Нескончаемые полчаса мёрз я на остановке, когда из-за поворота высветился трамвай Љ5 и, сойдя с рельсов, приблизился ко мне.
- Ждём, не дождёмся? - ехидно поинтересовался он.
- Ж-жду,- смущённо ответил я.
- Троечку?
- Её.
- Гляди у меня!- Пятый зловеще моргнул огромным, вросшим в живот, глазом.- Троечка моя
и ничья больше! Только по делу. Вольностей не потерплю.
- Вы хотите сказать...
- Всё, что хотел, сказал. И не говори, что тебя не предупреждали.
Пятый снова встал на рельсы, впустил возмущённых задержкой пассажиров и, грозно прозвенев, укатил по маршруту.
Вскоре объявилась и Троечка. Кокетливая. Сияющая свежей краской и позолотой рекламных призывов. Мне явно обрадовалась. Распахнулась. Впустила вовнутрь. И на моё приветствие откликнулась весёлым мелодичным звоночком. И, как бы между прочим, поинтересовалась:
- Пятый проходил?
- Проходил. Привет передавал.
- Мне его приветы до задней площадки, - нахмурилась Троечка.
Несмотря на понятную антипатию, я всё же предпринял честную попытку оправдать соперника:
- Торопился. График у него.
- У вас, мужчин, в голове одни графики, - скривилась Троечка.- А ведь жизнь куда разнообразнее.
Неожиданно я почувствовал себя задетым лично:
- Видимо, у нас сильно развито чувство долга.
- Ха-ха-ха! - раззвенелась Троечка. - Какие мы, скажите на милость, серьёзные. Долг хорош, когда должны тебе. И что мы зациклились на этом Пятом? Таких "пятых" у меня каждый второй. А нужен один-единственный.
И поглядела на меня со значением. Озадаченный, поспешил предупредить:
- Осторожно, двери закрываются. Пятый ревнив, как Отелло.
- Мои двери открыты для всех, пока молода и хороша собой. Меня даже на финальный тур мисс Трамвайное депо выдвинули. Пришлось кое с кем полюбезничать, но тут уже не до чистоплюйства. Наш трамвайный век короток. Особенно у женщин. А Пятый, как собака на сене. И сам не пользуется и других не подпускает. А вы не такой, правда? Приходите ещё. Буду ждать.
И Троечка не подвела. Радостно, словно объятия, распахивались двери. Мы мчались сквозь снежную глушь, опьяненные ликующей россыпью искр и молодой безнаказанностью. Навстречу, отчаянно звеня, двигался Пятый. Его животный глаз угрожающе мигал. Но Троечка, любезничая со мной, не обращала на него внимания.
Я искренне пожалел Пятого. Влюблён по-настоящему, а в кого? В легкомысленную бабёнку, падкую на рекламные безделушки, которыми увешала себя от дуги до колёс. И как знать, кому бы из нас она отдала предпочтение, будь он, а не я, рекламным агентом.