Аннотация: Об обысках, по сути являющихся взломом с проникновением. А также о том, что человек - звучит гордо, но недолго
Глава шестая
Тени в Аптекарском огороде
На Абиголу опустилась ночь, чернильно-черная. Костры погасли. Горожане, утомленные лихорадочным весельем, разошлись по домам. Снег повалил с удвоенной силой.
Сон не шел к Нимуэ. Она выпила вина с медом и пряностями и, раздевшись до сорочки, забралась в постель. Служанка принесла железную грелку и маленькую лампу-ночник, подбросила дров в камин и ушла. Нагендри полчаса ворочалась в постели, потом откинула одеяло. События прошедшего дня волновали возбуждали ее. Сначала - мертвая змея, разговор со служанкой, потом запертый, что закономерно, дом и наконец - отвратительный лавочник. Нимуэ до сих пор ощущала на себе его липкий, сальный, неприятный взгляд, словно ее в помоях выкупали. А еще нагендри начинали мучить дурные предчувствия. В Университете к мантикам относились с уважением, когда дело касалось предсказания погоды. В остальном студенты, да и преподаватели, предпочитали держать мысли при себе. Настоящие предсказатели встречались редко, бывали чрезвычайно ревнивы и едко высмеивали всяческие "дурные предчувствия".
Закутавшись в стеганое покрывало, Нимуэ подошла к окну. За ним царила полнейшая тьма. Из окон своей спальни нагендри всегда видела россыпь огней на противоположном берегу реки. Но и в этом Абигола отличалась от Рюнцэ: темный, дикий и чужой город.
Нимуэ сообразила наконец, что же не дает ей заснуть. Глодала противная мысль, что Эльза Эриуотер улизнет к завтрашнему (уже сегодняшнему) утру. Уж коль скоро предприятие не заладилось с самого начала, еще когда нагендри в первый раз приехала в Кастербрис.
Скинув покрывало, Нимуэ накинула киртл прямо на тонкую ночную сорочку и затянула на груди шнурки. Как говорят в Бат-дейме: не жди гор, сам иди в горы. Уже через минуту - столько потребовалось, чтобы надеть сапоги - она постучала в соседнюю комнату и вошла, не дожидаясь ответа. Змей не спал. Подтащив кресло совсем близко к очагу, он сидел, завернувшись в плед, и на скрип двери нервно вскинул голову. В темноте глаза его светились мертвенным синим огнем.
- Госпожа?
Голос прозвучал хрипло, незнакомо. Нимуэ ощутила странную дрожь, но быстро себя успокоила. Аспид в ее власти: он не сможет причинить вреда никаким известным ей способом.
- Мы отправляемся в южную часть города, - жизнерадостно сообщила Нимуэ.
- Сейчас, госпожа? - в голосе аспида прозвучало что-то, схожее с насмешкой. - На дворе ночь. И метель.
- Мы должны застать эту Эльзу.
- Мы можем сделать это днем, - резонно заметил Змей.
По сути нагендри была с ним полностью согласна. Но что-то подталкивало под локоть и гнало вперед. Что-то заставляло Нимуэ отдать злосчастный приказ. Как внутренний голос. Нимуэ посоветовала ему заткнуться.
- можем. Но я в любом случае не засну. Ночью нам никто не помешает переговорить с девушкой. И она никуда не убежит, если что.
Змей сощурился. От его взгляда сделалось не по себе.
- Вам достаточно отдать приказ, нагендри.
Набравшись смелости, Нимуэ подошла вплотную и нависла над креслом. Аспид спокойно смотрел снизу вверх, скользя взглядом по ее лицу.
Он - проклятье! - знал об этой ее слабости: нагендри просто не могла заставить себя отдать этот приказ, как бы все не было нелепо. И он собирался этой слабостью воспользоваться.
Аспид резко поднялся. Застигнутая врасплох, Нимуэ отшатнулась и не удержалась на ногах. Протянув руки, Змей поддержал ее. На этот раз руки у него были теплые, похоже, он принимал температуру воздуха. Логично. Как все пресмыкающиеся.
- Почему вы настаиваете, госпожа?
Руки он не убрал. Никто - исключая, конечно, отца и братьев - не держал Нимуэ вот так, почти в объятьях. Танцы не в счет, в танце она чувствовала себя паршиво и думала только о том, как бы не упасть замертво. А сейчас это было приятно, сейчас чувствовалась поддержка.
"Завлекают на ложе", вспомнила Нимуэ фразу из книги. Чувство, вызываемое аспидом, было так же лживо, как и любовь к лорду-протектору, не ощутимая сейчас, на расстоянии. Нимуэ отстранилась. Аспид разжал руки.
- Госпожа может выйти беспрепятственно из гостиницы? - спросил он. - Тогда лучше вам взять плащ. Метель нешуточная.
Из гостиницы выбирались через окно в кухне, что Кщайхассэ считал верхом идиотизма. Тем более, он не ожидал подобной глупости от нагендри, прыгающей через сугроб в своем долгополом упелянде и меховом плаще. Снег валил сплошной стеной, похожий на плотную голубоватую вату. В городе было темно, но это всегда отличало убоженские города. В этой темноте и снегопаде тяжело было ориентироваться. Нагендри и сама это поняла, но упрямство гнало ее вперед. Пришлось ее поддержать, причем в самом буквальном смысле: девушка едва не улетела лицом в сугроб, поскользнувшись на присыпанном снежком льду. Обхватив Нимуэ за талию, аспид аккуратно поставил ее на ноги. Так и тянуло прочитать строптивой "госпоже" лекцию. Вся она была усыпана снегом, и снег налип уже на длинный подол упелянда, изрядно его утяжелив. Выбравшись на дорогу, Кщайхассэ продолжил поддерживать нагендри. От нее исходило живое тепло, как от всякого теплокровного, будь то собака, лошади или человек. Но было что-то еще, не позволившее убрать руку и пойти, как и следует, на шаг позади, нахохлившись и кутаясь в данный из милости плащ. И это "что-то" аспиду ужасно не нравилось, делало его уязвимым. Пожалуй, он смог бы назвать это симпатией. Слишком редкое чувство для любого из змеиного племени. Нагендри молчала, полностью сосредоточенная.
- Нам нужно пройти по той улице, - сказал Кщайхассэ, и она покорно свернула.
Среди многочисленных природных талантов змеев было врожденное чувство направления, о чем мало кто знал. Семья Кихилидов так и вовсе этим славилась: ориентирование на местности и предсказание погоды. В воздухе уже был разлит грядущий мороз, и к рассвету Кщайхассэ предпочел бы оказаться под кровом гостиницы возле очага. Пока же была ночь, снегопад и тесная убоженская Абигола. Южная часть города, правда, выглядела попристойнее давешней Железной слободы. Доминировало здесь здание Университета. Сильно перестроенное за двести лет, оно все же сохраняло в облике что-то змеиное. В те времена, когда Абигола была деревенькой, рассыпанными по краю болот лачугами, здесь располагался замок барона Шасшесера, где приходилось в свое время погостить и Кщайхассэ. Барон, один из последних представителей рода Ксашьен (убоженцы называли их кобрами) был среди любимцев Тирессы, что говорило исключительно в пользу Шасшесера. Тиресса привечал всех, кого отвергал кронприн. И так уж получалось, что все это были люди достойные. Кщайхассэ покосился на храбро штурмующую сугробы нагендри. Именно ее достойный предок убил барона, а потом уже двинулся на юг к горам.
Нагендри застыла, разглядывая громаду университетского здания, нависающую над узкой улицей и неуклюже спланированной маленькой площадью.
- Наш красивее, - вынесла она вердикт таким тоном, словно проделала весь этот путь исключительно, чтобы полюбоваться зданием. - Башни его уродуют.
Тяжело оперевшись на руку змея, нагендри отправилась на поиски аптекарского огорода. Кщайхассэ чувствовал себя цепной ищейкой.
