Благодаря боковой лестнице мы с Карисом смогли ускользнуть незамеченными. По причине врождённой скупости тётушка Мелана предпочитала отмечать праздники по-своему: она отправлялась отдыхать, а мы с Карисом получали вдвое больше работы, чем обычно.
Но на этот раз нам повезло, и на луг мы пришли одними из первых. На местах кострищ слышался стук кремней о кресала, а кое-где пробивались на волю первые робкие язычки пламени. Здесь мы разделились: Карис направился к парням, разводившим костры, а я принялась накрывать столы. Впрочем, пока народу мало, следить за братцем было совсем нетрудно.
Верховодила среди женщин сестра старосты - почтенная Виата Олет. Но для меня и Кариса лучшая подруга мамы всегда была просто тётей Виатой.
- Дара, всё хорошеешь, как я погляжу? И где только у наших парней глаза! Такая красавица, и одна.
- Тётя Виата... - я незаметно оглянулась на Кариса. Каждый раз при встрече тётя Виата заводила со мной разговор о замужестве и настойчиво пыталась сосватать кого-нибудь из парней.
- В твои годы пора уж детей нянчить, а не за братом присматривать. Что стряслось-то?
- У него сегодня опять приступ был. Тётя Виата, вы приглядите, пожалуйста, чтобы он петь не вздумал. Еле уговорила лютню с собой не брать.
- Не тревожься, детка. Если что, так и рот заткнуть можно, - тётя Виата озорно подмигнула, поправляя шпильку в тяжелом узле светло-каштановых волос. - Ну, что принесла?
- Пряники, медовые.
- А вот их мы пока припрячем хорошенько. А то все разом съедят, подчистую.
- Что делать надо?
- Займись-ка посудой. Управишься?
- Не сомневайтесь.
Я уже собралась отойти, но тётя Виата меня остановила.
- Дара, детка, ты вот что... поосторожней сегодня. Варт днем из лесу явился злой, как некормленый пёс, сказал, что упал неудачно, прямо на пень. А Тар слышал, что он потом всё тебя поминал, да ругался. Может, и не придёт, но поостерегись. Совсем племянничек от рук отбился, никакого сладу нет.
- Спасибо, тётя Виата. А почему Тара нет? Он придёт?
Ох, зря я спросила! Что сейчас тётя Виата подумает...
- Девочка моя, что ж ты до сих пор молчала! А я-то всё тебе женихов ищу! Ай да Тар, даже матери ни слова не сказал. Когда же свадьба?
- Я совсем не... - что-то объяснять было уже бесполезно. Наша с Таром свадьба стала заветной мечтой тёти Виаты, с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать.
Мне осталось только махнуть рукой и отойти к другому столу.
Теперь придётся вылавливать Тара и рассказывать, что его матушка с сегодняшнего дня считает нас женихом и невестой. Бедный Тар, он от такой новости с ума сойдет: ему жена с приплатой не нужна, точно так же, как мне - муж.
Расставляя по столу миски, блюда и кувшины, я время от времени посматривала в сторону Кариса. Сеаты э-Талле пока не было видно, да как знать, может, у него не только с ней свидание назначено. Вообще-то, меня бы это не удивило - по брату явно и тайно вздыхало полдеревни, но до сих пор у него хватало ума ни с кем серьёзно не связываться. Да и что он мог предложить девушке, кроме себя самого? Будь он корчмарём - дело другое, но корчма-то тёткина, и она скорее, удавится, чем нам её оставит. Впрочем, из Кариса корчмарь, как из меня - графиня.
Наконец в очередной кучке пришедших мелькнули знакомые льняные волосы, и я кинулась навстречу:
- Тар!
- Дара, ты уже здесь?
- Тар, у меня к тебе важное дело, - я отвела его в сторону.
- Что случилось? Ты наконец-то поддалась на уговоры моей матушки и решила найти мужа?
- Ты угадал, я теперь невеста, - я прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
- И кто этот бедняга? - в серо-зеленых глазах Тара промелькнула насмешка. Он прекрасно знал, что в хозяйки дома я не гожусь.
