Издательство Книгазета : другие произведения.

Дело о забавах юности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одиннадцатая серия литературного сериала "Отдел Т.О.Р.". Авторы - Наталья и Надежда Соболевы.
  "Отдел Т.О.Р.", одиннадцатая серия
  
  Н. и Н. Соболевы
  
  
  
  Глава 1.
  
  Марина Лещинская нечасто вспоминала о том, что когда-то принимала участие в телепроекте, посвященном экстрасенсам. Это было еще до того, как она по приглашению Ярослава Краснова пришла работать в отдел "Т.О.Р.". Но вот сегодня прошлое снова дало о себе знать: ей позвонили с телеканала и предложили поучаствовать в сборном шоу с разных сезонов. Вкрадчивый мужской голос долго и многословно убеждал ее, расписывая моральные и материальные выгоды. Марина вначале вежливо сказала "нет", затем повторила то же чуть более жестко, а под конец просто бросила трубку. Чего-чего, а несговорчивости на телевидении не любят, и Марина очень надеялась, что ей не станут звонить во второй раз.
  
  Но настроение было уже испорчено, и на работу, в штаб-квартиру отдела, Марина прибыла хмурой, как ненастный день. К счастью, первым, кого она встретила еще на крыльце, был Ярослав Краснов. Взбежав по ступенькам, она тут же обняла его - и часть ее раздражения словно растворилась в теплом воздухе.
  
  Ярослав и Марина были не просто коллегами. Их отношения начались не так давно, всего каких-то пару месяцев назад, но к удивлению окружающих и их самих, развивались довольно бурно. Видно, все дело было в том, что искра их чувств друг к другу уже давно тлела где-то под спудом - и, выпущенная на свободу, разгорелась в одно мгновение. Теперь рядом с Ярославом Марина чувствовала себя невероятно спокойно, забывала о своих проблемах, как-то совсем по-другому ощущала жизнь. Если раньше та казалась ей серой и мрачной, то теперь была гораздо ярче, пахла сиренью и свежестью дождя, свежескошенной травой и сахарной ватой.
  
  Ярослав, чуть отстранившись от Марины, вгляделся в ее лицо и тут же спросил:
  
  - Что-то не так?
  
  Марина улыбнулась. Ее до сих пор удивляло, как тонко он чувствовал ее настроение, без малейшего труда - просто сразу замечал все, что происходило с ней. Наклонив голову, она ответила:
  
  - Да ты представляешь, снова звонили с этого шоу. А я-то надеялась, что про меня давно забыли.
  
  - Ну, и что ты им сказала?
  
  - Шутишь? Отказалась, конечно же. Ты же знаешь, меня всегда напрягало подобное соперничество.
  
  - Ну так что же ты переживаешь? Все ведь хорошо, тебя никто не заставляет, - улыбнулся Ярослав.
  
  - Да нет, я понимаю. Просто осадок неприятный остался. Да и вспомнилось снова все. Знаешь, люди такие разные, некоторые ради победы и по головам решаются идти. Хорошо еще, что я без разных инструментов работаю, а у других участников и шары хрустальные разбивали, и карты крали. Ну, они и сами порой, так сказать, давали сдачи. Просто ужас.
  
  - Ну ладно, не думай об этом. Пойдем-ка лучше, а то на летучку опоздаем.
  
  Ярослав обнял ее за плечи, и вместе они вошли в штаб-квартиру отдела. Марина усердно старалась отделаться от неприятных мыслей, но это оказалось не так просто. Вздохнув, она подумала, что хорошо бы сейчас отвлечься на работу. Интересно, какое новое дело им дадут?
  
  ...Горячев заметно нервничал: летучка должна была начаться полчаса назад, но сотрудники отдела "Т.О.Р." не торопились собираться. Собственно, опаздывала только Аля Сочина, и это было вполне в ее духе. Сергей позвонил и сообщил, что застрял в пробке. "Хотя бы предупредил", - подумал Горячев.
  
  Надо заметить, летучки не всегда начинались в полном составе. Иногда опаздывающие подключались по ходу дела. Горячев не ругал Ярослава за расхлябанность в коллективе - экстрасенсы ему казались похожими на художников: собьешь с настроя, а потом, когда его дождешься, настроя этого, этой невесомой, нематериальной составляющей всей их работы?.. Неощущаемой, но такой существенной и такой ощутимой, когда она есть...
  
  Сегодня же Горячеву было очень важно начать рассказ при всех сотрудниках. Ему хотелось видеть реакцию каждого в первые минуты слушания дела.
  
  А дело, действительно, было необычным. Да, ухмыльнулся про себя Горячев, для нас, как ни странно, стали привычными дела о нападениях, грабежах, убийствах и прочем непотребстве. А тут - ничего криминального, кроме ...
  
  Аля и Сергей вошли друг за другом в кабинет и, стараясь не шуметь, заняли свои места.
  
  - Ну что ж, начнем? - это был скорее не вопрос, а утверждение. - Сегодня я познакомлю вас с делом не совсем привычного характера. Здесь не будет похищений, грабежей и трупов. Ничего, о чем мы обычно думаем при слове "криминал". И все же покой граждан нарушен, и граждан непростых... но давайте-ка по порядку, - и Горячев начал свой рассказ.
  
  Чуть более пяти лет назад по одному из пригородов столицы, Грибоедову, прокатилась волна проникновений на территорию дач высокопоставленных горожан. Эта череда взломов имела в городе широкий резонанс, причем как в прессе, так и у "сарафанного радио". Слухов ходило много и разных. Но злоумышленников тогда вычислить так и не смогли.
  
  Объединяла эти преступления не только и не столько известность и состоятельность владельцев, сколько непонятное, необъяснимое с наскоку явление. "Пришельцы", устраивая в доме беспорядок, не только не уносили с собой ничего, но, напротив, даже оставляли некие предметы, как бы сувениры на память о своем пребывании. "Сувениры" эти не поддавались никакой систематизации, в каждом случае они были разные, но всегда - без каких-либо отпечатков. Ну, а поскольку назвать эти посещения кражами было нельзя (хищений-то как таковых не было, ничего не пропадало), авторов этих преступлений прозвали в городе шутниками.
  
  - Да-а, действительно, дело необычное, прямо-таки мечта криминалиста, - Аля как всегда первой нарушила молчание коллег. - И что, совсем никаких зацепок, никаких подозреваемых? А сувенирчики-то сохранились?
  
  - Ну конечно! Как бы тогда узнали, что на них нет отпечатков, - Скипка улыбнулся несколько снисходительно. - Вопрос в другом: что это за сувенирчики, и какое отношение могут иметь к так называемым потерпевшим? Я прав, Николай Васильевич?
  
  - Безусловно. Но я уже сказал, что какой-либо системы ни следователи, ведшие дело, ни мы проследить не смогли. Судите сами. Например, на даче у Болотова появился томик стихов Цветаевой. При этом ни сам Болотов, ни его жена и дети поэзией не увлекаются. В доме приличная библиотека приключений, как русских, так и зарубежных авторов. И ни одного томика стихов. Ни одного!
  
  Для Моровинского его дача - излюбленное место отдыха, и обставил он его в том же стиле, что и квартиру. Стиль модерн у Моровинских повсюду: стекло, пластик, мобили, кругом автоматика, все само включается-выключается. На фоне этого тем более не понятна находка: а на его даче загадочные посетители оставили массивный медный подсвечник со следами горевшей свечи.
  
  Владлен Давыдович и Галина Андреевна - это я о Каревых - клялись, что никогда не держали в доме ни птиц, ни другой какой-либо живности, нуждающейся в клетке: они убежденные противники всяческой несвободы животных. Осуждают даже тех, кто содержит кур и гусей, не говоря уж о собаках на цепи и тому подобных крысах-хомяках. И представьте себе, именно им "гости" оставили небольшую конусовидную клетку. Каково?
  
  - Н-да... нелогично, - Сергей хрустнул длинными пальцами, вызвав этим звуком молчаливое негодование Марины. - Это все "потерпевшие"?
  
  - Нет. У нас есть еще двое. Людмила Ильинична Степнова никогда не видела прежде подобной фоторамки ни у себя на даче, ни у соседей. Она вообще не любительница развешивать что-либо на стенах. Жилище у нее довольно аскетичное, зато море книг. И ни одной фотографии, ни одной картины, ни единой полочки с мелочевкой и цветами, ни кашпо.
  
  А супруга Решетова утверждала в беседе со следователем, что предметы из сандала - крохотная ступка и пестик, оставленные непрошенными гостями на самом видном месте - ну никак не могли принадлежать ей, поскольку запах этот вызывал у нее приступы кашля.
  
  Из материалов дела известно, что все пятеро: и Болотов, и Моровинский, и Степнова, и Карев с Решетовым учились в институте на одном курсе. Их связывала давняя дружба и общность интересов: все пятеро были членами легкоатлетической команды вуза, активисты. По окончании вуза им всем предложили остаться работать в городе. Понимаете что-нибудь?
  
  - Пока трудно утверждать что-либо конкретное. Больше похоже на хулиганские выходки подростков... В их среде бывает такое - оставить после себя что-нибудь, для "прикола", как они теперь говорят, - Аля многозначительно повела бровями, как будто говоря этим: "Уж я-то знаю, доводилось общаться с этим контингентом", - Подростки не могли побывать на этих дачах? Что следователь-то говорит? Кстати, кто вел следствие: опытный оперативник или новичок?
  
   - Браво, Аля! Вы попали прямо в точку. Следствие действительно вел новичок, Михаил Слепнев, за год до происшествия закончивший академию. Он начал трудовой путь участковым, хорошо показал себя, и его назначили инспектором, правда, под патронажем опытного Ивана Семеновича Зимина, который со дня на день собирался на заслуженный отдых. К слову сказать, окружение Зимина признавало, что последние месяцы он не так рьяно относился к своим обязанностям, и причиной тому, вероятнее всего, был предпенсионный возраст служителя Фемиды и семейные неурядицы: было известно, что жена Зимина стала часто болеть из-за проблем в семье младшего сына. Тем не менее, патронаж над юным следователем был возложен на Зимина, и большей частью из-за того, что все сколь-нибудь мобильные силы доблестной милиции города Грибоедова были в то время задействованы в поимке четверых сбежавших заключенных.
  
  - А подростки, подростки? Была ли версия с подростками? - у Али явно складывалась картинка преступления, и она активно принялась уточнять детали.
  
  - Сколько уже работаю с вами, Аля, и каждый раз удивляюсь! Вы будто читаете мысли нашего начинающего сыщика. Мнимые ограбления за неимением улик и связующих мотивов были списаны на действия хулиганствующей группы подростков. Кто именно был участником банды "шутников", выяснить не удалось, у всех подозреваемых молодых людей с "неправильным поведением" оказалось крепкое алиби. Дело вылилось в банальный бытовой "висяк". Оно пролежало положенное время на столе юного Пинкертона и благополучно перекочевало в архив, оставив после себя горечь от недополученных процентов раскрываемости. Это устроило и его наставника, ибо, как я уже говорил, за процентами этими он не гнался. Постепенно город забыл о своем интересе к незаконным проникновениям. И, возможно, никогда бы уже и не вспомнил... - Горячев, не закончив фразы, как бы задумался, медленно обводя взглядом присутствующих.
  
  - И что, история имела продолжение? - напористая Аля не преминула зацепиться за последнюю фразу шефа.
  
  - Представьте себе! - Горячев будто очнулся от раздумий и развернулся к Сочиной: - История, как вы выразились, имела продолжение. Спустя пять лет произошло очень похожее событие, вернее, цепь событий. Вы, вероятно, догадываетесь, что опять неизвестные посетили несколько дач, оставляя после себя некие предметы. И опять эти же дачи, и опять никаких следов, кроме беспорядка и незатейливых "сувениров". Кстати, предметы эти были похожи на те, что оставлялись в прежние визиты. Поэтому у нас есть двойная коллекция. И хотя на этот раз дело поручили опытному капитану Волкову, следствие по-прежнему буксует.
  
  - Что, опять никого не поймали? Прямо сериал мексиканский. Действительно, шутники какие-то шалят, покоя не дают мирным гражданам, - это уже Сергей Скрипка заинтересовался рассказом, и в его голосе сквозил сарказм по отношению то ли к "лазутчикам", то ли к "мирным гражданам", то ли к служителям доблестной полиции.
  
  - Вот в том-то и дело, что граждане эти, хоть и мирные, - Горячев пропустил "подкол" Сергея мимо ушей, - но очень-очень влиятельные, и посему не любящие, когда их тревожат по пустякам. Пострадавшие слишком известные в городе люди, чтобы и на этот раз оставить задачу с неизвестными нерешенной. Один чиновник из аппарата губернатора, другой - второе лицо правящей партии... и другие рангом не ниже. Все они видят в происшествии незримую угрозу, предостережение... и, конечно, оказывают на следствие определенное давление. Грозят выйти на правительственный уровень со своими претензиями к Следственному комитету. Поэтому-то начальник Волкова, полковник Кайгородов, Василий Игнатьевич, обратился в Московское Следственное Управление с просьбой. Хочет, чтобы сотрудники нашего отдела помогли в расследовании.
  
  - И что, всем отделом едем в Грибоедов? - усмехнулся Скрипка.
  
  Горячев хитро улыбнулся.
  
  - А вот сейчас мы и выясним, кто поедет. Держите, кудесники, - с этими словами он протянул экстрасенсам пачку фотографий.
  
  
  
  Глава 2.
  
  На снимках были изображены те самые вещи-"подкидыши" в разных интерьерах - очевидно, каждая там, где и была найдена. Медный подсвечник, украшенный барельефными листьями и цветами, стоит на стеклянном столике, и предмет действительно кажется здесь, среди минимализма и хай-тека, вопиюще чужеродным. Маленькая клетка из прутьев на подоконнике, серебристая фоторамка с вырезанными на ней латинскими буквами и завитушками, пустая, на книжной полке...
  
  Аля, первой взяв в руки фотографии, пожала плечами. Разложила снимки на столе, вознесла над ними ладони с разведенными пальцами. Предметы действительно весьма странно смотрятся в этих интерьерах... но по ее части здесь ничего нет. Она молча передала фотографии Марине.
  
  Лещинская принялась сосредоточенно рассматривать каждый снимок. Наконец, расположив их на манер веера, она закрыла глаза и напряженно нахмурила брови, отчего ее лицо стало почти сердитым. Наконец, вздохнув, она сказала:
  
  - Очень сложно что-то понять, только будто бы тени фактов и эмоций. Вы же знаете, мне сами предметы в руках держать надо. Фотографии для меня лишь посредники, будто чей-то пересказ того, что происходило на самом деле. Но мне кажется, я смогу помочь в этом деле - только мне нужен доступ к самим предметам. А еще лучше - самой побывать на этих дачах.
  
  Она передала фотографии Сергею, сидевшему за соседним столом. Тот провел тонкими пальцами по каждому изображению, глубоко вдохнул, запрокинул голову и через несколько секунд сказал:
  
  - Да, что-то здесь определенно чувствуется. Очень много эмоций, очень - но их не разобрать. Подождите... похоже, все дело в том, что эти эмоции, чувства тщательно сдерживались, вот теперь и не "читаются". Согласен, нужно ехать по местам происшествий. Как это, выполнимо? - повернулся он к шефу, с интересом наблюдавшему за работой сотрудников необычного отдела. Уж не первый месяц Горячев работал с этими удивительными людьми, но они раз за разом поражали его своими способностями. Иногда у него даже холодок по спине пробегал.
  
  Поразмыслив недолго, шеф кивнул.
  
  - Почему бы и нет, организуем. Вы же у меня следователями числитесь - вот и поедете якобы с допросом. И осмотритесь на месте, незаметно для хозяев.
  
  - Николай Васильевич, мне тоже нужно ехать, - как-то встревоженно произнесла Марина, - Мне обязательно нужно над этим делом поработать, я чувствую.
  
  - Обязательно, обязательно, - задумчиво протянул шеф, - только это еще не все.
  
  Говоря это, Горячев уже протягивал Але Сочиной вторую стопку фото. На них были уже не комнаты, а портреты потерпевших. Еще не разложив снимков, еще только сжимая пачку тонкими сильными пальцами, Аля уже переменилась в лице. Ее глаза широко открылись, лицо осунулось, взгляд пробежался по присутствующим, затем медленно опустился к стопке фотографий.
  
