Аннотация: Написан на Коза Ностра-3. Преноминацию не прошел. (Тема "Договор")
Бумеранг
Удрученный Павел уныло слонялся по комнате, поглаживая кисти рук. До сих пор ломило пальцы и ныли ладони.
- Ну, постылая баба! - Павел с досадой пнул безвинный стол, где белел проклятый лист бумаги.
- Жаба, блин! Додумалась же до такого - держать силой! - Павел не находил себе места. Сегодня вечером он снова пытался нарушить третий пункт договора.
Юная светловолосая Леночка, нежная, глупенькая, с щечками, румяными от выпитого, ласково улыбалась ему за ужином и строила глазки. Павел, забыв обо всем и о проклятом договоре тоже, крепко прижал ее к себе. И тут же взвыл от боли - ладони как будто обожгло огнем, десятки иголок впились в пальцы.
Удивленная Леночка непонимающе хмурила тонкие брови. Свежее личико, упругое тело - вот это все, рядом! Павел даже зубами заскрипел. "Во избежание повреждения рук исключается их прикосновение к особям женского пола".
Предугадать бы, к чему приведет кажущаяся мимолетной интрижка с тридцатилетней Мариной! Такая вроде тихоня была, и - на тебе! Откуда ж было знать про ее способности! Когда застала с Любашкой, побагровела, зашипела, как змея, - "...отомщ-щу...", - и выскочила. А через десять минут - хлоп! - швырнула на стол этот самый договор, оттолкнув перепуганную выбегающую Любашку.
--
Я не подпишу!- усмехнулся Павел. - Потому что ничего по договору не получаю, а лишь теряю!
--
Тебе по договору сохраняется здоровье! И пока не подпишешь, с места не сдвинешься! Как будто ты не слышал об этих ритуальных договорах! - ненависть исказила голос Марины.
Павел слышал об этом, конечно. Знал, что никакая знахарка тут не поможет, нужно только ждать окончания срока договора.
И чувствовал, как ноги наливаются свинцом.
Пришлось подписать это изощренное издевательство, по которому Павел год обязан был хранить верность Марине, а Марина - не вредить его здоровью. Целый год! Ну вот как можно выдержать такое? Хорошо, хоть действовать ее сила может только на тело, но никак на мысли и чувства! Только и осталось теперь, что мечтать о прелестных малышках и любоваться их юными формами.
И за что весь год мучиться? Ну, нравилась прежде Марина - сама миниатюрная, темные кудри блестят, глаза с поволокой. Да, говорил ей всякую ласковую чушь, ухаживал, заботился. Все, как положено. Но ведь надоела! И глаза Маринки теперь кажутся жабьими, и кожа не очень-то гладкой и свежей. Разве можно сравнить теперешнюю Марину с восемнадцатилетними красотками, от которых глаз не отвести! В свои сорок Павел еще очень нравится всем этим Леночкам, Танюшкам, Оленькам. И, конечно, время от времени увлекается, забывая про договор.
С Ксюшей вот вели такой захватывающе откровенный и смелый разговор. Ясное дело, не удержался, потянулся поцеловать. Но только коснулся пухлых губок, как толчком в лоб отшвырнуло от изумленной Ксюшки, изрядно перепугав бедную девушку! И неудивительно - откуда же ей было знать про второй пункт? "Поцелуй вызывает отбрасывание нарушившего договор".
Ну, а Наташке, конечно, досталось! Нарядная, кокетливая, золотистые длинные волосы. Дурманящий аромат духов, многообещающий взгляд из-под густых накрашенных ресниц... Да еще невесомая одежка, почти ничего не прикрывающая! Наташка! Такая соблазнительная и такая доступная! Вот и схватил в охапку, целуя. Да так крепко схватил, что не сразу руки разжались, когда отбросило от девчонки. И так тряхнуло бедную Наташку, что упала и больно ушиблась. Думал - все, не видать больше Наташки! Не тут-то было - влюбилась еще крепче.
Павел потер середину лба - там красовались синяки размером с копейку разной степени давности и бледности - памятки о победах соблазна над осторожностью.
Темные локоны падали на безвольно опущенные плечи, ссутулившуюся спину. Марина неподвижно смотрела на фотографию Павла. Мысли ее были безрадостны. Она любила Павла и ненавидела одновременно... И месть - это единственное, что могло ее успокоить...
Марина вспомнила смущенную Любашу, которая поспешно надевала юбку. И еще - как Павел цедил, что прошло три года, и никаких чувств у него к Марине не осталось. И эти слова подтверждали его глаза, чужие, недобрые, даже враждебные - две холодные и колючие голубые льдинки. Неприязнь и отвращение - вот что читалось в этих глазах! Теперь даже не верилось, что когда-то Павел обожал Марину. Как будто сработал невидимый выключатель и выключил разом все - и лихорадочное ожидание встречи, и увлекательные разговоры, и горячие ласки до утра... Теперь остается только издали наблюдать, как Павел ухлестывает за девчонками... наперед зная безрезультатность этих ухаживаний.
- Ну, Павел! - полные щечки двадцатилетней Анютки горели от нетерпения, - Ну, пошли ко мне!
Павел хмуро молчал. Что он мог сказать Анюте? За полгода действия договора было много попыток его нарушить. Пока Павел отделывался синяками, слабыми ожогами ладоней да ломотой в пальцах. Это при том, что на прямой сексуальный контакт он так и не решился, хорошо помня первый пункт. "Сопровождается нарастанием болевых ощущений... вплоть до шока и летального исхода...".
Анюта, темпераментная и влюбчивая, появилась возле Павла пару недель назад, бегала за ним хвостиком, ловила каждое слово, яростно грубила всем его подружкам, отчаянно пытаясь их разогнать.
- Павел, глянь-ка на обновку! - Анюта крутнулась на месте, короткая сборчатая юбчонка послушно взлетела, полностью продемонстрировав прелестные ножки, - Ну, пойдем ко мне!
Павел отвел глаза. Тогда Анюта внимательно посмотрела на него и вдруг резко спросила:
- А откуда это у тебя синячок на лбу?
Павел начал что-то путано сочинять. Анюта недоверчиво слушала его, а потом ухмыльнулась:"Кто?" И, понизив голос, добавила: "Я же догадалась... Это ведь договор, да?"
Павел быстро глянул на нее исподлобья, мучительно захотелось все рассказать. Но Анюта, успевшая хорошо узнать обо всех любовных похождениях Павла, опередила его:
- Ясно, что это не кто-то из молодых девчонок...Они у тебя все - курицы! Это Марина... Ничего-ничего, не у одной Маринки способности! Я тебе помогу! У нее ведь есть сын - Костик!
Марина сидела возле телефона, обхватив голову руками, как бы защищаясь от новой напасти. Шестнадцатилетний сын Костя, счастье и смысл жизни, бесконечно отдалился от нее. Ласковый и беззлобный прежде, он стал скрытным и жестким, даже грубым. Очень изменился мальчик. Резкие движения, бегающие затравленные глаза. Даже его волосы, прежде мягкие и прямые, в последнее время начали завиваться в жесткие кольца.
Причины перемены характера и озлобленности сына Марина уже поняла. Достаточно было вчера как следует присмотреться к сыну, чтобы заметить характерные крошечные выцветшие синяки на лбу и следы заживших небольших ожогов на ладонях. И сопоставить это с влюбленностью Костика в Светлану, его ровесницу.
Зная все о любовных похождениях Павла, Марина догадывалась, что произошло: месть вернулась бумерангом в ее семью, ударив по самому дорогому - сыну. Все же уточнила вчера вечером у Костика:
- Договор с кем? С Анной?
Костик мрачно кивнул: - Не понимаю, с чего это она! Я ничего ей не сделал плохого! Да что там, я с ней и незнаком раньше был!
Костик мог не продолжать. Марина знала причины, а также слово в слово текст ритуального договора и невозможность увильнуть от подписания этого издевательского документа.
***
- Павел, договор аннулирован, - бесцветным голосом проговорила Марина, - Скажи Анне, чтобы освободила Костика.
Павел положил трубку. Свобода! Можно мчаться к страстной Иринке или названивать пышнотелой Юлечке. Можно предаваться всевозможным изощренным постельным утехам с каждой из влюбленных в него девиц. Или сразу со всеми вместе.
Но не очень-то радует долгожданное освобождение...
- Развелось ведьм, блин! - понуро думает Павел, - А ну-ка, застанет меня Анютка с кем-нибудь из глупых девчонок! И накатает очередной договор...