Камирина: другие произведения.

Проклятый дар

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Конкурсы романов на Author.Today
Творчество как воздух: VK, Telegram
Оценка: 7.47*44  Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Обновлено 16.10. - комментарий 274
    Автор-неудачник спалил ноутбук. Пока обновлять общий файл не могу, прода будет в комментариях. Сегодня кусик крохотный, но иначе никак Х_Х

    Перейти к последнему обновлению (05.10.)

    Отсюда кое-что переписано и поправлено. Сюжетный костяк остался без изменений, чуть-чуть поменялась атмосфера. Перечитывать не обязательно, но пусть пометка будет =)



    Маг-телепат - очень странный предмет.
    Всякий мужик - или есть, или нет,
    Шредингер всяко знал в чем тут секрет:
    Телепат как бы есть, но его как бы нет.
    mail order brides contador de visitas Contatore visite
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Я всегда жила в Уннидбе, как и моя мать, бабушка, прабабушка, пра-прабабушка, пра-пра-пра... ну, вы поняли. Дело в обычном удобстве и чувстве безопасности, ведь нигде и никогда нашей семье на было удобнее, чем на одном насиженном месте. Возлелеянном и вынянченном, как дитя.
   Еще при Шиккоте мой предок нежно раздвинул руками податливую, жирную землю и положил в образовавшуюся ямку желудь, и что же теперь? Выгляни в окно, и взгляд упрется в мощный ствол трехсотлетнего дуба.
   Можно сказать, что я вросла в эту землю так же мощно и крепко, как он.
   Укоренилась.
   Что и говорить, я была в отчаянии, когда оказалось, что отчим промотал какое-никакое, а все-таки наследство, а на стол вместе с извещением о его смерти легло постановление суда об изъятии всего движимого и недвижимого имущества.
   Подумать только, этот червь заложил мой дом! Дважды!
   Что я говорю, черви - очень полезные и нужные животные, занятные и симпатичные по-своему. Как называть это тело, висевшее на шее матери мертвым грузом, а потом свинтившее с долговой распиской в далекие дали, я и придумать не могу, чтобы не выругаться. Он даже не приехал на ее похороны.
   Рано я расслабилась, решив, что он безвестно сгинул. Пропал-то он пропал, теперь навсегда, из-за чего, к чему лукавить, я вовсе не расстроена. Вот только и напоследок успел нагадить.
   Черви, они тоже пропускают многое через свой кишечник, вот только результат их деятельности благотворно влияет на мир.
   Рассержено сдув челку со лба, я продолжила месить тесто с удвоенной энергией, подпитываемой яростью. Говорят, что в выпечку стряпуха вкладывает всю свою душу, в этом секрет особенной домашней кухни, с которой не сравнятся шедевры высокой кулинарии. Боюсь, в моем случае фирменными булочками с лимонами гости если не отравятся, то уж подавятся наверняка.
   Я наставительно вам повторяю: не готовьте в плохом настроении! Нет, никакой мистики. Просто гости не обрадуются, обнаружив в тарелках осколки посуды или отрезанные пальцы.
   Однако мне приходилось. Я ждала дружеского визита одной знатной четы, которая как раз шедевры высокой кулинарии и предпочитала, выписывая из столицы лучших шеф-поваров в личное пользование, и их знакомого, в ближайшем будущем моего соседа и совладельца дома. Готовила, прихорашивалась и нервничала.
   Да-да, сохранить крышу над головой (а заодно и семейный бизнес) удалось только таким неприятным способом. Нинлар, старшая сестра, тоже не явилась на материны похороны. И почту не проверяла - письмо вернулось обратно. Что добавляло поводов для беспокойства, потому что вестей от нее не было вот уже как два года.
   Не семья, а кучка безответственных людей.
   Сердито запихнув противень в печку, я раздраженно стянула и швырнула на стол ухватки. Кто-то ломился в лавку.
   Этот кто-то явно не умел читать, потому что на табличке черным по белому было написано: "Закрыто!".
   Я решила проигнорировать посетителя. Крупные заказчики редко являлись без предварительной договоренности, а паршивый букетик можно и в лавке Мириэль на углу прикупить. Не так роскошно, как у меня, зато дешевле. И ломиться не надо. Ну право слово, как медведь.
   Переместившись в прихожую, поближе к парадному входу, я поставила кружку с успокаивающим ромашковым чаем на шкафчик для обуви, пособирала волосы то так, то эдак, но решила остаться на исходном варианте обычного пучка.
   Как это ни странно, но сначала стало жарко, а потом уже я почувствовала запах дыма. Метнулась на кухню, но там было все в порядке. сбегала в подвал, где в котле жила средней упитанности саламандра, но и там ничего странного, разве что огненная ящерка металась по своему домику и плевалась искрами. Изоляцией занимался отец, так что я не сомневалась в том, что ни один уголек не станет причиной пожара.
   Решив, что это соседка опять сжигает кучи прошлогодней листвы около нашего общего забора, я решила-таки настоять на своем мнении о том, что опасно, а что нет. Но только я притронулась к двери, как тут же отдернула руку, вскрикнув от боли и неожиданности. На ладони остался ожог. Предупреждающе вспыхнули охранные руны. Но не загорелись яростным светом, как должны были, а, мигнув, погасли. Сквозь дерево проступили подпалины, лак сначала скукоржился, а потом начал лопаться прямо у меня на глазах. И все это без видимого огня, как будто что-то очень горячее с той стороны пыталось просочиться внутрь, медленно, но верно пробиваясь сквозь защиту.
   Почти сразу на тех местах, где недавно дерево превратилось в уголь, появились бардовые языки пламени, в которых угадывались костлявые пальцы.
   Стараясь не паниковать, выплеснула на дверь чай из кружки. Появившаяся в зеленоватом облаке пара пылающая черепушка с пустыми глазницами завыла потусторонним голосом. Я заверещала в унисон и пустилась наутек, захлопывая за собой двери. Гибрид огненного элементаля и умертвия не отставал. Внутри дома печатей между комнатами не было, так что все двери не являлись преградой для хреномагической зверушки. Гребаные волшебники, вечно от них одни проблемы! Придумывать-то они горазды, а вот разгребать? По чьей вине однажды встало все Роконовское кладбище? Кто вообще эту некромантию придумал?! Попередушила бы в колыбели!
   Промчавшись галопом через весь дом, я как-то внезапно оказалась в угловой комнате, откуда не было никаких других выходов, кроме коридора, откуда доносился треск огня и нездоровые хрипы, треск и скрежет, не характерные для живых существ.
   При пожаре окно открывать нельзя, иначе огонь только набирает силу, подпитываемый кислородом. Но эта дрянь - это ведь не пожар, правда?!
   В панике распахнув окно дрожащими пальцами, я высунулась наружу и набрала в грудь побольше воздуха, собираясь оглушающе завопить. И в этот момент меня схватили чьи-то руки и грубо дернули вниз, да так, что я аж задохнулась и подавилась воплем, который колом встал в горле.
   Меня откинули назад, в куст сирени. А волшебник заслонил меня от монстра, о, да, именно волшебник, кто же еще мог хмуро уставиться на пылающую черепушку, высунувшуюся в окошко вслед за мной, сказать "плохая шутка" и подбить монстру несуществующий глаз.
   Да-да. Взять и засадить кулаком по черепушке так, что оная провернулась на костлявой шее три раза.
   Пылающий скелет сначала застыл на месте, а потом рассыпался кучкой дымящихся косточек. Только руки остались болтатся, намертво вцепившись костляывми пальцами в раму окна.
   Я круглыми от ужаса глазами смотрела на их судорожные дерганья. И так же посмотрела на протянутую мне руку помощи.
   - Здравствуйте, - произнес волшебник с усталой иронией. - Меня зовут Сигид Гийльрей. Приятно познакомиться.
   Я попыталась ответить, что не назвала бы обстоятельства приятными, да и имя у вас, господин волшебник, больно непроизносимое, Гий-ль-рей, этак и язык сломать можно, но, прежде всего, что это была за штука, почему она оказалась в моем доме, и кто вы, в конце концов, такой? Однако такой ворох вопросов и возмущений показался невежливым, поэтому я решила сначала представиться. И с ужасом осознала, что вместо слов хватаю воздух ртом. Во-первых, потому что зубы клацают, голосовые связки отказываются слушаться хозяйку. А во-вторых, банально, потому что от ужаса не могу вспомнить свое имя.
   Вместо истерики я вдруг подумала, что испортила лучшее платье. И на протянутую руку волшебника посмотрела уже хмуро.
   - Я ваш сосед, - произнес Сигид Гийльрей, поняв, видимо, в каком состоянии я нахожусь. - Знакомый Арнияра. Арнияра Фоно, вы...
   Сосед? Это как в новой популярной серии книжек для детей? Про братьев-сирот и их злобного и вредного соседа, желающего заполучить их участок и безустанно строящий на диво самостоятельным малюткам козни?
   Такой седой старикашка с козлиной бородкой на раздвоенном подбородке, клоками волос на лице и голове и здоровущей бородавкой на носу?
   Я задумчиво оглядела мага снизу-вверх. Худоват, плечи опущены, грудь слегка впалая от сутулости - ну точно всю жизнь корпел над талмудами и свитками заклинаний, а не по сеновалам бегал. Угрюмые морщинки на лице, круги под глазами, лицо серое то ли от пыли, то ли от недосыпа. Армейская стрижка, слегка отросшая. А вот руки сильные. С выступающими жилами и костяшками. Аккуратно постриженные ногти, но без маникюра. И никаких татуировок или рисунков хной, так популярных сейчас в столице. Даже у меня один есть, его не видно под платьем и потому, что посторонним людям видеть его и не стоит.
   - Вы, кхм, вы дружите с его супругой, Лилейн тер-Фоно, как я понял. И я... кхм-кхм, я ваш новый сосед. Совладелец. Совладелец дома, разумеется.
   Слегка смутившийся маг отвел взгляд, в уголках губ затаилась улыбка, а усталая ирония в глазах проявилась еще ярче. Я аж сама удивилась, насколько понравилось мне это зрелище. Это вот знаете, когда котик зевает, премило распахивая пасть и демонстрируя всем желающим клычки и свернутый шершавый язык. Хочется схватить за усы и затискать насмерть.
   - И вам того же, - кивнула я и приняла помощь, ухватившись за протянутую руку мага.
   Но встать не получилось. Так что я протянула и вторую руку, за которую маг с готовностью ухватился. Потянул на себя.
   - Ноги не слушаются, - сообщила очевидное. - Вам, наверное, смешно.
   - Отнюдь, - посерьезнел маг. - Глупый розыгрыш, профессиональный юмор, простите.
   - Так это не вы? - пролепетала.
   - Автор этой шутки? Нет. Шиски, мой, хм, друг. Он некромант, а у них странное чувство юмора. Специфичное. Я написал ему, что это мой новый адрес. Но он со своими шуточками слегка поторопился.
   Я так и знала! Некромант! Одни проблемы от них. Бррр, жуткие типы.
   - Так это может повториться? - спросила, запрокинув голову.
   - Постараюсь, чтобы не повторялось, - кивнул Гийльрей. - Если бы я уже заселился, именно я получил бы "подарочек". Вы бы ничего и не заметили.
   Полувисеть на вытянутых руках, держась за теплые пальцы мага, становилось ну просто неприлично. Наверное, Гийльрей тоже вспомнил, что мы не просто так треплемся, попивая чай, а знакомство наше произошло в весьма щекотливой ситуации. Он бросил попытки поднять меня за руки и, не мудрствуя лукаво, просто наклонился, схватил за бока и поставил на ноги, как ребенка. Я покачнулась на трясущихся коленках, но устояла.
   - Прошу, - предложив мне локоть, чуть улыбнулся маг. - Я почувствовал изменение магического фона еще на улице, вы, случайно, утром не получали странную почту? Нет? Хм, как изощренно... В общем, я пытался вас предупредить, но никто не открыл. Должен сказать, ваш дом очень хорошо защищен, я не смог взломать защиту, пока вы не открыли окно и сами не, хм...
   - Упала вам на голову, - благожелательно хихикнула, чувствуя остатки адреналина в крови.
   - Можно и так сказать, - улыбнулся маг и ободряюще сжал мою руку на своем локте.
   Мне опять вспомнились котики и желание потискать за усы.
   Вероятно, деление дома - не такая уж и страшная перспектива. Главное, чтобы его друг-некромант не вздумал приехать в гости.
   Вполне мило беседуя, мы дошли до крыльца. И тут меня осенило - дверь-то заперта изнутри. И ключи с собой я как-то не додумалась взять, когда по дому носилась.
   Признавшись в собственной глупости, с надеждой и ожиданием уставилась на мага. Тот хмуро побуравил дверь взглядом (с это стороны, кстати, никаких подпалин не наблюдалось).
   - Увы, взламывание замков - не мой профиль, - развел руками новоявленный сосед. - Боюсь, вам придется повторить свой подвиг. Путешествие через окно.
   И то верно, мага не пустит внутрь дома, пока я не присвою ему статус гостя. А сделать я могу это только изнутри.
   Я предпочитаю не оказываться в глупом положении на людях. Но что поделать, допрыгнуть до окна я не смогла бы, так что Гийльрею пришлось подставить мне колено, как своеобразную ступеньку. А потом и буквально запихнуть меня в окно, потому что подтягивание на руках я тоже не осилила. Одно хорошо, остатки пугающего некромантского розыгрыша исчезли без следа и не смущали меня своим жутким видом.
   Забравшись внутрь, я тут же одернула юбку и неловко переступила с ноги на ногу. Маг подал мне домашние туфли на низком каблучке, и лицо его при это выражало только вежливую учтивость. Да, мне показалось неловко наступать магу на колено в тапочках, я же успела побегать в них по улице.
   - Подожду вас на лавочке у крыльца, - произнес маг и отступил от окна.
   - Я быстро, - рвано кивнула и засеменила к прихожей на цыпочках. Я все еще чувствовала сквозь чулки пальцы мага, обхватившие мою щиколотку в попытке помочь удержать равновесие.
   Пробегая мимо кухня, я охнула и решила быстро снять с плиты рагу, оно уже приближалось к состоянию угольков. Увидела, какие грязные у меня руки. А уж взглянув в зеркало вообще ужаснулась - Ведьма Чертополоха и та приличней выглядит, подрезая верхушки голубых елей раскаленными прутьями своей метлы.
   Увидев меня уже в другом платье, темно-синем, придающем глубину моим невнятного оттенка серым глазам, и с тщательно уложенными локонам, якобы случайно выбившимися из высокого пучка, маг понимающе усмехнулся. Устало поднялся с лавки, поклонился без лишней вычурности, а потом по-деловому пожал руку. Мне это понравилось, потому что он не стал акцентировать внимание на моем преображении и сразу поставил нас в положение равных партнеров.
   Я все равно чувствовала себя неловко. Прихорашивалась вместо того, чтобы человека поблагодарить и побыстрее в дом пустить. А ведь по нему видно, что он устал с дороги. Наверняка не спал сутки, вон какие тени под глазами залегли. И когда по лестнице поднимался, на перила рукой оперся так, что мышцы забугрились. А может он ранен? Вроде как походка не совсем уверенная.
   Подняла встревоженный взгляд, а маг на меня с интересом и удивлением смотрит. Как на невиданную зверушку, принявшуюся совершенно неожиданно перед ним чечетку отплясывать, жонглируя булавами и корча потешные рожи.
   - Это письмо вам, - протянул мне Гийльрей надушенный конверт с гербовой печатью. - От госпожи Фоно.
   Когда я усадила гостя и вероятно будущего совладельца дома кушать (он отказывался, но во мне взыграли какие-то невиданно зверские материнские инстинкты, и я настояла, почти насильно втолкнув мага за стол), а сама вскрыла печать Лилейн, господин чудотворец без лишних объяснений положил на стол договор купле-продажи и несколько гражданских документов, которые должны были организовать наше совместное проживание с максимальным комфортом друг для друга. Обговорено было все, даже чересчур, вплоть до штрафов за шум в позднее время или домогательства.
   Пункт о домогательствах я перечитала трижды.
   - Это что? - стараясь не явить охвативший меня шок, спросила, потрясая бумагами.
   Гийльрей передумал надкусывать пирожок.
   - Это договор. Если со всем согласны, достаточно просто подписать. Я уже расписался.
   - А...
   Слов не было. Я, конечно, смирилась и понимала, что этот день близок. Но не думала, что придется принимать соседство уже сегодня.
   В письме Лилейн извинялась за то, что не смогла поддержать меня в такой тяжелый момент, благодарила еще раз за чудесные розы и заверяла, что Сигги - хороший друг ее обожаемого Арнияра и очень положительный холостой маг со всевозможными достоинствами: не пьет, не курит, в борделях замечен не был. Да и не просто холостой, а вообще абсолютно полноценно свободен, ибо сколько не пытала Лилейн мужа (знаю я ее пытки с медом или взбитыми сливками), однако тот так и не вспомнил ни одного случая, когда бы он видел Сигида Гийльрея с девушкой. Или чтобы тот говорил о девушках.
   А он человек вообще, нет?
   Или он того... этого самого. Ну вы поняли.
   Своднические наставления Лилейн я пропустила мимо ушей. К концу письма она сменила тон и заверила, что поручается за моего будущего соседа. А коли и не так что пойдет, то они с Арнияром целую неделю договор составляли и постарались учесть все - могу подписывать и выкинуть из головы все треволнения.
   Так вот откуда пункт о домогательствах, - осознала я и поморщилась как от зубной боли.
   - Вы даже не посмотрите дом? - спросила мага, без особого энтузиазма подкладывая ему в тарелку добавку салата.
   - Я уже посмотрел и остался доволен, - улыбнулся Гийльрей. - Вы уж простите, но сам дом меня интересует мало.
   - Да, кстати. А что же тогда вас интересует? - спросила и сложила пальцы в замок.
   Дом ему мой не угодил, глядите-ка какая цаца.
   - Я, как вы могли заметить, волшебник.
   Гийльрей взял чашку с чаем в ладони и уставился в нее.
   - Отправлен в долгосрочный отпуск, плавно переходящий в отставку в звании первого эш-антора. Имею неплохую пенсию, но совершенно не представляю чем заняться. А здесь очень хорошее место.
   Тут он поднял взгляд на меня и изобразил извиняющееся выражение лица. Вот такой вот я недатепа мол.
   А я порадовалась, что была права. Он действительно военный и скорее всего отправлен домой по ранению.
   Вот только что за ранение такое могло случиться с офицером магкорпуса в наше мирное время? И это при том, что никаких явных физических повреждений я не наблюдаю.
   Знаете, самый мой большой страх в детстве - это отнюдь не монстр в шкафу и не полная тарелка манной каши. Почему-то ночью мне не давала заснуть мысль о том, что начнется война.
   Вот и сейчас у меня мурашки по телу пронеслись, стоило только подумать об этом.
   Я встревоженно уставилась на мага, но тот мирно пил чай и чему-то улыбался. Ну и хорошо. Не думаю, что он сидел бы тут с таким благостным видом, если бы действительно произошло что-то такое. Может он с лестницы навернулся, когда плакат для вечеринки в своей части вешал? О, а еще я слышала, что шаманы степных кочевников умеют страшное проклятие накладывать: что-то вроде лишения мага его сил, а потом якобы присвоения их себе вместе с поеданием сердца бедняги. Что, если мой новый знакомый подвергся страшной процедуре запечатывания волшебных способностей, но его успели спасти до ритуального каннибализма? Ох, бедняжечка. И, если я не ошибаюсь, звание Гийльрея принадлежит к пограничным войскам, какие-то у них там аффиксы особые... А значит, это вполне может быть...
   - Да, кстати, я служил на границе, - внезапно произнес маг все с той же улыбкой. Она не покидала его лицо с тех пор, как он зашел в дом. - В горах. Горцы - очень дружелюбный народ, хоть и те еще пройдохи.
   Он потянулся за еще одним пирожком, а у меня почему-то появилось странное ощущение того, что меня только что надули.
   Ээй, не в прямом смысле надули как надули, а... Обманули что ли?
   Мысль о том, как бы можно было бы надуть человека в прямом смысле слова была прервана тем, что маг поперхнулся чаем, пятый пирожок по-видимому был лишним, и попросил все-таки осмотреть свои будущие владения. Неужели не понравилось угощение? Хотя нет, слопал почти все, что я на четверых наготовила, а даже "спасибо" не сказал.
   Дом строился моими предками с расчётом на большую семью, можно сказать клан, поэтому был разделен на этакие три зоны. Очень удачно в подобной ситуации, но не думаю, что предки именно на такое рассчитывали, эх. От просторной прихожей слева находилась гостиная и большой обеденный зал для приемов и торжеств, справа - служебные помещения. И три лестницы на второй этаж, ведущие в не пересекающиеся коридоры, как бы три совмещенных дома, каждый со своим "черным" входом (один из таких мы с мамой превратили в магазинчик цветов). Общие только кухня и большая ванная-бассейн с горячей водой для общего пользования, что-то вроде домашних источников. Если игнорировать общие трапезы, то при должном желании можно жить в одном доме годами и не встречаться.
   Маг избрал для проживания правую со стороны входа лестницу, ну, то есть, часть дома, куда она вела. Ближе к кухне и со своим входом рядом с моим магазинчиком. Итого между нашими жилыми зонами оказалось довольно большое пространство, а вот веранды и крылечки, выходящие на улицу - по соседству.
   Да, из-за того, что дом угловой, то оба варианта входа - и черновой, и парадный - выходили на одну из двух улиц, вот такой вот парадокс.
   Гийльрей довольно бегло осмотрелся, дождался, пока я подпишу договор и пересчитаю деньги, и быстро умотал к себе.
   - А как же вещи? Вы не будете их перевозить? - спросила в спину.
   Маг щелкнул пальцами и в воздух поднялся небольшой коричневый чемодан с обитыми углами.
   - Это и есть мои вещи, - произнес он. - Спокойной ночи!
   - Ага, спокойной... - пролепетала, смотря в беззаботную спину моего нового соседа.
   За окном громко суетился народ в самом пике полудня.
   До самого позднего вечера я пробегала, отдавая долги и улаживая проблемы с закладными. Потом готовила на утро кое-что, чтобы произвести на соседа благоприятное впечатление. В итоге едва доползла до кровати и упала лицом на подушку, укладывая гудящие ноги на приятно прохладные простыни.
   Сон не принес ожидаемого отдыха. Снилась какая-то муть, даже и не вспомнить что именно, но мерзкое и тошнотворное буро-коричневое и почему-то извивающееся. На часах не было и шести, когда я продрала глаза и со стоном накрыла голову подушкой. Молочно-белый свет неприятно резанул по глазам, стремясь пробраться под черепушку. Голова раскалывалась на части от тупой ноющей боли.
   Провалявшись еще с пол часа и окончательно измаявшись, поплелась встречать молочника. Сегодня я честно собиралась выспаться со спокойной душой, но раз уж не выходит, то хоть дела переделаю, может потом днем удастся вздремнуть. Успокоив себя такими мыслями, я поплелась в подвал - будить саламандру.
   Спускаюсь по лестнице, широко зевая и прикрывая рот ладошкой. Глядь - я котел пустой! И ни дыма, ни запаха гари.
   - Доброе утро, хозяйка.
   Ей богу, я так подпрыгнула на месте, что горшочек со сливочным маслом, недавно купленный у молочника, вылетел из рук, описал дугу и завис в воздухе. Плавно поплыл в воздухе и вернулся мне в руки.
   Чтоб ему, этому Гийльрею, спросонок я и забыла, что не одна в доме.
   Маг, явно отдохнувший и помолодевший на вид, полулежал на свернутом и упакованном в сохраняющую от сырости и насекомых марлю огромном ковре с третьего этажа. В его руках свернулась калачиком огненная ящерка и недобро смотрела на меня блестящим черным глазом.
   - У вас прелестный дух огня, - произнес Гийльрей. Он нежно провел пальцем вдоль хребта саламандры, и так распласталась в его руках, вытянув лапки и выгнув спину.
   Я покрепче сжала горшочек с маслом и вытерла рукавом испарину со лба.
   - Она же очень горячая, вам не больно? - спросила, почему-то опасаясь приближаться.
   - У волшебников особенные отношения со стихиями, - был мне ответ. - Вы принесли ей угощение?
   - Что? А, да. Она любит масло, только пачкает все вокруг, если не приглядывать за ней, и проказничает.
   - Ничего, я справлюсь, - улыбнулся волшебник.
   Ящерка потерлась головой об его руку, словно ласковый котенок. И одарила меня еще одним неприязненным взглядом.
   - Похоже, я тут третья лишняя и лучше оставить вас двоих наедине, - улыбнулась, отступая. - Только готовить надо, а без горячей воды и огня в печи не очень удо...
   Волшебник, даже не дослушав, описал в воздухе пасс рукой и запустил в котел огненным шаром.
   Таким, знаете, большим и раскаленным добела, какие я только по дальполотну видела, когда турнир между шоарийской и нинорской академиями магии транслировали. Таким огнешаром там наши Лихачи бронебойный барьер противников пробили.
   Перед моим внутренним взором встала картина разлетающихся расплавленный осколков котла и дыры в полу, уходящей глубок в землю. Зажмурилась, закрыв глаза сжатыми в кулаки руками - непроизвольно защитную позу приняла, согнувшись и отвернувшись назад. Когда не услышала никаких ожидаемых взрывов и треска, осторожно выглянула, а под котлом ровное пламя горит, расходясь жаркими волнами. И саламандра издевательски и снисходительно так поглядывает.
   Вот же предательница мелкая! Я за ней с самого детства ухаживала, а стоило только появиться какому-то первому встречному мужику, так сразу хвостом завиляла - фьють! - и поминай как звали. И обжигала она меня несколько раз, а тут глядите-ка. Нежется в руках и даже брови спалить не пытается, вертихвостка.
   Когда выбиралась из подвала, маг все еще тихо посмеивался. Я скорчила рожу пустоте.
   Присоединился он ко мне на кухне почти через час, все такой же бодрый и отдохнувший, аж противно. А у меня нож из рук валился, и голова гудела, несмотря на кружку крепкого чая с бодрящей настойкой на травах.
   - Госпожа Мормори, чем я могу вам помочь?
   В легком ступоре я не сразу осознала, о чем говорит маг. Он хочет помочь мне с обедом!
   Да-да, волшебник вчера предупредил, что не завтракает по утрам, я отлично перекусила булочкой с молоком. А вот заботы в магазине вряд ли позволят заняться готовкой позже, так что лучше приготовить обед заранее.
   Гийльрей изначально вообще-то был против того, чтобы я занималась хозяйством, но я настояла.
   Еще какие-то посторонние тетки на моей кухне не распоряжались.
   - Пожалуйста, зовите меня Рисой, - попросила, прикрывая больные глаза. В веки будто кто песка насыпал. - Не извольте беспокоиться, я справлюсь сама. Сварить вам кофе?
   За окном во все горло орали утренние пташки, ветер грохотал ветками, а предрассветная мгла и не думала рассеиваться. Наверное, будет гроза, а в такой день вряд ли будет большой спрос на цветы. Может забить на все и пойти спать?
   Сосед отнял у меня нож и проводил к стулу, куда и усадил изумленную такими выкрутасами меня.
   - Тогда и вы называйте меня по имени. Хотя его я не очень люблю. Друзья называют меня Гиль. И давайте лучше я сделаю вам кофе.
   Какой, однако, заботливый сожитель мне попался.
   И симпатичный, особенно руки хороши.
   Я залюбовалась ловкими движениями, опершись щекой на согнутую руку. Так и влюбиться недолго, господа-товарищи, особенно в условиях полного отсутствия конкуренции. А тут прям мечта одинокой домохозяйки: печальный, молчаливый, тепло улыбается, руки, опять же, довольно высокого роста, отставной военный, богат, да еще и маг. А как шикарно в форме должен смотреться, и представлять страшно.
   Один только минус у этого представителя сильной половины человечества. В друзьях у него некромант. А от некромантов всегда жди беды. Брр.
   - Прошу.
   Передо мной оказалась чашка с ароматным напитком. Половина кофе, половина молока с двумя ложками сахара, прямо как я люблю.
   Не знала, что это такой известный рецепт, а не мое личное извращение.
   Правда, кофе я так и не попробовала. Решила, что вот сейчас еще чуть-чуть посижу, и проснулась через пару часов в плетеном кресле, укрытая бело-оранжевым клетчатым пледом, от которого пахло мокрыми листьями и сосной. На коленях устроился дворовый рыжий кот Юфа, соседка его подкармливала за то, что он позволял ей себя обнимать во время просмотра серий "Уязвленной невинности" ежедневно с половины девятого до десяти. Как по мне, так рыжий прохвост с неизменными величием и хитринкой во взгляде обладал просто невероятной выдержкой. За тарелку сливок, которыми почивала расчувствовавшаяся баба Тина наглую усатую морду, Юфа был готов терпеть тиски объятий и пытку водой - соседка над "Уязвленной" ревела белугой ежедневно. У меня от ее воплей нежнейшая прорастающая туман-трава вяла, пока не додумалась звукоизоляционную обшивку к теплицам присабачить.
   В введении подобного бизнеса в черте города есть свои минусы. Конечно, основной объем посадок расположен за городом на государственной земле, переданной в частное управление: к югу от города с выходом в море огороженный лесок, перемежающийся солнечными полянками и даже свое озерцо, и небольшой участок сопки Алмутского хребта, которые местные жители именуют как Вон-та-мелкая-между-Джагдаром-и-Клыком. Но некоторые травы и кустарники необходимо постоянно держать под рукой в зеленом виде.
   Вот так мыслями от проблем с соседями по улице я перешла к профессиональным думкам, и тут же подорвалась с места - я же уснула на кухне, рядом с новоиспеченным соседом по дому. И что же там, в конце концов, с моим многострадальным фамильным делом всей жизни?!
   Оказалось, ничего страшного.
   Вполне себе наоборот. Даже печально.
   - В такой чудесный день самое первое дело испить холодного чая с иррисой, долькой лимона и розмарином. Терпкая и пряная ирриса отлично утоляет жажду и проясняет мысли в жарком мареве дня, а розмарин придает неповторимый аромат. Когда я был в командировке в Ельсе, только этим напитком и спасался от тамошнего пекла и жестоко солнца.
   - Вы были в Ельсе?
   Госпожа Цилила, чуть покраснев, с восхищением внимала Гилю, который стоял, облокотившись на прилавок и сдержанно жестикулируя. В это время Соши белкой кружилась от кладовой и дворика с грядками и теплицами к пакетам на газетном столике для посетителей, забивая сумки Цилилы нужной и ненужной ерундой. Моя постоянная клиентка попала под обаяние мага, слушала его с выражением счастливого восхищения в густо накрашенных сурьмой по нижнему веку глазах.
   Запаковав бумажные пакеты с эмблемой моей лавки, Соши перекинула за спину растрепавшуюся черную косу и повалилась в кресло для посетителей, распластав конечности - на нее все равно никто не обращал внимания. Как я успела заметить, созерцая открывшуюся моему взору самодеятельность, в пакетах помимо обычных подкормок для комнатных растений и луковиц тюльпана нового сорта нашли себе место и разрекламированная магом ирриса, и розмарин, и какие-то специи, и семена декоративного чеснока, и саженцы каштана (это-то ей зачем, милосердный Свет?) и самодельные глиняные горшки, кои я налепила в прошлом месяце из обычной глины, да так и не обожгла, ибо утварь вышла на диво страхолюдная.
   - Спасибо! - прямо-таки расцвела Цилила, приседая под весом пакетов, которые в руках Гиля казались легче пушинки. - Вы надолго в гостях у милой Рисочки?
   Волшебник обаятельно улыбнулся и сделал пасс, достойный придворных иллюзионистов. Щелкнул пальцами, и в руках у него оказался спелый лимон, распространяющий аромат цитруса, словно его только что сорвали с ветки.
   - Примите в дар лично от меня, - ловко ушел от ответа и каких-либо пояснений чародей.
   Покупательница разразилась серией восхищенных охов и ахов, схватилась за сердце, пожала магу руку, приняла лимон, снова за сердце, снова за руку...
   Гийльрей вежливо помог донести пакеты до порога лавки, придержал дверь для Цицилы, которая не переставая благословляла какого-то "очень приятного молодого человека, да дарует Свет ему свою милость", вытер руки влажным полотенцем, которое свисало из кармана светло-серой длиннополой накидки, сшитой из легкой и неприлично легкомысленной ткани по типу формы магкорпуса. Волшебники носят такие в синем, коричневом, зеленом, хвойно-древесном или черном колоре застегнутыми наглухо, наглаженными, подпоясанными кожаными ремнями и с нашивками. А тут - такое вот чудо в перьях, форменных же штанах и кипельно белой майке. Я так подозреваю, что тоже от формы.
   Волшебник сгреб кучу монет в кассу, и тут же начал сортировать выручку по мешочкам, зачарованным от воровства, потери, сглаза и передачи проклятий (самолично заказывала!).
   Однако...
   - Не думала, что вы так хорошо разбираетесь в растениях, - произнесла я, все еще находясь под впечатлением.
   Соши подпрыгнула с кресла и начала нервно расправлять фартук, ощущая эфемерную вину и не зная куда деть руки. А вот Гиль даже не вздрогнул. И, несмотря на то, что он продолжал стоять ко мне спиной, я явно почувствовалаего улыбку.
   - И в торговле?
   Я внутренне согласилась, что именно подсмотренное мною втюхивание товаров и имела в виду.
   И ведь госпожа Цилила ушла абсолютно довольная собой, сделкой и моей лавкой, несмотря на потерю довольно крупной суммы денег, на что она явно не рассчитывала сегодня с утра.
   - Вам стоило меня разбудить, - произнесла и тут же пожалела. Сосед проявил необыкновенную галантность, можно сказать вообще: по-семейному подставил плечо, а я тут недовольство выражаю. Нехорошо получается.
   Гийльрей разогнулся, совершенно по-хозяйски упер руки в бока и сообщил:
   - А вам бы стоило понизить цены на специи, в портовом городе это совсем не редкость, и загнуть на сувенирные горшочные растения. И посмотрел я на ваши счета, что-то ваши льготы в счет украшения городской площади в них не учитываются.
   Высказал все это и вернулся к сортировке денег с прежней увлеченной сосредоточенностью.
   А я стояла на пороге и хватала ртом воздух, открывая и закрывая рот, что рыба не берегу.
   Иногда я невыразимо рада, что уступила жалости и приняла в ученицы девчонку без каких-либо способностей или талантов в моей профессиональной области, которая очень долго вникает в простейший материал, но зато в любой ситуации находится чрезвычайно быстро.
   - Госпожа Мормори!
   Соши подскочила ко мне, схватилась за руки и закружила-затормошила, приводя в себя и подталкивая в сторону кладовой. Я выкручивала шею до последнего, стараясь не выпускать Гийльрея зоны прямой видимости. Пока за мной не закрылась дверь.
   - Госпожа!
   В руках у меня оказался стакан с водой. Я автоматически хлебнула.
   - Это что было? - риторически вопросила я потолок, неожиданно довольно сильно расстроившись. Неужели ревную свою лавку? И к кому? К заезжему магу без... Так, все, хватит. Пора прислушаться, что там Соши лепечет. И совсем не стоит на нее злиться, в одиночку бы она точно не справилась.
   - Ой, госпожа, он такой здоровский! Вы знаете, да, знаете? Он обжег ваши горшки в руках, прямо у нас на глазах! Огонь такой в руках - пшшшш! Да-да, конечно! И зачаровал, это та-а-ак красиво выглядело, такие золотистые клубящиеся ленточки в воздухе, будто из солнечного песка, которые по спирали закручивались, а по ним бегали и плясали бордовые искры! Может, лучше бы мы эти горшки себе оставили, а? Как думаете? Точно, надо было себе оставить! Может догнать госпожу Цилилу? Я сбегаю!
   Да, невыразимо рада я ученичеству у меня Соши Наяски только иногда.
   Очень-очень редко.
   - Не надо никуда бежать. - Ученица будто и не услышала, в восторге скакала по комнате, выписывая нездоровые перевозбужденные косички ногами. - Соши, уймись! Так-то лучше. Не надо догонять госпожу Цилилу, еще опомнится... Ты мне лучше вот что скажи, дорогая, вот пришла ты утром в лавку (во сколько, кстати? Я помню, что ты опоздала, и не думай, этот момент мы еще обсудим), меня не было. И что дальше?
   А дальше вот что.
   Гийльрей не растолкал меня, только я упала лицом в салат, ну, то есть заснула сидя за столом, а решил по доброте душевной дать мне выспаться. Но нет, он не повесил табличку "Перерасчет" на дверь магазинчика, как сделал бы любой другой человек в своем уме. Он, не оглядываясь на лень и свои дела (должны же они у него быть, верно, а то как-то совсем печально), переоделся в рабоче-нарядную одежду, нацепил ярко-зеленый фартук в веселенькую ромашку, вооружился учетной книгой и пошел меня подменять. В таком вот виде его и застала моя ученица. И нет, у нее не возникло никаких проблем с тем, чтобы моментально принять на веру все, что понаплел ей Гийльрей. Ну еще бы, он ведь проводил ее в дом, показал меня, словно редкий музейный экспонат, храпящую над кофейной кружкой, рассказал умильную историю, напоил чаем. Тьфу, беда с этой простофилей. А если бы это грабитель был? Ну, или злобный некромант, вознамерившийся провести в моем доме ритуал какой-нибудь?
   Эх.
   В общем, Соши подумала, что я наконец-таки обзавелась ну очень близким другом/любовником/женихом (статус с восторгом уточнить у меня самой), провела весьма бурную ночь (глядя на счастливое и умиротворенное лицо соседа, дорвавшегося до сладенького, и полностью вымотанную меня, вывод напрашивался, но Соши все равно получила профилактический подзатыльник) и теперь отдыхать изволю. Поэтому ученица провела экспресс-курс по дислокации "штучек-дрючек" (еще подзатыльник) на полках и в кладовой, охарактеризовала самое популярное, устроилась рядом суфлером-переводчиком, и моя бедная лавка распахнула двери всем страждущим и болезным.
   Мда, хорошо хоть, что эти комедианты додумались господина Горго записать ко мне на прием, не хватало еще старичку охрометь и на вторую ногу, спускаясь в подпол для самоличного осмотра приготовленных для него сизых поганок. И крупный заказ на свадьбу они записали, о встрече договорились, но решать или на что-то соглашаться не стали. Ума хватило, и то хвала богам. Но тут уже надо Гийльрея благодарить. У Соши от жадности даже в кладовой глаза бесовским пламенем загорелись, она бы наверняка с три короба наобещала, лишь бы не упустить клиента.
   - А тут еще приходит Марика, опять со своим блохастым котом, а он как сиганет в дом! Я забыла дверь на охранку поставить, да, я знаю, что вы предупреждали. И в суете, пока мы за этим котом носились, она луковицы дурман-чая себе в карман и сунула. И с таким недовольным видом стоит, будто мы у нее последний беляш отобрали, ну ей-ей же!
   Ученица смаковала подробности. А я допивала уже второй стакан воды и с несвойственным мне смирением пыталась понять, чего же в ее речах больше: хвастовства или рекламы Гиля, который почему-то сразу пришелся ей по сердцу.
   Хотя тут совсем не "почему-то". Как выяснилось, маг умел произвести впечатление. И закреплял его тоже мастерски: я совершенно не могла на него сердиться.
   - А господин Гийльрей та-ак на нее глянул, словно молния небо располосовала! У нее от испуга дурашки сами из кармана и посыпались. Я думала ей лекаря придется вызывать, так она выбелилась вся, прям до волос. И на господина Гийльрея глядит, не отрываясь, а он - строго и укоризненно - на нее. Но нет, отошла, водички попила, кота орущего в авоську запихала и ушла.
   Мне оставалось только качать головой.
   Отправив выдохшуюся ученицу полоть грядки, я осторожно заглянула в комнату с прилавком и выставленными на показ самыми популярными или интересными для профанного взгляда товарами.
   Посетителей не было.
   Маг сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и с напускным интересом листал прошлогодний журнал для любителей зимней рыбалке.
   - М-м...
   Поднял взгляд на меня и вопросительно поднял бровь.
   - Вы не думайте, что я неблагодарная свинья и совсем не ценю добрососедскую помощь и выручку, мои слова совсем не это значили, просто... Нехорошо это. Вы приехали со службы. Отдыхать. Выручили меня, приобрели себе дом, и вы имели полное право надеяться на спокойную жизнь и отсутствие такой раздражающей... таких раздражителей, как взбалмошная соседка, клиенты, что-то от вас требующие, проблемы, ответственность...
   Брови нахмурились, приняв идеально изогнутую форму крыльев чайки. Я перехватила воздух, завороженная зрелищем и потерявшая мысль. Чтоб его!
   - И вы... вам... мне...
   Гийльрей наконец-то оттаял, ну, во всяком случае перестал изображать из себя ледяное изваяние. Осанка осталась прямой, но вот сам он как-то незаметно расслабился, сутуловатые плечи перестала сковывать вечная мерзлота.
   - Думаете, если бы я хотел спокойного отдыха и уединения, я бы выбрал южный портовый город в самом разгаре курортного лета?
   Упершись локтем на стол, едва-едва двумя пальцами дотянулся до чашки со свежим кофе, подтянул на свою половину стола, перехватил поудобнее и подал мне.
   Наверное, сосед и сам сомневался в правильности своих действий. Или... просто боялся взбучки? От меня?
   Осознание этого повторно выбило меня из колеи. Я просто неприлично уставилась на мага в упор. Гийльрей в ответ уставился с таким же искренним изумлением и почти шоком.
   Так и замерли, держась за блюдце с разных сторон.
   Резко взвизгнули колокольчики, дверь протянула сопрано "ииииууу". Я вздрогнула всем телом. От улики в виде блюдца мое паникующее сознание почему-то решило избавиться, как будто оно явило в тот же миг вошедшим все мои смертные грехи во всей своей тяжести и неискупимости.
   Мозги мои странствовали где-то далеко, да, как иначе можно объяснить то, что кружку с горячем напитком я просто оттолкнула. Да не куда-нибудь, я прямо на Гийльрея.
   Думала - перехватит, заставит зависнуть в воздухе, как проделал это с маслом сегодня утром. Но нет. Реакция подкачала, и вот уже маг подскочил, шипя от боли. Все брюки в кофе, спина согнута коршуном, посетители в ступоре.
   - Ой! Простите, простите меня! - кинулась к магу, бестолково хлопоча: то похлопывая по плечу, то пытаясь вытереть впитавшийся кофе. - Добрый день! Извините за беспорядок, проходите, не обращайте внимания! - это уже посетителям.
   Гийльрей шел и сам, жидкость давно остыла, оставив после себя только неприятные воспоминания, противно липнущую ткань и, скорее всего, ожег, но я почему-то суетилась вокруг, не зная куда приложить энергию. Поэтому то накидку мага одергивала, то волосы свои поправляла, то тут же начинала что-то советовать клиентам.
   Довела мага до двери в жилые помещения, беспокойно оглянулась на оставленную без присмотра лавку.
   - Простите! Я все возмещу!
   Гийльрей схватил мои мечущиеся руки, сжал немного болезненно.
   От этой неожиданной боли я пришла в себя, будто от оплеухи.
   А именно ее и стоило мне отвесить. Балда! Что натворила, а?
   - Риса.
   Обычный голос. Осторожно заглянула в серо-голубые глаза - ни отвращения, ни злости. Досада. Веселье и удивление.
   - Возвращайтесь к делам и не волнуйтесь, - маг усмехнулся. - Я справлюсь, и я вовсе не в обиде. Забавно вышло.
   Забавно?
   Глядя вслед соседу по дому, я думала о том, что не хочу знать, что же тогда он считает неудачей, если сия ситуация показалась ему только забавой. И поспешно вернулась в лавку, на ходу натягивая улыбку.
   Дальше стало не до посторонних размышлений.
   Хотя, если быть откровенно, нет-нет я так и закусывала ноготь, прокручивая в голове произошедшее. Покупатели переспрашивали, прокашливались, недовольно поджимали губы. Я встряхивала головой, сбрасывая дурную задумчивость, и возвращалась к делам насущным.
   Больше всего меня печалило то, что я так и не попробовала приготовленный магом напиток. Ни в первый раз, ни во второй. Вот такой вот странный выверт сознания.
   Следующие два дня соседа я не видела.
   Ну еще бы. Я бы в нашей ситуации сумасшедшей домовладелице вообще не показывалась. Как минимум полгода, а лучше всего - никогда.
   В первый день мне приснилось, как я выливаю магу на голову настойку синильного кактуса из полулитровой стеклянной банки. Еще в воздухе жидкость становится светлой и мутной, от соприкосновения с ней кожа покрывается волдырями и лопается. А я почему-то валяюсь на обломках стены и гляжу на приближающуюся ко мне страхолюдин: руки вытянуты, походка как у умертвия. Да почему "как"? Мертвец и есть, поднятый. Я в ужасе отползаю назад, но тело будто ватное и не мое. Громоздкое и незнакомое, со слишком длинными конечностями и бестолково-сильное, я ведь не умею этой силой распорядиться. Нашариваю дрожащей рукой нож за голенищем солдатских полуботинок, выкрикиваю что-то неразборчивое, поднятый труп сам натыкается на лезвие, на котором светятся руны.
   Проснулась от ужаса в четыре часа и семнадцать минут. Самыми жуткими мне почему-то показались мои собственные руки. Но я не помнила, почему.
   После такой бодрой ночи я нашла в себе силы встретиться с Иядом Горго. Дедушку без лекарственной грибной настойки разбирали приступы и конвульсии, а приобрести неприятные как по запаху, так и по виду сизые поганки в нашем городе можно было только у меня. Пакостно переплетающиеся и льнущие друг к другу склизкие шляпки с кокетливой серой бахромой слизи предпочитали влажные тропики и портились моментально, скукоживаясь и сгнивая через шесть часов после среза, в холодильной камере ли их перевозили, в углях или вакууме - все едино, а потому доставке в отдаленные от тропиков районы не подлежали.
   Старик Горго специально переехал Уннидбу четырнадцать лет назад, когда ему поставили диагноз, чтобы иметь постоянный доступ к жизненно необходимым поганкам. Он глубоко уважал маму за профессионализм и виртуозное мастерство. А ко мне, унаследовавшей ее дело и клиентов, относился с подозрительным скептицизмом, а потому стремился проверять каждое мое движение, даже кивок головы, буде он был направлен на его драгоценные сопливые мухоморы.
   А тут еще садоводы-любители прискакали на крыльях ветра, держа в охапке кучу веток - образцов с новой древесной болячкой. Пришлось оставлять лавку на Соши (недавнее их с Гийльреем самоуправство произвело нужное впечатление, и я ограничилась всего получасовыми наставлениями перед отъездом) и мчаться к зараженным деревьям.
   Под вечер я так измоталась, что была абсолютно уверена, что упаду на подушку и благополучно впаду в кому.
   Счастливые ожидания обманулись.
   Дрожащее от зноя в восходящих потоках ряби небо злой синевой резало глаза, раскаленный песок прожигал колени до самых костей. Боль в висках откликалась в протяжно ноющих плечевых суставах. И тишина. Ни голоса, ни шороха на всем обозримом пространстве. Попытки закрыть больные и сухие глаза отозвались резким всплеском рези, будто скальпель кто-то в затылок воткнул, и небо распласталось, я сама стала небом, растекаясь дальше и дальше, жадно раскидываясь так далеко, как только могу дотянуться. Все шире, как можно быстрее, до первого каравана.
   День начинался с насупленных туч, гром ворчал где-то в вышине, но дождем не делился - жадничал для таких бестолковых и никчемных людишек. А людишки бегали по двору и собирали белье с сушилки, затаскивали в дом садовые качели, разбросанные пледы и подушки, стягивали прикрепленное к дубу дальполотно.
   Я смотрела на деловито таскающую вещи с улицы Соши и мрачно мешала чай ложкой.
   Дурная голова голове же покоя не дает. Что? Нет-нет, это я не про ученицу, в то утро она соображала гораздо лучше меня. И пользы от нее было больше.
   Говорят, что яркие сны - это признак психического расстройства. Где же я это слышала? От мамы? Нет, она не любила попусту трепать языком. От отчима?.. А, не важно.
   Мои яркие и цветные сны последних ночей откровенно тянули на шизофрению. Ну а что, такое потрясение, следом непрекращающееся нервное напряжение на протяжении долгого времени... так не то что шизофреником, психопатом-убийцей станешь.
   Ну ладно, подумаешь - красочный кошмарик. Должно же быть больше симптомов, чтобы предполагать психическое расстройство.
   Раскрытый справочник психических заболеваний повествовал, что признаками шизофрении так же является плохое настроение (в коем я и прибывала последнее время в связи с перспективой лишиться крыши над головой), ухудшение профессиональной деятельности (на лавку я конкретно положила болт, а давеча и вообще проспала), девиантное поведение (облила мага кофе на глазах у посторонних людей).
   Я покосилась на мензурку с успокаивающей настойкой и добавила туда еще пару капель из затемненного бутылька.
   Так и до голосов в голове недолго дожиться.
   Знаете, раньше в своем доме меня пугала ворона. Эта пакостная птица каждое утро прилетала к нам во двор, пикировала на персик и в приземлении издавала ну очень громкий и страшный звук, как будто певец дал петуха на середине арии, подавившись полезшими из нутра сколопендрами, а птица услышала, запомнила, так как ей очень понравилось, а теперь приветствовала новый день этим лютым воплем.
   Потом появилась Соши, и получать порцию мурашек и прыжков до потолка я стала от нее: то из-за угла внезапно выскочит, то в дом бесшумно пройдет и со спины поздоровается, то вообще в лавке заночует и ночью прошаркает по коридорам залетным призраком.
   Теперь вот еще сосед... Правда, к нему я и не могла еще успеть привыкнуть, заселился только три дня назад, вещи и мебель с собой не привез, так что в обстановке ничего не изменилось и не напоминало о присутствии мужчины в доме. Разве что на кухне появилась большая чашка с отколотой ручкой, алюминиевая погнутая ложка и два ножа: складной многофункциональный и армейский тесак "Ласточка" в мягких ножнах и с длинными ремешками. Кружку я, кстати, все время порывалась выкинуть, ну или посадить в нее что-нибудь. Но Гиль пил чай только из нее, аккуратно мыл и вешал на сушилку каждое утро, так что я, испытывая определенную долю неловкости, глядя на этакое безобразие, все же придерживала хозяйнические порывы. Может кружка дорога ему как память о невесте. Или вражеский стрелок, притаившись за кустом, разрядил в него заряд порчи, а снаряд угодил в кружку, срикошетив. Например, в стоящего рядом. Маг остался невредим, а вот что стало с неосторожно устроившимся попить чаю с Гийльреем - история умалчивает.
   Так что я периодически забывала, что в доме еще один жилец. И, соответственно, зарабатывала бонусы для грядущего сердечного приступа от испуга.
   Последние двое - сосед и ученица - явно превосходили ворону по всем параметрам. Кроме умения вовремя применить эффект неожиданности.
   "Бхфэркх!" - выдала вопль негодяйка, врезавшись в персик так, что бедное дерево затряслось. Смоляно-черная туша прокашлялась, явно довольная произведенным эффектом, и завела бахвальство: кар-кар да кар-кар.
   - Ух, чтоб тебе, - буркнула я.
   Налила в кружку ледяной воды из скважины, высунулась из окна, с прищуром примериваясь к расстоянию, и плеснула на ворону.
   - Карррр!
   Вспорхнула, и тут же приземлилась обратно, на пол шага дальше по ветке. Переступила когтистыми лапами, держа крылья на весу и брезгливо ими потряхивая. Укоризненно на меня посмотрела.
   - Кар!
   Я замахнулась на нее кружкой, как будто там еще осталась вода. Ворона нагло выдала свой "Бхфэркх!" еще раз, напоследок и в назидание, и соизволила покинуть насиженное место.
   - И учти, в этот раз тебе просто повезло, что под руку мне попалась вода, а не кипящее масло! - крикнула я ей вслед и погрозила кулаком.
   Стекла на подоконник, приложила руку ко лбу.
   Премерзкое состояние.
   - Ну и как, есть температура? - поинтересовались у меня за спиной со смесью ехидства и едва сдерживаемого смеха. - Может лучше мне померить?
   Нет, насчет эффекта неожиданности я погорячилась.
   Подпрыгнула, моментально вытянувшись по стойке смирно. А что там за вид в окне? Очень интересно, да-да, именно поэтому я тут и стояла.
   Сосед все еще держался, когда подошел к окну. С любопытством заглянул мне в лицо, проследил за взглядом - а что это я там такого интересного нашла, может оно и мне надо? - и ничего там не узрел. С серьезной миной положил ладонь на лоб, нахмурил брови в профессиональной задумчивости лекаря-диагноста.
   - Нет, увы, жара нет. Значит, с воронами вы и без бреда и галлюцинаций разговариваете. Что отвечают?
   - Передают просьбу послать кое-кого в лес окольными и занимательными путями, - пробурчала мрачно, но тут тоже не выдержала - хрюкнула со смеху.
   Маг поддержал сие начинание, и спустя пару секунд мы оба хохотали.
   - Ну-с, - мирным голосом, но все еще с искорками смеха произнес волшебник, - в этот раз досталось хотя бы вороне, а то на мне новый костюм.
   Пока усаживались за стол, и Гиль заваривал себе чай в своей любимой кружке, я успела разглядеть мага повнимательнее.
   За прошедшие два дня загар немного выровнялся и из рабочего, подтип "трудоголик", где четко выделялась граница между светлой и контрастно темной кожей, обозначая контуры формы, перешел в разряд просто рабочего, без фанатизма. Были кисти коричневые, запястья бледные, шея бронзовая, ключицы молочного цвета. Теперь то ли суровый горный загар смылся морской водой, то ли участки кожи, укрываемые раньше одеждой от агрессивных солнечных лучей, приобрели золотистый оттенок, но все это в целом выглядело уже не так страшно.
   Мама у меня была рыжая и светлокожая. Пребывание на солнце добавляло ей разве что веснушек на носу, а от злоупотреблений солнечными ваннами появлялись страшные ожоги, если забывала пользоваться защитным кремом. Я же пошла в смуглого отца, переняв у родительницы только веснушки и некоторые черты лица с общей тонкокостной конституцией. Сигид Гийльрей же, светлоглазый и бледнокожий от природы, должен был по идее с большим успехом обзаводиться волдырями и слезающей кусками кожей, чем ровным золотистым загаром.
   Я с тоскливой завистью вздохнула. Маг, волшебник, колдун. В общем, шулер и мошенник в реальной жизни. Мне вот никогда не видать красивого и нежного светло-золотистого, как карамель "Буренушка" в молоке, оттенка кожи. И от веснушек не избавиться, а они, как грибы после дождя, сидят себе светлые и почти прозрачные всю зиму, но моментально выскакивают на носу, плечах, кистях рук при первых лучиках весеннего солнца. Хорошо хоть не темно-коричневые и достаточно аккуратные, как будто кто просыпал на нос и щеки щепотку кристалликов перманганата калия. По сравнению с черной точкой родинки слева над губой они вообще теряются.
   Мама говорила, что люди с родинками и веснушками - счастливые. Я не могла поспорить, но и соглашаться не торопилась. Живу я получше многих, но это скорее результат усилий предков, а не какого-то там личного везения.
   - Доброе утро, - крикнула сразу нам обоим Соши, на мгновение забежавшая на кухню жадно хлебнуть воды прямо из кувшина.
   Я недовольно поджала губы, но при маге сдержала едва не сорвавшийся с языка окрик. Ладно, пусть спокойно доделает дела, итак ничего не сломала и не испортила за это утро. А это в нашем случае уже достижение.
   - Доброе, - нестройным хором отозвались мы. Посмотрели друг на друга.
   - Доброе утро, - повторил для меня маг, хлебнул из покалеченной кружки.
   - Угу, - отозвалась, провожая взглядом движения, которыми маг поднимал и опускал напиток. Оный я не могла назвать иначе, кроме как ядреной заваркой. Да еще и без сахара и молока. - Может вам медку предложить?
   - Спасибо, не беспокойтесь, - был дан кроткий ответ.
   - Угощайтесь конфетками.
   - Благодарю, - легкий поклон прямо за столом.
   Конфеты остались лежать нетронутыми.
   Мне вот интересно, он чем питается вообще? Все, что готовила на нас всех - и ученицу, и мага - я оставляла остывать на кухонном столе рядом с печью. Захотели покушать - разогрели, ничего страшного, не переломились бы. А сама убегала по делам. По вечеру же обнаруживала сковородки, горшки и кастрюли нетронутыми. Соши была занята вместе со мной и вообще, вопреки моему мнению о ее характере, стеснялась меня якобы объедать. На второй день оставила послание - подписала все блюда, стрелочкой указала где разогревать и где трапезничать. И тот же итог.
   Либо брезгует, либо, как и Соши, стесняется.
   Покосившись на умиротворенно попивающего заварку Гиля, не вытерпела и сходила к серванту за зефиром и вафлями. Насовала в вазочку, демонстративно поставила на стол прямо перед волшебником.
   Уставилась в упор.
   Вот сейчас и узнаем, не хватало чтобы мне тут еще нос воротили от угощений от всего сердца.
   - Не стесняйтесь, - настойчиво повторила.
   Маг тяжело вздохнул, посмотрел на сладости тоскливым взглядом мученика. И мужественно потянулся за вафлей.
   - Какие у вас планы? - спросил Гийльрей, мне так кажется, чтобы только отвлечь меня от подсовывания конфет.
   Планы, о-ох... А они есть, планы-то. И их не получится отменить в угоду отдыху и блаженному безделью в теплой постельке.
   - Сегодня у меня встреча с госпожой Нингой тер-Вирей.
   - А, тот самый свадебный заказ, - кивнул Гийльрей, узнав имя.
   Я кивнула, но произнесла другое:
   - Не думаю, что что-то получится. Вирей - владелица крупнейшего виноградника в округе и винодел, специализирующийся на изысканных сортах. Мама... ох, мама столько всего умела и знала. И люди, обращаясь ко мне по серьезным поводам, желают видеть во мне вторую Кинару тер-Мормори, ее саму. А я совсем недавно переняла дело. Да, я училась... но я всегда оглядывалась и знала, что если накосячу, то не случится ничего страшного - мама с легкстью все исправит.
   Я залпом допила чай и без особых эмоций продолжила:
   - Нинга Тер-Вирей - самая пупырчатая жаба в нашем болоте, это имя на слуху у всех, да и вы наверняка пробовали ее вино.
   Маг кивнул.
   - Раньше мы дважды-трижды за сезон ездили на ее виноградную ферму для лечения и профилактики от болезней, тли, улиток и прочих вредителей. После смерти матери никаких больше приглашений не было. А теперь - свадьба. Это не просто оформительский заказ, это смотрины.
   Волшебник подлил мне кипятка из заварника, аккуратно придерживая крышку.
   - Ну и хорошо. Это ведь хорошо? Разве нет?
   Я оперлась локтем на стол и опустила голову на руку. Дождь ворочался в вышине, недовольно бурчал, мучаясь несварением, но терпел.
   Облака прорвет в пути. Вот как пить дать. Ровнехонько за поворотом от города. Дороги развезет, колеса забуксуют, накопители переключатся на резерв, генератор забарахлит, и потопаю я обратно под ливнем, чавкая резиновыми сапогами.
   С вечера над морем темной периной вызревал фронт, облака толпились за вершинами горного хребта и ждали своего звездного часа. И вот он настал.
   - Это может быть и хорошо, но вот я совсем не в состоянии носить с восторгом кинутую мне палочку и отплясывать чечетку на руках. Я и выспавшаяся бы скорее всего разочаровала госпожу тер-Вирей.
   Маг подобрался и заледенел, как тогда, когда я отчитала его за самоуправство в лавке.
   - Вы плохо спите? - спросил сурово и словно с примесью какой-то непонятной муки.
   Я отмахнулась и только хотела сказать, что проблема совсем не в этом - как, ну как можно ожидать от меня маминого уровня, когда я стараюсь и, в общем-то, не хуже нее выполняю обязанности, но вот все равно в глазах людей это не то и не так, никто даже не допускает мысли о том, что я могу быть не хуже многоуважаемой Кинары! - как раздался грохот, треск и лаконичный мат в исполнении глухого, но высокого и несомненно девичьего голоска.
   Мы с Гилем переглянулись. Волшебник прислушивался к звукам, но в доме царила настораживающая тишина.
   - Соши? - крикнула через весь дом. - С тобой все в порядке? Ну что за девчонка, говорила же я ей не носиться как угорелой по лестницам!
   Проскрежетал ножками стул, из вредности сопротивляясь движению всеми силами.
   - Откуда звук был? - спросила, торопливо выпутываясь из замотавшейся вокруг ног юбки.
   - Снизу.
   - Погреб? - для проформы уточнила.
   Ну да, где же еще. А если и нет, тот откуда бы Гийльрею знать, это не он вырос в этом доме.
   - Есть аптечка? - спросил маг уже на пути в коридор.
   Он отправился на помощь моей ученике, а я же задержалась, доставая коробку с медикаментами с верхней полки кухонного шкафа.
   Спрыгнула со стула, кинулась к дверям и нос к носу столкнулась со смущенным Гийльреем. Оказывается, он пришел в подвал и никого там не обнаружил. Таким образом выяснилось, что погреб и подвал у меня (то есть у нас) в доме - это разные помещения. И где первый маг не знал.
   - Соши?
   В погребе свет не горел, девчонка ленилась его постоянно зажигать, а гас волшебный светильник сам собой, если в помещении никого не было.
   - Да все в порядке со мной, - сиплым голосом отозвалась ученица откуда-то справа. И зашипела от боли.
   Перепугавшись насмерть, я кинулась к светильнику, но Гийльрей быстрее достал из кармана небольшой прозрачный шарик, который тут же засветился ровным холодным светом, и подкинул его. Волшебник не отводил пристального и пугающе сосредоточенного взгляда от Соши.
   Огонек завис в воздухе, покачиваясь, словно полосатый поплавок на водной ряби.
   Ученица сидела на полуразваленном ящике с картошкой и свеклой, согнувшись и держась за щиколотку. Лицо бледное в синеву, черная коса растрепана, жесткие пряди кудрей торчат во все стороны, под глазом наливается сочным фиолетовым цветом фингал. Да и одежда вся серая от слоя пыли и прилипшей земли, рукав разорван, из него торчит обтесанный локоть.
   - Нога сломана, - констатировал чародей.
   - Ыгы, - отозвалась ученица.
   - А чего зубами клацаешь? - строго спросила, беспокоясь о возможных внутренних повреждениях.
   - Так холодрыга же.
   Соши шмыгнула носом и промямлила:
   - Может мне отварчика какого, а?
   - Еще сказала бы на подорожник поплевать и приложить к больному месту, - дала я выход волнению, примешивая к голосу яд тоненькой струйкой и аккуратно помешивая. - То есть к голове. Тебе принести охапку, или тут тебе надо стог организовать, чтобы ты в него занырнула? Чего ты тут забыла, а? Чего шастаешь по темноте?
   Ученица опять шмыгнула носом.
   - Я отсюдова мешки отнесла, и потом забыла закрыть. И забыла про него. А тут он такой стои-и-ит, ну я об веревку и запнулась.
   - Кто тут у тебя стоит? - спросила, складывая руки на груди.
   - Крышка. Ну, этот, как его, люк погребенный. В смысле погребной. От погреба то есть.
   - Типун тебе на язык! - прикрикнула я. "Погребной люк" меня окончательно добил. Еще чего не хватало - собралась себе гробницу в моем доме обустроить.
   Прыгает по дому, что стрекоза, и под ноги не смотрит.
   Руки Соши подрагивали, Гийльрею пришлось разжимать вцепившиеся в пропыленный подол пальцы по одному, чтобы осмотреть поврежденную ногу. Волшебник водил рукой по воздуху, будто собирая что-то невидимое, а потом сбрасывал, резко встряхивая кистью. Опустился на корточки, вздохнул, вывернул шею, чтобы заглянуть мне в лицо. Подмигнул, ибо я совершенно расстроилась, а после поймал взгляд девчонки. Мягко ей улыбнулся и начал заговаривать зубы, интонируя размеренно и успокаивающе.
   - Я, увы, не лекарь, знаю только несколько общих заклинаний первой помощи. На полномерное исцеление у меня все равно не хватило бы сил, даже будь у меня под рукой студенческие конспекты, хех. Конечно все это нам рассказывали, но специализация у меня не та. Какая? Хм, очень интересная! С людьми общаться и огнешаром угрожать. Так, могу "заморозку" наложить и запустить процесс ускоренной регенерации, дав первый импульс. Но вот все остальное должен сделать сам организм, я не рискну лезть глубже в энергетику. Так что отвар очень даже пригодится.
   В ходе дела Гийльрей незаметно для Соши прикоснулся к коже, под которой, как мне показалось, почти сразу что-то задвигалось. И хотя это вполне могла быть игра теней от подлетевшего поближе огонька, я все равно отвернулась и сглотнула.
   - Ой! - скорее от удивления, чем от боли вскрикнула Соши. И захихикала: - Холодно, ногу будто бы в ледяной ручей окунуло. И не больно совсем. Спасибо!
   Я обернулась, и совершенно неожиданно споткнулась взглядом об сияющую, словно начищенный медный таз, ученицу. Восторг переполнял ее всю и готов бы политься из ушей, сдерживаемый только рудиментарными остатками приличий. Вот и чему она так радуется? Растяпа этакая, в открытый погреб кувыркнулась, синяков понаставила, ногу сломала, только чудом шею себе не свернула. Будет сидеть теперь дома и ногу баюкать, а с ее шилом в одном месте это худшее наказание. И прямо светится от положительных эмоций.
   - Это же магия! - шумно зашептала мне ученица, когда Гиль поднялся на ноги и отошел в сторону, якобы размяться и осмотреть лестницу, деликатно давая пространство для женских разговоров. - Настоящая! Вот, смотрите! У меня нога словно из льда вырезана!
   Соши схватила мою руку и положила ее на перелом, которым она уже чуть ли не гордилась. Я не почувствовала ничего, нога себе как нога, теплая на ощупь. Надавливать я не решилась, так что не знала, прощупывается ли поставленный магом фиксатор. Да и не особенно хотела знать. Меня вдруг осенило: а ведь если Соши теперь временно не дееспособна, то к госпоже тер-Вирей мне придется отправиться одной.
   Конечно, не может быть никаких сомнений в том, что от ученицы не было бы никакой практической пользы в плане самих работ, сложись карты удачно. Но вот разузнать слухи, пообщаться со слугами и в итоге выдать мне всю необходимую информацию для составления полной картины происходящего Соши смогла бы как никто другой. Да и спокойнее мне как-то с ней. Если что, я знала бы, что у меня за спиной ученица, и я не могу ударить в грязь лицом. Пришлось бы распрощаться, то сделала бы я это достойно и так, чтобы три поколения помнили.
   - Как же это ты так неудачно, - пробормотала я и отошла в сторону, давая дорогу волшебнику, который вернулся на свое место около пострадавшей. Ученица пожала плечами и расстроенно опустила голову. Ей хотелось повидать крупнейший виноградник, посмотреть на то, как живут большие шишки, и вообще, развеяться.
   Маг отодвинул меня еще на пару шагов в сторону, примерился и без особого труда поднял Соши на руки. Подождал, пока я вскарабкаюсь по крутой лестнице, и аккуратно поднялся следом, развернувшись боком. Я только покачала головой, мыслями в пугающем будущем одиночной вылазки на территорию врага.
   Ну ладно, не врага. Но вот вылазки - определенно. Можно даже сказать разведывательной операции.
   Я давно уже определила ученицу в одну из гостевых комнат в своем крыле дома. Но та переночевала там всего пару раз, хотя и практически жила у меня, возвращаясь в родные трущобы к дяде-алкоголику и тете с семью орущими детьми возраста от четырнадцати до года лишь в случае крайней необходимости. Кантовалась в складских помещениях магазина или в кладовке, караулила утро на веранде. Думаю, в свои законные выходные она просто весь день гуляла в парке и оставалась на пижамную вечеринку у подруг в нашем квартале, которых она приобрела из-за статуса не просто продавщицы-поломойки, а ученицы в торговом доме семьи Мормори. Наверное, многие соседи думали, что она моя родственница, как иначе объяснить наши почти сестринские отношения.
   Проводив мага с Соши на руках до ее законных апартаментов, я принесла в ее комнату поднос с лекарствами и настоями, четко обрисовала график приема и дозировку. Перекочевавшая за этим туда же весьма увесистая стопка книг тоже была мною подробнейшим образом охарактеризована. В том ключе, что вот конкретно эти и вот это, а еще вон те параграфы и разделы она должна была усвоить за сегодняшний и завтрашний день. А там я вернусь, допрошу ее с пристрастием и выдам новое задание.
   Услышав, что остается в доме во время моего отсутствия, и узрев связку ключей на своем столе, притихшая была ученица опять засияла. Кажется, она думала, что я прогоню ее домой.
   - Если что-то понадобится срочно, обращайся к доброму господину Сигиду Гийльрею. Только не беспокой его по пустякам, видишь, он нам здорово помог, итак задолжали так, что до пенсии не расплатимся.
   Соши захлопала чернющими ресницами.
   - Расплатитесь, и даже до первых признаков ревматизма.
   В этот раз я не вздрогнула, а только дернула предательницу за толстую косу - могла бы предупредить!
   - Вас не затруднит специально топать погромче, господин Гийльрей? - обернулась. - Шаркать ногами, например, или насвистывать.
   Надо узнать, когда у него день рождения и подарить ему пару отличных домашних тапочек с металлическими набойками. И поубирать все ковры из коридора к чертовой бабушке.
   - Я постараюсь, - принял замечание на будущее волшебник, и пояснил свою идею: - Дело в том, что мой брат коллекционирует дорогие вина. И я хотел бы подобрать ему что-нибудь новое, а там может быть и договориться о поставках. Поэтому представьте меня госпоже тер-Вирей, и считайте, что мы с вами в расчете.
   У него есть брат, - сделала мысленную пометку в досье Гийльрея, которое я начала собирать, цепляясь за каждую крупицу информации с азартом бультерьера. - Интересно, старший или младший? Младший скорее всего, слишком уж отработанные у него покровительственные замашки.
   - Ну как, идет? - попытался развеять мою задумчивость волшебник.
   Я же всегда плохо лавировала в быстро меняющихся течениях, смена планов и необходимость на ходу выдать что-то вразумительное взамен дискредитированным решениям выбивала меня из колеи.
   - Я, мнэ, конечно да, но я выхожу через несколько минут, - растерянно проговорила.
   Два с лишним часа дороги в небольшом пространстве агелета по пустырю, под ливнем, наедине, и что надумают люди, если я заявлюсь на деловую встречу в компании соседа по дому?
   Хотя, плевала я на людей, а вот появиться на пороге тер-Вирей под руку с волшебником магкорпуса - это сильно. И не так обидно будет уезжать ни с чем, хоть полюбуюсь на их вытянутые лица и послушаю неловкие попытки завлечь Гиля к себе еще раз, но без балласта в виде меня (вроде как у госпожи тер-Вирей есть еще одна дочь, воспитанная леди, член благотворительной организации и просто красавица, а главное не замужем). Ну, или поскорее вытолкать за порог - накануне свадьбы обчитавшуюся сентиментальных романов невесту лучше держать подальше от всяких залетных колдунов, мало ли какие демонические образы в юной голове нарисуются под впечатлением от грядущего события.
   - Отлично! - сверкнул улыбкой маг. - Тогда я буду готов через три минуты.
   И, отвесив нам с Соши что-то вроде этикетного поклона, удалился.
   - И правда отлично, - деловито прокомментировала ученица. - Если эта старая карга вас как-нибудь обидит, господин чародей устроит там буги-вуги с огнем и молниями, а сверху зальет водой, заморозит нетающим льдом и прибьет табличку рядом с просвечивающейся сквозь ледник злобной рожей "жертвам высокомерия посвящается".
   - Уже пятый параграф читаешь, надеюсь, а не только треплешься? - спросила, приподняв бровь.
   Соши выпятила губу и вернулась к книге.
   - Уху, пятый... Я тут слово не пойму, подскажете?
   Я постукала ногтем по корешку толстенного двухтомника "Словарь флоринженера" и поднялась с постели болеющей.
   - Не натвори ничего, - напутствовала, перечертив в воздухе комнату Соши символом Света. Вернулась, погрозила хихикнувшей ученице кулаком, и побежала переодеваться. Дала магу три минуты, а сама сейчас опоздаю. Хорошо хоть юбка после приключения не помялась, а на тонкой ткани блузки кремового цвета не оказалось пятен. Осталось поправить прическу, взять в руки сумку с инструментами, так, на всякий случай, и сбежать по лестнице вниз.
   Волшебник укоризненно покачал головой.
   - Теперь вам тоже не терпится с лестницы сверзиться?
   Подал мне руку. Я не привыкла к таким любезностям, так что замешкалась.
   - Да лучше ногу сломать! - выдала, завязывая на шее шарф воланским узлом.
   Гиль только головой покачал.
   Агелет последний раз я заводила полторы недели назад, когда была в жутком раздрае от пугающего увеличения вероятности потерять все, что имею. Перспектива тогда вырисовывалась пренеприятная: отправляться с авоськой пожитков к Лилейн и быть приживальщицей, злоупотребляющей сочувствием друзей. Лилейн единственная из всех моих знакомых-подруг не просто опечаленно качала головой и интересовалась как я "с этим" справляюсь, а моментально предложила пожить у нее и припрягла мужа к решению проблем - начальника окружного департамента транспорта, который, увы, ничем не смог помочь, нажитое отчим растратил исключительно в соответствии с буквой закона. Еще вариант был уйти леса, завести там природное хозяйство и обустраивать быт, начав буквально с нуля. Земли с культурными посадками и теплицами отобрать за долги у меня не могли, все же они принадлежали городу, а я их как бы бесплатно арендовала. Но не факт, что мне позволили бы там жить. И вообще, вполне могли лишить лицензии, раз такой скандал приключился.
   Так, я отвлеклась.
   В общем, погода стояла на редкость жаркая, солнце нещадно истребляло все, до чего могло дотянуться, и я, помимо прочих тогдашних забот, стала опасаться за свои "обожаемые кусточки и листочки", как говаривала бабушка Нель. Система автоматического водоснабжения и полива по времени суток могла не справляться или выйти из строя. Я не чувствовала ничего необычного для этого времени года, но в моем состоянии я не могла быть уверенна даже в том, что правильно интерпретирую ощущения. А беспокойство зудом выедало внутренности.
   Психанув, я решила поддаться паранойи и съездить поглядеть, что же в моих землях твориться. И что же? Нет-нет, с растениями все было как раз в порядке, разве что пришлось подновить противопаразитный контур. А вот агелет повел себя весьма непредсказуемо. Дедушка уже, давно устаревший, содержался он, тем не менее, в весьма благоприятных условиях. Отец его обожал и называл не иначе как Ласточкой, а мама заботилась о наборе механизмов, контуров, схем и энергокамней с той же любовью, с которой пропалывала сорняки на отцовской могиле. "Ласточка" отказывалась заводиться, бесновалась, выдавала всплески энергий, рассыпавшиеся под потолком цветным фейерверком, все больше напоминая не изящную птичку, а свою заводскую марку - "Цикаду", противную муху, которую хочется пристрелить.
   Когда из двигателя вырвался клуб сизого дыма, я сдалась и наняла экипаж. Смысл экономить, если перед смертью, как известно, не надышишься. Не шкандыбать же своим ходом до вечера.
   И вот теперь опять нужно было ехать. Правда, на "Ласточку" я уже не надеялась, собираясь на авось пару раз подергать за рычаг, мало ли чудо свершится, а там точно так же нанять водителя с транспортом.
   Едва мы с Гийльреем зашли в гараж, едва только луч солнца из приоткрытой двери проник в логово старого больного зверя, бывшего некогда грозным противником на любительских дорожных гонках, высветляя кружившиеся в беззаботном танце пылинки и ложась отблесками на изгибы силуэта, как произошло сразу несколько вещей. Хрустнул гравий под ногой, вверху что-то глухо ударило. Я успела заметить только, что потолок странно выгнут, будто плохо натянутый тент под весом дождевой воды. И тут это самый потолок рухнул. Резко и безоговорочно, с целеустремленным спокойствием.
   Я автоматически рванула назад, цепляя и мага за рукав. В пыльной неразборчивой темноте мне показалось, что я услышала скрежет метала, взрывы раздавленных банок, грохот сбитых полок. Запнулась о трубу, которая подпирала одну из прогибающихся под весом каких-то механизмов полок, полетела кубарем, отчего-то вспомнив и Соши, и предостережение мага. Да тут хотя бы одним переломом отделаться - везение невероятное.
   Приготовившись встречаться с землей, я вытянула вперед руки. И поняла, что парю в воздухе. Дернулась в попытке перевернуться - юбка оказалось на голове, а твердую почву под ногами (ну то есть пятой точкой, я же на нее должна была приземлиться с такого-то положения) так и не почувствовала.
   Сдернула юбку вниз и завязала узлом на талии. Хорошо, что решила надеть костюм и сейчас сверкала легкими бриджами с красивыми брошками, соединяющими на икрах глубокие разрезы до середины берда - подражание национальным костюмам жителей Восточного архипелага. Мною овладело глубокое безразличие к происходящему. Я поняла, что поделать ничего не могу, угу, с такого-то ракурса. Сложила руки на груди, закинула ногу на ногу и расслабилась.
   В восходящих и поддерживающих невидимых потоках я медленно поднималась вверх, как и все предметы в комнате, плывущие в том же спокойствии, как непотревоженные пылинки парой секунд ранее.
   - Риса? - раздалось слева и чуть сверху.
   Засветился знакомый стеклянный шарик. Он завис в воздухе рядом со мной, только чуть выше, и мы с интересом уставились друг на друга. Он - покачиваясь на волнах, я - понемногу поднимаясь выше и выше.
   Пока волшебник переваривал зрелище устроенного им аттракциона (а кем еще?) я успела оказаться почти под потолком, где уже толпились некоторые коробки, металлические механизмы с меня высотой и агелет. Более легкие предметы поднимались медленнее, какие-то щепки, словно стайка мальков, зависла около самого пола.
   Я запрокинула голову назад, поняла, что так смотреть на Гийльрея неудобно, перевернулась, подперло подбородок сложенными руками.
   - Это что было? - спросила с любопытством. - Ну, с потолком. Я неделю назад тут была, все было нормально.
   - Выброс магии был?
   - Угу.
   Волшебник в своих начищенных туфлях аккуратно перешагнул с одной доски на другую, поближе ко мне, подал руку. Когда я чуть-чуть даже нехотя за нее взялась - ну право слово, хорошее же развлечение, я бы не отказалась еще "полетать" - то за ней, словно за якорем, медленно спустилась вниз. Как только коснулась ногами земли, ощущение парения пропало.
   - Двигатель работает на борьбе магий?
   Я кивнула, оглядывая гараж. С пола все это парение выглядело не весло и забавно, а слегка жутковато. Будто предметы обрели самосознание. А вдруг сейчас нападут на нерадивую хозяйку, что пчелиный рой на немытого пасечника.
   - Вот поэтому-то их и сняли с производства. - Волшебник вздохнул и ласково погладил агелет по боку. - А жаль.
   Сосед спустил Ласточку на гравий тем же способом и столь же аккуратно, как и меня. Только в его движениях добавилось нежности и восторга. Обошел вокруг, не отрывая ладонь от корпуса.
   Новые двигатели работают на волновом принципе, они более безопасны, менее затратны. Энергокамней для работы волновых двигателей требуется на две трети меньше, а за их зарядку волшебники в наше время берут бешеные деньги, плюс под капотом движутся по зеркальному лабиринту - гасятся и усиливаются - волны одной природы, а не яростно борются со звериной неистовостью конфликтующие магии, порождая бурления и бешеные всплески энергии. В старых двигателях, если выйдет из строя какой-нибудь элемент охлаждающей системы или медные стержни совсем зазеленеют и перестанут поглощать магию, то агелет из средства передвижения превратится в бомбу с радиусом поражения двадцать, пятьдесят или сто метров в зависимости от мощности двигателя.
   Присел около переднего колеса, прижался ухом, зашел с другого бока, проделал то же самое. Положил ладони на капот, оперся, смежил веки и замер.
   Я боялась пошевелиться, так как по комнате все так же парили вещи. Правда, теперь они медленно дрейфовали каждый на свое место.
   Около меня опустился трехногий табурет, он всегда тут стоял. Я подтащила его к себе ногой и села. Умиленно и устало уставилась на мага, который с тех самых пор не пошевелился.
   Отец тоже любил возиться с Ласточкой. Только он был обычным человеком, и потому открывал капот и руками перебирал все детали. Вечно устряпанный черными не отстирывающимися разводами, пропахший машинным маслом, охлаждающей пастой и еще бог знает чем, ух как мама на него ругалась!
   Через двадцать минут гараж пришел в прежнее состояние, только чище и почти так, как он было при отце - инструменты и запчасти под рукой, мамин хламом, который она сама покидала в коробки, жалея выкинуть, под самым потолком.
   О потолке отдельно нужно рассказать. Он как обвалился, так и стоял. Только вместо дыры - рваной раны - прямоугольная прорубь шагов в десять длиной. На втором этаже находилась отцовская мастерская. Если бы все этим станки упали нам на голову... Боюсь, и мокрого места не осталось бы.
   - Потолок "потек", когда сквозь материал проходит неструктурированная магия в активной фазе, да еще и кипящая от борьбы с противоположностью, материя нарушается. Хорошо, что потолок рухнул при нас, иначе бы это чудо было очень сложно восстановить. - Маг погладил агелет. - Ну и рвануть тут могло все. Двигатель седьмой ступени?
   Я подтвердила.
   Седьмая ступень - это в случае чего тот самый взрыв с радиусом поражения в сто и больше метров.
   Маг умилился еще больше.
   Кажется, он нашел свою любовь всей жизни. Свою половинку, с которой хотел бы провести всю жизнь. Может, им священника на дом вызывать? Прямо тут и повенчает.
   Ну что с этими мужчинами такое. Едва увидят какую-нибудь железяку, как вцепятся в нее и слюнями исходят от восторга. Хотя не мне судить. Я над своими цветами и похуже трясусь. Попробовал бы кто меня от них отвлечь в момент транса - не сочувствую.
   Гиль как бы слегка смутился.
   - Я тут починил кое-что... Извините, увлекся.
   - Ласточка теперь на ходу? - спросила, не сомневаясь в ответе.
   Гийльрей широко улыбнулся, щелкнул пальцами. Двигатель басовито взрыкнул и мягко заурчал, лаская ухо плавностью и ровностью работы. Теперь я готова была согласиться, что это не цикада, а действительно птица.
   Я стянула через плечо сумку, порылась в кармане, нашла плоский ключ. И автоматически направилась к месту водителя, как поймала грустный и просящий мажий взгляд. В голубых глазах плескалась боль несбыточной мечты и надежда на светлое будущее.
   Вздохнула.
   Подкинула ключи в воздух, волшебник ловко поймал, засветившись от радости ярче своего стеклянного шарика.
   - Права в папке на приборной панели, - проговорила, забираясь в салон.
   Внутри вкусно пахло кожей и совсем не было следов плесени или пыли.
   - У меня свои есть, - счастливо ответил Гиль, примериваясь к полукружью руля.
   Ну что за странный человек такой. Купить половину дома по цене, в три раза больше той, которую давали за целый дом приставы - как раз покрыть долги хватило. Из одежды всего несколько форменных брюк и рубашек, что в один чемодан поместилось, а летних туфель только за это время три пары видела. Силы волшебной в нем, по его же славам, немного, а такую карусель в гараже устроил.
   Я конечно плохо разбираюсь в этой академической магии, может оно и не сложно вовсе и бездонного магического резерва не требует. Но сомнительно все это как-то.
   Гиль тем временем сходил закрыть гараж. Пока я бегала к Соши (правда, грохота она не слышала и очень удивилась рассказу), маг выгнал Ласточку за ворота и ждал меня, благостно разглядывая тяжелые облака.
   - Если поторопимся, успеем выехать за город до ливня.
   Ветер рвал волосы, сообщая прохожим о приближении непогоды. Я устроилась на пассажирском сидении, подтянув колени к подбородку и прижавшись лбом к стеклу. Меня накрыли воспоминания. Отец всегда очень аккуратно вел агелет, мама сидела на переднем сидении, вытянув босые ноги к лобовому стеклу и комментировала каждое его действие. Они в шутку переругивались, а мы с Нинлар смеялись над ними. Сестра сидела с краю и глядела в окно, а мне хватало места, чтобы валяться на заднем сидении и дрыгать ногами. Иногда мама оборачивалась и просила прекратить "сотрясать Ласточку". Я успокаивалась на минуточку, а потом возвращалась к увлекательному занятию.
   Мама-мама...
   Как я предсказывала, дорога "поплыла".
   Глядя на то, как Гийльрей безбоязненно выруливает на середину дороги, я спросила:
   - А если мы утонем, ты вы поднимете агелет в воздух и полетим? Надо было шест захватить, чтобы от земли отталкиваться в нужном направлении. Или веера большие.
   Маг засмеялся, чего я, собственно, и добивалась.
   - Увы, дорогая госпожа, но это не я провернул тот трюк.
   Как это - не он? Но ведь меня в воздух подняло, а он остался стоять на ногах. Не приклеил же он мгновенно подошвы к полу?
   Я захлопала глазами.
   Гиль опять засмеялся.
   - Не смотрите на меня так. Ну да, я приложил к этому руку, но поднял вещи - не я. Это было очень мощное воздействие, я лишь придал ему огранку и напитал магией, которая, смешавшись с незнакомой мне по типу энергией, превратила ее в подобие себя - тоже магию.
   Волшебник скосил на меня глаза.
   - Вы ведь не просто цветочница, так ведь? Я слышал, что где-то на юге есть династия магов, испокон веков исследующая и применяющая нетрадиционную энергию для магических действий, с ограниченным спектром возможностей. Эта специфическая магия основана на передающемся по наследству даре и недоступна посторонним. Я помню легенду, что у людей, наделенных необычными способностями, в предках были фейри.
   Я отвернулась к окну.
   - О фейри ничего сказать не могу.
   Помолчала.
   - Я думала, что моя... мои способности распространяются только на растения.
   Волшебник кивнул. Он сосредоточенно следил за дорогой, и ход агелета был очень плавным, несмотря на ливень. Покрытое водоотталкивающей пленкой лобовое стекло не запотевало, но видимость все равно была не стопроцентная.
   - Так и есть. Вы просто фонтанируете энергией. Я, правда, ее совсем не вижу и не ощущаю. Но она повсюду. Я всего лишь запустил процесс преобразования энергии - мы так пополняем резерв за счет тепла. Традиционная магия очень агрессивна, и поглощает все, с чем соприкасается.
   Это получается, что я этакая батарейка для волшебников?
   - Было бы нехорошо, если бы все маги могли так взаимодействовать с вашим... волшебством.
   Сосед следил за дорогой и был расслаблен. Я почему-то смотрела не на лицо Гиля, а на открытые из-за закатанных рукавов рубашки руки.
   - И почему не могут?
   Ну правда же, за столетия никто и никогда не проделывал такую штуку. Во всяком случае, в подробнейшей семейной хронике я ни о чем похожем не читала. А я не сомневаюсь, что предки обязательно упомянули бы о такой опасной возможности, как оказаться внешним источником энергии для мага. Мало ли дурных людей на свете? Орден академии тоже не одни ангелы носят.
   - Потому что для этого нужно обладать определенными способностями.
   И на этом замолчал.
   Нет, ну вы представляете? Раздраконил любопытство и молчок. И ладно бы просто интересно было, так нет же, информация, которую он замолчал, самым прямым образом касается меня и, чего там, моих детей, внуков и правнуков.
   Мой требовательный и серьезный взгляд, которым я прожигала в соседе дыру, не возымел действия. Я показательно выдохнула, сдаваясь, и отвернулась к окну.
   Магия - личное дело каждого. Он имеет право хранить секреты. В конце концов, если я сейчас отступлю, то это не значит, что я забуду. Может позже сам расскажет. Я верю, что расскажет. Мы с ним знакомы меньше недели. Безрассудно ожидать полной откровенности на такие личные темы.
   После всего произошедшего, открывшегося и ввиду приближения поместья тер-Вирей, а значит и неминуемой казни через повешение на километровых путах собственной несостоятельности и укоризны, я думала, что всю дорогу буду трястись от ужаса. Ну, в крайнем случае размышлять над превратностями судьбы и опасливо коситься на Гийльрея (авось как достанет из бездонных мажьих карманов специальные кандалы для волшебной братии - нрикты - которые отсекают от источника силы, тут-то и песенке конец).
   Сосед разбудил меня прикосновением к плечу, когда мы уже подъезжали к воротам. Я подавила зевок, вытянула руки, потягиваясь, и кинулась поправлять прическу, глядя в зеркало заднего вида.
   На лице отпечатался шов от рукава блузки.
   - И вовсе это не смешно, - произнесла, надувшись словно мышь на крупу. Со сна в полупустой голове мысли ворочались нехотя, словно пригоревшая каша.
   - А я и не смеюсь, - ответил волшебник с наичестнейшим выражением лица. И закусил губу.
   Ну и ладно.
   Зато выспалась. И никакие кошмары меня не беспокоили. Наверное, под стук капель укачало, а с рухнувшим потолком в гараже эмоции нашли выход в испуге. Тьфу-тьфу-тьфу, нельзя так нервничать, нельзя. Мне этих кошмаров на всю оставшуюся жизнь хватит, спасибо.
   Дождик почти закончился и едва моросил, напоминая уже не бурю, пришедшую с моря, а утренний туман.
   - Это еще что за дела? - риторически вопросила, заметив охрану с собаками и высоченный кирпичный забор с колючей проволокой. Ни первого, ни второго и в помине не было, когда мы с мамой приезжали сюда последний раз.
   - Вы к кому? - спросил бугай-охранник, когда агелет подъехал к пропускному пункту. Дорога была перекрыта шлагбаумом с атласными ленточками синего и оранжевого цвета, которых дождь и не коснулся. Наверняка какая-нибудь магия.
   - К маме твоей, - буркнула, все еще недовольная от того, что меня разбудили. - Что за глупый вопрос, к кому еще может приехать в поместье госпожи тер-Вирей глава дома Мормори по вопросу поставки цветов на свадьбу? Или тут еще у кого-то свадьба?
   Волшебник схватил меня за руку и упреждающе сжал. Укоризненно глянул, отчего я сразу замолчала и отвернулась. С улыбкой обратился к охраннику.
   - Простите мою госпожу, мы проделали долгий путь в непогоду, откликнувшись на просьбу многоуважаемой Нинги тер-Вирей прибыть как можно быстрее, и несколько раз застревали в дороге.
   Охранник поправил пояс с оружием и, выпятив грудь, важно сообщил, что свяжется с начальством, а нам придется подождать.
   Гийльрей заглушил двигатель и поудобнее устроился в кресле, высунув локоть в открытое окно.
   - Вы всегда в плохом настроении спросоня?
   - Есть такое дело.
   Угу, особенно в последнее время, когда проснуться - это значит покинуть сон, где тебя только что убили. Или ты кого-то убил.
   Волнение поднималось от солнечного сплетения к горлу. Вот давайте нас сейчас не пропустят, и мы поедем домой? А? Ну пожалуйста. И не надо было вообще соглашаться. Сказать, что госпожа Мормори сейчас очень занята сразу несколькими крупными заказами и совершенно не может выкроить ни минутки на еще один, пусть даже и пустяшный.
   Беда в том, что ни одного заказа у меня не было. Ни крупного, не мелкого. Так, сплошная шушера вроде букетиков или горсти семян лилового клевера для газона.
   К охраннику, который не спускал с нашего агелета подозрительного взгляда, вернулся помощник - мальчик лет четырнадцати. Он вскочил на лавку, что-то зашептал бугаю на ухо. Тот опять поправил ремень и, расправив плечи, пробасил:
   - Проезжайте.
   Гийльрей благодарно кивнул и последовал указанию.
   - От этого забора нет никакого толка, сплошная показуха, - вздохнул Гийльрей. - Хотя и впечатляет.
   Я оглянулась на пропускной пункт. Собака смотрела на мальчишку и виляла хвостом, выпрашивая угощение.
   - Угу, лучше бы ров построили. - И пояснила: - Крокодилам можно хотя бы неугодных гостей скармливать.
   На подъездной дорожке нас встретил лакей. Помог выйти, подал влажные полотенца, забрал ключи, проводил до входа, где передал нас на руки другому своему коллеге, и вернулся к агелету. Видимо, загонять на стоянку.
   Сосед воспринял такой сервис как самое обычное дело. Только пропускал меня вперед, подавал руку и кланялся с важностью королевского виночерпа. И чего он паясничает? Да еще так увлеченно.
   Когда мы пришли к кабинету хозяйки, лакей в красной с золотом ливрее кивнул секретарше - суровой даме лет сорока в очках, что нахохлилась воробьем за бумагами - и произнес:
   - Проходите, госпожа тер-Вирей вас примет. Водитель может подождать здесь.
   Я открыла было рот, чтобы пояснить ситуацию (сейчас господин волшебник как разобидится и как покажет кто тут водитель, а кто людей в лягух превращает), но сосед кивнул, подал мне тубус для чертежей, записную книжку в кожаном переплете и набор химических карандашей, которые все это время с важным видом нес. Отошел, сел в кресло для посетителей и чинно сложил руки на коленях.
   Я еще таращилась на эту дикую картину, когда проходила в кабинет.
   В помещении было светло и пусто. Не так, как обычно бывает в кабинетах важных персон, где пол застелен дорогущим ковром, всюду позолота, а вдоль стены шкаф до потолка, заставленный книгами с не разрезанными страницами, причем сплошь умных авторов, чьи фамилии на слуху, но никто не знает, а в чем же суть их монографий.
   Паркетный пол светло-серого дерева, легкие белые шторы, стеклянный чайный столик с маленькими стульчиками, дальполотно напротив рабочего стола с настольной лампой, арифмометром и фотографической карточкой, пара кресел.
   Никаких излишеств.
   - Я ждала вас с утра.
   Госпожа тер-Вирей почти не изменилась с нашей последней встречи. Те же глаза-штыки, острый нос и пенсне прямоугольной формы из металла. Сбоку колечко, через который продет элегантный и строгий шнурок, приколотый к одежде. И наверняка где-то рядом футляр из слоновой кости.
   - Дождь задержал в дороге.
   Я опустила писчие принадлежности на столик, и села в кресло.
   Госпожа тер-Вирей чему-то усмехнулась.
   - Как я слышала, некоторое время назад вы пережили крупные неприятности.
   Женщина внимательно протерла пенсне шишковатыми пальцами, при взгляде на которые сразу становился очевиден ее преклонный возраст, и водрузила линзы обратно на нос. Внимательно через них уставилась на меня.
   - И преодолели их с похвальными для юной девушки стойкостью и выдержкой. Помню вашу маму примерно в таком же возрасте, только немного старше. Вы очень на нее похожи.
   Чем больше говорила госпожа тер-Вирей, тем в более глубокое недоумение я погружалась, хотя и скрывала это за благожелательным выражением лица. К чему она ведет? Я понимаю, перед разговором о деле нужно обсудить погоду и моду, но в дебри-то зачем лезть?
   Пожилая, но все еще крепкая владелица виноградника разглядывала меня, по-птичьи склонив голову набок.
   - Да, как же я не подумала - простите мне, старой бабушке, такое упущение - о том, что у вас теперь особы обстоятельства.
   О чем она?
   Тер-Вирей поправила пенсне на носу привычным жестом.
   - У моей Тис свадьба, и я хотела бы сделать из этого скромного семейного праздника настоящую феерию, в чем, как я надеюсь, вы мне поможете. Вам ведь это так близко!
   Видя, что я совершенно ничего не понимаю, женщина удовлетворенно кивнула. И переполошилась:
   - Ох, что же это я, совсем забыла о приличиях! Вы предпочитаете зеленый с жасмином, так же, как и Кинара, верно?
   Вообще-то нет, но я на всякий случай кивнула.
   Тер-Вирей проплыла к двери, высунулась наружу, хотя вполне могла позвонить в колокольчик. Из приемной послышались звуки оживленной беседы и смех. Гийльрей как всегда в своем репертуаре, ну кто бы сомневался.
   Как только хозяйка кабинета показалась в дверях, смех тут же стих.
   - Ильира, будь добра нам с госпожой Мормори по чашке чаю, как обычно.
   Тер-Вирей обернулась в кабинет, нашла меня взглядом и заботливо прояснила ситуацию:
   - Не волнуйтесь, Риса, конечно же я пришлю вам два приглашения на свадьбу, чтобы вы могли лично наблюдать результаты своих трудов и держать ситуацию под контролем. И подготовить молодого человека к его будущему. Ильира, принеси еще к чаю каких-нибудь булочек и печений. Я слышала, с кухни утром доносился прекрасный арома
  т.
   Пока я ловила упавшую челюсть, фигурально выражаясь конечно, на самом деле я всего лишь впала в ступор, секретарша успела принести сервированный поднос с фарфоровым аккуратным чайником, сливками, сахаром и парой кружек на блюдцах. Следом она прикатила трехъярусный столик со всевозможными сладостями, кислостями и горькостями - в общем, всем, что только можно было употреблять к чаю. Человек так на десять голодных мужиков, а не двух приличных дам.
   Госпожа тер-Вирей оглядела все это богатство, сняла верхний ярус и вручила его пораженной в самое сердце секретарше.
   - Возьми, попейте с...
   Вопросительный взгляд на меня.
   - Водителем, - автоматически проговорила, пытаясь переварить мысль о том, что если слухи о нашей мифической свадьбе с Сигидом Гийльреем докатились даже сюда, то что же твориться в самой Уннидбе? Или меня не за него замуж выдают? А за кого тогда?
   - ...водителем госпожи Мормори чаю, - договорила хозяйка кабинета и совершенно по-свойски подмигнула Ильире. Дерзай мол, дорогая, не упусти шанс.
   Я вторично окостенела.
   Мама меня к такому не готовила, великий Свет. Надо как-то приходить в себя. Травки что ли успокаивающие попить. А то меня так легко выбить из колеи, что аж страшно.
   Долго ли коротко ли, но после второй кружки чая, когда госпожа тер-Вирей перестала ставить на мне какие-то непонятные эксперименты и следить за моей реакцией на то или иное "откровение", мы перешли наконец к деловой беседе.
   Хозяйка земель собиралась устроить не свадьбу, нет, а целое представление. С натянутыми шатрами, гимнастами, симфоническим оркестром и несколькими зонами развлечений. И цветами. Куда же без них.
   От меня требовалось "немного". Оформить участок земли размером со столичную рыночную площадь ровным ковром шелковой травы. По задумке госпожи тер-Вирей, гости должны были разгуливать по мягким дорожкам или прямо по растительности в специальных мягких тапочках или босиком (а как же шикарные каблуки дам и не менее фантастические скрытые каблуки низкорослых кавалеров?).
   - Не вижу в этом никакой проблемы, - пожала плечами я. - Да, шелковине неуютно в этом климате, но устроить ей нормальные условия, чтобы радовала глаза и, хм, ноги пару недель могут и ваши садовники. Отборные семена с почти стопроцентной всхожестью могу предоставить. Например, редкую разновидность с двумя поперечными полосками на стеблях.
   Владелица виноградника и будущая чья-то злобная теща сложила пальцы в замок.
   - Все дело в том, что моя шелковина должна цвести.
   Я опустила чашку на блюдце и нахмурилась. Шелковина, соответствуя своему названию, на ощупь подобна мягкой пуховой перине. Она длинная, ложится на землю, слегка волнуется на ветру, словно по зеленому морю проходят серебристые волны, и распрямляется, если ее активно примяли. Но цвести? Это злак, цветки у него как у подорожника, только колючие, цепляются за шерсть животных, поэтому шелковину стригут по необходимости. В нашем климате она если и растет, то размножается корневищами, то есть под землей.
   - Цвести как роза? - спросила с усмешкой, почти уверенная, что это шутка такая.
   - Нет, - серьезно ответила госпожа тер-Вирей. - Как ирисы. Я бы, конечно, предпочла пионы, ну, или что-то похожее, но Тис обожает ирисы, так что пусть будет так, как она хочет.
   Я даже не стала спрашивать какие именно ирисы она имеет в виду, ведь это разные даже не виды, а растения, объединенные по схожести одним названием. Я погрузилась в раздумья.
   Нет, это не то, что я предполагала. Тер-Вирей превзошла саму себя, придумав такую работенку, чтобы я точно в кирпичную стену, огораживающую ее поместье, с разбегу лбом саданулась. Это не букеты и не горшки. И даже не клумбы. Это новый вид, гибрид, нежизнеспособный в природе, существующий до тех пор, пока я неусыпно надзираю и контролирую развитие. Шелковина не терпит соседства и, несмотря на свой нежный и уступчивый фасон, безжалостно выживает соседей, выделяя в землю ядовитые для большинства растений вещества. Или погибает сама. Так что соседство в этом случае не вариант, хотя можно попробовать вариант искусственного симбиоза, но вряд ли, вряд ли... Природу не так уж легко перебороть. А если ничего не совмещать? Взять какое-нибудь другое растение, помудрить со структурой биологической памяти, придать нужный вид, что-то добавить, что-то убавить... Сложно, сложно... это месяцы работы, да нет, годы исследований.
   Так как на вопросы я отвечать перестала, Нинга тер-Вирей отправила меня отдыхать с дороги и осматривать фронт работ. Велела предоставить мне опочивальню для отдыха с дороги, предложила остаться на ночь, чтобы отправиться в Уннидбу завтра с новыми силами. Я планировала вернуться к вечеру, но сообщать госпоже тер-Вирей не стала об этом. Я вообще ее почти не слушала и не понимала, что она там вещает.
   Из кабинета вышла, витая в облаках, и чуть не врезалась в секретаршу, бегавшую обновить чай. Та недовольно поджала хомячьи щеки и холодно посмотрела на меня сверху вниз. Ма-а-ама догорая, это ж сколько в ней роста? Никогда не считала себя миниатюрной, а теперь что-то засомневалась.
   Щеки Ильиры раздулись еще больше, а потом пошли пятнами. Видимо, она собиралась сказать что-то вроде "чего под ногами путаешься?", но опомнилась и с трудом затолкала рвущиеся наружу слова обратно. Сдулась, как та жаба, которую надули в прямом смысле и отпустили в свободный полет.
   Кажется, последнее я произнесла вслух. А может и все предыдущее. Я же совсем не понимала где я и что, так поразили меня запросы госпожи тер-Вирей. Глаза секретарши загорелись, и я поняла, что меня будут убивать. Возможно, прямо здесь.
   Попятилась, и наткнулась на Гийльрея. Тот, смеясь, придержал меня руками за плечи.
   - Благодарю за угощение и интересную беседу, обязательно заскочу как-нибудь в гости.
   Внимание Ильиры таким образом вернулось к волшебнику (то есть водителю). Они прощебетали прощальные фразы, и Гиль все так же за плечи развернул меня к двери. В коридоре, при ярком солнечном свете, от которого я поморщилась и наверняка скорчила не очень приятное выражение, он что-то разглядел на моем лице. И, все еще пузырясь от хорошего настроения, пояснил причину веселья:
   - Что ж вы так о бедной Ильире, Риса. То воробей, то хомяк, а потом вообще жаба. Чем вам бедная женщина не угодила?
   Я недовольно передернула плечами, сбрасывая руки, которые Гийльрей и не думал убирать - ну жарко же! - и скрывая смущение.
   Взяла вот так вот нагло на моего соседа глаз положила, дамочка-секретарша - чернослив засахаренный этакий, глазом этим своим поелозила, что только дырки не протерла от усердия, а он еще спрашивает, чем она мне не угодила. И вообще, раз волшебник выставил себя водителем, то по легенде он - наемный рабочий. А приставать к моему рабочему в служебное время - это некрасиво. Мало того, что сама ерундой страдает вместо этого своего бумагоперебирания и чаяналивания, так еще и Гийльрея с пути истинного сбивает. Ну, сбивала бы, если бы он действительно был моим водителем.
   В общем, я не стала поддерживать шутку и сворачивать мозги в морской узел, пытаясь придумать остроумные слова. А волшебнику будто и не требовался ответ. Он спрятал еще одну улыбку за прокашливанием и спросил уже серьезней:
   - Ну как переговоры?
   Отвратительно, дурно, ужасно - ни один синоним не мог передать глубину той ямы, в которую погружался мой мозг в попытках решить задачку, запутываясь в дебрях формул и лабораторных экспериментов. А ведь это не тот вариант, где нужно выеживаться и представлять какое-то высокотехнологичное решение, чтобы поразить умы коллег, нет. Здесь достаточно было бы просто красивой обертки.
   - Паршиво, - все-таки озвучила самый на мой взгляд объемный вариант.
   Волшебник взглядом попросил продолжать. Я безнадежно отмахнулась, но все-таки пересказала свои мысли по поводу заказа. Думала, Гиль начнет нести стандартную пургу по поводу соотношения воды в стакане для оптимиста и пессимиста, будет увещевать и просить не сдаваться, поверить в свои силы. Заранее приготовилась отбиваться и приводить контраргументы.
   - Хм, ну а что насчет иллюзии?
   Идея была хороша, но, увы, нежизнеспособна.
   - Вы, маги и колдуны, - начала едко, - повсюду устраиваете эти свои магазинчики со всякой магической дребеденью вроде амулетиков для наведения иллюзий и для того, чтобы видеть сквозь иллюзии. А такие люди, как семейство Вирей и их гости, наверняка обладают не последними моделями таких, еще и инкрустированными драгоценными камнями и с именной гравировкой.
   - Не обобщайте, Риса, иллюзия иллюзии рознь.
   Волшебник усмехнулся, подавая мне руку на лестнице.
   - Так что имейте в виду этот вариант и то, что я готов содействовать в любом эксперименте, если моя помощь понадобится. Ну и не сдавайтесь, конечно!
   Сказано последнее было с такой иронией, а в голубых глазах смешинки прыгали настолько зажигательно, что я не выдержала и хихикнула тоже. И правда, нечего унывать, мама никогда не унывала, а просто брала и делала.
   - Вы еще не придумали, чем будете заниматься в Уннидбе?
   - Пока я акклиматизируюсь, - был мне смешливый ответ.
   Ну действительно, зачем работать, если можно этого не делать. Я бы тоже так хотела.
   - А-а... - глубокомысленно потянула и вернулась к раздумьям.
   Все тот же скучающий, но услужливый и крайне молчаливый лакей проводил меня в гостевую комнату. Именно что меня, ибо с Гилем вышла заминка. Водитель? Значит в общежитии для прислуги и рабочих ему самое место. Но Гийльрей совершенно уверенно топал рядом со мной, держал под руку, и мы иногда перекидывались парой слов. Вставал вопрос: а если не просто водитель? Что, если у нас с ним шуры-муры под видом деловой поездки. Тогда желает ли дама скрыть сие обстоятельство и отправить-таки водителя в общежитие, или в полной мере объявить, пусть и неофициально, о своих отношениях? Или поселить со слугами, а потом под покровом ночи, тайком проводить... И спросить такое как-то неудобно.
   Но лакей был сед, усат и опытен. Он стрельнул глазами в волшебника и спросил, обращаясь исключительно ко мне:
   - У нас есть несколько свободных гостевых покоев с полутораспальными и двуспальными кроватями. Что предпочитаете?
   - Однозначно двуспальную! - заявила. Воцарюсь на огромной площади поперек и буду спать, раскидав конечности как мне угодно. И подушками, подушками обложусь со всех сторон. - А его проводите в мужское общежитие. А то, знаете, большой уж охотник до женского полу!
   - У нас смешанное проживание, - чопорно произнес лакей.
   - У вас дочери есть?
   - Да, две, - не понижая градуса величественности.
   Я всплеснула руками. И, надев самое трагикомическое выражение лица, на которое была способна, выдала:
   - Я бы своих дочерей отправила к бабушке в гости, пока этот обольститель не скроется за горизонтом!
   Усы лакея походили туда-сюда в сомнении, словно он что-то жевал.
   - Одной два года, другой пять лет.
   - Это совершенно не меняет дело! - почти взвыла и нырнула за дверь, ведь за разговором мы пришли к моим апартаментам.
   Закрылась на замок и даже цепочку сверху навесила, хотя для мага эта цепочка что надпись "проход запрещен" для разъяренного секача. Не думаю, что Гиль стал бы как-то высказывать мне при лакее, но натыкаться на него мне все равно не хотелось. В общем, напроказничала и осталась довольна собой.
   Через пол часа, умытая и натертая благоухающим лавандой молочком для тела, обнаруженным в приготовленных для меня туалетных принадлежностях, я повалилась на кровать с блокнотом и карандашом. Обдумать предстояло многое. Нет, решать задачку прямо сейчас я не собиралась. Стоял вопрос целесообразности вообще попытки хвататься за то, с чем не уверена, что справлюсь. Да и больно хитро вывернуться придется... То есть ни над чем другим я работать не смогу. И сам договор... Наверняка тер-Вирей уже составила его, посмотреть бы для начала.
   Однако, если откажусь, то все дальнейшее сотрудничество под вопросом.
   В общем и хочется, и колется.
   Легкий треск привлек мое внимание. Я замерла, прислушиваясь. И прямо на моих глазах в стекло окна ударился камешек покрупнее. Я вскочила, распахнула створки и сразу сдвинулась в сторону, мало ли еще один в полет отправился и сейчас движется по траектории мне в лоб.
   - Кому там горшок с геранью на голову надеть? - громко прошептала.
   Собственно, можно было не спрашивать.
   - Мне! - тем же шепотом из кустов под окном.
   Я осторожно высунула любопытный нос.
   Гийльрей стоял на садовой дорожке, высыпанной белыми морскими камушками. Один из них волшебник подкидывал и ловко ловил, задрав голову и щурясь на меня. Ишь какой воспитанной, газоны хозяйские не топчет. Угу, зато булыжниками в окна швыряется.
   Немедленной попытки отомстить не последовало, так что я расслабилась и крикнула в окно "Сейчас спущусь!", подпрыгивая к двери на одной ноге, при этом пытаясь нацепить туфлю на другую и одновременно закручивая волосы в прическу, которую мама называла "ленивый крендель".
   Сосед ждал в беседке, укрытой от посторонних глаз пышной сиренью. Вьюнок, создающий легкую тень, пытался дотянуться усиками до кустов, но только колыхались на ветру в безуспешных попытках обрести дополнительную опору.
   - За нами что, следят? - прошептала и оглянулась.
   Волшебник поднял бровь.
   - Кто?
   - Вам лучше знать.
   - Хм...
   Сосед тоже оглянулся и окинул просторы собственническим львиным взглядом. Не важно, что у льва гиены могли только что отобрать тушу зебры. Взгляд от этого ни капли не терял царственности.
   Я уселась на скамейку и откинула голову назад, разминая шею и подставляя лицо солнцу. Закрыла глаза, вдыхая свежий запах скошенной травы. Хорошо за городом в поместье с горничными, поварами, официантами и личными помощниками. Щелкнул пальцами, и дом вылизан дочиста, стол накрыт сплошь кулинарными шедеврами. Выглянул в окно - рабочие трудятся, денежку зарабатывают. Красота.
   Отдохнуть бы здесь денька два-три. Или на недельку завалиться вместе с Соши и Лилейн.
   Море здесь отличное. Если от поместья тер-Вирей пройти вдоль рядов наливающегося соками и сахаром винограда вниз два километра, то выйдешь прямо к обрыву, оголяющему острые скалы. Глянешь вниз - пена воды и камни. Голова закружится, соленые капли ледяной моросью на лицо осядут, вниз сорвется пара камушков. Так и шарахнешься назад с заколотившимся сердцем. Нет, не выйдешь так просто к морю. Надо чуть-чуть попетлять и, изобразив грацию прыгучей горной козы, спуститься по крутой тропинке, выбитой в скале. Там, если ветер угнал воду в море, по гальке прогуляться еще пару сотен метров. И вот там уже выйдешь на хороший обустроенный пляж с шезлонгами и зонтиками, к которому ведет специальная окружная дорога для гостей.
   Занырнуть бы сейчас в море. Это ж надо, живу на курорте, а в этом году еще ни разу воду не щупала. Уже и разучилась плавать, наверное. А раньше я постоянно Нинлар обыгрывала, хотя она и сильнее была. Вечно меня пугала, подплывая под водой и хватая за ноги.
   Ветерок нежно ласкал лицо, трепал ворот и волосы. Я открыла глаза, ибо пожелала продолжить диалог. Гийльрей сидел напротив. Ноги закинуты на полукруглую лавочку так, что ступни около моих коленей. Руки за головой, сам расслабленно разглядывает небо. И зачем звал? В беседке вдвоем побездельничать что ли?
   - Господин Гийльрей, а зачем вы водителем представились?
   Понять-то можно, не все люди любят акцентировать внимание на своей персоне, и сосед, несмотря на свое умение моментально обаять любого, не казался мне человеком самовлюбленным и честолюбивым. Скорее даже наоборот. Но я хотела услышать причину от него. Вряд ли он скажет: "Риса, что-то как-то я засмущался, все эти люди стали бы на меня смотреть и показывать пальцем, а я бы, конечно, попытался спрятаться за тобой, совершенно рефлекторно. Но увы, ты такая хрупкая, что это невозможно".
   Я фыркнула от собственных мыслей.
   - Если бы я представился магом, многоуважаемая госпожа Мормори, мимо меня бы тут строем ходили и кланялись, о да, беспрерывно кланялись. А самые умные к вечеру выстроились бы вереницей очереди к моим покоям, не важно, что я в силу своей специальности не стал бы ни накладывать привороты, ни снимать порчу, ни лечить простату. На это лицензия нужна вообще-то.
   Гиль устроился поудобней, вытянув длинные ноги еще ближе ко мне. Я поглядела на это дело и тоже скинула тапочки. Сползла на спине, дотянулась пальцами ног до противоположного конца лавки. Э, нет, мне этак полностью улечься надо, чтобы позу Гийльрея скопировать.
   Я поерзала, с сожалением отказываясь от идеи устроиться столь же комфортно, как и сосед.
   - К тому же с важным эш-антором Гийльреем в парадном кителе не стали бы сразу делиться сплетнями.
   Уставилась на Гиля пораженно. Тот застенчиво разглядывал строчку на манжете легкой рубашки. Вид у него был предвкушающий и довольный.
   - Вас что, Соши покусала? - спросила, а сама аж подалась вперед от нетерпения: что же это там такое маг вызнал, что весь прямо лучится.
   Гиль серьезно задумался.
   - Хм, нет, укусов не помню, разве что ночью, пока я спал... Но я легко перенимаю привычки тех, с кем общаюсь, такой вот у меня недостаток.
   Ага, недостаток. Не человек, а зеркало. Подошел к незнакомцу, поздоровался и через пять минут расстался лучшим другом. Которому не просто расскажут все, что угодно, но и с легкостью перепишут все движимое и недвижимое имущество. Да еще и завещание оформят, так, чтобы наверняка.
   Мимо деловито пролетела пчела, вернулась, сделала над нами круг, словно оценивая. Пришла к выводу, что наше общество не дурнее прочих, и принялась за призывно покачивающиеся на ветру бело-синие цветки вьюна. Гийльрей проследил за ней взглядом. Он созерцал красоту вокруг и совершенно не желал торопиться. Угу, подогревает интерес. Я не стала его разочаровывать:
   - И что болтают?
   Полуулыбка превратилась в полноценный оскал.
   - Тут две главные новости на повестке дня. Первая: быть нам с вами супругами вскоре, а может и вообще, уже того, тайно брак заключили. Хотя я совершенно не понимаю, почему обязательно тайно. Нам что, запрещает кто? Риса?
   На щеки бросился румянец. Я никогда не чувствовала, когда краснею, но знала за собой эту особенность. И не контролировала ее совершенно. Ведь как можно бороться с тем, чего не ощущаешь? Выражение лица-то бесстрастное и спокойное, а вот его цвет... Не быть мне дипломатом.
   - Я здесь не при чем.
   - Как это? - округлил глаза маг. - Мы с вами женимся, а невеста не при чем. Так не бывает.
   Я отмахнулась от наслаждавшегося дуростью волшебника. То же мне, скоморох.
   - Так какая вторая новость?
   Перевести тему не удалось.
   - Нет, сначала нужно прояснить вопрос, почему тайно-то? У вас уже есть жених? Или семья Мормори заключила с кем-то контракт о династическом браке?
   - Тьфу на вас! - от переизбытка эмоций я хлопнула Гийльрея по ноге. Может хоть легкая боль отрезвит этого шута.
   Сосед хохотал в полный голос.
   - Нет, ну серьезный вопрос же, почему... ох, Риса, почему вы не отвечаете своему, аха-хах, законному жениху и будущему мужу, а может быть и вовсе "тайному мужу", я еще не решил, что выбираю, хи-хи-хи.
   Что, мысль о том, что в поисках спутника жизни остановиться можно и на мне вызывает только гомерический хохот? Подумаешь, цаца какая, я может тоже не в восторге от таких сплетен. Я может куда повыше мечу, чем какой-то там волшебник средней руки, о котором мне известно только то, что он бывший военный и богатый тип.
   Мда, плохой аргумент.
   - Что вы делаете? - спросила, заметив поползновения.
   - Ищу следы обручального кольца.
   Я закатила глаза.
   - У себя не забудьте проверить.
   А что? Взял и проверил.
   - Нет, ну логично было предположить, что определенные слухи вокруг нас будут виться, - закончив паясничать, принялся разглагольствовать Гийльрей. - Все-таки я неженатый мужчина, а вы - красивая девушка. Но я и представить не мог, что истории о наших отношениях приобретут такой ажиотаж. А разлетятся с такой скоростью. Вы у нас, оказывается, барышня известная.
   О наших вымышленный отношениях, - мысленно поправила, но решила не поднимать новый виток обсуждения надоевшей темы.
   - Ничего не поделать, это менталитет, - произнесла я, безразлично пожимая плечами. - Город маленький, кроме пошедшего ко дну во время легкого дождичка катера спасательной службы, людей с которого вынимали из воды отдыхающие и рыбаки, хохоча во весь рот, и поговорить не о чем. Я совсем не удивлена. Поболтают и забудут.
   Маг улыбнулся на ввернутую ненароком бородатую шутку про спасателей, спасение которых - дело рук утопающих. Я против воли опять подвисла. Ну что поделать, улыбался Гийльрей ну очень красиво, какое сердце девичье не дрогнет. Совсем не слащаво и без собачьего безбашенного восторга. Чуть скуповато, сдержанно и медленно. Будто раздумывал секунду, стоит ли прорисовывать эмоции на лице. Зато когда губы чуть выгибались в кривоватую беззубую улыбку, то она светилась в глазах.
   - Ну, хм, а вторая новость напрямую касается нашего дела.
   - М-м?
   Злобный и ну о-очень страшный суррикат где-то между ключицами и желудком, до этого шипевший и изображавший из себя грозного зверя, свернулся клубком и закрыл мордочку лапами, смущенный тем, что его дело признали общим. Нашим. Как звучит-то, ух. Аж мурашки по спине.
   - Ритисса Вирей совсем не рада свадьбе. Шиела, одна из горничных, говорит, что каждую смену слышит рыдания в комнате юной госпожи, которые утихают при звуке шагов. Поговаривают, что свадьба эта вынужденная, ввиду того, что Ритисса в положении. Что еще может заставить любящую мать так настаивать на скорейшем замужестве своей семнадцатилетней дочери.
   Я нахмурилась. Да, когда мы с мамой приезжали на виноградники Вирей, то с хозяйскими детьми я не водилась. Во-первых, негоже это, да и некогда, смотреть и впитывать надо, а то косынкой по спине получу за невнимательность. Ну а во-вторых, сын Нинги тер-Вирей от первого брака давно женился и переехал, а две дочери от второго были младше меня. В детстве каждый год разницы в возрасте кажется непреодалимой пропастью, но я никогда не думала, что Тис всего семнадцать. Да, это возраст первого совершеннолетия, когда уже можно вступать в брак. Но вот, например, горячительные напитки употреблять и курить трубку позволяется только со второго, то есть с двадцати.
   И второе, что меня насторожило, это фраза "на скорейшем замужестве". Насколько малые сроки Нинга отвела на подготовку церемонии? Милосердный Свет, я же совершенно забыла уточнить график!
   - ...но, учитывая опыт сплетен о наших отношениях, - заключил тем временем Гийльрей, - то я бы не стал делать скоропалительные выводы и верить слухам.
   После этого мы на некоторое время оба замолчали, каждый раздумывая о чем-то своем.
   Вырвали нас из коматозного состояния голоса. Один помоложе, второй постарше и слегка манерничающий. Они приближались, пока закрывающие беседку от посторонних взглядов ветки сирени не были раздвинуты.
   - Ой, Милька, наше место занято.
   Женщина лет пятидесяти с полноватой фигурой и девушка, обе в завязанных от шеи до колен пляжных платках поверх купальных костюмов, остановились и с интересом разглядывали нас во все глаза. В руках женщина держала объемистую плетеную корзину, из которой доносился потрясающий аромат свежей выпечки. Девушка несла ласты и циновки. Видимо, они собирались перекусить в беседке после пляжа. Хотя, нет, купальные костюмы и волосы совсем сухие. Значит, собираются поплавать после.
   - А не лучше было бы трапезничать на берегу, под шум прибоя и крики чаек? - поинтересовался с любопытством мой сосед, отодвигаясь на середину лавки. Я проделала те же движения. Правда, впопыхах натянула тапочки Гийльрея. Большеватые, ну и ладно, в таких шлепанцах размер совершенно не важен. Налезли и хорошо. А вот у мага с этим вышла проблемка.
   Несколько мгновений мы самозабвенно боролись за тапочки под столом, попеременно захватывая ресурсы противника в плен и совершая вылазки в стан врага. Женщины полюбовались на эту картину, и, видимо, признали нас своими. Сели по обе стороны от нас, старшая плюхнула на стол корзину.
   - С хозяйской кухни, - пояснила младшая.
   - Угощайтесь, не стесняйтесь, - споро расставляя богатство, произнесла женщина, названная Милькой. - На берегу ветер мелкую крошу камня-трескуна несет. И мусор какой, щепки всякие.
   - Главное с полными животами не потонуть, - хихикнула девица с русыми хвостиками и вгрызлась в бутерброд с семгой. - Я Брайна.
   - Милона, - просто назвалась старшая, не упомянув фамилии. То есть не указала ни на разницу в возрасте, ни на свой статус: мужняя фамилия или девичья.
   - Гиль, - моментально принял правила маг. Он поднялся и разлил холодный компот из запотевшей банки по имеющимся трем стаканам.
   Я решила не отбиваться от спонтанно образовавшегося коллектива.
   - Риса, приятно познакомиться.
   - Угу, - откусив кусок от зажатого в другой руке пирожного с кремом, запачкавшего ей нос, Брайна невнятно проговорила: - Мормормы?
   - А ну не болтай с набитым ртом!
   Старшая огрела Брайну полотенцем под дружный хохот.
   - И пятачок свой вытри, свинтус. Риса Мормори?
   - Воистину так, - качнул головой Гиль. У нас на двоих оказался один стакан.
   - И как? - загорелась от любопытства Милона. Даже полотенце из рук выпустила, чем ее младшая подруга не преминула воспользоваться, запихнув одномоментно и пирожное, и остатки красной рыбы в рот. Аппетиту здорового юного организма под конец рабочего дня можно было только позавидовать. Как и неразборчивости.
   - Что она, ну, Вирей, там выдумала, опять какую-то невыполнимую абракадабру? О, вы не слышали? Я на кухне работаю, на птице. Ну а тут созывает госпожа хозяйка всех нас и объявляет, что желает увидеть торт, который будет на свадьбе. Восьмиярусный, с ту вон клумбу шириной, чтоб четыре грузчика не подняли. И кому он такой сдался? Зашибить им кого что ли?
   Девушка с хвостиками явно слышала историю не в первый раз, но все равно подхихикивала, начав наконец наслаждаться пищей, а не запихивать с голоду в себя все, что только попадалось под руку.
   - Три дня мы в поту лица трудились, света божьего не видели, все чин по чину. Край в край в срок уложились, последний ярус на бегу сикось-накось положили. А торт возьми и сложись внутрь. Не рассчитали значится... А тут и начальница наша, экономка, пришла. Ну увидела это дело, значит. И как давай кричать! Ногой топнула, а стол пошатнулся, и верхний ярус ей прямо на макушку и шлепнулся. Мы так смеялись, а она так вопила! Все, думала, точно в свои Малые Яснолазы отправлюсь обратно, к мужу-пьянице его свекрови-ведьме, дай ей Свет долгих лет.
   Под сей потешный рассказ мы смели почти все содержимое корзины. Брайна отложила в сторону на салфетку два заварных пирожных с сахарной пудрой и время от времени косилась на них. Но не трогала.
   - Ан нет, отлежалась, отошла, - вздохнув после выпитого залпом стакана компота, перешла к заключению стряпуха. - Только хозяйка откуда-то издалече иностранца-кулинара выписала. Пирожных дел мастера и повелителя желейных долин.
   - Да извращенец он! - яростно поддакнула младшая. - Ну это же надо, подавать на десерт сливочное желе, гадость редкостная!, с засахаренными виноградными улитками. Буэ! Мы этих улиток травим-травим, а он их кушает.
   И это говорит ценительница традиционной кухни, которая только что ела рыбу с масляным кремом. Хотя, согласна, улитки - это перебор.
   - И когда свадьбу играть планируют? - спросила я. Если выпью еще компота и съем хоть кусочек, то точно не уеду домой раньше, чем через неделю. Просто не вылезу отсюда до окончания этого срока.
   - Так в августе же. Ближе к концу.
   Худшие опасения оправдались - у меня на решение загадки и исполнение заказа оставалось чуть меньше полутора месяцев. И это если впритык.
   Я помрачнела. К декабрю может бы и вышло чего. А так...
   - Так! - вторя моим мыслям, произнесла Милона. Только она говорила решительно и приподнято. - Мы ждали подругу, но она, видимо, занята и не придет.
   Брайна вздохнула опечаленно. И разом взялась за оставленные для подруги пирожные. Ну верно, не пропадать же добру.
   - Айда с нами на море!
   Я, сытая, задумчивая и полусонная от неги, что-то там залепетала про занятость, необходимость переговорить с тер-Вирей и возвращаться в город, но Гиль перекрыл все это одной фразой:
   - Конечно, мы с удовольствием.
   Я захлопала на него глазами.
   - Но у меня... Мне даже не в чем, - проговорила растерянно, удивленная тем, что маг решил за нас обоих. Но возмущаться не стала, слишком лень.
   - Я могу свой одолжить, - влезла Брайна и тряхнула хвостиками. - Только в общагу сбегаю. Сейчас!
   И унеслась.
   Догнала она нас уже у обрыва. Помахала радостно тряпками, и согнулась, уперев руки в бока. Задышала, как загнанная лошадь.
   Купались подруги не там, где мы с мамой. Спустившись по тропинке к морю, они шли по берегу не налево, к обустроенному пляжу с песком и ровным заходом в море, а направо - до той самой скалы, от которой сверху начинается спуск. Оказалось, там можно пройти под образовавшимся естественным путем этаким козырьком.
   - Вон, видите, во-он там бледнеет выступ скалы?
   Милона указующе вытянула руку, и мы, проследив взглядом, закивали.
   - Вот там мы обычно купаемся. Но сегодня туда не пойдем, там все в медузах и водорослях.
   После утреннего дождя и ветра море было прохладное, но это было даже приятно. Я сразу нырнула, выбрав место с более-менее ровным дном, проплыла под водой столько, сколько смогла, вынырнула и легла на воду спиной, раскинув руки. Закрыла глаза, позволив течению нести меня. На мели камушки, перекатываемые волнами, стукались друг об друга. Под водой это зачало так, будто краб быстро-быстро ножками перебирает.
   Невдалеке плавала кухарка. Она, видимо, тоже не любила возиться у берега. На мели Брайна показывала Гилю как смастерить самодельную крабью тягалку - палочка, к ней нитка привязана с кусочком мяса или сала на другом конце. Никогда не понимала этой забавы - вытащить краба, от жадности вцепившегося в еду и ни за что ее не отпускающего, даже когда его из воды тянут, рассмотреть, построить ему козу и выпустить. Другое дело ловушку сделать и на глубину поставить. Большого краба и съесть можно, не то что эту мелочевку.
   Чародей не решился залезть в воду, щурясь на солнце и улыбаясь. Сообщил только, что не совсем уверенно плавает. Только закатал рукава рубашки и штанины. Щиколотки в воде помочил.
   - Милона, я недавно переехал сюда и понятия не имею, что за камень-трескун такой вы упомянули недавно. Помните?
   Подруги принялись объяснять, что это за диво такое чудное. Пока женщина рассказывала, Брайна сбегала в море, приволокла приплюснутый камушек светло-серого цвета и поставила невдалеке на выброшенную волнами корягу. Как и ожидалось, стоило камню высохнуть на солнце, как он с громким треском раскололся на три части. Задумчивый волшебник долго разглядывал его со всех сторон, щупал, осматривал, ломал в пальцах тонкие пластинки камня, на которые он расщеплялся прямо в руках. Подруги комментировали и потешались. Да и мне было весело.
   Вот так незамысловато мы и провели день. Когда солнце скатилось к горизонту, неспешно собрали циновки и все, что намусорили и пошли обратно. Всей компанией проводили меня до корпуса поместья, где была моя комната, и они втроем ушли к общежитию.
   Я смотрела им вслед. Милона хохотала, Брайна что-то активно рассказывала, размахивая руками, а Гиль внимал. И откуда у них силы? Из меня вот словно все соки выжали. И сверху камнем приплюснули, чтобы точно лишнего не суетилась.
   В своей комнате я переоделась, чувствуя непреодолимое желание упасть на постель. Волосы от морской воды стали жесткими и завились. Пришлось мыть голову и спешно сушить - не являться же к работодателю с сосульками на голове.
   На встречу к госпоже тер-Вирей меня пришел проводить все тот же лакей. Он ни взглядом, ни жестом не показал, что мы уже знакомы, и несколькими часами ранее вели не вполне приличествующий благовоспитанному слуге и высокой гостье диалог. Только на лестнице, когда я замерла перед окном во всю стену, разглядывая причудливые облака, вымазавшие живот в оранжево-красных лучах заходящего солнца, проговорил:
   - Госпожа хозяйка велела накрыть стол в большой столовой, чтобы оказать честь прибившим гостям. Но к ужину не вышли ни гости, ни дочери госпожи хозяйки.
   То есть тер-Вирей ужинала в огромной зале в гордом одиночестве и наверняка скверном настроении. Нехорошо.
   Море одновременно и лишило меня физических сил, и придало моральных. Я плелась по коридору вслед за вежливым человеком в красной ливрее, чувствуя, что во всем теле у меня вата вместо мышц, а на голове огромный кувшин с водой, какие носят ривелианки. Но я была твердо уверена, что сегодня же подпишу договор, сяду в свой агелет и уеду домой. И сделаю все вовремя.
   - Ну как, все осмотрели? - спросила тер-Вирей, остро посверкивая на меня стеклами на носу.
   - Конечно, благодарю вас.
   Я устроилась в кресле.
   - И что думаете по этому поводу?
   Я облокотилась на спинку и сложила ногу на ногу.
   - Ничего нового, это все так же невозможно даже для лучших садовников, которых вы нанимаете. Но не для меня.
   Следующий взгляд-штык хозяйки поместья я встретила, спокойно и уверенно глядя ей в глаза. Собственное вранье и внезапно вылезшая уверенность в себе, которая, к сожалению, была вызвана лишь апатией ввиду расслабленности и усталости, меня в тот момент совершенно не трогало. Я все смогу, да. А если и не смогу, то и черт с ним, подумаешь, велика потеря, никто меня за это не убьет. В крайнем случае всегда можно спрятаться в доме, он у меня отлично защищен. Или вытолкнуть на растерзание толпе Гиля, а самой, пока они его пытают, скрыться.
   Перед глазами так и встала картина моей улицы, толпы народа в лаптях, с бородами и вилами. И огромного чадящего костра. Я извивалась в путах и руках тех, кто меня к нему тащил, но это никак не помогало освободиться. Толпа смыкалась вокруг плотным и разъяренным кольцом. А волшебник сидел на крыше, кокетливо качая ногами и обнявшись с метлой, на которой собирался улететь, и хохотал. "Теперь дом весь мой! Бу-га-га-га!"
   Пришлось потрясти головой, чтобы избавиться от надоедливого видения.
   - Что ж, тогда предлагаю подписать бумаги.
   Хозяйка кабинета достала из верхнего ящика стола открытый на последней странице договор и перьевую ручку, заправленную и полностью готовую к использованию. Даже защитный колпачок снят и аккуратно отправлен лежать около баночки с чернилами.
   Подвинула бумаги ко мне и вручила ручку.
   Вот это напор. Видимо и впрямь расстроилась из-за того, что на ужин никто из неблагодарных домашних и гостящих не явился.
   - Не возражаете, если я ознакомлюсь? - спросила, вежливо улыбаясь.
   - Конечно-конечно, - ответила тер-Вирей с точно такой же вежливой улыбкой. - Кто в наше время что-то подписывает и не читает? Опасное занятие - столько мошенников развелось.
   Но факир был пьян, и фокус не удался. Еще утром мне бы стало неприятно от того, что я показала виноградной леди свое недоверие. Я бы быстро, ради проформы, пробежала глазами по строчкам и неловко расписалась, чувствуя даже вину за то, что проявила вполне понятное благоразумие. Но сейчас... Сейчас я улыбнулась тер-Вирей еще вежливее, взяла договор в свои руки и удобно устроилась в кресле. Основательно так. Сразу видно - надолго. И, усилием воли заставляя заскорузлые мозги скрипеть, но работать, принялась медленно, вдумчиво и внимательно читать предложение за предложением. Некоторые абзацы не по одному разу, постоянно возвращаясь назад для уточнения некоторых моментов. А ведь договор в двух экземплярах. Надо просмотреть оба. Ну и конечно же поторговаться о премиальных.
   Когда закончила и поставила свою закорючку, за окном опять бушевала непогода, и было совсем темно. Ива хлестала ватками по стеклу. Жаловалась на свою горькую судьбинушка и требовала проявить в ней участие.
   Как только я вернула колпачок от перьевой ручки на место и отложила ее в сторону, тер-Вирей поднялась и закрыла окно над скопившейся лужей воды, которая на подоконнике давно не умещалась. Ручеек стекал по стене и вливался в небольшое такое озерцо на потемневшем от влаги полу.
   Хозяйка кабинета следила за мной безотрывно, пока я знакомилась с документами.
   - Ну вот и славно, - обычным своим тоном, то есть по-драконовски испытующим и требовательным, произнесла женщина. - Ужин вы пропустили, так что я скажу принести вам что-нибудь в комнату.
   Я глянула в окно на бурю и темноту. И правда, ехать куда-то в такое время - полнейшая дурость. Не разыграйся непогода, я вполне довела бы агелет до города, благо выспалась днем. Именно так я и планировала поступить, но теперь придется остаться на ночь здесь. Так что я поблагодарила заботливую хозяйку и поспешила откланяться.
   Тер-Вирей все-таки намекнула о своем недовольстве по поводу пропущенного ужина. Сильно же это должно быть ее задело.
   Растянулась на дорогущих простынях и, положив голову на самую удобную подушку в моей жизни, я приготовилась к шикарной ночи - на мне шелковая синяя пижама, волосы чудно пахнут, новый матрас. И главное - не моя комната. А значит убираться в ней придется не мне. И до меня порядок был наведен чужими силами. А я тут этакий потребитель...
   С этими чудесными мыслями и отчалила в страну грез. И мне уже начала сниться какая-то историческая баталия из школьных учебников. Со штыками, штандартами и маршевыми барабанами.
   Противник побежал, бело-красные победно вступили в небольшое село, гуси и куры в панике метались под ногами, их спешно хватали, коровы мычали, собаки лаяли, страшно вопили бабы, дети плакали... В общем, все по стандартному сценарию.
   Знаменосец неспешно отправился к храму чужой веры, дабы разорить алтарь и водрузить на место святыни свой флаг. И тут сон изменился. Я почувствовала это по атмосфере, но осознала не сразу. Меня с головой захватили эмоции. Наверное потому, что теперь я смотрела на мир глазами действующего лица.
   Ноги заплетались. Высокая темноволосая женщина держала меня за руку, и это мешало бежать. Но хватка была крепкой обоюдно.
   Мне было страшно. И ей тоже, но она держалась, чтобы держалась я. Человек, который нас преследовал, пугал меня больше, чем любое другое существо, которое я встречала в жизни. Это был почти иррациональный страх, как ужас перед темнотой или внезапным затмением, только гораздо-гораздо сильнее. И еще примешивалась горечь. Хотя, она могла появиться из-за привкуса слез, текущих по лицу. Я не хотела плакать и до боли кусала губы. Рыдания сбивали дыхание, а если бы остановилась я, то женщина ни за что на свете меня не бросила бы. И не стала спасаться.
   Улицы, по которым мы бежали из последних сил, были странно пусты - ни единого человека. На дороге не было ни уплотненного минерального песка, ни плит, ни камней, ни даже простого щебня. Наверняка в дождь ее развозило до совершенно невменяемого состояния, что и свинья утонула бы, решившись забраться в лужу. Но сейчас земля была желтая и пересохшая, с многочисленными трещинами.
   Крупная и тяжелая капля мрачно разбилась о заезженную землю, подняв пыль в воздух. За ней последовала вторая, третья. И тут грянул ливень, моментально промочив нас до нитки. Вода лилась за шиворот и стекала по лопаткам.
   Женщина подхватила мигом отяжелевшую и неудобную юбку второй рукой. Она знала, где нам спрятаться.
   В стенах храма было холодно и мрачно. Никакой торжественности. Все свечи погашены. Ни одного посетителя. Вообще никого.
   Женщина потянула меня в самый конец храма, мимо молитвенных курильниц и икон. Мы пробежали вдоль лавок для верующих, пришедших послушать проповедь, по лестнице и за иконостас. Забились в угол около алтаря, обнявшись и трясясь от холода.
   Но он нас нашел.
   Двери храма зловеще распахнулись, впуская грохот молний и стук убивающихся о землю капель. Человек постоял на пороге. Сверкнула молния и осветила мокрые разводы на полу. И он неспешно и осторожно пошел по следу из дождевой воды.
   Мои плечи тряслись, и я закусывала ладонь, чтобы не рыдать в голос. Мама, да, как только я забыла, что это сон, я сразу поняла, что эта женщина ближе и роднее мне всех на свете, мама, родная моя, смелая и сильная, самая красивая и добрая. Ее черные волосы, отливающие на солнце цветом красного дерева, прилипли ко лбу и плетями распластались по плечам. Ее потряхивало, но руки крепко меня обнимали, а глаза на бледном лице смотрели зло и почти вызывающе. Как у зверя, загнанного в угол и готового биться до последнего.
   И он нас настиг.
   Остановился у иконостаса, закрыв тенью.
   Больше всего меня испугали его глаза. Голубые и холодные. Совсем бесчувственные. Но стоило взгляду наткнуться на нас, как в них появился бешеный и сумасшедший огонь, словно отсвет пожара, полыхавшего у него внутри.
   - Ты не тронешь нас, - выдавила мама сквозь зубы. - Ты не посмеешь!
   Не мужчина, нет, безумец, зверь в человеческом обличии наклонил голову. Лицо вновь совершенно опустело, как будто он был бездушной оболочкой древнего ужаса, захватившего его и поработившего тело. И мама захрипела, схватившись руками за горло, забилась в агонии, не разрывая с убийцей зрительного контакта. Просто не могла, хотя и пыталась, а мужчина все смотрел и смотрел на нее пристально.
   И я наконец отмерла. Закричала, не узнав своего голоса, и швырнула в огромную темную фигуру тяжелый подсвечник. Тонкое детское запястье подломилось, и удар не удался. Зато мужчина обратил свой страшный взгляд на меня.
   Я тяжело дышала. Распластала руки, закрывая маму собой. Жмуриться было страшно. Но мужчина не стал склонять голову и глядеть на меня так, как смотрел на маму мгновение назад, о нет. Он замахнулся топором.
   На сильных руках забугрились мышцы. Мама рванулась вперед и закрыла меня собой, так что топор разрубил ей плечо. На рубаху и руки хлынула горячая кровь.
   Мама молча смотрела мне в глаза всего секунду, ее руки крепко держали меня за плечи. А потом они начали слабеть.
   Я проснулась от своего жуткого крика и закашлялась от него же, отпинывая простыню и выбираясь из кровати. Выкатилась, рухнула на пол и ползком добралась до ванной, где, хлопнув ладонью по выключателю так, что едва не проломила стену, буквально упала на умывальник. Меня сотрясала самая настоящая дрожь.
   - Да что же... что же это... - заикалась я, жадно глядя на себя в зеркало. Я - это я. Риса Мормори. Моя мама - светлая и добрая командирша - умерла полтора года назад от сердечной болезни, выявленной на поздней стадии и не поддающейся даже магическому целительству. Она знала, что срок ее близок, но все равно работала и радовалась жизни до последнего. И скрывала болезнь от родных, так что я даже не успела подготовиться... и смириться... да о чем я говорю, как можно смириться с тем, что любимый человек уйдет навсегда?
   - Я - Риса Мормори, - повторила я вслух своему отражению. - И это всего лишь сон.
   И разрыдалась, уронив голову на руки.
   До утра я больше не сомкнула глаз. И едва солнце забрезжило на востоке, как взяла свои купальные тапочки, переоделась и отправилась к берегу.
   Утренняя прохлада остужала голову и лицо, онемелое и не щедрое на выражение эмоций после такой ночи. Купаться не хотелось, так что я просто помочила ноги в прибое и побрела на северо-запад вдоль берега. Мне захотелось прогуляться и посмотреть то место, которое советовали для водных процедур Милона с Брайной. И я, мрачно и упрямо передвигая ноги, отправилась в сторону указанного выступа скалы, который в рассветной мгле скорее угадывался, чем виднелся на горизонте.
   Разжиревшие наглые чайки зловещим облаком кружили над двумя рыболовецкими судами, видневшимся на выходе из бухты. Их крики долетали до берега с порывами ветра и смешивались с шумом налетающих на берег волн. Иногда одна или две птицы, больше похожие на откормленных на убой поросят, пролетали над головой, маневрируя в воздушных потоках. Их сиплые и словно прокуренные голоса, как у настоящих пиратов, тысяча чертей!, уныло разносились над безлюдными скалами.
   Волны в море перекатывались белыми барашками, и это означало, что вскоре с моря опять придет непогода. Наверняка рыба ушла на глубину, и буксирующие трал суда почти бессмысленно в промысловом масштабе рыскали по выделенному таможней участку. Траулеры наверняка болтались на волнах всю ночь, но какая рыбалка в непогоду.
   После ночного кошмара, при одном воспоминании о котором у меня случался приступ мигрени, мысль о буре и дожде вызывала только бессильное отвращение. А ведь вообще я любила пасмурную погоду, ураганные ветра и неделю ливней в феврале, то есть так называемый период норд-оста, когда закрывались все заведения, переставали выходить ежедневные газеты, с улиц полностью исчезал транспорт, а люди, запасшись продуктами, рукоделием, кроссвордами и записями любимых передач, запирались по домам и носа на улицу не казали.
   О, да, это было любимое мое время года.
   Я вообще больше любила теплую бесснежную южную зиму, когда клумбы цветут до самого феваля-месяца, того самого времени, когда с моря дует разъедающий солью ветер с резкими порывами, способный вырвать одиноко стоящее дерево с корнем и поднять теленка в воздух, снежный буран кружит и воет не переставая, засыпая грузовые платформы по самую крышу, а ты сидишь в теплом и уютном доме, и кажется, что во всем мире больше нет никого.
   Постепенно я приходила в себе. Стала придумывать на глухое перекрикивание чаек диалоги. Под ноги тоже смотрела не только из суровой необходимости не остаться калекой. Вместе с ночным буйством стихии на берег море выкинуло все, что посчитало лишним: какие-то коряги, листья, водоросли, ржавый якорь с оборванной цепью и некоторых обитателей, которых ураган застал вне надежного укрытия. Я даже нашла морскую звезду. Не такую большую, как могло бы быть, но очень красивую.
   С первыми признаками надвигающегося пекла я уже заканчивала свою утреннюю прогулку. Выбралась на скале вверх и оказалась у самого края виноградника. Это сколько же я прошлепала? Очевидно, немало. Ну что ж, теперь обратно.
   - Да точно шашни у них, я тебе говорю!
   - И вечно ты вот так говоришь, только выдумки чужие или свои распространяешь.
   - Да какие еще выдумки? Чуть свет-заря, а он поперся свою госпожу караулить. А ее и не застал, наверно еще куда побежала.
   - Что ж за язык у тебя!
   - Да своими я глазами видела! Ты что, не заметила, они ж так переглядывались все время, ну точно видно - хахаль ейный. Ей одного жениха мало, не удовлетворяет, видать.
   - Тьфу на тебя!
   Женские голоса залились хохотом.
   - Дело-то понятное, волшебники-то люди богатые, с достатком и уважением, а вот что там у них по постельной части - это ж бог его знает, какие они там травки употребляют и заклятиями балуются, там и того, понятное дело, понятное... Я б тоже так провернула, волшебника захомутала, а для энтого дела кого помоложе да посимпатичней на рожу выбрала. Ну вот точно как водитель ейный.
   Тем временем я прошла ветроломную полосу яблоневых деревьев, непропорционально согнувшихся в одну сторону и принимающую на себя основной удар соленого ветра, и три ряда шпалер с сухонькой зеленью листьев виноградный лоз, отдающих всю свою силу и красоту темно-фиолетовым восковым гроздьям, кое-где еще незрелым.
   - Да какой волшебник на тебя позариться-то, - хохотала женщина в простой широкой юбке, завязанной узлом на боку. Она сидела на корточках около второй сплетницы, пополнее, и делала тугую повязку. Видимо, болтушка подвернула ногу.
   Тут они меня заметили и замолчали. Правда, особенной неловкости в их молчании не было, так, легкое смущение.
   - Могу познакомить с одним, - дружелюбно улыбнулась я и присела рядом. - Вам помочь?
   - Да, вот тут придержи, а то я завязать не могу, - кивнула первая, зубами отрывая кусок ткани от платка. - Вы, я смотрю, уже накупались?
   Я неопределенно пожала плечами.
   - А мы только идем. Да, надо раньше ходить, сейчас вполне может и макушку напечь. Да вот, растяпа эта только и болтает, а под ноги не смотрит.
   Болтушка засопела.
   - Ну а что я такого сказала-то? Госпожа Мормори, вот вы сами нам скажите, ну вот зачем бы вы с собой такого мужика таскали, коли бы не для... э... утоления некоторых специфических потребностей, - сформулировала наконец "растяпа" и с облегчением выдохнула, прервав напряженную работу мысли.
   Я слегка удивилась, что они меня узнали. Рассмеялась забавности ситуации. А ведь я-то надеялась пристроиться к компании и послушать про себя еще забавностей, сдерживая хохот и сцеживая смешки в кулак.
   - Я тут смотрю, что молва народная меня похитительницей сердец и роковой женщиной преподносит, - рассмеялась я, присаживаясь на горячий камень рядом с купальщицами.
   - Ну а чего не так-то, голова есть, дело есть, мордаха симпатичная, как у ледей энтих, нос тонкий, я слышала, это у них наиглавнейший критерий красоты. Нашим-то мужика подавай грудь побольше, да попу потолще.
   Мы опять засмеялись.
   Пока дамы отдыхали перед спуском к морю, а я набиралась сил перед марш-броском до поместья, мы успели обсудить синюшных от постоянных диет высокородных леди, и мужчин того же сословия, кидающихся на нормальных баб с голодухи, словно дворовый пес на мясо, и вкусовые пристрастия в отношении противоположного пола у волшебной братии, и достоинства распределения обязанностей в семье между мужем и любовником.
   Я решила разочаровать собеседниц, рассказав об истинном положении дел в моей практически отсутствующей личной жизни. Они и впрямь расстроились. Посоветовали мне носить наряды пооткровеннее и подкрашивать брови. Ведь смоляно-черные широкие брови - гордость и краса любой уважающей себя южанки.
   Настало время прощаться, и я вспомнила про купальник, который вроде бы захватила с собой. Порылась в сумке через плечо, подтвердила свои догадки о том, что вчера забыла вернуть его хозяйке.
   - Девочки, а вы с Брайной не знакомы случайно? Молоденькая такая, светловолосая.
   Та, что пополнее и в пестрой рубахе с подсолнухами, фыркнула.
   - Еще бы не знакомы. Я Брайна, а что за дело-тось?
   Я улыбнулась.
   - Да нет, мне вчера просто одна девушка, тоже Брайна, купальник одолжила, а я так устала, что совсем забыла отдать.
   Женщина фыркнула еще раз.
   - Милая, я тебя уверяю: я единственная Брайна в округе, меня так родители в честь...
   Она замолчала и, задумавшись о чем-то, спросила:
   - А может я и путаю чего. Как выглядела девица-то?
   - Худенькая такая, русоволосая, посветлее меня, с двумя хвостиками. Глаза карие, нос пуговкой. Ну и ростом чуть пониже. Я так поняла, что горничной в поместье госпожи тер-Вирей работает.
   Женщины переглянулись и заулыбались натянуто.
   - С Милкой что ль гуляли?
   Я кивнула радостно, потому что на поприще узнавания наметился прогресс.
   - А-а-а, эта Брайна, тьфу ты, я уже и запамятовала совсем.
   Мне объяснили, что девица недавно уезжала в родную деревню хозяйство тащить и следить за пострелятами, пока свалившаяся с бронхитом мать отлеживалась в постели. И очень кстати предложили возвратить купальный костюм владелице без моего непосредственного участия. Я с радостью согласилась.
   Мы еще поохали на раскалявшееся солнце и разошлись.
   Решив сделать все, чтобы гордиться своим профессионализмом, я еще заглянула на ту лужайку, где через полтора месяца госпожа тер-Вирей планировала играть свадьбу. Походила с задумчивым видом, поковыряла землю палочкой на виду у любопытствующих, взяла образцы и гордо прошествовала к поместью, чтобы умыться и собрать немногочисленные вещи.
   В комнату постучали. Я, ожидая, что это давешний лакей, распахнула дверь как была, в огромном пляжном полотенце после душа - пусть забирает сумку и идет распоряжаться о выезде нашего транспорта, а я продолжу наводить марафет.
   Но силу движения я явно рассчитала неправильно. Поскользнулась на мокром от накапавшей с волос воды полу и уткнулась носом магу в грудь. Волосы мои тяжелыми плетьми шлепнули его по лицу, а сама я в попытке удержать равновесие со всех сил уцепилась за плечи волшебника. И полотенце, естественно, отпустила. Которое, не выдержав издевательств, закономерно поползло вниз. Обернуть вокруг себя и заткнуть уголок за краешек - крайне ненадежная конструкция. Хорошо хоть маг не растерялся и схватил полотенце, прижав его к моей спине. И меня к себе вместе с полотенцем, а то не избежать обвинений в нудистских наклонностях. Ну и вообще... неловко это все.
   Я испуганно выдохнула "О, Свет!" и уставилась Гийльрею в глаза, одновременно сообщая, что я тут совершенно не при чем, и удивляясь его на диво каменной физиономии. С такой только в покер играть. Или решение о расстреле детей мятежников принимать. Ему тут распущенная полуголая девица в руки падает, а он серьезно и упрямо в окно смотрит. И глаз не отводит. Только по бьющейся над ключицами жилке и понятно, что произошедшее не оставило его совсем уж равнодушным.
   Ну что за растяпа я этакая. Вот кабы провернула все это, заранее придумав план, да в своем доме, то могла бы с гордостью считать себя той самой матерой соблазнительницей, коей преподносили меня сплетни. Ну и относиться к той части женского населения, которая шея при муже-голове. А так одно расстройство какое-то.
   - Вот теперь действительно: доброе утро, - выговорил волшебник, и от его голоса так близко у меня мурашки табуном по спине пошли. - Однако я вовремя заглянул.
   Я мотнула головой. Часть моих волос расположилась у мага на плече и активно пропитывала его выглаженную рубашку водой, часть на голове. Одна прядка вообще с уха свисала. На ее кончике набухала и срывалась вниз капля. Она попадала на скулу и стекала вниз, обрисовывая контур шеи и ключиц.
   Гиль не решался стянуть с лица незваного гостя в виде раскинувшихся осьминогом волос. Вот так вот отпустит полотенце, а оно и на пол... Женись и в самом деле на мне потом.
   От этих мыслей смущение и досада отошли на второй план, и я повеселела. Ситуация выглядела комичной в таком ключе.
   Так как угроза отбить себе все кости, падая оземь, больше не стояла - маг держал меня так крепко, что я бы при всем своем желании не смогла упасть (даже если бы эта была попытка самоубийства в надежде смыть таким образом пятно позора) - то я перестала цепляться за мага с силой орла-рыболова, рывком выхватившего сопротивляющуюся и скользкую добычу из воды. Убрала волосы за спину и даже аккуратно стерла дорожку воды, которая наверняка не очень приятно щекотала шею.
   Подняла голову - а маг на меня смотрит, глаза в глаза. Хмуро и задумчиво так. И радужки темные-темные, как предгрозовое волнующееся море на глубине. Я опомнилась - вот идиотка-то! - и попыталась отстраниться, чтобы не причинять ему больше неудобств и совсем не пасть в его глазах, но волшебник не дал. Улыбнулся в своей обычной манере и проговорил:
   - Хорошо, что это я, а не Зэял, пришел за вещами. А то бедный старик мог и голову разбить.
   Вот как оказывается моего знакомого лакея зовут. А я и не додумалась спросить.
   На проверку посмотрела на лицо волшебника, и обнаружила только иронично-снисходительное выражение. Показалось, наверное.
   Несколько неловко, но мы таки разобрались, кто куда поворачивается, и кто какой край полотенца тянет. Едва я отошла в сторону, как я почувствовала заливающее меня от кончиков ногтей до корней волос смущение и поспешила отвернуться, обмахиваясь журналом. Если бы маг подумал, а это вполне закономерно, что я эту сцену специально перед ним разыграла, то это была бы катастрофа. Я бы не знала куда себя деть всю дорогу, а потом передвигалась по дому в Уннидбе, словно по стану врага. Короткими перебежками и с отлежками в укрытии.
   Я бросила на мага взгляд из-за плеча. Тот неспешно забрасывал на плечо мою сумку со сменой вещей и упакованную корзину с раннеспелым виноградом - гостинцем от радушной госпожи тер-Вирей. И пребывал волшебник в несколько даже приподнятом расположении духа.
   Это его хорошее настроение смутило меня окончательно. Я знала, что покраснела, и прижала ладони к щекам.
   - Жду вас внизу, - несколько насмешливо произнес Гийльрей. - И прошу вас, Риса. Не падайте, когда меня не будет рядом.
   И вышел, оставив меня дивиться последней двусмысленной фразе.
   Как только дверь за ним закрылась, я бухнулась на кровать и растянулась, глядя в потолок. Ну да, поскользнулась. Ну да, повесилась магу на шею. Ничего теперь с этим не поделаешь, все уже случилось, так что нечего тут убиваться. Надо просто спокойней себя вести, спокойней. И вдумчиво. А не носиться повсюду, словно пчелой укушенная.
   К стоянке я спускалась крайне степенно. Не сходила по ступенькам - плыла аки лебедь по озеру. Волшебник сдержал улыбку и уже привычно подал руку. Проводил к агелету, который стоял в тени раскидистого каштана.
   В салоне было прохладно, как в морозильной камере. Я с удовольствием устроилась и даже не стала открывать окно, решив сделать это только тогда, когда выедем на прямую дорогу. Покосилась на водительское место и заметила, что Гиль сцеживает зевок в кулак. Мне тут же захотелось повторить движение, но я усилием воли сдержалась.
   - Плохо спали на новом месте? - спросила, чтобы замять неловкость и, возможно, найти единомышленника.
   Волшебник передернул плечами, выруливая с подъездной дорожки. И не стал отрицать очевидное:
   - Я всегда плохо сплю под звук дождя. А вам как, жених на новом месте не приснился?
   И лукаво глянул на меня.
   Я вспомнила маньяка с топором в руках и жуткими голубыми глазами и со всей искренностью ответила:
   - Да не дай бог!
   Гийльрей нахмурился, помрачнел и сжал руль в руках, передвинув локти так, что смотрелся совершенно зловеще. Я опешила сначала от такой реакции на вполне невинную болтовню, но потом заметила, что мы подъехали к пропускном пункту. Видимо, охрана тоже не вызывала у мага приятных чувств.
   - Что, обратно уже? И опять в мою смену, эх, - позволил себе вольность бугай, подмигнув, как старым знакомым. - Вы это, не серчайте, госпожа. Но мне надо сумки проверить и у начальства разрешение на выезд спросить, вы ж без пропуска.
   В этот раз Гийльрей молчал, все так же мрачно-задумчивым взглядом глядя в лобовое стекло и говорить за меня не собирался, поэтому я махнула рукой: "Валяй!".
   Вставшая на задние лапы собака с любопытством глазела в салон, высунув язык и шумно дыша. После беглого осмотра радостным взглядом начала принюхиваться. Маг положил ей ладонь на широкий лоб и почесал за ухом. Пес замотал хвостом так активно, что агелет затрясся.
   - Все нормально, проезжайте.
   Мужчины обменялись рукопожатиями, и мы наконец-то направились домой. Как бы Соши там чего не натворила со своей сломанной ногой. Полезла опрыскивать орхидеи, например. Или гранат опылять.
   Я поежилась, потому что перед глазами замелькали нехорошие картинки. Нервишки после кошмаров пошаливают видимо. Но за водой на заднее сидение я все равно полезла, да и окно открыла. Быстрее все равно не приедем, а волноваться - только себя накручивать.
   Ощутила прикосновение и обернулась. Маг положил ладонь на мою руку и ободряюще сжал.
   - Не беспокойтесь, Риса, все в порядке.
   После утреннего инцидента я почувствовала новый прилив смущения, но ответила благодарной улыбкой. Хотела положить сверху правую руку и погладить по выступающим костяшкам, чтобы выразить признательность, но решила, что это уже чересчур. Еще решит, что я ему на шею вешаюсь и намекаю на что-то. Хотя, после моего мастер-класса по незапланированному стриптизу, трудно предполагать что-то другое.
   Я подтянула колени к груди и отвернулась к окну, завесив лицо волосами. Риса, ну сколько можно. Ну подумаешь, поскользнулась на полу и пообнималась с симпатичным мужчиной. Что ты ведешь себя, как будто родину предала за красивые глаза? Радоваться такой случайности надо, сама бы я скорее всего не решилась на такой трюк, а так вроде и пообольщала, и сама не при чем.
   Пока я предавалась глупым размышлением и вспоминала подробности происшествия, волшебник порылся в кармане и достал средних размеров яблоко с одним красным боком. Протянул мне.
   - Ой, спасибо... - проговорила растерянно, но угощение приняла. - А...
   - Вы не завтракали, - произнес, глядя на дорогу. - Госпожа тер-Вирей в этот раз не доставала свой лучший сервиз с полок. Но всевозможные блинчики и тосты вернулись на кухню не тронутыми.
   Я почувствовала, как заурчало в животе. Обхватила яблоко ладонями и вспомнила, как мама однажды показала нам фокус "разрывание яблока". На самом деле загодя она осторожно разрезала плод ниткой, оставляя нетронутой только кожицу и сердцевину. А потом, изображая серьезную работу мышц (в основном лицевых), "разорвала" бедное яблоко на две одинаковые части.
   Впечатлившись силушкой богатырской, мы с Нинлар, не подозревая о хитрости, сами измочалили мешок яблок, а потом насели на отца и тормошили его до тех пор, пока он не разорвал целое яблоко руками, превратив его в кашу и брызги на стенах.
   Опять потянувшись к своей сумке, я достала складной ножик. Почувствовала легкий аромат лаванды, как будто бы с заднего сидения, но решила, что это пахнут мои волосы, которые я как раз перед отъездом вымыла лавандовым шампунем.
   - Одна чавкать я не буду, - произнесла, разрезая плод на четвертинки прямо в руках.
   Гийльрей тяжело вздохнул.
   - Будем чавкать вместе. Вы прямо как моя бабушка. Все время хотите меня накормить.
   И не успела я хоть как-то прореагировать на эту фразу, как волшебник добавил:
   - Только вы гораздо симпатичнее моей бабушки.
   - Вы тоже симпатичнее, - произнесла я со смехом. - Моей бабушки!
   Волшебник показательно обиделся.
   - А я рассчитывал как минимум на дедушку.
   - Ну что вы, - передавая ему очищенный и готовый к употреблению кусочек, произнесла я. - Мой дедушка черных баранов разводил и как-то был признан самым красивым разводчиком черных баранов в округе.
   - Какой умопомрачительный титул.
   - Угум-с, - воздела палец к небу я и засверкала глазами. - Потому что в округе никто, кроме дедушки, этих самых баранов не разводил.
   - И голосовали на конкурсе исключительно все те же бедные животные?
   - Именно!
   Неловкость была забыта как несущественная. И яблоко мы прикончили во вполне дружеской атмосфере.
   Через двадцать минут однообразной дороги я не выдержала. Волшебник клевал носом, но держал марку и старался не показывать виду. Вот так вот мужики всегда. Ну видно же, засыпает за рулем, агелет чуть ли не виляет по сторонам, то и дело съезжая на обочину. Но нет, не признается, сжимает зубы и упорствует.
   Я решила вмешаться. Еще чего удумает и колдовство измыслит на себя какое, чтобы сон прогнать. И не скажешь же ему: хватит себя мучить, уступи мне место, отдохни чуток. Нет, он же тогда насмерть рогом упрется.
   - Господин Гийльрей, - легкомысленно начала, неосознанным движением заправляя прядь волос за ухо. - Вы так хорошо агелет чувствуете, я вся в восхищении прямо. А вот сама я, наверное, разучилась вовсе. Давно не садилась, ага, сначала не до того было, потом некогда, а там и сломалось под капотом что-то.
   Волшебник глянул на меня искоса, и в глазах мелькнула знакомая ирония.
   - Ну что вы так сразу - разучились. Это как плавать, один раз не утонул, так и потом не потонешь.
   Я сдула челку со лба. Вот упрямый же.
   Вздохнула покаянно.
   - Да я и умела-то не особо, отец учил, давно было. Ну и... Мне бы потренироваться, пока дорога прямая да ровная. И людей нет совсем, не то что в Уннидбе. А вы подстрахуете. А?
   Я с таким азартом и предвкушением все это говорила, что соседу не оставалось ничего иного, кроме как свернуть на обочину, передернуть рычаги и поменяться со мной местами. Он вышел и обошел машину вокруг, а я просто перелезла на водительское сидение, высоко задирая коленки. Отрегулировала высоту руля, поерзала привыкая к креслу без подлокотников. Оно еще хранило в себе тепло человеческого тела.
   Я вернула рычаг в нужное положение и уже почти отняла руку, как полурефлекторно-полуосознанно вспомнила про один нюанс.
   - Ой, а тут рывком надо дожать.
   - Рычаг заедает слегка, надо подтянуть, - произнесли мы одновременно.
   Гийльрей, заметив, что я отнимаю руку, взялся мне помочь, но и я вспомнила про заедающий рычаг, на который отец постоянно ругался и грозился починить, но так и не сдержал слово. Мы вместе проделали одно и то же движение.
   Агелет дернулся и остановился, потому что я резко отдернула руку и перестала следить за дорогой. Сердце почему-то колотилось как сумасшедшее. И с чего бы? От силы в руках Гийльрея, которую я внезапно почувствовала? Так я и раньше знала, что он не слабый мужчина.
   - Простите, я растерялась, - проговорила и дрожащими пальцами приложила ключ к панели, пробуждая недовольно зарычавший после внезапной остановки двигатель.
   От неожиданности, да, точно. Именно от неожиданности.
   Колеса заскрипели, агелет тряхнуло на камне. И снова в салоне воцарилась тишина. Маг отвернулся к окну. Я не видела выражение его лица, но напряженные сутулые плечи его выдавали.
   Зря я наговаривала на себя, водить я умела и неплохо. Ровная дорога, отсутствие раздражителей. Вскоре, покосившись в очередной раз на волшебника, я поняла, что он спит. Специально сбавила ход - путь выспится.
   Какая-то неспокойная вышла поездка. Только волноваться пришлось не из-за тер-Вирей, как предполагала.
   Улица Трех Супругов оказалась закрыта. Возница, катающий молодоженов на карете с белой лошадью, что-то не поделил с владельцем новейшего "Лэй-барса". Они стояли под палящим солнцем, словно петухи на заборе, и орали друг на друга. Груд колесом, спина коромыслом, спекшиеся на жаре молодые уже не желали целоваться, а только делали иногда по глотку из бутылки шампанского, и морщились противно, ибо напиток давно нагрелся и лишился пузырьков.
   Объезжая затор окружным путем, заметила в лобовом стекле "Лэй-барса" дыру как раз размером с копыто. Тут причина конфликта и прояснилась.
   Около дома пришлось опять передвигаться ползком. Но в этот раз я заволновалась, потому что увидела издалека платформу, раскрашенную в цвета городской службы медицинской помощи, и пару акчеток правоохранников. Полиции то есть. Один из них стоял на крыльце (моем крыльце!) и курил. По весьма странной форме, только рубашка с нашивками на рукавах, даже погон нет, а сам в шортах и шлепанцах, поняла, что это следователь. На голове платок повязан, как у бедуина.
   Я выскользнула из агелета и рванула к нему. Вблизи уже разглядела, что служил он в ОРУДе, и перепугалась окончательно. Уголовщина! Мамочки мои, что это здесь делается?!
   Следователь оценил мое переполошенное лицо. Неторопливо затянулся. И начал разговор по всем правилам вежливости:
   - День добрый, уважаемая госпожа. Как парит, а? Аж испарина на лице выступает, одежда сыреет. Ну точно ночью дождь будет. А вы как думаете? Никогда в июле так не частила непогода. Отдыхающие по домам сидят, скучают.
   Мужчина бросил окурок на землю и растер ногой.
   Если бы я так не беспокоилась за Соши и лавку, то точно сказала бы орику все, что я думаю о свинтусах, которые плюют под ноги в приличном доме.
   - Красивая у вас ель, раскидистая.
   - Что случилось? - спросила, обхватив себя руками от нетерпения и заглядывая ему за спину. Вот что он встал так, что ни пройти, ни проехать. Но слава богу, дверь не опечатана.
   От этого известия мне почему-то очень полегчало.
   - Госпожа Мормори, не волнуйтесь.
   - Что это еще значит - не волнуйтесь! Я приезжаю домой, у меня ученица со сломанной ногой и лавка, а тут - вы, и говорите мне: не волнуйтесь! Да я теперь еще больше волнуюсь! Я так волнуюсь, что прямо в руках себя держать не могу! - и, распалившись окончательно, чуть не полезла на бедного следователя с кулаками.
   - Ааа, так это у вас, как бы сказать, профессиональное, - засмеялся орик.
   - Что случилось? День добрый.
   Это Гийльрей незаметно подошел, но встал рядом, не загораживая и не подавляя меня. Поддерживая и добавляя веса моим словам.
   Мужчины пожали руки.
   - Старший следователь Арамир Годзо, отдел расследования уголовный дел.
   У меня так кругом перед глазами все и прошло, озноб по всему телу, как от солнечного удара.
   - Сигид Гийльрей, эш-антор в отставке, - произнес волшебник и подхватил меня за плечи. - Можно девушке воды? Вы ее перепугали.
   Следователь Годзо захлопал глазами, будто только сейчас увидел меня впервые.
   - Ох, простите, я совсем не это... Елька! - вдруг крикнул он. - Елька, чего там бабенка, успокоилась?
   Из дома раздался бас подчиненного, обиженный и ворчливый:
   - Вы бы поаккуратней, начальник, а то она на бабенку опять глазюками завращала, что кобылица, которую овод, ай!
   - Тащи воду сюда, быстро!
   Орик отхохотал и повернулся ко мне.
   - Простите великодушно, госпожа Мормори, не хотел я вас пугать. Да и не в службу я тут, а в дружбу. Товарищ мой ушел с патруля, жену к повитухе повел. Жара, значит, такая, то ли дурное ей, то ли плохо, черт вас, баб, разберешь, то ли капризы в очередной раз - она ж не впервой придуривается-то, лишь бы с работы Орта неугодной вытащить.
   Патруль. Уже легче, хоть не мокруха какая.
   - Баб не разберешь, - зло проговорила я, избавляясь от поддержки волшебника. И вновь пошла в лобовую атаку. Нависла над следователем, даже на носочки для убедительности встала. Палец ему в грудь уперла. - Да что ж, черт ты этакий лысый, выпендриваешься тут, стоишь, нашивками посверкиваешь, да я же тут с горный хребет мыслей надумала!
   От моего напора орик попятился и запнулся об порожек, больше от неожиданности, чем испуга, не такая я и грозная. Мужики засмеялись в один голос, явно общий язык нашли.
   Тут в дверном проеме показался помощник, одетый абсолютно по уставу. Только один рукав оторван, а второй под стать ему закатан, чтобы явную асимметрию скрыть.
   - Я тут это, - пробасил подошедший, видимо Елька. - Воды принес.
   И плюхнул на крыльцо полное ведро воды.
   - Тьфу, и чему вас только в академии полиции учат! Ты почему не корыто приволок-то? Воды-то не хватит.
   - Так я это, - пробасил Елька, смущенно потупившись, - я щас мигом обернусь, туда и обратно.
   - Ну, стажер! - в сердцах отвесил затрещину Годзо. Елька растерянно потер голову.
   Все это, конечно, замечательно. Да и я, видя такое веселье, понемногу успокоилась. Ну не будет орик шутки шутковать, коли дело серьезное. А они вон как развеселились. Но все же, что тут происходит?
   - Ты по какому вопросу тут, дош-брилай? - обратился маг к старшему следователю.
   Тот криво усмехнулся. Я в званиях, конечно, не разбиралась, но понимала, что маг определил оное по каким-то незаметным мне признакам, ибо отсутствие погон намекало. Я-то и по возрастанию звания не очень-то уверенно расставлю, если кто даст мне такое задание.
   - Вопросу... Тут, понимаешь, сижу себе в участке, заодно и дальсвязь караулю, кроссворд, э... занимаюсь следовательской деятельностью. Тут - вызов. Соседи в панике, дружинники вмешиваться бояться, одному уже глаз подбили, ну, дверь когда выбивали. Дом-то на охране, пойти не могут, их охранка-то, хе-хе, пинком в полет отправляет. А по звукам-то слышно - точно убивают кого-то в доме. Мужичок какой-то сначала кричал, а тут воет только, да так жалобно. Ну кто не посочувствует.
   Следователь достал портсигар и с ритуальной важностью начал процесс. Предложил Гилю, но тот отказался от сигарет жестом.
   - А тут еще и ОБРовцы на сигнал среагировали, охрана прискакала, дружину народную давай вязать, не разобравшись. А в доме все вопят. Вот мы и приехали.
   Пока господин Годзо все это рассказывал, насупленный стажер принес стакан минеральной воды. Следом за ним, опираясь на костыль, к порогу проковыляла Соши. Тоже насупленная. С колтуном на голове и синяком под вторым глазом, которого не было, когда мы уезжали к тер-Вирей.
   - Соши, - охнула я и кинулась к ней, - деточка, что случилось? Кто тебя обидел?
   Елька посторонился, как мне показалось, отодвигаясь от моей ученицы несколько даже опасливо.
   - Тут вопрос в другом, - хохотнул следователь. - Кого эта ваша "деточка" обидела.
   - А чего он в лавку залезть хотел! - буркнула Соши, пока я ее ощупывала и осматривала.
   - Так надо было дождаться, пока приедет охрана или полиция, сигнализация же сработала, да закрыться в доме. Как же ты так, - причитала я.
   Соши надулась еще больше и сцепила руки на груди.
   - Э, нет.
   Годзо от смеха подавился дымом и закашлялся.
   - Бедный вор так-этак в окно попробовал, но охранка его отфутболила на раз-два. Настолько плохо воришка этот орудовал отмычками, что и сигнализация не включилась.
   Я похлопала глазами. Как это - не включилась. Он же сам минуту назад говорил, что сигнал был.
   - Ваша ученица, госпожа Мормори, все это дело вовремя просекла. Но оставить воришку безнаказанным не пожелала. По словам очевидцев, вот эта милая "деточка" прошкандыбала к вору со спины и огрела его костылем. А как бедняга сознание потерял, так в дом и заволокла. Что медведь тушу лося в свою берлогу. И давай его там уму разуму учить, да все тем же костылем. Если бы дружинники не проходили мимо, да крики не услышали, они бы и дверь выбивать не пытались. И сигнализация, соответственно, не включилась. Мы пока приехали, пока ордер получили, пока мастера дождались, бедняга только сипеть мог. Да и то насилу отбили трясущийся от ужаса преступный элемент. Елька вон боевое ранение получил.
   Следак кивнул с кривой ухмылкой на переминающегося стажера. Тот прикрыл рукой оторванный рукав. На щеке алели царапины.
   - Да она что кошка выворачивалась, - пробурчал. - А костыль вообще у нее отобрать надо, так как права на ношение оружие нет!
   - Я тебе покажу - оружие, - погрозила ему Соши, сунув под нос предмет разговора.
   Я прицыкнула на нее. Ох и получит же она от меня, негодница. А если бы у вора нож был? А если бы он не растерялся? Истекла бы кровью, и поминай как звали. Сама же убивца в дом пустила, охранка бы и не пискнула.
   Отчитывать ученицу я начала тут же и показательно, чтобы все слышали. Небось и простят дуреху, а то ведь и хулиганство припаять могут. А то и похуже чего.
   - И что мне с вами делать, юмористы? - словно услышав мои мысли, вздохнул Годзо.
   - Чаю с нами выпить? - улыбнулся молча наблюдавший за разворачивающимся действом маг. - Холодного. С пряниками.
   Орик не устоял.
   - А, пропади оно!.. Елька, тащи конфеты из акчетки, я знаю, у тебя там заначка. А то сам заберу, да не только конфеты, а все, что там найду, учти.
   Стажер ну очень тяжело вздохнул, но деваться было некуда. Условие старший следователь Годзо поставил очень умело.
   А уж с чаепитием расстаралась я на славу. С таким столом и королеву не стыдно было бы принимать, уж очень не хотелось, чтобы Соши по участкам таскали и показания брали.
   Разговор потек неофициальный и почти дружеский, над делом только и посмеялись, вспоминая особенно красочные подробности. Уши у Соши полыхали, как огонь-трава, а Гиль только и успевал, что гостям чаю подливать, да угощение на тарелки подкладывать.
   Под конец следак завел пространный разговор о специфике происшествий в нашем неспокойном городке, да все про участкового волшебника рассказывал. Что уже девяностый год ему пошел, что нанизывание на нитку сухарей и алхимические опыты по самогонению интересуют ему куда больше, чем волшба на месте преступления, а в жару он и вовсе носа из кабинета своего не кажет, ибо не переносит ее совсем. Намекал, значит, тонко так, да незаметно.
   - Нам бы в отдел кого помоложе, поэнергичней, - говорил с жаром. Правый уголок губ оставался опущенным даже тогда, когда дош-брилай смеялся от души. - Да если еще и с боевым опытом, то вообще - огонь!
   Гийльрей улыбнулся, не размыкая губ, и потянулся с кошачьей грацией.
   - Я, Арамир, неделю назад в отставку вышел, еще пенсию не получал ни разу.
   - Пенсию, хах!
   Орик фыркнул.
   - Нам бы пенсию начинали платить сразу после академии. Совсем озверели, в самом расцвете сил на гражданку списывать! Ты как дома сидишь-то? Вышивать что ль учишься? Я вот не могу без дела долго, судороги в ногах начинаются, злющий становлюсь, ей-ей пес дворовый. А все от безделья!
   - А то вы итак добрый донельзя, - пробубнил Елька в кружку, но в пылу агитационной речи на него не обратили внимания.
   - Нет, ну тут я тебя прекрасно понимаю, - господин Годзо отвесил мне поклон, не вставая со стула, и подмигнул Гийльрею, - но все же, жирок-то сотрясать надо. Эх, нам бы нормального мага в отдел, мы бы такие дела воротили! И плевать на всех этих бюрократов-взяточников, с волшебников спрос другой, Совет ваш строго на это дело глядит. Побоятся заминать то, что сейчас заминают, а я и поделать не могу ничего. Тьфу!
   Сосед все улыбался. На намеки он не реагировал, но и не отрицал возможности. В итоге договорились до того, что господин старший следователь в случае чего будет привлекать Сигида Гийльрея в качестве тяжелой артиллерии, оформляя консультантом. Волшебник по этому поводу особой радости не испытывал, но согласился. То ли из чувства гражданского долга, то ли чтобы Соши помочь.
   В любом случае, мне было не по себе от того, что из-за меня сосед вляпался в неприятности. Приехал отдыхать, а тут то на голову падают, то ногу ломают, то за город таскают.
   Повздыхав, я осталась убирать со стола. Гиль вернулся на улицу - агелет в гараж загонять. Я посмотрела ему в спину и расстроилась окончательно. Такой хороший, никогда в помощи не откажет, а я и пользуюсь. И что я за человек такой.
   И ведь сам, не дожидаясь просьб с моей стороны (и не дождался бы скорее всего), напросился к тер-Вирей. Якобы за вином для брата. А сам потом водителем представился. И ни о каком вине и не заговорил.
   Быстро сполоснув кружки, я собиралась уже пойти к Соши. Обещала же устроить разнос. Ну и заодно проверить знания, которые ученица должна была с жадностью впитывать весь вчерашний день. Только сначала надо было занести образцы почвы в лабораторию. Не очень-то они мне и нужны, образцы эти, землю эту я прекрасно знаю. Но все-таки, раз принесла в дом, надо на место пристроить.
   А банка-то в сумке. А сумка на заднем сидении агелета осталась. Не до нее мне было, когда я сирены и мигающие бело-зеленые светляки около своего дома заметила.
   Понадеявшись, что сосед еще не успел запереть гараж, я бодренькой рысью понеслась во внутренний дворик. Гиль как раз возился с замком, который время от времени отказывался работать напрочь. Маг разбирал его с видом любителя головоломок.
   - Я быстро, сумку забыла! - пояснила, пробегая мимо.
   - Да не торопитесь, я только агелет внутрь загнал, - кивнул волшебник, не отвлекаясь от своего занятия.
   Окно водительского сидения все еще было открыто. Я залезла в него по пояс, пытаясь дотянуться до лямки. В нос ударил запах лаванды. Теперь, когда я вернулась в амосферу привычных домашних запахов, я четко различала чужой и незнакомый. И источник его находился в агелете. На заднем сидении.
   Я схватилась за подлокотник и подтянулась на руках, залезая в салон чуть ли не с коленями. Обивка приятно скрипела под ладонями, но в этих звуках мне послышалось что-то непонятное. Шорох. Будто мышка хвостом двинула. И я, перепуганная, но отчего-то очень решительная, уставилась туда, где его засекла - прямо на пустоту позади водительского сидения. Произнесла, полусерьезно:
   - А ну выходи, подлый трус. Я знаю, что ты здесь! Быстррро!
   Обычно этот прием помогал мне понять комичность ситуации и расслабиться. Именно так я в детстве перестала бояться темноты и воображаемого барабашку, который сидел под кроватью всегда, когда мамы не было рядом.
   Однако в этот раз расстаться со страхом не получилось.
   Тишина шмыгнула носом и заговорила человеческим голосом:
   - Простите, госпожа Мормори, но я боялась вылезти. Я думала, что вы...
   Что оно там думала я не дослушала. Взвизгнула, рванулась из тесного салона, который, казалось, не желал меня отпускать и хватал то подголовником за манжету, то запонкой за блокировку. Я стукнулась головой, ободрала колени и локти, но вырвалась-таки из плена. Уселась на пятую точку, бешено и бессмысленно глядя на темный провал окна, и попятилась, что каракатица, задом, к свету, быстрее, к безопасности.
   Успокоилась только около волшебника, который, несмотря на шум и возгласы, философски вникал в огрехи механизма.
   - Т-там, - едва выговорила я, всеми силами привлекая внимание могучего чародея и мужчины, который по долгу своему не убоится зла и в случае чего примет удар на себя.
   - А, - улыбнулся одними губами маг. - Вы наконец-то обнаружили зайца?
   - К-какого еще зайца, д-дорогой Гилюшка? Там или сверхъестественная чертовщина какая, или волшебство нехорошее, не думаю, что заяц-идолопоклонник сумел бы вызвать дьявола. У н-него же зубы, дикция нечеткая, все... все такое...
   Я отдышалась и поняла, что несу откровенную ересь, лишь бы не молчать и не поддаваться страху.
   Сосед наконец-то отвлекся и с привычной иронией оглядел меня, переполошенную, с ободранных коленей в разрезах бридж до кончиков вставших дыбом волос.
   - Я имел в виду лишнего пассажира, - соизволил пояснить он. - Нашу контрабанду из поместья тер-Вирей в свободный мир свободных людей. Сильно поранились?
   Я отдернула руку и поднялась на ноги, отряхивая с юбки пыль и мелкое крошево камня.
   - Значит лаванда мне не примерещилась тогда.
   Из гаража на дневной свет осторожно выступила давешняя наша знакомая. Невысокая худенькая девушка с двумя русыми хвостиками. Брайна. Она обнимала свои тощие плечи и стояла неловко, боязненно.
   - Простите меня, госпожа Мормори! - по второму кругу начала каяться девица, но на этот раз я ее слушала, а не ударилась в вопли. - Мне нужно было срочно в Уннидбу, а уехать из дома я могла только так, тайком! Я не хотела вам навредить и не хотела вас пугать, правда! Я навела морок и залезла в машину еще вечером, а сестра надела мое платье и отправилась гулять в сад... Я... У вас не будет неприятностей, правда! Это все я! Я возьму всю ответственность!
   Нет, ну сбежать в город - это понятно. Сбежать в город, используя для этого нас - тоже вполне логичное решение, боюсь, что мы первые и последние посетители тер-Вирей за эту неделю на приличном транспорте и с должным статусом. Но как деревенская девчонка, горничная, смогла навести такой морок, чтобы провести Гийльрея?
   Погодите-ка...
   Я обернулась к волшебнику, но тот сосредоточенно проворачивал ключ в замке. Туда-сюда, туда-сюда. И вид такой отрешенный-отрешенный.
   - Вы знали, так ведь? - обратилась я прямо к нему. - Вы знали, правда? Вы заметили ее с самого начала. Вы поэтому тогда, на пропускном пункте, собаке не дели салон обнюхать...
   Я прикрыла рот ладошкой. Больше от осознания безупречного актерского мастерства некоего индивида, а не от оскорбления. Какое недовольство-то? Я в восхищении была. Хотя червячок обиды заворочался в душе: мог бы и рассказать, раз решил помочь человеку. Неужели я бы не поддержала?
   А что если и морок он сам наложил?
   - Девушка - волшебница. Не обученная совсем, но талантливая, - словно услышав мои мысли, произнес Гийльрей.
   Он вздохнул, отложил замок и посмотрел на меня своими чистыми голубыми глазами.
   - Это правда! - звонко подтвердила хвостатая. А потом покраснела. - Насчет того, что волшебница и что не обученная. И поэтому мне необходимо было ехать с вами, госпожа Мормори! Дело в том, что моя бабушка, она против магии! А я хочу учиться! Мне семнадцать лет, поступать никуда без согласия родителей я не могу, а бабушка точно никогда мне не позволит! Умоляю, представьте меня господину волшебнику, я... я не надеюсь, что он согласится принять меня в ученицы, полагаться на это было бы непозволительной роскошью, но... может быть... может быть у господина волшебника есть знакомые маги...
   Девица говорила все тише и тише. К концу своей речи она замолчала, упершись взглядом в землю, и вся сжалась перед фатумом в моем скромном обличии.
   - Э... - совсем не величественно протянул фатум. И неловко глянул вниз, на Гийльрея. А тот - само самообладание. Сидит на бревнышке, пятно с моей юбки ногтем сковыривает.
   Наконец я взяла себя в руки.
   - Представьтесь полностью для начала, юная госпожа, - произнесла строго, но без нажима.
   В конце концов она обманом проникла в мой дом. И я имела знать, кого привечаю. А может быть и взашей гоню, еще не решила.
   Девчонка подняла блестящие глаза. Лицо ее было бледное, острое, будто бы выточенное из мрамора. И губы сжаты в тонкую бледную ниточку.
   - Мое имя Ритисса Вирей. И я нижайше прошу, нет, я умоляю вас о помощи.
   И в этот момент я до последней крупицы поняла смысл ее фразы про вред, который она могла мне причинить, забравшись в агелет и прикрывшись мороком.
   - Простите меня за тот обман, когда я представилась Брайной. У нас с Милоной, моей молочной матерью, особенные отношения, и объяснять что-то посторонним людям показалось в тот момент неуместным...
   Я молча разглядывала старшую дочь Нинги тер-Вирей и продумывала возможные варианты развития событий. И как-то все они мне не нравились.
   - Как я понимаю, основная проблема в том, что вы желаете найти наставника по части волшебства, а ваша бабушка вам не позволяет? Погодите, но ведь разрешение на поступление в академию нужно только несовершеннолетним?
   Я глянула вниз, на Гийльрея, и тот кивнул.
   - Да, после семнадцати лет человек волен волен сам распоряжаться своей судьбой, - произнес он для меня, словно справку выдал. И опять голову опустил, будто ему было совершенно не интересно, зачем же богатая наследница сбежала из дома и какая-такая бабушка ей житья не дает.
   - И какая бабушка? - озвучила мысли. - Никакая бабушка вам не указ, молодая госпожа. Да, Нинга тер-Вирей, ваша матушка, не особенно жалует магию, но признает ее практическую пользу.
   Девица опустила голову.
   - Нинга тер-Вирей мне не мать, а бабушка. Но прошу вас, госпожа Мормори, это... не здесь...
   Немного сбитая с толку откровением, я пригласила гостью в дом, за стол с успокаивающим травяным чаем - он был сейчас необходим и мне, и ей.
   Ритисса пожелала войти так, чтобы никто из соседей не увидел. К моему глубокому удивлению, это устремление было с готовностью поддержано моим соседом, который и вызывался обеспечить скрытность. И что бы вы думали? Отправил Ритиссу лезть в окно.
   Я проинструктировала ее, как выйти в коридор и где нас ждать, и пошла к дверям. Волшебник быстро закрыл гараж, догнал и пошел рядом, приноравливаясь к моему шагу. Под ногами наконец была ровная садовая плитка, а не осточертевший за два дня гравий.
   - Это ритуал у вас такой? - поинтересовалась, глядя искоса. - Девушек в оконный проем при встрече запихивать?
   - Только по понедельникам.
   - Сегодня пятница, - произнесла, понимая, что разговор опять скатывается в шутку. - А познакомились мы с вами в воскресенье.
   Волшебник пожал плечами, обгоняя меня одним рывком, чтобы открыть вырывающуюся из рук дверь - ветер поднялся нешуточный и обменивался резкими порывами, словно мячиком в детской игре.
   - Акклиматизация, график сбился.
   Ну, наивно было бы ожидать серьезного диалога после того, как сама задала легкомысленный тон беседе. Да и, как я успела подметить, волшебник сам по себе любит превратить ситуацию в анекдот. И посмеялись, и настроение хорошее, и ничего по делу сказано не было. Красота.
   - Интересно, не кинулась ли Соши с костылем на бедную Ритиссу? Неловко выйдет.
   Я все еще обижалось за оказанное мне недоверие и не хотела смеяться. Но сдержать улыбку не смогла. Это показалось мне полнейшим провалом - даже дуться качественно не умею. Потому я осталась заваривать чай и бадяжить успокаивающую настойку, а Гиля отправила за наследницей семейства Вирей.
   - Угощатесь. Чем Свет послал, - тоном радушной хозяйки проговорила. Самой мне присоединяться не хотелось совершенно, только что накушалась чаю так, что еще кружка - и носом пойдет. Но совместная трапеза располагает к доверию и откровенности, так что надо, Риса, надо. Терпи и улыбайся.
   Грузно опустившись во главе круглого стола - на место матери, спиной к печи - не на кресло, нет, а на этакий трон с массивными подлокотниками, я вынула ложку из блюдца и уставилась на Ритиссу.
   И как я сразу не поняла. Она же тоненькая вся, ногти аккуратные и ухоженные, ручки нежные. Хилые, что лапки куриные, ну, кхм, в смысле изящные. Сразу видно, что обладательница их ничего тяжелее серебряного зеркальца в руках не держала. Такая диадему бриллиантовую поносит и сляжет с мигренью.
   Девушка под моим тяжелым взглядом неловко примостилась с самого краешка стула. Взяла тонкими пальчиками пододвинутую к ней кружку, благодарно улыбнулась Гийльрею за хорошие манеры, и заледенела. Ее затравленный взгляд замер где-то над моим плечом, почти бессмысленный. А ведь от семнадцатилетней девушки, сбежавшей из дома, можно ожидать радости, азарта, страха, сомнений, восторга, но никак не забитого смирения.
   Дождавшись, пока она сделает первые пару глотков, я спросила:
   - Как вы себя чувствуете?
   Ритисса неуверенно улыбнулась.
   - Уже лучше, благодарю вас. И... Вы столько сделали для меня, даже не подозревая об этом, и теперь моя судьба в ваших руках. И потому я хочу быть с вами полностью откровенной.
   И она сообщила мне, что на самом деле она еще даже не совершеннолетняя. Ей шестнадцать. А семнадцать исполняется только через месяц с небольшим.
   Как раз тогда, когда госпожа тер-Вирей запланировала свадьбу.
   Я выругалась про себя - еще обвинений в похищении несовершеннолетних мне не хватало, но обратилась к девочке уже мрачно и решительно. От всего этого шел нехороший запашок, и пускать дело на самотек я не собиралась. Да, меня не спросили, когда втянули в авантюру. Да, меня поставили перед фактом. Да, свалили на голову ответственность. Но это не значит, что я просто выкину проблему из своей жизни, заявив: "Это не мое дело, разбирайтесь как хотите".
   - Вы сказали, что Нинга тер-Вирей не является вам матерью.
   Шестнадцать, милостивый свет, ей шестнадцать! Какая причина может заставить мать, ну, или бабушку, кто она там, выдавать свою дочь сразу после первого совершеннолетия замуж насильно в наш просвещённый век?
   Девушка опустила глаза. Длинные ресницы бросили бархатные тени на ее красиво выточенные скулы с легким следом детской припухлости.
   - Мой отец - Крондир Вирей, мой старший брат... ну, то есть сын Нинги тер-Вирей. А мать... маму зовут Ольви Бейске, она так и не взяла нашу фамилию.
   И поведала нам Ритисса историю из тех, которая могла бы стать сюжетной основной для главного эфирного конкурента "Уязвленной невинности". Мимоходом я пожалела, что не видела ни одной серии, хоть какой-то опыт был бы.
   Оказалось, что еще в совсем юном возрасте единственный на тот момент сын и наследник госпожи тер-Вирей, как раз сколотившей состояние, внезапно "перешел на сторону тьмы" - влюбился в чародейку, которая была в Уннидбе проездом, и натворил дел.
   Поначалу мать смотрела на роман сквозь пальцы. Молодо-зелено, пусть нагуляется, ветер в голове. Придет время - перебесится, поумнеет.
   Но, вопреки все чаяния, этого не случилось.
   Через месяц или два заезжая чародейка заявилась в поместье, причем лично к Нинге, и заявила с порога, что беременна. Ух, что там началось! Тер-Вирей и деньги предлагала, и обещала лучших врачей, и умоляла. В конце концов в ход пошли угрозы - избавляйся от ребенка или уезжай с ним куда подальше, и чтобы ни тебя, ни отпрыска рядом с моим сынулей не было.
   Тер-Вирей богата и могущественна. Но чего бояться столичной чародейке под защитой Кольганата?
   Да-да, перед высшим органом власти и контроля всех волшебников мира струхнула и госпожа тер-Вирей. Она не стала противиться, когда сын ушел из дома, хлопнув дверью. Просто лишила его прав на наследство и отобрала средства к существованию. Его, не привыкшего ни в чем себе отказывать и никогда ни в чем не нуждавшегося.
   Что там дальше с родителями произошло, Ритисса не знала. Известно ей было лишь то, что в один прекрасный день чародейка бросила ее отца с ребенком на руках и сбежала в каким-то шейхом на Восточный архипелаг.
   Крондир Вирей тоже особенно горевать не стал: отправил дочуру к бабушке и с готовностью подписал все бумаги, отказываясь от родительских прав.
   Афишировать позор никто не стал, естественно. Тем более, что Нинга тер-Вирей в то время как раз отправила в Свет второго мужа и нашла себе третьего, владельца какого-то небольшого строительного бизнеса.
   Вот так и вышло, что Ритисса оказалась дочерью своей бабушки, младшей сестрой своего отца и старшей сестрой тети.
   - Но все это - дела стародавние, и никому до этого уже дела нет, госпожа Мормори. Беда в том, что бабушка считает всех колдуний... в общем, она думает, что они все, как моя мама.
   Угу, поматросили и бросили бедного богатенького мальчика, все колдуньи нечестивицы, а бабы - ведьмы! Так жаль его, что прямо слеза наворачивается.
   - Если после первого совершеннолетия я выйду замуж, то для поступления в академию мне понадобится разрешение уже мужа. Я... Я пыталась искать мать или отца, писала письма, но мне никто не ответил. Бабушка надеется, что супружество избавит меня от... тяги к изучению волшебства. А там дети пойдут, и мне будет совсем не до баловства.
   - А кто счастливый супруг-то? - подала голос Соши.
   Она стояла на пороге и грела уши уже минут двадцать, хотя часом ранее я отправила ученицу под домашний (то есть комнатный) арест и строго-настрого запретила валять дурака.
   - Господин Афрай.
   Соши звонко присвистнула.
   - Ну, дела...
   Я отставила чашку. Погодите-ка, единственный сын господина Имры Афрай, нашего премногоуважаемого мэра, женился в прошлом году на какой-то богатой наследнице, об этом все газеты писали, и даже по дальполотну репортаж про их свадьбу показывали.
   Это я и озвучила.
   Девушка грустно усмехнулась.
   - "Счастливый супруг" - сам господин Имра Афрай.
   Тут и я едва не присвистнула. Наш мэр хорошая партия скорее для самой тер-Вирей. Не берусь судить о его личных качествах, общение наше ограничивалось деловыми встречами в рабочем кабинете и официальными приемами. Но роста он невеликого, усат, зело пузат и ножки колесом. Что и говорить, мужичку за полтинник давно, какая здесь красота при таком-то образе жизни.
   Соши наконец перестала загибать пальцы, что-то считая, и вытаращилась на Ритиссу.
   - У вас же с ним сорок лет разницы! Святые угодники, вот эт да!
   А я все разглядывала Ритиссу в упор. Несмотря на некоторую специфику, Нинга тер-Вирей казалась мне вполне здравомыслящей и практичной особой. А иметь волшебника в родственниках - это очень практично.
   - Просто изобрази готовность выйти замуж за этого старого хмыря, а потом скажи "нет" во время церемонии, - фонтанировала идеями Соши.
   Она моментально прониклась сочувствием к почти ровеснице и присела рядом с наследницей Вирей, жалостливо заглядывая в глаза. Знала же, что при гостях я не стану устраивать нагоняй.
   - Мне не позволят, - прошептала Ритисса в кружку. - Подольют зелье для внушаемости, а потом... У бабушки в личных помощниках один чародей есть, никто не знает кто он и откуда, но он уже... испытывал на мне этот метод пару месяцев назад. Тогда в Уннидбу комиссия из нинорской школы волшебства приезжала.
   Гийльрей отвернулся к окну, заинтересовавшись накрапывающим дождичком, а я нахмурилась. Если все вышесказанное было не очень приятно и этично, но в рамках закона, то вот последнее откровенно тянуло на срок. Сообщить о таком в Совет, и брак тут же аннулируют, виновных накажут, а пострадавшим раздадут конфетки и печенюшки. Но только постфактум.
   Таков закон, намерения недоказуемы, а подозрения не имеют веса на суде.
   Кто знает, чего натерпится юная девушка за время этого так называемого замужества. Мэр еще этот... Интересно, он знает о том, что невеста не совсем согласна? И как он вообще решился на подобное, его же толпа освищет и объявит педофилом.
   Ну да, как же я могла забыть, кому есть мнение до пересуд, когда миром правит любовь.
   - Госпожа, - осторожно позвала меня Ритисса.
   - Вы не успеете найти наставника, - отозвался Гийльрей вместо меня.
   Он поднялся на ноги и, ничего не говоря, покинул кухню.
   - Нужно тебя спрятать, - сказала я Ритиссе. - Первое время поживешь у меня, а потом гийльрей что-нибудь придумает.
   Девушка побледнела.
   - Что вы, госпожа! Я попросила Линнвер и подруг скрывать мое отсутствие как можно дольше, но, боюсь, уже к вечеру меня начнут искать.
   - В этом ты ошибаешься.
   Это вернулся Гиль с мотком веревки, какими-то бумажками, кистью, баночкой туши. Голос соседа был серьезен и спокоен, будто он рассуждал о чем-то постороннем. Но одно изменение я все-таки заметила. Стоило мне перейти на панибратское обращение к наследнице тер-Вирей, как это сделал и он. Видимо тоже принял решение помочь бедняжке.
   - Тебя уже ищут.
   После эффектного заявления Гийльрей подошел к стулу, на котором сидела Ритисса, поднял его за спинку и переставил подальше от стола с таким бытовым выражением, будто каждый день гостей по дому таскает. Девушка только замерла от неожиданности и вцепилась пальцами в сидение. А маг тем временем продолжил свое дело с похвальной сосредоточенностью. Расставил вокруг Ритиссы четыре табуретки (для чего пришлось согнать Соши с теплого местечка), натянул веревку, образовавшую квадрат, и принялся крепить прямоугольники бумаги, тут же рисуя символы и бормоча заклинания.
   Я помотыляла оставшийся чай в кружке, допила. Полюбовалась на уверенные движения Гийльрея и на его лицо, принявшее незнакомое отстраненное и холодное выражение. К такому и подойти ближе, чем на десять шагов, побоишься, точно он облачился в форму магкорпуса черного цвета и демонстративно отвернул воротник со знаками отличия отряда Чистильщиков.
   - Нужна помощь? - спросила я негромко, приблизившись и разглядывая уверенно скользящую по бумаге кисть.
   Гиль замер, мрачно глядя на ни в чем не повинную бумажку. А потом словно решился - выпустил воздух сквозь зубы, опустил плечи, уголки губ дернулись от досады, будто волшебник был недоволен собственным слабоволием.
   - Да, мне нужен почтовый голубь.
   В голове тут же пронеслись картинки обряда с принесением в жертву птички, но я почти сразу их отогнала. Да и если на самом деле какое-то серьезное колдовство требует больших энергетических затрат или вызывает откат, способный долбануть чародея болевым шоком, то пусть уж лучше пострадает несчастное животное, чем заклинатель.
   Вернулась, а Соши уже умотала в свою комнату, костыль только в углу кухни оставила. Маг закончил мастерить сложный контур вокруг Ритиссы, все так же замершей на стуле и боявшейся пошевелиться. Она смотрела Гилю в спину с испуганным восхищением, глаза ее блестели.
   - Ну как? - прошептала, встав рядом с Гилем. Лицом к столу, на котором были разложены на холстине всякие баночки с порошками, писчие палочки, камушки и прочие волшебные принадлежности, спиной к наследнице Вирей.
   Волшебник покосился на меня. Погладил серо-бурого голубя, который абсолютно доверял людям и спокойно сидел у меня в руках.
   - Теперь у вас на кухне образовался "пробел", - тоже в пол голоса сообщил маг. Посмотрел на меня, понял, что мне это мало о чем говорит, разве что кроме догадок на основе буквального смысла слов, и пояснил: - То есть природная аномалия. Место без какого-либо излучения и без малейшей доли энергии. Волшебный поисковик обтекает пробелы, как капля воды неровности на стекле.
   - Значит Ритиссу не найдут?
   Волшебник кивнул.
   - Маг, конечно же, сразу почувствует пробел, если приблизится. Так что, Риса, вам всего лишь предстоит этой ночью отгонять всех чаровников от своей кухни поганой метлой. Кроме меня, разумеется. Ну и не давать Ритиссе спать.
   - А потом что?
   Ну в самом деле, не стану же я до конца жизни (своей) или совершеннолетия Ритиссы стоять на пороге кухни наперевес с половой щеткой, авось маг залетный на расстоянии вытянутой руки окажется. И изредка щекотать наследницу Вирей за пятки, чтобы спать не вздумала. Определенно у Гийльрея был четкий план, и я готова была всячески способствовать его воплощению.
   Волшебник расправил перышки у голубя на шее и вздохнул.
   - А потом вы примете Ритиссу Вирей в ученицы.
   Я похлопала глазами и даже голубя из рук от неожиданности выпустила. Гулька курлыкнул и, шумно захлопав крыльями, уселся на ступку из какого-то прожилистого камня.
   - Это как?
   - Вот у этого товарища, - маг кивнул на голубя, - гнездо здесь?
   - Нет, в столице.
   В самом деле, пока шла в голубятню к дяде Марею, я сообразила, что если бы магу просто требовалась животина для опытов, жертвоприношений или рагу, вряд ли он потребовал бы именно почтового голубя, ведь это порода, уход, определенный возраст, дрессировка. Для этих целей вполне сгодилась бы и противная ворона с персикового дерева. А раз так, то воспользоваться он желает именно голубиной почтой. Не уточнил куда нужно отправить послание? Обойдемся самым популярным вариантом.
   Маг улыбнулся, взял мою руку и, скорее обозначив, чем прикоснувшись, поцеловал тыльную сторону ладони.
   - Просто замечательно, Риса. Вы прямо читаете мои мысли. Вот этого голубя мы отправим в столицу с обманкой для поисковика. То есть тер-Вирей и ее ищейки будут считать, что Ритисса направляется в столицу. И бросятся в погоню. А мы тем временем заключим с городом договор о направлении к вам в ученики еще одной барышни.
   - Почему бы не выпустить несколько разных птиц с обманками? - шепотом вторглась в наш маленький мирок Соши. Она незаметно подошла к Гилю с другой стороны и опять подслушивала.
   Я вздрогнула.
   - Соши! - прошипела. - Тебе явно сломанная нога прыти не убавила! Может второй перелом справится с задачей?
   Маг повернулся к моей ученице и с всепонимающим выражением столетнего мудреца объяснил:
   - Это собьет преследователей с толку, несомненно, и они не будут знать, где же именно Ритисса. Но это же и лишит нас преимущества. Пока что они нас недооценивают. И отправятся в погоню, уверенные, что взяли след беглянки. Так же они поймут, что Ритисса путает следы. И начнут рыть землю носом. Нам необходимо выгадать всего лишь пару дней.
   Оставленная нами без внимания девушка сидела с такой ровной спиной, словно кол проглотила.
   - Как она отреагировала на известие о том, что вы и есть тот волшебник? - спросила, привстав на цыпочки.
   - Пока никак, - наклонившись ко мне, ответил Гиль. - Все еще жду реакции.
   Но наследница Вирей уже справилась с эмоциями и была выше претензий или обвинений в обмане. Наверное потому, что сама прикидывалась перед нами горничной, а мы всего лишь отплатили ей ее же методом.
   - Жаль, я надеялась полюбоваться. Или хотя бы послушать рассказ в лицах.
   Я смутилась и отвернулась к печке якобы для того, чтобы поправить неловко стоящую кастрюлю. Как-то очень близко мы оказались, только положить руки на плечи, и будет повторение утреннего инцидента с полотенцем.
   - Значит так, - громко произнес сосед, не комментируя. - Меня зовут Сигид Гийльрей, и да, я тот самый волшебник. Что очень удобно, так как не придется повторять дважды. Завтра утром, когда, как я надеюсь, погоня удалится от города и прекратит мониторить магический фон роем поисковиков, мы отправимся в ратушу, и наша добрая госпожа Мормори примет тебя в ученики.
   - Но... - рискнула подать голос Ритисса.
   - Да, - кивнул маг, словно прекрасно понял все ее возражения с полуслова. - Это значит, что ты должна будешь со всем усердием постигать искусство растениеводства в самом широком смысле, и максимум, что тебе светит после второго совершеннолетия, это факультет целительства.
   Маг посуровел.
   - Но ничего не попишешь, это единственный выход. Если ты, конечно, не хочешь погрузиться в приятные заботы счастливого замужества. Я, хм, получил очень узконаправленное образование и не имею права участвовать в системе наставничества. Найти другого волшебника, как я уже говорил, мы не успеем - голубь не человек, скоро ищейки опомнятся.
   Ритисса сидела, окруженная городьбой из стульев, веревок, пентаграммы и чаш с какой-то жидкостью. Она слушала Гийльрея жадно, без малейшего проявления слабости или неуверенности.
   - Конечно же я обязуюсь помогать тебе словом и делом, учить. Но только неофициально, в рамках добрососедской помощи. Да, будет тяжело. Тебе придется учиться сразу и у меня, и у госпожи Мормори, и поблажек не будет, учти. Но зато я обещаю, что больше никто и никогда не воспользуется твоей беспомощностью, отравив зельем безволия, потому что оно не будет на тебя действовать. Ты согласна?
   Ритисса не раздумывала ни мгновения.
   - Я согласна, и не только потому, что у меня нет выхода. Спасибо вам.
   Волшебник отмахнулся.
   - Благодарить будешь потом. Эту ночь тебе придется провести здесь. Не выходи за круг, не нарушай контур. Если что-то понадобится - зови. Или попроси Соши с Рисой меня позвать.
   - Давай я принесу плед и одеяло, устроим тебе спальное место, - вмешалась я.
   Гийльрей, несмотря на свой гениальный план и махинации с поисковиками, банально забыл про то, что девушке придется провести на неудобном стуле ночь.
   - Ей нельзя спать, - моментально отозвался Гиль.
   - Не нужно, правда, - пролепетала Ритисса, но понятливая Соши уже прискакала с диванной подушкой и двумя пледами: толстым и тонким.
   - Нужно, - отрезала и нахмурилась. - Спать может и нельзя, но превращать мой дом в место пыток я не позволю.
   Маг посмотрел на меня и рассмеялся. Поднял руки, демонстрируя, что сдается без боя.
   Помимо элементарных удобств я заставила волшебника занести внутрь контура табуретку, на которой разместился графин с водой, стакан, вазочка с конфетами и целая гора яблок.
   Оглядев все это богатство, Ритисса заявила, что теперь точно не уснет до утра, потому что на полный желудок ее всегда мучает бессонница. Соши устроилась рядом, сделав из моего кресла лежбище бегемота, и пообещала заплести язык наследницы Вирей с таким мастерством, что распутывать придется как раз до Дня Зимы. В способностях ученицы по этой части я нисколько не сомневалась.
   А на следующее утро совсем рано за мной приехали из полиции. Вежливо постучали в дверь и попросили явиться в отделение. Я поворчала для проформы, куда без этого, но артачиться не стала. Вернулась уже без сопровождения. Уставшая и перепуганная.
   - Ну, что, допрашивали? - подорвалась с места Соши.
   На столе в специальной держательнице тлели ароматические палочки. Две ровные струи дыма поднимались вверх, что пресловутые непересекающиеся прямые, и исчезали под потолком, клубясь в завихрениях.
   Я кивнула.
   - И на аурографе снимки делали? И как? Ну не молчите, госпожа наставница!
   - Не паникуй, Соши, - я поморщилась от головной боли. - Лучше позови волшебника. Еле языком ворочаю, уфф...
   Пока готовила настой зверобоя, перевернула солонку, и она, покатившись, едва не нарушила контур волшебного пятна, или как оно там. Успела подхватить, но перед глазами от резкого движения замелькали черные мошки.
   - Госпожа, - произнесла Ритисса.
   Она бродила по диагонали от одного стула к другому, а это всего полтора шага, и крутила кольцо на пальце. Так-то Гийльрей посоветовал ей снять украшения, что наследница Вирей с готовностью проделала. Только одно, самое простенькое, и оставила с позволения Гиля.
   Волшебник завернул драгоценные камни в какие-то специальные пакетики, обмотал красной нитью, нашептывая наговор, а после прикопал в одолженных у меня глиняных горшочках с крупами. Вон они на полках стоят. Я еще хотела спросить, обязательно ли в манку и рис класть, или это у него купеческая привычка такая - ценности в перловке хранить.
   - Не волнуйся, Соши, - проговорила я и исправила, поморщившись: - То есть Ритисса. Все хорошо. Наверное.
   - Так оптимистично звучит - "наверное", - неловко пошутила Ритисса и улыбнулась.
   Приходит в себя, значит. Вон, хвостики в наборную косу переплела, значит уже не видит в каждой тени притаившегося врага. Угу, свою бабулю с ремнем наперевес.
   В дрожащих руках травяной настой расплескивался. Я всхлипнула от обиды и треснула чашкой по блюдцу в порыве чувств. Последнее раскололось на три части.
   Я спрятала лицо в ладонях и собралась пореветь в сласть. Но мне не дели. Накрыли пледом, обняли и прижали к сильному плечу.
   - Риса, вы не успели обзавестись второй ученицей, а уже их путаете.
   Я шмыгнула носом на пробу. Конечности все еще тряслись, в голове желе, реакция заторможенная, но было так тепло и хорошо, что жилы тянуть перестало, а ноющая боль в висках уменьшилась до приемлемых масштабов.
   - Зачем мне две ученицы, - пробурчала. - Я и на одну управы найти не могу, а эта Вирей вообще привыкла бездельничать и чаи с пирожные целыми днями вкушать. И вообще, не слушайте меня, у меня отходняк.
   Волшебник заулыбался. Я не видела его лица, но ясно это ощутила.
   - Я знаю, Риса, не волнуйтесь. Сейчас станет легче. Если бы Ритисса ела много сладкого, она не была бы похожа на вешалку из прихожей. Не волнуйтесь, за досуг нашей богатенькой девочки буду отвечать я, и учить тоже буду я, вы только необходимый минимум ей дайте. Или вообще Соши поручите, пусть будет старшей ученицей, а Ритисса - младшей.
   Я чувствовала, что волшебник будто бы слегка покачивается из стороны в сторону. Одна его рука лежала на пояснице, которая как раз ныла так, будто я решила приподнять агелет за каким-то надом и сорвала спину, а вторая на затылке, перебирая волосы. От рук исходил жар, на грани того, что можно было вытерпеть. Да и смотрелись со стороны мы, наверное, весьма странно, но я не отстранялась, так как понимала, что без помощи свалюсь с ног и проболею неделю.
   - К тому же, Риса, когда вы возьмете на попечение двух учеников, город освободит вас от уплаты налога до тех, пока вы их не доучите. Смотрите, одни выгоды.
   Я угукнула и прикрыла глаза, расслабляясь.
   Действительно стало легче. Вскоре я смогла спокойно присесть за стол и начать цедить сквозь зубы настой зверобоя.
   - Госпожа Мормори, что они с вами делали?
   Соши смотрела на нас с волшебником круглыми любопытными глазами, догрызая третье яблоко по счету.
   - Да ничего особого.
   Ну да, привели в допросную, расспрашивали в присутствии представителя тер-Вирей и эксперта-криминалиста. Снимки ауры делали, но она у меня на редкость специфическая, еще врачи мучились и в детстве матери жаловались на "не классичность" моего случая. Потом вызвали волшебника из следственного отдела, чтобы телепатию свою врубил, изверг. А телепатия - дело неприятное, мягко говоря.
   Старичок-колдун сидел, глазюками своими меня сверлил, по вискам пот тек от усилий, а у меня словно сверло в голове проворачивалось. Тяжело меня читать, угу, как и всех из семьи Мормори. Специфика дара такая, - писала в дневнике прабабка Удирэ, она же замужем за волшебником-чтецом была, угу, вот и наэкспериментировалась. Но это я отвлеклась.
   В общем, добился штатный колдун от меня только того, что саму возможность лжи из сознания исключил, уж не знаю, как они, волшебники, это устраивают, но тяжело ли умеючи.
   - Вы причастны к похищению госпожи Ритиссы Вирей? - спросил дознаватель, а сам на записывающее устройство косит, значит, работает или нет.
   - Нет, - абсолютно честно ответила я. Ведь действительно ничего не знала про Ритиссу до того момента, как в Уннидбе оказалась, да и никакого похищения не было, она сама сбежала.
   Доверенное лицо владелицы виноградника сформулировал иначе:
   - Вы каким-либо образом способствовали преодолению Ритиссой границы земель Вирей, осознавая это или нет?
   Эта формулировка уже вызвала проблемы, так как девушка покинула поместье при помощи моего агелета, но я сама, вроде как, не способствовала...
   На мое счастье в этот момент в допросную заявился разъяренный дош-брилай Годзо, от какого-то важного дела его отвлекли, когда волшебника на допрос потребовали, и он дышал огнем, как заправский дракон. Как начал кричать, руками махать. Накинулся на дознавателя.
   - Какого лешего вы тут забыли, Рейске?! Вы что, подозреваете Мормори в том, что она местный наркобарон? Синюшкой из-под полы подторговывает? Этим делом должен заниматься следователь по делам несовершеннолетних, а не вы! Почему посторонние присутствуют при допросе свидетеля?! Почему здесь, а не в выгребной яме?! Какие обвинения вы предъявляете уважаемой госпоже? По какому праву аурографию проводили и настояли на телепатическом сканировании?!
   Устроенный следователем ОРУДа разнос меня уже мало интересовал, после сеанса копания в голове меня мутило и вело из стороны в сторону, голова кружилась, а в теле поселилась слабость. Пожилой волшебник тоже утомился, утер лоб рукавом форменной накидки, вынул из портфеля флягу и жадно к ней присосался. Мужики, занятые кадровыми вопросами, вовремя его не остановили, так что дош-брилай был вынужден ругань прервать, отправить волшебника в вытрезвитель, пригрозить коллеге увольнением с волчьим билетом, а представителя семьи Вирей чуть ли не пинками выгнать в приемную.
   - Безобразие! - раненым медведем ревел Арамир Годзо, пока вел меня в свой кабинет, придерживая за локоть, ибо уважаемую госпожу шатало, как пьяного матроса по палубе.
   Он сам закончил допрос, составил протокол, предложил мне какой-то пузырёк с жидкостью, мол уменьшает последствия от грубого телепатического вмешательства, но я отказалась. Посадил в служебный агелет, велел водителю аккуратно доставить "важного свидетеля" домой.
   Пока я рассказывала, сжато, конечно, и не вдаваясь в подробности, маг стоял позади и аккуратно массировал мои виски, так что головная боль ушла окончательно.
   - Бесстрашно действуют ребятки, - произнес задумчиво, прерывая серию охов и ахов от Соши и Ритиссы. - Нехорошо, конечно, но на данном этапе главное, что благодаря превышению полномочий при допросе, тер-Вирей и ее ищейки полностью уверились в вашей непричастности к делу. Как же нам повезло, что вы, Риса, такая непробиваемая особа.
   Я не стала обижаться на правду. Да и вообще дуться перестала. Ведь если бы маг, заметив в салоне беглянку, ввел меня в курс дела, то обмануть нашу доблестную полицию столь блестяще не получилось бы.
   - Это ужас какой-то, - выдохнула я, потирая переносицу. - Если бы не господин Годзо, то меня точно пришлось бы под каким-нибудь кустом закопать. Теперь понятно, почему у нас в городе уровень раскрываемости на таком высоком уровне, там не захочешь - признаешься.
   Гийльрей поправил мой плед, чтобы не сползал на пол, и подошел к Ритиссе. Лицо - зверское и серьезное-серьезное, даже Соши каким-то кульбитом с дороги убралась.
   Остановился у края пентаграммы, руки начал разминать. А сам в это время о чем-то постороннем думает. В себя ушел, значит, и не замечает, как девчонки по углам попрятались.
   - Соши, - грозно позвал Гийльрей.
   - Да? - пискнула ученица.
   - Ты кому-нибудь говорила о том, что ногу сломала?
   - Э...
   Ученица неуверенно обернулась, но я пожала плечами, ибо тоже понятия не имела что там такое выдумал сосед.
   - Нет, - неуверенно проговорила она. - Ну дык вот это, - задрала ногу над столом и повращала ступней, - само за себя говорит.
   - Это не гипс, а всего лишь повязка. "Заморозку" невооруженным взглядом человеку не разглядеть, а что это значит?
   - Что? - послушно отозвалась ученица и вцепилась в косу.
   - Что ногу Ритиссе ломать не обязательно.
   В воцарившейся тишине оглушительно зазвенела ложка - я беспардонно размешивала сахар в чае, уминая третье заварное пирожное. Ну а что такого? У Гийльрея явно какой-то свой план уже в голове сложился, и вплоть до этого момента он себя не дискредитировал. Ну и пусть себе стратегии строит, раз талант у него этакий.
   - Видите ли, дорогие дамы, погоня удалилась на достаточное расстояние, теперь нам нужно как-то заставить город внести Ритиссу в программу наставничества. Но как это сделать, если у тер-Вирей наверняка связи в администрации?
   Волшебник осмотрел каждую из присутствующих дам хитрым взглядом. И закатал рукава.
   Признаюсь, меня всегда завораживала магия, особенно вот такая, зримая и показушная. А девчонки так и вообще рты поразевали, наблюдая за тем, как Гийльрей начаровал вокруг Ритиссы клетку из нитей-паутинок, а потом растянул ее на всю кухню.
   - Вы примерно одинакового роста и комплекции, так что движения в другом облике будут выглядеть вполне естественными. Соши у нас под домашним арестом, так ведь? Ну вот, а пока она зубрит учебники, мы ее облик позаимствуем для дела.
   Несколько мгновений метаморфоз, и вот уже на кухне стоят и пялятся друг на друге две одинаковые растрепанные девчонки. Настоящая Соши выпустила черную косу из непоседливых пальцев и всплеснула руками. Вторая, задумчиво оглядев собственное ставшее свободным в плечах и узким в груди платье, медленно повторила типичный жест. Заодно и косу поправила так, как Соши обычно делала.
   Ученица пискнула "Мамочки!", а Гиль улыбнулся, явно довольный проделанной работой.
   - Ну вот, - произнес он. - Осталось закончить маскировку подходящей одеждой и ушибом колена.
   - А можно без ушиба? - поежилась Ритисса, передергивая плечами.
   Маг покачал головой.
   - Если ты задумаешься или испугаешься, скажи мне, ты точно уверена, что внезапно не перестанешь хромать и не заскачешь по лестнице белкой?
   Я как раз надкусила четвертое пирожное.
   - Молоток для отбивных вон в том ящике, - проговорила, слизывая сахарную пудру.
   Сосед усмехнулся.
   - Благодарю, Риса, но мы обойдемся имитацией. Хотя, если вы настаиваете на натуралистичности...
   - Нет, спасибо! - воскликнула наследница Вирей, косясь на будущую наставницу несколько опасливо.
   Мы с Гилем одновременно пожали плечами.
   - Ну как хочешь.
   Но тут завозмущалась Соши.
   - Что, мне весь день сидеть дома, но сегодня же ярмарка!
   - Вот именно, дорогуша, ярмарка. А мой магазин закрыт, посчитай на досуге, сколько прибыли мы из-за этого потеряли. Так что сиди и зубри, чтобы на тебя не страшно было лавку оставить.
   - Так я и сейчас могу.
   - Ну вот еще, чтобы ты покупателям голову костылем пробила?
   - Да дался вам этот костыль, госпожа Мормори. Он сам полез!
   Ну-ну, сам.
   Я тяжело вздохнула, подставляя лицо солнечному лучу. Лето в самом разгаре, ярмарка, а я до сих пор едва только затраты отбила. На какие шиши, спрашивается, зимовать буду?
   К ратуше мы отправились втроем. Меня все еще покачивало после допроса, Ритисса в непривычном облике явно чувствовала себя под прицелом взглядов, а маг... Маг вообще бледнел и углублялся в себя с каждым шагом.
   Я шла с Гилем под локоть и чувствовала, как постепенно напрягаются его мышцы и деревенеет походка. Не любит большие скопления народа?
   Огляделась, а вокруг праздничная суета. На прилавках живая рыба бьется, из коробья выпрыгивает, сак сама под нож и просится. На наших глазах довольно крупный пеленгас, весом под четыре кило, подскочил и влепил хвостом оплеуху неосторожно наклонившемуся покупателю, да так, что тот попятился и на пятую точку приземлился, ошалело хлопая глазами.
   Тут и там горы початков райдана синего, красного и фиолетового, кукуруза молочной спелости мешками навалена, персики самых разных сортов, фрукты, овощи, орехи, пирожки, специи, сыры, копчености - так глаза и разбегаются. И всюду отдыхающие свой любопытный нос суют, всюду очереди толпами. Дети снуют, лоточники сладости и печености предлагают. Один умелец и вовсе саламандру в переносном котле у пуза носит, да на металлической пластине блины под заказ и на потеху стряпает.
   Я даже прицокнула языком - какое послушание! Мой домашний дух огня давно бы пакость какую устроил.
   Ритисса в облике Соши вертела головой по сторонам, что на шарнирах. Все-то ей в диковинку. Но не отставала, рядом держалась. Хотя и извинялась каждый раз, когда в толпе кому-нибудь на ногу наступала или задевала плечом.
   Едва мы покинули рыбный ряд, перебрала пальцами мажий рукав.
   Спрашивать или нет? Мужики-то трепетно относятся к своему образу брутального непробиваемого горного массива во плоти.
   - Вас что-то беспокоит? - решилась-таки, незаметно закусывая губу.
   - Не совсем, - хмыкнул чародей в ответ. - Аллергия на рыбу, вот и беспокоюсь.
   Так на кой черт он тогда около моря-то поселился? Тут рыба в каждом блюде, в некоторых видах мыла, в краске, и справа, и слева. За грибами-ягодами в дремучий лес упрешь, так и там сверху откуда-нибудь чешуя насыплется.
   - Не на всю, - прибавил маг после паузы. Улыбнулся устало.
   Я подозрительно посмотрела на волшебника, но настаивать не отважилась. Не любит толкучку, так вполне понятно, кто от людского месива в восторге.
   В ратуше нам пришлось бы отстоять длинную очередь, не будь нужные люди хорошими мамиными знакомыми. Ну и я в свое время подмазывалась активно, как раз для таких вот случаев.
   Привычно сунула секретарю только что приобретенную корзину с ежевично-сметанным бисквитом. Алерана заглянула внутрь, состроила нарочно недовольную моську, тайком показав мне большой палец, и провела к Ивалю Натэру сквозь недовольно забухтевший народ.
   - А, Риса, это ты, - оживился старичок в белом балахоне и, сняв венец, пригладил три седые прядки на лысине. - Опять прохиндейка твоя набедокурила?
   Секретарша поставила корзину на стол и серебристым мальком юркнула обратно в приемную.
   - Избалуешь совсем старика, - промурлыкал ответственный за молодежные программы в нашем городе.
   Ну да, программы молодежные, а вот фундамент у них - не совсем, скорее даже наоборот. Для мудрого взгляда свысока лет, угу.
   - Ну что вы, господин Натэр, не наговаривайте, какой же вы старик, вы импозантный мужчина в самом благородном возрасте.
   Натэр, принявшийся разливать чай из специального заварника, который стоял на не остывающей подставке, которую, кстати, моя мама лично из столицы заказывала, польщенно засиял.
   - А что, Риса, пошла бы за меня замуж, если бы я был лет на двадцать моложе, м? - засмеялся он и лихо подмигнул.
   - Если бы вы были на двадцать лет моложе, я бы вызывал вас на дуэль за такой вопрос, - мирно проговорил Гийльрей и протянул руку для приветствия, представляясь.
   Старичок пришел в полный восторг.
   - А, я так и понял, что это вы. Ну и правильно, нечего такую красоту без пригляду оставлять, еще уведут.
   Сосед вздохнул с притворной мукой.
   - Вот и я о том же. Только что чуть отвлекся - и чуть замуж не ускакала. Хоть к себе привязывай.
   Не прошло и пяти минут, как разговор вернулся в прежнее русло.
   - А что, Риса, опять тебя девка твоя довела?
   Патэр кивнул на прикидывающуюся мраморным изваянием Тиссу. - Опять договор порвала в порыве?
   Я кивнула, покаянно опустив глаза.
   - Так и есть, господин Натэр. Вы слышали, наверное, что она вчера учудила?
   - Ну-ка, ну-ка...
   - Да воришка в мою лавку попытался забраться.
   - Да ты что! Ай-яй-яй.
   - Да куда там ему. Уже, главное, плюнул на это дело и свернул удочки, решив попытать счастье в другом месте. И тут Соши на него кинулась и избила на глазах у всей Уннидбы.
   - Хе-хе, действительно...
   - Так после она в моем доме заперлась. На народную дружину, которая помочь хотела, натравила нашу доблестную полицию. Ну они и устроили на моей лужайке кровавое побоище.
   - И вовсе все не так было, - обиженно буркнула Тисса. Дабы образ поддержать.
   - Надо же, надо же. Вот это огонь-девка. "Повезет" же кому-то с женой.
   Тисса пробурчала себе под нос что-то о том, что все мужики - они как сырые мидии, только под лимонным соком в пищу и годятся.
   - Вот я и демонстративно потопталась по бумагам, - отвесим Соши-Ритиссе подзатыльник, продолжила я. - Да в печь его. Иной раз вот прям жалею, что договор напрямую со Сводом и городской Книгой связан. Так бы пока к вам добрались, уже и поостыла бы. Лишнюю работу вам создаю только.
   Пока говорила, Натэр одной рукой рыскал под столом, совсем не глядя на то, что делает, потому что во второй находился здоровенный кусок бисквита.
   Откусил добрую половину, положил передо мной стандартную анкету о заключении наставнического взаимообязательства, и тут же потерял к бумажульке всякий интерес. Проговорил только:
   - Вот, Риса, держи. Глянь там, пятен нет? Отлично.
   И повел завотделом сказ про детей да внуков своих. Кто в столице устроился, кто удачно женился, а кто и вовсе горе луковое - не пришей кобыле хвост. Я слушала и кивала, Гиль вовремя поддакивал, а верная Алерана крепко стояла на страже нашего покоя, сообщив очереди, что посетители по делу областной важности.
   Анкета уплыла к Тиссе, которая устроилась с краешку длинной ряды стульев и старалась лишний раз не привлекать к себе внимание. Дома я ей показала наш с Соши договор, объяснила куда что вписывать и каким образом намухлевать
   - Отлично, все уже?
   Девушка кивнула и нервным движением сжала край юбки, стараясь не выдать своего волнения. Гиль же со слоновьим спокойствием наблюдал за тем, как Нотэр, не глядя, бухает печать по всем страницам и расписывается.
   - Ну и вот, значит. Мы с моей и говорим: "Орлана, опомнись, ну куда ты пойдешь на ночь глядя? Не горячись, ну сходил налево мужик, ну с кем не бывает, а дитятку без отца оставить хочешь?" А та ни в какую. "Да пусть идет он кривой дорожкой, - говорит, ага, - козел рогатый, да я таких пачками в любом борделе найду!" Тут мать за сердце, что делать, что делать?
   Старик, увлеченный рассказом о семейных неурядицах своей младшей дочери, раскрыл Книгу, да так и забыл, что сделать собирался. Прервался на полуслове, на договор нахмурился.
   У меня так сердце в пятки и ухнуло.
   Но нет. Имя "Ритисса Вирей" его не смутило, он, похоже, по документу просто глазами пробежал.
   Я положила руку на специальную выемку в столе.
   - Подтверждаю, - негромко проговорила.
   Тисса со своей стороны проделала то же самое.
   Когда страницы договора приросли к корешку, словно всегда там и находились, я почувствовала, что у меня по виску капля пота стекает. Рядом Ритисса пошатнулась.
   Э-э, нет, дорогуша, не надо нам обмороков, не надо.
   Хвала Свету Гиль ее вовремя за плечо схватил.
   - Ну и ладненько, больше не проказничайте, - заключил Нотэр, убирая Книгу на вычурную подставку из резного дерева с позолотой.
   А мне стало совсем совестно. Воспользовалась доверием пожилого человека, под удар подставила... Одним словом - мошенница. Как еще меня назвать? С другой стороны, голос разума тут же затвердил, что ничего незаконного мы не сделали. Человек пришел челом бить - учиться хочу, угу. Я прониклась, ответила согласием. Мы друг друга абсолютно устроили, пришли в ратушу стандартное гражданское обязательство оформить. Не была бы Тисса наследницей семьи Вирей, никто бы и глазом не моргнул. Так что сами виноваты, что под деньги да связи прогибаются.
   Вырваться на улицу торопилась так, будто черти пятки подпалили. Прорвалась сквозь лабиринт лестниц и узких коридорчиков, растолкала пенсионеров, кои устроили самопальную стачку под окнами фонда поддержки ветеранов двух лигийских войн. Скорым шагом добралась до фонтана и уперлась руками в мраморный бортик.
   Нагретый солнцем камень приятно припекал кожу. Взмывающие в высь под напором струи воды рассыпались на сверкающие капли, которые, пережив мгновение полета, возвращались вниз, на землю, символизируя таким образом всю тщетных человеческой суеты и устремлений. Печальное на самом-то деле зрелище - фонтан.
   Подставить бы сейчас раскалывающуюся голову под них, или целиком в фонтан занырнуть, как дети маловозрастные делают. Ну да как домой с мокрой головой пойдешь? Еще и судачить будут, что Риса Мормори совсем с катушек съехала, с ребятней в рийском фонтане плескалась, да от жениха своего, тьфу, прости, Свет!, вплавь улепетывала, когда он в чувство непутевую суженую привести пытался.
   Через пару мгновений ощутила на плечах знакомые руки и прикрыла глаза, расслабляясь. Бесшумно ходит, однако. Нет, точно ему обувь с железными набойками подарю.
   - К сожалению, снять симптомы надолго не в моих силах. Идемте домой, Риса. Вашей новой ученице там ничего не угрожает, вы теперь имеете полное право распоряжаться ее временем. А силой не посмеют увезти.
   Угу, а если и посмеют - шиш им. Не для того я сеанс ковыряния ржавым ломом в мозгах пережила.
   И проспала я до вечера... Угу, хотела бы я так сказать! В своих мечтах о тех славных временах, когда в доме я жила одна, и, если бы не лавка, могла целый месяц ни с кем не разговаривать. И не слышать воплей и хохота в тот момент, когда собралась смежить веки и насладиться объятиями сна.
   Я с невольным стоном стащила себя с кровати и, словно поднятый некромантом труп, пошаталась в сторону, откуда доносились звуки бесива. Еще и руки перед собой вытянула, чтобы ненароком в косяк не врезаться. Или закрытую дверь лбом не протаранить.
   - Что за веселье, и без меня? - рявкнула, сквозь прищур разглядывая забравшихся на диван девчонок. - Вам что, по пять лет, по кроватям скакать и подушками драться?
   - М-мы не деремся, - просипела Соши. Ритисса, все еще выглядящая как ее сестра-близец, истово закивала, прижимая руки к груди.
   - А что вы тогда там делаете с такими криками?
   - Прячемся! - еще неразборчивей выдала ученица.
   Я отмела их дальнейшие оправдания.
   - Все, хватит. Госпожа наставница отдыхать изволит. А вы идите картошку перебирать в подпол.
   - Н-но...
   - Не пререкаться! Выполнять задание без лишних слов! Ну, чего встали?
   Когда девчонки, насупившиеся и обиженные за несправедливый нагоняй, выплыли из комнаты, я прислонилась спиной к стене и зажала переносицу пальцами. С мучением вспомнила путь, что придется проделать обратно, и поняла, что восхождения по стольким лестницам не осилю.
   Ну и ладно, в самом деле. Мой дом? Мой. Где хочу, там и размещать свое туловище изволю.
   Следующее пробуждение было куда приятней. Пахло чудесными яблочно-корричными булочками с повидлом из пекарни Мирриме.
   Я потянулась, до предела выкручивая руки. Повернулась... и с грохотом рухнула на пестрый зелено-коричневый ковер. Но даже это не испортило моего хорошего настроения - я засмеялась над самой собой, собрала конечности в кучу, и принялась за утренний сеанс упражнений и медитаций. О, да. Долгие годы мама пыталась меня приучить к зарядке по утрам, но меня все ее медленные и сосредоточенные перетекания из одной морской фигуры в другую не впечатляли. А теперь вот под настроение, глядишь ты, и пошло. А может просто организм перенес определенные нагрузки, после которых ему требуется восстановление?
   После прохладного душа, отдохнувшая и посвежевшая, я пообещала, что отныне каждый день буду начинать с комплекса упражнений - ясность в голове и прилив деятельной энергии мне очень понравились.
   Я сразу же завернула в свою лавку. Понаблюдала из-за угла за тем, как одна из моих учениц расписывает в красках вкусовые достоинства белого винограда, а сосед сидит с книгой за прилавком и искоса за ней приглядывает. Значит Тисса, вряд ли Соши смогла бы с такой вежливостью и грацией повествовать о самых обыкновенных вещах.
   Поймала взгляд Гийльрея, который засек меня за подсматриванием, смутилась, кивнула ему, дождалась ответного приветствия и отступила в коридор. Моя лавка - отличный полигон для воспитания следующего поколения. А я и впрямь еще не оправилась после допроса, так что буду халявить, пока можно.
   Пойду-ка я с Соши мириться. Она, наверное, итак себя неловко чувствует от того, что безвылазно у меня на шее сидит. Будто я переломлюсь, если прокормлю одну худосочную девицу и выделю ей койко-место.
   - Доброе утро, - произнесла, приоткрывая дверь, так как на стук никто не ответил.
   Ученица сидела на кровати, целиком завернувшись в одеяло. Только нос и торчал.
   - Чего это ты выдумала, жара на улице.
   Я попыталась вытащить ее из самодельного кокона, но не получилось. Наяска вцепилась в него всеми конечностями. Будто шипами обросла.
   - Ну чего ты, Соши? Ну я же не со зла. Ты же знаешь, у меня была тяжелая неделя, ты еще покалечилась, не уберегла, значит, Вирей эта... Соши, ты злишься на меня? Ну скажи хоть что-нибудь!
   - К-крыса.
   - Кто крыса? Это я - крыса?
   Я от неожиданности осела на кровать и уставилась на пуховой сверток в полном ужасе. Дожилась. У собственной ученицы на тычках и пинках, скоро из дома выгонят, как бедную родственницу.
   - Крыса т-там.
   Из недр одеяла на белый свет появилась смуглая дрожащая рука и направила перст в сторону шкафа.
   Я скептически поджала губы и посмотрела в указанном направлении.
   - Нет там никого.
   - Угу, это сейчас нет. А до этого была! Крыса!
   Я закатила глаза и резко дернула за угол одеяла. Соши, не ожидавшая такого подвоха, моментально лишилась своего укрытия.
   - Госпожа Мормори! Я же этих крысюк страсть как боюсь! Мы и вчера одну видели, здоровущую, черную, хвост на пол метра!
   - Э-э, да это не крыса, это же крокодил.
   - Вот именно!
   Я незаметно усмехнулась. Ну какие крысы, в самом-то деле? Да черные еще. Давно известно, что если и есть у нас в городе крысы, то серые. Они крупнее и хитрее, черных всех-то и поперегрызли.
   - Соши, миленькая, какие крысы? Руны охранные в дом даже хитрейшее и пронырливейшее животное - человека с намерениями - в дом не пустили. А ты про какого-то грызуна. В нашем районе каждый дом заклинаниями напичкан, что вареник вишней.
   Ученица сдаваться не собиралась.
   - Да я клянусь вам, вот только что тут сидела огромная крыса! А вчера ее и господин волшебник видел! Правда-правда, он Тиссе вчера как дышать правильно показывал, а тут эта гадина! Ну мы как заверещим! А она - юрк! - и исчезла. Ну господин Гийльрей щелкнул пальцами, и за ней. А там и вы пришли, мы-то вам своими криками разбудили.
   Я потрясла головой.
   - Что-то господин Гийльрей сделал? В крысу превратился? Вы там точно никакие травки у меня из кабинета не брали?
   - Да нет, он поймать ее хотел, а у него не вышло, вот господин чародей и удивился очень. Ну и пошел смотреть, где у них тут это... ну, ходы. Всю ночь глаз не сомкнул, а так и вернулся ни с чем. Задумчивый только.
   - Ерунда какая-то, - честно высказала свои мысли.
   Ученица пожала плечами, незаметно подтягивая одеяло обратно.
   - Уж ерунда или нет, а вы бы лучше у мага нашего спросили. Я-то того, думала, что поизвел он их всех, раз вчера с такой скоростью умчался. А тут эта падлюка мне как специально на глаза попалась. Сидит еще такая, умывается, усищами шевелит.
   Я совершенно перестала что-либо понимать? Разыгрывает она меня что ли?
   В общем, так ничего толком и не добившись, я задала ученице новый материал для изучения, а пока помогла ей спуститься вниз и пройти до кухни. Надо же опальной ученице знак милости оказать, так сказать, после серии кнутов пряник даровать.
   Решено. Сегодня устраиваю себе выходной. Тем более, что это всего лишь небольшая передышка перед большущими неприятностями. Со дня на день тер-Вирей узнает, где скрывается ее обожаемая-ненавидимая внучка. И вот тогда узнаем почем фунт лиха.
   Упомянутые для красного словца вареники расшевелили приятные воспоминания. Стояла в самом углу морозильной камеры и дожидалась своего часа баночка с пьяной вишней, ну, с ягодами, закатанными с домашней абрикосовой наливкой. Как раз для одноименного торта. И, кажется, пришло время его приготовить. Едоков теперь прибавилось, и отметить благополучное завершение первого этапа аферы не помешает.
   А девчонка и рада. Щечки разрумянились, глазки засверкали. Не успела отвернуться - уже пальцами в вишню по локоть залезла. Пришлось срочно придумывать ей дело, пока торт не лишился основного ингредиента, а Сошик мой не захмелел.
   Полезла с банкой в погреб за сахаром, а под ногами и захрустело. Глядь - сахар весь и на полу! В плетеном мешке кто-то дырок понаделал. Да здоровенных таких, с мой кулак. Я мешок-то подхватила, чтобы переставить, а в нем как забьется, как замечется кто-то!
   Из горловины мешка, которую я держала в руках, выскочила крыса, большая и черная, вот точно как Соши рассказывала, вцепилась коготками в мою блузу и побежала вверх, прямо по мне.
   Я от ужаса и кричать забыла. Схватила рукой крысу за хвост, оторвала от себя и отшвырнула со всей силы. Брезгливо вытерла руки об юбку, отпнула от себя подальше мешок с сахаром, выбежала и выскочила из кладовой, как из пожара. Подумала, что вопль - обычная реакция на испуг, так может, того-этого, самое время соблюсти традицию?
   Прислушалась к себе. Организм все еще был на взводе, а потому вполне согласен повопить всласть. Но я только сипло пискнула, почувствовала себя крайне глупо и решила отложить разминку артикуляционного аппарата на потом.
   - Госпожа Мормори?
   Я опустилась на стул, сложила руки на коленях. Правый каблук непроизвольно отстукивал шесть восьмых по кафельному полу.
   Уставилась в пустоту. Ну да, сегодня последний день недели. А по воскресеньям у меня как раз день уборки. Надо бы хотя бы в жилых помещениях полы протереть, да и пыли наверно с три короба набралось.
   Соши обпрыгала стол на одной ноге, присела на подлокотник так, что зеленая ярусная юбка стекла к ногам. Взяла меня за руку, потрясла.
   - Госпожа, вас кто-то обидел?
   Я отмахнулась.
   - Да кто меня обидит-то? Я сама кого хочешь обижу и не поморщусь.
   Соши покраснела. Уцепилась пальцами в свой рукав воланом.
   - Ну, знаете ли, мужчины-то иной раз походя обидеть могут и не заметить.
   Отодвинувшись, посмотрела на ученицу, выдержала пару мгновений и расхохоталась.
   - О, Свет, Сошик, тебе-то откуда знать? Хи-хи-хи, ой, насмешила. Кхм-кхм. Так что ты там про крыс говорила?
   - А как же торт?
   - Да оставь ты на минуточку его в покое, ничего ему не сделается!
   Я поднялась и начала расхаживать из угла в угол. Ученица переползла на мое место, устроила переломанную ногу на табуретке и следила за мной настороженным взглядом.
   - Не может быть, этого просто не может быть, - бормотала я.
   Однако мозг раз за разом подсовывал неприятные воспоминания. Особенно ярко припоминалось ощущение маленьких цепких коготочков и ловкости, с которой грызун взбирался вверх. По мне. Вот по этой самой блузке.
   Я остановалась посреди кухни на полушаге, так и замерла, привстав на носочки. И начала сосредоточенно снимать с себя кофточку. От поспешности действий пуговица на манжете спрыгнула на пол в устремлении закатиться в самой дальний угол и затаиться, чтобы не нашли. Но, увы, план ее провалился - пуговичка была задержана, обезврежена и нейтрализована.
   - И снова я очень вовремя.
   Недобро посмотрев на Гийльрея, я, тем не менее, продолжила оголяться. Подумаешь, в майке на тонких бретельках похожу. Купальный костюм был куда откровеннее, как и большая часть нарядов нынешней молодежи. Соши бы тут тоже голыми пупками и коленками сверкала, кабы я ей в первый же день ученичества не объяснила кто я, где мы находимся и чего нам точно не надо.
   - Это ваши ручные зверьки превратили дом в решето, господин сосед? - спросила, поправляя на шее перекрутившуюся цепочку.
   Волшебник поднял бровь.
   - Я о крысах! Их никогда не было и не могло быть в моем доме! Я же, мы же занимаемся таким делом, это же люди! Люди узнают - это катастрофа! И, о Свет, мой неприкасаемый запас семян, это же ковчег, он невосстановим!
   Гиль выслушал мое невнятное лопотание с вниманием, достойным лекции уважаемого профессора на какой-нибудь конференции.
   - И вы проводите параллель между моим появлением и приходом в город мутировавших крыс с иммунитетом к магии?
   Соши поперхнулась водичкой, которую бесстыдно хлебала прямо из графина. А я открыла рот. Закрыла. Присела на краешек табурета.
   - Это типа на нас десант мутантов такой сбросили? Зоологическая война, да? - затараторила ученица. - Они опасны? Заражены? Госпожа Мормори, они вас не покусали?
   - Спокойно, девушки, спокойно.
   Волшебник замер, к чему-то прислушиваясь. А я совсем не к месту заметила, что при таком свете отлично видно, что волосы у мага не черные, а темно-темно каштановые. Да еще и цветом осенней листвы на солнце отливают.
   Стоит такой тут, понимаешь, как у себя дома. Спокойный и расслабленный, тапочки восточные в сине-желто-зеленых узорах, хлопковые светлые брюки, полуспортивная рубашка с незаметной эмблемой дорогой фирмы у плеча. И длинная накидка - по типу форменной куртки магкорпуса. Только нараспашку и рукава закатаны.
   Риса, ну что ты говоришь.
   Он и есть у себя дома.
   Никогда к этому не привыкну.
   И накидку он для большего авторитета в глазах клиентов носит. Для твоих клиентов, между прочим, старается.
   Пока я рассуждала, Гиль довольно улыбнулся и полез в нижний самый дальний ящик. Я уже думала, что он Ритиссины украшения ищет, но нет.
   Разогнулся со стеклянной тарой, в каких молочники по утрам свою продукцию развозят. И гордо продемонстрировал нам свою добычу: в бутылке крутилась и скребла лапками крыса. Та же самая или другая - не знаю, как-то мы с ней не додумались в прошлую встреу друг другу представиться. Но нас с Соши все равно передернуло.
   - Никто никому крысиную войну не объявлял, хотя идея интересная, - произнес волшебник, рассматривая мечущегося в панике грызуна с исследовательским интересом и без грамма отвращения. - Крысы - потрясающие животные. Они быстро приспосабливаются к новым условиям. Заклятия приходится время от времени модернизировать для каждой местности, потому что они перестают дейстовать на конкретную популяцию. И яд... пищу всегда пробует только одна особь. Потом, если с одной крысой все в порядке, приступают к трапезе и остальные.
   Волшебник поставил бутылку на стол и наблюдал, как животное, притихшее поначалу, теперь пытается незаметно раскачать свою тюрьму.
   - Скорее всего местная администрация проворонила срок обновления мер санитарного предупреждения. Или вместе с грузом в порт приехали хвостатые пассажиры.
   Мне определенно не нравилось, что черная паразитка, которая, ко всему прочему, еще и разносчик опасных болезней, находился на столе. Но я смолчала.
   - Значит надо сообщить куда следует? - спросила вместо, сложив руки на груди.
   - Арнияру я уже сказал, он приглашает нас на ужин в пятницу, кстати. Ему сподручнее будет донести информацию до коллег из градуправления.
   - Главное, чтобы паники не было в народе, - с видом знатока наук произнесла Соши. - Если толпа в панику ударится - пиши пропало. Так головы и полетят. А еще вот с такой ерундовины обычно и начинаются гражданские войны. Ай!
   Соши успела поймать яблоко, которое по дугообразной траектории прилетело ей на колени. Но локтем все равно заехала по спинке кресла. Я подкинула и словила еще одно яблоко. Большое, спелое и красивое.
   - Кушай, деточка, - произнесла сладким голосом. - Витамины полезны для детского развития. Голова лучше варит. Заодно и рот занят - не будешь ерунду молотить.
   Соши с хрустом отхватила от плода смачный кусок.
   - И градуправление примет меры?
   Гийльрей постучал ногтем по стеклу, но наглая крыса не прервала процесс умывания. Лысый хвост, сложенный кольцом, даже не дрогнул.
   - Конечно примут.
   - Когда?
   Маг улыбнулся и лукаво посмотрел на меня через плечо.
   - А вот это уже правильный вопрос, Риса. И в его решении нам сильно поможет наш новый товарищ, - волшебник кивнул на бутылку.
   Я мрачно посмотрела на крысу. Это она-то товарищ?
   - Мэра пугать отправитесь на пару?
   - Идея не лишена соблазна, но нет. Вы знаете, Риса, есть один способ... Не очень приятный, но в нашем случае предпочтительный. Ваша охранка, она... как бы сказать, весьма специфична. Она не конфликтует с местными, кхм, энергиями, и это поразительно.
   Я кивнула, понимая, что Гиль имеет в виду мою семейную магию, которая за столетия наверняка пропитала дом от фундамента до флюгера.
   - Что-то в ней исправлять или добавлять я бы не рискнул - это стройная и закрытая система. А мириться с соседством вы наверняка не захотите.
   - У меня уже есть сосед, и его мне более чем достаточно, - произнесла, недовольная тем, что Гиль тянет, явно наслаждаясь диалогом.
   - Очень на это надеюсь. Так вот, мой отец решил похожую проблему так, как принято было в народе во времена крепостного права, когда волшебники до простого люда снисходили крайне неохотно. Ловилось штук десять местных крыс. Их сажали в обитую железом изнутри бочку. И забывали про нее месяца на четыре.
   Я передернула плечами и, потянувшись к панели управления охранной системой, отключила температурный контроль в рабочих помещениях восточной части дома.
   - Когда бочку распечатывали то, как правило, в ней оказывалась только одна живая толстая и лоснящаяся крыса. К ней в бочку время от времени подсаживали свежепойманных крыс, воспитывая таким образом крысолова.
   - Ужас какой, - прошептала Соши и очертила охранный знак.
   - Потом этого крысолова просто выпускали, и он уничтожал все гнездо. Такой вот домашний питомец.
   - А на людей не нападали?
   - Нападали, - кивнул маг. - Но теперь такого не будет. Есть у меня друг зверолов...
   - За четыре месяца от моей лавки останутся только двери и труха, - перебила я мрачно. - У меня два ребенка в доме, помимо всего прочего.
   Гиль загадочно улыбнулся.
   - Мой друг зверолов может устроить ребяткам ускоренный курс в инкубаторе с технологией темпоральной изоляции.
   - Ух ты, временные манипуляции?! - перековеркала ученица, хлопая в ладоши.
   - А по дальполотну говорят, что это все сказки.
   - Это и есть сказки. Но с некоторыми оговорками. Ну что, пожелаем малышу удачи?
   Маг еще раз позволил нам с Соши "полюбоваться" на свою добычу, и откланялся. Ученица сообщила, что надеется, что именно эта крыса победит в борьбе за выживание. Я воздержалась от демонстрации симпатий. Вот паразит же, а. ведь даже не спросил, хочу я или нет, чтобы невосприимчивый к магическим воздействиям мутант-каннибал разгуливал по дому и устраивал сородичам кровавую бойню.
   Хотя, что тут возмущаться, Гийльрей уже понял, что все его идеи проходят "на ура" под восхищенное бросание чепчиков в воздух. Можно творить, что вздумается, угу.
   Две вещи только меня смущали. Первое: я как-то сразу посчитала, что Гийльрей из знатной, ну, или по крайней мере богатой семьи. Манеры, разговор, неприметная, но явно дорогая одежда, хороший друг четы Фоно. Немудрено было так решить. А тут, получается, что у них не было денег мага нанять - избавить дом от крыс. Не от праздного же безделья его отец крысолова воспитывал.
   И, наконец, второе. Если Гиль тут носится с крысой в бутылке, то в лавке тогда осталась одна Ритисса!
   Мысли о хвостатых братьях наших меньших сразу испарились из моей головы. Я сбегала в гардероб, натянула первое упавшее с вешалки платье (оказавшееся бардовым и совсем недешовым) и побежала выручать бедную Тиссу. А заодно и первый урок ей задавать - полить цветы по всему дому.
   Но не просто с лейкой побегать, а где взрыхлить, где смягчить воду, где с подкормкой, где паровую баню устроить. И все носиться у меня уточнять, спрашивать и советоваться. Ну и у Соши заодно, раз уж премудрый господин маг так сказал.
   В общем, я задала ребенку мороки на весь день и успокоилась. Мой многострадальный и забытый хозяйкой магазинчик требовал внимания, как избалованное и покинутое нянькой дитятко.
   Подгустить мохнатые заросли плюща, чтобы закрыть в плотном зеленом тоннеле от крыльца до калитки образовавшиеся проплешины, убрать поврежденные ветром ветки и пожухлые листья, убрать с клумбы наконец отцветший птицемлечник, пересадить на видное место бархатцы и однолетнюю астру, подстричь долгоцвет, чтобы повторно порадовал своим пушистым фиолетовым облаком прохожих, высадить клубнелуковицы шафрана, чтобы успели укорениться к осени... И все это вместе с привечанием возможных клиентов, привлеченных моей суетой, которых в ярморочный день выползло на улицы в три раза больше, чем насчитывало все оседлое население Уннидбы вместе с детьми и домашними питомцами.
   Весь день прошел в трудах праведных. Тисса почти не косячила, исправно путалась под ногами. А к ужину я таки доделала злосчастный торт, который ушел "на ура" несмотря на то, что девчонки по моему примеру сначала заявили, что не будут сладкое на ночь, а волшебник сообщил, что равнодушен к кондитерским изделиям почти полностью. Если ни считать того, что Гиль дважды подрывался из-за стола проверить сработавшие ловушки, то вечер прошел спокойно и размеренно. И я уже было понадеялась, что жизнь вернулась в прежнее русло.
   Увы, но нет.
   С утра я любовно протирала пыль в лавке, Ритисса по заданию мага плела какое-то макраме из кожаных ремешков. Сам маг сидел в кресле для посетителей и читал "Пену", местную общественно-политическую газету, прихлебывая напиток из уже третьей кружки кофе.
   Я смотрела на это неодобрительно - нельзя же так сердце нагружать кофеином, однако не лезла с увещеваниями и советами. Тем более, что выглядел сосед действительно уставшим. Всю ночь за крысами гонялся что ли? Вон, морщинки на лице глубокие появились, да под глазами темные круги.
   Ну, понятно, предыдущую ночь он провел в заботах и приготовлениях к преображению Ритиссы, да еще и контур поддерживал. А эту-то чего? Зазнобу себе в городе какую-то отыскал что ли?
   Зазвенели колокольчики над дверью, прерывая мои умиротворенные размышления.
   Я выглянула из-за раскидистого папоротника и узрела на пороге начавшего лысеть, но все еще вполне представительного мужчину в отглаженном деловом костюме и с портфелем в руках.
   Шикарные офицерские усы несколько контрастировали с имиджем, к ним подошел бы скорее парадный китель, но внимание они привлекали - это точно.
   - Добрый день, - приятным голосом произнес "главнокомандующий". - У меня есть деловое предложение к Сигиду Гийльрею, который, как мне стало известно, проживает по этому адресу.
   Я покосилась на соседа, но тот зарылся в свою газету еще глубже, совершенно не подавая никаких признаков заинтересованности.
   - Э-э-э... Ничем не могу помочь, он сейчас отсутствует, извините.
   Мужчина поклонился.
   - Извините за беспокойство, зайду позже.
   - Да-да, до свидания.
   - Всего доброго.
   Странный посетитель поклонился еще раз и отбыл восвояси. Чего хотел? Не понятно. Хотя не с нами же, простыми смертными, мажьи дела обсуждать.
   Я сдула челку со лба и вернулась к протиранию полок.
   Через час колокольчики снова оповестили о посетителе, которого я не узнала и который явно пришел сюда не букетик выбирать.
   Рыжий маг с козлиной бородкой не очень-то довольно оглядел помещение. Можно даже сказать, что скептически обвел гляделками, да презрением свой неприятный взгляд поперчил.
   Я недовольно сморщила нос. Вот по Гилю сегодня совсем не поймешь, кто он таков. Ну точно - обычный турист. Полосатые шорты до колен, белая рубашка навыпуск, купальные тапочки, в которых все приезжие по городу щеголяют. А этот рыжий? В черных прямых брюках и хламиде до пола, весь увешан амулетами. Ему бы посох в руки и остроконечную шляпу под мышку, и можно прямиком на программу "Они среди нас" отправлять в качестве авторитетного консультанта по проблемам паранормальных явлений.
   - Ну и где этот ваш чудотворец? - высокомерно потянул козлинобородый.
   Я покосилась на замершую истуканом Ритиссу и покачала головой. Любит же тер-Вирей, однако, волосатых мужчин.
   - Наш чудотворец, - проговорил Гийльрей из-под газеты, - с шестерками не будет разговаривать. Он очень занятой человек, а потому просил передать: если ваша госпожа имеет к нему какое-то дело, то пусть потрудится предстать пред его очи своей собственной персоной.
   Чародей с рыжими паклями на голове отчетливо скрипнул зубами.
   - Я полноправный представитель семьи тер-Вирей и обладаю всеми полномочиями. Ты, смерд, как ты смеешь так со мной разговаривать? Проводи меня к своему чаровнику, сию же минуту!
   Гийльрей опустил газету на колени и смерил нахала ироничным взглядом.
   - Я - человек маленький, подневольный, - проговорил елейно. - Что мне велели передать, то и передаю. И помочь я вам ничем не могу, сколь велико не было бы мое сожаление, не желает господин маг ни с кем видеться. Коли сам заявлюсь - не сдобровать мне! Так что я лучше тут посижу. Газету вот почитаю.
   Рыжебородый начал было возмущаться, попытался раздуть скандал, пальцем, вытянутым к потолку, потрясал, с рукавов черных пылью сыпал. Но тут пришел Ияд Горго за очередной порцией своих поганок. Ну и огрел распоясавшегося колдунишку клюкой пониже спины. И правильно - немощным пожилым людям всегда надо дорогу уступать, а не то еще чего доброго и огрести можно.
   Высокомерный волшебник покинул нашу скромную обитель несолено хлебавши. Головой своей пустой едва горшок с геранью не разбил.
   - Расслабься, Ритисса, - с ленцой потянул Гиль. - Он тебя не узнал. Он и меня не узнал, хотя мы стояли рядом в очереди за формой на втором курсе. Не думаю, что он вообще увидел что-то дальше своего носа. Замечательный, кстати, нос! Он мне еще на втором курсе интересным показался.
   Ритисса захихикала, да и я улыбнулась. Хотя от желания мага заполучить в гости саму тер-Вирей была в ужасе. Ну как... скорее, мне было не по себе от столь смелых требований соседа. Все же я бы ни за что в жизни не поверила, что Нинга может вот так вот взять и явиться в мой дом по требованию самого обычного и никому не известного волшебника-пограничника, да еще и отставного.
   Но, как говорится, я еще никогда так не ошибалась.
   Агелет госпожи тер-Вирей заехал на задний дворик с целеустремленностью тарана. Припарковался прямо на газоне. Лакеев я, увы, не держала, да и сама не горела желанием скакать перед высокой гостьей на задних лапках. Поэтому встречать ее отправился Гиль. В своих беззаботных шортах в полоску и тапочках с открытым носом. И как специально провел через мою лавку, как будто других дверей в доме нет.
   - Проходите, вот сюда.
   Тер-Вирей прошествовала мимо, обеими руками брезгливо придерживая сумочку из змеиной кожи.
   Маг двигался следом, не вынимая рук из карманов. То есть гостье приходилось самой себе открывать дверь и постоянно оборачиваться, чтобы узнать направление.
   Я показала соседу кулак и покачала головой. Ну еще бы! У меня от таких флюидов презрения все цветы повянут. Маг в ответ на этот жест по-мальчишески ухмыльнулся и подмигнул прежде, чем удалиться вглубь дома за тер-Вирей.
   Ну надо же. Такой хмурый и угрюмый, не выспавшийся. А как ко мне, так чуть ли не воздушные поцелуйчики отправляет, сразу бодр и весел. Приятно, да.
   - Не бойся, - повторила я слова Гийльрея для Ритиссы.
   Девчонка обхватила себя руками и стояла ни жива ни мертва.
   - Господин Гийльрей знает, что делает, - ободряюще проговорила я, и прибавила в полголоса: - Даже если и выглядит, что это не так. Он не даст тебя в обиду. Ты же наша ученица, в конце концов.
   Тисса потерянно кивнула.
   - Так непривычно обманывать бабушку.
   И прибавила, завесив лицо волосами:
   - Мерзко.
   Я поджала губы.
   - Мерзко - это устраивать в семье рабовладельческий строй. И мстить детям через внуков. Прости, конечно, что я так грубо рассуждаю, но это мое мнение.
   - Нет, вы правы.
   Ритисса погрузилась в мрачные раздумья. Я не стала ее окликать и возвращать в реальность, несмотря на то, что девчонка так и не закончила подписывать ценники для горшочных растений. У нее есть основания быть задумчивой и печальной. Тисса итак тихая и спокойная девушка (особенно в сравнении с Соши и когда не притворяется Брайной), а тут и вообще будто в землю вросла. Займусь сама. Пусть ребенок отдыхает.
   - Риса?
   Я вынырнула из-под прилавка, щурясь на свет. Вместе с перезвоном колокольчиков в помещение проник стук копыт по брусчатке, рычание двигателей и сладкий цветочный аромат дорогих духов.
   - Привет, дорогая! А я заскочила поболтать.
   Жизнерадостная Лилейн закружилась на месте. Шикарная юбка в два "солнца" взлетела волнами в воздух, а накрахмаленный бант-брошка, прицепленный к лифу платья, оплел ее хвостами-лентами, словно подарочную упаковку. Я осмотрела ее наряд снизу вверх.
   - Ты чего такая красивая с утра.
   Лилейн поправила завитый локон-пружинку у виска.
   - Почему "с утра"? Женщина должна быть при полном параде, даже если она в дождь вытаскивает порося из канавы, Риса! И втречный вопрос: что это за картофельный мешок на тебе? Я думала, что ты тут в кружевах и шелках купаешься, да платочек роняешь.
   Я перетащила тяжеленную пальму ко входу, распрямилась, выгибая уставшую спину и вытирая лоб рукавом. Теперь к другой стороне от двери еще одну пальму подтащить надо.
   - Зачем ронять платок? - нерешительно поинтересовалась Ритисса.
   - Для того, чтобы его поднимали, естественно. Хотя... - подруга оглядела убранство лавки и ползающую на карачках меня одним общим взглядом, - в твоем случае ронять лучше горшок с фикусами. Прямо мужику на голову. А потом - на плечо и в пещеру, пока не очухался.
   Я фыркнула.
   - Ты чай-то будешь, или просто так языком помолоть пришла? - нарочито ворчливо поинтересовалась.
   Лилейн знала, что напитки я выбираю дорогие и вкусные, а потому тут же устроилась за столиком.
   - И булочек с повидлом прихвати, - прощебетала она, расправляя юбку. - А то я на диете сижу, так что есть хочу - ужас!
   Я только покачала головой. Лимонное платье с красным пояском сияло на цветущей блондинке с такой радостью и всепоглощающим восторгом, что оставалось или убегать сломя голову, или оказаться погребенной под валунами камнепада с горы счастья.
   - А где Сигги? - спросила любимая подруга после того, как вывалила на меня ворох подробностей своей счастливой и веселой жизни с угрюмым и нелюдимым Арнияром Фоно.
   Каюсь, не сразу поняла, кого она имеет в виду. Слишком привыкла называть соседа по фамилии.
   - Ты про Гийльрея что ли? - спросила, не успев подумать.
   Подруга хлопнула ладошкой по столу.
   - О ком же еще, дорогуша. В этом болоте вообще на за кого замуж выходить. Тут даже в кафе сходить потанцевать не с кем, о чем я!
   Я прожевала зефирину, чтобы неодобрительно потянуть:
   - Слышал бы тебя сейчас господин Фоно...
   Лилейн гордо поправила красный бант на груди.
   - А я не про себя, я про тебя говорю. И вон про нее, - кивнула подруга в сторону Ритиссы. - Мне-то что, я с мужем за границей познакомилась.
   - То есть, - снова завела прежнюю песню я, хмуря брови в предельно сосредоточенной работе мысли, - ты хочешь, чтобы я вышла за Гийльрея замуж, а Соши с ним по танцулькам и кафешкам бегала? Нашла мужику и жену, и любовницу сразу, чтобы далеко не бегать?
   Лилейн состроила недовольное личико, но не удержала выражение дольше пары секунд.
   - Да что ж ты за человек-то такой, Риса! - продекламировала подруга с патетическим осуждением. - Я тебе говорю о том, то у нас мужиков нормальных нет, одни грузчики, пьяницы, моряки, которые через месяц будут развлекаться уже на другом берегу, и лысеющие ныряльщики! Все жадные, злобные. Это курортный город! И что надо цепляться за приезжих перспективных холостяков, решивших обосноваться в Уннидбе надолго, если посчастливилось отрыть таких в этой куче... В этой вот куче. А ты что? Ты шуточки шутишь! Ты когда на свидании была в последний раз?
   - А ты? - сразу перевела стрелки, надкусывая крекер с кунжутом.
   Лилейн похлопала глазами.
   - Что - я?
   - На свидании когда была, говорю.
   - Мне-то зачем? - закатила глаза подруга.
   - А мне?
   Блондинка махнула на меня рукой.
   - Не буду больше тратить на такую бестолочь свое драгоценное время. А ты, Соши, послушай умудреную опытом успешную женщину, пока она в настроении поделиться знаниями.
   - Да, Соши, - я подмигнула Ритиссе, удерживая внутри пузырьки хохота из последних сил. - Послушай ее, а потом поезжай за границу и лови там богатого чиновника птичьей сеткой, как она своего Арнияра когда-то. Сто процентов гарантия, точно тебе говорю. Или вон на брата арниярова силки ставь. Лилейн, у твоего мужа ведь есть брат?
   Подруга со вздохом отложила булочку.
   - Ему четырнадцать, - проинформировала недовольно.
   - Так это ведь самое то! - окончательно развеселилась я. - Женщине столько лет, сколько ее любовнику, а помолодеть на семь лет - такое даже волшебник не каждый провернет.
   Тисса хлопала глазами и осторожно молчала. Да, знала бы она, что мы вытворяли на дивичнике Лилейн, это вам не разговоры разговаривать и пререкаться. До сих пор соседи, когда нас обеих видят, охранные знаки судорожно в воздухе рисуют, только чтобы сия чаша бед их миновала.
   Уж не знаю, чем бы закончилась шутливая перебранка (наверняка кровопролитной битвой на подушках, но это уже лишнее), если бы в окно не влетела сорока. Сверкнула сизыми отливами на крыльях, сделала круг по комнате и спикировала головой вниз прямо на стол. Разбилась в черную кляксу, сразу же заклубившуюся дымом. И когда оный рассеялся под нашими изумленными взглядами, на его месте оказалась записка - свернутый вчетверо лист плотной бумаги. И было на нем всего одно предложение, написанное мелким, очень тесным, но ровным почерком: "Риса, почему вы не подслушиваете?"
   Наша девичья компания поначалу даже повертела листок, потому что больно непривычно было видеть наклон букв влево - такой обычно бывает у левшей. Но я точно помнила, что подписывал договор маг правой рукой, да и столовыми приборами пользовался в привычной манере. Потом мы задумались над самим содержанием.
   - Нормально, - высказалась первая. - Он бы еще хоть словом обмолвился перед этим, хоть подмигнул бы что ли! Сиди и гадай тут.
   Я оборвала поток возмущения и закусила губу, потому что вспомнила с некоторым смущением, что Гиль в самом деле подмигивал, да еще и весьма намекающе.
   - Может он считает, что вы должны мысли друг друга читать, - поводя рукой, несерьезно предположила Лилейн, не посвященная в мои сожаления и укоры в сторону собственной недогадливости. - Души, предназначенные друг другу судьбой, свободно обмениваются информацией в высших сферах бытия, нужно только научиться сознательно этим пользоваться.
   Я покивала, не слушая. А Лилейн тем временем вспорхнула с места, отобрала у меня салфетку, которую я мучила в руках со зверской жестокостью и, перевернув табличку на двери надписью "обед!" вверх, защелкнула замок.
   - Ну и чего ты сидишь? - вопросила, обмахиваясь кружевным веером. - Тебе же сказали подслушивать - вперед и с песней.
   - С песней не получится, - со вздохом вставая. - С песней меня сразу поймают.
   Для полного комплекта я потащила с собой и Тиссу. Пусть девочка все услышит из первых уст. И мне меньше проблем, и ей какой-никакой жизненный опыт.
   Лестница в корпус, который выбрал для проживания Гийльрей, походила на две другие, как сестра-близнец. Однако теперь она ощущалась иначе. Будто дерево состарилось за неделю, а ковровое покрытие приобрело в палитру больше холодных оттенков. Приглядевшись, я заметила серебристую вязь чародейской скорописи по самому краю доски, не прерывающей линии от нижних ступеней до стены коридора.
   Оглянулась на Тиссу.
   - Тебе холодно?
   Девочка грела дыханием озябшие руки и могла только кивнуть ответ, хотя я после подъема по лестнице чувствовала только тепло от разогнавшейся по жилам крови. Это что, это значит, что у Ритиссы временный пропуск в обитель волшебника, а у меня - постоянный? Причем на хозяйских основаниях, иначе бы охранная сеть чародея и меня бы подмораживала, несмотря на то, что она сама находится внутри глобальной охранки, оплетающей весь дом и привязанной к моей персоне.
   Хотя, что тут странного. Я же Гийльрея к фамильной охранке допустила, почему он не должен был этого делать? Дом же наш. Общий.
   Я взяла Тиссу за руку и ободряюще сжала. Экое агрессивное заклинание, однако, сосед выбрал. Причем явно не из разрешенных в жилых помещениях. На такую охранку специально разрешение надо получать, доказывать, что она действительно необходима и без нее никак не обойтись. Впрочем, волшебник здесь Гийльрей, а не я, это в его компетенции, раз сделал - значит нужно. Всем известно, что маги - народ крайне нервный и параноидальный. Лучше уж пусть они чувствуют себя в безопасности под защитой магии из реестра военно-специализированной, чем дергается и шарахается от каждого шороха, щедро сыпя из рукавов молниями и огнешарами.
   "Почему вы еще не подслушиваете?" - спросил он.
   Мыслями я уже прикидывала, в какой стене лучше проделывать глазок, как спуститься с крыши на веревке и всякий тому подобный бред на тему подглядок, ибо совершенно не представляла, что задумал Гиль и зачем ему понадобились свидетели.
   На деле же изгаляться со стаканами и замочными скважинами не пришлось вовсе. Дверь в кабинет Гийльрея оказалась распахнута настежь. Из проема лился рассеянный белый свет, в котором и нежился, прижмурив глаза, чародей. Привалившись спиной к косяку.
   - А вот и вы, - оживился маг при виде нас. - Проходите.
   Ничего не оставалось делать, кроме как послушаться. Мы с Тиссой проследовали в кабинет, будто под конвоем на место преступления, и устроились на стульчиках у стены. Бабушка моей новой ученицы сидела в кресле у камина и решительно не реагировала на наше присутствие, словно бестелесные призраки мимо нее прошествовали, даже воздух не колыхнув.
   Ритисса вся сжалась в комок и присела на стул так, как положено сидеть воспитанным девушкам из высшего общества - чуть боком, будто в дамском седле, оба колена вместе и в сторону, правая туфелька касается пола только носком. Я одернула ее сделала большие глаза. Ну какая из Соши леди, в самом деле, нечего разрушать маскировку. Да и вообще, если постоянно так сидеть - перекособочишься в левую сторону навсегда, так и будешь ходить, что краб-песчаник.
   Гийльрей неторопливо прикрыл за собой дверь, отряхнул полосатые шорты от несуществующей пыли. Продефилировал расслабленно по натертому мастикой паркету и устроился на стуле рядом со мной. Длинные ноги свои на половину кабинета вытянул. Да так вкусно потянулся, что я едва сдержала зевок, спрятав лицо за челкой.
   А что, симпатично он кабинет обустроил. Мебель как новенькая, специально по дизайнерской воле состаренная, а не простоявшая бездна знает сколько времени в чехлах, пылясь и рассыхаясь.
   Через десять минут тяжелого молчания тер-Вирей не выдержала.
   - Скоро я смогу поговорить с этим магистром прикладной магии? - спросила она, зловеще защелкивая сумочку наманикюренными ногтями и натягивая перчатки.
   - Специалистом кафедры обороны, пресечения и сопротивления, - с улыбкой поправил Гийльрей.
   Тер-Вирей искривила губы, отмахиваясь от лишних подробностей. Нитка крупного жемчуга от этого движения занырнула в неглубокий круглый вырез ее строгого платья, утянув с собой зацепившийся за застежку угол кружевного воротничка. И пожилая стальная леди в перчатках по локоть и с заколкой стоимостью в весь мой гардероб сразу сразу потеряла внешний лоск и безупречность. Яснее проступили круги под глазами, волосы потускнели, кожа покрылась сеткой морщинок. Я незаметно ущипнула кожу между большим и указательным пальцем. От легкой боли пелена морока окончательно спала с моих глаз, и я ощутила к Нинге прилив сочувствия, которое, правда, быстро улеглось.
   - Это несущественно, - все-таки озвучила она.
   Да? А мне вот было очень интересно, что это за специальность такая странная - охрана, сопротивление и еще что-то там третье. Телохранитель что ли? Или по волшебным контурам и охранкам спец? Но уточнять было не время и не место, так что я закусила любопытство и придвинулась поближе к Тиссе, разглядывая искоса умиротворенное лицо соседа.
   Выходит, он все это время, ну, пока мы с Лилейн чаи распивали и трепались, Нингу мариновал намеренно и с наслаждением? И сейчас издевается, чтобы урок преподать.
   Об этой стороне его характера ни за что не догадаешься по скромному и благообразному виду. Но не могу сказать, что меня это разочаровало. О, нет, я бы сама устроила госпоже винозаквасщиче и виноградородильнице карусели поинтереснее и позабористее, кабы сие было в моих силах.
   - Тогда давайте по существу, - покорно склонил голову Гийльрей. - С какой целью вы посетили мое скромное жилище?
   И тут высокородная госпожа не выдержала.
   - Вы! - повысила голос она. - И этот ваш зазнавшийся чародей!
   Женщина быстро остудила свой пыл. Перевела дух и сложила пальцы в замок.
   - Вы пользуетесь моим несчастьем, но это понятно, кто сейчас не наживается на чужом горе. Однако заставлять пожилого человека ждать в такой момент - это слишком жестоко.
   А сколько пафоса-то.
   Пожилой человек, ну конечно. Как только это выгодно, сразу и амулет с иллюзией перестал работать, и про старость свою благородную упомянула.
   Тер-Вирей перевела свой тяжелый взгляд на меня.
   - Разве я плохо вас приняла, госпожа Мормори, что вы отвечаете мне таким неуважением?
   Я открыла рот, но Гийльрей успел первым.
   - Госпожа Мормори очень занятой человек, вы, как крайне осведомленный заказчик, должны это понимать лучше всех. Ну а я без своего партнера по бизнесу начинать не мог, уж простите.
   Сосед, не вставая, поклонился мне в дружеской манере. А я только глазами похлопала. Как завернул, а. Даже я начала перебирать мысленно события прошлой недели, чтобы понять, когда же это мы успели с ним общим делом обзавестись. Ну, кроме воспитания Ритиссы, конечно.
   - Ну а теперь, когда мы все в сборе, то вы, уважаемая госпожа тер-Вирей, можете наконец раскрыть суть вашей проблемы. И не забудьте просветить момент, почему вы решили вдруг обратиться именно ко мне.
   Гиль довольно потер руки. Поднялся на ноги как человек, твердо решивший взяться за новое дело, стремительно оказался около стола и уселся в хозяйское - то есть свое собственное - кресло во главе рабочего стола буквой "Т". Запустил мимоходом волшебный сгусток-"попрыгун" в зеркальный лабиринт на столе - непременный аксессуар офисных работников, которые в огромном числе мастерят чаровники-лавочники, откинулся на спинку с чувством окончательного удовлетворения происходящим.
   - Сигид Гийльрей, - произнес маг, улыбаясь тер-Вирей в лицо, - специалист по чудесам. Слушаю вас.
   Немая сцена продлилась не меньше минуты. Все верно, Тер-Вирей необходимо было осознать ситуацию, перевернуть в памяти некоторые события и выбрать дальнейшую линию поведения.
   Женщина нахмурилась, пристально следя за скачками волшебного огонька по лабиринту.
   - К чему был этот фарс? - резко бросила она, впиваясь ногтями в свою сумку.
   Я даже поежилась, представив, как эти пальцы впиваются в чье-нибудь лицо. Например, мое.
   - Какой именно фарс вы имеете в виду? - еще жестче произнес Гийльрей и полоснул взглядом из-под бровей. - Разве мною было сказано хотя бы одно слово, из-за которого вы могли определенно узнать, что волшебник - это не я?
   - Вы намеренно создали ложное впечатление!
   - Никак нет.
   Они поборолись взглядами, что олени рогами.
   - Вы сопровождали Рису Мормори как водитель.
   - А что, волшебники физиологически не способны управлять агелетом? Или оказывать моральную поддержку друзьям?
   Тер-Вирей отвела взгляд первой, но не вниз, сдаваясь, а непримиримо в сторону. Гиль оценил и пошел на ответную уступку:
   - Давайте считать это небольшим недоразумением. Я знаю с какой проблемой вы пришли. Но не понимаю, что вы, собственно, хотите от меня. Как любой ответственный гражданин, я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам в поисках, если вдруг увижу вашу дочь на улице. Но шансы на это, как понимаете, крайне малы, чтобы так добиваться у меня аудиенции.
   При этом Гийльрей принял крайне строгую и важную позу - в такой обычно запечатлевают на портретах генералов.
   Важная посетительница усмехнулась, оценив дерзость и оставив ее без внимания. Насколько должно быть велико ее отчаяние, если подобное ее не покоробило. и если она задушила голос собственной гордости.
   - От вас мне нужно, чтобы вы нашли мою дочь. В кратчайшие сроки.
   Я кинула взгляд на Ритиссу. Та сидела с прямой спиной и смотрела пустым взглядом прямо перед собой - почти в том же ступоре и отчаянии, что и в день, когда забралась на заднее сидение моего агелета и тайком покинула родное поместье. Она совсем не верит в благополучный исход дела. И нам с Гилем, похоже, доверяет не до конца.
   Да, это печально. Что поделать? Странно было ожидать другого. Но и меня не отпускало беспокойство. Старик Натэр наверняка заметил имя Ритиссы Вирей в Книге почти сразу, не мог не заметить. Слишком известная фамилия, слишком громкая история с похищением наследницы, слишком много связей у Нинги в администрации. А это значит, что и тер-Вирей должна была быть уже в курсе того, что это я "похитила" у нее внучку. Я вообще удивлялась, почему дом все еще не был осажден отрядом специального назначения, а на крышу не десантировались полки под прикрытием военных судов, все орудия которых направлены в мою сторону.
   Гийльрей закинул ногу на ногу, и его военная выправка сразу приобрела окрас этакой хитрой щеголоватости, что бывает у столичных хлыщей, живущих на всем готовеньком.
   - Уверен, что ваш штат охраны, все местные маги и даже парочка столичных уже занимаются этим делом.
   Тер-Вирей презрительно сощурила глаза.
   - Уровень местных знахарей с хлебобулочного комбината и цирковых фокусников оставляет желать лучшего. Они все суетятся. А мне нужен результат.
   Волшебник усмехнулся.
   - Я, уважаемая госпожа тер-Вирей, только что вышел в отставку и намерен отдыхать до тех пор, пока не станет тошно от коктейлей, праздного безделья и прелестных девиц в буквальном отсутствии одежды. Неплохо было бы услышать сумму, ради которой мне бы захотелось прервать послеобеденную сиесту.
   Нинга в очередной раз открыла свою страшно щелкающую сумку, достала визитную карточку и, положив на стол, двумя пальцами пододвинула к Гийльрею белый прямоугольник.
   - Это, если вы найдете Ритиссу в течении трех суток, начиная с этого момента. В случае увеличения срока за каждые сутки промедления сумма будет уменьшаться вдвое. Соответственно, каждый день в минус - сумма удваивается.
   Гийльрей покрутил визитку, рассмотрел герб семейства Вирей, продавленный на бумаге, провел подушечкой пальца по приятно рифленой поверхности.
   Решив поддержать игру, я тоже подошла подивиться на назначенную плату. Сумма, конечно, не дотягивала до стоимости моего дома вместе со всем скарбом, но только совсем чуть-чуть. Так что челюсть я не уронила только потому, что Гиль меня за плечо взял и на подлокотник своего кресла усадил.
   - Ну, это смешно, - ровно и безразлично произнес маг. - Удваивайте, и тогда можно будет говорить дольше.
   Тер-Вирей согласно кивнула.
   - Теперь устраивает цена?
   Волшебник постучал ногтем по визитке.
   - Устраивает. А вот условия мы обговорили не до конца.
   - Что не так? - раздраженно рявкнула женщина, видимо доведенная до точки кипения нашими выходками.
   - Мы с вами не уточнили, во сколько раз увеличится оплата моих скромных услуг, если я явлю пред ваши очи Ритиссу Вирей в первый же час после заключения контракта.
   Тер-Вирей усмехнулась сардонически.
   - Вот как? Валяйте и умножайте на десять.
   - От первого дня.
   Женщина махнула рукой, немного даже развеселившись.
   - Как вам будет угодно!
   И так легко она согласилась, так беззаботно договор подмахнула, что мне опять стало ее жаль.
   Потому что едва все формальности были улажены, бумаги заверены, как в глазах у волшебника пробудились бесенята. Зевнули последний раз, потянулись, и как давай выдавать коленца.
   - Ну что, - весело спросил маг, всем своим видом демонстрируя воодушевление и готовность горы свернуть за правое дело. - Могу приступать?
   Тер-Вирей поджала губы. Видимо рассчитывала, что сначала ее проводят со всеми почестями.
   - Конечно приступайте, - фыркнула она. - С этой минуты вы мой работник, поэтому не думайте, что я буду терпеть нахлебников.
   Волшебник хлопнул в ладоши и, вытянув руки, захрустел пальцами.
   - В таком случае я приложу все усилия, чтобы наше сотрудничество оказалось максимально коротким.
   Он засучил правый рукав, эффектно взмахнул рукой, в которой тут же оказался черный цилиндр с широкими полями. Ей-ей только что с головы дирижера императорского оркестра снял. Маг покрутил головной убор в ладонях на манер волчка, демонстрируя, что оный совершенно пустой. Засунул руку в шляпу по локоть, и вытащил из нее за уши белого кролика. Извинился. Повторил действие - вынул коричневого кролика. Снова рассыпался в извинениях. На третий раз фокус удался - из шляпы с хлопком конфетти и брызгами искр появился счет на форменном банковском бланке. Гийльрей потряс его в воздухе, чтобы потушить опаленный угол.
   - Вот, прошу вас, - избавившись от головного убора тем же способом, что приобрел его минутой ранее, промурлыкал чародей.
   Женщина недоуменно перевела взгляд с Гиля на счет и обратно.
   - Что это значит?
   Маг поманил к себе Тиссу. Та вздрогнула, опустила глаза, но подошла.
   - Поиск людей - это, конечно, не мой профиль, - ухмыльнулся сосед. - Но в этот раз нам всем чрезвычайно повезло. Мы с Рисой сумели найти вашу дочь. Встречайтесь после пары дней разлуки.
   Гиль щелкнул пальцами, и на месте испуганной и молчаливой Соши оказалась бледная Тисса. Нинга тер-Вирей вскочила на ноги. Но смотрела она не на свою обожаемую внучку, а на меня.
   - Это все-таки ты, гадина! - припечатала тер-Вирей, и протаранила меня своими глазапендрами.
   Уфф, только благодаря Великому Свету я тот же миг замертво не свалилась. И молния меня не поразила на месте наверняка исключительно из-за наличия мага в комнате.
   - Неправда! - абсолютно неожиданно и звонко вымолвила Тисса. - Я сама, сама я сбежала! Я хочу учиться! - и совсем уже не в своем духе гаркнула: - И я буду учиться, черт подери.
   Я с некоторой конфузией отметила, что последнее было сказано с моей интонацией и в моей чудесной грубоватой манере. Какие-то полтора дня, а уже научила ребенка плохому.
   - Что за хабальский тон, - возмутилась владелица виноградника.
   - А другой не действует, - с отчаянием пробубнила Ритисса и даже как-то молебно сжала в ладонях стакан с водой, который я ей всучила. - Не знаю, что и как мне еще говорить, если ты совершенно меня не слышишь, ба!
   - Дорогая, сейчас не место и не время.
   - Это то самое место! - повысила голос Ритисса. - И я никуда не поеду.
   Защелка на сумке из змеиной кожи разорвала фоновую тишину разговора, в очередной раз натянув итак напряженные нервы. Ну сколько можно туда-сюда клацать. Ладно, допустим я тоже за дружеской и не очень беседой салфеткам камеру пыток устраиваю, а потом и расчленяю оные на мелкие хлопья, но я же никому этим не мешаю в глобальных масштабах. Так, внимание если только чуть-чуть своим шебуршанием и выкладыванием из обрывков бумаги фигур на столе отвлекаю.
   - Да кто тебя будет спрашивать?
   Тисса сжала кулаки.
   - Я имею право остаться у учителя на постоянное совместное проживание, если он согласен!
   Тер-Вирей хлопнула ладонью по столу
   - Ритисса! Перестань ломать комедию и придумывать пустые отговорки. Я прекрасно знаю, что у этого мошенника нет права наставничать ни здесь, ни где-либо еще.
   - Я - ученица госпожи Мормори, а не господина Гийльрея!
   Главный виноградарь нашего района мгновение удивленно рассматривала внучку, а потом окатила меня таким яростным взглядом, что кипятком ошпарила. Подобной концентрированной ненависти не досталось даже Гийльрею, когда открылось, что чародей это он и есть. Видать скрипеть зубами на цветочницу безопаснее, а потому предпочтительнее, чем питать неприязнь к волшебных дел мастеру.
   - У вашей девочки большой талант, - дрогнувшим голосом проблеяла я, очень ярко в тот момент представляя, как тер-Вирей скидывает мое бренное тельце в бездну.
   Пылающее в ее глазах пламя было сравнимо разве что с эпицентром обстрела установкой непрерывного огня "Камышовый кот", сочетающей в себе последние технологические разработки инженеров и старый-добрый негасимый волшебный огонь. Выглядело все это, словно из глубин ее загадочного мозга две такие установки отчаянно выдавали очередь за очередью. Снаряды разбивались о внутреннюю поверхность радужки и рассыпались мириадами искр, заставляя глаза тер-Вирей просто жечь и пепелить неверных.
   - Отказывайтесь от договора, - безапелляционно отчеканила женщина.
   Я мотнула головой. Схватила волшебника за плечо для храбрости, нащупала кости и жгуты мышц, напрягшихся под моими руками. И успокоилась. Была бы одна, так и мямлила бы, наверное. Но когда на тебя смотрят симпатичный мужчина и юная подопечная, тут сами собой силы на отпор находятся.
   - Нет.
   Тер-Вирей щелкнула сумкой, но я хладнокровно продолжила свою мысль:
   - Договор был заключен на законно с согласия обеих сторон. При свидетелях. И должным образом заверен. Никаких оснований...
   - Я - ваше самое главное и существенное основание, - рявкнула работодательница.
   - Отказываюсь, - отрезала я.
   - И я! - пискнула из-за наших спин Ритисса.
   Волшебник взял мою руку на своем плече и несильно сжал. Видимо я делала ему больно, вцепившись, словно в спасательный круг. Чародей тоже не отрывал от Нинги пристального взгляда, словно ждал броска от кобры.
   Владелица виноградных плантаций противостояла нашему общему строю, поджав губы и раздувая ноздри. В тот момент на семью больше были похожи именно мы втроем, а не бабушка с внучкой.
   - Напоминаю, если вы забыли, - угрожающе проговорила женщина. - Вы, госпожа Мормори, работаете на меня.
   - Верно, - кивнула я. - И могу прямо сейчас устроить вам экскурсию по моим рассадникам и лаборатории, подготовить презентацию или отчет по результатам на настоящее время, выслать планы и разработки копиром. Ну а моя личная жизнь вас не касается, вот и вы ее не касайтесь.
   И я совершенно не ожидала, что тер-Вирей, железная леди и просто очень властная женщина, спустит такую отповедь на тормозах и, более того, произнесет следующее:
   - Хорошо, тут вы меня обыграли, признаю. И ничем не могу помешать вашему триумфу. Я еще узнаю, как вы все это провернули, и кто вас покрывал. И вы, - она указала пальцем с перстнем на Гийльрея, - одним дисциплинарным выговором не отделаетесь! Я не оставлю это просто так!
   Ни на кого не глядя, тер-Вирей покинула кабинет целеустремленным шагом. Маг устало потер переносицу и поднялся следом провожать виноградаря на прямой маршрут к родному поместью.
   - Госпожа, - тихо позвала меня Тисса, - у вас действительно будут проблемы из-за меня?
   Я дружески похлопала девочку по плечу.
   - Не больше шариских жуков, прямо сейчас закусывающих нашими розами. Самое время показать им, кто тут настоящий хозяин, как думаешь?
   Ритисса шмыгнула носом, прикрывая лицо платочком, вытерла слезы и, уловив намек, отправилась на задний двор, обхаживать роскошные кусты чайной розы. Я же перетекла с подлокотника в кресло, положила подбородок на сцепленные пальцы, упираясь локтями в столешницу, чтобы распрямить и размять спину. Ну и думалось так удобнее. Кролики прыгали по ковру и пытались его пощипать, цепляясь двумя передними желтыми зубами за ворс и дергая изо всех сил. Нитки, естественно, не поддавались, а потому грызуны смешно кувыркались через голову или оказывались сидящими на хвостах, ошеломленные такой неподатливостью местного растительного покрова.
   Вернувшийся сосед встал рядом, присев на краешек стола.
   - Госпожа Фоно едва не кинулась на меня с кулаками, когда я явился с тер-Вирей, но без вас.
   Лилейн все еще ждала внизу? Я виновато хмыкнула, вспомнив, что ушла из лавки, так и не проводив подругу в комнату и не выставив за дверь. А стоило всем, имеющим права на доступ к помещениям магазинчика по умолчанию, покинуть их, как охранка мигом перешла в состояние блокировки. Ну и замуровала подругу внутри без шанса самостоятельно выбраться наружу.
   А ведь у меня в лавке даже дальполотна нет.
   Волшебник кивнул.
   - Я угостил ее кружкой горячего шоколада и вызвал водителя. Госпожа Фоно была, хм, поражена, увидев Ритиссу Вирей.
   Я задрала голову, чтобы получше разглядеть отстраненное и серьезное лицо Гийльрея. Ни следа недавнего выпендрежничества. Маг словно вернулся к тому состоянию, в каком я его встретила: усталый, закрытый в себе, с четко прорезавшимися угрюмыми морщинками. Спина ровная, а плечи сутулые. Надо было пожелать ему хорошего дня и оставить одного. Но я набралась храбрости и якобы в задумчивости не осознавая, что делаю, потрепала волшебника за ремешок наручных часов.
   - Гийльрей, Нинга грозила вам репрессиями со стороны Совета. У вас не будет проблем из-за меня? - повторила мысль Тиссы. Ну а что, учителя тоже учатся у своих учеников.
   Волшебник изумленно вскинул голову и посмотрел мне в глаза.
   - Риса, одумайтесь. Это я заварил эту кашу и накормил ею дракона. И Ритиссу вы взяли в ученицы под моим давлением.
   Упрямо тряхнула головой. Если бы сосед не взял ситуацию под свой контроль, случилось бы то же самое, только без позитивного конца. Ну да, возможно сия история и прошла бы мимо меня, когда Тиссу поймали еще на выезде из поместья. И да, мне было бы спокойнее не участвовать в этих приключениях. Но совершенно неправильно. Так что благодаря Гилю я теперь вроде бы героиня. Защищаю жертв, предоставляю крышу бедствующим. Плюс ко всему мемуары мои, которые на старости писать буду, это очень украсит.
   Сосед покачал головой. Моя рука совершенно естественно оказалась в его ладони. Наши пальцы переплелись, и я вздрогнула, потому что вместе с жаром, поступившим к лицу и груди, по спине прокатился табун ледяных мурашек.
   - Риса, - глубоким голосом произнес чародей, - ты хочешь что-нибудь у меня спросить?
   Я кивнула, незаметно отодвигая ворот платья от шеи и судорожно сглатывая слюну, чтобы промочить пересохшее горло.
   - Да. Что мы будем делать с кроликами?
   Сосед сначала хмыкнул от неожиданности, потом искривил губы в, как мне показалась, едва сдерживаемой самоиронии, а потом и засмеялся.
   Я наблюдала смену эмоций на его лице, жадно впитывая каждую черточку. Почему-то мне казалось, что сейчас он искренен, и физиономия его отражает то, что происходит в душе, а не то, что он изображает, подстраиваясь под ситуацию.
   Просмеявшись, Гиль опять вгляделся в меня. Не нашел в глазах ни одного призрака обиды на такую свою реакцию, и засмеялся опять.
   - Увы, волшебную шляпу я уже вернул владельцу, - развел руками чародей, демонстрируя, что они пусты.
   Я тоже улыбнулась такому продолжению шутки. Ну да, я слила возможно самый романтический момент в своей жизни (или разговор, который мог в него перетечь) прямо в канаву, смутившись от невинного прикосновения. И испугавшись того, что всего лишь ощущение наших переплетенных пальцев поразило сильнее, чем самые смелые и откровенные ласки. А Гиль понял это и поддержал устремление свести все к шутке.
   - Жаркое? - спросила, думая о том, что наверняка покраснела до кончиков ушей.
   Гийльрей понаблюдал, как кролики резвятся на его ковре, старясь обустроиться на "полянке" максимально удобно и выкопать себе по норку.
   - Определенно. Только Соши не показывайте, а то она очень этих пушистых зверьков любит.
   Я только покачала головой. Какое потрясающее внимание к мелочам. И абсолютно шикарная память на информационный мусор. Я вот в упор не помнила, когда старшая ученица упоминала про свою любовь к кроликам. А нет, поди ж ты.
   К господину Натэру я боялась являться, а потому откладывала визит все дальше и дальше, сначала на завтра, потом на после обеда у Лилейн, который, кстати, прошел в формате два на два, то есть мы с подругой в своем углу шушукались, а Гийльрей с Арнияром с другой стороны стола серьезно рассуждали про внешнюю политику и устремление нашего государя в сторону репрессий волшебного народа, "нелицензионно" расселившегося на территории империи еще до того, как сама империя оформилась.
   Таким образом и вышло, что к старику Натэру я так и не пришла с извинениями, ибо вскорости меня абсолютно захватила работа над заказом тер-Вирей.
   Вопреки ожиданиям, решение задачки увлекло меня с головой. Я всюду ходила с блокнотиком и беспрерывно строчила формулы, рисовала схемы и просто чиркала черные воронки в задумчивости. Соши с Тиссой взяли уход за цветами и работу за прилавком на себя и почти меня не отвлекали. Я только сидела рядом и в случае чего вмешивалась, поправляя и направляя. Ну и по вечерам я не могла отказать себе в удовольствии покопаться в земле, ухаживая за клумбами и нежными цветами в теплицах. Но мысли мои все равно блуждали вокруг опытных образцов и фокус-группы, которая не торопилась порадовать меня положительными результатами.
   С соседом мы практически не пересекались. На ужине они с мужем Лилейн очень эмоционально спорили насчет какого-то там потребительского рынка и покупательской аудитории местного района. Арнияр Фоно убеждал волшеника, своего сослуживца, как оказалось, в том, что Уннидбе катастрофически не хватает качественных услуг в сфере чародейства и волшебства. Гийльрей стоял на том, что всяческх гадалок и ларьков с амулетами пруд пруди, а по-настоящему работающие качественные обереги и талисманы стоят в разы дороже того ширпотреба, которым завален рынок, а значит все будут приходить, глазет, открыв рот, но прибыли - шиш с маслом. И вообще ему лень.
   Ну конечно, зачем мучиться и пахать, если можно раз в год развести тер-Вирей и ей подобных на астрономическую сумму, все остальное время прибывая в праздной неге и ничем себя не ограничивая.
   Тем не менее, совсем скоро к чародею потянулась вереница дворовой ребетни со своими сокровищами - ветками необычной формы, горлышками от разбитых глиняных кувшинов и горшков, треснувшими напополам камнями, куриными божками и всем подобным, за что Гийльрей весьма прилично по детским меркам платил. Да еще и позволял запустить руку в вазочку со сливочными ирисками. Тут и первые клиенты подоспели, впечатленные слухами о небывалом могуществе чародея, которому сама Нинга тер-Вирей не поскупилась целое состояние отвалить за то, что маг одним движением брови вырвал ее бедную внучку из лап похитителей и разорвал пространство, тут же доставивь девицу домой.
   Ко всему прочему, наследница Вирей осталась у волшебника помощницей, пока не отработает кровный долг за спасение своей жизни. Да еще и в "Пене" про Сигида Гийльрея статью на две полосы накатали, какой он, оказывается, добрый, прокладистый героический могуч. Ну, то есть могучий герой.
   Волшебнику оставалось только обустроить помещение и стричь купоны, пожиная плоды самой массовой рекламной компании на моей памяти, с которой не могли сравниться даже митинги в поддержку мэра во время выборов. А ведь Гийльрей за свою славу ни одного ларре не заплатил.
   В общем, волшебник взялся за дело, и оно пошло само собой, как будто бы и вовсе без его участия. Сам же Гийльрей перешел на какой-то странный режим. Работал он в основном ночами, а днем спал в перерывах между приемами посетителей. И естественно не высыпался совершенно, а потому был хмур и угрюм. Мы с девочками неоднократно рассуждали о причинах такого неблагоразумного измывательства над собой и о мужской упертости, ибо все наши попытки воздействовать на неразумного заканчивались провалом. Нет, иногда волшебник все же уходил в спальню вечером, как любой нормальный человек, и утром выглядел получше, но менее хмурым и задумчивым не становился.
   Да, я переживала особенно, потому что проблема сна была для меня актуальна как никогда. Яркие и цветные кошмары продолжали посещать меня, но я не подавала виду даже после самых жутких из них, ибо в нашем доме уже был один страдалец, достойный всеобщего сочувствия. Я не имела ни малейшего желания оттягивать внимание на свою персону. Просто заваривала для всех успокаивающий чаек, себе и Гилю погуще.
   Девчонки так сдружились, что я стала всерьез опасаться за сохранность дома. Соши и сама по себе умудрялась найти приключния на пустом месте, а уж с подругой набедокурить они могли знатно.
   Однажды за ужином подсыпали волшебнику в чай из бумажного пакетика какой-то белый порошок, когда он он отошел от стола к припозднившемуся посетителю. Сильнодействующее снотворное, как оказалось позднее, раздобытое ими не знамо где. Я собиралась сама предуредить соседа, но этого не потребовалось. Вернувшийся чародей, едва присел обратно за стол, тут же хмуро посмотрел сначала на Соши, потом на Ритиссу, потом на меня. Встал, с ничего не выражающим лицом вылил чай в раковину, помыл кружку, заварил себе кофе и продолжил ужинать как ни в чем не бывало.
   - Мы просто переживаем за господина Гийльрея, - оправдывалась Тисса, когда маг ушел к себе.
   - А то ж у него вид, будто он с некромантом пообщался и его в армию поднятых мертвецов рекрутировали! - в поддержку негодовала Соши.
   - Я тоже переживаю, но это не метод.
   И впрямь, мало ли у человека обряд или клятва какая нерушимая - семь пар сапог сносить, а глаз не сомкнуть. А может и вообще все это нестабильный магический фон земной коры разбушевался. Литосферные плиты там в другом направлении задвигались, мало ли, в чародейских науках не сильна. Недаром же на проблемы со сном все соседи все чаще жаловаться начали. Неспокойно и тревожно спиться. Война надвигается что ли
   Я от таких разговоров покрывалась гусиной кожей и бежала, как от огня. Больше всего в этой жизни я боялась войны и некромантов. А так как эти два зла непременно шли рука об руку...
   Закончился июль, август набирал соки, обещая побить все температурные рекорды по жаре и урожаю фундука. С одного нашего не очень большого куста Соши собрала полную корзинку, да половину еще оставила дозревать. Треть выделенного срока на выведение цветущей шелковины протекла сквозь пальцы, что речная вода.
   Я оформляла шикарный, но странный букет - заказчик хотел сделать любимой предложение весьма оригинально, установив ночью вокруг жилища будущей невесты белые свадебные платья из роз, лилий на каркасе. Этакий, понимаете, тонкий намек.
   Вот если бы ко мне кто-то посватался подобным образом, я может быть даже в суд подала, чтобы небывалый оригинал мне моральный ущерб возвращал. Ну а что? Представьте себе, собираетесь вы утром на работу, кидаете взгляд в окно, чтобы мимолетно насладиться потрясающим горным или морским пейзажем... и видите, что ваш дом взяли в кольцо какие-то сектанты. Или сумасшедшие невесты, решившие наказать вас за то, что у них личная жизнь не сложилась, а у вас что-то там наклевывается. Или безголовые духи гор, спустившиеся в долину напиться крови и утолить жажду мести всем живым. Причем подожгут вас в доме, заперев двери, проскользнут внутрь сквозь стены и свернут шею, колесуют-четвертуют - это вопрос десятый, ибо ждать от зловещих фигур, искаженных фантастическими рассветными тенями, чего-то доброго и светлого не придется. Фантазия, она такая, а у страха глаза размером с колесо обозрения.
   Я попыталась аккуратно вразумить молодого человека, но тот был увлечен идеей полностью. И я сдалась. Деньги немаленькие платят, со сроками успеваем, а остальное проблемы не мои. Главное, что к качеству моей работы никто придраться не сможет.
   Рядом Соши ловко расправлялась со своим каркасом, создавая из прутьев и лоз безголовый манекен для своей модели цветочного платья из астр. Я поглядывала на ученицу с улыбкой. За то время, пока она возилась с одним, я успела закончить три "платья" и приступала к четвертому, набивая каркас материалом, призванным сохранить влагу для подпитки букетиков. Тисса дрыхла в подсобке, трогательно обнимая подушку. Всю ночь и утро Гийльрей знакомил ее с энергетической картой побережья. Ритисса-то наша оказалась морской ведьмой, что, как выразился сосед, совершенно не в его компетенции, ибо "стихийная магия сродни грубой физической силе, подвешенной на паучью паутину". Загадочное высказывание мы со старшей ученицей не смогли расшифровать, а маг только пожимал плечами и загадочной улыбался.
   Я оглядела фронт проделанных работ. Одиннадцать "платьев" как-то не совсем здорово сгрудились в углу лавки. Жутковато даже. Но, тем не менее, я удовлетворенно потянулась всем телом, разминая затекшие ноги и скованный усталостью корпус. На руки словно кто-то гири подвесил.
   - Пойду Тиссу разбужу, - переборов зевок, отчиталась перед сосредоточенно пыхтящей ученицей. - А ты заканчивай и приберись тут, чтобы люди ноги не переломали.
   - Ага, щас я уже, - не отрываясь от производства, кивнула Соши. Во зубах она держала секатор, а потом говорила крайне невнятно.
   - Как придет этот ненормальный выгружать заказ, не забудь чек выписать.
   - Ыгы.
   Я покачала головой.
   Время обеда давно закончилось, мне пора тесто на пирог заводить, а сони и не подумывали вставать. Маг забился в свою норку, из его не было ни слышно, ни видно.
   "Наверное, тоже спит", - подумала я, вытирая руки кухонным полотенцем и снимая фартук. Из-за разных графиков в последние дни мы с Гилем практически не виделись, а когда и пересекались, то ограничивались парой ничего не значащих фраз, а то и вовсе приветственными кивками. От этого было немного грустно.
   Так, Риса, хватит нюни распускать. У тебя дел по горло, новый вид раз за разом оказывается нежизнеспособным, у мага наверняка тоже хлопот полон рот, иной раз из лаборатории к столу не дозовешься. А тут сентиментальничать удумала. Внимания тебе не хватает, понимаешь. Тревожно и грустно. Тьфу! Тряпка да и только.
   Поглазев немного в окно на лазурное небо со слоистой периной легких облаков, заварила самую большую кружку какао - черную с желтой окаемкой, которая, как я заметила, очень понравилась девочке Вирей. Пора приводить Тиссу в чувство, не хватало еще, чтобы и она на ночной образ жизни перешла. Будут вдвоем, как филин и сычик, по ночам ухать под окном. А потом щеголять синими от недосыпа лица и красными глазами.
   Зашла в помещение, нащупала по памяти более-менее свободную от всяких декоративных украшений и инструментов ячейку в стене, куда и водрузила обжигающее руку ведерко с напитком. И только потом включила свет, чтобы подивиться забавной картине.
   Ритисса спала беспокойно. Волосы перепутались и распластались по крошечному диванчику, на котором, закинув ноги на спинку, и вырубилась младшая ученица. Одной рукой она цеплялась за подлокотник, словно угодивший в топь за осоку, вторая беспомощно висела над полом, изредка подрагивая. Девушка что-то бормотала, мотая головой из стороны в сторону.
   Я хмыкнула и, подтащила к себе стул ногой, присела рядом, с любопытством наблюдая за жалобно похныкивающей девчушкой. Выражение беспомощности то и дело сменялось откровенным страданием и мукой, так что я, не выдержав, довольно крепко потрясла ее за костлявое плечо.
   - Тисса, - позвала спокойно, но настойчиво. - Тисса, проснись. Это сон. Очнись же уже, все хорошо.
   Наследница Вирей все никак не хотела просыпаться, только еще больше хмурилась и почти плакала. Наконец, я дала ей пощечину, ибо всерьез стала опасаться за ее здоровье - так и сердечный приступ можно отхватить.
   Ученица рывком села, а я не успела отшатнуться. Мы одновременно схватились за лоб, Тисса с шипением, я с неприличными характеристиками ситуации под нос.
   - Вы с Соши даже во сне способны тяжкие телесные повреждения окружающим нансести, - недовольно проворчала, ощупывая намечающуюся шишку.
   При первых звуках моего голоса Ритисса вздрогнула, подобрала конечности и прижала к себе комком плед. Я ожидала увидеть на ее лице виноватое выражение, ну, в крайнем случае следы недовольства. Но никак не откровенный ужас, с которым она уставилась на меня. Можно даже сказать - священный. На лице остались одни глаза, огромные, что у долгопята.
   - Тисса, все в порядке?
   Я, встревожившись, потянула к ней руку, чтобы померить температуру и ободряюще сжать плечо, но девушка шарахнулась от меня, как от прокаженной.
   Сила движения, переданная дивану, мгновенно превратила самый спокойный и уютный предмет мебели в адреналиновый аттракцион. Диван перевернулся. Тисса ухнулась вместе с ним, еще и кувыркнувшись через голову. Задом, упираясь пятками, отползла от меня в самый угол, там резко вскочила и по стеночке, по стеночки сбежала наружу, ничего не объснив. И все с тем же ужасом на физиономии, будто привидение на моем месте увидала.
   Я даже оглядела себя, вдруг случайно мукой уделалась и впрямь призрака напоминаю. Но нет, разве что рубашка на животе завязана по-домашнему.
   В подсобку, приоткрыв дверь, просунула голову Соши в попытке выяснить подробности происшествия. Я расправляла плед на диванчике, прихлебывая какао из кружки.
   - Госпожа наставница, - почему-то шепотом позвала она. - А чегой-то Тисса отсюдова вылетела, что ведьма, которой на хвост плюнули?
   Я искоса смерила старшую ученицу порицательным взглядом. Соши вгрызлась белыми зубами в полоску вяленого мяса. Глаза ее пылали любопытством.
   - Не порть аппетит перед ужином! Сон ей какой-то приснился. С моим участием.
   - Кошмар что ли, - хохотнула девчонка, и я погрозила ей кулаком.
   Однако пришлось признать:
   - Судя по реакции - определенно кошмар, - кисло произнесла. - И я знаю не больше твоего. Пришла будить, а она тут сиганула чуть ли не до потолка и смылась. И ты, вместо того, чтобы без толку слоняться, лучше бы пошла и узнала, что там ей такого приснилось!
   Ученица еще похихикала, отдала мне честь и ускакала выполнять поручение. Я же, мельком глянув в зеркало, заметила на своем лице на диво угрюмое выражение. Ну а что? Дурные сны просто так не снятся, тем более всем сразу. Значит, атмосфера в доме плохая. А кто атмосферу создает? Конечно хозяйка. Вот-вот.
   Соседа выманили на кухню ароматы загорающего в печи пирога и арлеского чая, над которым стоял густой белый дымок, перебирающийся через край заварника и расползающийся клочьями по столу.
   - Доброе утро, - сонно произнес он, заставив меня хмыкнуть.
   Волшебник тут же понял свою ошибку, чуть поклонился, приложив ладонь к груди, и уселся поближе к печи. То ли греться, хотя я особо не зверствовала с температурными настройками, то ли караулить выпечку, чтобы не сбежала. Вид у него был самый что ни на есть спокойный и непробиваемый. Эмоциональный диапазон булыжника на мостовой. Только пару раз ловила на себе его задумчивые взгляды, но списывала все на обычное для Гиля вальсирование в высших сферах с данными по вычислению энергозатрат на многоуровневые заклинания. Или еще какую-нибудь подобную белиберду, с которой чародеи носятся, как курица с яйцом.
   К общему столу Ритисса все-таки вышла. Но в мою сторону старалась не смотреть, то бледнее, то краснея. Я решила никак не комментировать произошедшее ранее, только взялась за прихватку поудобнее. Ничего, мне Соши все расскажет потом.
   Старшую ученицу ждать долго не пришлось. Загремевшая по пути подставкой для зонтов, она хохотала, попеременно сгибаясь и хватаясь за бока. Я думала, что к нам кто-то в гости пришел, ан нет, смеялась Соши сама с собой. И так задорно, что слезы выступили.
   Она доползла до кухни, повисла на косяке. Окинула нас взглядом, и залилась сдавленным гоготом, кусая губы в попытках успокоиться. Гиль при виде ее красного от натуги лица дернулся, облился чаем, подавился им же и закашлялся. Да так сильно, что мне пришлось похлопать его по спине.
   - Ну что же ты ржешь, как конь, - всплеснула руками, когда уже унявшуюся и глотающую воду из графина Соши настиг очередной приступ смеха. Естественно, что она устроила фонтан и облила всех присутствующих.
   - Ы-ы-ы, простите, - провыла наглая девка.
   Но вот взрыв эмоций улегся, Соши огладила юбку, вытерла лицо рукавом и чинно присела к столу. На который я тут же шлепнула пирог. Вручила нож Гийльрею, плюхнулась на свой стул и оглядела компанию, поджав губы. Что за люди. Одна отмороженная сидит, руки ломает, глаза поднять боится. Второй, вот точно наставник ее - такой же! В смятении и смущении, глаза долу опустил, будто он виноват, что девчонки распоясались совсем. А третья - та вообще оторва явственная. Давится смехом, ногами под столом сучит, вот-вот на пол свалится и кататься начнет.
   Совместная трапеза прошла в тяжелом молчании. Ритисса извинилась и ушла к себе, не очистив тарелку и наполовину. Гийльрей еще посидел, посмаковал чай. По нему было видно, что ждал, когда Соши оставит нас наедине. Но ученица стреляла глазами и, хотя подпрыгивала от нетерпения на месте, тем не менее уступать мое внимание не собиралась. Только ерзала и отважно лакала кружку за кружкой, с мучением забивая в рот кусок за куском.
   Маг порастягивал свой чай, отсутствующе поглядел на кружение чаинок в заварнике, да так в растерянности и удалился. Замер, правда, на пороге, обернулся, собравшись что-то сказать, но передумал.
   Ученица едва дождалась момента, когда волшебник отойдет на приемлемое расстояние. Она вцепилась руками в косу и упала грудью на стол, наклоняясь ко мне с выражением беличьей хитрости.
   - Госпожа наставница-а-а... - потянула она и мечтательно закатила глаза. - Вы у нас прямо-таки похитительница сердец!
   Я фыркнула.
   - Давай мои отношения с соседом отложим на потом. Что там с Тиссой приключилось?
   Соши сощурилась еще хитрее.
   - Отноше-е-ения?
   Закатила глаза. Тогда Соши, хихикнув, прибавила:
   - А кто сказал, что я господина Гийльрея имела в виду?
   Тут уж и я растерялась.
   - А кого? Так, стоп. Не о том речь. Что там с Тиссой? Нет, я понимаю, у всех бывают, э... не самые приятные дни. И сны после них тоже. Не самые приятные. Но ее реакция, она просто вне всяких границ. Вот мне и любопытно, что же такого могло ей присниться, чтобы ее до сих пор не отпустило.
   - И не отпустит! - радостно поддакнула паразитка.
   Я тут переживаю, чем я так задела или ранила тонкокожую несовершеннолетнюю аристократку - ведь наши с ней отношения сложились совсем не такими, как с Соши. Нормальными. Со взаимоуважением, тактом и осторожностью. А этой вертихвостке все бы только веселиться!
   Нет, ну я, конечно, бывало и переходила границы. Но все же старшей ученице я вполне могла дать ремня. А вот с Тиссой скорее бы поговорила и оставила сокрушаться над проступком.
   Тем более сейчас, когда Соши-таки переступила черту второго совершеннолетия и переселилась в мой дом, исправно оплачивая аренду (мизерную по меркам центра города) из своей зарплаты (которую я же ей и назначила, чтобы было с чего платить аренду). У меня появился новый рычаг воздействия на девчонку. Много времени занимала работа в лаборатории, а с Тиссой в основном возился Гийльрей.
   И когда? Где? Почему я не помню тот момент, когда мои действия показались Ритиссе Вирей угрожающими? Хотя, я, конечно, в механизме сновидений не особо разбираюсь - самой мне редкостная ерунда снится, ничуть не мотивированная реальностью. Но, тем не менее, почка сомнений завязалась внутри. И крепла с каждой минутой раздумий, разбухая и пульсируя.
   - Мне что, тебя напоить, чтобы язык развязался?
   Я с готовностью потянулась к полке с кулинарным коньяком.
   - Ага, а потом лишить меня зарплаты, потому что я разбила какую-то там старую вазу? - надулась Соши. - И конкретно я вам все равно не расскажу. Я обещала!
   - И зачем ты мне тогда нужна, бестолочь? - поджала губы я. - Кто тебя за язык тянул такие обещания давать.
   - Не-не-не, и не просите. Тем более, что так будет лучше. Не думаю, что вам бы хотелось, хм... - Соши пожевала губы, пытаясь у себя в голове сформулировать более-менее приемлемый вариант отговорки. - Узнать, как вас воспринимает со стороны юная невинная девушка.
   Я проследила за путешествием милого паучка, спустившегося по паутинке вниз, повисевшего над сахарницей и теперь поднимающегося обратно с самым что ни на есть деловитым видом.
   - Теперь очень вот хочу узнать.
   Помолчав, спросила с надеждой:
   - У меня рога-то хоть были во сне?
   Соши с готовностью хихикнула.
   - Не, ни рогов, ни когтей, ни зубий. Все, как есть.
   О, вообще замечательно.
   - Кошмар со мной такой, какая есть?
   Девчонка закивала, довольная собой целиком и полностью.
   - Ага! Нет, ну, как, кошмар... Нет, ну, кошмар, конечно он самый, просто не совсем.
   Я подтянула к себе вазочку с маринадом, оставшимся от грибочков с острым перцем и зеленью, и принялась ловить последнюю шляпку, охота за которой не увенчалась успехом ни у одного ужинающего, и которая теперь с ловкостью акробата ускользала от вилки раз за разом и у меня.
   - Это как?
   Соши помялась.
   - Редиску испугал не кошмарик сам по себе, а то, что в нем в главной роли были вы.
   Задумчиво прокрутила в голове фразу. И поняла, что мозги кипят. Старшая ученица развлекалась и говорила загадками. Напрямую она не скажет, а я не догадаюсь. Поэтому я отложила вилку, неодобрительно посмотрев на вредный гриб, и заметила:
   - Обзываться нехорошо!
   Стала убирать со стола, периодически тяжело вздыхая. Соши встала рядом, виновато и сочувствующе поглядывая.
   - Не волнуйтесь, госпожа Мормори, когда Редиска... кхм, то есть Ритисса смирится, она сама вам расскажет. Вот увидите, мы еще все вместе посмеемся над этой шуткой!
   И убежала к себе.
   Нет, ну вы представляете? А помогать с посудой кто будет?
   И следующий день, и еще следующий, и еще Тисса чувствовала себя в моем обществе не очень комфортно. Она мялась, отводила глаза и краснела. А один раз, когда подошла и невзначай поправила ее воротник, так ее аж холодный пот прошиб. Так что решила не форсировать события. Вести себя подчеркнуто вежливо и добродушно.
   Гийльрей тоже не торопился меня успокоить, хотя я уже привыкла к его поддержке. Один раз стал свидетелем того, как Тисса от меня шарахается, так помрачнел, сгорбился и ушел безмолвно этакой солдафонской маршевой походкой.
   На третий день я в самом мрачном расположении духа готовилась ко сну. Расчёсывала волосы, глядя на свое унылое отражение. Опустила черепаховый гребень, вздохнула. Сегодня все это - веснушки, родинка над губой, обычное непримечательное лицо, старомодная ночная рубашка под горло - не радовало больше обычного.
   Ничего, Риса. Ты справишься. Еще остались варианты. В конце концов, всегда можно привлечь традиционную магию иллюзий и мороков, как Гийльрей и предлагал. А если не выйдет, то запереться в своем корпусе и посыпать голову пеплом до тех пор, пока не кончатся нехитрые сбережения. Потом продать соседу вторую половину дома и наняться к нему кухаркой.
   Я скорчила рожу своему отражению. Причин падать духом не было, но я чувствовала какую-то необъяснимую внутреннюю усталость, которая появилась после поездки в поместье тер-Вирей. А конкретно после кошмара про синеглазого маньяка с топором в церкви.
   В самом тягостном расположении духа устроилась в кровати, сбив одеяло в комок и подтянув колени к груди. На грани сна и яви ко мне пришла необычная мысль о том, что маньяк с топором в том самом сне чем-то неуловимо походил на Сигида Гийльрея. Однако это осознание ускользнуло и забылось сразу же.
   Неудивительно, что и в ту ночь меня ждало не катание на розовых пони и поедание сладкой ваты во сне.
   Чего-то такого я и ждала. Поэтому долго лежала на летних шелковых простынях, холодящих кожу. Вдыхала запах чистоты, улицы и утюга. Ровно и старательно расслабляла мышцы. Но сердце почему-то никак не успокаивалось, а адреналин в крови никак не падал. Кровь ощутимо шумела, а я лежала и слушала резонирующий сердечный ритм, стабильно остающийся на уровне бодрствующего человека.
   Когда валяться без дела стало невмоготу, я мысленно смирилась с тем, что сегодня меня накрыла бессонница, и решила, что лучше пойду поработаю. Или приготовлю что-нибудь.
   Я села на постели, перекинула волосы на одну сторону, спустила ноги на пол. Пошарила рукой по подушке, потому что на ночь всегда заплетала косу и перевязывала ее ленточкой. Ее так и не нашла.
   Подул пряный лесной ветерок. Я зябко поджала пальцы ног, и почувствовала, как загребаю игольник.
   Пол в моей комнате покрывало ровным слоем чуть влажное от росы, пружинящее под ногами рыжее полотно сосновых иголок, то тут, то там бугрящееся черными рыхлыми шишками.
   Я отвела от лица ветку худенькой рябины, встала с постели, накинула халат, висевший на спинке стула, и пошла вперед, аккуратно ступая босыми ногами по опавшей хвое и прикасаясь пальцами к уносящимся ввысь ровным стволам огромных сосен. Домашние тапочки под кроватью так и не обнаружились.
   Сверху что-то зашелестело. Я вскинула голову, и тут же пожалела об этом. Увидела пушистый беличий хвост и летящие сверху кусочки коры, срывающиеся под цепкими коготками лесной проказницы. Я долго терла глаза, пытаясь избавиться от соринки и выступивших слез. Даже ругнулась мимоходом, ибо наглая белка громко поцокала, насмехаясь, и забегала по дереву еще интенсивнее.
   Я перешагнула через невысокое ограждение, которое окружало кровать, и представляло собой столбики с веревочкой, такими в музеях обозначают расстояние, на которое можно приблизиться к шедеврам, только без охранных печатей, развешанных по периметру. Подобрала полы слишком большого для меня халата. Я в него могла два раза завернуться. И рукава до колен. Пришлось закатать, дабы не отвлекаться больше на одергивание ткани вверх-вниз.
   Сначала я заметила ногу. Ну да, обычную такую ногу, в армейских ботинках. С заправленными в них штанами маскировочного цвета и ножом, закрепленном на бедре. Подошла поближе, присела на корточки.
   Пожилой уже мужчина сидел на земле, опершись спиной на тумбочку. Упавшие руки, из которых выпала связка каких-то амулетов и нож с серийным номером на рукояти, безвольно лежали на земле, даже не попытавшись дотянуться до висевшей на поясе кобуры. Открытые белесые глаза бессмысленно остановились на какой-то точке вдали, а на лице замерло умиротворенно-задумчивое выражение.
   Я потянулась закрыть глаза покойнику, но не смогла себя заставить. Мужчина выглядел живым, просто находящимся в глубокой задумчивости. Вот сейчас тряхнет седой головой, усмехнется своей слабости и подумает, что ему давно пора на пенсию. Может даже вспомнит про внуков, черноволосых мальчика и девочку, играющих с большим добрым псом, привезенным им с Архипелага еще слепым щенком много лет назад.
   Вместо этого мои руки уверенными движениями распахнули ворот куртки и сорвали с шеи окаменевшего уже тела дешевую цепочку с жетоном и знаком всемилостивого Света. Против воли довольно-таки неприятно усмехнулась. Ну надо же. Какая нелепица, все равно, что носить снаряды, заряженные порчей, в одной сумке с бинтами и блокаторами.
   Поднялась со вздохом, беспардонно сунула жетон в карман халата и пошла дальше, осторожно глядя под ноги, чтобы не пораниться. Я знала, что где-то впереди лагерь. И там точно такие же люди, в нашей форме, но со споротыми нашивками.
   Неожиданно под ногами оказался провал. Ах, да, - подумала я. - Это же лестница на первый этаж.
   По ковровой дорожке идти босыми ногами было приятнее. Я подобрала полы халата, что дама пышные юбки, и бесшумно начала спускаться, скользя ладонями по перилам. Все еще пахло лесом, но уже не так сильно, скорее всего просто одежда и волосы пропитались запахом хвои.
   В этот раз сначала показалось пятно, расползшееся по полу. Ворсинки ковра отяжелели и изменили цвет на более глубокий, сверху покрывшись белесой щетиной. Лаковое покрытие паркета там, где на него попало кофе, почернело. Давно не вощили, да, а теперь это пятно будет не вывести, разве что поменять часть рисунка.
   Около лестницы валялся серебряный поднос и осколки посуды, а около них - тонкая фигура с длинной черной косой.
   Вот тут-то мир пошатнулся и пошел волной.
   - Их не должно было быть тут, - помертвевшими губами прошептала.
   Непослушными ногами шагнула вперед, взялась за холодную руку и отшатнулась, чувствуя, как встают волосы дыбом. Кинулась к окну, запутавшись в мешающихся шторах, сорвала их вместе с карнизом и откинула в сторону. Распахнула створки, почти вывалившись наружу и жадно задышала, ощущая, как дрожат руки и накатывает панический приступ.
   Окно это выходило на оживленную часть улицы, я отлично помнила, как на все стекла с этой стороны мама клеила специальную пленку, поглощающую звуки. Теперь же слух резала абсолютная глухая тишина, как на большой глубине, когда от безмолвия закладывает уши.
   По всей улице, куда только хватало дотянуться взгляда, посъезжали на обочину платформы и агелеты, врезавшиеся в столбы, в стены домов и друг в друга. Помятые и с лобовыми стеклами, покрытыми сеткой трещин. И ни одной распахнутой дверцы. Только бабушка и дедушка, супруги Ларнао, наши соседи, сидели на земле, привалившись друг к другу, с умиротворенными лицами. Незнакомые женщины и мужчины, даже дети, без единого движение припавшие к земле в самых неудобных позах. С вывернутыми руками, слетевшими босоножками и укатившимися шляпами. Без единого признака попытки сгруппироваться при падении.
   И тишина.
   Я села на постели, оттягивая душивший ворот. Поджала ноги, натягивая на себя простыню, сминая ее пальцами. Занимался рассвет, и под окном вопила на персиковом дереве дурная ворона, распугивая доброжелательное чириканье мелких пташек.
   Вытерла со лба холодную испарину, потянулась до воды на прикроватном столике, попила маленькими глоточками, приводя мысли в порядок. Вздохнула, и пошла по делам шерстить. Стянула постельное белье, поволокла стирать, да заодно корзину забитую из подвала захватила, с одежкой, которую освежить пора. Разбудила прутиком саламандру, чтобы воду мне нагрела.
   Проходя мимо окна все-таки не выдержала и кинула взгляд на улицу. Естественно, ничего пугающего и ужасного не увидела, все как обычно. Супруги Ларнао подвязывали виноград, ворчливо переругиваясь.
   Я покачала головой. Ну что за напасть такая. Так и до нервного тика недалеко.
   Знала бы я, что настоящая напасть в тот момент только из телепортационной башни выходила, солнышку нашему южному руки и лицо подставляла, да сумку полупустую на спину закидывала, то тотчас умотала бы за город. Или к Лилейн в гости. Или бы спать дальше, в своей комнате запершись. Потому что уж лучше кошмары смотреть, чем в реальности с кошмаром сталкиваться, ручку ему подавать, в дом свой самолично приглашать, да харчами потчевать.
   Часам к одиннадцати утра в лавку кто-то постучал.
   Я недоуменно посмотрела на окно. Кого это там попутным ветром принесло. Да еще и, видимо, всю дорогу по земле волочило, да затылком о камни прикладывало. Ну чего стучать в окно, когда ясно по вывеске - цветочный магазин. Проходи да смотри, спрашивай. И дверь открытой не держи, написано черным по белому, жару не запускай, проходи, гость дорогой, любуйся, выбирай, да совета спрашивай.
   Ну, думаю, сам догадается чай. Ан, нет, второй раз в окно тарабанит. Того и гляди высадит.
   Я отложила справочник, проложив между страниц фантик от конфеты. Спрятала под прилавок кружку с чаем и блюдце с печеньками. Приоткрыла дверь, высунула голову.
   - Добрый день, - приветливо проговорила, улыбаясь.
   Мужик вынул изо рта травинку, перестал царапать ногтем окно и, смутившись, убрал руку за спину. Я проводила эту бледню клешню странным взглядом. На пальцах штук шесть, не меньше, простеньких медных колец, которые кожу в зеленый цвет красят. Ну и ноготь на указательном пальце длинный и острый, как у столичной барышни. Хотя нет, сейчас в моде маникюр с прямоугольным спилом ногтей.
   Я оглядела все тем же взглядом посетителя с ног до головы.
   Классический костюм из тонкой шерсти - явно не по погоде. Пиджак перекинут через лямку сумки, сумка через плечо за спиной болтается. Рукава рубашки и штанины закатаны самым беспардонным образом, ботинки на голую ногу хлюпают и оставляют мокрые следы. Черное носки, тоже мокрые, в руках.
   - Э-э... - потянула я.
   Что только эти отдыхающие не вытворяют. Приехали на курорт, подальше от жены и всех знакомых, и сразу им все можно. Никакой совести.
   - А-а-а, вы, наверное, только приехали? - наконец нашлась я, всерьез думая, а пускать ли этого посетителя вообще в лавку? Или ну его? Вон, глядите-ка, как ему крышу сорвало.
   Вообще, если отбросить феноменальный стиль, то выглядел посетитель вполне себе прилично. Волосы чистые, ухоженные, в аккуратный хвостик собраны. Рубашка явно поглажена, в ателье пошитая, так что как раз по фигуре. Среднего роста, телосложения крепкого. Вон как под рубашкой мышцы бугрятся. На левой руке шрамы белые, старые. Я наклонила голову, пытаясь представить направление движения зубов, которые эти шрамы оставили. Видимо, когда-то давно кто-то крайне большой чуть руку посетителю не оторвал.
   - Ага, только и успел к по берегу прогуляться.
   Мужчина опустил взгляд на свои башмаки и улыбнулся с извинением.
   - Не смог удержаться от соблазна воду хоть по колено зайти. Давно на море не был!
   Я понимающе кивнула.
   - Проходите, - пригласила, открывая дверь пошире. - Вы, наверное, издалека?
   - Ага.
   Посетитель с любопытством завертел головой. И постоянно крутил одно из колец на правой руке, ну, той самой, с длиннющим ногтем.
   - Занимательненько, - оценил турист. - У нас такие цветы не растут.
   - Могу подсказать, если затрудняетесь с выбором, - предложила, улыбаясь.
   Соши с Тиссой отпросились на ярмарку, а я и отпустила. В конце концов, пусть у девочек будет полноценный выходной. Да и мне надо бы отвлечься от этой проклятой шелковины. Видеть ее больше не могу!
   - Ага.
   Мужчина постучал ногтем по губе.
   - Вам какие цветы нравятся?
   Я улыбнулась шире.
   - Я, уважаемый, цветочница. Мне нравятся все цветы. И все надоели, я же каждый день на них смотрю.
   Приезжий глянул на меня недоверчиво.
   - Ну должен же у вас быть любимый цветок, - проговорил с улыбкой. - Вот какой букет вы желали бы получить от друга?
   - Друга?
   - Ага. Только, главное, без притязаний. У моей подруги, знаете ли, очень муж ревнивый.
   Тут мужчина закусил губу и в его теплых карих глазах мелькнуло веселье.
   - Я бы посоветовала что-нибудь попроще, - кивнула я. - А еще лучше - что-нибудь в горшке. Ухажеры редко дарят что-то такое практичное.
   - Отлично!
   - Вот, посмотрите на мирт. Это декоративное деревце. Символ семейного счастья и любви, между прочим.
   Клиент осмотрел предложенный товар серьезно, но без особого интереса.
   - Уход за ним, правда, имеет свои нюансы. Если хотите, могу написать вам инструкцию.
   Посетитель отрицательно качнул головой, отчего локон выбился из-за уха и упал на лицо. Мужчина заправил его обратно с предвкушающей усмешкой.
   - Не стоит, будущая владелица отлично умеет обращаться с растениями, - проговорил, явно веселясь от всей души. - В подарочную упаковку оформите?
   Оформим, чего же не оформить-то.
   Пока я заворачивала мирт, перевязывала его ленточкой и все-таки писала инструкцию, посетитель обшлепал своими хлюпающими ботинками всю лавку. С любопытством рассматривал растения, некоторые нюхал. А одно даже лизнул, но я в этот момент думала о согласовании времен глагола в памятке по уходу за растением, а потому мне наверняка просто показалось.
   Мужчина рассчитался, отказавшись взмахом руки и от сдачи, и от чека. Принял из моих рук горшок. Поблагодарил. И вручил мне его обратно.
   Я похлопала глазами. Думала, он хочет что-то у себя в карманах поискать, ну, или еще зачем-то руки освободить. Но нет. Посетитель улыбнулся, поклонился и перекинул за спину сползшую сумку.
   - Как я и сказал, - серьезно проговорил турист. - Это вам.
   - Вы сказали? - опешила я. - Когда?
   - Да вот только что.
   - А-а, - потянула я.
   - Ага. Я - Хунрир, однокашник Сигида Гийльрея. Я тут недавно его заказ выполнял, вот, приехал проверить. Ну и узнать заодно, как он тут устроился. Вы ведь та самая милая хозяйка дома, для которой я и старался?
   Он? Старался? Милая хозяйка?
   Я тяжело вздохнула и опустила горшок на прилавок. Несмотря на то, что манера общения у этого, с позволения сказать, человека была довольно странная, да и выходки тоже не поддавались осознанию с точки зрения здравого смысла, но он друг совладельца дома. А значит выставить его на улицу, надавав лещей за глупый розыгрыш, я не могла.
   Да и крысу он мне неплохо выдрессировал. С тех пор, как этот жуткий мутант, пожирающий сородичей, поселился в моем доме, грызуны исчезли не только у нас, но и на всей улице.
   - Заказ отлично выполняет свою работу, - произнесла мрачно. - Благодарю.
   Зверолов польщенно хмыкнул и поклонился еще раз.
   - Всегда к вашим услугам, прекрасная госпожа. Ах, да, я заметил, что несколько сбил вас с толку.
   Совершенно по-свойски этот товарищ обошел прилавок, галантно предложил мне руку и проводил к креслу, где разлил по гостевым чашкам чай. Угощает меня моим же чаем. Да он не оригинален.
   - Не обижайтесь. Это моя не очень хорошая привычка, знакомиться с людьми инкогнито, ага.
   Я наблюдала за ним сквозь прищур и молчала.
   Мужчина вгляделся в мое лицо, и плечи его расстроенно опустились. Я едва не рассмеялась, настолько это комично выглядело - такой вот бугай, а мимика, что у циркового клоуна.
   - Я совершенно не хотел вас обидеть! Просто вы - лучшая цветочница в городе, я все лавки обошел, да-да. А цветочница можно подарить только лучшее, ну... вы понимаете, да?
   Я все-таки хмыкнула и махнула рукой.
   - Не волнуйтесь, господин...
   - Хунрир, - подсказал блондин, и глаза его заблестели неподдельной радостью. - И можно просто, без господина, это мое имя.
   - Хорошо... Хунрир. Я не обижаюсь, мне очень приятно познакомиться. И спасибо за подарок, это, хм, очень мило.
   Зверолов еще раз поклонился.
   - Господин Гийльрей скоро вернётся, вы отобедаете с нами?
   - Ну конечно! Только мне бы переодеться.
   Блондин смущенно пошевелил пальцами в расхлябанных ботинках.
   Мужчины!
   И уже проводив блондина в гостевую комнату в своем крыле (потому что ступать на территорию волшебника я не рискнула в его отсутствие, мало ли зверолова молнией поджарит, а я виноватой буду), убирая кружки с чайного столика в лавке, я с недоумением вспомнила болтовню зверолова.
   Ревнивый муж?
   Символ семейного счастья?
   Закатила глаза и вернула мирт обратно на подоконник. Ждать настоящего покупателя.
   Когда-нибудь нам с Гийльреем будет проще действительно пожениться, чем объяснить всем истинное положение дел.
   Пришедший в себя после встречи с морем блондин переоделся и спустя двадцать минут снова показался мне глаза. В точно таком же классическом костюме, как и раньше, только сухом и отглаженном. В рубашке с длинными рукавами. Желетке, распахнутом камзоле с воротником-стойкой и в начищенных лакированных ботинках.
   Еще немного и я решу, что он на полном серьезе собрался превратиться в хорошо прожаренный стейк на косточках. Хотя, тут скорее - пропеченый кусок мяса.
   Развлекать соседского гостя, да еще и такого странного, не хотелось. Творческий человек, увлеченный, да еще и изобретатель. Вон, леску по всему дому растянул, что паутину, взялся за конец, присел на корточки и замер с горящими от предвкушения глазами. Я зацепилась каблуком за эту самопальную растяжку и едва не отбила все кости, а этот еще и зашипел на меня недовольно. Какой-то там я ему баланс нарушила.
   - Что вы делаете? - поинтересовалась я, наблюдая за причудами гостя со скепсисом, снисхождением и недовольством.
   - Охочусь.
   Ну, охотится и охотится, что с ним поделать. Я не стала больше отвлекать человека от очень важного занятия, тем более, что у меня появились веские сомнения в его адекватности. И зачем я его в дом впустила? Гиль не предупреждал меня о гостях, а мы договаривались на этот счет. И не сказал этот зверолов ничего такого, что не мог бы узнать злоумышленник.
   Да и то, что он зверолов, я сама придумала, зацепившись за заказ, который блондин, по его же собственным словам, для Гийльрея выполнял. И шрам на руке к этой же мысли подтолкнул, но так ли это на самом деле?
   Я настороженно понаблюдала за гостем, но тот показался мне совершенно обычным доброжелательным парнем, разве что со своими причудами. Со скидкой на то, что он волшебным талантом не обделен, так и вообще - самый что ни на есть банальный чаровник.
   Система охраны не дала бы ему причинить мне вред, пока мы находились в доме, так что я могла приглушить тревожный звоночек подозрительности и заняться своими делами.
   На том и успокоилась. Закрыла блондина пальмой, чтобы он своей плещущей экстравагантностью не отвлекал посетителей от покупок, пару раз попыталась завести светскую беседу, а потом и вовсе забыла про то, что где-то под прилавком ползает потенциальный клиент психиатрической лечебницы и товарищ моего мага.
   Южное солнце к вечеру раскраснелось от стыда за полуденное пекло, забралось сквозь окна в комнату, легло на пол и ластилось к ногам, как игривый зверек. У прилавка с сувенирными горшочными растениями толклись подростки, с шумом и смехом обсуждая, какой из кактусов подарить на день рождения классному руководителю. Вон того толстячка с тремя длинными костяными иголками с ладонь длинной, или милую семейку пушистиков, колючки которых намертво цеплялись к одежде или незащищенной коже рук, случись неаккуратно их задеть. А занозы воспалялись и беспокоили ноющей болью неделями.
   Я медитировала на проплывающие мимо моего двора тележки и агелеты, груженые пустой тарой, корзинами и коробками. Ярмарка закрывалась до следующей недели, и фермеры, охотники, травники, рыболовы, гадалки и прочий люд расходились по окрестным селам и деревням, довольные выручкой.
   Или не очень довольные, как вон тот дядечка, доказывающий что-то попутчику, потрясая при этом шматом сала.
   Отвлекло меня от наблюдения за караваном торговцев прикосновение к плечу. Я обернулась, все еще находясь в состоянии усталой отстраненности, и узрела мрачного волшебника.
   Гийльрей напряженным взглядом осматривал лавку, словно в поисках источника подозрительного шороха. Наткнулся взглядом на школьников и недобро уставился в спину гогочущим подросткам.
   А тебе идет это хмурое выражение, черт ты косматый, - довольно подумала я, с удовольствием созерцая нахмуренные брови и образовавшуюся между ними от этого мимического усилия аристократическую вертикальную складку.
   Брови, на которые я залюбовалась, тут же изогнулись в удивленную дугу. Гиль скосил глаза на меня и, подавив усмешку, спросил:
   - Риса, у вас все в порядке?
   - Эм...
   Я честно проанализировала свои ощущения. Почему-то осмотрела руки, перевернув ладони вверх-вниз, отряхнула крошки от печенья с юбки. Причин для беспокойства не обнаружилось, и я пожала плечами. День выдался на диво мирный и спокойный, больше похожий на зимний вечер за чашкой горячего чая с ликером и приторным вишневым вареньем. Его можно есть просто так, наслаждаясь неторопливым ходом повествования исторического романа о жизни генерала Дайгона, бастарда и нелюбимого сына барона Васиревского и столичной куртизанки, а в будущем великого полководца, переломившего ход столетней войны, любовника королевы Фризанны и ближайшего советника ее супруга, короля Крауса Первого. Учредителя единственного в стране кадетского корпуса, из которого по сей день выходят мальчишки - будущие офицеры - без магических талантов.
   Пуская редкую скупую слезу, с растущим воодушевлением следовать за генералом Дайгоном по извилистой горной тропе его нелегкой судьбы, поднимаясь все выше и выше, оступаясь и срываясь в черную бездну, зачерпывая и отправляя в рот маленькой серебряной ложечкой тягучую сладость с корричным ароматом, разбавляя густоту вкуса крепким черным чаем...
   - Риса?
   Я смущенно потупилась, осознав наконец, откуда во мне этот внутренний трепет перед мужчинами-военными со следами печали и страданий на лице.
   - Нет-нет, в смысле, да, все в порядке. А что случилось?
   Волшебник побарабанил пальцами по прилавку, рассеянно глядя куда-то в сторону, как бывает у прислушивающихся к неразборчивому шуму людей.
   - Наверное, послышалось. Мне просто показалось, что я почувствовал, хм, изменения в магическом, хм, фоне. Вот и пришел проверить.
   Тут меня озарило - я вспомнила про зверолова.
   - А, так это, наверное, ваш товарищ, - начала вводить в курс дела соседа, посетовав мысленно на свою рассеянность.
   ... вот только про местоположение этого зверолова я не вспомнила.
   Ну конечно, кто бы в здравом уме предположил, что здоровый такой мужик в костюме и сменной паре лакированных ботинок весь день мог просидеть под прилавком тихо-тихо, словно мышка, и ни разу не напомнить о своем существовании.
   Ба-бах! - лопнула натянувшаяся леска.
   Бдыщ! - подорвался с места прилавок, бандура этакая в пятьдесят килограмм, не меньше, и рухнул на бок посередине комнаты, едва не отправив школьников на тот свет раньше срока.
   Фрыщщщ! - заревел волшебный кислотно-зеленый огонь, выдав сноп искр, несколько облачков лилового дыма, которые, взлетев под потолок, обнажили выжженную на моей обожаемой мраморной плитке пентаграмму самого что ни на есть зловещего вида.
   - Поймал! - радостно завопил стоящий в самом центре этого безобразия блондин-зверолов.
   И, воздев руки с бешено извивающейся крысой над головой, этот чумной на всю голову товарищ торжественно свернул крысе шею.
   Мы с Гилем так и онемели. Я даже не обратила внимания на подростков, улизнувших наружу вместе с обоими кактусами.
   - Сигги! Смотри, я поймал! - радостно засверкал глазами блондин, заметив друга, и протянул ему трофей. - Это ужасный, злобный, отвратительный монстр, невосприимчивый к магии и с программой фатального уничтожения всего живого! Какой прекрасный образец!
   Я все еще безмолвно глазела на радостного блондина, чувствуя спазм в горле и пустоту в голове, не зная за что хвататься - за голову, за сердце или за скалку.
   А вот Гийльрей пришел в себя раньше, волшебник все-таки.
   - Что ты творишь! - рявкнул он, и я воззрилась на соседа с испуганным восхищением - такого голоса я у него раньше не слышала и в такой бурлящей ярости не видела. - Ты, ужасный, злобный, отвратительный монстр, ты что творишь?
   - А? - захлопал белесыми ресницами злодей.
   - Какого хрена ты приперся сюда без спроса и творишь что хочешь? Ты бы хоть раз головой подумал, ты как думаешь, зачем бы я держал в своем доме "прекрасный образец"? Наверное, затем, что он тут нужен? Это частная собственность, а крыса - охранник от паразитов! Жаль, что животное было слишком мало, чтобы справиться с восьмидесятикилограммовой блондинистой тушей отъявленного паразита!
   Я вжала голову в плечи. Чародей так упоенно отчитывал нежеланного гостя, что виноватой себя почувствовала я. Сама же впустила.
   - Так это ваш домашний зверек? - удивился блондин.
   - Я просил тебя не приезжать без предупреждения.
   - Так это мы быстро поправим, будет лучше прежнего! - деловито оповестил гость.
   - Даже не думай!..
   Но Гийльрей опоздал.
   Блондин перевернул еще теплую и не застывшую в трупном окоченении тушку крысы животом вверх, прочертил острым ногтем какой-то знак на мягком пузе, отчего сквозь шерсть проступили бардовые края порезов. Повернул голову на место, с усилием вставил позвонки.
   Щелчок пальцами, непонятное мерцание вокруг фигуры гостя, скрюченные когтями пальцы, сложившиеся вокруг тушки животного в лодочку-клетку.
   Моментальное похолодание и скукожившиеся почерневшие листья растений на прилавках, полу, подоконниках, стенах, вазах - всюду. Для заклинания потребовалось много энергии - мимоходом отметила я.
   - Вуаля! - позерски щелкнул каблуками блондин и опустил мертвую крысу на пол.
   Мертвая крыса неуверенно поднялась на лапки, пошатнулась, расставила конечности в стороны. И механически поковыляла по прямой линии, пошатываясь и волоча хвост мертвым грузом, пока не уперлась головой в стену, продолжая упорно переставлять лапы.
   - Это пройдет через пару часов, ему нужно освоиться, - умиленно улыбнулся некромант. И засюсюкал: - Ты посмотри какая прелесть, какие лапки, какой позвоночник! А глазки какие умные!
   - Шиски! - услышала я предупреждающий возглас Гиля сквозь сгущающийся туман.
   И все-таки ему жутко идет серьезный тон, - подумала я перед тем, как рухнуть в экзальтированный обморок.
   Вот вам и спокойный день.
  
   - Не, слушай, это плохо. Это точно плохо! Господин Гийльрей сказал, что Ириска через два часа очнется, а уже три прошло.
   - Соши, я не уверена... Это был заговор трех хороших снов, он просто погружает в невесомое состояние, там это, организм отдыхает и расслабляется. Уже вечер, может не стоит беспокоить госпожу Мормори до утра?
   - Дык я и не хочу беспокоить Ириску! Я хочу побеспокоить чаровников.
   - Но наставник сказал не оставлять господу Мормори одну...
   - Ага, а еще он сказал, что она очнется через два часа. И позвать его, когда это произойдет. Давай вот что, я тут пробуду, а ты иди этого зови, как его. Героя-любовника короче нашего.
   - Соши, но там же... там же этот некромант.
   - Там некромант! Я в жизни настоящего некроманта не видала. Клевый мужик, да?
   - Соши, это жутко. И противно.
   - Это офигенно! Он еще и блондинка! А ты видела, видела, да, у него на руке жуткие рубцы? Наверняка какого-нибудь зомбяка упокаивал! Или сразу все кладбище, которое злобный старый некромантище поднял!
   - Бррр, да он и сам.
   - Чего сам?
   - Некромантще. Злобный и старый.
   - Он не старый!
   - Откуда ты знаешь?
   - Он выглядит клево!
   - Может он прячет трупные пятна под одеждой.
   - Хм, мне нравится направление твоих мыслей.
   - О трупах?
   - О том, что под одеждой.
   - Соши!
   - Ладно-ладно, не буду тебя смущать. Давай тогда я схожу вниз, а ты тут побудешь.
   - ...
   - Что, Ириска страшнее страшного и старого некроманта?
   - Ты сказала, что не будешь меня смущать.
   - Я соврала! Бу-га-га-га!
   Девчонки повысили голос настолько, что их шушуканье "шепотом" спугнуло голубей с подоконника. От хлопанья крыльев ученицы припухли, сообразив, что слегка увлеклись, и понизили голос до неразборчивого шелестения.
   Я свинцовой рукой ощупала мебель, на которой возлежала, чтобы по обивке опознать в ней диванчик из гостиной с дальполотном, что в моей части дома.
   Невесомое состояние, как же.
   Попытавшись оторвать себя от кровати, я увидела вспышку света в глазах. Словно молотком по лбу зарядили, что по наковальне. А на грудную клетку будто пресс гравюрный опустили.
   - Не бойся, она будет нэ-эжной, мой сладкий персик.
   - Соши!
   - Гы-гы-гы, да подумаешь! Кому из нас в таком возрасте постельные сцены во снах не...
   Голова от их воплей трещала, как спелый арбуз, поэтому я собралась с силами и прохрипела:
   - Хватит галдеть, кобылы, позовите лучше мага!
   - Я сбегаю! - пискнула Ритисса и унеслась, чуть ли не кубарем скатившись по лестнице - топот стоял такой, будто по дому стадо зебр проскакало.
   Отодвинув в сторону бренькнувшие нити бусинной занавески, ко мне наполовину лисьим, наполовину ковыляющим шагом больного кенгуру приблизилась Соши, посмеиваясь и постукивая костылем по полу.
   - Смешная, - поделилась она, разваливаясь на кресле и водружая ногу на столик.
   Я нашарила наконец на подушке свое лицо и наощупь определила расположение лба, чтобы опустить на него ладонь и крепко так задуматься - кожа казалась неживой, гладкой и чужой, словно надувной матрас какой-то. Или рука моя совсем даже не моя.
   - Какой все-таки шикарный мужик, - вздохнула Соши.
   Я поморщилась.
   - Не говори про этого некроманта, пожалуйста, я еще недостаточно пришла в себя.
   Ученица хмыкнула.
   - А я и не про него! Я вам про вашего жениха толкую, вы же не забыли, госпожа наставница, что у вас женишок имеется? Эх, меня бы так кто поймал и по лестнице на руках пронес, я б тут же в лужицу стекла!
   И рассмеялась, зараза этакая.
   - Что, прям за один заход? - уточнила я.
   - Угумс.
   Это ж тебе не через порог перенести и не до ближайшей ровной поверхности доволочь, это и спину надорвать можно, да и лестница на второй этаж крутоватая для таких подвигов.
   - По лестнице?
   - Со зверской рожей. Ну, то есть очень взволнованным и обещающим муки ада каждой лишней ступеньке лицом.
   Я хмыкнула.
   Потихоньку отпускало, гранитная плита, тянувшая к центру земли с непреодолимой силой, истончалась, превратившись в пару средних размеров булыжников. Так что когда Гийльрей возник в перестуке бусин занавески, Соши уже помогла мне устроиться полулежа-полусидя, подложив кресельную подушку под спину.
   Волшебник проводил задумчивым взглядом ученицу, молча опустился в кресло.
   - Я прошу у вас прощения, госпожа Мормори, - произнес он мрачно и официально. - Я не ожидал, что Шиски сумеет вырваться из командировки в ближайшие месяцы. Я уже все уладил, он покидает Уннидбу ближайшим телепортом.
   Я глянула на Гиля с удивлением и некоторым даже недоумением. Разговаривает, будто чужой человек совсем, посторонний. Нет, ну, он и есть совсем не сват и не брат, но хотя бы друг и сосед. Хороший, понимающий сосед, а не это полено железного дерева, которое от своей мрачности и не пилится, и не колется, и не горит, и в воде тонет.
   - Да что вы, не утруждайтесь, господин чародей, - проговорила, округлив глаза.
   Гиль кинул на меня быстрый подозрительный взгляд. Сжал подлокотники кресла, очевидно не желая уходить так быстро и не зная, что бы еще сказать.
   Ну конечно, в таком официозном стиле не понежничаешь. От такой смены настроения на меня накатила волна ярости - я и сама в тот момент не могла бы ответить, на что я разозлилась.
   - Вы мне солгали, - строго проговорила, поджав губы и сложив руки на груди.
   Волшебник не изменился в лице, а даже как бы расслабился. Ведь упреки и обвинения - это именно то, что он предполагал услышать в сложившейся ситуации.
   Маг склонил голову.
   - В этом нет моей вины, но я виноват. Я очень сожалею о случившемся.
   - Еще как есть! - возвысила тон, приподнимая подбородок и глядя на соседа сквозь прищур. - Вы сами мне говорили, никто вас за язык не тянул.
   - Госпожа Мормори, я уже принял меры, и обещаю, что впредь ничего подобного...
   - Ваши меры катастрофически опоздали! - перебила я, сверкая глазами в неистовом негодовании.
   Даже ноги на пол спустила и выпрямилась вся. Чтобы массивнее и угрожающе смотреться, ога.
   Волшебник еще раз подозрительно глянул на меня, всю такую возмущенную и возбухающую, что опара у печи. Не верит что ли, что я злиться способна? Еще как!
   Вздохнул, отвел глаза.
   - Я ничего не могу исправить, госпожа Мормори, только обещать. И я прослежу, чтобы Шиски покинул ваш дом сию же минуту.
   - Да причем здесь этот ваш некромант! - пренебрежительно фыркнула.
   Волшебник замер, приподнявшись из кресла.
   - Простите?
   - Вы мне солгали, что ваши друзья зовут вас по фамилии, - смилостивилась, криво ухмыляясь сквозь возмущение. И прибавила: - Сигги.
   Гийльрей плюхнулся обратно, откинувшись на спинку, и пораженно уставился на мою персону. Пышные и понурые ветки папоротника от этого его движения вальяжно заколыхались. По стене запрыгали тени.
   - Что? - выговорил, - как это, причем некромант?
   - А вот так. Вы мне сами говорили, что друзья называют вас Гилем, а на самом деле?
   - Что на самом деле?
   - А на самом деле это не так! - и закусила щеку изнутри, чтобы не рассмеяться
   - Мне просто не нравится мое имя, - растерянно произнес волшебник. Почти жалобно. - И такое его сокращение. Простите, госпожа Мормори, я не хотел, я не подозревал, что это имеет такое значение...
   Тут я не выдержала и все-таки захихикала.
   - Риса! - воскликнул он и глянул так укоряюще, что я рассмеялась еще радостней.
   - Откуда в вас столько беззаботности, - покачал головой он. - Вы же только что злились на меня.
   - Вас это расстраивает?
   - Сбивает с толку. Риса, вы потеряли сознание, а причина этого до сих пор сидит у нас на кухне и уничтожает консервированные персики.
   - Что, персики из той банки, которые с красной крышкой? Соши! Быстр-ро на кухню и отбери у некроманта персики, они для праздника! Так, о чем это я... А, да.
   Я поправила перекрутившийся воротник, распутала колтун волос, накрутившийся на цепочку.
   - В обморок я бухнулась потому, что не ожидала получить энергетический удар от враждебно настроенной магии и была совершенно открыта. Это, знаете, как разряд тока от статического электричества, только мощнее и наоборот. Шиски этого вашего тоже должно было знатно приложить, кстати.
   - Эффект разнополюсной эндерэнергетической реакции, - кивнул маг. - Типичен при совмещении человеческой магии раздела условно темных наук и природной магии волшебного народа.
   - Правда? - похлопала глазами я. - Только фейри? В смысле, только у темных магов и фейри?
   - Не у всех фейри, только тех, что связаны с жизненной энергией животных и растений. Скажем, какой-нибудь малахитовый тролль вряд ли поморщится рядом с Шиски.
   Я улыбнулась, потому что Гиль незаметно перешел на привычный спокойный и слегка учительский тон.
   - Ага... А маги? Урожденные целители, например?
   Волшебник все это время сидел в кресле и неотрывно смотрел на меня. Даже немного неприлично, потому что не маскировал научный интерес и разглядывал задумчиво, как экспериментальный образец, давший неожиданный эффект.
   - Целителям не очень комфортно рядом с некромантами, а остальное - плод народной фантазии и самовнушения.
   - Надо же.
   Получается, что семейные байки не врут?
   - Да, вы, выходит, потомственная цветочная фея.
   Хмыкнула, подтягивая плед повыше. По телу прошла неожиданная дрожь холода, и я закутала плечи, обнимая колени руками.
   - Я похожа на крошечную девочку-стрекозу в колпаке-колокольчике и малиновых колготках, порхающую от бутона к бутону, питающуюся пыльцой и нектаром?
   Маг на полном серьезе осмотрел меня с ног до головы. Вытащил за цепочку карманные часы, посмотрел время, вернул их на место, звучно щелкнув крышкой.
   - Только если феечка в детстве кушала много манной каши, чтобы вырасти.
   В этот момент я поняла, что предпринятые меры не помогают, потому что, накрыв плечи, я стянула плед со ступней, и теперь пальцы на ногах были просто ледяные. Потянулась рукой к еще одной подушке, чтобы подтащить ее к себе и сделать уютную берлогу, и поняла, что рука мало того, что потеряла силу, так еще и дрожит. До подушки дотянулась, а подтащить к себе не смогла - пальцы с уголка соскальзывали.
   После третьей попытки я остановилась и обиженно посмотрела на вредную шелковую подушку. Черт возьми, это мой диван и моя комната! Что она о себе возомнила?
   И волшебник себе в кресле сидит, любуется, наблюдает, мог бы и помочь, - подумала, сбрасывая челку со лба и оборачиваясь. Чтобы понять, что я ошиблась - нет, не сидит и не любуется.
   Гиль подтаскивал кресло к дивану так, чтобы удобно было вытянуть ноги, положив их на сиденье. А потом отобрал у меня плед.
   Я тут же заклацала зубами.
   - Вам на самом деле не холодно, - проговорил он.
   Убрал подушку из-под моей спины, сел на ее место, подтянул меня к себе и накрыл пледом.
   - Т-тогда зачем вы меня греете? - спросила, пользуясь случаем и устраивая голову у мага на плече.
   - Потому что так вам будет легче поверить, что вам тепло, - ответил волшебник, обнимая меня за талию поверх пледа.
   Мне жар бросился в лицо, ибо я тоже не осталась в долгу и облапила соседа, словно любимого плюшевого медвежонка. Разве что на колени к нему не залезла, но после этого сразу пришлось бы его целовать, а у меня все еще клацали зубы. Мог выйти конфуз.
   - Феечка много кушала, чтобы вырасти и не бояться всяких там разных некромантов, - вместо этого произнесла я. - Так что не выгоняйте друга, господин человеческий маг, он специально к вам приехал в гости, старался, хотел сюрприз сделать. Да и шарахнуть его должно было тоже хорошенько. Я видела краем глаза, как Хунрир пошатнулся, перед тем как... ну, в обморок упала.
   Я говорила куда-то Гилю в шею, справедливо опасаясь, что если сейчас буду следовать правилам делового общения и смотреть собеседнику в глаза, то красное лицо и лихорадочно-маньячные глаза окончательно выдадут мои неуместно разыгравшиеся чувства.
   - Что ему сделается, - проворчал маг. - Я знаю, что вы не любите некромантов, и мы бы оба не хотели причинять вам неудобства.
   - Да какой из него некромант, - легкомысленно фыркнула я, утыкаясь носом Гилю в плечо. - Некромант должен быть дряхлым скрюченным стариком с костлявыми руками в черной хламиде и светящимися красными глазами, а это что? Максимум деревенский ветеринар, да и то с натяжкой - слишком уж рассеянный.
   Мы говорили о какой-то совершенно идиотской ерунде. Я видела некое движение воздуха и энергий вокруг рук Гийльрея и понимала, что обнимается он со мной не просто так, а чего-то там чаровничает. Но все равно, было так хорошо и тепло, что вскоре я начала кемарить. Но старалась подольше протянуть свое бодрствование.
   - Риса, расслабьтесь, я никуда не уйду, вы же так в меня вцепились, что даже при всем желании, если бы оно было...
   В состоянии полудремы мне было плевать на смущение. Я с удовольствием потянулась, захватывая мага в свое полное распоряжение - одной рукой талию обвила и продела пальцы в шлейку для ремня, второй за плечо схватилась. Хотела в щеку поцеловать, но не дотянулась. Прижалась губами к линии скул, довольно отметив, как у Гиля дернулся кадык.
   Вот теперь можно и спать, пусть уходит, если хочет, я уже сделала все, что хотела.
   Главное после пробуждения на попятную не пойти, а захочется же... Гийльрей и дальше будет морозиться, но маячить рядом, а я буду к нему грязно приставать, будто это я тут озабоченный мужик, а он - невинная благородная дева из любовного романа.
   Но маг не ушел.
   Я проснулась с первыми пташками от неловкого ерзанья тела, на котором покоились некоторые мои конечности.
   Весьма уютно покоились, в отличие туловища, которое вынуждено было их на себе выносить, очевидно.
   Сквозь сонную пелену в уши пробился бубнеж ведущей утренней программы для сумасшедших, которые вскакивают в такую рань, чтобы смотреть дальполотно.
   "Тельцы. Звезды готовят вам сегодня много сюрпризов, большею частью приятных. Постарайтесь быть более терпимыми к близким, и они ответят вам взаимными уважением и любовью".
   Я подняла голову и приоткрыла один глаз, сдувая растрепавшуюся за ночь челку. Ну-ка, ну-ка. Чего она там брешет.
   "...вам стоит быть менее вспыльчивыми, и не пытаться силой отнять то, что вам итак принадлежит".
   - А вот и неправда, - пробормотала я и положила подбородок магу на живот, потому что шею уже порядком устала выворачиваться под таким углом.
   И почувствовала на себе веселый и снисходительный взгляд. Сдула челку на другую сторону и покосилась на Гиля.
   - Что?
   Волшебник подавил ухмылку.
   - Вы верите в эту... хм, астрологию?
   Я пожала плечами, насколько смогла.
   - Ну, не то, чтобы я прямо болела душой и составляла звездные карты. Но кое-какие совпадения есть. Вот я, например, телец. Любовь к земле, упертость и упрямство, укорененность, всякое такое...
   Наконец я поняла то интересное положение, в котором мы обсуждали женскую страсть к разного рода гаданиям и предсказаниям, и смутилась. Гиль, конечно, не насмехался, но веселился за мой счет точно.
   - А вы? - спросила, прищурившись.
   - Что?
   - Вы кто по знаку зодиака?
   Маг приподнял черную бровь.
   - Скорпион.
   - Да ладно, - не поверила я, округляя глаза и поднимая голову, чтобы лучше видеть лицо волшебника.
   Тот в ответ тоже удивился столь бурной реакции.
   - Что такое?
   - Вы совершенно не похожи на скорпиона! Это же злопамятные и мстительные прямолинейные люди, очень хитрые, которые только с виду могут казаться мягкими и дружелюбными.
   Темп моей речи постепенно замедлялся, пока я медленно поворачивала голову набок, опустив подбородок на сложенные на грудной клетке Гийльрея руки. Прикидывала сказанное на урожденного скорпиона в пределах досягаемости. И спросонок мне казалось, что в этой характеристике определенно что-то есть. Нормальные люди просто не могут быть такими плюшевыми - провести ночь с женщиной и вести себя при этом, словно подружка на пижамной вечеринке. Да нет, скорее как большой добродушный пес. Игрушечный.
   Маг хмыкнул.
   Это он то коварный и хитрый? Он же сам передо мной...
   - Это я хитрый? Да вы же из меня веревки вьете.
   ...веревками вьется.
   Я похлопала глазами, поражаясь необычному и даже жуткому совпадению. А волшебник засобирался:
   - Что ж, как вы себя чувствуете?
   - Замечательно, - ответила, и поняла, что так действительно оно и есть. - Спасибо вам за поддержку. И за энергетический щит, который вы, судя по всему, держали.
   Гийльрей с некоторым трудом поднялся и шутливо козырнул.
   - Рад стараться. А сейчас, с вашего позволения, я все же пошел бы вздремнуть.
   - Вы что, совсем не спали?
   Мне было сложно осознать подобное - всю ночь просидеть вот так, это, хм... это не просто смущающе, это до озноба по коже. Потому что знаете кто вот так может сидеть и разглядывать спящую жертву? Помешанный серийный маньяк. Или не серийный, а персональный.
   Я вгляделась в уставшее и посеревшее лицо волшебника и укорила себя. Ну о чем ты только думаешь Риса, совсем уже бульварных романов Эджен Райлен перечитала. Ради тебя тут человек здоровьем и самочувствием жертвовал, а ты его психом клеймишь.
   Сосед засунул руки в карманы, плечи его устало сутулились больше обычного, а короткие волосы на затылке топорщились забавным гребешком.
   - Это, конечно, не моя специализация, но я сделал все, что мог, чтобы повреждения в вашей энергетике восстановились быстрее. Хотя, в этом мало моих заслуг, все это место, оно пропитано вашей магией. Так что я всего лишь побыл штурманом.
   Я закуталась в теплый плед, от немного пахло мужским одеколоном.
   - Спасибо вам больше. Я принесу вам чай и завтрак.
   Волшебник поклонился.
   - Благодарю, но я не ужинаю перед сном.
   И, еще раз насмешливо дернув бровью, удалился.
   Зашуршали бусины, протяжно скрипнула третья сверху ступенька лестницы, нарушая сонную негу спящего дома.
   "Скорпионы. Вам предстоит трудный день, да и вообще, жизнь поворачивается к вам уж если и не филейной частью, то боком точно. Будьте бдительны! Вам пока рано расслабляться, хотя очень хочется. Помните - люди вокруг не всегда готовы принять вас такими, какие вы есть".
   Я закатила глаза и покачала головой. Потянулась, упершись ногами в придвинутое кресло, повернулась с боку на бок. И выключила дальполотно. Хватит валяться! В конце концов, у нас гости. Лучший друг сосед как-никак. Надо хоть мясо запечь, а то мужики совсем изголодаются.
   И навтыкать девчонкам. Они вчера должны были мне сдать самостоятельные исследовательские работы. И вот где они, эти их труды, плоды бессонных ночей, рожденные в ужасных умственных муках и присыпанные стружкой гранита науки? То, что наставница валялась без сознания - совсем не оправдание.
   Саламандра как всегда находилась в скверном расположении духа, сонно фыркала искрами и не реагировала на стеклянную палочку, которой я тыкала в ее упитанный желтый животик. Даже лапку задрала и перевернулась на спину, словно в массажном салоне.
   Ну, нет, дорогуша, так не пойдет. Совсем Гийльрей тебя разнежил. Еще и небось за тебя котел запускал, воду грел.
   - Что, возомнила себя волшебным фамильяром? - мурлыкнула я.
   И брызнула на обнаглевший дух огня водой.
   Через пару минут, после небольшой потасовки, я наконец-то доказала, что это я тут доминирую.
   Надо бы серьезно поговорить с Гийльреем! Нечего мою саламандру баловать, она итак высокомерная донельзя.
   - Ыть!
   Я схватилась за сердце, потому что, открыв кладовую, наткнулась не на привычные полки-мешки-склянки-коробки, а на некроманта, задумчиво жующего палку колбасы.
   Некромант тоже испугался. Выронил колбасу, шарахнулся в сторону и смачно приземлился на пятую точку. Сервелат покатился по полу и остановился, стукнувшись о носки моих тапочек.
   - Ой, - проговорил он, хлопая белесыми ресницами.
   Я закусила щеку, чтобы на расхохотаться.
   - Тут у вас это... Я тут, в общем...
   Блондин зарылся пальцами в волосы и отвернулся, скрывая ярко вспыхнувший румянец.
   - Садитесь-ка за стол, - нарочито проворчала я и протянула некроманту руку. - Вам яичницу или омлет? С колбасой, я так подозреваю?
   Хунрир воззрился на мою руку так, словно я ему предложила целую гору зажаренных до хрустящей золотистой корочки тараканов на серебряной сервизной тарелке.
   - Вы меня совсем не боитесь? - спросил блондин, все так же сидя на полу и глядя на меня своими невозможными чистыми и наивными глазами.
   - Вас?
   Смерила распластанного у моих ног некроманта оценивающим взглядом. Всего, от аккуратного хвостика, перевязанного черным шнурком, по расшитой растительным узором жилетке и клетчатым штанам, до носков стильных и дорогих туфель.
   - Упаси Свет!
   - Но вы ведь потеряли сознание.
   Я скривила губы.
   - Считайте, что в этом повинно ваше неземное обаяние.
   Когда некромант соизволил подняться и усесться за стол, а я принялась готовить завтрак на две персоны, заговорила уже мирным тоном:
   - Вообще-то, если начистоту, то я недолюбливаю магов, которые выбрали своей специализацией искусство некромантии. Я не совсем обыкновенная цветочница.
   - Да, Сигид мне рассказал, - кивнул блондин и печально пошевелил носками лакированных туфель, на которых явственно обозначились глубокие царапины. - Только я думал, что это обычная магия. Ну, знаете, среди волшебников встречаются изредка таковые, которые имеют со стихией, из которой черпают силы, настолько близкую связь, что не могут обратиться ни к какой другой энергии. И вынуждены, хм, ну, я лично знаком с одним представительным советником, который владеет только стихийной магией огня. Но владеет в совершенстве. А жена у него - ледышка. Ну, морозит в смысле, и только морозит. Вот, и с растениями такое же бывает. Я и думал, что вы как раз из таких волшебников. Я же не думал, что вы...
   - Совсем даже не маг, - хмыкнула я, наливая некроманту компот. - Ну, не только это. Знаете, мерзко все это. Ну, труп, разлагающийся, ошметки синюшной кожи свисают с тела, желтый гной, продукты гниения хлюпают... ой, простите, приятного аппетита!
   Шиски мотнул головой, наворачивая яичницу так, что за ушами трещало.
   Ну, конечно, что ему до мерзких разговоров за столом, он небось давно привык.
   - Я бы попросил! - промокнув губы салфеткой, поднял палец блондин и улыбнулся с превосходством. - У хорошего некроманта такой мерзости никогда не выйдет. Совершенно небрежная работа, совершенно.
   - То есть моя крыса, она не будет разлагаться? - деловито спросила.
   - О, конечно нет.
   Некромант покосился на меня, отложил вилку. Сделал пару больших глотков компота, прокашлялся.
   - Дело в том, прекрасная хозяйка, что я не сразу вник в ситуацию. Но теперь, когда Сигги мне все доходчиво, очень доходчиво, объяснил, я приношу свои извинения.
   Я приняла их кивком, демонстрируя, что распространяться на эту тему и дальше нет никакого резона.
   - Ну и, все-таки, держать живую крысу в доме - это совершенно негигиенично.
   - А мертвую? - приподняв бровь, уточнила я.
   Друг Гийльрея хрустнул пальцами, отставил тарелку и принялся объяснять.
   - А она не мертвая.
   Если опустить специфические термины, то большая часть была относительна понятна. Оказалось, что "поднятие" тела - это всего лишь обобщенное название разных техник и даже направлений. И не всегда в результате работы некроманта с телом получался кровожадный мертвец, стремящийся изничтожить все живое на своем пути.
   - Основные три ветви, это: анимирование - создание бессознательного объекта, который выполняет определенные заложенные функции, конклюзия - подселение в тело какой-либо сущности и ее последующий контроль. И собственно рекуперация - возвращение в умершее тело собственной... хм, собственного сознания. Это самый сложный и, как ни странно, опасный вид некромантии. Потому что сознание после смерти вряд ли будет адекватно.
   Шиски встряхнул головой и замолчал ненадолго, видимо, выстраивая план речи. А у меня перед глазами так и встали кровавые картины сбрендивших мертвецов, крушащих родные дома и рвущих живую плоть родных. Ибо последняя ремарка предоставляла простор для воображения.
   - Да... - потянул некромант. - Сущность или какой-то полу разумный сгусток энергии можно загнать в определенные рамки, спеленать и захомутать. То есть "заключить", хе-хе. А вот сознание, искорёженное смертью, потерявшее часть себя, но сохранившее память, навыки и умения - это как злобный двойник когда-то жившего человека. Иногда мстительный и кровожадный двойник.
   Заметив, что я побелела и сижу, словно кол проглотив, блондин опомнился, перестал ломать заморскую солонку, пытаясь оторвать у лунообразной птицы хвост. Сгреб ладонью рассыпавшуюся соль, пометался туда-сюда, не зная куда ее деть, и в итоге сунул в карман.
   - В общем, конклюзия и рекуперация совсем не популярны и используются в исключительных случаях.
   - То есть моя крыса - это анимированная крыса? - с отвращением отворачиваясь от еще теплой яичницы, спросила я.
   И правильно, что решила повременить с завтраком. Он бы точно внутри не удержался.
   - Именно так, - кивнул профессиональный некромант. - Мы обсудили с Сигидом все необходимые действия, которые должен выполнять ваш помощник, и я создал весьма и весьма годную анимацию. Ваша крыса по-прежнему неуязвима для прямого магического воздействия, по-прежнему обладает отличными охотничьими навыками, но можно не опасаться, что она нападет на людей. Или что она принесет какую-нибудь заразу в дом. Она теперь такая чистенькая, что ее можно вместо резиновой уточки в ванную брать! И, что самое главное, она не утонет, если будете ее топить!
   Я сглотнула и поспешно отвернулась.
   В конечном итоге мне удалось более-менее смириться с происходящим. Ну а что такого? Если представить, что этакая механическая волшебная игрушка по дому ползает, заводная, угу, то и вовсе нестрашно. Подумаешь, харчит живых крыс без каких-либо эмоций и тени осознания в глазах.
   Благодаря ранней пробудке, я успела переделать почти все домашние дела до того, как надо было открывать лавку. Хотя, какая к черту лавка! Тисса и Соши половину ночи вычищали помещение от опавших, высушенных и превратившихся в черную гниль растений. Еще и большая часть садовых деревьев во дворе потеряла листья.
   Девчонки теперь дрыхли в комнатах, что сурки в норках. А я... я прошлась по своему магазинчику, убедилась, что хотя бы теплицы остались нетронутыми, посмотрела печально на погибший сад... И решила закрыться. Ну а что еще делать? Не позориться же пустыми прилавками перед клиентами.
   Вся в расстройстве, швыркая носом и злобно моргая, я рассерженно месила тесто. Для лимонного печенья, да. Засяду в лаборатории, налопаюсь до отвала. И не буду никого видеть целый день.
   Отличная затея.
   Обернулась, значит, сахар достать, и вздрогнула опять. Ибо некромант сидел за столом и буравил меня жутким взглядом. Как только маги и умеют - будто решал, правую или левую руку ему в какое-нибудь мерзкое зелье кидать, и сколько раз против часовой стрелки помешивать.
   - Вам чаю подлить? - спросила и неестественным жестом поправила прическу. Испачкала волосы в муке.
   Некромант помотал головой, постукивая длинным ногтем
  по сахарнице. Рядом стояла полупустая вазочка с медом и термос, из которого, по-видимому, друг Гийльрея и изволил напитки вкушать.
   - Нет, спасибо, у меня есть несколько неистребимых привычек, и это, - он кивнул на открытый термос, из которого вился аппетитный дымок, - одна из них. Я решил с вами поговорить, пока Сигги нас не слышит.
   Я отвернулась к раковине и принялась отряхивать челку, искоса незаметно разглядывая сего странного представителя волшебной братии. И мне еще казалось, что это Гиль ку-ку? Не-а, да он просто образец здравомыслия и адекватности. От этого Шиски у меня мурашки по коже, и это даже без учета знания того, что он некромант.
   Понятно теперь, откуда все эти сказки про злобствующих кровожадных темных магов.
   - Пока не слышит? - переспросила, а Хунрир замялся.
   - Ну, то есть, пока он спит, мы с вами можем немного посекретничать.
   Господин Шиски вежливо подождал, пока я поставлю печенье в духовку и замариную курицу, нервируя меня своим молчанием и пристальным вниманием к каждому моему действию.
   - Дадите переписать ваш рецепт? - со звездочками в глазах попросил Шиски, когда я наконец позволила себе сесть и опустить руки.
   Я от изумления не сразу нашлась что ответить. Вот так хобби у него, оказывается - у плиты возиться.
   - К-конечно, господин некромант. Это семейный рецепт, но ничего секретного в нем нет.
   - О, благодарю, благодарю.
   Мужчина предложил мне травяной чай из своего подозрительного термоса, но я благоразумно отказалась, ограничившись классическим черным из собственного безопасного заварника.
   Гордо расправившиеся чайные листы водили хоровод, один за одним собираясь в центре натертого чайничка, словно тоже собрались "посекретничать". Я следила за их кружением и мечтала занырнуть в море. Сейчас бы пройтись босой по прохладной с ночи гальке, забраться на волнорез и разом ухнуться в воду там, где поглубже, обняться с обросшим водорослями камнем и качаться на волнах, как в детстве. Наблюдать за тем, как шествующее по небосклону солнце тоже плещется в воде, заигрывая с мелкой рябью.
   - Так о чем вы хотели поговорить?
   Блондин щелкнул пальцами и доверительно наклонился ко мне.
   - Мне всегда было дико интересно и уж простите, если мой вопрос покажется вам чересчур интимным, но... И как оно?
   Я похлопала глазами.
   - Простите, что?
   Шиски ничуть не смутился.
   - Как оно вам.
   Я обмахнулась ладошкой, зачем-то огляделась вокруг. Нет, определенно я неправильно его поняла - не может джентльмен так легко спрашивать о таком, да и вообще - спрашивать! Ох, Риса, опять эта твоя дурная фантазия разыгралась, вечно ты приписываешь людям мысли, которые им несвойственны.
   - Что именно, господин Шиски?
   - Хунрир, - поправил меня некромант, угрожающе погрозив указательным пальцем. Да-да, с тем самым острым ногтем. На его руках явственно зеленели следы окислившейся меди от многочисленных колец, которые с моем доме он почему-то снял.
   - Хорошо, Хунрир, поясните, пожалуйста. Я, признаться, совершенно вас не понимаю.
   Мне осталось только беспомощно пожать плечами и заглянуть в его светло-карие, почти медовые, глаза с наивно-щенячьим выражением.
   Не то, чтобы я умела как-то особенно манерничать и добиваться всего, чего хочу от мужчины одним взмахом ресниц, но кое-какие навыками обладает любая представительница женского пола, даже совершенно неискушенная дебютантка. Правда, мне все время лезла в голову мысль о том, что глаза-то у Хунрира не просто медовые, а как раз того цвета, который получился бы, вознамерься кто проверить верность поговорки и добавить в мед ложку дегтя.
   Некромант пожевал губы.
   - Я - человек неразборчивый и небрезгливый. И с Гилем нас соединяют, безусловно, дружеские и доверительные отношения. Да что там, мы почти как кузены, выросшие в одном доме! Но даже мне тяжело представить, как с ним можно, хм...
   Я поощрительно закивала, дабы Хунрир закончил уже свою мысль, хотя его слова и казались мне несколько странными и совершенно мне не нравились своей двусмысленностью.
   - Как с ним можно что? - поджала губы я, не решив еще, забавно все это или неприятно.
   - Ну, например... - и, выдержав драматическую паузу, Шиски ляпнул: - читать любовные романы.
   Едва не подавившись, я отложила сушку в сторону. Знала же, что плохая идея - так и задохнуться можно.
   - А он что, не переносит запаха типографской краски? - бесхитростно предположила. - Или у него случается эпилептический приступ, когда он видит глупых женщин, обливающихся слезами над книжкой?
   Блондин в ответ тоже отставил кружку и подозрительно на меня уставился.
   - Да нет, я о том, как вы умудряетесь так потрясающе беззаботно себя чувствовать и раскованно мыслить в компании не безразличного вам телепата.
   Я в буквальном смысле почти уронила челюсть.
   - Вы что, телепат?
   Блондин выпучился на меня столь же красочно.
   - А я что, вам небезразличен?
   - Нет, конечно! Ой, простите, в том смысле, конечно же вы мне нравитесь, вы очень даже симпатичный молодой мужчина, и внешне, и так, правда-правда, вы очень обаятельны, просто я - это я и...
   Я оборвала себя на полуслове.
   - Так вы что, и в самом деле можете читать мысли?
   - Нет конечно, зачем бы я тогда спрашивал, как вы ко мне относитесь, - не менее ошарашено, чем я, ответил некромант.
   - А разве для подобного не требуется решение суда или особые полномочия? И разве я бы не почувствовала, что кто-то роется у меня в голове? Я знаете ли это, то самое! У меня невосприимчивость, знаете ли!
   - В самом деле? - слабо переспросил Шиски, оглянулся куда-то в сторону и почему-то немного спал с лица. И даже слегка побледнел.
   Я подозрительного его разглядывала, а некромант молчал, отстранившись от стола и о чем-то размышляя.
   - Итак, - начала я вполне светским тоном, - я так понимаю, что мы с вами неправильно друг друга поняли. Вернее, это я вас неправильно поняла. Вы ведь подразумевали господина Гийльрея, когда спрашивали.
   Мне не нужно было спрашивать, я утверждала, внимательно наблюдая за реакцией блондина на мои слова.
   - И господин Гийльрей - телепат. Это так?
   Хунрир сложил пшеничные брови домиком, сморщил нос, а потом и вовсе уронил голову на руки, звонко стукнувшись лбом об стол.
   - Сигги меня убьет, - мрачно констатировал некромант. - Я думал, что раз у вас так все серьезно, то вы уже в курсе - он ведь специально уехал в провинцию, чтобы разобраться со всем этим. Простите меня!
   - С чем разобраться? - выделила самое главное я, но Хунрир отмахнулся, страдальчески заламывая пальцы.
   - Вы так мило ворковали и смотрели друг на друга влюбленными глазами, что я решил... О, как я был глуп! Говорила же мне мама не спешить с выводами! Я решил, что Сигид уже раскрыл вам свою тайну. Ох, что же мне теперь делать.
   Он приоткрыл один хитрый глаз и подмигнул мне, чем окончательно сбил с толку.
   - Так и быть, раз я так бесцеремонно влез в ваши дела, то мне и исправлять.
   - Мы ворковали? - совершенно невпопад брякнула я.
   Господин Шиски не обратил на эту мою глупость никакого внимания.
   - Вынужден открыть вам страшную правду.
   Тяжело вздохнув, некромант грустно заглянул в опустевший термос, не нашел там ничего, чем можно поживиться, и потянул носом. По кухне начинал разноситься потрясающий запах выпечки и цитрусов. Я тоже сглотнула слюни, уговаривая себя дотерпеть и не кусочничать.
   - Мы с Сигги работали в одной группе в СОМА, ну, вы знаете, да, магические аномалии, все дела.
   Угу, государственные преступники, волшебники-маньяки, заговорщики, аномалии природного происхождения - это все по их части. Об этом ведомстве я заныла мало, так, из сводок новостей по дальполотну в основном. Помнила только, что если их и показывали, то это были суровые молчаливые ребята, все время оказывающиеся к оператору спиной и исчезающие из кадра почти сразу чудеснейшим образом.
   - Мне он говорил, что на погранпосту где-то в горах служил, или что-то вроде того, - улыбнулась я.
   - А, так это потом уже. А до этого мы с ребятами в группе быстрого реагирования состояли. Вот так вот случается чего-то, нас туда - хоп! И мы быстренько там по ситуации смотрим, то ли сами решаем, то ли подмогу, то ли замять. А то ли просто пытаемся взять ситуацию под контроль, пока верха решают, стоит вмешиваться в это дело или нет. Н-да, но это все ерунда, а вот отчеты - это зло! Мы оттуда и ушли потому, что надоело бумажульки пачкать, мне, знаешь ли, не особо удобно перо в руке держать, да и исследования... Я тут это, диссертацию пишу, вот так...
   - И Гиль - телепат, - напомнила я, зачерпывая чайной ложечкой засахарившийся мед.
   - Ну да, он был нашим мыслечтецом. Как нам без него?
   Никуда, конечно же никуда. И телепат, судя по всему, весьма неслабый, раз мог почти незаметно в головах копаться. А точно ли в прошедшем времени?
   - Был? - как бы не особо интересуясь данным аспектом, переспросила я.
   Посуда в раковине так и манила к себе обещанием занимательного времяпрепровождения, пока не присохли кусочки теста. Надо было хотя бы набрать теплой воды в плошки и опустить туда терку, чтобы лимон не пришлось отколупывать ногтями, лишаясь маникюра. Но продольная полоса на трубе, подходящей к умывальнику, снова посерела. Противная саламандра вновь халтурила, дожидаясь пока я не суну ее хвост в ледяную же воду. Вот тогда она распалится, выдаст клубы пара и примется злобно шипеть. А из труб пойдет почти лава, которую даже примешивающаяся струя холодной воды не остудит до приемлемой температуры.
   Риса-Риса, ну что за человек ты такой неправильный! Тебе тут новость сообщают, из-за которой любая на моем месте моментально понеслась выяснять отношения, разрыдалась или слегла с мигренью. А некоторые особо мнительные и за границу бы сбежали по поддельным документам. А ты?
   Я с удивлением прислушивалась к себе и понимала, что никакого отторжения эта новость у меня не вызывает. Так, слегка щекотало беспокойство, да любопытство ерзало вверх-вниз по позвоночнику. Мой сосед - бывший телепат. И что? Да, про них многое пишут. Что они аморальные, что у них психика расшатанная, что понятия о людях у них совершенно циничные. Но я ведь Гийльрея уже успела более-менее узнать, и меня все устраивает. И даже более чем устраивает.
   - Ну да, он на границе же дознавательское кресло просиживал. Начальником был, контрабанду предотвращал, культурный обмен поощрял. А как в отставку вышел - тут и начало свободной жизни.
   - Почему?
   - А?
   Я слегка смутилась. Шиски вещал вдохновенно и почти не сбивался. Если не считать то, что скакал с темы на тему, что пьяный заяц. Попыталась объяснить:
   - Ну, телепаты же прекращают практиковать, когда уходят с госслужбы. Какая тут свобода, когда нельзя пользоваться инструментами, к которым привык?
   Блондин подпер щеку ладонью.
   - Потому что какая-такая может быть у человека свободная жизнь, если в его присутствии все или начинают трястись, или внутренне напевать песенки, или сложные арифметические вычисления производят, или за амулеты шарлатанские какие-нибудь хватаются, или молятся. Словом, с ними совершенно невозможно нормально разговаривать. Им же невдомек, что для того, чтобы в голову человеку влезть, нужно серьезные основания иметь. И что нормальному человеку совершенно не хочется копаться во всех этих хитросплетения оборванных мыслей и желаний. Не говоря уже про то, что некоторые люди как вы, только наоборот. Ваши антиподы. У вас невосприимчивость в телепатии, а у них - предрасположенность и излишняя открытость. Гиль это называет одним словом - "громкость". Просто слишком громкий человек. У него от таких вообще голова болит и настроение портится, он становится таким сварливым и злобным, собственно, он и сам по себе не очень-то белый и пушистый... Мнэ, так, о чем это я?
   Блондин вываливал на меня буквально мешки с информацией, и я сосредоточенно запоминала все подряд. Во-первых, это касалось Гийльрея, а во-вторых, где еще такие подробности про внутренние дела касты чародеев узнаешь? Они типы скрытные. Ну, в основе своей.
   Такие вот болтливые легкомысленные некроманты - большая редкость. И надо ею пользоваться, редкостью этой, пока есть возможность.
   - А таких, как я? Закрытыми? Тихими? - предположила моя хитрая моська, закрываясь при этом кружкой с чаем, чтобы блестящие глаза не выдавали любопытство.
   - Хм, не помню, чтобы у него когда-нибудь возникали проблемы с чтением кого бы то ни было, если приходилось. Наверное, он просто слишком хорош в этом деле. Да и вообще, он же особенный у нас.
   Тут Хунрир все-таки тормознул. Снова пожевал губы.
   - С чего мы начали?
   Медовые глаза наполнились тягучей пеленой - чародей активно пытался вспомнить, откуда же его занесло в такие дебри. Я же, не делая лишних движений, совершенно непринужденно дотянулась до подставки со специальными выемками и держателями. Зажгла ароматизирующие палочки, поставила на кухонный стол, чуть в стороне, чтобы дым не мешал нам разговаривать. Распространяющийся легкий аромат и несколько неощущаемых компонентов должны были настраивать на мирный лад, спокойное пищеварение и долгие разговоры.
   - Мы начали с того, как тяжело господину Гийльрею в обществе, которое представляет, с кем имеет дело.
   Блондин слегка покраснел. Словно стыдился за друга. Ну и поделом! Такие вещи скрывать от соседей по дому - это элементарно некрасиво. Хотя и правильно. Знай я изначально, что Гиль телепат, как бы я себя вела? Ух, и натворила бы глупостей.
   - Нет, уважаемая госпожа Мормори, теперь ему ничем не тяжелее нас с вами, - чрезвычайно убедительно возвестил блондин.
   Даже руку к сердцу приложил.
   - Вы наверняка знаете, когда телепаты столь высокой квалификации, как Сигги, уходят в отставку, если они больше не собираются заниматься профильной деятельностью в рамках государственной службы или с дозволения специальной комиссии для каких-либо особых случаев... А уж военным телепатам и подавно! В общем, им ставят блок. Грубо говоря, они выходят на пенсию. И становятся бывшими телепатами. И им легче, и их семьям, и государство может спать спокойно.
   - Ну да, никто не ограбит банк, вызнав код сейфа или приказав инкассаторам поменять мешок денег на букет анютиных глазок, - покивала я, знакомая с данной процедурой по детективным романам.
   Хунрир согласно хохотнул.
   - Так что каким славным не было прошлое нашего Сигида, но теперь он совершенно безвреден. Просто как поднятый младенец. И я, признаюсь, совершенно за него рад. Да-да.
   Поднятый младенец? Это он про свою некромантию что ли?
   Милосердный свет, нет, я не хочу это представлять, не хочу.
   - А...
   Я открыла рот, собираясь развить тему про их совместную службу, как Шиски внезапно хлопнул ладонями по столу.
   - Да, именно! И это не афишируют!
   Сумасшедший какой-то. Петляет от темы к теме, что пьяный заяц.
   - Так-то ладно, подумаешь, шугануть волшебный народец, но начинать с ними полномасштабную войну! Это наше Величество, конечно, знатно перегнул палку. Безусловно.
   Нахмурившись, я снова попыталась заговорить, но некромант вдруг зашипел и заморгал, что припадочный семафор. Подумала, что бедняга перенервничал, не выдержал. А потом дошло - тему перевести пытается, чтобы кто-то о чем-то не прознал. Кто-то, кому я давно обещала подарить тапочки с металлическими набойками.
   - Так ладно бы сидел в своей резиденции, чаи-кофеи с министрами глотал, так нет, сам туда сабелькой махать отправился! Говорят, что самолично на территории Глуши одному из Властителей фейри волшебную диадему с головы срубил. Ох, затейник, ох, проказник! Кровь на руки брызнула - гангрена началась, все придворные лекари носятся по потолку. Вот что я по этому поводу думаю: не стоит к волшебному народцу лезть, не стоит что-то у них там силой отбирать, а тем более в виде трофеев домой тащить! Сказки, они на пустом месте не рождаются, вот что я думаю!
   - Мы ведем войну с фейри? - неверяще проговорила я. Слова катались во рту, чужие и неловкие, словно стеклянные шарики.
   - Ага! Нараталь Четвертый уже третьи дизайнерские доспехи себе заказывает, инкрустированные драгоценными камнями. Первые три варианта оказались непомерно тяжелыми для Его Величества. О, Сигги, здорово! Как спалось? Кстати, хотел спросить, ты не расстроен? Ты же так не вовремя вышел в отставку! Просиживал штаны в своей глуши, а как перешел на пенсионное обеспечение, так сразу все интересное и началось. Да-да, Риса. Наш Сигги так ненавидит всех этих фей, что я удивляюсь, почему он не в личной гвардии короля, в первом ряду копьеносцев.
   - Шиски.
   Укоризну и предостережение из голоса Гийльрея можно было вычерпывать ведрами - и источник бы все равно не обмелел.
   - Ага, в самом-то деле, и как ты до сих пор не рванул туда? Ты ж раньше из штанов выпрыгивал, стоило только упомянуть какую-нибудь глупую сказку про волшебный народец.
   Гийльрей сгорбился и устало потер лицо, пытаясь избавиться от остатков сна. Потом подозрительно осмотрел некроманта сверху вниз.
   - Ты какой-то слишком энергичный, - сухо проговорил он.
   Повернулся ко мне. Ну а я? А что, я сразу засуетилась по хозяйству, изо всех сил изображая, что мне нет совершенно никакого дела до них и каких-то их разговоров. И что мне совсем не обидно от слов Хунрира.
   Ну подумайте сами, тоже мне - фея! Подумаешь, семейная сказка, ты, Риса, и не верила в нее никогда всерьез. Ну и что, что магия у тебя фейская? Мало ли, может это какая-нибудь аномалия в организме моих далеких предков произошла. Например, пра-пра-пра надышалась какой-нибудь странной пыльцой, когда беременная была. Или о потерянную волшебную палочку какого-нибудь фейрского чудотворца случайно укололась. Или цветочек пожалела, сук там отломанный ураганом назад веревками примотала, а в благодарность ей некая древесная дама волшебство впендюрила вместо подарка. Мало ли как фейскую магию заполучить можно?
   А ненавидеть фейри действительно есть за что. Я с ними самолично не встречалась, Свет миловал. Но вот то, что это чужемыслящие, хитрые, коварные и высокомерные существа, способные мимоходом поломать чужую жизнь ради развлечения - знала. И помнила, как мама целых пять лет поставляла целебные травы для отваров родителям одной бедняжки, которая однажды в лесу увидела синие огоньки и пошла за ними.
   Пять лет готовила. А потом перестала, потому что несчастная высохла от тоски.
   До сих пор помню мельком увиденный пустой взгляд, будто бы все еще обращенный туда, в чащу леса, вслед игриво прячущимся за стволами деревьев огонькам.
   Плошка выскользнула из рук и плюхнулась в воду, украсив стены и мой передник клочьями мыльной пены. Я стерла их краем ладони и стряхнула в раковину. Почему-то из всех откровений меня больше всего задело именно это. Ну, то, что мой сосед глубоко не в восторге от моих предполагаемых родственников. Хотя, по идее, я тут покрыться мурашками от одного упоминания военных действий должна была.
   Ну надо же. А мы, оказывается, совсем не мирное государство. И ведем войну, причем на своей территории. С силами, величину которых никто из людей и вообразить не может. Если Шиски все это не выдумал. Или дико преувеличил ради красного словца.
   Друзья, товарищи и бывшие коллеги давно покинули кухню. Гийльрей при этом подозрительно меня рассматривал некоторое время, даже подошел и спросил, все ли в порядке, но я скупо заверила его, что все это - часть моих ежедневных обязанностей. И дел у меня еще выше крыши.
   - У меня к тебе пара вопросов по поводу амулетов. Надеюсь, ты еще помнишь свои институтские конспекты, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, проговорил Гиль. И дернул головой в сторону жилой части дома. Мол пойдем-ка выйдем.
   Некроманта мне было немного жалко. Он столько нового мне рассказал, а его по сути ждет выволочка. И за что? За то, что я никогда не узнала бы от самого Гийльрея.
   Бывший телепат, ну надо же.
   Я покачала головой, пока руки были заняты привычными хозяйственными делами. Обычно в такие минуты мысли мои занимало составление сметы на ближайший квартал или планов на день. А тут я раз за разом рыскала по закоулкам памяти и никак не могла остановиться, вспоминая то поразительную догадливость соседа-волшебника, то его невообразимую чуткость, а то и глубокую солидарность, как будто наши мысли текли абсолютно синхронно в одном направлении. Или как будто кто-то сдернул у меня с языка мою же фразу.
   Это было невозможно. Я четко осознавала это, но и факты от этого никуда не девались. Иногда Гийльрей вел себя так, будто слышал каждую мою мысль.
   Домой я вернулась поздним вечером. И не потому, что долго ехала до загородных участков или долго обсуждала условия дозаказа экзотических растений у поставщика. Я получила истинное удовольствие, прогуливаясь в одиночестве по тропинкам своих владений. Здесь я не чувствовала каждый стебелек, каждую каплю воды, бегущую от корней вверх, по жилам растений. Но все равно эта земля - моя. Здесь не пробивались сорняки и тропинки никогда не зарастали, потому что я не позволяла этому случаться. Не знаю, насколько сильной была мама, но она, закрыв глаза и сосредоточившись, могла дотянуться мысленно до самых отдаленных горных лугов. И дальше, сквозь леса и дороги, об которые стесывались конские копыта, людские сапоги и колеса агелетов, вбивая в землю едва живые ростки подорожника и пырея.
   Меня вот хватало только на участок земли около дома. И совсем чуть-чуть - на загородные посадки.
   "Все мы связаны своими корнями. Это только кажется, что выдернул одного - и делу конец. Это не так уж просто, когда корни крепко переплетены. А если уж и удастся, то ты не только выдернешь из земли одного, но и покалечишь других".
   Так, кажется, мама объясняла мне, почему нельзя бить мальчика в песочнице лопаткой по голове. Тогда меня эти слова не особенно впечатлили. Тем более что никаких корней ни у мальчика, ни у себя не обнаружила, хотя его я самолично выпихнула из песочницы вниз головой и имела все шансы рассмотреть подошвы его ног, пока он барахтался.
   Побродив и повспоминав маму, я немного погрустила и подобрела. Успокоилась. То, что мне никогда не стать могущественным заклинателем растений, или как мы там значимся в перечне разновидностей магических дарований, меня уже давно не беспокоило. Причем могущественным в прямом смысле этого слова, ибо дорогая родительница как-то заставила мухоловку вырасти до монстрообразного размера за считанные секунды, после чего, повинуясь ее взгляду, растение мило схарчило неудачливого поклонника вместе с охапкой цветов и чемоданом.
   Знатный был чемодан, как сейчас помню, из дорогой кожи, винтажный.
   О чем это я? Ах да, я вернулась домой уже под вечер. Поручила Тиссе и Соши, которые сияли и с готовностью ринулись мне помогать, перетаскать привезенные растения из двора в рабочие помещения, чтобы в дальнейшем рассортировать и промаркировать. Предвкушающе сунула нос на кухню. Девчонки почему-то чувствовали себя виноватыми (или просто захотели сделать подарок своей замечательной наставнице? Вряд ли) и избавили меня от необходимости готовить на полный дом голодных ртов. И даже ничего не испортили на первый взгляд - кухня блестела и сверкала, будто ее отполировали.
   Что удивительно, учитывая то, что Ритисса вряд ли когда-нибудь до этого держала поварёшку в руках, а Соши как-то раз умудрилась поджечь плиту, устроив столб пламени, лизавший потолок, стоило мне только на секундочку отвернуться.
   И что же я сделала дальше?
   Правильно. Пошла искать господ чародеев. Потому что я тоже ощущала вину. И для полного успокоения души мне не хватало только взгляда соседу в глаза, чтобы узнать, что он не злится на меня за то, что я знаю что-то, что он мне рассказывать не хотел.
   Ну и про войну с фейри разузнать. Большей частью первое, конечно. А волшебный народец? Ну и черт бы с ним.
   Волшебники изволили скрываться. Или смотались куда-то, потому что ни в общей гостиной, ни на соседской половине дома я их не обнаружила. Хотя, право слово, заходить глубоко на территорию волшебника я не стала, но вот звала достаточно громко.
   Я вернулась на кухню и потянула рычаг, долженствовавший привести в действие устройство, которое где-то там, внизу, пощекочет саламандре брюшко. Но полоса на трубе оставалась исключительно бесцветной.
   Вздохнув, я перекинула полотенце через плечо и поплелась в подпол. Ей богу, эта ленивая ящерица когда-нибудь меня окончательно достанет. И я приобрету автономный котел. Подзатяну пояс на ближайшие полгода, но зато не буду больше играть в рабовладельческий строй с духом огня, который добровольно, смею заметить, согласился сотрудничать с моей семьей на определенных условиях. А теперь эти условия отказывается выполнять.
   Первое, что меня насторожило - это легкий дымок, поднимающийся из подпола. Я тут же стала принюхиваться, но гарью совсем не пахло, разве чуть-чуть влажность была повышена. Провела пальцами по перилам лестницы и вытерла руку об юбку. Конденсат собрался в капельки воды, покрывавшие все поверхности.
   - Что за ребячество.
   Резкий голос прозвучал словно шмят парного мяса по столу - смачно и неожиданно хлестко.
   Я застыла на одной из верхних ступенек и согнулась, чтобы видеть происходящее, но не спускаться вниз.
   - Да ладно тебе, что ты опять вспомнил, - примирительно и устало произнес Шиски.
   Мне пришлось встать на колени и упереться руками, чтобы разглядеть, что там под потолком делает некромант. Он дозакручивал гайки на стыке труб здоровенным таким ключом.
   - Ты так ринулся на ее защиту. Ага, я уже ждал приглашения на свадьбу. Думал, что ты меня не приглашаешь из-за того, что я чуть не прибил твою невесту. Случайно! Я же не ожидал, что по ней такой откат долбанет. А ты мне ничего не объяснил!
   Шиски укоризненно ткнул гаечным ключом в сторону Гийльрея, который небрежно придерживал стремянку одной рукой и пытался дотянуться другой до плавающей в воде деревянной шкатулки с шахматами ручной работы. Половина фигурок радостными поплавками качались отдельно, выскользнув из пазов.
   - И я что, виноват, что ты такой идиот? - не сбавлял ход Хунрир.
   - Заткнись, а.
   - Нет, считай, что я тебе помог, даже если ты этого не понимаешь.
   - Да это ты не понимаешь, - вернул указующий жест Гиль, ткнув пальцем в грудь некроманту. - Притворяешься, что не понимаешь. Будто я не знаю, что ты сделал это специально.
   - Нет, наоборот, я слишком хорошо тебя знаю. Спорим, что тебе сейчас хочется взять и сбежать?
   Гийльрей громко фыркнул. Он стоял по колено в воде. Закатанные штаны все равно промокли, а бледная кожа раскраснелась.
   Некромант похлопал рукой по залатанным трубам, имея при этом крайне довольный вид. Спрыгнул в воду, подняв брызги. И тут же зашипел.
   - И почему она не прекратила греть воду, когда тут начался потоп?
   Сосед демонстративно стянул рубашку, которая наверняка противно липла к телу, и принялся ее выжимать.
   - Потому что она испугалась. Потому что она имеет чувство самосохранения, в отличие от тебя. Тебя кто учил стихийной магии?
   Прилюдное раздевание и дружеский диалог все-таки вывели меня из созерцательного ступора. До меня дошли масштабы катастрофы. Но это не помешало мне полюбоваться на рельефно выступившие при выжимании рубашки мышцы бывшего телепата. А также подтверждение того, что таки бывшего - татуировка-блок на левом предплечье.
   Едва эта мысль пронеслась в моей голове, как Гийльрей повернулся и посмотрел в мою сторону. Я ойкнула и резко разогнулась. Полотенце, про которое я давно забыла, соскользнуло с плеча и шлепнулось в воду. Прижала ладони к загоревшимся щекам - это наверняка от жары и влаги - поднялась с коленей и, проглотив смущение застуканного шпиона, спустилась по ступенькам так, чтобы показаться мужчинам во весь рост, но не касаться воды. Пришлось присесть на ступеньки для устойчивости и подобрать юбку.
   - Добрый вечер, мальчики, - вроде бы мирно поприветствовала я, но оба как-то опечалились.
   - Мы тут это, - заговорил Шиски, - это, эм...
   - Чиним трубы, - подхватил сосед, глядя на меня прямо и внимательно, как будто пытался понять много ли я слышала.
   - Но мы уже почти закончи... А-а-а! Что-то коснулось моей ноги!
   Блондин по-девичьи взвизгнул и выскочил из воды, высоко задирая коленки, то ли в попытке спрятаться за Гиля, то ли запрыгнуть ему на руки.
   Гийльрей не впечатлился и отступил в сторону. Некроманту пришлось скакнуть на стремянку.
   - Это всешо лишь шуба, - приглядевшись, пояснил Гиль. С некоторым трудом вытащил ее из воды и накинул на лестницу.
   Теперь погрустнела уже я.
   - А, она все равно здесь не нужна, - махнула рукой. - Не снега и морозы, а дожди и ураганы.
   Однако, что ни говори, а соболя было жалко. Пусть в нем у нас действительно не покрасуешься особо. Выгуливать его удавалось всего полторы-две недели в феврале, да и то не каждый год.
   - Вы только не волнуйтесь, дорогая, мы мигом здесь все высушим и починим! - оптимистично заверил меня некромант. Увидев, что никакой подвальный монстр не пытается втихаря отгрызть ему ногу, Шиски вновь обратил на меня свое сияющие обаянием внимание. Правда, со стремянки так и не слез.
   - Что здесь произошло?
   Мужчины переглянулись. Да, вести рассказ (а он, учитывая обстоятельства, наверняка вышел бы очень занимательный и с кучей мелких подробностей), стоя по колено в такой горячей воде, что едва можно вытерпеть, - не лучшая моя идея. Я и не хотела выслушивать полный отчет, я, знаете ли, оголодала за день, да и в такой парилке находиться дальше не было никакого желания. Но понять хоть что-то в происходящем было необходимо, чтобы не сгрызть ногти от любопытства.
   - Эм... - потянул некромант и глянул вниз, на Гийльрея, который слегка поглаживал котел с саламандрой пальцами. Огненная ящерка низко ворчала, находясь, по-видимому, в состоянии шока от произошедшего, и теперь недовольная повышенной влажностью воздуха. Сам котел, эту тяжеленную бандуру, кто-то неведомой силой закинул на самую высокую полку, а там прикрепил металлическими жгутами прямо к стене, впаяв оные в кирпич.
   - Прежде, чем вы услышите остальное, Риса, я хотел бы заметить: вся эта порнография произошла исключительно из уважения, сочувствия и большой любви к вам.
   Произнеся подобное, Гиль приложил руку к груди и склонил голову, что в данном апокалептическом антураже смотрелось по крайней мере странно. Я ухмыльнулась: в занятии порнографией из любви к моей персоне мне еще никто не признавался.
   Как оказалось, заварили кашу действительно наши с Гийльреем ученицы. Впечатленные безобразием, творившимся в доме накануне, и моим страдальческим видом, эти не в меру активные барышни выдумали мне помочь. И нет чтобы по дому убраться, там, или купить моих любимых пирожных для подъема настроения - нет! Они решили кулинарничать на пару.
   Я уже упоминала ранее, что ни одна из девиц не то, что необходимыми навыками не обладала, я сомневаюсь вообще, что хоть кто-то из них знал в какую сторону рычаг дергать, чтобы печь нагреть. И совершенно естественным оказался итог - что-то сгорело, что-то расквасилось, что-то разбилось, что-то просыпалось. В общем, кухня была убита. И на ее воскрешение понадобилось бы часа три моих трудов. Или один не в меру активный некромант.
   Он спустился в поисках чего бы похамячить и узрел пугающую картину. И тут же позвал ГИйльрея. И эти братцы-кролики тоже решили мне помочь! Привести все в порядок и таки сделать сюрприз, незаметно выкинув испорченные продукты и приготовив съедобный ужин.
   И, в общем-то, почти все удалось - в бытовой магии они хоть что-то да понимали. Если бы на персиковом дереве не завопила ворона. Совершенно рефлекторно господин некромант запульнул в источник подозрительного шума оружием, которое, как он думал, находилось в непосредственной близости. А в руках у него как раз был дуршлаг.
   Что было дальше - и рассказывать невозможно. Одно потянулось за вторым. Ибо от звона разбитого стекла невольно вздрогнула Соши, которая в этот момент домывала посуду. И сорвала кран. Вода под напором вырвалась на свободу, кто-то подскользнулся, кто-то опрокинул стол, Ритисса кинулась зажимать неистовую водную струю полотенцем, но некромант решил дело радикально, швырнув в кран печать Семи Рек.
   Честно говоря, я не особо поняла, что это за заклинание такое, но красноречиво поежившийся в этот момент Шиски ясно дал понять, что соотносить реку с водопроводом не стоило.
   - Случился перепад давления, который отрегулировать из-за печати система охраны не смогла, и случилось то, что вы видите, - закончил свой рассказ маг, разводя руками. За это время почти вся вода куда-то делась и теперь едва доставала до щиколоток босых чародеев. Только темный след на стенах не давал забыть, что совсем недавно в подвале можно было проводить соревнования по синхронному плаванию.
   Подол платья уже напитался витающей в воздухе влагой и отяжелел, поэтому поднялась я тяжело, ухватившись руками за перила.
   - Тогда жду вас на кухне. Подогреть ужин получится нескоро, - я кивнула на все еще дрожащую саламандру, - там и расскажите все забавные подробности произошедшего. Как закончите жуткомагические выкрутасы - приходите, я потом сама здесь закончу. И руки не забудьте помыть!
   Мое спокойствие поразило мужчин больше, чем самая буйная истерика с выкидыванием вещей и нервическими мигренями. Молчание и кивание головой в процессе краткого экскурса в прозошедшее они расценивали как затишье перед бурей, а тут оказалось, что метеорологи крупно просчитались - мало того, что никакой бури, так еще и бабье лето с ромашками и цветущей вишней.
   Ну а чего кричать и махать кулаками после боя? Вон, два чародея в моем расположении, они тут быстренько порядок наведут. Да еще и ремонт из чувства вины забабахают, на который я сама еще лет пять бы не решилась.
   Вот на том я порешала. Доброжелательно улыбнулась обоим и поспешила выбраться из подпола. Хотелось как можно скорее принять горячую ванну, чтобы смыть уличную пыль, которая под воздействием пара расплавилась и щипала то под коленкой, то на спине в той точке под лопаткой, до которой никогда сам не дотянешься.
   Пока я поднималась по лестнице, друзья переглянулись.
   - Мда, - успела услышать, - Я никогда не пойму этих женщин. Десять минут назад я мог бы поклясться, что нам головы оторвут за учиненное безобразие. А тут... Может все дело в шляпках набок? Может им как-то односторонне солнце голову напекает? Хотел бы я знать, что творится в этой маленькой прелестной головке! Хотя бы в этот момент.
   - Поверь, это тебе все равно не особо помогло бы, - едва расслышала я ответ Гийльрея, преодолевая последние ступеньки.
   Да, моя мама наверняка устроила бы грандиозный скандал и еще неделю дулась бы, жалуясь подругам и сплетничая с соседями. И я, и Нинлар же пошли в папу, и обе предпочитали реальную выгоду выплескам эмоций и скандалам. Но если мне хватало ума молчать в тряпочку и старательно кивать, демонстрируя маме собственную вовлеченность в ее негодование, то сестра фыркала, перечила и пыталась доказать маме, что она не права, когда буйствует, словно дикая морская стихия, над уже разрешенной проблемой. Или увещевала родительницу в том, что страданиями делу не поможешь.
   Наверное поэтому у них так и не сложились доверительные отношения. Они были слишком разными, и обе не считали необходимым подстраиваться или сдерживать свои порывы.
   Вздох вырвался сам собой, когда я вспомнила про побег сестры в столицу. Мама так переживала, даже отчим казался обеспокоенным. А ведь она даже не оставила записки! Бестолочь, безответственная бестолочь, даром что старшая сестра.
   Я убрала прилипше к шее волосы и в который раз нахмурилась. Мысли о сестре вызывали беспокойство, но не подавать же ее в розыск в самом деле. Я бы определенно почувствовала, случись с ней что-нибудь серьезное. Да и мой кулон, который я носила на запястье, оставался целым и темлым.
   На ужин были голубцы, потрясающе вкусный сырный суп, запеченые со специями шампиньоны и мои любимые пирожные из пекарни Мирриме. Их вызвалась купить Соши. Вернее, она моментально сорвалась с места, едва завидев меня меня на пороге рабочей комнаты, где ученицы старательно подрезали свежие розы. Ни в жизни бы не подумала, что можно так резво скакать через ступеньки и заборы с переломом ноги.
   Однако от головомойки ее это не спасло. Если двое взрослых мужиков самостоятельно справились со своим наказанием, убирая последствия своих неосмотрительных действий и мучаясь чувством вины и стыда за то, что так опозорились перед хозяйкой дома (взрослые мужики все-таки, а так накуролесили), то вот Соши и Тиссе лишняя доза порицания была необходима.
   - Будете по очереди помогать мне на кухне, - заявила я, ничуть не растяв от вида и божественного аромата воздушных слоек с черникой. - Каждый день. Заодно узнаете хоть, с какой стороны за сковороду браться. Стыдоба какая - мужчины лучше вас хозяйничают, а вам еще замуж выходить. Когда-нибудь, - добавила я, глядя на то, как поежилась младшая ученица. - Кстати, господа, спасибо за ужин, все было очень вкусно.
   - Много магии и никакой ловкости рук, - пожал плечами Гийльрей.
   Хунрир согласно покивал и вскочил, разливая всем чай. Со щек блондина так и не сошел легкий румянец неловкости.
   - Да это все потому, что они маги, - возмущенно заявила Соши, тыча вилкой куда-то вверх. - И Ритисса наколдунякает как-нить что-нибудь. И вообще, она ж голубой крови, ей вкусняшек стряпуха наготовит, еще чего белые ручки пачкать!
   Я прищурилась и склонила голову на бок.
   - Да, я как-то об этом не подумала, дорогая моя... Спасибо за подсказку. А это значит, что помогать мне будешь ты. Тисса же у нас занята, ей еще с господином Гийльреем заниматься надо и кучу учебников изучать. А ты, балбеска, бездельничаешь.
   - Что? Да я не это имела в виду!
   Но было уже поздно, что я и продемонстрировала, повернувшись к Гилю, который сидел рядом:
   - Ну сама же виновата.
   Сосед кивнул с улыбкой и пояснил специально для некоторых обиженок, которые дерзко хмурили брови и крутили кончики черных кос в руках:
   - Лучше думать, прежде чем что-то говорить. Или молчать. То, как звучат твои слова, может отличаться от того, что ты собиралась ими сказать.
   Ритисса при этом скромно потупила взор, не преминув сверкнуть озорными глазами.
   - Это нечестно, - простонала Соши, состроив жалостливую мордашку. - Почему веселились мы вчетвером, а выгребать должна я одна?
   - Жизнь вообще несправедлива, - согласилась я и похлопала страдалицу по плечу. - Смирись.
   Перед ужином мужчины успели переодеться и привести себя в порядок. Очевидно, что им пришлось торопиться, поэтому мой взгляд все же обнаружил следы недавнего происшествия: волосы Хунрира не успели высохнуть до конца, некоторые пряди были темнее и слипались. Едва заметная черная полоса у Гиля на шее, уходящая куда-то под ворот рубашки. Похожая на грифельную, только масляная и въевшаяся. Не настолько заметная, чтобы бросаться в глаза. Сзади, так, что чародей, скорее всего, просто не заметил ее, когда умывался.
   Право слово, сначала мне было просто интересно, где и каким образом (и от чего?) можно было заработать такое украшение. Единственное, что приходило в голову - переработанное техническое масло, которым смазываются детали в двигателе агелета. Неужели они устроили потоп и в гараже? Или что-то хуже потопа?
   Потом я стала размышлять о том, чем эту грязь можно было бы стереть. Спиртом? Толченым мелом? Крахмалом? Жидкостью для макияжа ногтей? Лимонным соком? Солью или содой? Честно говоря, мне никогда не приходилось сводить пятна с кожи живого человека. Мертвого, правда, тоже, если не считать за опыт в данной сфере стирку куртки после того, как Соши в ней едва не сорвалась с обрыва. Куртку, кстати, все равно пришлось пустить на тряпки. Так что...
   Следом за этим мне пришло в голову представить, что Гийльрею все-таки придется снять рубашку, чтобы я могла помочь ему с въевшейся полосой. И наверняка опять продемонстрировать мне знак, оставшийся после Печати.
   Мне, кстати, всегда было жалко волшебников, обладающий полезными, но устрашающими способностями или талантами. Пока ты работаешь на государство - пожалуйста, а стоит уйти на покой, так будто сразу лишаешься всех своих заслуг. Будто усердие и верность в многолетней службе ничего не стоят. Будто едва сняв с себя полномочия, честный человек (в данном случае - волшебник) сразу приобретает преступные наклонности. Однако, как рядовому жителю, мне было спокойнее спать от знания того, что по соседству со мной обычный чародей (подумать только, я уже считаю чародейство обычным делом!), а не чтец мыслей. Да-да, было бы очень неловко осознавать, что мои глупые, не очень праведные или добропорядочные мысли известны кому-то еще. А тем более тому, перед кем хочется притворяться лучшей личностью, чем являюсь на самом деле.
   Я переложила на свою тарелку еще две слойки и начала прислушиваться к беседе. Соши все еще возмущенно что-то пыхтела, Шиски весело чирикал. Гийльрей неспешно пил чай и изредка вставлял пару слов.
   Да, хорошо, что в человеке всегда остается какая-то загадка. Иначе было бы грустно точно знать, что все люди вокруг гораздо хуже и корыстнее, чем пытаются показать. Как там в той опере было? "Как любить пустоту и тлен?" Удивительно, что я помню ту поездку в столицу и посещение сего великосветского мероприятия, лет мне было шесть-семь от силы. Я впервые была и в большом суетливом городе, и в огроменном шикарном театре с потрясающей подсветкой, но все равно проспала большую часть представления. Уже в адекватном возрасте я пыталась послушать сию оперу повторно, но рефлексы и очень уж классическое исполнение партий оперными певцами оказались сильнее - я неизменно вырубалась ближе к середине. Однако смысл более-менее уловила.
   Уже на следующий день господин Хунрир Шиски покинул Уннидбу. По-моему, он все еще чувствовал неловкость. Улыбался, поддерживал бронебойный флирт Соши, аккуратно скругляя углы и с извинением кивая в ответ на мои строгие взгляды. Напоследок раздал всем подарки: элитный геварский шоколад для девчонок, мне какую-то записную книжку, шикарную пару ботинок Гийльрею.
   Мы распили по рюмке чаю и разбрелись по своим делам: меня ждал дичайший аврал в лавке, к устранению которого я тут же припахала обеих учениц, чтобы и не подумали улизнуть. А маг пошел провожать своего друга-некроманта до телепортационной башни. Вернулся почти сразу, послонялся по дому и удалился отдыхать. Что немудрено: до самого утра эти двое возились с ремонтом. Я уже оценила его масштабы и сразу всех простила: в подвале теперь можно было в случае небывалого нашествия гостей вполне разместить пару-тройку человек.
   А уж как была счастлива саламандра увидеть свой новый домик с индивидуальной лавовой купальней.
   Я фыркнула. Вот так вот всегда с мужчинами. Папочка добренький, папочка купил игрушку. А мама злая, мама заставляет работать.
   Звякнули колокольчики.
   - Простите, сегодня мы все еще не...
   Я повернулась к клиенту с приветливо-сожалеющей улыбкой, но не смогла договорить, вытаращившись на Шиски, словно рыба-еж.
   - Э... - потянула я, опасливо оглядываясь и шаря по прилавку. Не иначе предмет потяжелее искала, чтобы защищаться в случае чего. Просто острое чувство дежа вю нахлынуло.
   - Не волнуйтесь, Риса, я не впал в маразм. Просто хотел вам кое-что сказать. Помните, я преподнес вам книжку? Это дневник снов. Да-да, мне пришло в голову, что раз вы плохо спите, то вам такой не помешает. Когда мы с Сигги учились в одном классе, я вел точно такой же. Вот. Всего доброго!
   И этот невыразимо странный тип еще раз помахал Соши, которая только что выскочила из рабочей комнаты с горшком в руках. Развернулся на каблуках и пошел прочь, весело насвистывая какой-то легкий мотивчик.
   - Госпожа наставница? - неуверенно попросила объяснений ученица, но я была ошарашена не меньше. - А вы правда плохо спите? А почему?
   - Что встала столбом, ставь на место.
   Я кивнула в сторону подоконника, и вернулась к прерванному занятию. На этот раз я не пребывала в состоянии расслабленного умиротворяя, я озабоченно хмурилась. Да так качественно, что девчонки до конца дня ходили на цыпочках и боялись лишний раз рот при мне раскрыть.
   До конца недели я не прикасалась к шелковине. Дверь в лабораторию наверняка паутиной затянуло; пренебрежение обязанностями и беспокойство за исход дела меня мучили, но разорваться на две автономные половинки я не могла.
   Посыльный тер-Вирей, тот самый рыжий маг, который не представился во время своего первого появления и не исправил в последствии это упущение, заявился повторно ко мне в среду на заре. Так рано, что хотелось пальцем у виска покрутить: кабы не необходимость побыстрее привести лавку в порядок, меня бы из постели и залетевший в окно якорь не вытащил. Соши, энергичная и эффективная в утренние часы в той же мере, сколь артистичен вяленый на солнце красноспинный окунь, с порога послала заявившегося ревизора далеко и надолго без объяснения причин.
   - А ты опас-сно бесстрашный, - неохотно ворочая языком, проговорила она, когда подчиненный тер-Вирей не внял угрозам.
   Во всей ее нарочито недовольной позе явно проглядывало предвкушение - играть на публику девчонка всегда умела.
   - Моя наставница тебя зажарит, - прошипела она ему прямо в лицо, - и на завтрак съест. А я догрызу остатки. Понял меня?
   - Соши, - спокойно прервала ученицу. - Не приставай в дяде, лучше иди печь разогрей, пока я с анемонами вожусь.
   - Охотно, - важно кивнула эта стрекоза.
   Девчонка растопырила два пальца, продемонстрировала рыжему жест "я за тобой слежу", после чего гордо развернулась и покинула сцену. Рыжий презрительно сморщился и выпятил подбородок.
   Наверняка он еще в тот раз, до рассекречивания Ритиссы, уловил, что категорически не понравился ни мне, ни Гийльрею, и упомянул это в своем отчете. А тер-Вирей не могла упустить шанс лишний раз подействовать мне на нервы и потыкать в Гиля палкой сквозь забор: отправила козлинобородого нанести якобы визит вежливости, исправиться об исследования и пожелать скорейшего устранения всех помех, мешающих выполнению заказа в кратчайший срок.
   На деле же этот неприятный тип приторно до зубовного скрежета расспрашивал про недавнее происшествие в лавке и все добавлял, что здоровье свое нужно беречь - так и не дожить до свадьбы Ритиссы можно. Мое отсутствие в штате обслуживающего персонала, конечно, очень и очень огорчит госпожу хозяйку. Как было бы печально не увидеть в итоге своими глазами торжество справедливости - бракосочетание любящих сердец, которое из-за моего варварского вмешательство могло и не состояться, испортив судьбу жениху и невесте. "О, всеми глубоко уважаемая госпожа Мормори, мне очень жаль, что слухи подтверждаются! Но я все же надеюсь на чудо, что вам полегчает и вы сможете вернуться к делу, а то вы так плохо выглядите, будто свинцом отравились. Вы точно себя хорошо чувствуете? Может все-таки позвать лекаря, как я и предлагал?".
  После пятого или четвертого такого пассажа мне захотелось или продемонстрировать прямо тут, при рыжем, как мне плохо (потому что от его медоточиво-заботливой физиономии меня действительно стало подташнивать), или расколотить об его черепушку пару разросшихся фикусов. Удержало меня только присутствие Гийльрея, который все время ненавязчиво находился поблизости, но напрямую не вмешивался - тип этот, хоть и был коллегой Гиля по стезе волшебствования, но явно его побаивался. Не обращался к нему напрямую и вообще старался не задевать в своих выпадах. Инспектировал-то он официально меня, как наемного работника тер-Вирей, и отпускал свои ядовитые комментарии исключительно в мой адрес.
   В третий свой визит (а появлялся он каждый день, как на зарядку), когда я так и не вышла из себя, да и вообще, не особенно обратила внимание на его появление, продолжив невозмутимо заниматься своими делами, рыжебородый опустился совсем уж до мелочности, задев длинным черным рукавом своей показушной чародейской мантии орхидеи. Целый ряд фаленопсисов шлепнулся на пол. Большую часть эпифитов удалось впоследствии спасти, но они потеряли товарный вид и были отправлены отходить в одну из рабочих оранжерей.
   Он тогда попытался изобразить на тощей физиономии раскаяние, но не успел. Гийльрей схватил его за запястье и пристально уставился в глаза, ни слова не говоря. В воздухе запахло грозовыми раскатами. Я глянула на, казалось бы, все такое же невозмутимое лицо соседа, а у него аж желваки на скулах ходят. В такой он ярости, оказывается, пребывал.
   Козлинобородый тоже попал под впечатление. Отшатнулся инстинктивно, да так и замер испуганно, вцепившись второй рукой в край стола.
  Безмолвная сцена продлилась пару минут, в течение которых маги вообще не шевелились. Только глядели неотрывно друг на друга. Разве что рыжий почти сразу выцвел смертельно. Костяшки пальцев побелели - с такой силой он опору свою стиснул.
   Раз, - и все кончилось. Гийльрей отпустил руку, расслабился, сделал шаг назад. Рыжий вздрогнул, выражение жертвенного барашка сползло с его физиономии, словно тухлый помидор. Он кинулся на выход, запнулся об перевернутые орхидеи, каблуком на край мантии наступил, да и шлепнулся в грязь, окончательно прикончив несколько растений.
   Поднялся он уже спокойнее, но все-таки судорожно отряхнулся и поспешно покинул мой дом. Как оказалось впоследствии, навсегда, ибо больше с инспекцией он не появлялся ни разу.
   Я любопытно зыркнула на соседа.
   Села на колени - загребать кусочки коры, мох и дренаж. И оценивать ущерб. Пару трупов орхидей тут же отложила в сторону, стараясь не расстраиваться. Что и говорить, а цветы были красивые. Жалко.
   Раздался тяжелый вздох, и рядом со мной опустился волшебник.
   Я еще раз стрельнула глазами в его сторону.
   - Кошачьи разборки? - спросила нейтральным тоном.
   Ну а что, я подобное только в баталиях уличных котов видела, когда блохастые представители городской фауны замирают друг напротив друга, в гляделки играют, вздыбив шерсть. Кажется, вот-вот сцепятся, и полетят клочки по закоулочкам. И вдруг один пускается наутек, поджав хвост и улепетывая так, что только пятки и сверкают.
   Гийльрей хмыкнул.
   - Пожалуй, это самое точное определение из всех, что я слышал, - подтвердил он.
   Я осторожно переложила орхидеи на поднос, стараясь не оторвать до конца надломленные побеги. Пожалуй, я могла бы их залечить и даже заставить зацвести ярче прежнего в ту же секунду.
   Более того, я могла бы устроить так, чтобы орхидеи собрали в кучу отломанные корни и, резво подпрыгивая, сами забрались в горшки, подтягивая и загребая на дно черепки старых разбитых горшков, зерна новомодного керамзита, уютно устраиваясь в бурой, напитавшейся влагой коре и смущенно прикрываясь мхом. Но не стала. Подобное никогда не казалось мне правильным - природа сама знает, что лучше для нее и сама в свое время и в своем темпе справляется. И чаще всего вмешиваться просто не стоит.
   Конечно, подлечить растение, избавить от паразитов, помочь набраться сил, поторопить набухающий бутон, продлить цветение - это еще ладно. Но идти против естественного порядка вещей (например, заставлять яблоню зацвести зимой или приказывать дереву давать больше плодов, чем оно было способно) я не любила.
   Нет-нет, не подумайте. Оставлять фаленопсисы самостоятельно справляться с боевыми ранениями, полученными по моей вине, я не собиралась. Не так уж просто, знаете ли, было устроить для них комфортные условия в нашем климате. А выращивать их гораздо удобнее, чем доставлять по морю. И, что самое удачное, дешевле во сто крат.
   Увы, несколько растений козлинобородый растоптал слишком уж качественно. В кашу перемолол. Вино бы с такой охотой лаптями своими месил, угу, а не приличным растениеводам работать мешал
   Уколовшись об разбитый горшок, я ойкнула, сунула палец в рот и отвлеклась наконец от мысленных причитаний и подсчета нанесенного ущерба. Перед глазами встала недавняя сцена, случившаяся между волшебниками.
   Странно все это и жутко. Никаких внешних эффектов, никаких угроз и предупреждений, они ни единым словом не перебросились. Только в глаза друг другу уставились. Рыжий-то показушник сразу весь сжался и замер, словно тушканчик, вздрагивающий всем своим крошечным тельцем перед змеей. Загипнотизированный близостью конца и неотвратимостью судьбы. Даже не пытающийся сопротивляться.
   Я зажмурилась, пытаясь избавиться от навязчивой картинки. Добавляло сюрреализма то, что рыжий и плутоватый на вид чародей был при полном параде и выглядел как действующий, уполномоченный и могущественный чаровник. Я бы не удивилась, доведись мне узнать (не спрашивайте, при каких обстоятельствах этакая оказия могла случиться), что у козлинобородого и трусы черные, бархатные, расшитые рунами и волшебными каменьями. А Гийльрей не отступал от образа легкомысленного столичного денди на вольном выпасе. Даже одна из многих его накидок, с коими он, в угоду традиции, не расставался даже в самые жаркие дни, больше напоминала стилизованный под стиль магкорпуса хлопковый халат. Этакое новомодное веяние в мире высокой столичной моды. Последний писк. В обряженном подобный образом, что и Гиль, человеке я бы скорее заподозрила фаната колониальной эпохи, но никак не дееспособного волшебника.
   Так задумалась, что вздрогнула от легкого прикосновения - Гийльрей положил руку поверх моей и слегка сжал. Голубые глаза смотрели понимающе и печально, словно он знал, что мне не по себе, и считал себя повинным в этом. В них читалась мысль: "мог бы и не сомневаться в себе, такой страхолюдине только девиц и шугать". Хотя, последнее вполне могло быть плодом моего воображения.
   - Он весь обвешан резервуарами, амулетами и оберегами. И привык на них полагаться так же, как на правую руку. Он их ощущает, как часть тела. А я его напугал.
   Ну, то, что напугал, я прекрасно поняла и так. Убежал сломя голову, даже жалко, что стометровку не засекли, мог бы побить рекорд какой-нибудь местной спортивной секции.
   - Вы прервали его связь с артефактами? - благоговейно предположила.
   - Я заставил их замереть, - с легкой улыбкой кивнул чародей. - Только и всего.
   Мне от сего пояснения стало ни чуточку не понятнее, но уважения к чародейским способностям соседа поприбавилось. Что бы он там такое не сотворил, а рыжебородого застал врасплох.
   Волшебник тем временем поднялся на ноги и предложил руку мне.
   - Конечно, это... - своим привычным слегка лекторским тоном начал Гиль, и я заранее согласно кивнула, усмехаясь, - всего лишь базовый навык любого артефактора, нужно знать перечень шифров доступа, подобрать верный и продублировать подпись... Риса?
   Бывший телепат удивленно уставился на меня. А посмотреть было на что: я как раз скрючилась от боли в онемевших конечностях, и тихонько помирала со смеху, что только добавляло мне мучений. Даже слезы на глазах выступили.
   - Простите-простите, продолжайте, прошу вас, это всего лишь...
   Тут я представила, как, должно быть, выгляжу со стороны, поэтому согнулась в повторном припадке веселья.
   - ...это, наверное, реакция на стресс. О, милостивый Свет, да что же это!
   Просмеялась, отдышалась. Кое-как разогнулась, охнув от боли в мышцах, взяла помятые накладные и начали ими обмахиваться, чтобы хоть как-то прийти в себя.
   - Я была уверена, что вы, как и обычно, скажете, - я понизила голос и старательно спародировала интонацию Гиля: - "Это, конечно, не моя специализация, но..."
   Чародей понимающе усмехнулся.
   - Плохая привычка, каюсь.
   - Нет-нет, не в этом дело. Просто каждый раз, когда вы так говорите, вы буквально тут же опровергаете свои слова. Соши вон с вашей "заморозкой" до сих пор бегает. Лекарь, господин Фарау, даже пожаловался на вас. Дескать без работы оставили и профессиональную гордость задели. И до сих пор жалуется при каждой встрече.
   - Простите за причиненное беспокойство, я не со зла, - изобразил поклон Гийльрей, тряхнув отрастающей челкой.
   Я в ответ присела в нарочито кривом книксене.
   - Так уж вышло, что в данном случае это как раз-таки моя специализация, - покаялся чародей.
   - Так вы артефактолог? - радостно мяукнула я, хлопнув в ладоши.
   Перед глазами замелькали золотые слитки и почему-то рубиновые колье. На диво прибыльная, элитная и редкая профессия. Ну, в том случае, конечно, если мастер действительно того стоит - настоящих виртуозов своего дела в империи можно по пальцам одной руки перечесть. Они как ювелиры, только круче.
   На лице Гийльрея опять проявилась знакомая понимающая усмешка.
   - Нет-нет, я артефактор. Это разные термины, хотя даже волшебники путают, если напрямую не относятся к институту артефактологии, что уж говорить про нормальных людей.
   Я с готовностью хихикнула. Нормальные люди, ну надо же. А чародеи тогда кто? Ненормальные? Или наоборот, убермолодцы какие-нибудь?
   - А какая разница?
   Маг пожал плечами, сунув руки в карманы брюк.
   Мне показалось, что он так и не ответит, все-таки утро, Гиль не спал всю ночь, у него по собственному ритму, в котором кто-то взял день, взял ночь, засунул в банку и с дьявольсиким энтузиазмом перемешал, уже баиньки давно пора, но нет - на пороге в жилую часть дома бывший телепат задержался и произнес:
   - Артефактология - более общее понятие, направление науки волшебства, а артефакторика - один из разделов артефактологии. Грубо говоря, ее прикладная часть. Очень грубо говоря.
   Я покивала и пообещала себе обязательно прочитать статью по артефакторике в Большой Энциклопедии Академии Магии. Может быть даже сегодня после закрытия лавки успею в библиотеку сбегать?
   Хотя, нет. Что я, девочка какая-то, туда-сюда по городу носиться? Соши пошлю, пусть мне нужные статьи законспектирует. А пока у меня есть более насущные дела.
   - Эй, Соши, сколько раз тебе говорить: если разлила воду, тут же убери, нечего свинарник разводить на рабочем месте. И куда ты задевала мой сектор? Соши? Соши, ну хотя бы храпеть бы постеснялась!
   Ближе к концу дня я все-таки сняла рабочий фартук и поплелась в лабораторию. Шелковина все еще внушала отвращение, но, право слово, бедное растение не виновато в том, что какая-то старая ведьма решила с помощью нее испортить жизнь мне и Ритиссе постоянными напоминаниями о будущей свадьбе. О, что вы, конечно, я была уверена, что сие смехотворное мероприятие не состоится - оно не может состояться просто потому, что в данный момент я являюсь ответственным профессиональным наставником человека, не достигшего первого совершеннолетия, и могу отказать всем настырным женихам на основании того, что они мешают процессу обучения.
   Однако тер-Вирей и не думала отменять торжество. Я уверена, что подготовка к церемонии бракосочетания велась полным ходом, что не добавляло мне хорошего настроения.
   Вероятно, Нинга именно на это и рассчитывала. Я, конечно, никогда не говорила при Тиссе, чем занимаюсь, но она не могла не понимать, зачем я торчу в лаборатории. И каждый раз, когда она видела мои чертежи и таблички в блокноте, в ее глазах появлялось то самое затравленное выражение, которым она глядела на меня в тот первый день, когда только сбежала из поместья.
   Нет, никогда мне не понять этих богачей. Продолжать тратить бешеные деньги на свадьбу, которая все равно не состоится. Исключительно для того, чтобы попортить нервы внучке и устроить язву желудка какой-то цветочнице.
   Мутации "Р-101/4" оказались нежизнеспособны - все образцы погибли, изуродованные страшными наростами и пузырящимися образованиями у корешка. Я записала в журнал данные и смиренно принялась убирать образцы в емкости для сжигания. А ведь прогнозы были вполне себе оптимистичные, насколько это вообще было возможно.
   - Наставница!!!
   Я от громкого вопля едва не перевернула тумбу, на которую выставляла ампельные растения. Колумнея в чаше на длинной тонкой ножке опасно закачалась, и я едва успела ее придержать. Да, пожалуй, для разноярусной композиции стоит составить две тумбы вместе, и высокие подставки переместить ближе к центру. Не так интересно для взгляда, но, когда по магазину носятся такие лоси, как Соши, или с книжкой стихов задумчиво блуждает Ритисса, натыкаясь на предметы мебели, лучше перестраховаться.
   Упомянутая лосиха сиганула от порога и повисла у меня на шее.
   - С Днем Благих пожеланий, госпожа Мормори! - проорала она мне прямо в ухо.
   Я кое-как отвернулась, чтобы основной удар от звуковой атаки принял на себя стеллаж. Листва железного креста и королевской бегонии встревоженно закачалась, но я все равно едва не оглохла.
   - Ты чего вопишь, оголтелая? - возмутилась я, пошатываясь под ее весом.
   Девчонка не понимала намеков слезть с меня, поэтому я тяжело вздохнула и похлопала ее по спине.
   - Да-да, и тебе всего самого наилучшего, а главное - дури поменьше. Эй-эй, аккуратней, косами своими чуть горшок не свернула. Сколько раз тебе говорила: убирай волосы...
   - Я тоже вас очень люблю, наставница, хоть вы и ворчите как индюк, когда ест.
   На этом я скорчила нарочно недовольную физиономию и отдала-таки ученице положенную конфету.
   - Тыквеная? Фу-у...
   - О, так я могу забрать?
   Девчонка вцепилась в полукилограммовую сладость, словно скопа-рыболов в карася. Зашуршала упаковкой.
   - Учти, я не буду наблюдать, как ты зверски ее пожираешь прямо здесь за один раз, - предупредила я, за что заработала обиженный взгляд.
   Ритисса смущенно выступила из-за укрытия и протянула мне двумя руками шоколадное печенье в красивой упаковке. Я ей мягко улыбнулась, пожала холодную ладошку и вручила связку кофейных палочек, которые, как я заметила, она очень любила.
   В этом году День Благих пожеланий пришелся на воскресенье, народ высыпал на улицы и чинно расхаживал туда-сюда с важным видом, не забывая при этом раскланиваться со знакомыми и обмениваться подарками, заговоренными на удачу, успех, здоровье или богатство.
   Отличный день для свиданий, знакомства с родителями или встречи с давними друзьями. И отличный день для всевозможных кондитерских, ресторанов, сувенирных магазинчиков и цветочников.
   Я была готова дарить посетителям широкие улыбки и с важным видом расхваливать товар. А также раздарить целую гору конфет - их я заготовила заранее для всех посетителей и знакомых, в коих у меня числилась чуть ли не вся Уннидба.
   Да здравствуют толпы детишек и разговоры о погоде!
   Я покосилась на залежи цветной упаковки и мешок сладостей под прилавком. Но не успела задуматься о странной фантазии художника, намалевавшего на рулоне ленты зело страшных толстых котов, поедающих хвосты друг друга, как пожаловали первые "гости".
   К глубокой моей досаде, это были отнюдь не клиенты, а делегация соседей. Нет, что вы, я находилась во вполне подобающих отношениях со всей улицей, но ожидала, что удовольствие общения с соседями ними будет подаваться в малых, безопасных для рассудка, дозах - по одному-двое на протяжении всего дня. А не всем табором в один присест.
   Правда, на табор-то явившиеся как раз походили мало. Скорее на делегацию мышат, представших с мирной акцией протеста пред полосатой мордой крайне удивленного кота.
   Во всяком случае, прижимались друг другу они очень мило, по-пингвиньи. Разве что транспарантов в руках не хватало, но, увы, ничего не поделать, на лозунги места все равно не хватило бы, даже неси они их в зубах: вместе с соседями в мою лавку ввалилось килограмм десять конфет в кулечках-конусах, пять пирогов, торт и две корзины домашнего печенья.
   - Здоровья вам и всех-всех-всех благ, - сладко пропела Амариса, покачивая длинным павлиньим пером на шляпке и ставя мне на руки свою корзину (поверх конфет, трех пирогов и мешочка фиолетовых леденцов подозрительной наружности).
   Я только кивнула председателю кооператива нашей улицы, чуть не уронив леденцы в ее бездонное декольте, сосредоточенно подыскивая место, куда можно было безопасно сгрузить подарки. И совершить ответный жест, раздав свои пожелания и на этом закончив уже спонтанное собрание кооператива "Светлячок и ромашка", которое мешало бизнесу. Кто станет в лавку заходить, когда там такая орава людей толпится? Лучше к Мириэль смотаться - явно быстрее, чем в такой очереди стоять.
   - Успехов вам и всего-всего, - пробасил Тивур, неловко держа своими медвежьими лапищами изящную статуэтку в шуршащей упаковке, явно съедобную, потому что белая глазурь уже кое-где потекла, а сама фигурока помялась.
   Великан явно нервничал и чувствовал себя, что слон в посудной лавке.
   - Всех благ вам, уважаемые господа! - произнесла я, одаривая широченной улыбкой сразу всех соседей. Для этого пришлось вскочить на стул и опереться коленями на прилавок, чтобы нависнуть над народом и не грохнуться на пол. - Для меня огромная честь начинать сегодняшний праздник в вашей компании. Всей. Всей вашей компании разом.
   Товарищи ничуть не смутились, только Амариса гордо поправила чашечки платья и накрутила локон у виска на палец, чтобы поправить его форму.
   - Мы бы напросились к тебе на чай вечером, но у нас у всей еще столько родных и друзей, которых обязательно нужно навестить! А ты, мы уверены, весь день будешь в своем милейшем магазинчике, и с тобой не столкнешься на гуляниях. Я всех организовала. Уверена, тебе не нужно, чтобы мы отвлекали тебя весь день по одному.
   Амариса покровительственно улыбнулась мне и подмигнула, добавив:
   - За десятикратную выручку, девочка!
   Я представила всю эту ораву у себя в банкетном зале, разглядывающую сложенную горой мебель под тентом и прочие следу запустения, и облегченно перевела дух. Только светского приема мне сейчас не хватает.
   Соши проворной куницей сновала между соседями, предлагая выпить чаю, кофе или компота. Ритисса изящно разливала напитки у столика для посетителей и со светской улыбкой поддерживала сразу несколько разговоров.
   Новость, что дочь тер-Вирей теперь моя ученица, все еще заставляла людей коситься на Ритиссу с нескрываемым интересом. И ожидания она оправдывала: плыла лебедью и источала воспитание каждым жестом, как и положено богатой наследнице. Даже русые хвостики вместо сложной прически смотрелись благопристойно, с такой-то длинной шеей и плавностью движений. Подумаешь, что платье рабочее и фартук грубый, происхождение, оно все равно остается происхождением.
   Я уже было вполне решила, что все эти любопытствующие приперлись под предлогом праздника именно на Ритиссу и поглазеть, раздала заготовленные сладости и мягко подводила соседей к мысли о завершении визита, как баба Тина подняла руку.
   В цветастом халате и ажурной летней шали с длинными кистями, она выглядела по-старушечьи мило. Шепотки, шуршание и смех тут же прекратились. Соседи переглянулись настороженно и расступились, дав старушке приблизиться ко мне по этакому людскому коридору.
   Любительница сериалов и эзотерики взяла мои руки в свои, сжала. Ее простоватое лицо, покрытое сетью ранних морщин, которые обычно появляются у сверх эмоциональных одиноких дам определенного возраста, в этот раз было наполнено внутренней силой и осознанием сакральности происходящего. Одним словом - светилось, что начищенный медяк.
   - Госпожа Мормори! - торжественно начала она.
   Я уже забеспокоилась, что фанатка "Уязвленной невинности" начнет пересказывать мне очередную серию сего долгоиграющего шедевра, но нет.
   - Риса! Мне был знак!
   И пока я соображала, о чем это она, бабулечка рассказала сжатую летопись всего своего пути к, так сказать, просветлению.
   - И тут я поняла: это все не просто так! Я увидела систему и осмыслила - эта способность дана мне свыше неспроста.
   - Какая способность? - все-так не выдержала и спросила я, хотя, чтобы выпроводить всех из лавки, проявлять явный интерес не стоило.
   Амариса покрутила пальцем у виска и закатила глаза, отчего павлинье перо оказалось под носом у господина Диро. Круглый толстячок в дорогом костюме и завитыми манерными усиками расчихался, забавно прикрывая лицо шелковым платочком.
   Баба Тина не обратила на внешние раздражители внимание. Ее сияющие глаза все еще неотрывно следили за мной, словно за божеством каким-то. Аж неловко стало, потому что руки мои соседка так и не отпустила. Кожа у нее была сухая и теплая, и пахло от бабули отнюдь не плесенью и кошками, а вполне приятно - выпечкой и каким-то детским мылом.
   - Медиумом она заделалась, - пояснила председатель, опять натягивая платье так, чтобы содержимое декольте не вывалилось наружу. - Накушается настойки, сериалов ночами насмотрится, а потом сны пророческие ее посещают. Знаем мы, что там за сны!
   Соседи зашумели, переговариваясь и переглядываюсь. Я с удивлением поняла, что большая часть не очень-то Амарису в данном вопросе поддерживает. Даже Тивур неодобрительно глянул на председательницу.
   - Риса! Вы - избранная! - внезапно выдала баба Тина.
   Я едва не облила соседей чаем, на который только-только подула, чтобы сделать первый глоток.
   - А? - глупо захлопала глазами я.
   - Мне были видения! Вы - спасительница! Вы всех нас спасете!
   Может того, санитаров пора вызывать? Бело-зеленые платформы медиков явно клиентов меньше отвадят, чем припадок в моем магазинчике.
   - Я видела, - пуще клеща вцепилась баба Тина в мою руку, - как вы, Риса Мормори, спасали меня и жертвовали собой за меня - за нас всех - множество раз! Вы спасли нас от убийцы!
   - Убийцы?
   - Да! Ужасающего маньяка-социопата с топором. Я такого в предыдущем выпуске "Гвардии короля" видела. Вы закрыли меня - то есть нас - собой. Я знаю, я точно знаю - это был знак! Это символ, вы спасете нас, вы спасете этот город, я знаю это!
   - Э-э-э... - не зная как реагировать на признание, я оглядела всех присутствующих в поисках поддержки.
   Никто, кроме Амарисы, открыто не выражал презрение и враждебность по отношению к явно больной женщине. Народ стоял, потупившись, и задумчиво блуждал в своих мыслях или с трепетом следил за происходящем. Более того, половина соседей вообще старушку поддерживала, судя по их физиономиям.
   Милосердный Свет, как я умудрилась пропустить конец этого мира и массовое помешательство? Или вирус сумасшествия начал передаваться воздушно-капельным путем.
   - Я всегда это знала! - торжествующе заявила Соши, весело сверкая глазами на меня, застывшую столбом в изумлении и смущении.
   Потихоньку отцепила руки бабы Тины от меня и повела в сторону, увлекая разговором.
   - Наставница - она такая! Как живительных, эм, наставлений придаст, так хоть горы свернуть можно.
   - Маньяк с топором - это образ, вобравший в себя весь негатив, все зло этого мира, - не сдавалась новоявленная пророчица. - Голубые глаза - знак внутренней порочности и извращенности, а Риса его очищает, она нейтрализует все это зло, весь этот негатив, когда погибает. А ведь обрыв, правда? Обрыв - это знак того, что наш мир погибает!
   - Так там еще и обрыв был? - безобразно переигрывая, восхитилась черноволосая.
   Но баба Тина ничего не заметила.
   - Конечно, но это в другом видении, из прошлого. По стрелам с печатями и порче я поняла, что это время Бирнского конфликта, я точно такое видела в "Адъютантах чести", и эти сосны ржавые!
   - В двести сорок третьей серии господин Карпари потрясающий! - подхватила Соши.
   Девчонка как-то незаметно для самой старушки увела ее в подсобку. Я, как и все присутствующие, проводила их спины взглядом. Подобная зацикленность на моей персоне пожилой и вполне милой старушки была удивительно, ну вот правда, лично я бы на ее месте скорее вообразила Амарису демоницей и суккубом, воплощением мирового зла, и построила свое сумасшествие вокруг борьбы с демонами и попытками оных изгнать.
   Неловко, правда, когда живешь себе, живешь, и вдруг оказывается, что ты - центральная фигура фантазий чьего-то больного сознания.
   Так, стоп.
   Соши, что, смотрела этот ужасный псевдодокументальный сериал про волшебников-предателей, попытавшихся организовать свое государство по типу секты в лесах Бирны? Неудивительно, что у нее не хватает времени на учебу!
   Не знающие куда себя деть соседи, явно чувствующие себя неловко от представления, которое устроила баба Тина, быстро вручили мне оставшиеся благопожелания и разошлись. Только Амариса напоследок обняла и пожелала терпения.
   - Ты - известная личность в Уннидбе. Не удивляйся, что окружающим крышу рвет, когда рядом молодая успешная женщина. Да еще и такая милашка. Да, кстати, как насчет взноса на капитальный ремонт брусчатки?
   День, начавшийся с абсолютной фантасмагории, дальше потек в том же мелодическом строе. Но пока у меня выручка превышала затраты, я ничуть не собиралась жаловаться. Даже если город внезапно возомнит, что мои цветы в толченом виде повышают потенцию, о, право слово, мне же лучше.
   Старушку, кстати, Соши каким-то невероятным образом отпоила чаем и привела в чувство. Когда спустя два часа они появились вдвоем, шушукаясь, словно лучшие подружки, мы с Тиссой одинаково встревоженно ожидали вспышки. Но нет. Бабушка-медиум мило попрощалась с черноволосой, кивнула мне и, пообещав поделиться кристаллами с записью "Карминного цвета белизны" и пирожками с вареньем, ушла глядеть очередной "пророческий" сон после бессонной ночи перед дальполотном.
   - Что это было? - полушепотом спросила Ритисса, завязывая розовую ленточку на горшке с кактусом в виде сердца и старательно расправляя бантик, чтобы он получился симметричным.
   Соши устало пожала плечами и рухнула на стул за прилавком. Поправила коричневую длинную юбку с вышитыми атласом подсолнухами по низу, сложила ноги в спортивных туфлях на внутреннюю полочку под прилавком,
   - Все соки из меня выпила. Она точно энергетический вампир, во! И она совершенным образом помешана на вас, наставница. В полку прибыло.
   - Ты о чем? - невозмутимо спросила я, не отвлекаясь от клиента, которому требовалось как-то незаметно, при помощи цветной проволоки, спрятать конфеты в бутоны тюльпанов. Причем молочные ириски в белые, чернослив в шоколаде в красные, а карамель - в желтые.
   Девчонка хмыкнула, пихнув Тиссу ботинком здоровой ноги. Наследница Вирей подначку проигнорировала, а я не стала развивать тему, так как в этот момент опять звякнули колокольчики, впуская в магазинчик пару, державшуюся под локоть.
   Соши едва взялась переплетать косу, но, заметив посетителей, обеспокоенно завозилась и быстро закруглилась, оставив несколько торчащих "петухов".
   - Дош-брилай Годзо, приятно вас видеть, - уважительно склонила голову я, когда пара, дождавшись, пока я освобожусь, за разглядыванием витрины с сувенирами, подошла поздороваться.
   - Просто Арамир, прошу вас.
   Мужчина поклонился мне в ответ, сверкая характерной кривой ухмылкой. От этого движения высокий рост сопровождавшей его барышни стал еще откровеннее - пожалуй, она была даже выше самого следователя на пару сантиметров. Конечно, мужчина не впечатлял ростом так, как Гийльрей, он, пожалуй, даже ниже господина Фоно, мужа Лилейн. Но для женщины рост дамочки все равно впечатлял. И такая вся из себя роскошная. Одна ярко-красная помада, привлекающая внимание к красивым полным губам, чего стоит.
   - Добрый день, - произнес Гийльрей у меня за спиной, и я вздрогнула от неожиданности.
   Легок на помине.
   Повернулась, сделав большие глаза. Ну просила же не подкрадываться, ей-ей, точно тапочки с железными набойками подарю. Чародей одарил меня мимолетной улыбкой, и вернул свое внимание гостям.
   - Арамир? Счастливчик, где ты раздобыл это прекрасный дикий цветок?
   Пошлость пошлостью, особенно если учесть, что произнесена фраза была в цветочной лавке, однако барышня зарумянилась от удовольствия.
   Следователь опомнился, хлопнув по бедру. Весь он, хотя и был чисто выбрит и обряжен в выходной костюм, все равно нес на себе отпечаток бессонных ночей за документами, часов, проведенных в допросной, и неловкой холостяцкой яичницы со скорлупой, поедаемой прямо со сковороды. Ну, это образно говоря, конечно, никаких пятен от чернил и перекуса на бегу в этот раз не было. Однако костюм со следами залежавшихся складок, хотя их и пытались разгладить, сидел на следователе ОРУДа не совсем ловко. Словно с чужого плеча.ю
   Ему бы привычные форменные брюки и рубашку с закатанными рукавами. И мятый плащ, о да.
   - О, совсем забыл вас представить. Господа, Тафиль тер-Ида. Таффи, дорогая, это мои друзья: Сигид Гийльрей, Риса Мормори и ее славные ученицы.
   Гиль обаятельно улыбнулся и, склонившись, поцеловал очаровательной барышне руку.
   - Ваш муж - счастливчик, - произнес он таким голосом, что меня аж чуть не перекосило.
   Тер-Ида глянула на мой оскал, в который превратилась приклеившаяся к губам улыбка, и, кокетливо двинув плечиком, произнесла то, что я знала итак:
   - Зильир скончался от сердечного приступа восемь месяцев назад, я вдова.
   - Соболезную.
   Конечно, было бы чему. Барышня-то отнюдь не выглядит опечаленной. И года после смерти благоверного не прошло, а она уже вовсю хвостом перед мужиками крутит, без лишней скромности растрачивая унаследованные денежки на богатые наряды, салоны и дорогие рестораны.
   И насчет сердечного приступа Зильира Ида, она, конечно же, недоговаривает. Хотя, да, зачем упоминать при знакомстве, что весь город судачил (и до сих остался в уверенности) о том, как именно женушка отправила беднягу к праотцам: траванула, столкнула с лестницы или загоняла капризами до смерти.
   Столь близкое знакомство со следователем ОРУДа явно позволяет развиться этой мысли. Небось окрутила мужика еще тогда, когда проходила по делу под невыясненным статусом подозреваемой-пострадавшей. Он-то ее и отмазал. Или улики подменил. Или мага во время экспертизы вовремя подпоил, да мало ли возможностей у такого, как он!
   Выдохнув, я незаметно отвернулась, уговаривая себя вернуться к здравому мышлению. Ну подумаешь, шикарная мадам с Гийльреем кокетничает (на глазах у Арамира и меня, ну совсем совести нет!). Мало ли таких на свете. Из-за каждой душу рвать, так и мигрень заработать можно. Сигид Гийльрей - мужчина видный, в городе известный, а у тебя, Риса, ну совершенно никаких прав ревновать нет.
   Как - нет? - заспорила я сама с собой. - А куда подевались все эти взгляды-вздохи и полунамеки? Нечего было мне голову кружить тогда. Тьфу, ересь и чушь, хватит в розовых облаках витать.
   Для полного эффекта надо было бы еще об стену пару раз лбом стукнуться, но с данной процедурой я решила повременить. Не на глазах же у изумленной публики.
   - Ах, и тут Арамир говорит: "Это краска синяя, а у вас на заборе зеленая, вы лжете!". Вот тут я и поняла, что с этим человеком я точно должна подружиться. Хотя бы для того, чтобы сыграть пару партий в шахматы.
   - Вы любите шахматы?
   - Обожаю.
   - Редко встретишь ослепительно прекрасную женщину, затмить которую способен только ее блестящий ум.
   Пока я проводила сеанс самовнушения, разговор утек куда-то совсем не туда, а я все прослушала. Надо будет потом у девчонок спросить, что тут было, пока я сама себе мозги прочищала.
   Глянула на учениц, и поразилась странному выражению лица Тиссы. Она смотрела вдову тер-Ида с непонятными чувствами, явно полностью ими захваченная. Лицо ее было еще бледнее чем обычно, а нахмуренные брови, из-за которых лоб расчертила тонкая вертикальная морщинка, которую называют висячей иглой, явно демонстрировали, что эмоции эти не самые благопожелательные, несмотря на праздник.
   Соши поймала мой взгляд, оглядела Ритиссу и толкнула ее в бок, приводя в чувство. Что-то горячо зашептала ей на ухо, косясь то на меня, то на спутницу дош-брилая.
   - А вы как познакомились? - легким тоном спросила тем временем Тафиль.
   Я открыла рот, чтобы ответить, но Гийльрей меня опередил:
   - Мы с Рисой соседи по дому. А это Соши Наяска и Ритисса Вирей, наши, можно сказать, в чем-то общие ученицы.
   - Вот как, - с кривой ухмылкой потянул следователь, глядя на Тиссу сквозь прищур. - Ритисса Вирей. Невероятно.
   Тут Соши выступила вперед, заслонив подругу собой. Сложила руки, тряхнула головой, отчего черная коса, качнувшись, упала на грудь.
   - А что нам надо было делать? Признаться, чтобы ваши бугаи загребли нас в участок? Да меня наставница бы тогда на три года зарплаты лишила!
   Тут уже заинтересовалась и я:
   - Когда вы успели опять повстречаться?
   Дош-брилай перестал буравить еще больше побледневшую Тиссу взглядом, и повернулся ко мне. Развел руками.
   - Что могу сказать, госпожа Мормори: вашей старшей ученицей в участке уже новичков перед ночным дежурством пугают, а их у вас, оказывается, две.
   - Что они опять натворили?
   Я одарила Соши многообещающим взглядом, незаметно показывая под прилавком кулак.
   Господин Годзо хрипловато рассмеялся, облокачиваясь на столешницу.
   - Да нет, в этот раз они обе действительно очень помогли. Я, понимаете, прогуливался между ярморочных рядов, а тут мелкий воришка у одной добропорядочной госпожи сумочку подрезал. А ваши ученицы очень кстати оказались рядом. Молодая госпожа Наяска просто росомаха какая-то. Знаете, это зверек размером с собаку, а может лося завалить в одиночку. И с молодыми медведями не гнушается схватиться за чужую добычу. Никогда не видел, чтобы в девице было столько силы, ярости и отваги.
   Да уж, отваги. Скорее глупости.
   - И госпожа, хм, Вирей вовремя бедняге - он не знал, на кого нарвался! - подножку поставила. Правда, мне она представилась другим именем.
   - А что, мы итак мало за вас работу делаем? - буркнула Соши. - Вора-то только благодаря нам догнали. А мы даже не обязаны показания давать, мы обычные прохожие!
   Арамир покачал головой, явно забавляясь и наслаждаясь происходящим.
   - Врать полиции нехорошо, это ложные свидетельские показания.
   - Да где мы соврали-то? Всю правду сказали, подумаешь, не захотели внимание к себе привлекать.
   Тафиль изящно кашлянула в кулачок, возвращая внимание к себе. Спорщики опомнились. Дош-брилай тут же обратил обожающий взгляд на прекрасную вдовушку, а Соши презрительно хмыкнула, смерила парочку взглядом и отвернулась.
   - Так что, Сигид, не надумал к нам на полную ставку устроиться? Не заскучал еще? - с все еще благостной улыбкой повернулся к нам следователь, когда тер-Ида удостоверилась, что о ней все еще не забыли.
   Я оформляла букет для покупательницы, но не забывала следить за разговором. И за Тафиль, которая разглядывала цветочные ряды и композиции с тщательно скрываемой скукой.
   Гийльрей развел руками.
   - Не думаю, что когда-нибудь вообще вернусь на службу. Я тут все планы стою свое дельце оформить, ну, вот типа этого.
   Маг неопределенно кивнул головой на витрины.
   - Пока вот у соседки опыта набираюсь, не отрываясь от производства. Всегда хотел работать по специальности. Да еще на самого себя, а не на непонятного мужика. И без глупых приказов.
   Мужчины понимающе переглянулись.
   - Что ж, не могу сказать, что это мне нравится, но тебя я прекрасно понимаю. Тогда, не забудь, что у меня и моих ребят скидка на обереги и амулеты.
   - Заключим договор на снабжение и оснастку с вашими чинами - и запросто.
   Видимо, это была какая-то шутка, потому что Гиль и Арамир расхохотались.
   Вскоре вдовушка устала изображать интерес к моему скучному заведению, и пару раз намекнула об этом кавалеру. Дош-брилай неохотно попрощался с Гийльреем. Порылся в карманах, раздал всем нам по растаявшей шоколадной конфете.
   Когда эти двое уходили, опять взявшись за руки, я не удержалась и, перегнувшись через прилавок, кое-как взглянула на ноги Тафиль. Под подолом при ходьбе мелькали изящные босоножки на совершенно плоской подошве.
   Ну ничего себе, высоченная.
   В лавке было полно посетителей, и мы с Соши едва успевали в четыре руки рассчитывать покупателей, тогда как Тисса в зале ходила между людьми с очаровательной улыбкой раздавала советы и комплименты. Что бы ни лишило ее равновесия, она уже взяла себя в руки и источала уверенность и обаяние.
   Гийльрей, заметив, что мы зашиваемся, без слов встал рядом и принялся помогать. Изредка мы перебрасывались парой шуток, но большего ждать не приходилось: люди торопились закупиться, пока не началось настоящее пекло.
   Хотя, всяких забывчивых товарищей, желающих купить мамины любимые пионы за три минуты до полночи или в самый пик солнечной активности, всегда хватает.
   Пока мы работали бок о бок, на краю моего смущенного и не совсем трезвого от утренних происшествий сознания раз за разом проигрывалась одна и та же мысль. Если Гиль артефактор, то почему же тогда растратил свой талант на военщину и обучение тонкостям телепатии? Тренировки ментальных способностей и тонкая работа над будущим амулетом в тишине рабочего кабинета - это ведь несовместимые вещи. Очень сложно, да что там, почти невозможно совмещать и то, и это сразу, да и зачем пытаться усидеть на двух стульях сразу, если работать придется все равно только по одной специальности? Или он плохой артефактор, и поэтому выбрал в качестве основной деятельности, то, к чему у него врожденная склонность - телепатию? Хотя, если это так, то почему же рыжий тогда так испугался?
   Ладно-ладно. Вполне вероятно, что этот засланец тер-Вирей сам никчемный маг. Обвешался же он за каким-то надом кучей артефактов, значит на собственные силы всяко надеться не мог. Вот и испугался, когда Гиль что-то там с его побрякушками вытворил. Может для него это мастерство недостижимых высот.
   И все равно, непонятно. Можно ведь было сменить кафедру во время обучения, если стало очевидно, что ментальный дар у Гиля гораздо сильнее склонности к артефактологии.
   К двум часам дня солнце раскалилось так, что я начала чувствовать побулькивание в голове супа из мозгов. Система охлаждения работала на полную мощность, но из-за беспрерывного потока людей дверь на улицу практически не закрывалась. В глубине дома, я уверена, было вполне себе комфортно. Прохладно, свежо, можно набрать полную ванную прохладной воды, опустить в нее гудящие ноги...
   И как все эти гуляки еще солнечный удар не схлопотали? Вот ведь дома не сидится народу.
   Чтобы не подвергать себя соблазну, я развернула сверток, который для меня притащила из библиотеки Соши. Своим кривым куриным почерком она кое-как перекопировала нужную статью, а потом преподнесла мне ее в качестве ответного подарка на тыквенную конфету.
   Что ж, я не была в обиде - сахарным маньяком никогда не была, а тыкву Соши действительно недолюбливала.
   С трудом разбирая наковерканное, я присел и сощурилась, вникая в странные пометки и несогласованные предложения:
   "Артефактология - это научная дисциплина, изучающая наделенные магическими свойствами предметы действительности, воспринимаемые субъективно-объективно, хотя в душе не имею, что бы это могло значить", - писала Соши в своем конспекте.
   Я потерла переносицу.
   Она безнадежна.
   "Объект науки - аномалии разного происхождения. Предмет - вещи, орудия или объекты, подвергшиеся определенному влиянию и получившие статус аномалии.
   Есть две ветви:
   1) Природные независимые аномалии (естественные артефакты, ЕА) - естественные образования или возникшие вследствие деятельности людей, но без определенного умысла, зачастую таинственным образом, аномалии; чаще всего имеют спиралевидную структуру.
   2) Артефакты (искусственные артефакты, ИА) - образования, возникшие по прямому умыслу и ввиду воздействия артефактора (артефактор - человек, занимающийся непосредственно созданием, настройкой, управлением, обезвреживанием и обнаружением ИА - прим.).
   Зачастую отнести артефакт к тому или иному подразделу А. довольно сложно, т.к. это смежные и взаимозависимые науки, разделение которых на два разных направления носит условных х-ер. Что не мешает адептам одного и второго направления вести бесконечный спор, являются ли природные аномалии следствием воздействия человеческой магии на ауру планеты (позиция артефакторов, т.е. ЕА в принципе не существует, т.к. они тоже искусственно созданы человеком), или то, что сдвиги пластов - естественный процесс, а все искусственно созданные артефакты являются только подражанием ЕА (т.е. артефактов сугубо антропогенных не существует в принципе, все они естественноприродные). Этот спор является более узким вариантом вопроса "Что появилось раньше, магия или волшебник?", и представляется столь же бессмысленным и ложным ввиду некорректности постановки вопроса. А, по-моему, вполне забавно".
   Я потрясла головой и ошалело посмотрела на записку. Пробежала глазами еще пару абзацев, но ничего более толкового не нашла. Более-менее к заданной теме подошла только классификация искусственных артефактов по задачам и принципу действия, но ломать себе голову незнакомой терминологией и ненужными подробностями я не захотела.
   Волшебники - странный народ.
   И энциклопедии у них еще более странные.
   Или, что более вероятно, Соши просто не умеет конспектировать.
   - Ну, в принципе, все верно, - оценил Гийльрей.
   Волшебник пересел с записной книжкой за журнальный столик, когда поток посетителей обмельчал, и оны перестали собираться в очереди.
   - Но, думаю, я бы мог рассказать подробнее. Но, увы, ничуть не интереснее.
   Чародей хмыкнул и указал на блокнот.
   - Составляю вот планы, но, честное слово, понятия не имею, с чего начинать. Не подскажете?
   Я пробежала глазами по записке и подняла брови.
   - Вы действительно хотите открыть магазин артефактов?
   Маг пожал плечами, разглядывая мое лицо с легким наклоном головы.
   - Ну, скорее салон, чтобы, хм, работать на заказ. Артефакты - персональные предметы, их подбирают не по размеру или цвету. О, хм, кстати.
   Пролистав записную книжку, Гийльрей достал высохший между страницами нивяник. Положил между ладоней, хитро улыбнулся, усмотрев в моем лице признаки непонимания. А когда раскрыл руки, на ладонях оказалась плоская бархатная коробочка.
   - Вы невероятно счастливый человек, Риса. Вы никого не строите из себя, и люди вас ценят и уважают. Вы в ладу и с миром, и с собой. Одного только могу пожелать вам: поменьше людей, которые попытаются решить за вас счет свои собственные проблемы. Или решат погреться в тепле вашего дома и вашего доброго отношения, совершенно не заботясь о том, как подобное отразиться на том, кто дарит это самое тепло.
   Я была слишком смущена своей забывчивостью, но все равно по достоинству оценила слова Гийльрея, сказанные серьезно и несколько даже грустно. Именно мне было положено первой поздравить волшебника, вот он и ждал, бедный, ни взглядом полдня не показывая, что рассеянная хозяйка кое о чем запамятовала.
   Еще сильнее я смутилась, когда открыла коробочку. В ней оказался тонкий золотой браслет весьма изящного плетения. Без лишних украшений, но и не формальный, а, в общем, такой, который я могла носить не только на важные приемы раз в три года, а и в повседневной жизни.
   - Примерите?
   Гиль положил ладонь на мою руку так, чтобы длинные пальцы накрыли браслет, который он сам и застегнул на моей запястье.
   - Да, как вы, наверное, догадались, это оберег. Ну вот, он вам подошел, как родной. Только пару цепей замкну, минутку.
   Я, естественно, ни о чем таком даже не думала, пока Гиль сам об этом не сказал, но все равно кивнула, завороженно разглядывая вблизи глаза чародея, в которых от зрачка к синей окантовке радужки расходились серые иглы. А сам цвет - голубой, прозрачный и чистый. С такими вот глазами только телепатом и быть - запросто в душу нырять и рыскать там в поисках ответов.
   Сообразив, что молчу слишком долго, и надо бы уже его как-то поблагодарить, я в порыве чувств не отказала себе в удовольствии обнять соседа, а потом убежала за ответным подарком - он так и стоял, надёжно спрятанный в кладовке.
   А вот там я подзависла.
   Честно говоря, я очень долго не могла решить, что же мне подарить чародею. И не потому, что хотела произвести впечатление или придумать что-то необычное, нет. Я не знала, какое именно отношение этим пожеланием продемонстрировать. Обычное соседское расположение или благодарность подразумевали под собой шоколад или какие-то другие сладости, в количестве, размере и цене, соответствующими степени чувств. Какие-то сувениры - уже более необычный подарок, который можно преподнести коллегам, начальству или дальним родственникам. Все это было явно мимо, ибо подарить хотелось что-то хотя бы полезное или милое, а такое могло было бы выглядеть как какие-то намеки или надежды с моей стороны. Этого, конечно, хотелось избежать
   Так и не выбрав, я приготовила сразу два подарка: плитку элитного черного шоколада марки "Нарстон", высокое содержание какао-бобов которого, по всеобщему мнению, благоприятно влияло на волшебные таланты одаренных людей, и шикарный кожаный ремень.
   Последний я купила как-то спонтанно. Просто увидела, поняла, что это шикарная вещь, и загорелась. И вот больше всего поражал не тот факт, что дарю я личную вещь для повседневной носки, а то, что ремень понравился мне из-за того, что я сама хотела бы смотреть на то, как он сидит уже на владельце.
   Теперь оба подарка пришлись как нельзя кстати. Конечно, я не рассчитывала получить ювелирное украшение, да еще и артефакт собственного изготовления, но ремень был качественный, дорогой, и тоже без всяких этих женских красивостей.
   Гийльрей лукаво глянул на меня.
   - Что, мне тоже нужно примерить подарок?
   - Обязательно, - кивнула я серьезно. - Только вечером, а то, смотрите, вон тут женщину точно удар может хватить, если вы внезапно начнете раздеваться.
   - Ну ладно. Только из-за нее. Мы же не хотим, чтобы такое происшествие случилось в вашем магазинчике в праздник? Еще молва пойдет.
   - То есть само предложение раздеться на людях вас не смущает?
   Волшебник хмыкнул и приподнял бровь:
   - Это намек или предложение составить компании?
   - Про компанию уговора не было.
   - Ну ладно, вечером так вечером. Как скажете.
   Я с нарочитой подозрительностью покосилась на волшебника, а тот засмеялся и поднял руки, демонстрируя, что сдается.
   А половину шоколадки, кстати, пришлось съесть мне. Ибо отказываться от угощения в таком случае не принято, а тут еще и обеденный перерыв подкрался незаметно. Я уселась в соседнее кресло, Соши притащила поднос со свежим чаем, и плитку мы как-то незаметно прикончили, пока обсуждали заметки в блокноте Гийльрея, а я вспоминала, как же мама с отцом умудрились открыть магазинчик цветов и не поседеть при этом.
   Как я и предполагала, вечером началось настоящее безумие. Закрылись мы только в одиннадцать, через три часа после обычного. Да и то, какой-то ужаленный начал стучать в окно с такой страстью, словно у нас тут драгоценные камни по талонам раздают, а он свою очередь упустил, когда я закрыла дверь на ключ, но еще не успела замкнуть охранный контур. И зачем кому-то в такое время срочно понадобились гвоздики? Впрочем, не мое дело.
   Уже почти навалилась темнота, и ученицы с мягким шуршанием рабочих фартуков сновали туда-сюда угольными тенями, смахивая с пустых витрин и стендов нанесенную за день пыль и грязь.
   В это время суток они обычно уже старательно делают вид, что разошлись по комнатам спать, а сами, пробравшись на цыпочках в библиотеку, едят там печенье с чаем и сплетничают, думая, что я не знаю об этом. Правда, Ритисса пытается читать или записывать какие-нибудь формулы в свои рабочие тетради, но, я уверена, Соши ей не дает тратить время на учебу.
   Включать освещение всем было лень, так что бутоны пустынного ягониса под самым потолком почувствовали себя достаточно комфортно, чтобы высунуться из прямоугольных ящичков, расставленных на самых верхних полках по периметру комнаты, пустить витые локоны-стебли к влажной почве соседей и раскрыться, испуская резковатое для человеческих глаз неоново-голубое свечение. Его было вполне достаточно, чтобы не расшибить голову в сгущающейся темноте.
   Только над кассой горел одинокий светильник, но зеленый расписной плафон спасал шевеление теней в углах, трепетно держа светляк в своих бархатных с бахромой объятиях.
   Я записала итоговые цифры, закрыла тетрадь и наслаждением потянулась.
   - Знала бы я, что ученичество у известного растениевода - это с утра до ночи торговать, пошла бы в пирожковую. Там хоть натрескаться можно!
   Старшая ученица плюхнулась на стол и с усталым стоном запрокинула голову, подставляя шею под свет, словно бы его источником было солнце.
   - Ты вроде как за торговлю как раз зарплату и получаешь, дорогуша.
   - Ага, а параллельно зубодробильный тильстон учу и читаю под прилавком кучу всякой макулатуры, по которой вы у меня потом еще и экзамены принимаете!
   В последнее время я и правда все больше и больше полагалась на Соши, большую часть времени проводя за исследованиями в лаборатории, работая в теплицах или вовсе занимаясь своими делами, в то время как Соши и иногда присоединяющаяся к ней Ритисса распоряжались в магазинчике самостоятельно. Только если появлялись какие-нибудь важные клиенты, сложные заказы, в необходимости принять которые девчонки сомневались, или вопросы не основному цветочно-декоративному профилю, кто-нибудь из учениц приходил позвать в лавку меня. Как самая настоящая хозяйка, ей Свет.
   Намеднясь Соши под моим молчаливым приглядом сама оформляла заявку на привоз и расплачивалась со службой доставки. Сделано все было вполне уверенно и точно, так что и большую часть бумажной работы я в ближайшее время собиралась переложить на старшую ученицу, повысив в звании до заведующей (смех-смехом, но Соши этим жутко гордилась) и предоставив ей больше свободы.
   Совсем как когда-то моя мама со мной. Я тоже, помнится, просто лопалась от собственной значимости.
   - Ну вот видишь. Где еще ты нашла бы такого прекрасного и понимающего работодателя, который не только не штрафует за посторонние занятия во время работы, но еще и всячески поощряет! - тем не менее ответила я, закидывая ноги на соседний стул и потягиваясь так, что все косточки захрустели.
   - В каком эквиваленте поощряет? Чеками не принимаю, только нал!
   Я хмыкнула, тоже запрокидывая шею.
   - В словесном и бумажном.
   - В ассигнация что ли?
   - Не упоминай при мне эту пакость! Запомни: бумажные деньги - зло.
   - Я тоже так думаю, госпожа наставница. Но так что там с премией?
   - Какой такой премией? Ни слова не было про премию.
   - Ну во-от, а говорили!..
   - Вот что-что, а говорила я про письменные рекомендации и соответственные записи в трудовой книжке.
   Соши фыркнула и небрежно отмахнулась от более чем щедрого и приятного обещания, словно от конфетных оберток, которые в кассе пытались выдать за деньги.
   - Зачем мне рекомендации? Я собираюсь всю жизнь с вами проработать, госпожа наставница.
   Я села ровно и удивленно глянула на девчонку, которая распустила черные космы и теперь с удовольствием массировала кожу головы. Она заметила мое удивление и пренебрежительно фыркнула еще раз.
   - Хотя, если на старости лет вас нагонит склероз, то рекомендательные письма, написанные вашим почерком, могут помешать вам выгнать незнакомую бабульку на улицу поганой метлой. Вы же не против, да?
   Я могла бы переспросить, что именно она имеет в виду, но заметила тщательно маскируемые признаки неуверенности. Поэтому ответила с улыбкой, но, тем не менее, серьезно глядя ученице в глаза:
   - Нет, Соши, я не против проработать с тобой всю жизнь, и даже напишу тебе рекомендательные письма на случай собственного склероза.
   Соши ответила мне серьезным взглядом. Мы торжественно пожали друг другу руки, а потом рассмеялись.
   - Только и ты в таком случае напиши аналогичные.
   - Я же моложе!
   - Зато мозгов меньше: быстрее заржавеют.
   Наш милый обмен любезностями прервали одним из самых приятных способов, существующих в этой безграничной вселенной. В комнату с кружкой горячего пряного вина зашел высокий симпатичный мужчина.
   - Дамы, прошу к столу.
   - Какой запах, - тут же растеклась по стулу Соши, прикрыв от блаженства глаза. - А что, госпожа Мормори не против, что мы будем есть так поздно?
   Я чопорно поджала губы и как можно строже произнесла:
   - Очень даже против, потому что госпожа Мормори сама собирается съесть какого-нибудь ближайшего буйвола, а на вас еды может и не хватить.
   - Ну, вообще-то я приготовил только горячие бутерброды, но ради вас, Риса, могу и ближайшего буйвола изловить.
   Я раздумывала над заманчивой возможностью пару мгновений.
   - В принципе я не против, но ждать уж очень долго. Ближайший корабль на Шао-рорун отходит в четыре двадцать утра, если я ничего не путаю.
   - Зачем нам рейс? Нам достаточно зоопарка. Где тут ближайший зоопарк?
   - У нас только столичный проездом раз в три года.
   - А последний раз когда гастролировали?
   - Как раз в начале лета.
   - Значит, два года и десять месяцев? Нам подходит. Ждать будем?
   - Обязательно.
   Пока мы разговаривали, Соши успела вплотную заинтересоваться кружкой Гийльрея, про которую чародей запамятовал, за что заработала легкий щелчок по носу.
   - Ну вот, вино остыло. Так, дамы. И что мы сидим? Решили тут заночевать?
   Потирающая пострадавшую конечность Соши тряхнула черной гривой, вьющейся и непокорной, словно плющ, и буркнула:
   - Ждем, пока нас прекрасный принц на руках донесет.
   Гийльрей весело сверкнул глазами, подмигнул мне, а потом, сказав "да не вопрос", отдал вино Соши.
   И неожиданно схватил меня на руки.
   - Мамочки! - взвизгнула я от неожиданности, и вцепилась в плечи волшебника, что кошка в дерево.
   - Ты!.. Ты что... Что вы вытворяете?
   Гийльрей весело расхохотался, Соши тоже от него не сильно отстала, хотя и пыталась сквозь смех выдавить, что она вообще-то имела в виду себя, но и так тоже не против, если понесут и ее тоже.
   - Вот еще, - гордо заявила я на это и задрала подбородок.
   Вторая моя ученица так умаялась за день, что из уютной постельки ее не выманило даже наше громогласное веселье, которое, впрочем, быстро закончилось: вы вымотались за день и разбрелись по своим апартаментам. Только я с каким-то маниакальным стремлением к порядку принялась наводить чистоту. Длинный день все никак не желал заканчиваться, а я, вопреки своим ожиданиям, ни чувствовала сна ни в одном глазу.
   Едва убрала со стола, разложила тетрадки, отчетные книги и календари с планами по местам, а еще и отчего-то проверила очередную партию опытных образцов (вот приспичило же колобродить!), оказалось, что стоит уже глубокая тихая ночь. Тихая в буквальном смысле - ни один шорох не нарушал сонливое существование старого, но надежного и уютного дома.
   Ноги привычно принесли меня к комнатам Тиссы и Соши, которые находились аккурат по соседству, разделяемые служебной лестницей на второй - мой - этаж. По-хорошему их двоих вообще стоило расселить как можно дальше друг от друга, но в свое время я решила, что Ритисса Вирей слишком уж зашуганная, и общество нахрапистой старшей подруги пойдет ей на пользу. А сама она может хоть чуть-чуть усмирит непоседливую вертихвостку, если Соши примет ее под свое крылышко и начнет заботиться, как о младшем товарище-цыпленке.
   Пока эти ожидания вполне оправдывались, но учебе и прочим полезным занятиям вроде саморазвития или прополки грядок сия терапия мешала порядочно. Вон, оказывается, едва в полицию не угодили, опять им посторонний воришка помешал, а я ни сном ни духом.
   Хорошо хоть рядом оказался Арамир Годзо, а то бы дурехи точно влипли в историю похуже.
   Я подкралась к двери младшей ученицы (ну, подумаешь, просто ступала аккуратно и старалась не шуметь! И как раз отчетливо различила голоса. Девчонки и не думали шептаться, а щель между косяком и дверью так и манила, будто ее специально оставили для подслушивающего.
   Впрочем, подслушивать мне никогда не мешали и запертые на все замки двери. В данном вопросе моя мораль изгибалась причудливой дугой. Скажем, совать свой нос в дела Гийльрея и Лилейн я никогда бы не стала. Та же участь ждала и любого другого близкого человека, если он взрослый, самостоятельный и проблемы его не вышли за рамки того, с чем человек способен справиться в одиночку. А вот в ситуации с несовершеннолетней наследницей семьи Вирей я никакой проблемы не видела. В конце концов, я за нее отвечаю. И я должна знать, что с ней происходит, даже если методы выбираю не очень этичные.
   - Ой, да брось ты!
   Голос Соши доносился до того отчетливо, что я так и представила, как старшая ученица всплеснула руками и продолжила:
   - Ну и концерт ты устроила сегодня.
   Ритисса печально вздохнула и грустно так ответила:
   - Не понимаю о чем ты.
   - Хех. Ну как же. То-то ты ревнивым взглядом эту мымру чуть не сожгла.
   Наследница Вирей помолчала.
   - Просто мне не нравятся вульгарные женщины.
   - Ну, хотя бы не утверждаешь, что она вполне себе хорошенькая и милая - уже добрый знак!
   - Не имею привычки отрицать очевидное.
   - Аха! Но свою неземную подростковую любовь ты отрицаешь.
   - Соши!
   А вот я сама одобрительно усмехнулась, хотя Ритисса, наверное, собиралась стукнуть подругу по голове - так возмущенно и жалостливо она ее одернула.
   Некоторое время из комнаты доносились звуки бесива, ударов чем-то мягким и натужный хрип мебели. Видать битва подушками находилась в самом разгаре.
   - Я может тоже не привычку имею отрицать! - отплевываясь от перьев или волос, выпалила Соши. - Тьфу, демона лысого да Кардиналу под рясу, уже заговариваться с тобой начала. Слушай. Любви все возрасты покорны, отлично, тем более, что первые сорок лет детства мужчины особенно тяжелы, но ты притормозила бы пока с чувствами. А то это, знаешь, на что-то нездоровое смахивает. То тебя выдать замуж за старого пердуна хотят, то ты тут же сама глаза-сердечки и розовые слоники устраиваешь другому почти такому же. Это же эта, как ее?
   - Геронтофилия.
   Голос у Тиссы, что скисший кефир, политый свежевыжатым соком лимона и с двумя помидорками черри на зубочистках.
   - Хм, а ты подчитала материал по теме, да?
   - Соши, о, Свет! Да я же и не тороплюсь никуда. По мне, что, что-то заметно?
   - Кто вас, тихонь, знает. Вот так вот молчите-молчите, а потом - раз! - и пятеро детей.
   Тисса прыснула, а потом открыто засмеялась, как никогда не позволяла себе проявлять чувства на людях и в моем присутствии.
   - Ты говоришь совсем как госпожа Мормори. Замечала? Те же прямолинейные шокирующие заявления. В лоб.
   - Я стараюсь! Кстати, да. Наставнице это точно не понравится, так что ты держи себя в руках, хотя бы до моих лет дотерпи, а там глядишь и отпустит тебя.
   - Весьма надеюсь.
   - Хе-хе-хе, а забавно все-таки. Кто бы мог подумать, хе-хе-хе.
   - Не хихикай, пожалуйста! Ну, хотя бы не так пакостливо.
   - Гы-гы-гы, я просто представила его удивление, если б он узнал, бу-га-га-га!
   Я отклеилась от стены и, нахмурившись, дернула себя за кончик наборной косы. Ладно, Риса, ну что ты, в ее возрасте это вполне естественно. Уж если в поле видимости нет ни одного юноши, почему бы не влюбиться в наставника.
   Да, права Соши, мне эта новость определенно не понравилась.
   Хотя, во всем есть свои плюсы. Например, то, что подобная привязанность спасет Ритиссу от пары-тройки совершенно недостойных интрижек. Уж лучше пусть она пострадает по взрослому, но достойному мужчине, который точно не воспринимает ее как способ поразвлечься и не испытывает денежного интереса к ее положению.
   Стоит ли говорить, что в эту ночь здоровому сну не способствовала даже усталость. Я вернулась на вымытую совсем недавно кухню, нагрела воды, достала травяную настойку. Потом передумала, решила сварить горячего шоколада с коньяком - душа требовала утешения в виде вкусняшки.
   А, собственно, чего заморачиваться? И голый коньяк зайдет. Как миленький.
   Обжигающая жидкость прокатилась по горлу и горячей волной растеклась по внутренностям. Никогда не понимала смысла пить алкоголь для веселья, потому что вот лично на меня даже с одного бокала легкого вина (не говоря уже про более крепкие напитки) нападала сначала скука, потом апатия, а потом просто люто клонило в сон. Что, как вы понимаете, безудержным песням и пляскам на столе ну никак не способствовало.
   В общем-то, я на удивление скучный собутыльник. Ни растормошить меня, ни на глупый спор развести, ни, в конечном итоге, подбить выскочить на мороз и станцевать стриптиз на обледенелой лавчонке под гогот таких же пьяных в дребадан подружек. И к купанию в отрицательные температуры я отношусь отрицательно, да еще и другим "веселиться" не позволяю.
   Вот такая я ущербная, что любой алкоголь действует на меня исключительно как снотворное.
   Не стал исключением и этот случай.
   Зябко кутаясь в шаль, я добралась до постели, нырнула под шелковые простыни. Решила, что надо бы стянуть плед с кресла, а то что-то меня знобит, но рухнула в уютную темноту раньше, чем успела что-либо предпринять.
   И вот там, в пряной и уютной темноте, меня ждали.
   Два лепестка живого огня, ровными каплями зависшие над витыми свечами, не столько освещали, сколько оставляли простор для воображения. Неловкое движение, из-за которого столик на кривых ножках качнулся, и по изысканной обстановке будуара заплясали коварные тени, таинственным образом превращая пасторальный триптих, стопку вышитых подушек на восточной кушетке и растительный орнамент книжного столика в зловещее ведьминское логово.
   А вот и хозяйка-ведьма.
   Нет зачем так грубо? Прекрасная чародейка. Искусница.
   Дама повела покатыми плечами и улыбнулась. Глаза, совершенно невозможные, нежные, темно-карие и глубокие, заискрились. То ли игривый свет свечей отразился в них, то ли отголоски внутреннего огня. Зовущий взгляд из-под полуприкрытых изогнутых ресниц, спавшая с плеча бретелька полупрозрачных кружев...
   По путающимся и каким-то смазанным мыслям я поняла, что сплю.
   То-то и оно, стала бы иначе я за руки держаться и в декольте заглядывать какой-то дамочке в интимной обстановке, да еще и наедине!
   И ладно бы еще какой-нибудь мускулистый мужчинка мне в любви признавался и ложе лепестками осыпал, так нет же. Стало даже чуть-чуть обидно, но я вовремя вспомнила - во сне свои правила, кто их разберет.
   Оставалось только расслабиться и наблюдать.
   Происходило все как-то странно. Вот только мы - я и самая соблазнительная женщина в мире - сидели за столом, а тут уже стоим, полуобнявшись, и танцуем под переливчатый вокализ какого-то ретро-певца. Раз, и мы опять за столом, женщина смеется грудным смехом и что-то рассказывает, а я слежу за ней с замирающим сердцем. И точно уверена, что мы знакомы далеко не первый день, да и месяц, пожалуй, тоже не единственный. И было бы здорово вот так провести всю жизнь. Может, не все так страшно, как казалось? Конечно, она не знает обо мне ничего из того, что могло бы ее отвратить, что исказило бы прекрасные черты гримасой ненависти и страха, да и вряд ли узнает когда-нибудь. Но все же, какая это могла бы быть прекрасная мечта.
   И тут же поверх накладывается вторая картинка - какой-то прием, золотистый свет торжественных светляков под потолком, множество людей в форме магкорпуса. И она. Ее представляет мне Дантоль, она приседает передо мной в старомодном реверансе. А я привычно протягиваю руку для мужского рукопожатия этому прекрасному видению, забывшись и засмотревшись, и замираю в оторопи и подступающей панике - всегда нужно действовать в соответствии с ожиданиями людей, а это, что это еще такое? Нельзя было расслабляться, ни в коем случае!
   А ей все ни по чем. Она смеется и с удовольствием пожимает мою руку в ответ. И весь следующий вечер я слежу за ней, не глядя, слышу ее и улыбаюсь.
   Опять все плывет, и мы уже оказываемся в спальне.
   И дело, хочу я вам сказать, продвигается весьма шустро.
   Эй-эй, Риса, полегче, - в некотором даже шоке заявляю я сама себе.
   Эротические сны - это одно дело, но вот такое развитие событий меня крайне не устраивало. Или что это? Подсознание сообщало, что я слишком мужик, да? Много руковожу, принимаю решения, когда надо хлопать глазами и перекладывать свои проблемы на других?
   Мда, нехорошо.
   Тем временем, однако, страсти все разгораются. Одна моя рука зажимает тонкие женские запястья над головой, у изящно изогнутых прутьев кровати с пикообрзными колоннами, а вторая... хм, о как.
   - Пожалуйста... - то ли стонет, то ли всхлипывает дамочка.
   Аппетитная грудь вздымается, голова мечется из стороны в сторону, волосы рассыпались по подушкам.
   - Пожалуйста, не заставляй меня...
   Тут я замираю, закостенев.
   На бледном лице красавицы горит румянец, губа закушена, глаза затуманены. В них дрожат слезы, которые раньше не были заметны. Длинные загнутые ресницы слиплись.
   "Все так только потому, что этого хочешь ты, а обо мне ты подумал? Мерзавец, какой же ты урод, противно, просто противно, мерзко".
   Я отстраняюсь так, что попадаю в зеркало трюмо напротив кровати, в котором отражается взъерошенное, бледное лицо. Не мое. Я даже не сразу узнаю, чье именно, такой шок, беспомощность и осознание на нем написаны.
   Опускаю взгляд на распластанную подо мной женщину.
   Но это уже не она. Та, предыдущая, успела куда-то деться, а на ее месте оказался кое-кто другой.
   Все та же поза, синяки на руках, черно-багровые, с кровоподтеками. Вот только волосы, спутавшиеся клоком, уже не золотисто-блондинистые и красиво вьющиеся, а темно-русые, неразличимо темные в таком освещении. Плечи все в бледных веснушках, выпирают тонкие косточки ключицы, беззащитно откинутая шея, смуглая кожа, родинка слева над губой. В серых глазах страх и отвращение. И смотрят они на меня, не отрываясь, даже когда по щеке скатывается первая злая слезинка.
   Мое собственное лицо, выражающее непередаваемую гамму смирения с неотвратимым, гордости, мольбы и отчаяния. И такое пафосное и страдающее, словно судьба мира предрешена. И над ней можно только горько порыдать в платочек.
   "Ты же сам не осознаешь, что управляешь мной, правда?".
   Я вздрогнула и открыла глаза уже в реальности, хвала Свету.
   Утерла холодный пот со лба. На всякий случай ущипнула себя, чтобы быть уверенной до конца, что точно проснулась.
   Было больно, так что тут я облегченно выдохнула и немного успокоилась.
   Надела тапочки, прошамкала к графину и жадно сделала несколько огромных глотков, обливаясь водой, как Соши.
   Фух.
   Однозначно, не стоило пить коньяк на ночь, да еще и в одиночестве. Такие последствия, ну его, надо было и впрямь снотворного жахнуть, без этих ваших экспериментов.
   Шум за окном привлек мое внимание.
   Я откинула тюль в сторону и, приоткрыв скрипучее окно, высунула голову наружу.
   - Ах ты, паразит! Ишь чего выдумал, на старости-то лет!
   Госпожа Ларнао, не щадя свои артритные коленки, гоняла кругами по своему облагороженному саду супруга и хлестала того полотенцем. Стриженые кусты так и трещали, словно медведь какой сквозь тайгу ломится. Или лось рогами ветки сшибает. Господин Ларнао попеременно пытался оправдаться, хотя от полотенца удирал весьма резво для своего почтенного возраста:
   - Что на тебя нашло, дорогая? Ничего такого!
   - Ага, знаю я, как ничего! Сколько раз говорила я тебе, старый ты хрыч, нечего на соседку пялиться, и вот нате тебе, уже во сне ее имя тягает, поганец! Ну, я тебе покажу!
   - Да в каком еще сне, не было никакого сна!
   - Да как же, ага, так вот, ага, я и поверила. Я все сама слышала! Ну-ка, подь сюды.
   Я открыла окно нараспашку, чтобы проветрить комнату, и потянулась за халатом. И пока рассеянно пыталась попасть в правильные рукава правильными руками, взгляд мой не отрывался от дневника снов, подаренного некромантом Хунриром Шиски. Записная книжка так и пролежала все это время на прикроватном столике. Разок я накарябала какую-то идею в нем, спросонок, но потом все равно не смогла расшифровать собственный почерк, хотя и исчиркала всю первую страницу завитушками и загогулинами, пока пыталась вспомнить, что же мне такое пришло в голову гениальное.
   Спустилась по лестнице, а навстречу мне ученицы.
   - Госпожа Мормори! - решительно, хотя и не без легкого налета оторопи, поприветствовала меня Соши. - Вы слышали, что бабуля Ларнао кричит? Между прочим, нам с Редиской тоже очень странный сон приснился. Редиске уже второй раз, кстати. Тогда, помните? Ну, я еще смеялась над ней.
   Я кивнула.
   - Уй, говорила же мне мамка, нечего ржать над другими, подавиться можно насмерть, и вот оно как получилось.
   Соши покосилась на Ритиссу, и уперла требовательный взгляд в меня. Любопытством от нее разило за версту. И во мне она явно рассчитывала найти единомышленника.
   - Девоньки, не ходили бы вы босиком, а то простудитесь, - произнесла я спокойно. - Давайте-ка, марш по постелям. А со снами я разберусь.
   Ритисса воззрилась на меня крайне удивленно, а Соши - подозрительно. Но что-то было, наверное, в выражении моего лица, потому что спорить никто из них не стал. Девчонки переглянулись, пожали плечами и действительно разошлись.
   Дожидаться, пока они скроются, или проверять, выполнили ли они мои указания в точности, я не стала. Поправила манжеты халата, затянула тонкий поясок и решительным шагом направилась на соседскую половину дома.
   Ни в кабинете, ни где-либо еще чародей не обнаружился. Собственно, я не особенно-то искала, ибо справедливо подозревала, что с большей долей вероятности обнаружу волшебника там, где и положено находиться человеку в такое время суток.
   В спальне.
   Так и оказалось.
   Нет-нет, правда, не смотрите на меня так, я честно рассчитывала на то, что чародей бодрствует. Этот домысел был логичен, ведь, несмотря на то, что Гийльрей пожаловал мне право беспрепятственно заходить на свою территорию, я была совсем не уверена, что это право распространяется и на неурочное время суток тоже. И что волшебник не поставил какой-нибудь "звоночек", чтобы он оповещал его, когда кто-то кроме хозяина ступает на правую лестницу. Ну и я же очнулась от кошмара. Значит и Гийльрей, по идее, должен был.
   И с чего это с такой уверенностью втемяшилось мне в голову, интересно?
   Впрочем, не думаю, что я поступила бы иначе, даже будь уверена, что у него там сеанс иглоукалывания с симпатичным целителем в коротком зеленом халатике.
   То ли чародей переоценил мою добропорядочность, то ли слишком крепко спал, уж не знаю. Но я такой промашкой воспользовалась по максимуму: пробралась знакомыми коридорами к зоне отдыха и начала проверять одни покои за другими, пытаясь разгадать, какую именно из спален выбрал для собственного гнездышка волшебник.
   Было бы проще, останови он свой выбор на одних из хозяйских хором. Больших, обустроенных, Снимай чехлы с мебели, и можно сразу ощутить уют домашнего очага. Но нет! Вопреки здравому смыслу, маг расположился в одной из гостевых комнат, не самой удачной по планировке и не самой большой. Да и еще и в той, в которой после ремонта так и закончили чистовую отделку.
   Стучать в двери к тому моменту я уже устала, так что без лишней волокиты вломилась в личные покои мага, и замерла на месте, когда до меня дошло, что это и есть цель моих скитаний в ночи.
   Мда, неловко получилось.
   Но не уходить же теперь, в самом деле!
   Чародей спал, уронив голову на стол. Видимо тоже решил закончить дела или, как обычно, собрался бодрствовать всю ночь, чтобы выспаться днем, словно летучая мышь какая-то, но переоценил свои силы.
   Стеклянный шарик, который чародей всегда носил с собой и в случае чего эффектно подбрасывал в воздух, превращая в самонаводящийся источник света, лежал на полу, спрятавшись в ворсе ковра, и беспокойно мерцал едва ли в четверть своей обычной мощности. Наверное, из-за того, что хозяин находился в отключке.
   Зачем-то воровато оглянувшись, я зашла в чужую спальню и, как воспитанная девочка, прикрыла за собой дверь. Не в пещере же родилась, угу.
   Привыкшие к темноте глаза не сразу приспособились пусть и к такому слабому, но все же освещению. Я чуть не снесла изгородь, окружавшую пустующую кушетку с жестким матрасом. Даже подумала сначала, чего бы это Гийльрею свою кровать огораживать, словно музейный экспонат. Ну, знаете, этими выкрашенными под золото стойками с красными канатами, которые отмеряют расстояние, на которое можно приблизиться к предмету искусства.
   Потом до меня дошло, что это магический замкнутый контур, вроде того, который начаровал Гийльрей для Ритиссы, когда прятал ее от ищеек. Только гораздо-гораздо более сложный. Явно тщательно выплетаемый не один час и даже не один день.
   Ну, я так думаю. Больно уж наверчено много всего. Три замкнутых контура в виде шестиугольников, один в другом. Основа, ну, колышки эти, вся резная, с множеством знаков и символов - на стойках свободного места, на котором не были бы вырезаны руны, не осталось. И соединяют их не просто веревки с бумажками, а какие-то макраме с вплетенными в них палками странной формы, "куриными божками", ювелирными украшениями и прочим пестрым барахлом. Какой-нибудь из подобных предметов в детективах обычно, неожиданно для героев, оказывает очень мощным артефактом или проклятой вещицей невероятной силы.
   Прикасаться к магическим предметам я не решилась. Заметила только замороченную пентаграмма на полу, расползшуюся практически на всю комнату. Ну и прямоугольники бумаги, конечно. Вот только даже моих познаний, подчерпнутых по большей части из передач по дальполотну и беллетристики, хватило, чтобы заметить отличие этого контура от того, который Гиль делал для Тиссы. В том печати на бумажных прямоугольниках были развешаны символами наружу. То есть защищали того, кто находился в контуре, от внешних воздействий.
   А в этом хитром нагромождении все печати были развешаны исключительно лицевой стороной внутрь.
   Обойдя шаткую конструкцию по широкой дуге, я приблизилась к Гилю.
   Мужчина спал беспокойно, словно, знаете, пес, которому снится погоня, и он подергивается, не просыпаясь.
   В руке у мага была зажата кисть для каллиграфического письма, на столе стояла массивная шкатулка-сундук с откинутой крышкой (видать для всяких сложномагических причиндалов) и стопка зачарованной бумаги.
   Я попыталась вытащить из пальцев чародея опасный предмет, конец кисти выглядел достаточно острым, но у меня это не вышло. Спящий держался за нее отчаянно крепко.
   Вы видели когда-нибудь на берегу моря клешни крабов?
   Целые или поломанные, большие или поменьше.
   Уверена, что видели, если хотя бы раз приезжали в Уннидбу. Вот я, например, крабьих клешней отдельно от самих крабов повидала гораздо больше, чем, собственно, самих членистоногих. И частенько у увиденным мной созданий в наличии имелась только одна передняя конечность.
   А все потому, что они слишком жадные.
   Гийльрей скрипнул зубами во сне, пальцы сжались на кисти так крепко, что вот-вот переломят. А я задумалась.
   Господина Ларнао наверняка разбудила жена, я вырвалась из сновидения своими силами, Соши с Тиссой тоже вполне успешно справились с этой задачей, видимо, потому, что не успели заснуть слишком крепко. А вот сам виновник безобразия, похоже, заблудился и застрял в собственном видении.
   Я аккуратно прикоснулась к чародею, собираясь легонько потормошить. Просто положила ладонь на плечо и...
   Ощущение было такое, словно вокруг меня картинка реальности завихрилась в нескольких местах, изогнулась, а потом меня затянуло внутрь, в какое-то густое марево образов и видений.
   Выдохнув, я открыла глаза. И поморщилась. Опять та же комната! То же слабое освещение, тяжелые красные гардины, роскошная обстановка, кровать и давящая атмосфера безмолвного обвинения.
   Отличалось только одно.
   Ракурс.
   В этот раз я не переживала происходящее вместе с "главным героем" наваждения, я была одним из действующих лиц - самой собой.
   Мои руки, зафиксированные над головой, выскользнули из ослабевшей хватки, и я автоматически потерла запястья. С любопытством огляделась, подмечая на этот раз вполне себе симпатичные текстильные обои и лепнину на потолке. Немного вычурные, конечно, но это и неплохо ради разнообразия.
   Гийльрей выглядел гораздо моложе, чем я помнила его по реальности. Еще не было тех замечательных смеющихся морщинок у глаз, да и глубокие тени от недосыпа еще не так сильно прорисовались. А в остальном - тот же самый привычный и за какой-то месяц ставший теплым и родным мой домашний маг. Только, конечно, здесь он был без рубашки, что меня отнюдь не расстраивало. И на плече еще не было татуировки, якобы блокирующей телепатические способности.
   А вот сутулился он раньше гораздо сильнее. Наверное, он был намного выше сверстников в детстве и стеснялся этого.
   Мужчина глядел сквозь меня, прерывисто дышал и бормотал что-то полубезумное.
   - Я не хотел, я не знал, не знал, поверь мне, пожалуйста, нет, это не так, не так...
   Вот с этим точно надо было что-то делать.
   Оглядевшись вокруг, я признала, что в пределах досягаемости нет ни одного тяжелого и безвредного предмета, чтобы огреть оным чародея по черепушке в профилактических целях. Хотя, есть ли смысл беречь здоровье во сне? И поможет ли это в наваждении, где существует только два вида боли - душевная и воображаемая?
   Мужчина так углубился в себя, что не замечал моих манипуляций. Чем я и воспользовалась, надев обратно на плечи спавшие лямки соблазнительного одеяния и подтянувшись на кровати так, чтобы сидеть, удобно опираясь спиной на подушку. Оу, у дамочки шикарный пеньюар, надо будет парочку таких же прикупить...
   Так, Риса, не отвлекайся.
   Думай. Мужик явно винит себя, и это состояние вошло в финальную стадию сдвига по фазе. Из такого вывести сможет только шок.
   Пощечина? Резкая, болезненная, до вспышки белого света под веками, после которой остается отпечаток ладони на щеке, а рука горит, словно у того идиота, который без огнеупорной перчатки саламандру за хвост схватил.
   Нет, это не поможет. Пощечина прекрасно впишется в разворачивающийся сценарий. Это самый ожидаемый поступок от обиженной женщины. Нам надо что-то диаметрально противоположное.
   - Я ничего не хотел внушать, я не заставляю, пожалуйста...
   А, во оно что!
   Сообразив, я откинула мешающее покрывало в сторону и придвинулась к чародею как можно ближе, обняла за шею, потянула на себя, заставляя хоть как-то посмотреть мне в глаза.
   И с самой своей коварной ухмылкой проворковала прямо в губы:
   - Очень-очень жаль. Тогда это мне придется тебя заставить.
   Подалась еще ближе и поцеловала чародея, зарываясь пальцами в волосы. Прикоснулась к уголку рта. С упоением проследила губами линию скул. Мой неровный вздох пришелся на висок, после чего я прижалась губами к бьющейся венке у линии волос.
   Эти мои манипуляции привели к непродолжительной коме, после чего чародей, похоже, немного пришел в себя. Больше не казался застывшим монолитом, да и внешне изменился. Теперь это был целиком и полностью знакомый мне Сигид Гийльрей, старше лет на пятнадцать, а не его университетская версия.
   Я посчитала это добрым знаком и обрадованно улыбнулась.
   Голубые глаза с расходящимися от зрачка серыми иглами смотрели на меня почти трезво, но о-очень уж удивленно. Словно в давно знакомой пьесе одна из актрис, которая по сценарию самоубивается ножом для корреспонденции во втором акте, внезапно устроила резню с криком "всех убью, одна останусь!", закончив таким образом спектакль на полтора часа раньше неожиданной модернистской концовкой, нагло проигнорировав и характеры, и законы сюжетостроения, и мораль.
   Правильно, какая мораль выстоит против ножа для бумаг?
   - Ты прям как Снежная Королева какая-то, - брякнула я опешившему волшебнику, который, не отрываясь, смотрел мне в глаза, и с каждым мгновением выглядел все более сбитым с толку. - Ну а что? Мне она всегда нравилась!
   - Риса? - хрипло спросил он, будто не видел, кто перед ним.
   Вместо ответа я поцеловала чародея еще раз. Но не сразу, а - медленно.
   Было невероятно чувствовать, как под моими руками одна за другой расслабляются мышцы. Как опускаются плечи. И как покидает это сильное тело гнет внутреннего напряжения. Как он обнимает меня в ответ, и уже сам перехватывает инициативу.
   В какой-то момент у меня закончился воздух в легких (оказывается, такое бывает и во сне?). Я откинула голову, и Гийльрей принялся изучать губами мою шею и плечи, оставляя влажную дорожку. По спине тут же прокатилась горячая волна, на коже запрыгали мурашки. Будто того ему было мало, Гиль прикусил кожу у ключиц, я выгнулась в его руках и...
   И проснулась.
   Тяжелое дыхание со свистом вырвалось из груди, словно после сдачи норматива по спринтерскому бегу.
  
  
   изменено от 24.08.
  
  
   С мучительным чувством сожаления я открыла глаза. И поняла, что так и стою за спиной у чародея, прикасаясь ладонью к плечу. Навалилась такая усталость, будто я отстояла караул в полной экипировке. Ноги онемели и казались раскаленными, спину тянуло. Я побоялась разогнуться, ибо так и ждала старческого хруста всех позвонков разом или судороги всего тела.
   Некоторое время мы оба возвращались к реальности и осознавали происходящее. Мои глаза, привыкшие к скудному освещению, прыгали с предмета на предмет в попытке зацепится за что-нибудь. Пока я не моргнула несколько раз, приходя в себя и рассовывая плескавшиеся полотна мыслей по щелям сознания.
   Отняла руку и уставилась на нее, как на чужую. Ладонь казалась какой-то липкой, и я вытерла ее о юбку.
   Чародею, видимо, требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. С его стороны слышалось только сдерживаемое сорванное дыхание.
   Я сделала шаг вперед, огибая кресло и опасливо опираясь на подлокотник, словно на костыль. Ноги ожидаемо подкосились. Впрочем, в руках тоже не оказалось необходимой силы, чтобы удержать разваливающееся на куски тело. Я кулем грохнулась на пол, сильно ударяясь коленями и неловко заваливаясь на бок.
   Подтянувшись, привалилась спиной к ближайшей ножке стола, обняла колени руками, расслабилась... и засмеялась.
   Мое хихиканье одиноко и зловеще разносилось по комнате, а я все не могла успокоиться.
   Чародей наконец выровнял дыхание. Его кадык рвано дернулся, после чего сосед открыл больные глаза. Опустил глаза на меня, и у его губ прорезалась горькая складка.
   - Риса? - повторил Гиль, и в этот раз в голосе было не удивление.
   Я наклонилась вперед, утыкаясь лбом в колени Гийльрея и успокаиваясь.
   - У тебя руны с бумаги на лицо перепечатались, - объяснила и выдохнула, чувствуя себя все еще несколько не по себе после продолжительного смеха.
   Нагревшиеся за день стены отдавали тепло. Я спиной чувствовала жар, исходящий от них. Пальцы зарылись в мягкий ворс ковра.
   - Что, черт побери... - начала я, но сама себя оборвала.
   Чародей прятал глаза под отросшей черной челкой. Недостаточно длинной, чтобы действительно что-то скрывать.
   Он не пытался объяснять или отрицать что-либо. Просто сидел и ждал, пока я осмыслю произошедшее, сделаю выводы - может быть и неверные. Может быть фатальные. Пока я разберусь в себе и выберу, наконец, что мне делать: кричать, расколошматить стул об стену, велеть ему выметаться или молча уйти самой. Будто ему было глубоко наплевать на все, что произойдет дальше.
   Я разглядывала напряженную фигуру чародея снизу-вверх, все так же сидя на полу. Пройдясь по сутулым напряженным плечам, взгляд переполз на контур, окружавший кровать и раскинувшийся почти на все помещение.
   Конечно, когда я заявила Соши, что разберусь со снами и направилась прямиком к Сигиду Гийльрею, какая-то мысль определенно билась в моем сознании. Подозрения складывались причудливым калейдоскопом, но никак не желали образовать стройную теорию.
   Каждый факт всплывал в груде себе подобных искореженным осколком. Предупредительность и догадливость Гийльрея - глиняный черепок, бывший некогда цветочным горшком. Странное поведение соседей - часть горлышка от хрустального графина. Контур вокруг его постели печатями внутрь - крошево фарфора от любимой кружки. То чувство рядом с черноволосым чародеем, словно он высказывает мои мысли вслух и продолжает начатые мной фразы - обломок ручки плетеной корзины для пикников. Все они лежали рядом, но никак не желали собираться воедино.
   Наверное, я должна была почувствовать страх. Или даже ужас, тщательно перемешанный с омерзением и щепоткой паники. Вместо этого в груди кольнуло, а потом сочувствие сжалось внутри клубком.
   Я прижала ладонь к шее и ключицам, пытаясь ослабить давление на грудную клетку, распирающее изнутри. Ибо мне самой не верилось, насколько я бестолковая. Надо держаться от магии, а тем более от магов, очень странных и подозрительных, подальше - вот девиз успешного обывателя. Подальше от проклятий, вывертов сознания чародеев и их политических игрищ.
   А я что?
   "Бедовые вы девки, ох, бедовые", - как наяву услышала я голос бабушки из далекого-далекого детства. - "Ну и нарветесь же вы однажды".
   Старушку я не помнила совсем, слишком маленькая была, но вот эта фраза прочно отложилась в подсознании и вылезла в самый нужный момент.
   Видимо, такова моя судьба.
   Решившись, я собрала конечности в кучку, а мысли в маленький кулек. Завязала на крепкий узел, дабы не рассыпались.
   - Значит, печать на плече фальшивая, - пробормотала я, не сомневаясь в озвученном, а только ради того, чтобы сказать что-то.
   Гийльрей весь подобрался, пальцы впились в подлокотник.
   Я была уверена, что он отмолчится.
   - Настоящая, - ответил коротко и отвернул голову.
   В сгустившейся тишине я занервничала и начала непроизвольно теребить косу, выдергивая пряди.
   "Да что ты хочешь-то от меня, душегуб-страдалец? Чтобы я смоталась быстренько. забилась в самую темную дыру и всхлипывала тихонечко, трясясь и клацая зубами от каждого шороха? А тебе бы объяснять ничего не пришлось? Да вот фигушки тебе" - отчетливо подумала я, поджимая губы и начиная злиться.
   Если у меня не хватает благоразумия держаться в стороне, то стоит забраться в самый центр смерча. Говорят, там самое безопасное место.
   - Послушай, - произнесла я, глядя прямо и открыто. - Это твоя тайна и, в общем-то, целиком твои и только твои проблемы. Не хочешь делиться - не надо. А может и не твои, а чьи-то еще, не суть важно. Я не имею права требовать от тебя чего-то, я - всего лишь твоя соседка. У каждого человека свои скелеты в шкафу.
   Я была крайне серьезна, не позволяя эмоциям проскользнуть наружу.
   - Вот в чем беда: одно дело, когда это твое личное, и совсем другое, когда оно вмешивается в личное других людей. Я не знаю, опасны ли эти твои... дела. Здесь, в этом городе, у меня много знакомых и друзей, за которых я переживаю. В моем доме живут два подростка, за которых я несу ответственность. Да и мое собственное здоровье вместе с рассудком мне весьма дороги. Можешь мне ничего не рассказывать, легкая загадочность крайне романтична. Но я вынуждена буду сделать запрос в Совет и отправить заявку в оценочную комиссию.
   Поднялась на ноги, стараясь не охнуть и не поморщиться от ощущения покалывания, когда кровь хлынула в онемевшие конечности.
   - Что смешного? - удивленно переспросила.
   - Глава Совета - мой хороший друг. Был опекуном в детстве, - хмыкнул Гийльрей. Искривил губы и добавил с какой-то даже издевкой: - И это именно он нашел твой дом и предложил его в качестве варианта.
   Мои брови поползли вверх, но я вовремя одернула себя. Пожала плечами и развернулась, дабы уйти.
   - Не буду удивлена, если окажется, что долги отчима - тоже дело рук этого твоего бывшего опекуна и "хорошего друга".
   Одернула халат и поджала губы, принимая строгий и непоколебимый вид.
   - Что же, я все равно обязана сделать все, как надо, хотя бы для успокоения совести. И если мой труп потом и всплывет в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом, то хотя бы за правое дело.
   Гийльрей сложил руки на груди и выдавил еще одну ухмылку. Смотрел он теперь прямо перед собой, в какую-то точку на стене.
   - Волшебники не режут горло, да и от трупов мы избавляться умеем.
   - Такие затейники! - фыркнула я.
   Гордо развернулась на пятках, пошла к двери... И остановилась, упершись носом в косяк. Подождала несколько мучительно долгих мгновений, теша себя напрасной надеждой.
   Позади по-прежнему находились только Гийльрей и непоколебимая тишина. И им вдвоем, похоже, не требовалась еще чья-то компания.
   Я упрямо сверлила дверь прямо перед собственным носом взглядом, а потом сдалась. Прислонилась к ней спиной и съехала вниз. Выдохнула разочарованно:
   - На тебя это не действует, да?
   Чародей, как оказалось, наблюдавший всю сцену искоса, не успел притвориться ветошью. А потому вынужден был среагировать - он нехотя покачал головой.
   - Ну ты и... Ну ты и телепат, - недовольно поджав губы, заявила. - А я, эх!
   Взмахнула рукой в порыве чувств, так и не закончив мысль.
   - А что ты? - без особого интереса уточнил Гийльрей.
   А я втрескалась в тебя по уши.
   Чародей отвернулся обратно и сгорбился в этом своем кресле.
   - Да, а я телепат.
   Я уже собиралась вцепиться себе в волосы и взвыть от восторга, но взяла себя в руки. Вздохнула, успокаиваясь, даже ладошкой обмахнулась пару раз. Будто слабые потоки воздуха могли унять мое ликование от осознания того, что я права, что я, черт побери, обалдеть какая умная, раз догадалась! И мало того, что подозревала верно, так мои фантазии еще и подтвердили. Не отбрехались, не соврали что-нибудь с противной искусственной улыбочкой, не сделали морду кирпичом и, задрав высокомерно нос, промолчали. А почти прямым текстом сообщили: "Риса, ты была права". И тут же фокус-покус показали, чтобы продемонстрировать правдивость сказанного.
   От упоения бешеной радостью меня удерживала только сутулая спина, от которой за версту разило скорбью.
   Я кое-как уняла разбушевавшиеся эмоции, понимая, что, вероятно, в данной ситуации незамутненный восторг - не самая адекватная реакция. Подтащила тумбочку, загнанную в самый дальний угол комнаты, к креслу Гийльрея и уселась на нее, словно на табурет. Пострадавшие части тела уже очухались, и я начала ощущать, как саднят колени и побаливает запястье.
   - Ты телепат с настоящей печатью, которая должна блокировать способности, но на тебя она не действует, - спокойно сформулировала. Прикусила щеку изнутри. - Так, получается?
   Чародей замер в своем кресле, согнувшись в три погибели и расфокусировано глядя куда-то вперед. Я подползла поближе, заглядывая в остекленелые глаза мутно-серого цвета с одной стороны, потом с другой. С трудом удержала себя от глупой выходки - пощелкать пальцами перед лицом Гийльрея и, если не будет реакции, дернуть за нос.
   Я в детстве, бывало, улетала в астрал и переставала обращать внимание на окружающих. Нинлар постоянно так делала, а потом пугала, что вытянет мне нос, как у Ведьмы Чертополоха, и он такой и останется: крючковатый и синий, будто слива.
   Внезапно сосед поднял голову и уставился мне в глаза тяжелым взглядом, вцепившись и не отпуская. Он принял какое-то решение. Оно ему не нравилось, но отступать он не собирался.
   - Мне придется это сделать, - сухо выговорил мужчина.
   Инстинкт самосохранения, к удивлению, у меня все-таки присутствовал, но какой-то жиденький. Отвести взгляд я не могла, но попробовала отодвинуться назад. Отклонялась, пока чародей не схватил меня за больную руку. Маскируя нарочитой грубостью, что сделал это ради того, чтобы я не грохнулась с тумбочки, завалившись спиной назад.
   - Расслабься. Не сопротивляйся. И тогда будет не больно. Ты же доверяешь мне. Даже теперь.
   А ведь и правда, доверяю. Но сопротивляться буду чисто из чувства противоречия и несогласия с единоличными решениями. Только чему? И что значит "тогда не будет больно"? Бить что ли собрался?
   На лице Гийльрея страшно заходили желваки, вздулась вена на правом виске. Я полюбовалась на все это великолепие... и засмеялась. Искренне так расхохоталась до того, что слезы на глазах выступили.
   Что хотите со мной делайте: режьте, бейте, пинайте, но не могу я воспринимать угрозы от человека, у которого половина лица примята со сна и вся в чернилах!
   - Риса, - прорычал чародей и сжал сильнее мое запястье.
   Я зашипела сквозь хохот, но добилась только того, что в боку стало покалывать от смеха.
   Насилу успокоившись, я наклонилась вперед. Теперь уже Гийльрей попытался отстраниться, но я все равно сделала то, что собиралась: положила ладонь на его плечо, не позволяя дергаться. Мужчина напряженно следил за тем, как я пошарила по карманам халата, ничего не обнаружила и, стянув рукав пониже, принялась аккуратно стирать с его лица остатки рун.
   - Сейчас, уберу это безобразие, и продолжим то, на чем остановились. На чем, кстати? Чему я там не должна сопротивляться?
   Гийльрей зло блеснул глазами, прежде чем отодвинуться и, перехватив мои руки, убрать их от себя. Он взъерошил волосы, превращая аккуратную, пусть и отросшую, стрижку в филиал сеновала.
   Опять двадцать пять. Снова решил отмолчаться. Как будто я не знаю, что он никогда бы не ударил женщину. По некоторым мужчинам это видно, и Гийльрей явно относится к их числу.
   - Ты слишком хорошо обо мне думаешь.
   Бить не собирался, за руку схватил, чтобы уберечь от падения, в глаза уставился, как типичный телепат из дешевого детективного сериала...
   - Так ты хотел заблокировать мне память? - осенило меня второй раз за ночь.
   Гиль не спешил отрицать, только отвернулся, спрятав выражение лица в тени, и я поняла, что угадала верно.
   - Мне не стоило впутывать тебя во все это.
   - С этим сложно поспорить, вот только я сама впуталась.
   В который раз за жизнь я поблагодарила высшие силы за мою невнушаемость. В скольких ситуациях она меня выручала - словами не передать.
   Любые игры с памятью - штука довольно опасная. Запросто можно натворить таких дел, что консилиум из членов Совета не разберет. А пострадавший до конца своих дней слюни будет пускать. Вот только боялась я не этого.
   Так грустно было бы не помнить, что догадалась я своими силами. И сон Гиля, в котором побывала, мне тоже ни в коем случае не хотелось терять.
   В памяти всплыли самые яркие эпизоды сновидения, и я заерзала на месте. Главное сейчас не покраснеть. Не краснеть, я сказала!
   - Риса, - произнес Гиль устало, - ты ничего обо мне не знаешь.
   - Ну наконец-то, - заметила я, - ты тоже это понял.
   Мужчина поморщился, как от зубной боли.
   - Не понимаешь, да?
   - Ты о том, что ты - мыслечтец высочайшего класса в отставке, получивший, по твоим словам, настоящую блокирующую печать на свои способности. Но при этом ты без малейшего напряжения находишься в курсе происходящего в моей голове, хотя у меня врожденная сопротивляемость ментальным воздействиям?
   Хм, погодите-ка. Получается, что читать меня, как открытую книгу, он способен. В свои сны меня утягивать тоже. А память подрихтовать по своему разумению - нет? Странно это, странно.
   Решив не зацикливаться на несостыковках, я продолжила излагать свои измышления:
   - По тому, как ты волнуешься, я бы предположила, что у тебя проблемы или с законом, или с магией. Кстати, слышала, что есть специальная клиника для волшебников, у которых проблемы с даром. Ну, там, чан с волшебным зельем взорвался и бурдой с головы до ног окатил, осознание собственного могущества голову вскружило. Но ты знаком с господином Фоно, да и местные власти в курсе, так что первое отметается. Второе более вероятно, неспроста же ты не имеешь права брать учеников. Но и в этом случае, боюсь, ваш этот Совет магов не стал бы телиться или мяться в нерешительности - взяли бы тебя под белы рученьки и в палату с мягкими стенами упихнули. И сам глава Совета не помог бы.
   Никакой явной реакции на подначивающий монолог не последовало.
   Укоризненно посверлив чародея взглядом, я вздохнула. Такое ощущение, что разговариваю с пустотой.
   - Это государственная тайна? - шутливо спросила и ткнула Гийльрея кулачком в плечо, чтобы хоть как-то растормошить.
   Ну конечно, ночь-то длинная. Можно взять меня измором.
   Я вздохнула и покачала головой. Уверена, он уже осознал тот факт, что я настолько сумасшедшая, что не боюсь его после всего произошедшего. Путаюсь в догадках и предполагаю совсем невероятное, но совсем его не опасаюсь. Наверное, он все никак не может с этим смириться.
   Ладно. Поступим по-другому.
   - У нас в семье, - благостным тоном начала я, - есть сказка для детей, передающаяся по наследству через поколения. О том, как фея полюбила человека, он полюбил ее, и стали они жить-поживать долго и счастливо. А вот для взрослых существует своя версия. Расширенная. Ты пока подумай над тем, что теперь со мной делать, а я расскажу, идет?
   - Сказку? - хрипловато переспросил Гиль, не поворачиваясь.
   - Именно, - кивнула я. - Она очень поучительная.
   Так вот, жила-была девушка, девушку выдали замуж. Увез ее супруг за море, в свой дом, и все бы у них было хорошо, кабы не приходилось доблестному супругу часто из дома отлучаться.
   Скучно девице было круглыми сутками в четырех стенах одной куковать, вокруг-то глушь сплошная. Вот и повадилась молодая жена по лесу гулять, да и наткнулась однажды случайно на раненого юношу в овраге.
   Как обычно и бывает, она не смогла пройти мимо, бросилась на помощь, позвала своих охранников. Уложили они юношу на плащ, да и притащили его в дом.
   Нравом девица была мирная, тихая и очень добрая, так что сама ухаживала за больным. Юноша сначала отмалчивался, но, видя ее искреннюю заботу, постепенно стал прислушиваться к болтовне девушки, спрашивать, а потом начал что-то рассказывать и сам.
   Никто не знает, о чем они говорили все время наедине, пока молодой человек выздоравливал. А поправлялся он поразительно быстро. Не успела луна вторично пойти на убыль, как недавний больной уже встал на ноги и собрался в дорогу. Пообещал девушке, что вернется и заберет ее с собой, от нелюбимого мужа, из постылого дома. Вот только вернет долги и закончит одно дельце, а потом навсегда оставит прошлое там, где оному и положено быть - в забвении.
   Пролетали дни, недели, месяцы и годы. Муж давным-давно вернулся, супруга родила ему сына-наследника. Но даже дитя не вернуло ей интерес к проходящей мимо жизни. Чем больший срок отсчитывало временя, тем сильнее она охладевала и к собственному чаду, и к мужу, и к мирским делам.
   Едва миновал десяток лет, как она полностью отрешилась от происходящего. Только сидела круглыми сутками, молча глядела в окно и безучастно ждала. Она перестала разговаривать, не реагировала на вопросы. Прекратила отзываться на собственное имя, а потом потухла. На осунувшемся лице остались одни глаза, устремленные вдаль, но и из них постепенно исчезала жизнь.
   Мальчику, ее сыну, которому не досталось никакой материнской ласки, кроме одной единственной слабой улыбки, когда он только появился на свет, исполнилось пятнадцать в тот год, когда после неудачного падения с лошади скончался его отец, а потом ушла и мать, ни разу не пошевелившись и не издав даже тихого вздоха.
   Другой герой этой истории, прекрасный юноша, которого на свою беду когда-то повстречала нелюбимая жена и нелюбящая мать, не был негодяем и подлецом, он не лицемерил и соврал ни словом, щедро осыпая любимую обещаниями.
   Фейри воспринимают течение времени совсем не так, как люди. И не было ничего удивительного в том, что дивный "забыл" про возлюбленную. Это существо и правда полюбило обычную смертную женщину. Он ушел ненадолго, только чтобы выполнить поручение, сдержать свое слово и отомстить. Но только одного не учел: человеческая жизнь настолько скоротечна, что не успел оглянуться, как она ускользнула сквозь пальцы.
   Спустя какие-то жалкие три с хвостиком десятилетия окрыленный любовью юноша возвращался к юной девушке, преисполненный самых серьезных намерений, а нашел только ее могилу в семейном склепе и пустующий мрачный дом, в котором она когда-то жила.
   И что было делать? Для него этот срок пролетел, словно бабочка мимолетно хрупким крылом мазнула по лицу. Он и подумать не мог, что люди настолько хрупкие и непостоянные создания.
   Они живут столь недолго и умирают единожды и навсегда?
   Для дивного это стало ужасным открытием.
   Фейри не оставалось ничего иного, кроме как вернуться на службу к своему Властителю, неся с собой груз вины и печаль на сердце.
   Именно так все бы и закончилось, если б в то самое время, когда фейри познал легкомысленную человеческую натуру, к заброшенному семейному очагу не вернулся повзрослевший мальчишка - сын возлюбленной и ее мужа - ныне хладнокровный, мрачный королевский обвинитель, с неудовольствием вынужденный уйти в отпуск-отстранение и "залечь на дно".
   Как оказалось, у дивного народца свои представления не только о времени, но и о сущности любви. Судьба распорядилась так, что фейри не разминулся с сыном любимой женщины, а встретившись - тут же его узнал. И принципиально не увидел различий между самой возлюбленной и ее отпрыском. Называл его именем матери, продолжал незаконченные давнишние разговоры.
   - Должно быть, королевский обвинитель был... удивлен, - решил вставить Гийльрей в мой рассказ, почувствовав, что пауза мною сделана специально для его комментария.
   Я обрадованно заблестела глазами. Работает!
   Сказку чародей слушал молча, но с вниманием, хотя я бы сама давно высказала наболевшее, кабы мне в момент самобичевания вздумали странные выдумки пересказывать. Или придушила этакого скомороха на месте.
   - О да, - кивнула я и тоже хихикнула, представляя, как, будь рассказ правдивым, вытянулось лицо представительного юриста, если б ко всем прочим его проблемам внезапно прибавился шарахнутый на голову фейри мужского пола, абсолютно уверенный в том, что у них двоих любовь. - Наверное, кто-то из них точно пытался второго покалечить, но это же сказка. В ней, помимо этой чехарды, был и Главный Злодей, которому королевский прокурор перешел дорогу.
   Будучи очень влиятельным человеком, Злодей не поскупился, пытаясь свести счеты со въедливым противником. То подкупал прислугу, то пытался подстроить несчастный случай, а то и попросту нанимал банду разбойников и приказывал прикончить занозливого прокурора. Но разве людям под силу справиться со сверхъестественным существом, если оному втемяшилось в голову охранять, холить и лелеять одного законопослушного юриста?
   Как говорится, сказка быстро сказывается, а преступники ловятся на живца, вскрывается сеть заговорщиков и спасается государство долго. За минувшее с момента встречи героев время прагматичный и не суеверный прокурор успел со странным мужиком подружиться и не единожды убедиться на деле, что его когда-то поклонник, а ныне друг - самый настоящий фейри. В этом мире справедливость способна восторжествовать только в том случае, если ей ее поддерживают сверхъестественные силы. Они и поддерживали.
   Королевского прокурора восстановили в должности, даровали орден за заслуги и даже выписали тройную премию. Но этот неблагодарный тип все равно вышел в отставку, уехал жить к морю и приобрел там шикарный дом. В Уннидбу он прибыл вдвоем с супругой - золотоволосой, прекрасной и невесомой, словно она и не человек вовсе, а сказочная фея.
   И стали они жить-поживать.
   К чему я это все рассказываю?
   Недавно ты и Шиски выяснили, ну, когда моя унаследованная от предков "эксклюзивная" магия не поладила с некромантом, что во мне есть капля крови дивного народца. Тебе это ни о чем не говорит, учитывая специфику моей фамильной легенды?
   Гийльрей по-прежнему держался отстраненно, но за время моего сольного выступления он явно успел собраться с мыслями и что-то для себя решить. У него даже губы дрогнули в намеке на улыбку, когда он ответил:
   - Фейри, который полюбил человеческую женщину, превратился в цветочную фею, чтобы стать женщиной и выйти замуж за ее сына?
   Я закатила глаза и привычным жестом откинула челку с лица.
   - Представь, что вот это - рассказ о моих предках. О корнях, так сказать, первооснове. Предполагаю, что ты удивляешься моему спокойствию и даже настырности, после всего того, что я о тебе узнала. Вернее сказать, что я на твой счет напридумывала. Так вот, один мой предок был непонятно кем, может быть даже жнецом, барабашкой или черным гробом на колесиках. Он покинул свой народ, пережил реинкарнацию и стал человеком ради любви. А второй, осознавая все это, взял его - то есть уже ее в следующей жизни - в жены. Неужели ты думаешь, что по сравнению с этим меня испугает какая-то там странная телепатия?
   Чародей устало растянул губы в улыбке, превращаясь в привычного доброго, понимающего соседа. Разве что вымотанного.
   - Риса, гермафродиты - не эталон для подражания.
   Вот только теперь я знала, что это - маска, а там, в омуте, не черти, а самые настоящие дьяволы водятся.
   - Наследственность! - отмела я аргумент. - Против нее не попрешь.
   Эта новая тишина, опустившаяся невесомой шалью на плечи, не заставляла нервы звенеть и трещать на разрыв.
   Знать бы только, что он там для себя решил. А то возьмет, соберет немногочисленные вещи, упакует свою кружку-инвалида и исчезнет бесследно, благородно решив избавить меня от своего общества.
   - То есть гроб на колесиках все-таки страшнее, чем я? - поинтересовался Гиль вроде бы шутливо, а в глазах - мука.
   Я постаралась улыбнуться как можно беззаботней.
   - Не расстраивайся, но ты проигрываешь даже перчатке барона и Черной Вдове.
   - Это не телепатия, Риса, - внезапно отчеканил маг.
   Сжал зубы и выпрямился, что кол проглотил. Провел рукой по лицу, словно снял липнущую к лицу паутину.
   - Я бы назвал это проклятием.
   Чародей мрачно усмехнулся, как будто приправил черным юморком пошляцкий анекдот и рассказал его стайке юных воспитанниц пансионата благородных девиц. То есть было в этой ухмылке какое-то злобное удовольствие.
   - Хотя, пожалуй, некоторые отдали бы обе руки разом за такие возможности. И согласились бы пожертвовать взамен рассудок и здоровье.
   - А ты бы не согласился? - спросила, пытливо разглядывая мага.
   Он уже не улыбался, и даже морщинки прорезались глубже, будто он разом откинул показное радушие и пустил меня к себе, в свой замкнутый мирок, где темно, сыро, да скрипит ржавыми петлями облезлая дверь в непогоду.
   Гийльрей поджал губы.
   - Меня никто не спрашивал. Я с этим родился. Оно просто есть и все. И я не знаю, как оно работает. Просто...
   Чародей запрокинул голову на спинку кресла и уставился в потолок.
   - Просто будто я слышу больше, чем другие.
   Я поморгала.
   Ого как. Получается, все, что я знала о телепатии до этого момента, не совсем правда. Я всегда была уверена, что телепатия - это строго приобретенный навык. Никто с рождения не знает наизусть параграфы коммерческого права. Их нужно выучить. И человеческий ребенок, растущий с младенчества среди обезьян, вряд ли начнет цитировать классическую философию или демонстрировать пять балетных позиций.
   - Рыбу не смущает, что она может дышать под водой, - произнес Гийльрей и прикрыл глаза. - В детстве для меня было огромным открытием, что нормальные люди слышат только часть того, что слышу я. Только звуки.
   Я медленно кивнула. В голове такое укладывалось со скрипом.
   - Ты слышишь все-все, что думают другие?
   - "Слышу" - не совсем точно, ближе было бы "ощущаю", но и это слишком расплывчато. Так что да, слышу.
   Опустив голову, Гийльрей принялся разглядывать свои руки.
   - Но можно кричать, можно спокойно говорить, а можно бурчать что-то неразборчиво себе под нос. Мышление не то же самое, что речь. Оно свернутое. Никто не формулирует мысли в слова, это слишком долго. Обычно мелькают какие-то образы или непонятный набор слов. Если что-то и "проговаривается" мысленно, при подготовке речи, например, или подборе самого весомого аргумента, который нужно удачно подать, то все равно будто... зажевывается.
   Гийльрей поднял голову и устало взглянул на мое сосредоточенное лицо.
   - Я не всесилен, Риса. И все это далеко не так здорово, как звучит.
   Мне нестерпимо захотелось обнять находящегося передо мной человека. Слишком опустошенным он выглядел. И говорил так, будто подписывал себе приговор.
   Вместо этого я опустила руку поверх его, сложенных в замок, и легонько погладила.
   - Шиски знал об этом твоем... об этой твоей особенности?
   - Мы работали вместе. Так что да. И он, и некоторые другие, с кем я часто бывал в поле, со временем стали подозревать что к чему. Как и ты.
   Я нахмурилась и почесала бровь в задумчивости. Конечно же, кроме коллег еще должны быть в курсе родственники. И глава Совета, раз он приходится Гийльрею опекуном, куда без него. О, и наверняка целая толпа ученых. Господа волшебники ведь не могли не исследовать такую необычную способность.
   Этак можно в любую лавку зайти и выгрести всю наличность. И банки ограбить. И экзамены сдавать на раз-два, совсем без подготовки. И к начальству подлизываться, продвигаясь по карьерной лестнице до немыслимых высот. О, и даже мир захватить, кстати.
   Мне не хватало слов, чтобы выразить все то, что творилось на душе. Мощно заколосились уже не ростки, а высоченные баобабы нежности, и я, не стерпев, погладила выступающие вены на кисти погрузившегося в невеселые думы чародея.
   - Наверное, это здорово. Знать, кому можно доверять, а кому - нет.
   Волшебник откинулся на спинку кресла и ссутулился.
   - Хотел бы я, чтобы это действительно было так.
   О, Свет, что же я болтаю! Он ведь намекал, что из-за своей необычной телепатии у него проблемы.
   - Прости, - шепнула я. - То есть, это похоже на то, как если бы окружающие беспрерывно озвучивали все, что они думают?
   Мда, а ведь излишне болтливых людей вечно хочется полотенцем по щекам отхлестать, чтобы замолчали уже и уши не мозолили.
   - Почти. Если я не прислушиваюсь.
   - А если прислушиваешься?
   - Тогда это похоже на обычную телепатию.
   Ага, то есть функционал позволяет и рыскать в памяти против воли, и внушать разные непотребства. Ну надо же. Люди годами тренируют возможности сознания, заклинания разучивают, формулы зубрят, ментальные способности шлифуют, а тут с рождения способности.
   Мне кажется, Гийльрей даже немного обиделся.
   - "Обычной" телепатии я тоже учился. Нужно же мне было правдоподобное объяснение для посторонних.
   - А печать?..
   Маг покачал головой, поняв меня с полуслова. Что, ввиду новооткрывшегостя, и неудивительно.
   - Закрыла только то, что вбили меня бедные наставники.
   Прозвучало это с сожалением, но я была точно уверена, что разочарован Гиль отнюдь не из-за утраты возможности обращаться к общеизвестной телепатии. Поэтому сначала спросила то, что полегче, прежде чем ступать на зыбкую почву:
   - Ты не усердный ученик?
   Маг, с сомнением разглядывающий мою руку поверх своих, развернул ее ладонью вверх и принялся водить по ней подушечками пальцев, едва прикасаясь.
   - Это все равно, что, испытывая жажду, стоять около ручья, но пытаться напиться альтернативным способом, вгрызаясь зубами в древесину, чтобы добраться до древесного сока. Тяжело себя пересилить.
   Я представила себе этакого бобра-телепата и поежилась.
   Потянулась второй рукой, положила чародею на плечо. Дождалась, пока он скосит на нее глаза, осторожно дотронулась до щеки.
   - Ты хотел, чтобы печать лишила тебя врожденных способностей?
   - Не считай меня лучше, чем я есть, - вместо этого произнес сосед грубовато. И опять я подумала о том, что Гийльрей специально говорит о себе без приукрашиваний, а может и чуть причерняя. - Не скажу, что меня не устраивает положение вещей. Тот, кто больше знает, всегда в выгодном положении. Тем более, что я как-то привык к осведомленности. Но все на свете имеет свою цену. Особенно что-то настолько полезное.
   Гийльрей вздохнул и криво усмехнулся.
   - Если бы не последствия, вряд ли я бы так мечтал избавиться от всего этого.
   Я встревожилась, моментально почувствовав неладное.
   - Гиль? Что за последствия?
   Чародей поймал мой взгляд.
   - Этот, с позволения сказать, "дар" действует на своего носителя разрушительно. Мне еще повезло, что я - маг. Могу переправлять энергии, и с физическим состоянием, при условии наличия мощного источника поблизости, никаких проблем не должно быть. Будь иначе, я бы уже давно ходил с тросточкой и кашлял кровью.
   Совсем, на мой взгляд, неуместная пренебрежительность, с которой была произнесена последняя фраз, вызвала волну возмущения и негодования откуда-то из глубины грудной клетки. Всплеск эмоций Гийльрей, видимо, почувствовал, потому что поймал мой взгляд.
   - Источник энергии поблизости, - медленно повторила я, разглядывая расширенные зрачки соседа.
   - Верно. Поэтому-то я и выбрал твой дом, Риса. Под ним выходит на поверхность мощная жила. Любой артефактор сказал бы тебе, что здесь фонтанирует энергия земных недр, словно гейзер.
   - И заплатил втридорога, оставив рядом людей, которые будут тебе мешать? - скептически уточнила.
   Сосед глубоко вздохнул и словно бросился в холодную воду:
   - Мне нужны были подопытные кролики, чтобы знать, как работает и работает ли вообще очередной вариант печати.
   Решил мне не врать или пытается напугать? У меня мурашки по всему телу пробежали. Я передернула плечами, прогоняя живность, и вцепилась в чародея с еще большим энтузиазмом.
   - Кролики - милые и забавные зверьки, только глупые. Обидно таких на исследования, я бы лучше крыс выбрала.
   Но и этого мне было мало, потому я начала уточнять подробности с завидной въедливостью:
   - И как же ты использовал "кроликов"?
   Гийльрей посмотрел на меня прямо, можно сказать в упор. Голос зазвучал деловито и сухо.
   - Мне очень повезло, что дом оказался с жильцами. Реши вы съехать, я все едино принялся бы вас уговаривать остаться. Или нанял прислугу. Хотя, в этом случае все не вышло бы так удачно. Вы втроем - живое воплощение градации по восприимчивости. Соши не одарена магией, она словно каменная стена. Шансы повлиять на нее непрямым ментальным воздействием минимальные. Ритисса помягче, все-таки морская ведьма. Смотрит на меня глазищами, каждое слово ловит. Моя печать пока изолирует меня от таких, как Соши. Восприимчивые по-прежнему рискуют.
   Я смерила чародея взглядом. Выходит, во сне он совершенно перестает контролировать свой дар, и спасается только тем, что отсыпается днем, уподобляясь летучей мыши. И все мои шизоидальные кошмары на самом деле результат практических испытаний. Кроме сегодняшнего дня, когда Гиль случайно уснул в кресле за работой. Увидь этот свой эротический сон-кошмар с моим участием он внутри печати, и супруги Ларнао остались жить в счастливом браке.
   Печать, чтобы соседи жили себе спокойно и не видели чужих кошмаров. Какая забота о ближних. Насколько я успела понять, Гийльрей не из тех людей, которые и дня прожить не могут без взрыва эмоций и вечеринок. Он мог бы просто купить особняк за городом, на отшибе. Избавить его от врожденной способности печать все равно не сможет.
   Есть во всем этом какая-то недоговоренность.
   - Ну а вы, Риса Мормори, самое удачное приобретение, - мрачно признался Гиль, искривив бледные губы. - Ты отлично заменяешь батарейку. Не приходится заморачиваться с сырой энергией. Достаточно притронуться, подавая кружку. Подать руку. Или поговорить.
   Произнеся все это, Гийльрей отнял у меня руку, отодвинулся и сжал челюсти, приготовившись выслушать уйму претензий. А может быть и огрести пару раз.
   Я потерла глаза, возвращая зрению ясность. И заворчала, с трудом удерживая себя в руках.
   - Что за человек. Должен понимать все лучше других, а сам - что слепой.
   Чародей бросил на меня быстрый взгляд, но тут же снова спрятался за разглядыванием собственных сложенных замком пальцев.
   - Я так рада, что ты мне рассказал. Почти все сразу встало на свои места. Вот только... Эти твои рубленые фразы. Небось, ты надеялся, что я испугаюсь? Наверное, ты ждал, что как минимум я буду оскорблена. И после твоих откровений начну с криками "Монстр! Монстр! Спасите-помогите!" убегать в далекие дали. И тебе не останется ничего иного, кроме двух вариантов: быстро собрать вещички и скрыться из города или прибить меня, пока я всем не растрепала тайну государственной важности. Память-то мне заблокировать не получилось. Значит, надо было либо сразу меня пристукнуть, либо отправить в нокаут и быстренько собрать манатки. И это не случилось, если все это мне не мерещится в бреду, пока я бездыханным телом валяюсь где-нибудь.
   Я сделала небольшую паузу, позволяя информации распределиться максимально ровным слоем по извилистой поверхности чужого мозга.
   - Значит, - торжественно подытожила я, - ты думал не о себе, а обо мне. И это так мило, дай поцелую!
   - Риса! - почти простонал чародей и схватился за голову.
   - Будешь вырываться - экзекуция продлиться дольше, только и всего, - предупредила я.
   Заставила выпустить лохмы, пока не вырвал. Приблизилась, опираясь на подлокотник его кресла, а потом чмокнула мага в щеку. Проговорила, не отстраняясь и заглядывая в глаза:
   - Убегать с криками не собираюсь. Все понятно?
   - Куда понятней, - печально согласился чародей.
   - Дозволяю проводить эксперименты и дальше.
   Гийльрей, казалось, был искренне изумлен больше, чем в момент пробуждения. Он даже заикаться начал:
   - Д-дозволяешь?
   - Ага. Моим именным указом повелеваю. Только согласовывай со мной, договорились?
   Вместо ответа или хотя бы кивка Гийльрей замолчал на долгие минуты.
   - Тебя не смущает, что это нечестно? - вымолвил он наконец.
   - Что именно? - уточнила и приподняла бровь.
   - Что я слишком многое слышу.
   Я вздохнула.
   - Жизнь несправедлива вообще. Но я же как-то не изнываю от зависти к магам, которые щелчком пальцев могут камин разжечь. А мне вот приходится вставать, дрова подкидывать, искру высекать...
   - Ты очень странная, Риса.
   - Ты тоже странный, - парировала я.
   Выяснять, кто же из нас более чокнутый мы, слава свету, не стали.
   Зато проговорили всю ночь. Правда, вскоре перешли на кухню, к чаю, ликеру и к нормальным стульям.
   Гийльрею очень-очень долго не с кем было поговорить. И даже не про какие-то глубоко сокрытые в душе переживания, а элементарно постоянно приходилось контролировать себя. Словно вернулись времена инквизиции, когда любое проявление магии могло навлечь беду на всю деревню. Представить не могу, каково это. Неудивительно, что теперь, когда я в курсе секрета, вроде как не против, а и вообще с интересом выспрашиваю подробности, Гийльрей расслабился. И его слегка повело.
   Он даже рассказал мне про свою исследования.
   - В прошлом веке каллиграф в домашней лаборатории создал мощнейшую печать для... сумасшедшего, не способного контролировать свою магию. Гениальный по структуре рисунок. Печать действовала лучше не придумаешь - никто, даже сам подопытный, не догадывался, что носитель печати одарен магическим талантом. Увы, секрет ее изготовления оказался утерян. У меня остались кое-какие его записи и обрывки рисунка. Вот и пытаюсь восстановить, насколько могу. Я не мастер каллиграфии, но эта печать, судя по всему - нечто близкое к артефактологии.
   Что-то показалось мне странным в его последних словах. Я подняла руку, прося паузы для того, чтобы распробовать ощущение, и принялась вспоминать. Это показалось мне важным.
   Да, вот оно. Я слишком много времени потратила днем, чтобы разобраться в Сошином конспекте. Особенно меня позабавила путаница похожих терминов, от которых у нормального человека крыша съедет. В статье говорилось, что их частенько неправильно употребляют. Но в случае специалиста, вроде Гийльрея, это звучало крайне странно.
   Вот и повод блеснуть эрудицией. Как быстро пригодилось-то, а.
   - Ты сказал "артефактология", а это же, вроде, про природные аномалии?
   Чародей качнул головой, продолжая улыбаться. Однако готовность ощутить на физиономии пару-другую пощечин его все еще не отпускала.
   - Поймала. Я сказал так нарочно. Университетские никак не решат, к какой науке относятся артефакты, связанные с магией фейри. Большая часть упертых ученых баранов вообще отказывается признавать существование чего-то подобного, а если оно и случается, по их мнению, то это стоит отнести к исключительным случаям.
   Я нахмурилась, старательно стимулируя деятельность мозга. Вроде же внимательно слушала, старалась ничего не упустить. По полочкам раскладывала. А все равно, кажется, нить упустила.
   - Причем тут фейри?
   - Ну...
   Сосед отвел глаза и сделал глоток чая, а потом все-таки договорил то, что начал:
   - Корикорн считает, что моя... врожденная телепатия... не совсем человеческого происхождения. Скорее дивного. И я склонен с ним соглашаться. Все исследования об этом говорят.
   Последнее слово Гийльрей выделил особой интонацией.
   Я едва не начала пускать пузыри носом, подавившись. Фейская телепатия, получается. Ох.
   - Так у тебя в родственниках тоже феи водились? - спросила, чувствуя себя крайне странно. Сама семейные россказни о подобном считаю глупыми выдумками, да и в самом существование каких-то там фейри не уверена, а тут такое.
   - Нет, не водились, - качнул головой маг. - Скорее всего, мои способности - это действительно "дар". В полном смысле слова. То есть, его подарили.
   У меня глаза, наверное, стали с блюдце. Уж не думала, что после сегодняшних откровений я сохраню способность так незамутненно впадать в шок.
   - Как это?
   Чародей пожал плечами.
   - В моей семье, к сожалению, фамильного архива нет. А если и был, то сгорел в пожаре. Но я так подозреваю, что один из моих предков каким-то образом сумел заполучить от фейри подарок. За какую-то заслугу, ну, в легендах так вечно крестьянские дети получают голос, которому невозможно сопротивляться, или умение превращать гравий в драгоценные камни.
   Я плеснула в чай еще чуть-чуть анисового ликера.
   - И ты поэтому ненавидишь фейри?
   Гиль слегка покачал головой, улыбаясь.
   - Я их просто не понимаю. Их никто из людей не понимает. И, кстати, можешь перестать сомневаться. Ты действительно чуть-чуть фейри. Это сложно объяснить, но я чувствую. Будто ты такая же, как я сам. Ты самый открытый человек из всех, что я встречал. Я слышу тебя даже тогда, когда пытаюсь закрываться. Но воздействовать никак не могу, словно ты умеешь защищаться от меня. С тобой я не всегда различаю, когда ты думаешь, а когда говоришь вслух.
   Не может воздействовать - уже хорошо. Фух, прям полегче стало. Но если он слышит все, о чем я думаю, то мне, похоже, придется совсем перестать стесняться. Даже если он и раньше читал меня, словно открытую книгу, но тогда-то я об этом не знала!
   Помимо серьезных вещей чародей рассказывал и про времена своей учебы и службы. И я абсолютно уверена, что он мне не врал. Но вот то, что недоговаривал - однозначно. Но я как-то не настаивала и не заостряла внимания на мелочах. Мне было достаточно того, что уже есть. За одну ночь мне фактически раскрыли секреты магии, над которыми волшебники обычно трясутся, что дракон над сокровищницей.
   Когда-нибудь придет время, и либо он сам поделится, либо будет удачный момент спросить, как же он сумел выучиться в академии, а потом и служить в спецподразделении, если у него (вернее у окружающих) такие проблемы со снами? И почему же тогда его секрет не раскрывали все подряд. И, если уж подарок от фейри получил предок Гийльрея, то что случилось его младшим братом, которого сосед пару раз при мне упоминал?
   Увы, как не интересно мне было внимать рассказам соседа, под утро я все-таки задремала. Совсем спокойно, ни о чем не тревожась. Развесила уши, слушая, как Гиль наливает чай в свою любимую покалеченную кружку, добавляет мед и размешивает, то и дело легонько задевая ложкой стенки. Подумала, что только чуть-чуть дам глазам передохнуть, а то под веки словно горсть песка насыпали.
   И уснула.
   В этот раз не было ни Юфы, соседского кота, ни клетчатого пледа, но с все равно, ситуация была знакомой.
   - Прости, на диване спать было бы удобнее. Но ты бы точно проснулась, если б я попробовал тебя перенести.
   Гийльрей пододвинул ко мне чашку любимого кофе. Интересно, он что, чувствует даже то, когда человек начинает просыпаться?
   - И тогда бы я продолжила допрос, - произнесла я, делая глоток божественного напитка. Да-да, я знаю, кофе не должен быть сладким. И разбавлять его молоком - все равно что мешать пятизвездочный коньяк с деревенским самогоном. Но мне нет никакого дела до эфемерных приличий, когда это так вкусно.
   - Вряд ли это был допрос, - чуть напряженнее, чем нужно, ответил Гийльрей и пожал плечами.
   Мышцы шеи и спины тянуло, словно я была фокусником, которого помощницы запихнули в шляпную коробку и оставили так на пару дней. Но чувствовала я себя превосходно вопреки всему.
   - Пахнет вкусно. Это что, пирог? - потянувшись так, что косточки затрещали, спросила я. Кофе с утра, завтрак. Так вот возьму и привыкну, что потом со мной делать будете?
   Чародей оглянулся на печь, стянул с плеча рифленое полотенце, улыбнулся.
   - Сырный. По маминому рецепту. Все равно спать мне было нельзя.
   Что ж, если бы все мужчины принимались за домашние дела, когда им нечем заняться, этот мир куда больше походил бы на благословенное светом обиталище справедливости и добра, как и задумывал Творец.
   - Ой, простите!
   Ритисса, узревшая нас в такую рань на кухне наедине, неловко развернулась, стукнулась плечом о косяк, крутнулась в обратную сторону.
   - Простите, я не хотела мешать.
   Мы с Гийльреем посмотрели на младшую ученицу с одинаковым интересом.
   Девочка смутилась.
   - Я просто не думала, что кто-то еще уже проснулся.
   Она навернула по кухне круг, а потом, набрав две кружки отстоянной воды, так и ушла, неловко спотыкаясь в предрассветной мгле.
   И тут меня осенило.
   - О! - выдала я. - В самом деле, ты же точно должен знать, что она в тебя влюблена! Да-да, среди девочек ее возраста это не редкость, ну, и ты все-таки ее наставник. Это должно быть неловко, но ты же привык, да?
   Сосед поставил кружку на сушилку и обернулся, опершись спиной на мойку.
   - Кто, Ритисса Вирей?
   Я закивала.
   - Вообще-то нет.
   Безусловно, причин не доверять в подобном вопросе урожденному телепату не было, но я все равно опешила.
   Гийльрей дал мне распробовать удивление, а потом коварно уточнил:
   - Не в меня.
   - Точно не в тебя?
   - Точно.
   Сосед засмеялся. Наотрез, паразит такой, отказался рассказывать подробности и выдавать имена.
   - Если я лишен удовольствия испытывать муки любопытства, это не означает, что я лишу оного и тебя.
   Я фыркнула и проворчала:
   - Тоже мне счастье!
   Ну ничего, сама догадаюсь. Вариантов не так уж много.
   Странный звук отвлек меня от мыслей. Такой резкий, но тихий, будто кто-то кидался маленькими камушками в окно. Обернувшись, я увидела черный комок перьев в неясном утреннем свете, и чуть было не приняла его за противную ворону. Ей было самое время сотрясать персик и издеваться над ушами жильцов близлежащих домов.
   Птица при ближайшем рассмотрении оказалась размером со скворца. Она неподвижным чучелом замерла на водоотливе и, наклоняясь всем корпусом, словно механическая кукушка из часов, раз за разом одиночными ударами клевала стекло. С равными промежутками, словно какой-то метроном.
   Покосившись на Гийльрея и не заметив ничего подозрительного в его облике, сделала пару шагов к раме.
   Птица даже не вздрогнула, когда я открывала окно. Одним прыжком заскочила внутрь, перепорхнула на стол, в последний момент сложив крылья и разбившись черной кляксой.
   Это оказался вырванный из записной книжки лист бумаги, неаккуратно сложенный несколько раз. Гийльрей развернул послание и нахмурился.
   По мере прочтения выражение лица чародея все больше и больше меня тревожило.
   - Мне нужно отлучиться, - наконец сообщил маг.
   Сложил записку по сгибам и убрал в карман. Постучал пальцами по столу, посмотрел на меня в нерешительности.
   - Ничего, - бодро отрапортовала я, изобразив что-то вроде салюта, - за пирогом присмотрю.
   - Да. - Чародей моргнул, сбитый с толку. - Пирог! Да, точно, спасибо.
   - Не сгорит, и девчонки не слопают.
   Гийльрей отвел глаза.
   - Ну, вообще-то... вы садитесь за стол без меня. Вряд ли я успею вернуться.
   От нехорошего предчувствия у меня запершило в горле. Я прокашлялась и постаралась беззаботно улыбнуться.
   - В большой семье клювом не щелкают, мы тогда и твою порцию съедим. Нам больше достанется!
   Волшебник тронул меня за руку. Подождал, пока я посмотрю ему в глаза, а потом обнял. Стало тепло, а тревога отступила в темный угол, спрятавшись до поры до времени.
   - Это сообщение от Корикорна. Я должен с ним встретиться.
   Я поспешно обхватила чародея в ответ, ибо в объятиях Гийльрея чувствовалась какая-то неуверенность.
   Такой неаккуратный листок. Будто его загребли ладонью наспех, не заботясь о произведенном на получателя впечатлении.
   - Но до первой отправки телепортом еще почти полтора часа, - напомнила я, когда соизволила включить мозги и вспомнить расписание работы телепортационной башни.
   Гийльрей хмыкнул и похлопал по карману брюк. Записка господина главы Совета Корикорна Броута красноречиво зашуршала.
   - У меня появился отличный повод злоупотребить связями.
  
   Несмотря на то, что Гийльрей отправился на встречу с высокопоставленным лицом, получив приглашение в навевающем тревогу контексте, новый день и новых клиентов никто не отменял.
   За завтраком ученицы тему ночного происшествия по обоюдному согласию не поднимали. Разве что подивились отсутствию мага за общим столом, Тисса же видела его утром в моей компании. Но, удовольствовавшись отговоркой про какое-то срочное дело соседа, девчонки умяли его пирог с превеликим удовольствием. А мне кусок в горло не лез. Слава свету, Соши вовремя отвлекла меня пустой болтовней, заявив, что все-таки есть в этом неравноправие: вряд ли бы наставница, по ее словам, сумела, даже очень сильно расстаравшись, так хорошо чаровать, как господин Гийльрей готовит. А то она не отказалась бы поменять нас местами.
   Послепраздничный понедельник тянулся вяло. По небу основательно ползли пузатые облака, волоча за собой по земле густые тени, словно соболиную мантию. Когда очередная тень накрывала город, все живое вздыхало с облегчением. Даже одинокий кузнечик, осмелившийся подползти к самому моему окну, начинал бойко стрекотать.
   - Ну что, подсчитала свои конфеты? У меня - двести сорок шесть! Было бы больше, но у кое-кого разыгралась ревность.
   Я подняла взгляд от вычислений и почесала нос карандашом. Лилейн, не спрашивая разрешения, положила массивный мужской зонт-трость на одну из полок под прилавком, и принялась обмахиваться веером.
   - Ох уж этот Арнияр, заставил таскаться с этой ужасной штукой. У меня от нее руки болят!
   Я сощурилась на окно, а потом пожала плечами.
   - Дождь если и будет, то ночью, но я думаю, что все-таки мимо пройдет.
   - Перестраховщик, - припечатала подруга. Вздохнула так тяжело, что я отложила тетрадь окончательно и пристально оглядела Лилейн с ног до головы.
   Странно, мы с ней виделись совсем недавно. Но у меня такое чувство, будто что-то изменилось. Не пойму только, что именно. Наверное, именно так чувствует себя бедолага муж после вопроса: "Дорогой, ты ничего не замечаешь?". Мало того, что надо что-то сказать, так необходимо еще и не промахнуться!
   Мужем я не была, да и спрашивать про новое платье было бесполезно, ибо, уж не знаю как дома, а я никогда не видела ее в одном наряде два раза. Вот только вопрос с подвохом в глазах Лилейн определенно читался.
   - Так, - потянула я, засунув карандаш за ухо, - ты ко мне по делу? Как себя чувствуют розы?
   - Замечательно, Леттер выполняет все твои указания в точности. Ох, неважно! - отмахнулась подруга, отчего заколка с большим зеленым камнем раскрылась и улетела куда-то за многочисленные бутыльки из темного стекла и горшки, составленные один в другой.
   Провозившись на полу вдвоем, мы так и не нашли утеряшку, даже когда я заставила Лилейн подняться и спокойно постоять в сторонке, ибо ее шикарно разлетающийся при ходьбе подол шифонового платья только мешался.
   - Да забудь, - еще раз махнула рукой подруга и перекинула завитые спиральки локонов за спину. - Все равно это всего лишь хризолит, потом вернешь, если попадется под руку. А нет - так нет, у меня новости поинтереснее!
   Я разогнулась, вытаскивая матерчатый кулек с семенами огуречника, который не могла отыскать чуть ли не год. Из-за этого пришлось обходиться без фирменных зеленых пирогов, да и высеять на семена не вышло этой весной, а тут вот они где. Не попортились бы в таких условиях.
   - В общем, я заглянула только на минутку, - прощебетала блондинка, наливая себе воды. Сделала пару глотков, блаженно прикрыв глаза, и обратилась: - Слушай, Риса. Ты как к Архипелагу вообще относишься?
   Я похлопала глазами.
   - Никак, я родилась в Уннидбе.
   - Да я не о том, Риса! - прицокнула языком тер-Фоно, раздосадованная моей несообразительностью. - Как ты относишься к солнцу, морю, достопримечательностям, тропическому буйству цветов и совсем другим странным людям?
   - Море и пляж у нас и свои есть, - заметила я.
   Блондинка принялась яростно расхваливать прозрачность лазурных вод, вельветовую нежность янтарных крупинок песка и мягкий красивый загар - не то, что у нас тут: сплошные каменюки, стада медуз и водоросли.
   Походило это на какой-то странный опрос населения. Ну, что-то вроде: "Уважаемый господин, госпожа, как вы относитесь к перспективе завоевания Восточного Архипелага и присоединения его к общему числу колоний среднего света? Их Величество, Их Преосвященство и Их Мудрейшество не пришли к единому мнению на этот счет, а потому кабинет министров принял решение вынести данный вопрос на всеобщее голосование. Пожалуйста, заполните вот эту графу".
   - К чему ты ведешь? - прямо спросила я, сдув челку со лба и покосившись на представительного клиента. Он едва вошел в лавку и пока что с интересом пялился то на роскошные белые пионы, то на задорный букет садовых ромашек.
   - Два билета пропадает, - пне стала юлить Лилейн. - Морское путешествие к Рирорису. Мы с Арнияром должны были отправиться отдохнуть, но тут внезапно все отменилось. А название этой варварской местности так созвучно с твоим именем, что я сразу же подумала про тебя! Может быть, - хитро прибавила подруга, - и твой этот сосед захочет к тебе присоединиться?
   Я вздохнула и сделала Лилейн знак подождать - клиент, похоже, созрел.
   Пока мужчина окончательно определялся, я думала над словами подруги. Вот уж точно, внезапное предложение! И, если отвлечься от повседневных забот, весьма заманчивое. Супруги Фоно обычно не мелочатся. Наверняка выбрали самую лучшую компанию, ориентированную на привычно шикующих аристократов. Такая путевка определенно стоит баснословные деньги.
   Появившаяся было в душе надежда на отпуск разбилась о скалы реальности, не выйдя даже в открытое море. Какие мечты о расслабленной неге на каком-нибудь необитаемом крохотном острове, предоставленном в единоличное пользование, когда тут лавка, дом, ученицы, тер-Вирей со своей безумной свадебной затеей, будь она неладна.
   - Ну так что? - вернулась к теме Лилейн, когда покупатель отбыл восвояси.
   - Ну не знаю... - уклончиво протянула я.
   Сама вроде стопку декоративной бумаги поправляла, а на самом деле на подругу искоса поглядывала.
   - Почему вы просто не вернете билеты?
   - Мы планировали путешествие уже давно, но тут... у Арнияра внезапно поменялись планы... а отправка уже через неделю. Невежливо же возвращать билеты так поздно.
   Блондинка покраснела, что было заметно даже при ее макияже, и опять раскрыла веер, принявшись им деловито обмахиваться.
   - Ты врешь, - безапелляционно заявила я. - Знаешь же, что я всегда вижу, когда ты говоришь неправду.
   Лилейн натянуто рассмеялась.
   - Ничего от тебя не скроешь, дорогая. Дело в том, что у Арнияра и в самом деле планы поменялись, но... Ох, нет, все! Я не могу молчать. Он хоть и против, чтобы я вот так сразу рассказывала всем, даже тебе, но...
   - Ты беременна, - закончила я за подругу. - И врач запретил любые авантюры, в том числе путешествия за десять морей.
   Лилейн захлопала накрашенными ресницами.
   - А... как ты?..
   - Я умею читать твои мысли! Бу-га-га! И, кстати, я безумно рада, что в этот раз, дорогуша, твой муж слушает врача, а не твои заверения, что все будет хорошо и не стоит волноваться.
   Блондинка собралась было что-то сказать, но я ее опередила:
   - В путешествие отправиться все равно не могу.
   Тер-Фоно нахмурила изящные бровки и открыла рот. Я снова ее оборвала.
   - Лилейн, посмотри на меня. Ну какие морские плавания? Скажи лучше, как твой господин Фоно отреагировал?
   Мой отказ подругу не очень расстроил. Ну естественно, у нее была куда более плодотворная тема для переживаний. Да и я сама, честно сказать, порядочно расчувствовалась, и даже навязала Лилейн целую корзину всевозможных успокаивающих трав и настоек. Не для нее, естественно, а для мужа. Они Арнияру точно понадобятся.
   Не хочу вдаваться в подробности, все-таки это были тяжелые времена для четы Фоно, но первая беременность Лилейн оказалась трагичной. И с последствиями, потому что даже самые лучшие столичные целители склонялись к вердикту, что детей Лилейн иметь не сможет. И тут - такая новость!
   Неудивительно, что про потерянную заколку с хризолитом я забыла напрочь. И не вспомнила даже тогда, когда мы распрощались с Лилейн. Мысли мои потихоньку вернулись обратно к делам насущным.
   И к тревоге.
   Появление Лилейн с чудесной новостью ненадолго отвлекли меня, но вот потом... Чем больше я погружалась в монотонную работу - обрезку стеблей, - тем сильнее волновалась. У меня всегда так, руки заняты, голова свободна. Значит мыслям надо срочно занять свободную площадь какой-нибудь ерундовиной.
   Слишком внезапно Гиль сорвался с места. И это-то после ночных откровений.
   Мне раз за разом вспоминались слова Хунрира Шиски. О том, что Гилю проще сбежать, чем выяснять отношения. Нет, я точно знала, что Шиски ошибается, хотя и знаком с Гилем гораздо дольше моего. Однако никакие доводы не помогали унять беспокойство.
   Гийльрей вернулся поздно. Уже совсем стемнело, буйствовали сверчки, а я все еще копалась в лавке. Внезапно решила перебрать внутренние ящики стола. А почему бы и нет, собственно? Чем сегодняшний день хуже подходит для этого дела, чем любой другой? Небось еще что-нибудь полезное ненароком отыщется.
   - Еще не спишь?
   Я вздрогнула и выронила мензурку. Осколки стекла разлетелись по всему полу, а я от неожиданности чуть не опустилась тут же на пол, чтобы начать их собирать голыми руками.
   Гийльрей слитным движением обхватил меня за талию и не дал совершить глупость. Отставил в сторону, что живой манекен. Вытянул руку ладонью вверх, и на нее тут же опустился совершенно целый мерный стаканчик.
   Вложив его мне в руки, волшебник укоризненно заглянул в глаза.
   - Надо было отдохнуть днем.
   Я потупилась и заправила выбившуюся из наборной косы прядь за ухо. Но тут же оборвала себя. Не самый удачный момент для кокетства.
   - Отдохнешь тут, - прямо заявила. - Когда места себе не находишь.
   И отвернулась к чемоданчику с инструментами, раскладывая вещи по своим местам с филигранностью перфекциониста.
   Маг тяжело вздохнул.
   - Ты же не думала, что я удрал под первым попавшимся предлогом, чтобы сделать вид, будто ничего не случилось?
   - Конечно нет! - фыркнула я и покраснела. - Я бы закатила пирушку в честь того, что дом опять целиком мой. А потом может и вообще начала сдавать комнаты отдыхающим. Выгода-то какая!
   Жаль, что в случае Гиля даже темнота не могла помочь скрыть смущение.
   - А кто совсем недавно говорил, что попытка оттолкнуть - это проявление заботы, и что это мило? И даже предлагал поцелуй в благодарность?
   В сумраке комнаты улыбка Гийльрея показалась особенно лукавой.
   Я отодвинула чемоданчик подальше от края стола, обернулась и смерила мага оценивающим взглядом матерого старьевщика. Тот отступил на шаг и поднял руки. Мне почудилось, что он тоже смутился, но замаскировал это смехом.
   - Я же не намекал. я просто напомнил!
   - Тогда тебе надо быть аккуратнее в выражениях, - покачала головой я и даже сурово погрозила чародею пальцем. - Благодари свой рост и отсутствие стула поблизости!
   На этом я решила закончить с шутками и следующий вопрос задала уже серьезно, но отстраненно:
   - Что-то случилось в столице?
   Маг покачал головой. Он предпочел не обратить внимание на то, что я точно знала, где он провел день. Хотя, это вполне можно было предположить и логически. А я предпочла не распространяться насчет Ияда Горго, который был не только моим клиентом, но и самым уважаемым оператором телепортационной башни Уннидбы. И что он не поленился заглянуть ко мне ранее днем и доложить, куда именно и во сколько минут экстренно переместился мой "жених", сорвав им весь график и обеспечив сотрудников телепорта веселенькой сменой в компании очереди возмущенных граждан.
   - Нет, - промолвил чародей, легонько улыбнувшись.
   Он потянулся и взял меня за руку, принявшись водить пальцами по ребру ладони. Я уже решила, что он собрался молчать обо всем, и таким вот способом пытается меня отвлечь. И тут чародей прервал паузу:
   - В столице как раз мир, покой и благодать неведения. Чего не скажешь о границе Шиповника.
   Я навострила уши. Некромант за время своего пребывания в Уннидбе успел поведать много чего интересного, в том числе и о том, что наш доблестный император начал войну с дивным народцем. Так что же, он все это не сочинил?
   - Нет, Шиски разболтал только слухи - выдумки и тайные желания радикальных клерикалистов, прознавших про поездку императора к границе Глуши. Увы, выдумками это было только до недавнего времени.
   У меня упало сердце. Я сжала руки в кулаки. Вернее, попыталась, ибо за левую ладонь меня держал Гийльрей. Пришлось вцепиться в него.
   Чародей пожал мою руку в ответ.
   - Это должна была быть демонстрация вовлеченности Нараталя в дела самых дальних и забытых светом областей империи. Его часто попрекают тем, что он слишком сосредоточился на колониях, игнорируя внутренние проблемы. Ну а что может быть проблемнее, чем отношения с фейри?
   Про границу Шиповника старались не вспоминать лишний раз даже в тавернах. А то ж точно какое-нибудь чудовищное проклятие дивных на себя навлечешь. А тут сам император с визитом нагрянул, ну надо же.
   Гиль устало махнул рукой и, сгорбившись, облокотился на прилавок.
   - Поездка планировалась как исключительно мирная. Выслушать жалобы местных на фейри-изгнанников, пообщаться с журналистами. Шиски иронизировал, когда про войну с фейри говорил. И досмеялся. Наш доблестный Нараталь Четвертый ломанулся прорубаться сквозь терновые заросли огнем и мечом. И это при том-то, что с собой у Его Величества только телохранители, кучка придворных и пара-тройка фейриненавистников. Они даже без дворцового мага, он как раз слег с немощью.
   Дворцовый маг. С немощью.
   Император полез через Глушь. Какая вожжа ему под хвост попала?
   В подобную глупость верилось с трудом. Что там в этой столице вообще делается? Эпидемия глупости случилась?
   - А ты?..
   С Гийльреем можно было не заканчивать предложение.
   - Корикорн забеспокоился, когда связь с Нараталем оборвалась. Сын Его Величества, Лоури, что-то знал, а читать его без веских доказательств вроде как неприлично - Их Высочество могли оскорбиться. У них с отцом связанный ежедневник один на двоих, так что Лоури получал сводки - до тех пор, пока доблестный отряд Нараталя не заблудился где-то в Глуши. А этот... наследничек все равно промолчал.
   Я охнула.
   - Ты без разрешения и ордера читал мысли принца?
   Гийльрей весело фыркнул.
   - Кто, я? Ни в коем случае. Я просто мимо проходил.
   Я закусила ноготь большого пальца. В самом деле, Гиль же говорил, что его телепатия действует в обход всех правил. Она не рушит барьеры, не проламывает защиту, не насилует мозг. Она просто игнорирует все возможные средства защиты. Значит, никаких следов вмешательства не остается. И контролировать эту врожденную телепатию никак нельзя, так что и вменить Гийльрею нечего - он же не виноват, что услышал.
   Удивительно, как так вышло, что Гийльрей не трудится под семью печатями в каком-нибудь тайном правительственном учреждении?
   - И часто ты вот так вот "просто проходишь мимо" по дворцу и его окрестностям?
   Маг улыбнулся.
   - Бывает иногда, но я не злоупотребляю прогулками - свежий воздух полезен только в строго дозированных порциях.
   Я покачала головой. Хотя, что можно ожидать от человека, если его опекун - главный чародей империи? Беспокойство хоть и ослабило хватку, но не исчезло полностью.
   - Не волнуйся, Риса. Корикорн со всем разберется, а очередное самодурство Нараталя обставят как подобает. Вот увидишь, скоро по даль-полотну только и будут петь, что о безграничной мудрости императора, который самолично отправился обсудить проблему изгнанников с властителями фейри. Или что-нибудь подобное.
   Я слабо улыбнулась, хотя наверняка все еще была бледна. Или красна. Или вообще в пятнышко. Моя нервная система от любых военных действий не в восторге, а уж открытая агрессия со стороны фейри может аукнуться ой как неприятно еще многим-многим поколениям после нас.
   За кружкой чая, который я только разглядывала в хмурой задумчивости, а Гийльрей с удовольствием смаковал, я задумалась и о другом.
   - М-м... - Обратиться по имени после взаимных, пусть и странных, но признаний, было трудно, но я все же пересилила себя: - Гиль, меня беспокоит кое-что еще.
   - М-м?
   Я хмуро выглянула на чародея из-за кружки и из-под бровей, но тот, похоже, не дразнился. Он пребывал в подозрительно хорошем расположении духа.
   - Ты мне выложил все, как на блюдечке. Это... это же ничего страшного, да? Я никому не скажу, я вообще в таких вопросах не болтливая, но что, если... всякое же бывает.
   Телепат вытянул под столом свои длинные ноги и откинулся на высокую спинку стула, который некогда участвовал в создании "пробела" для сбежавшей от злой бабули Ритиссы Вирей.
   - С меня никто не брал клятву что-либо скрывать.
   Угу. Глава Совета наверняка не стал повторять то, что итак очевидно. Ну и на благоразумие воспитанника понадеялся. Или просто знал, что Гиль не привык откровенничать, а потому и не беспокоился, что тот начнет государственные секреты выбалтывать какой-то там цветочнице.
   - А если бы даже и брал... Я ведь уже говорил. С тобой я не всегда понимаю, когда просто думаю, а когда говорю вслух.
   И улыбается так невинно.
   Покрутив кружку по столу, не сделала ни глотка. После чая мне всегда было тяжело заснуть, он бодрил чудовищно сильно даже в сравнении с крепким кофе. А вот чародей спокойно навернул две порции. Учитывая крепость напитка, можно сказать - дозы.
   - Спокойной ночи, - кивнул Гиль, когда я встала из-за стола, чтобы избавиться от невостребованного напитка и ополоснуть кружку.
   Улыбнулся мне и продолжил бодро просматривать новостную колонку в уже вчерашней газете.
   И так уютно, знаете, обустроился. Страницы разрезал, сушки к себе пододвинул, чаю - уже треть кружку! - налил.
   Ну точно собрался очередную бессонную ночь коротать.
   - А ты? - спросила, помявшись.
   - А я потом. Когда устаю, то, хм... Я днем высплюсь, - закончил Гийльрей с добродушной улыбкой, и уже собрался было вновь приступить к чтению, но я не отставала.
   - А контур?
   Ведь Гиль мне сам говорил, что нашел временное решение, ограничивающее неосознанное воздействие на других людей, когда он спит. Теперь сам себе противоречит.
   - Сегодня, боюсь, есть риск, что даже контур не поможет. Риса, я правда в порядке, не волнуйся. Или мне тебя проводить?
   Я подняла бровь, заинтересовавшись.
   - О, в самом деле?
   Чародей засмеялся.
   - Риса, иди спать.
   На пороге я замешкалась и, все-таки решившись, развернулась, зашелестев юбкой. Гийльрей смотрел мне вслед, так что привлечь его внимание не составило труда - как я и думала, он только прикидывался, что целиком и полностью увлечен третьесортной газетенкой.
   - А знаешь, что, - произнесла я, - у меня тут появилась мысль. Насчет подопытных кроликов. Нехорошо это все-таки. Среди них, то есть нас, есть дети, мало ли.
   Свет искусственных светляков отличается от естественного, поэтому я не могла быть уверена на сто процентов. Чародей не изменился в лице, но все же мне показалось, что остро очерченные скулы на его лице слегка порозовели от этих слов.
   - Так что будет правильно, если ты больше не будешь ставить свои эксперименты на живых людях. Если, конечно, эти люди сами не вызовутся тебе помочь, - с довольным видом закончила я и подняла руку, словно на семинарском занятии.
   Волшебник нахмурился и уже собрался возразить - вот ей-ей, по всей его фигуре было понятно, что он почему-то не в восторге от такого замечательного предложения.
   - Риса, я не думаю, что это хорошая идея.
   - Значит ставить эксперименты на всех скопом, в том числе на беззащитных детях, у которых вообще мировоззрение могло неправильно сформироваться после таких сновидений - это идея хорошая, а вот целенаправленно на мне - плохая?
   - Да я же не управляю этим, чтобы выбирать, - чуть раздраженнее, чем надо было, возразил волшебник и поджал губы. - Хорошо, я согласен, и как это можно устроить? Я сам не в восторге от всего этого, но выбора-то нет.
   Я фыркнула, ишь как его задело, а то изображает тут невозмутимый айсберг.
   - Ну так я могу быть просто внутри твоего контура.
   Такая мысль, похоже, в голову Гийльрея не приходила. И в моей голове он ее тоже не разглядел, что еще удивительнее.
   Телепат замолчал, глядя на меня так, словно впервые увидел.
   - Идея... хорошая, - пересилив себя, как мне показалось, был вынужден признать волшебник. А потом поспешно добавил: - Но все равно только не сегодня.
   - Ну вот и славненько, - резюмировала я и, довольная собой, удалилась спать.
   В очередной раз чувствую себя не в меру наглым соблазнителем из исторических любовных романов, который добивается внимания непорочной прекрасной девы, запертой в высокой башне строгим отцом.
   Я хихикнула пару раз, пока поднималась по лестнице в свою часть дома. Удивительно, но эта роль почему-то пришлась мне по душе гораздо больше, чем я могла предположить. Точно фейские корни дают о себе знать.
  
   Мы привыкли думать о растениях, как о предметах. Неодушевленных и лишенных жизни.
   Стволы могучих деревьев веками стоят на месте, не двигаясь ни вправо, ни влево, и даже не подпрыгивая. А пестрое разнотравье год за годом покрывает снявшую снежную шубу землю, чтобы к следующему сезону холодов завершить цикл жизнь и благополучно стать частью плодородного слоя, который позволит возродиться следующим поколениям. Люди преспокойно косят траву, никто не бросается под вилы с плакатами "Живодеры! Почувствуйте их боль!". И никто не называет коз падальщиками за то, что они с аппетитом перетирают зубами пучки соломы.
   Но растения живут. Просто они делают это очень медленно.
   Невидимая, но мощная сила выталкивает росток из земли. Согнувшись в три погибели, он раздвигает комья и мелкие камушки. А потом распрямляется, подставляя солнцу два детских круглых листика. День за днем листочки движутся по четко вымеренной дуге, провожая солнце распростертыми объятиями, пока стебель растет, обзаводясь новыми листьями. Эти уже совсем не беззащитные: они резные и пятилапые, без шипов или предупреждающей окраски. Но даже глупая бабочка не выберет их домом для личинок. Потому что чем дальше, тем больше токсинов скапливается в сочном стебле. Растение готово обороняться и защищать свой род. Даже погибнув, оно готово служить предупреждением следующим охотникам до зеленой мякоти.
   Стебель незнакомки, или зеленого подсолнуха, как называют это растение жители пограничья Глуши, успел раскинуться почти на метр ввысь, когда в один момент что-то изменилось. Приминая пырей и орошая брызгами крови головки клевера, покатилась срубленная голова. Остановилась, уткнувшись незрячим лицом прямо в нижнюю перемычку ствола, которая некогда была двумя первыми круглыми листиками.
   Вряд ли кому-то из людей знакома подобная жажда жизни. Растения кидают все ресурсы, все усилия лишь только на то, чтобы существовать. Не дать угаснуть своему роду. Распространиться как можно дальше. Они цепляются корнями за отвесные скалы, семечко преодолевает целые океаны, чтобы пустить корни на новом берегу. Из спиленного под корень пня через некоторое время появятся новые молодые ветки, готовые жадно закрывать солнце от конкурентов.
   Тем более удивительно было, что, несмотря на то, что шум скоро исчез, и даже отрубленную голову люди забрали с собой аккуратно, не порвав ни листочка, но движение внутри стебля прекратилось. Самопроизвольно замерло, словно, будь у растения свободная воля, оно бы решило совершить осознанный суицид.
   Совершенно здоровые корни не тянули из земли воду, а листья больше не чтили культ солнечного света, отказываясь провожать светило раскланиваниями.
   К ночи вялый стебель уже не держал вес обрюзглых листьев. И самое ядовитое растение приграничья согнулось к земле, чтобы сгрудиться бесформенной кучей на свалку из увядшей травы и опавших листьев.
  
   Проснулась я от чувства падения. За мгновение до того, как всеми косточками впечаталась в пол, а ведь синяки от прошлого такого инцидента едва сошли.
   Встреча с досками пола неудачно совпала с ритмом дыхания. Я попыталась вдохнуть или выдохнуть, и секунд десять думала, что вот и он, конец мой пришел, потому что ни то, ни другое не удавалось. Если бы не Гийльрей, я б точно перепугалась насмерть. Он спал как раз на полу возле кровати, и мое эффектное появление не осталось незамеченным.
   Мужчина, подскочивший на месте от грохота, потряс головой, избавляясь от остатков сна, и довольно быстро понял, с чего это у меня глаза-блюдца на пол лица. Подобрался ближе, помог сесть, а потом, приобняв за плечи, наклонился вперед, увлекая меня за собой.
   - Попробуй глубоко вдохнуть, - посоветовал он.
   Вопреки моим опасениям, на этот раз воздух просочился в легкие.
   Отдышавшись и успокоившись, я откинулась назад с многозначительным "фу-у-ух".
   Чародей же уподобляться моему примеру не спешил. Уперся локтем на колено и разглядывал меня научным интересом.
   - Признайся, - проговорила я, чувствуя, как болят мышцы живота. Словно я смеялась без передышки несколько часов. - Из всех девушек, которые падали в объятия или прыгали в твою кровать, я превзошла всех?
   Теперь Гиль глянул на меня постно и укоризненно. Я рассмеялась, но тут же застонала - в район солнечного сплетения будто морской еж вжался.
   Да, большая часть мужского населения планеты приняла бы сложившиеся обстоятельства за самые подходящие, а мой флирт с, возможно, некоторыми слишком смелыми намеками, за прямой текст. Сосед же мой оказался настолько старомоден, что предпочел не выходил за рамки. Уму непостижимо - и это в нашем-то положении.
   Ночуя с незамужней женщиной наедине, он вел себя настолько добропорядочно и, пожалуй, скромно, что мне иногда мерещилась где-то рядом с нами мои мама со сковородой, бабушка, зловеще щелкающая спицами, и отец, с предупреждающим скрежетом затачивающий топор.
   - Какой жуткий кошмар, - пожаловалась я, имея в виду сон, а не родственников. - Самый жуткий из всех. Я думала, поседею во сне.
   Я потрудилась вытащить из-за спины косу и проверить, не оправдались ли мои ожидания.
   Гийльрей странно улыбнулся, вроде как что-то его не обрадовало, но позабавило. Перепуганным он не выглядел. Но в темноте не совсем понятно. Может это и не улыбка вовсе, а гримаса ужаса его так перекосила.
   - Все верно, - молвил он, - довольно неприятно от чувства какой-то... да, пожалуй, противоестественности. И еще ракурс такой... непривычный. Глазами растения.
   - Лист салата тоже дышит? - спросила, храбро ухмыльнувшись.
   Меня саму все еще озноб пробирал от пережитого. Ну и отбитые ребра, конечно, немного ныли.
   - Три балла, - сообщил чародей.
   - А?
   - Я бы дал этому кошмару балла три.
   - По пятибалльной шкале?
   Надо было засветить волшебный огонь и пойти сесть за стол, в удобные кресла, к горячему чаю. Или вовсе оставить обсуждения на завтра и разойтись спать, ведь итак понятно, что эксперимент провалился - я видела тот же сон, что и Гийльрей, а значит печать у него на лбу не работает.
   Да-да, вы не ослышались, на лбу.
   Меня это первое время тоже веселило.
   В общем, самое время было перестать тратить часы отдыха не бесполезный треп, но я не хотела подниматься с места. Перспектива оказаться в родной мягкой постели, в тишине и одиночестве, казалась далеко не привлекательной.
   - Нет, три из десяти.
   Я округлила глаза.
   Ну, да, голубоглазый маньяк с топором впечатляет гораздо больше. Но если б вдруг мне пришлось выбирать, какой из кошмаров вычеркнуть из памяти, я бы колебалась недолго. Сумасшедший с рубящим оружием - это ужасно, но тогда меня не захлестывало с головой, не погребало под волной чувства фатальной ошибки, которое, кажется, изнутри выгрызало солнечное сплетение, поднимаясь к ключицам и впиваясь изогнутыми когтями в основание шеи.
   - Это потому, что собственные кошмары всегда пугают больше.
   - Собственные? - повторила я и похлопала глазами. - То есть, в этот раз я заразила тебя кошмаром, а не ты меня? А это нормально вообще? Так бывает?
   Мужчина с серьезным видом огляделся. Осмотрел разобранную постель, измалеванные стены с неисчислимым количеством прикрепленных записок, заваленный словарями стол, контур вокруг матраса на полу и кровати, себя, закутанного в одеяло. Напоследок взгляд его медленно прошелся по мне, от босых ступней, по ногам, которые плотно облегали спортивные брюки, и до кончика косы, перевязанного простым шнурком.
   - Да в каждом доме такое по полнолуниям, - ответил он.
   Я кинула в соседа своей подушкой, не в силах выдумать остроумный ответ для продолжения пикировки.
   - Ты же говорил, - припомнила, когда тема летающих с кровати девиц и подушек была исчерпана, - что "не стоит злоупотреблять физическими контактами, это может повлечь за собой помехи и новые переменные в уравнении", - подражая менторскому тону Гиля, пробасила я.
   Диалог про "физические контакты" случился пару недель назад, еще "на заре", так сказать, нашего сотрудничества. Но я не уставала цитировать чародею его собственные слова.
   И нет бы сказать: "Дорогая, ты привлекательна, я привлекателен, если мы окажемся в одной постели, то будем заниматься чем угодно, но только не исследовать феномен моей странной телепатии и не сны смотреть". Я бы оценила, правда.
   Собралась озвучить последнюю мысль, но Гиль меня остановил, подняв руку, как обычно просят передышки.
   - С родственниками и любимыми магу работать сложнее всего, - завел шарманку чародей. - Люди привыкают друг к другу, подстраиваются. Они открываются, и можно ухнуть от неожиданности на такие глубины, что и не выберешься. Или наоборот, знают все хитрости мага, поэтому успешно сопротивляются воздействию. Ну а физический контакт во время работы увеличивает эффективность стократно. Так это работает с традиционной телепатией.
   - А с фейской не работает, - закончила за него я. - Если нет разницы, то зачем тебе моститься на полу? И что, среднестатистические жены мыслечтецов со временем тоже начинают телепатить мужей по-тихому?
   Чародей покачал головой.
   - А жаль, - констатировала я.
   - Бывало - очень редко - такое, что близкие родственники, живущие под одной крышек, со временем, - последнее слово Гиль особенно выделил голосом, - начинали видеть те же сны, что и маг-телепат. Или слышать отголоски его мыслей. Но все это на уровне городских легенд. Отзвуки чужих снов забываются еще быстрее, чем свои.
   Я пожала плечами.
   - Ну, я твои сны помню хорошо. Очень. Это потому, что телепатия фейри просто сильнее, да?
   - Хм... Не совсем.
   Гийльрей помедлил, а потом лег на спину, закинув руки за голову, и проговорил, глядя в потолок:
   - Маги-телепаты овладевают искусством ради определенной цели. Для службы судебным экспертом. Для разведки. Или еще чего-то. А фейри... Я думаю, они так общаются. Может быть даже на расстоянии. Наши мыслечтецы потому так и называются, потому что они могут по большей части только "слушать". Они, хм, приемники, а не передатчики.
   А Гиль, значит, передатчик.
   Я хмыкнула. Названия, подбираемые Гилем в попытке объяснить на пальцах, мне особенно нравились.
   - Так я тоже передатчик? - спросила, улыбаясь и поворачиваясь на бок, чтобы удобнее было смотреть на чародея.
   Гиль покосился на меня, не двигаясь.
   - Не знаю. Либо твоя кровь дает о себе знать, либо я, хм... Быстро принял тебя в круг близких. Или все сразу. В любом случае, раньше такого не было. Хотя, это может быть и...
   Он внезапно умолк.
   Я подождала некоторое время, но, кажется, Гийльрей не собирался продолжать.
   - Может быть, что?
   Мужчина опомнился и едва заметно вздрогнул, резко вынырнув из каких-то своих мыслей. Я чувствовала, что он не хотел говорить. Но и Гиль, и я, мы оба помнили, что он сам себе дал обещание ничего от меня не скрывать - в пику ли тому, что всю жизнь конспирировался, или от злобы на ситуацию, или погорячившись, но все же.
   - Может быть, - признался он потолку, - это очередной симптом.
   - Чего? - спросила, подкладывая ладонь под щеку, чтобы удобнее лежалось.
   - Ухудшения, - коротко ответил мужчина.
   Как будто это сразу все объяснило.
   - Фейри иначе используют магию, - начал издалека Гиль, чтобы четче обрисовать ситуацию для несведущей меня. - Они используют "сырую" энергию. Мы же трансформируем ее в удобоваримую форму, и ограничены объемом резерва, пропускной способностью фильтра, плотностью структуры. Много чем. Однако, все эти сложности не просто так. Дикой энергией напитывать заклинания мы, люди, тоже можем. Но недолго. И с последствиями. Дар достался мне от фейри. Логично, что он рассчитан на их энергетику, а не нашу.
   - Но ты ведь маг, а поэтому все это тебе не страшно? - нарочито бодро спросила я.
   Гийльрей хмыкнул.
   - Если бы я не был магом и не мог перераспределять энергии, боюсь, я бы скончался гораздо раньше. Психические отклонения не волновали бы меня в принципе.
   Через несколько долгих секунд, чародей безучастно добавил:
   - Каллиграф, который создал печать... Тот, чьи записи я пытаюсь восстановить. Он мой дед. Так что я знаю, к чему все идет.
   Речь его внезапно перестала быть рубленой на короткие сухие фразы. Он повернул голову, впившись в меня взглядом, и заговорил с неожиданной горячностью:
   - Прости, что впутал тебя во все это. Ты должна понимать, почему я не имею права подвергать тебя еще большей опасности. Да, пока ничего страшного не произошло, но я видел, как это бывает, и я не хочу, чтобы ты также...
   - Ему не помогла печать? - поспешно оборвала я чародея, прекрасно понимая, какой вывод будет произведен из вышесказанного. Для этого не нужна телепатия.
   С лица Гийльрея опять исчезли все признаки эмоций. Он вернулся к пристальному разглядыванию бездействующего потолочного светильника.
   - Он создал печать не для себя. Нет, не для меня. Я не знал деда, он свихнулся задолго до моего рождения.
   - А тот, кому предназначалась печать? Ему она помогла? - хрипло спросила я.
   Гийльрей улыбнулся, и от этой жуткой улыбочки у меня мурашки по плечам пошли.
   - Можно сказать, с печатью было лучше, чем без нее.
   Грудь сдавило так, что мне пришлось усиленно контролировать дыхание, дабы сохранить спокойствие.
   Я крепко зажмурилась и наощупь нашла руку Гиля. Переплела пальцы и сжала его ладонь. Через некоторое время маг подвинулся так, чтобы мне не приходилось выворачивать локоть. И я ощутила ответное рукопожатие.
   Больше мы не говорили. Просто лежали рядом, цепляясь за руки друг друга так, словно один из нас висел над пропастью.
   Собственно, так оно и было.
   Не помню, как уснула. Провалилась в бездну, без своих или чужих сновидений.
   За ночь то ли я подползла к теплу, то ли Гийльрей укрыл меня своим одеялом, но проснулись мы в обнимку - на полу, в метре от нормальной кровати. И после ночных откровений в объятиях было больше дружеской поддержки и утешения, чем чего-либо еще.
   Ну, а днем у меня все валилось из рук.
   Омлет превратился в какие-то невнятные серые комочки. Чай я пролила аж два раза, переборщив с водой из чайничка и лихо сбив кружку локтем, в задумчивости потянувшись за сахарницей.
   Когда я задела бедром витрину и чуть не перевернула фиалки, даже Соши начала поглядывать на меня с опаской. И уже ученица следила за тем, чтобы я ничего не разнесла в лавке, а не наоборот. Я едва ли замечала то, как она хрупкие и неустойчивые предметы отставляет подальше от меня.
   - Госпожа наставница, у вас все хорошо? - лишь единожды поинтересовалась она.
   В ответ наставница лишь неопределенно мотнула головой.
   Хотя я и говорю постоянно, что ни черта в магии не смыслю, но все же это не совсем правда.
   Семейство Мормори не относится к традиционной магии, это верно. Но это не значит, что я не знаю основных принципов чародейства. И не выясняла разницу между представителями нашей семьи и всеми прочими чародеями.
   И в чем же она? - спросите вы.
   Это прозвучит странно, но у нас нет резерва - вот что не позволило в свое время занести мою маму и меня в реестр магически одаренных персон.
   Зато мы включены в список ОВБМ - ограниченных в возможностях и близких к магии. И он, этот список, довольно-таки обширен и разнообразен, благодаря чему я и мама избежали более тщательного изучения. Нас просто без лишних разговоров записали в инвалиды от магии.
   Всяческие врожденные аномалии развития относительно частое явление. Бывает, объем резерва настолько мал, что бедняга вынужден довольствоваться потоковой магией, которая зачастую не радует своим количеством. Или фильтры разбалансированы, и тогда страдающий данным нарушением или истощает себя чуть ли не до смерти каждый раз, когда пытается чаровать, или напоминает ходячую бомбу, способную рвануть в любой момент с одинаковой вероятностью.
   Моя мама училась в специализированной школе для таких вот необычных волшебников, чтобы заполучить корочки, без них не позволяли открыть лавку. И, несмотря на то, что отсутствие резерва - странный случай даже по меркам ОВБМ - никто не усомнился в естественном происхождении этого отклонения. Мы и сами не сомневались, во всяком случае я.
   А выходит, предка-фейри постарался.
   Интересно, мама верила в это?
   Жаркий и сухой моряк задул с девяти часов, и теперь носился по городу с пронзительным свистом. Это повышало и без того высокий градус тревожности. Мне постоянно казалось, что кто-то стоит за спиной и прожигает пристальным взглядом затылок. Но едва я оборачивалась, этот таинственный "кто-то" молниеносно исчезал, растворялся в воздухе, испарялся или мимикрировал. Ощущение было настолько густым и назойливым, что поверить в то, что там попросту никого не было, не удавалось ни за что.
   Как раз в момент, когда повеяло очередным приступом позадистояния, я лениво повернула голову, уже прекрасно зная, что никого не обнаружу. Наткнулась взглядом на Гийльрея и едва не заработала сердечный приступ.
   - Фу, ты, дьявольщина! - в сердцах воскликнула я, пытаясь унять расшалившиеся нервы. - Что ж ты так подкрадываешься-то всегда!
   Гиль, похоже, не ожидавший столь бурной реакции, преодолел заминку и, наклонившись, сгреб меня в объятия. Я сразу расслабилась и облегченно выдохнула.
   - Ну как, лучше? - спросил чародей.
   - Ага, - блаженно вздохнула, не собираясь отлипать от Гийльрея в ближайшее время, несмотря на то, что у Тиссы, старательно смотрящей в другую сторону, краснели уши, а Соши бессовестно хихикала.
   Сосед задумчиво качнул головой, взял меня за плечи и отставил назад, отступая на шаг. Отнял руки.
   - А теперь?
   Я задрала бровь, поплотнее кутаясь в шаль. Жара жарой, а в такой ветер все равно холодно. Наверное, это все из-за свиста. Звучит, будто вьюга натужно воет, носит острые крупинки снега и трещит ветками. Неудивительно, что озноб пробирает, да мурашки по коже бегут.
   Телепат обнял меня опять. И, когда я, перестав ожидать подвоха, довольно потерлась носом об его рубашку, опять сделал шаг назад, по-деловому так меня отпихивая.
   Закрутил головой, медленно повернулся на месте, начал постукивать по губе указательным пальцем.
   - Что происходит? - спросила, нахмурившись.
   Вместо ответа Гиль опять бесцеремонно меня облапил.
   - Все ясно, - констатировал он.
   Я чуть отклонилась, выгибаясь в талии, и подозрительно заглянула магу в глаза. Тот стоял, прикрыв глаза, и к чему-то прислушивался.
   - Надеюсь, в этот раз под прилавком не прячется какой-нибудь некромант? - спросила, вспомнив, что вот точно так же подозрительно Гийльрей осматривал помещение, когда в гости заявился Шиски.
   О, кстати, интересно, Хунрир же вроде бы довольно долго жил с Гилем бок о бок. Должно быть, он как-то научился скрывать от него свое присутствие. Было бы неплохо поговорить с некромантом, обсудить пару жизненно важных вопросов, так сказать...
   - Риса, - улыбнулся маг.
   Я сфокусировала взгляд на нем и выдала шедевральное:
   - А?
   Сосед покачал головой и вдруг устроил потягушки, прижимая меня к себе так, что косточки захрустели.
   - Ты думаешь о посторонних мужчинах в такой ситуации, тем более о всяких некромантах, - мирно улыбаясь, проговорил Гийльрей. - Вот теперь я точно уверен, что без Арнияра тут не обошлось
   И тут же посерьезнел.
   - Так, Риса, надо прекращаться обниматься, а то я так думать нормально не могу.
   Я зарделась от удовольствия и заулыбалась, что довольный кошак, обожравшийся сметаны. Но возмутилась не менее правдоподобно:
   - Ой, вот вы посмотрите на него, как будто не сам в меня вцепился лапищами!
   - Не буду отрицать, - хмыкнул маг и все-таки отошел, на этот раз без резких рывков. - Только я говорил не про то, что ты подумала. Хотя без того, что ты подумала, тоже не обошлось, иначе бы не то, что ты подумала, не сработало бы.
   Я старательно наморщила лоб.
   - Ты осознаешь, - растягивая слова, проговорила, - что начал выражаться, как я?
   Понятно теперь, почему окружающие иногда смотрят на меня как умалишенную - ничегошеньки не поняла из его речи.
   Чародей буркнул что-то неразборчивое насчет синхронизации речевой деятельности и перегрева внешнего кольца энергоотводов. Допытываться я не стала, ясно же, что человек какими-то своими очередными экспериментами на людях занят. Спросила только:
   - Это странно, что мне холодно в такую жару?
   Оглянулась на учениц.
   - А им вон душно, ругаются на меня, что охлаждение не включаю. А еще...
   - А еще кажется, будто ты змея, и пришла пора сбрасывать кожу, - кивнул маг.
   Я осмысливала этот образ пару мгновений.
   - Мне как-то севшая после стирки одежда в голову пришла, змеей я себя не чувствовала, - созналась. - И вообще, я не про других мужчин!.. Я вообще-то всегда о всяком постороннем думаю, причем в самый неподходящий момент.
   - О да, - коротко ответил чародей.
   Он стал обыскивать помещение с полок, одну за другой. Переставлял цветы, заглядывая в горшки, ощупывал темные углы, совал свой нос во все свертки, пакетики и пузырьки.
   На самом деле я собственница. Правда, чувство это распространяется далеко не на все окружающие предметы. Но лавка и все, что в ней - в числе моих тщательно оберегаемых драконьих сокровищ. И, несмотря на то, что Гийльрей тоже в их числе, мне не нравилось, что он перекладывает мои вещи, пусть даже и действует аккуратно. Это все равно, как если бы один не в меру самостоятельный кубок вдруг начал переставлять хрустальный сервиз с места на место, взвешивать слитки золота и пересчитывать залежи монет с небывалой деловитостью. Просто представьте выражение морды дракона, наблюдающего эту картину.
   Сокровищам положено лежать себе смирненько в пещере и не рыпаться. И цыц мне тут.
   - Что мы ищем? - спросила, принимаясь помогать исключительно для того, чтобы не стоять в стороне.
   - Неопровержимые улики.
   Звон колокольчиков оповестил о том, что в лавку пожаловал посетитель. Я оглянулась, кивнула Соши, хотя она и не нуждалось в понукании. И вернулась к прерванному занятию.
   - А конкретней?
   - Нам, Риса, сделали подклад.
   Грешно сказать, сначала я подумала про классические кашемировые пальто "Льеран" с красными, вырвиглазно-розовыми и лиловыми атласными подкладками, которые стремительно ворвались в столичную моду в прошом сезоне. Я сама подумывала о таком, но... Кашемир в нашем климате, когда то соленый ветер, то жара, а то бешеный ураган? Увы, от норковой шубы, и то больше пользы, так что победила прагматичность.
   - Как в бабкиных суевериях что ли? - сообразила я наконец. И завела монотонно, уподобляясь монотонным завываниям: - Земля кладбищенская, собранная в полнолуние с могилы жертвы маньяка и вороний глаз, упакованные в сафьяновый мешочек и перевязанные лентой?
   Гийльрей чуть поддернул брюки, чтобы не вытягивались на коленях, присел на корточки.
   - Иногда в бабкиных суевериях толку больше, чем в целой научной библиотеке.
   Сосед заглянул под стеллаж, потом под второй и, наконец, что-то приметил.
   - Кладбищенская земля может навредить только мнительной старушке, и то потому, что она сама себя в этом убедит. Если в этой земле, конечно, не будет поднятых червей или зомбированных жуков.
   Сняв плоский кожаный браслет с запястья, Гиль бережно передал его мне, закатал рукав белоснежной сорочки и потянулся за чем-то, что находилось в самом дальнем и темном углу лавки.
   - Черви-зомби, - повторила я и скривилась. - Зачем оно надо?
   - Они отлично уничтожают медведок, например. И прочих вредителей. Хотя, в сельскохозяйственной некромантии я не особо силен. Это не...
   - Твоя специализация, - закончила я за Гиля и закатила глаза.
   Любитель повыпендриваться.
   Сосед хмыкнул.
   - А вот и оно.
   Гийльрей полюбовался на игру света в гранях хризолита. Скосил глаза на меня и поинтересовался:
   - Знакомая вещица?
   Я заторможено кивнула, потому что узнала заколку Лилейн. Но соотнести так быстро данные не сумела.
   Не дожидаясь моего комментария, Гийльрей покачал головой и, сунув украшение в карман, поднялся на ноги.
   - Эм, - потянула я, все еще пялясь в район его брючного кармана, куда Гиль так нагло заныкал заколку лучшей подруги. Задумалась о том, что было бы неплохо как-то ее выцыганить и положить на видное место, дабы не забыть передать.
   Взгляд сам переполз на филейную часть чародея, да там и устроился.
   - Риса?
   Я резко отвернулась. Вскочила и принялась обмахиваться учетной тетрадью, со скрежетом преодолевая заворчавшееся смущение.
   - Да, - кивнула головой. - Это заколка для волос, ее уронила Лилейн. Спасибо, что достал, никак не могла ее отыскать.
   Нервно засмеявшись, я убрала челку на бок. И чего я шухерюсь, спрашивается? Как на первом свидании с самой популярной девочкой в школе. Если бы я была мальчиком, конечно. Неуклюжим и не очень симпатичным подростком, нервно грызущим губы и расчесывающим ранки на лбу.
   Но я ведь не мальчик, верно? - задала себе логичный вопрос и с облегчением кивнула.
   Нет, не мальчик.
   А это означает, что мои натянутые нервишки тоже вызваны пагубным воздействием подклада. Демоны бы его побрали, узнаю кто - всю душу вытрясу из поганца. Наверняка же это попытка клиентов разогнать, завистники проклятые. У-у-у, Мириэль, вот только найду подтверждение своим догадкам - натравлю комиссию по торговле. Твои уши не впервые из дела по нечестной конкуренции торчат, так что сойдет за рецидив.
   - Уронила, значит, - повторил сосед.
   - Ну да. - Я небрежно пожала плечами. - Случайно.
   - Случайно.
   - Угу, недавно заходила, путевками на курорт меня соблазняла.
   - Путевками, - повторил Гиль и прикрыл глаза. Пробормотал едва слышно: - Удивительно. Что и ожидалось от Малыша Арни.
   Я оценила прозвище, прикусывая губу, дабы погасить веселье. "Малыш" Арнияр Фоно не был каланчой, как Гиль, чтобы встречаться лбом с верхними перекладинами дверных проемов, но и коротышкой его назвать бы язык не повернулся. И не только потому, что роста он был вполне себе среднего, чуть-чуть выше взгромоздившейся на каблуки Лилейн. Скорее, дело в развороте плеч, мощной спине и мышцах рук, которые не способна была скрыть самая официальная одежда. На столь атлетически сложенного человека, способного переплыть туда-сюда бухту раз пять без передыху и разорвать якорную цепь голыми руками, невольно будешь взирать с уважением и некоторой робостью.
   Кроме Гийльрея, который постоянно глядит сверху вниз на людские макушки, что грибник на шляпки.
   - Приятно осознавать, что он все-таки слушал и запоминал мои слова.
   - А? - многомудро ляпнула я.
   - Арнияр Фоно - трудоголик, - пояснил Гиль так, словно после этого я должна была сразу осознать все нюансы. - До свадьбы Лилейн справедливо опасалась, что даже кругосветное путешествие в медовый месяц не отвлечет его от дел. Его друзья тоже этого опасались. Сразу было понятно, что в разгар пути, где-то обязательно посреди океана, ему в голову стукнет идея срочно вернуться и разобраться с проблемами, которые без его бульдожьей хватки образовались. И хорошо будет, если он дождется берега и сойдет в ближайшем порту, а не сиганет ласточкой с борта круизного лайнера в тот самый момент, как блестящая идея осенит его голову.
   Гиль вытащил заколку на свет и поглаживал ее большим пальцем, улыбаясь воспоминаниям.
   - Лилейн страдала и шныряла по магазинам этих ваших кружевных штуковин. Никак не могла выбрать самые соблазнительные чулки выбрать. Постоянно об этом думала.
   Чародея явственно передернуло.
   - Ты был на свадьбе у Фоно? - удивленно спросила. - А почему я тебя не помню?
   Будучи подружкой невесты, я перезнакомилась со всеми гостями, а на некоторых до сих пор хранила нехилый компромат. Как и они на меня, ибо я хоть и не пила, но оторвалась знатно. А что может быть лучше для поддержания крепких дружеских отношений с власть имущими, чем взаимно оберегаемые пикантные подробности?
   - Тогда я хуже переносил скопища людей.
   Мы встретились взглядами, и Гиль обозначил улыбку на губах.
   - Я присутствовал на свадьбе, но незримо. Болел за жениха и держал кулачки. В общем, я подарил ничего не подозревающей Лилейн артефакт собственного изготовления.
   Сосед потряс заколкой в воздухе на манер погремушки.
   Я приподнялась над столом, пораженно разглядывая такую безобидную на вид вещицу. И тут у меня в голове все сложилось.
   - Так Лилейн ее специально подбросила? - ахнула я.
   - Определенно, просто так мои артефакты не теряются. Но не думаю, что это была ее идея. Арнияр знает, что я моментально распознаю внешнее воздействие любого артефакта, кроме своего собственного. Это со всеми артефакторами так, профессиональный риск. Обычно я встраиваю в схему предупреждение для себя, но это... От этой вещицы я подставы не ожидал.
   - А что она делает? - с опаской покосившись на зловеще, как мне показалось, заблестевшую заколку, спросила. И поежилась. Привыкла чувствовать себя в полной безопасности под защитой стен отчего дома, а тут такое откровение.
   - В том-то и дело, что ничего дурного. Потому охранные руны на нее и не отреагировали. Исключительно позитивный артефакт. Проясняет разум, умиротворяет дух, избавляет от бессонницы и плохих снов, - тут Гиль пронзительно фыркнул, - оберегает от опасностей, возжигает семейный очаг. Акцент я делал как раз на последнем свойстве. Чтобы свой медовый месяц Арнияр с супругой посвятили исключительно друг другу.
   - Артефакт, забивающий голову розовой ватой? - подвела итог я.
   И поежилась.
   Гийльрей кивнул.
   - Устраивает медовый месяц в любое время года. Суровый и беспощадный.
   Я, конечно, знала, что Лилейн переживает за мою глубоко отсутствующую, по ее мнению, личную жизнь, но действовать настолько кардинально... Боженьки мои, а я-то верила, что она ограничится душевными разговорами.
   - Ну и глупость, - коротко рассмеялась я, держась за сердце. - Друзья так обо мне заботятся... Это и умиляет, и пугает одновременно.
   Гийльрей кивнул, как мне показалось, излишне сосредоточенно для такого пустяка, пусть и неловкого.
   - Если бы здесь была только забота о ближнем...
   Я заинтересованно сложила лапки по столе, ожидая продолжения.
   - Арнияру зачем-то понадобилось отвлечь меня. В идеале - вообще выдворить из города. Заявка на партию выравнивающих блоков для добывающего солнечные минералы предприятия далеко в тайге, нетранспортируемых - какое совпадение! - я уверен, тоже его рук дело.
   Сосед уставился в окно и задумчиво пробарабанил пальцами по прилавку.
   - Но самое главное - он меня избегает. Старается не приближаться.
   - Может господин Фоно просто очень занят? - аккуратно предположила я. - Сейчас лето, много сдыхов... ну, отдыхающих то есть. И много-много проблем с дорогами! Он, бедненький, зашивается, наверное.
   Чародей защелкнул заколку и распрямился.
   - Хорошо. Идем!
   - Куда? - опешила я.
   Но Гийльрей уже шагал к двери.
   - Нагрянем в гости без предупреждения.
   Обернулся и добавил неуверенно:
   - Вообще-то, я и один справлюсь...
   - Ну уж нет!
   Едва мы вышли из прохладного помещения, как на плечи обрушилась липкая жара и плотный стрекот цикад. До тех пор, пока первый порыв ветра чуть не опрокинул меня навзничь. Насекомые примолкли, пережидая опасность, и продолжили трескотню как ни в чем не бывало.
   Я глянула на заколку, которую Гийльрей все так же сжимал в кулаке, и оценила перспективы. Несмотря на то, что о дверь мою спину приложило неслабо, желание присутствовать при разговоре не улетучилось. С господином Арнияром Фоно не помешало бы углубить знакомство в любом случае, птица-то важная. А мы с ним, несмотря на дружбу с Лилейн, никогда разговоров не заводили. Даже за одним столом сидели, а ни погоду, ни нынешнее состояние дорог не обсуждали. Стесняется он меня что ли? Или не считает достойной?
   Да и подруге в глаза посмотреть бы. Телепат там или нет, но Гийльрей все равно остается мужчиной, а потому чурбаном тем еще. Как ляпнет что-нибудь. Лучше уж под моим контролем.
   Идти пришлось вдоль набережной, следуя по южному участку "подковы", которую образовывала бухта. Широко раскинувшиеся кроны красных длиннохвойных сосен спасали от слепящего солнца, хлопающий навесами ветер заставлял удерживать юбку обеими руками, дабы она не превратилась в парус под неожиданно налетевшим порывом. Одна только благодать: никаких людей вокруг. Ни курортников, ни пьяных матросов, ни бабулек, которым именно в норд-ост понадобилось в учрежденье. Так что свидетелей позора не будет, если вдруг подол окажется у меня на голове.
   Вот вам и легкий морской бриз. Зачем только народ сюда каждое лето прет? Как по мне, так климат северо-востока куда лучше. Зима так зима, со снегом и морозом, лето так лето, без невыносимого пекла и ураганов. Еще и большая часть нашей набережной относится к портовой зоне.
   Впрочем, порыв встречного ветра выдул из головы лишние мысли. Да и нас самих с набережной чуть не сдул, благо мы с Гилем вовремя успели схватиться за сосну.
   Усадьба четы Фоно располагалась на утесе с маяком. Ветер, не находя никаких преград, на подступах к жилищу лучшей подруги свирепствовал неимоверно. Гийльрею даже пришлось начародеить какой-то невидимый купол, внутри которого земное притяжение ощущалось иначе - будто шагаешь по облаку.
   Минуя парадный, мы звериными тропами петляли в сторону служебного входа, как я думала, но оказалось, что конечной целью были огроменные такие заросли куманики.
   - Где-то там, - махнул на переплетение колючих веток телепат и, опустив закатанные рукава, с треском полез вперед.
   Мне оставалось только, вздохнув, попрощаться с блузкой и последовать примеру чародея. На какие-то жертвы не пойдешь ради любимой подруги.
   Пошаманив около приглянувшегося столба, Гийльрей подцепил пальцами невидимые пылинки на ограде, нащупал край маскировки и скинул ее в сторону.
   - Твоя работа? - поинтересовалась я, разглядывая аккуратную дыру в заборе. Окружала ее вязь незнакомых рун, так что о теории самозарождения речи быть не могло.
   - Хозяйская.
   - А?..
   - В личную жизнь друзей лучше не углубляться, - посоветовал мне Гиль с серьезным выражением, но в глазах прыгали смешинки.
   Я согласно кивнула и, намотав юбку на локоть, принялась совершать незаконное проникновение на частную территорию.
   В контрабандистов что ли играют? Или это так господин Фоно от расшалившейся супруги удирает? Зная Лилейн, я скорее рассчитывала увидеть подкоп.
   - Подкоп у них со стороны обрыва. И охраняется лучше, - невозмутимо просветил чародей, разглядывая циферблат прибора, который носил на цепочке вместо карманных часов. - Нам лучше поторопиться. Мне бы не хотелось навредить собакам.
   После волшебного слова "собаки" я едва не сиганула обратно, в колючие кусты, прямо через забор. Знаю я, никакие это не собаки, а самые настоящие чудовища, им попробуй навреди. Рядом с ними даже медведи тушуются и пантомимой просят охотника скорее насадить себя на рогатину, а не отдавать на растерзание жутким монстрам.
   Без магии все-таки не обошлось. Буде оно иначе, я бы сильно удивилась: господин Фоно тщательно заботился о благополучии своей семьи.
   - Как удобно, когда обереги и резервуары для всех защитных систем делал сам, - скромно улыбнулся Гийльрей, галантно пропуская даму вперед.
   Дама опасливо осмотрелась по сторонам и предпочла пропустить вперед кавалера. На всякий случай. Этикет этикетом, а голова на плечах дороже.
   - Надо было залезть в хозяйские комнаты через окно, - резюмировал телепат, когда мы гуськом миновали подсобные помещения (вернее, Гиль вполне прогулочным шагом, а я, мелко семеня следом и нервно оглядываясь). - Нам не впервой.
   Я кинула взгляд на затылок чародея. Вспомнился жуткий скелет, который едва не довел меня до седых волос, и я покрепче сжала накидку волшебника. Почему я сразу не подумала про ловушки Шиски, которые могли оказаться в этом доме?!
   Пара горничных проводили нас удивленными взглядами. Гийльрей мельком подмигнул одной, девица залилась краской, и обе усиленно о чем-то зашептались, подхихикивая.
   Вот так новость. В господский дом вломились какие-то подозрительные люди и бродят, словно по собственным хоромам. А этим хоть бы хны.
   - Господин Гийльрей? - с профессиональной невозмутимостью поинтересовался дворецкий, отставляя кипу бумаг и поднимаясь из кресла при виде нас. - Госпожа Мормори. Хозяевам нездоровиться. Они отдыхают и просили их не беспокоить.
   С Ольвиром я была уже знакома, и потому очень удивилась его спокойствию. Обычно этот зануда в пенсне за любую пылинку готов низкородных посетителей растерзать. А сейчас балакает как ни в чем не бывало. Еще бы чаю предложил выпить.
   Или Гийльрей частенько приходит без приглашения?
   Я искоса глянула на соседа. Неужели они с господином Фоно в настолько близких отношениях?
   - Олли, рад тебя видеть. Как поживаешь? Как супруга?
   Непоколебимая, словно скала, фигура дворецкого при упоминании жены даже не дрогнула. Мужчина поправил лацканы ливреи и встал в дверях, расставив ноги на ширине плеч и сложив руки на груди. Ну заправский вышибала.
   - С Лью все в порядке, спасибо. Что господам позже передать о цели вашего визита?
   Гиль добродушно хмыкнул. Прошелся по комнате, преспокойно обогнув дворецкого по пути, и, усевшись за стол, бесцеремонно заглянул в чужие записи.
   - Да брось, Олли. Ты же знаешь, что на меня подобные приказы не распространяются.
   - Не в этот раз, - вежливо, но твердо отрезал дворецкий.
   Только я собралась вмешаться, как из-за угла стремительно вынырнул недавно упомянутый хозяин дома.
   - Олли, ты что-то ска?..
   Как вынырнул, столь же стремительно и занырнул обратно. Удрал, словно соседский мальчишка, оборвавший яблоню.
   - Добрый, - начала я общаться с затылком, но он не дослушал, а потому закончила предложение я уже для пустоты, - день.
   Поморгав растерянно, я обернулась к чародею. Но он на прежнем месте не обнаружился. Пока я мямлила, Гийльрей бросился за министром дорожного хозяйства, что кот за паникующей мышью. Путь ему преградил Ольвир, судя по всему, обладавший неожиданно хорошей реакцией.
   "Ба! - осенило меня, когда я увидела дрожащий воздух в дверном проеме, отделяющий Ольвира и скрывшегося хозяина дома от нас с Гилем. - У Лилейн дворецкий - волшебник! Сколько же они ему платят?"
   в воздухе запахло озоном, ветер яростно бросился на стену дома, так что все стекла загремели.
   Чародеи мерялись взглядами несколько долгих мгновений. Гийльрей отступил на шаг, и Олли расслабился. Его водянистые глаза перестали сверкать, будто штормовое море, и вернулись к обычному выражению чопорного самообладания.
   Поразительно. Морской колдун все это время был прямо у меня под носом. Я с ним здоровалась каждый раз, когда приходила в гости к подруге, а иногда и болтала о том о сем. И ничего не замечала!
   Звук зарычавшего мотора, буксующих колес, а после быстро-быстро удаляющегося шуршания гравия стал отличной финальной точкой визита. Многоуважаемый господин Арнияр Фоно укатил на агелете, сбежав от гостей из собственного дома.
   - Ну, это уже слишком, - обескураженно пробормотал телепат.
   И, развернувшись, направился к выходу.
   - Госпожа Мормори может остаться и повидаться с хозяйкой, - оповестил дворецкий. - Госпожа тер-Фоно будет счастлива вас видеть.
   Я пренебрегла приглашением. Попросила Олли передать Лилейн от меня горячий привет и устремилась за соседом. Он успел ушагать аж в конец аллеи, так что насилу догнала.
   - Ну? - вопросила, задыхаясь от бега и от внезапно налетевшего порыва ветра.
   - Олли ничего не знает, - уже спокойно произнес чародей и сунул руки в карманы брюк. - Только то, что меня велено не подпускать близко к дому.
   - Господин Фоно?
   - Слишком быстро сбежал.
   Да уж, ситуевина. Теперь даже такому твердолобому обывателю, как я, понятно, что странные дела творятся в нашем королевстве. Где это видано, чтобы министр улепетывал, ни капельки не заботясь о собственном важном виде и чиновничьей гордости?
   - А что господин Фоно подумал в тот момент, когда увидел нас в своем доме? - поинтересовалась я, надеясь на подсказку.
   - Четко сформулированное "твою мать", - хмыкнул телепат. - И это единственное, что я могу озвучить в обществе дамы.
   Я сморщила нос. Погрузиться в эмоции и ругань вместо того, чтобы пытаться не думать о белой обезьяне. Неплохой прием, нужно взять на вооружение на всякий пожарный случай.
   Глянув на меня сверху вниз, Гийльрей мягко засмеялся и махнул рукой водителю, который ждал нас у ворот.
   - Пойдем, Риса, Олли позаботился, чтобы мы не блуждали вокруг. Хотя бы с комфортом доберемся домой.
   - А Лилейн?..
   - Бесполезно. Да и море слишком близко.
   А, ну да. Напасть на морского колдуна на побережье способен только круглый идиот.
   Больше в тот день мы не разговаривали. Чародей все разглядывал заколку Лилейн и хмурился, а я не решалась лезть с глупыми вопросами, вроде, действует ли еще на нас артефакт. Или о том, при каких обстоятельствах бывший военный со связями в Совете и провинциальный чиновник очутились на короткой ноге. Или о том, что мне стоило остаться и все-таки поговорить с Лилейн. Не зря же в гости притащилась. Может подруга и поведала бы что-нибудь интересненькое. Хотя, если учитывать, что Арнияр Фоно знает о способностях Гиля, и даже Ольвир не в курсе происходящего, то уж любимую женушку в положении господин скрытник бы точно ни во что не стал посвящать. Лилейн могла случайно услышать что-то, не предназначенное для ее ушей, и не понять. Но в таком случае и мне от этого никакого толку. Я, в отличие от телепата, не умею по чужим мозгам, что в кладовой, шарить.
   Навестила я дорогую подругу попозже, когда улеглись страти. Как и думала, ничего полезного вытянуть из нее не получилось. Зато удалось вернуть тер-Фоно заколку и полюбоваться на ее смущенную физиономию. Она, правда, быстро пересилила смущение и заявила бесстыдно: "Не вышло, да? Как печально. А я-то уже платье подружки невесты присмотрела! Может, хоть в круиз съездите, а? Пропадет же."
   Врать Лилейн умела только мужчинам, так что я побуравила ее подозрительным взглядом для проформы и вынужденно сдалась. Если подруга и была в чем-то повинна, так это в сводничестве.
   Еще одним потрясением для меня стало то, что извинения от господина Фоно так и не поступили. Да, гости пробрались в дом через дыру в заборе. Но это-то мы, высокородный Арнияр Фоно - совсем другое дело.
   - Мы не в тех отношениях, чтобы приносить друг другу официальные извинения на гербовой бумаге, - хмуро разъяснил Гийльрей.
   В последнее время он все больше отмалчивался и при первой же возможности уходил из дома. Говорил, что на свежем воздухе ему лучше думается
   Любопытная, как и я, Соши, имевшая весьма смутные представления о границах частной жизни, как-то следила за Гилем целый день. Ради этой благой цели я даже выписала ей внеочередной выходной.
   - Он просто шляндыбает по городу! - с нескрываемым разочарованием простонала ученица, развалившись в кресле и вытянув натруженную ногу. - Тихоступным пехом, как будто делать ему больше нечего. Редиска, вон, уже все книжки поперечитала, а он все с практикой тянет! Учитель еще!
   Я не стала разъяснять Соши, что сосед, вполне вероятно, просто почувствовал ее присутствие и путал следы. Впрочем, как оказалось, старшая ученица в откровениях не нуждалась.
   Под проливным дождем забухала входная дверь. Я попервой решила, что это гром гремит, но вынуждена была проверить, когда звуки человеческой брани пробрались в мою обитель уюта и вкусно пузырящегося рагу на печи.
   Мокрая и грязная с головы до ног на пороге стояла Соши. Дождевая вода ручьями текла по насквозь мокрому платью, растрепавшиеся волосы закурчавились до состояния липких макарон, с носа то и дело срывались капли.
   - Вот! - заверещала тетка, которую я не сразу заметила за стеной дождя, и швырнула мне под ноги извазюканные в грязи тюки. - Раз тебя здесь хорошо кормят, здесь и живи! За жрачку родную тетку продала! Лучше бы работать пошла, потаскуха!
   Я окинула покатую фигуру немолодой уже женщины взглядом. Платье прилипло к телу. Когда-то в молодости она наверняка была сногсшибательно красива.
   - Добрый день, - произнесла я и заглянула в ее искривленное лицо.
   - Вот! - крикнула женщина во всю глотку и неожиданно ткнула пальцем в мою сторону - едва успела отпрянуть. - Она хорошая, вот с ней и живи! Мне лишних ртов не надо, выметайся, и посмотрим через сколько ты ей надоешь, выдра ленивая!
   Соши все это время стояла, молча выслушивая брань.
   - Послушайте, уважаемая, - начала я, собираясь предложить разгорячившейся женщине войти в дом, хотя бы для того, чтобы укрыться от дождя, но та оборвала меня на полуслове.
   - А ты тут не вякай! Учительница выискалась, чародейка нашлась, да плевать я хотела на такую магию, если у меня бардак в доме и огород не вскопан. Я эту ленивую скотину кормила, крышу над головой дала, а она?! Вот что, ротозейка!..
   Женщина замолчала, хрипло каркнув, и отступила на шаг.
   - Нет, это вы послушайте, - зашипела я, не в силах больше сдерживаться.
   Намерения не горячиться и решить дело миром улетучились в мгновение ока.
   - Не смейте кричать в моем доме.
   Ярость внутри меня закипела и рванула наружу обжигающим потоком.
   - Пришли помочь Соши донести ее вещи - отлично. А теперь вон!
   Горластая родственница сделала еще пару неустойчивых шагов назад и плюхнулась задом на клумбу.
   Гнев клекотал, закручиваясь тугими спиралями. Я могла бы много чего ей наговорить. И то, что я прекрасно замечала синяки на руках ученицы, и то, что эта опустившая вожжи грубиянка сама виновата в своих бедах, ибо глушит сивуху только так, и что никто не заставлял ее рожать столько детей. Но вот только смысла в этом всем не было - умастившая весьма внушительную пятую точку на моей клумбе тетка смотрела на меня выпученными глазами, бледные потрескавшиеся губы дрожали, бурое лицо медленно покрывалось пятнами.
   - В качестве отступных не буду взыскивать с вас компенсацию, - я с деланым спокойствием кивнула на клумбу с золотым шивиником. - И дам совет: возьмите себя уже в руки!
   Последние слова я рявкнула так, что у самой в ушах зазвенело. Тетка подпрыгнула, но глаз от меня не отвела. Только от ее лица резко отхлынула вся кровь.
   - Соши, пойдем, - поторопила я.
   Наклонилась, поднимая с крыльца грязные вещи, придержала дверь, пока ученица неуверенно заходила следом.
   Вся моя злость после того, как дверь захлопнулась за нашими спинами, куда-то исчезла. Я отправила ученицу в купальню, велела саламандре нагреть воду погорячее, да деловито замочила вещи ученицы в корыте.
   - Госпожа Мормори? - неуверенно позвала меня Соши.
   Я обернулась. Тесто для фирменных лимонных булочек все еще липло к рукам, и отрываться от замеса никак не хотелось. Меня это всегда успокаивало.
   Девчонка отвела глаза. Она делала вид, что ест рагу, но на самом деле пялилась в пространство пустым взглядом.
   - Вы ничего... - неуверенно проговорила она, потом зажмурилась и выпалила совсем не то, что собиралась: - Спасибо вам!
   Я дернула плечом.
   - Родственникам твоим надо сказать спасибо. Я давно предлагала тебе переехать, а тебе все перед тетей неудобно было. И помиритесь вы. Потом.
   - Ага, когда белая горячка сойдет, - пробурчала ученица и внезапно хлюпнула носом.
   Скатав тесто в шарик и убрав прилипшие к рукам кусочки, подошла к ученице и положила ей ладонь на лоб. Температуры не было. Зато почувствовала, как ощутимо ее трясет.
   - Ну-ну, все хорошо.
   Я присела на корточки и обняла Соши за плечи. Та держалась первое время, а потом подалась вперед, буквально повиснув на мне, и разрыдалась в плечо. Полотенце на голове размоталось и грузным комом свалилось на пол, жесткие волосы плюхнулись на спину, словно мочалка из сухих водорослей.
   Девушка давно уже успокоилась, а я все обнимала ее, ритмично похлопывая по спине.
   - Что? - переспросила, когда Соши что-то неразборчиво прогундосила в мой воротник.
   - У вас глаза светились. Когда вы крикнули на тетю.
   Я пожала плечами, отстраняясь.
   - У всех бывает, - ухмыльнулась. Подождала, пока ученица ответит мне неуверенной улыбкой, и по-волчьи клацнула зубами. - Страшно было?
   - Ага, - с готовностью подтвердила Соши. - Надеюсь, у тети Данны оленьи рога не отрастут.
   - Ничего не могу обещать.
   Девчонка хихикнула. Задумчиво так поковырялась в тарелке, нанизывая на вилку крупные куски овощей.
   - Это же магия была?
   Я покачала головой, посмеиваясь. Но ученицу подобный ответ не смутил.
   - Вы и правда умеете колдовать? А покажите что-нибудь!
   - Прости, но тогда оленьи рога и у тебя отрастут. За фокусами лучше к господину Гийльрею.
   Соши надулась, что хомячок, и затолкала в рот сразу половину лепешки. Как будто не видела никогда мою магию в действии. И я не про волшебные пендели, мотивирующие заниматься делом. Прибедняется, ну вот как есть же. Ну да, я предпочитаю следовать естественному ходу вещей и особо чародейством не злоупотребляю. Так ведь сколько раз было, что цветы распускались у клиентов на глазах, да и всходы в теплицах за час-два появлялись. Чем не фокус?
   - Эх, - тяжело вздохнула ученица за спиной, когда я вернулась к плите. - Быфо фы форофо еффы фофуф.
   - Не говори с набитым ртом.
   Воспитанница послушно заработала челюстями, дабы поскорее донести до меня свою мысль.
   - Было бы здорово, если б господин Гийльрей магию на родичах моих продемонстрировал. Р-раз, и мозги ввинтил на положенное место. Так не согласится же ж!
   Замерев с тестом в руках, я решила не делать скоропалительных выводов.
   - Почему не согласится?
   - Дык опасное это дело. У нас народ темный, телепатов очень уж не любит. Еще на рогатину поднимут, ога!
   Я наморщила лоб, пытаясь понять, правда ли я слышала то, что слышала, или это слишком громко дождь по стеклам лупит.
   - Ввинченные мозги - дело заметное, все соседи ж переполошатся, как так, всем мозгов раздали, а нам нет. А коли к господину Гийльрею приглядываться начнут, туточки и понятно станет, что бесы свои копыта приложили. Такой хай подымут - всех не передавишь.
   Громыхнуло совсем близко, даже волшебные светляки испуганно замигали.
   - Эм... Госпожа Мормори?
   - Б-бесы копыта приложили? - переспросила я, безбожно заикаясь.
   - Ага! Всем известно, что дьявольский род все мыли человечьи без разбору знает. Сходство-то на лицо.
   Поглядев на мою шокированную физиономию, Соши довольно зафыркала, а потом и вовсе расхохоталась, едва не перевернув стол.
   - Ты-то откуда знаешь? - выпалила я так быстро, словно язык обожгла.
   - Догадалась.
   Девица расплылась в довольной ухмылке, наблюдая за сменой выражений на моем лице. Видимо, увиденное ей понравилось, потому что она решила меня добить, прибавив:
   - Где-то с месяц назад.
   Дождь за окном лил сплошным потоком, сотрясая кроны персика и грецкого ореха. Из-за серой стены воды было не разглядеть даже соседские дома, словно буря отрезала нас от всего остального мира. Тяжелые капли выбивали по натянутой на каркас водонепроницаемой ткани монотонный гулкий рокот, создавая мистическое ощущение, что в спрятанных от урагана клумбах засели раскрашенные бурой охрой туземцы и выстукивали барабанный ритм для ритуальных плясок вокруг костра.
   Я таращилась на старшую ученицу с приоткрытым ртом.
   - Кстати, поздравляю, - пробубнила Соши, с трудом удерживая набитые овощами щеки, дабы оные обратно в тарелку не попадали. - Сами говорили, что ужиться с вашими странностями нормальный мужик не способен. Хорошо, что господин Гийльрей не нормальный.
   Дальше она неразборчиво прибавила что-то вроде "да и разобраться, что за вожжа вам под хвост попала, иной раз только телепат и способен". Подобное нахальство, наконец, сбросило с меня оцепенение. В благодарность я сделала вид, что ничего не услышала.
   - Как ты поняла? - спросила я, чувствуя острое любопытство и почему-то обиду.
   Последнее время большая часть моих мыслей кружилась вокруг соседа. Стоит признаться, я вцепилась в него и въедливо подмечала каждую деталь. С таким обожанием, наверно, только дети глядят на сахарную вату, полностью завороженные и пускающие слюни. А тут, выходит, что неопытная девица каким-то макаром узнала главный секрет Гийльрея раньше меня. Немыслимо!
   - Вы и не скрывали. Вашими переглядками можно костер разжигать.
   - Да нет же, я про телепатию!
   - А-а-а, это, - разочарованно потянула Соши.
   Закатила глаза под потолок и накрепко задумалась. Руки ее, как всегда в минуты тяжких размышлений, вцепились в волосы и принялись их нещадно дергать.
   - О, вот, например, тот раз!.. Это, ну, господин Гийльрей читал газету, вы копались в горшке за его спиной и еще не успели ничего сказать, как господин Гийльрей уже подал вам ножницы. Это я-то знаю, что они вам могли понадобиться, а он вообще читал, да и вряд ли смыслит в подвязке декоративных помидорок.
   Девчонка гордо распрямила плечи. Еще чуть-чуть, и лицо залоснится от самодовольства.
   - Много мелочей было, - небрежно продолжила она, - Один раз он ответил вам, хотя вы ничего не спрашивали, ну а вы по увлеченности и не заметили, только кивнули. А уж когда Тиссе тот сон приснился неприличный, я окончательно сообразила.
   - Ого, - только и вымолвила я.
   Подумать только: моя ученица - гениальный сыщик. Подмечала мелочи, собирала их в общую картину, а потом сделала ошеломительный вывод. Божечки мои, да я чувствую гордость за успехи в воспитании!
   - А как ты поняла, что это именно, ну, телепатия?
   Про отнесенность способностей Гиля к магии фейри я решила на всякий случай не упоминать.
   Соши небрежно пожала плечами.
   - Что это еще могло быть?
   Я вытаращила глаза.
   - Погоди, Соши. Телепатия - это умения, которые позволяют интерпретировать чужие знания и образы. То есть забраться в чьи-то мозги и что-то там найти. Ну, подергать за ниточки и заставить человека минут пять не врать. - Я вспомнила свою последнюю встречу с судебным экспертом-телепатом и поежилась. - То, что ты замечала - они такого не умеют!
   Ученица смущенно почесала кончик носа.
   - Да? А я думала, все проще. Ну, типа просто читают мысли и все. Так что же, господин Гийльрей не телепат? А кто? О! Он необычный телепат, да? Ух ты!
   Я рухнула на стул и уронила голову на руки, чувствуя, что начинаю даже не смеяться, а грубо ржать над происходящим. И останавливаться не собираюсь.
   Вытерев выступившие на глазах слезы - ей-ей, я давно так не веселилась, даже живот заболел - я села прямее и облегченно выдохнула. Оказывается, осведомленность - не всегда хорошо. Иной раз знания обрубают полет мысли не хуже тюремных гирь.
   - Значит, все это время ты знала. И молчала.
   - Зачем молчала? - удивилась Соши, отпихивая опустевшую тарелку к другому краю стола. - До меня как доперло, я сразу же к господину Гийльрею пошла. Вернее, мы друг к другу пошли. Ну, вы же понимаете, да, он быстро понял, что я догадалась.
   - И что же? - поторопила я, потому что ученица присосалась к кружке со сладким чаем и совсем не торопилась утолять мое любопытство.
   - Ну, я его убедила, что не буду трещать на каждом углу, а насчет вас... мы договорились.
   Мои брови поползли вверх.
   Простите, но...
   - Ты меня продала что ли? - уточнила я, почти теряя дар речи уже который раз за день.
   Девчонка радостно захихикала.
   Оказалось, эта шельма не так уж наивна, как могло показаться со стороны. Даже я, хотя и знала ее не первый год, не подозревала, что Соши, эта простоватая и искренняя девчушка, способна на такое коварство. Пусть она и называла соглашение между ней с Гилем "договором", однако, как по мне, то оно сильно смахивало на откровенный шантаж. А именно: Наяска не доносит мне на соседа, он, в свою очередь, ее покрывает. И остается ей должен, если вдруг Соши когда-нибудь понадобится его помощь.
   Ученица оказалась очень расчетлива, а в каком-то разрезе даже мудра. Ответная услуга - это лучшее, что она могла получить от человека с такими способностями и связями, как у Гийльрея.
   Насчет делишек, которые Гиль должен был покрывать, Соши, кстати, так и не призналась. Только сверкнула хитрющими глазами, да попыталась изобразить невинного агнца. Что она там творила за моей спиной? Я не в курсе всего, что происходило в моем доме? Пользовалась ли она вытребованным соучастием или только планирует? Это внушало беспокойство.
   Я так углубилась в раздумья, что за грохотом ливня не заметила возвращение Ритиссы с Гилем.
   Бум, - опустилась холодная рука на мое плечо.
   - А-а-а! - отреагировала я, хватая сошину кружку и выплескивая ее содержимое на монстра-зомби позади.
   - Кхм, - отреагировал Гийльрей. Скосил глаза к одинокой чаинке, прилипшей к кончику носа, облизнулся. - Риса, ты гостеприимна, как и всегда.
   - Дык гости промерзли под дождем-то, надо горячего чаю вам сразу! - поддакнула старшая ученица.
   Ритисса же, видимо, все еще верила в мой наставнический авторитет, а потому испуганно хлопала глазами, наблюдая за разворачивающимся действом.
   - И в лицо, да?
   - Ну еще бы, а то ж и простуду подхватить можете. И за шиворот, за шиворот побольше, чтоб бронхи прогреть!
   - И сахару не пожалели.
   - Все для дорогих гостей.
   Я взвыла, хватаясь руками за волосы.
   - Хватит, хватит смеяться надо мной на пару, вы, двое! Объединились против меня! Просто нельзя ко мне подкрадываться!
   - Вообще-то, я специально сначала тебя предупредил, притронувшись, чтобы ты не испугалась.
   - Так это было еще страшнее!
   Чародей взъерошил мокрые, а теперь еще и липкие волосы, и состроил страдальческую физиономию.
   - Почему все женщины сегодня обязательно хотят меня утопить.
   Не объясняя ничего более (особенно не осветив количественный эквивалент упомянутых дам с маниакальными наклонностями), промокший насквозь Гийльрей побрел к себе, шлепая расквашенными туфлями и капая водой. Я проводила его пристальным взглядом, но решила не навязываться. Какой-то он раздражительный, пусть побудет в одиночестве, расслабится. И обсохнет заодно.
   - А ты чего такая сухая, Редиска? - поинтересовалась Соши, беззаботно сюрпая свежим чаем.
   - Это претензия, Сушка? - отомстила за прозвище моя младшенькая и, стянув из вазочки пару сушек, безжалостно ими захрустела.
   И правда, у Тиссы даже подол платя не пострадал. Вряд ли бы Гийльрей защищал от непогоды только ее, не за что ему так наказывать собственный организм, да и если бы решил выпарить лишнюю влагу в прихожей, думаю, не обделил бы себя.
   - Не знаю, - несколько неуверенно потянула наследница Вирей, поглядывая на бурю за окном. - Господин Гийльрей сказал, что моя магия меня оберегает, ну, я инстинктивно защищаюсь, а значит вызванный мною дождь меня не касается.
   Соши вытаращилась на подругу, как на розового дракона.
   - Т-ты?! Эта хрень, из-за которой молнией шарахнуло в администрацию и коров ветром унесло в небо, это что, твоих рук дело?!
   Собственно, я не сильно от старшей отставала по степени демонстрации эмоций.
   Ритисса скромно потупилась.
   - Ну... да?
   - Зачем? - допытывалась с горячностью Соши, как будто это ее личные коровы пострадали.
   Младшая ученица смутилась сильнее, щеки заполыхали маковым цветом. Но глаза все равно блестели. Было видно - довольна как удав.
   - Мы на набережную пришли, чтобы я попробовала море почувствовать. Господин Гийльрей объяснил, что делать, а у меня не получилось. И еще не получилось. Потом опять не получилось. Ну я и разозлись на себя... чуть-чуть. Ну и подумала, что если бы я в воду вошла, прикоснулась к ней, почувствовала прибой, то у меня бы точно вышло. И тут волна ка-ак поднялась, на меня как кинулась! Только почему-то на господина Гийльрея попала, а меня стороной обошла. И такой ливень начался, ужас! И никуда коровы не улетали!
   - Но могли бы, - весомо прибавила Соши. - А покажи, а?
   Долго уламывать Вирей не пришлось, и вскоре нас развлекли скромным цирком: простейшей левитацией жидкости и испарением лужи чая на полу.
   От напряжения у Тиссы по вискам потек пот. И в ту же секунду громыхнуло, молния ударила к нам во двор, в кусты смородины, осветив всю улицу, а окна угрожающе задребезжали.
   - Пожалуй, хватит на сегодня, - выдала я, с трудом выталкивая слова из мгновенно пересохшего горла.
   - Ух ты! - зажглась чистым восторгом Соши. Она взирала на младшую подругу с радостью и предвкушением. - Здорово! А повторить можешь? Я песка натащу! Хочу себе штучку из природного стекла!
   - Я просто хотела воду поднять, - пролепетала девчонка с испуганным видом. - Я к молниям отношения не имею! Оно само!
   - Ну, вот как раз еще раз и попробуешь. Кхех, надо тогда песка побольше насыпать.
   Страшновато теперь их наедине оставлять.
   - Только не разрушьте город, - смиренно напутствовала я. - Он мне дорог как память. Ритисса, ты молодец.
   Ученица порозовела, как от лучшего комплимента.
   - Без господина Гийльрея только не экспериментируйте, - крикнула я вслед умчавшимся ученицам.
   Соши что-то активно втолковывала подруге, бурно жестикулируя, Тисса мотала на ус, так что предупреждение было обоснованным.
   Правда, не уверена, что с подростковым энтузиазмом и такой силищей даже Гиль способен справиться. Это же не его специализация, - фыркнула, раскатывая тесто.
   Ураган с ливневым дождем продержался двое суток. Гийльрей дулся на свою ученицу, меня и свинское мироздание в целом. Ну, как, дулся. Выбирался из логова только для того, чтобы поздороваться как ни в чем не бывало, поулыбаться, залить чаю в термос, нахватать на тарелку бутербродов и с задумчивым гордо-независимым видом прошествовать обратно. Вроде бы и ничего особенного, занят человек собственными делами, не приставайте. Но я-то знала, что он там сидит и печалится. Посмотрит в окно на свирепствующий ураган, вздохнет тяжело и перевернет очередную страницу. Моей книги, между прочим, которую я не успела дочитать.
   В конце концов сосед все-таки оттаял. Ледяной дождь и подвывания ветра, видимо, утомили и его. Он усадил Ритиссу на стул, поводил руками вокруг, положил ладонь на ее лоб, велел ей подумать о солнечном зеленом луге, белых барашках, пушистых котятах и симпатичных щеночках. И вот когда мордашка юной чародейки расплылась в умиленной улыбке, а сама она доверчиво расслабилась, Гийльрей отвесил ей смачного щелбана.
   Наследница Вирей аж вместе со стулом перевернулась, ошарашенно воззрившись на наставника.
   - Вот это месть, - прокомментировала Соши, присутствовавшая при расправе.
   Чародей одарил ее снисходительным взглядом, после чего улыбнулся Ритиссе и помог встать.
   - Ничего подобного. Необходимо было устроить встряску, а это - самый безболезненный вариант.
   И правда, дождь тут же угомонился, как будто кто-то закрыл небесный кран, тучи расступились, и на умытую землю полилась солнечная патока, нежно поглаживая озябшие листки и поигрывая на каплях воды.
   Мы с Соши понятливо переглянулись. Ну конечно-конечно. Просто самый удобный способ, воздаяние тут совершенно ни при чем. Как и мой роман, который Гиль мне, кстати, так и не вернул. А у меня там, между прочим, только последняя глава и эпилог не дочитаны. Меня любопытство уже загрызло.
   Природа раскрывалась навстречу долгожданному теплу. Примятые травы разгибались, цветы поднимали бутоны, разворачивали листики. Птички принялись радостно прыгать по веткам и чирикать, полевки повысовывали носы.
   Как оказалось, из нор и щелей на свет повылазила не только мелкая живность, а и гады покрупнее.
  
   Во время работы в лаборатории я абстрагируюсь от всего. Меня не одолевает беспокойство за цветочную лавку, не интересует загадочный досуг Сигида Гийльрея, не тревожат крики за окном, не волнует шум за дверью. Я окружена порядком, чистотой, строем пробирок и шеренгами банок, аккуратными подносами с инструментами, разнообразными флорариумами с дополнительными светлячками и увлажнителями воздуха, которые издают непрерывный гул. За долгие годы подобная атмосфера стала для меня синонимом сосредоточенности. Стоит только войти в лабораторию и надеть халат с фартуком, как я без усилий погружаюсь в густое отрешени. И никакие внешние раздражители мне не помеха.
   Однако, когда "раздражители" начинают ломиться в святая святых с настойчивостью барана в брачный период, тут никакие привычки не спасут.
   Приглушенный голос младшей ученицы с трудом пробивался через дверь.
   - Госпожа! Госпожа Мормори! Пожалуйста, это очень важно!
   Потревожь меня таким образом Соши, я бы, наверное, еще подумала, прежде чем отрываться от работы. С той сталось бы таким образом пошутить. Но Ритисса Вирей? Девочка, конечно, еще в день нашего знакомства доказала, что способна на смелые поступки, но исключительно в форс-мажорных обстоятельствах.
  
  от 05.10.
  
   Поспешно стянув перчатки, я закрыла окно в прозрачной крышке испытательного ящика. Поспешила к двери, разблокировала.
   - Что случилось?
   Тисса задыхалась от бега по лестнице - она очень торопилась. Волосы распушились. Намагниченные пряди восставали против гравитации, мгновенно прилипнув к двери и моему халату. Крайне потрепанный вид для наследницы богатого дома. Однако ученица не стала лепетать и выдавливать из себя слова попеременно с рваным дыханием. Взглянула на меня встревоженно, распрямила плечи и выговорила внятно:
   - Полиция. Соши их пока отвлекает.
   Послышались неясные звуки борьбы и голосов. Она там с ними что, в рукопашную схватилась?
   - Почему, если я слышу слово "полиция", то рядом с ним всегда оказывается имя этой паразитки? - прошипела я, пытаясь распутать завязки фартука, одновременно расстегивая пуговицы халата. - Что им нужно?
   - У них ордер, - отрапортовала Ритисса, принимаясь мне помогать. Выдохнула, и с ощутимой паникой добавила: - На господина Гийльрея.
   - Подозрение в злоупотреблении и анализ фона? - предположила, хмурясь.
   Девчонка рвано кивнула и прибавила, поджав губы:
   - Не только. Предъявили его, но они не стали бы так врываться, если бы... если бы...
   - Я поняла.
   Под ее слегка подрагивающими бледными пальцами узел наконец поддался, и я, стащив фартук вместе с халатом через голову, отбросила в сторону. Уже почти рванула вперед, но Ритисса Вирей схватила меня сзади за блузку.
   - Это из-за меня, - сипло выдавила она, и голос дрогнул: - Я... знала, что бабушка... что Нинга тер-Вирей вам этого не простит, но я все равно... все равно позволила себе...
   - Тихо, - оборвала зарождающуюся истерику, но в противовес резкому тону погладила девчонку по голове, а потом крепко сжала плечо. Подняла голову за подбородок, настойчиво заглянула в глаза. - Все будет хорошо. Предупреди господина чародея, только спокойно и без паники.
   Уверена, Гиль уже сам почувствовал неладное. И если не вмешался, то посчитал, что так будет лучше. Ввиду известных обстоятельств, ему лучше знать, как поступать. Но Тиссу необходимо занять важным поручением. Да и мне спокойнее будет, если наследница Вирей окажется под присмотром чародея.
   Размышлять было некогда.
   С лестницы я слетела фурией, раздувая ноздри и готовая растерзать облаченных в форму мерзавцев. Только услышала болезненный девичий возглас, так у меня прямо багровая пелена перед глазами встала. И картина, открывшаяся моему взору, отнюдь не способствовала обретению душевного равновесия.
   - Что вы себе позволяете, - рявкнула, отпихивая нерешительно сгрудившихся полицейских обратно в коридор.
   На полу, закрывая собственным телом вход в жилую часть дома, лежала Соши и, дурно подвывая в голос, баюкала то ли ногу, то ли руку, то ли все конечности разом. Мужики в синих мундирах сгрудились вокруг нее, будто совещающаяся семья пингвинов, и никто не решался переступить через поверженное девичье тело.
   От вида девушки, распростершейся практически под тяжелыми солдатскими ботинками, меня повело. А тут еще один из "пингвинов" наступил своей ножищей на черную косу, и Соши болезненно вскрикнула.
   - Вы, - задохнулась от неподдельного гнева я и с размаху дала пощечину ближайшей горилле в форме. - Пошли вон из моего дома!
   - Да это вообще не я, - простонал парень, держась за левую половину лица. - Не знаю как так получилось, мы ее не трогали, она сама упала! Мы случайно!
   Меня уже не остановил бы и встречный агелет - в такое бешенство я впала.
   - С-случайно? - прошипела, напирая и тесня мужиков дальше по коридору. - Да я вас всех засужу за рукоприкладство.
   - Госпожа Мормори, - наконец, очухавшись от вида всей такой грозной меня, выступил вперед плюгавенький командир с погонами чуть посерьезнее, чем я рассчитывала. - У нас ордер на замер магического фона и анализ ментального воздействия. Наши ребята должны осмотреть вас и ваших учениц. В случае же подтверждения улик, у нас есть разрешение на арест. Действия же девушки могут быть расценены как попытка помешать правосудию. Не усугубляйте ситуацию.
   - Каких еще улик, - затолкав бешенство подальше в угол, уточнила я. - Какого правосудия? Какую ситуацию? Вы врываетесь в мой дом без предупреждения! Да я запросто могу охранный контур активировать. Вы мне даже документы не предъявили.
   Мужчина послушно представился. Вытащил из внутреннего кармана видавший вида кошелек, перелистнул несколько вкладышей. Спокойно протянул мне.
   - К нам поступало много жалоб с подозрениями на несанкционированные телепатические вмешательства. Они подтвердились и были официально зафиксированы нашими экспертами. Все пострадавшие оказались жителями этой или прилежащих улиц. После разговора с ними у нас появились кое-какие подозрения. - Мужчина пожевал губы, напрягая подбородок, и неохотно прибавил, выразительно на меня глянув: - А также мы получили наводку от исключительно надежного источника. Ее мы просто не могли проигнорировать. Нам нужен господин Гийльрей, а вы, уважаемая госпожа, совершенно свободны. Только пройдите измерения, боюсь, вы можете оказаться еще одной пострадавшей.
   - К господину Гийльрею? - желчно переспросила. - Отлично, меня никоим образом не касается личная жизнь совладельца дома, но я требую объяснений, почему моя ученица Соши Наяска в таком состоянии.
   Ребята, которые так и топтались за спиной командира, зароптали. Им самим было не по себе от происходящего. Небось накрутили им хвосты, построили, будто логово мафиози брать штурмом собрались. А тут женщины, нервные и подверженные обморокам.
   Двое экспертов в длинных халатах, схожих с моим лабораторным, печально переглянулись. Они держали носилки с тяжелым оборудованием. Не услышав подозрительных звуков, они, видимо, решили, что все в порядке, и решили приступить-таки к делу. А тут опергруппа мнется в коридоре.
   - Начальник, - неуверенно потянул один из них, плечом пытаясь вытереть пот со лба. - Того-самого, ну, когда приступать-то?
   Плюгавый незаметно вздохнул, обратил на меня усталый взгляд.
   - Ваша ученица отказывалась нас впускать, несмотря на предъявленный ордер, - спокойно объяснил он. - Нам пришлось принять меры.
   - Меня госпожа наставница руга-а-ает, когда я впускаю незнакомцев в до-о-ом! - прорыдала Соши, размазывая слезы по лицу и содрогаясь всем телом. - Я... я просто выполняю свой до-о-олг!
   Присев на корточки, я погладила ученицу по плечам и, насильно оторвав от пола, подхватила в объятия. Ту сотрясала крупная дрожь, раскрасневшееся лицо она сразу же спрятала в моих волосах.
   - Мужланы, - припечатала я, облив презрением каждого с головы до ног. - Могли бы просто подождать, пока я спущусь. Чем вам хрупкая девочка могла навредить? Я требую, чтобы по этому поводу был составлен протокол!
   Тощий дош-нир кивнул, утомленно прикрыв глаза, но один из его подчиненных все-таки вылез:
   - Хрупкая? Да это не та ли самая баба, которая костылем Хромого хромым сделала в прошлом месяце? Елинир из убойного про нее рассказывал.
   - И словесные оскорбления в него тоже включите, - процедила, уничтожая взглядом того самого паренька, который все еще прижимал руку к распухающей щеке. - Ну-ну, дорогая, успокойся, они тебя больше не тронут.
   - Вы нас тоже били, между прочим, - пробурчал недовольно оперативник.
   От этого "тоже" меня в очередной раз прошило током. Значит все-таки было?
   Пол часа пришлось потратить на максимально полное оформление бумажек. Отказать дош-нир мне не мог, ибо, самым тщательным образом ознакомившись с ордером, а также уставом их отделения (который любезно притащила мне старшая ученица из библиотеки), я выяснила много интересного. В том числе и то, что все замеры и исследования по его предписанию должны проходить в удобное хозяевам время. Мне было удобно сначала накатать десять жалоб.
   Без замеров и итогов анализа у явившихся не было законных оснований рыскать по дому и кого-то арестовывать. Мужчины сидели на слишком маленьком для их количества диване, плотно прижавшись друг к другу, и уныло пили чай, который с моего щедрого кивка скачущая молодой козочкой Соши им подливала. Мирная такая картинка, верно? Но ничего, уверена, дом уже огражден контуром. Беспокоиться полиции было не о чем - преступник не скроется, поэтому парни не рвали когти. Но вот вынужденный простой не радовал никого.
   Самой мне оставалось лишь надеяться, что мы выиграли достаточно времени для форы. Как разруливать ситуацию я не представляла совершенно. Но на то Гийльрей и телепат. Пусть придумает что-нибудь, я уже сделала все, что в моих силах.
   - Ладно, - кивнула я и закатала рукава блузки. - Приступайте. Только хлам ваш на стол не ставьте, это антиквариат.
   Как ни странно, но следы телепатии стрекочущий и гудящий прибор все-таки обнаружил. И необыкновенность этого заключалась не в факте их наличия, а в том, что нашлись они только на мне, причем едва заметные. Соши и Ритисса были чисты. А я точно знала, что читал Гийльрей нас всех. Он же не контролирует свой дар.
  
  
  
  
  
  
  
  
  __________________
  Продолжение следует =)
  
Оценка: 7.47*44  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"