Исакова Ольга Юрьевна : другие произведения.

Отец

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Некоторые люди говорят, что это все неправдоподобно, но мне кажется.. и так бывает


ОТЕЦ

Глухой звук неупругого удара тела об асфальт... И снова тишина... Город спит. Лишь иногда проедет вечно спешащее такси, вдруг вспыхнет и погаснет свет в окне, пробредет заплутавший путник по тротуару или заскрипит лавка, на которой спит бездомный старик. И опять тишина... А утром дворник или ранняя пташка - спортсмен, а может кто-нибудь из соседей заметит темное пятно на асфальте... Что здесь тогда начнется! А пока тишина... Темное небо, яркие звезды, полная луна. Покой и умиротворение. Все как всегда, обычная летняя ночь. Темнота и тишина...

Я встал в то утро как всегда в половине седьмого. Поставил чайник на плиту, включил радио, умылся и пошел потягиваться на балкон. Эти утренние прогулки из одного угла балкона в другой всегда мне помогали поскорее проснуться и быть бодрым целый день. Я походил, покачался из стороны в сторону, попрыгал, даже побегал и поприседал. Потом остановился, оперся локтями на перила балкона и стал наблюдать, как просыпается дом напротив. Я как-то совсем нечаянно взглянул вниз и заметил на асфальте прямо возле подъезда пятно. Тогда с моего двадцатого этажа мне показалось, что это просто пятно. Я решил, что кто-то что-то пролил или у чьей-нибудь машины побежало масло или бензин. Какая-то странная, непонятная сила шепнула мне, что пятно своими очертаниями похоже на человека, растянувшегося посреди двора. Я, сам того не желая, вошел в комнату, снял со стены полевой бинокль и вернулся на балкон. Я долго наводил бинокль, пятно становилось все ближе и яснее. И вот оно... Это был мой сосед, его балкон примыкал к моему. Он лежал, широко раскинув руки и ноги посреди серого асфальта. Глаза, как ни странно, были закрыты, а губы застыли в улыбке.

Сколько я его помню, он всегда ходил в черном, и только в черном. Словно кого-то оплакивал долго и мучительно. Я стоял и разглядывал его восковое лицо, его разжатые ладони. Он словно ждал, пока его обнимет кто-то. А вот кто знал только он, хотя я догадываюсь, кого ему так хотелось заключить в объятья.

Уже полгода, как мы стали соседями. Но все наше общение ограничивалось любезным приветствием. А вот вчера... У соседа жил кот. Странное создание, он производил впечатление очень умного и интеллигентного создания. У меня даже язык не поворачивается обозвать его животным. Всегда важный, даже несколько высокомерный, он прогуливался по перилам своего балкона, но никогда не переходил на мой. Если же он меня, то лишь поблескивал своими изумрудными глазами, не оставляя своих занятий. Это была словно карликовая пантера. Всем своим видом он показывал, что моё жалкое существо не достойно особого внимания. В общем, как говорится: "кот в хозяина".

Как я уже упоминал, сосед всегда одевался во все черное, он ходил всегда хмурый, погруженный в свои мысли. Даже глаза и волос его были черными, словно ночное небо, в котором нет ни одной звезды. Наверное, у него и настроение было такое же черное. На вид ему было лет двадцать или чуть больше отроду, но я никогда не видел его в компании с кем бы то ни было. Он всегда был молчалив, одинок и мрачен.

Почти каждый вечер я встречал его на балконе. Он стоял и молча курил, а его верный и единственный друг - кот расхаживал по перилам. Обычно на мое приветствие он отвечал кивком головы, и все. Затем он снова возвращался к своим мыслям, сосредоточив взгляд на чем-нибудь неподвижном.

Вчера всё было иначе. Выйдя на балкон, я заметил, что кот проник в мои владения. Он сидел на перилах моего балкона и умывался. Заметив мое присутствие, он смерил меня каким-то человеческим взглядом и продолжил свое занятие. Я облокотился рядом с ним и хотел закурить, кот потянулся к пачке сигарет и стал внимательно ее обнюхивать. Потом он повернулся в сторону своего балкона, и я заметил, что его хозяин наблюдает за нами.

-- Здравствуйте.
-- Здравствуйте. Мой кот... он вам не мешает?
-- Нет. А он у вас курящий?
-- Не знаю, раньше не замечал.

Я был так рад тому, что сосед не ограничился сегодня кивком, а заговорил со мной, что не мог вот так прервать беседу. Меня тянуло к этому человеку, хотелось познакомиться с ним, поговорить, разгадать, наконец, его загадку.

-- Вот уже полгода как мы с вами соседи, а ведь практически незнакомы. Я даже имени вашего не знаю...
-- Андрей. Ваше имя я знаю.

Я стоял и не знал, что сказать ему. Затянувшаяся пауза, казалось, была неприятна не только мне, но и моему обычно молчаливому собеседнику. Я заметил это и хотел было что-то сказать, но он опередил меня.

-- Может зайдете ко мне, поговорим, выпьем кофе?
-- А может лучше Вы ко мне?
-- Ладно. Ничего, если я через балкон?
-- Как? Через балкон?

Но он уже обогнул перегородку, разделяющую наши балконы. Мы прошли в комнату, я предложил ему сесть, а сам пошел ставить чайник. Вернувшись, я заметил, что он рассматривает фотографии, стоящие в шкафу за стеклом.

-- Жена и дочка?
-- Да.
-- А где они теперь? Что-то я давно их не видел?
-- Уехали к тёще на лето. И я с ними хотел, но меня начальство не пускает в отпуск, пойду зимой.
-- Ну, зимой тоже можно хорошо отдохнуть!
-- А Вы, Андрей, один живете?
-- Да...я один. А может, будем на ты?
-- Да, конечно. К чему нам эти официальности.
-- Вот и отлично!

