Далеко за полночь. Даже самые стойкие уже расползлись по палаткам. В ночи мы вдвоем: я и костёр. Жаркий костер под черным звездным небом. Его неверные отблески пляшут на скале, уходящей в темноту слева от меня. Справа, за палатками, в распадке, шумит чуть слышно горный сай. Позади, в невидимой, но ощущаемой темноте - уходящее к снежнику ущелье. Туда мы пойдем завтра. Менбулак уже ждет нас своим ледником.
А передо мной - яркое пламя костра. Костёр горит, обдавая своим неистовым жаром моё лицо, руки, прижатые к животу колени. Потрескивают лепёшки кизяка и сухие ветки арчи. Искрами выстреливают угольки. Всё тихо. Только шум переката. Да гул пламени.
Не мигая, смотрю на огонь. В нём - танец саламандры. Танец семи покрывал: зелеными, золотыми, синими, алыми сполохами. Свиваются, переплетаясь немыслимыми изгибами. Фиолетовыми пальцами тянутся ввысь. Оранжевыми языками жадно облизывают кизяк.
Ветра нет. Холод снежника студит спину. Тянусь за курткой. Набрасываю её на плечи. Жар от костра тут же проникает внутрь, накапливаясь под тонким слоем синтипона. Медленно, чувствуя, как начинает пульсировать кровь, распрямляю ноги. Раздвигаю их немножко, чтобы снять напряжение. Одна. Все спят. И нет никого в тех спящих палатках, с кем я бы хотела быть сейчас, в этой освещенной пламенем огненного танца ночи.
Поднимаю голову вверх. Звёзды. Большие, мерцающие в потоке теплого воздуха, смешивающегося в темноте с холодом высокогорья.
Ловлю себя на том, что начала покачиваться: взад-вперёд, взад-вперед. Раскачиваю звёзды? Становится немного смешно. Но веселиться не хочется. Шарю в рюкзаке. Кола? Нет, бутылка чашмы. Выпить? Представляю, как коричневая приторно-сладкая жидкость потечёт в горло - и откладываю стекло в сторону. Завтра, на леднике. Или нет, после спуска. Когда всем будет весело - и холодно - от возбуждения. И тогда бутылка пойдет по кругу. И каждый будет рассказывать, какой он молодец. И как хорошо, что зацепился ледорубом за. А то бы... И будут смеяться. А потом закричат: "Ирка, где твой плов?"
Мятые алюминиевые миски уже стоят вокруг казанка. И в них - деревянные расписные, с обгрызенными, щербатыми краями, ложки.
Всё завтра. Как и год назад. Таким же июлем.
А сейчас, в этой звездной ночи, в четырехтысячной вышине, мы с ним вдвоем : я - и костер. И нам никто не нужен. Только саламандра, пляшущая древний как этот мир танец семи покрывал...