Аннотация: Пришло время поговорить о двойниках и музыке, о дне и ночи, о страхе перед собой и страхе потеряться Впервые на сцене: мисс Агнесс Бэлл
История
Восьмая нота
Здравый Смысл норовит захлопнуть дверь
перед носом Чуда, потому что этот гость,
стоит ему попасть в дом, невыносим.
Так и норовит перевернуть все вверх дном,
в том числе предметы хрупкие,
требующие бережного обращения.
Возьмет, да и сломает тебя мимоходом,
вытряхнет душу и, пожав плечами,
бесцеремонно последует дальше...
Дж. Кэрролл
1.
- Черт побери! - сказала мисс Агнесса Бэлл своему отражению. - Чем так плоха моя "беспросветная одинокая жизнь"?
Зеркало не ответило. Агнесса предпочла бы сейчас услышать его слова, потому что это оторвало бы ее от реальности. Пускай и ввергло бы в безумие. Мир по определению безумен. Внизу юный Блэквуд терзал фортепиано. Это должны были быть гаммы, но похоже паршивец просто колотил по клавишам. Агнесса поправила воротник блузки и стерла с губ излишки помады. Вот теперь все. И вовсе не заметно, как же ее расстроили слова матери.
А лезть в чужие дела не надо!
Агнесса спустилась в гостиную. При ее появлении юный Блэквуд выпрямился и сделал вид, что разучивает гаммы.
- Ну, молодой человек, что у нас с сонатиной?
Агнесса Бэлл нравилась себе. Беда в том, что она не нравилась другим. Даже собственные ученики ее не любили. Впрочем, дети редко любят своих учителей. Тот же случай и с жизнью. Агнессу все устраивало, других - нет. "Ожидание принца на белом коне затянулось", - говорила мама. - "Тебе уже...". Тут мать обычно резко понижала голос и заканчивала драматическим шепотом: "Тебе уже за тридцать". "Я выгляжу на месяц моложе", - фыркала Агнесса и закрывала разговор. Он был неприятен. Он обсуждал ее абсурдные недостатки. Это все равно, как жаловаться на то, что она не умеет готовить.
- Крещендо! - напомнила Агнесса Блэквуду.
Играла она лучше, чем обучала игре. Еще она чудесно пела. Она не умела общаться с людьми. Всякое устроенное знакомыми - не подругами, подруг у них не было - свидание выходило боком, и вскоре подруги угомонились. У Агнессы было пианино и певчий кенар.
- Да крещендо же!
Нет, она определенно не была создана для преподавательской работы. Для концертной, впрочем, тоже. Она сжималась, когда требовалось выступать перед публикой. Начинало ломить кости, и бешено колотилось сердце. Всего, что хотела Агнесса, это покоя.
После ухода Блэквуда она отключила телефон и разогрела замороженный обед в микроволновке. Потом вновь включила телефон и набрала номер матери одного из учеников, миссис Шарп. Почему ваш сын не появляется на занятиях? Он здоров? Как не появляется? Вот паршивец! Повлияйте на него.
Агнесса в детстве тоже считала, что есть вещи поинтереснее занятий музыкой. Она налила себе вина и села к пианино. Ей нравилось, как клавиши сопротивляются нажатию; как нагревается кость; как рождаются звуки. Она сыграла ту сонатину, которую мучил Блэквуд. Потом что-то из Биттлз. Встала, надела в холле пальто и вышла в город.
Небо только-только очистилось, впервые за полгода. Пасмурная осень, пасмурная зима; такой же весны никто бы не пережил. Купив мороженное, Агнесса пошла по бульвару, обходя лужи. Люди вокруг чрезвычайно забавляли ее: у них были супруги, дети, немытая посуда дома. У них были, наверное, финансовые проблемы и неоплаченные счета. Агнесса жила на девиденты с наследства дедушки и признавала, что это развращает. Она вела уроки музыки, потому что так хотела мама. Она и губы красила, потому что так хотела мама. Когда тебе тридцать пять, начинает примиряться с причудами родных и даже находить эти причуды милыми.
Агнесса бросила обертку от мороженного в урну и свернула на свою любимую улицу. Здесь были невысокие старые дома, где в вазонах перед окнами еще принято было держать цветы. Днем, когда людей было немного, и неоновые рекламы не бросались в глаза, можно было представить себя в чудесном мирном мире. Выйдя на площадь, Агнесса замерла. Зрелище она нашла отвратительным: на тумбе кривлялся мим или клоун, или как его там назвать. Агнесса с детства ненавидела клоунов. Этот был неопределенного возраста существом: такие худые люди могут быть и стройными юношами и сухонькими старичками, а под черно-белым гримом лицо казалось гладким. У клоуна была простая серая одежда и нелепая войлочная шляпа на странных светлых всклокоченных волосах. Поймав Агнессин взгляд, мим странным образом подмигнул: медленно закрыл и вновь открыл левый глаз, и вернулся к прерванному занятию. Он искал выход из воображаемой стеклянной коробки, нашел его и протиснулся в "узкое окошко". Не удержался и упал, успев, однако, зацепиться пальцами за край тумбы . толпа детей, собравшихся поглазеть на представление, разразилась хохотом. Агнесса поморщилась. Парень вскарабкался обратно на тумбу, скрестил ноги и принялся что-то рассказывать, нарушив обет молчания, данный, похоже, всеми мимами. Дети придвинулись ближе. В толпе Агнесса разглядела и Томаса Шарпа, мелкого хулигана и прогульщика. Вот, значит, где ты шляешься, паршивец!
Завидев ее, дети бросились врассыпную. Видно, что-то такое было написано на лице Агнессы. Она подошла к тумбе и задрала голову. Фигляр сидел, беспечно болтая худыми ногами в неожиданно красивых и хорошо начищенных ботинках, серых, как и весь его костюм. Глаза, обведенные тушью, оказались голубыми, необыкновенно густого, богатого на оттенки цвета. Насмешливые, что резко контрастировало с его общим печальным образом.
- Прекратите все это немедленно, - сказала Агнесса. - Убирайтесь.
Мим то ли запищал, то ли расхохотался.
- Я чем-то мешаю, мадам? Или нарушаю законы? Или нормы нравственности?
Говорил он медленно, с довольно различимым акцентом, что делало его речь удивительно понятной. Акцент был то ли французский, то ли немецкий. Мим спрыгнул на мостовую, мягко, как кошка.
- Или я вам просто не нравлюсь? Увы.
Агнесса сделала шаг назад, потом развернулась и пошла на поиски Шарпа. Фигляр засмеялся у нее за спиной.
Агнесса ненавидела цирк с детства. Однажды, отдыхая у бабушки, она забрела в яркий балаган странствующих циркачей и там потерялась. Это был мир-оборотень, где под личинами клоунов, акробатов и силачей прятались маски, а под ними снова маски и снова. Фокусник на устланной опилками арене выращивал из косточки мандариновое дерево*. Агнесса до сих пор ощущала свежий кисло-сладкий запах.
Появление мима заставило вывернуться наизнанку город. Агнесса не узнавала улицу, и испытала облегчение, когда увидела на противоположной стороне улицы мальчишек и среди них Томми Шарпа. Смеясь, паршивцы шагнули через стеклянную дверь. Агнесса перешла дорогу. На стеклянной двери было написано "Кафе "Олдхом". Открыты 24 часа, если пожелаете". Агнесса потянула дверь на себя. Звякнул колокольчик.
Агнесса окунулась в странную, немного пугающую атмосферу. Зал был невелик и невысок. Сразу же внимание привлекла барменша. На ней был зеленый с золотой вышивкой китайский наряд, а на голове у нее был немыслимый тюрбан. Глаза у нее тоже были зеленые. Девушка - барменша была молода - суетилась, приготовляя кофе, и при каждом движении звенел бубенец у нее на руке. Столики у окна занимал шумный цыганский табор. Мальчишки, взобравшись на высокие табуреты, уплетали разноцветное мороженное. Здесь же оказался и еще один фигляр - парень в костюме Арлекина, жонглирующий апельсинами под хохот и подбадривание.
Артистическое кафе, которые Агнесса успела полюбить и разлюбить еще в университете. Ее в таких местах считали непереносимо скучно особой. За дело, наверное.
Пройдя через зал, Агнесса нависла над мальчишками. К счастью, только один из них был ее учеником.
- Так вот вы где прогуливаете занятия, мистер Шарп. А ну марш за мной!
Нахал поднял лицо, перемазанное мороженным и ухмыльнулся.
- Разве у нас сегодня занятия, мисс Бэлл?
- Марш домой!
- Кофе хотите? - спросила мягко барменша. - Уверена, вы любите по-нормандски. Филу, кинь мне апельсин!
Арлекин ловко перекинул один из своих снарядов прямо в руки девушки. Барменша взялась за нож.
- К кофе хорошо пойдет сырный пирог с апельсиновой цедрой и вот этот мусс с корицей.
- Я хочу всего лишь забрать своего ученика, которому нечего тут делать, - сказала холодно Агнесса.
Барменша не прекратила улыбаться, но что-то холодное появилось в ее глазах.
- Как вы нашли мое кафе? - спросила она.
- По запаху! - огрызнулась Агнесса, беря мальчишку за руку. - Идемте, Томас. Предстоит серьезный разговор с вашими родителями.
Она пошла к двери, таща за собой упирающегося юного Шарпа. Ароматная чашка осталась на прилавке, притягивать кого-то другого.
2.
К закату Агнесса превращалась в клубок нервов, переменчивых настроений, в весь их диапазон, от умиротворения и до истерики. Как это не странно, но с ней становилось проще общаться. Она позвонила матери и поговорила минут двадцать. Открыла бутылку Орвиенто* и забралась с ногами на подоконник. Отсалютовала своему отражению в овальном зеркале.
- Наверное, я все-таки сумасшедшая.
Конечно, сумасшедшая, - согласилось отражение.
Агнесса негромко рассмеялась.
Ночами она ощущала свою раздвоенность особенно остро. Днем почти не вспоминала о ней. Ночами могла быть почти приятным человеком, если конечно хотела.
Когда Агнесса была моложе, то в своем ночном безумии натворила много глупостей. С годами она стала умнее. Она теперь оставалась дома с бутылкой вина и пережидала ночные часы наедине с собой. Вполне весело. Она играла со своим отражением в шахматы. Половиной шахматного набора на половине доски, конечно. Она делала самолетики из книжных страниц. Смотрела старые комедийные шоу на ТВ, особенно любила "Манестеров"*. Глазела на звезды через маленький телескоп. Делала все то, что так не любила днем, себе дневной назло. Не играла на рояле, никогда. Каждая половина была в чем-то ущербна.
Агнесса допила бокал, заткнула бутылку пробкой и спрыгнула на пол. Она чувствовала себя моложе лет на десять, а то и больше.
- А почему бы мне не поискать того мима? Вообще-то он был довольно симпатичный... - заметила она зеркалу.
Конечно, - ответило то. После чего саркастически добавило: - Почему бы тебе не поискать заодно и цирк, дорогая моя?
Вот, как все случилось. Она в детстве мечтала сбежать с цирком. Их жизнь, кажущаяся со стороны вечным праздником, привлекала ее, как огромный леденец. Тот балаган был просто подарком судьбы. И к чему все привело?
- Та право, - сказала Агнесса зеркалу. - Благоразумие прежде всего.
И вернулась на подоконник.
3.
Мистеру Шарпу, очевидно, сделали внушение, потому что на следующий день он явился на урок, но играл из рук вон плохо. Агнесса сдерживалась с трудом от того, чтобы уронить крышку ему на корявые пальцы. Потом позвонила мама, что означало не просто испорченное настроение: испорченное напрочь.
- Приезжай на обед, милая... Его зовут Джек... Преуспевающий... брокер... гольф...
Слова и фразы мало что значили для Агнессы. Ну, разве что, "гольф". Дело чуть не дошло до ссоры. Переодевшись, Агнесса взяла зонтик и отправилась в город. Ей хотелось разыскать того мима, чтобы доказать себе-ночной всю тщетность попыток вывести себя-дневную из равновесия. Тумба была пуста. Город-оборотень растворился в облаке мелкого дождя. Откуда-то доносился запах кофе. Агнесса выпила чашечку в маленьком дешевом бистро и снова окунулась в лабиринт узких старых улиц. Дождь усилился как раз тогда, когда она оказалась возле маленького магазина, торгующего музыкальными инструментами и нотами. Закрывая зонтик, Агнесса нырнула в полутемное помещение.
- Желаете что-то купить? - спросил голос, сливающийся со странным гулом. Словно оркестр в глубине магазина настраивал инструменты, и вдруг заговорил дирижер.
Агнесса - тут уже стоит оговориться, Агнесса-дневная - всегда испытывала смущение, оказываясь в магазине без намерения что-то там приобрести.
- Я просто... там дождь, - сказала она.
- А-а. конечно, - из темноты выплыл сухонький старичок в очках в роговой оправе. Симптоматичный такой старичок из историй про чудеса. - Может, чашечку чая.
Агнесса беспомощно открыла и закрыла рот.
- С бергамотом. Самый лучший.
Старичок позвенел немного посудой и протянул ей чашку китайского фарфора.
- Ну и погодка! Хорошее будет лето, как вы думаете?
- Я надеюсь, - сдержано сказала Агнесса, готовая захлопнуться, как раковина.
Старичок нежно коснулся ее руки.
- Я не ошибусь, если скажу, что вы музыкантша? У вас руки пианистки.
Агнесса отдернула руку. Старик нисколько не обиделся.
- Мне недавно привезли старый рояль. Совершенно изумительный звук. Не хотите попробовать, мисс.
Он указал куда-то за ее спину. Агнесса обернулась. Рояль был маленький и возмутительно, пошло белый. Агнесса машинально откинула крышку. Клавиш - белых - в каждой октаве было восемь. Между фа и соль вклинилась одна особенно наглая клавиша, вносящая странную симметрию.
- А вам никогда не было тесно в созвучиях, образованных всего семью нотами? - спросил старик. - Все великие композитора знали о существовании восьмой ноты и писали для нее. Только для нее. Но мало кто из мастеров мог создать подходящий для них инструмент. Разве что скрипки Риккардо Ар'монья, но кто теперь помнит синьора Ар'монья?
- Не-ет. Эту музыку так просто не услышишь. Не хотите сыграть? У меня есть ноты.
Агнесса еще раз посмотрела на клавиши рояля, потом поставила чашку на прилавок и вышла. Лил дождь. Мим на тумбе больше не кривлялся. Он сидел, вымокший, в своей дурацкой шляпе с обвислыми краями, и смотрел на свое отражение в луже. Что удивительно, грим его не потек, словно был вытатуирован на коже. Агнесса прошла мимо.
Темнело. Агнесса-ночная, веселая, бесшабашная, не соблюдающая правила, рвалась наружу. Классическая история доктора Джекила и мистера Хайда. На секунду мелькнуло искушение отправиться на обед к маме, познакомиться с брокером Джеком, а там пусть хоть все ночь хулиганит несносная ночная Агнесса.
Глупо. Глупо и неосторожно. И равносильно признанию собственного безумия. Агнесса прислонила зонт к тумбе и, не глядя на задумчивого мима, побежала домой.
4.
Дождь не прекратился и ночью. Он смывал снег и грязь, и город представлялся Агнессе сейчас чистым и новым. И все вещи проявлялись в заманчивом виде, как елочные украшения. Агнесса-ночная была в большей степени ребенком, и леденцы ночных фонарей, пряник-луна и сказочные лабиринты улиц казались ей образами простыми и естественными. Ей нравилось то, что днем оставляло равнодушной. Сегодня ее особенно тянуло из дома. Представлялось кафе "Олдхом", которое непременно было дверью в другие миры. Представлялся запах кофе и апельсинов. Звон бубенцов. Смех. Против этого искушения Агнесса устоять не могла. К тому же, днем она непременно будет сожалеть. Ах, что за удовольствие!
Под дождем она не гуляла лет с шестнадцати. В последний раз она умудрилась подхватить жуткую простуду, так что обе стороны ее личности пришли к одному здравому решению. Сейчас Агнессе было на это решение плевать. Дождь лил по-весеннему задорный и достаточно теплый. Улица сама стелилась под ноги. Тумба была пуста. Агнесса испытала разочарование. Ей казалось, что мим должен быть здесь, хотелось перекинуться с ним парой слов, услышать его медленную речь. Забравшись на постамент, она свесила вниз ноги и поболтала ими. Удобное местечко. Стеклянная клетка, из которой надо найти выход. Ха.
На колени ей упал апельсин, тяжелый, идеально круглый и отчаянно оранжевый. Потом еще один. Третий Агнесса поймала.
- Умеешь жонглировать?
Агнесса задумчиво подкинула и поймала апельсин.
- Нет.
Арлекин растянул накрашенный рот до ушей. Агнесса его узнала - видела в том кафе. Красивый гибкий парень, стремительный и непредсказуемый, как все арлекины. Апельсины замелькали в воздухе. Он принял позу цапли, потом ласточки, потом подпрыгнул и перекувырнулся через голову. Оранжевые молнии все мелькали в воздухе.
- Так тоже не умею, - сказала Агнесса.
Арлекин сдернул с головы колпак и поймал в него все апельсины. Потом развел руки. Агнесса спрыгнула, и он ее поймал.
- Меня зовут Феликс.
- Что, такой счастливый?* Я Агнесса.
