- Карис... - прерывистый, задыхающийся шепот... темный шелк разбросанных по подушке кудрей... сияющее золото глаз... губы, припухшие от его поцелуев...
- Дара... - Карис открыл глаза, непонимающе глядя в темный потолок. Потом, резко вскочив, рванулся к окну, распахивая ставни. Ночная прохлада хлынула в комнату, овевая разгорячённое тело. Постояв так несколько минут, Карис с коротким стоном облокотился на подоконник, спрятав лицо в ладонях.
Если днём он ещё держался, то ночи стали сплошной мукой, напоминая о том, что надо было забыть - но забыть было невозможно.
Карис, не удержавшись, сполз на пол, прислонившись к стене под окном - под руку, словно сама собой, очень кстати подвернулась бутылка, стоявшая за ножкой кровати. Сорвав печать, Карис припал к горлышку - похоже, одной маловато: надо было ещё пару купить!
Впрочем, бутыль попалась вместительная, да и закусить было нечем, так что 'Виданское крепкое' подействовало быстро, но легче не стало - наоборот, память изводила еще сильней, с каждым глотком воскрешая всё мельчайшие подробности той безумной ночи.
Уже в хмельном тумане, Карис перебрался за стол, едва не сев на лютню, лежавшую на лавке. Струны недовольно звякнули, возмущенные подобной выходкой до глубины души.
'- Ну, Тень, довольна?'
'Да, - умиротворенно сообщила Волчица. - Мы хорошо погуляли'.
В последнее время, только эти ночные прогулки спасали меня от полного сумасшествия. Цепочка амулета привычно скользнула по шее и я переместилась к кровати. Платье полетело на сундук, а я нырнула в прохладные складки спальной рубашки - надо хотя бы немного поспать - и замерла.
От тяжелых мрачных переборов, доносившихся из окна Ари, веяло настолько нестерпимой болью, что меня затрясло, как от озноба, а на глаза навернулись слезы.
Так играют только для себя, разрывая сердце на кровавые клочья, когда больше нет сил терпеть.
Я словно примерзла к полу, а он все играл, выворачивая наизнанку душу - и свою, и мою.
Музыка резко оборвалась и, не помня себя, я бросилась к окну. Перемахнула через подоконник - ещё один прыжок, и я уже в его комнате.
Осторожно подойдя к темной, устало ссутулившейся у стола фигуре, я опустила ладонь ему на плечо:
- Карис...
- Уйди, - глухо обронил он.
- Нет, - я села рядом, отодвинув лютню. - Не взваливай всю вину на себя, слышишь? Я тоже виновата.
Карис резко обернулся, и я едва сдержалась, чтобы не отшатнуться: странный стеклянный блеск в глазах, румянец на скулах и этот запах... Мать Милосердная, да он пьян! Ну что он творит, ему же нельзя!!
- Дурочка, - он криво усмехнулся, - ты ни в чём не виновата. Своей Волчице спасибо скажи - с Леном не вышло, так я, сволочь последняя, очень кстати подвернулся.
Нет, мне не надо было даже вспоминать - я абсолютно точно знала, что быть с ним хотела я - именно я, а не Тень. Теперь я оказалась между двух огней - если соглашусь, он себя возненавидит; если скажу, что сама хотела - возненавидит меня. Что выбрать?
Впрочем, что тут выбирать... но сказать я ничего не успела.
- Что ты так смотришь, не веришь? Как же, любимый братик таким быть не может... - усмешка превратилась в хищный оскал. - Сейчас докажу!
Карис придвинулся ближе, и неожиданно припал к моим губам - властно, почти жестко, подчиняя себе.
Я едва не упала со скамьи, мысли путались и мешались - то ли обнять и ответить, то ли оттолкнуть и бежать.
Но он отодвинулся сам, и хрипло бросил, снова потянувшись к бутылке.
- Дара, уйди, пока я ещё хоть что-то соображаю. Потом будет поздно.
Я кое-как поднялась и молча направилась к окну - губы всё ещё саднило от его поцелуя. Еле добралась до своей комнаты, а вот заснуть удалось только с помощью сонной настойки.
- Ари, что с тобой?!
Но ответа не было.
Я тряхнула головой и поняла, что сижу на краю пустой кровати. Нет, померещиться мне не могло - стон я слышала очень отчетливо. Или все-таки могло?
Медленно поднявшись, я всем телом прижалась к стене, напряженно вслушиваясь. Разум вкрадчиво нашептывал, что это был только обрывок сна, а сердце кричало: 'Нет!', твердо зная, что Ари на самом деле плохо. Как я ни пыталась пробиться к нему - ничего не получалось, разделившую нас стену невозможно было пробить и от осознания своей беспомощности было хуже всего...
...В виски раскаленными иглами впивалась боль. Пронзительная, сводящая с ума - почему-то сегодня не помогали даже браслеты. Сцепив зубы, Карис поднялся с кровати и, пробредя через комнату, привалился к разделяющей их стене.
- Дара..., - словно молитву, шепчут пересохшие губы, и кажется, что она здесь, рядом, совсем близко.
...нежные прохладные ладони на висках... родное уютное тепло, уносящее боль...
'Дара, вставай же! Ты меня слышишь?! Вставай, наконец!!'
'Встаю, встаю, - обронила я. - И чего ты так разоралась?'
Я с трудом села, все тело нещадно ломило - дрова, что ли, на мне возили? И почему это я лежу на полу, да еще рядом с кроватью Кариса?
Поднялась только со второй попытки, уцепившись за изголовье кровати.
Добравшись до таза с водой, вяло плеснула в лицо пару пригоршней и, натянув платье, подошла к зеркалу. Волосы заплетала почти не глядя, было бы на что смотреть: кому приснюсь, тот с перепугу не проснется. Перед тем как выйти из комнаты, уже привычно помедлила, принюхиваясь - Карис еще у себя.
Впрочем, я теперь даже жила по привычке, не зная сама - зачем и для кого. То, что было раньше, сгорело в огне кэренны, а после вчерашней выходки Кариса, я окончательно поняла - от прежней жизни и пепла не осталось.
В голове сами собой всплыли строчки:
Если ты уйдешь,
Станет мне темно...
Словно ночь пришла под мое окно,
Не горящая ни одной звездой.
Словно птицы все улетели прочь,
И осталась мне только ночь да ночь...
Напророчила - он ушёл, а мне осталась даже не ночь, а тьма. Рядом, но не вместе - и кто я теперь для него? Любовница, сестра, или уже никто?
Что толку гадать, и спросить не могу - не услышит или не ответит. Да и надо ли спрашивать? Самое страшное - совсем не ненависть, а равнодушие, и этого я просто не смогу перенести, а пока Карис молчит, у меня остается надежда.
Заперев дверь, я бесшумно проскользнула по коридору, потом в общий зал. Народу было немного - ночная стража и подметальщики улиц уже ушли, а до полудня, когда в зале становилось тесно, было еще далеко.
Поздоровавшись с хозяйским семейством, и с Севетом - ни Рона, ни Айри не было - я устроилась в своем уголке у самой стены и потянула к себе первую попавшуюся миску с ближнего подноса. Но не успела съесть и пары ложек похлёбки, как услышала знакомые шаги.
- Доброго всем утра, - Карис опустился на лавку напротив.
- Доброе утро, - негромко обронила я в ответ, пристально изучая добела выскобленную столешницу и, не поднимая глаз, взялась за ложку. Есть не хотелось, но пришлось: на нас и без того уже косятся.
Кое-как ополовинив миску, я отодвинулась в угол, прихватив со стола кружку отвара. Сделала несколько глотков, стараясь даже не смотреть в сторону брата и невольно поймала пристальный взгляд хозяйки. По спине пробежал холодок - неужели почтенная Верета догадалась?
Я поперхнулась и, поставив кружку на стол, сорвалась с места.
Госпожа Верета невольно покачала головой, глядя вслед стремительно исчезнувшей Даре. Плоха та актриса, что не умеет разбираться в людях, но Карис и Дара поставили бы в тупик кого угодно.
Иногда, глядя на их репетиции, можно было подумать, что они друг у друга мысли читают. Но сейчас женщина могла бы поклясться, что с этими двумя что-то очень не так. Слишком уж они изменились после того выступления, до сих пор оживленно обсуждавшегося всей Вельтой.
Дару и раньше пышечкой было не назвать, а теперь от неё, и вовсе, одна тень осталась - похудела, осунулась, одни глаза на пол-лица и почти все время молчит.
