- Дара, проснись, - меня довольно сильно тряхнули.
- Иди к лешему! - терпеть не могу, когда будят посреди ночи. Меня тряхнули ещё раз. - Ну что случилось? Горим, что ли? - я принюхалась. Нет, дымом не тянуло.
- Вставай и собирайся, я сейчас! - Карис был одет по-дорожному; через плечо свисали перемётные сумы.
Рановато для путешествий. Какая вожжа ему под хвост попала?
Я встала, зевая и ворча про себя, оделась и принялась собираться.
Самое главное - не забыть Нелдино зелье. Его - в отдельный непромокаемый мешочек. Одежду надо свернуть как можно туже, чтобы меньше места занимала. А как у нас с едой?
Вот тут до меня дошло, что я собираюсь в глухую полночь, неизвестно куда и неизвестно зачем. Я кинулась к двери и чуть не сбила с ног вернувшегося Кариса.
- Может, скажешь всё-таки, что здесь творится? Почему мы бежим ночью, как грабители?
- А почему ты не сказала, что к тебе Варт приставал? - рявкнул Карис.
- Ты... его? - я еле устояла на ногах.
- А почему ты не сказала, что к тебе Варт приставал? - рявкнул Карис.
- Ты... его? - я еле устояла на ногах.
- Нет, - буркнул Карис, - только проучил. Так, чтобы надолго запомнил. Ты готова?
Да, после такого, единственный выход для нас - убраться побыстрее и подальше. Только бы у Кариса приступов больше не было! Прогнав мрачные мысли, я коротко спросила:
- Карис, что с едой?
- На первое время взял, потом - купим.
- А откуда деньги?
Брат зло сверкнул глазами:
- Поздоровался с тётушкиным сундуком.
Я застряла в дверях:
- Ты её обокрал?
- Нет. - Карис ухмыльнулся. - Только взял нашу долю.
- К-какую ещё долю? - я от удивления не смогла внятно выговорить.
- За корчму. Она ведь не просто так на нас взъелась. Оказывается, дед завещание оставил: корчма - пополам маме и тётке, а если одна из них умрёт, её доля переходит к детям. А эта ... чтоб её ... завещание спрятала сжечь, наверное, побоялась, и всё к рукам прибрала.
- Хватит ругаться, ты бы всё равно корчмарём не стал.
- Ты готова?
- Готова. Мы пешком?
- Вот ещё! Для чего нам тогда лошади?
Я чуть не свалилась с лестницы. Мало того, что Карис добрался до главного тёткиного сокровища, так ещё и лошадей решил увести. Такого она нам точно не простит.
Собственно говоря, верховых у нас была всего пара, на всякий случай - если какому-нибудь постояльцу срочно потребуется конь. Всё-таки, деревня - здесь больше рабочие нужны.
До конюшни мы, к счастью, добрались никем не замеченными, а дверные петли я всего пару дней назад смазала - как чувствовала!
- Карис, ты уверен? Она этого так просто не оставит.
- Куда она денется, я в сундуке записку оставил, - брат почти оскалился. - Если она посмеет нас искать, то в тот же день о завещании узнает вся деревня. Нарушить последнюю волю умершего - да после такого к ней в корчму и заходить перестанут.
- А где завещание?
Карис слегка смутился:
- У Веданы, к ней тётка вряд ли сунется. Чуть не забыл, она просила передать, - брат протянул мне сложенный вдвое листок.
Я развернула записку:
'Если попадёшь в Вельту, на улице магов спроси Его Магичество Эстина и передай привет от Яриты. Скажешь, пусть Кариса посмотрит'.
Я убрала записку в пояс и поклялась в первом же храме Богини поставить свечу за здоровье Веданы.
Карис, тем временем, приладил сумы у седла вороного Бурана, и, ведя его на поводу, открыл двери.
Я тоже проверила упряжь, приторочила свой мешок к седлу Звёздочки и вслед за Карисом осторожно вывела лошадь из конюшни.
- А как мы выйдем? Ворота нельзя оставлять открытыми.
- Сейчас откроем, ты выведешь лошадей, я запру изнутри, а потом уйду через ограду.
Всё прошло как по маслу: лошадки шли послушно, мы старались не шуметь, и вскоре я, сидя верхом, уже ждала Кариса, но он почему-то задерживался.
Наконец, когда я уже хотела проверить, всё ли в порядке, на верху тына показалась тёмная фигура. Карис, не тратя времени даром, прямо с ограды соскочил в седло Бурана.
- Тебя что, заметили?
- Нет, с засовом долго провозился. Заржавел напрочь, еле в петли вошёл. - Карис подал Бурану знак коленом. - Пошёл!
Я слегка засомневалась - стоит ли ехать пусть и летней, но ночью? Тут же, словно в ответ, облака торопливо расступились, отдав небо во власть яркой желтовато-серебряной луны. Дорога превратилась в серую мерцающую ленту. Хотя, вызови я 'второе видение', мы могли бы без помех ехать и в кромешной тьме, но чем дольше, тем труднее держать два восприятия сразу, поэтому луне я искренне обрадовалась. Места у нас спокойные, особой опасности для ночных путников не было.
Когда спящая деревня скрылась за поворотом, Карис остановил Бурана, спешился и взял под уздцы Звёздочку.
Я легко соскользнула с седла и направилась к небольшой рощице. Они пришли проститься. Мерцая янтарными огоньками глаз, меня окружили пять серебристо-серых теней.
'Мы ещё встретимся. Знай, даже если мы не сможем прийти, где бы ты ни была, на Зов всегда откликнутся другие! До свидания, сестра'.
'Так и будет. До свидания, брат'.
'Легкой дороги. До встречи'.
'Спасибо, сестра'.
'И удачной охоты. До встречи'.
'Спасибо, братья'.
Идя к лошадям, я зашмыгала носом, еле удерживая подступившие слёзы. Деревню я покидала с надеждой на лучшее, но прощаться с семьёй оказалось невыносимо больно.
Карис молча подсадил меня в седло. Я привычно поправила выпавший из-за ворота амулет. Если бы не он, Звёздочка просто-напросто сбросила бы меня, не сделав и шагу. Я подобрала поводья и послала кобылку вслед за Бураном. Разговаривать не хотелось, к тому же прощание невольно разбудило воспоминания о том, о чем я хотела, но так и не смогла забыть - о нашей первой встрече.
- Хэл, хватит, отпусти, - я с трудом высвобождаюсь из кольца рук, поправляя спущенную с плеча рубашку.Хэлвен эн-Айте на мгновение хмурится, но тут же вновь притягивает меня к себе, ослепительно улыбаясь:
- Придёшь? Обещаешь?
- Обещаю.
Сейчас, вспоминая ту наивную, по уши влюблённую Дару, я испытывала грусть и жалость.
На свидание я не то что пошла, а полетела со всех ног. А чего ещё можно было ожидать от пятнадцатилетней глупышки? Ума у меня в то время хватило только на то, чтобы скрыть свою Великую Любовь от Кариса. Иначе, он замуровал бы меня в комнате, а Хэлу голову свернул в противоположную сторону...
В том, что это Великая Любовь, я даже не сомневалась: благородный сет, белокурый, сероглазый, а говорит как красиво - заслушаешься. Мечта, да и только!
- Дара, наконец-то, я уже заждался!
Хэл идёт навстречу с распростёртыми объятиями, вот только какой-то странный, хищный блеск в его глазах... Но, все мысли тут же улетучиваются прочь, ведь Хэл уже совсем рядом, и сердце бьётся всё сильней...
Его рука уверенно ложится на моё плечо, пальцы нежно скользят по шее, перемещаясь к сонной артерии, и вдруг на меня обрушивается темнота...
Боль в горле... трудно дышать... мужские голоса где-то рядом...
- Ну, Хэл, ты и мастер, такой красотки у нас ещё не было! - голос явно хмельной.
- А она точно живая? - второй, кажется, испуган.
- Да не трясись ты, - этот ублюдок чуть не лопается от самодовольства, - какая мне польза от покойницы? Конечно, живая!
- Разыграем, как обычно? - на стол падают кости.
- Э, нет, на этот раз никаких розыгрышей. Я ей целый месяц голову морочил, значит, буду первым.
Я чуть не сошла с ума от ярости. Как я могла думать, что люблю эту мразь! Но сейчас не время: голова болит зверски, однако, надо подумать, как выбраться отсюда. Я попробовала было осмотреться сквозь ресницы, но с удивлением поняла, что могу всё узнать по запахам.
Мы в передней комнате, небольшой и основательно замусоренной, ублюдки расположились за столом, впрочем, не забыли прихватить даже вино и закуску. Я - в противоположном углу, на охапке соломы, судя по ощущениям, со связанными руками, и не только...
Мерзавцы, свяжи они их спереди, можно было бы попробовать перегрызть, но руки и ноги привязаны к колышкам, вбитым в земляной пол. Видно, и в самом деле, не в первый раз это проделывают.
- Хэл, не пора?
- Сейчас посмотрим.
Шаги, он наклоняется, и на меня обрушивается хлёсткая пощёчина.
- Любимая, не заставляй меня ждать, я сгораю от страсти.
Я медленно поднимаю веки. Я не трачу слов на это, я просто смотрю - глаза в глаза.
- Ивет, завяжи ей глаза! Немедленно!
- А так мы ещё не пробовали. Будет забавно. - Рядом появляется второе это, с тряпкой в руках. - А может, лучше рот заткнуть?
- Давай.
Потная ладонь совсем близко, и я решаю использовать этот момент.
- А-А-А!!! ... тебя ... в...через...!!! Хэл, эта стерва кусается! - это трясёт прокушенной рукой.
- Пошёл вон, не можешь справиться с какой-то девкой! Ничего, сейчас она узнает настоящего мужчину!
То, что случилось потом, я так и не смогла понять до конца.
Я хотела позвать на помощь, но вместо крика получился вой. То, что дремало во мне долгие годы, вырвалось наружу. На лицах этих неприкрытую похоть мгновенно смыл страх.
И внезапно, откуда-то извне, донесся протяжный многоголосый ответ.
Всё остальное я помнила несвязной чередой каких-то отрывков: хруст оконного переплёта... огромная серая тень, ворвавшаяся в окно и вставшая между мной и этими... негромкое, но полное ярости рычание... панический топот...
Следующее, пожалуй, самое яркое воспоминание - влажный нос, осторожно касающийся моей щеки, и изучающий взгляд янтарных глаз.
Любая нормальная девушка заорала бы диким голосом и наверняка упала бы в обморок, но люди уже напугали меня гораздо больше, чем звери, поэтому я просто спросила сиплым шёпотом:
- Ты кто? - на мгновение у меня мелькнула безумная мысль, что это Карис, но это было бы слишком.
'Брат, твой брат', - конечно, звери не говорят так, как люди, но мысленно я его прекрасно поняла.
'Какой брат?!!' - ничего более умного мне в голову не пришло, хорошо, что вообще думать могла, после всего произошедшего. Я дернулась и застонала - веревок с меня никто не снял. - 'Развяжи, пожалуйста', - глупость несусветная! Чем развязывать-то, лапами? Но, больше терпеть я не могла.
Волк испытующе посмотрел на меня, махнул хвостом и поднялся. Отойдя на несколько шагов, он замер и словно растаял во вспышке белого пламени.
Ослепительный свет больно резанул по глазам, а когда я проморгалась, рядом стоял на коленях темноволосый юноша, года на три постарше меня. О волке напоминали только янтарные глаза.
- Потерпи немного, - голос был совсем обычный, негромкий, с заметной хрипотцой. - Кажется, на столе был нож. Я сейчас.
Через несколько минут, я, скривившись от боли, растирала онемевшие запястья, а он снимал обрезки верёвок со щиколоток.
- Как?- ничего более вразумительного я произнести не смогла.
- Это ненадолго. Очень трудно. Не все могут. Лучше зажмурься.
После второй вспышки я снова увидела волка. Попробовала подняться, но не смогла: просто не было сил. Да и ноги затекли и не слушались.
Волк наблюдал за мной с явным сочувствием, а после второй неудачной попытки сказал:
'Больше не надо. Лежи. Я с тобой, никто не тронет. Кого привести?'
Я уставилась на него во все глаза.
Волк устроился рядом, прижавшись ко мне боком, и пояснил:
'Я не один. Скажи, кого привести, сестра сходит'.
- Сходит? - от удивления я заговорила вслух.
'Дай какую-нибудь свою вещь, она отнесёт. Кому - мужчине или женщине? От тебя сильнее всего пахнет мужчиной'.
Я сразу поняла, что волк имел в виду Кариса.
- Да, ему, - я сняла с шеи нитку красных стеклянных бус - подарок брата на последний день рождения.
Волк поднялся, осторожно взял бусы и пошёл к выходу. В проеме распахнутой двери внезапно возник тёмно-серый силуэт, чуть поменьше моего знакомца. Волчица мельком взглянула на меня, приняла бусы и исчезла.
Меня неудержимо заколотило - запоздалый отклик на то, что случилось. Волк вернулся на прежнее место, я немного согрелась рядом с ним и даже умудрилась задремать, но вспомнила кое-что важное и, с трудом, открыла глаза:
- Почему, ты сказал, что ты мой брат?
'Ты нашей крови. Ты позвала, и мы пришли'.
- Но как...
'Ты - дочь Вожака. Он ушёл к человеческой женщине'.
- Но отец был человеком, - недоверчиво возразила я. Это же просто в голове не укладывается!
'Он мог, но не насовсем. Потом, он вернулся'.
- Он... Он жив?
'Нет. Он погиб. Твой мужчина пришёл'.
Вот тут я всё-таки незаметно соскользнула в уютный кокон забытья.
В себя я пришла уже на чём-то мягком, вроде бы на тюфяке. На лицо упал солнечный луч, и несколько минут я тихо блаженствовала от ощущения тепла и покоя. Потом прислушалась к себе и поняла, что боль в запястьях и щиколотках исчезла, и очень хочется есть.
Осторожно повернув голову, я заметила, что лежу на широкой лавке, в чистенькой, пахнущей травами, комнате. В нескольких шагах от меня, над столом, что-то сосредоточенно изучая, склонилась женщина. Заметив моё шевеление, она подошла ближе.
- Проснулась? Вот и славно. Есть хочешь? - Я кивнула головой. - Сейчас принесу.
- Где я? - из-за пересохших губ вопрос превратился в невнятный шелест, но женщина поняла.
- У меня в избушке. Тебя сюда брат принёс. А я - Ведана.
Вот так, и произошло наше знакомство. Хотя тогда, мне было совершенно всё равно, кто она такая; даже если бы Ведана оказалась ведьмой или самой Уводящей в человеческом обличье, я всё равно была ей очень благодарна.
- А...
- Твоего брата я отправила поспать. Он вторые сутки от тебя не отходит, уже еле на ногах держится.
Я с облегчением вздохнула и попыталась сесть. Ведана принесла миску куриного отвара и неодобрительно покачала головой:
- Не рано ли?
- Нет, всё в порядке. Спасибо вам большое.
- Не за что. Богине спасибо скажи, что всё обошлось, что тебя не тронули.
Я кивнула (на самом деле 'спасибо' я должна была сказать сначала кое-кому другому, и уже потом - Богине) и оглядела комнату. Красиво, но как-то непривычно.
У нас потолок и стены не белят, а досками обшивают. Да и сруб кладут из цельных брёвен, чтобы теплее было. Север, как-никак. А этот дом будто издалека сюда перенесли: настоящая загадка, вот только думать над ней пока не хотелось.
Я допила отвар и снова провалилась в сон. Разбудило меня осторожное прикосновение к волосам. Я сразу поняла, что это Карис. Смотреть ему в глаза было невыносимо стыдно, и я не сразу смогла это сделать. Просто вцепилась в него и разревелась навзрыд. Карис, понятное дело, не упустил такой случай и, успокаивая, незаметно вытянул из меня всё.
Ведана отпустила нас домой только под вечер. Я уже оправилась и решила идти сама. Карису я ничего не сказала, но всю дорогу - от дома Веданы и до деревни - я чувствовала, что Брат совсем рядом, что теперь у меня появился ещё один защитник.
Едва мы вернулись в корчму, как тётка разразилась воплями: дескать, мы целую вечность пропадали неизвестно где, а работа стоит, и кто её будет делать - непонятно. Карис в ответ так глянул, что у неё сразу же разболелась голова, и тётушка весь день не выходила из спальни.
А ещё, через день, по деревне прошёл слух, что племяннику графа эн-Талле переломали все кости (у нас вообще любят преувеличивать), причём, сет Хэлвен ещё и перепуган так, что даже не может толком сказать, кто это был.Пожалуй, одна лишь я знала ответ на этот вопрос, но предпочла сохранить всё в тайне.
Звёздочка оступилась, брякнув подковой о камень, и я чуть не вылетела из седла. Воспоминания иногда приходят очень некстати. Передо мной смутно маячила спина Кариса. Я снова задумалась: знает он или нет? Если подумать - не знать он не может, ведь в нём та же кровь, вот только я ни разу не замечала, чтобы он пользовался 'вторым видением'.
Но, после той истории, Карис вёл себя так, словно появление средь бела дня волка с ниткой бус в зубах - самое обычное дело. Я тоже пыталась не напоминать о случившемся.
Всё, хватит, - я встряхнула головой, - а то в следующий раз могу и шею свернуть. Что было, то прошло.
День прошёл спокойно, коней мы старались не загонять и только иногда, чтобы поразмяться, пускали их в галоп. Два раза останавливались на привал. Надо признать, Карис и здесь оказался на высоте, ловко и умело собрав нам еду: дорожные хлебцы, вяленое мясо, переложенное для сохранности крапивными листьями, не забыл даже травяную заправку для похлёбки. И сытно, и долго возиться не надо.
На ночёвку мы устроились под раскидистым дубом. Карис начертил защитный круг и привесил лошадям обереги. Я, со своей стороны, тихонько воспользовалась 'вторым видением', чтобы осмотреть окрестности, но ничего подозрительного не обнаружила.
После целого дня в седле я думала, что усну, как только окажусь на земле, но не тут-то было: всё тело болело, да ещё душу разбередили воспоминания. Наверное, поэтому, долгожданный сон обернулся кошмаром, и я проснулась от собственного вопля, с бешено колотящимся сердцем.
Рядом сразу же оказался встревоженный Карис.
- Малышка, что случилось?
Я молча обхватила его за шею. Карис всё понял, сгрёб меня в охапку вместе с одеялом и перенёс к себе. Теперь, пригревшись рядом с ним, я заснула очень быстро, и никакие кошмары меня больше не посещали.
Разбудил меня чрезвычайно нахальный солнечный лучик, отыскавший щёлочку в густой кроне и расположившийся прямо у меня на носу. Я с трудом разлепила глаза. Судя по всему, время вот-вот перевалит за полдень!
Карис всё ещё спал: и немудрено - сутки верхом да вдобавок полночи провозился со мной. Гораздо удивительней было то, как ему вообще удалось уснуть, поскольку его левая рука служила мне подушкой и наверняка затекла.
Я ужом выскользнула из-под одеяла, навестила кустики и отправилась к ручейку - умыться и набрать воды для похлёбки. Пока закипала вода, я успела причесаться, а потом осталось только отправить в бурлящий котелок мясо и заправку. Поплывшие по поляне аппетитные запахи вскоре разбудили Кариса. Не найдя меня рядом, он вскинулся спросонок, но, оглядевшись, вздохнул с облегчением. Я заканчивала последние приготовления к завтраку-обеду.
- Карис, куда ты хлеб сунул?
- Где-то сбоку, в полотенце завёрнут. Сестрёнка, как ты?
- В порядке, не волнуйся. Иди есть, уже готово.
После быстрой трапезы, помыв и убрав посуду в мешок, я осторожно поинтересовалась:
- И куда мы теперь?
- Пока что, как можно дальше от наших мест. Кстати, давай не будем терять время зря. И так проспали.
- Хорошо, - при необходимости я умела подчиняться беспрекословно. А путешествие - как раз такой случай.
Тело, отвыкшее от верховой езды, весьма ощутимо негодовало, обещая в будущем серьезные неприятности, так что Карису пришлось опять подсаживать меня в седло.
Дорога была достаточно широкой, позволяя ехать рядом. Я направила Звёздочку поближе к Бурану.
- Карис...
- Да?
- Спасибо.
- Если помнишь, это уже не первый раз, когда мне пришлось тебя убаюкивать.
- Да уж. Тогда мне было шесть.
- Я сам чуть не умер, когда ты закричала, подумал, что тебя кто-нибудь укусил, а ты тряслась и ничего сказать не могла.
- Зато потом...
- ...когда заговорила, полчаса расписывала какое-то чудовище, которое за тобой гонялось.
- ...а ты пообещал, что если оно появится снова, ты его поймаешь, оторвёшь хвост и выбросишь в окно.
- И оно больше не приходило?
- Нет, конечно. Тебя испугалось.
Мы дружно рассмеялись.
До следующего привала я еле дотянула. Конечно, верхом мне было не впервой, но похвастаться особым умением я тоже не могла. (Да и путешествовать нам раньше приходилось, в основном, в фургоне).
Так что, весь мой опыт верховой езды ограничивался короткими, чтобы не застоялась, прогулками на Звёздочке.
Карису с этим повезло больше: его частенько брал с собой младший брат графа эн-Талле - сет Навел. Вернее, не столько он, сколько его сын - Эллент. Они с Карисом были ровесниками, и, как ни странно это звучит, друзьями.
В отличие от брата, не позволявшего своей единственной дочери якшаться с простолюдинами, сет Навел относился к Карису по-доброму и не имел ничего против дружбы сына с племянником корчмарки.
Впрочем, его снисходительность во многом объяснялась благодарностью: ведь Карис спас Элленту жизнь. Сет Навел долгое время служил в княжеской дружине, потом овдовел и вернулся на родину вместе с сыном. Однажды, во время прогулки, Лен, ещё плохо зная здешние места, свернул не на ту тропу и угодил прямиком в давно заброшенную ловчую яму, чудом не напоровшись на кол.
На его счастье, неподалёку оказался Карис, отправленный с утра пораньше за хворостом. Он не только вытянул Лена из ямы, но и притащил его домой на собственной спине, подняв в деревне изрядный переполох.
Надо признать, их дружба оказалась на удивление крепкой и очень плодотворной по части разных проделок и каверз. Однако, благодаря этому Карис получил возможность учиться верховой езде и обращению с оружием. Причём, через некоторое время он даже превзошёл Лена. Как сказал однажды сет Навел: 'Этот парень родился с клинком в руке'.
