Большое спасибо Марине Ружанской - за помощь в создании этой главы.
За Карисом тихо закрылась дверь, но я так и осталась сидеть на полу, оглушенная виной и болью. Из-за меня Карис вчера едва не погиб, мало того, мы снова...
Я не должна была этого допустить - ни тогда, ни сейчас! Но не смогла... не смогла или не захотела?
Все это время я знала правду, но закрывала на нее глаза, обманывая сама себя. Теперь лгать было бесполезно: я любила Кариса не как брата, а как мужчину - любила и желала.
Богиня, уж лучше бы он меня убил!
'А если бы ты его вчера укусила?' - ядовито поинтересовался внутренний голос.
Только подумав, что такое могло бы произойти, я едва не упала в обморок: жаль, что у Ари под рукой не оказалось кинжала, - один удар, и всё кончено.
То, что кинжалы не серебряные, вовсе не помеха.
И к чему бы это я вспомнила? Даже не знаю... А если подумать как следует?
Решение пришло само собой.
Чуть освежившись, я достала из своего cундука лёгкую голубую тунику без рукавов, оделась и тщательно расчесала волосы. Как ни странно, но на этот раз, можно сказать, свершилось чудо - ни одна прядь не запуталась в гребне.
Осталось самое сложное, и я приоткрыла дверь. Хвала Богине, Ари уже спустился вниз - я отчётливо слышала его голос, доносящийся из общего зала. Выскользнув в коридор, я бесшумно прокралась в комнату Кариса и залезла в его короб: 'Только бы он их оставил! Пусть не оба, мне хватит и одного. Спасибо Богине, вот за это спасибо'.
Один из боевых кинжалов остался в свёртке. Я прицепила его к поясу, прикрыв складкой туники.
Чуть не забыла! Достав из поясного кармашка записку Веданы, я расправила её на столе, придавив кружкой: теперь Ари уж точно пойдёт к магу, последнюю волю нельзя не исполнить.
Мать Милосердная, Дева Пресветлая, если вы меня слышите, прошу: не наказывайте Кариса за мой грех! Пусть он живёт долго и счастливо!
Я на цыпочках вернулась к себе и, заперев дверь на засов, присела было на кровать, но передумала и переместилась к окну.
Осмотрев двор, к счастью, пустой, я перемахнула через подоконник и через минуту уже была в фургоне. Теперь только закрыть дверь на ключ, а для полной надёжности - ещё и на засов.
Усевшись поудобнее на спальной доске, я осторожно вынула кинжал из ножен. Начищенный до блеска клинок рассыпал вокруг себя весёлые блики, а лезвие... лезвие было бритвенно-острым - видно на глаз. Тем лучше.
На мгновение мелькнула мысль: 'По крайней мере, я знаю точно, куда попаду, даже раздумывать не надо - прямиком к Великому Змею. К Небесным Садам (1) меня и на перестрел (2) не подпустят'.
Несколько движений - и всё. Надеюсь, Карис меня если не простит, то хотя бы поймёт - как ещё я могу исправить то, что натворила?
А может... не надо?
Конечно, как дошло до дела, так сразу - в кусты. Нет уж, дорогая, за всё надо платить, а за этот грех плата одна - жизнь.
Вот и плати, тем, что продолжишь жить. Натворить ошибок и сбежать - любой дурак может! - Я вспомнила лицо Ари на похоронах матери, попробовала представить, как он перенесёт это во второй раз и чуть не взвыла в голос от злости на себя.
Как я могла о нём не подумать! Пусть уж лучше меня ненавидит, чем себя!
И кто его знает, когда этот маг вернётся? Нет, пока я нужна Ари, я останусь, а там посмотрим...
Я размахнулась и резким броском отправила кинжал в противоположный борт фургона.
Потом поднялась, бросила короткий взгляд в зеркало - вроде всё в порядке, и, открыв дверь, медленно спустилась по ступенькам.
Через несколько минут я уже стояла около комнаты Кариса, заскочив перед этим к себе, но едва подняла руку, чтобы постучать, как дверь открылась.
Карис чуть отступил, пропуская меня внутрь. Я приготовилась ко всему, но в его взгляде не было ненависти, только облегчение, усталость и затаённая боль.
- Прости.
Я чуть не села на пол:
- За что?!
- За это, - Ари осторожно отвёл прядь волос с моего плеча.
Я опустила глаза: из-под тонкой ткани предательски выглядывал роскошный синяк.
- Мы квиты, - ответила я с горькой улыбкой, вспомнив его спину. - Помочь или сам справишься?
- С чем?
Я молча вытащила из поясного кармана склянку с багрянкой и чистый лоскут.
Он криво усмехнулся, стягивая рубашку:
- Самому неудобно, а у тебя рука лёгкая, - и опустился на лавку, глядя в распахнутое настежь окно.
Я управилась за десять минут, и уже на пороге услышала негромкое:
- Спасибо, сестрёнка.
- Не за что. Вечером ещё зайду, - глаза жгли невыплаканные утром слёзы, и я выскользнула за дверь.
Пожалуй, надо переодеться. Айрена уж точно спросит, как можно громче, откуда я упала. или - я скользнула взглядом по запястьям с четкими отпечатками пальцев Ари - кто меня хватал.
Вернувшись в свою комнату, я быстро влезла в тёмно-зелёное платье с длинными рукавами и высоким воротом, и преодолевая себя, вышла в общий зал.
Завтрак пролетел словно в тумане: выйдя из-за стола, я даже не смогла вспомнить, что ела, и ела ли вообще, и с облегчением сбежала на задний двор.
Тренировочный щит уже стоял на обычном месте, и мне осталось только продеть руки в петли. Но едва я прислонилась к почти родной поверхности, как на пороге фургона возник Карис с тем самым кинжалом в руках.
- Дара, что это такое? - от его голоса у меня по спине пробежала стая мурашек.
- Памятник моей глупости, - неохотно отозвалась я.
Брат вихрем слетел со ступенек и схватил меня за плечи:
- Не смей!! Слышишь... даже не думай!!
- Ари... пожалуйста, отпусти.
Вырваться я не могла - руки в петлях, а он и не расслышал. Бледное, без кровинки, лицо, горящие глаза:
- Поклянись... немедленно... что ты больше никогда ничего с собой не сделаешь!!
Мать Милосердная! Кажется, он с ума сошёл!
- Клянусь памятью родителей.
Железная хватка на моих плечах ослабла. Карис пошатнулся и неожиданно осел на землю.
Богиня, опять!
'Волчий дар' не подвел - прочная кожа петель лопнула с надрывным треском, и я бросилась к Ари. Упала рядом на колени и похолодела от ужаса: он снял браслеты! Времени на раздумья не было, счёт шел на секунды. Я опустила ладони ему на виски, сосредоточилась и ушла за Грань. К счастью, приступ удалось остановить в самом начале, вот только вернувшись назад, чувствовала я себя так, словно притащила мешок муки на верхнюю площадку Часовой башни.
Впрочем, я-то пришла в себя довольно быстро, а этот, как бы помягче выразиться, тупоголовый, упрямый осёл, отправив меня в комнату, вместо того, чтобы самому отлежаться, продолжил тренировку, едва не разнеся щит на щепочки.
Да и день у нас, как назло, выдался такой, что передохнуть было некогда. Представления шли почти без перерыва, и домой мы вернулись едва держась на ногах.
Но, вопреки усталости, почтенный Шалис смотрел довольным котом, добравшимся до оставленных без присмотра сливок. Ещё бы ему не радоваться - такая выручка!
Я почти задремала, прислонившись спиной к стене, как вдруг над самым ухом раздался голос служанки:
- Это вам, от господ вон за тем столом, - судя по звуку, передо мной поставили бутыль вина.
Я, не открывая глаз, произнесла:
- Отнесите обратно.
Кем бы ни были эти господа, меня они интересовали также, как прошлогодний снег.
Но в душе заскреблось нехорошее предчувствие. Я незаметно, сквозь ресницы, глянула в сторону господ, и весь сон улетучился неведомо куда. За столом, весьма оживлённо переговариваясь, сидели четверо дюжих детинушек, причём на лицах было написано крупными буквами: 'наёмники'.
Дара, у нас большие неприятности!' - истошно заверещал внутренний голос. Я согласилась, тем более, что Кариса, очень некстати, куда-то черти унесли, и осторожно вылезла из-за стола.
Так, сейчас надо незаметно проскочить в коридор.
За несколько шагов до вожделенной цели я едва не врезалась в одного из 'господ', здоровенного рыжего парня со щербатой ухмылкой:
- Эй, красотка, тебе, что вино не понравилось? Или мы?
- Угадал, - ледяным тоном ответила я. - Ни то, ни другое.
- Никак цену набиваешь? - в карих глазах вспыхнули злые огни. - Сколько?
Внутри меня встрепенулась Тень. Очень хотелось показать клыки, однако, я сдержалась:
- Не продаюсь, - и попыталась ускользнуть в сторону, но он успел схватить меня за руку.
Да, это не Варт, на приём не попадётся!
Но вызвать 'волчий дар' я не успела. За спиной наемника блеснула сталь, и почти мгновенно к его горлу приникло лезвие боевого кинжала.
- Отпусти её. Немедленно, - негромко произнёс Карис.
Парень заметно побледнел и разжал пальцы. Я отступила назад, к стене.
Карис отвёл клинок от его горла и переместился вперёд, заслоняя меня, но тут же убрал кинжал в ножны - лишние неприятности нам совсем не нужны.
Однако, 'господин' оказался настырным, наверное, не хотел прослыть трусом.
- А не пошёл бы ты! - заорал он, обретя дар речи. - Да я ж тебя в бараний рог скручу и ... ... ...! - парня явно понесло. Видимо, излишек силы - из него бы запросто получилось два Кариса, а если очень постараться, то и три - уравновешивался недостатком ума. - Руки оторву и в...
Не было ни возгласов, ни предупреждений. Карис резко наклонился и выбросил вперёд правую руку со сжатым кулаком,
Я ахнула - в воздухе сверкнуло лезвие меча, но удар вышел быстрым и сильным. Кулак брата влетел парню в нос - тот не успел ничего сделать: просто коротко вскрикнул и отлетев назад, плашмя рухнул на ближайший столик, разнеся его на части.
Карис мгновенно перехватил за рукоять меч, выпущенный наёмником, отгораживаясь им от бросившейся на помощь троицы. Сейчас Ари, как никогда, был похож на большую и опасную кошку, выпустившую когти.
На миг всё замерло, потом, Карис плавно шагнул назад и медленно, глядя на поверженного противника, уронил меч на пол.
В зале, тем временем, наметилось оживлённое движение: более умные или трезвые посетители старались убраться вон, другие же, наоборот, протискивались поближе, предвкушая увлекательное зрелище, и не боясь попасть ненароком под горячую руку.
- Оставьте мне его! - дико рыкнул рыжий, выбравшись из обломков и встав на ноги. - И вы все, не лезьте! Я тебя... проучу, отродье.
- Лесс, остынь! - попытался образумить 'ухажёра' один из приятелей. - Это же тот самый, который сета эн-Вьерре чуть на куски не порубил.
Однако хмельной от ярости громила уже кинулся вперёд.
Я едва не застонала вслух от испуга за брата и желания проучить наглецов. Впрочем желание было не столько моё, сколько - Тени. Но я знала, чувствовала - убивать или калечить Карис не будет. Ещё не хватало из-за каких-то мерзавцев попасть на виселицу.
Ари хладнокровно подпустил наёмника так близко, словно ждал, когда здоровенный кулак в него врежется, сминая грудную клетку. Но в последнее мгновение брат шагнул влево, пропуская удар, и схватил с ближайшего столика широкую деревянную миску. Посудина с тихим свистом рассекла воздух, рассыпая вокруг красно-зелёные брызги крупно нарезанных помидор, огурцов и салата. Живописный огород разукрасил ближайших зрителей, заставив разбежаться по углам, а дубовое дно с размаху впечаталось в щёку Лесса. Хрустнуло. То ли посудина, то ли нос наёмника, и мужчина отшатнулся назад. Карис, не дав противнику опомниться, ударил его ногой в живот и добавил слева.