Да и Карис не лучше - белый, как мука и круги под глазами, будто месяц пил без перерыва.
Неужели поссорились? Но из-за чего и как такое вообще могло произойти? Они же друг с друга чуть ли не пылинки сдували.
Но, что бы там ни было - это совсем некстати. Их выступления - главный номер труппы, жаль только, что еще раз сыграть вместе 'Сказание о Лерне и Эвельде' и Дара, и Карис отказались наотрез. Фелла, конечно, неплоха - материнская любовь не мешала видеть очевидное - но до Дары ей еще далеко.
Позволить в труппе такую роскошь, как ссоры, хозяйка просто не могла и, решив выяснить всё, приступила к делу немедленно.
- Карис, можно тебя на пару слов?
- Да, конечно, - отозвался он без малейшего удивления.
- Скажи, что у вас случилось? - негромко, но настойчиво спросила почтенная Верета, отойдя к стойке, подальше от лишних ушей.
- Ничего, - обронил Карис.
- Конечно, - согласилась женщина. - А то, что вы с Дарой теперь на привидения похожи и друг от друга шарахаетесь, как нечисть от серебра - чистая случайность.
- Не волнуйтесь, - криво усмехнулся Карис. - Со своими делами мы как-нибудь разберемся.
- Может быть и так, - не стала спорить хозяйка, - только не руби сплеча. Что бы там между вами ни было, а роднее, чем Дара, у тебя никого нет.
- Я знаю, - твердо, явно ставя точку в разговоре, произнес Карис, и странная смесь боли и нежности промелькнула в глубине зеленых глаз. Но, прежде чем хозяйка успела еще что-то сказать, он направился к двери.
Месяц назад я просто не смогла бы поверить в то, что совместные репетиции станут для меня самым тяжким испытанием. Напряженное, пропитанное горечью, молчание, изредка прерываемое двумя-тремя словами, и обжигающий холодом лед в его глазах.
Продев руки в петли, я прислонилась к щиту, уходя в свои мысли.
К счастью, хозяин купил у какого-то сочинителя сразу целых три истории с ведьмами, и теперь я была очень занята. На представлениях я выкладывалась подчистую, так что зрители надрывали животы от смеха или поёживались от страха, а почтенный Шалис довольно потирал руки, подсчитывая ежедневную выручку...
- Дара, на сегодня довольно.
- Как скажешь, - высвободив запястья из петель, я начала привычно выдёргивать кинжалы из щита.
- Оставь, я ещё потренируюсь.
- Держи, - подойдя к Карису, я подала кинжалы, стараясь не коснуться его руки.
- Дара, как ты?
Я мельком глянула на него:
- Ничего, - потом присмотрелась внимательнее, и то, что я увидела, мне очень не понравилось.
Если тени под глазами ещё можно объяснить бессонницей, то такая бледность слишком хорошо мне знакома. Я на мгновение прикрыла глаза, пытаясь 'причувствоваться' к нему, и ощутила уже привычную стену. И всё же, всё же... где-то близко, на самой грани восприятия плавали отголоски боли. Значит, мне вчера не почудилось!
- Почему ты мне не сказал?! - я, забыв обо всём, бросилась к нему.
- Зачем? - Карис криво усмехнулся. - Всё обошлось.
'Вот только врать не надо! Я же чувствую!'
Я быстро, чтобы брат не успел отстраниться, уронила руки ему на плечи, прижав ладони к скрытым под тканью рубашки браслетам.
'Сейчас узнаешь, зачем!' - за Грань я ушла почти без усилий, и Силу отдавала уже не по капле, а полной чашей, стирая даже память о боли.
'Хватит!' - проснулось чутьё. Я осторожно, медленно отделила себя от Кариса и вернулась.
Но, кажется, всё-таки перестаралась: в глазах потемнело и голова закружилась, чтобы не упасть, я уцепилась за Ари.
- Дара, что с тобой?! - неприкрытый страх в его голосе подействовал на меня как ведро ледяной воды.
- Ничего, - я разжала пальцы, стиснувшие его рубашку, и отступила на шаг.
- Дара... - я нехотя взглянула ему в глаза.
'Ты не...?' - он не смог спросить вслух.
'Нет', - тоже безмолвно ответила я, отступая на шаг. Но движение вышло слишком резким и я, не удержавшись на ногах, почти упала Карису на грудь. Он уронил кинжалы и... обнял меня.
- Извини, я нечаянно, - голос предательски дрогнул. Я попыталась высвободиться, но кольцо его рук неожиданно сжалось теснее.
- Пожалуйста, - еле слышно выдохнул Карис, и я не выдержала - прижалась к нему, обняла за шею и замерла, желая только одного - чтобы время остановилось.
Слишком страшно и больно жить с половинкой души, а без Ари у меня не будет ничего - и жизни тоже.
Его тепло, родной любимый запах - как летний дождь... от почти забытых, но нахлынувших с новой силой ощущений, закружилась голова...
Карис что-то прошептал мне в волосы, кажется, 'не пущу' или 'не отдам'.
- Ари? - чуть отстранилась я, подняв на него взгляд, и поняла, что пропала, что должна немедленно бежать, иначе...
Друг от друга мы отшатнулись одновременно - Карис застыл мертвенно-белой статуей, а я, не оглядываясь, бросилась за угол.
Как только Дара скрылась из вида, Карис почти упал на ступеньку фургона. Впервые в жизни, он как никогда был близок к тому, чтобы завыть в голос. День за днем он ненавидел себя, глядя, как сестра превращается в бледное подобие прежней Дары, но иначе поступить не мог, как не мог и оставить одну. Выбора не было - и Карис пошел единственным возможным путем - закрылся наглухо, почти оттолкнув Дару от себя.
Но сегодня не выдержал и если бы она не опомнилась...
- Карис, - его осторожно тронули за плечо. - Ты чего?
- Авет... - Карис перевел взгляд на замершего рядом парнишку. - Что-то случилось?
- Нет, - мальчишка, чуть замявшись, протянул сложенный вдвое листок. - Это тебе.
- Спасибо, - Карис взглянул на печать - два скрещенных меча, и чуть не уронил послание.
'Лен!'
После той встречи на площади, сет эн-Вьерре больше не давал о себе знать. Карис вскрыл письмо: на листе размашистым почерком были написаны всего три слова: 'Приют'. Сейчас. Срочно".
Карис опустил записку в поясной карман, недоумевая: 'Что должно было произойти, чтобы Эллент назначил встречу? Вряд ли он решил вспомнить о прежней дружбе?'.
Перешагнуть через недавний бой Эллент, как и сам Карис, мог только ради одного-единственного человека - Дары. И поэтому Карис не раздумывал ни мгновения - через десять минут он перешагнул порог таверны.
Лен уже сидел за своим любимым столом в самом укромном углу зала, спиной к стене, словно опасаясь нападения из-за угла, и, судя по мрачному выражению его лица, причина для встречи была очень серьёзной.
Карис не обладал чутьём сестры, но по спине холодной змейкой скользнуло неприятное предчувствие.
Не подавая виду, что встревожен, он не спеша прошёл к столу и опустился на скамью напротив Эллента, мимоходом отметив странную деталь: несмотря на полуденный час таверна была абсолютно пуста. Куда-то исчез даже хозяин.
Однако, он ошибся: из-за задней двери за стойкой бесшумно появилась темноволосая девушка в сиреневом платье и вежливо осведомилась, чего желает гость.
Перед Леном стояло жаркое из оленины с брусничной подливой, и Карис заказал то же самое. Девушка принесла блюдо и так же незаметно исчезла.
Лен дождался её ухода и спросил, не став ходить вокруг да около:
- Карис, ты знаешь, что Дара - оборотень?
Карис сумел сохранить на лице непроницаемое выражение, ответив вопросом на вопрос:
- И что?
- Уже неплохо, - вздохнул с явным облегчением Лен. - Теперь слушай внимательно. Сегодня ночью не спускай с неё глаз и ни в коем случае не позволяй ей обернуться.
- Почему?
- Если будет нужно - свяжи её.
Кариса передёрнуло: после той истории шесть лет назад, связать Дару почти невозможно.
- Лен, объясни, зачем?
- Сегодня Чёрная ночь, бывает раз в десять лет. В оборотнях просыпается не просто зверь, а зверь, требующий человеческой крови. Те, кто утолят свою жажду, убьют в себе человека и навсегда останутся в зверином облике.
