Иорданская Дарья Алексеевна : другие произведения.

Повесть вторая: о городе оружейников

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    * "- Мне нравятся такие славные молодые люди как ты, - сказал он интимным тоном. Ким вздрогнула. - Такие красивые, здоровые и склонные к самоубийству молодые люди. Поэтому я предлагаю тебе работу." ** "- Когда император обещает мне почести, я начинаю волноваться, - покачал головой Муген. - В последний раз, когда такое было, я женился и стал государственным преступником."

Повесть вторая: о городе оружейников

   Девушка с разбитым кувшином
  
   То, что утратило цену:
   Ничтожный человек, распекающий своего слугу.
   Сэй Сёнагон
  
   Совсем стемнело, и княжич слегка замедлил шаг, жестом позволив Гаку поравняться с собой. Старый гадатель, семеня, приблизился и поклонился.
   - Мне кажется, или там впереди огни? - тихо спросил Соджиро.
   С наступлением ночи он переменился: весь по звериному подобрался, куда-то исчезла медлительность, словно в темное время суток он привык быть настороже. Ответа старика он ждал с нескрываемым нетерпением.
   - Здесь должен быть постоялый двор, тонодзё, - кивнул Гаку.
   Соджиро вгляделся в темноту.
   - Тогда пошли, ты идешь впереди, старик.
   Взявшись за широкий рукав старого гадателя, на котором коркой засохла кровь, Соджиро медленно побрел в сумерках. Гаку же шел уверенно, очень бодро для столь пожилого человека и совершенно спокойно. Только по слегка напряженной шее можно было понять, что он предельно внимателен и собран.
   На счастье княжича и его учителя огни действительно оказались бумажными фонарями, вывешенными на террасе постоялого двора. Станция Шуу находилась в полудне пешего перехода отсюда, так что пышностью, а возможно и удобством, это здание не отличалось. Впрочем, и многолюдностью тоже, что молодого тонодзё вполне устраивало. Он поднялся по ступенькам на террасу, не озаботившись тем, что следует снять на нижнем камне обувь, и уселся на разложенные вокруг низкого чайного стола подушки. Гаку прошел внутрь гостиницы и позвонил в колокольчик. С заднего двора через низкую калитку, премерзко скрипящую при попытке ее открыть, выбежала молодая девушка в простом сером платье в один слой с кувшином на плече.
   - Где хозяин? - спросил Гаку.
   Девушка поклонилась, но не слишком низко, поставила кувшин на землю и указала в сторону дороги.
   - Господин Мати уехал днем в Блайдо, а хозяйка ложится рано. Но что будет угодно гостям?
   Облокотившись на стол, Соджиро внимательно ее рассмотрел. Девушка была хорошенькая, с первого взгляда единственными ее изъянами были дешевое платье и простая прическа - короткая коса с вплетенной в нее синей лентой.
   - Мы устали и голодны, - улыбнулся княжич. - Но, возможно, мы хотим и чего-нибудь еще... Гаку, разбуди хозяйку и вели подать мне комнату и ужин.
   Старик исчез в темной комнате. Поднявшись с подушек, Соджиро легко сбежал по ступеням, чтобы изучить девушку с близкого расстояния. Возможно даже в прекрасных одеждах она не сравнялась бы с куртизанками Ришики - чего уж тут говорить о Столице - но отличалась какой-то прелестью. Может быть, дело было в глазах миндалевидных, но чуть менее раскосых, чем у жителей Империи. И чудесная форма ее глаз ничем не была подчеркнута. Протянув руку, Соджиро развязал ленту, и волосы девушки рассыпались по плечам.
   - Придешь ко мне ночью, - сказал он.
   Девушка вскинула бровь, чего куртизанки Ришики - и уж тем более Столицы - себе не позволяли, будь они хоть тысячу раз дзёро. Отступив на шаг, она изящно покачала головой.
   - Господин меня с кем-то путает. Я не гейша и не служительница чайного домика, я здесь повариха и посудомойка.
   - О, это то же самое, - улыбнулся Соджиро. - Разве что руки грубее.
   Сделав шаг вперед, он слегка привстал, чтобы поцеловать ее. Девушка была высока, и это, пожалуй, был ее изъян. Метнувшись в сторону, строптивая служанка задела кувшин. Он, ударившись о камень, разлетелся на множество осколков, и один, срикошетив от опоры террасы, задел щеку Соджиро. Княжич явственно почувствовал, как выступила кровь. Прижал руку к щеке. Он уже потянулся за обсидиановым ножом, который мог помочь если не в схватке с разбойниками, то при усмирении строптивых девок.
   - Комати! Готовь для господ ужин! - прокричал с террасы резкий женский голос.
   - Сию секунду, госпожа Мати, - девушка слегка поклонилась. - Мне нужно принести еще воды.
   Она исчезла быстрее, чем Соджиро успел моргнуть. Процедив про себя ругательство, недостойное княжеского сына, он вернулся на террасу. Хозяйка - дородная белокожая женщина, одетая наспех и небрежно, низко поклонилась. На нее дорогая абара ситской ткани явно произвела впечатление.
   - Лучшие комнаты, - холодно приказал Соджиро и отвернулся к одному из фонарей, украшенному иероглифом "Удача". - Гаку.
   - Да, мой господин, - старик слегка поклонился.
   - Сядь.
   Старый учитель опустился на подушки и замер с прямой спиной, которая словно служила немым укором расслабленной позе тонодзё. Соджиро невольно собрался.
   - Эта девушка, кажется, ее зовут Комати. Я хочу, чтобы не позднее завтрашнего вечера она была в моих покоях.
   - Но как, господин? - Гаку покачал головой. - Она ведь не рабыня.
   - Меня должно волновать, каким образом ты выполняешь мои желания? - удивился Соджиро. - Я что, больше не наследник Ришики?
   - Вы несомненный наследник, а, учитывая ваше честолюбие, тонодзё, вы нечто больше, но... - старик со скорбным видом покачал головой. - Я думал, что сумел внушить вам, что не все можно получить. По крайней мере, по одному вашему желанию.
   - Завтра вечером, - холодно сказал Соджиро. - Иначе я проверю, так ли быстро и метко ты бьешь в горло врага.
  