- Что, такая сумасшедшая?* - Арлекин осторожно поставил ее на мостовую. - Раньше я тебя здесь не видел.
- А я тебя, - пожала плечами Агнесса. - Наверное, мы ходим по разным улицам. Я иду в кафе "Олдхом". Хочешь проводить?
Не оглядываясь, она пошла по бульвару. Арлекин быстро нагнал ее, в чем Агнесса даже не сомневалась.
Вот ведь, в чем штука: люди отчего-то строят свои отношения после заката. Это и было главным камнем преткновения между обоими ипостасями Агнессы. И главной причиной их - ну, или ее - одиночества. Ночами она знакомилась с людьми, которых днем находила отвратительными. Дневные знакомые после заката сбегали. У нее были равные шансы стать женой брокера, или плохо кончить в обществе какого-нибудь рок-музыканта.
Агнесса вымокла до нитки к тому моменту, когда дошла до стеклянной двери кафе. Ее размышления успели подиспортить настроение, но звук дверного колокольчика странным образом успокоил.
Время было позднее, поэтому зал оказался почти пуст. У окна сидела за чашкой чая пожилая женщина в пестром платье, а барменша - на этот раз в красном и в нелепой вязаной шапочке - беседовала у стойки с немолодым человеком. Ночью Агнесса смогла оценить очарование девшуки и ее яркие зеленые глаза. Барменша походила на танцовщицу из музыкальной шкатулки. Оторвавшись от разговора, она взглянула на Агнессу и нахмурилась.
- Чем могу служить на этот раз, мисс?
Агнесса стянула плащ и бросила его на один из поставленных вдоль стойки табуретов и села на второй.
- Думаю, я не откажусь от газировки.
- А я думаю, вам лучше выпить чаю с бальзамом, - покачала головой барменша. - Мой фирменный рецепт.
- Лучше не пей, - хихикнул за спиной Арлекин. - Эксперименты Мод чреваты.
Барменша фыркнула и занялась приготовлением коктейля. Агнесса подперла щеку рукой, наблюдая за ее ловкими точными движениями. Арлекин спародировал эту позу, сдвинув при этом молчаливого мужчину.
Агнессе понравилось это место, в нем было что-то умиротворяющее. Уют, который Агнесса иногда пыталась создать дома, но быстро бросала. Чашка с негромким стуком опустилась на полированный прилавок. Запахло лимоном, коньяком и специями.
- Особый противопростудный коктейль Старой Мод, - улыбнулась барменша. - Старая Мод, это я.
Агнесса втянула пряный дымок, сделала глоток. Чай и вправду был своеобразный, но скорее приятный, чем нет.
- Естественно, - Старая Мод пожала плечами. - Я же гений.
Суховато улыбнувшись, она вернулась к прерванному разговору. Агнесса затеяла бессмысленную, но веселую беседу с Арлекином. Шутки были, возможно, не лучшего толка, но Агнесса сгибалась от хохота. Одежда медленно высыхала. Пахло кофе. Изредка звякал колокольчик, и в кафе появлялись слабо различимые тени. Агнесса не особенно обращала на них внимание. Они садились за столики, и барменша - Старая Мод - пробегала по залу. Бубенец у нее на руке звенел. Агнесса наконец получила свою шипучку, но к тому моменту слегка уже опьянела от долгожданной свободы. Пузырики газа били в нос. Арлекин показывал, как надо жонглировать, но апельсины все время падали из рук и раскатывались по полу.
В какой-то момент, подняв голову, Агнесса увидела мима. Он сидел на спинке стула в странной, неустойчивой, даже неудобной позе и покачивался; балансировал на двух ножках. Белое лицо - скорбная маска - было серьезным и печальным. Потом мим перевел взгляд на барменшу и подмигнул в своей странной манере. Барменша строго посмотрела на Агнессу.
- Пойду я...
Высыпав из карманов на стойку все мелочь, она неуклюже сползла с табурета, натянула влажный плащ и пошла к двери. За спиной остались взгляды, взгляды, взгляды.
5.
Сильно болела голова. И так нелегкий характер Агнессы испортился окончательно, и она развалилась в кресле, обмотав голову влажным полотенцем и жонглируя карандашом.
- Мистер Шарп, что написано в самом начале?
- Аллегро, мэм.
- Ну так и играйте аллегро!
Она плохо помнила, что произошло ночью. Так обычно бывало. Она сидела в кафе, пила странный чай, шипучку, жонглировала апельсинами. Потом обиделась на взгляды и ушла. При свете дня "Олдхом" показался ей неприятным, неправильным местом.
- мистер Шарп, вы часто заходите в кафе "Олдхом"?
Мальчишка убрал руки с клавиш, пытка инструмента закончилась.
- Там классно, мисс Бэлл!
- Классно?
Шарп кивнул.
- У Старой Мод классное мороженое, и классные пироги! И еще там бывают Феликс и Тристан! Они...
- Классные? - предположила Агнесса.
- Да! И Доминикь. Он зануда, но у него есть самолет, и однажды мы его уговорим покатать нас!
Итак, кафе - отличная ловушка для детей. Даже сама она попалась ночью на эту удочку. Ночью "Олдхом" казался ей сказочным местом, двери из которого ведут чуть ли не на другие планеты.
Отпустив юного Шарпа, Агнесса переоделась, забрала волосы в пучок и вышла на улицу. Ярко светило солнце, теплый ветерок пробирался под плащ и щекотал нервы. У входа - весьма своеобразного - в старый город, на мосту Агнесса задержалась, чтобы купить воды. Приложив холодную бутылку к ноющему виску, она пошла быстро дальше. Тумба не была удостоена и единственного взгляда. Стоял на ней кто-то или нет, неважно.
Кафе нашлось на удивление быстро. Агнесса могла бы ожидать, что это странное заведение станет сопротивляться и прятаться. Но - нет - перед глазами была дверь, чисто вымытая. Справа и слева витрины были украшены цветами. Не хватало только столиков на тротуаре, но так для них было еще слишком рано. Агнесса шагнула внутрь и окунулась в ароматы кофе и сладостей. Старенький патефон едва слышно наигрывал какую-то испанскую музыку. Барменша - Старая Мод - похоже вознамерилась перемерять все возможные яркие наряды. Сейчас на ней была шелковая полосатая юбка и лимонно-желтая блуза, обнажающая плечи. Зал был пуст, если не считать мима, сидящего у стойки с книгой. Мим медленно ел яблочный пирог и медленно листал страницы.
- О, это снова вы! - барменша улыбнулась. В коротких волосах ее блестели хрусталики, слепя глаза. - Что вам налить?
Агнесса оперлась на стойку. Мим хмыкнул и перелистнул страницу.
- Я не знаю, простите, вашего имени, - сказала Агнесса.
Барменша высыпала в мельницу горсть кофейных зерен.
- Старая Мод. Если вас волнуют формальности, то моя фамилия - Хэллоуэй.
Она выставила на стойку белую чашку с угольно-черным напитком. На блюдце легла долька лимона и палочка корицы.
- Взбодритесь, Madame.
Агнесса сцепила пальцы. Ей на самом деле очень хотелось кофе, именно такого - черного, с лимоном. Пахло заманчиво... пахло просто одуряющее. Вторая чашка появилась перед мимом.
- Вы всегда такая разная? - спросила Старая Мод, садясь.
- У меня к вам одна просьба, мисс, - Агнесса разжала пальцы, сплела их вновь. - Я не хочу, чтобы вы пускали к себе мальчишек.
Старая Мод хмыкнула.
- Я предупреждал, - сказал мим, не поднимая головы от книги.
Старая Мод посмотрела Агнессе в глаза.
- Я не люблю, Madame, когда всякие ханжи указывают, что мне делать. Если вы считаете, что я приношу мальчикам вред, приходите с ними. И выпейте лучше. У меня хороший кофе.
Агнесса развернулась и вышла. Хотелось бы знать, чего она вообще ожидала от этой вульгарно разряженной особы?
Она отправилась обедать к матери - назло ночной хулиганке и назло себе нынешней заодно, потому что брокер Джек оказался смертельно скучным снобом. Моя девочка (старая дева уже, почитай, а все "девочка") прекрасно играет на фортепиано. Агнесса, сыграй! Расстроенный рояль, тяжелые клавиши, резкие звуки, истерзанный Шуберт. Браво-браво.
Агнесса устроилась в кресле, потирая ноющие виски. Да, она в полном порядке. Просто, голова немного болит. Не закате, вернувшись домой, она приняла снотворное.
6.
Дни становились все теплее и все радостнее. В какой-то момент детишки вообще перестали ходить на занятия, но нельзя сказать, чтобы Агнессу это сильно расстроило. Она теперь сама садилась к роялю, вместо того, чтобы слушать, как издеваются над инструментом ученики. В действительности она любила джаз.
В пятницу оказалось, что погода устанавливается совсем летняя. Агнесса распахнула окна и села за клавиши. Соседи и прохожие не были в восторге, конечно, от сладострастного исполнения Гершвина. Агнесса в свою очередь не в восторге была от соседей и прохожих. Телефонный звонок органично, как звук трубы вплелся в музыкальную канву. Агнесса медленно сняла руки с клавиш и потянулась за трубкой.
- Слушаю.
- Мисс Бэлл, Томас не у вас?
- А-а, миссис Шарп, - Агнесса поднялась с табурета и подошла к окну. У дверей прилежная Беатриса Бэббидж боролась с собственным желанием сбежать и поесть мороженного в парке. Пока побеждало хорошее воспитание.
- Я не видела Томаса уже неделю. Не удивлюсь, если он прогуливает занятия ради кафе и салонов видеоигр. И уже не в первый раз. Извините, миссис Шарп, ко мне пришла ученица.
Агнесса повесила трубку, и в этот самый момент за дверью послышались шаги. Мисс Бэббидж относилась к тем детям, которые вообще не могут ходить спокойно; только бегать, отбивая каблуками дробь. Рыженькая - намного ярче Агнессы - с легкомысленными кудряшками, подобранными широкой бархатной лентой, девочка удивительно напоминала лисичку. И Агнесса неприятно удивилась, отметив сходство ученицы со Старой Мод из бесовского кафе.
- Мисс Бэлл! Чудесная погода!
- Да? - Агнесса закрыла дверь и уселась в кресло.
- Чудесное солнце! А знаете, мисс Бэлл, в старом городе открылось чудесное кафе! И...
Словом-паразитом у мисс Бэббидж оказалось "чудесное". Получше, чем слово "классный". Но вот упоминание "Олдхома" окончательно испортило настроение.
- Гаммы, мисс Бэббидж. Вы умудряетесь пропускать то фа, то ля, и слишком напрягаете левую кисть.
Девочка опустила руки на клавиатуру. Агнесса отвернулась к окну.
До. Ре. Ми. Фа. Соль. Ля. Си. До. До. Си. Ля. Соль. Фа. Ми. Ре. До.
- Левая рука, мисс Бэббидж.
До. Ре. Ми. Фа. Соль. Ля. Си. До. До. Си. Ля. Соль. Фа. Ми. Ре. До. До. Ре. Ми. Фа. Соль. Пауза. Ля. Си. До. До. Си. Ля. Пауза. Соль. Фа. Ми. Ре. До. До. Ре. Ми. Фа. Соль. Пауза. Словно беззвучная нота. Ля. Си. До. Агнесса быстро повернула голову. Пальцы мисс Бэббидж - да расслабь же ты руку! - замирали над клавишами на секунду.
- Давай Чайковского. "Июль", - резко сказала Агнесса.
После ухода мисс Бэббидж она сама села к роялю. Руки привычно опустились на клавиши. В детстве она ненавидела гаммы, усматривая в них рутину, убийство музыки. Потом Агнесса поняла, что гаммы успокаивают и привносят порядок в мир. До. Ре. Ми. Фа. Соль. Ля. Си. До. И проклятая пауза в середине, когда палец хочет взять несуществующую ноту. Агнесса поспешно заиграла "Летнее время", но и здесь то и дело сбивалась. Проклятая восьмая нота въелась ей в память.
7.
Суббота по счастью была выходным днем, когда можно вообще ничего не делать. Не то, чтобы в остальные дни недели Агнесса очень много работала, но по субботам она даже с постели вставала неохотно. Проклятое солнце манило в город. Агнесса накрылась с головой одеялом и попыталась уснуть. Зазвонил телефон. Уронив руку с кровати, Агнесса нащупала телефонную трубку.
- Алло?
- Мисс Бэлл? - голос миссис Шарп прозвучал сдавлено и истерично. - Мисс Бэлл, вы не видели Томаса?
Агнесса выбралась из-под одеяла и тряхнула головой.
- Простите, мэм?
- Мой Томас! Он так и не появился дома!
Нельзя сказать, что Агнесса ощутила тревогу или сочувствие. Собственная черствость даже покоробила ее.
- Нет. Я несколько дней не видела вашего сына, о чем сообщила вчера.
- О боже! - всхлипнула миссис Шарп.
- Сообщите в полицию, - посоветовала Агнесса, кладя трубку.
До вечера удавалось предаваться безделью, подкидывая совести сахарные кости вроде "я ничего не могу сделать". На закате она открыла шкаф, накинула светлый плащ, надела шляпку с вуалью. Она догадывалась, где можно искать несносного мальчишку.