- Неплохо! - послышалось из толпы. - Три серебрушки на менестреля!
- Сдурел, что ли? - ответил другой голос. - Десять на рыжего! Он этого певуна на клочки порвёт...
- Если доберётся! - хмыкнул первый спорщик.
Громила-наёмник пошатнулся от удара, ошалело махнул руками, закрываясь от уже минувшей опасности, и ломаной дугой врезался в столик сбоку, к счастью, пустой.
Один из его приятелей, решив всё-таки поучаствовать в драке, потихоньку пробивался Карису за спину. Меня он, конечно, в расчёт не принял. Напрасно.
Взгляд упал на ближний стол, точнее, на глиняную кружку, и рука сама потянулась к ней. Но тип оказался шустрым и схватил меня под локоть.
- Тише, детка, - шепнул дружок Лесса. - Это...
Он на мгновение отвлёкся, и я воспользовалась моментом, благо, вторая рука была свободна. Впечатав кружку в мерзкую морду, тут же украсившуюся пенными разводами, я с удовольствием добавила поганцу под дых. Он сдавленно охнул и, сложившись почти пополам, осел на пол, а я обернулась к брату.
Новый удар миской - Карис решил довершить начатое, почти угодил смутьяну в затылок, но тот, выказывая немалый опыт трактирных драк, успел выставить плечопил, уже предвкушая победу, а трое наёмников одобрительно захохотали, подначивая дружка и давая советы куда и как лучше бить.
Но громила просто бросился на Кариса - удар был таким, что свалил бы наземь жеребца. Оба полетели на пол, и Карис со всего размаха впечатался спиной в дубовые половицы. Ари ещё пытался вывернуться, но Лесс схватил его руки, зажимая в своих лапищах, смачно размахнулся и головой врезал в лоб брату.
Карис откинул голову и замер.
Я иссступлённо рванулась к нему, но не сдвинулась с места ни на волос.
- Гони монеты! - послышалось где-то рядом.
...Через несколько бесконечно долгих секунд раздался стон. Стон Лесса. Щетинистая рожа наёмника жутко перекосилась, он скорчился и отвалился в сторону, хватаясь за... пах.
Карис попытался подняться, опёршись о пол, но не смог. Наконец, с трудом встал, держась за лоб, и сделал несколько шагов как можно дальше от громилы.
Так нельзя. Хоть бы снова не начался приступ.
Пусти, сейчас же!!! - кажется, маг понял, что я не шучу. Невидимые цепи ослабли, а потом и вовсе, исчезли.
Я, забыв обо всём, метнулась к Карису, но в двух шагах меня перехватил Севет.
- Пусти! - почти прорычала я, и попыталась его оттолкнуть. Не получилось - маг постарался на славу, я еле удержалась на ногах.
- Не лезь! Ты, что, его смерти хочешь!
Ари, кажется, понял, что драка затянулась.
Только понял как-то не так... Мне показалось, что сил ему не хватило совсем. Карис медленно, словно забыв про бой, разъярённого врага за спиной и зрителей, отошел к стене. Наклонился над длинной лавкой, будто собрался прилечь отдохнуть.
Лессу же передышка не требовалась. Взревев, наёмник вновь ринулся на брата, сжимая в кулак массивную ладонь, напоминающую кузнечный молот.
А Ари неожиданно отклонился влево, уходя от прямого удара. Правой рукой Карис ловко сдёрнул с лавки кухонное полотенце, забытое кем-то из обслуги, и резко хлестнул им.
Хлопок. Конец длинного рушника обвился вокруг шеи наёмника удушливым кольцом. Лесс, выпучив глаза, попытался сорвать тряпку. Напрасно.
Не позволяя противнику освободиться из петли, Карис несколько раз ударил Лесса под дых, и подсечкой свалил мерзавца на пол. Несколько сильных ударов кулаком в лицо и... я только через несколько секунд поняла, что всё закончилось. Наёмник лежал на полу и не двигался. Карис поднялся, повёл плечами, словно сбрасывая тяжесть и повернулся к двоим приятелям рыжего, не участвовавшим в драке:
- Пошли прочь, - голоса он не повышал, но наёмников словно пригвоздило к полу.
Я глянула на брата и чуть не свалилась в обморок: таким взглядом и убить можно, а уж на колени поставить - раз плюнуть.
Разом присмиревшие приятели подхватили поверженного Лесса, (тот мерзавец, которого я 'приголубила', уполз сам) и убрались восвояси.
Притихшие было посетители оживлённо загомонили, из рук в руки начали переходить монеты.
Я вырвалась из рук Севета, бросаясь к Карису, но не успела: он пошатнулся и, с коротким стоном, осел на ближайшую лавку. Я упала рядом, вглядываясь в побелевшее лицо с расширенными зрачками: 'Опять!'
Глубокий вдох, посторонние мысли отброшены прочь, нет ничего - только Ари. Ладони уже привычно легли ему на виски, одно, почти незаметное усилие, и я погружаюсь в омут боли...
- Чево это с ними?!! Окаменели, что ль?!!
- Да кто ж разберёт! Богиня Всеблагая, никак колдовство!
- Эй, отойди-ка от греха подальше!
Солнечный свет больно резанул по глазам, вокруг роились смутные, расплывчатые пятна. Я моргнула, встретившись взглядом с Карисом, и опустила ладони.
Карис слабо усмехнулся и обнял меня за плечи. Мы медленно поднялись, и рука сама легла ему на пояс.
Рядом, как-то совсем незаметно, появился почтенный Шалис:
- Рон, растяпа, марш сюда, помоги Даре. Ей одной не справиться.
Рон, с уважительным изумлением глядевший на Кариса, осторожно подошёл с другой стороны, став, очень кстати, ещё одной точкой опоры.
До моей комнаты мы добрались благополучно, а дальше всё пошло как обычно - браслеты и, для полной надёжности, зелье. Немного посомневавшись, я добавила в лечебную 'пакость', ещё и сонный отвар.
Впрочем, Карис сопротивляться и не думал - выпил всё без единого слова, и через пару минут уже спал. Я тихонько стянула с брата сапоги и рубашку, укрыла одеялом и присела было на лавку, но чуть подумав, вернулась и осторожно легла рядом, прижав ладони к браслетам на его плечах. Кто эти магические штучки знает, вдруг не справятся, так пусть уж лучше мою Силу берут, если этот трижды клятый маг ещё что-нибудь мне оставил. Я его вытащу - если понадобится, выжму до капли и себя, и Тень.
...Богиня! И с какой это радости, я так напилась?! - голова просто раскалывалась. Не то, что встать, даже шевелиться почти не было сил и я попыталась поглубже зарыться в подушку. Вот только подушка почему-то оказалась подозрительно тёплой и очень знакомо пахла. Я с трудом разлепила веки - спала я, ни больше ни меньше, как на груди у Кариса, а он меня ещё и обнимал.
Высвободиться я даже не пыталась - хватка у него железная, бесполезно трепыхаться, пока сам не отпустит.
М-да, и что же вчера было? Ох... драка... приступ... Мать Милосердная!
Я подняла руку, скользнув ладонью по россыпи смоляных прядей и коснулась кончиками пальцев его виска - ровное спокойное биение пролилось бальзамом на мою измученную душу. От нахлынувшего облегчения в глазах защипало, и по щекам тут же пролегли влажные дорожки.
- Что стряслось?
Я вскинула на него глаза и попыталась отодвинуться:
- Ничего.
- Извини. Сейчас. - Карис расцепил сомкнутые на моей талии руки, отстранился и соскользнул с кровати.
Я приподнялась, сдавленно застонала и снова упала на кровать:
'Да что ж такое-то?!'
