Аннотация: Рассказ участвовал в конкурсе ПВ-11. Здесь представлен оригинальный вариант
Убийственная игра.
Рассказ был написан для конкурса "Презумпция виновности - 2013". Объявленная тема конкурса - игра преступника со следователем. Ну, я и поиграл.
- Держи, Рома. И советую с этим делом не затягивать.
С этими словами шеф достал из приоткрытого сейфа и паснул мне через стол не слишком пухлую папку. Так и есть! Когда начальник попросил меня задержаться после оперативки, я сразу подумал: только бы бяку какую не подсунул. Сглазил, понедельник, как известно, день тяжёлый. Новое дело, уже само по себе штука неприятная (своих навалом), а уж подчищать за кем-то неприятней вдвойне. Папочка-то заполнена, значит, кто-то это дело уже вёл, а я очень не люблю завершать то, что не сам начал. Ну а когда прочёл, что за нежданная радость мне привалила, чуть не взвыл.
- Това-арищ полковник, ну в самом деле... Маньяка мне только не хватало. У меня же дел куча и по каждому вы результатов требуете...
- Слышь, майор, ты на жалость-то не дави. Дела у тебя простые, половина, насколько помню, уже на стадии завершения, так что не ной.
- Но по маньяку же Нефёдов работает, а у него опыт, куда мне но него?
- Пётр Кузьмич силен, это верно, стаж побольше, чем у меня, только мы его не скоро увидим, если увидим вообще. Ночью с инфарктом увезли. Да жив он, жив, - поспешно успокоил шеф, заметив моё вытянувшееся лицо, - только сам понимаешь, инфаркт не насморк. Месяца на три Нефёдов выбыл и это в лучшем случае. А то, может и насовсем, это как здоровье позволит, возраст-то пенсионный.
Подполковник Нефёдов самый опытный сотрудник нашего управления. Шеф, по слухам у него стажёром начинал, а сколько всего оперов Кузьмич выучил, не сосчитать. То, что старик жив, хорошо, а вот что мне его дело шеф отписал, совсем плохо. Распутывать серии трудно, потому как маньяки - психи. Жертвы, как правило, между собой не связаны, поди пойми, что он там своим вывернутым сознанием удумал. А ведь придётся, отвертеться стопудово не получится. Однако я перестал бы себя уважать, если б не попытался. Попытка, конечно, не пытка, но шеф мой лепет пресёк жёстко.
- Майор Быстрых, а ну отставить нытьё! Быстро дело взял и за работу. Два часа на ознакомление, а к вечеру чтобы план мероприятий лежал у меня на столе.
Делать нечего. Смиренно говорю "есть" и двигаю в свой кабинет. Одна надежда, что старик Нефёдов хоть что-то стоящее нарыл. Хотя, надежда слабая, вроде бы подвижек особых нет. Я, конечно, не полностью в курсе (нет у нас, следователей, привычки, глубоко в чужие дела вникать), но на оперативках-то все громкие дела обсуждаются, волей-неволей что-то слышишь.
Вообще-то дельце, можно сказать, ещё свеженькое, недельной давности. Но громкое, это да. Ладно, вспомню, что сам знаю, да материалы нефёдовские полистаю. Так, что там у него, в папочке? А вот это хорошо! Старик имел обыкновение мысли, возникающие по ходу расследования, в блокнотик записывать и то, что этот самый блокнотик в папочке обнаружился, меня сильно порадовало.
Через два часа (слава Богу, никто не отвлекал, что редко случается) я имел уже более-менее чёткое представление о деле. В прошлое воскресенье была убита гражданка Новикова Алла Семёновна, тридцати пяти лет от роду. Труп обнаружила подруга убиенной, Света, часов в семь вечера, когда домой вернулась. Двухкомнатную квартиру подруги снимали на пару, а работали обе в сфере услуг. Сексуальных. Проще говоря, проститутками они были. Не элитными (к своим тридцати пяти Алла Семёновна уже прилично поистаскалась), но всё же, рангом повыше уличных девок. Дамы предпочитали принимать клиентов на дому, но и на выезде иногда работали, особенно, когда речь шла о постоянной, проверенной клиентуре.
Вот и в тот трагический день Света отправилась на вызов, а Алла осталась, так как к ней должен был приехать клиент. Кто, Света не знала, позвонил незнакомый мужик, вроде бы по рекламе, но хотел встретиться именно с Аллой. Именно этот клиент, по всей видимости, и был убийцей. Когда Света вернулась домой, она обнаружила, что дверь не закрыта на замок, а войдя, обнаружила труп подруги.
Следов сексуального контакта эксперт не обнаружил. Дама даже раздеться не успела, скорее всего, убийца застрелил её сразу, как вошёл. На первый взгляд всё выглядело, как убийство с целью грабежа поскольку, хотя убийца не тронул золотые побрякушки, деньгами не побрезговал. Под стопкой постельного белья (ох уж эти женщины) подружки хранили НЗ, тысяч в пятьдесят. Так вот, эти деньги пропали.
Но опытный Кузьмич (а именно он, как дежурный следователь, выезжал на труп) никогда не принимал на веру то, что бросается в глаза. Из опроса соседей выяснилось, что выстрела никто не слышал, стало быть, пистолет был оснащён глушителем. А это, увы, означало, что убийство не спонтанное. Кроме того имелась ещё одна таинственная деталь: лоб покойной украшала марка. Обычная почтовая марка, советского ещё выпуска с изображением гюрзы. Кто-то, скорее всего убийца (кто же ещё?), просто приклеил её на лоб покойной, как на конверт.
И вот это было уже серьёзно. Дело оставалось за малым: понять, что сие означает? Что хотел сказать убийца? Важна марка, как таковая или то, что на ней изображено? Следователь проверил по справочнику, марка входила в серию: "Змеи, обитающие на территории СССР". Понимание пришло после основательного допроса подруги Светы. Она показала, что покойная Алла Семёновна отличалась тяжёлым характером, порой бывала зла на язык, так что даже спокойной, флегматичной Свете становилось трудно её выносить. А самое интересное, что Света за глаза называла подругу змеёй.
Отсюда старик Нефёдов сделал напрашивающийся вывод: убийца хорошо знал свою жертву (то, что по телефону Алла его не опознала, ни о чём не говорило). Наиболее естественное предположение - клиент, которого проститутка чем-то обидела, скажем, обокрала. Старик занялся проверкой этой версии, что оказалось не просто: дамочки ведь не в борделе трудились. Сутенёр у них, конечно, имелся, но его интересовало только бабло, так что работать приходилось со Светой, которая тоже далеко не всё знала.
Пока суд да дело, новая неожиданность, разом переведшая дело об убийстве проститутки совсем в иную плоскость: во вторник застрелили господина Линькова Игоря Петровича, директора фирмы по оптовым поставкам продуктов питания. Застрелили-то его во вторник, но только в четверг выяснилось, что из того же пистолета, что и Аллу Новикову. Вот тут и стало очевидно, что у нас серия.
Вообще-то ещё в понедельник Нефёдов заикнулся было на оперативке, не с маньяком ли мы дело имеем, да шеф на него зашикал, руками замахал, сплюнь, мол. Но плюй не плюй, а когда два убийства совершены из одного пистолета, дела приходится объединять. Поскольку же оба жмура принадлежали к абсолютно разным социальным слоям и пересекаться могли разве что в сауне, куда подвыпившие бизнесмены жриц продажной любви приглашают, приходилось подумать о маньяке. Тем более и на трупе Линькова он метку оставил, засунул ему в рот карту - пикового туза. Типа хозяин фирмы по жизни туз, к тому же покойник был жгучим брюнетом.
По оружию ничего выяснить не удалось. Только то, что пистолет был несколько лет назад украден с одного военного склада. С тех пор он явно не раз переходил из рук в руки, но нигде не засветился, так что отследить нынешнего владельца не представлялось возможным. Пока Пётр Кузьмич всё это осмысливал, версии придумывал, наступила пятница, а с ней и продолжение серии. Новый труп с дыркой во лбу, проделанной пулей с характерными следами. Да, да, то самое оружие. И снова никакой видимой связи с остальными жертвами.
Третьим оказался бомж, как ни странно. Ну не совсем бомж. Сергей Иванович Зюзин имел жилплощадь, правда, его однокомнатная квартира напоминала грязный заплёванный проходной двор. Хозяин, совершенно опустившийся алкаш, нигде не работал, вёл жизнь классического бомжа, то есть кормился по помойкам да сшибал рублики с сердобольных прохожих. В свои тридцать пять выглядел он на все шестьдесят. Вскрытие показало наличие в крови покойного изрядного количества алкоголя. Скорее всего, Зюзина застрелили, когда он валялся в отключке в своей берлоге.
Дверь в свою квартиру покойный Сергей Иванович никогда не закрывал, так что войти мог кто угодно. Без шума, как говорится. Опросы соседей дали даже меньше, чем ничего. Квартира считалась меж соседей нехорошей, туда постоянно шлялись все окрестные маргиналы и, естественно, никто их пристально не рассматривал. Убийце достаточно было одеться погрязнее и он превращался в невидимку.
Маньяк, продолжая какую-то свою, непонятную следствию игру, и здесь оставил знак. На груди покойника лежал диск с записью эпизода из популярной лет сорок назад телепередачи "Кабачок 13 стульев": пятиминутная реприза пана Директора и пана Зюзи. Зюзя - Зюзин, аналогия явная, но что с ней делать? То, что мы имеем дело с серийным убийцей и так понятно.
Серия это всегда плохо, но, по крайней мере, целый куст возможных в случае простого убийства бизнесмена версий, можно было смело отбросить. А именно: проверку сотрудников фирмы и конкурентов. Если теоретически ещё можно было представить некие точки соприкосновения между проституткой и бизнесменом (допустим, Линьков обсуждал при ней нечто важное), то алкаш Зюзин в эту схему не вписывался никак.
Но вот где и как искать маньяка? Никаких следов он нигде не оставил, видимо работал в перчатках. Небольшую зацепку давало только убийство Линькова. Он был застрелен в собственной квартире. Тело обнаружил водитель, забеспокоившийся, что хозяин не выходит и на звонки не отвечает. Поднялся, ну и обнаружил труп в прихожей. При этом выходило, что Игорь Петрович убийцу знал: никаких следов взлома эксперт на замках не обнаружил. Значит что, всё-таки знакомый? Не обязательно. Убийца мог представиться кем угодно, хоть почтальоном, хоть слесарем из ЖЭКа.
Важный момент, о котором я раньше не знал. Оказывается, убийца на своих жертвах не одну метку оставлял, правда, это не сразу выяснилось. В понедельник, придя на допрос, Света в частности рассказала, что прибирая постель убиенной подруги, она обнаружила под подушкой пикового туза. Поначалу Кузьмич внимания не обратил, но когда выяснилось, что такой же туз торчал во рту Линькова, задумался.
Дело в том, что Линьков проживал в другом, нежели Новикова районе, поэтому на его труп выезжали опера из территориального отделения. Не обнаружив в протоколе искомого, Пётр Кузьмич не поленился повторно осмотреть место преступления. И нашёл. Диск висел на люстре в прихожей. Старые CD-диски многие используют в качестве украшения. Кто в машине вешает, кто на люстре дома. Привычная, по нашим временам, штука, потому опера из отделения на него внимания не обратили.
Но, поскольку этот повторный осмотр проводился в пятницу, уже после того, как был найден труп Зюзина, Кузьмич знал, что нужно искать. Поэтому диск он снял, там же в квартире Линькова просмотрел и увидел то, что и ожидал увидеть: пана Зюзю из "Кабачка". Стало понятно, что маньяк с нами играет. Одну метку он оставляет на виду, вторую прячет, но не слишком тщательно. Так, чтобы сметливый следователь мог просчитать дальнейшие действия убийцы. Видимо я не очень сметливый, мне ничего толкового в голову не приходило. Но и гораздо более опытный Нефёдов тоже, судя по всему, шараду не разгадал.
Кузьмич явно мучился от того, что не может понять игру, предложенную преступником. В своём блокноте, а я его внимательно прочёл от корки до корки (прости, Кузьмич, дело есть дело), старик писал: "Странный маньяк, быстрый, за неделю три трупа. Он что внезапно с катушек съехал? Если нет, отчего раньше не убивал? Или убивал, но мы об этом не знаем?".
В субботу, однако, направление размышлений старика изменилось, он задумался о смысле игры, которую затеял преступник: "Мерзавец играет с нами, метки оставляет, знаки. Зачем? Что он хочет мне сказать? Маньяки часто подсознательно желают быть пойманными, может и этот?.. Тем более, подсказки даёт, вроде на следующую жертву намекает. Тогда почему в последний раз не оставил?".
Действительно не оставил, во всяком случае явного знака, вроде марки, карты или диска. Квартиру Зюзина прошерстили очень тщательно (как ни противно было в мусоре и гнилых объедках ковыряться), но ничего не нашли. Никаких знаков - подсказок. Единственное, что явно смотрелось в этом бомжатнике чужеродным телом, так это бутылка "Лапландии", пустая, естественно. Слишком дорогая водка для опустившегося алкаша. Но можно ли считать её знаком? Может это убийца Зюзина угостил? Тогда почему чего попроще не выбрал? Если знака нет, значит, что? Убийств больше не будет? Хорошо, конечно, но тогда глухарь, тогда убийцу нам не поймать, следов-то он не оставил. А если бутылка знак нам, как его понять?
Но вот последняя запись в блокноте Кузьмича меня порадовала, надежду вселила. Старик нашёл-таки нечто, что позволяло связать между собой жертв: все они учились в одной московской школе N ХХХ, все закончили её в один год, восемнадцать лет назад. К сожалению, Пётр Кузьмич выяснил это, несомненно, чрезвычайно важное обстоятельство, только в воскресенье, незадолго до того, как его неотложка увезла. Поэтому доложить шефу не успел, успел только в блокнот записать. Этот блокнот, как мне полковник объяснил, супруга Кузьмича ему в понедельник утром передала. По дороге в больницу заехала - вот что значит настоящая жена следователя.
Теперь мне хотя бы ясно, что писать в плане, который ждёт шеф, с чего собственно начинать. Со школы, конечно. Надо найти кого-нибудь из учителей, работавших в те годы. Может, удастся выяснить, кого обидели трое убиенных. Обидели настолько, что их самих убили. И если есть мститель (я решил для простоты так называть убийцу), то он точно не маньяк. Непонятно только, почему ждал восемнадцать лет.
Короче, уже через час я созвонился с директором школы NХХХ, которая любезно согласилась меня принять. Аудиенцию назначила на три, у неё как раз в это время уроки заканчивались. Гляжу на часы, батюшки как время летит: не два часа провозился над Нефёдовскими записями, а все три с половиной. Только времени и осталось перекусить наскоро и выдвигаться, чтобы к даме на рандеву не опоздать. План шефу вечером накропаю, а и не успею, ничего страшного, перетопчется господин полковник. Хочет результатов, подождёт до завтра.
Директриса оказалась с виду классической Марь Ванной из анекдотов про Вовочку, да и звали её так же. Когда я спросил, помнит ли она бывших учеников Новикову, Линькова и Зюзина, она надолго задумалась. Взгляд затуманился, женщина явно ушла в себя, куда-то очень глубоко. Я даже забеспокоился, неужто, думаю, склероз? А внешне я бы ей и пятидесяти не дал, рановато для склероза. Но нет, взор прояснился и Мария Ивановна, глянув на меня каким-то странно заинтересованным взглядом, задумчиво произнесла:
- Помню, конечно, ещё бы мне их не помнить. Можно сказать, я благодаря ним директором стала.
- То есть, в каком смысле?
- А почему вы интересуетесь? Нехорошая история, не хочется вспоминать. С ними что-то случилось?
- Да как вам сказать? Убили их?
- Ах, - женщина прижала ладонь к губам. Она ужаснулась, но по глазам я видел, что удивилась не слишком сильно. - Давно?
- В течение недели. Новикову - в позапрошлое воскресенье, Линькова - во вторник, а Зюзина - в пятницу. Понимаете, мы всю неделю в догадках терялись. Ну что общего между проституткой, преуспевающим бизнесменом и опустившимся маргиналом? Единственное связующее звено, что они учились в одной школе.
- Даже в одном классе.
- Простите?
- Они все учились в одном классе.
- Вот как. А что вы имели в виду, говоря, что стали директором...
- Расскажу, хотя и не хочется вспоминать. Честно говоря, я не очень удивилась, когда вы сказали, что их... Нет, удивилась, как услышала, даже ужаснулась, но потом... Нет, не хочу сказать, что ожидала чего-то такого, но что ребята плохо кончат, в глубине души всегда подозревала. Короче, дело было так.
Вы, полагаю, знаете, что подросткам свойственно сбиваться в стаи? И они, эти подростковые стаи, на мой взгляд, очень напоминают семьи приматов, павианов, например. Во всяком случае, иерархию они выстраивают похожую. Вот и в том классе образовалась стая. Лидер, так сказать альфа-самец - Игорь Линьков. Отец - бизнесмен, сам Игорь - красавец, спортсмен, картингом занимался, да и учился очень и очень прилично. Начитан, умён, харизматичен. Плюс картинг. Это, знаете ли, не дворовый футбол, такой вид спорта простому парню не по карману. Но Игорь, справедливости ради нужно признать, деньги отца оправдывал, гонял прилично, даже соревнования выигрывал. Его поэтому асом прозвали.
Ага, думаю. Ас - это туз. А Мария Ивановна тем временем продолжала.
- А любой стае, это известно, нужен объект ненависти. У павианов - леопард, а люди, если уж явного врага не находится, выбирают себе изгоя, мальчика для битья. Или девочку. И такая девочка нашлась, Лена Лякина. Спокойная, умненькая, скромная девочка. С ней такая некрасивая история приключилась, я до сих пор вздрагиваю, как вспоминаю. Одно утешение, что я к той истории отношения не имею...
- Так что случилось-то?
- Повесилась Лена. Затравили. Что и как много позднее выяснилось. Мне тогда тридцать исполнилось, я только, только в эту школу перевелась, в коллективе своей стать ещё не успела, так что меня не посвящали. А получилось так: на уроке русского языка Лена сделала замечание учительнице. Та неправильно употребила какой-то оборот, Лена, наивная душа, поправила. Ну а учительница решила её наказать. И мало того, что сама травить стала, так и других подговорила.
Я всего этого не знала. Математику Лена знала хорошо, я ставила ей пятёрки с чистой совестью, только удивлялась, что у Лякиной по другим предметам сплошные двойки-тройки. А Лена была девочкой робкой, взрослым, тем более учителям, верила. Двойки, которыми взрослые негодяи отыгрывались на подростке за собственную безграмотность, принимала, как заслуженную оценку своих знаний, оттого становилась всё более зажатой и закомплексованной.
Ну а команда (или лучше сказать, стая) Линькова, поняв, что к чему, стала девочку травить. Ведь возможность безнаказанно издеваться над человеком - сильное искушение для незрелых умов. Ну и затравили, девочка повесилась. Шума руководство решило не поднимать, но разбирательство провело. Директора сняли, русичку и других, кто Лене двойки ставили, уволили. И вдруг я, совершенно неожиданно, получаю повышение.
- А Линькова с компанией наказали?
- Нет. Они никак в этом деле не фигурировали, соответственно, никаких мер к ним принято не было. И хотя я лично считаю омерзительным, когда взрослый человек, тем более учитель вымещает свои комплексы на ребёнке, вина Линькова и компании была больше. До меня доходили некоторые слухи, тогда я им верить не хотела, будто бы над Леной эти юные негодяи не просто издевались, а изощрённо.
- И что же, никто из одноклассников за неё не заступался?
- Да что вы? Болото. Нехорошо так говорить, но тот класс был в массе какой-то серый. Против Линькова с компанией никто из них и пикнуть не смел. Мало того, что стая могла кому угодно жизнь осложнить, так ещё и отец Игоря школу спонсировал. Вы же помните, как тяжело в те годы приходилось, так что и учителя опасались Игоря задевать. Единственный, кто держался независимо, так это Петя Царёв. Парень он был крепкий, но на него ещё и авторитет старшего брата работал. Тот сидел, считался на районе крутым бандюком, поэтому Петю даже Игорь Линьков старался не задевать. Но и Петя к ним не лез. Один только раз чуть до драки не дошло.
Я случайно увидела вскоре после того, как Лена повесилась. У нас во дворе закуток есть, деревьями закрытый, там мальчишки курили, а учителя их, соответственно, гоняли. Вот я пошла туда как-то и вижу: стоит Линьков, за ним вся его шайка, а напротив Пётр, набычившись. "Сволочь ты, -- говорит, -- все вы сволочи". У Игоря желваки играют, кулаки сжал, но не ударил, сдержался. Петя тоже в драку не полез, сплюнул Игорю под ноги и ушёл.
- Вы всё говорите, стая, шайка. А кто ещё в неё входил?
- Всего их было семеро. Помимо перечисленных вами, Таня Сахарова, Вика Горохова, Вася Петров и Юри Бажанов.
- Юрий?
- Нет, именно Юри. Он, видите ли, саам по национальности. Это маленький народ, их всего восемьдесят тысяч, а в России только три. Так что саам в московской школе большая редкость. Поэтому неудивительно, что Юри прозвали лопарём, так в Российской империи именовали саамов.
- Извините, а вы случаем не помните, какие прозвища были у других членов этой, как там её, стаи?
- Помню. Линьков - ас, это я уже говорила. Новикова - гюрза, злая она была, так и норовила ужалить. Вы меня очень удивили, никогда бы не подумала, что она может стать проституткой. Ну, Зюзин - Зюзя, это просто, Вика -- Принцесса (по сказке "Принцесса на горошине"), Васю звали Ржавым (рыжим он был), а Татьяну Ром-бабой.
- С чего так?
- Ром делали из сахарного тростника, а формы Таня имела крупные, бабьи. Кстати, Вася в этой компании смотрелся классической омегой. Он пошёл в школу с шести лет, был младше прочих, да ещё и мелкий. Его постоянно шпыняли, пока к Линьковской команде не прибился. Они его за шестёрку держали, правда и от других защищали.
На том мы и распрощались. Ничего о судьбах своих бывших учеников Мария Ивановна не знала, дальнейшую информацию следовало поискать в другом месте. Но я вдруг вспомнил про бутылку водки "Лапландия", мне стало ясно, что это всё-таки знак, намёк на Бажанова. Он же лопарь, а лопари живут в Лапландии. Появились и приемлемые кандидатуры на роль мстителя. Прежде всего, родня повесившейся Лены Лякиной, но и независимого Царёва со счетов сбрасывать не стоило.
Однако это потом, главное -- очередное убийство пресечь. Убийца-то спешит, за неделю троих замочил. Поэтому, едва выйдя из школы, я тут же связался с операми, которых шеф мне в помощь выделил. Капитану Краснову велел срочно пробить Бажанова и выдвигаться в адрес, а старшему лейтенанту Голубю насчёт родственников Лены Лякиной узнать, а заодно и на Петра Царёва информацию собрать.
Уже через пять минут отзвонил Юра Краснов, а ещё через полчаса мы с ним встретились у подъезда дома, в котором проживал Бажанов согласно регистрации. Открывшая дверь девочка буркнула: "Папа в гараже", даже не поинтересовавшись причиной нашего визита. Гаражный кооператив располагался неподалёку, добрались мы быстро, но опоздали. Бажанов лежал на спине в своём боксе с аккуратной дырой во лбу, а в скрещённые на животе руки убийца вставил вместо свечки пустую бутылку из-под водки "Лапландия". Он ещё и остыть не успел, был убит минут за тридцать до нашего появления, не позднее.
Эксперты снова никаких следов не обнаружили, не помог и опрос сторожа. Он фиксировал только машины, на пешеходов внимания не обращал. Кроме того, в заборе имелась калитка, обращённая в сторону близлежащих домов, чтобы, значит, людям не нужно было всю территорию кооператива обходить. Так что и здесь убийца имел полную возможность не засветиться.
Пока эксперты делом занимались, я осмотрелся, надо же было очередной знак найти. И нашёл. Только не знак, а конверт, прикреплённый куском скотча на дверь. А в конверте обнаружилась записка, адресованная следователю (то есть мне?), причём она не была составлена из вырезанных газетных букв, не была даже напечатана. Убийца её от руки написал, вот наглец-то! Ещё более наглым оказалось содержание письма, преступник откровенно потешался, уверенный в нашей неспособности ему помешать.
"Если Лопаря нашли твои люди, а не соседи по гаражу и если нашли неостывшим, значит, ты не так уж плох. Сообразил, что всех нас объединяет школа? Сообразил, молодец! Тогда, наверное, понял, за что я этих тварей наказываю. Я играю с тобой честно, подсказки-загадки кидаю, вот и попробуй мне помешать. Если мои загадки разгадать сможешь".
Я тихо балдел от такой наглости, может и совсем обалдел бы, если б меня не отвлёк капитан Краснов. Юра тоже не терял времени даром, обнаружил за машиной баночку консервированного горошка производства компании "Попугай Сильвера". На рынке недавно, но может видели? На этикетке изображён весёлый попугайчик в шляпе с черепом и костями, держащий в клюве горошину, кукурузинку или что-то там ещё. Баночка валялась на полу, где ей совсем не место и очевидно являлась искомым знаком. Только на кого указывала?
Я сразу о Гороховой подумал, но капитан справедливо указал, что попугай-то пиратский, а пираты пили ром. Вот и гадай, Роман Антонович. Ладно, время есть, убивец всё же не каждый день на дело выходит, но и рассиживаться я себе позволить не могу. Поэтому раздав задания операм, помчался к шефу с докладом.
С утра во вторник я сидел в кабинете, анализируя собранную информацию. Как выяснилось, родственников у Лякиной нет. Мать не пережила самоубийства дочери, сердечный приступ свёл её в могилу буквально вслед за дочкой. Отец же попробовал отомстить. Разобравшись, кто лидер школьной шайки, попытался сбить Линькова машиной. Но Игорь, будучи хорошим картингистом, обладал отменной реакцией. Успел отпрыгнуть, а папаша Лякин врезался в столб. Ну а то, что извлекли из машины, ни одна больница уже не приняла бы. Только морг.
