Аннотация: Окончание этой душещипательной истории. *хлюп* Продолжение, к сожалению, последует.
Глава двадцать первая
1
Совет в этот раз заседал без герцога Виннерина, тем не менее, слова королю не дали. Он и не рвался: гостем совета был сухой, высокий человек с седыми висками и неприятного оттенка светло-карими глазами - посол Предгорского княжества в Минаве. Новый посол, как объяснил Рису секретарь совета. Куда делся старый, никто объяснять не стал.
Речь, как и следовало ожидать, шла о княжне Никте Валериа, любимой дочери князя Антониса Валериа рода Геллен. Даже молодой король в состоянии был сообразить, чем грозит Минаве это убийство. Скандалом, если не войной. Вполне понятно внезапно появившееся желание сбежать отсюда в спальню, зарыться под одеяло и не появляться недели две, пока все не уладится. Прежде найти того, кто все уладит. Рис сидел, молчал и терпел. Бокал вина, поданный слугой в парчовой ливрее, остался нетронут, но зато рука, стискивающая его, побелела в тон знаменитому "предгорскому молочному". Рис поймал себя на мысли, что если бы у трона сейчас стоял Никс, наклонив голову к плечу и едва заметно ухмыляясь, стало бы легче. Этот если и бьет, то в лицо.
"Признайся, что дело не в этом", - со вздохом сказал себе король и ехидно добавил, - "котенок..."
На свою удачу Никса она нашел у дверей в зал совета. Юноша сидел в нише окна, полускрытый тяжелой бархатной шторой, и, как будто, прятался. Увидев короля, он облегченно выдохнул.
- Что-то случилось? - спросил Рис.
- Нет, сир, - покачал головой Никс.
Король естественно не поверил, но предпочел не допытываться. В данном случае лучше лишний раз помолчать.
А потом Никс возмутительнийшим образом запихнул своего короля в карету - сам Рис предпочел бы путешествовать верхом - забрался сам и велел кучеру гнать в сторону границы с пустыней, к монастырю. И вышло это ничуть не хуже, чем у Дорнгейл.
- Мы от чего-то бежим? - спросил Рис.
- Нет, сир, - вновь ответил Никс и отвернулся к окну.
Пейзаж успел смениться несколько раз - город, пригород, небольшой лесок, возделанные поля, - прежде чем Никс заговорил, не отрывая глаз от окошка.
- Вам стоит попросить убежища у настоятельницы. Мать Урания - идеальная кандидатура для защиты преследуемого короля.
- А меня преследуют? - удивился Рис.
- Вас уже несколько раз пытались убить, сир. Герцогу удалось разлучить вас с самой сильной - физически - вашей союзницей...
- Не напоминай, - поморщился король.
- Мэтр Мервалдис пытался открыто давить на вас, - невозмутимо продолжил Никс. - Если вы хотите распустить Орден Часа, вам непременно нужна поддержка настоятельницы Пустынной обители. Мать Урания и мэтр Мервалдис ненавидят друг друга много лет.
- Ты с ней знаком? Кстати, а поесть ничего нет? - поинтересовался король, не меняя интонации. Забрался с ногами на скамеечку, уложенную подушками.
Никс хмыкнул, вытащил из-под своей скамьи корзину и начал выкладывать перед королем свертки, баночки и небольшие бутылки. Увидев среди них "предгорское молочное", Рис скривился. В свертках оказались совершенно банальные бутерброды, холодные куски какой-то птицы в специях (слабое утешение в остутсвии соли) и крупные ломти двух или трух разных пирогов.
- Госпожа Урания однажды навещалавашего отца, сир, и снизошла до благословения. Она не одобряла увлечения вашего отца... в какой-то мере, - Никс скривился, - но к нам отнеслась с пониманием. Где-то у меня валяется монетка, которую она дала.
- Валяется, - хмыкнул король с набитым ртом. - И что она из себя представляет?
- Очень... хозяйственная особа. Не могу сказать, как насчет служения Богу, но монастырь она содержит в идеальном порядке, - Никс тоже забрался с ногами на лавку и подпер подбородок обеими руками. - Они всегда лояльны власти. И они не участвуют в политических играх. Это определенно нравиться вашему дяде.
- И ты...
- И он не обращает на монастырь никакого внимания, мой король, - Никс улыбнулся уголком губ. - Ночевать мы будем на обычном постоялом дворе, господин. Мне кажется опасным пользоваться путевыми дворцами, они охраняются так же бездарно, как и Сумон.
Рис просто кивнул. Остаток пути до гостиницы они проделали в молчании.
2
Пустыня начиналась не так уж далеко от столицы. Из окна второго этажа уже были видны далекие валы песка на горизонте, но перед этим еще нужно было преодолеть достаточно неприятный каменистый участок, где карету будет нещадно трясти. Рис опустил потрепанную штору и прижался спиной к стене. Короля совсем не тянуло в монастырь,куда в свое время сунули его матушку. Скорее всего виной был банальный страх.
- Боитесь, что она вас не узнает, мой король? - лениво спросил Никс не раскрывая глаз. Он с удобством устроился на одной из узких жестких кушеток, закинув руки за голову.
- Нет, - чересчур поспешно буркнул Рис, вновь отворачиваясь к окну. - Мне не нравится... Дот совсем близко.
- Да, сир, - кивнул Никс. Позы он не поменял, но она стала ощутимо напряженее.
- Надеюсь, мы его объедем...
- Я не повез бы моего повелителя через ярмарку... монстров, - с жаром уверил Никс и наконец сел. Челка упала ему на глаза, скрывая взгляд, и сказать, насмехается он, или нет, было невозможно.
Рис в который раз хмыкнул при слове "повелитель". Стоило лечь спать, но что-то неуловимо беспокоило.
- Все в порядке, - Никс внезапно оказался рядом и положил руку на плечо молодого короля. - Поверьте, вам нечего волноваться.
- Ну конечно! - буркнул Рис, сбросил руку и рухнул на кровать.
Не привычная к подобным издевательствам лежанка жалобно застонала. Ударив по ней кулаком, и отбив руку, Рис немного успокоился. Он ехал в пустыню с человеком, которому едва ли мог доверять на самом деле, и про которого ровным счетом ничего не знал, с сомнительной охраной и - главное - без Дорнгейл, вытащившей его из великого множества неприятностей. Стало даже немного стыдно за то, что он на нее наорал. В конце концов, у всех есть неоспоримое право на личную жизнь. Даже у красивых женщин.
-Надеюсь, Дорнгейл не отправится за нами в погоню, - заметил Никс, занятый тушением трех оплавленных чадащих свечей. - Здесь заблудится и непогрешимая госпожа Шин.
- Ш-шин?! - выдохнул король.
Никс резко развернулся, не выпуская из рук последней свечи. Вид у него был ошарашенный.
- Только не говори, что ты не знал! И как ты умудрился до сих пор выживать... мой король?
- Я только слышал об этой семье... - протянул Рис.
Никс осторожно подвинул табурет поближе к королевской кровати и задул последнюю свечу. Комната погрузилась в полумрак.
- Шин - самые известные наемные убийцы на континенте. Хотя их род существует всего двести лет. Ходят легенды, что они владеют магией. У госпожи Дорнгейл на пальце родовое кольцо. Я думал, вы знаете, с кем связались.
- Мы познакомились совершенно случайно, - вздохнул король. - Что ж, мне теперь и ей еще перестать доверять?
- Я вам этого вовсе не предлагаю, сир.
Зашуршала ткань, потом скрипнула соседняя кровать.
- Тебе она не нравится? - спросил Рис. Уточнил, - Дорн.
- Я кажется уже говорил вам, сир - я ее боюсь.
- Рис, - устало поправил король, закрывая глаза.
3
Уже к середине следующего дня им удалось объехать стороной Дот и оказаться на просторах соляной пустыни. Кристалики соли и песка поскрипывали под колесами экипажа, Рис бесцельно пялился в окно и с унынием подсчитывал проплывающие мимо барханы. Никс, забравшись с ногами на сиденье, перечитывал свитки Хроник.
- Мой король, я нашел кое что интересное... - сказал он наконец.
Рис отвернулся от окошка, задернул занавеси, благо смотреть было не на что, и уставился на своего спутника.