Для Дары это особенно опасно, она наполовину волк. А тебе невероятно повезло, будь ты тоже оборотнем, вы бы, наверняка, убили друг друга.
От голоса Лена, рассказывавшего такие вещи самым будничным тоном, Карису стало по-настоящему страшно.
Лен помолчал немного, дав бывшему другу прийти в себя, и поинтересовался:
- Серебро у вас есть?
- Дара постоянно носит амулет.
- Мало, нужно ещё хотя бы на руки.
- Я ей на день рождения подарил пару серебряных браслетов. Лен, а может, просто дать ей сонного зелья? Пусть проспит эту ночь.
Лен неприятно усмехнулся.
- Мысль здравая, но неподходящая. Во сне ей ещё легче будет перейти за Грань, и серебро не поможет. Ты моргнуть не успеешь, а она уже будет тобой закусывать.
Лучше свяжи. Извини, мне пора. Много дел.
Карис сам не понял, как задал вопрос, хотя был почти уверен в ответе:
- Лен, ты всё это знаешь, потому что ты - маг?
Лен, уже поднявшийся из-за стола, спокойно произнёс:
- Нет, потому что - оборотень.
Карис невольно опустил глаза, а когда поднял - Лена уже не было, только мягко закрылась входная дверь.
Та же служанка забрала почти нетронутые блюда. Карис достал серебряную монету, но девушка отказалась наотрез:
- Что вы... как можно! Вы - гость кайе.
- Что решил ты, мой любезный... супруг? - последнее слово далось с трудом.
Рон как-то странно глянул на меня, но произнес:
- Дорогая, я предоставляю выбор тебе.
Перед тем как ответить, я на мгновение закрыла глаза, и сразу оказалась в лесу, а вокруг звучала охотничья песня семьи...
- Дара, с тобой всё в порядке? - раздался откуда-то сверху женский голос.
- А... что? - я с трудом сообразила, что обращаются ко мне.
- Эй, Дара, ты чего? Выпила, что ли? - вмешался, кажется... да, Рон.
'Приворотного зелья, - мелькнуло в голове, - по имени Карис'.
- Рон, не мели языком! - резко оборвали его. - Не видишь, что Даре плохо!
Проморгавшись, я поняла, что сижу на скамье, хотя, как туда попала, не помнила - совсем.
Хозяйка неодобрительно покачала головой:
- Девочка, что стряслось? - в голосе почтенной Вереты звучало искреннее беспокойство. - Ты в последнее время сама на себя не похожа!
- Ничего, это не заразно, - попыталась пошутить я.
- Ох, не нравится мне это! - словно про себя заметила хозяйка. - Ступай-ка ты домой и отлежись, а то ещё упадёшь прямо на сцене.
- А как же представление?
sp; - Ничего, Айри на замену поставим. Не всё же тебе надрываться. Пусть хоть раз ведьмой побудет.
Я усмехнулась, представив Айрену в роли ведьмы.
- Ступай, ступай, - решительно подтолкнула меня почтенная Верета.
Я осторожно спустилась по ступенькам, путь к выходу из зала вдруг показался очень долгим. На крыльце я уцепилась за перила, чтобы хоть немного отдышаться, и вспомнила: так мерзко я себя чувствовала перед первым превращением.
'Дева Пресветлая, в кого я ещё могу превратиться?!! Впрочем, - мелькнуло в голове, - может, это наказание за... Буду теперь сидеть в болоте или в пруду, если повезёт, а то и вовсе...'.
'Успокойся, ни в кого ты не превратишься, - снисходительно сообщила Тень. - Я своего места не уступлю'.
'И на том спасибо, - буркнула я'.
'Лучше скажи, чего ты маешься? - вкрадчиво спросила Волчица. - Нашла себе Волка, так радуйся!'
'Тень ты с ума сошла! Он же мой брат!'
'И что? - искренне изумилась моя звериная половинка. - Ты ведь хочешь его, а не Вожака, я же знаю'.
'Но так нельзя!!'
'У людей нельзя, - усмехнулась Тень, - а у Волков...'
От неожиданности я резко остановилась, едва не налетев на торговца бусами.
- Смотри, куда идешь, красавица!
- Извините, - я быстро огляделась вокруг, но к счастью, лоток стоял на месте.
- А может, тебя проводить? - черноволосый парень расплылся в улыбке. - Скажи куда, и я с радостью.
- Нет, спасибо, - я тут же свернула в первый попавшийся переулок.
'Надумала? - снова объявилась Тень'.
'Нет, и больше даже не упоминай об этом!'
'Как скажешь, - недовольно заметила Тень. - Ты же только хуже делаешь - и себе, и ему'.
'Уйди, пожалуйста, - выдохнула я'.
Тень затаилась где-то в уголке сознания, а я огляделась вокруг и поняла, что стою у ворот нашего постоялого двора.
Я даже не добралась до своей комнаты, упав, словно в полусне, на привычное место за нашим столом в общем зале - настолько меня ошарашил разговор с Тенью, ведь раньше мы с ней очень неплохо ладили. Да, иногда моя волчья половинка была весьма своевольна, но сейчас... как она могла такое предложить?!
- Дара, что-нибудь подать? - пробился сквозь невесёлые мысли голос хозяйки, остановившейся у стола.
- Нет, госпожа Марисса, ничего не надо.
Дальше было только хуже: изматывающие ощущения навалились с новой силой - я не замечала ни того, что делаю, ни с кем говорю. После нескольких непонимающих и удивлённых взглядов меня оставили в покое. К вечеру я хотела только закрыться в своей комнате и никого больше не видеть.
За ужином я едва притронулась к еде и сразу же ушла к себе. Закрыв дверь, я собралась прилечь, и тут раздался стук в дверь.
- Доволен, - я ядовито осклабилась, с трудом подавляя желание показать клыки. - Теперь убирайся!
Карис упёрся плечом в косяк, не дав мне закрыть дверь.
- Ты оглох? - я сдерживалась из последних сил.
Брат пристально посмотрел мне в глаза и неожиданно отступил. Я оскалилась и хлопнула дверью на весь коридор.
За окном неторопливо, уверенная в своей безраздельной власти, сгущалась ночь. Но не та, бархатно-звёздная, обычная для юга, а плотная, тяжеловесная, угольно-чёрная.
Когда в комнате стало совсем темно, я подошла к столу. Вообще-то, свет мне был не так уж и нужен, но поколебавшись, я всё-таки зажгла свечу. Одинокий огонёк казался слабым и беззащитным среди непроглядной темноты, и вдруг мне показалось, что я - такая же свечка, которая вот-вот угаснет.
Каким-то уголком сознания я догадывалась, что дело здесь нечисто, но голова упрямо отказывалась думать: мысли были ленивые и вялые, как рыбы в илистом пруду.
Я, не раздеваясь, упала поверх одеяла, и сон накрыл меня каменной плитой.
Спала я, однако, совсем недолго: свеча не успела сгореть даже наполовину. Но я проснулась, не чувствуя никакой усталости, наоборот, тело словно налилось силой. Никогда прежде я так сильно не ощущала себя волчицей, хотелось вскинуть голову к небесам и разразиться торжествующей песней...
Карис мерил шагами комнату, словно пойманный в клетку зверь. Он отступил, потому что чувствовал - ещё немного и Дара вцепилась бы в него. Оставив её, он выиграл немного времени. Но как теперь попасть в её комнату? Дверь она, наверняка, заперла.
Если нельзя через дверь, значит... можно в окно.
Через пару минут Карис был уже снаружи. Окно Дары, к счастью, оказалось не закрыто на крючок, а только прикрыто ставнями. Карис, не раздумывая, перемахнул подоконник, и понял, что чуть не опоздал.
Она стояла посреди комнаты, глаза девушки пылали диким пронзительно-жёлтым пламенем, а руки нащупывали цепочку на шее, пытаясь снять амулет; уже содранные браслеты тускло посверкивали у порога.
Карис бросился вперёд в отчаянном прыжке, сбил её с ног и сам рухнул вместе с ней. Дара, словно бы не почувствовав боли от падения на пол, гибко, по-звериному, увернулась, откатываясь в сторону, но Карис сцапал её за руку. Стальные пальцы мёртвой хваткой сомкнулись на тонком запястье. Девушка рванулась и низко, приглушённо зарычала. Только теперь Карис понял, что такое настоящий страх. Он боялся, безумно боялся... за неё. Дару нужно было вернуть, вернуть любым способом.