Имелся, правда, ещё и дядя, брат Лениного отца, но его семейство ещё лет пятнадцать назад выехало в Штаты на ПМЖ. Так что из возможных кандидатов в мстители только Царёв и оставался. За ним я капитана Краснова и послал. Насчёт баночки с горохом вопрос оставался открытым, для гарантии следовало охрану к обоим кандидатам на тот свет приставить. Но, поскольку выяснилось, что Виктория Горохова пребывает в Турции на отдыхе и вернётся только в среду утром, я распорядился пока приглядеть за Сахаровой, а Горохову завтра, прямо с утра в аэропорту встретить и до дома сопроводить.
"Распорядился", это я, конечно, привираю. На самом деле побежал к шефу, слёзно умоляя пойти навстречу, выделить оперов с машиной. Уговорил, что оказалось не просто, наш полковник - кремень. Серия не серия, но дел в производстве много, а людей и ресурсов как всегда не хватает. Однако, дело громкое, а результатов пока не видать даже в перспективе, только надежды.
Уже то хорошо, что удалось всех фигурантов установить. Никто никуда не уехал, все проживали по месту регистрации. Не смогли мы найти только Василия Петрова. Оказывается, за время, прошедшее после окончания школы, он превратился в матёрого уголовника-рецидивиста, на зоне провёл больше времени, чем на воле. А семь лет назад получил восьмерик за грабёж.
К одиннадцати вернулся капитан Краснов. Пётр Царёв, работавший охранником в супермаркете, не кочевряжился, права не качал, встретиться со следователем согласился без вопросов. Он оказался здоровенным, под два метра, мрачным детиной. Но спокойный. Уселся напротив меня и молчит, ждёт пока объясню, чего это от него следствию понадобилось. Ладно, сейчас погляжу, надолго ли тебе самообладания хватит. А не знаком ли тебе, мил человек, спрашиваю, некий Линьков? А ещё некие Новикова, Зюзин и Бажанов? Царёв усмехнулся:
- Помню, учились вместе. А чего случилось-то?
- Убили их недавно, -- и на столе фотки раскладываю.
Царёв фотографии рассмотрел внимательно и этак удивлённо спрашивает:
- Только их?
- А что, должны ещё кого-то?
- Да ладно. Вы, товарищ следователь, поди уж и сами всё знаете. От меня чего надо?
- Прикидываю, кто и за что мог им мстить. Не подскажете?
- Понятия не имею. Но то, что рано или поздно эти сволочи на неприятности нарвутся, я ещё в школе понял.
- Когда Лякина повесилась?
- Ну да.
- Так может это вы их того, а, Царёв? Вы же, как я слышал, чуть с Линьковым не подрались из-за Лены.
- Было дело. Жалел девчонку, да и нравилась она мне, если честно. Только не трогал я их. Морды бы набил, а убивать, да ещё столько лет спустя... Хотя мне их не жаль, врать не буду. И если тех двух сук, что остались, тоже замочат, не заплачу. Только, разве что Ваську жаль. Он единственный был более-менее нормальным среди той гопоты. Но слабый, маленький, обижали его, вот он к Линькову и прибился. А по характеру не скот.
- А чего же не заступились за девочку, если она вам нравилась?
- Побоялся.
- Да ну? Вы такой здоровяк, да и брат-бандит авторитета добавлял.
- И про брата знаете? Хотя да, конечно. Только брат жил по понятиям. Он, как с зоны вернулся, сразу меня предупредил: если кто полезет, пасть порву и в асфальт закатаю, но за бабу не впишусь, не стоят бабы того. Так что если бы я Лену защищать полез, рассчитывать мог бы только на себя. Вот и побоялся. Но брату я всё равно благодарен. Так то мне в бандюки была прямая дорога, но, когда я школу заканчивал, брата в какой-то разборке подстрелили, а до того он мне много про зону рассказывал. Я и решил, что ни в тюрьму, ни на кладбище не хочу.
Проговорили мы с час, потом ещё показания сверяли. Пришлось признать, что Царёв не мститель. На время убийства Новиковой и Линькова он имел железное алиби: находился на дежурстве, где его многие видели. Да и почерк не совпадал с тем, что в письме из гаража Баранова. Ну, почерк не аргумент, теоретически убийца мог кого-то попросить записку написать (хотя и сомнительно), а вот алиби -- это серьёзно.
К вечеру все проверки мы закончили, Царёва пришлось отпустить с извинениями, впрочем, принятыми благосклонно. Пришла и дополнительная информация по Василию Петрову. Найти его пока не смогли, но выяснили, что его, оказывается, три месяца назад освободили. Не столько за примерное поведение, сколько потому, что болел сильно: туберкулёз в последней стадии.
Зарегистрировали бывшего зека где-то в Тверской области и, хотя условно-досрочное освобождение предполагает обязательное требование отмечаться в отделении милиции по месту жительства, гражданин Петров его проигнорировал. Отметился по прибытии и сразу исчез, отбыл в неизвестном направлении. Впрочем, его не особо-то искали. Чахоточный, может помер и где-то в лесу валяется? Ну и Бог с ним, с Петровым, не он, в конце концов, очередная жертва, а значит можно пока нашего сидельца забыть, сосредоточившись на более насущных делах.
В среду с утра, согласно утверждённому плану, капитан Краснов с напарником отправились в Домодедово, а я со старлеем Голубем сменил ребят, дежуривших в квартире Татьяны Сахаровой. Поначалу мелькнула у меня мыслишка спровадить даму куда подальше, заменив нашей оперативницей, но когда я гражданку Сахарову увидал, планы пришлось корректировать. Я забыл, что пышные девушки с возрастом часто пышнеют ещё сильнее. Татьяна, которую в школе уже прозвали "бабой", к тридцати пяти превратилась в толстенную, хорошо за центнер, бабищу. К тому же оказалась она довольно туповатой, да и лицом овцу напоминала. Нам стоило большого труда убедить гражданку в том, что ей угрожает реальная опасность. Но вот возможность прогулять службу на законном основании, Татьяну воодушевила и она согласилась потерпеть в своей квартире двух оперов.
Всё что мог, я сделал, оставалось ждать. В десять позвонил капитан Юра Краснов. Горохова вышла, села в поджидавшее её такси, назвав водителю свой домашний адрес. Оперативники двинули следом, стараясь такси из поля зрения не выпускать. Я было вздохнул с облегчением, но часа не прошло, как Юра меня огорошил. Просто как обухом по голове. "Ты прикинь, Рома, - орал он в трубку, - каков мерзавец? Пристрелил её чуть ли не у нас на глазах". Чуть успокоившись, капитан доложил, как дело было. Такси двигалось спокойно, скорости не превышая, но около станции метро "Каширская" водитель вдруг свернул внаглую, запарковался прямо под запрещающим знаком, спокойно вышел из машины и скрылся в метро.
Естественно, оперативники за ним не поспели, они водителя даже толком не рассмотрели только и заметили, что невысок и тщедушен. Когда же подбежали к машине, обнаружили в ней застреленную Горохову. На коленях дамы лежала баночка попугайного горошка, а в серьге болтался здоровенный ржавый гвоздь. "Ржавый, понимаешь, - вопил Краснов, - значит Петров следующий, его же в школе Ржавым звали".
И тут меня как осенило. Почему мститель ждал восемнадцать лет? Не потому ли, что сидел? Для кого из членов шайки Линькова сделал исключение Царёв? Получалось, Петров - идеальный кандидат. А почему засветился так глупо, тоже понятно: дело близится к завершению. Да и не засветился он, а специально подставился. Самый храбрый человек тот, кому нечего терять. Петрову как раз нечего, жить ему осталось недолго.
Не знаю, заметил ли Василий слежку, но даже если бы за ним никто не наблюдал, машина, брошенная в неположенном, а тем более в столь людном месте, обязательно вскоре привлекла бы внимание. Думаю, он так прикинул: узнав, что Горохову застрелил водитель такси, мы все силы на его поиски бросим, а он тем временем спокойненько пристрелит Сахарову. Ладно, с Гороховой пусть Чернов разбирается, а мы тут подождём. Если я прав, Петров скоро заявится.
И он пришёл, я даже подивился, хоть и надеялся, что верно ситуацию просчитал. Взяли мы его без шума, впрочем, Петров и не сопротивлялся. Да и не смог бы, честно говоря, даже захотев: его шатало, выглядел Василий дряхлым старцем. От рыжей шевелюры ничего не осталось и худющий, за ручкой швабры прятаться можно. И пистолет с глушителем мы при нём обнаружили. Тот самый.
- Отчего не поговорить? Можно, время пока есть, месяца два...
В кабинете следователя гражданин Петров не стушевался, спокойствия не утратил, сразу показав, что он человек опытный, бывалый. И хотя сотрясали его приступы кашля, после которых на платке, которым он губы промокал, обнаруживались следы крови, в глазах мелькали озорные искорки. Мне казалось, что он забавляется, продолжает игру, а оттого возникало ощущение, что я чего-то недопонял.
- Не по правилам играете, гражданин Петров. Гороховой ржавый гвоздь засунули, а сами к Сахаровой заявились.
- Никаких нарушений, начальник. Следующий я. Чего вылупился? Кровохарканье у меня, не заметил? Жизни всего ничего осталось. А Танюху я убивать не собирался, она просто дура, а не сволочь, как остальные. Игорёше её трахать нравилось, потому и в команду взял. Извращенец, одно слово. Как-то меня до тела допустил так не поверишь, начальник, никакого кайфа, будто свинью пялишь, я знаю, на зоне пробовал. А так-то по жизни безобидная, дураки обычно не жестоки.
- А зачем же вы тогда к Сахаровой пошли?
- Как зачем? Потому что знал, что вы меня там ждёте.
- Гм, ясно. Ну тогда расскажите, гражданин Петров, чего это вдруг вы мстить столько лет спустя решили?
- А раньше времени не было. Я ж за восемнадцать лет на свободе всего ничего гулял, всё по зонам, да по крыткам...
- И что, все эти годы вы не могли забыть Лену? Она так вам нравилась?
- Лена? Какая Лена? Ах та... Ты что ж, начальник, всерьёз думаешь, что я пристрелил пятерых подонков из-за этой дуры? - приступ кашля согнул его пополам, я не сразу понял, что Василий Игнатьевич смеётся. Просто заходится.
- Так за кого же вы мстили, если не за Лякину?
- Кхе, кхе, повеселил ты меня, начальник. А ты, оказывается, куда тупее, чем я было подумал.
- Не понимаю. Зачем же вы тогда?..
- Да уж не за Ленку. Дура она была, прости Господи. Не так уж сильно её гнобили, а она из-за такой ерунды в петлю полезла. И не нравилась она мне, ну ни капельки. Принцесса, ну в смысле Горохова, нравилась, а та нет. За себя я мстил, за свою поломанную жизнь. Понял?
- Н-нет.
- Дурак ты, хоть и начальник. Ладно, всё-таки меня взял, расскажу, заслужил. Знаешь, как я первый раз на зону угодил? Корешки меня подставили. Я, вишь, ростом не вышел, так меня с малолетства дразнили. Не поверишь, до слёз было обидно. А когда я в этот класс перешёл, сразу заприметил, что Игорь - сила. И за то, что он меня в свою команду взял, благодарен был до ужасти.
Сейчас-то я понимаю, что был им нужен, вроде как клоун бесплатный, но тогда не понимал, вернее, старался не замечать. Они хоть и потешались всячески, но и защищали, если надо. Игорь всегда был хозяйчиком, в папеньку пошёл, не терпел, чтобы его личного клоуна кто-то другой, кроме него гнобил. Ну а перед выпуском подбил он меня палатку гробануть. Поспорили они с Лопарём. Тотализатор, блин. Меня, дурака на слабо взяли. Причём, самое смешное, что дверь они, Ас с Лопарём вынесли, я бы не смог. Они, значит палатку-то вскрыли, мне осталось только товар прибрать.
Ну а пока я внутри возился, патруль. Дружков как ветром сдуло, про меня они забыли, предали одно слово. Я и загремел, взяли-то с поличным. А что я про дружков рассказывал, мол подговорили, дверь высадили, так не поверил никто. Кто я? Голь перекатная, а Линьковский папаша - мешок с деньгами. Он к Игорёхе адвоката своего приставил, так Аса даже на допрос не вызвали. А я пятерик отмотал по полной. Да начинал на малолетке, а там, начальник, пострашней, чем на взрослой. Паханов нет, зато волчат с острыми зубами навалом.
Я, как на взросляк перевели, вздохнул с облегчением, после малолетки - курорт. А ты говоришь, Лена. Думаешь, мне в школе меньше доставалось? Ничуть не меньше, даже когда к Игорёхе прилип. Это она ещё на зоне не побывала. Так что мне в жизни всяко тяжельче пришлось и ничего. В петлю не полез и вены резать не стал.
А второй раз Принцесса меня окрестила. Вышел я, денег ни копья, куда податься? А тут Викусю встретил. Чесслово случайно. Ну и попросил взаймы, на обзаведенье. Она мне: конечно, Вася, с собой правда нету, но ты зайди домой через часик. Захожу, она мне лопатник протягивает, бери мол. Лопатник женский, но мне без разницы. Пошёл на пятачок, ну там, рядом с Викиным домом, взял пивка, хавчик, сижу, воле радуюсь. А тут патруль. Предъявите документы. Как справку об освобождении увидели, так сразу по морде без лишних разговоров и ласты за спину.
Оказалось, эта сука, как только я за порог шагнул, сразу ментам стуканула, что я её типа ограбил. Вроде как подстерёг, ворвался, когда дверь открывала и лопатник силой отобрал. Она, тварь, даже купюры переписала, вот я и загремел. Вякнуть попытался, сразу демократизатором по почкам получил, типа, попался, рецидивист, сиди, не вякай, а лучше сразу чистуху подписывай. Я подписал, ну и отправился к хозяину. А за что, спрашивается? Кому я чего плохого сделал? Вот так и пошёл по кривой дорожке. И ты ещё спрашиваешь, за что мстил?
Я тогда ещё, на этапе, слово себе дал, что рано или поздно посчитаюсь. Со всеми. И с сукой Принцессой, и с дружками, которые меня у палатки бросили. А нынче Викуся меня даже не узнала, я ж теперь как её отец выгляжу. Покатал её пару раз, денег брал меньше малого, она меня и подрядила встретить в Домодедове. Можно сказать, сама в руки далась. Одно плохо - понять не успела, за что умирает.
- Ладно. Линьков, Горохова, Бажанов это я понимаю. А Новикова?
- Гюрза-то? За компанию. Та ещё тварь. В проститутки её, кстати, Игорёк пристроил, да она не особо сопротивлялась. Очень любила пьяных клиентов, чтобы, значит, по карманам пошарить. И руку на отсечение дам, Вика не сама меня подставить придумала, ей сто пудов Гюрза подсказала. Она ведь там, у Принцессы торчала, когда я за деньгами приходил. Вот когда я второй раз сел, тогда и решил: всех вас порешу, гады. Надеюсь, господь мне их зачтёт.
Признательные показания Петров подписал не читая, знал, что до суда не доживёт. И хотя дело мы закрыли в срок, за что я даже благодарности от начальства удостоился, не оставляла меня мысль, что получил я награду, которую не заслужил. Я же ничего не понял, преступник вёл свою игру, в которой мне отвёл роль болванчика в преферансе на двоих. Только теперь я осознал, как мало знаю и умею, сколь многому предстоит ещё научиться. Иван Макарович, да и тот же Кузьмич столько раз меня мордой в ошибки тыкали, да я не понимал, даже обижался, а вот теперь понял.