  - Там покойник, Николай Васильевич! - Горячев пораженно поднял брови, остальные замерли на своих местах. Аля уже раскладывала на столе фотографии, а в тишине напряженно звенел ее голос. - Вот этот человек, его нет в живых, но у него есть брат-близнец, который живет сейчас в его доме. Но здесь нет криминала. Он сам погиб, по своей вине: это был очень активный человек, увлекался подледным ловом, этой зимой поскользнулся на льду, упал неудачно, перелом шейки бедра. Мог бы еще жить и жить, но пессимизм сократил его дни. Он не верил в выздоровление... И еще... Он всю свою взрослую жизнь о чем-то очень-очень сожалел... По остальным ничего не вижу, - Аля медленно и устало подняла глаза на шефа, развела руками, как бы извиняясь.
  
  Марина сидела, не шелохнувшись, прижимая ладони к груди, как будто защищая свое сердце от тревожных известий. Мужчины сгрудились у окна. Тишину разорвал голос Горячева.
  
  - Ладно, сегодня мы уже никуда не успеем, а завтра Лещинская и Скрипка отправятся к потерпевшим. Адреса скину позже. Поеду документы оформлять.
  
  
  
  Глава 3.
  
  Марина и Сергей созвонились вечером и продумали последовательность своих визитов. А с утра пораньше отправились на дачи.
  
  - Хорошо, что в этот раз выделили машину, - улыбнулась Лещинская. - Не каждый же раз нам твоего друга беспокоить.
  
  - Ага, машину, - ухмыльнулся Скрипка, с силой захлопывая дверцу старенькой "шестерки". - Тут как в мультике про волка - только зонтика вместо тормозов не хватает.
  
  Марина снова улыбнулась. Ее удивляло, как Сергей порой относился к таким обычным вещам, на которые она вообще не обращала внимания - словно сноб-аристократ. Хотя в общении Сергей был простым человеком, без излишних претензий. Конечно, была у него страсть к дорогим красивым костюмам, не совсем понятная при их разъездной работе. Но что тут поделаешь, у каждого свои "пунктики".
  
  ...Дачный поселок Купцово, как и городок Грибоедов, был когда-то большим селом под стольным градом. Грибоедов был графским поместьем, а Купцово славилось добротными крепкими хозяйствами поставщиков к царскому столу. В лихие годы перемен купеческие дома были разорены, частично преданы огню, частично отданы под магазины, больницы, школы. Грибоедов, будучи ближе к столице, превратился в пригород, спальный район. Купцово же в годы советской власти оказалось в запустении, зато в перестроечные годы пережило возрождение, причем, в новой ипостаси: в этом живописном уголке на берегу реки Вазузы стали строить фешенебельные дачные коттеджи. Архитектурного единства никто не соблюдал, каждый застраивался так, как ему заблагорассудится. Единственным критерием было соревновательное, почти олимпийское: кто выше, кто больше, кто шикарнее.
  
  ...Экстрасенсы решили стартовать с дачи Болотова. Сергей удивленно присвистнул, когда машина остановилась перед высокими воротами: дача оказалась настоящей виллой. Трехэтажный, из красного кирпича, дом с зеленой крышей, расчищенные, ухоженные дорожки общирного парка, идеально подстриженные деревья и кустарники - такой, почти викторианский по духу пейзаж открылся экстрасенсам. На двери, гармонируя с общим стилем поместья, был подвешен молоток, выполненный под старину. Протянув руку, Марина постучала им о специальную дощечку.
  
  Дверь им открыла девушка в простом платье бледно-зеленого цвета.
  
  - Добрый день, - мелодично произнесла она, - заходите.
  
  Марина подумала, что нисколько не удивилась бы, если бы на голове юной особы красовался накрахмаленный чепчик, а вокруг талии были бы обернуты завязки белоснежного фартука. Девушка явно не была хозяйкой дома.
  
  Марина и Сергей вошли в прихожую, где все здесь было под стать экстерьеру дома, с налетом роскоши "под старину" - большинство вещей были современными. Марина отметила, что вокруг нет ни пылинки, даже на подставке для обуви.
  
  - Хозяев нет, они не хотят, чтобы их беспокоили, - произнесла, не дожидаясь вопроса, девушка. - Проходите, вы можете все осмотреть. Михаил Иванович только дал указание не открывать шкафов - ведь у вас же нет ордера на обыск?
  
  - Нет у нас ордера, - с улыбкой успокоил ее Сергей, - да мы, в общем-то, долго смотреть не собираемся. А... как вас зовут?
  
  - Катя, - чуть покраснев, ответила она.
  
  - Катя, а как долго вы служите у Михаила Ивановича? - Сергей улыбался открыто, и девушке ничего не оставалось, как принять участие в разговоре.
  
  - Осенью будет десять лет, - Катя смущалась и говорила чуть слышно.
  
  - Десять? Но вы такая молоденькая, когда же вы успели столько отработать?
  
  - Меня тетя Лида, мамина сестра, устроила. Она врач в ведомственной больнице, при администрации, где Михаил Иванович служит. Мама тогда сильно болеть стала, а нас у нее четверо, я старшая. Когда девять классов закончила, тетя Лида меня сюда привела. Вы не думайте, они очень добрые, особенно Нина Васильевна. Они мне вечерку закончить помогли, потом посоветовали в экономический колледж поступать, на заочное. Закончу - обещали экономкой поставить, - Катя устало потерла лоб, а у Марины похолодела спина. Она тронула Сергея за локоть и покачала головой. Но он уже и сам все понял: заболтался с симпатичной девушкой не о том, о чем следовало.
  
  - Катюша, значит, вы знаете о том происшествии? - перешел он непосредственно к цели визита.
  
  - Да. Я в тот день выходной попросила, к маме в больницу ездила, а Михаил Иванович с Ниной Васильевной были в гостях, - Катя поежилась от неприятных воспоминаний.
  
  - Значит, вы сможете показать нам тот томик Цветаевой, что подбросили Михаилу Ивановичу. Ведь он сохранился, его не выбросили?
  
  - Конечно, ну что вы! Михаил Иванович сразу сказал, что его обязательно нужно сохранить, как вещественное доказательство. Книгу забрали на время следствия, но потом вернули. Михаил Иванович сначала не хотел брать, но потом передумал. Но если б он не захотел забирать, я бы себе взяла, - уже другим голосом добавила она. - Ну нельзя выбрасывать стихи! Да еще Цветаева, моя любимая поэтесса. Да вы проходите в гостиную, книгу я сейчас принесу.
  
  Сергей и Марина вошли вслед за Катей в роскошный зал. Марина неторопливо пошла вдоль его стены, аккуратно прикасаясь к предметам интерьера. Створка двери со стеклянной цветной витражной вставкой, обои под тисненый шелк цвета бордо, огромное глубокое мягкое кресло, обитое тканью в тон стен, груда подушечек на нем. Рядом торшер в малиновой драпировке и небольшой ломберный столик, покрытый темно-зеленым старинным сукном...
  
  Почти во всю длину стены напротив входа тянулся огромный книжный шкаф (видимо, в этом доме все было весьма масштабным). Книги, тонкие и толстые, большие и не очень, с тиснением на корешках и совсем скромные, и много-много журналов. Марина прочла на обложках: "Русский путешественник", "Мир приключений", "Библиотека приключений" и тому подобное. Как и говорил Горячев, среди обилия приключенческой литературы не было ни одного, пусть самого крохотного, томика стихов.
  
  Марина пыталась найти хоть след той идеи, которая заставила "шутника" принести стихотворный сборник в этот неромантичный дом. Что он хотел этим сказать?
  
  В поисках предметов, которые откликнулись бы в ее сознании более яркими образами, Марина обошла всю комнату, но ей так ничего и не открылось. Что визит неизвестного не был простым хулиганством, они с Сергеем поняли, как только вошли в этот дом. Но вот что двигало "гостями", этот вопрос оставался открытым. Видения как бы прятались, не хотели выходить наружу. И, только замыкая круг обхода и прикасаясь вновь к витражу дверной створки, Марина почувствовала легкое дуновение образа. Этот образ двоился, представая, как двуликий Янус, в разных обличьях. Иногда его половинка уплывала на середину комнаты, превращаясь в женский образ, потом начинала метаться, и чем ближе оказывалась к двери, тем более походила на мужчину, вернее сказать, юношу.
  
  Сергею не нужны были прикосновения к предметам или стенам. Его картинки ткались прямо из воздуха. Они, как мираж в знойной пустыне, сначала плыли в его мозгу маревом, постепенно крепчая и, наконец, вставали живой картинкой прямо перед глазами. Он видел, как молодая особа швыряет на пол подушечки с кресла, как достает и раскладывает на полу несколько книг. Вот призрачная девушка вынимает из своей сумки сборник стихов и кладет поверх них. На ее лице - смущение, неуверенность...
  
  Дачу Болотова Сергей и Марина покидали обескураженными. Начиная осмотр, оба были уверены, что поездка принесет много полезной для расследования информации. Но первый визит принес им не так много сведений... Может, повезет дальше?
  
  Экстрасенсы молча сели в машину, Сергей повернул ключ зажигания, "шестерка" недовольно заурчала и, проехав два квартала, свернула с главной улицы в неширокий переулок, в конце которого их ждала новая встреча.
  
  
  
  Глава 4.
  
  Дача Людмилы Ильиничны Степновой, директора профтехучилища, была похожа на обычные дачи пенсионеров, живущих в достатке. Одноэтажный кирпичный домик с мансардой и просторной верандой не притязал на звание шикарного. Крытый дворик соединял боковое крыльцо с бревенчатой банькой, за которой виднелся небольшой - по всей вероятности, рукотворный - прудик. Зеленая лужайка вмещала гамак, детские качели, небольшую беседку и увитые виноградом шпалеры. И никаких грядок и навозных куч. Дорожка от калитки до крыльца дома была выложена каменными плитками и представляла собой настоящий туннель, "потолок" которого был густо увит плющом.
  
  Нажав кнопку звонка, Марина от неожиданности вздрогнула: прямо над ней раздался мелодичный девичий голос, спрашивающий их о цели прихода. После обмена любезностями с "невидимкой" Марина и подошедший Сергей услышали вежливое "входите", калитка сама распахнулась и, впустив посетителей, самостоятельно захлопнулась.
  
  Экстрасенсы прошли через увитый плющом туннель и попали прямо на веранду, к накрытому для чая столу. Грузная дама с отечным лицом натянуто улыбнулась в ответ на приветствие и вяло махнула рукой в сторону стройной девушки, которая и провела гостей в комнату.
  
  - Бабушка не любит чужих, а я покажу вам все, что понадобится. Бабушка специально позвала меня. Можете называть меня Люси - меня все домашние так называют. Бабушка очень устает, у нее ноги больные, а я помогаю ей, особенно, когда в доме гости, - белокурый ангелок щебетал почти без умолку, с интересом наблюдая за пришедшими.
  
  - Люси, вам, вероятно, уже есть шестнадцать? - Сергей искал повод прервать словесный поток хотя бы на время.
  
  - О, мне уже восемнадцать, я в прошлом году окончила школу, - Люси готова была продолжать. Было видно, что она скучает по общению. Но Сергей предупредительно поднял перед собой ладонь.
  
  - Люси, значит, вы должны хорошо помнить события пятилетней давности, так? Покажите нам гостиную. Только мы должны осмотреть ее в полной тишине. А потом вы угостите нас чаем, и мы поговорим.
  
  Девушка с готовностью закивала хорошенькой головкой, а Марина удивленно глянула на Сергея: оказывается, он недурной психолог.
  
  Они вошли в гостиную, и все повторилось в точности, как на даче Болотова, за исключением интерьера. Жилище Степновой было довольно аскетично. Ни фотографий, ни картины, ни полочек с мелочевкой и цветами, ни кашпо.
  
  Сергей стоял посередине комнаты с закрытыми глазами и делал глубокие вдохи, будто хотел забрать с собой ощущения, которые переживал в данный момент сам, или те, что остались здесь после памятного события. Марина неторопливо обошла комнату, осторожно прикасаясь к стенам, мебели, книгам, которые заполняли книжные стеллажи вдоль стены и впечатляли своим количеством. И снова лишь отголоски эмоций, сдавленных волевым усилием.
  
  Внучка Степновой все это время стояла на пороге гостиной и старательно подавляла в себе желание откомментировать каждое движение гостей, каждую вещь, к которой прикасалась Марина.
  
  Наконец ее долготерпение было вознаграждено. Сергей открыл глаза, перевел взгляд на Люси и улыбнулся, давая ей понять, что сеанс молчания окончен.
  
  - Ну что ж, мы готовы попить с вами чаю и услышать ваш рассказ, - обратился он к девушке. - Ваша бабушка не будет против?
  
   - Ну что вы, она сейчас в кабинете, бабушка сама приказала напоить вас чаем, он у нас особенный, цветочный! Вам обязательно понравится!
  
  Они прошествовали на веранду, где самовар, казалось, уже устал пыхтеть. Усаживаясь за большой стол, явно предназначавшийся для обширного семейства, Сергей спросил:
  
  - А ловко все тут у вас устроено. Кто же этот мастак?
  
  - О! Это у нас дед такой, он инженер был, у него все в руках горит. Это так бабушка говорит.
  
  Сергей и Марина дали выговориться миловидной внучке Степновой, используя чаепитие как передышку. Мягко и тактично закруглив щебет блондинки и пообещав приехать еще, экстрасенсы попрощались.
  
  
  
  ***
  
  Марина поймала себя на мысли, что ей очень любопытно посмотреть на дом Моровинского, в котором был найден массивный медный подсвечник. Может быть, такой интерес возбуждала его фамилия или те фрагменты интерьера, что она увидела на фотографиях... Так или иначе, но, когда они подъехали к дому, Марина едва ли не выпрыгнула из машины.
  
  По сравнению с этим зданием дача Болотова как-то теряла свое великолепие, блекла - дом Моровинского, скорее, хотелось назвать усадьбой. Перед крыльцом была разбита обширная лужайка, там и сям украшенная небольшими кустиками и декоративными деревцами. Заметно было, что здесь поработал ландшафтный дизайнер - в расположении растительности улавливался какой-то рисунок, камешки вокруг кустов были уложены ровно, но в то же время с намеком на "художественный беспорядок". Кое-где встречались большие камни, перекочевавшие на российские газоны с легкой руки какого-то любителя всего японского. Хозяин дома уже ждал их на пороге, гостеприимно распахнув дверь.
  
  Едва Марина и Сергей вошли в дом, как у них появилось ощущение, будто фасад был только маскировкой. Здесь не было и следа того купеческого размаха, что сквозил в облике здания. В столовой, куда их провел хозяин, интерьер был выдержан в стиле хай-тек - четкие геометрические линии, минимализм форм, функциональные изыски. Марина присела на белый прямоугольный диван и продолжила с любопытством оглядываться - такой она бы сделала и свою квартиру, если б можно было не ограничивать себя в тратах. Отметив про себя необычную, даже непонятную конструкцию штор, она, наконец, вспомнила, зачем она здесь.
  
  - Анатолий Сергеевич, расскажите, как вы обнаружили лишнюю вещь?
  
  Моровинский кивнул и с готовностью начал монолог. Марина отметила, что он, несмотря на то, что был у себя на даче и отдыхал, был одет в чистую, идеально отглаженную светлую рубашку и светлые брюки жемчужного оттенка. Видно, что он, как и Сергей, был из тех людей, что придерживаются аккуратности в одежде при любых обстоятельствах.
  
  - Вы знаете, ничего особенного в тот день не происходило. Это была пятница, я немного задержался в городе... знаете, я хоть и не работаю уже, но друзья меня часто на консультации приглашают, не откажешь же, - при этом Моровинский удовлетворенно улыбнулся. Сергей и Марина поняли, что ему это очень льстило и было скорее удовольствием, чем обузой. - Ну вот, приехал сюда, все тихо и спокойно. Никаких там следов взлома или чего-то такого я не замечал, ваши меня уже об этом спрашивали. Но мебель, да и вообще интерьер я после того случая все-таки сменил - одна знакомая надоумила. Говорит, мало ли, что они хотели, может, порчу навести. Да и чтобы ничего не напоминало и не омрачало, так сказать. Благо связи прежние еще работают, и на складе были подходящие "шкафчики-диванчики", - хозяин хохотнул, и было непонятно: то ли порча была для него не страшна, то ли радовало наличие старых работающих связей.
  