- Адаэзе... помните, об этом говорили монахи? - Никс, стараясь не поднимать голову на короля, зашуршал бумагами. - Судя по всему, это очень древняя легенда об Истинной королеве, имеющей дело со смертью. Что-то вроде того, что становясь невестой смерти, Адаэзе отвечает за благополучие страны.
Никс некоторое время вглядывался в потускневшие чернила.
- Адаэзе переводиться, как "дочь короля" с какого-то очень длинного языка. Также тут упоминается Адаэзе Ариса, основательница, между прочим, Пустынной обители, у которую мы с вами направляемся.
Рис вздрогнул.
- И что еще? Зачем Ордену эта самая "королевская дочь", или как там ее?
- Непонятно... - протянул Никс. - Тут только обрывки легенды. Возможно, в монастыре нам смогут рассказать больше?
Рис пожал плечами.
Карета миновала соляную пустыню, начались обычные для Минавы лиловые пески, потом небольшой оазис, заросший странными растениями, напомнившими королю ниппонские сосны. Наконец из-за горизонта выплыли выложенные из розового и лилового песчанника стены Пустынной обители.
- Как сахарные! - восхищенно воскликнул Рис.
Никс пожал плечами.
- У них там много всяких чудес. Огромные стеклянные окна - какая-то забытая технология. Сундуки долбленые из огромных глыб магнитита.
- Врешь! - хмыкнул Рис. - Магнетит расколется, стоит только к нему молотком прикоснуться. Я видел.
- Говорю же, сир - чудеса, - спокойно ответил Никс, возвращаясь к своим свиткам.
Глава двадцать вторая
1
Мать-настоятельница встретила высочайшего гостя в небольшой уютной комнате, стены которой скрывались за гобеленами. Небрежно указав на них, мать Урания улыбнулась:
- Мы иногда позволяем себе этот грех - устроить свое жилище с удобством. Мы здесь, в песках, так скучаем по зелени.
- А зачем вам арбалетчицы на стенах, матушка? - поинтересовался Рис, выглядывая в узкое окошко.
- Гарони, - коротко ответила монахиня. - Они кочуют так близко от нас, и несколько раз пытались напасть на обитель. Вы же знаете этих нечистивцев...
Ее голос дрогнул.
- Поедать собственных соплеменниц! Это отвратительно!
Рис повернулся к ней. Матушка Урания подавляла своей величественностью, холодностью и почти не скрываемой экзальтированностью. И королю она вовсе не нравилась.
- Могу ли я увидеть свою мать? - спросил он, вновь переводя взгляд в окно. Арбалетчицы как раз менялись.
- Сестра Марза, я уверена, будет рада вам, Ваше Величество. Она очень часто вспоминает и вас, и вашего отца.
- Едва ли у нее остались о нем теплые воспоминания...
- Худра учит нас, что нужно прощать нашим обидчикам...
Рис пожал плечами.
- Проводите меня к ней, матушка. Я хотел бы поговорить со своей матерью в спокойной, привычной для нее обстановке. В конце концов, мы не виделись больше двадцати лет.
Мать Урания повела его длинной галереей, освященной солнцем. У одной из колонн обнаружился бледный Никс с пунцовыми щеками, который метнулся к королю, вцепился тому в руку и не отпускал до самой двери кельи старой королевы. Рис попытался выяснить, что случилось, но Никс только мотнул головой. Мать Урания сделала вид, что ничего не заметила.
После ярко освященной галереи келья показалась Рису мрачной ямой, заполненной чернотой. Спустя бесконечно долгое время он сумел разглядеть в глубине комнаты высокую женщину с светлом одеянии монахини. Выслушав тихие реплики матери Урании она вскочила на ноги и с воплем "Деточка!" кинулась к королю. Замерла в одном шаге от него.
- Ты не мой ребенок! - вскрикнула она, закрывая лицо руками. - Куда вы дели мою деточку?!
Рис пошатнулся и прижался к дверному косяку, чтобы не упасть. Старая королева, а ныне сестра Марза вновь подняла глаза на юного короля и с ненавистью повторила:
- Куда ты девал моего ребенка! Демон!
- Мадам, - выдавил Рис. - Я ваш единственный сын!
Сестра Мазра с воплем осела на пол. Рис успел отскочить и сам едва не упал, успел опереться на руку Никса и застыть. Невольная свидетельница безобразной сцены, мать-настоятельница сделала королю знак уйти и склонилась над монахиней.
Рис вышел на солнечный свет, прижался к нагретой колонне и закрыл глаза.
- Я совсем не помню матери... я даже не уверен, что это она. А она точно знает, что я не ее ребенок...
- Вы очень похожи на своего отца, сир, - тихо заметил Никс. - Ее величество... я хотел сказать, сестра Мазра ненавидит его. И переносит эту ненависть на вас.
- Знаешь, в Лизоне сейчас очень популярна одна штука, психология называется, - буркнул король. - Она меня еще там достала. Хоть ты то не лезь!
Никс опустился на невысокий парапет и откинул голову назад.
- Вам нужно поскорее совершить причащение, мой король. В конце концов, мы за этим сюда явились. И подумать о месте, где вы сможете чувствовать себя в безопасности.
- Материнская утроба? - мрачно предположил Рис.
- Невыполнимо.
Король бросил короткий взгляд на черный провал двери. Сел на парапет рядом с Никсом и зажмурился от яркого солнца.
- Мое правление начинается с убийства иностранной практически принцессы, назревающей войны и того, что меня не узнает собственная мать. Красота! Ладно, я пойду побеседую с матушкйо Уранией...
- Я буду в Скриптории, сир, - Никс вскочил на ноги и едва заметно потянулся. - Тут должнабыть история обители. Вдруг есть что-нибудь про Адаэзе Арису...
Рис вновь едва заметно вздрогнул, но кивнул и скрылся в темноте кельи.
2
В Скриптории было тихо и прохладно. Никс сидел на жесткой скамье, подперев щеку рукой и перелистывал одну за другой плотные страницы монастырской хроники. Ничего, совершенно ничего... Только хозяйственные мелочи, необходимые, конечно, но совсем не интересные королевскому наперснику. Захлопнув очередной толстый том, он обернулся на звук шагов.
Никс одним прыжком перемахнул через книжный столик и метнулся в тень шкафов. Человек в мундире остался стоять, его вмешательство и не требовалось. У шкафов обнаружилось еще трое герцогских гвардейцев.
- Никс Нарама, - ухмыльнулся предводитель. - Именем Адольфа Удебрукка, герцога Виннерина ты арестован за измену и попытку покушения на жизнь твоего короля.
Никс перестал вырываться и ошеломленно раскрыл рот. Гвардейцы воспользовались этим, чтобы скрутить ему руки за спиной.
3
Скрипторий был пуст. Рис замер на пороге, напряженно вслушиваясь в тишину. Никого, ни следа Никса. Мать Урания за его спиной неприятно улыбнулась, это можно было почувствовать кожей.
- Вашего... спутника здесь нет? Возможно он нашел более привлекательное место?
- Соменваюсь, что для Никса есть место привлекательнее библиотеки. Н-нарама, гаденыш, куда же ты делся?!
Король собрался уже броситься бежать, но его остановил голос настоятельницы.
- Нарама? - переспросила она. - Этот мальчик принадлежит к павшему княжескому роду?
Рис медленно обернулся. В этой стране обнаруживалось все больше любопытных вещей, которые он не знал.
- Я вижу, для вас это новость, ваше величество, - сладко улыбнулась настоятельница. - Семейство Нарама вот уже двести лет как уступило княжеский стол своим дальним родственникам - Геллен. Но, полагаю, они еще не отказались от мечты вернуть его обратно. Например, добившись расположения у Минавского короля.
Рис отвернулся. Нужно было как можно скорее разыскать Никса, допросить его и уехать из обители. Королю здесь все меньше и меньше нравилось.
Оказалось, что юного королевского напресника видели арбалетчицы, следящие за пустыней. Его увез отряд герцогских гвардейцев. При себе у них была бумага, дозволяющая вступить в обитель, иначе мужчин ни за что не пропустили бы в стены монастыря. Рис побледнел. Чем он мог так разозлить своего дядюшку, что тому потребовалось срывать злость на ни в чем не повинном Никсе?
Быстро оседлав первую попавшуюся лошадь - девушки-конюхи монастыря перепугались стремительно влетевшего к ним короля до полусмерти - Рис быстро помчалася через пустыню в ту сторону, где по его мнению должна была находиться Минава.
4
Герцог осторожно приоткрыл дверь и заглянул в спальню. Дорнгейл все еще спала, свернувшись под одеялом калачиком и положив под щеку обе ладони. Виннерин опустился в стоящее рядом с кроватью кресло, откинулся на спинку и развернул очередное донесение. Предгорский князь каким-то образом узнал о гибели дочери, хотя все держалось в строжайшем секрете. Предгоре, конечно, слабое государство, но и воевать Минаве сейчас совсем не с руки. Герцог вновь поднял глаза на Дорнгейл. То ли спит, то ли притворяется виртуозно. Он собрался уже начать обдумывать сложившуюся ситуацию - то ест, налить себе вина, поудобнее устроиться в кресле и полюбоваться красивой женщиной, пребывающей в редком состоянии покоя. Но в этот момент дверь распахнулась и в спальню влетел ни кто иной, как любимый и, хвала господу, единственный племянник. Сейчас Рис Удебрук мало интересовался присутсвием в спальне Дорнгейл, но был в неописуемой ярости.
- Какого дьявола! - рявкнул он. Легкие и связки юного короля порой могли порождать чудовищные звуки.
Герцог прикрыл уши руками, Дорнгейл подскочила на месте и ошалело закрутила головой.
- Какого дьявола: - Рис перешел на шипение. - Я требую объяснений!
- И что я должен объяснить? - поморщился Виннерин. - Если ты все еще возмущаешься присутсвием в моих комнатах твоей фаворитки, я действительно должен кое-что пояснить. Госпожа Шин была ранена, и я не решился оставить ее одну.
Раненая госпожа Шин наконец-то проснулась, закуталась в одеяло - для этого пришлось поднимать его с пола, и стала с интересом наблюдать за беседой родственников.
- Вы зашли слишком далеко, дядя, - холодно ответил Рис. - Не нужно прикидываться невинным, не понимающим, что происходит. Вам не идет. Если вы так хотите получить трон, извольте. Встретимся с вами в Белом Городе и решим свой спор.
Вновь хлопнула дверь. Герцог провалился глубоко в кресло и устало закрыл глаза.
- Ребенок совсем с ума сошел...
- Что произошло? - тихо спросила Дорнгейл.
- Этот глупец бросил мне вызов! И разбираться он намерен на высшем суде! Ты когда-нибудь слышала о Белом Городе?
Дорнгейл покачала головой.
- Твое счастье, - мрачно кивнул герцог. - Очень надеюсь, что этому мальчишке скрывать нечего. Иначе не я, а сам Город убъет его.
Глава двадцать третья
1
Густав Пахарь любил свою работу. Не то, чтобы него была особая склонность к садизму, возможно, если бы в детсве ему предоставили право выбора, Густав стал бы кондитером. Но нет, родившийся в семействе палачей и Мастеров пыток, мальчик пошел по стопам отца, деда, да и всех прочих родственников по отцовской линии. А еще Густав очень любил кровь - ее цвет, запах, то как она, застывая и подсыхая, стягивает кожу. Он частенько мазал свежей кровью лицо, наслаждаясь медленным высыханием тонкой липкой пленки.
Пока что крови было немного. Пока. Мальчишка держался, не кричал - вот криков Густав как раз не любил, просто лежал на столе, зажмурившись. Правая рука плетью свешивалась вниз. Кажется, Густаву удалось сломать ему и ключицу. А все-таки храбрый мальчик. И чем, интересно, он так надоел совему королю, что тот отправил паренька в подвалы? Хотя, папенька нынешнего повелителя частенько отдавал своих наложников и наложниц под кнут, а иногда и сам сек.
Досточтимый король Кормик также любил кровь и знал ей толк. Пару раз он даже пил ее, получая неземное наслаждение, если судить по выражению лица. Нет, вкус крови Густаву не нравился.
Нет, дыба тоже была неинтересна, даже если подтягивать только одну руку. Никакой крови... Только вот из рассеченного ножиком плеча натекло. Да запаха почти нет. Что бы еще предпринять? Может, к дыбе добавить кнут?
Густав поймал взгляд спокойных ореховых глаз. Мальчишка привык. Это хорошо. Хорошо, когда молчат.
Может, унгулой воспользоваться?
Густав склонился над жаровней, миниатюрными мехами раздувая огонь. Он уже взялся за рукоять "паука", когда дверь в пыточную камеру распахнулась.
Юный король, застывший на пороге, был страшен. Волосы растрепались, кулаки были стиснуты так, что ногти едва ли не впивались в ладони. Серые глаза Риса Удебрука потемнели, как грозовое небо, и сделали его удивительно похожим на старого Кормика. Густав испытал некое чувство ностальгии.
- Ваше величество, - поклонился палач.
Король переступил порог, бросил короткий взгляд на распростертого на столе Никса, потом перевел глаза на Густава. Палач сглотнул. Молодой Удебрук взял со столика "лапу", повертел ее в руках и медленно опустил на жаровню. Да, Кормику тоже нравилось вырывать куски плоти расколенными зубьями этого инструмента.
- Паучка положи, - холодно приказал Рис, наблюдая за тем, как медленно краснеет металл "лапы".
- Ваше величество? - удивился Густав.
- Унглолу положи, - повторил Рис, доставая орудие из углей. - И развяжи мальчика.
- Мой господин, он будет вырываться!
- Густав, тебе оба твоих глаза нравятся? - поинтересовался король. "Лапа" была быстро перекинута из руки в руку. - Какой меньше? Правый? Левый?
Палач метнулся к столу и принялся расстегивать ремни, удерживающие тело Никса. Юноша попытался сесть, и едва не рухнул на пол. Король отшвырнул "лапу" к стене и бросился к Никсу.
- Что?!
- Рука... - тихо пробормотал тот. - Дыба.
Король облегченно выдохнул.
- Вывих! Это даже я могу вправить. Так, вставай, пошли.
На глазах у изумленного палача Рис помог отданному для пыток мальчишке встать и осторожно повел его к двери. Уже на пороге король обернулся и выразительно окинул взглядом висящие на стенах крючья и плети. Густав почувствовал, как по спине и по лбу стекает ледяной пот.
2
Никс вскрикнул от боли и распахнул глаза. Рис деловито ощупывал плечо и цокал языком.
- Руку я тебе вправил, но ключица оказалась сломана. Тут я ничего не могу поделать... Больно?
Никс кивнул. Король спрыгнул на пол и склонился над секретером, бормоча что-то себе под нос. Потом вернулся с плотными жирными листьями в руках.
- Это сильное обезболивающее. Оно должно помочь, но тут есть одна проблема... Это наркотик, так что злоупотреблять им нельзя. Ясно?
Никс кивнул, протянул руку за листьями и тут же уронил ее. Рис оторвал кусочек лекарства и вложил в губы юноше.
- Прожевать сам сможешь, или мне тут маму-кошку изображать? Я конечно могу, но зная тебя... Тебе это точно не понравится.
Никс попытался улыбнуться и разжевал лист. На вкус он был горьковатым и слегка вяжущим, но нельзя сказать, чтобы очень уж противным.
- Я убью его, - пообщеал Рис, забираясь с ногами на кровать. - Я ему сердце вырву! Виннерин!
- Ты уверен, что это герцог? - тихо спросил Никс. Обезболевающее подействовало, но зато голова стала тяжелой и язык отказался поворачиваться. - Это... был всего лишь... человек... люди в...
Королю пришлось наклониться ближе, потому что голос Никса становился все тише.
- Люди... в форме... Вин... Виннерина. Да.
Рис пожал плечами.
- Дядя угрожал мне. И угрожал именно тем, что ты пострадаешь.
- Привык... ваш... отец любил... пытки... Кровь...
Король осторожно укутал Никса одеялом и легко коснулся его лба. Кожа была горячей, хотя юноша феноменально терпел боль. Словно ничего и не было. Только один раз вскрикнул - когда Рис вправлял ему руку в плечо.
- Дядя, возможно, не такой уж и плохой человек. Не такой, как мой отец. Но он вполне способен выбрать такой способ достижения цели.
- Вы совсем не умеете... верить... - Никс облизал губы в надежде, что это сделает их подвижнее и послушнее.
- Ну, даже ты хотел меня убить, помниться.
- Даже я... - кивнул Никс. - Я готов был выбраться отсюда... любым способом. Умереть.
- Ну и дурак! - фыркнул Рис. - Чем я тебе не угодил?
- Всем, - хмыкнул Никс. Король напрягся. - Всем угодили.
Рис хмыкнул.
- Это листики виноваты? Ты мне еще в любви признайся.
Никс прикрыл глаза.
- А не воспользоваться ли мне твоим невменяемым состоянием? Отвечай, Нарама ты, или не Нарама?
Никс не ответил. Король убедился, что юноша спит, соскользнул с кровати и подошел к окну.
Белый Город. Самое время сообразить, что же сотворил, и схватиться за голову.
Белый Город - самая живучая легенда из всех. И единственная, оказавшаяся истиной. Город высшей справедливости.
Рис провел пальцем по стеклу, извлекая неприятный скрип.
Он проиграет. Наверняка проиграет. И отказаться уже нельзя - Город все равно найдет.
Рис обернулся на кровать. Никс спал, тень от полога скрывала его лицо.
- Как глупо, вздохнул король.
3
Герцог мерял кабинет широкими шагами. Меч лежал поперек стола, ловя и отбрасывая искры от настольной лампы. Ничего глупее этот мальчишка придумать не мог? Сначала вызов в Белый Город, отказ от которого равносилен признанию собственной неправоты. Затем письмо от прегорского князя, в котором фактически объявлена война Минаве. Теперь еще эта ненормальная рыжая женщина, статуей застывшая в кресле.
- Вы убъете его, ваше королевское высочество? - спросила она, впревые титулуя герцога так официально.
- Я же сказал, если он неправ, его убьет Город. Это не арена для выяснения отношений, это вполне самостоятельный живой организм. И именно он, и никто другой решает, кто прав, а кто виноват. Виновный умирает.
- Откажись! - почти взмолилась Дорнгейл.
Виннерин тяжело оперся о столешницу.
- Я не могу. Это будет значить, что я признаю себя неправым. И тогда я умру. Мне этого как-то не очень хочется...
Дорнгейл вскочила, подбежала и вцепилась в его локоть обеими руками. Герцог повернул голову, с изумлением глядя ей в глаза.
- Ты будешь мне мстить, если он погибнет, госпожа Шин? Я узнал кольцо, не удивляйся ты так! Будешь мстить?
- Рис похож на дорогого мне человека. Я буду защищать его!
- Вот как? Муж? Любовник? - Виннерин осторожно отцепил ее руки и опустилсяна кушетку. Дорнгейл осталась стоять. - Ты не сможешь пройти дальше ворот в Город. Магнетит задержит тебя. Или убьет.
Дорнгейл сложила руки на груди и упрямо сжала губы. Было понятно - она станет искать способ пробраться в этот проклятый Город, и она его найдет. Если не найдет - создаст.
- Зачем ты приказал схватить и пытать мальчишку?
- Я?! - герцог взмахнул ресницами. Глаза его сузились. - Ваше с Рисом упрямство меня поражает. Я не стал бы отправлять Нарама к палачу даже если бы страшно разозлился на все Предгорье. Хотя сейчас у меня есть для этого превосходный повод. Его и без меня замучают и убъют. И я не желаю смерти своему племяннику. Даже если он похож на своего отца. Или на свою мать. Не делай такого лица, Дорнгейл, ты не знала этих людей. Они стоили друг друга.
Виннерин откинулся на спинку дивана. Растер немеющие ладони.
- Вероятно когда-то давно Кормик и Ирис, или как там ее сейчас? Не помню... Когда-то, наверное, они любили друг друга. Пагубная страсть Удебруков к экспериментам разрушила этот брак. Мальчики, собаки...
- У вас тоже есть эта страсть? - хмыкнула Дорнгейл.
- О да! Кактусы!
Герцог встал, потягиваясь. Бросил прощальный взгляд на меч.
- Я иду спать, достопочтенная госпожа, - он протянул руку. - Можете составить мне компанию. Ночи холодны.
- И вы пощадите Риса?
- Это не в моих силах, Дорн, - покачал головой Виннерин. - Я говорил уже. Теперь уже ничего не изменишь.
Дорнгейл коснулась его холодной ладони в некоторой неришительности. -
Двадцать четвертая глава
1
Рис осторожно коснулся кожаной рукояти меча. Он был тяжел. Не то, чтобы он был тяжел для рук молодого короля, но... Это было очень трудно с непривычки. Убегать, прятаться, бить, притаившись за углом. Наверняка. Но не выходить против кого либо один на один. Слуги, по доброте душевной, сообщили своему повелителю, что герцог упражняется с мечом почти каждый день. Это - верная смерть.
- По любому Город убъет меня, - вздохнул Рис, сжимая рукоять. - Смогу я противостоять Виннерину, или нет.
- Почему? Вы скрываете от него что-то серьезное, мой господин?
Рис обернулся. Никс сидел на подоконнике, раненная рука покоилась в узорчатом чаронском платке. Юноша внимательно наблюдал за солнечными зайчиками, разлетающимися от клинка.
- Не то чтобы, - протянул король, прислоняясь к стене. - Просто дядюшка может быть куда лучшим королем, чем я. Ну какой из меня правитель?
- Зато вы очень добрый человек, сир, - усмехнулся Никс.
Рис поднял меч к лицу и внимательно изучил клинок. Родовое оружие, с которым предки ходили на войну. Длинный, изящный, начищенный до блеска и заточенный так, что им можно перерубить летящий волос. К нему бы еще чуток умения фехтовальщика.
- Я очень давно брал в руки меч в последний раз, - вздохнул Рис. - Дорн так вообще презирает это оружие. Вот будет веселье.... Жаль, зрителей не будет.
Конечно, у его величества махать мечом получалось и вполовину не так изящно и величественно, как у дядюшки. Никс переодически фыркал, но комментарии свои держал при себе. Оно и к лучшему, - Рис в такой ситуации мог бы и голову оторвать. Наконец откровенно бысмысленная тренировка надоела Рису, он отбросил в сторону семейную реликвию и рухнул на вазон, прямо на пожухшую и пожелтевшую по осени траву.
- Не сегодня, так завтра начнется война с Предгорьем из-за убийства их княжны. А мы даже не знаем, как ее убили... Еще этот идиотский вызов. И чем я думал?
- Густава вы отменно напугали, - рассмеялся Никс.
Рис едва заметно улыбнулся.
- Дорнгейл не на моей стороне сейчас. Если честно, я не знаю, есть ли кто-нибудь вообще на моей стороне? И я не могу понять, чем ты ей так не нравишься.
- У вас паранойя, мой король, - хмыкнул Никс. - Вот вы никому и не доверяете. Кстати, если вы все-таки поднимете меч и потренируетесь еще немного, это увеличит ваши шансы на победу.
- Можно подумать, дорогой мой, ты большой в этом знаток! - фыркнул король, но все-таки поднялся и поплелся к мечу, все еще валяющемуся на камнях дворика.
- Я?! Ну что вы! - Никс негромко рассмеялся. - Я просто очень наблюдательный. Не цепляйтесь вы так за рукоять! У вас аж пальцы побелели!
Рис наградил своего неугомонного спутника разозоленным взглядом, но спорить не стал. Уже привычным стало, что не покидавший практически пределов королевских покоев Никс Нарама знает все лучше всех.
Минут через пятнадцать откровенного размахивания мечом так, словно это была дубинка, Рис взмок, разозлился и способен был только на нечленораздельную брань. Зашвырнув реликвию Удебруков в кусты, он запрыгнул в окно - Никс к тому времени уже счел за лучшее исчезнуть - и отправился на поиски кувшина вина и чего-нибудь съестного. Желательно - с солью.
Дорнгейл отловила его за локоть в одном из множества узких низких коридоров, ведущих к кухне.
- Рис...
- Чего тебе?! - король вывернулся, привалился к стене и хмуро оглядел свою давнюю, а может теперь уже и бывшую, подругу.
- Я ОЧЕНЬ волнуюсь, - вздохнула Дорнгейл, отпуская королевскую руку и также прислоняясь к стене. - Признайся честно, ты сдурел, когда пришел вызывать герцога?
- Ага, - не стал спорить Рис. - Не бойся, с твоим дорогим Виннерином ничего не случиться.
- Я за тебя боюсь, ду... дурень! - взорвалась Дорнгейл.