Ей было пятнадцать, когда она впервые увидела его, лучшего друга своего отца, вернувшегося из долгосрочной командировки заграницей. Он носил темно-серый костюм, пах одеколоном, запах которого был похож на папин, и принес два букета. Один - побольше, составленный из ярко-красных роз - маме, второй - маленький, нежный и теплый, из ромашек - ей самой.
Она смотрела на него, сидящего за столом и пьющего чай, и думала. Представляла себе, какой он там, в другой жизни. Женат ли? Есть ли у него дети? Что он любит? А что его раздражает?
И так до бесконечности.
Мама заботилась о нем, а он любил приходить обедать к ним. Он настолько хорошо вписывался в их жизнь, что ей начинало казаться, что он был всегда и не уезжал никуда вовсе.
Она влюбилась в него. Точно не знала, когда, но влюбилась.
Может, в один из солнечных, летних дней, когда он отвел ее в зоопарк. Может, позже. А может, и это было всегда.
Только вот это оборвалось. И ей остались только путанные ночные сны-кошмары, в которых он неизменно присутствовал. И там, в снах, все было хорошо. Они были вместе, и они не разлучались.
А в реальной жизни мама и папа разводились. Отец ушел, забрав с собой своего друга.
Тот сначала наведывался пару раз в неделю, а потом, после того, как мама сказала, что ей тяжело его видеть, исчез.
А она продолжала его любить.
Позже, почти десять лет спустя, она встретила другого. Он не носил костюмы, он был всего на год старше ее. Он дарил ей нелепые одинокие розы и ненавидел зоопарки.
Она вышла за него замуж. И родила двух сыновей.
Телефон периодически напоминал звонкими трелями о том, что у нее есть отец - она предпочитала на это не обращать внимания.
Она хотела забыть его, потому что помнила, как плакала на кухне по ночам мама.
Как больно было ей самой, когда и папа, и его друг ушли.
Нет, она не простила его.
Пока все тот же телефон сонным зимним утром не сообщил, что ее отец лежит в реанимации в городской больнице.
Медсестра спокойный тихим голосом говорила что-то об инсульте, о возрасте, о давлении, а она не слушала. Не дав сестре договорить, она бросила трубку, схватила пальто и помчалась в больницу.
Тогда она его простила.
Ее не пустили к нему - никого не пускали. Получасом позже из палаты вышел врач и, помолчав, сказал, что они сделали все, что могли.
Мама и новая папина жена заплакали в один голос. Они и сидели рядом, и мама держала эту неуверенную в будущем девочку-женщину за руку и успокаивала.
А она смотрела на них и думала, чем только черт не шутит? Полгода назад эти две женщины друг друга не переносили. Правильно говорят, горе людей объединяет...
Она спустилась вниз, на первом этаже располагалось кафе для пациентов и их родственников.
Папин друг сидел за одним из столиков и сжимал в руках чашку кофе.
Она подсела к нему, заказала кофе и начинала пристально изучать его.
Он постарел, появились новые морщины, лицо словно потеряло четкость, а костюм стал просто черным. И глаза - раньше голубые - обесцветились, приобретя сероватый оттенок.
-- Здравствуй.
Она произнесла это слово, пробуя его на вкус - ей не понравилось. Пахло горечью - может, от кофе? - и тишиной. И у тишины бывает запах.
Он кивнул и спросил:
-- Все?
Она передернула плечами и кивнула в ответ.
Он опустил голову и прикрыл глаза. А она все смотрела на него с непонятной жалостью и жадностью. Внутри что-то рвалось от обиды, от горечи, от боли, что отца нет, а она словно покрылась ледяной корочкой, которая не позволяла вытаскивать чувства наружу.
-- Как ты?
Вопрос вырвался сам собой, будто случайно.
Он неловко ответил:
-- Никак.
Никак... Ей нравилось это слово, потому что оно было правдивым - все теперь никак.
-- Ты женат?
-- Был. Полгода назад развелся.
Она не спросила, почему, просто кивнула, принимая к сведению.
-- А ты? Слышал, ты, вроде, замужем?
-- Да. У меня двое сыновей.
Он помолчал, а потом, прищурившись, проговорил:
-- А хорошо было тогда, десять лет назад... Никаких проблем.
-- А я тебя тогда любила, -- неожиданно сказала она. -- Веришь - очень?
Он изумленно и немного устало взглянул на нее:
-- Любила?
-- Да. -- Она улыбнулась. --Никого до тебя так не любила и, наверное, уже не полюблю.
-- А сейчас? Любишь?
Она не ответила, а он продолжал:
-- Если я сейчас скажу, бросай все, забирай детей и выходи за меня замуж, что скажешь?
-- Скажу "нет", -- твердо ответила она, поднимаясь. -- Скажу, что люблю своего мужа. Скажу, что ты мне больше не нужен. А маме - нужен. Поговори с ней.
Она вышла из кафе, а он молча поглядел ей вслед. Потом вздохнул: