Звон будильника, как раскат грома среди ясного неба сновидений. Спать, боже, как хочется спать! Еще хоть пять секунд глубокого, всепоглощающего сна! И тишины, и темноты! Но все, все хватит! Пора брать себя в руки, руки в ноги - нас ждут великие дела!
Одним движением вставляем вилку тройника в розетку. Все, самое страшное - позади. Уже включен свет, уже играет радио - теперь притворяться спящей поздно. Одеяло откинуто. Босые ноги осторожно прижимаются кончиками пальцев к полу.
И Наташа решительно встает.
Теперь в ванную. Хватит себя жалеть - забудь про горячую воду. Холодный, только обжигающе холодный душ. Жесткое полотенце. Опять голые ноги по полу. Где тапки, черт подери?
Чайник. Такой пузатый и важный, будто кичится своим историческим прошлым перед электрическими собратьями. Глупый, нашел, чем гордиться.
Наташа подошла к окну, приоткрыла пеструю кухонную занавеску. Пурга.
Вот и пришла зима в наш город. Холодный ветер завывает подобно голодному зверю, грозя все и всех разорвать на своем пути. Швыряя в лицо случайным прохожим даже не снег - маленькие крупинки льда, острый хрусталь града. Нет, такая зима не навевает мыслей о тепле и уюте зимних праздников, мягкости природного сна и веселых играх в снежки с неизменной лепкой снеговиков и их снежных баб. Такая зима гонит в дом, под спасительную крышу, за защиту стен. В тепло, где можно укрыться от беды, спастись от непогоды.
Брр.
Как не хочется куда-то идти. Сидеть бы и дальше дома, пить горячий кофе, можно даже с коньяком. Завернуться в теплый и колючий плед. Не надо ни телевизора, ни (особенно!) телефона. Просто сидеть и думать. Сочинять сказки, например, или стихи.
Свисток чайника вывел Наташу из глубокого раздумья. Она быстро одернула занавеску: лучше не видеть что там за окном, до поры до времени.
Чашка обжигающего кофе. Что еще надо для счастья? Подумала и добавила пару бутербродов. Счастье стало более полным.
Скинув полотенце, она, наконец, влезла в джинсы. С редким упорством привела в порядок лохматую шевелюру. Короткие жесткие волосы имели дурную привычку складываться в невероятные фигуры за ночь. Так, теперь лицо. Ой, как она ненавидит малеваться по утрам. И дням. И вечерам.
"А она это обожает", - пришло вдруг в голову. Насколько они все-таки разные. Катерина никогда не позволила бы так издеваться над своим телом. "Ты бы еще зарядку делала!", - обязательно сказала бы она. "Сова" до корней волос, провалялась бы до обеда. Пальчиком умыла глаза. А, увидев погоду за окном, вообще вернулась бы в кровать.
После таких мыслей Наташа, с еще большим остервенением, продолжила раскрашивать лицо. Затем, повинуясь внезапному озорному порыву, скорчила себе рожу - послушное зеркало отразило безобразие.
Девушка медленно подняла руку, и провела пальцем по зеркальной поверхности...
- Какая холодная, когда не живая...
Мы идентичны только на первый взгляд.
Наташа прищурилась, вглядываясь в отражение.
Все, теперь она точно опоздает.
На дробный перестук ее каблучков по лестнице среагировала соседка, женщина пенсионного возраста. Из тех, кто обычно сидят у подъезда и "промывают косточки" всем мимо проходящим.
Сегодня холодно. Но есть чудесное изобретение человечества: телефон. Женщина прижалась подслеповатым глазом к замочной скважине. Ничего толком, конечно, не увидела. Жаль, глазка нет! Непутевый внук все обещает врезать, да так и не соберется.
Телефон зазвонил секунд через семь.
- Ну что, твоя ушла на работу?
- Ушла, миленька, ушла. Опять, словно пацан, одетая. И прическа стрижена, и штаны все эти сплошные. И рюкзак!
- Рюкзак?!
- Он, окаянный. Ну, скажи, Никитична, кто таку замуж-то возьмет? А ведь уж двадцать пять годков! Детишек пора рожать, да щи с кашами варить.
- Твоя правда, Любушка. Мы, в ее годы, али все замуж повыходили, али уж косу носили до пят, да молодого ждали.
- А ведь глянь на сестру-то ееную. Катьку. Вот уж дама. Расфуфырена, накрашена, одета. Но зато мужиков - в очередь, хоть метлой мети.
- Да ты на сестру-то не ссылайся. Стерва она, да и на мужиков этих охоча. Ей-но то что? Хоть женатый, хоть холостой - все едино. По мне, так Наташенька лучше. Ей на них...
- Так ведь карьеру делает. Ну что за бабы пошли? Что не плюнь, то карьеристки ихние, или гулящие какие.
- Твоя правда...
В офис Наташа не опоздала, но ворвалась, словно ураган, смущая энергичным видом еще сонных коллег. Ей нравилось постоянно находиться в состоянии работающего двигателя. Бегать с широко открытыми глазами, постоянно жить в ритме сумасшедшего тайфуна. Главное: продержаться до конца рабочего дня. Порой удается, даже без усилий, но все реже и реже. Ну а в метро, на пути домой, накатывает состояние усталости и какой-то апатии. А сколько еще надо сделать дома! На все всегда не хватало времени - хотелось раздвоиться, чтобы успеть. Хотелось бы...
Время, как мало времени!
Твое время истекает, сыплется подобно песку.
Перед завершением рабочего дня Наташу пригласил к себе непосредственный начальник. Долго вещал что-то про улучшение качества продукции, к которой Наташа вообще по сути своей должности не относилась. Зато ее габариты были самым тщательным образом изучены, местами, что позволяла обстановка и дружеские жесты, ощупаны. Наконец, устав от тонких, и не очень, намеков шефа, Наташа, уже в который раз, расставила все точки над "i". Не обошлось и без грубостей, но что поделать, характер такой. Дверь ничуть не пострадала от сильного хлопка за спиной - и ладно.
- Какая, все-таки у нее приятная сестра! Катенька. Вот это настоящая женщина, а не вздорная девчонка, не способная видеть собственные перспективы, - в очередной раз подумал начальник, оставшись в кабинете один. Он всегда думал вслух. Так было значительно легче.
Я даю мужчинам любовь, потому что у меня ее много. Хватит на всех.
Забежав по пути в пару магазинов, Наташа тащила тяжелый рюкзак с продуктами. Есть хотелось зверски, но еще больше - придти и рухнуть на коврике в коридоре. Холод обжигал горло и нос. Пальцы заледенели. Мелкие лезвия льдинок резали незащищенную кожу лица. Кроме этого, под ногами притаился еще один злобный и подлый враг, припорошенный снегом.
Лед.
Нога могла поехать в любой (неподходящий, как всегда) момент.
Девушка старалась сосредоточить все свое внимание на правильном дыхании и постановке каждого шага, когда сквозь пургу до нее донесся чей-то голос. И почти сразу же уверенная рука подхватила ее при попытке упасть. Наташа повернула голову и сквозь залепленные ресницы увидела коллегу по работе - вечно рассеянного Николая, которого ненароком подкармливала женская половина отдела. За интеллигентный вид, наверное.
- Как я рад вас видеть! - более забавного приветствия Наташа и представить себе не смогла.
- Да виделись уже сегодня и не один раз. - Хмыкнула девушка, но смягчила тон, глядя как смутился нежданный провожатый, - я тоже рада. Особенно, если часть этих продуктов перекочует на сильные мужские плечи.
Намек был понят, и идти Наташе стало гораздо легче - под руку с Николаем. Вскоре они добрались до нужного дома, подъезда, и даже квартиры. Теперь выгонять провожатого без чашки чая было бы верхом неприличия.
Осталось недолго.
Они сидели на кухне, согреваясь от уличного кошмара. Кухонные занавески; разделочные доски, раскрашенные цветами; яркий абажур под низким потолком; две рюмочки коньяка и дольки лимона, посыпанные сахаром... Незаметные по одиночке мелочи сотворили непередаваемо уютную атмосферу. Настолько, что беседа людей невольно перетекла в воспоминания. О детстве, о лучших временах, об отголосках и осколках маленького человеческого счастья. Прямо здесь, прямо сейчас, они понимали друг друга как никогда. Как никто.
Постепенно разговор утих сам собой. Слова стали такими ненужными. Молчание говорило лучше любых слов, и было не в тягость. Наташа внутренне напряглась, когда поняла что должно произойти. Они оба поняли это.
Ну что же ты медлишь? Ты же не выгонишь его сейчас в этот холод?
- Слишком поздно... - проговорила девушка вслух, скорее для себя. - Уже все слишком поздно...
- О чем ты?
- Поздно. Тебе пора. - Теперь она смотрела ему прямо в глаза. И обращалась тоже к нему, решительно и безнадежно. - Пойдем, я закрою за тобой.
- Хорошо, - Николай выглядел более, чем растерянным. Он поднялся, в последний раз окинул помещение взглядом. Сейчас оно казалось раем, из которого его изгоняли. - Идем.
Когда дверь за ним закрылась, Наташа в сердцах топнула ногой, прогоняя глупые мечты. Расслабилась. Поддалась влиянию момента. Совсем забыла о времени и обстоятельствах. Она снова, уже в который раз подошла к зеркалу и коснулась лбом его холодной поверхности.
Время пришло. Я иду.
Наташа подняла голову и всмотрелась в отражение. Легкое головокружение. Глаза заволок туман, сквозь который поверх родного выступал новый, искаженный образ. Все те же короткие волосы, та же фигура и одежда. Вот только манера держаться, даже стоять, совершенно другая. И выражение лица со знакомыми до боли чертами - чужое. Взгляд пронзительный, насмешливый. В уголках губ затаилась улыбка.
Здравствуй, сестра.
- Здравствуй. Твое время настало. Я ухожу.
Момент, когда они меняются местами не заметен постороннему взгляду, словно его и не существует. Однако, факт на лицо. Девушка, стоящая у зеркала, ведет себя иначе своей предшественницы. Другие жесты, пластика, движения. Теперь она улыбается. Уверенно и обольстительно.
Как долго она ждала! Сколько дел, сколько желаний! В этот раз неудачный сезон. Ужасная погода. Но ничего, посидим дома. На работу наплевать, а все остальные и сами придут. Надо снова отрастить волосы. Где-то в шкатулке была ее бижутерия. И косметика. Ага, нашла.
Катерина подкрашивала глаза и думала об ухажере Наташи, Николае. Какой-то он серый, невзрачный. Хотя для начала сойдет. Интересно, кто понравится ему теперь?