Ишмуратов Рустам Ризаевич : другие произведения.

Скбк

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Записки конструктора. Имеется книга на бумажном носителе с рисунками и фотографиями.
  B006
  
  Рустем Ишмуратов
  
  Все что здесь написано, это мои личные воспоминания и пусть не обидятся те кого я упомянул или не упомянул.
  Эти маленькие рассказики я писал в разное время без всякого порядка и системы. Я их публиковал по мере появления в своей газете ГРАФОМАНЬ выпускаемой тиражом 100 экземпляров, которую раздавал друзьям и знакомым. Когда рассказиков набралось некоторое количество я все отредактировал, немного дополнил, нарисовал, как сумел, рисунки и сверстал в виде книжечки. Возможно сегодня я что-то сказал бы другими словами, но пусть все останется как есть.
  Буду рад выслушать ваши замечания, пожелания и мнения об этой книге, включая и неприятные. Пишите: E-mail: ishmuratovr@mail.ru
  
  СКБК
  
  Тепло и свет остались здесь
  И здесь мои друзья,
  Трудов и лет прожитых взвесь,
  Успех и мой изъян.
  
  Жизнь череда баек, и их надо рассказывать.
  
  Первая линия.
  
  Давно это было.
  Тогда еще Доска у Кульмана делалась из липы, а Кнопка не сгибаясь, легко входила в нее. Чертеж выполнялся на листе Ватмана, а Карандаш, Циркуль и Ластик были основными инструментами Конструктора. Чуть не забыл, была еще логарифмическая Линейка. А как же без нее? Это теперь все на компьютерах делают, а раньше?..
  Какие это были времена! Крепишь к доске чистый, ничем не запятнанный лист ватмана, берешь в руку остро-отточенный карандаш, и стоишь в раздумье, не решаясь провести первую линию. Ох уж эта первая линия. От нее зависит построение чертежа, а значит и качество всего проекта.
  
  Что? И сейчас есть конструкторские бюро, где чертежи выполняются на ватмане и конструктор стоит у кульмана? Возможно! Помните детскую говорилку: "Четыре черненьких, чернявеньких чертенка, чертили черными чернилами чертежнику чертеж". Пройдет сто лет, а говорилка будет жить. Так и чертеж. Вчера это ватман, сегодня файл. И распечатывают его на принтере или плоттере. Все изменилось, только смысл вещей и событий не меняется. "Четыре черненьких, чернявеньких чертенка, чертили..." Хотя, сами конструкторы обычно говорят: "рисовали..."
  
  Итак, Конструктор с карандашом "Конструктор", такая вот тавтология, стоял у кульмана перед чистым листом ватмана. Вообще то, на столе еще лежала целая коробка карандашей, и все "Конструктор" - 2М, М, ТМ, Т, 2Т, 4Т. Простите, карандаш ТМ он держал в руке.
  Прежде чем провести первую линию он задумался. Что здесь будет нарисовано, он знал. Мысль пульсировала в мозгу и рвалась на бумагу. Но как конкретно это будет выглядеть, естественно, знать не мог. Завтрашнюю машину Конструктор видит в пространстве. Он видит будущее...
  
  Что? Нет. Никакой он не ясновидец. Просто конструктор. Он видит пространство - затарахтел двигатель, завертелись колеса, и понеслась телега! А на самом деле ничего еще нет! Только чистый лист. Может быть, он нарисует сложнейший коленвал, а может быть, простейшую шайбочку - два диаметра и толщина? Но без нее нет машины! Вот в чем штука!
  
  Конструктор провел первую линию. Если деталь круглая, это осевая, тонкая, штрихпунктирная линия. Вокруг нее вертится все - валы, шестеренки, болты, шайбы... Да мало ли что! Очень знаменитая линия! Остальные тоже хороши - основные, выносные, размерные, штриховые... всякие! Есть еще и галочки проверяющего, которые потом не попадают на кальку, но без них тоже нельзя. Для каждой линии свой карандаш - Т и 2Т для чистовой обводки, М и 2М для пометок и тех самых галочек. И только 4Т остается не у дел и часто лежит в коробке не заточенный. Впрочем, некоторым конструкторам он нравится, и именно этим карандашом они проводят первые линии.
  
  Так о чем это я? Вспомнил. Я хотел рассказать про СКБК (Специальное Конструкторское Бюро по Компрессоростроению).
  
  Колесо.
  
  Колесо штука круглая. Туда толкнешь, вперед покатится. Сюда толкнешь - назад. Так и время, и события, и мысли...
  
  В своем вращении колесо, стряхивая по пути налипшую пыль и грязь, раз за разом опирается на дорогу одной и той же точкой. Быть может человек изобрел колесо, вращая ладонями сухую ветку в момент добывания огня, а возможно и раньше, когда, пробираясь по звериным тропам, выбирал необходимый для охоты и работы удобный для руки камень округлой формы. При этом нужно помнить, что другой неотъемлемой и сопряженной с колесом выдумкой человека явилась дорога - благоустроенная тропа. И после этого всей историей Человечка Разумеющего стала история Колеса и Дороги, которые, похоже, ничто не заменит и в будущем.
  Постепенно колесо проникло в механизмы далекие от дорог, а дороги появились свободные от колес - магнитные, воздушные, космические... Изначально колесо было придумано круглым, а все последующие изменения отклоняли его от этой формы, приспосабливая к тем или иным условиям. Зубчики, канавки, спицы, шпонки... А сам человек, выдумавший все эти сложности, в свою очередь оказался лишь пылью бытия подхватываемой Колесами Истории, Судьбы и Фортуны и раз, за разом бросаемый на разухабистую Дорогу Жизни.
  Мозаичное панно на фронтальной стене вестибюля Специального Конструкторского Бюро по Компрессоростроению (СКБК) именно так и катит зрителя по пути развития колеса от его возникновения до дней текущих. Далее стена упирается в поперечную стену, а в ней открывается проход, ведущий по коридорам в кабинеты и отделы, в которых у кульманов и компьютеров трудятся скромные работники циркуля и логарифмической линейки, творцы будущих колес... Ведь более половины энергии вырабатываемой человеком вращает колеса различных механизмов, от тачки до лунохода, от ветряка до турбины и видимо идея Колеса в момент его возникновения была столь хороша, что не закатает себя никогда...
  