Карис каким-то чудом перехватил вторую руку Дары, мелькнувшую в волоске от его щеки - сестра нацелилась полоснуть по лицу, и дёрнул девушку на себя. Дара, не сумев освободиться, упала ему на грудь. Карис не упустил момент и, не выпуская её, перекатился, оказавшись сверху. Дальше было проще - ему осталось только прижать Дару к полу всем своим весом.
После нескольких тщетных попыток она перестала вырываться и затихла, но зверь не собирался сдаваться так легко. Глаза девушки вдруг полыхнули ослепительно ярко, голова запрокинулась, а верхняя губа странно приподнялась, обнажая зубы... пока ещё человеческие.
Карис понял, что нельзя терять ни минуты, и, повинуясь безошибочному чутью, припал к её губам долгим поцелуем.
Через несколько минут или веков, он чуть отстранился и взглянул ей в глаза. Жёлтый огонь медленно угасал, зрачки всё больше расширялись, а радужка стала обычного карего цвета.
- Пусти... - голос прозвучал еле слышно, но это был голос человека. Карис разжал пальцы, завтра у Дары, наверняка, будут синяки, и поднялся, освобождая девушку.
Теперь, когда всё кончилось, он осознал, что был на волосок от смерти. Если бы она сумела выпустить клыки...
Дара, встав без его помощи, оправляла платье. Впрочем, отчаянная борьба превратила его почти в лохмотья: один полуоторванный рукав сполз до локтя, а с правой стороны подола в лопнувшем шве мелькнула узенькая полоска бедра.
Карис, всё еще беспокоясь, взял девушку за руку - пальцы Дары были горячими, словно у больного лихорадкой.
- Ты не уйдёшь? - её голос был по-детски испуганным.
Вожделение, вспыхнувшее от поцелуя, уступило место привычной нежности, желанию защитить, уберечь.
- Нет, конечно, - Карис притянул её к себе и обнял, зарывшись лицом в растрёпанные волосы, а через несколько минут подхватил на руки. - Попробуй уснуть и ни о чём не думай. Я с тобой...
...Ночь. Ветер колышет занавески, остатки давно догоревшей свечи небольшой лужицей застыли на столе. Дара спит - он слышит её мерное дыхание. Спит и видит сны, заставляющие её вздрагивать и сжимать тонкими пальцами ткань его рубашки. Карис осторожно высвободил руку из-под её головы, ласково пригладив непослушные, кажущиеся тёмными в полумраке комнаты, волосы. И рад бы сказать, что всё хорошо, что всё войдёт в свою колею так же легко, как завтра исчезнет терзающее её желание превратиться... но не может. Потому что знает точно - ничто уже не будет таким, каким было прежде. Потому что уверен, что не сможет забыть вкус её губ, её взгляд, её руки...
Но он попытается справиться с собственной слабостью. Да что там попытается - он справится. Иначе и быть не может, потому что им нельзя быть вместе, это неправильно!.. Даже если они с Дарой подходят друг другу во всём, если он любит её, ему всё равно придётся побороться с собой. Хотя бы ради неё самой.
Внезапно что-то изменилось, и эта перемена заставила его насторожиться, в то время как он пытался понять, что же случилось. А когда понял...
...Дара уже не спала. Вновь бешено засветились глаза, любимое лицо потеряло всякую осмысленность, и Карис, замерший в ожидании, подумал, что хуже, чем оказаться с волчицей в одной комнате, может быть только пребывание с ней на одной кровати.
Девушка повернула голову - медленно, словно пытаясь узнать того, кто находится рядом. Это придало Карису надежды, ведь если она всё ещё способна руководить своими поступками, значит, ещё не всё потеряно, как-нибудь да продержатся до рассвета... Но дальнейший поступок Дары разуверил его в ожиданиях.
Она изящно вывернулась из-под руки брата, словно собиралась лечь удобнее, но, едва Карис успокоившись, убрал руку, соскочила с кровати и бросилась к окну, на ходу стаскивая амулет.
Не думая о последствиях, Карис бросился следом, успев схватить девушку за талию, и потянул её за собой. Угрожающе рыча, волчица (называть дикого зверя именем сестры у Кариса не поворачивался язык) отчаянно пыталась вырваться из его захвата, но он держал крепко, твёрдо помня слова Лена. Наконец она затихла. Карис ещё несколько минут не решался ослабить хватку, но всё-таки расцепил руки...
...И тут же об этом пожалел. Воспользовавшись доверчивостью брата, девушка вновь бросилась к окну. Карис мысленно проклял себя за глупость и, соскочив с кровати, резко развернул Дару, прижав ее к себе, и лишая возможности вырваться.
Она неожиданно перестала сопротивляться, наоборот, приникла ещё теснее и... попыталась вцепиться в плечо.
Выпускать её было нельзя, и Карис сделал единственное, что ему оставалось - рванул девушку за волосы, вынуждая откинуть голову. Глядя в полыхающие жёлтые глаза, Карис чувствовал, как в нём самом просыпается зверь. Что ж волчица, мы ещё посмотрим, кто победит!
Последнее отчётливое воспоминание перед нахлынувшей волной безумия - падающие на пол клочья платья Дары и его рубашки...
Тепло, уютно, и... безопасно. Пожалуй, я ещё немного посплю. В полусне я потянула на себя одеяло, как вдруг, у меня чуть не остановилось сердце. Этот запах я узнаю из тысячи, всегда и везде. Я осторожно открыла глаза: Карис крепко спал, обняв меня правой рукой.
Что он делает в моей постели?!!
Я попыталась высвободиться, но тут Карис что-то прошептал - прислушиваться я не стала - и повернулся на правый бок. Воспользовавшись моментом, я вскочила с кровати и, чуть не сорвав занавеску, вылетела в комнату.
Не глядя, схватила лежащее на сундуке платье и, едва просунув голову в ворот, шагнула в Переход.
Оказавшись на берегу озера, я тут же расстегнула цепочку - амулет упал в густую траву. Вернусь - подберу. Раз Тени не удалось вырваться ночью, пусть возьмет свое днем: теперь уже не опасно.
Проснувшись, Карис не сразу смог взглянуть на другую сторону кровати. Сейчас он больше всего боялся увидеть ненависть в глазах Дары, но девушки уже не было рядом.
Карис сел и принялся одеваться: надев штаны, потянулся за рубашкой, не нашёл, взглянул на пол и приглушённо выругался - эти обрывки осталось только выкинуть.
Наконец, собравшись с духом, он застегнул ремень и отдернул занавеску.
Дара стояла у окна, вцепившись в ставень так, что побелели пальцы. Сейчас она казалась Карису слишком туго натянутой струной: чуть тронь - сорвется, и он остановился в двух шагах, не решаясь подойти ближе.
Сестра обернулась и Карис оцепенел - в почти черных глазах смесь боли и обреченности, тихий, чуть громче шепота, голос:
- Тебе не стоило так рисковать.
Карис не мог поверить: она едва не стала волком, на ногах еле держится и еще беспокоится о нем!
- И, что я, по твоему, должен был делать? - хрипло спросил он. - Приковать тебя к кровати?
- Можно и проще, - бесцветно произнесла Дара, бессознательно поднеся руку к шее, - слегка придушить, например. Это же боевой прием. Сет Навел, наверняка, тебе показывал. Или убить.
- Дара, опомнись! - Карис схватил ее за плечи и довольно жестко встряхнул. - Что ты говоришь!
- Правду, - отозвалась она. - Я же тебя вчера чуть не убила.
- Прекрати, - Карис прижал её к себе, не давая вырваться, и невольно поморщился.
Насторожившись, Дара вывернулась из объятий, тотчас оказавшись у него за спиной.
- Мать Милосердная! - пораженно выдохнула девушка, глядя на его спину с весьма красноречивыми отметинами.
Карис обернулся, но Дара бросилась на колени прежде, чем он успел ее подхватить:
- Прости, я не хотела, - голос сорвался, - прости, если сможешь... за все...
Ошеломленный Карис тут же упал рядом, взял ледяные безвольные ладони в свои, повторяя ее же слова:
- Не взваливай всю вину на себя. Я тоже виноват.
Но Дара так и не подняла головы, из-за завесы черных кудрей, скрывших ее лицо, глухо донеслось:
- Оставь меня, пожалуйста.
Карис пытался еще что-то сказать, но сестра словно отгородилась невидимой стеной, уйдя куда-то в себя - его слова падали в пустоту.
Наконец, поняв, что все бесполезно, Карис встал, пересек комнату, на мгновение задержавшись на пороге, но все-таки вышел.