Насколько я могла понять, речь шла об улаживании внутрисемейного конфликта, к которому милорд не имел почти никакого отношения, кроме того, что владения рассорившегося клана находились прямо под боком обширных владений милорда. А милорд всегда любил покой, поэтому он этим и занялся. Юноша же был наследником семьи, повздорившей с главой своего клана. Он был очень молод, но уже испытывал на своей шкуре как давление семьи и клана, так и давление милорда. А милорд давил на него прилично. Он не вынуждал этого юношу принимать решение, выгодное и диктуемое милордом. Он просто перечислял ему все "за" и "против", все возможные решения и выходы из сложившейся ситуации, добавляя ко всему этому предполагаемые последствия каждого из решений.
Молодой человек сидел, как на экзамене, на краешке стула, положив руки на колени. По-моему, он сильно потел, но боялся принять другую позу, только время от времени позволял себе вытереть влажные ладони. Милорд же, говоря с ним, придвигал кончиками пальцев то тарелку с пряными овощами и мясом в духе сэра Родрика, то что-то похожее на фруктовый салат, как бы вынуждая юношу сделать выбор. Юноша, видя, что страшные тарелки все ближе и ближе, но, все еще не решаясь пошевелиться, косился на них безумными глазами. Потом милорд сделал странную и в некоторых случаях даже непростительную ошибку, - он пару раз взглянул на резную панель, за которой я пряталась. Юноша с обостренным на нервной почве восприятием почувствовал это и перевел свой безумный взгляд с тарелок на шкаф. Но милорд тут же громко звякнул бокалом, возвращая себе полное внимание юноши.
В целом, у меня сложилось впечатление, что милорд избытком информации просто путает этого мальчика. Выводит его из себя, настраивает против родственников, показывая, сколько они скрыли от него, и дает ему понять, что верить стоит только ему, милорду, потому что он сторона незаинтересованная. Мне стало скучно, и я зевнула.
Со скуки, продолжая наблюдать, как милорд топчет бедного ребенка, я вернулась к письмам, которые проигнорировал милорд. То, что он не заинтересовался ими, а использовал, как способ посадить меня дома, придали им в моих глазах необоснованное значение. Впрочем, дело было не только в моем упрямстве и любви противоречить, меня задели те смутные угрозы, что читались в этих письмах. Мертвецы и призраки мести были, разумеется, нелепой метафорой, но мне в последнее время пришлось столкнуться с ними впрямую, и я не могла проигнорировать такой явный намек. К тому же я обратила внимание, но не успела рассказать об этом милорду, что заинтересовавшие меня пять писем пришли за последние два дня. Но как объяснить милорду, что это важно, а не просто моя блажь, я пока не знала. Пока я думала, милорд успел разделаться с мальчиком и отпустил его думать. Я вдруг спохватилась, а так ли я внимательно наблюдала, как приказал милорд, и решила вспомнить, съел ли что-нибудь юноша или нет. По моим воспоминаниям выходило, что нет, я пригляделась к тарелкам и поняла, что права.
-Что скажешь? - спросил меня милорд, когда я слезла со шкафа.
-Ваше Высочество, вы были великолепны, а бедный маленький лорд совершенно растоптан. Ну а в целом, мне этот разговор показался довольно скучным.
-Ты скучала?
-Да. Мимика и реакции этого молодого человека не отличаются богатством. Как вы и сами могли заметить, он весь разговор просидел с видом перепуганного кролика. А ваши манипуляции с тарелками повергли его в состояние, близкое к панике. Зачем вы его так, милорд? У меня даже слезы жалости на глаза навернулись.
-Оставь слезы жалости для случая, более подходящего. Пусть парень учится. Мне интересно, к чему, по-твоему, склоняется сам юноша?
-Мне показалось, что молодой человек предпочел бы уладить миром ссору с кланом. Он явно кивал более искренне и выглядел не так испуганно, когда вы заговаривали о том, что поможете ему разрешить этот конфликт. Кстати, я не совсем поняла, за что ратуют его родственники?
-Чтобы я взял их под свое покровительство, - желчно ответил милорд. - А мне вполне хватает тех земель, что и так принадлежат мне. Их достаточно, чтобы не чувствовать себя бездомным и не слишком много, чтобы они стали обузой.
-Я думаю, что после разговора с вами этот мальчик сделает все, от него зависящее, чтобы сохранить свою семью в рамках клана, дабы не иметь с вами по возможности больше никаких дел. Вы приложили к этому все усилия, - заверила я милорда, усаживаясь напротив него и приглядываясь к еде.
-Можно? - спросила я, жестом показав на нетронутые тарелки. Милорд посмотрел на меня с удивлением, кивнул и устало прикрыл глаза рукой. Я же притянула к себе блюдо с тушеным мясом и начала есть. В чужой тарелке всегда вкуснее.
-А все-таки, зачем я должна была наблюдать за этим юношей? Все же было ясно, - я прожевала и продолжила разговор.
-Не так уж и ясно, - ответил мне хозяин, не отрывая руки от лица. - На этого мальчика так давят его родственники, что мне стоило большого труда вытянуть из него, что же думает он сам. Я просто хотел удостовериться, что правильно понял ситуацию.
Я жевала и кивала, затем, вспомнив, что милорд прикрыл глаза, сказала:
-Теперь понятно.
-Но есть еще одна причина, - продолжил милорд. - Я хотел показать тебе ту работу, которую намерен поручать тебе с этого дня. Все, что я поручал раньше, так или иначе относилось к внешней деятельности. Тебе приходилось много отлучаться, прятаться, следить и убегать. Я хочу прекратить это. Я хочу, чтобы ты работала рядом со мной. Так мне будет спокойнее.
Я возразила бы ему раньше, но рот у меня был полон еды, и мне пришлось сначала проглотить, а потом уже воскликнуть:
-Но, милорд...
-Не надо, Джиллиан. Мне нужен помощник, близкий помощник. Я давно искал, но не находил подходящего. А теперь, когда я понял, что ты - именно тот человек, кто мне нужен, я не намерен гонять тебя по пустякам и рисковать твоей жизнью.
Моей первой мыслью было то, что со времени, когда милорд послал меня к Йорку, его взгляды изменились. И вторая мысль: похоже, милорд откусил кусок, который не в состоянии проглотить сам без посторонней помощи.
Милорд убрал руку от лица и накрыл ею мою кисть.
-Я воспринимал тебя, как простого секретаря, правда, хорошего секретаря и смышленого тайного работника. Но случай с Йорком открыл мне глаза. Я не думал, что буду так переживать и беспокоиться за тебя. Даже то, что произошло с Диттой, я воспринял куда спокойнее. А теперь я хочу ввести тебя в курс всех дел. Ты будешь знать столько же, сколько и я. Мы будем все делать вместе, - сначала он просто поглаживал мою руку, затем его пальцы нырнули под манжет. - Тебе будут подчиняться все те люди, что подчиняются мне.
-То есть, я стану тенью милорда?
-В некотором роде. А что в этом плохого?
В ответ на этот вопрос я промолчала, затем решила сменить тему:
-Милорд сказал, что я могу высказываться прямо?
-Да, - милорд Ирдман сжал мое запястье.
-Я хотела бы проверить этого художника...
Милорд притворно застонал, но я прервала его так же, как и он меня.
-Не надо, милорд. Сначала выслушайте.
Он взглянул на меня, приглашая продолжать. Как я и думала, он отнесся к этому, как к капризу.
-Я могла бы проверить все сама, не спрашивая вашего разрешения, но поскольку вы переводите меня на другой режим, то времени у меня на это не останется. Я прошу вас разрешить мне сделать все сейчас. Я узнаю, что хочу, и спокойно перейду на другой образ жизни.
Он покачал головой.
-Ты можешь объяснить, зачем тебе это?
-Нет, - твердо ответила я. - Но я привыкла доверять себе. К тому же меня беспокоят угрозы в адрес милорда.
-Это ерунда. Пустое.
-Пустое - это бедный мальчик, который только что ушел отсюда. Я уверена, что за этими угрозами что-то стоит, хотя, прочитав их в первый раз, я подумала то же, что и милорд. Но чем больше я размышляю над этими письмами, тем больше меня начинает беспокоить ваша безопасность.
-Мы можем послать кого-нибудь другого. Тебя устроит такой вариант? Я не вижу причин, почему ты должна заниматься этим сама.
-Он не будет знать, что искать и не сможет толково спрятаться. Конечно, можно объяснить и научить, но времени на это у меня нет.
-А теперь представь, что ты встречаешь человека, которому почти ничего не надо объяснять именно в тот момент, когда он больше всего тебе нужен, и ты поймешь мою радость и нежелание отпускать тебя.
-Я понимаю, - я решила быть терпеливой. - Но поймите и вы меня. Я не могу работать иначе. Не давая мне следовать моим порывам, вы сами губите то, чем, по вашим словам, восхищаетесь. Без накопления опыта не бывает глубокого понимания.
Я немного помолчала и добавила:
-Милорд сказал, что интересуется моим мнением, но, похоже, это только слова.
-Ну, хорошо, - он убрал свою руку и подпер ею голову. - Иди, только будь осторожна.
-Я всегда осторожна.
-Будь еще осторожнее, чем всегда.
-Буду, - я встала. К моему удивлению, милорд последовал моему примеру.
-Я надеюсь, ты больше не собираешься сбежать на Границу? - ласково заметил он, между делом напомнив мне, насколько мы все предсказуемы. Я снова решила говорить правду:
-Я не собираюсь бежать, но милорд все понял правильно. Мне действительно нужно время, чтобы прийти в себя и подумать. Надеюсь, вы понимаете, как удивили меня.
-Неужели? Я думал, ты давно все поняла.
-Возможно, и поняла, но не могла поверить, - я снова не солгала милорду.
-Теперь веришь?
Вместо ответа я подошла и поцеловала его. Мне уже было все равно. Я хотела уйти, а для этого мне нужно было прервать наш затянувшийся диалог. А чем поцелуй плох для этой цели? Во всяком случае, я поняла, что милорд доволен моим поведением, хоть и отпускает меня с неохотой. Выходя, я обернулась на пороге. Никогда не могла отделаться от присущей мне театральности, сколько бы не пыталась. Я зашла в свою комнату, чтобы переобуться и накинуть жакет, и обнаружила, что весь шиповник осыпался. Я села на кровать, скорбно глядя на опавшие лепестки. Единственное, что осталось от их красоты, это неуловимый аромат, витавший в моей комнате, подобно призраку. Я дала себе слово, что после этого расследования не стану больше думать о мертвых.
Я освежила в памяти список адресов и быстренько продумала маршрут, а потом приказала своему телу принять форму енота, и оно беспрекословно повиновалось. Я специально предпочитаю звериные формы для подобных дел, потому что во многих домах колдунов есть определенные датчики проникновения чего-то постороннего. Чаще всего эти датчики настроены на людей и демонов, а также на промежуточные формы между ними. Я имею в виду, что большинство людей может совершить частичную трансформацию, но полностью трансформироваться могут немногие. Я могу, но даже мне для сложных трансформаций нужна маска. В результате, когда я попадаю в такой дом, датчик фиксирует не человека и не демона, а енота. Мало ли какая зверушка может забраться в дом?
Когда я взглянула на себя в зеркало, то со смехом обнаружила, что шарфик Леама не претерпел никаких изменений. На меня из зеркала смотрел до странности толстый, если учесть мою природную худобу, енот с ярко-зелеными глазами и повязанным вокруг шеи шарфиком цвета морской волны, концы которого влачились по полу. Я аккуратно, чтобы не испортить, сняла шарф, бросила его у кровати и выбежала вон, закрыв за собой дверь, просто навалившись на нее боком.
Мне всегда лучше думается во время ходьбы. Сидя у милорда, я приказала себе не давать волю чувствам и все эмоции оставить на потом. Я просто слушала и запоминала, теперь пришло время все обдумать. От эмоционального фона не осталось почти ничего, кроме легкого чувства вины за то, что я не могу принять откровения милорда за чистую монету, а о том, чтобы ответить на них взаимностью, и речи быть не может. Также я могла попасться на крючок женского тщеславия, и вся сцена, разыгранная милордом, была просто изысканным уведомлением о повышении. Может, настроение у милорда Ирдмана было такое, от него всего можно ожидать. С другой стороны, не осадил же он меня, когда я полезла к нему с поцелуями, а ему хватило бы для этого одного взгляда. Наоборот, он охотно ответил мне.
Но главное ощущение, оставшееся после этого разговора: "как же все это не вовремя"! Такое повышенное внимание милорда ко мне именно сейчас, когда я собираюсь сделать то, что собираюсь сделать, было мне не нужно и даже опасно. Надо было как-то отвлечь его.
Я пробежала по дорожке между двумя хрустальными холмами и оказалась перед первым из четырех домов, принадлежащих художнику. Тут меня постигла неудача. Стоило мне забежать в сад, как на меня с лаем кинулась собака. Я спряталась от нее в густой куст, ветки которого потрепали мою шкурку. Собака была умнее и в куст не полезла, она просто принялась бегать вокруг и облаивать меня. Я сидела в этом кусте, стараясь не обращать внимания на собачий лай, и смотрела на дом. В нем явно кто-то был, несколько окон были открыты, одно было завешено занавеской. Я вспомнила, что у художника была семья: мама, жена, двое детей и, как теперь выяснилось, собака. Неожиданно оказалось, что куст, в котором я сидела, полон внутри сладких ягод, и я совместила объедание их с интенсивными размышлениями, нужно ли мне лезть в дом, полный народу. Когда ягоды, до которых я могла легко дотянуться, кончились, я пришла к выводу, что лезть в этот дом мне не стоит. Если быть честной, то к инициативе обследовать эти дома меня склонили только неудержимые признания милорда, и по-настоящему это дело могло и подождать. Я выбралась из куста, обрычала собаку и выбежала из сада.
Второй дом в моем списке находился неподалеку от первого и тоже был окружен садом. Сравнивая оба дома, я подумала, что сад дает ощущение замкнутости пространства и защищенности. Я пролезла между досками низкого заборчика и потрусила к двери. Уже издалека было видно, что дом необитаем. Я подошла к входной двери и потерлась об нее спиной, делая вид, будто чешусь. Потом почесалась брюшком, потом вытянула вверх лапки и повисла на дверной ручке. Она не поддалась. Я какое-то время повисела на ней просто для развлечения, затем, спрыгнув с крыльца, подбежала к трубе, по которой вода с крыши сливалась в желоб, и полезла по этой трубе вверх, до крыши. Взломав низкое чердачное окошечко, я смело прыгнула вниз, о чем тут же пожалела. Внутри не было перекрытий и внутренних стен, лишь пара голых потолочных балок, за одну из которых я и зацепилась. Забравшись на нее, я оглядела разруху и поняла, что искать здесь нечего. Если что и было, то это уничтожил пожар, следы которого я разглядела на стенах. Странно, но снаружи дом выглядел совершенно целым, хоть и заброшенным. Я выбралась наружу сквозь то же окошко, через которое и вошла.
В поисках третьего дома мне пришлось поплутать. Он был так запрятан в переулках и переходах между мирами, что мне пришлось вспомнить зеркальную технику перемещения. Когда, наконец, я нашла его, то подумала, что при таком местонахождении и сад не нужен, - ощущение полной изоляции гарантировано. Я обежала вокруг и нашла подвальное окошечко, которое не без труда взломала. Прыгнув вниз, я оказалась в комнате, стены которой были сделаны из голого камня. Каменная же арка вела в коридор. Я вышла из комнаты и потрусила по нему. Повернув один раз, я увидела лестницу, ведущую на первый этаж дома. Я подбежала к ней и, уже поставив передние лапы на первую ступеньку, заметила, что за лестницей коридор продолжается, и из него тянет смутно знакомым неприятным запахом. Я не могла определить, что это за запах, вроде похожий на разложение, но с нотками чего-то искусственного. К тому же этот запах вел себя, как живое существо, и играл в прятки с моим чувствительным носом. Он то приближался, подманивая меня к себе, то ударял со всей силой, чтобы через пол секунды снова отступить, то пропадал вовсе. Мне не понравились эти игры, и я опрометью кинулась вверх по лестнице. Дверь в основную часть дома была закрыта на задвижку, поэтому мне пришлось временно пожертвовать видом енота в пользу чего-то менее материального.
Оказавшись в самом доме, я прислушалась. Было очень тихо, похоже, дом был пуст. Я аккуратно прошла по коридору, заглядывая в приоткрытые двери. Обойдя весь дом и убедившись, что в нем действительно никого нет, я почувствовала себя свободнее и со вкусом почесалась об угол стены. Потом, следуя велению своего сердца и носа, я начала обследовать первый этаж в поисках кабинета. Естественно, он был закрыт на ключ, но я, заглянув в замочную скважину и определив тип замка, пошептала ему пару слов, и он повиновался. Надеюсь, милорд не знает, что один из моих двоюродных племянников профессиональный взломщик. Окна кабинета были закрыты тяжелыми шторами, и было очень темно. Я ощупью нашла лампу. Енот со спичками - это страшная сила, и сначала пламя в лампе вспыхнуло сильно, но я быстро прикрутила фитиль, оставив крошечный огонек, и надела на лампу колпак. В кабинете был полный порядок, и на столе ничего не валялось. Признаться, я сама не знала, что ищу, и как всегда положилась на удачу.
Чтобы поупражняться во владении формой я решила использовать для поисков нос. Всегда надо открывать для себя новые горизонты. Я тщательно обнюхивала щели ящиков стола и нашла таки кое-что интересное. Из нижнего ящика отчетливо пахло Йорком. Я замерла в удивлении и долго стояла, не шевелясь. Этот запах царил в замке Йорка и пропитал тогда всю мою одежду. Его невозможно было не запомнить. Я вскрыла замочек ящика и, покопавшись в нем, выудила пачку резко пахнущих писем, затем бросила их на стол рядом с лампой и прыгнула следом.
Листки были исписаны почерком, который я увидела в первый раз в кабинете милорда. В моей памяти глубоко отпечатались эти буковки, так похожие на птичьи лапки. Я прислушалась. В доме было все также тихо, можно было читать.
Брат в учении!
Ты спрашивал меня, как далеко я зашел в своем исследовании материй. Я зашел так далеко, что не вижу больше смысла считать себя равным всем тем, кто меня окружает. Мне смешны их угрозы, хотя ты предупреждал, чтобы я остерегся. Я сделал несколько шагов, которые меня обезопасят, но не о себе я беспокоюсь, а о плодах моего труда.
Мне было сказано, и ты помнишь это, что скоро за мной и моими трудами придут. Я спросил: кто? Мне ответили: зверь, рожденный радужной летучей мышью от морского волка. Я не поверил, ведь таких зверей не существует, и если что-то и придет за мной, то послано оно будет не людьми. И все же что-то меня гложет. Я стал опасаться воров. Они, как крысы, их невозможно истребить полностью.
Итак, я посылаю тебе, брат, мое наследство. Как на случай моей смерти, так и на случай кражи. Возможно, я все же буду вынужден бежать, и тогда я рассчитываю на твою благодарную помощь.
Я не стала читать дальше. Мне и этого было достаточно. Милорд не учел одну вещь, что такие сумасшедшие, как Йорк, отличаются противоестественной подозрительностью и интуицией. Он оставил наследника, и именно этот наследник и писал письма милорду. "...призраки погибших по Вашей вине придут за Вами...", "...Ваш брат при жизни готовый умереть за Вас, вернувшись по моему приказу будет жаждать вцепиться Вам зубами в глотку..." Эти глупые и напыщенные фразы сразу обрели новый смысл. Причем отвратительно прямой смысл. Я аккуратно сложила письма стопочкой и села на них, размышляя. Стала бы я прятать такие бумаги в доме, где живут мои дети? Нет, и не из жалости к детям, а из жалости к бумагам. Да и женщины иногда любят покопаться в чужих вещах, знаю по себе. Еще один дом уничтожен. Почти все говорило за то, что эти бумаги находятся в доме, где я нахожусь сейчас. Его даже найти очень трудно. К тому же зачем разделять письма и бумаги?
Я спрыгнула со стола и обнюхала его целиком. Йорком больше нигде не пахло. Я стала упорно обнюхивать все вокруг, включая стенные панели. Обнюхав половину кабинета и устав от непривычной работы, я улеглась на маленький диванчик с резной спинкой. К счастью, обивка на нем была кожаная, и моей шерсти на ней не осталось. С этого диванчика открывался вид на старинный пуфик, стоящий рядом со столом. Я смотрела и смотрела на этот пуф, лениво думая, что же он мне напоминает, и вдруг вспомнила, что в таких пуфах под сидением есть отделение для нот или других бумаг. Я спрыгнула с дивана, подбежала к пуфику и принюхалась. От него очень слабо, но отчетливо пахло Йорком. Я остервенело накинулась на этот пуфик, все же стараясь не повредить обивку. Я вскрыла его и вытащила тонкий журнал, очень похожий на те, что сжег Раймонд. Я пролистала его, чтобы понять, все ли тут целиком, или есть еще части. Судя по всему, это был своеобразный конспект, значит, дополнительные тома мне искать не придется. Решив принести все эти бумаги милорду, как свидетельство моей правоты, я засунула письма под обложку журнала и выбежала из комнаты.
Осмотрев дом в первый раз, я обратила внимание на несколько запущенных спален на втором этаже. Я вбежала в одну из них, впрыгнула на кровать, вытащила подушку, бессовестно содрала с нее наволочку и сунула подушку обратно, прикрыв покрывалом. Я заметила, что окна на втором этаже не закрыты ставнями. Ловко справившись с задвижкой, я приоткрыла одно окно. Затем спустилась в кабинет и сунула журнал в наволочку. Потом, вернувшись с ним в спальню, выбросила его из окна. Сама я закрыла окно, спустилась вниз, потушила лампу, закрыла кабинет, использовав те же слова, что открыли его, и побежала к лестнице в подвал. Я снова просочилась под дверь, и, найдя нужную комнату, впрыгнула на маленький карнизик окна.
Я нашла наволочку с журналом и, взяв эту "сумку" в рот, побежала к выходу из сада, все же решив для порядка забежать в последний дом художника. По дороге я снова вспомнила с благодарностью моего племянника-взломщика. Он когда-то заметил, что большинство жителей нашего странного края предпочитают перемещаться с помощью Путей и достигли многого в создании их и защите. Бегать ногами, как я, считается почти неприличным и говорит о том, что ты не местный. Однако такое высокомерие сыграло с этими людьми злую шутку. Они защищают Пути, ведущие в их дом, ставят там хитроумные ловушки, а поставить хорошие замки на окна им в голову не приходит. Мой племянник быстро понял это, и считается теперь юным гением в своей профессии. И мне перепало от его мудрости, а если учесть мою инстинктивную нелюбовь к Путям, то я пользуюсь его методом с удовольствием и пока довольно успешно.
Самодовольно улыбаясь про себя, я свернула с тропинки, по которой бежала и налетела на хрустального грифона. Я всегда знала, что мне все сходит с рук, кроме самодовольства, и смертоносный грифон был тому очередным доказательством. Я успела быстро среагировать и спряталась под куст с низкими ветвями, даже не выронив изо рта сумку. Грифон начал расхаживать вокруг куста, время от времени припадая на передние лапы, будто пытаясь наклониться. Я сидела под кустом и вспоминала, питаются ли грифоны енотами, и по моим воспоминаниям выводы были неутешительные. С другой стороны, грифоны умны, и многие богатые лорды используют их в качестве слуг. Решив, что терять мне нечего, я заговорила с ним:
-Сэр, вы обознались, я - не енот, и мой хозяин будет в ярости, если вы съедите меня.
-Наш хозяин действительно будет в ярости, если я съем вас, но то, что вы это понимаете, говорит о том, что я не обознался. Хозяин прислал меня за вами.
-А кто у нас хозяин? - спросила я, вспомнив систему пароль-отзыв.
-Его Высочество принц Ирдман!
Возможно, мне показалось, но в звенящем голосе грифона я уловила намек на иронию.
-Да прибудет он в благополучии! - тявкнула я в ответ.
-Вылезайте, хозяин прислал за вами.
-Зачем?
-Ваш вопрос задайте хозяину. Моя задача - найти вас и доставить, остальное мне безразлично.
Я высунула нос из-под куста, чтобы посмотреть на этого задаваку.
-Долго искали?
-Долго. Мне сказали искать леди, а не енота. Но эта леди должна была выйти из дома, подобного тому, который находится рядом. Я лишь чистой логикой признал в вас леди, хотя видел, как вы бросались чем-то из окна.
Я с досады щелкнула зубами.
-Рядом кто-то был?
-Никого. Я проверил.
-Хорошо. Но мне нужно проверить еще один дом...
-А мне приказано принести вас назад, как только найду, - грифон нагнулся настолько, что смог сунуть под ветки клюв. Я поразмыслила и пришла к выводу, что гулять с такими бумагами, как показывает мой предыдущий опыт, не слишком умно. И было бы просто глупо отказываться от предложенной помощи.
-Ладно, поехали, - сказала я, вылезла из-под куста и посмотрела на грифона. Он был не из самых крупных и не очень высок в холке. Его крылья загадочно поблескивали в полумраке подлеска, а на его груди я разглядела тяжелое ожерелье, собранное из различных монеток.
-Как поедем? - спросила я.
В ответ он просто присел на передние лапы. Я снова взяла в рот наволочку с бумагами и аккуратно запрыгнула ему на спину, стараясь не поскользнуться на его гладкой шкуре и не съехать с другой стороны. Для этого мне пришлось зацепиться лапами за ожерелье. Наконец, когда я восстановила равновесие, а грифон поднялся, я устроила наволочку с журналом на его спине, а сама улеглась сверху, прижав ее телом, чтобы не упала. А чтобы не упала я, мне пришлось вцепиться лапами в ожерелье грифона. Первые несколько секунд полета я еще пыталась смотреть по сторонам, но когда грифон нырнул в Путь, мои нервы не выдержали, и я спрятала мордочку в наволочку, от которой безумно воняло Йорком и слегка пылью.
