"Народная воля"

Прежде чем перейти к рассказу о борьбе и гибели "Народной воли", следует сказать о политических позициях партии и о ее людях.

Народоволец Николай Морозов напишет через много лет, что "Народная воля" была не доктринерской сектой, а сражающейся организацией, и при вступлении в нее спрашивали не "како веруеши?", а "готов ли ты отдать жизнь за освобождение народа?". Но это не означает, что народовольцы не придавали значения вопросу о политической стратегии.

Разные активисты "Народной воли" имели оттенки, порою весьма существенные, в политических взглядах, однако при всем при том можно определить основную ориентацию партии. Данная ориентация была такова.

Революционная партия, расшатав царскую власть компанией террора и нанеся по этой власти последний удар заранее подготовленным восстанием, развяжет силы народной революции, в которой крестьяне захватят землю, а рабочие - фабрики.

"Народная воля" не отказалась от народнического понимания русской революции как революции двойной, одновременно и экономической, и политической, и антибуржуазной, и антисамодержавной. Но если народничество первой половины 1870-х гг. считало, что экономическая революция попутно решит и задачи революции политической, то народовольцы перевернули концепцию: политическая революция развяжет руки революции экономической, уничтожение русского самодержавия станет смертельным ударом по русскому капитализму.

Вера Фигнер так изложит в своих воспоминаниях народовольческое понимание русской общественной системы:

"В то время, как фракция "Черного передела", сохранив в главных чертах программу "Земли и воли", лишь подчеркнула в ней непосредственную деятельность в народе и необходимость организации его для экономической борьбы против буржуазии, народовольцы в основание своей программы положили начало совершенно новое. Этим началом было значение и влияние централизованной государственной власти на весь строй народной жизни. Этот элемент играл, по их мнению, громадную роль во все моменты нашей истории. Как, во времена давно минувшие, эта государственная власть разрушила федеративные начала политического строя древней России; народ, искони обращенный в податное сословие, она сделала сначала крепким земле, а затем отдала в личное рабство; создала дворянство сначала как служилый, потом как свободный от тягостей государственной службы поместный класс, а когда этот класс обнищал и захудал, а знатнейшие боярские роды к началу 18 века обеднели и вымерли, то рядом "всемилостивейших" колоссальных раздач государственных земель и казенных крестьян положила начало той крупной, знатной и богатой собственности, которую застала эпоха освобождения крестьян; так в новейшее время, освободив в 1861г. крестьян от личного рабства, та же государственная власть взяла на себя роль главнейшего эксплуататора свободного народного труда: она наделила крестьянство земельным наделом, стоящим далеко ниже крестьянской рабочей силы, обременила этот недостаточный надел такими несоразмерными платежами и налогами, что они поглощали весь валовой доход крестьянина, а во многих местах превышали доходность земли на 200% и более. Эти платежи составляли, таким образом, непомерный налог, доходивший до 40 - 50 рублей на взрослого работника.

Создав таким способом громадный государственный бюджет, 80 - 90% которого доставляется низшими классами, централизованная государственная власть употребляла его почти всецело на поддержание внешнего могущества государства, на содержание армии, флота и на уплату государственных долгов, сделанных для тех же целей, бросая лишь жалкие крохи на производительные расходы, удовлетворяющие такие насущные народные потребности, как народное образование и т.п. Такое положение вещей вполне соответствовало тому принципу, что народ существует для государства, а не государство для народа. Рядом с подобной эксплуатацией народа государством бледнеет всякая частная эксплуатация. Но, не довольствуясь этим, правительство употребляло все усилия для поддержания этой последней: как прежде оно создало дворянское землевладение, так теперь стремилось к созданию буржуазии. Вместо того, чтобы взять сторону народного хозяйства [в народнической терминологии так именовались крестьянское землевладение и кустарные промыслы], оно поддержало частных предпринимателей, крупных промышленников и железнодорожников. По свидетельству всех экономистов, за целые 20 лет со времени освобождения крестьян не было предпринято ни одной меры к улучшению экономического быта народа; напротив, вся финансовая политика правительства была направлена на создание и поддержку частного капитала; субсидии, гарантии и тарифы, все экономические мероприятия за этот период были обращены в эту сторону, и в то время как на Западе правительство служит орудием и выразителем воли имущественных классов, уже достигших господства, у нас оно являлось самостоятельной силой, до известной степени источником, творцом этих классов. Таким образом, в сфере экономической современное государство представлялось "Народной воле" крупнейшим собственником и главнейшим самостоятельным хищником народного труда, поддерживающим других, более мелких хищников...

...Государственная машина являлась при таких условиях настоящим Молохом, которому приносится в жертву и экономическое благосостояние народных масс, и все права человека и гражданина" (Блестящая плеяда. М., 1989, сс. 388 - 391). .

Если русская буржуазия бессильна без покровительства царизма, то свержение последнего станет началом конца капитализма в России.

Какой строй хотели установить народовольцы в случае победы революции? Об этом достаточно подробно написано в "Программе рабочих, членов партии "Народная воля"", составленной по преимуществу Желябовым:

"1. Царская власть в России заменяется народоправлением, т.е. правительство составляется из народных представителей (депутатов); сам народ их назначает и сменяет ; выбирая, подробно указывает, чего они должны добиваться и требует отчета в их деятельности.

2. Русское государство по характеру и условиям жизни населения делится на области, самостоятельные во внутренних делах своих, но связанные в один Общерусский союз. Внутренние дела области ведутся Областным управлением, дела же общегосударственные - Союзным правительством.

3. Народы, насильственно присоединенные к русскому царству, вольны отделиться или остаться в Общерусском союзе.

4. Общины (села, деревни, пригороды, заводские артели и пр.) решают свои дела на сходах и приводят их в исполнение через своих выборных должностных лиц - старост, сотников, писарей, управляющих, мастеров, конторщиков и пр.

5. Вся земля переходит в руки рабочего народа и считается народною собственностью. Каждая отдельная область отдает землю в пользование общинам или отдельным лицам, но только тем, кто сам занимается обработкой ее. Никто не вправе получить земли больше того количества, которое он сам в силах обработать. По требованию общины устанавливаются переделы земли.

6. Заводы и фабрики считаются народною собственностью и отдаются в пользование заводских и фабричных общин; доходы принадлежат этим общинам.

7. Народные представители издают законы и правила, указывая, как должны быть устроены фабрики и заводы, чтобы не вредить здоровью и жизни рабочих, определяя количество рабочих часов для мужчин, женщин и детей, и пр....

11. Теперешняя армия и вообще все войска заменяются местным народным ополчением. Все обязаны военной службой, обучаются военному делу, не отрываясь от работы и семьи, и созываются только в случае определенной законом надобности" (Утопический социализм в России. Хрестоматия. М.. 1985, сс. 530-531).

В Программе Исполнительного Комитета "Народной воли" - главном программном документе организации, социально-революционные требования, те же по существу, что и в "Программе рабочих, членов партии "Народная воля"", были выражены в более осторожной форме:

" А.

По основным своим убеждениям мы - социалисты и народники. Мы убеждены, что только на социалистических началах человечество может воплотить в своей жизни свободу, равенство, братство, обеспечить общее материальное благосостояние и полное всестороннее развитие личности, а стало быть, и прогресс. Мы убеждены, что только народная воля может санкционировать общественные формы, что развитие народа прочно только тогда, когда оно идет самостоятельно и свободно, когда каждая идея, имеющая воплотиться в жизнь, проходит предварительно через сознание и волю народа. Народное благо и народная воля - два наших священнейших и неразрывно связанных принципа.

Б.

 

1). Вглядываясь в обстановку, среди которой приходится жить и действовать народу, мы видим, что народ находится в состоянии полного рабства экономического и политического. Как рабочий - он трудится исключительно для прокормления и содержания паразитных слоев; как гражданин - он лишен всяких прав; вся русская действительность не только не соответствует его воле, но он даже не смеет ее высказывать и формулировать, он не имеет возможности даже думать о том, что для него хорошо и что дурно, и самая мысль о какой-то воле народа считается преступлением против существующего порядка. Опутанный со всех сторон, народ доводится до физического вырождения, до отупелости, забитости, нищенства - до рабства во всех отношениях.

2). Над закованным в цепи народом мы замечаем облегающие его слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством. Мы замечаем, что это государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу, что оно же составляет единственного политического притеснителя народа, что только благодаря ему могут существовать мелкие хищники. Мы видим, что этот государственно - буржуазный нарост держится исключительно голым насилием: своей военной, полицейской и чиновничьей организацией, точно так же, как держались у нас монголы Чингис-хана. Мы видим совершенное отсутствие народной санкции этой произвольной и насильственной власти, которая силою вводит и удерживает такие государственные и экономические принципы и формы, которые не имеют ничего общего с народными желаниями и идеалами.

3). В самом народе мы видим еще живыми, хотя всячески подавляемыми, его старые, традиционные принципы: право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление в народном духе всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями.

В.

Поэтому мы полагаем, что, как социалисты и народники, мы должны поставить своей ближайшей задачей - снять с народа подавляющий его гнет современного государства, произвести политический переворот с целью передачи власти народу. Этим переворотом мы достигнем: во-1-х, того, что развитие народа отныне будет идти самостоятельно, согласно его собственной воле и наклонностям; во-2-х, того, что в нашей русской жизни будут признаны и поддержаны многие чисто социалистические принципы, общие нам и народу.

2). Мы полагаем, что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов, при инструкциях от избирателей. Это, конечно, далеко не идеальная форма проявления народной воли, но единственно в наше время возможная на практике, и мы считаем нужным поэтому остановиться именно на ней [напомним, что практики Советов тогда еще не было, Парижская же Коммуна осталась единичным и далеким эпизодом. Обвинять народовольцев, что они за четверть века не смогли предвидеть такую форму прямой власти трудовых масс, как Советы, и выступали за Учредительное собрание с "инструкциями", т.е. по существу императивными мандатами от избирателей депутатам, было бы внеисторической придиркой].

3). Таким образом, наша цель: отнять власть у существующего правительства и передать ее учредительному собранию, составленному, как сейчас сказано, которое должно пересмотреть все наши государственные и общественные учреждения и перестроить их, согласно инструкциям своих избирателей.

