Петрухин влюбился. Нарисуй я вам подробный портрет Петрухина, вы бы удивились, как можно на что-то рассчитывать с такой внешностью. Поэтому я откладываю кисть, чтобы не мешать дальнейшему изложению.
Когда Петрухин влюблялся, всё шло у него наперекосяк. Работа в отделе, которым заведовал, прекращалась, зато околослужебные отношения начинали бурлить и даже переходили в словесные рукопашные бои. Но и дома не находил отдохновения. Жена, хотя и пускалась во все тяжкие, умудрялась ни на минуту не упускать супруга из виду, так что, когда он пошёл на рынок покупать цветы, выследила его в торговых рядах и закатила такой сюжет, что цветочницы попрятались под прилавки, предоставив хранение товара удаче и случаю.
- Послушайте, Петрухин, - с обычной своей ехидцей поинтересовалась директорская секретарша Зиночка, - говорят вчера на городском рынке у вас случился конфликт с пожилой дамой. Наверняка вы сделали ей неприличное предложение, иначе с чего она разъярилась?
- Я на такое не способен.
- Как и на многое другое. Так обыкновенно конфликтуют в общественном транспорте из-за свободных мест. Что же произошло на самом деле?
- Я покупал цветы.
- Вы и цветы! - Зиночка с изумительным умением закатила глаза. - Ой, мамочки, держите меня, не могу! Петрухин и цветы! Всё равно, что наш директор и министр. Но в ранце директора, пускай случайно, может оказаться министерская должность. У вас есть ранец?
- Нет, - сказал Петрухин, настораживаясь.
- А для кого цветы?
- Для вас.
- Для меня? - восторг Зиночки достиг предела опасного для здоровья окружающих. - Ой, мама, не могу! Держите меня! / Петрухин отступил на несколько шагов назад с тем, чтоб оказаться поближе к приоткрытой двери /. - Петрухин, давайте честно, зачем я вам? Вы старый, а я... Но дело не только в этом. Мне бы хотелось понять, вы действуете из соображений тактических или седина в бороду, а бес... сами знаете куда.
" Что я в ней нашёл такого, чего нет у других? - размышлял Петрухин, возвращаясь в своё служебное стойло. - Глупая, вздорная, хитрая и жадная особа. Признаёт только тех, кто у власти. А что, если... Ведь приплела она зачем-то директора и министра? Не для того ли, чтобы дать понять, не бывать тебе, Петрухин, ни тем, ни другим. Но чем я хуже? А то, что она предпочитает не меня, так ведь неизвестно, как ещё может обернуться... /Телефонный звонок прервал его размышления /. Алло?
- Петрухин, вы на меня сердитесь? - похоже, Зиночке не надоело его дразнить.
- Ничуть.
- Сердитесь, я уверена. Как и в том, что напрасно. Пока вы не директор, обращаться с
вами безукоризненно у меня нет оснований.
-Но я им буду, - неожиданно для себя выболтал Петрухин тайное тайных.
- Никто этому не верит и меньше всего вы сами. И жена ваша тоже. Иначе бы старалась вести себя прилично.
- С женой разберусь сам.
- Вот это по-мужски, по-директорски. Может, и вправду, когда-нибудь... А, знаете, как он меня называет?
- Кто?
- Какой вы недогадливый. Директор. Зиной замедленного действия. Правда, здорово? Вам бы до такого ни за что не додуматься. Впрочем, вы же не директор.
- И когда он такое сказал?
- Только что. Мы, как обычно, беседуем у него на коленях, и он вдруг произнёс: "Ты, дорогуша, не просто Зина, а Зина замедленного действия"! Такому не жалко, даже когда чересчур.
- Вы разве не у себя?
- Я всюду и всегда у себя, даже на его коленях.
- А зачем звоните мне?
- Намекнуть, что может ожидать вас, если не будете рохлей и размазней.