Я налил кофе, и мы расположились в креслах у журнального столика.

-- А ты давно здесь живешь?
-- Да, три года назад мы переехали сюда из коммуналки.
-- Вы жили в коммуналке? Наверное, через это все проходят. Когда я был еще карапузом и ходил пешком под стол, мы с родителями тоже жили в коммунальной квартире, я и сейчас помню то время. Весело было, шумно!
-- А сейчас родители живы?
-- Ага, они сейчас живут в пригороде. Под старость лет очень им захотелось иметь свой дом, огород. Они у меня на пенсии уже оба. Я у них поздний ребенок, они меня "долгожданным" называют.
-- У самого то детей нет еще?
-- Больше нет...
-- Как это больше...?

Взглянув на его лицо, я увидел выражение боли и еще чего-то, более страшного, чем горе или боль. Я боялся спрашивать что-либо еще, не хотел причинять ему боль. Но он заговорил об этом сам.

-- Никому не рассказывал, даже родители ничего не знают. А вот вам рассказать почему-то хочется. История довольно длинная, если у вас есть время и желание...
-- Ну, у нас еще вся ночь впереди.
-- Не вся, конечно, но время еще есть.

Он помолчал некоторое время, повертел в руках сигарету, хлебнул кофе, вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он смотрел куда-то вдаль; вот сейчас он был именно таким, каким я его всегда видел. Должно быть, он слишком часто рассказывал себе эту историю.

"Её звали Анна. Она была очень красива. Каштановые вьющиеся волосы с рыжим отливом; черные длинные ресницы, от взмаха которых можно потерять голову; изумрудно-зеленые глаза. Она была легка и грациозна, все ее движения неповторимы. На вид ей было 20, на самом деле - 31. Встретились мы совершенно случайно.

Я ехал в троллейбусе, народу было немного, но все места были заняты. И вот вошла она с большой и, похоже, тяжелой сумкой, за руку она вела мальчугана лет трех-четырех. Я хотел уступить ей место, но она не села, сказав, что не хочет мять юбку. Она остановилась возле меня, несколько вызывающе на меня посмотрела и усадила мне на колени ребенка, словно я был ее давним знакомым. И лишь заметив мое удивление, спросила или скорее заверила меня: "Вы ведь не против?!" Конечно, я был не против.

Мальчишка уселся поудобнее и уставился в окно. Он был совсем не похож на свою мать: белые прямые волосы, курносый нос, немного оттопыренные уши и серые глаза. Именно глаза у него были удивительными, он посмотрел в мою сторону, и мне показалось, что я увидел сильно измятую серую мягкую ткань под толщей прозрачной, кристально чистой воды.

Видимо, маршрут был знаком ему хорошо, и поэтому он не особенно рассматривал проплывающие мимо дома, деревья и все остальное. А вскоре и вовсе повернулся ко мне.

-- Меня зовут Колей.
-- Николай, значит.
-- Нет, Коля.
-- Ну, Коля, так Коля, а я -Андрей.
-- Дядя Андрей, ты хороший!
-- Почему это?
-- Ты мне понравился.

Мальчишка смешно пожал плечами. Несмотря на то, что многие места освободились, она продолжала стоять, не жалея сил для красоты.

Как оказалось, им нужно было выходить, как и мне, на конечной остановке. Колька спал, и я предложил их проводить. На что она охотно согласилась, и теперь мы шли рядом. Я нес спящего Колю, а она сумку и мою папку. Она указывала мне дорогу, и когда мы пришли, то оказалось, что они живут в соседнем подъезде. Я внес мальчика и уложил его на диван, а когда собрался уходить, он неожиданно проснулся.

-- Дядя Андрей, ты еще придешь к нам?
-- Я у вас уже был, теперь ваша очередь идти ко мне в гости. Моя квартира номер 15, завтра вечером я жду вас!
-- Ладно, мы придем.

Они действительно пришли на следующий день ко мне. Это был замечательный вечер! Колька не отходил от меня ни на шаг: он то садился ко мне на колени, то вис у меня на руке. Не скрою, мне были приятны эти проявления ласки.

Она была очень мила и любезна со мной. Она многое рассказала о себе и усиленно расспрашивала меня о моем прошлом и настоящем.

Я узнал, что снимают квартиру, причем, довольно дорого. Она рассказала, что отец Кольки не был ей мужем и бросил ее, когда узнал о ребенке. К родителям возвращаться она не захотела, вот и снимает квартиру. Я предложил им переехать ко мне, ведь три комнаты для меня одного многовато. Она сказала, что подумает, а Колька заверил меня, что уговорит мать переехать.

Через неделю они переехали. Я не хотел брать с них денег, ссылаясь на то, что я тоже кое-что с этого имею. Но она была непоколебима, и я назвал самую низкую цену, какую можно было только придумать. Деньги она отдавала мне каждую неделю, а я покупал на них разные игрушки, книги и сладости для Кольки. С каждым днем я все больше сближался с ней, а для мальчика я уже был просто кумиром. Так продолжалось месяц, а потом состоялся этот разговор.

-- Аня, могу я тебя попросить?
-- Конечно.
-- Стань моей женой.

Она молчала, смотрела на меня и молчала. А потом заговорила так неожиданно, что я вздрогнул.

-- Послушай, сколько тебе лет?
-- 20. Это имеет какое-то значение?
-- Нет.
-- Тогда зачем ты спросила?
-- Мне 31.
-- Я знаю
-- Знаешь... У меня сын - это ты тоже знаешь... Я согласна стать твоей женой, только не заставляй меня идти в ЗАГС. К чему марать паспорта? Я уже трижды была замужем по закону, а потом забыла туда дорогу. Сам подумай, со всему регистрироваться паспорта не хватит. Да, и кто знает, как сложится наша жизнь?
-- Хорошо. Без ЗАГСа, так без ЗАГСа. Соберемся в воскресенье втроем и отпразднуем нашу свадьбу.

Она подошла ко мне, обняла. И тут приоткрылась дверь, и Колькина голова просунулась в щель.

-- А тогда можно я буду звать тебя папой?
-- Конечно!
-- Коля, кто научил тебя подслушивать?
-- Я, мам, нечаянно.

Сначала все шло замечательно. Мы представляли собой идеальную семью, часто ходили вместе в кафе, театр, кино или просто хорошо проводили время дома. Для Кольки я стал настоящим отцом, он стращал мною ребятишек во дворе, рассказывал мне свои секреты, спрашивал разрешения. Но главное - он меня любил, я чувствовал это и отвечал ему тем же. Наша идилия длилась месяца четыре. Потом я начал замечать, что Анна приходит поздно домой или уходит вечером, не ночует дома. На мои вопросы она отвечала, что от дел никуда не денешься, но я не мог в это поверить. Она была холодна со мной, совсем не обращала внимания на Кольку и основную часть времени проводила вне дома. Вернувшись домой, она шла в душ, ела, спала, а потом тщательно одевалась и снова уходила. А мы с Колькой сидели и ждали, когда она забежит домой вновь. В то время моим единственным другом стал Колька. Я как мог старался оторвать его от мыслей, что с мамой что-то не так. Мы часто гуляли с ним, ходили в кино, читали книги или играли в игрушки.

Зима была холодная, лютая. Забрав после работы Кольку из сада, я предложил поесть и построить во дворе снеговика. Вечер был необычайно теплым. Он был словно затишьем перед февральскими морозами. Хорошенько подкрепившись, мы оделись и пошли строить снеговика. Старушки на лавочке около подъезда смотрели на меня косо и о чем-то шушукались за спиной. Местные ребятишки собрались вокруг и разглядывали наше быстро растущее строение. Когда со снеговиком было покончено, и мы собрались домой, Колька заявил ребятам, что тому, чья морда сунется к нашему снеговику, его папа, то есть я, башку снесет. По дороге домой я прочитал ему мини-лекцию о культуре русской речи, и Колька пообещал больше не ругаться.

Только мы сняли мокрую одежду и обувь, как вошла она. Колька бросился к ней рассказывать о снеговике, но она выглядела встревоженной и совсем его не слышала.

-- Нам надо поговорить.
-- Хорошо, заходи.
-- Нет, лучше ты выйди, я жду у лифта.

Я включил Кольке телевизор, быстро оделся и обещал скоро вернуться.

Мы вышли на улицу. Здесь было холодно, ветер бросал в лицо льдинки снега, он насквозь пронзал холодом.

-- Может лучше поговорим дома?
-- Нет, там Коля.
-- Тогда давай здесь. Я слушаю.
-- У нас все кончено.
-- Что это значит?
-- Завтра мы с Колькой уезжаем.
-- Как, совсем?
-- Да, я выхожу замуж.
-- А я?
-- Тебя я больше не люблю. Можешь тоже выйти замуж.
-- А Колька?
-- Что Колька?
-- Я люблю его.
-- Но он тебе никто. Забудь его и меня.

До меня не доходил смысл сказанных ею слов, а она развернулась и пошла в подъезд.

-- Можно мне поговорить с ним?
-- Нет!

Я не спал всю ночь, я бродил но улицам и вспоминал нашу встречу, Колькины необыкновенные глаза, наш последний поход в зоопарк, сегодняшнего снеговика. Утром я зашел домой, переоделся и собрался идти на работу. Вдруг я увидел, что она пошла в ванную. Я быстро разулся и вошел в их комнату, Колька еще спал. Я сел на пол возле его кровати и смотрел на него, стараясь как можно лучше его запомнить. Услышав шум в коридоре, я быстро взял со стола Колькину фотографию, спрятал ее под пальто и вышел.

Сегодня я рано освободился на работе и вернувшись домой, увидел на крыльце Кольку. Я быстро подошел к нему, упал на колени и обнял его.

-- Колька, сынок.
-- Пап, а мама не разрешила мне взять мои игрушки. Я не хочу никуда ехать с толстым дядей Генрихом. Пап, я мы вернемся, или ты к нам потом приедешь?
-- Не знаю, Коленька, не знаю.

Она прошла мимо, не заметив ни меня, ни Кольку. Она села в белую Волгу и лишь тогда заметила Колькино отсутствие, открыла дверцу и осмотрела двор. Заметив меня рядом с Колькой, она сверкнула своими кошачьими глазами.

-- Колька, иди в машину!
-- Не пойду, никуда я не поеду.
-- Коля, хватит кривляться, марш в машину.
-- Я остаюсь с папой! Я буду с папой.

Он вцепился в мой рукав и прижался к моей холодной ладони горячим лицом. Она вышла из машины и силой оторвала от меня ребенка. А я стоял и не мог ничего сделать, я не имел на него никаких прав. Я сжал с силой руки в кулаки, только чтобы не отобрать у нее сына, чтобы суметь не обнять его.

Колька упирался и громко кричал, но несмотря на это, она затащила его в машину. Он стучал в заднее стекло машины и громко кричал: "Я хочу к папе! Я останусь с папой! Я люблю моего папочку! Я не поеду с пузатым Генрихом! Хочу к папе!"

Я видел, как она развернулась и влепила ребенку пощечину. Он замолчал, а я не выдержал и бросился к машине. Они поехали, а я бежал следом. Я никогда не смогу забыть этого. Колька сидел ко мне лицом, он прижался носом к стеклу и плакал. Слезы сбегали по щекам и капали на шарф и пальто, его бросало из стороны в сторону, но он не отрывался от стекла. Он больше не кричал, но по его губам я мог различить, что он говорил: "Папа, папочка, я хочу к папе." Я бежал и бежал, все что имело для меня значение это мой сын.

Очнулся я через неделю в больнице. Врачи говорят, что меня сбила машина. Последнее, что я помнил - это белая "Волга", увозящая моего Кольку. Через месяц меня выписали. Первым делом я напился, вторым - я тоже напился, и так целую неделю. Потом позвонили с работы, и я вернулся на работу, больше я не пил. Я продал квартиру и купил однокомнатную. Вся моя жизнь свелась к пути с работы домой и обратно. А каждую ночь я бежал за белой машиной, которая увозит моего сына, моего Кольку. Я бежал, падал, потом поднимался и снова бежал, но никогда не догонял эту машину.

Месяца три назад я ехал в троллейбусе домой. Троллейбус остановился, и я увидел на остановке кучку ребятишек и двух женщин. Я разглядывал детей и вдруг увидел в одном из них Кольку. Сначала я решил, что это плод моего воображения, закрыл глаза, открыл, но это все равно был Колька. Троллейбус тронулся, я высунулся из окна и закричал: "Какой это детский сад?" Женщина помоложе посмотрела на меня и с грустью ответила: "Это детский дом , а не сад." А Колька так и не взглянул в мою сторону, он стоял слегка наклонив голову и разглядывал свою обувь.

Целый месяц я ездил по детским домам и показывал фотографию Кольки, везде отвечали, что у них нет маленького Коли. В последнем детдоме я узнал об еще одном совсем маленьком детском доме на окраине города. Уточнив адрес, на следующий день я поехал туда. Это был совсем небольшой серый дом с вывеской " Детский дом 11 "Радость"" Вокруг стояли две качели, несколько песочниц и лавочек. И все это было обнесено зеленой металлической оградой. Ворота оказались открытыми, и я вошел. Начинало смеркаться, в окнах горел свет, одинокий фонарь освещал крыльцо.

Я постучал в единственную дверь. Открыл пожилой человек в тельняшке.

-- Вам кого?
-- Мне бы директора.
-- Это я. Вы по делу или как?
-- Я разыскиваю мальчика. Я знаю, что он находится в детском доме, но не знаю в каком именно. Может у вас?

Я показал ему фотографию Кольки. Он внимательно посмотрел и нахмурился.

-- А кто он вам?
-- Это Колька, он мой сын, но он как бы не совсем родной...
-- Давайте зайдем, а то тут комары заедят.

Мы прошли по коридору и вошли в комнату, на двери которой было написано "Директор". Комната была маленькая, беднообставленная, но чисто прибранная и уютная. Директор сел за стол и внимательно посмотрел на меня.

-- Есть у меня мальчик Коля.

Я подскочил на стуле, но директор глазами указал на стул, и я снова сел.

-- Я могу увидеть его?
-- У нас отбой через полчаса, да и не всех мы до ребятишек допускаем. Родные там, близкие, ну соседи. А Вы кто?
-- Да... Как вам сказать? Я его люблю...
-- Как вас зовут?
-- Андрей.. Александрович
-- Да, Колька все уши прожужжал какой у него хороший папа Андрей. Только я никак понять не могу, сколько у него отцов будет? Привезла его мамаша с одним, в свидетельстве про папашу ничего не сказано, а теперь вот Вы...
-- Я одно время жил с Колькой и его мамой, а потом она забрала его и уехала. Мы совсем недолго жили вместе, да и не зарегистрированы были, так что я выходит Кольке никто, но ведь я его люблю! И он меня...любил...
-- Как директор я ничего для вас сделать не могу, но как человек я вас понимаю. Приходите в воскресенье, оно у нас день свиданий. Что-нибудь придумаем.
-- Спасибо вам.
-- До свидания.
-- До свидания. Извините,... а мать его сюда насовсем?
-- Она отказалась от всех прав на него.
-- Значит, я могу его усыновить?
-- Ну не все так просто. До свидания.
-- Спокойной ночи.

Я считал дни до воскресенья, а потом уже часы. Все эти дни я жил предстоящей встречей с Колькой. Я ждал ее и боялся одновременно. Как меня встретит Колька, позволят ли мне увидеть его - все эти вопросы не давали мне покоя. Я точно знал что и как я скажу ему, я скажу, что люблю его и, что если он позволит, я буду считать его моим сыном.

В восемь часов утра я уже сидел на крыльце и ждал, когда откроется дверь. Директор вышел только в девять.

-- Здравствуйте.
-- Доброе утро. Только рано Вы пришли, у нас свидания с детьми с десяти, а Вы с восхода здесь околачиваетесь.
-- Очень Кольку увидеть хочется. А Вы ему говорили обо мне? Что он сказал?
-- Нет, я ничего не говорил. Сегодня скажу, что его ждут, а там сам уже с ним объясняйся.
-- Хорошо. Спасибо вам.
-- Сразу после завтрака они гуляют, вот и жди здесь на площадке. Думаю, не легко тебе с ним придется. Он мальчик замкнутый, он брошенным себя чувствует. Ну, удачи.
-- Спасибо вам большое.
-- Рано благодаришь. Дети - они странный народ.

Я сел на качелю и ждал встречи с Колькой. Около десяти часов я увидел, как ребятишки сбежали с крыльца. Немолодая полная женщина построила их полукругом и что-то показывала и рассказывала. Кольку среди детей я не увидел. Я удивился тому, что уже десять часов, а родителей, которые жаждут встречи со своими брошенными детьми, нет. Я увидел, как Колька медленно спустился с крыльца и бросился бежать со всех ног ко мне, я стоял, раскинув руки, и ждал, пока он добежит. Я видел его улыбку, его сияющие счастьем глаза, и сам был счастлив. Но вдруг он остановился в нескольких шагах от меня, и его лицо исказила гримаса боли. Он опустил голову, подошел и сел на качелю возле меня.

-- Здравствуй, Колька.
-- Ты меня бросил!

В меня словно выстрелили, сердце сжалось в маленький комочек и бешено застучало. Я стоял и не знал, что сказать.

-- Вы все меня бросили... И мама, и ты...
-- Нет, Коленька, я не знал, что ты здесь. Я искал тебя и нашел. Я заберу тебя отсюда, я очень постараюсь, Коля, очень..
-- Пап, а можно я тебя буду папой звать?
-- Конечно, ведь ты мой любимый сын!
-- Папочка, забери меня отсюда!
-- Я забрал бы тебя прямо сейчас, но не могу, у меня нет прав на тебя. Конечно, я могу тебя выкрасть отсюда, но если нас поймают, то меня посадят, и я никогда тебя не увижу. Но ваш директор хороший человек, может он поможет мне тебя усыновить.
-- Но я уже твой сын!
-- Да, конечно, для нас с тобой ты мой сын, но по закону - у меня на тебя нет никаких прав.
-- А где их взять?
-- Пока я не знаю, но я обязательно разберусь во всем этом. А сейчас я попробую отпросить тебя на весь день.

Я поговорил с директором, он разрешил взять Кольку до 8 вечера. Весь день мы слонялись по городу, были в зоопарке, катались на каруселях, съели гору мороженого и пирожных; потом зашли ко мне. Колька осмотрел мое и сказал, что предыдущая квартира была лучше. Я пообещал, что когда я его усыновлю, мы и эту квартиру приведем в порядок.

Расставаться очень не хотелось, но что поделаешь. Пообещав Кольке прийти в следующее воскресенье, я пошел в кабинет директора.

-- Это снова я.
-- Вижу. Как Коля?
-- Ничего, все пошло хорошо. Скажите, как я могу его усыновить?
-- У вас есть жена?
-- Нет.
-- А должна быть. И только при согласии обоих родителей мы рассматриваем дело об усыновлении.
-- Что же мне жену искать что ли?
-- Сначала я бы вам посоветовал поговорить с мамой Николая.
-- Спасибо за совет. Я попробую. Когда я могу увидеть Кольку?
-- В воскресенье.
-- Хорошо. А у вас нет ее адреса?
-- Нет.
-- Что ж буду искать. До свидания.
-- До свидания. Держите меня в курсе ваших дел.
-- Конечно.

Найти ее не составило большого труда, я знал место ее работы.

Дверь открыла Анна.

-- Ты?
-- Я. Здравствуй.
-- Что тебе нужно?
-- У меня к тебе дело. Можно я войду?
-- Чтож входи

Я прошел в комнату. Она предложила сесть, и я расположился в кресле.

-- Какие дела могут быть у тебя ко мне?
-- Колька.
-- Что Колька? Кто ты ему? Ну кто?

Она нервно ходила по комнате.

-- Почему ты его бросила?
-- Я не бросила его! Я его устроила в детский дом на полное государственное обеспечение.
-- Это одно о то же. Так почему?
-- Он мешал нам, вернее - Генриху. Он стал просто невыносимым, даже святой не выдержит его выходок и истерик. Я больше ничего не хочу слышать об этом, и почему я должна перед тобой отчитываться?
-- Послушай, у меня есть предложение.
-- На счет Кольки?
-- Да. Забери его оттуда...
-- Ты что с ума сошел? Зачем я его туда устроила?
-- Дослушай меня. Ты заберешь его оттуда, а жить он будет со мной, ты его даже не увидишь.
-- Но это незаконно. Во что ты меня впутываешь!?
-- Ну хочешь, я заплачу?
-- Денег у меня достаточно, а про этого ублюдка я слышать не хочу. Нам больше не о чем говорить! Уходи! Зачем тебе это? Кто он тебе?
-- Сын! А ведь ты его мать!
-- Вот и стань ему еще и матерью, если тебе так хочется, папаша!

Она меня почти убила этими словами. Весь день я слонялся по городу и пытался понять ее, но не мог. Что же делать? Жениться? Дать взятку? Что же мне все таки делать?

За своими мыслями я не заметил, как врезался в прохожего.

-- Извините.
-- Андрей! Здорово.
-- Серега?
-- Ну да. Сколько лет? Сколько зим? Где ты пропал? Как ты?
-- Да ничего. Все нормально.
-- Пошли скорее ко мне в гости!
-- Да ...я .. Мне некогда.
-- Пошли. Я тебя с женой познакомлю.
-- Женился?
-- Да. У меня Катька просто красавица!
-- Ну тогда, пошли.

Через пятнадцать минут я сидел на диване с чашкой чая в руке. Катя оказалась действительно очень красивой и милой. Похоже, что они были счастливы, неустанно хвалили друг друга и выглядели ужасно влюбленными.

-- Давно вы поженились?
-- Нет, всего два года.
-- У вас поди и дети уже есть?

При этих словах Катя выпрямилась и потупила взгляд, а Сергей постарался сменить тему разговора. Но разговор не клеился. Посидев еще немного, я собрался домой, Сергей вышел проводить меня на крыльцо.

-- Я вижу, вы счастливы.
-- Да, почти.
-- Почти?
-- Мы хотим ребенка, а его нет.
-- Проблемы?
-- Да. У меня не может быть детей, а от кого-то другого Катя не хочет.
-- Но ваша проблема разрешима. Ведь можно усыновить ребенка и потом, сейчас такая медицина.
-- Медицина здесь бессильна. А вот усыновить можно, мы как-то об этом не подумали.
-- Ну, мне пора.
-- Пока. Не забывай нас, заходи.
-- Хорошо. Зайду как-нибудь.

Всю ночь я думал о Кольке, об Анне, о Сереге и его Кате. Я не мог найти себе места, так хотелось, чтобы Колька был счастлив и чтобы он был рядом со мной. Но возможно ли это? На следующий день я пошел к директору детдома.

-- Здравствуйте.
-- А, вы? Проходите.
-- Я видел мать Кольки... Ничего не получается. В общем, не нужен он ей. Может кому взятку дать?
-- Да что вы. Какую взятку!
-- А я никак не могу его усыновить?
-- Можете, но нужна полноценная семья.
-- Я один.
-- И никого не примете?
-- Нет. А мои родители могут его усыновить?
-- Думаю, что нет. Преклонный возраст, да и сын у них уже есть.
-- Неужели никакого выхода?
-- Ребенка может усыновить только полноценная семья. Не я это придумал, понимаете?
-- Да, конечно. А могу я увидеть сы...Колю?
-- В воскресенье в 10 часов.
-- Хорошо. До свидания.
-- До свидания.

С сыном я быть не могу, я хочу сделать его счастливым, но ничего не выходит. Я взял Колькину фотографию и поехал к Сергею. Наверное, не зря я встретил его тем вечером. Может это судьба?

-- Андрей?
-- Привет.
-- Что-то ты поздно.
-- Помнишь наш разговор? Вот этому ребенку нужны родители. Он умный, веселый, но легко ранимый. В общем, он ребенок у которого нет матери и отца.
-- Я говорил с Катей. Она почти согласна, но ведь надо и ребенка посмотреть.
-- Мы придем к вам в воскресенье на обед в два часа. Ждите.
-- Постой. Куда ты?
-- Домой. Я все сказал!

Вернувшись домой, я все думал, не совершил ли я сегодня роковую ошибку. Но мне казалось, что так будет лучше всем: и Кольке, и Сереже, и Кате. Колька будет счастлив, он обязательно будет счастлив.

В воскресенье в 9-50 я сидел на качели и ждал Кольку. Он заметил меня и подбежал, повис на руке.

-- Ты что так долго не был?
-- К тебе по воскресеньям только можно.
-- Ох, и долго же оно не наступало, это воскресенье! Я скучал без тебя.
-- Я тоже, Колька, очень скучал.
-- Пойдем сегодня куда-нибудь или здесь будем?
-- Хочешь, я познакомлю тебя со своими друзьями?
-- А они хорошие?
-- Думаю, да.
-- Знаешь, а кроме меня ни к кому больше не ходят отцы, меня даже за это счастливчиком прозвали.
-- Ну что, счастливчик, идем отпрашиваться?
-- Пап, а когда ты меня совсем заберешь?
-- Коля...я...Как только все устроится, если устроится...
-- Скорее бы оно уже устроилось!

Когда мы выходили из ворот, ребятишки прилипли к ограде и смотрели нам вслед. Никакие окрики и угрозы воспитателя не могли оторвать их от забора. Они просовывали свои личика между прутьями и с завистью смотрели на Кольку, глотая слезы. Один малыш подбежал к Кольке, дернул его за рукав и сказал: А ко мне тоже папа придет! У меня внутри все кипело: как могли люди оставить здесь своих детей, как могли они их бросить? И только колькина рука, крепко вцепившаяся в мой палец, отвлекала меня от этих мыслей.

Открыла нам Катя. В длинном синем платье она была осень красива. Всем своим видом она выражала спокойствие и уют. Колька судорожно сжал мой палец и молчал.

-- Андрей, здравствуй.
-- Привет
-- А ты, наверное, Коля?
-- Да, это он.

Колька смотрел на нее широко распахнутыми глазами и молчал.

-- Ну проходите! Сколько можно у дверей стоять?
-- Конечно.

Мы прошли в комнату, с балкона Сергей помахал мне рукой, и я вышел к нему, оставив Кольку с Катей наедине.

-- Здорово.
-- Здравствуй.
-- Я ничего ему не говорил, просто сказал, что вы мои друзья.
-- Ну, и хорошо. Я на все согласен, лишь бы Катюша счастлива была.
-- Он ранимый мальчик. Мать его бросила, отца родного я не знаю, а отчиму он мешает... Ему нужна ласка, любовь...
-- Конечно. Пойдем знакомиться.
-- Пойдем.

Когда мы вошли в комнату, Колька с Катей весело смеялись, они вели себя словно хорошие друзья. Весь вечер Колька был весел, не понятно, куда делась его недетская серьезность. Катя весь вечер, казалось, не спускалась с небес, а Сергей не мог налюбоваться на них обоих. Я смеялся вместе со всеми, участвовал во всех детских затеях, о на сердце было неспокойно, я так боялся потерять Кольку.

Когда мы уходили, Сергей спросил адрес детдома, а Катя взяла меня за руку и со слезами на глазах прошептала: Спасибо Что я мог ей на это ответить?

Мы тихо брели по улицам, я ощущал тепло колькиной руки, видел задумчивое выражение его лица; и мне хотелось обнять его, прижать к себе и никогда не отпускать, я не мог отпустить его просто так. Мои мысли прервал Колька.

-- А почему тетя Катя плакала, когда мы уходили?
-- Наверное, ей не хотелось нас отпускать.
-- А мы еще к ним пойдем?
-- Если ты захочешь... Коля, ты хотел бы иметь папу и маму, как Сережа с Катей?
-- Да, но ведь ты - мой папа.
-- Да, наверное... Коля.. я ...хотя, ничего.

Я не заметил, как мы дошли до детского дома. Ребятишек на площадке не было, похоже, настало время ужина.

-- Пап, когда ты придешь?
-- В воскресенье.
-- А его опять так долго не будет?
-- Нет, Колька, оно будет, обязательно будет!
-- Тебе меня не отдают ? Да?
-- Да, малыш, не отдают... и я не знаю, что еще сделать...
-- Ничего, папа, у нас же есть воскресенье...

Его маленькая ручонка поглаживала мою, словно успокаивая меня. Слезы стояли комком в горле, нужно было уходить, бежать, чтобы не расплакаться у него на глазах.

-- Коля, ты иди. Пора уже.
-- Пока, папа.
-- Иди. Счастливо, сынок.

На крыльце он обернулся и помахал мне рукой, хорошо, что он был далеко и не мог видеть моих слез. Когда маленький мальчик так стойко держится, взрослый мужчина не должен плакать - я понимал это, но ничего не мог с собой поделать.

В среду на моем пороге оказался Сергей. Когда я услышал звонок в дверь, мне стало как-то тревожно, увидев его, я все понял.

-- Привет.
-- Здравствуй.
-- Андрей, у меня дело к тебе.
-- Проходи.
-- Да нет, пойдем лучше погуляем.

Мы брели по тихой аллее, где кроме нас лишь влюбленные парочки сидели по темным лавочкам.

-- Я был в детдоме. Директор мне все рассказал. Он сказал, что мы можем усыновить Колю.
-- Причем здесь я?
-- Он посоветовал мне, чтобы ты поговорил с мальчиком. Ты для него авторитет, и вообще..
-- Что я должен ему сказать?
-- Что мы хотим, чтобы он жил с нами.
-- Хорошо. Когда?
-- Как сможешь.
-- Завтра. Я заеду за тобой или лучше мне одному?
-- Лучше съезди сам, а потом позвони. Хорошо?
-- Да. Я пойду домой, а то я что-то продрог.
-- Спасибо тебе.
-- Пока.
-- Пока.

Я всю ночь сидел на балконе и разглядывал звезды. Казалось, они смеются надо мной, а луна - идиотка подмигивала мне и улыбалась, всем своим существом стараясь показать, что ровным счетом ничего не произошло. Нет, им не дано было понять, как это терять родного, самого родного человека.

На следующий день я не пошел на работу, позвонил и сказал, что болен. А сам лежал на диване и смотрел в потолок. Потом, как во сне, добрался до детского дома, о чем-то говорил с директором. Очнулся я лишь, когда в кабинет вошел Колька. Мы вышли на площадку и как обычно сели на качелю.

-- Папка, а что сегодня воскресенье?
-- Нет еще. Я поговорить с тобой, Коля, хочу...серьезно.
-- А про что?
-- Ты хочешь, чтобы у тебя были мама и папа?
-- Но у меня же есть. Ты - мой папа. А мама мне больше не нужна, потому что я ей не нужен.
-- Да, ты прав, Колька, прав. Тогда так..
-- Папочка, ну что с тобой сегодня? Ты разве болеешь?
-- Нет. Не болею. Коля, ты хотел бы жить у Сергей с Катей?
-- А они, что хотят?
-- Да, они очень хотят, чтобы ты жил с ними.
-- А ты хочешь?
-- Причем здесь я? Главное, чтобы ты этого хотел.
-- Они хорошие, но я тебя люблю, и если ты не хочешь, то я не буду там жить.
-- Я не против...Ты этого хочешь?
-- Не знаю.
-- Понимаешь, Коля, тебе будет у них хорошо. Они станут любить тебя, и я буду за тебя спокоен.. Но, если ты не хочешь... Это ты должен решить...Если тебе надо подумать, то они и я подождем.
-- Я буду с ними жить, раз так лучше. Пап, а ты будешь ко мне приходить?
-- Да, если Катя с Сережей против не будут, и если тебе это нужно.
-- Да! Очень нужно, папка! Я скучаю без тебя. Ты же знаешь, как я тебя люблю.
-- Да, Коля, я тоже люблю тебя.

Ребенок обвил мою шею руками, я крепко-крепко обнял его и не мог его отпустить, хотя и он не мог оторваться от меня. Колька уткнулся в мое плечо и плакал, я машинально поглаживал его по спине и что-то говорил. А в голове вертелась мысль: Только бы не заплакать самому

Вечером я собрал всю свою силу воли и позвонил Сергею.

-- Сергей?
-- Да.
-- Я поговорил с сы..Колей, он согласен. Если с документами все в порядке, можете его усыновить.
-- Спасибо тебе. Как он воспринял новость?
-- Нормально.
-- Ну чтож спасибо.
-- Сергей, можно я буду с ним видеться?
-- Конечно, ты ведь друг семьи!
-- Да, друг семьи... Пока
-- До свидания.

Всю неделю я ничего не узнавал о Кольке. Я только ходил на работу, а ночами сидел у окна и разговаривал со звездами, они так и не смогли понять меня, хотя луна стала улыбаться реже.

В воскресенье я поехал в детдом, хотя что-то подсказывало, что Кольки там нет. Я вошел в кабинет директора, он сразу опустил взгляд, боясь, что я прочту в нем жалость.

-- Здравствуйте.
-- Доброе утро.
-- Кольку забрали?
-- Да. Вчера.
-- Чтож спасибо вам ...
-- Мне не за что...
-- Прощайте.
-- Да. Прощайте.

Приехать прямо вот так к Сергею, я не решился, и поэтому сначала позвонил.

-- Сергея можно.
-- Да
-- А, Катя, здравствуй. Колька у вас?
-- Да.
-- Можно я к вам приеду?
-- Да, можно. Только вот, Николай хмурый ходит, ничему не рад.
-- Я с ним поговорю. До встречи.
-- Ждем.

Я поймал такси и поехал к Кольке. Всю дорогу я думал о том, как должно быть Кольке тяжело, я боялся этой встречи и жаждал ее одновременно. Я считал себя предателем.

Дверь открыл Сергей.

-- Андрей!
-- Привет. Где он?

В проеме двери показался Колька, он прислонился к косяку и смотрел на меня так, словно увидел привидение. Потом подошел ко мне и прижался своей щекой к моей руке.

-- Папочка, ну наконец-то ты пришел.
-- Ну-ну, не плачь, Коля. Как ты?
-- Хорошо. Я без тебя соскучился!
-- Ну успокойся.

Я заметил, что Катя и Сергей смотрят на меня как-то подозрительно, словно чего-то боятся.

Вечер прошел хорошо, я видел, как Сергей с Катей холят и лелеют Кольку, а он словно отгородился от них стеной. Он был вежлив, но что-то мешало ему быть с ними по-настоящему ласковым. Он много смеялся и видел только меня.

Когда я уходил, он стоял в дверях и сдерживал слезы, я тоже. В который раз я задумался о том откуда столько силы воли в этом маленьком ребенке. Катя была сдержана, и как мне показалось, даже несколько холодна со мной, а Сергей все время молчал.

Я заходил к Кольке каждый вечер. Иногда мы ходили с ним гулять, иногда во что-нибудь играли, а иногда просто смотрели вместе телевизор. Он был ласков с Катей, вежлив с Сергеем, но все это было как-то не искренне. И только со мной он был самим собой. Каждый раз я натыкался на холодность его родителей, они открыто выказывали свою неприязнь ко мне и демонстрировали свое хорошее настроение к Кольке. Но несмотря на все старания они так и оставались дядей Сережей и тетей Катей, хотя для них Коля был сыном.

Однажды, когда я собрался уходить, Коля взял меня за рукав и не отпускал, смотрел мне в глаза и долго не решался со мной заговорить.

-- Папа, я тебя люблю.
-- Да, Коленька, я знаю. Я тоже тебя люблю, малыш, как никого на свете.
-- Когда тебя рядом нет, я тоже люблю тебя. Я, папка, всегда тебя люблю! Ты ведь мой папка...
-- Да, Коля. Что с тобой?
-- Помни, ты - мой папка.
-- Конечно, я это помню всегда.
-- Ну все, иди.
-- Спокойной ночи, малыш.
-- Иди.

Тогда я думал, что мне показалось, но нет, он плакал, когда я уходил. Он все чувствовал и плакал, мой маленький сильный сынок.

На следующий день, когда я позвонил в дверь Сергей, мне никто не открыл. Я спросил у соседки, знает ли она что-нибудь о Кольке? Женщина ответила, что они всей семьей сели в машину и уехали, причем взяли с собой много вещей. Я не знал, что думать, что делать куда идти...

На следующий день я снова пришел к Сергею, дверь была заперта, а соседка сказала, что они вывезли все вещи и уехали, а завтра сюда заселятся другие жильцы.

Я позвонил на работу Сергея, мне сказали, что он уволился, взял расчет и уехал в другой город. Новые жильцы их адреса не знают. Все ниточки оборвались, куда идти еще я не знал.

Я каждый день звонил на старую квартиру, в гостиницы, на работу Сергея, но безрезультатно.

Через неделю я получил письмо от Сергея. Он писал:

Здравствуй, Андрей.

Не ищи нас, это не имеет смысла. Мы поняли, что пока ты рядом, Колька не сможет нас полюбить, он должен тебя забыть. Я думал, ты нам помог, но ты все портишь. У Кольки будет только один отец - это я. Прощай.

Сергей.

Вот и все, найти Кольку и не мог. Я бросил работу, пил, спал, смотрел в потолок, плакал и снова пил. Не знаю, сколько прошло времени: месяц, год или неделя. Я вдруг очнулся, бросил пить и стал наблюдать свою жизнь со стороны, вот и сейчас так живу. Но мне не долго осталось мучаться "

-- Ну вот и весь мой рассказ. Я вас не очень утомил?
-- Нет, что вы. Такая грустная история. Вы сильный человек, смогли пережить то, что не каждому под силу.
-- Нет, я не сильный человек. Увы! Просто я понял, что все не вечно, когда-нибудь и мои мучения кончатся. Завтра год, как я узнал Анну и Кольку. Так пусть все кончится так же как и началось. Так же скоропостижно и неожиданно... Думаю, мне пора.
-- Да, конечно. Уже поздно.
-- Ну, все. Я ухожу.
-- До свидания. Спокойной ночи.
-- Прощайте.

Он вышел на балкон, перелез на свой, и все стихло. Я стоял и смотрел на звезды, я обдумывал его рассказ, вспоминал выражение его глаз.

Почему все кончилось так трагично? Как там Колька? Сможет ли он когда-нибудь назвать отцом Сергея или так и будет всю жизнь любить своего папу Андрея? Была обыкновенная ночь, правда, его кот никак не мог успокоиться, он все ходил с моего балкона на свой и смотрел на меня так, словно что-то хотел сказать, но не мог.

И вот настало жуткое утро. Я не заметил, когда приехала скорая, милиция, как сбежалась толпа. Сосед был прав, говоря, что все не вечно, его муки кончились, жаль, что это стоило ему жизни. Вот так все и есть, остаются от нас только черные пятна на асфальте.

Черный кот перешел на мой балкон, вошел в квартиру и расположился в кресле, где еще несколько часов назад сидел его хозяин. Он посмотрел мне в глаза, и я увидел человеческую скорбь в кошачьих глазах. Он сел со мной рядом давая понять, что ему нужен новый хозяин, хотя старого он вряд ли забудет.

Я понял, что два существа будут всегда его помнить - черный кот и мальчик, считавший его своим отцом.

И. О. Ю.

Июль - 12 сентября 1998г

17


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"