Аннотация к разделу: ДИСПУТ
- Простите, уважаемый, где-то здесь собирается симпозиум о свободе и демократии?- …- Вы что-то сказали? Простите, не расслышал. Надо полагать, вы здешний распорядитель?- …- Молчите, но почему? Если вас сковывает укоренившаяся привычка к осторожности, уверяю вас, вы не правы. Сейчас всё можно и всё разрешено. Хоть головой об стенку, но только своей. То есть, в пределах допустимого. Не нас учить, какие допуски мы можем себе позволить, хотя делать на этом основании вывод, будто мы с вами законченные демократы, было бы преждевременно. Но так или иначе наслышаны об этой прекрасной даме и кто знает, может кого-нибудь из нас она одарит своей благосклонностью.- …- Ваше упрямство, коллега, не может не удивлять. Скажите, наконец, хоть что-нибудь. Я пришёл на диспут, а вы вынуждаете меня произносить монологи. И не глядите так, будто вы кролик, а я человек с ружьём. Я пришёл не за вами, а к вам. Задумаемся, если мы столь враждебны друг к другу в кулуарах, сумеем ли мы найти общий язык на симпозиуме?- …- Вы что-то сказали? Значит, послышалось. Впрочем, важно не то, что не слышу вас, а то, что вы слышите меня. Готов с вами согласиться, демократия - лучшее из всего, что можно было придумать, и худшее из того, что удалось осуществить. И не следует искать виноватых. Виноваты все, но вины нет ни на ком. Наделить человека благами, не научив ими пользоваться, всё равно, что разрешить слепому ношение оружия. Хотя, с другой стороны, такое ли это благо? Лично я полон сомнений. Все эти свободы и права человека нужны нам, как корове лишнее копыто. Разве что для хвастовства: ах, какие мы свободные и независимые! А чем плохо зависимому, спрошу я вас? Сужу по себе. Ем обильно. Сплю сладко, особенно, когда не один. Прикажут - исполню. Забудут приказать - напоминать не стану. С собственной совестью в ладах, даже, когда её провоцируют. Ибо уверен, подлость по принуждению - подвиг, достойный прощения. Впрочем, при желании можно отнести это к издержкам зависимости. Лес рубят - щепки нужны. А независимый? Обязан озаботиться пропитанием. Страдает бессонницей. Жена стерва. Место, на котором приспособился, со стороны может и покажется тёпленьким, а так жжёт, будто правдаБлюдцы развели под ним костёр. Да и гарантий безопасности независимость не обещает: кто не со всеми, тот может пострадать.- …- Давайте, уважаемый, начистоту. Я вас понимаю, но и вы поймите меня. Ищу единомышленников, а наталкиваюсь на глухие двери. Что из того, что вы праведник? Праведниками вымощена дорога в ЯД Вашем. Или идеалист? Из тех, кто верит, что мимо них пройдут, не заметив. А что если вы нетрадиционной политической ориентации: и вашим, и нашим, и всем, кто попросит? Как это я вас сразу не раскусил! Эй, гражданин, куда вы его уносите?- Манекен? - работяга в изношенном комбинезоне охотно воспользовался возможностью передохнуть и, заодно, расплеваться с мучавшей его тайной.- На склад готовой продукции, куда же ещё! Манекенов у нас завались и всех задействуем в чрезвычайных ситуациях, как-то выборы, референдумы, митинги поддержки. Таково указание. Их задача обеспечивать массовость. Народ обыкновенно задействуется в небольших массовках, но не безмолвствует, а урчит, как пустой желудок. Времена, когда для этой цели сгоняли всех подряд, ушли. Всё-таки демократия. Но необходимость осталась. А потому, когда сообщают, что в митинге участвовало десять тысяч человек, это означает, что три четверти из них - манекены. И когда нас упрекают в отсутствии оппозиции, манекены весьма кстати. Как может отсутствовать то, что торчит у всех на виду? При подсчёте голосов манекены автоматически причисляются к воздержавшимся, хотя, странным образом, воздержание всегда на пользу тому, чья победа определилась задолго до финиша. Короче, они именно то 'молчаливое большинство', которое уверенно, что молчание, как золотой запас в государственном банке, можно конвертировать в любую валюту.- Но ведь на симпозиуме не обойтись без дискуссий. Как же в таком случае?- И об этом позаботились. Новинка политического сезона - говорящий автомат. Всякие резолюции, обращения, призывы - его парафия. Особая роль ему отводится в пропаганде нашего образа жизни за границей. И прежде мы пытались объяснить, почему у нас не так, как у других. Но автомат доказывает куда убедительней, что не мы не такие, как все, а все - не такие, как мы.- И где можно побеседовать с этим чудом либеральной политтехнологи?- В зале заседаний. Как раз сейчас там заканчивается его монтаж.Борис Иоселевич
"ВЛЮБЛЁННЫЕ В СВОЁ ТЕЛО" /о проституции во Франции в 17-18 веках/ О, ПАРИЖ! В Париже, этой всемирно признанной столице порока / по крайней мере, в то время, о котором речь/ умели говорить изящно о самых неблаговидных вещах. Сказывалась, повидимому, неистощимая галльская галантность. Во всяком случае, никто, кроме французов, не додумался назвать представительниц первой древнейшей профессии - куртизанок, содержанок, кокоток, публичных женщин /сравните с публичными ораторами/ - " влюблёнными в своё тело". По сути, легкомысленные и безалаберные во всём, что касается продажной любви, французы 17-18 веков те не менее строго регламентировали порок и спутать его "жрицу" с порядочной женщиной было так же невозможно, как герцогиню с мещанкой. Объяснялось это тем, что в Париже, а говоря о Франции того времени следует подразумевать в первую очередь Париж, женщины "лёгкого поведения" /ещё один пример словесной французской утончённости/ составляли целую армию, что-то около тридцати тысяч "рекрутов", которая делала погоду не только, как мы теперь говорим, в порнобизнесе, но прямо или косвенно влияла на социальную и политическую жизнь страны. По расчётам сведущих лиц, французы тратили на распутство пятьдесят миллионов ливров в год, тогда как расходы на благотворительность не превышали и трёх миллионов. "Эти огромные деньги, - писал современник, - идут на модисток, ювелиров, парикмахеров наёмные экипажи, меблированные комнаты и прочее. Бесчисленное количество всякого рода ремёсел существовало только благодаря быстрому обороту денег, поддерживаемому развратом. Даже скупец тащит из сундука золото, чтобы оплатить юные прелести, которые подчинила ему нужда. Присущая ему страсть побеждена другой, ещё более могущественной. Ему жалко золота, он плачет, но золото его утекло". Для многих молодых девушек разврат был единственным спасением от нищеты и даже голодной смерти, хотя это вовсе не означало, что спасение было абсолютным. Сделавшись уличной проституткой, девушка оказывалась на самой низкой ступени в иерархии продающих своё тело, с одной стороны, за ничтожную плату, а с другой - превращалась в безропотную жертву полицейского произвола, характерного той изощрённой жестокостью, на которую способна только полиция. Полиция накладывала на проституток контрибуцию, порой явно непосильную для их тощего кошелька, да и сами полицейские чины не прочь были "попользоваться насчёт клубнички", принуждая несчастных девушек к удовлетворению своих прихотей, разумеется, безвозмездно, а потом могли ещё арестовать. Таких, особенно обездоленных, терпеливо дожидалась тюрьма Сен-Мартен, где в последнюю пятницу каждого месяца творился суд скорый и неправый, решение которого они обязаны были выслушивать стоя на коленях, после чего их переправляли в тюрьму Сельпетриер. Для перевозки применялись открытые повозки, в которых их везли стоя, под любопытными взглядами парижского люда, осыпавшего их ругательствами и оскорблениями. Только самые обеспеченные из женщин, так называемые ШИКАРНЫЕ или МАТРОНЫ, подкупом добивались разрешения быть перевезёнными в закрытых повозках. Но и тюрьма в Сельпетриер оказывалась для многих не конечной, а лишь промежуточной целью "путешествия". Здесь происходило отсеивание "овец от козлищ". Заражённые дурными болезнями попадали в тюрьму Бисетр, где выживали немногие. Остальные, отбыв сроки, выходили на свободу, чтобы спустя короткое время повторить описанный выше путь. К тому же, начиная с 1699 года, французское правительство предприняло энергичные меры, дабы заселить территорию Мексиканского залива, захваченного Францией и названную в честь Людовика 14-го Луизианой. Туда-то и ссылали в принудительном порядке юношей и девушек предосудительного поведения. Вот одно из описаний, подтверждающий этот факт, неоднократно встречающееся в литературе: "Утром 18 сентября 1719 года в церкви Сен-Мартен де Шан, в Париже, было обвенчано сто восемьдесят девушек и столько же юношей, взятых из тюрьмы этого прихода, равно как из других парижских тюрем. Несчастным девушкам было предложено выбрать себе мужей среди большого числа юношей. После свершения обряда их сковали попарно, мужа и жену, и отправили в дорогу в сопровождении трёх тележек с поклажей, предназначавшихся для того, чтобы дать возможность людям время от времени отдыхать, а также на случай болезни. Партию конвоируют двадцать солдат до Лярошели, а оттуда они будут направлены на Миссисипи в надежде на лучшее будущее. Однако вскоре колониальные власти стали возражать против присылки в колонии публичных женщин, ибо " распутные девушки, переселённые на Миссисипи и в другие колонии, причиняли там великие беспорядки своим развратом и дурными болезнями, что принесло большой ущерб торговле и делам"... КУРТИЗАНКИ, СОДЕРЖАНКИ, ХОРИСТКИ Однако в проституции, как в обществе в целом, существовали привилегированные, три главных разновидности которых и вынесены в подзаголовок. Дамы, коих именовали куртизанками, находились на противоположном полюсе проституции. Это были женщины, продававшие себя по самой высокой цене. Не то, чтобы они отличались красотой от продававшихся