- Ты, разумеется, кто же ещё? - я мило улыбнулась.
Тар от испуга чуть не упал, сумев только промямлить:
- Э... как... я... зачем...
Мне даже стало немного стыдно, я совсем не хотела пугать его до такой степени.
- Успокойся, пожалуйста, я не собираюсь быть твоей женой, просто так получилось.
Пока я рассказывала, Тар понемногу пришёл в себя.
- И как мы будем выпутываться? Дёрнуло же тебя некстати за язык, - когда до него дошло, Тар разозлился всерьёз.
- Я просто спросила, придёшь ты или нет, а всё остальное - плод пылкого воображения твоей матери. Она слишком долго мечтала нас поженить.
- Так иди и объясни ей, что это ошибка, - из всех возможных путей Тар выбрал самый простой... и самый сложный одновременно.
Попробовать я, конечно, могу, но не думаю, что тётя Виата захочет меня слушать. К концу праздника о нашем 'обручении' наверняка будет знать вся деревня. И тут меня осенило.
- А зачем объяснять? Пусть всё так и останется.
- ?!!
- И не надо на меня так смотреть. Я пока что в здравом уме. Кто на прошлой неделе жаловался, что дома сплошь разговоры о женитьбе, никакого покоя нет?
- Ну, я.
- Вот и пусть все думают, что мы женимся. Тётя Виата не будет донимать тебя, а от меня отстанут и ухажёры, и ревнивицы.
- А потом что? Вправду жениться? На кой мне это надо? Я в Рутен (1) хочу, в дружину.
- А потом, мы, скажем, поссоримся, и можешь отправляться, куда вздумается. Вся деревня решит, что ты от несчастной любви сбежал, ещё и посочувствует.
- А ты как же? Тебе после такого вовсе житья не будет, - Тар нахмурился.
- Нет, так не пойдёт.
- Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. По рукам?
- Уговорила, по рукам.
- Только... Тар, - я слегка замялась, - тебе придётся весь праздник быть рядом и смотреть... поласковее. Сумеешь?
- Конечно.
За себя я не волновалась - изображу такую пылкую любовь, что никто не усомнится.
Дальше всё и впрямь пошло как по маслу: Тар от меня почти не отходил, время от времени брал за руку и одаривал нежными взглядами. Наверное, представлял себе вместо меня артесский (2) двуручник. Он его увидел в соседнем городе, в оружейной лавке, и потом неделю ходил как пришибленный: просили за меч столько, что можно было купить всю нашу деревню.
Я тоже постаралась не ударить в грязь лицом - не сводила с него глаз, мило улыбалась и смущённо краснела. Завтра нас с Таром не просто поженят, но уже и пару детишек добавят. Тётя Виата будет просто счастлива.
Однако, даже 'жених' не смог отвлечь меня от главного: братца я всё-таки ухитрялась постоянно держать в поле зрения. Пока что он вёл себя примерно: любезничал с девушками, которых около него вилось, как мух над сладким пирогом, но особо никого не выделял. Тётя Виата, видно, предупредила музыкантов, так что ни сыграть, ни спеть его не приглашали.
Я, наконец, позволила себе не думать о неприятностях и как следует повеселиться. Благо, музыканты как раз начали новый танец, и мы с Таром помчались в задорной мьелле. (3) А вот 'плетёнка' (4) нас разъединила - но напротив оказался дядя Велан, так что мне и здесь повезло.
- Ну что, Дара, вы ещё не решили?
- Дядя Велан, я с Карисом поговорю, только завтра, хорошо? Он ещё не совсем в себя пришёл. Вы его не видели, вроде ведь здесь был?
- Дара, ты, право слово, носишься с ним, как наседка с цыплёнком. Оставь парня в покое, ему тоже повеселиться охота. Никуда он не делся, оглянись.
Я оглянулась, и еле устояла на ногах: Карис с задумчивой улыбкой подал руку высокой светловолосой девушке с серо-голубыми глазами. Вильенна э-Талле - явилась-таки!
Дядя Велан усмехнулся в усы:
- Ай да парень! Какую кралю отхватил! Дара, а ты чего приуныла? Устала, что ли?
- Да, я лучше посижу.
Я мешком свалилась в первый же свободный просвет на лавке и схватила кружку с квасом, но почти сразу поперхнулась, само собой, от злости.
Дайте мне только добраться до этой крали, я бы ей устроила такие неприятности!.. А братец тоже хорош, дурень бестолковый. Графу сегодня же и донесут, кому его дочка весь праздник глазки строила.
Может, я зря так на сеату разозлилась, но ей-то что - очередная забава, и только. А вот Карис... мне даже представлять не хотелось, что сет эн-Талле может с ним сделать, если узнает. Хотя, если верить слухам, мой братец - далеко не первая добыча сеаты Вильенны.
Ни Карис, ни сеата не догадывались, к моему счастью, что попали под надзор. Наблюдать, оставаясь при этом незамеченной - совсем не просто, но я это умела: взгляд чуть сбоку, из-под полуопущенных ресниц, почти не позволяет определить, куда именно смотришь.
Сесть за общий стол высокородная сеата, конечно, не пожелала, и воркующие голубки устроились на лавочке, недалеко от помоста для музыкантов. Через пару минут Карис отправился за едой и питьём. При виде кружки с квасом сеата Вильенна сморщила носик, но всё-таки соизволила пригубить 'напиток простонародья'. Глядя, как она мелкими глоточками отпивает из кружки, я вдруг размечталась: 'Сейчас бы горицвету ей в квас добавить... или белены...'.
Воображение поддало жару, нарисовав всё в подробностях. Картинка была очень впечатляющей и (самую малость) жутковатой. Я такой кровожадности от себя не ожидала. Знаю, знаю, об этом даже думать нельзя, но после смерти мамы, Карис - единственный родной мне человек, и если из-за этой белобрысой змеи с ним что-нибудь случится, я её на клочки порву. А пока постараюсь что-нибудь сделать. Сейчас только придумаю, что именно...
Притвориться больной?
Не подходит. Карис проводит меня домой, и вернётся.
Если не получается удалить Кариса, значит, нужно что? Правильно, удалить отсюда сеату. Вот и займусь, не откладывая.
На смену злости пришла холодная решительность. Я поднялась с лавки, прихватив сладкий пирожок, и направилась к мило беседующей парочке.
В двух шагах от них меня окликнули, и, обернувшись, я увидела Эль. Ради праздника она сегодня оделась во всё лучшее: белая рубашка, жёлтая юбка, на шее - нитка золотистых бус. В таком наряде Эль очень походила на цветок Солнца - ромашку. Рядом с ней, как и следовало ожидать, стоял Дарек Раннэ. Лица у обоих были смущённо-радостные, так что с первого взгляда становилось ясно - осенью быть свадьбе.
- Эль, поздравляю, наконец-то!
- Дара, но мы еще никому не сказали.
- А вам и говорить не надо, всё на лицах написано, - я улыбнулась и подмигнула Дареку. С сегодняшнего дня за Эль можно было не волноваться, Дарек - добрый и надёжный парень, а со свекровью они прекрасно поладят. Солия Раннэ - женщина хорошая: тихая, спокойная, мухи не обидит.
- Дара, - Эль бросила на меня лукавый взгляд, - тебя ведь тоже можно поздравить? Может, будет две свадьбы в один день?
Я не сразу поняла, о чём она, но потом, вспыхнула румянцем. Совесть проснулась совсем некстати, но если уж лучшая подруга поверила в то, что у нас с Таром любовь, значит, остальные и подавно примут нашу игру за чистую монету.
- Ну, мы ещё не решили, как-то неожиданно вышло.
- Так решайте поскорее, и будет куда как славно.
Я подошла ближе и тихонько, чтобы не услышал Дарек, попросила, указывая глазами на брата:
- Эль, поможешь?
Эль ухватила мысль с лёту, и мы, оживлённо переговариваясь, направились к помосту для музыкантов. Поравнявшись с сеатой, Эль совершенно случайно зацепилась носком башмачка за незаметную ямку в траве и, неловко развернувшись, толкнула меня под локоть (разумеется, тоже совершенно случайно). Какая досада! Я-то как раз доела пирожок и решила запить его квасом, благо, кружка была с собой. Увы, кружку я от неожиданности выронила, и надо же, как неудачно - прямо на юбку сеате э-Талле! На тёмной материи было бы не так заметно, но сегодня сеата выбрала юбку из льдисто-голубого шёлка, и пятно получилось отменное.
Не успела сеата Вильенна открыть рот, как я принялась многословно извиняться за свою неуклюжесть, а Эль - выражать самое искреннее сочувствие. Под двойным натиском сеата сдалась, и вскоре Эль увела её, чтобы попытаться спасти загубленную юбку.
Я, весьма довольная оборотом дела, тут же заняла освободившееся место, и негромко замурлыкала себе под нос: 'гадали девицы. Бросали девки веночки в реку...'.
Впрочем, судя по взглядам, которые бросал на меня братец, ему очень хотелось осуществить надо мной некое воспитательное мероприятие.
Ну нет, в конце концов, если ему так уж необходимо женское общество, выбор здесь и без благородной змеи богатый. А от наших девчонок неприятности если и будут, то не такие серьезные. Подумаешь, разгневанный папа с парой братьев.
И все-таки Карис не вытерпел. Видно, моё безмятежно-довольное лицо всё-таки его доконало.
- Дара...
- А? - я на секунду перестала напевать.
- Ты что вытворяешь? - Карис, кажется, начал закипать.
- Ни-че-го. Я делаю то, что нужно, в отличие от тебя.
- Какого беса ты устроила это представление? Ведешь себя, как ревнивая жена!
- А ты ведешь себя, как последний дурак! Нет, даже хуже. Будь я твоей женой, благородная сеата недосчиталась бы половины волос, так что юбка - ещё цветочки.
- Дарейя! - холодная властность его голоса обожгла меня, словно плетью. Я мгновенно замолкла, сразу забыв всё, что хотела сказать. Карис очень редко напоминал мне, что он не просто старший брат, но и глава семьи, однако, сегодня я, похоже, окончательно вывела его из себя.
Между нами воцарилась напряженная тишина. Я отвернулась, подставив его суровому взгляду закаменевшую спину. Через несколько минут мне на плечо легла его рука.
- Дара, - Карис осторожно привлёк меня к себе, - я уже взрослый мальчик и со своими делами управлюсь сам. Болезнь - еще не повод подозревать меня в скудости ума.
Я молча дёрнула плечом, пытаясь отстраниться. Что бы он ни говорил, я знала, чувствовала, что всё сделала правильно. Ощущение приближающейся беды было настолько сильным, что меня временами пробирал озноб.
- Как ты не понимаешь, - мой голос стал тихим и сипловатым, - из этого ничего хорошего не выйдет. Ты для нее - игрушка, не больше. Да и ты её не любишь. А если граф узнает? Тебе что, хочется стать завтраком для графских волкодавов? Из-за случайной прихоти избалованной девчонки?
- Дара, я тебе клянусь, сеата э-Талле мне совсем не нужна, ни в каком смысле.
- Она тебе не нужна, зато ты ей нужен, - я не могла так легко сдаться.
- Дара, перестань изводиться по пустякам. Обещаю, к сеате Вильенне я даже пальцем не притронусь. Мир?
- Мир, - я придвинулась ближе и склонила голову ему на плечо. Щека Кариса касалась моих волос.
- Так-то лучше, а то сразу колючки выпускаешь. Прямо ёжик, - голос брата стал прежним, тёплым и ласковым, но что-то в нём было не так, и я вскинула голову.
Неужели опять?
Внешне никаких признаков не было, но я все-таки высвободила руку и как бы случайно коснулась жилки на шее. Биение сердца Кариса отдавалось в моих пальцах бешеным ритмом. Хвала Богине, я догадалась вовремя - это было предвестие приступа, и он ещё ничего не чувствовал.
Я вспомнила уроки Веданы, закрыла глаза, сосредоточилась и почти растворилась в ударах его сердца. Очень осторожно я пыталась понять, где же прячется пока неощутимая, но готовая в любой момент проснуться, боль. И, в первый раз, пусть и не сразу, у меня получилось: в левом виске пульсировал маленький комок огненных иголок. Я направила к нему свою волю, пробуя сгладить, а потом растворить эти иглы, но боль не поддавалась. Основательно разозлившись, я плотно опутала маленькую злючку своей волей, а потом резко выдернула вон, словно морковку из грядки. Но свои силы всё-таки переоценила, целительница из меня очень слабенькая; я едва не растворила себя в Карисе и только чудом смогла разорвать нашу связь.
Придя в себя, я ощутила сильную слабость: тело казалось чужим и непослушным, голова кружилась, словно от падения с большой высоты. Увидеть себя со стороны, я конечно, не могла, но думаю, что картина была невесёлая.
- Дара, - раздался откуда-то издалека знакомый голос, - ты что притихла, уснула?
Я почувствовала на себе пристальный взгляд, но не смогла открыть глаза.
- Какая-то ты бледная. Пошли лучше домой.
Двигаться, не говоря уже о том, чтобы вставать, и, тем более, идти, мне не хотелось нисколько, я попыталась это объяснить, но смогла лишь пробормотать что-то неразборчивое и то ли уснула, то ли потеряла сознание.
Опомнилась я уже в своей кровати, от прикосновения к лицу чего-то влажного и прохладного. Судя по запаху, Карис намочил лоскут в первом, что подвернулось под руку - отваре от головной боли.
Кое-как разлепив веки, я попыталась сосредоточить взгляд на его лице и не поверила тому, что увидела - кажется, Карис был сильно испуган.
- Хвала Богине, наконец-то ты очнулась! - в его голосе прозвучало явное облегчение. - Как себя чувствуешь? Что-нибудь хочешь?
- Пить, - одно коротенькое слово я выговорила с большим трудом.
В то же мгновение у самого лица появилась кружка с водой. Похоже, мы поменялись местами, и теперь брату приходится исполнять обязанности сиделки. Ничего, ему даже полезно - может, в следующий раз, не будет таким упрямым. Хотя я бы сделала всё, что угодно, чтобы следующего раза не было.
Теперь уже Карис помог мне приподняться, и держал кружку, пока я пила. Как ни странно, чувствовала я себя вполне сносно: голова больше не кружилась, слабость тоже прошла, и я попробовала сесть. Пол и потолок местами не поменялись, стены в пляс не пустились, значит, можно потихоньку вставать. Хорошо еще, что Карис уложил меня поверх одеяла и раздевать не стал (мог ведь и до этого додуматься).
Я встала и слегка неуверенно прошлась по комнате. Всё, вроде, было в порядке, но Карис смотрел на меня очень насторожённо, наверно, думал, что я опять упаду в обморок, и готовился подхватить.
Неожиданно (я едва успела отшатнуться) открылась дверь и на пороге возникла тётка.
- Дара, деточка, спустись вниз. У почтенного Латеса к тебе важное дело.
Вот тут я и вправду чуть не хлопнулась в обморок, тётка назвала меня 'деточкой' первый раз в жизни. Да и выглядела она как-то странно: голос медовый, и улыбка на лице до того благостная, что аж противно, а смотрит так, будто на месте убить готова.
Я выдавила из себя слабое подобие улыбки и пошла следом, Карис тут же сорвался с места, явно собираясь меня сопровождать. Больше всего я сейчас боялась, что староста все-таки узнал, на какой пень на самом деле налетел его сынок, и решил задать мне головомойку, и хорошо, если только этим всё и ограничится.
И тут меня как обухом по голове ударило: 'Если староста пришёл насчёт Варта, значит, Карис сейчас узнает, кто наставил мне синяков. Мать Милосердная, нет, только не это!'
Я до того задумалась, что не заметила, как под ногой оказалась пустота, и если бы не Карис, подхвативший меня под локоть, - пересчитала бы все ступеньки лестницы.
Староста ждал нас, сидя за накрытым столом в комнате для бесед. Видно, дело и впрямь было важное, почтенный Латес вырядился, как петух, во всё лучшее: пунцовая рубашка (да не крашеный лён, а настоящий шёлк), чёрный расшитый жилет, пояс с позолоченными бляшками, чёрные штаны, а в сапоги глядеться можно, словно в зеркало.
Я почему-то подумала, что на Карисе, если поменять рубашку на зелёную, эта роскошь смотрелась бы намного лучше.
- Добрый вечер, почтенный Латес. Тётя сказала, вы со мной поговорить хотите?
- Верно, дело у меня к тебе срочное и важное - замуж за меня пойдёшь?
Вот тут меня будто поленом по голове приложили, и хорошо так, увесисто.
Чего-чего, а такого я не ждала совсем. Весёлое сегодня у Девы (5) настроение, пошутить решила. Только вот мне ох как невесело.
- Так что скажешь, красавица?
Я потупила глазки, как полагается скромной девушке, и робким голоском ответила:
- Благодарю за честь, почтенный Латес, но женой вашей, уж простите, стать не могу. Сегодня на празднике вашему племяннику Тару слово дала.
Cтароста, решивший перекусить в ожидании ответа, уронил на вышитую скатерть поджаристую поросячью ножку и уставился на меня как на умалишённую. Судя по всему, он уже зримо представлял пышную свадьбу (когда половина гостей лежит под столом, а другая половина на столе, уткнувшись лицом в миски), брачную ночь (бр-р, меня передёрнуло при одной мысли: нет, не хочу), а тут надо же - ему от ворот поворот дали.
Я вскинула голову и одарила его ответным взглядом. Неизвестно, что в нём увидел староста, но румянец мигом сполз со щёк, а вспотевшие ладони он вытер о штаны.
- Ну, коли так, мне здесь больше делать нечего. Благодарствую за угощение, почтенная Мелана, пора мне.
В двери староста протиснулся неловко, бочком, кажется, опасался повернуться ко мне спиной, а уже на пороге корчмы, пробормотал себе под нос:
- Спаси Богиня от такой жены! Ишь, как зыркнула, чисто ведьма.
&nbnbsp;sp; Тётушка, проводив гостя, накинула крючок и заложила дверь на засов, а потом вернулась к нам:
- Карис, Дара, да что ж вы застыли посредине, как столбы, сядьте да покушайте. Вон сколько всего осталось.
Мы, слегка ошарашенные таким предложением, не стали спорить и уселись за стол. Очень кстати, надо сказать: у меня после целительских подвигов проснулся волчий аппетит, да и Карис не отставал.
К себе мы поднялись сытые и довольные. Я зевала на каждой ступеньке, и, добравшись до кровати, чуть не свалилась прямо в одежде. Правда, пришлось сначала позвать Кариса - кто косу заплетал, тот пусть и расплетает. Дальше было проще, рубашка и юбка полетели на сундук - утром приберу, а бусы я и снимать не стала. Может, мама сегодня приснится.
Карис возился дольше, рубашку и пояс убрал в сундук, и только собрался задуть светильник, как я вспомнила о тайнике. Весь сон как рукой сняло, и я вылетела из-за занавески в спальной рубашке. Впрочем, братец тоже оказался хорош - как раз начал снимать штаны.
- Дара, очумела, что ли? - сердито поинтересовался он, подхватывая штаны в самый последний момент.
Я только отмахнулась.
- Да ладно тебе, подумаешь, важность - мужчина без штанов.
Карис онемел.