Г.

Подчиняясь вполне народной воле, мы тем не менее, как партия, сочтем долгом явиться перед народом со своей программой. Ее мы будем пропагандировать до переворота, ее мы будем рекомендовать во время избирательной агитации, ее мы будем защищать в учредительном собрании. Эта программа следующая:

1). Постоянное народное представительство, составленное, как выше сказано, и имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;

2). Широкое областное самоуправление: обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;

3). Самостоятельность мира как экономической и административной единицы;

4). Принадлежность земли народу;

5). Система мер, имеющих целью передать в руки рабочих все заводы и фабрики;

6). Полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;

7). Всеобщее избирательное право без сословных и имущественных ограничений;

8). Замена постоянной армии территориальной" (Революционный радикализм в России. М., 1997, сс. 416 - 418)

Вообще говоря, кроме того фактического результата борьбы "Народной воли", который получился на самом деле, были возможны еще три варианта исхода этой борьбы. Если бы либералы были бы посмелее, а правительство в силу каких-то внешнеполитических или иных обстоятельств оказалось бы послабее, то эта борьба могла бы привести к тому, что в расчеты основной части народовольцев совершенно не входило - к буржуазной конституции, в какой именно ее форме, гадать совершенно бесполезно. Тогда сбылся бы прогноз чернопередельцев, что героизм "Народной воли" - это всего лишь самоотверженное таскание каштанов из огня для буржуазии. Если бы все же произошла народная революция, тогда возникла бы развилка двух путей. Если бы революция в России вызвала бы в весьма скором времени революцию на Западе, тогда эта революция стала бы началом процесса социалистического переустройства, коммунизации общества. Если бы революции на Западе не произошло (при обсуждении ее возможностей не будем забывать, что в начале 1880-х годов пролетариат Западной Европы еще не был интегрирован социал-демократией в буржуазное общество, в отличие от того, что будет через 40 лет), тогда народовольцам пришлось волей-неволей стать тем же, кем станут через 40 лет большевики - вождями буржуазной модернизации.

Явное, хотя и бессознательное, указание на эту развилку есть в написанной в 1884г. статье крупнейшего (и чуть ли не единственного) теоретика "Народной воли", Льва Тихомирова "Чего нам ждать от революции?":

"Ближайшая и первая цель победоносного временного [революционного] правительства состоит в том, чтобы явиться на помощь народной революции. Захваченная государственная власть должна быть употреблена для того, чтобы повсюду революционизировать народные массы и организовать их власть, а это - такая задача, при выполнении которой революционеры стоят на твердой почве. Тут временное правительство даже ничего не творит, а только разрешает силы, уже существующие в народе и даже находящиеся в состоянии сильнейшего напряжения. В народных понятиях и привычках точно так же находится в наличности достаточно элементов для успешной организации его сил. Крестьянство умеет устроить свое самоуправление, умеет принять в мирское владение землю и общественно ею распоряжаться Временное правительство не имеет тут нужды ни приневоливать народную массу, ни учить ее. Оно только помогает ей с чисто внешней стороны. А между тем каждый шаг, сделанный в смысле такого употребления власти, укрепляет временное правительство, постоянно увеличивая, с одной стороны, количество сил, его поддерживающих, и все больше и больше ослабляя его противников.

Так представляется нам роль временного правительства, вынужденного захватить государственную власть. В результате оно создает не какой-нибудь прочный общественный строй, а только вызывает силы, необходимые для его создания. Оно организует народ временно и лишь настолько, насколько его самодержавие может быть осуществлено при таких условиях. Оно делает это на такой почве, где народ организуется легко и быстро, становясь при этом достаточно независимым, чтобы при окончательной реорганизации государственно-общественных отношений не находиться под непреодолимым давлением эксплуататорских классов. Ничего большего временное правительство сделать не может, но успешно выполнив эту задачу, оно вполне обеспечивает будущность русской революции.

Что будет дальше? Что дает нам народное самодержавие, поставленное таким образом настолько прочно, насколько это возможно без окончательной социалистической реорганизации страны? Нам говорят [марксисты], что затем все, созданное революцией, начнет мало-помалу разрушаться и приходить к прежнему порядку. Мы смотрим на дело иначе.

То относительное равенство и та относительная политико-экономическая независимость народа, которые созданы революционным переворотом, по нашему мнению достаточно сильны, чтобы создать правительство, вполне демократическое, действующее и принужденное действовать в интересах народных масс. Если мы вспомним громадное, всеопределяющее значение земли для русского национального производства, то должны будем согласиться, что решение аграрного вопроса в смысле принадлежности земли государству и пользования ею только трудящимися --такое решение сразу до чрезвычайности обессиливает и без того слабые сословия дворянства и буржуазии. Какие бы то ни было интриги людей этих сословий против народа сразу станут бесполезны, потому что вырвать землю из рук народа, ее захватившего - это совершенно очевидная нелепость; а до тех пор, пока земля изъята из области эксплуатации, народ закабаливать нет возможности. Правительство в собственных интересах должно будет служить народу, и даже самая предприимчивость людей из буржуазного слоя принуждена будет, также в собственных выгодах, обратиться на служение народу, на организацию его общественного производства. Мы действительно не видим причин, почему бы организация национального производства, при обрисованных условиях, не могла бы развиваться у нас совершенно иным путем, чем это было сделано капитализмом в Европе.

По этому поводу нам вовсе незачем насмешливо вспоминать о Перу или Парагвае [шпилька в адрес Плеханова, утверждавшего, что победа "Народной воли" приведет к деспотическому "коммунизму" по типу империи инков в Перу или государства иезуитов в Парагвае] и толковать о деспотизме коммунистического правительства. Правительство, народом выбираемое, контролируемое и сменяемое, не может насильно навязывать народу благодеяния социализма или коммунизма. Но, с другой стороны, то же правительство, ответственное за ход дел в стране, заинтересованное в ее благосостоянии, от которого зависит и его собственная популярность, без сомнения, принуждено будет употреблять меры к повышению производительности труда, а между прочим, и к организации крупного производства; точно так же, как принуждено будет сообразовывать эти меры с установленной политической и социальной конституцией народа" (Рев. радикализм в России, сс. 432 - 433).

Мы просим обратить внимание на два выделенных отрывка. Первый из них - бесспорное предсказание нэпа. Не случайно Иван Теодорович, революционер-большевик, в молодости, в 1890-е годы - участник народовольческих кружков, ставший большевиком именно потому, что увидел в большевизме продолжателя народовольчества, а в 1920-е годы упорно, не считаясь с политической конъюнктурой, подчеркивавший преемственность большевизма от народовольчества, увидел в некоторых идеях "Народной воли" предвосхищение нэповской политики. Читая данную статью Тихомирова, с Теодоровичем нельзя не согласиться, хотя то, что для него было плюсом, для нас - минус (за Иваном Александровичем Теодоровичем, забытым революционером и историком, расстрелянным в 1938г., есть действительно большая теоретическая заслуга. В 1933г., в своем предисловии и примечаниях к "Запискам землевольца" М.Р. Попова он одним из первых высказал идею о большей революционности раннего пролетариата по сравнению с пролетариатом зрелого капитализма...).

Что касается того, какими методами, "правительство, ответственное за ход дел в стране и заинтересованное в повышении ее благосостояния", повышало производительность труда и организовывало крупное производство - и не могло делать этого другими методами - прекрасного известно по опыту сталинского СССР и прочих буржуазно-модернизаторских режимов Третьего мира. Если бы мировая социальная революция затормозилась на полпути, таким буржуазно-модернизаторским режимом было обречено стать и народовольческое "временное правительство".

Строем, непосредственно за который боролись народовольцы, доминирующее у них течение (о разных направлениях в "Народной воле" см. нашу статью "К 125-летию 1-го Марта"), было общество, которое максималисты назовут "трудовой республикой", а марксисты - "диктатурой пролетариата" - еще не социализм, но власть прежде угнетенных классов, обобществивших средства производства, силой подавляющих сопротивление эксплуататоров и двигающихся в направлении к социализму - безвластному, бесклассовому и бестоварному обществу. Проблема в том, что такой переходный строй трудовой республики очень неустойчив, он либо движется вперед, к социализму, либо дегенерирует к классовому эксплуататорскому строю с новыми господами вместо старых. Как именно пойдет его развитие, решает классовая борьба в мировом масштабе. Из возможности его вырождения не следует, что после свержения старых эксплуататорских классов можно будет обойтись без подавления неизбежного непримиримого сопротивления этих свергнутых классов и на следующий день перескочить в безвластный строй. Из того, что при определенном раскладе событий народовольцы могли стать партией буржуазной модернизации, не означает, что они ею были. О людях и о партиях судят не по тому, чем они могли бы быть при гипотетических иных условиях, а по тому, кем они были на самом деле. И, зная таких людей, как Перовская, Михайлов и т.д. можно предсказать, что даже в таком гипотетическом буржуазно-модернизаторском варианте они все равно остались бы на стороне угнетенных против угнетателей, и ждала бы их та же судьба, что и активистов разных большевистских левых оппозиций 1920-х годов, а роль Сталина и присных его пришлась бы каким-нибудь Дегаеву или Романенко (о предателе Дегаеве речь пойдет дальше. Народоволец Гавриил Романенко в 1882г. выпустил антисемитскую листовку, уничтоженную Верой Фигнер, а после своего ареста в письме к Александру III предлагал ему ввести в России "государственный социализм". В начале 20 века он, как еще раньше Тихомиров, стал идейным монархистом и черносотенцем. Были и такие люди в партии, как могут быть они в любой организации. Но не они делали в ней погоду).

А люди, составлявшие основное ядро "Народной воли", были совершенно замечательные, и говорить о всех них, говорить о таких героях, как Михайлов, Желябов, Перовская, Квятковский, Пресняков, Ширяев, Кибальчич, Теллалов, Колодкевич, Баранников, Фроленко, Исаев, Якимова, Суханов, Грачевский, Богданович, Корба, Фигнер, Ошанина - можно только с восхищением. Все они достойны особого изучения, все были людьми, беспредельно преданными народному делу, абсолютно бескорыстными и самоотверженными. Большая часть из них погибнет мучительной смертью - быстрой на виселице или медленной в казематах. Впрочем, кто знает, может быть, самой мучительной была смерть тех из них, кто дожил до глубокой старости и успел увидеть, что народ сверг старое ярмо лишь для того, чтобы получить на свою шею новое, и не легче ли было умирать с надеждой на скорую победу светлого царства социализма Перовской или Михайлову, чем дожившим до 1942г. Вере Фигнер и Анне Якимовой?

