- О, кабанятина! - сказала Ани, залезая к ним. - Слушай, Айи, я тут проходила мимо кое-кого, кто следит за чистотой, и кое-что увидела. - Она подмигнула Тили, и та сморщила носик, пытаясь не рассмеяться. - Вот же повезёт кому-то!
Она сделала несколько жестов руками, красноречиво сопровождая их движениями бровей, и Аяна покраснела, а Тили не выдержала и расхохоталась.
- А что в этом такого? - пожала та плечами. - Как будто вы никогда не смотрите. Неужели вы хотите сказать, что такие вещи не притягивают ваш взгляд?
- Если честно, то да, немного, - сказала Тили. - Но я отвожу глаза, потому что мне немного неловко.
- Ну так и я не пялюсь в открытую, - улыбнулась Ани. - И мне тоже бывает немного неловко, но делать вид, что меня это не интересует, когда на самом деле очень даже интересует, я не буду. А ещё, знаете, я уверена, что некоторые парни просто мечтали бы, чтобы за ними немного подглядела игривая девушка.
Она подмигнула и тихонько запела песню о парне, который любил подсматривать за девушками, и Аяна с Тили засмеялись.
- Ани! Ты тут? - заглянул под навес Анкан. - Девушки, уже за полдень. Нам нужно будет закрепить канаты. Посидите под навесом, пока мы обгоняем корабль и привязываемся к нему.
- Анкан, а это не опасно? - с тревогой спросила Тили.
- Ну, это как посмотреть. Рыбаки сказали, что если все восемь лодок одновременно начнут тянуть, то нагрузка должна распределится ровно. Нам нужно будет постоянно следить за ветром и натяжением канатов. Если произойдёт рывок, то "Фидиндо" может клюнуть носом, а потом потащить канаты обратно и оторвать тем самым уключины у лодок. Сейчас у нас есть время попробовать. Коде, братишка, что там, наверху, с погодой?
- Ветер сильный и макушка всё время мокрая от облаков, а так прекрасно, - сказал Коде. - Пошли, низкорослик.
- Тамир и Арет тоже вечно подначивают друг друга, - сказала Аяна, когда они ушли. - Но у них это заканчивается дракой.
- О, у Коде с Анканом разница почти в четыре года. Думаю, в этом дело. А ещё в том, что Тамиру и Арету всего четырнадцать.
- Думаешь, они вырастут и перестанут драться?
- Не знаю, - с сомнением сказала Тили. - В любом случае, у них появится много других дел, и на драки останется меньше времени. Не будут же они неразлучны всю жизнь.
- Надеюсь, - вздохнула Аяна. - От них очень много шума и беспорядка.
- У меня два младших брата и два старших, - грустно сказала Ани. - Они всё равно умудряются найти повод поцапаться, хотя самому старшему двадцать восемь. Мне иногда кажется, что парни не вырастают, а просто постепенно становятся седыми мальчиками.
- Возможно, ты и права, - улыбнулась Тили. - Ты знаешь моего отца, Даро?
- О-о-о, Даро! - Ани круглыми глазами смотрела на Тили. - Это тот самый, который покрасил рога всем коровам в стаде в разные цвета, и утром пастух с криками прибежал в деревню с дальнего пастбища, думая, что его свели с ума духи? Даро - твой отец?
- Да. Иногда, когда мамы нет дома, он рассказывает эти истории, и становится понятно, что, не будь мамы рядом, он бы и сейчас устраивал эти свои... шутки. Лойка однажды сказала, что он - просто неисчерпаемый источник новых идей.
- Лойка? - Аяна подняла брови. - Она проводит время у вас?
- Да, иногда сидит. На флейте своей играет... А ты не знала? Она не говорит вам, куда уходит?
- Нет. Но теперь я, кажется, начинаю догадываться, почему она так испугалась, когда я упомянула недовольных соседей. Тили, она устраивает у вас какие-то шалости?
- Нет, у нас нет. Но я слышала...
- Девушки, мы обогнали их, - заглянул к ним Алгар. - Сейчас нам скинут канат. Мы привяжем его и потащим корабль по течению. Будет громко, потому что нам надо согласовывать свои действия.
Рыбаки действительно постоянно перекрикивались, и в момент, когда лодки по команде потянули "Фидиндо", уключины слегка затрещали. Тут же Алгар от руля заорал Бренту, и тот поправил парус.
Через какое-то время крики стали гораздо реже. Время от времени Нарто свистел и кричал другим рыбакам, но было понятно, что в целом всё проходит гладко.
- Всё проходит отлично, - сказал Алгар, заглядывая под навес. - Наши лодки, по счастью, нагружены ровно настолько, чтобы не терять равновесие. Мы подвинули бочки и мешки так, чтобы идти, не зарываясь кормой или носом, несмотря на то, что тащим за собой корабль. Насколько я понял, они там наверху, - показал он на корабль, - тоже переместили к корме некоторые грузы. Так что теперь осталось дотащить их до места и там плавно развернуть к западу. Это потребует осторожности.
- Но это не опасно?
- Нет. Думаю, нам крупно повезло. И им тоже, - сказал он, глядя на "Фидиндо". - Им просто невероятно повезло. Сложно поверить в такие совпадения... Мне казалось, такое бывает только в сказаниях. Посреди огромного, широкого пустого моря случайно заметить пламя фонаря... Ладно. Я пойду к Нарто и Коде, а вы можете подремать или поболтать.
Время тянулось медленно, и девушки успели обсудить всё, включая даже предстоящие зимние посещения учебного двора, когда рыбаки снова начали перекрикиваться и пересвистываться.
- Они готовятся вытаскивать корабль, - с волнением в голосе сказала Ани.
- Да, - прислушалась Тили. - Мы почти дома. На закате нас отвезут на берег.
Аяна задрожала.
- Мне холодно, - сказала она. - И голова немного болит. Я переволновалась.
- Возьми моё одеяло, - сказала Тили, накрывая её. - Ой, Айи, ты немного горячая. Что с тобой?
- Девушки, что-то мне тоже нехорошо, - Коде опустился на палубу под навесом. Его щеки лихорадочно горели, и он прикладывал к ним ладони. - Я, по-моему, заболел.
- Коде! - Тили бросилась к нему, ладошками ощупывая его большую голову, лицо и шею. - У тебя жар! Посмотри мне в глаза!
Она подняла ладонями его голову.
- У тебя красные глаза, Коде! Ани, достань из-под палубы мешок ягод и набери половину чашки, быстро. Айи, у тебя есть что-то, чем можно размять ягоды?
- Если ты хочешь сделать ему кислое питьё, то я могу раздавить ягоды ложкой, - сказала Аяна. - Меня немного знобит, но, в общем, это всё. Голова болит даже меньше, чем после душного домика в долине.
- А мне как будто горсть песка бросили в глаза, - сказал Коде. - Особенно, когда я делаю вот так, - он закатил глаза и зажмурился от рези в них. - И голова немного кружится и болит.
Его глаза подозрительно блестели. Тили взяла чашку с раздавленными ягодами и залила их водой.
- На, выпей. Коде, я знаю, что это кисло, не надо капризничать! Это немного поможет от жара, - суетилась она, чуть не плача.
Аяна вылезла из-под тента и обернулась. Лодки шли полукругом, а за ними летела бескрылая девушка на носу "Фидиндо".
- Как свора собак на поводках, - тихо сказала Ани, вставая с ней рядом.
- А мне напомнило, как близнецы ловили переливчатых жуков и привязывали к ним нитки. Жуки пытались улететь, но не могли.
Вдруг она с ужасом повернулась к Ани.
- Ани, послушай... А что если мы тоже заболели тем... той..
Глаза Ани тоже расширились в страхе.
- Нет, нет... Только не это!
- Надо сказать Алгару... - Аяна нырнула под тент и вылезла со стороны руля. - Алгар, Коде заболел. У него жар. Мы подумали, что он мог заразиться тем, что было у тех... погибших с корабля.
Как ей не хотелось произносить эти слова! Алгар глядел на неё со страхом, и её собственный страх от этого сталь ещё сильнее.
- Он сказал мне, что у него немного болит голова, - нахмурился Алгар. - Про жар я не знал. Нарто, я пойду к Коде, хорошо?
Коде сидел, оперевшись на мешок соли, и кривился от кислого питья.
- Коде, что же ты ничего не сказал про жар?
- Да я подумал, что ничего страшного. У Аяны тоже жар, но она чувствует себя лучше.
- Айи! - Алгар кинулся к ней. - Что с тобой?
- Со мной всё хорошо. Не смотри на меня так!
Он ощупывал её лоб, лицо и шею, как недавно Тили ощупывала голову Коде.
- Я же говорю, всё хорошо! - мягко отстранила его руки Аяна. - У меня тоже слегка режет глаза, но в целом у меня всё в порядке. Как будто немного устала.
- Попробуй подремать, - сказал Алгар с беспокойством. - Дело идёт к закату, мы сейчас будем выходить из течения. Ты можешь пока отдохнуть. Я пойду поговорю с Нарто. Коде, тоже постарайся отдохнуть.
Он ушёл к Нарто и вполголоса с ним что-то обсуждал. Аяна действительно почувствовала, что будет не лишним немного поспать.
- Досадно, - сказала она, устраиваясь на одеяле. - Ани, а ты как себя чувствуешь?
- Хорошо. Как будто немного устала. Я, наверное, тоже немного отдохну.
5. Вот оно как
Сквозь дремоту Аяна слышала, как Нарто перекрикивается отдельными словами с остальными рыбаками. Она погружалась в сон и снова выплывала на поверхность, вверх и вниз, как по волнам, пока её не разбудил Алгар, осторожно поглаживая по голове.
- Айи, - шёпотом позвал он её. - Как ты?
Аяна осторожно села, глядя в темноту, и у неё закружилась голова.
- Голова кружится.
- Мы вывели корабль из течения. Они бросили якорь. Все в безопасности. Выйди, пожалуйста, на свет.
Она кивнула, поднялась, опираясь на его руку, и тихонько прошла мимо спящих Ани и Анкана, и мимо Тили, которая сидела рядом с Коде, прикладывая мокрую тряпку к его большому лбу. Лёгкая дурнота отвлекала, делая мысли вялыми и непослушными, и Аяна вышла на палубу, в небольшой круг света, отстранённо удивившись, что было уже совсем темно. Там стоял Конда, а рядом ещё какой-то человек, незнакомый ей.
- Кирья Айэне, что ты чувствуешь? - спросил Конда. - Кир Алгар сказал, что ты заболела.
- Меня зовут Аяна. Я хочу сесть. Голова немного кружится, - сказала она, ощущая, как палуба качается под её ногами.
Она опустилась на заботливо пододвинутый Алгаром мешок с солью. Конда шагнул к ней и встал на колени, освещая её фонарём, а она мельком подумала, что так и не рассмотрела его при свете дня.
- У тебя не болит живот? - спросил он. - Кир Алгар сказал, что заболели только вы и один рыбак с другой лодки, который был тут, когда мы спустились с корабля.
- Дарен тоже заболел? - Аяна с беспокойством подняла глаза на Алгара.
- Да. У него небольшой жар и резь в глазах, - кивнул тот.
- И у Коде то же самое. - Аяна посмотрела на Конду. - Это то, чем вы болели?
- Нет. Я болел иначе. Скажи, пожалуйста, кирья, у тебя ещё что-то болит?
- Немного першит в горле. И вот здесь, - она приложила пальцы с двух сторон от носа, - немного давит. Голова кружится. И кажется, что я устала, хотя я только что дремала.
- Наш гватре погиб, - сказал Конда. - Ретос - его помощник. Я тоже немного учился этому делу. Мы осмотрим тебя.
Конда приблизился к ней и положил ладонь на щёку, осторожно поворачивая её лицо и внимательно, с беспокойством заглядывая в глаза. Потом он встал и повернулся к своему человеку. Тот тоже заглянул в лицо Аяне и с недоумением на лице поднялся.
- Глаза красные. Что думаешь? - спросил его Конда. - Это не то, чем мы болели.
- Не понимаю, - ответил тот задумчиво. - Надо осмотреть всех заболевших.
- Аяна, пойдём, я помогу тебе, - сказал Алгар. - Тили, нам придется разбудить Коде.
На несколько мгновений Тили стала похожа на кошку, в чьё гнездо запустили руку, чтобы потрогать котят, но потом вздохнула и опустила глаза.
- Хорошо.
Конда и Ретос растормошили Коде. Он сел и осоловело уставился на них.
- Кир Коде, - сказал Конда, заглядывая ему в глаза при свете фонаря. - скажи, пожалуйста, что у тебя болит.
- А что если я весь болю? - жалобно сказал Коде. - Меня как будто били палками четыре Анкана. Всё тело ноет и ломит. Глаза режет, горло как будто кипятком обожгло. И знобит.
- У тебя есть тошнота? Болит живот?
- Нет, - удивлённо сказал Коде. - только то, что я сказал.
Ретос потрогал его лоб, заглянул в глаза и в рот, освещая лицо Коде фонарём, и вышел из-под полога.
- Потная лихорадка... Не понимаю. - сказал он с удивлением. - По их описанию может быть только она. Как так?
- Я вижу. Но этого не может быть, - с не меньшим удивлением сказал Конда. - Откуда? Ты уверен? Потной лихорадкой болеют только дети. Или ты хочешь сказать, что они никогда не болели и заразились от нас? Но среди нас никто не болеет!
Ретос пожал плечами, и Конда нахмурился.
- В общем-то, если не учитывать то, что вы не дети, то всё сходится. Заразились только те, кто был с нами на лодке. Кир Алгар! - вдруг обернулся он. - Как ты себя чувствуешь?
- Да вроде я в порядке, - сказал Алгар, прислушиваясь к ощущениям. - Всё хорошо. Конда, эта болезнь, она опасна?
- От неё умирают только очень слабые дети, рождённые до срока или ослабленные голодом.
- Ослабленные голодом дети? - переспросил Алгар.
- Да. Вам, я думаю, это не грозит. Взрослые очень редко болеют этой лихорадкой, и она для них не опасна.
- Ты уверен, что это не та болезнь, которой вы болели?
- Да. Лихорадкой мы тоже болели. В детстве, - сказал Конда. - Чтобы количество больных не увеличилось, старайтесь, чтобы заболевшие ни на кого не кашляли и не пили из чужой посуды. Потная лихорадка передаётся именно так. Но это совершенно определённо не та болезнь, которую мы подцепили в Нанкэ. Она начиналось с боли в животе. Постарайтесь отдохнуть, и эта болезнь пройдёт сама.
- Ты слышала, Тили? - сказала Аяна, когда они ушли. - Дети, ослабленные голодом.
- Да, Айи. Я слышала. Может, тебе лучше лечь обратно?
- Нет, когда я сижу, то ничего не беспокоит. Тили, что он имел в виду?
- Ну, может, это дети, которые болеют уже чем-то другим, и их желудок отказывается принимать пищу? Тогда они ослабевают от голода, и эта лихорадка может...
- Наверное, так...
- Ну а как же ещё? Айи, Ложись, я сделаю тебе кислое питьё.
- Аяна, - подсел к ним Алгар. - Сейчас Нарто отвезёт вас в деревню. Мы думали, что все пойдут пешком, а рыбаки займутся разгрузкой корабля. Но раз вы болеете, лучше будет, если вас довезут до дома. Нарто высадит вас у самого моста.
- Спасибо, - сказала Тили. - Коде было бы трудно идти эти три с половиной ранда в таком состоянии.
- С вами поедет и Дарен. Он чувствует себя получше, чем Коде, но ему уже не шестнадцать. Пусть лучше спокойно доберется с вами на лодке.
- Я возьму Пачу с телегой и отвезу Коде домой, - сказала Аяна. - Где вы разместите людей с корабля? Вы же не оставите их там жить?
- Мы думали об этом. Кто-то из рыбаков предложил разместить их на общем дворе, но на восточном дворе нет тёплых комнат. В среднем столько народу не поместится. Западный занимают скотоводы для зимнего окота овец. Остается восточный, ткацкий. Но там нет кладовой и ледника...
- И очень маленький очаг, - сказала Аяна, представляя три десятка голодных мужчин.
- Да. И кому-то придётся постоянно ходить туда и носить съестное. Мы решили разделить людей по ближайшим к мосту дворам, в которых есть свободные зимние спальни. Мы приедем в деревню и решим, кто готов взять к себе пару человек и кормить их из своих запасов всю зиму.
- Всю зиму?
- Да. Восстановление "Фидиндо" займёт какое-то время. Мы с Воло, Нарто и Верном прикинули, когда они смогут отплыть. Будет большой удачей, если они успеют отплыть весной. В противном случае им придется остаться до следующих осенних приливов.
- Вот оно как.
- Да. Отдыхай, потом всё расскажу, - сказал Алгар и ушёл.
Она снова задремала, и дремота принесла видения сломанных мачт и разбитого крыла девушки на носу корабля, но её разбудил голос Тили.
- Айи, - звала она. - Проснись. Мы дома.
6. Шаг вперёд
Аяна села, не веря собственным ушам. Неужели они уже вернулись!
- Сбегайте в мой двор и в два соседних, - сказал Нарто, перенося мешки к борту. - Разбудите кого-нибудь, пусть мне пришлют людей за солью. Дарена я отправил спать, а те, кто тянул нас, ушли к кораблю.
- Я к рыбакам, - сказала Тили, перелезая через борт. - Ой. Айи, осторожно, теперь земля качается.
- Я за Пачу, - Аяна последовала за подругой и поняла, что она имела в виду под выражением "земля качается".
- Это у вас скоро пройдёт, девочки, - хмыкнул Нарто, привязывая лодку к кольцу в опоре моста. - А вот у тех бедолаг с корабля ещё долго будет качаться твердая земля под ногами.
- Аяна, как ты себя чувствуешь? - спросила Тили, когда они перешли мост. - Голова болит?
- Уже почти прошла. - Аяна наклонила голову к одному плечу, потом к другому. - Только всё ещё хочется спать.
- Я схожу к рыбакам и вернусь к Коде, - махнула ей Тили.
- Хорошо. Я скоро приведу Пачу.
Из-за того, что она проспала весь подъем по реке, теперь казалось, что она перенеслась сюда, как герои сказаний переносились за один взмах ресниц на огромные расстояния. Она прошла во двор, к конюшне, сняв по пути фонарь из подворотни, и долго чесала шею Пачу, который встретил её фырканьем.
- Здравствуй, мой хороший, - хлопала она его по шее. - Прости, я сегодня без угощения.
Она вышла к сараю и с усилием выкатила небольшую телегу, привела Пачу и запрягла его, собираясь ехать, но обернулась на звук шагов. К ней спешил отец с большим фонарём в руке.
- Айи, милая, вы вернулись? Почему ты не разбудила меня?
- Да, мы все вернулись. Я немного болею, лучше не стой так близко. Нет, нет, это не опасно, со мной всё хорошо. Сейчас я съезжу за Коде к мосту. Вот ему совсем нехорошо. Отец, столько всего случилось!
- Давай-ка я сам съезжу, - сказал отец, - и отвезу его домой. Потом мне всё расскажешь. А сейчас верни фонарь в подворотню и бегом спать. Твои вещи тоже там, у моста?
- Да, там ещё Тили. Дарен тоже болен, а Тили в порядке. Отец, мы встретили...
- Спать! Разговоры потом!
Он повесил свой большой фонарь на телегу, забрался в неё и тронул Пачу. Тот помахал головой и бодро вышел из двора.
Аяна закрыла ворота сарая и постояла немного, обиженно оглядываясь. Она наконец была дома, но её не покидало странное чувство, будто она, вернувшись сюда, сразу превратилась в дитя, которое в силу малых лет не вольно выбирать, что ему делать. Она жалела, что уступила Пачу отцу, а не поехала за Коде сама, а ещё сердилась, что он даже не дослушал её.
Ей вдруг показалось, что её как бы мягко отстранили рукой от очага, как в тот раз, когда она малышкой пыталась помочь сёстрам в стряпне, и вдруг очень захотелось сделать что-то наперекор словам отца, но лёгкая слабость напомнила о себе. Аяна нахмурила брови, но всё же отнесла фонарь на место, зажгла от углей очага маленький светильник и направилась в купальню.
Тёмное, тёплое помещение пахло влажным камнем и мылом. Она кинула ведро в колодец и слушала, как плеск отражается многократным эхом от стенок, потом с усилием вытащила и поставила рядом с собой на дощатое сиденье. Маленький ковшик, из которого она поливалась, говорил "плюк", погружаясь в ведро, и она жмурилась от удовольствия, поливаясь тёплой водой. Дома эта солоноватая тёплая вода в купальне казалась повседневной мелочью, но после пары дней на болотах и поездки в лодке к этой мелочи было так приятно вернуться! Правда, им удалось искупаться в том озере, в гроте. Там вода была почти такая же тёплая, как тут.
То неловкое смущение, которое нахлынуло, когда Алгар сказал ей, что он голый... А вот Ани, по-видимому, не так смутилась, когда увидела под водой... Анкана. И Анкан не смутился. Как она изображала его брови...
Она улыбнулась и набрала ещё одно ведро. Тёплая вода как будто смывала слабость, и та скатывалась вниз, струйками утекая к решётке. Аяна усердно тёрла шею, жалея, что не взяла с собой мыла и полотенца.
Не только полотенца! Она расстроенно охнула. У неё не было и чистой рубашки. И заплечный мешок, и сумка остались в лодке...
Рубашка и сорочка, которые она сняла, пропахли потом, дымом и даже, как ей показалось, сохранили в себе почти неуловимую тень той вони, что была на корабле и которой несло от Конды. Аяна вспомнила то зловоние и поморщилась. Странно, но этим вечером, когда он наклонился к ней, от него вроде бы не воняло. Нет, точно, не воняло. Она напрягла память. Вот он склоняется к ней с фонарём и кладёт ладонь на её щеку. Определённо, ладонь была сухой и очень тёплой, даже горячей, но той вони от него больше не было. Наоборот, какой-то совершенно незнакомый запах, похожий на запах купресы, но всё же иной, тревожащий своей непохожестью на привычные, знакомые раньше. Вот он поворачивает её лицо, мягко надавливая ладонью, и заглядывает ей в глаза. Его глаза тёмные, как поверхность моря ночью, и будто пылают, отражая свет фитилей.