  Так или примерно так, размышлял человек среднего возраста и роста, крепко сложенный и энергичный, торопящийся в эту минуту на работу. Звали его Владимир Борисович Шнепп, и было это, впрочем, задолго до того, как панно, вестибюль, да и само здание были построены, а в тот момент могли существовать лишь в его воображении. Едва не угодив под колесо право поворачивавшего на зеленый свет автомобиля, Шнепп перебежал улицу и исчез в двери углового, красного кирпича здания. Быстро поднявшись на третий этаж, вошел в кабинет и, бросив на стол папку с бумагами, подошел к окну.
  - Есть Конструкторское Бюро! Теперь за дело, - подумал он и улыбнулся. В папке лежал утвержденный министром приказ о создании СКБК и о назначении Шнеппа его главным инженером. Шел сороковой год Великой Революции, на дворе стояла Оттепель, и все вокруг было великим - и почины, и войны, и стройки, и дороги... И компрессоры, которые предстояло создавать, были, естественно, таковыми тоже.
  
  С утра в СКБК начались будни. Кучка специалистов-энтузиастов, в основном молодых, с грохотом покатила еще пустую телегу нового дела к сияющим вершинам совершенства и зияющим провалам ошибок. Задач было много. Все брались за все, учились всему и делали все. Вскоре Шнеппа назначили Начальником - Главным конструктором СКБК. По пути в дело толкания включались новые специалисты, а сама телега начала наполняться скарбом, именуемым Опыт, материализующимся в Техническую документацию и Серийные образцы...
  
  В какой-то момент Шнепп забрался на телегу и стал управлять ее движением сверху, впрочем, спрыгивая в трудные моменты и толкая ее вместе со всеми. Не сразу, но появились один, а затем уже несколько прицепов и ехал на телеге уже не только Начальник, а и несколько наиболее расторопных ребят. Были таковые и в прицепах. Что-либо положить в общую телегу и прицепы, или взять оттуда можно было только уже по согласованию с ними. Постепенно, толкающие ребята тоже распределились по специализации. Одни толкали телегу, другие прицепы, некоторые бежали впереди, отбрасывая с пути камни и сглаживая неровности. При этом каждому было уже непозволительно браться за дело другого специалиста. Решались технические и организационные задачи, под них строилась Система, развивалась Структура, трубили трубы и развевались знамена, вручались вымпелы и грамоты. Принимались соцобязательства типа "Создать самый большой в мире компрессор на два дня раньше срока", или личные творческие планы - "Вовремя полить цветы на окошке"...
  
  Шнепп все годы руководства Конструкторским бюро совершенствовал его структуру, и оно всегда соответствовало уровню выполняемых задач. СКБК его времен можно было бы сравнить с очень точно выполненным и тонко настроенным музыкальным инструментом, чего, к сожалению, не могу сказать о временах последующих.
  
  Как я оказался в СКБК?!
  
  Случайно.
  Дело было летом 61-го года, когда я вернулся из путешествия по Фанским горам. Меня не взяли на дневной факультет, с работы я уволился и теперь ожидал осеннего призыва в армию. Я стоял в фойе первого здания КХТИ и раздумывал, что же делать?
  Мое внимание привлекло объявление на стене: "Специальному Конструкторскому Бюро по Компрессоростроению требуется лаборант".
  - А что? На лаборанта я потяну и до призыва протяну, - подумал я и пошел по указанному в объявлении адресу.
  Придя в КБ, я попал к начальнику Владимиру Борисовичу Шнеппу. Крепкий, уверенный, лет под сорок мужчина. Выслушав меня, и уяснив, что я уже одолел черчение, он пригласил в кабинет молодого подвижного инженера в очках и сказал.
  - Авелий Исаич, вот парень окончил один курс КАИ. Тебе нужен техник, поговори с ним. Надо же с кого-то начинать.
  Так я оказался в СКБК. Мне положили оклад в 70 рублей, выдали готовальню, логарифмическую линейку и коробку карандашей. Поместили у стены в проеме между окнами. Рядом стоял кульман.
  Вот первая расстановка сил вокруг меня.
  Слева от меня у окна размещался Авелий Исаич Шварц, далее от него Бела Рейнлиб. Справа от меня сидели расчетчики Самуил Вульфович Цукерман, за ним Лия Вершинина, Артем Борисович Шитиков, Таня Калинина, Николай Федорович Тайбинский. За моей спиной располагались Борис Ильин, Наташа Барабанова, ВалераТуруновский. Еще далее через проход находились начальник отдела турбомашин Николай Яковлевич Солопов, за ним Иван Демьянович Змей, Леня Сайферов, Лева Гуликов...
  Далее по проходу в глубине зала располагался отдел поршневых машин...
  
  Работало в ту пору в СКБК около сорока человек. У входной двери висел ящик с круглыми алюминиевыми номерками, и приходящие на работу должны были перевешивать свой номерок с одного гвоздика на другой. Мой номерок, помнится, был ?20.
  
  Коэффициент Тайбинского.
  