Увы, всё хорошее рано или поздно заканчивается. В восемнадцать лет, Лен вместо того, чтобы пойти по стопам отца и вступить в дружину, решил осуществить заветную мечту и подался в столицу - набираться ума в Раттейской академии.
Дома с тех пор он появлялся очень редко - раз в шесть месяцев, и ненадолго. А когда, три года спустя, умер сет Навел, и вовсе приезжать перестал.
С тех пор Карис, как мне казалось, верховой ездой почти не занимался. Но, похоже, я ошиблась - судя по всему, он ездил достаточно, чтобы сохранить навыки.
В отличие от него, я уже успела тихо возненавидеть ни в чём не повинную Звёздочку, потому что превратилась в кисель. Все косточки и мышцы в моём измученном теле вопили в полный голос, умоляя немедленно прекратить эту пытку.
Когда мы остановились, я еле сползла с седла и плюхнулась на землю, не отходя от Звёздочки. Карис, глянув на моё перекошенное лицо, пробормотал что-то себе под нос, и вскоре я уже сидела на его одеяле, укутанная сверху своим, с миской и ложкой в руках. После горячей похлёбки стало немного легче, но стоило подумать о сне, как по спине забегали мурашки - ещё один кошмар я не перенесу!
Я отставила в сторону пустую миску, и, выпутавшись из своего одеяла, осторожно откинулась на спину. Взгляд рассеянно устремился в темнеющее небо, на котором уже кое-где остро сверкали первые звёзды. Я тихонько зевнула и попробовала перекатиться на бок (я так обычно сплю), но тут же застонала - от шеи до поясницы прокатилась волна боли.
Карис, только что закончивший возиться с посудой, (знаю, что не мужское дело, но встать мне не под силу, хоть убейте) подошёл почти неслышно и опустился рядом на колени.
- Что, совсем плохо?
Я только молча кивнула в ответ.
- Повернуться сможешь? - снова спросил Карис.
- Попробую. А зачем?
- Сейчас узнаешь, - он явно что-то задумал.
Я кое-как перевалилась на живот и опустила голову на сложенные руки:
- Изверг, - голос прозвучал глуховато.
- Как нехорошо, - Карис издал короткий смешок. - Посмотрим, что ты скажешь через полчаса.
- Обругаю последними словами, если не перестанешь меня мучить.
- Я ещё и не начинал, - брат осторожно убрал с моей спины косу и неожиданно вытянул подол рубашки из-под штанов (в дорогу я оделась по-мужски, хоть это и не принято. Зато удобно).
Я вздрогнула. Вечер выдался прохладным, как раз подул ветерок, и почти сразу же мне на плечи опустились тёплые ладони. Карис оказался прав: полчаса спустя я опять превратилась в кисель, но на этот раз от удовольствия. Мне стоило больших, нет, огромных усилий, не размурлыкаться на всю округу.
- Лучше? - Карис слегка отстранился.
- Угу-м, - томно выдохнула я.
- Тогда подвинься. Спать хочется - сил нет.
Я приподнялась на локте.
- Ты же напротив спишь, разве нет?
- Спал, - поправил Карис. - Но тебя нельзя оставлять одну.
- Почему это? Я тебя не приглашала.
- Ну, я же не могу выдернуть из-под тебя моё одеяло, - в голосе брата явственно прозвучали ехидные нотки. - Так что двигайся. К тому же, мне так и не выпало случая оторвать хвост твоему чудовищу. Вдруг оно сегодня решит навестить старую знакомую.
Я прыснула и отодвинулась. Всё-таки вдвоём было гораздо уютнее, так что через несколько минут я уже устраивалась под боком у брата. Если уж он обо мне так заботится, то жену - на руках носить будет. И неудивительно, что последней связной мыслью, мелькнувшей в моей голове перед тем, как я уснула, была: 'О Богиня, как же повезёт моей будущей невестке!'