'Чуть не убила и меня, и себя и ещё удивляешься!' - ехидно заметила Тень.
'Так было надо!' - отчеканила я. - 'И не смей ничего говорить!'
'Ты знаешь, сколько ты ему отдала?!!' - завопила Волчица. - 'Два месяца оборачиваться не сможешь!'
'Хоть год! Замолчи, наконец!'
Тень возмущённо фыркнула и исчезла.
Кажется, я не просто остановила приступ, а перетянула его на себя.
Мама! Как же мне плохо!
Я сползла с кровати, но тут же мягко и очень решительно была уложена обратно.
- Даже не пытайся, а то привяжу, - когда в голосе Ари появлялись такие ноты, спорить было так же разумно, как биться головой о стену.
Возражать я, конечно, не стала и улеглась поудобнее, незаметно наблюдая за Карисом. В отличие от меня, он выглядел и, к счастью, чувствовал себя как обычно - словно это не из него вчера пытались сделать отбивную.
- Я в зал, закажу ужин. Что тебе принести?
- Всё, что есть на кухне, - сейчас я была готова съесть даже слона, целиком и в сыром виде.
Но, предпочла бы мерзавца, угостившего меня сегодня или уже вчера? 'Пламенем Дракона'.
Карис, видимо, встревожился не на шутку, потому что притащил еды на целую роту королевских гвардейцев.
Только немного подкрепившись - всего полподноса - я смогла слезть с кровати.
- Ари...
- Да?
- А сколько мы проспали?
- Ну, похоже, целый день.
Я чуть не свалилась на пол:
- Хозяин нас съест.
- Не бойся, - усмехнулся Карис, - не съест. Я его только что видел. Справились без нас. Ну что, теперь легче?
- Да. Я, пожалуй, пойду, мне надо прогуляться.
- Я с тобой, - подхватился брат.
- Хорошо.
Выйдя на крыльцо, я тихонько вздохнула. На небе расстилала нежно-сиреневую, затканную серебряными звёздами, вуаль Дева Сумерек.
День - время Дары, ночь - время Тени, а сумерки - для обеих. Выйдя за ворота, мы направились вниз по улице, и, не сговариваясь, решили убраться подальше. Несмотря на довольно поздний час, в округе главной площади было ещё много народу, а сегодня нам совсем не хотелось привлекать внимание.
Вдоволь покружив по улицам, я вытащила Кариса на небольшую безлюдную улочку. Судя по скромным опрятным домам, здесь жили, большей частью, мастеровые средней руки.
В окнах домов, за отбелёнными занавесками, уютно мерцали огоньки свечей или масляных светильников. Я неожиданно задумалась, какой могла бы стать моя жизнь, выбери я простую и понятную судьбу - дом, мужа и детей.
Особенно напрягать воображение не пришлось: наша семья странствовала не так уж и долго, только первые несколько лет моей жизни прошли в дороге. Потом, когда пришёл успех, мы прочно осели в Вельте. Наверное, если очень постараться, я могла бы даже отыскать наш дом, но зачем? Что может быть больнее, чем видеть в когда-то родных стенах чужих людей?
С домом и детьми всё понятно, а вот муж... Воображение, злорадно усмехаясь, выдало картинку, едва не заставившую меня застонать от боли, от того, что это никогда не станет явью.
Пройдя ещё немного, Ари остановился около огромного куста белых роз, отломил одну и бережно вдел мне в волосы.
- Тебе очень идёт.
- Спасибо, - я улыбнулась и поняла, что кем бы Карис ни был - братом или любимым - дороже человека для меня нет и не будет.
Он, словно угадав мои мысли, улыбнулся в ответ, обняв меня за плечи. Я прильнула щекой к его руке, и содрогнулась от озноба, а мгновением позже завопило чутьё, предупреждая об опасности. О близкой опасности.
Я инстинктивно бросилась вперёд, резко оттолкнув Кариса... миг пронзительной боли, и мир исчез во мраке беспамятства.