В старом городе пахло жареным миндалем, сахарной ватой и засахаренными вишнями. Праздником, как в детстве. Небо уже потемнело, фонари еще не зажглись, и каменные дома стали казаться кулисами, в которых вот-вот развернется действие. Первая сцена должна была быть сыграна еще у тумбы: на ней Агнесса заметила тень, но не смогла твердо сказать, что это старый знакомый мим. Что-то неприятное было в пластике тени, и даже войдя в обычное бесшабашное состояние, Агнесса не решилась к нему подойти. Вдалеке заиграла шарманка. С трудом, но все же можно было узнать "Песенку о шестипенсовике". Шарманщик, толкающий перед собой довольно уродливую телегу, появился вслед за этими отвратительными звуками. Послышались печальные выкрики: "Мороженое! Жареные орехи! Всяческие чудеса! Мороженое! Жареные орехи!".
Агнесса испугалась. Впервые она стала после заката той собой, которая многажды взвешивает все и избегает лихорадочного необдуманного веселья. Шарманка играла нечто, отдающее похоронами, лоточник приближался. Вжавшись в стену, Агнесса на всякий случай зажмурилась. Прогрохотали мимо колеса, прошаркали шаги. Мелодия смолкла. Агнесса медленно открыла глаза. Один за другим загорались фонари, освещая улицу ровным желтым светом. Тумба была пуста. Подавив безотчетный страх, Агнесса тем не менее не смогла продолжать путь и бросилась домой.
8.
Следующее утро оказалось опять дождливым. Это был отличный повод никуда не ходить, тем более, что зонтик она несколько дней назад по глупости оставила у той тумбы. Но Агнесса не могла себе позволить столь малодушный поступок. На ее счету их и так было порядочно. Поэтому она наскоро позавтракала, достала со дна гардероба синий дождевик, который не надевала с университетских времен, и выбралась на улицу. Старый город вновь показался декорацией, на этот раз серой, безвкусной, сделанной к какому-то дешевому спектаклю. Сильный ветер прогнал людей с улиц. Проходя по бульвару, где накануне проезжал лоточник, Агнесса посмеялась на своими ребяческими страхами. Здесь были только дома из массивного камня, низкорослые старые деревья и лужи. Дождь то стихал, то усиливался, но капли не на секунду не переставали пузыриться на воде.
Агнесса прошла мимо музыкального магазина, из-за этой проклятой восьмой ноты тоже кажущегося подозрительным. Внутри горел свет, и скользили тени, к которым не хотелось лишний раз присматриваться. Наконец она толкнула дверь в кафе.
Сегодня оно было полно, и в то же время все присутствующие походили не на обычных посетителей, а на членов семьи. Приглядевшись, Агнесса поняла, что не так уж много людей занимает сейчас столики. Первой - из-за своих ярких одежд - бросалась в глаза хозяйка. Шапочка у нее на голове была шита золотом. Она сидела на стойке. Обхватив руками чашку, и с каким-то раздражением болтала ногами в старомодных башмаках, била по дереву подкованным каблуком. Пожилой господин, к нему Агнесса прежде не присматривалась, очень красивый пожилой господин устроился на табурете рядом, делая вид, что занят чтением книги. Мим раскачивался на стуле. Арлекин расхаживал туда-обратно по залу. Была еще девушка, совсем юная, в пальто, шитом из разноцветных лоскутов, которая чинно сидела в углу, сложив руки на коленях. Все они мало походили на заговорщиков, похищающих детей. Скорее на передвижной цирк или палату в доме для умалишенных. Тем не менее, Агнесса знала, что никакое другое место не могло конкурировать в глазах детей с "Олдхомом". Значит, мистер Шарп должен был быть где-то здесь. Агнесса перешагнула наконец порог и твердо сказала:
- Я требую, чтобы вы вернули моего ученика!
Старая Мод подняла глаза от своей чашки.
- А ваш ученик пропал?
- Полагаю, вам лучше меня должно быть это известно.
Барменша повернулась к пожилому мужчине и состроила рожицу:
- Видишь, Доминикь. А ты говорил: только королевские детки, туда им и дорога. Проходите, мисс Бэлл. На этот раз вы от кофе не откажетесь.
20.03.2008
* Знаменитый номер Гудини, единственный номер, который никому не удалось повторить
* Orvietto Classico Campogrande - белое сухое вино из Тосканы.