Тол Ира : другие произведения.

Основа надломлена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обычно берется типичный представитель планеты Земля и отравляется на выбор: на другую планету, в параллельный мир и т.п. Ну, дальше начинаются умопомрачительные приключения, и, конечно, землянин выходит из них победителем, за что честь ему и хвала. А вот если представить, что кто-то из этого параллельного мира(другой планеты, другого времени) попадает на Землю..что он будет тут делать? Итак, вот он, чужак с другой планеты, внезапно возникший среди алкоголя, грязи и распутства... прошу любить и жаловать. Мир

   Земля уходит из-под ног,
   Теченье времени сменяет.
   Перестает быть тут,
   Но существование продолжает.
   Земля становится на край
   И поглощает сама себя,
   Как змея, глотающая хвост.
  
   Стихотворение неизвестного поэта Конца эпохи
  
   Обычный Мир [Ирэн Хейфер]
  
  
   В нашем мире, впрочем, как и в любом другом мире, часто по заслугам получают далеко не те, кто их заслужил. Вот, к примеру, эсминец, вырвавшийся из сопротивления и потерявший в результате атаки контроль над управлением, врезался в танкер, по недосмотру капитана не убранный с пути мегаброска. Гибель как экипажа эсминца, так и экипажа танкера была мгновенной и непредотвратимой. Кого в этой ситуации следует отдать под трибунал? Как насчет случайного радиста-связующего, который во время боя должен проверять и предотвращать возможные аварии, предупреждая космолеты о приближающейся опасности? И что, если невозможно предупредить о происходящем, если оно надвигается быстрее, чем его видит блюститель? Ведь подпространство штука коварная и непредсказуемая. И радист тут как бы ни при чем, однако, ощущает свою вину в произошедшем. А виновный даже мысленно не должен оставаться без наказания. Так гласит одно из первых правил космо-безопасности. Ведь не кто-то, а твои мысли определяют, преступник ты или нет. А от того шьют ему обычную статью, самую распространенную из всех, самую ничтожную и потому самую презираемую.
   Но и наказанием является самая малая из степеней общественного порицания, а именно: ссылка в отдаленные и поэтому сложноосваиваемые участки Метагалактического Свободного Федеративного Государства.
   По большей мере, на планетах, предназначенных для ссылки, если и есть население, то, преимущественно, дикое, и порой не отличающееся особым дружелюбием.
   Срок пребывания в ссыльной колонии неограничен. Осужденного лишают прав, включая общественные должности, супружеские и другие обязательства. Он становится чем-то незначительным и настолько мизерным, что его становится сложно удерживать в руках власти. Ведь не имеющий ничего гражданин становится практически неуязвим, все же при этом оставаясь гражданином.
   Но в колониях и не требуется соблюдать все законы Кодекса. Ни блюстителей правды, ни карателей тут нет, конечно, кроме местных властей, а они сплошь коррумпированы и раздроблены межусобными склоками. Ссыльные беспрепятственно проникают в эти миры и их быстро затягивает на самое дно.
  
  
   Часть 1
  
   Планета N538.420 КХ находилась по разным данным в 4-5 килопарсеках от Базы-235, это был маленький густонаселенный мирок, практически весь состоявший из ссыльных и их потомков. Кажется, на КХ переправляли осужденных по 1256-59-ым статьям Уголовного Метагалактического Кодекса.
   Что ж, это был не худший и, естественно, не лучший из вариантов. По крайней мере, так говорила "Энциклопедия начинающего путешественника" под редакцией известного ученого-психоаналитика Хиро Макку-цакка.
   Я медленно провел по панели, закрывая электронную библиотеку.
   Ну что может психоаналитик народа цакка сказать о переносимости человеком планеты типа КХ?
   Сложно сказать. Ну, хотелось бы верить, что "пригодна и обитаема". Я откинулся на спину и заложил руки за голову. В ушах потекла расслабляющая тихая музыка, температура поднялась до нужной для отдыха отметки, и я заснул.
  
   * * *
   - Послушай старого мушща, лукавый двуногий. Бери единицу под номером Ч-329-006. - на электронной физиономии киборга еле-отчетливо высветились символы. - Не пожалеешь. - добавил он, и снова отключился.
   Меня провели через раздевной отсек, где с моего тела сняли привычный био-скафандр и надели лохмотья, трудно поддающиеся описанию. Уже в новом обличие, в котором мне предстояло отправиться в путешествие, я предстал пред исполнительной комиссией.
   - Итак, ваше последнее желание? Вы можете желать любую номерную вещь из прилагаемого осужденному списка.
   Как жаль, что не было времени ознакомиться со всем списком, но в этом нет моей вины, походный суд никогда не бывает долгим. Нет необходимости тратить на таких как я, обычных рядовых, больше времени, чем требует устав. Потому и приходится на скорую руку соображать, что мне понадобится в первую очередь, хотя и этого никогда не узнаешь, поэтому список, по сути, совершенно бесполезен.
   - Я бы хотел взять единицу номер Ч-329-006, сэр.
   - Да будет исполнена воля Великих, - был ответ и следом пришло короткое забытье.
  
   * * *
   Где-то я был до этого времени, но где - загадка. Одно ясно, мое внезапное появление посреди оживленной улицы должно было бы привлечь внимание. Но все было так, как если бы я находился тут и прежде, лишь теперь вдруг очнулся от состоянии гипноза или сна. Впрочем, так оно и должно было быть, этого следовало ожидать. Для меня все началось снова.
  
   * * *
   Зеленый цвет - сигнал к атаке, красный - отступление при нападении врага. Все это так. Или не так?
   Красный - назад, зеленый - вперед...
   - Ты, гнида, идешь или нет? - происходит резкий толчок в плечо.
   И вот я уже, кажется, падаю, меня клонит набок от непривычки, и раздается посторонний крик над головой. Совсем рядом вырываются неприятные визгливые звуки, резкое прикосновение холодного металла. Но ничего не меняется. Все плывет перед глазами.
   Красный, красный свет... Что-то тянет вбок, и я подчиняюсь этой силе, в отчаянной попытке уберечься от такого неуместного в данный момент внимания. А голоса все еще кричат.
   - Ублюдок, скотина!
   - Пьянь!
   - Прочь с дороги!
   Как ни странно, я начинаю понимать их, и краска смущения заливает мое лицо.
   Кто-то громко скулит рядом и тащит меня прочь из толпы. Я опускаю глаза и отшатываюсь от неожиданности.
   - Совсем никакой, - доносится сбоку скрипящий голос, - глядите, щас тут развалится. А ну, пошел отсюда! Гони его, гони, лохматый!
   Я в потрясении посматриваю то на негодующих дикарей, то на существо, тянущее меня за ногу.
   Никогда до сих пор мне не приходилось оставаться без защитного костюма или хотя бы обычного скафандра. И тем более, я, конечно, не видел цакка без скафандра. Лишь на картинках в детской азбуке, да и то в костюме и с выбритым затылком.
   ТАКОГО цакка я даже представить себе не мог. Я попытался воззвать к нему с помощью телепатии и простого увещевания, но цакка оставался нем. Он был странным, и потом уже мне пришло в голову, что это не совсем цакка, как бы не хотелось верить, это всего лишь похожее животное. Был у меня один приятель цакка, и даже не цакка, а четверорукий из рода авеннана. Так вот, этот случайно мною встреченный зверь больше всего смахивал на обросшего шерстью авеннана. Похоже, сознание его находилось на первичной ступени развития, возможно, когда-нибудь разум поселится и в его голове, но до авеннана ему далеко, ой как далеко. Тем более, до цакка.
   - Перестань скалиться, сию же минуту, - приказывал я ему мысленно, но зверь не слушался. Тогда я попытался произнести что-то вслух и тут же закашлялся. Кашель был таким сильным, что мне пришлось сесть на бордюр и отдышаться.
   - Я... болен? - только и сумел вымолвить я.
   Это было странно.
   Тотчас за спиной раздалось рычание, я беспокойно вскочил и обернулся. Откуда взялась эта стая диких цакка? Они смотрели на меня злыми лишенными понимания глазами. И они подходили ближе. Как ни странно, мой знакомый авеннана не перешел на их сторону, хоть это и было более логично, чем защищать мою задницу. И мы побежали прочь, скрываясь в потемках запутанных улиц.
   - Кто же ты такой? - спросил я, уныло кутаясь в плащ.
   Конечно, авеннана не ответил. Он деловито обмахивался хвостом, более пушистым, чем у особей нападавшей стаи. Ноги его ступали упруго, торс был сложен крепко, а посадка головы безупречной.
   - Ну, хотел бы я знать, - проговорил я, все еще разговаривая со своим спутником, - неужели именно ты и был единицей Ч-329 из злополучного списка?
   Зверь, словно услышав какой-то смысл в произнесенной фразе, издал короткий гортанный звук и повернулся, подняв морду. Он внимательно уставился на меня, склонив голову чуть на бок.
   - Так ты принадлежишь мне, приятель?
   Авенанна сел, приготовившись слушать длинный разговор.
   - Нет, нет, вставай. Нам следует узнать, что происходит. В общем-то, ясно что, но мне хотелось бы увидеть какую роль предполагают для меня в этом диком недоразвитом мире.
   Мой спутник поднялся и чуть заметно кивнул, направившись вперед. Кажется, он вел меня. Вел меня с самого начала, а я и не сразу сообразил это.
  
  
   * * *
   - С правого борта приближается магнитная солнечная буря! Задраить все свето и теплопроводящие панели! Уходим, уходим! - голос разносится, заполняя собой все пространство, орут динамики в ушах, в голове клубком свернулся сгусток боли, и эти звуки лишь усиливают ее. Не щадят, все продолжают кричать, дребезжат нервы, и вопят люди...
   - Вставайте, ребята, уходим! Помогайте новичкам, я сказал, помогайте! - щелкнул затвор, - Поднимайте его, или я разнесу вам башку! Солдаты не бросают товарища в беде! Эй, подняли!
   - Н-нет, - наконец, могу выговорить я.
   - Вставай, хиляк! Вставай быстрее, я тебе говорю! - и командир трескает меня по защитной маске так, что клубок боли сжимается в левый висок, а потом отскакивает, как теннисный мячик к правому. Все плывет перед глазами.
   - Поднимай свое ружье, боец, не разбрасывайся казенным оборудованием! Вперед, вперед! Двери закрываются, все на выход!
   На потолке датчики уже зашкаливали, но я смотрел на свой личный гаммаметр, костюм мой все еще сопротивлялся, защищая тело от излучений.
   Когда я дернулся и попытался встать, икроножные усилители плавно спружинили, поднимая меня, предварительно прикрепившись к полу автоматическими магнитами, а затем за дело взялись остальные предусмотренные в скафандре искусственные мышцы, чтобы облегчить моим родным передвижение при двойной силе тяготения, установленной на корабле пришельцев...
  
   * * *
   Я проснулся. И тут же взволнованно огляделся. Авеннана лежал рядом, свернувшись калачиком, не спал и наблюдал за моим пробуждением. Я поднялся на локтях, тяжело превозмогая такую непривычную силу тяготения. В горле и груди саднило, хотелось расцарапать ногтями кожу и добраться до свербящих внутренностей. Подчиняясь инстинкту, я поднял руку, ощупывая шею и грудь, оказалось, все цело. Но было еще что-то...
   Вытянув за прочную тонкую цепочку из рубашки блестящий металлический предмет размером не больше мизинца, изображавший два крест-накрест перекрещивающихся бруска, я задумался о его предназначении. Это был странный незнакомый мне символ. Безделушка и, похоже, бессмыслица. Я снял его и швырнул в дальний угол комнаты. Тут же мой друг авеннана, не издав ни звука, вскочил и метнулся в том направлении.
   Я закашлялся от смеха. Животное рылось в мусоре и отыскивало мною брошенный блестящий предмет. Наконец, удача! В зубах авеннана блеснула цепочка, и он, всем видом своим выражая удовлетворение, посеменил ко мне.
   - Ты мне возвращаешь эту безделицу, мой приятель? - засмеялся я и пошлепал зверя по макушке. - Спасибо, впрочем, это сущий пустяк!
   Авеннана ткнулся мне в ладонь и просительно заскулил, выражая крайнее нетерпение. Он схватил значок в пасть и принялся его жевать. Но ведь он мог пораниться или проглотить его!
   - Нет! Стой! - воскликнул я, пытаясь отобрать у него опасную игрушку.
   Авеннана уклонялся и ускользал из моих рук. Но, наконец, я схватил скользкую цепочку и нашарил в его зубах металлический крест. Я попытался забрать его, но авеннана угрожающе зарычал и принялся гарцать по комнате, поднимая лапами вверх горы мусора и грязи. Вскоре мы оба были грязны с ног до головы.
   - Что ты хочешь, подлец? - угрюмо спросил я, устало отряхиваясь одной рукой, второй держась за цепочку.
   - Хочу, чтоб ты одел это, урод, и не снимал! - гаркнул авеннана и выплюнул значок мне в ладонь.
   - Что? - удивился и испугался я, отступив на два шага, с недоверчивостью глядя то на лохматого зверя, то на блестящий предмет в руке.
   - Да я это, я! - выпалил авеннана и принялся чесать задней лапой за ухом.
   - А то! - совсем растерялся я. - Так это ты со мной говоришь?
   - Да я, я, сколько можно повторять! Ты дурак? - животное на секунду замерло и внимательно посмотрело на меня.
   - Я болен... - попытался оправдаться я, но он тут же перебил меня.
   - У тебя больны не мозги, - фыркнул он. - хотя...
   Авеннана не открывал пасти, он говорил со мной при помощи телепатии.
   - Что? - недоверчиво переспросил я.
   Может ли быть такое, что я схожу с ума?
   - Расслабься. - предложил зверь и улегся, положив морду на грязные лапы. - Не время думать о безумии, мы еще успеем помозговать об этом. Какая удача!
   С минуту я перебирал в голове всевозможные варианты. Что делать? Как себя вести? Авеннана оскалил пасть, и только теперь я осознал, что у него есть некоторые преимущества передо мной.
   Авеннана захихикал и поднялся.
   - Не подходи ко мне. - я предупредительно поднял ладонь. - Не подходи!
   - Ты боишься меня? - авеннана снова засмеялся, смотря на меня блестящими немигающими глазами. - Некоторые люди выставляют в таких случаях тот предмет, что ты держишь в ладони перед собой. Считается, что это должно помочь.
   На вытянутой руке я протянул крест, направляя в его в морду животному. Авеннана залился громким торжествующим лаем.
   - Ты глупый, глупый человечишка!
   - А кто ты? Кто ты, тварь!?
   - Для друзей мое имя Али?, но ты можешь называть меня по всем правилам нашего рода, Эриука Шмен-цакка ди Алиану.
   - Мило. - выдавил я, сглотнув.
   - Да уж! Человек, сядь, сейчас ты должен сесть...
   Я поднял брови и отступил еще на один шаг. Что за глупость? Но тут же поскользнулся и шлепнулся на пол. Алиу фыркнул и расположился рядом, уткнувшись мордой мне прямо в лоб.
   - Пошел вон. - возмутился я, отпихивая животное.
   - Ну, во-первых, не пошел, а пошла. А во-вторых... - Алиу подождала, пока до меня дойдет, - А во-вторых, я не собираюсь слушаться твоих приказов, потому что по моей, видимо, ошибке ты оказался тут, человек.
   - По твоей ошибке? Ты бредишь, авеннана!
   - Я не авеннана, - вскочила она и вздыбилась, - я - потомственная цакка! Моя родословная восходит к самому Урио Цакка, одного из трех сыновей Матерей всех самцов!
   Я с некоторым смущением почесал затылок, и узнал к тому же, что голова моя полностью покрыта болотом вперемешку с мусором.
   - Послушай...
   Но вдруг вспомнил, что обращаться к цакка, называя его по породе, является высшей степенью нетактичности.
   - Ладно, ладно... успокойся.
   Алиу исподлобья зыркнула на меня и недовольно прижала уши.
   Мой плащ сплошь промок, я попытался найти то место, на котором сидел раньше, но оказалось, что эта вязкость покрывает пол одинаковым и везде неотличимым слоем. Что это такое? Что за бестолковое место?
   Покачиваясь, я поплелся к вылазу, иначе и не назовешь то отверстие, через которое мы сюда попали.
   Непривычно болели суставы и мышцы, от холода, от напряжения. Да и, казалось, нет ничего, чтобы у меня не болело. Ныло внутри, ныло снаружи, и сильнее всего ныло в голове. Уже сейчас ощутимо чувствовалась витаминная и пищевая недостаточность, а, кроме того, было кое-что и похуже. Мне предстояло тут обходиться без моего эмульгатора, отсутствие которого делало жизнь совершенно отвратительной.
   Я сел на бордюр, ограждающий подвальное углубление. Окно, из которого мне пришлось выползать, было наполовину забито фанерой, а сквозь оставшуюся щель с улицы в подвал затекала грязь.
   Мерзко и негигиенично... что бы там не говорилось в Мегагалактической энциклопедии!
   Подбежало какое-то тощее хвостатое животное, ткнулось, понюхало мои ботинки, отшатнулось и исчезло, скрывшись в тени.
   Сколько бесполезной жизни, сколько разумов деградирует, сколько рас тут загибается!
   Похоже, Алиу заснула в своей норе. Я с трудом поднялся, холодный ветер пронизывал до костей, но возвращаться в подвал не было ни малейшего желания. Мне стоило получше разобраться в структурной организации этого мира. Кто тут главенствующая раса? По всей видимости, люди. Но это ничего не означало. Бывает и наоборот.
   Засунув руки поглубже в карманы, я пошел. Улица казалась нежилой, остовы полуразрушенных зданий хмуро поблескивали редкими неразбитыми стеклами, в других сквозь оконные проемы было видно звездное небо.
  
   * * *
   - Кто таков?
   - Меня зовут Мир, я хочу работать у вас...
   - Образование-то есть?
   Я подумал, что знание двадцати галактических языков не может считаться тут образованием, а я даже на местном читать не умел.
   - Боюсь, что нет...
   - Ну и ладно! - согласился бугай. - Вон, видишь ящики? Тяни их сюда. А с оплатой мы помозгуем, но в долгу не останемся.
   - Хорошо, - согласился я.
   Выбора особо все равно не намечалось.
   Оказалось, что носить грузы невероятно тяжело. Работодатель внимательно наблюдал за моими неудачными попытками поднять ящик.
   - Что-то вид у тебя, парень, не ахти. Иди-ка домой, отоспись.
   Я искоса взглянул на него и покачал головой.
   - Брось ты! Иди, говорю, а то к чертям собачьим выгоню.
   Из горла моего вырвался досадный вздох, а за ним последовал приступ удушающего кашля. При этом лицо бугая впервые озарилось вспышкой ума.
   - А ты часом не бомж?
   Я поднял брови и помотал головой на всякий случай. Слово мне было незнакомо.
   - Проблемы?
   О, да. Даже не представляешь себе, какие.
   - Ушел из дома или выгнали? - уже более деловым тоном осведомился он.
   - Выгнали, - со вздохом сознался я.
   - Да... молодец ты, работяга, а как по виду, так вродь смирной. Что ж так? Провинился, видать?
   Я пожал плечами. Не пересказывать же ему весь Кодекс.
   - Ну ладен, оставайся. - после нескольких секунд сомнений, решил он. - Спать будешь вот тут, устраивает? Заодно и постережешь ночью товар от крыс. По рукам?
   Я вяло кивнул и призадумался о том, что такое крыс.
   - Ты это, располагайся, а я пойду, поищу, может где-то завалялись таблетки от кашля...
   Он вышел и я, наконец, дал себе вволю накашляться. Было больно дышать, словно внутри разорвалась небольшая ракета, и осколки от нее скребли все нутро. Я сел на край облезшего дивана, поставил на колени руки, и уложил на них голову. В ушах гудело.
   - Эй, парень, ты жив еще?
   - Кажется. - с трудом ответил я.
   - На, пей. Все, что нашел. - протянул он мне на грязной ладони два каких-то маленьких белых предмета.
   - Что это?
   - Пей и не думай. Завтра будешь как новенький.
   Я запил их холодной водой из кружки. В горле с готовностью засаднило.
   - Я сейчас, - запинаясь, сказал я. - только передохну.
   - Ага, перед?хнешь. - закряхтел он и стал копаться в куче какого-то хлама в углу. - Лежи, дурак. Накройся, вот...
   Он швырнул мне какую-то тряпку.
   - Небось, несколько суток уже не спал?
   - Но я ведь...
   - Брось, я сам как-то уж справлюсь. - с этими словами он не напрягаясь поднял злополучный ящик и вынес его вон. Затем вернулся за вторым и дело пошло скоро.
   Я следил за его движеньями и потихоньку засыпал.
   Вскоре он принес мне чашку горячего напитка, я выпил его и совсем скоро уснул.
  
   * * *
   -Ты помнишь, что у нас есть сын?
   - Да? У нас сын, а не дочь? - с иронией хмыкнул я. - Как же я мог забыть!
   - Послушай, Мир, либо ты станешь относиться к семейным делам с более подобающим вниманием, либо я подаю запрос о разводе.
   - Милая, ты что, не понимаешь, что у меня служба?
   - Подумаешь мне, у него служба! Чтобы она хоть раз пользу принесла. Ни повышения, ни премий! Чем ты там занимаешься, а, Мир?
   - Вообще-то, спасаю жизни.
   - Охо-хо. - вздохнула Сильтия, подбирая со стола опорожненные пищконтейнеры и нервно спихивая их в мусороочиститель.
   - Ну что ты, Силь!
   - А ты тоже хорош, берешь отпуск раз в два квартала... Сын растет без отца!
   - Хе... Он растет и без матери...
   - Что-о-о?!
   - Разве он приезжал домой на прошлые каникулы?
   Сильтия удрученно покачала головой.
   - Вот дети пошли, у соседей та же история. Они свою дочурку уже два года не видели, и она даже стереограммы не высылает, лишь из информатория узнают, где и что с ней. Говорят, вышла замуж.
   - Ей же всего двенадцать!
   - Было... было два года назад.
   - Как же время летит! - я переключил канал телевизора на новости и спросил, будучи не в состоянии соображать, - А нашему это сколько получается?
   - Скоро восемь. Вот думаю, готовить ли праздник? Думаешь, приедет?
   - Не сомневаюсь... - рассеянно начал я и на полуслове замер, вынул изо рта зубочистку, и продолжил, - Не сомневаюсь, что нет. Он уже взрослый, а взрослые дети любят находиться в обществе ровесников.
   - Я слишком хорошо помню свое отрочество. - кивнула она.
   - Как его забыть!
  
   * * *
   Я открыл глаза и смутно разобрал, что надо мной нависли какие-то фигуры. Я закрыл и снова открыл их. Фигуры не исчезли. Потом появился и приглушенный звук.
   - ...ик теперь. Пришел в себя, хорошо. Перекладите его на носилки. Осторожнее, не трясите, боже вас упаси.
   Я с тревогой глядел на них. Что-то происходило, что-то было не так. Кто эти люди? Неподалеку стоял заведующий складом и со странным выражением смотрел на меня.
   - ...в скорую. Да ложите же его.
   Я почувствовал, что меня подняли, и попытался запротестовать.
   - Да не дергайся ты! Что, у него бред начался? - обратилась одна из белых фигур к моему работодателю.
   - Нет, нет, не думаю... Хотя, вполне возможно. Хе-хе.
   - Несите в машину. Сделайте ему предварительно два кубика ибупрофена...
   Меня подняли и понесли. Все походило на похищение, и тогда я понял, что следует, пока не поздно, бежать.
   Одним рывком я перевернул носилки, и, поднявшись, двинулся наутек. Пробежал я метров десять, не больше. Сердце принялось вырываться из груди, дышать стало нечем. Голова нестерпимо закружилась, и весь мир вдруг с устрашающей силой врезался в мою щеку.
   Спустя минуту меня вновь взгромоздили на носилки и поволокли к рычащему дизельному сооружению, называемому "автомобиль". Сознание то приходило, то снова покидало меня. Я помню, что меня трясли по пути, делали уколы, но я не знаю, сколько их было, и зачем их делали. После непродолжительного периода я очутился в ярко освещенном помещении и меня, положив навзничь, куда-то везли. Мне заглядывали в лицо, трогали запястье, но и этот период длился не долго.
  
   * * *
   Снов не было. На сей раз все случилось очень странно. Словно кусок жизни напрочь вырвали из моей памяти.
   Было светло, пахло терпким запахом и свежестью. Я попытался сесть и вполне успешно справился с этой задачей. Конечно, дышалось тяжело. Из рук торчали трубки неизвестного назначения, и я осторожно, вздрагивая всем телом, вытянул их. Что это за жидкость, которая лилась из трубок в мои руки? Не хочу знать и иметь с ней дело. Медленно я опустил ноги на пол, встал и вдруг заметил, что я в комнате не один. На соседней застеленной кровати сидел человек, сложив руки на коленях.
   - Ну, вот, - сказал он. - Теперь мы можем поговорить, господин... м-м?
   - М-мир...охин. - хрипло ответил я.
   - Ну что ж, господин Мирохин. Я участковый Петр Васильевич Прохоренко. Будьте добры...
   Я вдруг вспомнил об одной важной вещи и схватился за грудь. Мой передатчик исчез!
   - ... указать свое место жительства, гражданство, и... - он наблюдал за мной. - Вы что-то потеряли?
   - Мой пере... Ну-у-у. Такая штука...
   - Ах, ваш нательный крестик. Думаю, его нашел врач, делавший вам электрошок. Наверно, он в тумбочке.
   Он кивнул в сторону коробки, с передней стороны которой были две дверцы.
   Я раскрыл их и к своему удовлетворению нашел там свой плащ, ботинки... и передатчик. Не раздумывая, я тут же надел его.
   - Скажите, - полюбопытствовал участковый, - это греческий крест, не так ли?
   Я пожал плечами.
   - Вы какую религию исповедуете?
   Я непонимающе и несколько недовольно покачал головой.
   - Ну почему тогда утверждаете, что он ваш? Там надпись есть, позвольте... - он притронулся к кресту и приблизился к нему очень близко. - что-то вроде 329. 08. Что это означает? Что означают эти цифры?
   У меня в памяти вдруг ярко вспыхнуло это число, изображенное на подобострастном пиксельном лице робота. Я, было, открыл рот, чтобы чистосердечно признаться, что мушща был совершенно прав, советуя выбрать мне именно эту вещицу. Но тут же захлопнул его и опустил голову.
   - Итак, - произнес человек. - Вы не знаете, что это за число?
   - Знаю...но не могу вам сказать.
   - Ладно. - примиряюще поднял руки участковый, - скажите хоть ваше полное имя. Нам необходимо связаться с вашими родственниками, хотите вы этого или нет. Простите, служба...
   Я кивнул, согласившись.
   - Мирохин Юренгевич Васеленский.
   Я подождал, пока участковый записал, и добавил:
   - Только вам будет их сложно найти.
   - Кого?
   - Моих родственников.
   - Не бойся! Знаешь, есть такая штука - Интернет. Во! - он выразил свое восхищение, показав большой палец руки, я безразлично кивнул. - Все можно найти! Так что, поверь, это раз плюнуть.
   Я не сказал "невозможно", но с детства не помнил лица своей матери. Об отце я знал лишь то, что он был заезжим гастролером. Из тех, кто метается по галактике, как шарик для пинг-понга. Почти наверняка он был модным в то время симбиозом общественного деятеля и рок-звезды.
   - Удачи. - кивнул я.
   - Спасибо, браток. Ложись, отдыхай, у тебя постельный режим.
   Он вышел. Я встал и подошел к окну. Непривычная обстановка не оставляла мне возможности спокойно сидеть. За стеклом шел дождь. Осадки на этой планете были довольно обильные, возможно, что даже в виде твердого вещества, когда температура в зимний период опускается до отметки замерзания воды. Однако, выводы я сделать бы не смог, я не климатолог. Интересно, все-таки, что мне светило, если бы я окончил свое второе образование? Но хватит об этом, никто и ни в какой степени не виноват в этой печальной истории. Зачем же сейчас думать о том, что могло бы быть?
   Я в отупении уставился на пол.
   Прошлого уже не изменить. По крайней мере, людям. Люди вообще не склонны к основательным изменениям реальности. Часто, что бы не произошло, в этом в первую очередь винят ученых, балующихся с тонкой материей.
   Человеческие старатели в этой области не приносили никакого дохода, одни убытки, поэтому Департамент Усовершенствования Научной Деятельности вынес вердикт не выделять средства на их спонсирование.
   - Почему вы не лежите?
   Я повернулся, медленно приходя в себя.
   - Вы еще больны, не забывайте. - женщина раздраженно кряхтела, приближаясь ко мне. - Пойдемте, не упирайтесь.
   Я молча поддался на упросы, и был снова уложен в постель.
  
   * * *
   На второй день ко мне наведался заведующий складом. Он был в хорошем расположении духа, принес мне несколько душистых фруктов ярко-оранжевого окраса и посмеялся, когда я, попытавшись откусить от одного из них кусок, неприятно сморщился.
   - Да что ты, чудак! - подивился он. - Это же апельсин!
   Я удрученно отложил фрукт в сторону.
   - Небось, все уладилось у тебя, а, работник?
   -Уладилось. - быстро согласился я.
   - Нашлись твои горе-родичи? Небось, радовалися, что не помер. Шутка ли... - он замолк и вопросительно уставился на меня, но я молчал.
   - ...да ни один хозяин даже пса в такую мерзкую погоду не посмеет выгнать. Не хочешь ли ты сказать, что они даже не ищут тебя, парень?
   - Они знают, где я. - твердо ответил я.
   - Они знают и не волнуются?
   - Может быть...
   - Волнуются?
   - Да.
   - Почему же я их тут не вижу?
   - Потому что их тут нет, видимо.
   Семён взорвался и громогласно возбухал о чувстве долга и безответственности. Я усмехнулся и пожал плечами. И вновь со смешанными чувствами досады и любопытства взглянул на апельсин.
  
   * * *
   - Итак, - прогнусавил участковый, поглаживая до блеска натертую бляху на животе. - Вы мне что-то объясните?
   - Что? - с тревогой взглянул я на него.
   Он извлек из папки лист бумаги, прочел:
   - Васеленский Мирохин Юренгевич. Так?
   - Так. - подтвердил я, ощущая подступающую к горлу тошноту.
   - Так... На запрос о месте жительства - нет ответа, о судимости - ничего, о дате и месте рождения - нуль, о родителях... как вы догадываетесь... Что это означает? Простите, но я...
   - Я же говорил - это невозможно.
   - Что? Но, простите. - участковый присел на соседнюю кровать и чуть заметно покраснел. - Вы что, даже в школе не учились?
   - ...в школе? - смущенно переспросил я.
   - Вас нет ни в одном документе, о вас нигде никто и никогда ничего не писал, вы не зарегистрированы ни в одной государственной больнице, о вас никогда никто и слыхом не слыхивал...
   Я смотрел на Петра Васильевича с нескрываемой жалостью. Он был настолько напуган и растерян, словно ему только что доложили, что Земля плоская.
   - Вас просто-таки не существует.
   - Да ну? - я постарался сдержать себя и не улыбнуться.
   - Вы не существуете! И это не шутки. - наконец, несколько воспрял духом участковый. - Есть две версии...
   Я кивнул, соглашаясь выслушать их обе.
   - Первая и самая основная. Вы нам врете, гражданин. И врете бессовестно и совершенно по-детски.
   Он замолк и вперился в меня.
   - А вторая? - сглотнул я комок в горле и не смог сдержать глазной тик.
   - Вторая есть дополнение первой. В этом случае вы не врете, но просто заблуждаетесь в силу психической болезни.
   Я мысленно присвистнул.
   - Эй, послушайте, а вам не приходило в голову, что меня просто может не быть в вашем... э-э-э... ин-тер-нете?
   Участковый, похоже, уже пришел к определенному выводу. Но данному заявлению не мог не возмутиться. Как я мог сомневаться в вездесущем Интернете?!
   - Но откуда-то же вы должны были появиться, добрый человек? Тем более, что ваша речь, ваша внешность совершенно не дают повода сомневаться в том, что вы истинно русского происхождения.
   - Но, - попытался протестовать я, похоже безуспешно. - это разве что-то доказывает?
   - В нашей стране, равно как в любой части земного шара, невозможно такое, чтоб взрослый человек появился ниоткуда.
   Почему же ниоткуда? - подумал я, - очень даже "откуда".
   И вдруг мне пришла в голову светлая мысль. Небылица, точно, небылица. Нужно рассказать ему такую историю, которая показалась бы ему правдой. Впрочем, идею уже он подсказал.
   - Да, - сказал я, вздохнув. - мне пришлось скрыть от вас мое настоящее имя, но лишь потому...
   - Ах вот как! - воскликнул Прохоренко. - Я все-таки был прав!
   - Увы, увы. - сокрушался я как можно естественнее, - Мне пришлось пойти на это, но спасая свою жизнь от покушения.
   Участковый размашистым почерком быстро набрасывал строчки в блокноте.
   - Так, говорите, говорите. Необходимо дать показания.
   - Мне угрожали...э... оружием. Мне нужно было скрыться.
   - Какое оружие? Почему угрожали? Откуда приехали?
   - Оружие огнестрельное, - услужливо подсказал мне мозг, - но какое, я точно не знаю...
   - Кто? Кто угрожал?
   - Один знакомый человек...
   - Как его зовут?
   - Я вам не могу этого сказать.
   - Почему угрожал?
   - Видите ли, по договору мне должны были отойти ценности в случае смерти одного человека.
   - Завещание?
   - Да, да, оно. - закивал я, слово снова было новым.
   - Дело ясное. - вздохнул милиционер. - Шантаж, вымогательство.
   Я радостно подтверждал все, что он говорил.
   - Как я понимаю, потому вы держите свое имя в тайне?
   - Да, я ужасно боюсь, что он меня достанет.
   - Не мудрено. - кивнул он - Как же вы, не имея документов, личных вещей, денег, собираетесь вернуть себе ваше имущество?
   - Этого я не могу. - согласился я. - Но во мне никогда и не было склонности к жажде богатства. Может и хорошо, что я так поступил?
   - Но в таком случае вы нарушили волю усопшего.
   - Поверьте, усопшему уже нет дела, а жить мне пока не надоело.
   Участковый хлопнул себя по упитанной ляжке и загоготал так, что затряслись стекла в окне.
  
   * * *
   Вскоре меня "выписали". Пришел доктор, посмотрел на мой язык, послушал мою грудь, похлопал по плечу и сообщил: "Да вы, батенька, не из хилых, как я погляжу".
   Мне выдали справку, вызвали Прохоренко и завскладом, помогли мне нарядиться в мою одежду и прямо таки с радостью выставили из больницы.
   За эти два дня участковый несколько раз пытался уломать меня расспросами, но я был непоколебим. После чего Петр Васильевич согласился выдать мне временный паспорт на "Мирохина" и на этом мы сошлись, с условием, что каждые три дня я буду навещать его в участке.
   Завскладом Семён был вспучен и румян, как буханка свежего хлеба. От него веяло запахом работы и веселья.
   - Ну что, приятель? Готов к работе?
   Я кивнул, улыбаясь.
   - Так точно.
   - Ну, чего стоишь? Пойдем.
   Теперь мне было намного легче работать, и практически ничего не волновало меня. Практически. Я думал о Алиу.
   Расставание с ней было довольно странным, и я помнил его, словно оно было вчера.
  
   * * *
   - Человек, - говорила она, - ты глуп, поэтому не делай того, что я тебе сейчас скажу.
   И она объяснила, как нужно себя вести с другими людьми, равно как и с животными.
   - И еще, - прибавила она, - никогда не смей говорить того, что этим варварам не понять. Ты понимаешь меня? Им все-равно кто ты и откуда, хотя они и будут этим интересоваться. Не смей, ты слышишь, не смей взболтнуть им что-либо из своей истинной судьбы. Выдумай что угодно... но лучше вообще ничего не говори. Они хоть и дикари, но сразу чувствуют чужаков. Я тебя научу, что надо говорить. Ах, да, - она ни разу до этого не открывала рта, но вот теперь ее язык высунулся и обтер темные губы, словно если бы они пересохли, - никогда не называй меня Алиу, о, глупый человек, не называй меня цакка. Я - собака.
   - Собака - это твое имя?
   - Нет же, человек! Это название моего рода.
   - А как же звать тебя? - растерянно прошептал я.
   - Никак! - отрезала Алиу и нервно дернула кончиком хвоста, затем поднялась и потрусила к вылазу. - Иди за мной, человек. Я найду тебе работу.
   - Разве может тут для меня найтись работа? - тяжело встал я и вслед за ней пополз в дыру, сдерживая клубившийся в груди кашель. Голова не могла как следует соображать.
   Свет дня показался мне слишком ярким, а воздух слишком холодным. Алиу нервно потряхивала боками, изредка поворачивалась, чтоб убедиться в том, что я не отстал. И я не отставал, хотя и было очень тяжело идти. Каждый новый шаг стоил такого напряжения сил, что я боялся, как бы моя голова не взорвалась.
   - Ты что? - несколько взволнованно спросила Алиу. - Ты - болен?
   - Не знаю. - безразлично ответил я.
   - Какое разочарование!
   - О чем ты?
   - Ты мог бы мне понадобиться.
   Надо же, - подумал я.
   - Не считаешь ли ты, что я обязан тебе помогать?
   - А разве я должна?
   - Мы все-таки не так равны. Ты же всего лишь...
   -Что?! - предвосхитила она мою мысль. - Ты думаешь, что я - твоя слуга? О, глупый человечишка!
   - Я не глупый.
   - Кто бы говорил!
   - И у меня есть имя.
   Она засмеялась.
   - Мы пришли. - оповестила она меня. - Стучись.
   Я постучал в железную дверь и спустя минуту мне отворил румяный крепыш с удивительно спокойными глазами. Я оглянулся, но Алиу и след простыл. Собака!
   - Ишь ты, красавец. - хохотнул толстяк. - Кто таков?
  
   * * *
   Я побрел, неся под мышкой объемистый сверток с едой. Алиу точно обрадуется, когда я преподнесу ей эти лакомства. Семен был уверен, что ничего лучше молочных вафель в жизни не едал, и быстро приучил меня к такому питанию. Поразительно! Чего только не узнаешь всего за несколько недель!
   Я поднял с земли кем-то брошенную газету и начал по слогам разбирать текст. Как оказалось, их язык был всего лишь симбиозом нескольких галактических и именно поэтому он мне сразу показался таким понятным. Некоторые местные "новинки" не в счет, впрочем. Алфавит был довольно примитивен и я выучил его за несколько часов, столько же потребовалось для того, чтоб понять общий принцип написания и условности так называемой пунктуации.
   Еще немного, и я буду специалистом в области Земли (так местные жители называли свою планетку), жаль, однако, что никому нет никакого дела до специалистов в этой дыре.
   Я предельно внимательно изучал изображенный на фотографии неизвестный мне летательный аппарат. Под снимком значилось: "дирижабль "Goodyear" взорвался прямо над жилым домом." Заинтересовавшись, я поискал описание и чуть ниже прочел: "Ответственность за теракт, произошедший 27 мая в Огайо, взяла на себя пакистанская группировка, связанная с движением Талибан. Экстремисты, .." Чушь, решил я. Все бы ничего, но половина слов была совершенно непонятна, и если под Огайо имелась в виду некая местность, то слова "теракт", "пакистанская" и "талибан" звучали как тарабарщина.
   - Э-э-эй! Парень! - вдруг произнес некто, стоящий у меня за спиной.
   Я мгновенно выпрямился и повернулся на пятках. Их было трое. И на сей раз не цакка, а люди. Я облегченно вытолкнул из себя воздух и собрался уходить, как один из них предупредительно поднял палец.
   Этот жест означал, как правило, то, что их превосходство позволяет им выполнить их идейные начинания, а мне, как случайному свидетелю, следует смирно стоять и ожидать своей участи.
   Однако, они даже представить себе не могли, с чем им по ходу дела пришлось столкнуться. И, когда самый холеный протянул ко мне ладонь с целью отобрать сверток, я тут же в ответ протянул ему свою. Он заорал и отскочил в сторону, сжимая уцелевшей рукой сломанное запястье. Минус один, заметил я сам себе, бережно сложив газету и засунув в карман. Один из них ловко выхватил из кармана острый блестящий предмет, второй, тем временем, пытался разобраться, что случилось с их вопящим товарищем.
   - Ублюдок! Он мне руку сломал!!! - заверещал тонким голосом неудачливый грабитель.
   - Прости... Я не хотел. - чистосердечно признался я. Это была случайность, рефлекс, так сказать.
   Все трое молча уставились на меня, нервно изучая мои руки и плечи. По их меркам внешне я не выглядел опасным. Похоже, им даже не могло прийти в голову, что я воздействовал на руку их товарища каким то другим способом в отличие от физического. От такой мысли я даже расплылся в ухмылке.
   - Ребята, давайте не будем ссориться? - предложил я, достал из пакета хрустящую упаковку. - Хотите вафлей?
   Все трое мгновенно отшатнулись, посопели и, не сговариваясь, помчались прочь, причем в разные стороны.
   Я с тоской поглядел им вслед и, достав из упаковки лакомство, начал жевать.
  
  
   Часть 2
  
   Говорят, что в любой колонии существуют наблюдательные пункты, которые отслеживают общую картину обстановки, царящей на планете, и передают ее в центр обработки данных. В этом центре накапливается огромная уйма этих съемок, поступающих с разных, подобных Земле, планет. В определенные промежутки времени проводится глубокий анализ, и окончательный подробный отчет о всех планетах поступает наверх.
   И вот однажды наблюдатели узнают, что планета больше не отвечает необходимым для колонии требованиям. Ее тут же исключают из списка предназначенных для ссылок и включают в другой список, называемый "ожидающим". В этом режиме ожидания она может зависать бесчисленное число световых лет. В конце концов, у планеты бывает всего два варианта выйти из сложившегося положения: быть уничтоженной или заселенной.
   Понятное дело, уничтожают лишь то, что заселять уже не представляется возможным.
  
   * * *
   - Привет?
   - Привет.
   Она смотрела на меня в упор, не мигая. Откуда здесь взялась эта девчонка, тут же секунду назад никого не было?! Я поставил книгу на полку, надеясь, что она не заметит моего разочарования.
   - Вам что-нибудь подсказать? - участливо поинтересовалась она, перекочевав ближе к моему уху.
   - Э-э-э... - я потер подбородок, не зная, что следует ответить этой назойливой продавщице. То, что нужно было мне, тут вряд ли всерьез могли воспринять, и в лучшем случае направили бы в отдел фантастики.
   Что я, собственно, искал? Что я хотел найти в этом забытом всеми мире? Понимание? Поддержку? Надежду на спасение? Возможность найти себе достойное применение?
   По-моему, я слишком долго мешкал с ответом, так как девушка уже успела охладить свой профессиональный интерес к такому скучному покупателю, и сделала вид, что поправляет корешки книг, однако, не переставая боковым зрением наблюдать за мной.
   Я перешел к стеллажу с классической литературой и предо мной замелькали различные имена, каждое из который представляло свою собственную эпоху, свою неповторимую вселенную чувств, интересов и желаний. Очарованный таким чистым и симметричным именем Германа Гессе, я вынул небольшой томик толщиной в палец. Мне бы лишь минутку...
   Девушка была увлечена расстановкой каких-то цветастых и разноформатных книжек. Я открыл первую страницу и пробежал ее глазами. Затем сделал то, за что Алиу бы меня покусала до крови: развернул ее до предела и быстрым движением большого пальца перелистнул все страницы. За долю секунды тысячи слов заполнили все мое поле зрения, я сглотнул и мгновенно захлопнул книгу. Тихо. Медленно поставить ее на полку. Сюда. Нет-нет, вот сюда. Я сморгнул невольно выступившую слезу и попытался совладать с собой. Походы в книжные магазины начали становиться для меня чем-то совершенно незаменимым.
   - В-вы...
   Я повернул голову и тут же понял, что допустил ошибку.
   - Что вы только что сделали? - изумленно подняв бровь, на меня смотрела моя давешняя надзирательница.
   Гессе был умен, и только дураку могло быть неясным, откуда он взялся тут со своей дьявольской метафоричностью. Дурочка, как же мне ее было жаль за глупость и недоразвитость. Она, как и большинство этих людишек, не смогла бы понять и половины того, что написал этот немец полвека назад. А ведь он был штурманом, пролетело у меня в голове, может быть, даже очень хорошим пилотом. Интересно, за что его?..
   - Прочитал. - невозмутимо ответил я.
   - Прочитали? - улыбнулась продавщица и с интересом приблизилась, чтобы посмотреть на книгу, которую я все еще держал в руках. - "Степного волка"? Вы шутите!
   Я покачал головой, поставил томик на полку и пошел к выходу, поплотнее запахивая полы плаща. Погода становилась все невыносимее с каждым днем, но я научился сдерживать в организме достаточное количество тепла, которого хватало на жизнь, и, в то же время позволяло не заморачиваться насчет отопления.
   Я толкнул дверь и вышел на улицу. Ветер мгновенно затолкал мне за шиворот с десяток снежных комков, засорил глаза и въелся в щеки.
   Ненавижу эту планету, произнес я про себя, но она как нельзя лучше подходит для содержания человека, что ни говори. Не удивлюсь даже, если это его родная стихия. Только в его природе захламить свою родину до такой степени, чтоб она превратилась в ссыльную колонию. Интересно было бы на эту тему поговорить с мистером Германом.
   - Подождите! - кто-то окликнул меня.
   По моим свежепротоптанным следам бежала девушка, наскоро закутываясь в полушубок и натягивая на голову шапку.
   Я молча подождал, особенно не удивляясь ее поступку. В конце концов, что тут такого?
   - Вы не против? Уже конец рабочего дня, а мне так и не довелось сегодня поговорить с кем-то умным.
   Я пожал плечами, продолжив путь, она семенила рядом, не издавая пока что никаких докучливых звуков. Светофор, так неожиданно выпорхнувший из снежной метели, преградил нам дорогу.
   - Послушайте... - пролепетала она, отнимая от рта варежку. - Впервые встречаю человека, который так быстро читает!
   - Да, ну и что в этом такого? - недоумевал я.
   Должно быть она хотела сказать, впервые вижу типа, который не обращает на меня внимания? Что ни говори, женщины в этом мире умели достойно выражаться, ничуть не хуже своих галактических коллег.
   - Может быть, мы выпьем где-нибудь по чашечке чая?
   - Может. - кивнул я. - но только не сегодня.
   - Давайте зайдем ко мне, это совсем рядом?!
   Вот привязалась-то. Я критично осмотрел свои ботинки и с сомнением в голосе отметил:
   - Не хотел бы я портить тебе вечер.
   Она издала странный неразборчивый звук, и светофор как раз кстати дал зеленый свет.
   Я пошел, а она осталась стоять у обочины, крича мне вдогонку. Черт, не разобрать, метель слизывала слова словно корова языком. Теперь мы оказались по разные стороны баррикад, и я стоял, заткнув руки в карманы, прокручивая сюжеты нескольких десятков книг, которые мне удалось прочесть за сегодняшний вечер. И не скажу, чтобы что-нибудь дельное попалось среди того вороха, называемого "психологической литературой", "научные" трактаты были смешны в принципе, и я их читал чисто из любопытства. Интерес представляли для меня всего несколько вещей. Среди них была поэзия, классика и изобразительное искусство.
   Должно быть, я был горд или даже слегка обескуражен тем, что и в этом совершенно диком мире случались удивительные вещи, вернее их творили люди. Люди! Вот, например, цакка, славящиеся своей ученостью и систематичностью добились успеха с помощью телепатических установок, вживляемых в мозг всех особей. Кто бы мог подумать и предположить, что без этих, казалось бы, второстепенных вещей, они не способны даже на более-менее организованное существование.
   Я дождался, пока свет снова сменился на зеленый, и девушка добралась ко мне, преодолев двадцать метров невообразимого мерзко застывающего хаоса.
   - Так вы идете ко мне или нет? - ее тон был уже слегка раздраженным.
   - Только из-за Гессе. - улыбнулся я.
  
   * * *
   Когда мне исполнилось одиннадцать лет, я попал на планету, полностью занятую Великанами. Не каждому выпадала такая возможность, и я мог бы гордиться своей поездкой, если бы не досадное дополнение к ней, а именно - моя болезнь.
   Я умирал, и коллоквиум врачей, долго исследовавший мой случай, пришел к выводу, что есть лишь одна вещь, которая в состоянии позволить мне еще какое-то время побыть среди ныне живущих. Родители быстро дали свое согласие, но это было лишь формальностью, так как индивидуум с десяти лет мог совершенно самостоятельно принимать любое решение. Но мне тогда, честно говоря, было не до этого.
   Полететь на ШШШтшШШШ? Какой бы мальчишка не мечтал об этом в детстве!
   И они были живые. Огромные глыбы, увенчанные густой изумрудной листвой. Они были разумны, как никто во вселенной. Самая древняя и самая мудрая раса - Великаны. Они жили по тысячу лет и умирали очень редко, а возможно и вовсе не умирали, лишь новые корни вырастали из омертвевшего ствола да кора осыпалась вниз, удобряя почву.
   Меня опустили вниз, выбрав подходящее местечко среди ветвей одного могучего Великана, уложили и оставили там надолго. Порой мне кажется, что привезли меня туда одни люди, а забирали совершенно другие, но мне это только кажется.
   Как им это удалось? Я оказался совершенно здоров, мое зрение, память и мускулатура улучшились, и, как утверждали врачи все в один голос, я стал уже совершенно другим человеком. Впрочем, я чувствовал себя хорошо, а это было основным, да и к тому же теперь я мог похвастаться поездкой на ШШШтшШШШ!
  
   * * *
   Система образования на планете убивала.
   К тому времени, когда человек официально становился совершеннолетним, общество получало уже уничтоженную и ни на что не годную личность. Хотя уничтожение производилось еще более изощренным и мерзким способом. Начиная с рождения, ребенка не то что не развивали, а, наоборот, всеми путями калечили психику и разум. К шести годам, когда в метагалактике любой нормальный гражданин в состоянии решать для себя, какую профессию он способен освоить, в этом захолустье начиналась настоящая пытка. И если ребенок к этому времени еще не был окончательно испорчен, то так называемая "школа" калечила все, что только могло уцелеть. Издевательством казались занятия химией для ребенка, который не был способен усвоить ее, для химика же психологическим шоком были уроки литературой. Можно было подумать, что это уже окончательный удар. Но нет! Куда там! И, получив бумажку, семнадцатилетние юноши и девушки обязаны были продолжить свое м-учение. Мне казалось это невероятным, я был поражен, узнав, что в этом возрасте, когда мне уже приходилось участвовать в сложнейших маневрических операциях, передавать сигналы на сотнях языках, они едва ли могли усвоить несколько "иностранных" языков, похожих друг на друга как две капли воды, едва ли знали некоторые принципы выживания и совершенно не понимали, куда им следует идти дальше.
   Некоторым везло, особенно тем, кто мог удачно контактировать с окружающими. Они чувствовали себя вполне хорошо, даже если им так и не удавалось найти свое применение. Другие же, и таких было большинство, мучительно искали свою роль в обществе, и, не найдя ее, погибали.
  
   * * *
   Никто не должен дышать тем, что выдыхает другой человек. Это нормально, это естественно, это гигиенично. И не удивительно, что они живут от силы сто лет. При любой ситуации быть хотя бы в легком скафандре - вот первая и основная задача любого гражданина. И дома, и на работе это было принято, и никто не протестовал. Поэтому узнал я о своей способности совершенно случайно.
   -...Мир?
   Я лениво взглянул на Сильтию, она была всерьез встревожена.
   - Я, кажется, говорила тебе, что ударилась сегодня.
   - Да, Силь. Я помню.
   Мы лежали в кровати первый раз за несколько недель, я вернулся с затянувшегося дежурства и был совершенно разбит, поэтому Силь предложила мне раздеться, и помогла улечься в оздоровительную ванну. Пока я плавал в питательном составе, она болтала со мной и время от времени прикасалась своей обнаженной рукой к моей щеке. Это ее, наверное, радовало, так как физической близости у нас с ней было совсем немного. Это было даже запрещено законом в качестве профилактических мер безопасности.
   - Я просто хочу сказать... - продолжила она слегка дрогнувшим голосом. - ... что мой ушиб исчез.
   - Гм...
   - Ты же не... Ну, то есть я хочу сказать, это была довольно большая гематома.
   - У тебя хорошая мазь? - через силу проговорил я. Мне до ужаса хотелось спать, но Силь, похоже, считала по-другому.
   - Я не думаю, что это мазь, Мир. - она помолчала. - Я хотела взять больничный на пару дней и провести их в центре терапии.
   Но я очень устал, и не совсем понимал то, что она хочет сказать. Она расстроена тем, что ее синяк прошел? Или ее раздражает то, что ей не удастся взять отпуск?
   - Мир... - сказала она совсем удивленным голосом. - ТЫ ничего не делал?
   - Я?.. - совсем опешив, я повернулся и оказался с ней лицом к лицу. - Но что Я мог сделать!?
   - Ты можешь снять перчатку на пару минут?
   - Гм... Ну, конечно...
   Я взял ее за руку.
   - Представь, что я поднимаю ногу, хорошо?
   - Э... - мне идея показалась глупой, но только стоило подумать об этом, как левая нога Силь взметнулась в воздух с такой силой, что чуть не пробила обивку спальни.
   Я вскрикнул и быстро отдернул свою ладонь. Ее нога немедленно вернулась на свое место. Силь долго и задумчиво молчала. Затем, наконец, произнесла:
   - Знаешь, Мир, это хорошо, что мы ходим в скафандрах.
  
   * * *
   Первой об этом, конечно, узнала Алиу. Она вернулась домой мокрая, злая и хромала на заднюю лапу. Я спросил ее, что стряслось, но она в ответ только рычала и разбрызгивала воду из миски.
   - Алиу, - вышел я из кухни, неся на подносе кусок свежего мяса, - ты меня порой поражаешь.
   Цакка улеглась на кресло, заляпав грязью все покрывало, и принялась здоровой лапой усиленно чесать за ухом.
   - Молчи, человек. - презрительно прошипела она.
   Я с готовностью закатил глаза. О! Все ясно, ее опять обидел кто-то из двуногих. Я положил перед ней поднос. Она на секунду отвлеклась от чесотки и понюхала еду:
   - Ну, наконец! Мир, ты делаешь успехи! - она спрыгнула на пол и, покряхтывая, начала вылизывать рану на лапе.
   - Тебе помочь? - я деловито наклонился над ней.
   Она зарычала и недовольно оскалилась.
   - Не мешай мне! Ишь, какой...
   - Ну, дай же я... - я протянул ладонь к ее лапе, но она огрызнулась и отпрыгнула в сторону.
   - Алиу, дай мне посмотреть.
   - Вот еще! - она прижала уши к шее и несколько раз нервно обмахнулась хвостом.
   - Ну ладно, ладно! - обезоруживающе поднял я руки. - Злобная маленькая собака, хромай сколько тебе вздумается.
   Она некоторое время негодующе порычала, и только.
   Я сделал себе чай и пошел в комнату смотреть телевизор. Алиу долго не было, но затем и она приплелась и плюхнулась на половичок у моих ног. Некоторое время я ждал, что она скажет что-то нелестное по поводу заигрывающей пары двуногих, которую показывал ящик, но она молчала. Она стерпела даже сцену, когда они начали сношаться. Но отсутствие себе подобных в фильме она простить никак не могла!
   - Да, в конце концов, Мир! - вывела она меня из полудремотного состояния. - Да включи ты хоть что-нибудь сносное!
   Она повернулась и стала глазами искать пульт, который я спрятал за своей спиной.
   - Пфф... - сопела она . - Дурак безволосый. Обезьяна бесхвостая...
   - Не кипятись, Алиу.
   - Отдай мне эту штуку с кнопками или я порву твои брюки, брюхастая ты розовая свинья!
   Что ж, она была действительно способна на это. Я выдернул пульт и поднял его высоко над своей головой. Глаза ее налились одновременно злобой и азартом.
   - Отдай! - она вскочила, завиляла хвостом и звонко залаяла.
   - Ну, возьми! - подзадоривал ее я, стараясь скрыть свое нетерпение.
   - Отдай! Отдай! Отдай!!! - она пританцовывала на трех здоровых лапах, но все еще не решалась сделать прыжок. Тогда я немного опустил приманку, и она клюнула. Алиу прыгнула прямо на меня, целясь зубами в вожделенный пульт от телевизора. А я в свою очередь целился в ее незащищенное брюхо. В общем, я словил ее в полете и уложил на обе лопатки. Она завыла и начала вырываться, обзывая такими ругательствами, которых я еще не слышал ни от одного из людей. Естественно, она сумела исцарапать когтями мне все руки, пока я, наконец, не добрался до раны на лапе. Алиу залилась яростным лаем и попыталась вцепиться мне в запястье.
   - Алиу, черт! - вскрикнул я от очередной и уже довольно сильной боли, пронзившей ладонь.
   После минутной борьбы, я сдался и отпустил ее. Она торжествующе схватила пульт и удалилась прочь в свой угол с креслом. Я же молча пошел в ванную изучать свои покусанные руки.
   Когда я вернулся, она уверенно стояла в дверном проеме на всех четырех лапах. Не знаю, какое лицо бывает у удивленного цакка, но Алиу выглядела именно так, как когда я ей вместо мяса предложил съесть стаканчик йогурта.
   - Человек... - сурово произнесла она. - ТЫ меня удивляешь.
   Я вытер руки об полотенце, висящее на ручке кухонной двери.
   - Не болит больше? - поинтересовался я.
   - Нет. - помотала она головой и снова удивленно посмотрела на свою минуту назад изувеченную лапу.
   - Н что ж. Я рад.
  
   * * *
   Ублюдок из соседнего дома облил меня грязью из-под колес. Я бы отдал свой ужин за то, чтобы хоть раз прикоснуться к его лишенной интеллекта морде. В сладких мыслях возмездия, но, еще не придумав окончательный вариант ужасной мести, я вошел на лестничный пролет, где был расположен мой дом. Они называют это однокомнатной квартирой, но знал бы кто-нибудь, что раньше мы с Силь делили площадь, равную примерно одной десятой моего нынешнего обиталища. Алиу нервно пряла ушами, сидя на придверном коврике. Соседи знали, что у меня есть собака, им также было хорошо известно, что я всего лишь снимаю эту квартиру. В общем, я не надеялся тут жить долго, а к переездам у меня уже успел выработаться устойчивый иммунитет. Она окинула меня оценивающим взглядом, пока я отпирал дверной замок, и удовлетворенно хихикнула.
   Мы вели себя довольно пристойно, но только на людях. Стоило двери захлопнуться, как Алиу тут же начинала тарахтеть, а мне приходилось хоть как-то поддерживать разговор.
   - Где ты был?
   - На работе.
   - На новой?
   - Угу.
   Я ставил суп на газ, запихивал в духовку миску с собачьим кормом, пытался резать салат, а Алиу металась под ногами, словно ожидая, когда я, наконец, навернусь. Откинув волосы с лица, я упал на табурет вконец измотанный:
   - Ну что ты хочешь, дрянь ты эдакая? - мысленно выругался я, не в состоянии уже говорить вслух.
   - Расскажи. - она вывалила язык и, широко раскрыв пасть, уставилась на меня немигающими глазами.
   Ох уж эти цакка, пролетело у меня мимоходом.
   - Я все слышу! - нахмурилась она и поспешно закрыла рот.
   - Там уйма логико-вычислительных машин, настолько примитивных, что даже ребенок разобрал бы и собрал бы их с закрытыми глазами. Я устроился смотрителем этого музея древности. - я горестно вздохнул. - Скукотища...
  
   * * *
   -.. ты очень обидишься, если я приведу сюда девушку?
   Алиу недовольно заурчала.
   - Нет, перегрызу ей горло ночью, только и всего...
   - Как мило с твоей стороны!
   Минуту в кухне стоял лишь шум льющейся воды и стук передвигаемых тарелок. Затем в мерный поток моих мыслей вклинился язвительный голос цакка:
   - Они следят за тобой. Следят, когда ты приходишь, когда уходишь, сколько времени тратишь на сон, на поход в магазин.
   - Ну и зачем же? - деловито спросил я, не переставая мыть посуду.
   Алиу фыркнула. Она была моим персональным разведчиком, и, стоит признать, справлялась с этой должностью как нельзя лучше.
   - Я думаю, ты ищещь предлог.
   - Предлог для чего?
   - Для переезда. - я искоса окинул ее взглядом. - Тебе же не нравится Ева?
   Она опустила глаза и задумчиво поерзала лапой по паласу. Без сомнения, глупая девчонка выводила ее из себя, она терпеть не могла когда та начинала сюсюкать в стиле "ой, какая милая колли". Несколько раз она прямо таки нарывалась на конфликт, но мне удавалось успокоить Алиу до того, как ситуация вышла бы из-под контроля.
   - Гм.. Мир, мне намного больше не нравится Павел.
   - И кто это?
   - Твой сосед.
   Я домыл последнюю миску и, вытерев руки, повернулся к ней лицом.
   - Ты смеешься надо мной? Эта старая развалина не способна...
   - Эта старая развалина в состоянии набрать нужный номер и вызвать необходимых персонажей, которые теперь днюют и ночуют перед твоими окнами. Взгляни. - она кивнула в сторону балкона.
   Я осторожно подкрался и выглянул наружу. Улица была пуста.
   - Никого нет. - разочарованно сообщил я, и облегченно выпрямился.
   - Мир, ты как маленький. - покачала она головой, подбежала, положила передние лапы на подоконник и основательно осмотрела улицу. - Вон гляди, на обочине стоит джип. А чуть левее на другой стороне - старенький фольксваген. Обое тебя ждут.
   Я отрицательно качнул головой.
   - Нет, ну вправду, Алиу, на кой я им сдался?
   - Я не знаю, что им известно, но у такой конторы вряд ли могут быть благие намерения. Мир, нам пора отсюда улепётывать, и как можно скорее...
  
   * * *
   Двери неприятно взвизгнули, когда я до них прикоснулся. Вечер неудался, я в очередной раз разругался с Алиу, а Ева не брала трубку. В результате, я вновь ушел побродить по улицам пригорода. Последнее время я стал практиковать такие вечерние прогулки. Не скажу, что они особо благотворно сказывались на моем настроении, но, возвращаясь домой, входя в свою комнату и забираясь под одеяло, я в очередной раз мог с уверенностью заявить: я счастлив, потому что жив. Ну, хотя бы чуточку.
   Я вошел в приемный покой "скорой помощи" со странным двойным чувством присутствия. Запах хлорки и гнили смешивались и сладким привкусом тонкой пленкой ложились на язык. Дежурные словно по команде подняли головы и проводили меня недружелюбным взглядом. Тут слонялось довольно много таких, как я, здоровых, или хотя бы кажущихся таковыми.
   - Вы к кому? - поинтересовалась проходящая мимо медсестра.
   Я покачал головой, это могло означать все, что угодно, но женщина закивала, и со словами "Ах, да,да. Да, да. Конечно!" уступила мне дорогу.
   Коридор, в котором на длинных скамьях, на каталках и колясках ожидали люди, был грязен, запущен и вызывал во мне только одно чувство - отвращение. Я медленно шел, потупив глаза, старался не смотреть по сторонам, но словно чувствовал прикосновение их липких рук. Они все стонали, ругались или плакали, они все были пьяны или лежали без чувств. Эти люди ждали своей участи, и многие из них уже ни на что не надеялись.
   Молодой дежурный врач разговаривал с женщиной, которая сбивчиво пыталась объяснить, что произошло с ее сыном. Ребенок около двух лет лежал у нее на коленях, завернутый в одеяло.
   - ... Понимаете, он упал. Случайно упал с кроватки и ударился головой о грузовик.
   - Грузовик?.. - недоуменно переспросил врач, нервно теребя у себя что-то в кармане халата.
   - Ну, игрушечный грузовик такой, красно-желтый... ну, вы понимаете...
   - Да, да..
   - Он ударился и заплакал... а я испугалась и побежала в кухню за льдом... у него пошла кровь из носа...
   Врач устало качал головой.
   - Я дала ему аспирина, но он не переставал плакать. Потом... его начало тошнить и трясти..вот так вот трясти, - она продемонстрировала это с помощью головы и шеи - ..я испугалась...
   - Так, так...
   - Доктор, что с ним?
   - Я сейчас подготовлю аппарат для томографии...
   Врач устало осмотрелся, но не найдя свободного места на скамейке, пошел прочь.
   Ребенок тем временем закинул голову и разразился приступом хриплого плача. Я подошел ближе и наклонился.
   - Скажите, как его зовут?
   Женщина непроизвольно вздрогнула от моих слов.
   - Илья... А вы?..
   - ...с дедушкой. - быстро соврал я, указав неопределенно куда-то в сторону. - у него сердце прихватило.
   - А-а-а... - она кивнула.
   - Позвольте. - я протянул руку и осторожно дотронулся до головы ребенка. Моментально меня словно током прошибло.
   - Что такое? - испуганно спросила женщина.
   Я выдержал короткую паузу, после чего отнял руку и произнес, стараясь сдержать дрожь в голосе:
   - У него, похоже, жар.
   Она не на шутку взволновалась и стала нести несвязный вздор насчет врача и аспирина.
   - Постойте, я сейчас кого-нибудь позову. - сказал я и двинулся прочь, ощущая, что силы стремительно покидают меня. Дойти бы до двери...
   - Эй! Приятель! - донеслось до меня словно из тумана. - Я смотрю, ты совсем плох!
   Меня потянули за руку и усадили на скамейку.
   - Пива хочешь?
   Я осмотрел своего благодетеля. Одной рукой парень прижимал к своему правому глазу окровавленный кусок тряпки. Проследив мой взгляд, он равнодушно пожал плечами.
   - Всего лишь ветка. Неудачно выпрыгнул из тачки. Жена дотянула до клиники. Правда... - он зубами открыл бутылку пива, сплюнув крышку на пол, - Боюсь, дерьмо все это.
   Я утвердительно качнул головой. Улыбаясь, он протянул мне бутылку и заметил:
   - Не думаю, что ей это понравится.
   - К-кому? - выдавил я.
   - Ее матери. - он скривился.
   Я молча посмотрел на приятное лицо моего собеседника, опрятную одежду и ухоженные пальцы рук.
   - Вы - музыкант?
   - Я то? - он снова отхлебнул из горла. - Иллюстратор.
   С минуту я пытался собраться с мыслями. Это дело рискованное, что ни говори. Но до выхода осталось всего несколько метров...
   - Ладно. - кивнул я, поднимаясь, и протягивая ему руку. - Спасибо тебе. Мне пора идти.
   Иллюстратор лукаво усмехнулся и ответил на мое рукопожатие. Эти секунды показались мне тысячелетиями, и когда он, наконец, отпустил мою руку, я чувствовал такую смертельную усталость, словно неделю ничего не ел.
   - Может, все же выпьешь? - поинтересовался он и вдруг болезненно схватился за свой глаз. - Черт, жжет!
   Я машинально повернулся и пошел к выходу, хватаясь за стены.
   - Ой, господи... - шарахнулась в сторону давешняя медсестра. - Ну, надо же так... - она брезгливо отвернулась вбок, пропуская меня.
   Я не мог ей объяснить, что не хмель заставляет меня так шататься и расставлять руки в стороны в надежде найти поддержку. Я уцепился за решетку, отделявшую дежурную комнату от коридора.
   - Оборзели вкрай. Дверь - там!
   Один из них помог мне выйти и раздраженно захлопнул за моей спиной ворота, бормоча что-то, видимо, из Шекспира.
   Опираясь на стену, я добрел до угла и замер, пытаясь отдышаться. Глаз был лишним. Я отчетливо это понимал. Нельзя было себе позволять глаз. Но мог ли я разрешить себе отказать? Нет.
   Я зашел за угол и осторожно сел на бордюр. Голова гудела как тысячу гипердвигателей и боль тонкими струнами стягивала все тело. Это было со мной впервые. Но теперь я начинал понимать, что такое превысить лимит дозволенного. Я хотел поменять место, разглядев неподалеку скамью, но ноги отказывались мне служить. Я сделал несколько шагов и обессилено рухнул на землю. Итак, это все. Я замер, тяжело дыша, и пытаясь понять, как мне добраться домой.
   - Эй, дружище! - донесся до меня уже знакомый дружелюбный голос. - Не далеко же ты ушел!
   Парень протянул мне руку и помог взгромоздиться ему на плечо.
   Машина стояла неподалеку и фары так некстати слепили глаза.
   - Она там, ждет меня. - пояснил он.
   Двери распахнулись, кто-то помахал рукой.
   - Сейчас подкинем тебя домой.
   Мы приблизились, и иллюстратор запихнул меня на заднее сиденье машины, а сам направился к водительскому месту, где уже восседала миниатюрная девушка и с решительным видом давила на кнопки жужжащего радиоприемника.
   - Юль, подвинься. - открыл он дверь со стороны водительского места.
   - Тебе нехорошо, Юр? - недоуменно воззрилась она на него. - Что сказал доктор?
   - Сказал, что я буду жить! - и он торжественно отнял от лица кровавую тряпку.
   - Ой! Какой ужас! - взвизгнула девушка и, вскинув руки, закрыла лицо.
   - Правда, занятно? - улыбнулся он и посмотрел на меня обоими здоровыми зоркими глазами.
   Кровь, запекшаяся вокруг второго глаза, была так неестественна, словно неудавшийся грим. Я захохотал в ответ, а девушка испуганно замерла, боясь открыть глаза.
   Потом они целовались, а я безуспешно пытался вылезти из машины. В результате мне удалось лишь развернуться и неуклюже распластаться на заднем сиденье.
   - Приятель, тебя что - тошнит? - слегка раздосадовано поинтересовался иллюстратор.
   - У-у-у-у. - промычал я.
   - Подожди-ка! - воскликнула девушка и перегнулась через сиденье. - Ему действительно плохо!
   Я попытался подтянуться на ремнях, но непрочно сидевший в лунке карабин выскользнул...
  
  
   * * *
   - ... вот и хорошо. Можете поднять руку?
   Я недоуменно покачал головой.
   - Вы далеко живете?
   Женщина в халате сурово глядела на меня, но я не понимал ее досады.
   - Нет... - с трудом произнес я.
   - Вас есть кому забрать?
   - Не думаю.
   - Очень жаль.
   Она приподняла меня и ловко вытащила простыню. На мой вопросительный взгляд она покачала головой и заметила:
   - Ваш друг привез вас с подозрением на алкогольное отравление. В крови алкоголя не обнаружено, но анализы показали полное истощение организма. Не понимаю, как это возможно.
   Я тоже не понимал. Ничего не понимал.
   - Простите...
   - Нашел время извиняться! Три дня на капельнице, без сознания. Вы же здоровый молодой человек! Подумайте о будущем, о детях ваших, о семье... разве же можно так?! Ну-ка, давайте-ка попробуем встать...
  
   * * *
   Вернувшись домой, я первым делом направился к шкафу, на верхней полке которого хозяйка хранила толстенную книгу.
   Я ее прочел сразу же после того, как вселился в квартиру. Называлась она "Новый завет" и Алиу еще долго смеялась, глядя на мое изумленное лицо.
   - Человек, - говорила она. - только не говори, что ты принял ее всерьез!
   - А почему - нет?
   Я вдруг осознал, что являюсь отнюдь не единственным, кто владел странной способностью исцеления. Меня не смущало, что многое из написанного было явной выдумкой, некоторые вещи преувеличены, а кое о чем решили умолчать. Но я был потрясен. Я просидел над страницами несколько дней подряд, пытаясь найти ответ на мучивший меня вопрос, но так и не смог решить головоломку.
   Кто я? Попал ли я сюда случайно, или это было задумано заранее? И каковой, в таком случае, является моя цель? Почему они не уделили внимания моей мутации при выборе планеты для высылки? Почему никто не обратил внимание на этот довольно важный факт моей биографии? Почему Алиу так кстати оказалась рядом со мной во время моего прибытия? Почему? Почему? Почему?..
   Я сжал ладонями гудящую голову и тотчас услышал, что кто-то скребется во входную дверь. Это, должно быть, цакка вернулась со своего дежурства. Вставать было так нелегко, но после продолжительного настойчивого царапанья я понял, что от меня не отстанут. У нее был отличнейший нюх, и она наверняка знала, что я дома. Тут не удастся выкрутиться. Так и быть, я встал и направился к двери.
   Первым делом она вцепилась мне в ногу и прокусила штанину вместе с кожей. Я кричал и возмущался, как обычно, а она непринужденно пожевывала мою икру.
   - Будешь знать, - сказала она, наконец, отпустив меня, - как устраивать такие сцены.
   - А в чем проблемы, собственно? - сделал я вид, что удивился.
   Она одарила меня презрительным взглядом, нервно подергала хвостом и, не произнеся ни слова, потрусила в кухню.
   - Ч-че-ло-век!..
   Кажется, она проголодалась. Я захромал вслед за ней, подбирая слова для объяснений.
   - Мир, ты должен, наконец, меня послушать. - серьезным тоном обратилась она ко мне.
   Я сел на табуретку и перекрестил руки на груди. Алиу методично подобрала остатки корма из миски и вновь осуждающе уставилась на меня.
   - Ты безответственен. Как ты мог пойти туда и практически выдать себя?
   - А в чем проблема, Алиу? - возмутился я, и, по-моему, совершенно заслуженно, - мне нужно было узнать, до какого предела простираются мои возможности.
   Она недовольно заурчала.
   - Ты глуп, человек. Неисправимо глуп.
   - Но почему?!
   - Может быть, ты вообразил, что сможешь стать для них новым мессией?
   Я даже вздрогнул от таких слов, а затем медленно покачал головой.
   - На ошибках учатся. Не намерен их повторять.
   - Чего же ты тогда хочешь от них? Смотри в глаза фактам, ты не сможешь поведать им чего-то нового, ты не удивишь их своими трюками, самое большее, на что тебе остается надеяться - это роль второстепенного фокусника. И то фокусники долго не живут, Мир. Фокусников убивают за то, что они не такие, как все. Но вначале...
   Я в изнеможении потер лицо ладонью. Мне хотелось спать, невыносимо хотелось спать.
   - Ты развлечешь их на несколько недель, может быть, месяцев. Но после всего ты им надоешь.
   - Я не хочу их развлекать! Я хочу им помочь!
   - Ха-ха-ха! - вскинула она голову и разразилась звонким лаем. - Ты - одинаково способный как излечить, так и умертвить живое существо! Неужели ты думаешь, они могут поверить и доверять человеку, который может одним прикосновением руки убить их?! Ха-ха-ха! Мир, я не слышала ничего глупее!
   Я запутался. Да, проклятая цакка говорила правду, никто не сможет верить человеку, владеющему смертельным оружием. Разве что обмануть их, и сказать, что я могу лишь излечивать. Но, нет... Так уже было, и, в общем, это даже хуже. Я сжал пальцами виски, которые словно кто-то сверлил изнутри. Хуже почему? Потому что это ложь. И потому, что они потом сделают из этой лжи новую веру и будут ей покланяться.
   Эта тайна так зыбка. Кто-то захочет воспользоваться ей, кому-то будет выгодно...
   - Что же мне делать, Алиу!? - воскликнул я в отчаянии.
   - Прежде всего, хватит подставляться. Первосвященникам и так все известно. Пойдем, я тебя познакомлю с одним из них.
   - Нет... - я осмотрел обеденный стол и отодвинул солонку подальше. - Вначале мне нужно отдохнуть.
  
   * * *
   В войнах никогда не было особого смысла. Но человек без них не может существовать. Вот парадокс: уничтожая себе подобных, он освобождает дорогу для нового поколения, которое уверено, что всегда будет жить в спокойствии и мире. Но человечество имеет свойство размножаться, и вот уже ему становится тесно в сдерживающих его рамках, и снова требуется очередной качественный скачок.
   Я был ознакомлен с историей, и хорошо знал, за кого я воюю, на какой территории и за что, и все-таки меня никогда не покидало ощущение бессмысленности происходящего. Множество республик, объединенных под эгидой Метагалактического Свободного Федеративного Государства, никогда не прекращали междоусобные мелкие и крупные войны. Таким образом, скучать нам особо не приходилось. В масштабе государства правительство хорошо понимало значимость конфликтов, как стимулов прогресса. Человечество издревле специализировалось на военной технике, приобретая опыт в своих собственных войнах. Правящие звенья всех рас неустанно следили за развитием событий, поощряя каждую из новообразованных республик.
   Могу сказать лишь одно - меня не очень расстроило извещение о том, что моя военная карьера, судя по всему, навсегда окончена.
   - Как, - рассуждал я вслух перед коммуникатором, - возможно такое, что во всей Вселенной нет подходящего соперника для человека?
   - Не существует. Глава 3456 в Историческом Кодексе, - монотонно процитировал робот. - заключает в себя теорию о том, что все расы произошли с одной планеты, где занимали определенные ниши в природном круговороте. Человек всегда был обособлен и существовал независимо от других рас, таким образом, не имел природных врагов. В отсутствии таковых, психологическая проблема была разрешена иным образом: создать врага из себе подобного.
   - Но если вдруг появится нечто, о чем мы никогда не подозревали? Смогут ли возможности человечества помочь Федерации справиться?
   - Не помогут. - тут же ответил коммуникатор таким тоном, словно его уже миллион раз спрашивали об этом. Ну и что, может и спрашивали. - Глава 5678 в историческом Кодексе приводит в пример столкновение расы людей и Великанов... - я вздохнул и нажатием пальца прокрутил этот момент, - ...неминуемую погибель. Людская психология плохо приспособлена для восприятия иного разума, отличного от человеческого. Все способы истребления рассчитаны для ведения войны с себе подобными. См. главу 7865.
   Я нервно пожевал губу. Мало кому из людей нравился такой дотошный и безльстивый подход ученых цакка к составлению энциклопедий. Они никогда не упускали никаких минусов. Ни своей расы, ни чужой. Считалось, однако, хорошим тоном опускать те главы, которые неприятны определенным расам. Для того, чтобы добыть себе эту полную версию Исторического Кодекса, мне в свое время пришлось связаться со своим знакомым авеннанной, и долго уговаривать ее слить мне документ на персональный адрес. В результате я получил долгие бессонные ночи и массу негативных эмоций. Я даже подумывал все высказать этим цакка, но, в порыве ярости набрав номер своей знакомой, я увидел изумленное и обеспокоенное лицо, и мое бешенство само собой улеглось.
   - Что-то стряслось? - она удивленно повела нежными и чуткими ушами.
   - Прости... - слова обиды застряли у меня в горле.
   Она озадаченно смотрела на меня.
   - Я тебя предупреждала, человек.
   - И я очень благодарен тебе, - выдавил я и прервал связь.
   Субъективизм. Это всего лишь субъективное мнение одной расы. Этого никогда нельзя выпускать из внимания. Хотя верно и другое - по их учебным планам преподают предметы, их энциклопедии и архивы данных наиболее беспристрастны и правдивы, в общем, то, что пишет цакка, не поддается критике и считается истиной в последней инстанции. Но человеку, конечно, привычно во всем сомневаться.
   - Субъективность. - произнес я, ожидая ответа коммуникатора, затаив дыхание.
   - Когда человек говорит "я прав" так считает только он, когда цакка говорит "я прав", так считают и все окружающие.
   Итак, я расколол их орешек. Они сами считают, что их мнение - это мнение общества. Ах, как ошибаются цакка!
  
   * * *
   - Люблю.
   Я резко открыл глаза и приподнял голову на мертвенно затекшей шее со стола.
   - В последний раз спрашиваю - ты любишь яичницу?
   - Я же говорю - люблю. - донеслось из спальни.
   У плиты стоял незнакомый мне человек и помешивал вилкой содержимое сковороды.
   - Что же у тебя, кроме сыра, яиц и собачьего корма ничего нет, а, приятель? - произнес он, увидев, что я пришел в себя. - Где перец?
   Я молча огляделся. Ничего не изменилось с тех пор, как мы с Алиу беседовали тут накануне. Разве что я забыл закрыть квартиру и в нее надуло несколько неизвестных мне лиц.
   - Ты главное, не паникуй. - успокоил меня незнакомец, готовящий яичницу. - С твоей собакой все в порядке, а больше тут, как видим мы, брать нечего.
   Ничего не понимаю. Кто эти люди, что они делают тут и почему так себя ведут?
   Можно было подумать, что у меня едет крыша, как выражались местные, но... я был уверен, что с моим психическим здоровьем все в порядке. Кроме того, поспав немного, мои мысли прояснились, и я хорошо помнил... ах, вот оно что!
   - Ну вот и все. - улыбнулся человек, снимая сковороду с плиты. - Обед готов!
   Из комнаты все это время доносились странные и однообразные звуки, но при последних словах они стихли, и в кухню вошел второй незнакомец, пошарил на полке рукой и нашел там две вилки.
   - Отлично - произнес он, - Я проголодался.
   И, присев рядом со мной за стол стал хватать зубами куски дымящейся яичницы. Я изучил его нескладный профиль, оставлявший в сознании желание отодвинуться подальше. Его сильные, но неуклюжие руки, вызывали во мне еще большее желание убраться. Но, прижатый к стене, я сидел как раз между верзилой и вторым незнакомцем.
   - Будешь? - поинтересовался у меня "повар", протягивая кусок запеканки на чистой тарелке.
   Я отрицательно покачал головой, хотя есть зверски хотелось.
   - Ты и так такой худой, что хоть кожу снимай. - высказал свои мысли бугай, покосившись на меня, - поел бы.
   Я еще раз молча отказался. Первый незнакомец, наконец, отошел и сел за стол напротив, слегка насмешливо смотря на меня.
   - Мое имя Антон. - произнес он и ловким движением отбросил длинную челку с глаз.
   - Ве-ли-кор-су-эльс. - медленно и по слогам выговорил бугай.
   - Но друзья зовут меня Антон. - настоял он все же на своем. - А вот он - Витек. Как ты понимаешь, это тоже для конспирации. На самом деле свое настоящее имя не помнит даже он. Ну, что и не удивительно.
   Я озадаченно поднял брови. Антон быстро прожевал кусок яичницы и запил водой из стакана.
   - Как тебя зовут, мы знаем. - сказал он, лениво опершись локтем о спинку стула. - И с жизнью твоей ознакомлены.
   - Где моя собака? - наконец, задал я столь мучивший меня вопрос.
   - Это не твоя собака, сам знаешь. - Антон говорил таким тоном, точно излагал мне лекцию. - Где она мы не знаем, и ты сам это нам расскажешь.
   - Да, а что... да что вам нужно то от меня?!
   Я встал с табуретки и пошел к выходу из кухни, но Антон остановил меня одним движением руки.
   - Твой мир разрушен. - громко сказал он на метагалактическом, страшно коверкая слова, - Теперь мы командуем твоей армией и берем тебя в плен.
   Что за бред? При чем здесь армия и плен?
   - Мне нужно... в туалет. - ответил я, выпучивая глаза.
   Он поспешно отпустил меня. Да, нехорошо, если я обделаюсь прямо перед лицом новоприбывшего командования. Я зашел в ванную и запер за собой дверь. Необходимо было обстоятельно все обдумать.
  
  
   Часть 3
  
   Нет, все было не так. Все случилось иначе.
   Голос начальника по безопасности прорвался через волны помех, и кусок фразы, вырванной из контекста, вместе с оглушительным треском вклинился в мои мысли.
   - ...вой... комендуем... зять курс на систему навигации! Вы попали в зону поражения ударной волной! Повторяю: взять курс на систему навигации!
   Датчик бортового анализатора зашкаливал, и всевозможные сирены давали понять мне, что я делаю что-то исключительно дикое, и они, естественно, не понимали, почему это происходит. Я упорно давил на кнопку отмены, и изо всех сил вопил команду "вперед!!!"
   Мне казалось, что система не слушается меня, и из-за этого я еще сильнее вдавливал палец, пытаясь занять себя мыслями о неисправностях. Но все было даром. Порой панические ноты сирен выводили меня из истерики, приносили чувство реальности, но это было лишь секунду.
   - ...аю юниту номер 4678... ленно сворачивать! Неизбежно столкно.... - голос в приемнике становился все неразборчивее, датчики отчаянно, в последней надежде подползали к моему правому глазу, но я отшвыривал их, даже не смотря на выводимые координаты движущихся метеоритов.
   Это случилось не по моей вине! Этого не должно было произойти! Я всматривался в осколки, летящие мне навстречу. Когда-то, быть может, еще доли секунд назад они были огромным межгалактическим лайнером. А теперь они совершенно неотличимы от глыб вселенского металла, метающегося в космосе на протяжении триллионов световых лет!
   Я кричал "нет!", но служебный скафандр отфильтровывал все случайные звуки, поэтому я не слышал этих криков.
   Может, именно поэтому мне это пришло в голову. Я убежал из рубки, кинув на произвол судьбы обреченных людей, взломал замок на случайном юните, и бросился... Куда? Зачем? Может, я хотел быть ближе к ним в час их гибели, а может я хотел бы и вовсе оказаться с ними. Не имеет значение, что это глупо, не имеет значение, что это наивно. Люди наивны по природе, но как же я, тот, кому казалось, что он так хорошо разбирается в людях, мог так ошибаться?
   Первые удары никогда не бывают болезненными. Я сидел, вдавив шлем в кресло. Экран расцвел яркими вспышками. Так горят их души, подумал я. Так за доли секунд исчезают тысячи человек, растворяясь в черноте, сплющиваясь и испаряясь так, как испаряется влага из протонный печей. Я дрожал, но до последней секунды, пока мог что-то чувствовать, давил своим вывихнутым пальцем на пуск, и командовал:
   - Вперед!!!
   А затем стало тихо и совершенно спокойно.
   Я много чего не знал о новейших моделях боевых юнитов. Не знал я также и того, что система корабля в состоянии крайней опасности способна самостоятельно решать проблемы. Даже в лице таких, как я. Правильно, корабль не должен страдать из-за каких-то там придурков. Поэтому, приблизившись достаточно, чтоб я мог удовлетворить свое любопытство, она методично усыпила рехнувшегося пилота и доставила назад. Правильно, поиграл, и довольно с тебя.
  
   * * *
   Спустя час, как я пришел в себя, меня судили за дезертирство. Я врал насчет низшей степени неудовольствия. Кодекс никогда не вмещал в себя условных видов обвинения. Это неудивительно, так как его составляли цакка, а они очень щепетильны в вопросах морали, тут уж не поспоришь.
   До этого момента мне ни разу не приходилось бывать в зале суда, может быть еще поэтому, он оказал на меня такое впечатление. Но больше всего поражало то, что кроме меня в этой довольно обширной комнате не было никого. Лишь кресло посередине и круглое помещение, заполненное экранами. Конечно, на этих экранах было множество бубнящих лиц. Первое время я в растерянности переглядывался с этим скопищем народа, пока голос, не принадлежащий никому из этих персонажей, не попросил меня занять мое место. Я сел, и тонкий вибрирующий проводок скользнул к моему запястью. Не врать? Не волноваться, вспомнил я. А еще был фантопликатор, и усилитель восприимчивости. Я должен был слышать и слушать их всех одновременно. Но я все-таки слышал всего нескольких людей, а слушал и вовсе двоих.
   Сильтия монотонно рассказывала в пустоту перед собой о моих склонностях и привычках, а мой непосредственный начальник хмуро смотрел перед собой и молчал.
   Некоторые разбежности в реальном времени создавали неудобство, к тому же половина из них присутствовала одновременно в нескольких судебных разбирательствах, так что неразбериха была еще та. Я старался отвечать на вопросы лаконично и четко, но, то и дело, слышал повторяющиеся реплики. Это было так сложно для меня, что пульс начал ускоряться вне зависимости от моего желания.
   - Нет... - объяснял я. - мои расчеты были верны. Столкновение было неизбежным. Позывные лайнера пришли позже, когда танкер был уже в первой ступени прыжка.
   - Какие были ваши действия, навигатор?
   - Я подумал, что...
   - Ваши физические действия!
   - Мне пришлось взломать серийный замок в люке юнита.
   - А затем?
   - Я двинулся в метеоритное кольцо для перехвата танкера.
   - Это было вашим основным мотивом?
   Я тяжело перевел дыхание и взглянул на датчик детектора лжи. Он горел желтым. Я сильно нервничал.
   - Единственным способом задержать танкер на несколько аттосекунд было столкновение с достаточно большим объектом...
   - Таким, как украденный юнит?
   - Возможно.
   - Или точно? Вы же навигатор!
   - У меня не было времени на тестирование вариаций!
   - Но у вас хватило ума бросить без присмотра большую навигационную станцию, оставив без предупреждения опорные пункты о предстоящей катастрофе.
   - Я же отправил им криптограмму! - попытался я в ярости соскочить с кресла, и почувствовал укол в запястье. Сработала система автоматического успокоения.
   - Но вы не подтвердили точность информации?
   Я в оцепенении уставился на этого ослоподобного доносчика. О какой точности может быть речь, когда на кону жизнь десятков тысяч переселенцев? Разве мне было дело до точности, когда я летел в кишащем кошмаре навстречу невидимому тарану?
   - Как вам известно, рядовой, в метеоритном кольце довольно плохая связь. Вы не слышали звуков сирены об уже произошедшем столкновении?
   - Нет. - соврал я, и услышал дружное гоготание двухсот глоток. Они, оказывается, все меня слушали.
   - Почему же вы продолжили свое теперь бесцельное движение к центру взрыва?
   - Я думал, что мне удастся... им помочь.
   И снова смех. Я с досадой посмотрел на испуганную Силь, которая, наконец, не выдержала и вступилась:
   - Ну что, вы не понимаете? Мой муж слишком ответственно относился к своему долгу, и не смог бы вынести тот факт, что из-за него погибло столько лю...
   - Позвольте заметить, мисис Васеленская, в данном поступке не было ничего сверхнепонятного. Мы все хорошо понимаем, о чем речь. И о долге тут говорить не приходится.
   Я покрепче сжал губы, чтобы не сказать ничего постыдного. Однако моя напряженная поза снова заставила маленькую струйку ослабляющей жидкости влиться мне в артерию. И стало сразу несколько лучше.
   - Метеоритное кольцо - нельзя найти лучшее место для побега. К тому же портал был все еще активирован, и энергии, созданной для перемещения таких больших судов, маленькому юниту хватило бы, чтоб перенестись практически в любую точку галактики. Весьма умный ход, рядовой. Мы гордимся вашей способностью трезво мыслить в любой ситуации, однако... это не исключает вашей вины в произошедшем.
   Силь настороженно смотрела на мое обмякшее туловище в кресле, я слабо улыбнулся ей, и подумал, как глупо. Я больше никогда не увижу своего сына.
   - Миссис Васеленская, ныне Роулинг, можете быть свободной.
   Она недоуменно похлопала глазами.
   - Но... - ее экран сменился однотонным фиолетовым цветом. Это было так неожиданно, потерять супругу. Я с досадой цокнул языком. Всегда хотел сказать, что люблю ее.
  
   * * *
   - Ты отключился, дружище... - почесывая подбородок, Антон скептически оглядывал меня. Витек тем временем прислонил оторванную с петель дверь к стене напротив и присоединился к созерцанию моей голой задницы.
   - Такое бывает. - пробормотал я. - Особенно в последнее время.
   - Это все от недосыпа! - со знанием дела подтвердил громила и потер руки. - Знай кэп, что я так двери выношу, как думаешь, набросил бы мне пару-тройку зеленых?
   Антон брезгливо поморщился.
   - Да он и так знает.
   - Думаешь?
   Витек скривился и отвернулся в сторону.
   Я подобрал с пола свои штаны и рассыпавшуюся мелочь из карманов.
   - А можно вопрос?
   - Ну, конечно. - фыркнул парень, выталкивая Витька из и без того тесной ванной.
   - Кто вы такие?
   - Ну, наконец-то! - оживился он. - Эй, болван, отдай приказ готовиться к отъезду.
   Витек пошагал прочь, а Антон стал быстро набрасывать ситуацию:
   - Ты пойми, приятель, нам же ничего не говорят. Пойдем с нами к Степану Аркадиевичу, он тебе все расскажет! И про этот говор, и про летающие тарелки, он у нас такой, знаешь, со странностями... хороший мужик, мировой. Но! Увы, возраст берет свое...
   Его ужимки уже стали выводить меня из себя. Да, конечно, глупо было с моей стороны принимать их за пришельцев.
   - Ты же пойми, богат он до потери пульса. Дома, виллы, бассейны... машины, девочки, выпивка. Это же к добру не приводит. Вот и свихнулся он смалость, с кем не бывает. Ты уж извини, а приятель? Ты уж не держи зла. Мы завтра пришлем мастера, он же все тут починит, да так, что мать родная не узнает...
   Как-то незаметно он вывел меня в коридор и медленно продвигал к входной двери, так, осторожно, без напора. Я не боялся этих психов. Я не боялся их тронутого начальника. Но я боялся, что ошибаюсь в них.
   Проходя по парадной, я услышал странный шепот в голове:
   - Мир, идиот, беги!
   Алиу выскочила из-под лестницы и вцепилась в икру Антону.
   - Ну, беги же, животное! - прошипела она, пытаясь зубами удержать врага на месте.
   Я не вполне понимал ее поведения, но времени раздумывать не было. Перескочив три оставшиеся ступени, я рванул к выходу, опередив спешащего на крик Витька. Тут же я услышал, как за спиной завелся двигатель, и машина с визгом двинулась мне наперерез. Алиу бежала рядом, вывалив язык.
   - Нам надо скрыться! - посылала она мне телепатические картинки о надвигающейся опасности, которой я не разделял. Я ответил ей вслух односложным ругательством, и на бегу стал ощупывать карман на наличие телефона. Когда авто поравнялось с нами, Алиу шмыгнула в щель между зданиями, и мне не оставалось ничего, как последовать за ней. К счастью, двор дома не был пуст, и случайные свидетели уже стали обращать внимание на поднявшийся шум. Я выглянул из-за угла и увидел, как к водительской двери с приспущенным стеклом подбежал Витек, а за ним приблизился слегка хромающий Антон. Они о чем-то посоветовались с водителем и удалились назад. Я набрал номер Евы и слушал гудки, пока джип поворачивался, чтобы объехать дом и обнаружить следы беглецов.
   - Алло? - раздался слегка раздраженный голос.
   Она была чем-то занята, а я так некстати отвлек ее, вероятно.
   - Привет, к тебе зайти можно?
   Последовала пауза, в которой слышался шелест и какие-то голоса.
   - Я буду дома через полчаса... Мир, ты дышишь так, словно только что пробежал стометровку.
   Алиу, прислушавшаяся к нашему разговору своим чутким слухом, недовольно проворчала.
   - С тобой все в порядке? - спросила Ева.
   - Потом... - произнес я, и сбросил звонок, когда увидел, как машина выезжает нам навстречу.
   Алиу потянула меня назад в щель, мы преодолели во второй раз зловонный участок, не убирающийся годами, и пробежали по двору в направлении другого выхода. Там, затерявшись в хаотичной застройке спального района, мы уже могли считать себя в сравнительной безопасности.
   Я купил немного еды на те деньги, что нашлись в карманах, и поделился куском хлеба с Алиу. Все это время она возмущалась моему тугодумию.
   - А что я должен был делать? - сел я на скамейку напротив местной старушки и принялся уминать третью булку. - Ты же не соизволила меня предупредить, а откуда мне было знать о цели посещения этих господ? И с какой стати ты решила, что они могут причинить тебе или мне вред?
   - Что?! - возмутилась Алиу еще сильнее и стала периодически порыкивать, чем вывела старушку из себя. - Да ты знаешь, кто это такие?
   Нет, я не знал. И мне на самом деле этого не хотелось знать. Алиу рычала вслух и в мыслях. Я поднялся и похлопал себя по брюкам, отряхиваясь от крошек. Цакка неодобрительно посмотрела на мои ноги в домашних тапочках, и я понял, наконец, причину негодования случайно встретившейся нам бабушки.
   - Ладно. - вздохнул я. - Идем.
   Ева жила в двух кварталах от квартиры, которую оккупировали захватчики. Все то время, которое мы простояли у ее входной двери, я отчаянно пытался выглядеть как сосед сверху, у которого закончился сахар. Алиу же, напротив, делала вид, что заблудилась и тыкалась в двери в поиске воображаемого хозяина. Я чистосердечно пытался ей в этом помочь, спрашивая у всех прохожих, не их ли это песик потерялся?
   Ева вышла из лифта как раз в тот момент, когда я объяснялся с ее соседкой, вышедшей выбросить мусор.
   - Ну, наконец! - воскликнула женщина, с брезгливым выражением лица глядя на собаку. - Да скажите же ему, что это не моя дворняга!
   Алиу вскинула голову и прижала уши. Это было неосмотрительно со стороны дамы говорить вещи, ущемляющие достоинство благородной цакка.
   - Конечно, это не ваша собака! - удивленно посмотрела на меня девушка. - Мир?..
   Я пожал плечами и усмехнулся.
   - Нет... ну пусть будет мир, - благодушно согласилась женщина и, подойдя к двери, еще раз обернулась: - Но я позвоню в эпидемстанцию, пусть продезинфицируют лестничную клетку, а вы, молодой человек, будьте добры увести это животное прочь от моей квартиры!
   - Мир? - еще раз повторила девушка, доставая из сумочки ключи от квартиры. - Хотела бы я знать, что все это значит?
   Я молча покачал головой. Алиу нервно помахала хвостом, сделала круг по лестничной площадке и заявила:
   - Они тут будут через... через пятнадцать минут. - она принюхалась. - Вернее, через четырнадцать с половиной.
   Времени раздумывать не было, хотя девушка уже открыла дверь и жестом предложила нам войти. Я остался в замешательстве стоять снаружи, и она с удивлением заметила:
   - Господи, Мир, ты ведь в свитере и босиком!
   - У тебя есть кроссовки? - вслед за Алиу я быстро заскочил в дверь и закрыл ее за собой. - Возьми с собой денег... и, я думаю, может, куртку...
   Ева в недоумении уставилась на меня, а цакка заскулила и в моей голове устроила целый монолог на тему тупоумия земных женщин.
   - О, умоляю, Алиу, дай мне подумать!
   - Человек! Ты же знаешь, где лежат ее вещи. Бери все, и мы уходим. Они буду тут совсем скоро, и, поверь, их не интересует эта людская самка!
   - Перестань так говорить о ней!
   - Нужно уходить!
   - Мир, ты меня слышишь? - девушка растерянно смотрела на нас, застывших на пороге дома и молча смотрящих друг на друга.
   - Алиу, ей нужно объяснить, и взять ее с собой!
   - Нет, Мир! Нет! Она испугается, ты не знаешь их, а я знаю!
   - Слушай, она не виновата...
   - Это наше дело!
   - Мы ее втянули...
   - Это ты втянул!
   - Я ее втянул?!
   - Чем ты думал, когда звонил ей?
   - Нам нужны деньги, хотя бы на первое время.
   - Мы бы справились!
   - Ты забыла?..
   Поток телепатической дискуссии был прерван замечанием:
   - Тебе чая, а собаке - молока?
   Я сорвался с места и побежал в кухню, схватил ее за руку:
   - Ева... Ева, я прошу, пойдем! - и наши взгляды встретились.
   Она взглянула в мои глаза и я увидел, как из вдруг ослабевших рук ее выпадает пакет и белая жидкость течет по плитке, как она вздрагивает и теряет равновесие, я ее подхватываю и несу в комнату, умоляю, прошу...
   - Оставь меня! - шепчет она. - Отпусти меня, мне больно! Мир!?
   Я в ужасе отпускаю ее руку:
   - Это так непривычно, я знаю...
   Она недоверчиво смотрит на меня, я опускаю голову. Тем временем в комнату влетает собака, рычит на девушку, вцепляется мне в штанину.
   - Не надо. - говорю я. - Все кончено. Теперь и она знает.
   - Они здесь!
   - Им не известен номер квартиры!
   Цакка на минуту задумалась. Это был довольно хороший аргумент в мою пользу. Они, конечно, не станут осматривать все квартиры, но вполне могут осведомиться у прохожих, не видел ли кто-нибудь мужчину с собакой?
   Алиу снова зарычала, прочтя разгадку в моей голове.
   - Это нечестно!
   - Я хотела бы узнать, - осторожно произнесла Ева. - Как это работает...
   Она подняла руку и прикоснулась кончиком пальца к моему запястью, и тут же испуганно отдернула, словно обжегшись.
   - Ничего. - удивленно посмотрела она на меня.
   - Ничего. - согласился я. - Оно действует только тогда, когда я этого хочу. Тебе показать?
   - Нет! - ужаснулась она.
   - Мы будем их ждать здесь или попробуем что-нибудь сделать? - поинтересовалась цакка, сев в небольшом отдалении от нас.
   - Мне нужно кое-что проверить. - сказал я, посмотрев в окно. На улице было все еще достаточно холодно, хотя и стояла ранняя весна. - У тебя есть перчатки?
   Ева послушно достала из сумочки перчатку и в странной задумчивости протянула мне. Ее состояние, наверняка, было близкое к шоку, и просто бесчеловечно было с моей стороны проводить на ней опыты.
   - Разреши?
   Она молча кивнула. Я надел перчатку на ее ладонь и взял ее за руку.
   - Чувствуешь что-то?
   Она с сомнением покачала головой. Так, заключил я, это ничего не меняет, в общем.
   - Оно не действует через одежду? - в ее голосе почувствовалось любопытство.
   Я покачал головой.
   - Мир, что ты задумал? - зловеще донеслось из угла.
   - Мне кажется, нам придется драться. - произнес я вслух, не желая больше ничего скрывать от Евы, но голос прозвучал нетвердо.
   - С кем драться? Почему?!
   - Если б я знал, почему...
   Девушка посмотрела на меня так, словно я был не в себе. Она периодически смотрела так на меня, но на сей раз ее взгляд показался мне уж очень уверенным. Как жаль, подумал я, что мой передатчик не может читать мысли обычных людей!
   - Прости, я не хотел тебя впутывать. Не хотел, чтобы ты знала...
   - Я и так знаю, - прервала она меня. - что ты можешь считывать информацию глазами, как сканер, что ты запоминаешь все со скоростью света, что ты понимаешь в компьютерах больше чем все, кого мне приходилось знать... И теперь... это. Но я не знаю, Мир, кое-чего... Это кое-что... - она дотронулась до моего лица, словно впервые ощутив его тепло. Может, она сомневалась в том, человек ли я? Может, ее смущало то, что я ни разу не повел себя как те, кого ей приходилось знавать? Может, она думала, что я какое-то экспериментальное существо, созданное в секретной лаборатории и вырвавшееся на волю в результате несчастного случая? Может, меня сейчас ищут спецслужбы? Может те, кто за мной гонятся, призваны оберегать таких как она от таких, как я?
   - Кто ты?
   Алиу тихо поднялась и тактично удалилась из комнаты.
   - Я такой же, как и ты, поверь мне.
   - Нет, не такой! - воскликнула она.
   - Ты... ошибаешься.
   Мне стало тяжело говорить, что-то с силой подкатывало к горлу, и приходилось заставлять себя держаться прямо.
   - Тебе, наверное, очень плохо. Ты выглядишь больным.
   Она отодвинулась на край дивана, давая мне возможность, наконец, лечь.
   - Закрой дверь... - попросил я ее, - И никому не открывай. Собаку не выпускай. Сделай все так...
   - Я сделаю. - ласково погладила она меня по голове. - Не волнуйся.
  
   * * *
   Не очень приятно просыпаться не там, где заснул. Еще неприятнее осознавать то, что проснулся ты не тем человеком, которым засыпал. Я пошарил руками вокруг: в комнате было совершенно темно, и не было слышно ни звука. Такое странное ощущение, будто тебя заперли в герметичной камере. Знакомо, еще как! Неужели, один из кошмаров смог вырваться в реальность?! И сразу паника цепко хватается за эту мысль и начинает обрисовыать всю безысходность, от которой тут же начинается приступ удушья. В ужасе я выбрасываю руки перед собой, ожидая встретить преграду и хватаю пустоту. Резкое движение выводит мое тело из равновесия и я грохаюсь вниз, слышу хруст, звон, ударяюсь обо что-то левым боком и в этот момент страх резко проходит.
   Включается свет и ко мне подходит Ева в ночной рубашке, смотрит испуганными и непонимающими глазами.
   - Кошмар? - с сочувствием произносит она сонным голосом.
   Поднимаю свое туловище и усаживаюсь на диван, с которого так неудачно свалился. Потираю ушибленное место и отнимаю руку, почувствовав что-то влажное. Вместе мы наблюдаем на полу обломки чайного столика и осколки от стаканов.
   Ева задумчиво произносит:
   - Кровь?
   Я подношу руку ко рту и пробую на вкус жидкость.
   - Чай. - говорю я, и начинаю смеяться. Она садится рядом и нежно обнимает меня. А я ее. Пусть это мгновение длится вечно.
  
   * * *
   Я вновь приоткрываю глаза, в надежде что это мне не привиделось. Но все осталось как раньше. Темнота, а мимолетный желанный сон исчезает, как дуновение ветерка. Руки по прежнему упираются в твердую и холодную поверхность. Становится жутко от мыслей. Где я? Меня заперли в ящике? Все кончено! Похоронили заживо?!! Я начинаю хаотично двигать руками, вытягиваю ноги и изо всех сил колочу в потолок, слышу гулкие звуки. Не пожоже, что сверху земля.
   - Выпустите! - истерично ору я, и не узнаю своего голоса. - Выпустите меня!!!
   Проходит несколько минут, я прислушиваюсь к тому, что происходит снаружи. Никакой реакции, и я продолжаю стучать, выкрикивая односложные ругательства, обещаю в качестве реванша все адовы муки. И не то, чтобы у меня была боязнь замкнутого пространства, как раз наоборот, я привык к этому. Но меня раздражает такое отношение, и смущает отсутствие возможности отпереться изнутри.
   Но вдруг начинается ужасный грохот. Меня подбрасывает и швытяет внутри так сильно,что я перестаю понимать, где верх, низ и представляюсь себе упругим мячиком, который изо всех сил трясут в коробке. В конце концов, в очередной раз я ударяюсь головой о какую-то выпирающую деталь внутреннего устройства коробки и выхожу из игры.
  
   * * *
   Под утро становится холодно, и я просыпаюсь из-за дрожи, которая охватывает меня. Я тихо дышу, боясь лишний раз пошевелиться и разбудить лежащую рядом девушку. Меня охватывает чувство полного спокойствия и уверенности, и примерно полчаса я ощущаю себя счастливым человеком, у которого есть все, о чем он только мог мечтать.
   А затем неожиданно в голове появляются посторонние мысли о долге, чести и обязанности. Первое время я успешно игнорирую их, но потом слышу рядом чужое присутствие.
   - Алиу?
   - Человек, я лишь вношу необходимую корректировку...
   - Пошла вон!
   - Ты бесконечно глуп...
   - Убирайся!
   - ... и подвержен, к тому же, расслабляющим инстинктам...
   - Животное!
   Я закрыл глаза и проверил свои мысли на наличие в них хоть крошечного кусочка чужого сознания. Она исчезла, скорее всего обидевшись на мою атипичную реакцию.
   - Алиу? - осторожно зову я ее.
   Нет ответа. Ладно, хорошо. Я высвобождаю руку и впервые за все время снимаю с шеи свой крестик. Пусть это будет для нее сюрпризом, вредная такая собака. С чувством выполненного долга, я обнимаю Еву и спокойно засыпаю.
  
   * * *
   Из блаженной дремоты меня выводит стон, похожий на скрежет дверной петли. Что бы это значило? Я приподнимаюсь на локтях. Девушка сидит ко мне спиной, я не вижу, что вызвало у нее такую реакцию, но сомнений быть уже не может.
   - Нет... - с трудом выдыхает она, поворачиваясь ко мне. - Я схожу с ума!
   В кулаке она зажала мой передатчик, и широко раскрыв глаза, немигая, глядит на меня. Через минуту ее взгляд смещается и она начинает лихорадочно искать телефон, находит, но я вовремя успеваю взять ее за руку.
   - Но... - словно оправдываясь, начала она. - У меня... в голове... кто-то говорит.
   Я качаю головой. Беру ее и за вторую руку, поглаживая по ладони, пока она сама не разжимается.
   - Это нормально, не волнуйся. Сейчас все пройдет...
   - МИР?!!!
   - послушай...
   Собака, несомненно, где-то рядом, и хотя ее тон не предвещает ничего хорошего, я все еще не вижу ее в комнате. Ева заперла дверь?
   - ЧТО ЭТО ЗА ШУТКИ?
   - Я хотел предупредить тебя.
   - О чем?
   - Передатчик у Евы.
   - Нет, нет, ты не можешь так со мной поступить!
   - Объясни ей все. Нам нужно будет разделиться.
   - Нет, человек!
   - Ты сама говорила о том, что передатчик нас может выдать... Если со мной что-нибудь случится... Ты должна будешь ей помочь.
   - Думаешь, она одна из них?
   - Она - одна из нас.
   Мне пришлось минут десять успокаивать Еву, которая внезапно сильно разволновалась, когда я ей сообщил свое решение. Однако, как только я отдал ей передатчик, она соредоточенно замерла, и по выражению лица я догадался о том, что происходит внутренний диалог. Так необычно было оказаться вновь в мысленной изоляции, что я еще подумал, что пожалею о своем решении. Но это будет позже, а сейчас нужно заняться...
   - Мир. - вдруг ожило лицо девушки. - Соба... Алиу(ее ведь зовут Алиу?) сказала мне, что нам нужно как можно скорее уходить прочь из дома, что за нами гонятся какие-то ужасные бандиты и мы должны...
   - Я должен.
   Ева отрицательно покачала головой. Я встал и запер окно, через которое в спальню врывались порывы ветра и клочья серой снежной пены.
   - Ты зря это сделал. - произнесла тут же девушка. - они следят за окнами, и скорее всего тебя увидели.
   - Значит, нам нужно уходить скорее.
   Девушка быстро встала и побежала к двери. В комнату залетел рыжий мохнатый вихрь, пронесся мне навстречу и... залаял, замахал хвостом, принялся лизать мои лодыжки и покусывать за пальцы, когда я старался защититься. Впервые Алиу не сопровождала свой поступок выкриками "идиот!", "кретин!" и так далее.
   Ева улыбнулась тому, что услышала, и произнесла:
   - Идем. Я вчера собрала вещи.
  
  
   * * *
   - Понимаешь... это не так просто. Понимаешь, это как управлять кем-то изнутри.
   - Научи меня!
   Я с грустью покачал головой
   - Я не могу, понимаешь?
   - Почему? Я что - хуже тебя?
   Мы вышли на освещенную тусклой лампой улицу. В воздухе явно ощущалась примесь гари. Алиу тревожно принюхалась и остановилась.
   Девушка повертела головой и вопросительно взглянула на меня. Я не знаю, что случилось, но предчувствие было гадким.
   - Возьми меня за руку, - прошептал я. - Быстро!
   - Я не понимаю... - протянула Ева, но все же подала мне ладонь.
   Я сделал рывок вперед, проверяя наше сцепление. Девушка синхронно повторила мое движение. Однажды мне уже приходилось проделывать это. Сильтия, как мне помнится, тогда была взбешена, и Ева сейчас выглядела не лучше.
   - Прыгай!
   - Ты смеешься! - девушка испуганно отпрянула от решетки, - Ни одно живое существо не...
   - Давай скорее, я подсажу.
   - Черт, Мир! Не трогай ме... - воскликнула она, но уже было поздно.
   Ева приземлилась с обратной стороны забора.
   - Не ушиблась?
   Она скривилась мне в ответ, а я оглянулся, высматривая погоню.
   - Больше никогда так не делай, Мир. - угрюмо произнесла она, отряхивая платье. - ну, давай, теперь ты.
   Я усмехнулся.
   - Меня некому подсадить.
   - О чем ты?
   - Уходи. Сейчас они появятся.
   - Но тут Алиу...
   - Прячьтесь! Немедленно! - я обернулся и увидел, как первый из преследователей вышел из-за угла. - Им нужен я...
   Ага, попался, говорил их взгляд. Витек улыбался и потирал в нетерпении руки. Еще двое мужчин с любопытством рассматривали меня. Антон вышел из переулка последним и предупредительно сказал:
   - Шеф приказал не калечить ни в коем случае.
   Быстрым движением я стянул с себя свитер и футболку. Это должно было их развеселить. Ну, так и есть. Лишь Антон нахмурился.
   Рыжий парень улыбнулся и кивнул своему напарнику:
   - Он строит из себя Рэмбо!
   Витек и двое остальных дружно рассмеялись. Они хорошо понимали, что я нахожусь в западне и деться мне некуда.
   Антон снова отстал от своих сообщников и задумчиво вытащил перчатки из заднего кармана. Это было совсем некстати.
   - Давай не будем устраивать тут цирк? - произнес он. - Просто съездим к Степану Аркадиевичу.
   Я подумал, что это неплохое предложение, по большому счету.
   - Почему бы ему самому не приехать? - задал тогда я резонный вопрос.
   - Некоторые временные обстоятельства, увы, не позволяют.
   Трое его сообщников неодобрительно поглядели на своего лидера: чего это он тут развел демагогию? Но Антон все еще с подозрением глядел на меня, он продолжил:
   - Знаешь, у тебя выбора нет. Ты поедешь с нами либо как гость, либо как пленник.
   Я покачал головой.
   - Ты не прав. Выбор всегда есть.
   Не выдержав, двое его людей ступили вперед и схватили меня за руки, но через секунду оба оказались на земле. Это выглядело так, словно их повалили с помощью невероятной силы, но на самом деле я всего лишь заставил мышцы их ног резко сократиться, так что они всей массой неуклюже грохнулись об асфальт.
   Мгновенно я разжал их ладони и обернулся как раз вовремя, чтобы увернуться от неожиданного кулака. Особенно не раздумывая, я побежал к выходу из тупика, но Витек быстро догонял меня. Тогда я резко повернулся и ухватил его за руку. Он сделал неестественный выпад ногой и со всей силы впечатал в челюсть бежавшему сзади Антону. Оценив весь шок ситуации, я оставил их извиняться друг перед другом и бросился прочь.
   В двух шагах мне встретилась промелькнувшая тень, в которой я без труда узнал Алиу. Она никогда меня не слушает, черная дыра ее порази!
   - Стоять!!! - закричал кто-то, и я услышал совсем рядом звуки выстрелов.
   Пригнувшись, я побежал еще быстрее, мечась меж контейнеров, и, как мне казалось, путая преследователей. Это был какой-то склад или торговый рынок.
   - Я сказал - стоять! - повторил невидимый стрелок.
   Я перешел на шаг, озираясь и пытаясь понять, откуда доносится голос. Вдруг яркий свет прожектора ослепил меня. Я кинулся в тень, а место, где моя нога стояла секунду назад, усеялось пулями.
   Антон же говорил, что...
   Стараясь двигаться как можно тише, пригнувшись, я перебегал от тени к тени и уже не мог вспомнить, откуда пришел. Я запутался, потерялся и вдруг ощутил на ладони мягкую шерсть.
   - Алиу... спаси меня... прошу. - тихо прошептал я, а она в ответ быстро лизнула мою руку.
   Цакка побежала, двигаясь рывками. Я полностью доверился ее нюху, но вдруг прожектор пронесся совсем рядом, и в следующий момент выхватил нас обоих из тьмы. Алиу метнулась в одну сторону, я в противоположную, но выстрелов не последовало. Вместо этого я услышал звук приближающихся моторов. С двух сторон, отрезая нам путь к отступлению, появились черные блестящие автомобили. Фары их осветили пространство так, что стало бессмысленно прятаться. Я привстал с корточек и медленно вышел им навстречу. Алиу приблизилась ко мне, нерешительно поджав хвост.
   Длинновязые тени в ореоле яркого света от фар подошли ближе, и я узнал Антона, Витька, и тех двоих, которых я повалил, еще пятерых и несколько парней с автоматами.
   Алиу зарычала, но голос ее был слишком напуган, чтобы казаться угрожающим. Я погладил ее по голове, успокаивая, и произнес тихо, но отчетливо:
   - Не подходите, и останетесь живы.
   - Тебе не сбежать. - покачал головой Антон. - Садись в машину.
   Я улыбнулся и протянул ему руку, но он вовремя отпрянул назад.
   - Ты боишься меня?
   - Не знаю, что это такое, но тебе лучше поостеречься.
   Алиу прижалась к моим ногам, и я ощущал, как дрожит ее тело.
   - Ну и кто из вас не боится приблизиться ко мне?
   - Оставь свои дьявольские фокусы. - произнес один из незнакомых мне прежде парней.
   - Это не фокусы. - ответил за меня Витек, переглядываясь со своим пострадавшим напарником. - это...
   - Беги! - крикнул я и прыгнул навстречу верзиле.
   Я даже не успел ничего осознать, но почувствовал солоноватый привкус на языке, и невозможность вздохнуть сильно испугала меня. Он наклонился над моей головой, чтобы убедиться в том, что я жив.
   - Осторожнее!!! - выкрикнул Антон, но уже было поздно. Я схватил Витька за бычью шею.
   Они разлетелись в стороны, как листья при порыве ветра. Витек сейчас походил на ветряную мельницу. Лишь Антон, наученный горьким опытом, успел вовремя отскочить назад. Верзила кривил губы, безуспешно стараясь освободиться от моих объятий. Вокруг стоял хаос и перебранка, но им никак не удавалось приблизиться ко мне. Вдруг словно в тумане донесся звук выстрела и я с силой зажмурил глаза. Нет.
   - Нет!!! - заорал я, вскакивая. - Нет, вы идиоты!!!
   Витек лежал на боку, его трясло, изо рта шла пена. Я сделал что-то отвратительное... кто-то схватил меня за локоть и тут же с воплем покатился по земле. Остальные в ужасе замерли, боясь приблизиться.
   Я побежал в сторону, где упала убитая собака. Они погнались, но ни один не решался подойти ближе, чем на расстояние прыжка.
   - Как вы могли... - шептал я, переходя с русского на метагалактический. - Алиу, милая... милая...
   Я дотронулся до раны на голове цакки.
   - Я вылечу тебя. Я Должен...
   Все что у меня было, все, что оставалось, все, что я мог дать, я отдал, не раздумывая, но она лежала, не двигаясь. Я закричал, но и это не помогло. Силы оставили меня.
   Мне всё теперь было безразлично, я ждал. Собака была еще теплая на ощупь, я ласково ворошил ее мягкую шерсть на шее. За спиной чувствовалось какое-то движение. Я вытер слезы тыльной стороной ладони, не запачканной в крови.
   Что-то дотронулось до моего плеча, мертвенно холодное, словно рука смерти. Наконец, она. Сколько я тебя ждал! Я с облегчением выдохнул, ожидая конца.
  
  
   Часть 4
  
   Неприятно просыпаться не там, где заснул, но еще неприятнее вдруг осознать, что ты проснулся отнюдь не тем, кем заснул. Но где я заснул, кем я заснул?
   Белый потолок, с которого лился равномерный свет, умиротворенно убаюкивал мое сознание, оставляя в нем лишь короткие и неубедительные черточки пробелов.
   Кто я? Все хорошо, я помню. Что имеет большее успокаивающее действие, чем знание своего имени? Кем мне приходится этот потолок? Другом? Врагом?
   Я все помню. Было ли это кошмарным сном или реальностью, выяснится впоследствии. Незачем волноваться по таким пустякам, по такой ерунде, ничего не имеет значения. Я здесь. Все хорошо. Я жив.
   Над моим лицом склонилась голова с ярко розовой залысиной и выразительными фиолетовыми углублениями на месте глаз.
   - Кто тут? - взволнованно спросила голова, раскрывая кривую щель в нижней своей части.
   Я растянул губы в приветственной улыбке. Здравствуй, голова. Ты - это самое лучшее, что мне доводилось видеть, я люблю тебя.Ты в порядке, голова? Если у тебя такие глаза, не думаю, что у тебя все хорошо. Это легко исправить. Это проще всего... Я протянул ладонь и приложил ее к одной из двух вмятин. Голова открыла, было, рот, но ни слова не произнесла, ожидая результата моих действий.
   - Вуаля, - произнес я одними губами и переложил пальцы на второй глаз.
   Теперь у головы было более осознанное выражение.
   - Как это... - криво усмехнулась она. - как это возможно, я не...
   Я отнял ладонь от второго глаза и удовлетворенно улыбнулся. Не правда ли, так лучше? Мягкий свет все еще навевал на меня дремоту и я, успокоившись, снова закрыл глаза, пытаясь уснуть.
   - Послушай, - сказала тогда голова. - Вставай же.
   Я недовольно раскрыл одно веко и покосился на голову. Что ей еще нужно? Я устал, и мне необходимо было слегка вздремнуть.
   В поле моего зрения вдруг появилась часть тела, которая следовала за головой и мне навстречу потянулись крючковатые старческие руки.
   Гм. Я сделал над собой усилие и помог моему назойливому соседу поднять меня и усадить перед ним.
   - Я проснулся. - сказал тогда мой собеседник, медленно потирая руки и смотря по сторонам вновь приобретенными своими глазами. - и слышу какой-то звук, словно упало что-то совсем рядом. А теперь я вижу... Это ты. Скажи мне, ты все время тут сидел рядом со мной и держал меня за руку?..
   Я потер свободной рукой глаза. Что-то странно накатило на меня, и несколько секунд я не мог совладать с охватившими меня тревожными чувствами.
   - Что? - переспросил я, осматривая себя.
   Мой собеседник также с любопытством разглядывал меня. Я попытался высвободить левую руку, но лишь вскрикнул из-за боли в запястье. Гнетущие образы вплетались в мое сознание, оттесняя чувство радости и спокойствия. Я заметил трубку капельницы, тянущуюся от моей руки и кончающуюся прозрачной лужицей в метре сзади от меня.
   Я мучительно пытался вспомнить подробности обстоятельств, которые привели меня в это место и таким странным образом приковали к постели больного человека.
   - Ты не врач. - сделал логическое заключение мой собеседник.
   Пожалуй, нет. Но кто-то же тебя вылечил?
   Я снова со странным сомнением поглядел в сторону растекающейся лужи из опрокинутой капельницы. Не стоит ли позвать настоящего доктора, пока все еще не вышло из-под контроля? Не вышло из-под контроля... ЧТО?
   - Постой-ка, а я ведь знаю, кто ты такой. - мой сосед прижмурил левый глаз и внимательно всмотрелся в мое лицо. - Знаю...
  
   * * *
   ...я хороший человек, я хороший человек, я хороший человек... Я - ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК!!! Почему тут так темно? Почему воздух такой тяжелый, такой болезненно-острый на вкус, такой жесткий и тягучий на ощупь? Я не привык. Я не хочу. Мне безразлично...
   Нет, нет, это всего лишь сон. Это снова сон, как один из тех, которые я видел у Евы в квартире. Перед тем, как я отдал ей свой передатчик, перед тем как... Значит, я снова там сплю, и это опять дурной сон? Я его помню, потому что все еще сплю, но стоит мне проснуться - все развеется вместе с утренним туманом.
   Но нужно помнить, нужно знать! Если я забуду... я вновь совершу все эти ошибки, я снова позволю ей умереть...
   - Есть кто живой? - донесся до меня приглушенный голос и кто-то гулко постучал по внешней стороне моей камеры. Не было никакого желания отвечать незнакомому голосу, к тому же... это был мой сон, и я ждал его окончания. Конец мог настать когда угодно, и мне следовало как можно сильнее сосредоточиться на основной мысли, которую я должен сразу по пробуждению записать или четко запомнить. Эта мысль была: "я хороший человек". Во сне всегда так: какая-то дурацкая фраза, которую ты запомнил и проснулся, повторяя как заклинание, является ключом-отгадкой для всего остального скрытого смысла. Ты произносишь ее, и сразу весь позабытый было сон становится перед твоим взором, как четкая картина. Итак, Я ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК.
   Кто-то отпер крышку моего "гроба" и оказалось, что снаружи не менее темная ночь, чем в моей коробке. Нечеткий силуэт выхватил из темноты луч света и направил прямо мне в лицо. Я поморщился, зажмурился, но не перестал настойчиво повторять свое заклинание про себя.
   - Ану-ка, вылазь. - приказал темный человек.
   Я проигнорировал его замечание, поноет-поноет, да и отстанет, в конце концов.
   - Ану-ка вылазь, кому говорю?! - не унимался упрямец.
   Немного подумав, силуэт вырвал из тьмы руку в черной перчатке, и, взяв меня за плечо, потянул. У моего невидимого друга оказались довольно сильные руки, и спустя несколько секунд я уже встряхивал головой, пытаясь прийти в себя от отрезвляющего удара о землю. Усилием всей своей воли я заставил себя снова вернуться к повторению заветной фразы, и, надеясь на то, что она каким то образом спасет меня от настырного человека, я сказал ему:
   - Я - хороший человек.
   Фраза не подействовала так, как я рассчитывал. Он лишь хмыкнул, взяв меня снова за руку, заставил встать, и повел, толкая перед собой. Может быть, он плохо расслышал? Я решил повторить попытку, в конечном счете, это мой сон.
   - Я же хороший человек?..
   Обернувшись, я увидел его лицо - знакомое и в то же время неуловимо изменившееся. Пластырь на подбородке был ему как мертвому припарки, ни помочь, ни скрыть распухшее лицо, но несмотря на все это, я узнал в моем сопровождающем Антона.
   Во сне может происходить что угодно, и как известно, фантазия спящего не знает границ...Он смотрел на меня таким угрюмым, даже злым взглядом.
   - Я... я хо... хочу... - оробев, выдавил я.
   Антон остановился и со всего размаха ударил меня по лицу.
   - Урод. - односложно ответил он, и снова молча повел меня вперед, впихивая на какие-то едва различимые в темноте ступени.
   В любом случае, что бы ни случилось сейчас, все закончится именно в тот момент, когда я очнусь ото сна. Но он слишком сильно сжимал мою руку за спиной, так, что я неодобрительно поглядел на него и попытался высвободиться, и в результате был обруган и снова получил оплеуху.
   Да что же это такое?! Я ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК и не допущу, чтобы со мной так поступали, я НЕ ЖЕЛАЛ причинить никому из них вреда. Но человек был создан таким образом, что он не может не защищаться, и тем более не может не защищать своих близких. Впрочем, как с первым так и со вторым можно поспорить... Иногда мы поступаем так, а не иначе просто потому что не можем по-другому.
   Мы поднимались по ступеням, и в один прекрасный момент оказались в освещенной комнате. Яркий свет выхватил из пространства множество гримасничающих лиц. Я зажмурился и подался назад, но встретил жесткое колено и мгновенно уперся носом в противоположную стену. Мой командир в армии всегда настаивал на своем, и я успешно выучил несколько маневров, один из которых сейчас должен был очень мне пригодиться. Это называлось "двойной скачок с откатом". Я перекувыркнулся, и таким образом не вышиб себе мозги, затем встал на пятки и развернулся лицом с опасности.
   Кто-то засмеялся: "акробат!" "браво!", тем временем глаза привыкли к свету, и я снова увидел рядом Антона, который с ожиданием смотрел на меня. Чего же он ждал?
   - Кто ты такой? - произнес кто-то, и у меня от зуб отскочило зазубренное:
   - Я - хороший человек!
   - Ну что ж, Хороший Человек, нам запрещено трогать тебя руками, но никто ничего не говорил о ботинках...
   Это был самый замечательный предлог для того, чтобы, наконец, проснуться! Если бы, это, конечно, оказалось сном...
  
   * * *
   - Ваше имя - вымышленное?
   - Зачем?
   - Что - зачем?
   Я покачал головой.
   - Нет, оно настоящее.
   - Так. А что - зачем?
   - Зачем вы задаете эти вопросы?
   Он молча почесал нос безымянным пальцем левой руки, перевернул страницу и что-то там вычеркнул.
   - Идем дальше. - он поднял на меня водянистые глаза с красными прожилками. - Так. Дата. Место рождения?
   - У вас же есть паспорт.
   Он улыбнулся и погрозил мне пальцем.
   - Нижний Новгород?
   Я пожал плечами. Мол, что ты еще хочешь?
   - От того, что ты расскажешь нам сейчас сам, будет зависеть, сколько снадобья мы вольем в тебя потом. Так что решай, алиен.
   Я проглотил ком, стоящий в горле. Последнее время мне все чаще хотелось исчезнуть, выйти из игры. Мощный наркотический препарат, который эти лихачи использовали для синтеза правды, имел несколько побочных эффектов, которые я имел возможность пронаблюдать на других примерах. Начать надо с того, что при первом же введении происходило полное привыкание. Вначале "подопытный" ощущал прилив радости и эйфории, говорил без умолку и просто таки искрился счастьем. Затем это чарующее действие заканчивалось и начиналась непродолжительная, но очень впечатляющая ломка, после которой пациент либо впадал в летаргию, либо съезжал с катушек, либо...
   Он легонько стукнул меня ручкой по голове, чтобы вывести из задумчивости. Человек, допрашивавший меня, сидел напротив у противоположной стороны стола. Он держал свои пальцы на виду, словно гордясь тем, что их у него так много - целых десять штук! Обе ноги у него отсутствовали.
   Знал бы он, как надоело мне это анкетирование. С малого детства это повторялось чуть ли не каждый день. Тысячу однотипных вопросов, сокращенное количество времени, стандартные ответы: адрес, имя, пол, тип личности, склонности, состояние, навыки, интересы. Как мне это все осточертело! Ненужные данные про ненужных людей, которые копируются, отсылаюстя, путаются в информационных сетях, попадают не тем, кому надо, не в то время, когда нужно, бессмысленное нагромождение, зачем? Кому это необходимо? Кто решил забить мозги себе этим хламом?
   - Так, ладно. - он вынул изо рта почти догоревшую сигарету, потушил бычок о пепельницу на столе, пролистал страницы. - Мне, в общем, нет дела до всего этого.
   - Зачем же тогда маскарад? - я устало покосился на зарешеченное окошко под потолком - на улице стоял замечательный солнечный полдень.
   - На что похож ваш язык? На русский? Английский? Китайский?
   Я был удивлен. Некоторые из них довольно неплохо могли изьясняться на метагалактическом.
   - На все вместе и ни на что по отдельности. Вы же должны знать... - я уперся взглядом в его испещренное складками лицо.
   - Да, конечно, Вавилонский...- он причмокнул губами. - Но я спрашиваю о письменности.
   - О, ну... - я посмотрел на клочок бумаги, лежащий перед собой. Там было что-то написано мелкими черными буквочками, значочками, крючочками, загогулинками... - Это непросто.
   - Ну, я готов выслушать самые смелые твои рассуждения.
   - Больше всего она похожа на древнеассирийскую клинопись. Или китайскую... или руническую... Но, на самом деле, это все невозможно представить, так как она - трехмерна.
   - Даже так?!
   - Если хотите, она даже четырехмерна.
   - Не могу представить себе!
   - А вы можете представить, что у любой вещи существует то самое первое, изначальное название, то, в котором заключается сама суть предмета?
   - С трудом. - он посмотрел перед собой. - Например, Стол?
   - Крашенный, коричневый, с четырьмя ножками, с трещиной на краю, ожогами от сигарет и спичек, с пятнами от кофе, которому от роду примерно десять лет, а дерево, из которого его сделали, стояло на опушке леса, и в нем жили три белки целых пять лет...
   - И все это можно заключить в одно слово? - недоуменно уставился на меня мой собеседник.
   - Все это, и еще много другого, включая упоминания о всех тех, кто когда либо сидел за этим столом и сколько помещений он сменил за период своего существования.
   - Поразительно!
   Я покачал головой. Меня удивляла их наивность. Разве может быть такое, что взрослый человек обладает таким мизерным воображением? Как показала практика, большинство из них вообще не способно представить себе что-то большее, чем кусок прожаренного мяса на ужин.
  
   * * *
   Пока все не вышло из-под... из под меня выходила целая армия мелких и очень острых тварей. Они не просто топали снизу вверх, вытягиваясь в стройные ряды, они не просто касались моей кожи, они протыкали ее своими острыми краями, забирались вовнутрь, плясали по своей гадкой траектории и выскакивали наружу из глаз и рта, поворачивали и по горлу добирались обратно до желудка, жевали там мою пищу заодно со стенками кишечника. Они были повсюду. На спине, на ногах, но больше всего им полюбилось устраивать свои собрания у меня на кончике носа. Я старался скинуть самых нахальных, с силой тряся башкой, но они были намного устойчивее, чем казалось сперва. Они впивались своими отростками в кожу и поворачиваясь ко мне задом начинали ехидно хихикать и скакать по моему и так исколотому лицу вверх и вниз, заставляя меня раздражаться еще сильнее. Больше всего бесило то, что я не мог, никак не мог дотянуться до лица и согнать всех этих непрошенных тварей. Я силился, стонал и вырывался, но все никак не мог, никак не мог освободиться. Они жалили меня в спину, и когда это начиналось, следом за первым уколом обязательно следовала целая очередь. И как бы я ни старался выгибаться и занимать наиболее выгодную позицию, мне не удавалось передавить их всех, в следствии чего в следующий раз их становилось больше. Словно понимая то, что я не могу достойно защищаться, они сползались отовсюду и с удовольствием присоединялись к своим соратникам, принимались меня терзать с увеличенной мощью своего братства.
   Иногда мне казалось, что я, наконец, вижу край их стаду, что они вскоре оставят меня в покое. Может быть даже этим мерзким тварям нужно отдыхать? Но не тут то было! На смену маленьким черным скребышам приходили склизкие прозрачные червяки, которые занимались тем, что непрестанно ползали по моим ногам и животу, вызывая дикие приступы щекотки, иной раз это продолжалось так долго, что я начинал задыхаться, но ни в коем случае их нельзя было сгонять, иначе они вцеплялись во все наиболее уязвимые места и начинали через них высасывать душу. Я думал, что они сосут душу, потому что после таких моментов, я обычно терял сознание, а, проснувшись, начинал думать будто я нахожусь в сумасшедшем доме, больше похожему на... на что я не мог вспомнить, оттого, что я не помнил, как должен выглядеть сумасшедший дом. Я не мог вспомнить ничего, кроме того, что я веду бесконечную и бесполезную борьбу за выживание с демонами, которые бесперестанно ползают, скачут, колят и режут и сосут.
   Не скажу, что я не видел и не слышал ничего из того, что происходило вокруг, из того, конечно, что не касалось моей личной борьбы. Но в те мгновения, когда меня не терзали скребыши и не сосали черви, я находился в сознании и пытался осмыслить свое состояние. Правда, длилось оно порой не больше нескольких секунд, однако я успевал выкрикнуть то сокровенное желание, о котором я думал все это время. Может быть, никого не было рядом, а может быть, я кричал слишком тихо, так как никто не делал ничего для того, чтобы избавить меня от мук. Ничегошеньки не делал, и мне приходилось в очередной раз напрягать всю свою силу воли и заставлять себя не рыдать, когда на кончик носа выбиралась первая черная клякса и начинала тихонько пищать, созывая остальных на банкет.
   - Он нужен боссу.
   Кто это сказал? Я внимательно следил за продвижением вражеской армии, ощущая их на своем боку, отчетливо понимая, что через несколько секунд они доберутся до спинного мозга.
   - Вы сами видите, что уже поздно.
   Я напряг весь свой слух, напряг спину, ожидая судороги. Кажется, они впервые начали со мной говорить. Или же это были какие-то новые твари, еще более ужасные, пришедшие заживо изжарить меня?
   - Мне кажется, что вы прикрываете свои личные интересы.
   Я ничего, ничего не прикрываю! Мне нечего и нечем прикрывать! Я даже не могу протянуть руку, чтобы содрать с пятки червяка, обвившегося вокруг щиколотки и питающегося моим теплом уже третьи сутки. Ну же, ну! Идите уже к колену, острячки, погрызите меня там, дайте спокойствия спине.
   - Да он же даже не понимает, что вы говорите о нем. Взгляните!
   Червяк мгновенно переполз с ноги на запястье правой руки, не давая мне возможности задуматься над фразой, которую только что произнесли. Он впился в большой палец и принялся лакомиться моими сиюминутными мыслями. Я дернул рукой, червяк слегка ослабил присос, но тут же с еще большей силой присосался. Скребыши тем временем не дремали, они заползли в свое одно из излюбленных мест в паху и взяли меня неожиданностью. Обезумев от боли, я затрясся в иступлении. Снимите их, снимите! Я с невероятной силой взмахнул рукой, и надоедливый червяк, описав в воздухе дугу, шлепнулся на пол где-то в отдалении. Я был упоен победой, ну ка, пусть попробует снова вернуться ко мне!
   - Чему это он так радуется?
   - После сильного приступа обычно бывает небольшая пауза.
   Я скосил глаза и попытался прознести свою сокровенную тайну, то, что питало мое существование, не давало мне смириться с ужасными событиями.
   - ОН в сознании?
   - Возможно, не могу утверждать наверняка.
   - Я задам ему пару вопросов - это не запрещено?
   - Нет, конечно. Но я ничего не обещаю.
   - Само собой. Взгляните! Он пытается что-то сказать!
   - Иногда больные выдают какой-то галлюциидальный бред.
   Какие-то темные пятна разговаривали со мной. Хотя, быть может, они разговаривали между собой? Я силился понять, кто эти сущетсва и несут ли они для меня то самое, боюсь называть это слово, долгожданное спасение.
   - Вы слышите меня? - пятно приблизилось, приобрело грушевидное очертание.
   Оно обращается ко мне! Сомнений быть не могло! Я попытался протянуть ему руку, снова забыв, что не в состоянии пошевелиться. Тогда я кивнул и произнес, стараясь выдержать нужный тон: "конечно, я вас слышу".
   - Вы помните, как вас зовут?
   "да, конечно" удивился я такому глупому вопросу.
   - Как?
   Я открыл, было, рот, чтобы сказать свое имя, но черные создания, невесть откуда взявшись, вцепились в мой язык и единственным способом избавиться от них было изо всех сил прикусить его. В тот же момент сизые черви лизнули мою пятку шершавыми языками, и я с ужасом понял, что все началось сызнова. Невыносимый хохот порвал мою грудь, я извивался и дергался, стараясь уменьшить количество их прикосновений, но все тщетно. К тому же болел прокушенный язык.
   - Бесполезно.
   - А я вас предупреждал.
  
  
  
   Часть 5
  
   ...имела место быть. И было все иначе.
   Когда происходят подобные вещи, первое время бывает такое ощущение, словно все тебя обманывают. Ничего особенно нового, просто чувство вины за то, что приходится всё и всех ставить под сомнение. Я очень сильно сомневался, жив ли я уже, и насколько я жив. Они уверяют, что постепенно это пройдет. У меня нет основательных причин им не доверять. Просто я достоверно не помню, кто они. И к тому же точно не уверен, кто я. Но самое удивительное не это, не эта каша в моей голове, а то, что все это мне что-то смутно напоминает. Точно это не впервые, точно это повторяется с завидной последовательностью много-много-много раз подряд. Что ж, это дает мне достаточную пищу для размышлений. Я думаю о том, кем бы я мог быть, если взять и с самого начала вычеркивать все версии, кажущиеся мне абсурдными и чуждыми.
  
   * * *
   - Кто я такой? Кто я такой?!!
   - Это сложный вопрос...
   - Верните мне мою память!
   Человек сложил пальцы замком и с сомнением посмотрел прямо мне в глаза.
   - Все при тебе, мой дорогой.
   - Вы сделали с ней что-то. Записали сверху какую-то мыльную оперу или отформатировали, или...
   - Нет. - он улыбался уверенно и совершенно спокойно.
   - Я ничего не помню.
   - Это неверно.
   - Точно. - согласился я. - я помню массу всякой дряни. И что из этого моя НАСТОЯЩАЯ память?
   - Все. И ничего.
   - Это нелогично.
   - На Земле все нелогично.
   - Так наведите порядок, наконец!
   - Все снести подчистую? - его бровь медленно приподнялась.
   - Если ради этого потребуются такие жертвы, я...
   - Выйдешь через заднюю дверь, повернешь налево. Дальше ты знаешь куда идти...
   Я пожевал губу, не зная, что ответить на такое заявление. Знания, это то, с помощью чего он повелевал и управлял. И, конечно, не хотел лишать себя этой власти. Пришлось еще раз взглянуть в его ледяные серые глаза за стеклами очков, чтобы окончательно убедиться: нет, только не сегодня.
   Стоящий снаружи охранник угрюмо повернул голову в мою сторону, затем молча указал рукой направление. Я пошел, ощущая тяжесть внизу живота, не чувствуя почему-то левой ноги. Выйдя через предложенную дверь, я с до боли знакомым подступающим к горлу тошнотворным страхом повернул налево. Воспоминания отрывками вскальзывали в мое сознание. Туда, куда я сейчас спешил, входят одними, выходят оттуда совершенно иными. Это то самое место, где меняют прошлое и будущее, кроят человеческие души. Кем бы ты ни был, они могут сделать из тебя покорного раба. И ты будешь выполнять их приказы, которые на подсознательном уровне станут твоим смыслом существования. Да, однако...
   Я уверенно повернул назад, но в двери снова уперся в охранника, который, по всей видимости, не намерен был впускать меня обратно. Он снова молча поднял руку и указал пальцем в сторону. Давай, мол, обратной дороги нет.
   - Я еще не закончил с ним. - попытался протиснуться я.
   Он отрицательно покачал головой и, осторожно взяв меня за локоть, выпроводил на двор. Ну что ты тут поделаешь? Я потер пальцем бровь и ступил к нему вплотную.
   - Ой! - это было неприятно. Охранник не повел и бровью, лишь повернулся в более удобной позе, готовый отражать мои нападения. Он вообще хорошо понимал, с кем связался. Плотные высокие перчатки оберегали его руки, а рост был достаточен для того, чтобы предположить, что даже решив его поцеловать, я не смогу дотянуться к его лицу.
  
   * * *
   - Кем я стану на сей раз?
   - Это служебная тайна, приятель. - подмигнул мне парень в белоснежном халате, привычным движением пристегивая мои руки к подлокотникам.
   Я собрал последние силы и произнес ощутимо дрожащим голосом:
   - А я могу...
   Доктор пристально взглянул на меня и тут же отвел глаза.
   - ...хоть на минуту стать самим собой?
   Парень сложил губы трубочкой, явно рассчитывая свои шансы на то, что не придется долго выслушивать мои душевные излияния. Он затянул крепление на моей груди и еще одно на животе. Стало тяжело дышать, но черная дыра меня порази, сердце стучало так сильно, что я боялся остаться без него. Я опустил глаза, наблюдая, как дергается грудь в том месте и ярко представил себе, как оно, мокрое и опутанное обрубками сосудов с отвратительным хлюпающим звуком выскальзывает и шлепается на пол прямо у ног неудачливого сотрудника компании. При последнем, промелькнувшем в моем сознании, кадре парень вздрогнул всем телом и отскочил, словно на него в самом деле накинулся мой извлеченный орган. Дикий вопль вырвался из его рта, он стал беспомощно отряхиваться от несуществующей крови, безумно оглядываясь по сторонам в поисках помощи. Вначале он кинулся к столу и, схватив дрожащими руками полотенце, осторожно приблизился ко мне и стал неуклюжими движениями делать что-то вроде компресса-повязки на моей совершенно здоровой груди. Потом ползал по полу, старясь подобрать то, что упало на него. Я совсем опешившим взглядом наблюдал за всеми его телодвижениями, судорожно пытаясь соображать. Он увидел то, что я себе представил. Нет. Не так. Я хотел, чтобы он это увидел, и он УВИДЕЛ. Имело ли значение то, что он не дотрагивался до меня? Я не знал точно, на что способен, так что открытие неизученных умений было новым как для меня, так и для них. Иначе они обезопасили бы своих сотрудников от такой напасти. Парень все еще на коленях лазил по полу, издавая завывающе-стонущие звуки.
   - Эй, - тихо позвал я его. - Приди в себя, друг мой.
   С минуту было совсем тихо, затем человек поднялся с побелевшим лицом и посмотрел в первую очередь на мою грудь. Он осторожно отнял полотенце и нахмурился.
   - Это... - начал он. - Не...
   - Не поддается логическому объяснению?
   Он грустно покачал головой.
   - Приятель, и я с таким сталкиваюсь впервые. Так что извини...
   Он почесал затылок и обернулся, разыскивая свои растерянные мысли.
   - Ну, помоги же мне! - взмолился я, не выдержав.
   - В чем?! - в его тоне проскользнули раздраженные нотки.
   - Вспомнить себя.
   - Исключено. - он снова повернулся и в его руке был наготове шприц.
   Я закрыл глаза, дрожь пробрала меня до кончиков пальцев. Черная дыра меня... Быть так близко к разгадке и снова получить шиш в конце концов.
   - Но я могу намекнуть. - вдруг подал голос врач.
   Я открыл один глаз, но совершенно зря: он уже поднес шприц к вздувшейся вене на сгибе локтя.
   - Ты помнишь вторую экспедицию на Штшшшш? - он впился в руку, а меня вдруг озарило прозрение. Такое долгожданное... И такое кратковременное.
  
   * * *
   Первая экспедиция на планету Штшшш, подобно всем приличным первым экспедициям в течении человеческой истории, пропала бесследно. Имеются в виду конечно пилотируемые людьми космические корабли, не принимая во внимания автоматические аппараты, мушщу, андроидов и тому подобное.
   В общем, сел корабль удачно, четко по графику, произведены работы по добыванию проб почвы и другие научно важные измерения. А спустя несколько часов полностью исчезла связь.
   Вторую экспедицию набирали по принципу: если ты погибнешь, общество ничем не поплатится. Именно поэтому на борт корабля попала группа из довольно заурядных студентов. Включая меня и мою подружку Сильтию.
   Мы садились на планету громадных деревьев и все без исключения участники экспедиции припали к иллюминаторам. Нам хорошо объяснили, что корабль полетит в точности по тому же курсу, что и первый, потерянный, поэтому необходимые корректировки придется производить по ходу событий.
   - Ты только погляди, Мир! - восторженно вглядывалась в заросли Силь. - Они же в сотни раз выше наших небоскребов!
   - Стволы - как горы, Ветви - как автострады.
   - Поразительно.
   - Удивительно.
   - Ах!
   - Ох! - доносилось со всех сторон.
   Два ботаника сразу ввязались в спор, сколько лет живут эти растения. Я задумчиво отковыривал от обивки дивана в кают-компании кусочки кожзаменителя. Черная дыра их порази, какое значение это имеет для нас сейчас, живи они хоть по десять тысяч лет?
   - По двадцать!
   - По десять!
   - А я говорю - по двадцать!
   Не выдержав, я поднял руку:
   - Я вас поделю: по пятнадцать. Договорились?
   - Ла-а-адно. - угрюмо протянул Шейк, а второй из гениев услужливо мне поклонился.
   На планете датчики указывали на невероятно подходящую для человека атмосферу. Воздух планеты был девственно чист и приятен на вкус настолько, что практически все, кроме меня, отказались от кислородных масок.
   - Мир, да сними ты этот намордник, наконец! - возмутилась Силь, пытаясь сдернуть с меня маску.
   Остальные тут же стали насмехаться над моими тщетными попытками настоять на своем, и мне пришлось подчиниться стадному чувству. Даже наш командир был склонен считать мое поведение дурью. Да, согласился позже я, говоря себе самому, что воздух действительно потрясающий. В голову пришла мысль даже запастись им для обратного пути. Для этого из полупустых баллонов был выпущен наш "невкусный" воздух и закачан туда местный. Все словно опьянели.
   Вечером участники вылазки собрались в кают компании на совещание. День прошел чудесно, но не было найдено ни крошки от экспедиции номер один.
   - Но они должны быть тут, ладно люди могли погибнуть упав с дерева, но корабль, который крепился глубокими анкерами в древесине не мог просто так свалиться, пройдя тут даже ураган невиданных масштабов.
   Все переглянулись. Не похоже было, чтобы тут бывали ураганы. На Штшшш вообще очень спокойный и мягкий климат, сила притяжения почти в два раза меньше земной.
   - Не представляю себе, куда они могли деться.
   Я пожал плечами, подтверждая мнение капитана.
   Утвердив план работ на завтрашний день, все отправились на покой. Необыкновенно красочные и реалистичные сны тут же заполнили мое сознание, пока их не прервали резким толчком в спину. Ничего не понимая, я повернул голову и увидел обеспокоенное лицо девушки.
   - Мир! - тревожно прошептала она. - Ты спишь?
   - Нет. - честно ответил я.
   - Помоги мне в таком случае.
   Я поморгал, пытаясь окончательно проснуться, а она тем временем включила ночник и протянула мне бинт и пластырь.
   - Что такое?
   - Я же предупреждала, что кто-то да споткнется об ту дрянь, которую оставил в коридоре Билл...
   - Это...лебедка?
   Она закатила глаза и прошептала что-то неразборчивое. Затем повернулась другой стороной и протянула мне свою руку. Довольно глубокая и длинная царапина разукрасила ее плечо.
   - Да как же ты...
   - Ай, Мир! - негодующе воскликнула она. - Осторожнее!
   - Сильно болит? - одним движением я обмотал бинт вокруг прилепленного пластыря.
   Она не ответила, только нахмурилась, забирая у меня остатки, чтобы выкинуть в мусор. Хотя мы и были близки уже несколько лет, мне часто казалось вздором то, что кто-то вообще думает, что в конце концов мы можем пожениться. Сильтия направилась к двери, не поблагодарив за услугу и не извиняясь за то, что разбудила меня. Но что-то ее вдруг остановило, и она обернулась. Ну и?
   - Это странно. - произнесла она. - но я не чувствую ее.
   - Кого? - слегка разочарованно поинтересовался я. - Руку?
   - Рану. - посмотрела она на меня, как на идиота, и потянула за край повязки.
   - Даже не подумаю это делать во второй раз. - предупредил я.
   Она некоторое время молчала, затем посмотрела на меня обновившимся взглядом.
   - Ты... - запнулась она.
   Даже боюсь представить себе, в чем на сей раз решит она меня обвинить.
   - Ты сделал это?
   На месте царапины сейчас была чистая ровная кожа. Я никогда не любил дурацкие шутки, тем более в три часа ночи.
   - И что это значит? - угрюмо процедил я.
   - Ты вылечил ее.
   - Вылечи голову себе. - я протянул руку и выключил ночник.
  
   * * *
   Утренняя трапеза перемежалась странным переглядыванием. Не только между мной и Силь, вся команда подозревала и была в чем-то подозреваема. В конце концов, наш командир поднялся и приказал сию же минуту выкладывать все начистоту. И понеслась. Один из биологов тут же стал разевать свой рот и выпячивать нижнюю челюсть.
   - Вот, - наконец, просветил он нас пространным заявлением. - я такого еще не встречал.
   - Ты о чем?
   - А! - хлопнул он себя по голове, и потянулся в карман. - Извините, как же я это...
   Он извлек, держа большим и указательным пальцами, два небольших винтика, к концам которых крепились белые набалдашники искусственных зубов.
   Капитан почесал подбородок, присвистнув.
   - Выросли? - опешив, приподнялся и начал всматриваться в импланты наш геолог. - Ты это хочешь сказать?
   Я скривил недовольную мину и скрестил руки на груди.
   - Похоже, это заразно, не так ли? - заметил я, обращаясь к Силь, помалкивающей рядом.
   - Ха! Зубы! - вдруг подал голос всегда тихий и сдержанный Билл. - Я вам покажу что-то повеселее.
   Он поднялся и одним движением погасил все лампы. Мы остались в кромешной тьме.
   - Смотрите сюда! - произнес Билл, и мы замерли.
   На уровне его глаз в воздухе висели два зеленоватых огонька.
   - Ночное видение. - пояснил он. - Но еще вчера у меня была близорукость и страшная куриная слепота!
   Каждый из экипажа по очереди делился своими новшествами. Капитан признался в том, что у него бесследно пропали колики в животе, Силь рассказала историю про царапину, а я промолчал, так как мне нечего было рассказывать. Я не чувствовал, чтобы во мне что-то изменилось или что-то новое выросло. И не скажу, чтобы был уж очень этим расстроен.
   - Давайте подумаем, в свете сложившихся обстоятельств, куда могли пропасть участники экспедиции-один?
   Все дружно задумались, и один я был в недоумении, пока кто-то не выразил общую мысль:
   - Вероятнее всего, они все еще тут!
   - Да. - сказала Силь, - Какой смысл им был лететь назад, если здесь они могут существовать безбедно и безболезненно? Потрясающий климат, удивительная природа...
   - Первостепенный вопрос. - перебил ее биолог. - не то, куда они делись. Что происходит с нами? И может ли оно принести вред?
   - Вред?! - прыснул Билл. - Я не считаю то, что со мной случилось, вредом.
   Все засмеялись и закивали, поддерживая его. Я молча следил за их поведением. Нет, все это изрядно вымотало мне нервы.
   - Я пойду прилягу. - проговорил я, поднимаясь с дивана. - Чувствую себя неважно. - и состроил сочувственную гримасу Сильтии. Она заметила ее и хихикнула в ответ.
   Никто не отреагировал на мое замечание должным образом. Они продолжали свой спор.
  
   * * *
   Было на удивление тихо. Я поднялся на локтях и взглянул на часы. Пять часов, а такое ощущение, словно не прошло и минуты. Я спустил ноги на пол и только теперь сообразил, что на корабле, по всей видимости, нет никого. Тик-так, тик-так, думай, Мир, соображай. Направившись в рубку, я включил большой экран слежения. Сейчас мы вас найдем, дорогие вы наши искатели приключений. И остолбенел. Команда отдыхала на поляне в окружении цветов и мха, который рос по всему стволу огромного дерева. Лилипуты на теле Гулливера. Как у Свифта, или как у Балларда? Вши, взобравшиеся на холку мамонта. Если б мамонт мог стряхнуть их...
   Но чем они там занимаются? Биологи с геологами дружно обсуждали какой-то гриб, растущий на ветке, и когда один из них отломил кусок и отправил себе в рот, я понял, что обсуждали они его съедобность. Сильтии видно не было. Зато еще одна девушка, которая на корабле специализировалась по электронике, в отдалении собирала цветочки или ягодки. Кто-то поднялся и указал в ее сторону рукой. Капитан подошел к человеку, стоящему ко мне спиной и что-то сказал тому на ухо. Вместе они объединились с обедающими коллегами и принялись совещаться. После чего смысл происходящего начал ускользать от меня. Капитал поднял ружье и прицелился в девушку. Она вскинула голову и что-то прокричала ему. Безрезультатно. Капитан выстрелил, а я, наконец, нашел на панели громкоговоритель и включил прямую связь с командой. Девушка, к счастью, успела вовремя отскочить.
   - Стойте!!! - завопил я что есть мочи. - Что вы делаете, остановитесь!!!
   - Кто это? - услышал я суровый голос капитана.
   - Это я, Мир! Я здесь, в рубке, следил за вами, а вы...
   - Быстрее, целься в тварь, Билл! - выкрикнул он рядом стоящему и ответил мне. - У нас проблемы.
   - Я вижу, что у вас проблемы! - закричал я. - Вы хотите убить Энн!!!
   - Что за чёрт?! - проговорил капитан, явно не понимая моего заявления.
   Девушка тем временем ползла, низко пригнувшись к земле, и пыталась уклоняться от ударов энергетического ружья. Вдруг очередным залпом задело ее ногу, и она вскрикнула.
   - Перестаньте стрелять! - закричал я, с остервенением колотя по армированному стеклу кабины. - Прекратите это!!! Стойте!!!
   - Да вон же оно, трепыхается, Шейк! Билл, целься ниже! - донеслось до меня по радиосвязи, и я одним движением вырубил изображение, не желая видеть, как они...
   - Мир! Мир... ты еще здесь?
   Я открыл глаза и поморщился. Это безумие, должно быть, думать, что ты один остался в здравом уме.
   - Здесь, конечно. - я нажал на кнопку прямой связи.
   Капитан, гордо изогнув спину, манерным движением откинул волосы.
   - Вот это было зрелище, ага? - он присвистнул. - Огромное зеленое чудище против горстки людишек.
   - Что вы мелете...
   - Капитан, берегитесь! - донесся чей-то оклик, и последнее что я видел - это куски красноватой жидкости залепившие объектив камеры.
   Капитан явно был этим самым "берегитесь". Далее я упал в объятия пилотского кресла, обхватив голову руками. Пустота, которая поселилась в моей голове, и кровавое месиво стоящее перед глазами... вот все, что я помню.
   - Дорогой, любимый, милый... - кто-то шептал надо мной слова, которых я никогда прежде не слышал в свой адрес. - Милый, любимый...Как я рада, что ты здесь, что ты все время был здесь, теперь у нас есть надежда... - кто-то с силой обнимал меня за плечи, тер по щеке ладонью, гладил по голове.
   Я открыл глаза и закричал от ужаса.
  
   * * *
   Когда корабль пришвартовался к Базе, на нем больше не оставалось ни одного человека. Впрочем, там были два человеческих туловища. Одно было порублено на куски и разбросано по всей рубке. Второе сидело в пилотском кресле, ритмично покачивалось, и сжимало в руках локон волос изувеченной девушки. На вопросы оно не отвечало, на имя не отзывалось, только постоянно плакало и пыталось забрать назад отобранную у него игрушку.
  
   * * *
   Сколько я себя помню, я работал исследователем и по совместительству фермером и содержателем этой зеленой планеты. Я говорю - этой, потому что у нее нет имени, только буквенно-номерное обозначение. Говоря - этой, я смотрю вниз через круглый иллюминатор моего буйка, плывущего в верхних слоях ядовитой и плотной атмосферы планеты. Почему я? Почему здесь? Почему один? Не раз приходилось мне задаваться этим вопросом. Возможно, потому что мой отец, мой дед и вообще все мои предки были заняты тем же самым нудным однообразным образом жизни. Раз в квартал я отправляю отчет в радиодиапазоне частот, кодируя его двоичным кодом. Скука смертная. Хуже этого может быть лишь механическая чистка корпуса буйка.
   - Ты смеешься надо мной? - озадаченно улыбаюсь я своему отражению в зеркале.
   - Да нет, что ты. - отвечает мне он, но в глазах затаилась до боли знакомая насмешка.
   - Ну, выкладывай.
   Он вдруг отворачивается, ему становится стыдно смотреть мне в глаза. Опять...
   - Не уходи! - выкрикиваю я в отчаянии.
   Но - поздно.
   Ежедневно я стараюсь занять себя делом, не впадать в тоскливое настроение. Но это не самое страшное. Больше всего я боюсь скуки, которая с каждым годом становится моим настоящим бичом.
   Проблема заключается даже не в том, что мне чего-то не хватает, напротив, я сыт благами цивилизации по горло, больше некуда. Но я сажусь за стол и мне тошно, я беру в руки рычаг управления, и мне хочется уснуть, иду спать, и лежу всю ночь с открытыми глазами. У меня огромный информаторий, но мне нечего у него спрашивать. Про эту планету мне известно все, а больше в моей жизни нет места ничему. Даже если я думаю об отце, то представляю его лишь как плоское и гладкое изображение на экране монитора. Я никогда не видел его, так как появился на свет за тысячи миллионов миль от этой планеты. Как? Он закодировал свое ДНК точно так же как кодировал ежемесячные отчеты и отправил на пункт приема. Боюсь признаться себе, что цифры имеют со мной больше общего, чем родной отец. Пять лет назад, когда пришла пора и мне выслать свой образчик, я решил, что ни за что не буду совершать этот ужасный поступок, обрекая еще одно существо на заключение в этом миллион раз проклятом месте.
   Да. Я тысячу раз размышлял на тему побега, сам и вместе со своим немногословным приятелем из зеркала. Но даже если бы у меня была возможность, то куда мне бежать?
   - Помнишь. - говорил он. - у тебя была подружка в последнем классе школы?
   - Силь... - утвердительно кивал я.
   - Ты мог бы...
   - Послать ей сообщение: "Привет! Ты помнишь меня, я - Мир, нелепый мальчишка, сидевший прямо за тобой и однажды наступивший тебе на ногу, пытаясь привлечь твое внимание. Надеюсь, ты не держишь на меня зла спустя десять лет. Впусти переночевать" Так, что ли? - я рассмеялся, а мой собеседник угрюмо покачал головой.
   Зная о том, что организм человеческий отнюдь не вечен, я, однако, из года в год больше и больше удивлялся его постоянству. Мне двадцать. Мне тридцать . Мне сорок... Мне пятьдесят? В это совершенно невозможно поверить. Или испортился таймер на борту буйка? Я протер стекло и посмотрел в глаза своему самому близкому другу.
   - Ты смеешься надо мной?
   - Даже если так - что это меняет? - он повел бровями, делая вид, что не имеет ничего общего с тем, кто стоит напротив.
   - Скажи, что это неправда.
   Он молча пожал плечами. Я поднял руку и провел ею по гладковыбритому совершенно молодому лицу, точно такому же, как у того, кто стоял за стеклом.
   Решительным движением я закрыл зеркало, и прошел в комнату отдыха. Запросил данные о "старении". Выслушав знакомый голос, который сообщил, что средняя продолжительность жизни людей составляет порядка восьмидесяти-девяноста лет, я попросил показать мне изображения поэтапного развития и старения человеческого тела. Сжав губы, я изучал выданную информацию. Похоже, думал я, это ошибка.
   - Смерть? - спокойно спросил я компьютер.
   - Наступает в результате прекращения работы одного из жизненно необходимых органов.
   - Жизненно необходимые органы. - терпеливо продолжил я.
   - Мозг, Сердце, Легкие, Кровь...
   Я поежился. Их слишком много. Или достаточно избавиться хотя бы от одного, чтобы прекратить все это? В любом случае стоит попытаться.
   Мой сообщник не поддерживал меня. Он тонко сжал губы и глядел испуганным взглядом из-под нахмуренных бровей. Самым острым предметом на моем корабле оказался древний нож, который я нашел в отделе реликвий предыдущих обитателей этого логова. Быть может, предположил я, сам отец пользовался им. И кто знает для каких целей применил его...
   Я опустился на дно горячей ванны, но меня почему-то продолжало трясти от холода. Руку я выставил наружу, словно надеясь на то, что от этого темная жидкость перестанет достигать воды. Однако она медленно, но уверенно стекала вниз, все более и более окрашивая воду в ярко красный цвет. Удивительно, что не было ни страшно, ни больно, и если бы только не этот отвратительный цвет... Почему кровь не может быть синего цвета? Как цвет глаз у девочки, сидевшей напротив, как цвет неба в том далеком мире, настолько далеком, как далеко сейчас эти синие глаза от этой красной жидкости...
  
   * * *
   Я открыл глаза и сразу понял, что все было впустую. Я закрыл глаза, решив обдумать все позже, когда пройдет ощущение терпких прикосновений в том месте на руке, где я делал надрезы. Но оно не проходило, а становилось все более настойчивым. Появились и звуки, которых я прежде не замечал. А вот воды, в которой я потерял сознание, больше не было. Пропало и чувство сдавленности в горле, наверно из-за воздуха, которого, казалось, стало больше. Вдруг внезапное прикосновение вывело меня из задумчивости. То же самое шершавое ощущение, что и раньше, но более внятное, более осмысленное. Наконец, я опустил голову и посмотрел из-под полуспущенных век на руку. Первое время я пытался сообразить, что я вижу, потом интуитивно отдернулся и, не удержавшись на ногах, упал со скамейки.
   Собака, а это была несомненно собака, залилась задорным лаем и протанцевав на пружинящих задних лапах, принялась кружить вокруг меня, то подскакивая, то прижимаясь к земле брюхом. Честно говоря, я первый раз в жизни видел собаку, но откуда в сознании взялось само это понятие, было для меня загадкой. Я подался на четвереньках назад, старясь не делать резких движений. Собака была несколько разочарована неторопливостью жертвы, и, видимо, желая увеличить скорость моего передвижения, лизнула меня прямо в глаз. Я отскочил к дереву, в надежде скрыться за его стволом, но собака была проворнее, и как раз вовремя схватила меня за штанину. Вскрикнув от неожиданности, я все же не успел изменить траекторию, и удар пришелся точно по лбу.
   -Фу! - внезапно появилось новое действующее лицо в виде девушки в белом халате. - Фу! Брысь!
   Собака нервно помахала хвостом, давая понять, что она все это так не оставит, помчалась прочь, до ограды, где, несколько замешкавшись, смогла протиснуться между двух плохо закрепленных прутьев.
   - Дурацкая псина.- ругнулась девушка, что совсем ей не шло, и протянула мне руку. - Пойдем, дорогой.
   Она поцокала языком, разглядывая мое ушибленное место, и взяла меня под руку, словно я был не в состоянии самостоятельно пройти и шага. Я с интересом разглядывал окружающие меня предметы: аллею, засаженную деревьями и облезлыми кустарниками, рябые от многоразовой покраски скамейки по обе ее стороны, выщербленное годами мощение под ногами, и людей, которые то проходили мимо меня, то сидели на скамейках, то стояли с глубоко отрешенными лицами. С лицами... не подходящими для здоровых людей.
   Девушка подвела меня к двери, где ко мне подошла другая медсестра. Она, в отличие от первой, отнеслась ко мне не так ласково. Я уже осознал то, что нахожусь в лечебнице, и что, по всей видимости, не являюсь здоровым. Но как?.. Мое положение меня смущало и раздражало. Я сделал попытку объясниться, пока медсестра вела меня к дежурному пункту, где бы мне могли приложить компресс к ушибленному лбу:
   - Нет. Не болен. Я.
   Она молча сжала губы и, передавая дежурной, сказала:
   - На проверку его.
   На какую еще проверку?
   Мне всучили мешочек с сухим льдом, и велели прижимать ко лбу. Через несколько минут я оказался в кабинете у доктора.
   - Михаил Юрьевич Васильев. - он отпер ключом верхний ящик стола и старательно выгреб оттуда стопку папок. - Посмотрим.
   С недобрым чувством я следил за тем, как неторопливо двигались толстые и словно вымазанные в жире пальцы врача. Я все видел впервые, но изо всех сил старался делать вид, словно ничего меня не удивляет. Ни этот неприятный человек, ни его неуютная комната, ни мое имя, которое мне показалось незнакомым. Покосившись на стену, где висело большое зеркало, отражавшее нас обоих в профиль, я в первую очередь изучил существо, сидящее напротив врача. Только неразумные животные не могут узнать себя в зеркале, но когда это происходит с людьми, всему виной становится игра светотени.
   - Значит, заговорил, чертяка. - ухмыльнулся врач, посмотрев сквозь меня.
   - Возможно, реакция на удар? - предположила медсестра, стоящая у меня за спиной.
   - Ну, не знаю... - врач медленно переворачивал желтые страницы моей папки. - Шоковая терапия не показывала никаких результатов в течении трех месяцев, после чего мы перестали ее применять. Гм...
   Медсестра прямо таки дышала мне в затылок, но когда я снова посмотрел в зеркало, то удивился, увидев лишь нас двоих с доктором. Может, она не отражается вовсе? И что это за манера говорить о присутствующем человеке в третьем лице?
   - Мне кажется, Андрей, нам стоит снова попробовать ее.
   - Ты думаешь, что в свете новых событий процедуры окажут на него более действенный результат? - с сомнением поглядел он на меня, словно оценивая на глаз мой удельный вес и массу тела. Мне показалось, что мысленно он поставил на мне крест, так как в следующее мгновение его лицо приняло выражение сдержанной брезгливости. - Что ж, ничего не мешает нам проверить наши предположения.
   - Не забудь о дополнительной химиотерапии, - торопливо прибавила медсестра.
   Сука - неожиданно пролетело в голове. И пока я думал над вопросом, что значит эта фраза, они пришли к согласию между собой.
   - Ну, вот и отлично. - улыбнулся врач и хлопнул тяжелой рукой по папке. - Вы свободны, до вечера. - он подмигнул, и снова не мне, а стоящей за моей спиной даме.
   - Нет. - вдруг сказал я, когда к плечу уже притронулась женская, но сильная рука, которая была в состоянии приподнять меня над полом так, чтоб мои ноги повисли в воздухе. - Ошиблись. Вы. Я не болен.
   - Да, вы так считаете? - изумился врач, наконец, осознав, что в комнате находится еще один человек, а не предмет интерьера. - Скажите мне, как вы сюда попали?
   Я нахмурил лоб, изо всех сил стараясь вспомнить, но на ум пришла лишь ванна, иллюминатор, и вид, открывающийся на зеленую планету подо мной.
   - Но... - протянул я, не зная как отвертеться. - Не помню.
   - Неужели? - в голосе врача звучал интерес, тогда как в глазах его не было вовсе.
   - Ну. - я сжал одной рукой запястье второй, изучая ровную, без каких либо шрамов или отметок, кожу. - Не лекарства. Не надо. Вредят только...
   Медсестра издала булькающий звук, а врач милостиво улыбнулся, словно наивному заявлению несмышленого ребенка.
   - Дорогой мой, поверьте, все, что в наших силах, мы направляем на ваше излечение от...
   - От чего? Как?! Зачем?!! Я - здоров! - не выдержав, вспыхнул я.
   Врач недовольно качнул головой, жалея о том, что сболтнул что-то лишнее, и взглядом дал понять медсестре, что пациента следует успокоить или еще лучше - увести из кабинета.
  
   * * *
   Представьте себе: идет человек по улице, ни о чем не беспокоится, беспечно ступает, погруженный в свои мысли, не обращая внимания ни на что, происходящее вокруг. Где-то на уровне подсознания в его реальности появляется канализационный люк, но человеку нет до него дела, он привычно наступает на него. По счастливой случайности крышка люка оказывается неплотно закрытой. Через секунду прохожий оказывается погребенным в канализационном колодце, а поглотившая его крышка люка, перевернувшись, закрылась сверху, вновь встав на свое место. Эта картина периодически появляется перед моими глазами, но я не испытываю ни жалости, ни сочувствия к прохожему, пренебрегшего элементарным правилом безопасности.
  
   * * *
   Снова с трудом воспринимаю окружающее. Успокаиваю себя только тем, что период полного забвения, в общем, отступил. Не пытаюсь уклоняться от "лечения", не вижу смысла бороться против стаи упрямых дураков. Больше всего меня интересует, по чьей инициативе и при чьем участии я оказался здесь. И еще, как отсюда выбраться.
   - Опять о побеге размечтался, Васильев?
   Снова она. Я слегка наклонил голову, и, словно в раздумии, застываю в таком положении.
   - К тебе посетитель. - тем же ровным тоном добавила она, и, взяв меня за руку, повела за собой.
   В комнате для гостей меня дожидался незнакомый мне молодой человек приятной наружности в деловом костюме. Только потом я узнал, что он ежемесячно с завидным постоянством посещает клинику.
   Введя меня, медсестра вышла в отведенный для персонала отсек, не мешая моему гостю с удивительной силой обнимать меня, так, словно я был ему родным братом. Впрочем, чем черт не шутит? Вблизи мне удалось внимательней рассмотреть моего "брата", и наиболее яркой деталью на его лице был светло-розовый шрам на подбородке, который он даже не пытался скрыть с помощью грима.
   - Здравствуй, приятель, - наконец, радостно произнес он, - Давно не виделись. Ну, садись же, а то мне больно смотреть на твои гребанные кости.
   Не ожидая, пока я сам последую его совету, он швырнул меня на кресло, а сам сел напротив на стул. Это было довольно грубо с его стороны, но я решил, что пока рано судить.
   - Смотри. - он достал из сумки пакет и вручил его мне. - Я принес тебе твои вонючие конфеты. Меня сбивал с толку его ласковый тон, которым он произносил свои ругательства.
   - Что ты пялишься на меня, так словно впервые в жизни видишь меня, Мир?
   Мир!!! Неужели?! Не может быть!
   - Что тебя так испугало, дебил ты засранный? - по-доброму улыбнулся мой посетитель, и, раскрыв пакет, высыпал мне в ладони горсть цветных фантиков. - Доставай и ешь, кому говорю?
   Конфеты сами посыпались на пол из ослабевших рук. Я вскочил и кинулся к двери.
   - Постой! Постой, кому говорю?! - он резко схватил меня за воротник и поволочил назад в комнату.
   Это потом я узнал, что мой посетитель не являлся мне братом или каким бы то ни было родственником в принципе, что не мешало ему периодически в течение довольно долгого времени являться мне в моих ночных кошмарах, представая в самых недобрых ипостасях.
  
   * * *
   Это не справедливо. Ну, во-первых я не дрался, а защищался. Спросите, от чего? От кошмаров, которые внезапно овладели мной. Нет, ладно, хорошо, допустим я дрался, но и он в свою очередь отнюдь не стоял столбом. Ну и затем, скажете, санитары меня что ли ласковыми уговорами успокаивали? Во-вторых, если даже я и не прав, то отчего я здесь один, а не в солидарной компании всех тех, кто принимал участие? Терпеть не могу дискриминацию.
   Теперь другой вопрос. Кто такой этот мой посетитель? И откуда, дур дом его возьми, ему известно мое настоящее имя? Да, безусловно, это самый важный и самый волнительный из вопросов. Подумать только! Не желая того, он по собственной неосторожности открыл самую важную часть моего существа. Мир. Спокойствие. Порядок. Безопасность. Вот что такое собственное имя, которое ты произносишь внутри себя. Сразу становится тепло и приятно, словно закутываешься в мягкое овечье одеяло. Повернешься так, повернешься сяк, все одинаково удобно и ничего ниоткуда не колет, нет острых углов сомнений. Впрочем, нет. Кое-что еще меня не перестает волновать:
   - Действие успокоительного все еще продолжается? - произнес кто-то у меня над головой, и я закатил глаза, надеясь, что объект будет в области, подвластной моему зрению. Но, тщетно.
   Второй голос выразил сомнение насчет замечания первого, после чего сильные руки приподняли меня с упругого покрытия и вынесли вон из чертова ящика, обитого подушками.
  
   * * *
   И спешащий по своим мелким делишкам человек снова проваливается в яму, которая таилась под крышкой люка. Только вместо головы у него почему-то оказывается глобус.
  
   * * *
   Я снова в саду. Исследую решетку на наличие в ней прорехи, которая способна пропустить меня на волю. Осмотрев себя, склоняюсь к тому, что пролезу вообще в любую щель, настолько кажусь себе худым. Ничего подобного, нет ни одной дырки, через которую проходит моя голова. С привычным злорадством за моими тщетными попытками наблюдает надзиратель, комментируя и давая мне разнообразные советы. Я со стоицизмом переношу его издевательства и изо всех сил стараюсь не выказывать бессильной ярости. Наконец, когда у меня заканчивается запас мужества и терпения, я корчусь в рыданиях где-то неподалеку от уличной трансформаторной будки, и пытаюсь покончить с собой, кидаясь на провода. Но он в курсе, чем это обычно заканчивается, поэтому оказывается тут как тут и привычным движением волочит меня в палату, где медсестры с затаившейся где-то в глубине сознания, скрытой под маской необходимости, радостью достают из тумбочки смирительную рубашку. Я не могу так больше существовать. Клянусь себе в очередной раз, что завтра или послезавтра, через неделю, месяц...
   Довольно холодно, должно быть, потому что опять осень. Подрагивая от кислотной свежести и сглатывая слюну, стою, уперевшись в дубовый ствол. Руки как плети, отказываются слушаться моих приказов. Ноги как колодки, невозможно сдвинуть с места. А глаза...
   - Осторожней! - в каком-то отупении шепчу я, понимая, что он все равно меня не услышит. - Осторожнее!
   Но безголовый дурак снова проваливается вниз, успев издать лишь нечленораздельный вопль. Он вскидывает руки, стараясь вцепиться в край канализационного отверстия, но слабые пальцы не могут удержать грузного туловища. Звонкий стук упавшей над ним крышки звучит как посмертный колокол.
   Кто-то подходит ко мне, трогает за руку. Но я не реагирую на прикосновение, только лишь потому, что мне безразлично. Этот кто-то отнимает меня от моей опоры, и старается вести. Я все еще с грустью наблюдаю картину постыдного падения глобуса в канализацию. Мы идем по аллее вдоль здания больницы, и я замечаю, что мне на плечи накинули теплый плащ не по размеру. Проходя в ворота главного входа, я вдруг осознаю то, что со мной происходит, и с испугом смотрю на своего попутчика.
   - Т-с-с-с, - шепчет девушка и еще сильнее прижимает к себе, делая вид, будто прогуливается со мной под руку.
   Тут уже стоит черный мерседес-такси, и, усаживаясь на заднее сиденье, я бросаю самый последний взгляд на место своего заключения, не ощущая при этом никаких эмоций, кроме холода.
  
   * * *
   Я уже думал над вопросом, почему и как ей удалось меня увезти, каким образом она смогла проникнуть на территорию закрытой больницы и почему ее не задержали на проходной. Я думал и думал, кем она приходится мне, и чем я еще обязан ей.
   - Ты...- она опустила лицо и попыталась заглянуть мне в глаза, в чем не очень преуспела. - ничего не помнишь?
   - Нет. - я отрывисто дергаю головой.
   Что она захочет взамен за мою свободу? И захочет ли...
   - Не-е-е-ет!!!!!!
   Опять! Это невыносимо! Это бессмысленно! Я ничего не понимаю, это какой-то бред...
   - Прекратите!!!!! Перестаньте сию же минуту!
   Снова рывок, и жуткая боль пронзает спинной мозг. Плечо уже не на своем законном месте..
   - Животные! Твари!!!
   Я выдираюсь и плююсь слюной, но люди, больше похожие на роботов... каменного века.
   Они держат меня тисками, прижимают к терпкой деревянной поверхности, тянут руки, раздирая меня на две части так, словно пытаются насадить мою тушу на железный крюк. И вдруг...
   - Дьявол, нет!!!!
   Верхним углом зрения вижу край черной поверхности, входящей в мою плоть. Я считаю. Раз!
   - А-а-а-а-а-!!!!
   Два!
   - За что-о-о-о?!!!
   Три!
   - Не-е-е-е-т!!!! - на последнем слове голос срывается. Это не конец, а только начало.
   Они распинали меня. Приколачивали к столбам и крестам. Сжигали. Раздирали на части. Не единожды. Но каждый раз это словно впервые. И боль, и слезы, и обида. И страх. Может, это оно, наконец. Отпущение? Быть может, это конец? Отключить сознание, принять все происходящее, как очередное многоточие.
   - Ты можешь мне доверять. - из глубины воспоминаний появляется лицо, сначала одно, рыжебородое, ухмыляющееся, а затем еще одно, и еще, и наконец лицо девушки, сидящей напротив. - Я - твой друг.
   Она наклоняется, ее губы слегка касаются моей щеки, и я вздрагиваю, отшатываюсь, видя перед лицом горящие факелы в глазах суровых стражей, пришедших вместе с ним. Легкое движение руки, сбрасывающее патину с глаз. А он ухмыляется той же улыбкой.
   - Доверяй мне...
   - Иуда!
   Резкий шлепок по тому месту, куда только что прикоснулись губы.
   - Приди в себя, Мир! Да проснись же, наконец!
   Я не хочу назад в палату! Я не хочу таблеток, уколов, обещаний. Хватит лжи и боли, не нужно веревок, гвоздей, мишуры...
   - Я... здесь.
   - Ты здесь. - подтверждает она, поглаживая мою голову, прижимая ее к своей груди. - Ты дома, ты в безопасности.
   - Я здесь.
   - Ева. Меня зовут Ева. Ты должен вспомнить.
   - Я... должен.
   - Конечно.
   - Я должен...вспомнить, зачем... зачем я... здесь.
  
   * * *
   Моя жена беспрецедентно считает, что я самый странный человек на Земле. Я никак не могу сообразить, откуда ей известно больше, чем я ей когда-либо рассказывал. Порой мне кажется, что у нее с нашей собакой по кличке Алиу странное ни на что не похожее взаимопонимание. И, если хотите, сговор. Пока у нас не появились дети, мне постоянно казалось, будто они осторожно по очереди следят за мной. Не удивительно ли это?
   Иногда я отчего-то начинаю думать, будто я путешественник из другого измерения, или же пришелец с другой планеты, или...вы не поверите, что я бессмертен... Никогда не приходилось жаловаться на свое воображение. Порой мне кажется, что я могу управлять другими, читать мысли или разговаривать с животными. Чаще всего это оказывается дурацкой выдумкой, не стоящей и гроша. Но бывают мгновения, когда я почти стопроцентно уверен в том, что это со мной происходит, происходило или когда-нибудь произойдет.
  
  
   Февраль 2010. Одесса.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"