Из комнаты синьорины я прошел в старый переход, ведущий в закрытые и неиспользуемые покои. Я бродил по этим переходам и раньше, но тогда у меня не было ключа, и я не мог попасть в большинство старых комнат. Многие из них были запечатаны сразу после смерти их обитателей, поговаривали, что некоторые обитатели так и остались там, не похороненные. Теперь у меня был ключ, который, как я чувствовал, подходит к любому из запечатанных помещений. По узкой и крутой лестнице я спускался в самую древнюю часть дворца. Я чувствовал, как мои шаги пробуждают это место. Ступеньки слегка вибрировали. Там, где не было стен, они стали проявляться, даже пытались восстановиться портьеры и панели, они натужно скрипели, пытаясь приобрести форму, но сил не хватало, и они снова превращались в прах, смешиваясь с пылью под моими ногами. Но большая часть стен растаяла окончательно. Вместо них то с одной, то с другой стороны от меня дышал первозданный хаос, материя, из которой я мог слепить, что угодно. Иногда я видел старинные Пути, изрывшие все в этой части дворца. Я даже видел, куда ведут некоторые из них, и это было особенно красиво - из тьмы вдруг выныривала панорама дождливого города, со всеми звуками и запахами, например. Я постоял там немного, подставив лицо влажному ветру, и гадая, что ждало бы меня в этом городе, счастье или слезы. С отвратительным криком мимо пронеслась чайка, и я понял, что приду сюда попозже. Надо оставить эти дырки, они живописны.
Звук моих шагов изменился. Появилось гулкое эхо, и я понял, что дошел до самой старой части дворца. Она отлично сохранилась. Ее строили из первозданной энергии этого места, она и поддерживала его в сохранности. Я шел по гулкому коридору. Мелкие светящиеся бусинки, парящие над моей головой, не давали достаточно света, чтобы увидеть, где кончаются огромные колонны, поддерживающие мифический потолок. Я отлично понимал, что никакого потолка тут нет, а колонны просто указывают путь. Ну и подавляют морально. Что-то черное обвилось вокруг некоторых из них. Я не стал подходить близко к этому созданию. Споткнувшись обо что-то, я нагнулся и увидел старую растрепанную книгу. Я возьму ее на обратном пути, если вспомню, конечно. Где-то впереди зажглись голубоватые огни, они дрожали, гасли и снова вспыхивали, будто пытаясь разгореться. Похоже вход в главный зал уже близко. Я ускорил шаг. Под моими сапогами скрипели осколки, они блестели, отражая призрачный голубой свет. Я вдруг вспомнил, как дед рассказывал мне о зеркальных дверях, ведущих в главный зал. Я тогда был намного моложе, и дед был намного моложе, и он рассказывал мне, что еще застал их в сияющем великолепии. А теперь их осколки скрипят под моими ногами. Я понял, что четырех полных циклов мне не хватит, и придется идти к донне за разрешением отремонтировать тут все. А с другой стороны, зачем тратить время? Я чувствовал, что теперь это место принадлежит мне. "Поклонись своему принцу", братик.
От зеркальных дверей почти ничего не осталось. Точнее сами створки были в отличном состоянии, а вот зеркальная мозаика... она почти вся лежала под моими ногами. Ее явно кто-то сбил со створок, сама она не осыпалась бы так качественно. Я очередной раз подумал, что донна всячески пытается замолчать и уничтожить память о былом величии нашего Дома. При моем приближении светящиеся барельефы набрали достаточно сил и загорелись ровным светом. Я помог им, вернув прежнее течение энергии, между делом заметив, что цепи были разорваны умышленно. Света стало достаточно, чтобы найти на дверях маленькую пернатую змею, печать донны, и приложить к ней печатку.
Я вошел в зал и какое-то время постоял на пороге. Огромное пустое пространство встретило меня дружеским молчанием. Муаровая чернота стен, точнее, чистого хаоса, из которого ленивые предки нашего дона сделали стены этого зала, мерно пульсировала. Очень удобно, всегда можно уйти прямо из дома в любое мыслимое место. По краям зала, на самой кромке между полом и потоком силы стояли каменные пристройки в виде стен с лесенками, стрельчатыми окнами и балкончиками. Мне нравилось здесь все. И сила, которая всегда была под рукой, конечно, если уметь с ней работать, и лесенки, ведущие в никуда, и очаровательные балкончики, создающие второй ярус зала, их тоже подпирали колонны, но не такие массивные, как в коридоре, зато более изящные. Можно будет красиво обыграть и стрельчатые окна, и пол, ступеньками поднимающийся к возвышению, где когда-то стоял трон правителей нашего Дома. Интересно, в какой из кладовок донны он теперь? Я заметил у одной из импровизированных стен пару стульев, взял один и поставил его на возвышение. Я уселся на него верхом спиной к залу. Странно, парадное зеркало, которое, почему-то всегда украшает покои наших правителей, сохранилось. Оно было под стать залу, огромное и темное в тяжелой раме, и напоминало то зеркало, что было за спиной синьорины во время нашего разговора. Однако. Но в том зеркале я не отражался, а в этом ясно различал свой силуэт в окружении светящихся бусинок, парящих над моей головой. Я встал со стула и подошел вплотную к зеркалу. Мой силуэт то расплывался, то снова приобретал четкость. Я снял с лица маску. Мое лицо почти светилось, отражаясь в старом стекле. Можно было разглядеть тончайшие черты. Я не очень люблю свое отражение, особенно такое четкое, но сейчас всматривался в себя с любопытством, пытаясь понять, что думает обо мне синьорина. Когда-то я прочитал описание одного человека и с тех пор поражаюсь тому, как точно оно подошло мне. В описании было сказано, что высокий, чистый лоб и ясные голубые глаза символизировали все самое высокое в характере, а пухлый, выразительный, крупный рот и маленький раздвоенный подбородок - все самое чувственное и низкое. Четно говоря, я никогда не чувствовал в себе борьбу этих противоположностей, но четкость описания мне нравится. А от себя еще добавлю, что гордился бы своим длинным прямым носом, если бы не маленькое раздвоение на самом кончике. В целом, зеркало говорило мне, что гладко выбритый я смахиваю на мальчишку, видимо не зря Клаудио предпочитает мужественную щетину, так что у синьорины я был похож на неуклюжего щенка. Я ухмыльнулся и тряхнул головой. Затем взмахнул руками, изображая ворону. Все светлые вставки на моей одежде вспыхнули разными оттенками, неожиданно сочными для полумрака, царящего в зале. Я понял, что постановка света и декораций может быть очень увлекательной в этом месте. Жаль, у меня мало времени, чтобы как следует продумать все мелочи. Придется импровизировать. Я попытался придумать что-то сходу. В голове было отвратительно пусто, ничего стоящего, только неприятные отголоски недавних намеков и предупреждений. Я снова стал смотреть на свое отражение и вдруг понял, чего мне не хватало в моем наряде. Пестрого шутовского колпака. С бубенчиками, чтобы звенели. Я криво ухмыльнулся моему отражению и отвернулся от него.
Это будет первое настоящее представление в этой части дворца за многие годы. Мелкие розыгрыши и просто убийства не в счет. Я вспомнил истории о трупах, найденных здесь. Откровенно говоря, это место не самое безопасное, чтобы устраивать здесь детский утренник, особенно для наследника, за жизнь которого так беспокоится донна. Я снова вспомнил слова синьора. Возможно, мне стоит пойти к донне, чтобы самому услышать из ее уст разрешение на проведение праздника именно здесь? Так и сделаю, но немного позже. Зная, что лучшие идеи приходят мне в голову, когда я работаю ногами, я стал прогуливаться по залу, стараясь осмотреть все уголки. Для начала мне попался тот Путь, который показывал мне дед. Этот Путь вел в пространство, близкое к императорскому дворцу, конечную точку можно было выбрать самому. Говорят, что именно этим Путем в незапамятные времена предок нашего покойного дона вывел отряд на поддержку Его Императорского Величества. Вдохновленный такой находкой я принялся внимательнее прощупывать стены. В конце концов, безопасность молодого синьора ложится и на мои плечи.
Я нашел множество различных Путей, начинающихся в этом зале. Одни были проложены очень давно, еще когда наш Дом не утратил своего положения при дворе, а другие - относительно недавно. Мне это не понравилось. Надо будет их заделать. Также я нашел пару совсем странных мест. Образно говоря, некоторые Пути, проходя мимо, прорвали тонкую ткань реальности и образовали своеобразные окна. Слегка потянувшись в направлении одного из них, я даже услышал голоса людей, находящихся далеко от дворца донны. Я прислушался, пытаясь понять, как далеко заходят возможности этой импровизированной дыры, и к своему удивлению в одном из говорящих узнал синьора.
-...ты должен понять меня и войти в мое положение. Она перекрыла мне доступ к средствам. По-моему, она свихнулась. Знай я, какая скотина так настраивает ее против меня, ему не жить.
-Так все же ясно, ты сам мне жаловался в прошлом цикле на совершенно определенных особ. Кстати, именно они и были в прошлый раз причиной задержки выплаты. Дружок, мне нужны эти деньги, очень нужны. Отдай их мне сейчас, и можешь играть в моем клубе, пока не проиграешь хоть все наследство. Ты знаешь меня, без причины я не пристаю к своим должникам с ножом к горлу.
-Да знаю я. Черт, как все в последнее время плохо для меня складывается...
-Я слышу эти слова от тебя все время, сколько я тебя знаю, а знаю я тебя уже давно. Мой совет - смени привычки.
-Сменить привычки, говоришь? Ладно, иногда ты говоришь умные вещи. Только не так уж и легко это сделать. Ты сам-то хоть раз пробовал?
-У меня нет такой нехорошей привычки, как откладывать на неопределенный срок выплаты карточных долгов. Ну что тебе стоит просто отдать мне все, что должен? Ты же отличный игрок, сейчас тебе не везет, но, уверен, долго это не продлится, и ты все отыграешь.
-Да нет у меня такой суммы! Если бы была, то не пудрил бы я тебе мозги, а просто отдал по хорошему. Ты знаешь ведь, как я дорожу нашей дружбой. Она стала уже моей привычкой, и мне не хочется с ней расставаться. Но твоя настойчивость и нежелание войти в мое положение вынуждают меня напомнить тебе о твоей, возможно, нехорошей привычке при ведении дел.
Собеседник хохотнул.
-Ты уже и в мои дела пролез? Да какое тебе дело до того, как я веду их.
-Я, знаешь ли, любопытен. Тоже, кстати, привычка не из лучших. Причем заметь, я все время молчал, хотя знал уже давно. Честно отдавал тебе твою долю и не заикался. Но теперь ты сам вынуждаешь меня, мне совсем ведь не хочется напоминать тебе о братьях Рейли.
Оба помолчали.
-А что про них вспоминать, давно ведь было.
-Согласен, но кроме Рейли ведь были и другие. Не могу сходу вспомнить ни одного имени, но при желании я все вспомню или уточню.
-Не морочь мне голову. Там нет ничего такого, что стоило бы скрывать.
-То есть, ты не против, если я пойду к сестре и расскажу ей обо всем? Ты же знаешь, то, что последует за этим, автоматически аннулирует мой долг.
-Даже так?
-Даже так. Ты сам заговорил о вредных привычках.
-Ну что мне с тобой делать? Придется ославить тебя, как злостного неплательщика.
-Если тебе от этого станет легче, то, пожалуйста. И пойми, ты сам вынудил меня сказать тебе это. Я же просил тебя всего лишь об отсрочке, а теперь...
-Что теперь?
-Не прикидывайся тупым. Где моя расписка?
-Чтоб тебя!
