Витя и Катя сидели на подоконнике и глядели на улицу, а когда становилось особенно скучно разговаривали, между собой.
Почему, спросите вы, они сидели на подоконнике и глядели на улицу, а не сидели на улице и не глядели на подоконник? Потому, что папа и мама были на работе, а в школе объявили карантин из-за какой-то хвори, название которой ни Витя, ни Катя не запомнили. Потому и вынуждены были сидеть дома и ждать возвращения родителей. Но так повезло не всем школьникам, а только первоклашкам. Сначала они обрадовались, но вскоре им стало скучно, даже еда, оставленная родителями, показалась тоже скучной, а потому несъедобной. А всё, что несъедобно, будь то еда или занятия, детям не по душе. Уж лучше что-нибудь разное, чем одно и тоже. И вполне возможно, что Витя и Катя уснули бы от тоски, не дождавшись возвращения родителей, как вдруг Катя закричала:
- Собака! Собака!
- Где? - равнодушно спросил Витя, хотя прекрасно видел собаку, пробегавшую под окном.
- Да вот же, - сказала Катя, удивляясь Витиной слепоте.
- Это не собака, - сказал Витя, у которого было сильно развито чувство противоречия. Он даже в школе, когда ему поставили двойку на уроке пения, сказал, к удивлению всех, что это и не двойка вовсе, а перевернутая пятёрка. Откуда взялось у него это чувство, никто, а уж тем более он сам, объяснить не могли, и только мама высказала однажды предположение, что он родился с ним в обнимку.
- А что это, по-твоему, если не собака? - спросила Катя.
Кстати, собака тоже заинтересовалась их спором, остановилась и, задрав голову, стала с любопытством прислушиваться.
- Может, крокодил? - сказал он неуверенно.
- Ну, знаешь, - возмутилась Катя, - крокодилы такими не бывают!
- Откуда тебе известно, какими бывают крокодилы? Ты их видела?
- Не видела, - честно призналась Катя, будучи девочкой правдивой. - Если бы я их видела, то знала бы, какими они бывают. А так знаю, какими не бывают.
- А знаешь, какими не бывают собаки?
- Откуда мне знать, если собак я видела. Значит, мне известно, какими они бывают. А какими не бывают, нет.
И тогда Витя окликнул собаку. Догадавшись, что к ней обращаются, она подняла морду, чтобы лучше разглядеть ребят. Это была обыкновенная дворняжка, не привыкшая быть в центре внимания. Морда у неё была в песке. Одно ухо торчало вверх, напоминая человеческую ладонь, а другое - опущено и болталось, словно кусок старого одеяла.
- Ты куда разбежалась? - обратился к ней Витя.
В сущности, в вопросе его не было ничего необычного, но, как и всякая дворняжка, собака знала в своей недолгой жизни не одни только радости, а потому, на всякий случай, отошла подальше от окна, чтобы иметь возможность увернуться, если мальчишке взбредёт в голову запустить в неё камнем или ещё чем-нибудь. Кто знает, что у него окажется под рукой и на уме?
И уже издали ответила:
- По своим делам. А тебе зачем?
- А за тем, что поспорил с сестрой, кто ты, крокодил или собака?
- Чушь собачья, - отвечала собака. - Если я крокодил, то ты - бегемот.
- А ты видела бегемота?
- Не видела, но мне известно, что животное это нехорошее.
- Откуда у тебя такие сведения?
- Земля слухами полнится.
- Странно, - сказали одновременно Витя и Катя, - мы целый день сидим сегодня на подоконнике, но никаких слухов до нас не дошло.
- Да ну вас, - махнула хвостом собака. - С вами говорить, только время терять.
- И много времени ты потеряла?
- Посчитай... Раз ходишь в школу, должен уметь. У меня в запасе было полчаса. Мы болтаем уже минут десять, если не больше. Подумай, что от чего надо отнять, чтобы получить точное время.
- А сколько будет полчаса? - спросил Витя.
Собака хотела ответить, доказав этим болтунам, что не глупее их, но тут Катя радостно закричала:
- Знаю! Знаю! Знаю!
- Очень замечательно, - хмыкнула собака, обидевшись в душе на всезнайку Катю. - Пусть тот, кто знает, расскажет тому, кто не знает, и тогда вы оба будете знать то, что известно мне давно.
- Собака побежала своей дорогой, думая о том, сколько в детях человеческих самомнения: не знают толком, сколько будет полчаса, зато им ничего не стоит обозвать другого крокодилом. Разве не обидно? Уж лучше бы бросили камень. От камня можно увернуться, а от обиды никуда не денешься, если даже полчаса будешь крутиться вокруг собственного хвоста. Как ни погляди, а мои щенки куда как умнее, послушнее и благороднее.
А Витя загрустил. Он грустил оттого, что не знал, сколько будет полчаса, а спрашивать у Кати не позволяла гордость. И вот почему: во-первых, он считал, что мальчики не должны обращаться за помощью к девчонкам, даже, если они их сёстры. Во-вторых, не очень верил, что Катя может знать то, что неизвестно ему. Ведь они целые дни вместе, откуда же такие сведения?
Когда родители вернулись с работы, Витя и Катя, наскоро поев, отправились гулять.
- Далеко от дома не уходите, - предупредила мама.
- И не надолго, - добавил папа. - На полчаса.
- Через полчаса вы нас позовите, - предупредил Витя, радуясь, что без Катиной помощи сумеет узнать, что за штука такая эти таинственные полчаса. И тут Катя возьми да сболтни, про Витину тайну. Витя едва не расплакался, но взял себя в руки. Так, с самим собой в руках, он и простоял на улице, пока мама не выглянула в окно:
- Дети, домой, - сказала она.- Полчаса прошло.
- Иду, вздохнул Витя, - выпуская себя из рук, но по-прежнему ничего не понимая.
Вот и вся история. И если среди вас, ребята, найдутся такие, кто, подобно Вите, не знает, сколько будет полчаса, попытайтесь догадаться или спросите у тех, кто знает. Обязательно кому то из нас что-нибудь неизвестно, но этого не следует стыдиться. И если мы не будем друг дружке объяснять, то навсегда останемся незнайками.