Я тем временем направилась к его сундуку, откинула крышку и стала выкладывать вещи на кровать. Пока братец соображал, где же это я могла увидеть голого мужчину, я уже прощупывала дно сундука. Нет, я не ошиблась - правая сторона была на самом деле чуть приподнята. Я нажала одновременно на оба угла и уставилась на небольшой тайничок, в котором лежал кожаный свёрток и полированная шкатулка из какого-то незнакомого дерева.
- Карис, посмотри, тут у тебя что-то спрятано.
- Где?
- Вот, - сначала я достала свёрток. Карис положил его на стол, раскрыл и издал ликующий вопль.
На тонко выделанной коже лежала дюжина кинжалов: десять метательных (для выступлений) и два боевых.
Брат подхватил меня и закружил по комнате.
- Дара, мы... мы... мы теперь свободны! Менестрелей везде хоть пруд пруди, а с таким номером нас в любую труппу возьмут!
- А ты сможешь?
Карис от неожиданности остановился, по-прежнему держа меня на руках.
- Обижаешь, сестричка, я всё помню, надо только немного поупражняться.
- Извини, я не хотела. Поставь меня, пожалуйста, и давай шкатулку посмотрим.
Мы вернулись к сундуку. Я достала шкатулку, но тут же ойкнула и уронила её обратно.
- Карис, она жжётся!
- Погоди, дай я попробую, - брат спокойно достал её, а крышку даже открывать не понадобилось - она поднялась сама от прикосновения его руки.
На чёрном бархате, в тусклом свете почти догоревшего светильника, мерцали червонным золотом четыре браслета. Карис осторожно поднял один. Тяжелый, с ладонь шириной, обруч был покрыт узором из искусно вычеканенных львиных голов, перемежающихся великолепными, густо-лиловыми аметистами.
- Дара, ты взгляни, какая красота!
- О Богиня, да за один из них столько золота дадут, что на всю жизнь хватит, ещё и внукам останется. - Спорить не стану, красота, конечно, но я сейчас думала, что мы нашли не только ключ к свободе, но и мага-целителя для Кариса. За то, чтобы его вылечить, я бы жизнь отдала, не говоря уж о каких-то побрякушках.
- Примерь. Они, наверное, мамины.
Я приложила браслет к руке и попыталась сомкнуть края, но обруч с тихим шелестом упал мне на колени.
- Кажется, он не хочет. Лучше ты попробуй, - я вернула браслет Карису.
- Странно, мне показалось, что он на женскую руку, - брат повертел браслет в пальцах, любуясь игрой аметистов, и как-то непонятно охнул. - Дара, посмотри. - Обруч, как влитой, сидел у него на запястье. - Я его даже не надевал, он сам на руку съехал.
Меня разобрало любопытство.
- Теперь второй попробуй.
Все повторилось: этот браслет устроился на левой руке, словно кошка на любимом месте.
- Тут ещё два, куда их? Рядом, что ли, пристроить?
- Нет, погоди. Мне Ведана рассказывала, раньше браслеты носили на плечах.
Угадала я точно - вторая пара на самом деле была для плеч.
Карис обозрел себя в зеркало и хмыкнул:
- Чудной какой-то вид, не знаю... Что скажешь, сестрёнка?
Нет, совсем не чудной, наоборот, у меня от восторга дух перехватило. Золото и аметисты лишь подчеркивали игру мышц и оттеняли смуглоту кожи. Если братцу вздумается в таком виде пройтись по деревне, то не успеет сделать и пары шагов, как окажется на сеновале, а то и вовсе в ближайших кустах.
Я, конечно, этого не сказала, тем более, что браслеты он снял, уложил в шкатулку и убрал её в тайник вместе с ножами.
- Утром подумаем что делать, на свежую голову, - Карис зевнул, но тут же скомандовал, - Дара, марш в постель, у тебя уже ноги замёрзли.
Выяснять отношения на ночь глядя, мне не хотелось, но, укладываясь, я всё-таки сообщила из-за занавески:
- Будешь обращаться со мной как с трёхлетней, вместо Нелдиного зелья налью слабительного, чтобы с неделю посидел в отхожем месте.