Я представил себе, с каким лицом собеседник синьора будет рвать эту расписку. Раздался неопределенный шум, как будто кто-то рылся в своем столе. Любопытно будет узнать, куда ведет этот Путь, но надо будет сделать это максимально аккуратно. При нашей встрече синьор так достал меня, что я не отказался бы узнать о нем больше, не говоря о том, что имя Рейли мне тоже где-то попадалось. Еще дела, кроме подготовки праздника. Но с другой стороны, во время этой подготовки мне придется разговаривать с таким количеством самых разных людей, что пары вопросов никто не заметит.
-Что ж, ради нашей старинной дружбы я, пожалуй, прощу тебе этот долг. Но только этот, ты понял меня?
-Конечно, неужели ты подумал, что я буду злоупотреблять твоим терпением? Спасибо. Знаешь, если бы обстоятельства не были против меня, я не огорчал бы тебя всем этим.
-Всю свою жизнь ты жалуешься на обстоятельства...
-И я знаю, что говорю. Ты думаешь, мне везет? Как бы не так! Я хорош в картах, и я научился подгадывать, когда я на волне, но по крупному я неудачник. Хоть и научился жить с этим.
Я подумал, что мог бы сказать о себе то же самое. Хотя я еще не смирился и все еще жду, когда мне повезет.
-...стоит мне только подумать, что вот, пришел мой счастливый час, как жизнь поворачивается ко мне задницей, и обстоятельства складываются так, что мне впору бывает удавиться. Приходиться держать глаза открытыми, а уши - чистыми.
Собеседник синьора хмыкнул. Я тоже хмыкнул. Признаться, слова синьора прозвучали ответом на мои мысли. Не надо забывать о философской доктрине бесплатного сыра. Я решил, что первое, что я сделаю, как уйду отсюда - это высплюсь, а второе, пойду к донне. Внутренний голос, частенько говорящий со мной голосом деда, предложил мне поговорить с синьором, но, как обычно, я проигнорировал совет старших. Я еще не отошел от его напора. Дальше синьор и его друг заговорили о будущих ставках на поединках. Эти материи мало меня волновали, меня съедало любопытство, куда ведет этот Путь, и я бы пошел проверить другой его конец, но синьор собрался уходить, и я запаниковал, подумав, что он выберет мой Путь. Но он выбрал путь достойнее, точнее пошел пешком. Я настороженно прислушивался.
-Вот сукин сын, - со смешком произнес его собеседник.
Я подождал еще какое-то время, но с другого конца доносился только ничего не значащий шум, и я решился. Я думал, что легко войду в Путь, но ошибся. Этот проход вытянул из меня те небольшие силы, что оставались после разговора с синьориной. К тому же я старался быть незамеченным. Возможно, я действовал, как неуклюжий новичок, и можно было бы сделать все гораздо изящнее, но рядом со мной не было деда, чтобы подсказать. Какое-то время я пытался никуда не перемещаться, стараясь нащупать проход в зал, но дыра, видная снаружи, совершенно не ощущалась изнутри. Подавив привычный приступ паники и клаустрофобии, я быстренько перебрал в уме, что мог забыть в зале. Только мою маску, она осталась лежать на стуле перед зеркалом. Как ни странно, но мысль о маске заставила меня вдруг почувствовать, где находится моя дыра. И в то же мгновение этот зловредный Путь принял решение и попытался отправить меня прямо в объятия друга синьора. Мои последние силы ушли на то, чтобы разубедить его, и в результате через пару секунд я обливался потом в смутно знакомом мне месте. В глазах слегка плыло, я судорожно глотал воздух. Надо спросить деда о том, насколько подобные эксперименты вредны для здоровья. Вообще, похоже, пришло время поговорить с ним, тем накопилось достаточно. Я пришел в себя и огляделся. Вечные дождливые сумерки царили в этом городе склепов, за моей спиной чернел вход в один из них. Своеобразный перевалочный пункт. Почти во всех склепах сотканы Пути, я не знаю даже половины. Мне всегда было интересно, что думают о нас коренные жители этого мира, хотя многие мои знакомые утверждают, что все местные обитают только в склепах, в живых никого нет, но сам я видел пару раз букеты срезанных цветов в вазочке, прикрепленной к двери в склеп, откуда идет Путь в мой клуб.
Я спустился по ступенькам и обернулся. Я хотел запомнить то место, откуда вышел. Маленький покосившийся склеп, когда-то он, похоже, был выкрашен бежевой краской. Над дверью было полукруглое витражное окно, пара стекол даже сохранилась. Я еще раз оглядел этот склепик, чтобы сохранить в памяти как можно больше мелочей, и побрел к большому ажурному кресту, обозначающему центр этого города мертвых. Я решил по дороге домой зайти в клуб, посмотреть, как там дела. К сожалению, на двери в вазочке цветов не было. Я постоял какое-то время на пороге, раздумывая, не наколдовать ли мне букет, но потом отказался от такой мысли. Не стоит разрушать сказку.
В главном зале было почти пусто, лишь в дальнем углу репетировали две танцовщицы. Я пригляделся и узнал Дину и Лорну. Обе новенькие. Лорна танцевала, Дина аккомпанировала ей на табле. Увидев меня, обе замерли. Я кивнул им и направился к панелям на стене, в которых располагался бар. Без допинга до дома я бы не добрался. Дина прикрикнула на Лорну и продолжила отстукивать ритм. Панели бара отреагировали на мое появление и растворились, открывая уютный бар из стекла и почерневшего дерева. Я забрался на табуретку, поискал под тяжелой барной стойкой чистый стакан, нашел и начал раздумывать, что бы мне выпить, чтобы меня не вырубило прямо здесь. Вставать с табуретки мне не хотелось, но пришлось. Я порылся в сверкающих хрустальных шкафчиках за стойкой. Их зеркальные стенки отразили мое лицо, усталое, бледное и почему-то перепуганное. Я налил себе чего-то крепкого и золотистого, не помню, как называется напиток, и отхлебнул глоток. Внутри стало тепло, но беспокойство усилилось. Я попытался думать о работе, и меня затошнило. Я отвернулся от стойки и сел лицом к девушкам. Лорна все еще танцевала. Мне придется подбирать танцовщиц, хотелось бы найти новые лица. Те девушки, которых я выдрессировал раньше, стали очень заносчивыми, с ними теперь не интересно работать. А среди новеньких не было ни одного оригинального лица. Только эти две, Лорна и Дина. И то у меня слишком мало времени, чтобы привести их в соответствие. А какого черта? Я вдруг понял, почему почти не работал в последнее время. Мне стало скучно: те же лица, те же девушки. Я стал скучен себе, хотя некоторые художники называют такое состояние индивидуальным стилем. Я понял, что становлюсь язвительным. Мне захотелось сорвать плохое настроение на этих танцовщицах. Едва ли они станут возражать "синьору Тито", их будущее в этом месте, или в каком-либо другом почти полностью зависит от меня. Чем я лучше синьорины после всего этого? Похоже, я выбрал неподходящий напиток, он лишь усугубил плохое настроение.
-Кто-нибудь еще заходил, Лорна?
Она остановилась и, не подходя ко мне, прокричала через весь зал.
-Заходил человек, который назвался синьором Клаудио. Он спрашивал вас.
От ее мощного крика я поморщился.
-Почему ты мне сразу не сказала?
Лорна нахмурилась. Она вообще часто хмурилась, но раздражительность ее красила, что бывает крайне редко.
-А вы не спрашивали. Сейчас спросили, я вам сказала.
-И что ему было нужно?
-Не знаю, он попытался разговорить нас, но мы сказали, что очень заняты и попросили его уйти.
Отшили тебя, братец?
-Девушки, никуда не исчезайте в ближайшее время. Похоже, есть работа.
Дина улыбнулась, а у Лорны был такой забавный недоверчивый вид, будто я оскорбил ее своей глупой шуткой. Меня отпустило. Я кивнул обеим и пошел к выходу. Пусть, кто должен, тот и убирает после меня.