У неё закружилась голова, и слегка бросило в жар. Надо идти спать. Отец, наверное, был прав. Но что делать с рубашкой? Надевать её, грязную, на только что вымытое тело?
Она немного посидела, решаясь, потом схватила рубашку и штаны и побежала голышом по лестнице наверх, мимо малой мастерской и комнаты Мары и Аремо, в летнюю спальню. Холодный свежий воздух обжигал влажную кожу, и она со смехом нырнула в простыни своей кровати, задувая огонёк светильника.
Спалось плохо, наверное, из-за того, что она уже подремала по дороге к мосту. Шош ходил по одеялу, пытаясь устроится поудобнее и наступая ей на живот и руки, Аяна проснулась и лежала, глядя в тёмный потолок, пока не поняла, что нестерпимо хочет есть. Она потерла руками лицо. Ну, зато слабость отступила, уступив, по-видимому, место этому голоду.
Шош спрыгнул на пол, когда она села на кровати, и, недовольно подёргивая роскошным хвостом, отправился к закрытой двери. Аяна спустила ноги на пол, не вылезая из-под одеяла, и сразу же отдёрнула их, поёжившись, от холодных досок, потом натянула штаны и сапоги и выпустила Шоша за порог.
Снаружи стояли её сумка и мешок, которые отец принёс с лодки. Она покусала губу, глядя на порог.
Раз слабость прошла, она пойдёт помогать тянуть корабль.
7. Зыбкая тропинка
Она решительно распотрошила мешок, сбросила одеяло с плеч и натянула рубашку, безрукавку и куртку, чтобы точно не замёрзнуть в холодном рассветном тумане. Половицы, а потом и ступеньки поскрипывали под её осторожными шагами, ведя в кладовую, Аяна с надеждой нырнула в ларь для хлеба и, к своей радости, нашарила на дне две свежие лепёшки. Одну из них она запасливо сунула в карман и на ходу откусывала от второй и стряхивала крошки с куртки, пока набирала из другого ларя морковь в сумку.
Ночь висела над двором, как тёмное покрывало с вышитыми светлыми облаками, такое же, как было у Вагды в спальне, и под которым они с Тили как-то шептались, хихикая, а положение лун в просветах между облаками подсказывало, что до утра ещё далеко. Едва тёплый заварник остался на столе у летнего очага, Аяна, не зажигая светильник, выпила через край всё, что в нём было, и только потом поняла, что это был отцовский настой сладкого корня. Она весело удивилась своей невнимательности и тут же об этом забыла, перебегая через тёмный двор.
Изо рта вылетали облачка пара, поднимаясь вверх, к тихому небу и подсвеченным лунами облакам, и растворяясь где-то над её головой.
Пачу потянулся к ней, учуяв морковь.
- Здравствуй, мой хороший, - сказала она, почесывая его лоб. - Придется тебе немного поработать сегодня.
Она застегнула на нём кожаную упряжь, в которой он работал на плотницком дворе, таская брёвна, и утешила парой морковок.
- Инни, Пачу! - весело воскликнула она, трогая его пятками, и он, прядая ушами, прошёл мимо фонаря в подворотне и вышел в серебристую осеннюю лунную ночь.
Над травой поднимался негустой туман. Их с Пачу дыхание тоже создавало облачка пара, и какое-то время она ехала, чутко вслушиваясь в тишину, очарованная невесомостью крошечных капелек воды в холодном остром воздухе. Глаза быстро привыкли к темноте, она казалась уже не такой густой. Пачу шагал, но Аяне было недостаточно этой скорости, и она подняла его в спокойную рысь, удивительно плавную для его огромного тела. Дорога неширокой светлой лентой ложилась под его ноги, и справа тихонько плескалась река, качая на волнах отражения лунного света.
Она оставила Пачу на берегу Фно, в том месте, где он всегда терпеливо дожидался их с ловли крабов или сбора трав, и побежала к пляжу, уже издалека замечая огоньки на лодках. Перед обрывом были сложены в огромном количестве мешки, бочки и деревянные сундуки, и какая-то лодка шла к берегу с очередной частью груза. Аяна хотела помахать навстречу, но поняла, что вряд ли они рассмотрят её в этой темноте, и просто в ожидании ходила по берегу, пока они заходили в один из рукавов дельты и шли по нему.
- Аяна! Доброе утро! Ух, как холодно! Почему ты стоишь здесь одна? На лодке теплее! Или ты с кем-то поссорилась? - подбежала к ней Илла, вылезая из лодки.
- Нет. Я себя плохо чувствовала, и Нарто отвёз нас с Коде и Тили к мосту. Я поспала дома и поняла, что чувствую себя лучше. И пришла помочь. Вернее, приехала. Я тут с Пачу, - махнула Аяна в сторону деревни. - Утро? До рассвета ещё долго.
- Да нет, рассвет уже скоро. Они как раз успеют разгрузить корабль. Видишь, они выбрали место, куда приливы пока ещё не забираются.
- А их корабль пройдёт тут, если прилив не покроет это место? Они сказали, у них осадка четыре па.
- Ой, я в этом не разбираюсь. Я каталась туда-сюда на этой лодке, пока ты не пришла, и смотрела, как ребята загружают и разгружают её. Бедный Онто так напрягался, что я думала, у него сейчас вены на лбу полопаются. Вон, смотри, - она показала пальцем на Онто, который с тремя другими парнями тащил сундук к обрыву. - Теперь я лучше останусь с тобой, а то там скучно.
- Ой, слушай, Илла, - вспомнила Аяна внезапно, - я хотела спросить, но Анкан тогда перебил. Ты не знаешь, что это за синяк у Онто? Он упал в купальне?
- Ха... Нет! - Илла заливисто рассмеялась. - Он мне рассказал. Когда мы вышли ждать парней, Онто полез к Алгару с расспросами, чем, мол, вы там занимались, в другой части грота. Алгар не захотел отвечать, и этот мой придурочный спросил, какая ты на ощупь и понравилось ли Алгару... с тобой. Ну и тот врезал этому полудурочному. И правильно, как по мне. Не его это дело. Кто же такое спрашивает?
Аяна стояла, вглядываясь в сумерках в лицо Иллы.
- Почему он решил, что мы... что он... там... Почему?
- Аяна, ты что, маленькая? Когда совершенно голый парень уединяется с почти раздетой девушкой, чем они, по-твоему, должны заниматься? Играть в "поймай слово"?!
- Но, Илла, мы не... Нет! Как ты можешь так думать?
- Да я и не думала тебя осуждать, - хмыкнула Илла и обиженно надула пухлые губы. - Кто же осуждает за такое? Не хочешь рассказывать - не надо. Только смотри, до мартовских праздничных еще долго. Если уж решили пока ничего не говорить, так сходи к Соле за травами на всякий случай. Или не пеняй ни на кого, если к марту на тебе праздничное платье не сойдётся, - хихикнула она.
Аяна ошарашенно смотрела на неё. Она прекрасно понимала, о чём речь, но никогда ни с кем не говорила об этом так, будто это касалось и её, Аяны, тоже.
- А ты, Илла... ты... пьёшь травы? - спросила она с чувством, будто ступает на запретную и очень зыбкую тропинку в горах.
- Я? Ну конечно. Не уверена, что Онто - мой будущий муж. Да и к детям я пока не готова. - Она изобразила походку вразвалочку, обхватив руками воображаемый огромный живот. - Ко всему вот этому. Мне и так хорошо.
- Но почему ты тогда с ним? - Аяна снова ощутила, будто мокрые камешки осыпаются из-под её ноги.
- А, ты про те слухи, что я, видите ли, перебираю парней? Ой, глупости всё это. Ну было у меня их три... или четыре... ну или около того. Какая разница? Я никому ничего не обещала. Мне всего-то двадцать лет, и если я пока замуж не хочу, мне теперь вообще на мужчин не смотреть? У нас во дворе куча детворы, так что в ближайшее время своих добавлять туда я не буду. Никто и не заметит. А Онто на самом деле ничего, только очень занудный. Я пыталась его отвадить от двора, но он всё ходил, ходил... Ну я и плюнула. Всё равно никого больше на примете нет. Как появится - тогда и разберёмся. Я не хочу такие вещи решать сгоряча. Всё-таки нужно думать, прежде чем клятвы давать.
- Илла, а из какого ты двора? Я так и не спросила.
- Ой, я думала, ты знаешь. Мы совсем рядом со двором арем Тосса, ходим и на его двор, и к столярам. Лично я ходила к Нети и к Соле, но очень хотела наконец заняться своими ароматными маслами, и на болотах собрала много полезного для этого дела. Я тоже хочу задать вопрос. Тебе же, наверное, лет семнадцать?
- Почти. Я родилась зимой.
- Просто ты так краснеешь и мнёшься, когда мы говорим на эти темы, что мне самой становится как-то неловко, понимаешь? Это как-то даже удивительно, - рассмеялась она, - с учётом того, что в вашем дворе травница, к которой женщины приходят за травами... на разные случаи жизни. И, насколько я знаю, у тебя кроме Нэни есть ещё одна сестра. Неужели вы с ними не обсуждали это всё? - Она помахала перед собой ладонью. - Не хихикали вечерами в девичьей спальне?
- Ну, Олеми не очень любила эти разговоры. Нэни нравился один мальчик, когда ей было всего.. дай подумать... Девять или десять. Они ходили за ручку и дарили друг другу самодельные игрушки. Мне тогда это было непонятно, а Олеми была занята учёбой. Она всё время проводила над учебными книгами или книгами для записей, тренировалась писать красиво и аккуратно. Нэни как-то подошла к ней, но Олеми фыркнула и сказала, что ей это совершенно не интересно, и чтобы Нэни нашла другие свободные уши. А года через четыре года Олеми встретила Арке и сразу ушла жить к нему. С Нэни мы так и не разговаривали. Если честно, я иногда не могу понять: правда ли я такая наивная и глупая? Или я такая, потому что все меня называли наивной и глупой, и я уже не умею по-другому?
Илла нахмурилась, потом пожала плечами и улыбнулась.
- Я не знаю. Наверное, тебе стоит просто прислушиваться к себе? Так проще находить ответы на такие сложные вопросы. Смотри, это лодка Нарто?
- Похоже. Пока мы говорили с тобой, начало светать. Илла, ты пойдёшь в деревню?
- Да, я просто не хотела идти ночью одна вдоль реки. Я боюсь речных духов.
- Тили тоже боится, - сказала Аяна, вспомнив подругу.
- А ты не боишься? - спросила Илла, переводя взгляд со светлеющего над морем неба на Аяну.
- Знаешь, я иногда думаю - что их бояться? Мы правильно живём, не портим то, что вокруг, оставляем луга и поля под ветром и под скотом, не истребляем зайцев и кабанов, даже руды и соли добываем ровно столько, сколько нужно, и ни крупинкой больше. Мы оставляем подсолнухи для птиц и куски соли в лесу для оленей. Духам не на что злиться. Но я недавно видела... - Аяна запнулась. - Видела, что может сотворить обычный живой человек с другим живым человеком просто по глупой ревности, и вот это было действительно страшно. Это я видела своими глазами. Но я не знаю никого, кто знал бы кого-то, встречавшего речных духов. Тут скорее можно встретить кабана, забредшего из верховий, - рассмеялась она.
- Ты совершенно точно не глупая, - сказала вдруг Илла. - Да, немного простодушная, но это временно, знаешь... Но на глупую ты точно не похожа. Наверное, просто ты ещё маленькая, - улыбнулась она. - Но это ведь тоже временно.
8. Сапог, звезда и туман
- Айи! - Алгар бежал к ним вдоль реки. - Я думал, Нарто отвёз тебя домой! Здравствуй, Илла.
- Пусть наступающий день будет нам во благо! Алгар, Аяна, я пойду домой. До встречи!
Она ушла, подмигнув Аяне так, чтобы Алгар не видел.
- Ты приехала верхом? - Алгар оглянулся.
- Да. Пачу стоит у реки.
- Мы закончили перевозить грузы. Наша лодка привезла последние мешки. У них там такая удобная штука на борту! Прямо как наша лебёдка, только гораздо больше. Восемь матросов крутят её, трос наматывается и поднимает груз. Они пользуются ею для поднятия якоря.
- И что теперь?
- Теперь мы отвезем всех на берег и оставим тут, кроме людей, что останутся на "Фидиндо" на всякий случай. Девушки пойдут в деревню, кроме одной, она убежала ночью вдоль реки, как только мы причалили к пляжу.
- Кто это?
- Пасси. Думаю, она уже дома. Остальные не захотели идти в темноте и ходили с нами туда-сюда на лодках. Всё, Айи, мне нужно идти. Корабль должен зайти в этот рукав устья по самой высокой воде. Это одно из мелких мест на пути, - показал он пальцем в сторону одного из рукавов, на которые разделялось устье Фно на пляже. - Рыбаки сказали, возможно, в течение одного-двух дней снова будет шторм. Если это случится, "Фидиндо" вряд ли удастся спасти. Сейчас Анкан разбудит Ани, она сойдёт на берег, и мы потащим корабль.
Ани уже шла к ним, сонная и немного недовольная, как и другие девушки, которые провели ночь в лодках.
- Утречко! Алгар, ты уже уходишь?
- Да, скоро увидимся, Ани! - крикнул он, и лодка отправилась обратно к кораблю.
- Ты давно тут, Аяна? Тебя же отвезли к мосту? - Ани куталась в шерстяное одеяло.
- Да, я приехала верхом и немного поболтала с Иллой, а потом она ушла домой. Ты тоже собираешься?
- Не-ет. Я пока останусь здесь и подожду других девушек. Уже не так темно, а я, если честно, я мечтаю наконец посмотреть на этих моряков.
Аяна спокойно кивнула, но через несколько мгновений вспомнила кое-какие разговоры, и, еле сдерживая смех, повернулась к Ани, двигая бровями вверх-вниз.
- Аяна! - Ани расхохоталась. - Я не такая!
Она смеялась, но улыбка постепенно сошла с её лица, она слегка нахмурилась и, потирая подбородок, задумчиво протянула:
- Хотя...
На этот раз они смеялись ещё громче.
Лодки одна за другой подходили к берегу, высаживая людей, и отправлялись обратно, и вот наконец все деревенские собрались на берегу. Девушки позёвывали, потирая ладонями сонные лица, распускали волосы, расчёсывали их гребнями, переплетали косы, тихонько переговариваясь, а парни, разгоряченные разгрузкой, в которой участвовали, наоборот, уже вполне проснулись и выглядели бодро, смеялись и подшучивали над сонными девчонками. Все немного волновались в ожидании высадки людей с корабля, и Аяна тоже заразилась этим волнением и стояла, покусывая нижнюю губу.
Лодки возвращались. Люди с "Фидиндо", заросшие, усталые, но счастливые, спрыгивали прямо в воду и неверными шагами выходили на берег, падали на колени, ощупывая песок, будто не веря в то, что видят его наяву , обнимались, и даже, похоже, плакали от счастья. Лодки привозили ещё моряков, они подбегали, пошатываясь, к товарищам, обнимали их и хлопали по плечам. Кто-то даже пускался в пляс, а кто-то, наоборот, ложился на холодный влажный утренний песок, раскинув руки, будто пытаясь обнять землю.
Аяна почувствовала острую жалость к этим людям, которые чуть не потеряли надежду, и неловко покосилась на Ани, но та тоже с сочувствием смотрела на моряков, прикрыв рот ладонью, а они тем временем поднимались с песка и направлялись к своим спасителям.
Лучи солнца выглянули из-за горизонта, освещая лица деревенских парней и девушек, и шедшие к ним замедлили шаг, потом и вовсе остановились в десятке па от них.
Наступила тишина.
- Чёрт меня дери, да вы же все... одинаковые! - хрипло пробормотал наконец один из моряков, по-видимому, облекая в слова мысли своих друзей, но в рассветной тишине эти слова расслышали все.
Аяна, Ани и остальные медленно и с изумлением начали переглядываться.
Три с лишним десятка молодых парней и девушек в светлых рубахах и крашеных полотняных штанах, волосы цвета очёсанной златки или спелых колосьев авены, у кого-то потемнее, чуть более пепельные, у кого-то русые, чуть светлее. Глаза у всех серые, голубые или зеленые, или серо-зелёные, или серо-голубые... На всех - и на парнях, и на девушках - стёганые куртки или безрукавки, крашеные или расшитые бусинами либо нитками по рукавам. Все подсвечены рассветным солнцем, румянящим их свежие, юные лица.
Кто-то из девушек робко хихикнул. На пару мгновений воцарилась тишина, и все деревенские разом расхохотались. Прибывшие с "Фидиндо" переглянулись и тоже рассмеялись, сначала немного насторожённо, но искреннее веселье встречающих в конце концов заразило и их.
- Мы не такие похожие, как вам может показаться, - сказал кто-то из толпы. - Но вот вы точно все разные, примерно как сапог, звезда и туман.
Это было истинной правдой. Те, кто стояли перед Аяной и остальными деревенскими на берегу, были настолько различны между собой ростом, сложением, цветом кожи и волос, что аж оторопь брала. Особенно взгляд Аяны привлекла чья-то голова, такая рыжая, что в рассветном солнце казалось, будто на ней разгорается пожар.
За обрывом послышался глухой перестук копыт. Аяна обернулась.
- Арем Тосс, доброго утра, пусть он будет нам на благо! - деревенские уважительно кивали старейшине, который на рыжей кобылке выехал в сопровождении Миира из-за обрыва.
Арем Тосс спешился, оглядывая прибывших, которые с уважением кланялись ему, следуя примеру остальных.
- Добро пожаловать в долину Фно, - сказал он громко. - Меня зовут арем Тосс. Мне рассказали о вас, вашем корабле и грузе. Я даю вам слово старейшины, что мы сделаем всё возможное, чтобы вы вернулись домой целыми и невредимыми. Теперь мне нужно поговорить с вашими старшими. Прошу вас, представьтесь, нам нужно обсудить некоторые детали.
- А их тут нет, - сказал один из моряков. - Капитан Эрлант на корабле, он болен. Его помощник погиб в шторм. А казначей и навигатор остались на "Фидиндо", потому что он принадлежит их роду.
Арем Тосс кивнул.
- Спасибо. Тогда подождём их.
9. Ни замков, ни ключей
- Пошёл, родимый, по речке, - отдуваясь, сказал широкоплечий матрос. Он шёл рядом с Аяной, которая вела Пачу за ошейник. - Знатная у тебя зверюга, девочка. Это что за зверь такой?
- Это лошадка, Сайделл! Ты что, не слышал? - хмыкнул другой, с худым, осунувшимся лицом.
- Да уж, лошадка! Она размером со слона! Лошадка... - Сайделл был в восторге от Пачу, он прямо-таки любовался, как напрягаются его мощные мышцы под пятнистой серой шкурой. - Две таких лошадки - и мы тут вообще были бы не нужны. Особенно ты, Аталаме.
Идущие чуть позади рассмеялись.
- Не надо шутить надо мной, - посоветовал Аталаме. - Смотрите, вот отъемся и устрою вам головомойку. Как тебя зовут, кирья? - посмотрел он на Аяну. - У вас тут хорошо кормят приличных работников?
- Я Аяна. Да, наша долина плодородна. Мы уже закончили осенние работы и съездили на болота за целебной ягодой и жирной рыбой с нежным красным мясом. Наши кладовые полны овощей, рыбы, зерна, а в погребах в горах зреют сыры и вялится мясо. У нас хорошо кормят справных работников, так что вам не за что переживать.
- Остановись, кирья Аяна, а то я захлебнусь слюной, - сказал кто-то сзади. - Мы слишком долго питались плесневелыми галетами и сухим вонючим мясом. Ваша каша с красной рыбой, которой вы угостили нас в море, была, пожалуй, самым вкусным блюдом в моей жизни... после лепёшек с яйцами, которые печет моя ненаглядная Рутелда.
Арем Тосс и Воло с Кондой поравнялись с ними.
- Всё проходит так гладко, что невольно начинаешь ждать подвоха, - сказал Конда, обращаясь к своим людям. - Кир Тосс сказал, что река не делает резких поворотов, поэтому, надеюсь, обойдется без неприятных неожиданностей. За нами идут налегке ещё пять человек, они сменят вас на середине пути.
- Кир Конда, эта лошадка делает всю работу за нас, - сказал Сайделл. - мы вряд ли сильно устанем. Дорога тут такая ровная, идти одно удовольствие.
- В любом случае, рыбаков на том берегу на середине пути тоже ждёт смена. Если решишь тянуть дальше - скажи об этом сменщику.
- Да нет, пожалуй, мы воспользуемся возможностью отдохнуть, - усмехнулся Сайделл. - Я что-то погорячился.
- Вот и хорошо, - сказал арем Тосс. - Конда, Воло, нам надо обсудить размещение ваших людей. Мы хотели поселить вас всех в общем дворе, но ни в одном из них нет подходящих условий. Миир, подойди сюда, пожалуйста. Расскажи, как обстоят дела со свободными теплыми комнатами.
Миир вынул из кармана очки и листок с записями. Он надел очки на нос и сразу показался Аяне очень взрослым и очень серьёзным, если, конечно, не считать следов драки на лице.
- Когда нам сказали, что вас больше трёх десятков, я послал мальчишек во дворы, ближайшие к мосту, с наказом спросить о свободных помещениях. Они обошли всех. У рыбаков есть свободные теплые комнаты. Нарто готов принять четверых, Верн - троих. У Дарена есть одна свободная кровать. Далее, в доме Лодаса нам отказали, потому что у них две взрослые незамужние дочери, и они, по их словам, "опасаются".
- Кир Миир, позволь прервать тебя, - сказал Воло. - Я понял сомнения ваших людей, и хочу в упреждение развеять возможные ваши. Я хотел бы пролить свет на то, кто входит в состав нашей команды. Мой дядя - человек самых строгих правил. Он многие годы снаряжает суда в разные части света, и никогда не набирал случайных, ненадёжных или опасных людей. Все наши люди, включая даже самых юных членов команды, - прошедшие подготовку, образованные, умеющие читать и писать, строго следующие заповедям добра и совести. Они преданы своему делу, и одни работают на моего дядю не первый десяток лет, а другие - их родственники или родственники друзей моего дяди. За пятнадцать лет, что я хожу на "Фидиндо", у нас было крайне мало замен в составе команды. У некоторых из нас дома большие семьи, кого-то ждёт невеста, кого-то - родители. И, конечно, мы приносили друг другу клятвы верности.