Темно и тихо.Ничего не хочется и ничего не нужно.Сквозь плотный кокон вдруг пробивается что-то знакомое - слабые, еле слышные голоса:
- Лен, что делать?!! Она же почти не дышит?!!
- Отойди, я попробую.
Лен резко дернув вверх рукав рубашки, вытащил из ножен на боку кинжал, и глубоко, от души, рассёк себе запястье. Вниз по руке тут же проложила извилистую дорожку кровавая струйка.
Эллент склонился над Дарой, и прежде, чем Карис смог что-то сказать, её запястье тоже перечеркнула алая полоса. Бросив кинжал, Лен прижал свою руку к руке Дары, чтобы порезы соприкасались.
Через чёрную завесу робко, почти незаметно просачивается крошечная капелька пламени, ещё одна... ещё... ещё...Тьма, огрызаясь, уходит прочь, неохотно уступая место огненно-алому полотну.Где-то в глубине меня начинает пробуждаться Серебряная Тень.Пламя Крови, Зов Вожака. Волчица рвётся наружу, и я не могу сопротивляться.
Казалось, время остановилось...
Лен, до рези в глазах, всматривался в застывшее, почти прозрачное лицо Дары, неестественную бледность которого подчеркивали разметавшиеся по подушке каштановые кудри, но ничего не происходило, хотя их руки были по-прежнему соединены.
Карис, стоявший рядом, за несколько дней изменился до неузнаваемости и выглядел не более живым, чем бережно укутанная одеялом девушка.
У Лена уже кружилась голова, а перед глазами плыли тёмные круги, когда Дара неожиданно выгнулась дугой, застонала, открыв блеснувшие янтарём глаза, но почти сразу же упала обратно на подушки.
Лен, облегчённо вздохнул, отнял руку и, перетягивая запястье платком, обронил:
- Я разбудил Волчицу, а Дару должен вернуть ты.
Карис, накладывавший на запястье cестры повязку из льняной ленты, не оборачиваясь, глухо произнёс:
- Спасибо, - и опустился на колени рядом с изголовьем кровати. Лен молча вышел, закрыв за собой дверь. - Дара, родная, любимая... счастье моё... не уходи... только не уходи... ради меня...
Я пытаюсь пойти навстречу голосу, но темнота берёт своё, окутывая непроницаемым чёрным покрывалом...
В горле плотным комом стояли слёзы, мешая говорить, поэтому Карис мог лишь надломленно шептать, держа Дару за руку:
- Любимая, вернись, пожалуйста, вернись! Не оставляй меня, Дара!
Никакого отклика. Казалось, вместо девушки перед Карисом лежала мраморная надгробная статуя. Почти отчаявшись, Карис склонил голову на край кровати, не выпуская ладонь Дары, и вдруг ощутил острый укол.
Серебряные браслеты Дары - теперь она носила их, не снимая - замерцали мягким серебристым светом и словно вплавились в полыхающие золотисто-лиловым сиянием браслеты Кариса, переместившиеся с предплечий на запястья.
Он не понял, что произошло, но в следующее мгновение словно шагнул сквозь плотную чёрную завесу, и оказался... в той же самой комнате, только окутанной серым туманом, лишь посередине остался свободный островок - кровать Дары.
Но, облик девушки был каким-то расплывчатым: время от времени на её месте возникала крупная серебристо-белая волчица.
Справа от стены тумана бесшумно отделилась фигура в сером плаще с капюшоном и направилась к замершей на кровати Даре.
Она остановилась в нескольких шагах от девушки, плавно откинув капюшон. Иссиня-чёрные волосы, стянутые в тугой узел, тёплые карие глаза, такое знакомое лицо...
- Мама! - Дара, не думая ни о чём, вскочила и бросилась навстречу.
Словно зачарованная, Дара протянула ладонь, но тут же упала обратно на кровать, сбитая с ног резким ударом.
- Нет, Уводящая! Забери меня вместо неё!
- Тебя? - Уводящая бросила на Кариса холодный, пронизывающий взгляд. - Твоё время ещё не настало. Отойди, я пришла за ней.
- Не отдам!! - сейчас Карис был готов сразиться с кем угодно.
- Пойми, человек, она давно моя. Её жизнь уже выкупили однажды, не пытайся сделать это снова.
- Почему нет? Я готов.
- Не надо, - лёгкая ладонь легла Карису на плечо. Он обернулся: в глазах Дары светилась печальная нежность. - Я ухожу. Я люблю тебя.
Не дав Карису времени для ответа, девушка решительно шагнула вперёд.
Руки Дары и Уводящей почти соприкоснулись, как вдруг серый туман испуганно разлетелся неровными клочьями, и в образовавшийся просвет ударил узкий и острый, как клинок, ослепительно-яркий луч жемчужного света.
Карис невольно зажмурился, а когда открыл глаза, напротив Уводящей стояла юная белокурая девушка в нежно-зелёном платье, с васильковым венком на голове.
- Второй Выкуп за одну жизнь? Как интересно! - Богиня Судьбы насмешливо-оценивающе взглянула на Дару. - Что же в ней такого особенного?
Карис молча опустился на колени, с мольбой глядя на девушку:
'Дева Пресветлая, позволь ей вернуться!!!'
Дева отвернулась от Дары и встретилась взглядом с Карисом. Синие, внезапно ставшие бездонными, глаза читали в его душе, как в открытой книге.
'Прошу тебя, Пресветлая!!!'
'Ты понимаешь, о чём ты просишь?'
'Да, Пресветлая! Если её нельзя вернуть, то позволь нам уйти вместе!'
'Что ты готов отдать в обмен на её жизнь?'
'Свою жизнь, Пресветлая!'
'Этого мало'.
Карис не колебался ни секунды.
'И посмертие, (3) Пресветлая'.
Напряжённая тишина, то убивающая отчаянием, то воскрешающая надеждой. Пристальный взгляд, пронзающий душу насквозь. И... вечность спустя, слегка удивлённый ответ:
'Ты выдержал испытание. Она вернётся, но даже я не могу отменить закон: Второй Выкуп равен Первому. Третьего не будет'.
'Благодарю тебя, Пресветлая!'
Карис опустил глаза, и в тот же миг на него обрушилась тьма.
Сознание возвращалось с трудом. Виски огненным обручем стянула боль, но, сдавленно застонав, он всё же сумел открыть глаза.
Карис плашмя лежал на полу, уставившись в потолок, явно решивший поменяться местами с полом. Пришлось снова закрыть глаза и немного подождать. Наконец, комната обрела привычный вид, но несколько шагов до кровати Дары пришлось преодолевать ползком. Карис обессиленно прислонился к изголовью, чувствуя себя только что выстиранной, на совесть выжатой и выкрученной рубашкой.
Кое-как повернув голову, он впился взглядом в лицо Дары. Мертвенная прозрачность, так пугавшая его, ушла, сменившись обычной бледностью, а дыхание девушки было хоть и слабым, но уверенным и ровным.
Кажется, пора просыпаться. Я попыталась открыть глаза, но мгновенно навалилась такая тяжесть, что я смогла только слабо трепыхнуть ресницами.
Всё тот же настойчивый голос, влажная прохлада на лице и... мне на щёку падает что-то горячее.
Я, еле собравшись с силами, разлепляю словно склеенные веки.
Совсем рядом знакомое и в то же время незнакомое лицо. Глаза, как 'два озера боли на бледном лице' - всплыла из глубин памяти строка баллады. Жёсткие складки у губ, широкая седая прядь у левого виска.
- Ка-рис...
- Тише, малышка. Тебе пока лучше помолчать.
- Ты жив... - я закрыла глаза; говорить в самом деле было трудно.
- Да что со мной случится... - горечь, прозвучавшая в его голосе, заставила меня вскинуть ресницы.
- Не говори так... - я осеклась, прикусив губу, и отвела взгляд. Ещё не хватало ляпнуть что-нибудь не то.
- Ты же обещала... - почти беззвучно выдохнул Карис. - Зачем?