  
   Сирота поступает в услужение
  
   Э! духом не падай!
   Ведь если блеснет милосердие
   Небесным рассветом,
   Ужель ускользнуть невозможно
   Из самой кромешной тьмы?
   Сайгё
  
   Блайдо оказался намного больше, чем она помнила. И гораздо многолюднее. Сумев утром без приключений попасть за городские стены, Ким растерялась. По тянущейся от ворот широкой улице, несмотря на ранний час, тянулись повозки с товарами. Уже открылись чайные дома и столовые комнаты, запахло горячими лепешками, чаем, водкой и жареным на углях мясом. В животе заурчало, и Ким вспомнила, что очень давно ничего не ела. Денег же у нее не хватило бы даже на лепешку. Застыв у лотка, торгующего жареными углями, она могла только заворожено следить за четкими, выверенными движениями лоточника и глотать слюну.
   - А, Ким-кун! - услышала она за своей спиной.
   Обернувшись, Ким увидела светловолосого торговца тканями. Избавившись где-то от своего тюка, он теперь спокойно стоял, опираясь на палку, и безмятежно улыбался. И на поясе у него висел тяжелый с виду кошель. Впервые в жизни Ким посетила мысль о воровстве.
   - Доброе утро, Ким-кун, вот так встреча! Оказывается, Блайдо совсем маленький город, - улыбнулся торгаш.
   - Доброе утро, Аки-сан, - вспомнив о приличиях, Ким слегка поклонилась.
   - Дай-ка, я угадаю, чего ты тут стоишь... - торгаш ухмыльнулся. - Ты хочешь есть, но у тебя нет денег, верно?
   Ким почувствовала, как ее лицо и шею заливает краска.
   - Я поразмышлял вчера вечером над твоей проблемой, - Аки-но Ранмяку отодвинул ее от лотка и начал придирчиво выбирать угря среди плавающих в кадке. - Ты не найдешь здесь этого человека, а только сам пропадешь. Блайдо, да и любой крупный шумный город, совсем не место для скромного и разумного молодого человека. И все-таки, зачем ты ищешь его?
   - У меня есть к нему просьба, - уклончиво сказала Ким.
   - Да? А почему не обратиться сразу к Буцу? - хмыкнул торгаш. - А можно сразу к Шияте, чтобы он забрал тебя в свой чертог и избавил от всех земных бед. Вот этого, пожалуй. И сделайте две порции. Для меня и этого юноши.
   Вновь обернувшись к Ким, торгаш улыбнулся.
   - Мне нравятся такие славные молодые люди как ты, - сказал он интимным тоном. Ким вздрогнула. - Такие красивые, здоровые и склонные к самоубийству молодые люди. Поэтому я предлагаю тебе работу.
   - К-какую, господин? - дрожащим голосом спросила Ким.
   Аки-но Ранмяку изогнул пегую бровь.
   - Интересно, какая часть моих слов так тебя напугала? - он протянул ей жаренного угря и небрежно бросил в миску лоточника несколько мелких монет. - Работа проста, мальчик мой. Своего постоянного помощника я оставил в Сите на хозяйстве. Хотя, что тут, что там проку от него немного. Но мне здесь нужен человек, шустрый и молодой, который побегает по Блайдо с поручениями. Сам я уже не тот, что раньше.
   Купец указал на ногу, которую довольно сильно приволакивал.
   - Я заплачу тебе золотой танга за неделю работы, но и побегать придется. Заодно сможешь поспрашивать о своей проблеме.
   Ким заметила, что купец избегает произносить "Кеншин" вслух. Что-то в этом было странное. Да и предложение его настораживало. Впрочем, отказываться от жареного угря она не стала.
   - Ну так что, Ким-кун? - купец косо поглядел на нее.
   - Я должен буду только бегать с вашими поручениями? - уточнила Ким.
   Купец усмехнулся.
   - Ну, можешь еще почесать мне пятки. Ты согласен, или нет? Учти, я могу найти помощника и из местных, здесь всегда полно бездельников, мечтающих заработать пару танга ничего не делая. Я сегодня добрый, так что жить и есть ты тоже будешь за мой счет. Ну?
   Ким взвесила все возможные варианты. С одной стороны - мифическая фигура Кеншина, которых если верить купчине даже два, полное отсутствие денег и та жуткая растерянность, в какую ее поверг город. С другой - странный торговец тканями, к которому нет доверия, но который уже однажды спас ее от неприятностей.
   - Я согласен, Аки-сан, - сказала она.
   - Ради бога! Ран, зови меня Ран, Ким-кун! - взмолился торгаш.
   - Ран-сан, - сдалась Ким.
   - Вот и отлично, - купец заметно повеселел. - Доедай этого подгорелого угря, пошли выпьем чаю в гостинице и посмотрим, что тебе сегодня надо сделать.
