Аннотация: Литературный сериал "Операция "Золотой Будда", серия 3. Автор - Олег Уланов.
Третья серия
* * *
Такэо Куроки уже двадцать часов находился в Токио. С военного аэродрома он сразу же прибыл в генеральный штаб и доложил о результатах операции по сопровождению секретного груза. После подробного изложения всех деталей операции и сообщения плана места сокрытия груза майор по требованию командования написал рапорт об обстоятельствах гибели четырёх офицеров министерства финансов, прикомандированных к нему.
По этому же поводу с Такэо лично беседовал начальник особого отдела генерального штаба. Это был невысокий плотный мужчина с гладко выбритым черепом и умными, проницательными глазами. Он долго и внимательно читал объяснения майора, затем, отложив в сторону рапорт, ещё долго переспрашивал его, уточняя некоторые детали. После нескольких часов беседы, походившей на допрос, Такэо чувствовал себя очень усталым. Наконец начальник разрешил ему выйти в туалет.
Когда майор вернулся, хозяин кабинета разговаривал с кем-то по телефону, постоянно кивая головой. Такэо хотел выйти за дверь до окончания разговора, но генерал-лейтенант показал ему на стул перед столом. Когда майор сел, начальник положил трубку на чёрный телефонный аппарат и, внимательно посмотрев на Такэо, сообщил:
- Завтра в десять часов вас доставят в министерство финансов. Министр лично хочет выслушать обстоятельства гибели своих подчинённых.
- Слушаюсь, господин тёсё.
- У вас есть что добавить к сказанному ранее? - голос генерал-лейтенанта почти не выражал эмоций.
Майор поспешил ответить:
- Да, господин тёсё! Я хотел бы отправиться на Филиппины, чтобы продолжить службу рядом с главнокомандующим тайсё Ямаситой - на любой должности.
Генерал-лейтенант снова внимательно посмотрел на Такэо.
- Вы должны отдавать себе отчёт, - жестко произнес он, - что вы в первую очередь служите императору и Японии, а уже в последнюю очередь - Ямасите. После встречи с министром финансов у вас будет три дня отдыха. Можете съездить навестить свою семью. Потом мы определим место вашей дальнейшей службы.
- Слушаюсь, господин тёсё!
* * *
На встречу с министром финансов Такэо ехал в том же немецком автомобиле, что и генерал Ямасита несколько месяцев назад. За последние полгода Токио стал ещё больше походить на военный город. Атмосфера войны чувствовалась во всём: в заклеенных бумагой окнах немногочисленных административных зданий, в надписях на стенах домов и в большом количестве людей в военной форме.
Майор смотрел через стекло автомобиля на улицы родного города и думал о предстоящей встрече с министром финансов.
Когда в мае этого года он, по заданию Ямаситы, привез в Токио из Манилы первую партию ценностей, встретивший его на военном аэродроме сотрудник министерства финансов подтвердил, что именно он же и должен будет сопровождать груз до последней точки маршрута. После разгрузки все ящики на нескольких грузовиках сразу же перевезли в самолётный ангар в дальнем конце аэродрома, где было подготовлено место для переписи золотых изделий.
В ангаре груз уже ждали сотрудники минфина. Посреди строения под яркими софитами стояли большие столы. Рядом на треногах были закреплены два фотоаппарата. На двух стеллажах, стоящих чуть в стороне, лежало несколько рулонов серой материи для упаковки золотых изделий, а вдоль стены ангара ровными рядами стояли пустые ящики, обитые медными листами с надписью: "Специзделия".
(Все права на текст принадлежат сайту литературных сериалов knigazeta.ru. КниГАзета - читать интересно!)
Когда весь груз был перемещен в ангар, вокруг него сразу же было выставлено два кольца охраны. Всем, кто находился внутри и делал опись ценностей, было запрещено покидать здание ангара. В течение нескольких дней, пока шла опись, приходилось спать, есть и оправляться прямо в ангаре в специально оборудованных местах. В ангаре с самого начала переписи находились четверо одетых в военную форму сотрудников министерства финансов. Когда опись была закончена и последний ящик был закрыт и опломбирован, особый представитель минфина передал ему пакет из генштаба и сообщил, что четверо офицеров из министерства так же будут сопровождать груз.
Гибель этих людей на Курильских островах и была причиной, по которой майора вызвали в минфин на встречу с самим министром Окинори Кая.
- Господин санса, вы приехали, - прервал раздумья Такэо водитель. - Пожалуйста, поднимитесь по лестнице. В вестибюле вас встретят.
* * *
Закончив доклад об обстоятельствах гибели сотрудников минфина, Такэо мельком посмотрел на министра, пытаясь понять, о чём он сейчас думает.
- Надеюсь, то, что вы мне сейчас рассказали, является стечением роковых обстоятельств, а не чьей-то злой волей, - сухо произнёс министр.
Во внешне спокойной манере говорившего чувствовалась жесткость.
Такэо Куроки молча смотрел в полированную столешницу стола, в которой отражалось лицо министра. Возникла напряженная пауза, длившаяся около минуты. Неожиданно министр смягчился и попросил майора подойти к большому столу в центр кабинета.
На столе лежали карты островов, на территории которых находились подземные хранилища.
- Пожалуйста, отметьте на картах места, где был сокрыт груз.
Такэо взял карандаш и уверенно склонился над картами.
- Вот здесь, на острове Сумусю, мы выгрузили сто пятьдесят ящиков, которые я сопровождал из Филиппин. А другие сто пятьдесят ящиков, которые были доставлены на борт "Ройё Мару" из минфина, спрятаны вот здесь - в районе Черного озера, - майор поставил крест карандашом на карте острова Онекотан.