  - Ну, я-то в такие дела не верю, в порчу-то, - еще раз широко ухмыльнулся он.
  
  Не верите, но обстановку все же решили сменить, улыбнулась про себя Марина. Значит, есть чего бояться? Или кого-то, кто мог бы за какие-то поступки попытаться отомстить таким вот необычным способом? Впрочем, им пока ничего об этом не известно, так что выводы делать еще не время.
  
  - Ну, а что вы подумали, когда нашли в комнате предмет, который, очевидно, вам не принадлежал? Наверное, были какие-то мысли, откуда он мог взяться?
  
  - Вы знаете, мне очень хотелось разгадать эту загадку! - в глазах Моровинского зажглись огоньки любопытства. Похоже, это странное происшествие не столько беспокоило его, сколько казалось неким приключением, если не сказать авантюрой. - Но, сколько я ни думал, никак не мог найти правдоподобного ответа. Вот, может быть, вы мне его подскажете.
  
  Моровинский сложил руки на коленях, словно ожидая, что тайное станет явным прямо здесь и сейчас. Спросив разрешения, Марина и Сергей принялись осматривать комнаты. Но ничего нового им не открылось и здесь. Уходя, Лещинская еще раз бросила взгляд на интерьер той комнаты, где они беседовали с хозяином. Моровинский, заметив это, шепнул ей чуть ли не на ухо:
  
  - Шторы, если вам интересно, держатся на магнитах. У меня здесь вообще много интересного, мог бы порассказать, если как-нибудь заглянете.
  
  Марина натянуто улыбнулась, с удивлением понимая, что под обликом респектабельного пенсионера скрывается престарелый ловелас. Поспешно попрощавшись, экстрасенсы вышли из дома. Марина с гримасой отвращения сделала несколько напряженных движений, будто снимая с себя и одежды липкую паутину.
  
  - Ну что, продолжим? Или уж лучше завтра?
  
  - Завтра, - Марина провела рукой по лбу, словно пытаясь стереть накопившуюся усталость, - на свежую голову съездим. Сейчас я в офис, нужно запрос оформить в архив, эти "сувениры" не дают мне покоя. Чувствую, что есть что-то, но что? Пощупать нужно.
  
  Скрипка молча кивнул и открыл перед коллегой дверцу авто. Обратный путь прошел в молчании - оба переваривали события сегодняшнего дня.
  
  Марина забежала в кабинет, опять столкнувшись с Ярославом в дверях. Он отпрянул, давая Лещинской пройти, затем помог снять плащ и налил минеральной воды.
  
  - Устала? - заботливо спросил он, подавая Марине стакан.
  
  - Ну-у, - Марина не знала, какими словами обозначить свое состояние. - Знаешь, давай сначала о деле. Мне очень нужно, просто необходимо потрогать эти самые "лишние" предметы, понимаешь? Короче, я хочу пропуск в архив.
  
  - Да не переживай ты, я уже заказал, завтра с утра и пойдешь. А сейчас тебе необходим отдых, я же вижу, ты вся сама не своя. Что у вас там произошло?
  
  - Давай завтра об этом. Ты прав - мне действительно необходим отдых, - несколько успокаиваясь, проговорила Марина.
  
  
  
  Глава 5.
  
  Утро следующего дня Лещинская провела в офисе - ждала разрешения на посещение архива Следственного комитета. Что-то там у них не состыковывалось, и то ли не было на месте того важного человека, который ставил свой автограф на документы, то ли еще какие причины мешали, но курьера все не было. Марина не любила ожиданий, тем более, когда, ожидая, ей приходилось еще и бездельничать. Это просто выводило ее из равновесия.
  
  Сегодня ей повезло чуть больше, чем обычно: у нее было чем занять время вынужденного бездействия. Марина исследовала содержимое картонной коробки, которую принес вчера вечером курьер: это были бутафорские украшения из театра, возможные свидетели трагедии, разыгравшейся почти двадцать лет назад. Тогда одна известная актриса, уезжая на гастроли за границу, вывезла их из страны как атрибут спектакля. Из поездки она не вернулась. В России у нее остались престарелая мать и дочка.
  
  Они пытались прояснить детали таинственного бесследного исчезновения родного человека, делали запросы в посольство, но внятных ответов не получили. Спустя годы повзрослевшая дочь пропавшей актрисы обратилась в Следственный Комитет с просьбой установить достоверность факта смерти, если таковая была, и сообщить ей место захоронения матери. Это запутанное дело и попало на стол Краснову. Поскольку в деле фигурировали вещественные атрибуты, к расследованию подключили Марину.
  
  Марина перебирала предметы и не чувствовала ничего, никакого всплеска эмоций. Она подумала, что ожидание выезда в архив отвлекает ее от анализа бутафории. Постаралась сосредоточиться, и опять - ничего. Попробовала встряхнуться и как бы вынырнуть из нынешнего бытия, что проделывала неоднократно уже в случаях, когда "не шло". Но нет, коробка с бутафорией однозначно не вызывала у нее никаких видений. Видно, придется отложить до следующего раза, подумала Марина, складывая предметы обратно в коробку.
  
  Едва она успела закрыть крышку картонного вместилища, дверь распахнулась, и в комнату влетел очень юный курьер. "Пожалуй, он не окончил еще школу", - мелькнуло в голове у Лещинской. Юноша, худой, насколько это возможно, вымазанный чем-то грязным и маслянистым, взлохмаченный, протягивая ей конверт, начал оправдываться:
  
  - Извините, пожалуйста... У меня в мотоцикле... движок... в трех кварталах отсюда. Думал - заведусь, пришлось пешком... вернее, бегом... мотоцикл - за рога и вперед!
  
  Марина с трудом поняла, о чем идет речь: курьер развозил депеши на своем мотоцикле, за три квартала от офиса мотор заглох, и парню пришлось, чтоб не бросать без присмотра своего железного коня, толкать его всю дорогу до офиса, да еще в гору. Марина вдруг остро почувствовала состояние этого юноши: он был очень дисциплинированным, иначе бы его не взяли в бюро срочной доставки, и он не хотел потерять свою первую работу. Но еще больше он не хотел подвести людей: и тех, которые доверили ему доставку, и тех, которые ждали срочную почту. Марина с улыбкой кивнула на телефонный аппарат на столе:
  
  - Звони, а то потеряют, - взяла бланк и проставила чуть более раннее время.
  
  Пока курьер объяснялся со своим начальством, Лещинская достала влажные салфетки, налила в стакан воды и протянула парню. Положив трубку телефона и чуть успокоившись, он благодарно принял стакан из рук Марины и выпил почти залпом. Из офиса они вышли одновременно. Парень склонился над своим "конем", а Марина быстрым шагом направилась к остановке.
  
  
  
  ***
  
  Марина Лещинская ждала этого момента с нетерпением. С самого начала, когда их "шеф номер один" Горячев еще только знакомил их с делом, когда они рассматривали фотографии вещей-"подкидышей", она уже неодолимо хотела подержать их в руках, почувствовать их тепло или холод, их излучение, характер. Да, именно характер. По мнению Марины, у каждой вещи "с историей" он был свой: они, эти вещи, могут рассказать тебе все, а могут и отмолчаться, могут помочь в поисках истины, а могут и запутать. Они требуют к себе не просто внимания, а уважения, уважения и к ним самим, и к их истории...
  
  Пройдя ряд процедур, положенных по протоколу, Лещинская попала, наконец, в помещение, отведенное для осмотра вещественных доказательств. На столе, в картонной коробке встречи с нею ожидали несколько самых обычных с виду предметов, тех самых, которые она видела на снимках два дня назад. Марина сделала несколько глубоких вздохов - обычно это помогало лучше настроиться - и подошла к столу. От него струились невидимые лучи энергии: коробка дышала, несла какую-то важную информацию, ждала того, кто ее расшифрует и освободит свою хранительницу от ответственности.
  
  - Ну, что вы мне расскажете, что вы таите? Делитесь своими секретами, - Марина уже привыкла разговаривать с неодушевленными предметами и всегда делала это, когда поблизости никого не было.
  
  Первой в ее руки попала небольшая конусовидная клетка для канарейки или какой-нибудь другой маленькой птички. Взяв ее, Марина отошла к окну. Не потому, что ей не хватало освещения, а чтобы не допустить того, что энергетика содержимого коробки смешается с информацией, исходящей от отдельных предметов. Клетка была сделана наспех, по заказу молодой женщины, это четко определялось при прикосновении. Она заказывала клетку непременно из прутиков и обязательно в форме конуса. Готовая работа старого мастера неделю простояла дома у заказчицы, прежде чем попасть на дачу к Каревым. А потом образ молодой особы в голове Марины как бы раздвоился, и она ощутила те же смятение и тревогу, которые запечатлелись и на стенах дачи. Что ж, отсутствие результата тоже результат...
  
  Марина отложила клетку, снабженную, как и все остальные предметы, небольшой биркой, и взяла из коробки пустую рамку для фотографий. Она, по всей вероятности, куплена на барахолке за бесценок. Кроме отголосков эмоций, которые Марина сегодня смутно почувствовала при осмотре дач, эта рамка ничего интересного для дела не представляла.
  
  Марина со вздохом взялась за массивный медный подсвечник со следами горевшей свечи с дачи Моровинского. И снова неудача. Но как же тогда прикажете понимать то мощное излучение, что идет из недр коробки?
  
  В коробке оставались всего два предмета: томик стихов Цветаевой, изъятый у Болотова, и крохотная шкатулка из сандалового дерева с дачи Решетовых. Который из непрошеных сувениров, оставленных странными гостями, излучает такой мощный поток информации? Или поток потому такой мощный, что оба "подкидыша" кричат ей о чем-то очень важном, может быть, даже просят о помощи? Что ж, нужно собраться с силами и взять один из них. Нужно собраться... Еще несколько глубоких вздохов...
  
  Едва Марина прикоснулась к томику с характерным росчерком цветаевского автографа, как ощутила сквозь неяркое видение с дачи, которое парило над всеми предметами, другое, более сильное, не просто сильное, а оглушающее, засасывающее в свою смерчеподобную воронку.
  
  Все вокруг изменилось: роскошная мебель, в углу комнаты рояль, на нем - подсвечник и клетка, в которой заливается трелью желтый с хохолком кенар, на каминной полке расставлены по росту маленькие индийские шкатулки из сандалового дерева с белыми слониками на крышечках, на стене - несколько фотографий в лаконичных рамках... Марина вдруг почувствовала себя на месте той, которая взывала к ней через этот маленький томик. Это были стихи ее любимой поэтессы. Но томик неслышно падает из рук на дорогой ковер. Непреодолимый страх охватывает ее, и отчаяние, и еще чувство непонятной скованности и стремление преодолеть эту скованность... Марина слышит голоса: несколько мужских, вернее, это голоса молодых людей, они пьяны, смеются, кого-то подначивают и подзадоривают; и два женских, вернее, девичьих. Один голос плачет, тихо, безутешно - это голос молодой Людмилы Степновой.
  
  Второй... Второй голос... принадлежит Марине...
  
  Нет, конечно. Вернее было бы сказать, что он принадлежит той девушке, что шепотом умоляет отпустить, и чьими глазами Марина видит эту картину из прошлого. Кто-то тянет ее, упирающуюся и слабеющую, в другую комнату. Четко и несколько раз Марина слышит имя Роман...
  
  Несколько минут простояв в оцепенении, Лещинская с трудом стряхнула с себя страшное видение. Книга перекочевала обратно в коробку. Присев на стул, Марина откинулась на спинку, стараясь успокоиться и собраться с силами для нового, последнего броска. Ее ждала маленькая, темно-красная, почти коричневая, коробочка из Индии.
  
  Когда она взяла в руки эту крохотную шкатулку из сандалового дерева, то ощутила сильную тревогу и боль в области сердца. Марина, ожидавшая новой волны "воспоминаний", тем не менее, удивилась этим ощущениям и отложила шкатулочку - боль тут же прекратилась. Тогда Лещинская решилась поработать с предметом, превозмогая неприятные ощущения. Она снова взяла в руки темно-красную шкатулку и будто провалилась в видение.
  
  Марина увидела большой парк, по которому гуляли, в основном, благообразные старики. Она, Марина, везла в коляске саму себя: как будто ее разделили пополам, и одна ее половинка везла другую, и у той, второй, очень сильно болело сердце. Марина ощущала внутри себя необыкновенно большую любовь и заботу. Вокруг были хвойные деревья, а аллея в форме восьмерки, по которой она везла себя, уходила в гору. Причем, линии этой восьмерки не пересекались: одна из них проходила над другой по мостику.
  
  "Все будет хорошо, вот увидишь" - убеждал голос, тот же самый, из предыдущей картинки...
  
  
  
  Глава 6.
  
  Марина, пытаясь как-то избавиться от раздражения, расхаживала по комнате, отчаянно завидуя сейчас всем курильщикам мира. Бывают такие периоды, когда мелкие проблемы и шероховатости, обычно беспокоящие не больше, чем комариный укус, сбиваются в кучу, превращаясь в огромный болезненный нарыв, не дающий уже и шагу ступить без того, чтобы не ойкнуть от боли.
  
  Такой вот снежный ком проблем нарастал в душе Лещинской и сейчас. Марина с раздражением посмотрела на жужжащий сотовый телефон, лежащий на столе. Она глянула на экран: оказывается, она пропустила более десятка звонков с одного и того же номера. И сейчас ей опять звонили с него же. Вздохнув, она нажала на клавишу, выключила телефон и сердитым движением бросила его в сумку. В этот момент в комнату вошел Сергей Скрипка.
  
  - Что-то случилось? - поинтересовался он.
  
  - Да нет, все в порядке, - Марина и сама слышала, как ненатурально звучат ее слова, произнесенные дрожащим от растущего напряжения голосом. - Ты мне скажи лучше, что мы сейчас начальству докладывать будем?
  
  Это была еще одна проблема. Сегодня Сергей навестил еще двоих "пострадавших" от странных посещений - и это не дало ему ровным счетом ничего нового. Хозяева, как и во все предыдущие визиты, ничего не знали - и более того, у них даже не было никаких догадок относительно того, кому и зачем могло понадобиться проникать в их дома и оставлять там загадочные "сувениры". Исходя из всего этого, можно было ожидать, что начальство будет недовольно результатами их совместной работы.
  
  Сергей пожал плечами.
  
  - Что могли, мы сделали. Не нам же отвечать за то, что там практически невозможно выудить информацию. Задание мы выполнили, везде побывали. А ты, кажется, в архив ездила? Что же там, тоже ничего интересного по делу?
  
  - Да, - машинально ответила Марина. Через несколько секунд она мысленно вернулась к теме разговора. - Да, была и кое-что узнала. Но этого все равно еще недостаточно, да и вообще, все очень туманно.
  
  - Да ладно, не расстраивайся, наработки же есть. О, а вот и начальство - добавил Скрипка, оглядываясь на дверь.
  
  В штаб-квартиру вошел Краснов. Марина радостно улыбнулась - даже странно, что все они сегодня собрались раньше положенного времени. Сергей тактично удалился в коридор, и Ярослав, обняв Марину за плечи, тут же спросил:
  
  - Ну как ты? Вчера была такая напряженная.
  
  - Да и сегодня не лучше, - вздохнула Марина, бросив взгляд на свою сумку. - Я даже не знаю, стоит ли сейчас начинать разговор, вот-вот летучка начнется...
  
  - Ну, давай хоть попробуем, - Ярослав уселся на подоконник, лицом к Марине, и заглянул ей в глаза. Она вздохнула и потерла пальцами виски.
  
  - Не знаю, что-то все так навалилось... Опять с телевидения звонят, аж со вчерашнего дня. Ну что им от меня нужно? Не знаю, как им сказать, что никогда в жизни больше не пойду ни к ним, ни на какой другой канал.
  
  - Не зарекайся. А что они говорят-то? Все то же?
  
  - Не знаю, я даже трубку не брала - а они все равно названивают. Телефон-то я выключила, но это же не решение проблемы. Это просто ужасно, никуда от них не денешься!
  
  - А может быть, решение проблемы - их выслушать? Мало ли, что там.
  
  - Да я уже заранее знаю все, что они скажут...
  
  - А ты попробуй. Ну ладно, действительно пора по коням, вон Горячев идет, - добавил Ярослав, глянув через плечо в окно.
  
  Они тут же заняли свои привычные места за столами, а в комнату вошел сначала сияющий довольной заговорщицкой улыбкой Сергей, а за ним и Горячев. Аля заранее предупредила, что прийти не сможет, да у нее на данный момент и не было дел в разработке.
  
  Начальник тут же принялся за дело. Марина и Сергей подробно рассказали ему о своих визитах на пять дач, проходящих по делу о "шутниках", и с каждым их словом лицо Николая Васильевича становилось все мрачнее.
  
  - Единственное, - добавил Сергей, - что может нам быть в какой-то степени интересно, это визит к Решетовой, вдове. Все оказалось почти так, как Аля и рассказывала нам по фотографии. Не помню, говорила Аля или нет, но у Решетова есть брат-близнец, они там сейчас вместе с вдовой и живут, так хозяйство вести сподручнее, говорят. Да там и заподозрить ничего нельзя - Людмила Михайловна, вдова, то есть, такая тихая, апатичная женщина, по всему видно, что от смерти супруга еще не оправилась. Мне кажется, ей вообще все равно, есть кто-то кроме нее в этом доме или нет. Я бы, конечно, посоветовал ей в город переехать, нечего себя там заживо хоронить.
  
  - Ну, это дело непростое, у нее ведь муж умер. Семья - это же основа всего. Впрочем, сейчас на эти вещи смотрят по-другому, - Горячев покачал головой. Он всегда был примерным семьянином, и ему хотелось, чтобы таких взглядов придерживались и другие. - А что же, братец этот тоже одинокий?
  
  - Ну да. Людмила все больше молчала, ей до сих пор тяжело вспоминать все, что связано с мужем. А вот с братом ее покойного мужа мне удалось достаточно плодотворно поговорить. Александр - старший, и, хоть разница при рождении у них была всего в несколько минут, характером они с братом сильно отличались. Александр - спокойный, матерый, уверенный в себе, своих в обиду не даст. Говорит, учились с братом в институте вместе, а потом, после защиты, развела судьба: Алексею предложили остаться в городе, а Александр уехал на Крайний Север, там и жену будущую встретил, Валентину, там и поженились.
  
  Общались братья после вуза крайне мало, и не расстояния были тому причиной. Александр рассказывает, что младший брат очень уж крепко попал под влияние их сокурсника, Моровинского. Тот из семьи оч-чень небедной был, этим гордился и бравировал, собирал вокруг себя ребят послабее, подминал под себя, гулянки там разные, выпивка. Но будто бы потом Алексей Решетов вышел из этого порочного круга, вроде как поссорились они с Моровинским.
  
  А несколько лет назад жена Александра, Валентина Борисовна, умерла. Детей у них не было. Сам Александр к тому времени вышел уже на пенсию - по выслуге, больше 20 лет на Севере отработал, здоровье стало неважным, вот и вернулся в родные края. Квартиру там продал, решили на родине вместе с братом строиться, коттедж на окраине уже под отделку подвели.
  
  - А как Решетов-то младший погиб?
  
  - Алексей-то? Сейчас расскажу. Старший брат, Александр, на Севере пристрастился к рыбной ловле, особенно подледной, и брата втянул, как он выражается. В тот злополучный день он и сам не пошел, и брата отговаривал, еще накануне что-то почувствовал: валенки, говорит, мокрыми оказались, и у ушанки тесемка оторвалась. Говорит, будто нашептывал кто: не ходи, не ходи. Решетов-младший, это потом им его друзья рассказывали, когда к реке спускался, то поскользнулся. Подумал - ушиб. Еле досидел, в машину уже друзья усаживали. Домой и вовсе на руках поднимали. Дальше все, как Аля рассказала. Наутро встать не смог, боль, жар. Вызвали скорую, увезли в больницу, оказался перелом шейки бедра. Вроде даже на поправку пошел. Домой выписали, мог бы в коляске передвигаться, но сработало предубеждение: мол, сядешь в коляску - уже не поднимешься, поэтому наотрез отказывался. Вообще пессимистом оказался, не верил в выздоровление, замкнулся, лекарства перестал принимать и стал постепенно угасать. И правильно Аля говорила - его что-то сжигало изнутри, он всю свою взрослую жизнь о чем-то очень-очень сожалел... Говорил, мол, наказание это за грехи молодости, и надо его принять. Кстати, инициалы у братьев одинаковые. Наши "шутники" могли и перепутать. Адрес, фамилия, инициалы совпадают, а что человек другой - сразу не разберешься.
  
  - Что ж, пока ни мотивов, ни подозреваемых... Ну, а что у нас с архивом? Марин, вещи тебе что-нибудь рассказали?
  
  Марина помолчала несколько секунд, раздумывая, настраиваясь на нужную волну.
  
  - В общем, кое-что есть, но... какое-то неожиданное. Я надеялась, что от этих "сувениров" будут более четкие видения, но в целом они показали примерно то же, что и обстановка в домах. То есть, это не хулиганская выходка, эти проникновения совершались молодой женщиной, которая почему-то иногда превращается... ну, или чувствует себя мужчиной. Это происходит всегда вблизи дверных проемов. Она не хотела никому навредить и вообще, совершенно не уверена в правильности своих поступков, но не знает, как еще, какими путями и способами обратить внимание на себя или какие-то свои проблемы. Поэтому она оставляет предметы, которые должны напомнить о ее существовании. Эти предметы призваны освежить память наших так называемых пострадавших. Эти пятеро причастны к ее судьбе, но каким образом, мне пока не понятно.
  
   - Хорошо, Марина. Это мы уже слышали, спасибо, что освежила в нашей памяти свой доклад... Что ты там говорила про неожиданное? Давай-ка поподробнее.
  
  - Да, Николай Васильевич! - Марина оживилась. - Да, совершенно неожиданное! Я сама удивлена. Думаю, что все предметы, которые не давали ярких картин, были лишь имитациями тех, что участвовали в настоящем событии. Вы понимаете, о чем я говорю?
  
  - Нет, не совсем...
  
  - Ну вот например, книга Цветаевой... Она настоящая!
  
  - Что значит - настоящая? Они все настоящие. Марина, не тяните!
  
  - Да-да, я постараюсь... Понимаете, когда я прикоснулась к этой книге... - и Лещинская рассказала все, что она "увидела" и "услышала" в архиве. Присутствующие слушали молча, затаив дыхание, и только Сергей иногда похрустывал пальцами.
  
  - Вы понимаете, о чем я? Я очень четко слышала имя Роман. А Роман в нашем деле только один - Моровинский, и он был активным деятелем события, которое когда-то произошло!
  
  - Ну-у, это еще ни о чем не говорит, - Сергей даже привстал, - тут полно вариантов. Могли говорить об отношениях - так сказать, романе. У моего знакомого кота звали Рома. Кстати, очень часто так называют попугаев, даже мультфильм есть такой.
  
  - Нет-нет, точно звали человека, я чувствую. И еще... Второе видение... Я прошу найти санатории, где есть терренкуры в виде восьмерок. И чтобы обязательно был мостик.
  
  - Терренкур? Что за зверь? - Сергей сегодня будто нарочно постоянно перечил Марине, и ее это начинало раздражать.
  
  - Терренкуры - прогулочные дорожки с отмеренным расстоянием и перепадом высот для постепенной тренировки, - Лещинская постаралась пояснять спокойно, как ребенку. - Их специально прокладывают в санаториях и назначают дозированные прогулки. Я думаю, этот санаторий, скорее всего, где-то за Уралом, может быть, в Сибири, либо, что менее всего возможно, в северных широтах.
  
  - Но почему?!
  
  - Понимаете, санаторий окружен сосновым бором, и сосны высокие, стройные, такие обычно ближе к северу, где солнышка не хватает. А в южных краях они растут раскидистыми.
  
  - Не знал, что ты увлекаешься ботаникой, - Сергею, видимо, нравилось дискутировать с Мариной. - А почему Сибирь, а не Север?
  
  - Я бывала в Архангельске, видела тамошние сосны и ели: кроны у них редкие, а стволы тонкие-тонкие...
  
  - Марина, мне кажется, вы уводите расследование в сторону. Какие сосны и ели? При чем тут санаторий? В стране тысячи санаториев, если не больше. Давайте-ка действительно сделаем пока небольшую передышку. Завтра все свободны, кроме тех, у кого в разработке срочные дела. До встречи, коллеги.
  
  Все с удовольствием покинули душный офис. На выходе из здания Ярослав взял Марину под руку. Она удивленно оглянулась - они старались не афишировать свои отношения, хоть и знали, что все давно в курсе.
  
  - Марин! Мы сто лет не были нигде, я хотел пригласить тебя в кафе на набережной, сегодня такой чудесный вечер.
  
  - Краснов, ты прелесть. Мне как раз так не хотелось идти домой!
  
  Марина улыбнулась, и Ярослав подумал, что, наверное, наконец, поймал тот самый "нужный" момент, и уж сегодняшний вечер он постарается сделать незабываемым.
  
  Вместе они заехали к Марине домой - точнее, Ярослав остался в машине, а она поднялась в квартиру, чтобы переодеться. Через несколько минут она вернулась.
  
  - Прекрасно выглядишь!
  
  - Спасибо! - улыбнулась Марина и тут же наморщила лоб: - Я все думаю об этом странном деле. Непонятно, почему вещи дают такие разные картинки...
  
  - Ну-у-у, так не пойдет! О работе мы еще успеем поговорить, а сейчас давай будем наслаждаться вечером!
  
  Краснов был настроен романтически и, сколько Марина ни пыталась начать обсуждение дела, все время переводил разговор на другие темы. Кафе на набережной, а точнее, крытая летняя терраса, оказалось очень романтичным. На реку спустился яркий закат, вокруг зажглись шары фонарей-светлячков, с воды подул легкий ветерок. Марина и Ярослав танцевали, смеялись, смотрели на воду, на звезды, на проплывавшие мимо катера, вдыхая аромат входящего в пору цветения лета.
  
  Из динамиков где-то под потолком неслась ретро-музыка. Не слишком давняя - мягкие мелодии девяностых, под которые действительно не хотелось думать ни о чем, кроме трепетного шелеста речных волн, света звезд над головой и руки любимого мужчины, крепко державшего твою руку в своей - и уверенно ведущего в танце. Это было как раз то, по чему так долго тосковала нежная душа Марины...
  
  
  
  ***
  
  Николай Васильевич в раздумье остановился у окна. Действительно, никак не выходило четкой картинки. Неясно было даже, в каком направлении искать пресловутых "шутников". Может быть, следует побольше узнать о самих потерпевших? Возможно, мотивы проникновений на их дачи кроются в каких-то мелких деталях их биографии, которые еще надо раскопать? Надо над этим поработать...
  
  Приняв такое решение, Горячев тут же энергичным шагом направился к себе в отдел. В кабинете он застал Игоря Валуйского, следователя по особо важным делам, за игрой в карты с самим собой - причем, играл Игорь не на компьютере, а в реале. Лена Марченко сидела здесь же, за рабочим столом и кокетливо цедила кофе из высокой кружки, попутно просматривая какие-то распечатки.
  
  - Добрый день, надежды отечественного сыска, - хмыкнул Горячев.
  
  Валуйский, подскочив на месте, тут же сгреб карты в кучу и запихал ее их в ящик стола. Елена аккуратно поставила кружку на стол и, выжидательно улыбаясь, подняла на начальство свои красивые глаза.
  
  - Давайте-ка за работу, не все лодырничать. Хорошо, хорошо, Леночка, к тебе это не относится, - добавил он в ответ на ее нарочито удивленный взгляд. - Но задание для вас обоих. Это все по нашему "дачному" делу. Итак, нужно оперативно поднять списки сокурсников наших потерпевших, еще раз объехать адреса и расспросить их и тех, кто их знал в те времена, о том, как они жили до этого загадочного происшествия. Ну, жилищные условия, семейные обстоятельства, ссоры-раздоры, измены-предательства... в общем, все, что сможете. Особое внимание прошу обратить на Моровинского.
  
  - А может, их сюда пригласить? - с сомнением протянул Игорь. - Все-таки не ближний свет, каждый раз в их поселок мотаться.
  
  - Ничего, съездите. Ты прекрасно знаешь, что как только человек оказывается в Следственном комитете, желание разговаривать у него пропадает. В общем, куда лучше, если вы с Леной сами к ним подъедете, ну, и в дружеском разговоре все и узнаете. Пора выводить это дело из тупика.
  
  - Со следователями, как вы сами заметили, дружеских разговоров не бывает, - проворчал Валуйский. - Ладно, Елена Прекрасная, собирайся, я пойду пока служебную машину доставать.
  
  
  
  Глава 7.
  
  Напряженно выдохнув, Марина нажала на зеленую кнопку:
  
  - Алло, я вас слушаю.
  
  После разговора с Ярославом она все-таки решилась ответить на звонки с телевидения, если они продолжатся. Но телефон она включила только дома, уже поздно вечером. Не прошло и пяти минут, как он издал приятную трель: снова звонили с того самого номера. Ну что же, обещанное надо выполнять - даже если обещание было дано только самой себе. А может быть, именно такие клятвы и стоит выполнять в первую очередь.
  
  Ей ответил мелодичный мужской голос. Он произнес скороговоркой:
  
  - Марина Лещинская? Слава Богу! Марина, извините, что мы вас беспокоим, но вы нам очень нужны! Нам нужна помощь!
  
  В голосе незнакомца слышались нотки тревоги, похожей на панику.
  
  - Это по поводу участия в шоу? Я уже говорила, что не...
  
  - Нет, нет! Послушайте, шоу на грани срыва - у нас пропал кейс с главным призом! Только вы можете нам помочь!
  
  Марина покачала головой. Ох уж эти бизнесмены, продюсеры да менеджеры! А ведь, судя по интонации звонившего, впору было подумать, что кого-нибудь убили! Впрочем, к ней, как к поисковику, вряд ли обратились бы с такой проблемой. Она наморщила лоб. Стоит ли ввязываться в это дело? Наконец, она решила хотя бы разузнать, что к чему.
  
  - Но ведь у вас в команде уже должны быть экстрасенсы?
  
  - Да в том-то и дело, что никто из них не смог найти кейс - а ведь там десять миллионов рублей! Полиция с нами тоже сотрудничать практически отказалась... Прошу вас, согласитесь нам помочь! Вас это ни к чему не обяжет, поверьте.
  
  Пообещав перезвонить, Марина попыталась просчитать разные варианты. Обращаться к Горячеву смысла не было - в отделе сейчас и так полно незаконченных дел. Да и потом, если все было так, как ей рассказали, никто из отдела "Т.О.Р.", кроме нее, не сможет ввязаться в поиски миллионов. Самой же Марине это, в принципе, было не особо интересно. Вот только что-то в душе нашептывало ей, что согласиться стоит... Ярослав часто говорил ей, что все в жизни происходит не зря. Возможно, и этот опыт зачем-то ей нужен? Набрав номер телевизионщиков, Марина согласилась на встречу.
  
  - Только желательно все это сделать побыстрее. Завтра у меня выходной, но потом я буду плотно занята.
  
  В девять часов утра Марина уже была на съемочной площадке. Там и сям были расставлены камеры, свет и другая аппаратура, бродили хмурые люди в форменной одежде или просто в футболках и джинсах, но непосредственных участников телешоу нигде видно не было. Их сразу можно было бы выделить из окружения - почему-то большинство экстрасенсов для участия в подобных проектах старались нарядиться поярче, поэкстравагантнее, а то и вовсе эпатажно, как бы с целью доказать, что они не от сего бренного мира. И подчас все это выглядело аляповатым пятном, этаким "разрисованным занавесом", скрывающим истинную сущность человека.
  
  Первым делом Марина узнала, откуда именно был украден кейс, и попросила проводить ее к этому месту. Как и можно было ожидать, это был личный сейф генерального продюсера шоу. Располагался сейф в домике, отведенном для администрации. Марина осторожно положила ладони на внутренние стороны стенок сейфа, открытого по ее просьбе. Видения не заставили себя ждать - будто сами хотели быть увиденными.
  
  Лещинской тут же стало понятно, почему никто из участников шоу не смог помочь в этом неприятном деле. Дело в том, что они наверняка искали именно кейс с деньгами, ну а нечаянный преступник, как выяснилось, крал не деньги. Здесь чувствовалась чужая воля - кто-то заставил этого человека поверить, что внутри не слишком объемистого чемоданчика лежат... инструменты. Внушение должно было быть достаточно сильным - ведь человек в форменной одежде, такой же, как и у рабочих на самой площадке, даже не усомнился в том, что за кейсом с инструментами ему нужно прийти в кабинет продюсера, где он по долгу службы никогда раньше не бывал. Несмотря на мощные энергетические следы, ощущаемые на месте кражи, вычислить ее зачинщика так и не удалось - видимо, в маскировке он был силен не менее, чем во внушении.
  
  Однако Марину все это волновало мало. Ее задачей было найти пропажу, без которой создателям шоу пришлось бы не только его закрыть, но и выплачивать долги и неустойки. И все это могло вылиться в длинные и дорогостоящие судебные процессы. Лещинская постаралась сосредоточиться на том, что же происходило дальше с содержимым кейса. И снова, едва она почувствовала приближение новых видений, ей стало понятно, почему деньги до сих пор не найдены. Но в то же время, они и сейчас находились там, где были спрятаны сразу после кражи.
  
  Все дело было в том, что это самое "там" не было каким-то конкретным местом. Тоненькие пачки красных купюр были рассованы по самым невообразимым местам, включая даже "внутренности" аппаратуры. И вот что удивительно: при беглом взгляде трудно было заподозрить, что это купюры. Да, они не были ничем замаскированы, но на них каким-то образом был наложен морок, иллюзия - они казались то кусками простой бумаги, то пустой упаковкой от чего-либо. Только как следует вглядевшись в картины своих видений, Марина могла понять, что это действительно деньги. Однако действовал-то мастер! Таких способностей Марина еще не встречала.
  
  Наконец Лещинская вынула руки из недр сейфа и огляделась в поисках его хозяина. Генеральный продюсер стоял здесь же и, явно нервничая, ждал, что скажет Марина. У него из-за плеча выглядывал еще один молодой человек. Не выдержав, он спросил:
  
  - Ну как, что-то можно понять?
  
  Услышав его голос, Марина поняла, что ей звонил именно он. Поразмыслив несколько секунд, Лещинская ответила:
  
  - Я могу вам указать, где содержимое кейса. Но кто забрал его отсюда, я вам не скажу: он все равно ни при чем, он сам не понимал, что делает.
  
  Продюсер удивленно поднял брови:
  
  - Хотите сказать, что он был под гипнозом?
  
  - Можно назвать это и так. А что вас удивляет? Вы же организатор шоу экстрасенсов, вам ли сомневаться! Кстати, если вас интересует - организатора кражи я не увидела, поэтому ничем не смогу вам помочь.
  
  Марина усмехнулась и вышла из кабинета. Вот что ее всегда удивляло, так это скептицизм организаторов шоу, а ведь они-то, казалось, напрямую имели дело со сверхъестественным, своими глазами видели, как работают экстрасенсы. И все же где-то в глубине души не доверяли им, словно ждали, когда им позволят заглянуть в коробку иллюзиониста и понять, в чем же фокус.
  
  Снова проходя по съемочной площадке, Марина подумала, что проведенное здесь время вряд ли даст ей что-то - кроме еще одного подтверждения того, что на подобных шоу ноги ее больше не будет. Словно нарочно, как раз в этот момент ее догнал тот самый молодой человек, который названивал ей несколько дней подряд.
  
  - Марина! Подождите, пожалуйста. Спасибо вам большое, что согласились нам помочь! Я просто не знаю, что бы мы делали сейчас, если б не вы! Простите, но... может быть, вы передумаете? В нашем проекте...
  
  Марина молча покачала головой. Парень кивнул.
  
  - Понимаю, понимаю. В любом случае, мы вам очень благодарны. Александр Евгеньевич, наш продюсер, конечно, должен был бы сказать вам это лично, но, вы понимаете, с этим происшествием у всех было столько переживаний.
  
  Марина его уже не слушала. Секунду-две она внимательно смотрела на плечистого мужчину в форменной куртке, проверявшего крепление проводов на площадке. Это было то самое лицо, которое явилось ей в видениях: именно он забирал из сейфа пресловутый серебристый кейс. Она тут же перевела взгляд - не хватало еще, чтобы этого человека действительно в чем-то заподозрили. Если за него возьмется полиция, то ему уже не поможет ни один адвокат - ведь он действительно сделал то, что сделал. В гипноз и внушение наша судебная система не очень-то верит...
  
  Марина поторопилась покинуть съемочную площадку. Слава Богу, с этим делом покончено. Ей даже показалось, что задержись она здесь еще на минуту - и действительно произойдет что-то ужасное или, по меньшей мере, неприятное. Это было только смутное ощущение, предчувствие. Но Марина за эти годы научилась доверять своим предчувствиям.
  
  
  
  Глава 8.
  
  На следующий день весь отдел снова собрался в штаб-квартире, однако много говорить экстрасенсам в этот раз не пришлось. Солировало начальство.
  
  Горячев, по давней привычке, стоял у своего стола - он был из тех людей, кто едва ли не физически не мог произносить речей сидя. Обводя всех взглядом, он рассказал о тех самых дополнительных данных по делу, которые удалось вчера добыть Валуйскому и Марченко.
  
  - Итак, мы провели разработку круга знакомых наших потерпевших. Опросили их бывших соседей, однокурсников и друзей. Пока не знаю, могут ли эти данные нам чем-то помочь, но кое-что мы выяснили. Так, можно сказать, что Степнова, Карев, Болотов и Решетов в те годы, когда еще учились, имели примерно один уровень достатка, и между ними, в общем-то, не было никаких принципиальных разногласий. Знаете, как это бывает - люди одного круга все равно понимают друг друга лучше, не приходится ничего объяснять, куда-то тянуться или, наоборот, снисходить.
  
  У Болотова мама была простой портнихой, растила детей одна, у Решетова отец работал строителем, мама не работала. Из всей их компании выбивался только Моровинский - родители его были очень обеспеченными людьми: отец был директором торгово-складского комплекса, мать заведовала стоматологической поликлиникой. В общем, оба при "кормушках". Роман Моровинский, судя по всему, не упускал случая подчеркнуть состоятельность своего семейства.
  
  - Кто бы сомневался, - пробормотала Аля. - Мы, цыгане, прямо чувствуем таких людей, которые как воздушный шарик: надуваются-надуваются, все больше места занимают, а внутри - одна пустота.
  
  Марина удивленно посмотрела на Алю: не слишком часто та в открытую ассоциировала себя с цыганским племенем, к которому на самом деле не принадлежала. Да и вообще, не в ее привычках было обращать особенно много внимания на дело, в котором она не была напрямую занята. Горячев, тем временем, продолжил рассказ:
  
  - Дом у Моровинских, кстати сказать, в то время был другой. Знаете, такая дача с камином, на котором стояли массивные бронзовые подсвечники и сандаловые шкатулки с белыми слониками, и все в этом роде. Знакомые часто бывали у него в гостях, устраивались разные вечеринки, и потому многие могут довольно подробно вспомнить обстановку. Говорят даже, что в гостиной было две клетки: в одной пел кенар, в другой сидел какаду, вечно накрытый платком.
  
  Ну-у, это еще ни о чем не говорит, - Сергей даже привстал, - тут полно вариантов. Могли говорить об отношениях - так сказать, романе. У моего знакомого кота звали Рома. Кстати, очень часто так называют попугаев, даже мультфильм есть такой.
  
  Марина вздрогнула. Клетка... И попугай... Значит, Сергей был прав? Ну, да! Что обычно кричат попугаи? Конечно, попугай мог выкрикивать имя одного из хозяев! А сына хозяев зовут Роман! Все сходится.
  
  - Ну, а потом дача ушла под снос из-за строительства завода-гиганта. Благодаря материальному возмещению, выбитому отцом Романа Моровинского, дачу отстроили в новом месте, еще более шикарную.
  
  - Может быть, поэтому вам и не удалось там ничего увидеть, - сказал Ярослав, обращаясь к Марине и Сергею. Те кивнули - видно, и сами уже об этом подумали. Этот дом мог рассказать им только то, что "впитал" уже от хозяев - их мысли и чувства, воспоминания.
  
  - В общем, вся эта компания: и Карев, и Решетов, и Болотов, - продолжал свой своеобразный отчет Горячев, - почти сразу оказалась под сильным влиянием Моровинского.
  
  - Я думаю, дело тут даже было не столько в том, что он происходил из более обеспеченной семьи, - задумчиво проговорил Сергей. - Просто есть люди, которым обязательно нужно довлеть, преобладать над кем-то. А есть те, кто подсознательно ищет своего "хозяина", кого-то, кто подавил бы его волю и решал бы все за него.
  
  Марина снова подивилась его познаниям в психологии. Или жизненному опыту?.. Видно, что и Горячев был удивлен - как-то смущенно кивнув, он добавил:
  
  - В общем, как я и говорил, на той, старой даче они, тогдашняя молодежь, часто устраивали вечеринки. Заканчивались они часто далеко за полночь, потому как жаловаться на шум было некому, участок был огромный - впрочем, как и сейчас. Бывшие сокурсники рассказывают, что после одной из них Решетов перестал общаться с Романом, да и вообще прервал всяческие контакты с веселой троицей. Но что именно там произошло, никто толком не знает.
  
  - Троицей? Почему троицей? Есть же еще Степнова, - напомнила Марина.
  
  - Степнова, видимо, случайно оказалась именно на той вечеринке и, как рассказывают ее знакомые, никогда больше там не появлялась. Особой дружбы между нею и ребятами ни тогда, ни потом никто не замечал. Даже наоборот - казалось, что Степнова стала сторониться их. Но это все данные непроверенные.
  
  Марина нахмурилась. Что-то явно произошло в тот далекий вечер, и, хоть к тому не было никаких предпосылок, ей казалось теперь, что именно это событие является ключевым во всей истории. Что-то подсказывало ей, что именно эта деталь соберет воедино все разрозненные события и одновременно станет ключом ко всем тайнам. Уж слишком много неясностей.
  
  - Николай Васильевич, мне нужно встретиться со Степновой еще раз. Я думаю... нет, я уверена, что она поняла, что это за сувениры. Понимаете, Моровинский, Болотов, Карев и Решетов могли ничего не рассказывать ни нам, ни близким из некой солидарности. К тому же Решетов-то совсем другим человеком оказался. А Степнова, как вы говорите, к их компании не принадлежала - возможно, даже была с ними в конфликте.
  
  - Что ж, Марина, попробуйте пообщаться со Степновой, но она, насколько я понимаю, не очень охотно идет на контакт.
  
  - Ярослав Олегович, - Сергей окликнул Краснова в дверях, - мне кажется, нужно побывать на месте старой дачи Моровинского, если, конечно, есть доступ к этому месту. Судя по всему, там может быть эпицентр эмоций. Как вы на это смотрите?
  
  - Что ж, в свете открывшихся обстоятельств это имеет смысл. Дерзай! Вот, держи папку, в деле есть адреса, Николай Васильевич принес, - говоря это, Краснов уже перелистывал страницы дела, отыскивая нужную.
  
  Краснов задержался в кабинете буквально на несколько минут, но за это время все, в том числе, и Лещинская, будто растворились в вечерней прохладе улицы. Набрав по телефону номер любимой, Ярослав услышал короткие гудки и посмотрел на экран. В голове промелькнуло: "Занято, но звонит не мне". Несколько попыток закончились так же. В груди поднималась волна ревности: "С кем можно так долго разговаривать по сотовому?" Не прекращая набирать ставший родным номер, Краснов сел в машину. Вечер был такой тихий, и хотелось, чтобы Марина смогла насладиться этой тишиной, успокоиться, расслабиться. Она так напряжена последнее время...
  
  Неожиданно вместо коротких гудков в телефоне послышался длинный, и любимый голос откликнулся мелодичным "да, Слава?"
  
  - Еле дозвонился до тебя, - радостно пробурчал Краснов.
  
  - Извини, я договаривалась о встрече со Степновой. У тебя что-то срочное?
  
  - Мариночка! Ты была позавчера так прекрасна, а вечер был такой чудный, я хотел бы повторить его.
  
  - Краснов, ты опасный льстец. А если я привыкну? - Лещинская кокетливо рассмеялась. - Хочешь, давай вместе съездим к Людмиле Ильиничне, и если останется время, посидим где-нибудь. Согласен?
  
  Ярослав давно не видел Марину такой легкой, веселой. Он чувствовал к этой женщине такое, от чего хотелось свернуть горы, и уж точно сделать Марину счастливой, оградить от всех невзгод и тревог. Словом, он был согласен на любые варианты, лишь бы оказаться, наконец, наедине.
  
  - Согласен! Но как тебе удалось договориться, да еще так быстро?
  
  - Ну, это наше, женское... Просто, как я и думала, она уже устала от этой памяти, ей захотелось освободиться от груза неприятных воспоминаний. Они давят уже много лет, омрачают всю жизнь. Ну, поехали?
  
  Дорога до дачного поселка заняла немного времени, и уже меньше чем через полчаса Краснов, следуя подсказкам бывавшей уже здесь Марины, остановил машину у распахнутой витой калитки. В ее проеме стояла внучка Степновой Люси.
  
  - Ну, наконец-то, а то самовар уже из себя выходит, - нарочито проворчала девушка и, с хитринкой улыбаясь, то ли спросила, то ли просто заметила. - А вы сегодня с другим провожатым...
  
  - Это мои коллеги, я не вожу машину, - ответила Марина. - А Людмила Ильинична...
  
  - Ну да, бабушка ждет вас. Она сегодня необычная такая, оживленная, скатерть попросила новую постелить, будто новость какую узнала приятную. Да проходите же.
  
  Знакомая веранда действительно преобразилась: вместо клеенки стол был застелен цветастой скатертью, в самом центре стола дымился самовар, рядом стояла ваза с пышными пахучими пионами, вокруг них - вазочки с вареньем и тарелочки с печеньем. Словом, все говорило о том, что здесь ждали гостей.
  
  Степнова сидела во главе стола. Она была грузной женщиной, и когда поднялась навстречу гостям, было заметно, что ноги и спина плохо слушаются свою хозяйку. Широким жестом Степнова пригласила пришедших сесть за стол, подала внучке какой-то только им понятный знак, и та засуетилась, разливая в чашки чай.
  
  - Людмила Ильинична, не хотела вас задерживать... - Марине не терпелось начать разговор, и она не знала, как побыстрее "проскочить" протокольную часть.
  
  - Вы же с работы, сейчас по чашечке выпьем, а там разговор сам собой потечет. Голубушка, не торопи меня. Пейте, пейте.
  
  Чай, как уже в прошлый раз убедилась Лещинская, был удивительно ароматным. Такой не встретишь ни в каком ресторане, подумалось Марине, и она украдкой посмотрела на Краснова. Ярослав медленно потягивал ароматный напиток из огромного бокала и походил в это время на Чеширского кота: сплошная улыбка наслаждения.
  
  - Люси, деточка, ты гостю скучать не давай, по саду проводи, а мы побеседуем с Мариной Александровной, - Степнова жестом приглашала Марину войти в комнаты.
  
  Ярослав жалобно взглянул на коллегу, но послушно зашагал вслед за девушкой - осматривать грядки и клумбы. Чего не сделаешь ради любимой! Марина тихонько улыбнулась сама себе. Ничего, зато Люси будет занята, а здесь разговор, быть может, потечет чуть бойчее. Состроив Ярославу ободряющую рожицу, она повернулась к Людмиле Ильиничне...
  
  ...Вечер действительно был удивительно хорош. Марина сидела на заднем сидении и вдыхала сладкий аромат цветов: Степнова, прощаясь с гостями, сделала в сторону внучки чуть заметный жест, и та исчезла на минуту, вернувшись с ворохом пионов и большим пакетом.
  
  - Это мой фирменный чай, пейте на здоровье, - пояснила Степнова.
  
  Люси проводила их до калитки, щебеча про бабушкины полезные травы и приглашая приезжать еще: "Я бабушку такой давно уже не видела, прямо, как на юбилее". Вечер удался на славу, Марина давно не испытывала такого удовлетворения. Всю дорогу Краснов пытался разговорить ее, но она с трудом "выныривала" из истории, рассказанной ей Степновой. Поняв, что пока расспросы бесполезны, Краснов отвез Марину домой.
  
  
  
  ***
  
  Тремя часами ранее Сергей Скрипка внимательно вглядывался в схему участка, которую держал в правой руке. В левой у него тоже был огромный лист бумаги, обтрепавшийся по краям, с потертостями на сгибах - план застройки этой местности, составленный лет двадцать-тридцать назад. Большим квадратом здесь значилось имение Моровинских, крестом было отмечено место, где стоял дом. Тщательно сверившись с обеими бумагами, Сергей прошел еще пару десятков шагов и остановился в тени большого дерева.
  
  Там, где когда-то был дачный поселок, давно уже стояли корпуса и высились трубы завода. Обширные площади были отданы под хозяйственные пристрои и автостоянку для работников предприятия. Ну а там, где остановился Сергей, словно в память о прошлом, была ровными рядами насажена небольшая рощица. Если верить плану, она тянулась вокруг всей территории завода, словно зеленый щит.
  
  Здесь было пустынно и как-то странно тихо - наверное, дело было в том, что яркую зелень не оглашали привычные крики птиц. Хорошо, что людей здесь нет, подумалось Сергею. Так работать проще. Сосредоточившись, он полуприкрыл глаза. Окружающий пейзаж как бы смазался, но сквозь веки проникал теплый желтый солнечный свет.
  
  Картины прошлого не заставили себя ждать. Сразу почувствовалась почти запредельная концентрация эмоций. На месте рощи словно бы вырос большой загородный дом. Был поздний вечер.
  
  Трое парней весело хохочут, в соседней комнате очень слабая, вялая девушка пытается отбиться от четвертого, она пьяна, видно, что это не привычное для нее состояние, скорее даже - это происходит с нею впервые, она очень удивлена тем, что тело не слушается ее, а мысли путаются. К тому же, ее сильно беспокоит, что где-то рядом тихо плачет еще одна гостья. Это напряжение стремится прорваться сквозь хмельной дурман, но вскоре девушка уступает алкогольной слабости. Неверными движениями она еще пытается отвести от себя назойливые мужские руки, но они становятся все настойчивее, и вскоре жар чужого тела передается и ей...
  
  Но это еще не все. Сергей поморщился от напряжения. На видение наслаивалось другое: те же четверо парней шумно, в грубой форме, выясняют отношения, один из них поворачивается и уходит. Словно снимается тонкая пленка, и виден следующий слой этих картин: плачущая девушка на пороге просит о помощи, лицо ее бледно, а цвет губ больше напоминает цветущую вокруг сирень. Фигура девушки заметно изменилась, округлилась. На лице мужчины, к которому она обращается, видна презрительная усмешка, он говорит что-то грубое, пренебрежительное и исчезает. Девушка отшатывается от него, а через мгновение уходит, прижимая правую руку к сердцу и низко склонив голову.
  
  Теперь - все. Сергей тряхнул головой, сбрасывая с себя напряжение. Аккуратно свернув карты, он зашагал обратно. В понедельник, подумал он, на летучке и разберемся, что к чему, и что могут значить эти картины.
  
  
  
  Глава 9.
  
  Утро выходного дня наступило как-то незаметно для Марины. Несмотря на прекрасный тихий вечер, на дивный аромат пионов, заполнивший все пространство ее небольшой квартиры, на ощущение неимоверной усталости от пережитого (во время рассказа Степновой Марине казалось, что все это происходит с нею самой), она не могла заснуть очень долго. История прокручивалась в голове, как запись в магнитофоне, каждый раз являя себя то с одной, то с другой стороны, выпячивая то один, то другой эпизод. Полная луна желтым диском успела пробежать из одного угла окна в другой и вместе с созвездием Лебедя спряталась за горизонтом. Край неба над крышами стал чуть светлее, когда Марина забылась в недолгом сне. Она не заметила, как проснулась, и снова эпизод за эпизодом закружились в ее голове.
  
  Внезапно Лещинская вспомнила, что накануне вечером, в благоухании прекрасных цветов, она приняла предложение Краснова. Он приглашал ее на какой-то летний фестиваль под открытым небом, и она согласилась. Им нужно приехать туда к полудню. Так, сколько сейчас времени? Марина взглянула на часы и вскочила с постели. Собираясь, она улыбалась самой себе: кажется, в ее жизни начался новый этап, и противиться этому не было ни желания, ни сил, ни смысла.
  
  Все-таки лето - прекрасная пора. Когда еще, при нашем суровом климате, можно было насладиться живой инструментальной музыкой и пением на свежем воздухе и при свете солнца? До самого вечера Марина пребывала в расслабленном состоянии, близком к эйфории. Еще совсем недавно она и мечтать бы не могла о подобном - прийти на такое мероприятие с мужчиной вдвоем, и при этом не чувствовать ни капли напряженности!
  
  Однако, хорошенького понемножку. Марина поняла это, когда в сиянии розового заката они в толпе расходившихся зрителей шли к машине. Ярослав вдруг стал тихим и задумчивым, и, когда они дошли до его машины, сказал:
  
  - Знаешь, такая музыка всегда наводит меня на размышления. Я вдруг подумал - мы с тобой так мало знаем друг о друге! Я хотел бы знать о тебе больше - и какая ты есть сейчас, и какая была. А ты?
  
  Марина внутренне сжалась. Видно, куда ни беги, прошлое всегда будет с тобой, тяжелым кулем болтаясь за спиной, следуя неотступной тенью.
  
  - Мне бы тоже хотелось больше знать о тебе, - тихо ответила она. - Может быть, ты расскажешь первым?
  
  Ярослав кивнул. Немного помолчав, словно собирая воедино важные факты своей биографии и воспоминания, и заговорил:
  
  - Ты знаешь, ведь до того похода в горы, который для меня едва не закончился плачевно, а на деле - открыл новую жизнь, я преподавал в университете, наукой занимался. Интересная была работа, но много чего я замечал такого, чего и не хотел бы замечать. Не знаю, как ты к этому отнесешься, но сегодня мне хочется быть откровенным. Я видел других преподавателей, беззастенчиво пользовавшихся своим положением - и, что еще хуже, видел студенток, едва ли не с радостью принимавших такие предложения. Или делавших их... Наверное, тогда и сломалось мое отношение к женщинам, ко всем сразу. И я долгое время вообще не мог думать, что у меня могут состояться серьезные отношения, жил, словно в каком-то угаре. Неудивительно, что и девушки мне встречались определенного типа - смазливые, но пустенькие, поверхностные... Потому и в браке у меня ничего не вышло... Выбрал не ту. Я надеюсь, ты понимаешь, почему мне хочется тебе это рассказать? Я теперь совсем другой - по крайней мере, мне очень хочется на это надеяться - но я хочу, чтобы ты знала обо мне разном. Потому что, понимаешь, ведь мы - это наша биография...
  
  Эта искренность подкупила Марину. Хоть ей и не слишком-то приятно было слушать такие высказывания о женщинах, она действительно понимала, почему Ярослав рассказывает ей это. Легко полюбить идеализированный образ, но ведь отношения-то строятся с настоящим человеком - с его плюсами и минусами, которые тоже можно любить, с его прошлым и надеждами на будущее. С ним целым.
  
  И уж особенно важно знать все друг о друге, когда двое, несмотря на всю близость душ и мечтаний, все же принадлежат почти к разным поколениям, как это и было у Ярослава и Марины. Некоторое время она сидела молча, смотря на бегущие мимо огни широкого и по-вечернему полупустого проспекта.
  
  - Я тебя понимаю. И конечно, это лишь только начало, потому что все разом и не расскажешь. Я даже не знаю, о чем мне говорить, да и историю мою, хоть и вкратце, ты знаешь.
  
  - Ну, знаю я ее из чужих уст, так что это, в общем, и не считается. Но если ты не хочешь об этом - не надо, я ведь понимаю, это тяжело. Расскажи что-нибудь о том, что было до того.
  
  - Иногда мне кажется, что "до того" ничего и не было, - вздохнула Марина, - ведь когда мы с ним познакомились, я, собственно, ничего еще и не знала о жизни. Как-то так получилось, что до Петра я ни к кому серьезных чувств не испытывала - боялась, может быть, а возможно, и строгое мамино воспитание роль сыграло.
  
  Неожиданно она поняла, что ей даже хочется рассказать ему о том периоде своей жизни, поведать обо всех чувствах, до сих пор мерзлым комом стоящих в груди. Откровенничать о таких вещах мужчине, конечно, было бы очень странно. Но ведь и он сейчас рассказал ей то, что, верно, ни одной женщине еще о себе не рассказывал. Марина глубоко вдохнула.
  
  - Мне кажется, мой рассказ будет долгим. Давай поднимемся ко мне, заварю чаю. Столько лет прошло, а мне все еще сложно не то что рассказывать об этом, а даже и просто вспоминать...
  
  - Если ты не готова...
  
  - Нет, нет. Ты прав, прав - это нужно, и нужно сейчас. В конце концов, если я не научусь говорить об этом, как мне жить дальше? Пойдем.
  
  ...Марина поставила на стол сахарницу, две чашки и присела рядом. Обхватив руками горячую кружку, начала свой рассказ. О том, как красиво ухаживал будущий муж. Как через полгода свиданий сделал ей предложение - потом Марина часто думала, что получилось у него это как бы случайно, необдуманно, но и обратный ход он дать не решился. Марина, словно девочка-подросток, от счастья все время витала в облаках, а уж когда узнала, что беременна, просто пребывала в нескончаемой эйфории. Она не требовала к себе какого-то особого отношения, привыкла со всеми делами справляться сама, и только хотела, чтобы все вокруг разделяли ее счастье. Днями и ночами она прислушивалась к самой себе - ведь изменения происходили каждую секунду, и невозможно было что-то пропустить.
  
  Последние месяцы беременности Марина дохаживала тяжело. Вернее, долеживала: из-за токсикоза в иные дни она не могла подняться с постели. Роды начались на три недели раньше. Эти сутки почти выпали из памяти Марины, и лишь по рассказам врачей она знала, что несколько раз теряла сознание от боли и кровотечений. Младенец родился живым, но на этом свете не задержался...
  
  Находясь в палате интенсивной терапии, все еще на грани между жизнью и зыбким, зовущим небытием, Марина думала, что вот он и случился - самый страшный кошмар в ее жизни. Но через несколько дней она пришла в себя - и поняла, что за все это время не получила ни одной весточки от мужа. Потом, конечно, он встретил ее при выписке, старался заботиться, как мог - но во всех его словах и поступках сквозила неизвестная прежде холодность.
  
  День за днем прошел целый год - будто одни длинные, нескончаемые сутки. Все мысли Марины были только о потерянном сыне. Она забыла о том, что когда-то ее интересовали книги, передачи, какие-то события в окружающем мире. Она замкнулась в себе - и никто, казалось, не спешил разделить с ней это заточение.
  
  ...Быстро, торопясь, Марина рассказывала Ярославу о том, как в какой-то момент заметила перемены в поведении мужа - вроде бы он повеселел, и к ней стал относиться лучше. Тогда она подумала, что он просто начинает оправляться от их потери, снова дышать. Но причина оказалась совсем иной. Муж ушел, сказав на прощание, что не может любить такую, как она: вечно плачущую, страдающую, с кислым выражением лица... Тем более, сейчас, когда ему встретилась другая - веселая, озорная, легкая на подъем. И кстати, скоро она подарит ему наследника...
  (Все права на текст принадлежат сайту литературных сериалов knigazeta.ru. КниГАзета - читать интересно!)
  
  Маринины дни стали еще чернее, словно за плотно зашторенными окнами. Они тянулись одной нескончаемой минутой, ничего не менялось вокруг. Почти ничего - в какой-то момент она заметила, что будто бы слышит голоса вещей.
  
  Конечно, она подумала, что тронулась рассудком от горя и переживаний. Ну и пусть, решила она тогда, какая теперь разница. Потом на нее навалились подруги, все разом, и почти заставили пойти по врачам. Все это было странно и горько, но она не испытывала никакого унижения или отвращения от визитов к психиатру - она надеялась, что ей и вправду смогут помочь.
  
  - Ну, а что было потом, тебе известно, - выдохнув, проговорила Марина. Она чувствовала себя так, будто пробежала марафонскую дистанцию, а теперь, уже за финишной чертой, можно вдохнуть полной грудью, - Сначала телепроект, а потом и отдел "Т.О.Р.".
  
  Ярослав молча смотрел на нее, потом машинально взял в руки ложку и стал, не глядя, размешивать давно остывший чай.
  
  - О чем ты думаешь? - спросила Марина, быстро перебирая пальцами край бумажной салфетки. Никогда еще ей не случалось вот так рассказывать свою историю - словно на исповеди, если не считать бесед в стенах психиатрических кабинетов. Чего ей ждать сейчас, она не знала. Быть может, это было чересчур. Но она чувствовала, что сейчас было не время для полутонов и компромиссов. Или все, или ничего.
  
  Ярослав вдруг порывисто накрыл ладонью ее руку.
  
  - Спасибо, что все это мне рассказала. И извини. Наверное, это было для тебя слишком тяжело. Я даже не знаю, что ответить, просто скажу, что не все такие... такие, как твой бывший муж. Мне жаль, что я не встретил тебя раньше, не был смелее. Но я рад, что все так, как оно есть, и что мы все-таки встретились.
  
  Марина молча кивнула. За тихим разговором они просидели до поздней ночи, прощаться не хотелось. Но оба они чувствовали, что время сделать следующий шаг еще не пришло, хоть и было близко. Подъехав к своему дому, Ярослав долго молча сидел в машине и думал. Обо всем и ни о чем одновременно.
  
  
  
  Глава 10.
  
  Горячев сидел в своем кабинете, задумчиво подперев кулаком подбородок. Понедельник, конечно, всегда день тяжелый, но такие тяжелые, как сегодня, выпадали нечасто. На следователях его отдела и так висело немало незакрытых дел, а тут еще этот случай, которым занимался отдел "Т.О.Р.", требовал его внимания и помощи. Будь его воля, он вообще бы не стал уделять внимания этим происшествиям - ни на первый, ни на второй, ни даже на третий взгляд тут не было никакого состава преступления. Но с сильными мира сего не поспоришь, эту истину он усвоил давно.
  
  Утром ему позвонил Краснов и доложил об итогах традиционной летучки. Судя по рассказу Ярослава, в докладах Лещинской и Скрипки было немало интересного, и Горячев даже пожалел, что именно сегодня его на летучке не было. Впрочем, у Краснова отлично получалось подытожить и донести до слушателя услышанное им самим, поэтому картина вырисовывалась "говорящая" и очень ясная.
  
  Сергей Скрипка еще в пятницу спросил у Краснова разрешения на обследование местности, на которой раньше, лет двадцать-тридцать назад, размещалась дача Моровинских. Горячев доверял мнению Ярослава: еще не было случая, чтобы тот ошибся в необходимости каких-либо действий. Видения Сергея подтверждали рассказ, который он услышал от Людмилы Решетовой: о развеселых гулянках на даче Моровинских, порой неожиданно для их участниц перераставших едва ли не в оргии, о разрыве ее покойного мужа с этой, по ее словам, "бандой сексуальных маньяков".
  
  Но самым интересным было то, что рассказал Сергей о молодой девушке. После памятной вечеринки она поняла, что беременна. И в мае 1980 года пришла к виновнику ее положения, которым, по ее предположению, был Роман Моровинский. По мнению Скрипки, бледность ее лица, синюшность губ, рука, прижатая к сердцу - все это наводило на мысли, что девушка страдала тяжелым заболеванием сердца.
  
  Еще больше интересной информации дала беседа Марины Лещинской со Степновой. Сам факт, что пожилая и, в общем-то, замкнутая дама вдруг согласилась на эту встречу, уже вызывал уважение перед способностями Марины, которая умела находить к людям ту единственно возможную тропинку, которая и выводила к откровенному разговору. Степнова рассказала о единственном случае, когда она согласилась поехать на вечеринку к Роману. Они учились тогда на третьем курсе. Моровинский нравился многим девушкам на факультете и за его пределами. Всегда одет с иголочки, по последней моде, элегантно причесан, щедр на угощения в студенческой столовой, прекрасный танцор, знаток новостей музыки и кино... да что там, в свои двадцать он был на "ты" с артистами местного театра!
  
  В тот раз Степнова согласилась поехать на вечеринку, поскольку Роман пообещал, что в компании будет еще одна девушка - первокурсница Рита. Моровинский заметил ее на празднике посвящения в студенты: черноволосая, миниатюрная, она великолепно декламировала Цветаеву. Вот и теперь она согласилась прочесть им на вечеринке несколько редких стихотворений. Степнова тоже любила творчество Цветаевой, поэтому и откликнулась на приглашение Моровинского.
  
  Но все пошло не по плану. Роман на правах хозяина настоял на предварительном застолье. Девушки отказывались от выпивки, Рита даже говорила что-то о больном сердце, и Роман будто бы отступил. Но Степновой в какой-то момент показалось, что в Ритин стакан с лимонадом он втихаря что-то доливает. Если бы она знала, что это, если бы она не струсила, не промолчала! Все было бы иначе...
  
  Парни сильно набрались, и ни о каком чтении стихов не могло быть и речи. Кроме того, Роман стал откровенно приставать к Рите, которая уже плохо контролировала себя. Людмила попыталась защитить первокурсницу, за что неожиданно получила от всегда галантного Романа сильнейшую оплеуху со словами "радуйся, что на одном курсе с нами, и помалкивай, а то и тебе достанется". Шок, обида и боль смешались и излились слезами. Она еще заметила, как Рита, сопротивляясь, зацепилась пальцами за огромный шелковый платок, накрывавший большую остроконечную клетку; попугай, сидевший до этого тихо, потом весь вечер истошно звал Романа.
  
  Остальное Людмила помнила смутно. Как Роман совал в руки рыдающей и ничего не понимающей Рите томик стихов Цветаевой: это, мол, плата за вечер, книга редкая, дорогая...
  
  
  
  Как девушки садились в такси, вызванное Романом. Как вместе стучались в дверь общежития и как им не открыли, поскольку был уже час ночи. Как доехали до дома Степновых и что говорили родителям Людмилы о неожиданном и позднем визите Риты. Утром следующего дня Степнова проводила Риту до общаги. Больше она никогда ее не видела. С парнями тоже больше не общалась, но знала, что Алексей Решетов покинул опасную компанию.
  
  Ага, вот и попугай, это он выкрикивал имя Романа в видениях Лещинской, подумал Горячев. Понятно, что птица будет кричать только знакомые слова, как, например, имя хозяйского сына...
  
  Ну, что ж, налицо давнее преступление. Правда, прошло уже много лет, и улик, обличающих насильника, уже не найти. Зато все становится ясно с мотивом загадочных визитов на дачи участников развеселой пирушки. Скорее всего, это проделки той самой Риты... Но какие цели она преследовала?
  
  ...Краснов даже в телефонном разговоре был похож на ураган: он заявил Горячеву, что необходимо прочесать все роддомы города и найти эту Риту. Интересно, как он себе это представляет? Есть только имя и примерный, очень примерный возраст, ну и предполагаемая болезнь. Но деваться было некуда. И Горячев со вздохом поднял трубку телефона и набрал номер Марченко.
  
  - Леночка, будьте так добры, оставьте ваши дела и подойдите ко мне. И Игоря захватите с собой.
  
  Через пару минут они уже входили в кабинет. И Валуйский, и Марченко хорошо знали: если шеф зовет к себе, значит, произошло что-то серьезное, придется побегать. Ожидания оправдались.
  
  - Ребята, у меня к вам есть несколько срочных дел...
  
  - Николай Васильевич, они у нас все срочные! - Игорь не дал договорить начальству.
  
  - Я знаю. И все-таки это задание придется выполнить в первую очередь, - Горячев возвел глаза к потолку и поднял вверх большой палец. - Требуют.
  
  Валуйский скорчил гримасу, изображавшую крайнюю степень покорности, и присел на стул рядом с Еленой.
  
  - Леночка, вам придется еще раз съездить в Грибоедов, - Горячев был явно огорчен не менее своих сотрудников. - При нашей продекларированной всеобщей компьютеризации мы смело могли бы уволить половину сотрудников, но от декларации до реализации - вечность. Казалось бы, чего проще: сделать запрос и почти мгновенно получить ответ. Ан, нет. У нас то база данных не загружена, то компьютер к всемирной сети не подключен, а то и просто человеческий фактор всему прогрессу первейшая преграда. Поэтому придется ехать лично - берете мою машину и одна нога здесь, другая там. Лена пусть возьмет на себя институт, а Игорь - все родильные дома города и района. Ищем девушку Риту, в 1979 году приехавшую в Грибоедов учиться и родившую ребенка в мае-июне-июле 1980 года. У нее могли быть проблемы с сердцем. Приметы - волосы черные, рост маленький, худая, бледная, с синевой вокруг губ. Как можно больше информации о ней, ее родных и близких. Удачи.
  
  Ярослав с громким шорохом переворачивал огромные листы. Интересно, размышлял он, кто придумал такой формат для газет, что держать их можно было только двумя руками? Даже если это мужские руки. Конечно, потом, когда найдешь интересную тебе статью, можно свернуть бумажное полотнище так, как душе угодно... Впрочем, Краснов недолюбливал современные СМИ. В последнее время в газетах и журналах ему сложно было отыскать что-нибудь на свой вкус: что не только давало бы отчет о последних событиях, но и питало чем-то душу.
  
  От этих размышлений его отвлек сигнал "мейл-агента", оповещавший о входящем письме. Подойдя к компьютеру, он взглянул на имя отправителя: письмо было от Горячева, лаконично озаглавленное словом "Отчет". Скачав вложенный файл, Краснов включил принтер. Через минуту взяв с его лотка теплые листки, он принялся изучать их содержание при свете настольной лампы.
  
  Отчет был, конечно, не от самого Горячева, а от его подчиненных, Валуйского и Марченко. Краснов знал, что Николай Васильевич только сегодня утром направил их на поиски таинственной Риты, и удивился, как быстро была проделана работа. Выяснилось, что Маргарита Светлова была отчислена за непосещение занятий и неявку на первую же сессию. Но и в родной город студентка не вернулась, и след ее, казалось, потерялся.
  
  Вторая часть отчета была составлена Валуйским, и тут Ярославу пришлось попотеть, продираясь сквозь его многочисленные ошибки и канцеляризмы. Итак, в архивах роддомов, как сообщал Игорь, отыскались семь Рит-сердечниц. Четверо из них отпали сразу по возрасту: одна 1938 года рождения, рожала второго; другая, с пятой беременностью была еще на шесть лет старше. Третья и четвертая были 1948 года рождения, у обеих были вторые роды. Краснов чертыхнулся: зачем столько лишней информации, не проще ли было сразу задать поиск по году рождения, который его экстрасенсы предположили довольно точно - с 1960 по 1962-й? Две следующие Риты, хотя и подходили по возрасту, но были коренными жительницами города. После школы одна поступила учиться на портниху, другая и вовсе не стала продолжать образование, вышла замуж за нефтяника и уехала с ним на север, но рожать вернулась на родину.
  
  Видно, следователям пришлось опросить немало людей, чтоб разузнать такие подробности. И только одна из рожениц подходила по всем параметрам: юная жительница Олоевска Светлова Маргарита Борисовна попала в родильный дом Љ2 с осложненной беременностью в середине июня 1980 года. Приехала получать высшее образование, но забеременев, бросила учебу. Осенью 1979 года она устроилась нянечкой в роддом, ей было предоставлено служебное жилое помещение: комната в пристрое. А в июне у нее, чуть раньше срока, родилась двойня: мальчик и девочка.
  
  Теперь, при наличии практически полных данных, найти Риту не составило бы труда. Если бы она была жива. Как сообщал все тот же пространный отчет, Светлова успела вырастить детей, работая все в том же роддоме. Но после их выпускного как-то быстро угасла. Дети, Юлия и Юрий, выросли добрыми, отзывчивыми и стали для матери настоящей опорой. Девочка с детства была очень гибкой, занималась акробатикой и мечтала работать в цирке. Мальчик же родился с пороком сердца, рос слабым, болезненным, школу заканчивал с трудом. Дочь Риты поступать никуда не стала, а устроилась в местную цирковую труппу сначала гимнасткой, а потом набрала группу собак и выступала с номером "Собачья школа", брата по ее просьбе взяли туда же униформистом.
  
  С 2000 года недуг брата стал проявляться все сильнее, и ему пришлось оставить постоянную работу. В 2007 году номер с дрессированными собачками занял призовое место в конкурсе-кастинге. Юлии предложили пятилетний контракт на зарубежные гастроли с известной цирковой труппой, и она согласилась при условии, что брат будет всегда с ней. Сейчас, по возвращении из гастрольного тура, они живут в комнате в коммуналке, которую Светловым выделило управление культуры. В данный момент Юра и Юля выехали в санаторий, а за их жильем присматривает соседка, тетя Валя.
  
  Краснов, вздохнув, отложил листки в сторону. Здесь явно был проделан большой труд, зря Горячев ворчит на своих "ищеек". Однако загадок стало еще больше. Нужно попробовать разложить по пунктам, что имеется в деле. Итак, много лет назад на исчезнувшей даче Моровинского фактически произошло изнасилование, хотя об этом никто в милицию и не заявлял. Что же выходит? У девушки, несомненно, был мотив отомстить Роману. Но при чем же здесь подброшенные вещи? Значит, кто-то хотел не отомстить, а лишь напомнить - потому и всплывает томик со стихами, клетка... Однако сама Рита этого сделать не могла, поскольку к моменту первого проникновения на дачи она уже скончалась. Остаются ее дети-близнецы. Но что мешало им поговорить с "родителем" напрямую? Близнецы, близнецы... что-то он уже слышал о близнецах.
  
  - Наверное, лучше подумать обо всем этом завтра, на свежую голову, - чуть слышно сказал самому себе Ярослав.
  
  Он снова развернул газету, не спеша пролистал ее - и вдруг быстрыми движениями свернул ее и принялся читать. Затем потянулся к телефону и набрал номер Марины. Эта новость не могла ее не заинтересовать.
  
  
  
  Глава 11.
  
  - Как-то странно все это, - Марина вертела в руках газету, которую принес Ярослав. - Ты знаешь, я почти уверена, что на самом деле этот случай с похищением еще не завершен, да и человек, о котором тут пишут, ни при чем. Как и тот техник - исполнитель, про которого я тебе рассказывала. Ему ведь только внушили мысль о том, чтобы забрать кейс с деньгами, сам он ни в чем не виноват. Что-то похожее, видимо, происходит и сейчас.
  
  Они сидели в машине у крыльца штаб-квартиры отдела "Т.О.Р." и изучали публикацию, так поразившую вчера Краснова. Нижнюю половину газетной страницы украшал заголовок: "Без царя в голове". Далее шло сообщение о том, что из известного телепроекта об экстрасенсах, продолжение которого должно было стартовать буквально на днях, ушел один из организаторов и продюсеров. Поговаривают, писал автор статьи, что ушел он не так мирно, как пытается убедить журналистов. Однако истинные причины увольнения пока остаются неизвестными.
  
  - Да известно все, - хмыкнул Ярослав. - Видно, они поняли, что в краже миллионов замешан именно он, ну и поспешили попрощаться.
  
  - А тебя не удивляет, что организатором похищения совершенно точно был сильный экстрасенс?
  
  - По-моему, ничто не мешает организатору такого проекта и самому быть экстрасенсом. Может быть, в каком-то смысле так даже проще, - Ярослав пожал плечами.
  
  - Не знаю, что-то говорит мне, что все совсем не так, - задумчиво отвечала Марина.
  
  - Ну, если хочешь, можно съездить туда, тебя-то наверняка на площадку пустят. Ладно, пора на оперативку, вон и Сергей с Алей уже идут.
  
  Новостей на сегодня было много. Ярослав пересказал коллегам данные, полученные от Горячева по "дачному" делу. Пробежались и по другим делам. Аля сейчас занмалась одним пропавшим мужем, и там тоже не все было гладко.
  
  После того, как летучка закончилась, Краснов окликнул Марину.
  
  - Помнится, ты настаивала на поиске аллеи в виде восьмерки. Сегодня утром я получил еще один емэйл от Горячева. Они нашли твою аллею. Это санаторий где-то за Уралом, в районе Чебаркуля. Я сейчас подготовлю запрос-молнию на Светловых Юлию и Юрия.
  
  - Ух ты! Я и не надеялась на такой скорый и точный результат!
  
  - Ну, что скорый - не спорю, а вот точный ли, скоро узнаем. Представляешь, за сутки коллеги Николая Васильевича перерыли весь Интернет и узнали, что санаториев с терренкурами в России не так уж и много. А аллея-восьмерка с мостиком есть только в одном из них!
  
  - Да-а-а, действительно, большая удача. Я-то думала, что придется долго их "сортировать"! Ну что, получается, мне теперь нужно к Горячеву прямо в отдел ехать. Мне необходимо увидеться с братом и сестрой. Мне кажется, что именно они знают ответы на все наши вопросы.
  
  - Подожди, ты что, собралась ехать в такую даль только ради того, чтоб поговорить с ними? Не проще ли дождаться, когда они вернутся из санатория?
  
  - Ты ведь сам сказал мне, что эта девушка - циркачка. Откуда ты можешь знать, куда они поедут дальше? Заграничную командировку мне уж точно не дадут. И потом, мне казалось, мы с тобой договаривались, что ты доверяешь моей интуиции. А я чувствую, что разрешить это дело нужно сейчас, - Марина постаралась смягчить свой серьезный, почти жесткий тон улыбкой.
  
  
  
  Однако все получилось не так быстро, как хотелось бы, хоть это и было ожидаемо. Марина чувствовала, как нарастает ее раздражение из-за проволочек с бумагами. Конечно, выбить и оформить такую дальнюю командировку, даже для одного человека, было делом непростым, требовались бесконечные согласования... Но главное она уже знала: Светловы Юрий и Юлия отдыхают именно в этом санатории.
  
  И вот, через четыре дня после того, как Марина впервые услышала название санатория, она сошла с поезда в пункте назначения. Поймав такси, она тут же направилась в здравницу. Если повезет, и все прояснится достаточно быстро, можно будет даже гостиницу не подыскивать - обратный поезд, к счастью, ходил каждый вечер. Подъезжая к старому, еще советской постройки санаторию, она пыталась сосредоточиться и продумать линию предстоящего разговора.
  
  В светлом просторном холле было много кресел, в маленьком фонтанчике журчала вода, наполняя воздух приятной свежестью. Марина пересекла холл и остановилась у стойки администратора.
  
  - Здравствуйте! Я из Следственного комитета, мне нужно найти Светловых. Юлия и Юрий.
  
  - Сейчас, минуточку, - женщина средних лет, в пиджаке и с аккуратно уложенной стрижкой, пролистала журнал. - Первый этаж, сто шестая комната. Но они выходили, гуляют по дорожкам, там их и найдете.
  
  Выходя из санатория, Марина почти столкнулась с девушкой, которая везла перед собой инвалидную коляску. В ней сидел парень, как две капли воды похожий на нее.
  
  - Извините, вы - Светловы?
  
  Девушка удивленно обернулась.
  
  - Да, а что?
  
  - Юлия, мне очень нужно с вами поговорить.
  
  
  
  Юля неожиданно перешла на шепот.
  
  - Юрочке нужно отдохнуть, прогулки очень утомительны. Подождите, я устрою его в комнате и вернусь к вам.
  
  Светлова укатила коляску, Лещинская осталась одна. У нее не возникло и тени сомнения в том, что Юлия вернется. Юра очень-очень болен, и сестра ни за что на свете не бросит его... И все-таки какое-то беспокойство нарастало в груди у Марины.
  
  День был удивительно теплым и тихим. Светлова вышла из дверей, зябко кутаясь в ворот вязаного кардигана. Вяло, натянуто улыбаясь, она предложила пройтись по аллее.
  
  - Там меньше ушей, я ведь догадываюсь, с чем вы приехали.
  
  Они медленно пошли вдоль высоченных стройных сосен с золотистыми стволами. В этом удивительном местечке люди и звери жили в мире. По стволам деревьев сновали серые белки, сменившие свои рыжие зимние шубки на более скромный наряд. Они замирали на мгновение, ожидая угощения, и не получив его, стремглав уносились прочь. Какие-то птицы звонко перекликались в вышине, где-то там же дробно стучал дятел. Небольшую поляну пересекла косуля, постояла на опушке и скрылась за деревьями. По рыжему стволу соседней сосны прошуршала полосатая тень - Марина успела заметить поползня, птицу, легко бегающую по стволам вниз головой.
  
  Марина обдумывала предстоящий разговор много раз: и дома, и в поезде, и в такси она подбирала нужные слова - такие, чтобы не спугнуть и не обидеть. Но спрашивать не пришлось. Юлия сама начала трудный разговор.
  
  - Я знаю, зачем вы приехали. У меня одна только просьба: дайте мне возможность поставить Юру на ноги, он здесь на реабилитации после операции на сердце. Пожалуйста, дайте мне немного времени. Потом я отсижу все, что положено... Я знаю, это ведь было незаконное проникновение на частную территорию?...
  
  Неожиданная тирада на мгновение смешала мысли Марины, но она сумела взять себя в руки.
  
  - Ну, во-первых, вас никто не собирается сажать. Да, действия противоправные, но урона материального, как я понимаю, не было. Не было и злого умысла: вы ведь не хотели никому причинить зла, не так ли?
  
  - Нет, конечно! - Светлова с облегчением выдохнула и просветленным взглядом обвела округу, затем посмотрела в глаза Марине. - Я только....
  
  - Давайте-ка присядем, и вы все мне расскажете, хорошо? - Марина заметила недалеко скамью и подумала, что разговор будет длинным, но вряд ли нужно уходить далеко от санаторного корпуса. - А с кем сейчас ваш брат, вы можете отлучаться так надолго?
  
  - Пусть вас это не тревожит, мы приехали с сиделкой, первое время нужно было следить за ним круглосуточно. Я упросила отпустить Юру из стационара раньше срока, мне кажется, что больничная обстановка не способствует выздоровлению, - Юлия задумалась. - Что ж, попробую я рассказать свою историю.
  
  Светлова помолчала еще несколько секунд и вдруг начала быстро говорить, словно эта история давно ждала выхода, рвалась наружу.
  
  - Как вы понимаете, мама вырастила нас одна. Нам очень, очень повезло, что у нас была такая мама, она для нас все готова была сделать, и мы по мере сил старались радовать ее или хотя бы не огорчать. Только на одно она никак не соглашалась. Сколько мы с братом ни уговаривали ее, она ничего не хотела рассказать нам о нашем отце, даже имени не говорила. Теперь-то я понимаю, почему... А тогда нам это казалось проявлением ее какой-то непонятной гордости, желания отгородиться от нас. Все, конечно, совсем не так было, но мы смотрели на это со своей, детской точки зрения. У всех ребят были отцы, а мы о своем даже ничего не знали, и отчество нам досталось от дедушки. Я уже не помню, с чего это все началось, но однажды весной, как раз после нашего с Юрой последнего звонка в школе, мама вдруг решила все рассказать.
  
  Юля прерывисто выдохнула.
  
  - Вы не торопитесь, я ведь понимаю, о таком говорить тяжело, - Марина легонько прикоснулась к ее плечу, желая поддержать девушку.
  
  - В общем, я помню, сначала она со мной одной хотела поговорить, - продолжила Юля, - но потом меня попросила и Юру тоже позвать. Историю ее я вам повторять не буду, вы и так все знаете наверняка. Она тогда сказала, что не может сказать точно, кто... кто мог быть нашим отцом. Сказала, мало что помнит о том вечере. Я тогда сразу подумала, что нужно найти этого человека, вычислить. А через пару месяцев, вскоре после нашего выпускного, мама умерла. И я решила твердо - я должна найти его, нашего отца. Нам, конечно, с Юрой очень тяжело было, но дело ведь даже не в этом. В общем, я даже не знала, как мне к этому подступиться. Юра вообще со мной на эту тему не разговаривал, не хотел, и я сама все обдумала, сама и осуществила.
  
  Марине показалось, что она все еще пытается оправдываться, боится, что ее или, еще хуже, брата могут посадить в тюрьму.
  
  - Знаете, мне часто думается, что если я найду отца, то наша жизнь изменится, все будет по-другому. Ну, а кроме того, - взгляд Юлии посерьезнел, стал почти жестким, - Юре нужна поддержка. Я тогда и решилась на все это потому, что ему нужно было лечение, он стал себя плохо чувствовать, ему все сложнее было в поездках вместе со мной, но и без него уехать, оставить его одного я просто не могла. Я бы с ума сошла. Мы ведь с ним как одно целое.
  
  Светлова временами останавливала рассказ, как если бы ей не хватало воздуха, и вдыхала глубоко, казалось, набирая в легкие живительный газ про запас.
  
  - Я, наверное, романтик, начиталась книжек. Но мне казалось, что тот человек, увидев напоминание о прошлом, сразу все поймет, вспомнит, захочет увидеть маму, расспросить. Для этого придется найти ее, а, значит, и нас. А когда увидит меня и брата, в нем проснутся отцовские чувства и желание помочь. Ведь нам ничего не надо, только уверенность, что есть кто-то родной в этом мире, да еще навещать Юру во время моих гастролей, когда он не сможет ездить со мной.
  
  - Что вы чувствовали, когда искали отца?
  
  - Мне трудно описать все те чувства, их так много и они такие разные: может быть, желание взглянуть ему в глаза, увидеть, какой он, может быть, просто напомнить о маме, а может, увидеть раскаяние за совершенное или гордость за нас, что мы все преодолели, встали на ноги...
  
  - Как вы вычислили этих людей, это ведь было нелегко?
  
  - Ну, во-первых, мама назвала их имена и фамилии, а во-вторых, это все очень известные люди в городе, поэтому сложностей не возникло. Юра тогда спросил у мамы, неужели ничего нельзя было сделать - или чтобы защититься, или уж хотя бы потом привлечь виновного к ответственности. Она ответила, что теперь, когда у нее есть мы, она жалеет только об одном - что ее удалось опоить. Это не прибавило нам здоровья, а у нее ведь и у самой было больное сердце... Все было в тумане, она запомнила лишь камин со слониками, да попугай истошно вопил. А потом еще книгу ей впихнули в руки...
  
  Юлия постепенно как будто заново осознавала суть рассказа матери.
  
   - В первый раз вы не достигли ожидаемого результата. Никто из предполагаемых отцов не усмотрел в ваших "сувенирах" никаких намеков и не бросился вас разыскивать...
  
  - Да. Я решила повторить попытку, но тут мне предложили контракт, и я ухватилась за него. Знаете, здесь сыграла свою роль и возможность профессионального роста, и возможность заработать. Но самое главное - я хотела показать Юру зарубежным врачам, здесь нам отказывали даже в надежде, говорили, что таких операций в России не делают. А я всегда надеялась. Но и за границей таких тоже не оперировали. Правда, лечили, и лечение Юре помогало, но на время. А вот когда гастролировали по югу Европе, там с лечением было плохо, да и график выступлений очень плотный был. Юра стал уставать даже просто от перелетов. Поэтому контракт продлевать я не стала.
  
  - И вы через пять лет вернулись в родной город...
  
  - Я надеялась найти отца, поэтому снова начала делать тайные визиты. Конечно, все это между забегами по больницам. Я всегда держала связь с кардиологами по поводу новых способов лечения Юриного заболевания. Так вот, еще до приезда на родину я узнала, что у нас начали делать операции, которые должны помочь таким, как Юра. Это совершенно новая операция, статистики по ее эффективности еще мало, но мы рискнули. И Юра пошел на поправку. Я верю, что нас все будет хорошо.
  
  - Юлия, а как вы подбирали подкинутые вещицы? У нас их, кстати, прозвали "подкидышами".
  
  - О-о-о, это целая история. Я уже рассказывала, что мама упомянула про попугая, подсвечник, рамку на стене и слонов. Я искала похожие везде: на птичьем рынке, на "развалах". А вот клетку сделал сосед, он птицами занимается. Так радовался, что клетка в черновой отделке, возиться не надо, - Юля даже немного повеселела, вспоминая это. - Ну, а книга... Я не хотела в первый раз ту, памятную, отдавать, поэтому купила такую же у букиниста. А этой весной решила, что ж старое хранить, может, для того она и была нужна, эта книга, чтобы сейчас свое слово сказать, напомнить...
  
  - Вы не сказали про шкатулку...
  
  - Шкатулка? Нет, у мамы с ней ничего не было связано. Вот только когда у Решетовых были, там я шкатулку должна была оставить, и Юре плохо стало с сердцем... Ой... - Светлова поняла, что проговорилась.
  
  - Значит, вы вместе были на дачах?
  
  - Нет! Вы не думайте на Юру! Он только в дверях стоял. Это все я, я, слышите!
  
  - Юлия, прошу вас, успокойтесь. Мне нужна правда, это важно для вашей защиты, поймите.
  
  - Юра не виноват!
  
  Марина положила руку на Юлино плечо, и та уже спокойнее продолжила:
  
  - Я просто попросила его пойти со мной, мне страшно было одной. Мне всегда спокойнее, когда он рядом.
  
  Юлия вздохнула и опустила голову.
  
  - Жаль, но никто так и не откликнулся. Зря все это было.
  
  
  
  Глава 12.
  
  - Ну что, давай рассказывай, удалась командировка? Не пропали ведомственные деньги?
  
  При этом Горячев так по-отечески участливо посмотрел на Марину, что она поняла, что строгость начальника была напускной.
  
  Вкратце рассказав коллегам о том, как она нашла Светловых, и как Юля призналась, что это именно она оставляла на дачах "презенты", Марина добавила:
  
  - "Сувениры" дочь Риты подбирала, опираясь на рассказ матери. Это были предметы "чужие", просто похожие. А вот книга - настоящая, ее сунул Рите хозяин дачи, как бы в подарок, или в оплату вечера уже тогда, когда выпроваживал домой. Поэтому образы, разбуженные книгой в архиве, были такими яркими.
  
  И еще мне стало понятно, почему шкатулка вызвала столь сильные видения. Именно в это время Юрию было очень плохо, его готовили к операции, он сильно переживал, а шкатулка была в это время у него в руках.
  
  - Почему же виделось раздвоение?
  
  - Раздвоение "пришельцев" как раз понятно - это же близнецы, они как половинки одного целого, тем более, что всю жизнь провели вместе, почти не разлучаясь. Кроме того, сестра очень переживает за брата, печется о нем, практически заменяя ему рано ушедшую мать. Он стоял в дверях, она проходила в комнаты. Если бы мы сразу предположили, что их двое, и они похожи...
  
  - Ну что же, значит, мы были правы, полагая, что криминала здесь никакого нет, - подытожил Горячев. - История с Ритой, конечно, нехорошая, но давняя и, так сказать, незапротоколированная, так что... так что единственное, что мы можем сделать - попытаться помочь девочке найти отца. Но это уже, товарищи, не в моей компетенции, думайте сами.
  
  Марина задумчиво помолчала, потом все же решилась высказать свои мысли:
  
  - Мне кажется, понятно, почему никто не откликнулся. Этого человека уже нет в живых. Аля, может, глянешь еще раз фотографию?
  
  - Полагаешь, это Решетов? - Сергей удивленно поднял брови.
  
  - Да. Они ведь с братом тоже близнецы, да и в лицах у ребят что-то такое неуловимое, но есть.
  
  Аля тем временем уже снова смотрела на старую фотографию, вытащенную Горячевым из папки.
  
  - Я, конечно, не лаборатория по тестам ДНК, - пробурчала она, - но все-таки похоже, что это он. Фотография показывает, что у него осталось двое детей, и один из них недавно пересек смертельный рубеж, но теперь у него все будет хорошо.
  
  
  
  ***
  
  - Привет, можно, я к тебе прямо сейчас заеду? - голос в трубке был уставший, но не грустный.
  
  - Конечно, приезжай! Что, есть новости?
  
  Через несколько минут в квартире Ярослава раздался звонок. На порог шагнула Марина.
  
  - Ну что, пустили тебя на съемочную площадку? - спросил он, едва они устроились на диване в гостиной с двумя огромными бокалами кофе.
  
  - Пустили, да только делать мне там было нечего. Спросила адрес того человека, да и поехала к нему.
  
  - Этот тот, из организаторов, который ушел с шоу?
  
  - Да, его зовут Александр. Ну вот, я приехала к нему домой, и он мне все рассказал. Оказывается, как-то пару недель назад, когда все участники уже были набраны, но сами съемки еще не начались, он наблюдал одну неприятную сцену. Одна участница решила подменить амулет другой, а он, увидев это, пригрозил ей, что если еще раз что-нибудь такое заметит, ноги ее не будет не только на этом проекте, но и на всех подобных. Она тогда отмолчалась, но зло, видно, затаила. А потом организовала это самое похищение, а подставила его. Ну, вот я же тебе говорила, прямо змеиная яма эти шоу, - вздохнула Марина.
  
  - Ну ладно тебе. Не все же такие...
  
  - Ну, Бог с ними. А что Горячев-то сказал, по нашему "дачному" делу? Не зря же он попросил тебя приехать.
  
  - Да ты знаешь, он со вчерашнего дня успел поговорить и с Моровинским, и с Болотовым, и с Каревыми, и со Степновой. У них нет никаких претензий к Юре и Юле. Им, по-моему, наоборот, гораздо выгоднее сейчас отсидеться-отмолчаться, чтобы неприглядных историй наружу не выплывало, так что не беспокойся, - Краснов отставил в сторону чашку с недопитым кофе.
  
  - А что, с вдовой и братом Решетова он не говорил?
  
  - Говорил, просто я хотел об этом отдельно рассказать. Это прямо как в настоящем кино. В общем, в конце рабочего дня врывается ко мне в кабинет огромный такой, шумный. Кричит: дайте мне, говорит, адрес этих близнецов немедленно, не желаю ждать, иначе к министру пойду! Я успокоить его пытаюсь, мол, ведь урона-то никакого они не причинили, близнецам и так плохо, они ведь потому, мол, проникали потихоньку, чтобы меньше хозяев беспокоить.
  
  - То есть, это Решетов был? И что, он один с претензиями?
  
  - Да я тоже так подумал сначала. Оказалось, он просто на эмоциях не совсем точно изъясняется. Короче, он готов принять их как детей. Своих-то, ну, то есть, в браке ни у того, ни у этого брата нет. Этот Александр и сам жаждет встречи с близнецами и утверждает, что братнина вдова сразу предложила: мол, и экспертизы не надо, наши это дети, а если и не наши, так грехи отмолить только этим и можно. Небеса счастье в дом принесли, мол. У них обоих, говорит, и сбережения есть, на реабилитацию Юре хватит. Вот такая история.
  
  - Господи, я так рада за них всех!
  
  - Ну, хватит уже говорить о делах, давай на какие-нибудь более приятные темы, - улыбнулся Ярослав, поднимаясь из-за стола.
  
  - Тогда у меня есть предложение, - Марина посмотрела на Ярослава и таинственно улыбнулась.
  
  - Нет, подожди я первый. Закрой глаза, - Марина послушно зажмурилась, и он вложил ей в руки конверт. - Теперь смотри.
  
  - Что это?
  
  - Это путевка на двоих в тот самый санаторий с "восьмеркой". Мы проведем там самую удивительную неделю в нашей жизни.
  
  - Как ты угадал?!
  
  - Что угадал?
  
  - Я хотела предложить тебе то же самое...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"