Я задумалась о том, что понадобилось милорду. Меня не было слишком долго или что-то случилось? Или милорд просто соскучился? Что-то мне говорило, что это новая хозяйская блажь. Раньше он никогда не посылал за мной грифонов. По всему выходило, что милорд хочет сократить дистанцию, и, ответив на мой поцелуй, он подтвердил это. Но насколько сильно? Однажды один из секретарей Ирдмана, парень очень наблюдательный, заметил при мне, что милорд склонен доверять женщине только, если спит с ней. Не настолько же он собирается сократить эту дистанцию! Такая мысль показалась мне несколько странной, потому что я видела дам, с которыми встречался милорд. Я знала, что он предпочитает все блестящее, красивое, пухлое и гладкое, что ко мне было применимо лишь отчасти. Поэтому не стоит слишком сильно поддаваться женскому тщеславию, а сначала выяснить, что я могу позволить себе в присутствии милорда. Зная свой характер, я бы держала себя в железных рукавицах, и если милорд приблизит меня, он сделает глупость. В любом случае, я могу прийти и повести себя немного более вызывающе и вольно, чем обычно, и пронаблюдать, какова будет реакция.
Я как раз начала обдумывать, в каком ключе мне повести разговор с милордом, как грифон приземлился и хлопнул по мне крыльями. Мы стояли прямо перед кабинетом милорда. Я тявкнула "спасибо", скинула наволочку на пол, спрыгнула следом и слегка попрыгала перед дверью, чтобы размять затекшие лапы. Затем я взяла бумаги в рот и попыталась лапами открыть дверь. Мне это удалось сразу, и я готова была поклясться, что не прилагала почти никаких усилий, и дверь открылась сама. Надо спросить у кого-нибудь, распознают ли демоны "своих" в любой форме, или нет.
-Что это значит, Ваше Высочество? - спросила я, после того как впрыгнула на стол милорда и выплюнула наволочку с бумагами. Я четко следовала своему решению проверить, насколько милорд позволит сократить дистанцию, и вела себя не совсем так, как принято.
-У меня стало тяжело на душе, как и тогда, когда я послал тебя к Йорку, - милорд с легким удивлением, но без намека на раздражение или недовольство, смотрел, как я усаживаюсь на наволочку. Потом он взял большую изюмину с тарелки, которую слуги так и не убрали, и протянул мне. Я оттолкнула его руку лапами. - Я решил не рисковать и отправил за тобой грифона. Мне не хотелось именно сейчас потерять тебя.
В ответ я слезла с наволочки и вытряхнула ее содержимое на стол. Журнал раскрылся, и из него вылетели письма.
-Извольте ознакомиться! - тявкнула я и спрыгнула со стола. Если милорд более или менее спокойно отреагировал на енота, сидящего на его рабочем столе, то это совсем не значит, что он потерпит меня, забравшуюся туда с ногами. Я сменила форму, стряхнула с одежды пыль, которой была покрыта с ног до головы, и уселась в ставшее привычным для меня кресло.
-Я так и знал, что что-то ты все же припрятала! - улыбнулся мне милорд, листая бумаги.
-Это не я припрятала, это Йорк нашел себе "брата в учении", - я внимательно наблюдала за реакциями милорда. Я видела, что он удивлен. Улыбка у него была слегка шальная. Про себя я заметила, что эмоции милорду ни к лицу.
-Как ты узнала, что художник связан с Йорком и его бумагами?
-А я и не знала. Я просто почувствовала что-то странное в его угрозах, затем поискала это что-то и нашла.
-Больше всего в работе с тобой мне нравится наблюдать, какие результаты приносит твое выполнение моих приказов. Их последствия никогда невозможно предсказать полностью.
-Вы имеете в виду пожар в театре?
-И это тоже. Посылая тебя к Йорку, я не думал, что бумаги кончат свою жизнь в театральных подвалах. Позже я разрешил тебе отправится неизвестно куда по пустяковым подозрениям, и ты приносишь мне бумаги, о существовании которых я не подозревал, но относящиеся к тому же заданию. Если я снова откажусь отпускать тебя, просто напомни мне этот случай.
-Вы признаете, что были не правы? - тоном прокурора спросила я, все еще проверяя, сколько могу себе позволить в присутствии милорда. Вопрос этот не очень понравился ему, но милорд был в таком хорошем настроении, что махнул на все рукой и ответил:
-Я уже говорил тебе, что в последнее время ошибаюсь постоянно. И сегодняшний случай тому подтверждение. Хорошо, хоть ты не потеряла чутье, - он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что то, что я сочла шальным настроением было обыкновенной радостью.
-Вы будете прислушиваться ко мне?
-Конечно. Ты умница, - милорд сказал это с неподражаемой интонацией хозяина, заставившей меня вспомнить сэра Родрика. Так иногда хвалят собак или жен.
Милорд углубился в бумаги, а я снова попыталась смахнуть пыль с юбки.
-Милорд, я свободна?
Он поднял на меня взгляд.
-Нет, нам с тобой предстоит еще долгий день. Я собирался ввести тебя в курс многих дел.
Я задумчиво надула губки.
-Но я могу хотя бы переодеться? Я вся в пыли, как драная кошка...
-Вольно же тебе было становиться енотом... Конечно, можешь переодеться, но потом приходи, я жду.
Я подумала, какая веселая жизнь мне теперь предстоит, и вышла из кабинета. У себя в комнате я приняла ванну и, поискав в платяном шкафу, достала любимое платье, черное с жестким лифом и красивым вырезом. Я не смогла сама справится с крючками сзади, и пришлось просить об этом служанку. Девушка застегнула на мне платье и спросила:
-Вам помочь уложить волосы?
Я с удивлением обернулась к ней. Можно подумать, она обращалась к хозяйке.
-Нет. Спасибо тебе. Это все.
Девушка поклонилась и вышла, а я осталась стоять у зеркала, опершись об него рукой, и разглядывая свое отражение. Конечно, волосы были влажные и неуложенные, но дело было не в них. Просто были времена, когда это платье смотрелось на мне гораздо лучше, а теперь мы явно не подходили друг другу. Менять наряд мне не хотелось, и я решила полежать несколько минут. Я устало подошла к кровати, подняла с пола шарфик, легла и намотала его на руку, как бинт. Вокруг моей подушки витал цветочный аромат, вызывающий самые разные воспоминания. Похоже, я просто постарела для этого платья. Оно больше подходило той амбициозной вертихвостке, одержимой желанием выйти замуж за породистого бездельника, которой я была некоторое время назад. А теперь я больше думаю не о женихах, а о призраках. Усмехнувшись этой мысли, я продолжила теребить шарфик. Надо подобрать какие-нибудь украшения к этому платью. И чем больше я думала об этом, тем меньше мне хотелось вставать и идти куда-то. Похоже, улегшись, я сделал серьезную ошибку.
И все же я встала, нашла колье, которое подходило к платью, подвязала шарфом подсохшие волосы, взяла гирлянду и отправилась к милорду. Почти привычным жестом, ни от кого не таясь, я намотала гирлянду на ручку двери и вошла. При виде меня милорд Ирдман поднялся со своего кресла.
-Ты очень...красивая, - сказал он мне с заученной светской интонацией и паузой.
Я томно приподняла бровь.
-Зачем говорить такие глупости, когда можно просто... - я подошла вплотную к нему и подняла лицо. На этот раз он правильно сориентировался в ситуации и поцеловал меня первым. Какое-то время мы стояли, целуясь, он слегка раскачивал меня из стороны в сторону.
-Как хорошо, что ты все так решила, - сказал он мне, потершись носом о мои волосы.
"И сделала это сама", - добавила я про себя. Я стояла в его объятиях, как бревно, и думала, пусть делает со мной, что хочет, лишь бы отвлекся и не лез в мои дела. С другой стороны, всего пару дней назад я смертельно завидовала целующейся парочке и вздыхала, что давненько со мной этого не происходило. Пусть милорд и не был мужчиной моей мечты, капризничать мне не приходится, к тому же от него исходило тепло, а зная его не первый день, я могла оценить, какая это редкость. Я потерлась носом о его подбородок и снова поцеловала. Он обнял меня крепче, и я расслабилась.
-Пойдем?
-Угу.
За что я всегда любила это платье, так это за то, что его легко надеть и легко снять. Снять даже легче.
Через некоторое время мизансцена была такова: довольный милорд и я, непонимающая, что все это было. Я лежала в кровати, которая по мягкости, теплу и уюту была не чета моей, разглядывала прекрасные росписи на потолке и называла хозяина по имени. По сравнению со мной милорд был тошнотворно бодр, и я подозревала, что пока я лазила по чужим домам, он успел поспать. Он лежал на боку, подперев рукой голову, и рассказывал мне какую-то историю, начало которой я прослушала, и конец которой был мне совершенно безразличен. Я легла на живот, подумала, не попить ли мне чего-нибудь, потянулась и поняла, как же я устала за последние дни. Из последних сил я сказала Ирдману, что засыпаю, и выключилась.