Народовольцы были железной гвардией революции, ее отборным составом, закалившимся в ходе всего народнического движения 1870-х годов. За освобождение народа, за отмщение за его кровь и слезы они приняли неравный бой с чудовищной махиной самодержавного деспотизма, бой, в котором они погибли, но нанесли врагу такую рану, от которой он не смог больше никогда оправиться.

Что еще можно сказать о них? Все они были молоды. Большая часть членов Исполнительного комитета (за исключением нескольких человек) была моложе 30 лет. Михайлов погиб в 28 лет (арестован, когда ему, признанному лидеру наводившей ужас на правительство партии, было всего 24 года), Желябов - в 30, Перовская - в 27, Степан Халтурин - в 26.

Все они были очень талантливы. Произойди революция в их время, и наступи пора творческой созидательной работы, они смогли бы сделать очень много. Анна Корба напишет, что почти все члены Исполнительного Комитета (кроме Тихомирова) "были здоровые, крепкие люди, и обладали ничем не поврежденной и не поколебленной нервной системой...

Если бы члены Исполнительного комитета, погибшие в начале 1880-х годов, прожили долгие годы, им удалось бы совершить переворот, замышлявшийся тогда. У них достало бы на это умения, сил и энергии. Они на своих плечах внесли бы Россию на новый путь светлой и счастливой жизни".

Они не мечтали ни о "серьезной карьере", ни о том, чтобы оказаться на "вершинах власти". Их вели на борьбу и гибель чувство чужой боли как своей, чувство человеческого достоинства и человеческого товарищества...

Осенью 1879г. по железной дороге, по которой царь должен был вернуться из Крыма в Петербург, народовольцы устроили три засады. В Одессе взрыв царского поезда должны были организовать Фигнер и Фроленко, в Александровске (сейчас - Запорожье) - Желябов и Якимова, основные силы были направлены в Москву. Там под именем "супругов Сухоруковых" сняли домик в раскольничьем районе Перовская и Гартман, а из этого домика, находившегося вблизи железной дороги, подкоп вели - вместе с Гартманом - Михайлов, Баранников, Исаев и Ширяев.

Царь не поехал через Одессу, работа Фроленко и Фигнер пропала впустую. Под Александровском взрыв не состоялся по техническим причинам (то ли Желябов неправильно соединил провода, то ли мина оказалась неисправной). Оставалась Москва.

В своих показаниях Михайлов напишет об условиях работы в подкопе так:

"Для работы... мы влезали в...склеп, и, лежа по грудь в воде, сверлили, упираясь спиной и шеей в плотину, а ногами в грязь. Работа шла медленная, неудобная и... но для полной характеристики я не могу приискать слов. Положение работающего там походило на заживо погребенного, употребляющего последние нечеловеческие усилия в борьбе со смертью. Здесь я в первый раз в жизни заглянул ей в холодные очи, и, к удивлению и удовольствию моему, остался спокоен"..

После этого опыта Михайлов любил говорить: "Кто не боится смерти - тот почти всемогущ"...

Во время рытья подкопа произошел следующий забавный эпизод. У соседей "супругов Сухоруковых" загорелся сарай, Льва Гартмана в это время дома не было. Сердобольные соседи сбежались помогать "Сухоруковой" вытаскивать вещи из ее дома, куда пожар мог перекинуться в любую минуту. Опасность была двойная. Если пожар дойдет до дома "Сухоруковых", дома, переполненного динамитом, все взорвется в тартарары, но это была пока что опасность сомнительная, а вот опасность, что сердобольные соседи ворвутся в дом, и увидят там кучи выкопанной земли, непонятные механизмы и незнакомых грязных мужиков, являлась опасностью вполне реальной. Взгляд Перовской упал на икону, и она поняла, что надо делать. Схватив икону, она выбежала на крыльцо и закричала "Никто, как бог, родненькие - на все его воля!". Соседи набожно перекрестились.

Оказалось, что есть бог на свете, и бог - на стороне революционеров. Зарядил дождь, пожар в соседском сарае закончился, и ничего страшного не случилось...

Взрыв царского поезда кончился ничем - переменилось расписание поездов, и вместо поезда, где ехал царь, был взорван товарный состав, в котором перевозились царские побрякушки. Единственным утешением было то, что обошлось без человеческих жертв...

Вскоре после взрыва под Москвой, в декабре 1879г. в Одессе были казнены народники Виктор Малинка, Лев Майданский и Иван Дробязгин. Виктор Малинка, сын богатого помещика и фанатичный революционер, был виновен в искалечении провокатора Гориновича (осуществившему это дело вместе с Малинкой Льву Дейчу через несколько лет дадут каторгу), Майданский - в том, что на его квартире Малинка и Дейч обсуждали план убийства Гориновича, а Дробязгин к покушению на Гориновича вообще никакого отношения не имел, зато слишком гордо вел себя на следствии и суде, судьям же после покушения на царя-батюшку хотелось корысти ради продемонстрировать служебное рвение...

Еще до всего этого, где-то поздним летом или ранней Степану Халтурину подвернулся случай устроиться на работу по своей специальности краснодеревщика в Зимний дворец. Мы уже говорили, что долгое время Халтурин являлся убежденным противником тактики индивидуального террора, которую считал губительной для рабочего дела интеллигентской заморочкой, однако невозможность планомерной пропагандистской работы в условиях непрерывных репрессий допекла его до крайней степени. Поэтому он обратился к "Народной воле" с предложением дать ему динамит, с помощью которого можно будет взорвать царя в его собственном логове.

Динамит Халтурину приходилось переносить маленькими порциями в Зимний дворец и складывать в свой сундук, стоявший в подвале, где жили рабочие - столяры. Через этаж над подвалом находилась царская столовая. Взрыв был осуществлен 5 февраля 1880г., однако царь со свитой, на свое счастье, опоздали к обеду. От взрыва погибло 8 солдат-гвардейцев, находившихся в помещении под столовой и над подвалом. Солдат жалко, однако обвинять народовольцев в их гибели имеют моральное право лишь абсолютные пацифисты, а не люди, признающие за царем право посылать солдат на смерть в войне с каким-то султаном.

Несмотря на неудачу, впечатление от взрыва в Зимнем дворце было огромным. Революционеры, некогда казавшиеся кучкой смешных непрактичных мечтателей, теперь распоряжались в царском доме, как в своем собственном.

Царское правительство пришло к выводу, что тактика подавления революционного движения простой политикой репрессий недостаточна, что к кнуту для революционеров следует добавить пряник для либералов. Раздавателем пряников был избран назначенный премьер-министром харьковский генерал-губернатор Лорис-Меликов.

Михайловский назовет политику Лорис-Меликова политикой "лисьего хвоста и волчьей пасти". Лорис-Меликов, с одной стороны, взывал к содействию либерального "общества" - содействию в первую очередь в деле искоренения крамолы, с другой стороны, продолжал политику виселиц. Через несколько дней после назначения Лорис-Меликова, в него неудачно стрелял революционер-одиночка Ипполит Млодецкий. "Народная воля" не солидаризовалась политически с покушением Млодецкого, считая его преждевременным. Млодецкого повесили с военной быстротой - через 2 дня.

Вскоре в Киеве были казнены молодые народники Лозинский и Розовский. Вина Лозинского заключалась в том, что арестованный за распространение прокламаций, он попытался убежать из-под ареста, вина Розовского была еще большей - у него была найдена одна прокламация, кроме того, как было установлено, он как-то раз пустил к себе переночевать знакомого подпольщика.

Большую часть 1880г. "Народная воля" занималась организацией своих сил. Покушение на царя в Одессе, которое готовили Фигнер, Перовская и Саблин, не состоялось, т.к. царь этим летом из-за смерти официальной жены отказался от пребывания на своем крымском курорте, покушение в Петербурге, которое должны были осуществить Желябов и рабочий Макар Тетерка не произошло, потому что Тетерка, у которого был запал для динамита, не успел прийти в нужное время - из-за отсутствия часов.

"Народная воля" не была только отрядом охотников на царя, и террористическая борьба занимала в ее деятельности, хотя и главное, но не единственное значение. Партия вела пропагандистскую и организационную работу, в которой достигла немалых успехов.

О попытках народовольцев работать в деревне сохранились лишь отрывочные свидетельства. Судя по ним, пропаганда в деревне, хотя и предпринималась партией от случая к случаю, не имела для нее самостоятельного значения. В отличие от народников первой половины 1870-х годов, народовольцы считали, что инициатива в революции будет принадлежать не деревне, а городу.

"Народная воля" действием доказала, что сопротивление самодержавному режиму возможно, и поэтому стала огромным авторитетом для думающих рабочих и для радикальных студентов. Рабочие и студенческие кружки составляли основную часть периферийных организаций "Народной воли".

До своего ареста 24 июля 1880г. работой "Народной воли" среди рабочих Петербурга непосредственно руководил Андрей Корнеевич Пресняков, орабочившийся интеллигент (ставший слесарем выпускник Пединститута) и гроза шпионов. После ареста Преснякова эта область партийной работы досталась Желябову, талантливым помощником которого являлся студент Валентин Коковский (умер в 1881г. на свободе от туберкулеза). Желябов и Коковский написали уже упоминавшуюся "Программу рабочих, членов партии "Народная воля"".

В отличие от будущих марксистов, народовольцы не считали промышленный пролетариат единственным революционным классом, и думали, что революция будет делом равноправного союза крестьян, рабочих и трудовой интеллигенции. Такая немарксистская позиция ничуть не мешала энергичной работе "Народной воли" в городском пролетариате.

Большим влиянием "Народная воля" пользовалась в радикальном студенчестве. Наиболее крупными фигурами студенческой организации партии были Лев Коган-Бернштейн и Папий Подбельский, ставшие инициаторами студенческого выступления 8 февраля 1881г., в ходе которого Подбельский дал пощечину министру просвещения Сабурову.

Работа среди студентов и работа среди городских рабочих были традиционными сферами усилий революционеров-народников еще с самого начала 1870-х годов. Самостоятельным достижением "Народной воли" стала работа в армии, среди младших и средних офицеров (работу среди солдат народовольцы не вели, это была сфера деятельности чернопередельцев, и в "Подпольной России" Кравчинского можно прочитать забавный эпизод, как застигнутый врасплох офицером-народовольцем солдат, не знавший до этого о революционном настроении своего командира, попытался спрятать газету "Черный передел").

Высший подъем офицерских организаций партии приходится уже на период после 1-го марта. Однако начал их создание Желябов.

Еще в ранний период народнического движения были случаи, когда к нему присоединялись офицеры царской армии (тот же Сергей Кравчинский, например). Однако тогда это были одиночки, которые, став революционерами, уходили в отставку, т.к. не видели возможностей революционной работы в армии.

Теперь ситуация изменилась. Русско-турецкая война показала всю гнилость самодержавия и заставила очень многих офицеров усомниться, что интересы русского народа тождественны интересам русского правительства. Теперь нужно было выбирать между интересами народа и интересами правительства. К тому же материальное положение младших офицеров было тяжелым, а казнокрадство, произвол и бездарность старших командиров неизбежно вызывали у сколь-нибудь честных офицеров возмущение и протест.

Народовольцы эпопеей вооруженной борьбы против самодержавия доказали, что революционеры - это не оторванные от жизни мечтатели, а реалисты-практики, но такие практики, которые способны творить чудеса. К тому же теперь речь шла не о пропаганде, как в период хождения в народ, а о конкретном деле, о вооруженной борьбе и подготовке восстания, а это были вещи, понятные офицерам по их непосредственному опыту.

Офицерские кружки "Народной воли" (а в них входило больше 200 человек) состояли в основном из офицеров технических родов войск - из моряков и артиллеристов. Душой офицерской организации "Народной воли" на ее первом этапе был лейтенант флота Николай Суханов, о котором много лет спустя Вера Фигнер выскажется так: "Счастлива та партия, к которой пристают Сухановы". Суханов будет арестован в апреле 1881г., отказавшись, из-за своих представлений о чести, переходить на нелегальное положение. Его расстреляют в 1882г., а офицерские организации "Народной воли" будут разгромлены в 1882-1883гг. в результате предательства артиллериста Сергея Дегаева.

Следует сказать о структуре партии. Исполнительный комитет "Народной воли" не избирался, а пополнялся путем кооптации. В составе Исполнительного комитета была выборная Распорядительная комиссия из 3-х человек, однако, судя по народовольческим воспоминаниям, ее существование было номинальным и никаким высшим руководством организации она не являлась. В Исполнительный комитет 1879-1882гг. в разное время входили 29 человек - 20 мужчин и 9 женщин, в каждый данный момент число членов ИК было еще меньше. Это небольшая группа людей и взвалила на свои плечи основную тяжесть вооруженной борьбы с самодержавием (из не состоявших в ИК народовольцев во всех покушениях на царя участвовало всего 12 человек).

Периферийные организации "Народной воли" - рабочие, студенческие и офицерские, обладали внутренней автономией, однако лишены были контроля над Исполнительным комитетом. Это создавало нарастающий зазор между увлеченным подготовкой цареубийства ИК и занятыми другими делами местными группами. Террор засасывал, цареубийство из средства революционной борьбы стало превращаться в самоцель...

В октябре 1880г. начался первый народовольческий процесс, процесс 16-ти, по которому судились активисты партии, арестованные за первый год ее существования. С речью на процессе выступил Александр Квятковский, один из лидеров политиков - террористов в "Земле и воле", член ИК, арестованный поздней осенью 1879г.:

"Чтобы сделаться тигром, не надо им быть по природе. Бывают такие общественные состояния, когда агнцы становятся ими... Полная невозможность какой бы то ни было общественной деятельности на пользу народу, полная невозможность пользоваться сколько-нибудь свободой своих убеждений, свободой жить и дышать - все это заставило русских революционеров, русскую молодежь, по своим наклонностям самую гуманную, самую человечную, пойти на такие дела, которые по существу своему противны природе человека. Всякая молодежь, особенно русская, всегда стремилась и будет стремиться к свободе, как листья растений поворачивают к солнцу. Но отношение правительства к ней связывает ее по рукам и ногам в ее человеческих стремлениях. Что же ей делать? Отказаться от своих убеждений она не может. Остается одно: смерть или попытка защитить себя, сбросить те цепи, те узы, которые связывают ее в стремлении удовлетворить самые законные человеческие потребности. В этом только заключается реакция природы против давления. Так лучше смерть в борьбе, чем нравственное и физическое самоубийство".

Своей матери Квятковский писал во время суда:

"...единственным мотивом моей деятельности была страстная любовь моя к народу, сильное желание быть ему полезным... что бы то меня ни ожидало и даже самую смерть я приму спокойно, хладнокровно (не потому, что жизнь мне надоела, нет, жить еще хочется, даже ах как хочется) - в том меня поддерживает одно только сознание, что я действовал честно, что я поступал по своим убеждениям" .

Был Квятковский сыном дворянина - золотопромышленника, но еще с позднегимназических лет принципиально стал жить только на заработанные своим трудом деньги, работал кузнецом в мастерских, скитался под видом бродячего торговца по деревенским дорогам и вообще прямо и твердо шел своим путем, который привел его на виселицу.

Александра Квятковского повесили 4 ноября 1880г. вместе с лидером рабочей организации "Народной воли", истребителем шпионов Андреем Пресняковым. Было Квятковскому тогда 27 лет, а Преснякову - 24 года. 23-летнему крестьянскому сыну Степану Ширяеву, технику-динамитчику, ученику известного электротехника Яблочкова, смертную казнь заменили пожизненной каторгой, что дало ему всего год жизни в Петропавловской крепости, где он и умер от туберкулеза. Остальные подсудимые были направлены в сибирскую каторгу или ссылку.

После казни Квятковского и Преснякова оставшийся неизвестным народоволец написал замечательное стихотворение - лучшее из народовольческих стихотворений, с суровой силой выражавшее психологию обреченных на гибель бойцов передового отряда народной революции:

И опять палачи!...Сердца крик, замолчи!...

Снова в петле качаются трупы.

На мученье бойцов, своих лучших сынов

Смотрят массы, безжизненно тупы.

Нет! Покончить пора! Ведь не ждать нам добра

От царя с его сворой до века.

И приходится вновь биться с шайкой врагов

За свободу, права человека...

Я топор наточу, я себя приучу

Управляться с тяжелым оружьем,

В сердце жалость убью, чтобы руку свою

Сделать страшной бесчувственным судьям.

Не прощать никого! Не щадить ничего!

Смерть за смерть! Кровь за кровь! Месть за казни!

И чего ж ждать теперь? Если царь - дикий зверь,

Затравим мы его без боязни!...

Братья! Труден наш путь! Надрывается грудь

В этой битве с бездушною силой.

Но сомнения прочь! Ведь не все ж будет ночь,

Свет блеснет хоть над нашей могилой.

И, покончив борьбу, вспомнив нашу судьбу,

Обвинять нас потомки не станут

И в свободной стране оправдают вполне,

Добрым словом погибших помянут...

А 28 ноября был арестован фактический лидер "Народной воли" Александра Михайлова. Арестовали его при следующих обстоятельствах.

В Михайлове было чрезвычайно сильно развито чувство товарищества. Это не был непогрешимый вождь, отдающий приказы, это был революционер, выделяющийся по своей инициативе, проницательности и силе воли. При всей требовательности Михайлова к соблюдению правил конспирации, товарищи никогда не считали его "генералом", его любили. После казни Квятковского и Преснякова Михайлов, чтобы увековечить память товарищей (а Квятковский был вдобавок и его лучшим другом) зашел в фотоателье, чтобы переснять их фотографии. Хозяин фотоателье попросил прийти за фотографиями через несколько дней, а его жена незаметно провела рукой по шее, как бы предупреждая Михайлова. Когда тот рассказал этот случай на совещании Исполкома, общим мнением было то, что идти ему за фотографиями ни в коем случае нельзя. Он согласился, но тем не менее, когда случайно проходил мимо фотоателье, не смог удержаться, чтобы не заглянуть туда. Ему столько раз удавалось спасаться из самых безнадежных ситуаций, что он понадеялся, что и на этот раз все обойдется. Не обошлось...

Арест Михайлова был страшным ударом по "Народной воле". Михайлова очень будет не хватать в недели перед 1 марта и в первые дни после 1-го марта. Из лидеров "Народной воли" Михайлов в наибольшей степени был политическим стратегом. Кроме этого, он был и великим конспиратором. После его ареста, внимание народовольцев к соблюдению конспирации ослабло, в результате чего в конце января случайно, по собственной неосторожности, были арестованы члены Исполкома Баранников и Колодкевич и контрразведчик партии в политической полиции Николай Клеточников. При Михайлове работа Клеточникова была одной из главных тайн партии, о ней знали лишь два-три человека, непосредственно поддерживающие с Клеточниковым связь. После ареста Михайлова уровень бдительности ослаб, в результате чего, потеряв Клеточникова, партия стала действовать вслепую, утратив источник знаний о действиях врага.

На процессе 20-ти в 1882г. Михайлов будет приговорен к смертной казни, замененной ему (как и всем приговоренным к смерти по этому процессу, кроме офицера Суханова) пожизненной каторгой. В Алексеевском равелине Михайлова будут держать в полной изоляции от других осужденных, и все, что нам известно о последних двух годах его жизни, так это то, что он умер в 1884г. от двухстороннего воспаления легких...

Процесс 16-ти показал, что вся либеральная фразеология Лорис-Меликова - сплошное лицемерие, и что, пока лисий хвост завлекает своей пушистостью либералов, волчья пасть по-прежнему перемалывает свои жертвы. Медлить далее было нельзя. Нужно было спешить - пока аресты не сделали партию ни к чему не способной...