Светлана не заметила, как Саша подошел к ней и что-то спросил. Она думала о своем.
- Светлана, ты меня слышишь? - вновь он обратился к ней.
- Что? Что ты сказал? - И, посмотрев внимательно на Александра, она тихо сказала, - простите. Что вы сказали, Александр Николаевич? Извините, я задумалась.
- Мы едем обедать? Мила нас ждет. Уже обеденный перерыв.
Светлана, не проронив ни слова, лишь только кивнула в ответ. Также молча, она прошла в машину и села, не глядя на спутника.
- Светлана, что-то не так?
- Поехали. У меня ведь нет другого выхода: вы все еще не вернули мой автомобиль. Да и мало времени у меня, после обеда много работы. Вы разве уже забыли о своем совещании?
Александр посмотрел на нее, но промолчать не смог:
- Мы разве перешли на "вы"? Что-то не припоминаю.
Светлана сидела и тупо смотрела в окно, на лице не было никакой реакции. Вступать в разговор не хотелось, поэтому решила промолчать.
- Что произошло? Ты стала какой-то холодной. Светлана, ну, улыбнись, тебе так идет, когда ты улыбаешься. Ты у меня самая красивая!
- Все хороши с улыбкой, но по заказу я улыбаться не намерена. Давайте помолчим, у меня что-то нет ни желания, ни настроения поддерживать ваш разговор. Извините.
Всю оставшуюся часть дороги ехали молча. Выходя из машины, Светлана опять не проронила ни слова. Саша тоже молчал, боялся нарваться на грубость. Милка, увидев их с балкона, быстро открыла дверь и ждала у входа. Но, подруга также тихо прошла на кухню. Александр с Милкой переглянулись, но не сказали друг другу ни слова, Саша только пожал плечами. Хозяйка надеялась хоть слово вытянуть из подруги: не получилось. Обед не удался: на кухне стояла гробовая тишина. Никто не решался первым ее нарушить. Милка так и не поняла, что же произошло между ними: с утра у Светланы было прекрасное настроение, а сейчас она была чернее тучи. Как она ни старалась, как ни пыталась вывести Светлану на разговор, та молчала, словно набрала в рот воды. Саша тоже молчал, просто не знал, что сказать.
- Извини, Мила, что-то сегодня не так. Я и сам не понял.
Светлана быстро взглянула на Александра, но промолчала, а на глаза навернулись слезы: "Он не понял, ничего не понял. Какие же они все тупые! И после этого он хочет, чтобы я дала свое согласие. Ну, уж нет. Не дождетесь, Александр Николаевич. Пусть я буду всегда одна, но такого унижения я больше не выдержу. Неужели я заслужила такого отношения к себе? И Борис Николаевич тоже хорош! Партизан, блин! Спелись. Или спились. Какая разница, мне все по фигу! Пошли вы все далеко и надолго! Достали. Не хочу я сегодня никого видеть, хочу побыть одной. А как я теперь буду людям в глаза смотреть? Не могу понять, но почему-то чувствую себя виноватой. Довели: не грешна, а придется оправдываться. Теперь все будут сочувствовать, успокаивать. Не хочу-у-у. Ладно, переживем и это. Сильная я, сильная. Да какая же я сильная, если так хочется плакать, так обидно, что со мной так поступили. Володечка, хочу к тебе. Ты бы, наверное, не позволил так со мной обращаться. Я хочу в это верить. Милый, дорогой Володя, напиши, я все еще жду твоего письма. Ты слышишь меня?".
Спускаясь по лестнице, Светлана несколько раз смахнула слезу, но расплакаться не могла: не хотела показывать свою слабость. Из всей сложившейся ситуации поняла одно: ею воспользовались. Решила - пусть будет все, как будет. "Может, это очередная проверка на прочность? Выдержу или нет. А вот возьму и выдержу, всем назло. И вам, Александр Николаевич, в первую очередь. Отныне, вы - мой начальник. И только так".
Также тихо прошла обратная дорога на работу. Светлана вышла из машины и быстро прошла в свой кабинет, Александр последовал за ней, но задержался у секретаря.
- Юля, я хочу знать, что сегодня произошло у Светланы Анатольевны?
- А что вам не понравилось?
- Весь обед промолчала. Странно все это. Вам не показалось?
- Что вы? Все, как всегда. Много работы, много разных дел. Светлана Анатольевна сегодня спокойна, как никогда.
- Вот, вот. - И тихо, чтобы никто не услыхал, добавил, - мне это и не нравится. Ладно, разберемся.
Александр Николаевич вышел из кабинета. Но как только за ним закрылась дверь, к Юле подошла Светлана и сказала внятно и четко, не требуя никаких возражений:
- Юля, я тебя очень прошу: Александр Николаевич теперь за начальника, поэтому, пожалуйста, пусть он и приходит сюда в кабинет как начальник. Ты поняла меня?
- Нет, Светлана Анатольевна.
- Нас теперь связывает только работа.
Юля кивнула. А Светлана продолжила:
- Вот я и хочу, чтобы ты ничего ему, кроме работы, не рассказывала. Он - начальник, а в личную жизнь подчиненных пусть не вмешивается.
- Светлана Анатольевна, он же ваш жених.
- Что-о-о? Кто вам сказал эту ерунду? Это была лишь шутка. Забудем об этом. Ты хорошо меня поняла?
Юля опять кивнула.
- Вот и славно. А сейчас пригласи ко мне Катю и Романа Сергеевича.
Через пять минут в кабинете была напряженная обстановка: обсуждался договор по заказу Владимира Петровича. Роман Сергеевич работал в фирме юристом уже лет пять. Все договоры проходили через него. В его обязанности входили не только юридические вопросы, связанные с работой фирмы, но и сбор информации о платежеспособности заказчика. Так повелось давно: были времена, когда заказы выполнялись, а деньги на счет фирмы не перечислялись. Вся работа была проделана впустую. Хотя... Накопленный опыт никогда не был лишним. Поэтому теперь за серьезную работу брались только в том случае, когда были наверняка уверены в заказчике, в его платежеспособности. Вот и на этот раз юрист предоставил самые разные сведения о Владимире Петровиче.
- Светлана Анатольевна, - начал свой рассказ Роман Сергеевич, - я должен вас предупредить, что этот наш заказчик не так уж прост, как может показаться на первый взгляд. Вы в курсе того, что у него несколько крупных торговых центров у нас в городе? У него свое агентство недвижимости, юридическая фирма, строительная фирма. Заправляет всем не он, но от его имени. Он хозяин, но мало кто об этом знает. Учредительные документы составлены на подставных лиц. Владимир Петрович нигде не светится: все делается под его чутким руководством. С людьми он жесток, я бы даже сказал - беспощаден, они рабы у него, что ли. Он любит только тех, кто не спорит с ним, заглядывает ему в рот и работает сутками напролет. Красивых сотрудниц он пропускает через постель. Причем каждый раз меняет их на более молодых и сговорчивых. У него везде такая текучка... Люди не могут работать в такой обстановке, вот и бегут, иногда не проработав даже недели. При этом он находит множество оправданий, чтобы не заплатить им за проработанное время. А некоторые бегут, проработав месяц или чуть более, даже забыв про деньги, а потом вспоминают как страшный сон. Радуются, что покончили со своим рабством. Я разговаривал с некоторыми из них: мало кто отзывается о нем, как о достойном руководителе или человеке. Все говорят, что он очень любит себя и деньги, много денег. Но в то же время отмечают, что у него можно поучиться жизни, сегодняшней нашей сложной жизни: на все есть отговорки, за словом в карман не полезет, законов не боится. Живет, как царь в своем царстве, окруженный верными подданными. Правда, надо отдать ему должное, если он выучит кого-то жить по своим законам, то такие сотрудники от него не уходят, цепляются за жизнь что ли. Ему это льстит - он называет себя их учителем. Люди приносят ему деньги и немалые, а он платит им гроши, поэтому и процветает. А самое главное, что я выяснил, он смог даже "кинуть" банк: взял кредит и не вернул. Взять у Владимира Петровича нечего, на него записана только поддержанная иномарка, "Опель" что ли. Боюсь наврать - я в них плохо разбираюсь. По бумагам он беднее меня, всех нас вместе взятых. Квартиры у него тоже нет, официально он снимает комнату в небольшой коммуналке, которую сдает в аренду своему же агентству недвижимости. На юридическую фирму у нашего Владимира Петровича нет никаких документов, даже лицензии на право заниматься этим, на агентство недвижимости я тоже не нашел ни одного документа. Но он спокойно работает, никто из посетителей даже ни разу не потребовал ни одного документа ни на одну его фирму. Хают, ругают, но работают с ним. Он не платит никаких налогов - ни копейки не заплатил за последние вот уже лет девять. Но у него есть своя рука в налоговой, и я думаю, что совсем не маленькая, которая смотрит на все его безобразия, на игры с законом, закрыв глаза. Сколько на него было жалоб и в ту же налоговую, и в различные другие инстанции, но ни одна проверка не дошла до конца - откупается, только один раз он получил штраф, чисто символический: на сумму в двести рублей. Он "кидает" своих клиентов и довольно часто. Вы знали это?
- Нет, не знала. Да я и не должна этого знать. Мне это без надобности, не так ли, Роман Сергеевич, - Светлана внимательно посмотрела на юриста. - Вы занимаетесь у нас всеми проверками - вам и карты в руки. А что вы хотели нам сказать, перечисляя его "заслуги"?
- Просто ставлю вас в известность.
- А как вам все это удалось узнать?
- Дорогая Светлана Анатольевна, вы сами только что сказали, что это моя работа. Давайте я не буду открывать свои источники. Я плохо справился? Вам что-то не нравится?
Светлана сурово глянула на Романа Сергеевича, но промолчала. Она вдруг подумала о том, что Роман Сергеевич, как юрист, должен много знать и о делах "ТехноКома": "А он опасный человек. Если он так много знает о сторонних организациях, то уж о своей фирме, наверняка, знает не меньше. Ведь почти все документы проходят через руки юриста. Большинство договоров заключается при его непосредственном участии. С ним уши надо держать востро".
Она вновь внимательно посмотрела на юриста:
- Роман Сергеевич, только честно скажите, а вы знали конкретно, кто станет нашим начальником?
Этот вопрос застал юриста врасплох:
- Нет. Я считал, что у нас много своих достойных людей. Зачем нам сторонний наблюдатель?
- Это правда? Вы не обманываете меня?
- Светлана Анатольевна, побойтесь бога. Зачем мне вас обманывать?
"А ведь он прав, говоря о стороннем наблюдателе. Именно таким и будет Александр Николаевич. Сторонний наблюдатель..."
- Хорошо, продолжим нашу беседу. Я хочу видеть проект договора.
Но Роман Сергеевич продолжил свой рассказ о Владимире Петровиче, как будто не слышал слов, обращенных к нему. Светлана слушала его, не перебивая.
- Роман Сергеевич, а все-таки для чего вы рассказали нам о его "заслугах"? Это разве так важно для нас?
Светлана вспомнила, как Борис Николаевич предупреждал ее о Владимире Петровиче: "Будь осторожна с ним и внимательна!"
Роман Сергеевич опять пытался начать рассказ о сложностях общения с этим с заказчиком. Но теперь уж Светлана не выдержала и перебила его:
- Все, хватит. Мне, кажется, вы слишком увлеклись сбором информации. Зачем вы нас пугаете? Какой вам в этом интерес? Вы, как юрист, должны все предусмотреть. Мы заключим с ним договор, хотите вы этого или нет. Я никак что-то не пойму, Роман Сергеевич, вы что, хотите сорвать нам эту сделку? И где проект договора? Нам через пятнадцать минут надо быть в кабинете у начальства с проектом, а я его еще не видела. Где же он?
Юрист замотал головой. А Катя, которая до этого все время молчала, решительно встала и громко сказала, напугав Романа Сергеевича:
- Светлана Анатольевна, я долго слушала эту ерунду. Договор должен был готов еще вчера. Ведь так, Роман Сергеевич? Или вы не знали о этом? В ваши обязанности входит только сбор информации?
Тот промолчал, глядя в документы, лежащие перед ним. А Катя продолжала:
- Но договора я также не видела до сих пор. У меня такое чувство, что он не готов. Не так ли, Роман Сергеевич?
- Нет, нет. Все бумаги здесь, они готовы.
- Так что вы тянете, Роман Сергеевич? - Терпение лопнуло и у Светланы. - Хватит, давайте сюда ваш договор и будем говорить по существу. Или у нас так много свободного времени? Вам нечем заняться на работе?
- Светлана Анатольевна...
- Я не хочу слушать ваши отговорки, давайте сюда договор.
Роман Сергеевич протянул нужные бумаги, руки дрожали. Девушки заметили это, но решили промолчать.
- Спасибо. Вы очень любезны. Можете идти. Мы сейчас посмотрим договор, а потом Екатерина Федоровна ведет вас в курс дела.
Когда юрист покинул кабинет, девушки вновь переглянулись.
- Юля, - позвала Светлана секретаря, - принеси, пожалуйста, нам сок и никого к нам не пускай. У меня совещание. - И, обращаясь теперь уже к Кате, произнесла:
- Давай внимательно изучим этот договор, посмотрим, что он там составил. Что-то мне все это не нравится?
- Светлана, - Катя посмотрела на свою начальницу и произнесла, - ты не волнуйся, все не так страшно, как может показаться на первый взгляд. Хотя я этот договор вижу впервые, как и ты, но все ранее составленные договоры были правильными, без сучка и задоринки. Ты можешь не волноваться.
- И все-таки, давай внимательно его просмотрим. Что там накропал наш юрист? Катя, а для чего он прочитал такую лекцию о Владимире Петровиче? Ведь зачем-то он это делал?
- Зачем? Откуда я знаю? У нас мало времени, а работы много. Я думаю, что рано бить тревогу. Роман Сергеевич хоть и перестраховщик, но дело свое знает, юрист он хороший. - Неуверенно произнесла Катя. Посмотрела на Светлану, читающую проект договора, и тихо спросила, обращаясь то ли к Светлане, то ли к себе, - но ведь чего-то испугался? А? И договор представил позже оговоренного срока. Почему?
- Не знаю, Катя, ничего не знаю и не пойму. По-моему с ним такое впервые. Или я просто не замечала?
- Светлана, но мы ведь и сами не рады нашему новому заказчику. Вся фирма не в восторге от него. Так что же мы хотим от Романа Сергеевича?
- Катя, но он ведь юрист. Он должен, нет, обязан оберегать фирму от неправильных действий со стороны заказчика или с нашей стороны, а получается, что мы оберегаем его, нашего юриста, от переживаний, волнений. Разве это дело? Что получается: еще не начали работать, а этот Владимир Петрович запугал всех, даже юриста. Не должно быть так! Пусть он пугается нас! Ладно, после разборок у начальства я позвоню Владимиру Петровичу и поговорю с ним.