   Для простого ситского купца Аки-но Ранмяку расположился очень неплохо, - в гостинице "Феникс", лучшей на торговой стороне города. Из окон верхнего этажа, где купец снял комнату для себя и чуланчик для новоявленного слуги, открывался вид на рынок. Большой торг, открываемый раз в сезон, должен был начаться только завтра, но все палатки уже были открыты, и торговцы вывешивали свой товар, надеясь успеть к завтрашнему дню создать ему хорошую рекламу.
   Устроившись на широкой галерее третьего этажа гостиницы, Ран-сан велел принести чай и зачем-то внимательно изучил площадь. В глаза особенно бросалось количество княжеских стражников в вышитых лумалами хаори.
   - Кажется, Йури-даймё в городе... - протянул купец. На секунду отвлекшись, чтобы взять с подноса чашку ароматного чая, он вернулся к изучению площади. - Ришика серьезно опасается за свою жизнь.
   Ким, услышав имя своего недруга, подалась вперед, хотя надежд, что князь появится на площади торговой стороны, не было.
   - Кхм, - купец откашлялся и весьма демонстративно отвернулся от парапета. - Поговорим о делах, Ким-кун.
   - Да, господин.
   - Сбегаешь в гильдию ювелиров и отнесешь записку для мастера Яда. А потом сходишь в архив оружейной гильдии. Мне нужна копия из книги клинков Кина Лариша. Покажешь эту печатку, и копию спишут к вечеру... Что с тобой, Ким-кун?
   Ким едва не уронила чашку, услышав имя отца. Голова у нее закружилась. Что могло понадобиться этому от отца? И что это за книга клинков такая?
   - Ничего, Ран-сан, - с трудом выдавила Ким. - Просто...
   - Хлипкая пошла молодежь, - покачал головой купец. - Допивай свой чай, юноша и дуй по делам. Вот записка для ювелиров, это печатка в архив. Сумеешь обернуться быстро, поспеешь к обеду.
   Ким поднялась и с поклоном взяла фуросики с увязанными в него письмом и печатью. Она поспешила выйти в город, ставший за последний час еще более шумным и многолюдным, и сразу же ощутила себя потерянной. В одном этот странный купец был прав: она запросто пропадет в Блайдо, и так никого и не разыщет.
   Дорогу к гильдии ювелиров она нашла без труда. Их квартал, огороженный низкой чисто символической стеной, располагался к востоку от торговой стороны сразу же за Оокиигавой. Еще дальше видны были медные крыши храмов монастыря Семи отшельников, известных своими ценными советами в торговле. Перейдя через мост, Ким оказалась среди небольших двухэтажных в основном домов, украшенных яркими вывесками. Каждая из них представляла приманку для женщины: предлагались перстни, браслеты, серьги, подвески и украшенные камнями пояса, вошедшие в моду по имперскому образцу. Ким подобные безделицы почти никогда не интересовали, поэтому она сумела быстро добраться до здания гильдии - самого высокого и величественного в квартале. Секретарь за стойкой изучил ее внимательно и с некоторым неудовольствием, и Ким ощутила впервые, насколько же непрезентабельно выглядит в своей простой деревенской одежде, которую, к тому же, носит без городского изящества.
   - У меня письмо для господина Яда, - выдавила она.
   - От кого? - хмуро спросил секретарь.
   Судя по простой одежде, единственным украшением которой была серебряная вышивка на левом рукаве, он принадлежал к гильдии, а не к княжеским чиновникам, а значит, вдвойне ревностно охранял своих собратьев. Ким оробела еще сильнее.
   - Мой господин, А-аки-но Ранмяку... - тихо начала она.
   Секретарь изменился в лице, тонкие губы растянулись в приветливой улыбке.
   - Ранмяку-доно? Жаль, что сам он не пришел, было бы лестно с ним побеседовать! Ну что же ты стоишь, мальчик, давай сюда письмо!
   Развязав фуросики, Ким протянула свернутую записку. Внимательно изучив ее, секретарь кивнул.
   - Это все?
   - Да, господин.
   - Ответа не требуется?
   Ким мотнула головой.
   - Вот невежа! - неприязненно сказал секретарь. - Возвращайся к Аки-доно и передай, что Нобу приглашает его на чашку чая в Тай-ан при храме Семи отшельников.
   - Непременно, господин, - Ким поклонилась и поспешила покинуть здание гильдии, пока не наделала каких-нибудь глупостей.
   Теперь путь ее лежал в архив, и сердце из-за этого начинало биться быстрее. Чувствовалась в интересе торговца тканями из Ситы к мечам, сделанным ее отцом, какая-то тайна.
  
  
   Сирота встречается с волком
  
   Воробышек-дружок!
   Прочь с дороги! Прочь с дороги!
   Видишь, конь идет.
   Исса
  
   Архив оказался зданием не слишком впечатляющим, разве что, во избежание пожаров он был построен целиком из камня и покрыт, как храмы, железом, впрочем, лакированным. Вход в него был доступен всем, но людей внутри было немного. Знатные и образованные жители Блайдо и окрестных земель имели собственные библиотеки, и имели возможность посылать за списками слуг, а прочим горожанам до хранящихся в архиве документов дел особых не было. Но вот попавшая в хранилище впервые Ким застыла с открытым ртом. Стены приемной залы были завешены табличками с самыми разнообразными именами и названиями. Некоторые крюки пустовали, и на их месте висели полоски бумаги, на которых красными чернилами были выведены имена. Пахло пылью и бумагой. Молодой чиновник за столом откровенно скучал и забавлялся весьма неумелой каллиграфией, пытаясь красиво и нарочито-небрежно переписать какое-то из ста классических стихотворений.
   - Простите, - позвала Ким.
   Молодой человек не обратил на нее внимания, занятый выведением весьма корявого иероглифа. Ким кашлянула, что тоже не произвело эффекта, равно как и постукивание по краю стола.
   - У молодого господина проблемы? - услышала она.
   У стены, где табличек было особенно много, стоял немолодой мужчина, высокий, сухощавый и костистый, похожий чем-то на старого волка.
   - О, извините, если я вам помешал... - пробормотала Ким.
   - Я всего лишь пришел в архив, как и вы, - мужчина слегка поклонился. - Но здесь все - бездельники и дармоеды. Эй, парень! Парень!
   В руке мужчины сверкнуло что-то, похожее на печать, но разглядеть поточнее Ким не успела. А вот на молодого чиновника этот блеск произвел престранное впечатление. Вскочив на ноги, и уронив при этом кисти и тушечницу, чиновник низко поклонился и даже подался вперед. Ким решила, что наверное этот похожий на волка тип - важная шишка в Блайдо.
   - Обслужи сначала юношу, - приказал мужчина. - Он пришел раньше.
   Ким попыталась возразить, но незнакомец уже отошел к табличкам и принялся их с интересом изучать. Ничего не оставалось, как достать печать и протянуть ее чиновнику.
   - Мне нужна к вечеру копия книги клинков Кина Лариша, - сказала она.
   "Волк" вновь возник у нее за спиной.
   - Какой необычный выбор! Юноша, вы интересуетесь оружием? Очень благородное занятие.
   - Н-нет... просто я состою сейчас в услужении, и моему хозяину понадобился этот список.
   Незнакомец внимательно ее оглядел и улыбнулся. Что-то жуткое было в его улыбке.
   - И кто же этот достойный уважения господин?
   - Аки-но Ранмяку, - ответила с некоторой опаской Ким.
   Незнакомец улыбнулся еще шире, а потом несколько изменился в лице.
   - О, я невежлив! Позвольте представиться, меня зовут Ооками.
   Надо же, - мрачно подумала Ким, - я угадала.
   - Ким, - с поклоном представилась она и повернулась к служителю. - Простите, будет ли копия списка готова к вечеру?
   - Не беспокойтесь, господин, - чиновник смиренно склонил голову. - Для Аки-доно все будет сделано в лучшем виде. Приходите к восьмому удару колокола.
   Распрощавшись и с чиновником и, к своему облегчению, с Ооками, Ким вышла из душного здания архива. Начал накрапывать мелкий дождик, постепенно перешедший в ливень, и к тому моменту, когда она добралась до гостиницу, одежда настолько намокла, что отяжелела и облепила тело. Стуча зубами Ким поднялась в отведенную ей каморку и попыталась найти какую-то одежду в своем тючке. Дверь со стуком отодвинулась, и от этого звука сердце едва не ускакало в пятки.
   - Ты все сделал? - спросил Ран-сан.
   Ким быстро выпрямилась, прижимая к груди сухую рубашку, которая, впрочем, медленно начала намокать.
   - Да, господин. Нобу-сан из гильдии ювелиров приглашает вас в Тай-ан, а копия книги будет готова к восьми часам.
   Аки-доно кивнул, отвел, наконец глаза и собрался уже выходить.
   - Переодевайся и поешь супу, после обеда у меня к тебе будет еще пара распоряжений.
   - Да, Ран-сан, - сказала Ким.
   Дверь закрылась с негромким стуком, и Ким сумела наконец выдохнуть. Сердце стало биться несколько медленнее.
   - Зачем же так пугать! - проворчала она вполголоса.
   Переодевшись, она вышла в комнату купца. Ран-сан, удобно устроившись на подушках, изучал длинный свиток и быстро черкал по нему кистью. Подняв глаза на звук отодвигаемой двери, он вновь углубился в чтение, небрежно бросив:
   - Ешь.
   Опустившись на подушки, Ким взяла миску с еще горячим супом. На еду, как и на жилье, купчина не скупился.
   - После обеда, - Ран-сан отложил свиток, чтобы взять чашку чая, - пойдешь в имперскую канцелярию. Нужно поставить подписи на разрешении на торговлю. Если будут вымогать деньги, скажешь, что я уже отдал восемь танга господину Ямада. Потом посмотришь, подлатали ли крышу на рынке в восемнадцатом магазине. Ну и заберешь список.
   - Будет сделано, господин, - кивнула Ким.
   Купец небрежным жестом перекинул ей зонтик.
   - Возьми, а то опять промокнешь.
  
  
   Принцесса и разбойник
  
   Как же это, друзья?
   Человек глядит на вишни в цвету,
   А на поясе длинный меч!
   Кёрай
  
   Завязав ленты шляпы под подбородком, Амайя бесстрашно вышла из пещеры под дождь. На востоке небо развиднелось, но ветра почти не было, и туча, похоже, обосновалась над головами путешественников надолго.
   - Придется выходить, - сказала Амайя. - Так мы неделю здесь просидим.
   - Ты всерьез думаешь, что можешь запихнуть меня в хижину отшельника? - хмуро спросил Муген из глубины пещеры.
   Монахиня ухмыльнулась. Надев на глаза повязку, она вернулась к небольшому костру, сложенному из сушняка и взяла из рук мужа чашку. В пещере сильно пахло жасминовым чаем и лепешками с сушеным мясом.
   - Видишь ли, - откусив от лепешки изрядный кусок с набитым ртом начала Амайя, - если ты не забыл, появляться в границах Империи тебе запрещено под страхом смертной казни. Пользуясь своим родством с родом Фудзивара, я смогла выхлопотать для тебя отсрочку, но власть Бени и Фудзи, прости меня, не вечна и не безгранична. Хочешь, чтобы тебе снесли голову?
   - Сита - это не империя, - отмахнулся Муген.
   Амайя покачала головой.
   - Еще как империя, пускай даже ее блаженный князь думает иначе. Муген, послушай меня! Ты только навредишь ему, если примчишься в Ситу, размахивая своей железякой. Пускай Ран-кун прибегает к своей знаменитой хитрости, а мы пересидим где-нибудь в горах.
   - Еще чего доброго я начну слагать стихи и займусь каллиграфией, - проворчал Муген.
   Вдруг он замер и напрягся. Быстрым движением разметав костер, он одним прыжком оказался у входа в пещеру. Просвистела туго натянутая тетива, и стрела прошила холодный воздух. Поймав ее краем плаща, Амайя вытащила из складок одежды короткие метательные серпы, соединенные цепочками, и спряталась за спину мужа.
   - Кто и сколько?
   - Мда... Мы удостоились высокой чести, - вздохнул Муген. - Дюжина Диких. Надеюсь, тебе лестно внимание императора?
   - Безумно, - проворчала женщина и полезла за отравленными стрелками.
   Лучший отряд императора нападать не спешил. Обычно они вели бой из засады, почти бескровный, но в живых никого не оставляли. Сейчас они отчего-то медлили, и нельзя сказать, чтобы это обнадеживало.
   В тишине, скрадываемой ударами дождя по камням и листьям, прозвучал осторожный голос одного из Диких.
   - Мы с самыми мирными намереньями, Оджи-сан.
   - Дожили, - проворчал Муген, - личные убийцы императора приходят с мирными намереньями.
   - У нас послание для Акиюки-доно! - прокричал предводитель отряда.
   Муген бросил короткий взгляд на замершую в казалось совершенно расслабленной позе жену. Пальцы Амайи перебирали четки, и только очень наблюдательный человек мог разглядеть кончик кинжала, выглядывающий из рукава.
   - Это довольно расточительно, - сказала она лениво, - использовать убийц, как гонцов. Что за послание?
   - Что за послание? - спросил Муген, немного изменив голос, так что он сделался как у актера, изображающего буси.
   - Его светлость и святость, император и повелитель Юэ-тэнноо хочет видеть своего друга Акиюки-но Мугена и своего друга Аки-но Ранмяку при дворе.
   Муген пожал плечами.
   - Оба они будут осыпаны почестями и введены в должность советников Повелителя, - продолжил Дикий.
   - Сдается мне, у Юме-доно проблемы, - фамильярно хмыкнул Муген.
   Дикий подавился следующей фразой и захрипел.
   - Интересно, а за оскорбление императора тебя сразу же утопят в выгребной яме, или сначала будут пытать? - спросила Амайя.
   Ее рука с четками, взметнувшись вверх, остановила клинок в полупальце от шеи мужа. Муген со вздохом дернул за шнурки, и шелковый отрез, опутывающий нодати, с тихим шорохом скользнул на землю.
   - Может быть, все-таки по хорошему? - спросила Амайя.
   - Когда император обещает мне почести, я начинаю волноваться, - покачал головой Муген. - В последний раз, когда такое было, я женился и стал государственным преступником.
   Фыркнув, Амайя вытащила из рукава кинжал и взвесила его в ладони. Не снимая с глаз повязки, она метнула оружие в темноту. Попала, судя по сдавленному стону.
   - Дюжина, говоришь? Ладно, посчитаем. Один...
  
  
   Усадьба под медной крышей, и хризантемы на веранде
  
   Такого знака, чтобы
   исподняя шнуровка
   распускалась, - нет.
   Уж лучше бы не прибегал
   к таким намекам вовсе!
   Исэ-моногатари
  
   Соджиро не любил Блайдо, как не любил он всякий город, наполненный торговцами и ремесленниками. Здесь не было никакой возможности укрыться от гомона и суеты, городской шум проникал даже за высокую стену усадьбы. Сад, которому пристало быть тихим и уединенным, то и дело разрывал звон колокола, окрик лоточника или громкая брань. С самого въезда в город Соджиро мучила головная боль в большей степени надуманная, чем реальная. Устроившись на веранде он с гримасой на лице наблюдал за тем, как молоденькая служанка составляет букет из белых, голубых и лиловых хризантем. Платье из тонкого шелка отлично показывало все соблазнительные изгибы ее фигуры, забранные в высокую прическу волосы открывали красивую длинную шею. Соджиро уже поднял руку, чтобы подозвать девушку, но новый приступ боли ударил в висок.
   - Гаку! - со стоном позвал он.
   Старый учитель вышел на веранду, неся кипарисовый ларчик. Помимо всех прочих обязанностей он считался еще и лекарем семьи Йури. Поставив ларец на стол, старик откинул крышку и начал перебирать склянки и мешочки. Остро и горько запахло травами.
   - Помажьте этим виски, господин, - распорядился Гаку, протягивая княжичу флакон с зеленоватой жидкостью.
   Открыв его, Соджиро брезгливо понюхал. Пахло мятой.
   - Это поможет, господин, - кивнул старик.
   Соджиро плеснул немного жидкости на пальцы и начал втирать ее в виски, размазывая белила и синие тени. По почти неразличимому жесту служанка принесла зеркало. Сняв с него крышку, Соджиро придирчиво изучил свое отражение.
   - Ужас!
   - Вам следует смыть весь грим, господин, и немного поспать на воздухе.
   Соджиро скривился, взял у служанки баночку с белилами и начал поправлять урон, нанесенный лицу.
   - Эту девчонку уже доставили, Гаку? - спросил он.
   - Несколько минут назад внесли паланкин, - старик слегка поклонился.
   - Так почему мне не доложили?! - Соджиро скривился. - Бездельники! Разогнать бы вас всех! Я хочу видеть ее немедленно! И, ты, как тебя?...
   Он искоса посмотрел на служанку.
   - Сако, господин.
   - Принеси вина и сладостей, Сако, и пусть никто меня не беспокоит.
   Отставив в сторону грим, Соджиро облокотился на парапет и придирчиво изучил букет, установленный на низкой круглой подставке, украшенной тонко прорисованными золотистыми ростками бамбука по черному лаку.
   - Убери этот букет. Я просил белые и желтые хризантемы!
   Служанка поклонилась, с трудом подняла букет и скрылась за раздвижными дверями. Соджиро зевнул и раскрыв веер, начал небрежно им обмахиваться.
   Сначала прибежала служанка с подносом, уставленным бутылочками с вином и водкой и тарелками со сладостями. Потом двое стражников ввели упирающуюся деревенщину. Одета она была все так же плохо, и к тому же растрепана, но именно это, как ни странно, и придавало ей очарование. Соджиро мимоходом пришло в голову, что и в несовершенстве есть своя прелесть.
   - Садись, - он указал на подушки и кивнул стражникам. - Оставьте нас.
   Охранники исчезли, но, несомненно, находились сейчас где-то поблизости, чтобы в случае опасности прийти господину на помощь. Девушка осталась стоять, прямая, как упрямый побег бамбука.
   - Сядь! - резко приказал Соджиро. - И налей мне вина.
   Опустившись на подушки на колени, девушка протянула руку к расписанной кобальтом бутылочке. Молниеносное движение, и красное вино растеклось по лицу княжича. Конечно же, потек и тщательно нанесенный грим. Несколько секунд Соджиро сидел неподвижно, глядя девушке прямо в глаза. Они даже по цвету чем-то походили на миндаль - золотисто-карие.
   - За твою выходку я могу приказать высечь тебя плетьми, - сказал Соджиро.
   - Несомненно можете, - кивнул девушка, сев прямо.
   - Я могу отдать тебя стражникам.
   - И это можете.
   Соджиро внимательно оглядел ее, потом потянулся за платком и начал вытирать лицо. Однако, в колокольчик, вызывающий охрану и слуг, он так и не позвонил. Строптивые девицы ему нравились. Женщина, в которой столько огня, наверняка может доставить ему больше удовольствия, чем покорная бледная Сако.
   - Налей мне вина, - повторил он.
   По губам девушки скользнула странная кривая улыбка.
   - Вы недостаточно промокли, господин?
   - Мне нравиться твоя дерзость, но всему есть предел. Еще одна ошибка, и я позову стражников, которые тут же высекут тебя палками.
   Девушка потупилась.
   Соджиро потянулся к колокольчику. На звон появились - причем одновременно - Гаку, несколько служанок и охрана. Княжич закатил глаза.
   - Уведите ее, вымойте, оденьте и расчешите. Я хочу видеть ее у себя этим вечером. Гаку, отец уже здесь?
   - Он уехал осматривать рынок, господин.
   Соджиро скривился.
   - Чудесно, тогда вели подавать обед в малом зале.
   Поднявшись на ноги, он ушел в дом и не видел того оскорбительного насмешливого взгляда, которым его проводила Комати.
  
  
  
   -----------------------
   * Тонодзё - княжеский сын, наследник
   * Фуросики - специальный платок для ношения различных предметов
   * Оокиигава - буквально "Большая река"; река, разделяющая Блайдо на две части: Торговую сторону и Ремесленную сторону.
   * Тай-ан - чайный дом, как место для проведения чайной церемонии
   * Ооками - волк
   * Фудзивара (или просто Фудзи), "глициниевые поля" или "глицинии", один из крупнейших и древнейших аристократических родов. Были регентами при правлении пяти императоров эпохи Кин
   * Оджи-сан - принц, к принцу из правящего рода принято обращаться Оджи-сама
   * Буси - воин вообще. В театре амплуа буси делится на монаха, самурая и лучника
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"