- Надеюсь, вас не надо проверять?
- Я готов провести ритуал сэппуку и уйти в страну Ёми, если вы не верите, что ящики находятся именно там, где я указал на картах.
Министр пристально посмотрел на Куроки.
- Хорошо, я верю вам, - спокойно произнес он. - Скажите, а кроме вас никто не знал, что за груз вы сопровождаете?
- Нет, господин министр. Никто не мог знать о характере груза.
Такэо не стал рассказывать об инциденте при разгрузке на Матуа.
- У вас есть какие-нибудь просьбы?
Для Такэо, воспитанного в традиционной японской семье, любая просьба к чужому человеку была противоестественна. Ведь просящий ставил себя в зависимое положение от того, кто эту просьбу или услугу мог выполнить. Но в эту минуту Такэо был вынужден отбросить эти предрассудки. Ему необходимо было встретиться с генералом Ямаситой и рассказать ему ВСЁ. Ведь на карту было поставлено честное имя "тигра Малайи"...
- Да, господин министр. Позвольте мне вернуться на Филиппины к генералу Ямасите.
Министр понял просьбу майора по-своему.
- Ну что же... Через пять дней туда летит самолёт с деньгами для нашей группы войск. Нам как раз нужен сопровождающий. Но учтите, что шансов долететь не много.
- Благодарю вас, господин министр. Если мне суждено погибнуть, то пусть это случится ради процветания Японии и императора.
- Хорошие слова, господин санса.
Поклонившись, Такэо развернулся на месте и чётким шагом вышел из кабинета.
Министр молча проводил глазами уходящего майора. Когда за ним закрылась дверь, он снял трубку с аппарата внутренней связи.
Через пять минут в кабинет зашёл помощник министра и, поклонившись, стал записывать в блокнот поручения шефа. Когда министр закончил диктовать, помощник услужливо поклонился и подобострастно сказал:
- Я всё сделаю, господин министр. Будут ли ещё пожелания?
Шеф посмотрел на подчинённого, как бы не совсем доверяя: нужно ли говорить ему то, о чём он сейчас думал. Но, выдержав небольшую паузу, министр все же сдержанно произнёс:
- Мне бы не хотелось, чтобы Куроки Такэо встретился с Ямаситой.
Помощник хитро усмехнулся и с готовностью ответил:
- Я уверен, господин Кая, что этого не случится.
Поклонившись, помощник вышел из кабинета.
* * *
Остановившись возле своего дома, Такэо в нерешительности замер на пороге. Он не был здесь уже пять лет. Единственной ниточкой с домом были письма, которые изредка приходили к нему. А за последние полгода и эта связь оборвалась. Он тихо отодвинул седзи. Сдвигаясь, она сухо ударила своим верхним краем по гирлянде бамбуковых трубок, висевших с внутренней стороны помещения. Глухой звук колокольчиков мягко растворился в темноте короткого тёмного коридора. В доме вкусно пахло рисовой лапшой.
На звук бамбуковых колокольчиков, мелко семеня, вышла молоденькая девушка в светлом кимоно. Увидев вошедшего офицера, она на секунду замерла, вглядываясь в его лицо. Вдруг она упала на колени, положив на пол руки и прильнув к ним головой. Такэо, привстав на одно колено, взял девушку за плечи и медленно поднял из глубокого поклона. Это была его младшая сестра Ханако. Ее глаза светились от счастья.
- Мама, радуйся! К нам вернулся наш Такэо! - крикнула она в глубь дома.
- Ты стала красивой девушкой, Ханако, - растерянно произнес Такэо.
Из глубины помещения появилась пожилая женщина. Такэо глубоко поклонился матери и взял в свои ладони ее руки. Он долго держал их, с нежностью глядя на её счастливое лицо, мокрое от слез.
Потом был скромный семейный ужин, много разговоров об остальных трех младших братьях и отце, тоже вдалеке от дома защищавших интересы Японии.
Ближе к полуночи Такэо взял лампу, четыре листа бумаги с чернилами и отправился в свою маленькую комнату из трех татами. Он задвинул фусуму, закрывшись от общего прохода, положил чернила и бумагу у края татами и медленно лег на простеганный соломенный мат. Непередаваемый запах дома снова напомнил ему о безмятежном детстве, когда ему, сыну провинциального врача, было позволено всё. Перевернувшись на спину, он провел рукой по гладкому дереву опорных столбов дома. Сколько ночей он провел здесь, взрослея и мужая!
Эх, если бы не война! По праву старшего сына он уже мог бы жениться на девушке, которую для него выбрали бы его родители. И сейчас его мать могла бы уступить его жене роль главной хозяйки в доме, ритуально отдав ей самодзи. А он уже принял бы из рук отца бразды правления семьёй и мог бы заботиться о своих родителях, оберегая их старость...
Такэо долго лежал на татами, думая о судьбе, которая разметала их семью по разным уголкам Японии. Наконец он резко поднялся и, прибавив света в керосиновой лампе, стал писать письмо генералу Ямасите.
На другой день за обедом Такэо обратился к матери с просьбой:
- Мама, через три дня я улетаю на Филиппины. Я должен вернуться к тайсё Ямасите. Если же мне не суждено будет добраться до Филиппин, и я погибну, - голос майора дрогнул, - господин Ямасита сам приедет к нам домой, когда кончится война.
Такэо протянул матери черно-белую фотокарточку в бамбуковой рамке.
- Вот моя фотография, где я ещё в звании лейтенанта. Там, под фотографией, - личное письмо господину Ямасите. Пожалуйста, никому не рассказывайте о нём и, что бы ни случилось, сохраните его.
Мать взяла рамку с фотографией сына и, поклонившись, произнесла: