Аннотация: Все подчиняется законам, и некоторые - незыблемы.
Бд-21
Незыблемый закон
- Ой... - потрясенно ахнула стоявшая на соседнем балконе немолодая женщина и резко зажала рот руками.
Её остановившийся взор был прикован к высотке напротив, где на одном из балконов явно происходило нечто страшное.
В глазах соседки светились ужас и надежда, и еще, совсем чуточку, любопытство. Не познавательный интерес, а именно она, затаенная, подсознательная тяга к жуткому зрелищу. Темная сторона человеческой сути, порой превалирующая лишь на миг, а иногда поглощающая людей целиком.
Я разочарованно хмыкнул и перевел взгляд на соседнюю высотку. Туда, где находился предмет ее внимания.
Ну, как и следовало ожидать очередной самоубийца. Точнее, очередная.
Вот с чего их так тянет на верхние этажи? Неужели даже не догадываются, насколько жуткое и неприглядное зрелище предстанет чуть погодя перед случайными прохожими, сотрудниками скорой и полиции?
Или не осознают, сколь краток будет миг полета, и как страстно захочется вдруг вернуться на тот балкон, с которого начался их последний путь?
На тот самый, где сейчас, беспорядочно болтая ногами в детских розовых тапках, висит на вытянутых руках самоубийца. Совсем еще девчонка и внешность самая заурядная: короткая стрижка, выцветшая синяя футболка и не по моде худая задница в спортивных штанах.
Но зря бегут к ней по лестнице соседи с нижнего этажа, двери она заперла, и не только на ключ, но еще и на старинную цепочку. А хозяйки нет дома.
Как же ее зовут-то, эту дуреху?
Я напрягся и имя, которого прежде не знал, всплыло в информационном поле: Алина, девятнадцать лет. Работает продавцом, снимает у пенсионерки комнатку с балконом, вечерами сидит в соцсетях. Ничего интересного, всё банально до тошноты, даже зацепиться не за что.
Худая нога девчонки дернулась, пытаясь то ли оттолкнуться от балконных перил, то ли опереться на них коленом, и розовый тапок, сорвавшись, подстреленным снегирем полетел вниз.
-Ой... - всхлипнула женщина на соседнем балконе, и вдруг истово взмолилась, - ну помогите же ей хоть кто-нибудь, ради бога!
Помочь, говоришь?
А она сама хоть желает, чтобы ей помогали? Не проклянет потом, не повесит на душу тяжкое нарушение основополагающего и незыблемого правила: каждый человек единственный хозяин своей жизни. И распоряжаться ею волен лишь он. Хочет - живет, хочет - уходит. Безусловно, бывают еще столкновения интересов, случайности и катаклизмы. Но поговорка - бережёного бог бережет - выдумана не нами, и недаром живет в веках.
-Боже... - уже навзрыд рыдала соседка, - если ты меня слышишь... спаси ее. Ведь дите совсем!
Ладно... воля твоя. Но если она все же меня проклянет - рикошетом ударит и по тебе. Хотя я, конечно, постараюсь прикрыть... но вряд ли этого будет достаточно.
Оставив тело дремать в шезлонге, ветерком скользнул к балкону, на котором скрестились взоры всех праздных жителей домов напротив.
Обхватил жертву её собственного приговора за талию, слегка приподнял.
-Полезай назад.
-Зачем? - хрипловато шепнула она побелевшими губами.
- Вон напротив на балконах люди за тебя переживают, плачут, пожалей хоть их, раз себя не жаль.
-Мне жаль... - она зажмурилась и по щеке вдруг покатилась сиротливая слезинка.
-Тогда лезь.
-Не могу.
-Я помогу.
-Нет.
-Почему?
-Меня с работы уволили.
-В мире каждый день увольняют сотни тысяч людей. Разве все они прыгают с балконов?
-Нет, но меня еще парень бросил.
-Только тебя? А других никогда не бросают? Больных, постаревших, с детьми, с долгами, в чужом городе или чужой стране? И не только девушек, но и мужчин, и родителей и детей. - я начал сердится.
-Не знаю. Я невезучая.
-А ты хоть знаешь, что каждый, кто живет сейчас на земле - немыслимый, просто неимоверно редкий везунчик?
-Все? - не поверила она.
-Именно. Миллионы лет какие-то существа жили и вымирали, мутировали и эволюционировали, пока не стали первобытными дикарями. Потом людьми. И все это время крутилась неумолимая рулетка их жизней, и на тех, кто погибал, не оставив потомства, прерывался долгий род их предков.
Должны были произойти сотни тысяч случайных встреч, соединиться в пары, хотя бы мимолетные, тысячи мужчин и женщин, родиться и вырасти многие тысячи детей, чтобы эта долгая цепочка твоих предков выдала тебя. И если ты ее прервешь из-за пустяковой причины, даже не попытавшись бороться с неудачей, все их жизни окажутся бесполезными.
-Но они же жили... - неуверенно пробормотала она.
-А твои потомки не поживут. Не принесут миру исключительных, присущих только этой линии черт, не явят новых талантов, не станут ни врачами, ни ткачами, не родят малышей. Отпускай руки, какое тебе дело до миллионов будущих жизней, чьи шансы на рождение оборвутся в один миг? - провокационно предложил я, еще чуточку подталкивая вверх тощее седалище.
-А ты вообще кто? - опомнилась вдруг Алина и повернула голову, пытаясь рассмотреть недоступное ее взору.
Кто я? Мог бы сказать, да ты все равно не поймешь. А если и поймешь, то не поверишь. Просто потому, что еще не задумывалась всерьез над простым вопросом, какими путями идет эволюция бытия, и что становится с теми, кто сумел вырваться вперед.
-Добрый ветер я. Мимо пролетал, услышал просьбу помочь. Но похоже, тебе помощь не нужна? Тогда прощай.
И немного, почти незаметно ослабил поддержку.
-Нет... постой... - тотчас запаниковала она.
-Не могу стоять, я вишу, - пошутил осторожно, и искренне признался, - но долго тут оставаться не смогу, у меня есть свое важное дело.
-Ладно, - вздохнула она, - тогда помоги.
-Не то говоришь. Это твоя жизнь и твой выбор, а не мой.
-Да? - на миг задумалась она, но я уже знал, что пик сомнений позади, - ангел, помоги мне пожалуйста. Я была неправа. Нельзя так решать свои проблемы.
-Я не ангел, - отказался от чужого звания, - мне до них далеко.
Приподнял уже начинавшее дрожать худое тело и перевалил через перила. Пусть полежит, очухается.
-Живи на здоровье, - пожелал в ответ, опускаясь на знакомый балкон.
Скользнул в измождённое недугом, слабое тело, привычно овеял теплом давно не согревающиеся сухие ноги и замер, услыхав спокойный приказ:
-Оставь его, он уже идет по светлому пути.
-Это моя вина...
-Нет. Ты сделал всё, что мог.
Я вернулся на волю, глянул на соседний балкон, поймал отблеск счастливой улыбки, осветивший лицо немолодой женщины и перевел взор на светлый силуэт.
-Я нарушил незыблемое правило - признался, не ощущая ни малейшего угрызения совести. Наоборот, на душе расцветало по-весеннему светлое умиротворение.
-У тебя был выбор, - неожиданно не согласился он, и веско добавил: - у всех есть право на выбор своего пути. Отныне ты больше не просто спутник, с этого часа ты - хранитель.
-Но...- невольный протест замер на моих незримых губах, а в душе засиял свет понимания.
До возможности выбора пути необходимо дорасти, и для этого мало сотен лет верного служения своему непростому делу.
Требуется ещё и созреть нравственно, и набраться душевных сил. Чтобы однажды решиться на крамольный поступок, и переступить через все запреты и правила ради спасения жизни одной запутавшейся души и поддержания веры в другой.
И неважно, кто ты и чем занимаешься, незыблемый закон бытия свято чтит право всех существ на свободный выбор. Но награждает лишь за тот, что сделан ради сохранения самого бытия.
-А кто мой подопечный? - ликуя и страшась, опасливо осведомился я, пока светлый силуэт не растаял.
-Разве ты не выбрал? - в его бесстрастном голосе проскользнула тень лукавства.
-Выбрал... - выдохнул, покосившись в сторону соседнего балкона.
Мне давно хотелось стать спутником этой немолодой одинокой женщины, подкармливавшей всех дворовых котов. Но я запрещал себе мечтать, даже имя ее узнать не пытался, незачем привыкать. По правилам подопечных спутникам назначает высший собрат.
А теперь, значит можно просто выбрать?
Мой взгляд самовольно метнулся в сторону противоположной высотки. Алина уже поднялась и, покачиваясь, брела в комнату.
Теперь ей потребуется много сил и упорства, чтобы вернуть себе былую жизнерадостность, и помощь хранителя пришлась бы очень кстати. Но и оставить Лидию Ивановну, всплыло из информационного поля имя, тоже будет предательством.
По отношению к самому себе.
И как поступить?
Покосился с надеждой в пустой угол, где недавно светлела аура высшего и понимающе усмехнулся, отныне это не его забота.
У каждого имеется незыблемое право на выбор.
Тогда чего я так переживаю? Возьму опеку над двумя.
И пусть это будет непросто, но ведь не невозможно?