Свернув с площади за мрачным зданием Университета, аванюристы (по другому Нимуэ называть себя отказывалась) оказались на узкой Аптекарской улице. Ее потрудились снабдить фонарями и указателем "К огороду", чтобы лекари имели доступ к лекарствам и травам в любое время дня и ночи. Квартиры фармацевтов, если верить хозяйке "Лавра и падуба", располагались в трех домах в самом конце улицы возле кованой решетки огорода. Здесь дома были выше, аккуратнее и привлекательнее, чем в Железной слободе. Университетская часть Абиголы вообще походила на Рюнцэ, но в столице Университет и в самом деле был красивее.
Перебираясь через сугробы и мысленно благодаря Змея за молчаливую поддержку, в том числе и буквальную, Нимуэ разглядывала дома. Десятый номер оказался инсулой*, построенной лет сто назад, когда развитие получили каркасные дома. Стены недавно побелили, а темные дубовые балки каркаса в поновлении и не нуждались. Двери трех подъездов были распахнуты, и оттуда вырывался пар. На лестнице был слышен хохот. Студенты возвращались с попойки. Та часть студенческой жизни, которая успешно миновала Нимуэ Граншанж - родовитую леди и нагендри.
Вспоминая слова хозяйки, она направилась к самому дальнему подъезду и незамедлительно поскользнулась на раскатанном студиозусами льду. Аспид уже не в первый раз за ночь поддержал ее. Следовало сказать "спасибо". Слово не хотело срываться с языка, и тепло, вызванное поддержкой, пугало. Нимуэ бросила на своего спутника косой взгляд. Прекрасное лицо аспида было холодно и бесстрастно. Он словно прислушивался к чему-то.
- Это здесь, - сказала Нимуэ, пытаясь вернуть Змея на землю, где надлежит быть всем пресмыкающимся. - Семнадцатая квартира.
Ловко перемахнув через очередной сугроб, Хассель протянул руку и помог нагендри преодолеть препятствие. В подъезде оказалось темно. Выуживая из памяти магическую формулу, основательно подзабытую (нагендри по сути не давалось шанса стать магом), Нимуэ зажгла на ладони свет и начала подниматься по лестнице. Локоть аспида она выпустила, чтобы иметь возможность подбирать свободной рукой подол упелянда. Змей шел позади, парой ступенек ниже, и по прежнему вселял уверенность. Это походило на наркотик, вызывало неприятное привыкание. Чтобы отвлечься, нагендри принялась рассматривать устройство дома.
В инсулах ей прежде бывать не доводилось, но увиденное крепко разочаровало. Темные коридоры и ряды одинаковых дверей с казенными молотками из выцветшей латуни. До сей поры нагендри виделось в слове "инсула" что-то романтическое.
- Семнадцатый номер, - объявил куда более внимательный аспид.
Инсула спала, если не считать далеких криков подвыпивших студентов. Нимуэ робко потянулась к молоточку и робко же стукнула. Звук вышел жидкий, еле слышный. Нагендри ударила чуть сильнее. Отобрав у нее молоточек, аспид постучал и прислушался к растекающемуся по коридору сухому звуку. Никто не ответил. Такое ощущение, что за прошедший день успела уже сложиться своеобразная традиция. Аспид постучал еще раз. Приоткрылась дверь соседней квартиры, равнодушный взгляд скользнул по нарушителям спокойствия, затем послышался сухой стук щеколды.
Придется уйти ни с чем, - поняла Нимуэ. Не ломать же дверь без видимой причины, прикрываясь жалкими оправданиями. Корона бы этого не одобрила. Тем более, Абигола сделалась теперь вольным городом. Вздохнув, нагендри повернулась к лестнице.
- Госпожа, у вас есть шпилька?
Голос аспида прозвучал полной неожиданностью. Он вообще редко говорил. И вот сейчас стоял, протягивая узкую руку с изящными тонкими пальцами, и спрашивал про шпильку.
- Есть, - ответила Нимуэ. - В дорожном наборе.
Взгляд аспида бегло изучил ее голову. Черные волосы были сплетены на ночь в косы и спадали на спину. Он мог бы и заметить, что нагендри вообще не носит сложных многодельных причесок. Нимуэ обиделась, сама не понимая, на что.
- Брошь? Фибула? - не унимался совершенно нечуткий аспид.
Фибулов в виде виноградного листа, своего рода фамильной ценностью, был сколот у горла ее плащ. Нимуэ коснулась украшения и вопросительно посмотрела на Змея.
- Я могу открыть замок, - пояснил он. - Это "лунский пес". Мы называли их "уробросами".
Нимуэ в голову не приходило, что хитрые лунские замки использовались еще змеями. И что ее ручной аспид умеет их взламывать. Отстегнув фибулу, Нимуэ протянула ее Змею. Присев возле двери, аспид вставил острие в личинку замка и коротко распорядился:
- Посветите.
Нагендри подошла ближе.
Тонкие пальцы Хасселя ловко орудовали отмычкой, лицо было сосредоточено, и Нимуэ невольно прониклась этой сосредоточенностью. И залюбовалась. Змей хмурил чистый лоб, пытаясь сбросить в сторону серебристую прядь, шевелил губами и не сводил сапфировых глаз с замка. Протянув руку, нагендри убрала ему волосы за ухо. Вздрогнув, как ошпаренный, аспид вскинул голову и посмотрел на Нимуэ почти с ужасом. Смутившись совершенно, нагендри сделала шаг в сторону. В этот момент щелкнул замок, и дверь беззвучно распахнулась.
Внутри оказалась самая обычная квартира, ничем не отличающаяся от жилищ студентов в Рюнцэ. Вещей было мало, полдюжины книг по травам и снадобьям, вязаная шаль. Со стены с иконы смотрели сияющие глаза Всеблагого. Жилище было обжитое, и вместе с тем совершенно пустое. В нем было неуютно. Нагендри прошлась по комнате, заглянула на крошечную кухню. Жаровня была растоплена, на решетке разогревался горшок с супом, пахло вполне пристойно. А еще это значило, что хозяйка где-то поблизости: кто же станет бросать вот так запросто еду на огне?
Нагендри повернулась, чтобы поделиться бессмысленными соображениями с аспидом и замерла.
Змей был прижат к стене, и у горла его дрожало острие кинжала. Девушка, вроде бы хрупкая с виду, словно светилась от переполняющей ее энергии. У Нимуэ перехватило дыхание. Эльза Эриуотер оказалась ослепительна: слепила и ее сила, и явный магический дар, и красота. В длинных белокурых локонах плясали искры. Голубые, на зависть столичным модницам, глаза метали молнии, иногда не вполне фигурально. Рядом с красавицей Хассель выглядел страшненьким, жалким и слабым.
- Вам больше не обмануть меня, - объявила девушка. Голос, глубокий и гулкий, был под стать внешности. - Вам не убить меня, как бедную Грищшинж.
Грищшинж? - хотела переспросить Нимуэ, а потом сообразила. Люди, стало быть, называли ее Гриллинж, смегчая рычание и шипение.
Нагендри переглянулась с аспидом. Он не подал и малейшего знака. Возможно, лезвие у горла пугало его. Нимуэ сделала шаг назад. Горячая жаровня была ее единственным оружием.
Разъяренная боа была прекрасна. Удивительно, насколько же убоженцы недооценивали этих змей. В ее светлых кудрях плясали искры, говоря о близком родстве девушки с огневушками. Хотя в бою боа полагались всегда на физическую силу, с ножом красавица управлялась превосходно. Острие кинжала с обманчиво нервной дрожью царапало шею. Кщайхассэ не хотелось, чтобы этот кинжал перерезал ему горло. Нагендри смотрела на него с мольбой и вопросом. Аспид ничего не мог поделать. Бороться с боа он не собирался, сил бы не хватило, да и "хозяйке" совершить подобным образом самоубийство не мог позволить.
- Не имел удовольствия знать госпожу Грищшинж, - сказал он на старом диалекте. Для убоженки, наверное, его реч прозвучала сплошным шипением.
Боа вытаращила глаза. Древним змеиным языком и двести лет назад не пользовался никто, кроме глав родов и придворных, предпочитая более простые конструкции новой речи, которой к тому же худо-бедно можно было обучить рабов-убогих.
- Так вы из старших! - воскликнула боа с непонятным оттенком чувства. - Понятно, откуда эта сила. Сейчас дар такой мощи больше и не встретишь. Тем гнуснее ваши поступки. И весь ваш обман.
Перехватив взгляд нагендри, Кщайхассэ с ужасмо понял, что сейчас она заговорит. И остановить ее не представлялось возможным. Уже две сотни лет аспиды ничем не могли повлиять на своих нииши*.
- Никакого обмана, - с неестественным спокойствием проговорила Нимуэ. - я открыто заявляю, что прибыла сюда, как королевская нагендри в сопровождении аспида, чтобы проверить сообщения о нападениях змеев. И я имею все основания арестовать вас.
Эти слова произвели на боа странное впечатление. Девушка ахнула, едва не выронила нож и чуть подалась вперед, жадно разглядывая Нимуэ. Произнесла она всего лишь:
- Быть не может!
Нож все-таки упал со стуком на грубо оструганные доски пола, а сама боа метнулась к окаменевшей совершенно Нимуэ. Взгляд голубых глаза был цепок и колюч.
- Только не половинчатая, нет! - пробормотала боа. - У половинчатых не бывает такого дара, такой силы!
- Нет у меня никакой силы, - словно нехотя разлепила губы нагендри. - Хассель, будь любезен, арестуй ее.
Все-таки - дура, - мрачно решил Кщайхассэ. Даже сейчас не смогла отдать четкий приказ, которому аспид мгновенно повиновался бы, и в кои-то веки с радостью. Если бы, конечно, был настолько безрассуден, чтобы кидаться на рассерженную боа.
- Все это очень странно, - сказала змея.
На этот раз в заложники она выбрала нагендри. С ней и справиться было легче. Стиснув девушку в объятьях, которые у боа в любой форме устрашающи, змея принюхалась. От Нимуэ всегда пахло нежным ночным жасмином и чистой кожей. Но боа, похоже, уловила что-то еще. Пока она была занята, Кщайхассэ сделал шаг вперед.
- Я чувствую дар, - уверенно проговорила змея. - Очень необычный. Вы мне лжете. Стирать чары половинчатые не умеют.
Кщайхассэ не удержался и поднял брови.
- Стирать чары, любезная, никто не умеет.
Боа заставила нагендри поднять голову. На лице девушки не отражалось никаких чувств, но ей это, наверное, давалось труднее, чем змее. Обе они были прекрасны и слишком уж непохожи: черные косы и золотые локоны, голубые глаза и черные. То, что они стояли рядом, вызывало неприятную дрожь. В любую секунду боа могла удушить совершенно безразличную девушку. Это привело бы к неприятным, мягко говоря, последствиям для аспида.
- Эти глаза, - сказала боа, - презирают чары и видят сквозь иллюзии. Поэтому они такие черные. Половинчатые с такими глазами не рождаются. Кто ты: аспид, боа, амфиптер?
- Я человек, - полупридушенно, но все равно гордо произнесла нагендри.
Кщайхассэ сделал еще один шаг вперед. Если очень повезет, он подберется достаточно близко и сумеет коснуться разума змеи. С сородичами такие фокусы редко получались на расстоянии. Боа резко повернулась, теснее сжимая нагендри в объятьях.
- Стой! Я знаю о твоем даре. Не приближайся!
Кщайхассэ сглотнул. Сходили, значит, поговорили с подозрительной Эльзой Эриуотер.
- Не убивай ее, сестра, - дрогнувшим голосом произнес аспид, вновь используя древний язык. К счастью, понимание его было в крови у всех змей. - Она действительно нагендри. Убьешь ее, умру и я.
Боа наконец-то обратила внимание на руку Нимуэ, где слабо мерцал перстень. Изумленная, она разжала смертельные объятья. Кщайхассэ облегченно вздохнул: то ли он настолько перепугался, то ли удавка змеи подействовала и на него, но сердце до последнего мгновения было, как в тисках. Бледная нагендри покачнулась; аспид бросился вперед, чтобы подхватить ее. Боа проследила за ним взглядом.
- Впервые я ошиблась... я была уверена...
Усадив Нимуэ на колченогий табурет, аспид мягко коснулся ее запястья. Боа не сводила с него удивленного взгляда. Кщайхассэ и сам понимал, что ведет себя слишком странно для ручного змея. Пульс нагендри бился учащенно, рука была горячей. Нежно погладив ее пальцы, Кщайхассэ повернулся к боа.
- Госпожа Эшанжа, рискну предположить?
- Эзжанща, - поправила его боа. - Я сейчас заварю чаю.
Аспид строго следил за тем, как змея пересыпает порошки и растирает сухие листья. Волноваться, похоже, было не из-за чего: аптекарша переборола мстительницу.
- Выпейте, - велела Эзжанща, протягивая чашку.
Нагендри вопросительно взглянула на аспида. Хотелось выбранить ее за неуместное доверие. Нашла, глупышка, кого спрашивать и кому верить! Аспид принюхался. Успокоительный сбор, капля меда. Обычный чай. Кщайхассэ кивнул. Нагендри сделала глоток и улыбнулась; благодарно - ему, царственно - змее. Кщайхассэ привалился обессилено к стене. Ну и ночка выдалась! Великолепная компенсация за годы, десятилетия сна и бездействия.
- Что здесь происходит? - спросил он. - О ком ты говорила? Кто убил Гришшинж?
Боа взглянула на него почти жалобно и перевела взгляд на нагендри.
- Мы живем здесь, никого не трогаем. Нам позволено, нам обещали бумагу.
Казалось, боа сейчас расплачется.
- Нам разрешили! И мы были рады увидеть сородича. Очень милая аспидша. Она хотела снять комнату у Гришшинж, но вдова отказалась брать деньги. Взяла ее в дом совершенно бесплатно. Она была очень добрая.
К ужасу аспида, Эзжанща всхлипнула. Его непостижимая нагендри протянула руку и коснулась дрожащих пальцев змеи.
- Успокойтесь, заварите чаю и себе, и расскажите все по порядку.
Страх ушел почти полностью, оставив после себя охотничий азарт. Незнакомое прежде чувство захватило Нимуэ. Возможно, впрочем, виной тому были анисовые капли в чае. Хассель стоял рядом, и его абсурдная поддержка (абсурдная, потому что неожиданная) оказывала немалую помощь Нимуэ сделала еще глоток. Действительно, во всем виноват чай.
- Мы были с ней добры, - продолжила змея, отдышавшись. - помогли деньгами. У нее ничего, ровным счетом ничего не было. А потом она исчезла. С нашими детьми.
- И тогда, - мрачно предположила Нимуэ, - вы решили убить наших детей.
В голубых глазах красавицы-змеи мелькнул ужас.
- Нет! Не я! Я была против!
- Но ты знала об этом, - сказала Нимуэ, чувствуя себя легендарной инквизиторшей с далекого Амулета*.
Хассель придвинулся ближе. То ли он защищал глупую нагендри от разрушительной ярости змеи, то ли - в точности наоборот.
- я слышала, - сухо сказала змея. - Но я не стала мешать. Я не такая смелая, как Гришшинж. Я...
Глаза ее округлились, застыли на чем-то за спиной Нимуэ. Нагендри хотела обернуться, но оказалась слишком, по-человечески медлительной. На затылок ей обрушился болезненный удар. В самый последний момент Нимуэ услышала вопль:
- Йожи! Не надо!
Дальше же, как у классика - тишина.
* Инсула - многоквартирный дом, в Виттании появился в середине первого века н.э. Как правило это пяти-шестиэтажные дома, поделенные на маленькие квартирки. Первые инсулы имели общие кухни на первом этаже, со временем кухонками и печами стали снабжать каждую квартиру
* Нииши (реже - ньеши) - рабыни-люди, связанные со змеями магическими силами. То, из чего впоследствии вырос орден нагендри. Само слово можно перевести и как "опутанные" и как "обрученные"
* Амулет (или Брошь с камнем) - соседний материк, названный так за вытянутую форму и крупное внутреннее море точно в центре. Крупнейшее государство - Священная империя, славится своей мрачной религиозностью и зловещими инквизиторами, преследующими еретиков и колдунов. Нимуэ, однако, не вполне права. Инквизиторш в природе не существует, и в целом отношение к женщинам в империи презрительное