они подыхают как собаки, а околев, превращаются в гнусные, богомерзкие создания. Такие, как я!
- Так ты - бывший алкаш!
- Точно! Пропил ум, талант, жену, детей! И пребывать мне в этом зеленом теле, - Чурминя с отвращением оглядел себя, - пока урок не выполню!
- Какой еще урок?
- Каждый из нас должен спасти сотню людских душ! Поэтому стараемся не за страх, а за совесть! Чтоб отвадить от проклятого зелья враз и навсегда!
- И как же вы клиентуру подыскиваете?
- Этим там занимаются, - черт указал в потолок - нам лишь разнарядку спускают.
- И сколько ты уже спас?
- Шестьдесят девять. Меньше половины осталось! Поскорее бы! Истосковался я по ласке и любви! Как стану вновь человеком - ни за что пить не стану!
- Да не бывает таких трезвенников! Ты посмотри, что на свете творится? Дети - и те пьют!
- Бывает, бывает! Конечно, мало их. Большинство по праздникам прикладывается, но меры не теряет. К тебе, чувствую, я по ошибке попал: не похож ты на пропащего. От того и решил поговорить с тобой по-доброму, по-отечески.
- Сам не пойму, как до такого докатился.
- Может, горе у тебя было или радость? Люди ведь и в беде, и в счастье к рюмке тянутся!
Василич задумался. Мысли роились, крутились вокруг одного: стыдоба! Квартиру загадил! Срам! Вдруг мелькнуло что-то колючее и нарядное.... Он аж взмок. Казалось, из-под его лысины вот-вот раздастся скрежет извилин и повалит пар!
- Вспомнил, вспомнил! - обрадовано закричал Гаримов. - Все началось с елки! На рынке, у какой-то девчонки, купил я елку. Обычную елку лысоватую, правда, немножко. Хотел её нарядить, да игрушек не нашел. Весь дом обыскал. Куда подевались - не знаю.... Утром глядь, а на елке - игрушки моего детства. Но самое главное - под елкой стояла коробка, а в ней - самосвал! Именно о таком я когда-то мечтал. Невероятно, мечта сбылась, припоздав на полвека! Не передать, Чурминя, как я был счастлив! Наслаждался игрушкой, будто вновь дитем стал !
Василич умолк. В затуманенных глазах сверкнули слезы.
- Эй, эй! - толкнул его зеленый. - Что дальше - то было?
- Играл я, играл и вдруг очнулся: что делаю, чему радуюсь? Решил я, Чурминя, что сбрендил на старости лет! Впал в маразм! Побежал на рынок искать ту девчонку, да без толку. Сказали, что ни елок, ни девчонок там никогда не было! Домой вернулся, а игрушки, лысуха, машинка - все исчезло! Ну я и запил, не сумев объяснить себе этого чуда.
- Эх вы, люди - дотошные дети вселенной! - вскипел Чурминя. - Все-то вам надо по полочкам разложить, разделить на молекулы - атомы! Вывернуть наизнанку! С чего вы взяли, что чудес на свете не бывает? В чудо надо верить, чудо надо ждать, чуду надо радоваться, чудо надо смаковать и тогда чудеса в вашей жизни будут случаться вновь и вновь!
Похмельная рожа Василича была столь глубокомысленна, что Чурминя не выдержал пафоса и захохотал.
Смеясь, черт заиграл изумрудными переливами, раздулся как жаба и вдруг лопнул, щедро обрызгав Гаримова прозрачной ароматной жидкостью.
'Огуречный рассол', - определил Василич, облизав губы. На полу образовалось небольшая лужа - все, что осталось от странного пришельца. 'Надо верить в чудеса! Верить и все!' - повторил Гаримов наказ Чурмини и пошел за тряпкой