Люди из горных общин выжигали себе на теле тотемы зверей, духам которых они поклонялись. Иррациональные, верящие в силу клинка, магических амулетов и легенд, завещанных предками, они были сильны и суровы.
Ганник Волчар среди них оказался особенным. Он подавал большие надежды. Меткий стрелок, ловкий и быстрый воин, сын шамана из древнего племени.
В ночь, когда он покинул утробу матери, огласив свой приход громогласным криком, более напоминавшим волчий вой, чем человеческий плач, самый старый мужчина их племени, плешивый Лион, произнёс:
- Этот ребёнок защищён сильнейшим из духов, что когда-либо вступили в союз с основателями племени. Значит, только ему предначертано быть королём.
С тех пор прошло много лет. И вот наступил тот день, когда Ганнику ровно в полночь должно было стукнуть пятнадцать. Особый день, когда по правилам племени пятнадцатилетний юноша должен был отправиться на охоту в запретный лес, чтобы сразиться с жутким зверем, существом из древних преданий, могущественным и злобным, одноглазым и рогатым.
Он был готов уже давно и не понимал, почему ожидание длится так долго. Его брат Кайлас ушёл в позапрошлом году и не вернулся обратно. Поговаривали, что зверь одолел его, загрыз и сожрал, а потом обгладывал кости, оглашая округу ликующим рёвом. Рёв этот наполнил страхом сердца, потому что люди знали: когда зверь побеждает, то племя ждут тяжёлые времена.
Перед тем, как младший Волчар ушёл, старый шаман сделал ему наставление: "Сын мой, сила заполнит тебя, пробуждаясь, если решит, что ты Достойный хозяин".
И он пришёл в лес, ступил на запретную территорию, где обитали волшебные существа, служившие своей королеве - бессмертной Дриаде.
Вековые дубы, стволы которых не обхватить руками, раскидывали ярко-зелёные кроны. Тонкие и изящные березы, точно девицы на выданье, росли, куда ни кинь взгляд. Могучие ели и сосны возносились вверх, точно копья. Всё это великолепие со всех сторон окружало юношу, заставляя ослабнуть его инстинкты. Ведь Ганник всю жизнь прожил на горных плато и никогда не видел столько зелени. Родные горы и холод зимней стужи, пугающие своей красотой белоснежные холмы и равнины, где рыщут опасные твари: хищные саблезубые тигры, медведи и те, кто выходит на охоту лишь ночью.
Он не знал, сколько шёл, но чувствовал, что заблудился. Боялся замедлить шаг, затылком ощущая пристальные, неуловимые взгляды лесных наблюдателей. Ганник не знал, где искать зверя. Но полагал, что тот найдёт его сам. Покачал головой, признавая, что это глупо, а затем остановился возле ручья, воды которого прозрачностью напоминали хрусталь. Только хотел склониться к манящей влаге, как услышал приближающийся дикий рёв.
Ганник приготовился, выхватив тяжёлый двуручный меч. Оранжевые блики заката как пламя костра отразились на закалённом клинке. Внезапно из-за деревьев выскочил пришедший по его душу Рогатый.
Время замерло. Шум крови в ушах и бешеный стук пульса заглушили прочие звуки. Ганник встретился взглядом с янтарным единственным оком монстра. Пару секунд противники изучали друг друга. Ганник понял, что рогатый разумен.
Не успел парень двинуться на врага, как туша чудовища навалилась на него, припечатывая к земле. Острые зубы щёлкали в паре миллиметров от шеи, от зловонного дыхания твари слезились глаза, а её зеленоватая слюна, попадая на кожу, оставляла ожоги. Меч был выбит из рук юноши. Он чудом вырвался, доставая из прикрученных к ногам лоскутков кожи острые обсидиановые лезвия. Зверь завыл, предвкушая скорую победу, а Ганник всё ещё пытался найти его наиболее уязвимые места. Кабанье тело, только мохнатое, но мех подобен броне. Морда с чертами, похожими на человечьи, словно оживший кошмар больного, принявшего опий.
Волчар коснулся спиной векового дуба, и тут солнце зашло. Зверь бросился на человека. Ганник закричал от боли, когда сгусток слюны проел его меховой полушубок, обжигая кожу. Ликующий рёв зверя слился с человеческим: Ганник метнул обсидиановый нож, который пронзил единственный глаз страшного создания.
Рогатый завыл, завертел головой, лишённый возможности видеть.
Серебристое сияние вдруг окутало лес, и мелодичный женский голос сказал:
- Пощади его, и я сохраню твою жизнь.
- Нет,- ответил Ганник. - Зверь должен умереть. Кровь моих братьев требует мести.
Он понял, что сама лесная правительница снизошла до разговора с ним, простым смертным. Но отец предупреждал его, что её слова лживы.
Ганник сделал два шага вперёд и приблизился к зверю для единственного удара.
- Одумайся, смертный, - произнесла королева.
Ганник замотал головой, затем резким движением рванулся к жертве и загнал клинок глубоко в мозг зверя, ломая кости глазницы. Туша дёрнулась, по-человечески всхлипнув, и замерла горой мяса на ковре из листьев, среди сплетённых узловатых корней.
Сияние поблекло. Позади него раздался шорох, и он обернулся, чтобы наблюдать, как из кроны раскидистого дуба спрыгивает молоденькая полуобнажённая прелестница с венком из диковинных цветов на голове, блестевших, точно корона.
- Ты всё же убил его. Ты будешь наказан,- добавила и очаровательно улыбнулась девушка.
Она приближалась. Ганник отступал. Дева была молода, но в её ярких, как изумруды, глазах отражались века.
Внезапно она остановилась, подняла руки, рисуя в воздухе замысловатый узорчатый символ. Запахло пряными травами. Он чихнул и только поднял голову. Её красивое лицо очутилось напротив его.
Удивление в зелёных очах владычицы озадачило Ганника. Он молчал. Она молчала в ответ, а потом рассмеялась и дотронулась до его руки.
- А ты не простой воин, я полагаю. В тебе есть мощь. И как это я раньше не догадалась? Вот почему на тебя не действуют чары,- покачала головой королева, а он не смог сдвинуться с места, пленённый её мягким прикосновением, нежной кожей и сладковато-пряным запахом волос.
- Твоя пробудившаяся сила, парень спасла тебе жизнь. Но, раз я не могу тебя убить, то мне нужно что-то взамен.
- Что именно?- спросил Волчар, чувствуя облегчение.
Она задумалась, хмуря высокий лобик, затем поправила свои длинные кудри, оттенком соревновавшиеся с рубинами.
- А ты привлекательный, только неопытный. Как же девушки не оценили твои русые длинные волосы, твои ямочки на щёках, резкие черты и статную фигуру? Как же они пропустили такую красоту?
Её голос заставил вздрогнуть - не от страха, но от горячего желания обладать ею прямо здесь, в лесу.
- Ты ошибаешься, я не зелёный юнец, я воин. И знаю, как доставить женщине удовольствие. Особенно такой красивой, как ты.
- Так я всё же нравлюсь тебе Ганник? Значит, наша сделка была предрешена небесами. Ты убил одного из наших, поэтому, чтобы не нарушать баланс Мирозданья , подаришь мне сына. И я отпущу тебя.
- Я не верю тебе. Ложь звучит в твоих словах. А если я откажусь, что тогда? - произнес молодой шаман, наслаждаясь её гневной реакцией, любуясь нежным румянцем, вспыхнувшим на щеках, и искорками злости, промелькнувшими в невероятных глазах. По-видимому, королеве очень уж хотелось понести от него. Что-то здесь было нечисто.
- Ты прав, по природе я лжива. Но обещаниям и клятвенным сделкам верна. Если ты откажешься, то лес не отпустит тебя, ты умрёшь в страшных муках, терзаясь от голода и жажды. Тогда тебе никогда не придётся надеть корону.
Лесная дева была убедительна. Умирать он не желал. По крайней мере, так рано. Ганник хотел возмужать, познавая все прелести жизни. Он хотел власти, богатства и славы. Скрепя сердце, Волчар ответил согласием.
Она обняла его и прошептала:
- Доверься мне. Я не разочарую тебя, Ганник Волчар.
Он только хмыкнул.
Они скрылись в серебристой дымке, окутавшей поляну.
Их одежда куда-то исчезла. Дева прижала тонкий палец к его губам, призывая не задавать вопросов. Королева тяжёлым взглядом оценивала молодое, жилистое тело, приметное родимое пятно на груди, по форме напоминавшее волчью голову с оскаленной пастью.
Магический ветер коснулся Ганника, распуская шнурок, сдерживающий пряди его густых русых волос, прежде собранных в тугой "хвост". Шелестя, перебирал он тонкие косички с вплетёнными в них перьями и косточками, амулетами-оберегами, которые, согласно традициям, были у каждого воина их рода.
Взгляд Дриады обещал чувственные наслаждения. Горячий и призывный, будоражащий. Кровь бурлила в венах юноши, пронизывая тело желанием. И Ганник не мог больше противиться. Он приблизился к королеве, такой хрупкой и низенькой, едва достававшей макушкой до его широких плеч. Она обняла его и прижалась к нему всем телом, такая тёплая и бархатистая, затем поцеловала его. Он застонал, целуя в ответ, покусывая её губы.
Под тенью полной луны их ложем стали мягчайшие травы.
Обнажённая королева была восхитительная. Тонкая и грациозная, с высокой округлой грудью, увенчанной маленькими бледно-розовыми сосками, узкой талией и стройными изящными бёдрами. Казалось, белую бархатную кожу на её груди отметили лучики солнца, оставляя прощальным подарком едва заметные веснушки. Низ живота девушки оплетал загадочный узор из листьев, тонкими витками уходящий на спину и спускающийся к бёдрам.
Она лежала под ним бесстыдная, широко разведя ноги. Стонала, подстраиваясь под его толчки, впиваясь ногтями в спину. А потом, когда всё было кончено, с невиданной для такого миниатюрного, женственного тела силой перевернула его на спину и устроилась сверху, лаская рукой Ганника, чтобы снова стать с ним единым целым.
Королева подарила ему чувственный мир бесконечного удовольствия. Ей был неведомы стыд и запреты, она проделывала с ним немыслимое. И всё то шептала, то страстно стонала, доводя Ганника до полного изнеможения, пока жаркая пелена не сомкнулась под его веками, а тело не пронзила судорога ярчайшего, граничившего с болью наслаждения.
Он очнулся на окраине леса от тёплых капель дождя, стекавших по лицу. Хотелось пить, поэтому он приоткрыл рот и слизывал дождевую влагу с пересохших губ. Поднявшись, Ганник увидел свой меч, клинки и голову твари, оставленную для него лесной королевой.
- Данника, - прошептал Волчар, хватаясь за голову, шипя от боли, судорогой пронзившей бедро. Затем вспомнил, чем завершилась его чувственная пытка. Тогда в пылу страсти сознание парня меркло и отключаясь, он мельком узрел истинный облик любовницы. Её белые острые зубы разжались, и чёрный раздвоенный язык, взметнувшийся со щелчком, прикоснулся к его коже. Затем королева укусила его.
Юноша вздохнул, понимая, что неспроста ведьма леса оставила свою метку.
Он вернулся в деревню с трофеем, по праву занял отцовское место шамана и вождя племени.
Были пир и нескончаемое похмелье. Год пролетел незаметно. Он уже и забыл о королевской прощальной метке. И в ночь на первое мая, особую ночь, что, согласно поверьям, стирает границу между миром теней и миром людей, взошла луна, осветив небосклон, и острая боль судорогой пронзила его бедро. Он услышал зов. Чужие мысли и образы в своей голове. Лесная королева призывала его. Ганник был ей нужен. Жизненно необходим.
Волчар хотел её и только её. Он бредил. Желание сводило его с ума, и вся его наследственная сила была бесполезна против её колдовства. Даже могущественный дух волка не смог противостоять силе клейма в форме раздвоенного языка, отметившего его тело.
- Данника, нет. Я же выполнил условия сделки, - прошептал, едва различая, где сон и где явь, новый вождь. Он полем брёл, приближаясь к лесу, а голые стопы ласково оплетала трава.
- Ты знал, что я лжива, и всё равно согласился, мой Ганник,- принес слова и мелодичный смех в ответ ветер.
И началось всё сызнова. Он был ей нужен для продолжения рода, и каждый год королева призывала его.
Как гласит легенда, Ганник, вечный любовник Данники, не стареет. Он стал королём, которого страшились народы, но дар лесной королевы отравлял его, принося не радость, а только мученье и невыносимую тяжесть, оковами висел на его душе. И даже смерть была не властна освободить Волчара.
У короля нет детей - по крайней мере, от человеческих женщин. А те отродья, что принесла в этот мир повелительница запретного леса, не вызывали у Ганника ничего, кроме омерзения. Слишком отличные от людей, слишком жуткие. Волчар не видел их живьём, но его отпрыски часто являлись ему в кошмарах.
За каждым годом по вселенским законам следует новый. Ничто не меняется. И, если бы можно было повернуть время вспять, вернуться в день своего становления, то на перепутье король бы выбрал смертные муки. Гибель для него стала бы избавлением.
На своём каменном троне, в тяжёлой золотой короне, украшенной драгоценностями, в огромном зале сидит, не в силах заснуть, Ганник Волчар. Он задумчив и вертит в руке королевскую палицу с искусно выгравированной головой волка. Бархат и расписанный шёлк составляют его роскошные одеяния, а на широкие плечи накинут меховой плащ. Король красив. Он печален, и в его серых глазах застыла невыразимая тоска.
Мужчина боится даже на миг смежить веки, до дрожи страшится заснуть и во сне в бесчисленный раз услышать её мелодичный голос. И хрустальный торжествующий смех, принесённый на крыльях ветра.