  Николая Федоровича, заглаза звали Ник Фед, и был он гордостью СКБК. В первый же мой рабочий день, в обеденный перерыв он спросил меня:
  - Вы играете в шахматы? Коллега.
  - Играю, - вежливо ответил я, и мы расставили фигуры.
  Играл он средне, но главная прелесть общения с ним была в его отношении к собеседнику. Его любили за добрый нрав, трудолюбие и эрудицию, а он любил книги, театр и красивых девушек. За многие годы совместной работы он никогда не отказывался от самой сложной расчетной работы. Виртуозно владея логарифмической линейкой, он на ваших глазах легко конструировал формулу любой сложности. Нарисовав расчетную схему, Николай Федорович близоруко склонялся к ней и, секунду подумав, говорил:
  - Как следует из наших с Вами рассуждений формула примет следующий вид!
  После этого исписывал несколько страниц неразборчивым почерком, легко и непринужденно продолжая беседу. С годами он даже на мгновение засыпал по ходу беседы, впрочем, тут же просыпаясь и продолжая вывод начатой формулы. Постепенно она обрастала массой уточняющих коэффициентов, которые Николай Федорович добывал из самых различных источников. Конечная формула всегда была красива и занимала половину страницы. Вся масса уточняющих коэффициентов принятых в своих максимальных значениях и помноженная друг на друга и составляла знаменитый Коэффициент Тайбинского.
  - Зато мы с Вами можем спать спокойно, - говорил он в завершение.
  
  Как рассказал мне Саша Букашин - когда Николаю Федоровичу исполнилось 60 лет, то во время поздравлений в отделе были отмечены его прозорливость в расчетах на прочность, и его фраза в случаях, когда что-то ломалось на объектах: "А я и знал что сломается".
  
  Группа редукторов.
  
  Руководил группой Авелий Исаич Шварц. Работать было интересно. Сами исследовали, считали, и разрабатывали. Сами чертили, проводили авторский надзор и ездили на объекты.
  
  Исследовали мы зубчатые колеса с разными профилями зацепления Новикова. Руководил темой Шварц, помощником у него был Туруновский, а дежурить во время испытаний на стенде довелось всем и мне тоже.
  Дело было во вторую смену. Перед дежурством мне объяснили, где кнопки пуск и стоп, а так же показали рубильник отключения стенда. И уж на всякий случай показали еще два рубильника, которые отключают все оборудование в цеху, объяснив, что вот тогда стенд точно будет обесточен.
  Испытания шли своим чередом и вдруг ближе к ночи, часов в одиннадцать, раздался грохот, и полетели куски металла. Я нажимаю на кнопку, стенд продолжает крутиться. Я хочу бежать к рубильнику отключения стенда, но это на той стороне стенда. Тогда я решаюсь на крайний случай. Бегу и отключаю главный рубильник, затем второй. Все станки в цеху встали, затем погас свет. Где-то на потолке осталось светиться две три лампы аварийного освещения, а стенд продолжает вращаться.
  Совсем ошалев решаюсь на крайнюю меру и пробираюсь к рубильнику мимо вращающегося стенда. Когда я до него почти добрался, вдруг стало тихо. Кто-то из рабочих прибежал и нажал на кнопку стоп.
  Оказывается я с испугу, нажимал не ту кнопку.
  
  На основе тех исследований разрабатывали мы унифицированный ряд мультипликаторов.
  Сделали корпус как яйцо и долго спорили, куда подавать масло. На входе в зацепление или на выходе.
  
  Расчеты вели на арифмометре "Феликс". Однажды Рае Арслановой показалось, что арифмометр туго крутится. Она сняла крышку и накапала туда подсолнечного масла. Смазанный "Феликс" заработал веселее, и Рая быстро окончила расчет. Через неделю масло засохло, и арифмометр заело наглухо. Потом его Рая долго оттуда вычищала.
  
  Тогда же посылали нас в патентную библиотеку в Москву для проверки наших разработок на патентную чистоту. Одновременно отдел информации формировал патентный фонд СКБК. Готовил нас к поездке Николай Михайлович Кузнецов. Ездили специалисты и из других конструкторских отделов со своими разработками. От группы редукторов это были Аля Полякова, Валера Туруновский и я.
  Скучнейшее, надо сказать, дело. Сидели там неделями, глотали библиотечную пыль. Толстенные папки, огромные стеллажи. Исследовали по всем ведущим странам, глубиной на двадцать лет. Ездили мы не один раз.
  Однажды сидим с Валерой за столом, ворошим патенты. У меня была Швеция, а он смотрит Японию. В текстах мы, естественно ничего не понимаем и реагируем только на иллюстрации. Валера принес очередную порцию папок и снова за японские патенты. А за соседним столом женщина сидит, и все на него поглядывает. Потом подходит и вежливо так просит:
  - Вы не переведете мне формулу японского патента.
  - Я японский не знаю.
  - А я подумала, что вы знаете язык. Вы так уверенно просматриваете патенты.
  - Я только рисунки смотрю, - смеется Валера.
  
  Стоптанный каблук.
  
  Я был неплохим конструктором, постоянно что-то изобретал и понимал, что мысли в голове всегда должны быть свежими, как ветер, улавливаемый бом-брамселем, самым верхним парусом на мачте. Поскольку мой непосредственный начальник Валера Туруновский был новатором консервативного плана и любое новомыслие подавлял в самый момент его зарождения, то я свои творческие порывы разряжал в другом отделе в компании Альфреда и Марса. Но о них позднее.
  А предметом моего первого, к сожалению не оформленного, изобретения, была обувь. Дело было в шестьдесят пятом. Как-то, собираясь выкинуть еще крепкие и прекрасно разношенные, но с совершенно скошенными каблуками ботинки, я посетовал:
  - Такие удобные ботинки. Их только надо начинать носить, а я их выкидываю!?
  И тут меня осенило:
   - Нужно новые ботинки делать сразу со скошенным каблуком!
  Эта мысль меня не покидала несколько дней, пока я не высказал ее на работе. Раздался дружный смех, и веселей всех смеялся мой начальник.
  - Ну, ты молодец, придумал стоптанные ботинки... Кому же они такие нужны? - Он тут же привел массу контраргументов и убежал куда-то по делам.
  Мысль еще некоторое время висела в воздухе и забылась.
  Прошло восемь лет. Как-то возвращается мой начальник из Москвы, где нам часто приходилось бывать в командировках, и говорит:
  - Слушай. Мы то тогда посмеялись, а я в этот раз видел новые импортные, спортивные туфли, кроссовками называются. Так они со скошенным каблуком!..
  
  Увольнение.
  
  Один рекорд в СКБК я поставил.
  Однажды стукнуло мне в голову, и я в пятницу с утра подал заявление на увольнение. Причина была сугубо личная, и я непременно хотел в тот же день уволиться. В то время по КЗОТ следовало отрабатывать два месяца. Я умоляю: "отпустите". Шварц и Туруновский уговаривают меня остаться, потом махнули рукой:
  - Черт с тобой, увольняйся!
  
  Я обегал все инстанции и уволился в тот же день.
  
  В понедельник утром прихожу на работу:
  - Примите меня обратно.
  - Хорошо примем, но теперь тебе придется пройти приемочную комиссию. Иди, пока работай.
  Пошел я в отдел кадров за пропуском, а Нина Федоровна смеется:
  - Хорошо, что я еще пропуск не аннулировала.
  
  После обеда заседала приемочная комиссия, и меня снова приняли на работу.
  
  Производственное.
  
  Случай этот я слышал от Володи Кувалдина.
  Начальником экспериментального цеха в то время был Михаил Данилович Пирогов. Опытный производственник, работник старой еще закалки и дело свое он знал крепко.
  Изготавливали в цеху новый образец винтового компрессора. Какого точно уж теперь не помню. Конструкторы каждый день ходили в цех, разбираясь в чертежах и объясняясь с рабочими. Роторы были сложные, и не все шло гладко. Случился как-то спор об опорах колеса. Спор затянулся. Исчерпав аргументы, конструкторы принесли справочник по подшипникам и стали доказывать правильность выбранных размеров и допусков.
  Тут Михаил Данилович и говорит:
  - Вот вы мне книжечку показываете, а я, ее автору товарищу
  Безельманту не верю! Не верю!
  
  КТК-12,5
  
  Рассказал мне это Ринат Раскулов.
  
  Приехал начальник главка в Казань. Шнепп водит его по КБ. Зашли в центробежный отдел. Длинный такой зал на третьем этаже. Деев спрашивает:
  - А где тут ведущий конструктор по кислородным машинам Раскулов?
  Прошел в конец зала к Ринату, поздоровался и говорит:
  - Спасибо тебе за кислородные машины!
  
  Приятно было это услышать, а все шло не так просто. У кислородного компрессора два состояния - он или есть, или сгорел. Доводили тогда КТК-12,5 на металлургических заводах. Машины горели.
  Вызывали в Главк Шнеппа, и он часто брал с собою Рината. Отношения с начальством были не простые, и он иногда в тактических целях в разговоре выпускал его вперед. Спрашивает сурово Деев:
  - Когда перестанут гореть кислородные компрессоры?
  - Никогда, - отвечает Ринат.
  - Хорошо, поставим вопрос по иному, что необходимо, чтобы пожары прекратились?
  - Мы разработали мероприятия, Владимир Борисович передал их Вам.
  В разговор включается Шнепп, обсуждение переходит в конструктивное русло.
  
  Отладили компрессоры в Союзе, поставили в Болгарию и снова пожары. Шнепп с Раскуловым сидят на объекте. Дело не шуточное. Ничего. Справились и там.
  
  Туристы.
  
  Занимался я в ту пору альпинизмом, туризмом и спелеологией и организовали мы тогда же в СКБК секцию туризма. Костяк составляло человек восемь-десять, но ходило с нами людей гораздо больше. Вот турсекция образца семидесятых: Валера Забаров - зав. снаряжением, Мадина Галиаскарова - бессменный завхоз, Раф Муртазин - гитарист и запевала, Венера Равилова, Талия Зиннатуллина, Рита Алексеева, Александра Михеева, Ильдар Хамидуллин - инструктор, Рустем Назмутдинов - комендант наших биваков. Некоторое время ходили с нами Алик Талис, Вера Широкова, Петя Аракчеев...
   Начальство и профком нас поддерживали, приобретая снаряжение, отпуская в походы и освобождая от первомайских демонстраций. Иногда Валера Забаров и Марсель Байбеков изготавливали снаряжение по нашим чертежам в цеху.
  Сложно было с приобретением туристического снаряжения. Деньги в профкоме были, но нужное нам снаряжение отпускали только за наличные. Однажды Мадина сумела в спорттоварах оформить туристические байдарки под видом фанерных прогулочных лодок, и мы несколько лет замечательно ходили на них в сложные водные походы по Карелии.
  
  А в первый наш поход в Карелию на байдарках мы ходили втроем еще раньше. Мадина, Александра и я. У нас было две ни весть когда и кем списанные двухместные байдарки типа "Луч". Латанные-перелатанные. На резине байдарок было по нескольку сот заплаток, и мы их называли "ягуарами". Мадина и Шурик шли в одной байдарке, а я в другой. Плывущие мимо туристы показывали на нас пальцами и говорили друг другу:
  - Смотри! Смотри, какие лодки!
  А мы гордо махали веслами, как будто бы это мы были такие бывалые водники и это мы довели эти лодки до такого состояния.
  Шли озерами, а затем по речке Воньге. Ночи были белые, мы спутали ночи и рассветы, приговаривая "еще не вечер". В походе рыбачили, ели уху, и я даже на одном из порогов поймал две кумжи на мормышку. Кумжи - разновидность форели, пятнистая и не крупная. Прошли по Воньге около десяти порогов стремительных и бурных, и вышли к железной дороге.
  
  При возвращении заехали в Ленинград, где побывали у знакомого спелеолога Сережи Попова. Он был у нас инструктором, когда мы ходили по пещерам Урала. Так этот Сережа угостил нас Ломоносовкой, спросив при этом:
  - Крепкое будете?
  - Будем немного, - ответили мы, полагая, что это коньяк или на худой случай самогон.
  Он налил всем по пол рюмки, и мы выпили за встречу. Выпили и задохнулись. Это был чистый спирт, настоянный на красном перце.
  - Ломоносовка, это потому что нос ломит, а не в честь ученого Ломоносова, - пояснил Сережа довольный произведенным впечатлением.
  
  Поездка в Норильск.
  
  Побывал я и в Норильске. Доводили там кислородный компрессор ЦКК 100/3,5. Полетели мы тогда с Николаем Алексеевичем Гришиным. В конце января было дело. Летим, за окном яркий солнечный день. Вдруг на горизонте появилась черная стена, а несколько минут спустя мы влетели в ночь и до возвращения из командировки находились в ней. Норильск нас встретил легким морозцем под двадцать пять градусов и ярко освещенными уличными фонарями улицами. Вообще, температура до минус тридцати градусов в городе считается потеплением, исчезает туманная дымка, и улицы просматриваются далеко. В более холодную погоду над городом стоит туман и далее первого столба ничего не видать. Если принять во внимание, что еще по улицам постоянно гуляют ветра, со скоростью метров 10-20 м/сек, то картина, примерно, будет соответствовать действительности. Дома стоят на вечной мерзлоте и потому первый этаж приподнят на метр полтора от земли. В цоколе сделаны проемы и под домами воздух, чтобы тепло от дома не растопило мерзлоту.
  Встретил нас наш главный специалист по автоматике Юра Семенов и привез в гостиницу. А с утра, странно это звучит в условиях полярной ночи, поехали на кислородную станцию. Обычное дело, возились мы с компрессором до конца командировки, и больше о нем вспоминать не буду.
  Вечером в гостинице варим уху из ряпушки, разновидность местной рыбы, с помощью кипятильника в новой специально купленной для этого случая кастрюле. Положили туда картошки, луку, и когда аромат ухи начал проявляться в комнате, наш слесарь Володя Александров ни слова не говоря, одевается и через пятнадцать минут появляется с бутылкой спирта. В Норильске помимо водки в магазине продают питьевой спирт. Мигом пролетает уха. Назавтра, заболтавшись, сжигаем кипятильник и остаемся без ухи и чая.
  В магазине купил себе меховую шапку за 11 рублей. Придя в гостиницу, обнаружил, что она пошита в Казани. А дома шапку я купить перед поездкой не смог!
  Через две недели кончилась полярная ночь. Днем на полчасика небо на юге чуть светлеет, даже на сумерки не тянет, но наступает всеобщее ликование. Еще через неделю мы с Николаем Алексеевичем возвращаемся домой. Снова самолет прорывает тьму и мы в царстве света.
  В Москве регистрируем билеты на Казань. Рейс только назавтра и нас помещают в гостиницу. Берем такси и едем в "Украину". Мы в шубах, валенках и меховых шапках, сразу видно, что с севера. Водитель, разбитной парень, спрашивает:
  - Куда летим?
  - В Казань.
  - Где это?
  - На Волге.
  - Большой, видно, город раз туда самолеты из Москвы летают?
  Меня берет обида за родную Казань, и я со скрытой иронией отвечаю:
  - Конечно большой. У нас даже два четырехэтажных дома имеется.
  
  Изобретатели.
  
  Альфред изобретал. Между принятием пищи, чисткой зубов и сном это было его постоянным состоянием. Ему было безразлично, на чем остановить острие своей мысли. Критическому анализу и обновлению подвергалось все, что попадало под органы его восприятия, будь то пробка бутылки или штопор. Важно было найти подходящий прототип, раскритиковать его, подыскать обладающие новизной признаки и придумать формальную полезность к ним. Изобретательство - игра. Игра со сложными правилами, с импровизацией, с долгой перепиской, но игра.
  Надо сказать, что Альфред прекрасный конструктор. Его чертежи безупречны, насыщены и красивы. Их он тоже творит играючи. Сложнейшие задачи он решает легко и изящно. Так устроен его мозг и руки. Карандаши на его столе всегда тщательно отточены, нож для заточки карандашей всегда предельно остр.
  За соседним столом в конструкторском бюро, вот уже двадцать лет рядом с Альфредом сидит Марс - его постоянный оппонент. Он всегда рассеян, взъерошен и критичен. У него на все есть свои гипотезы и аргументы, с трудом воспринимаемые окружающими. Например, Марс утверждал, что нижние зубы быстрее выходят из строя потому, что остатки пищи с верхних зубов падают на нижние зубы и там загнивают. Шутка!
  Вместе они команда. Альфред, обычно, рисует самый сложный узел в машине, Марс ее установочный чертеж, а затем весь отдел не один месяц занимается деталировкой.
  - К чему я все это? Вспомнил. Прихожу я как-то к ним, а они обсуждают вопрос о том, что раньше появилось у колеса - обод или спица.
  Спорили, спорили. Так ни к чему и не пришли.
  А тут меня отправили в командировку.
  
  Непьющий слесарь.
  
  Из рассказа Ильдара Хамидуллина.
  Дело было в Шабелинке, где наши специалисты, вели пуско-наладочные работы по запуску газоперекачивающего агрегата ГПА Ц 6,3. Работа шла быстро, но продвигалась медленно. Говоря по-нашему - раствор бар, кирпич юк. Рабочие запили. Иванов, начальник отдела, ответственный за пуск, матерно ругаясь, гнал их на работу и, не выдержав принятых ими темпов, прогнал всех с объекта к чертовой матери, то есть домой в Казань, отправив при этом телеграмму отчаянного содержания:
  - Командируйте непьющих слесарей.
  Прошло три дня. Вечером, в комнату гостиницы, где жил Иванов и другие участвующие в пусковых работах командированные конструкторы, вошел твердой походкой покачивающийся человек, достал из карманов по бутылке водки и поставил их на стол со словами:
  - Непьющий слесарь прибыл!..
  
  Сапоги.
  
  При очередной структурной перестановке Блычева перевели к нам заведовать сектором редукторов.
  Разрабатывали мы тогда соосные мультипликаторы для холодильной машины ТХМВ-2000. Ездили с Булычевым в Ленинград на завод "Экономайзер". Познакомили нас тамошние специалисты с аналогичными зубчатыми передачами, которые они изготавливали для подводных лодок. Было интересно.
  Поехали мы как-то с ним в Москву во ВНИИХолодМаш согласовывать документацию. Целую неделю провозились. В свободное время бродим по магазинам, выполняем домашние заявки. Так получилось, что ему жена, а мне моя девушка заказали сапоги. Ходим мы, ищем, никак найти не можем. Олег каждый день ездит в разные дома обуви, а я в ГУМ, но результат один.
  В пятницу утром отметили командировки и отправились в гостиницу, чтобы оттуда ехать на вокзал. По пути заехали в ГУМ и вот она удача - очередь за сапогами в три этажа. Выстояли, получили по коробке - коричневые французские сапоги, грубой замши на низкой платформе. Ни ему, ни мне они по заказанным фасонам не подходят, но других нет.
  Времени в обрез, бегом на поезд. Едва успели. В купе с нами едет молодая женщина. Разговорились, показали сапоги.
  - А знаете, они вашим женщинам понравятся, - сказала она.
  Мы успокоено свернули покупки.
  
  Соседка из купе оказалась права. Сапоги понравились и носились долго.
  
  Соцреализм.
  
  Дело было в Колдыбани, где-то в степи между Самарой и Оренбургом. Там стояли первые ГПА Ц-6,3 поставленные Сумским заводом, и надо было их пускать в дело. Мы с Ильдаром Хамидуллиным оказывались там не раз и надолго. Работа есть работа... Объект был большой, пускали его три министерства, и неразбериха была та еще. Дело катилось в зиму, и основная задача каждого была - оказаться с краю, но не крайним. Когда все окончательно зашло в тупик, затеяли выездное совещание трех министров. Оно проходило в наспех застекленном, неоштукатуренном помещении недостроенного административного здания, при полном аншлаге и, конечно же, в пятницу. В президиуме сидели Они и Секретарь ближайшего обкома партии, в первых рядах руководители всех рангов, а сзади мелкая сошка и зеваки вроде нас.
  Вопрос был прост. Министров интересовало:
  - Когда будет пущен объект?
  - Что для этого необходимо?
  Один за другим отчитывались Главные специалисты - строители, монтажники, конструкторы, технологи, механики, энергетики, и проч. и проч. Все говорили одно и то же, складывая объективное и субъективное в одну кучу, и друг на друга... От этих выступлений воздух в зале быстро и хорошо разогрелся.
  - Ну, хватит, - остановил поток выступлений председательствующий Оруджиев Газовый Министр заказчик объекта.
  - Все вы тут Главные, мы вот только не главные, - сказал он, показав на сидящих рядом с ним министров. - Итак, неделя сроку и чтоб все было!
  На этом окончился очередной акт спектакля.
  После совещания Шнепп - наш Начальник и он же Главный конструктор того компрессорного агрегата, также бывший среди прочих Главных, отыскал нас с Ильдаром и сказал:
  - Я послезавтра еду в Казань, а вы к этому времени нарисуйте масляный фильтр производительностью в три раза больше существующего, с возможностью резервирования и замены элементов во время работы. Мы его запустим в производство и через неделю установим здесь.
  Мысль его была понятна - подстраховать слабое место нашего Колеса. Но разработать сложный узел за два дня со всей деталировкой, не имея под руками ничего, было делом сомнительным. В нормальных условиях на это потребовался бы месяц. Но дело есть дело. Он тут же позвонил в Самару к нашим соисполнителям проекта, и наутро нам привезли все необходимое, чертежные доски, готовальни, ватман, справочную литературу, а также прикомандировали двух техников в ранге начальников отдела. У тех хватило такта не влезать в детали, а исполнять детальные чертежи со старанием молодых специалистов. Установочный и сборочный чертежи мы выполнили сами.
  В понедельник Шнепп забрал чертежи, отдал мне свою телогрейку (наступали холода), и уехал.
  За себя он оставил Солопова, незадолго до этого прибывшего из Бурдыгино - населенного пункта в ста пятидесяти километрах от нас, где находился аналогичный объект, запускаемый со сходным неуспехом.
  На другой день, мы с Ильдаром в конце дня пошли отпрашиваться у Николая Яковлевича, чтобы уйти пораньше с работы и успеть в книжный магазин давно нами облюбованный для посещения.
  - Выпить, наверное, надумали? - Уличил нас тот.
  Отпираться было бесполезно, и мы безропотно кивнули головами.
  - Тогда заберите с собой слесарей, все подготовьте и ждите меня. Я скоро приду.
  Так и сделали. Предупредили наших слесарей, сходили в книжный магазин, затем в продмаг. Правда, водка оказалась "Старая", да и Солопов пришел поздно, так что пришлось начинать без него, но все получилось замечательно...
  Наутро, к полудню мы оказались на объекте, а через неделю был привезен и фильтр, который без промедления наши славные слесаря втиснули куда надо.
  Спектакль продолжался еще многие месяцы, годы. Потом агрегат был сдан где-то. Вернее кому-то.
  
  Горки - 2.
  
  Квартиру я получил в 74-ом.
  В начале августа с утра поехали мы - Лева Гуликов, Слава Поляков, Тимур Мирзоев и я получать ключи от квартир. Доехали до конечной остановки автобуса, нынче это остановка Гарифьянова, дальше пешком к новостройке. В чистом поле стояло два или три новых дома и один из них был наш. Был солнечный день, и на душе у нас было солнечно. Не скоро пришел слесарь и выдал ключи. Не было газа, не ходил лифт, но был свет. В одной из квартир разложили принесенную снедь, и выпили за хорошее начало. Мы трое размещались в одном подъезде, а Тимур в другом.
  
  Жили весело. За окном колосилась рожь, и рокотали трактора.
  С Тимуром Мирзоевым мы дружили семьями и ходили, друг к другу в гости. У нас были дети ровесники и близкие по духу взгляды. Часто сидели на кухне пили чай и обсуждали великие проблемы.
  Однажды в понедельник Тимур рассказывает мне:
  - Вчера весь день клеили в комнате обои и переставляли мебель. Кончили поздно. Наталья помылась и легла спать, а я пошел в ванную. Помылся, погасил свет и ощупью иду в комнату. Захожу, вожу в воздухе рукой, здесь должен быть шкаф. Пустота. Что за черт! Мы же только что сюда его поставили. Включаю свет, шкаф стоит у противоположной стены. Глазам не верю. Наталья лежит под одеялом и хохочет. Оказывается, пока я умывался, она одна переволокла шкаф. Мы его вдвоем то еле двигали. Ну, Наталья!
  
  На работу нас возил автобус СКБК. Набивалось туда народу под завязку. Некоторые возили еще и детей в ясли. Помню, Мирзоевы вечно опаздывали и забирались в автобус последними с детишками в охапку. Моя Александра с дочкой тоже ездила нашим автобусом. Было тесно, но все с пониманием терпели неудобства. За автобус бухгалтерия с нас вычитала за проезд. Поскольку моя Александра в СКБК не работала, то и денег с нее не брали. Написал я заявление и пошел к Толстолыткину за разрешением ее легализации в автобусе.
  Василий Семенович прочитал заявление и говорит:
  - Разрешить я тебе не могу, но поскольку она возит ребенка в ясли, пусть ездит. А водителя я предупрежу.
  Саша, добрая душа, так и возил нас, пока не пустили трамвай на Горки.
  
  Бочкообразный зуб.
  
  В какой-то момент, начиная, кажется с 22 ЦКО одной из быстроходных наших машин, ввели мы в зубчатые муфты бочкообразный зуб. Нарисовать-то нарисовали, а как делать? Имеющиеся станки этого не позволяли. Иду в цех к зуборезчику Французову. Объясняю, так, мол, и так, нужно после каждого оборота вручную изменить подачу фрезы на несколько микрон. Жора, человек серьезный и думающий, прикинул что-то и говорит:
  - Можно. Для этого нужно поставить индикаторные часы и "тюкать" выколоткой по суппорту. Это никакими правилами не предусмотрено, но попробовать можно.
  Сказано сделано. Изготовили пробную заготовку и Жора при мне "натюкал" первый зубчатый венец с бочкообразным зубом. Так и пошло.
  
  Таким же способом он мне "натюкал" экспериментальные шестерни связи с переменной высотой зуба, которые хорошо показали себя в опытном образце, но, к сожалению, не пошли в серию.
  
  
  Командированные.
  
  Эту байку мне рассказал Ринат Заляев.
  Приехали как-то в КБ "Колеса" командированные. Пришли в расчетный отдел, представились его начальнику. Тот в ответ назвал себя - Цукерман Самуил Вульфович и для разговора пригласил своего ведущего сотрудника. Подошел сотрудник, представился: Нариман, и включился в беседу.
  Поговорили. Затем прервались. Цукермана куда-то по телефону позвали, а Нариман отошел за каким-то документом.
  Тут один из командированных обращается к сидящей по соседству девушке:
  - Скажите, пожалуйста, Цукермана зовут Самуил Вульфович, а как зовут Наримана?..
  - Так и зовут, Нариман, а по батюшке Нурутдинович
  
  У нас в авиации.
  
  Николай Яковлевич в молодости, после окончания КАИ, работал на авиационном заводе в Рыбинске. Он часто вспоминал об этом и, когда обсуждали какую-нибудь техническую проблему, говорил: "А вот у нас в авиации...".
  Талантливый инженер и любитель публичных выступлений, он в СКБК занимал пост зам. начальника по научной работе и, отправляясь в командировку, часто брал с собою конструкторов.
  Как-то, отправляясь в Самару на завод авиадвигателей, он взял с собой меня и Валеру Ежкова. Поскольку это был закрытый завод, мы с Валерой сходили в первый отдел и взяли предписание на посещение завода. Его нам подписал Николай Яковлевич, и мы все дружно отправились на вокзал.
  На другой день, оформляя в бюро пропусков документы, выяснилось, что сам-то Солопов приехал без предписания и не может быть допущен на завод. На что Николай Яковлевич заметил:
  - Как же так? Ведь это я подписал предписания, на основании которых вы пропускаете моих подчиненных, а меня вы не пускаете.
   Тамошний начальник бюро пропусков пригласил Солопова к себе в кабинет и что-то ему там толково объяснил. Пока его не было, мы с Ежковым переглянулись, вспомнив присказку: "А вот у нас в авиации...".
  Из кабинета Солопов вышел заметно погрустневший. Но на завод нас все-таки пустили.
  
  Кременчуг.
  
  В августе вызывает меня Владимир Борисович.
  - Надо ехать в Кременчуг на ГБЗ. Мы им туда новое исполнение зубчатой пары поставили взамен старой. Что-то там не сходится. Вот прислали третью телеграмму. Поезжай, разберись, пока в министерство не начали жаловаться.
  Выехал. Через день рано утром на месте. Иду к Главному механику. Он увидел меня и возбужденно говорит:
  - А! Наконец то прибыли. Я вам уже восемь телеграмм послал!
  - Как так? Я уезжал, только третья была.
  - А я каждый день утром и вечером посылал!
  Познакомились. Он мне объяснил суть дела. Новое зубчатое колесо должно было иметь на два зуба больше чем старое, а оказалось что оба они одинаковые.
  - Необходима другая зубчатая пара!
  Тут же стоят начальник и механик цеха, еще кто-то и все согласно кивают головами. Достали блокноты, и каждый стал показывать, что вот он считал зубья в цеху у старого колеса и на складе у нового. Колеса одинаковые!
  Ну, думаю, раз столько человек считали зубья, и у всех результат совпал, значит, так оно и есть.
  - Согласен. Давайте составлять акт, и мы вам изготовим новую зубчатую пару. Но коль скоро я приехал, давайте еще раз посчитаем зубья.
  - Хорошо, - отвечает Главный механик.
  Идем, все в цех, считаем зубья у старого колеса, затем с Главным механиком идем на склад смотрим там. Ящик раскрыт, колесо в солидоле, шестерня рядом. Не похоже чтобы кто-то их ворочал. Тут у меня зарождается сомнение и надежда. Считаем зубья. Пока считали, мимо, как бы случайно, прошел директор завода. Поинтересовался результатом. Обещали доложить. Два раза пересчитали. Так и есть, число зубьев разное. Гора с плеч.
  Оказывается, на склад никто не ходил и зубья не считал. Ходил слесарь. Открыл крышку ящика, посмотрел выбитый номер колеса и доложил, что номера одинаковые, а значит и колеса тоже. Главный механик смущенно улыбается. Ошибочка вышла.
  Дальше дело пошло обычным путем. Поменяли зубчатую пару, запустили машину. Через неделю возвращаюсь домой.
  В Харькове на базаре за три рубля купил ведро крупных, полосатых яблок, привез домашним.
  
  Семенов.
  
  Шнепп был человек скромный. Например, в свои дни рождения он, под разными предлогами не появлялся на работе - чтобы не одолевали поздравлениями. То же касалось и других ситуаций. Когда подошло двадцатилетие СКБК, он категорически отменил все празднования, сказав: "Вот будет двадцать пять, тогда и отметим".
  Тем не менее, в частном порядке ветераны собрались в небольшом зальчике на первом этаже ресторана "Казань". Поздравили друг друга, выпили за процветание нашего КБ. Тут Юрий Александрович Семенов и рассказал нам эту историю. Пересказываю, как запомнил.
  Дело было еще в старом цеху на дальнем конце завода. Там же находилась лаборатория автоматики, которой руководил Юра. Как-то градуировал он датчики температуры. Для этого ему нужны были два простые источника тепла с разной температурой. Один источник тепла был стакан с водой, а другой - пальцы руки. Он брал датчик из стакана и держал его между пальцами. Датчик нагревался - загоралась лампочка.
  В комнату зашел кто-то из слесарей и мимоходом спросил Юру, чем он занимается. Тот ответил:
  - Да вот, Владимир Борисович дал задание сделать прибор, чтобы утром в проходной проверять на предмет алкоголя.
  - Да ну! Быть не может, - усомнился слесарь.
  - А вот дыхни, и посмотрим, - ответил Юра.
  Тот подышал на датчик, и лампочка загорелась.
  - Вот видишь, а ты не верил.
  - Так это я еще вчера пил, да и то только кружку пива.
  Слесарь ушел и вскоре привел с собой еще ребят. Начали проверять, и у всех лампочка загорается. Сомневаются, поскольку каждый вчера или сегодня где-то что-то принял. Привели Шитикова. Уж тот точно не пьет. Стали проверять. А Юра поставил датчик ребром и быстро его убрал, лампочка и не загорелась.
  - Ну что, убедились?
  Артем Борисович улыбается. Слесаря приуныли и пошли восвояси. Так Семенов их до конца смены и водил за нос, потом признался, что это была шутка.
  
  Флаг.
  
  Ходили мы в те времена на демонстрации. По большим праздникам. Строились в колонну и с флагами, транспарантами и портретами вождей, шли по трамвайным путям к центру. Шли, то, ускоряясь, то замедляясь. Во время остановок отлучались во двор соседнего дома и там согревались прихваченной выпивкой. Через площадь проходили под грохот выкрикиваемых с трибуны лозунгов типа: "Вот идут наши славные конструкторы самых круглых в мире Колес! Ура товарищи!". В ответ из колонн неслось жидкое "Уря-я-я!".
  Однажды я даже нес флаг предприятия во главе колонны района. Набралось нас таких человек сорок. Носился я с этим флагом неделю. Отвез в райком, прошел инструктаж, затем перевез его на место исходной дислокации. Наконец сама демонстрация и через день возвращение флага в родное предприятие. Такая морока. За это я объявил, что три года не буду ходить на демонстрации.
  
  У нас в секторе редукторов у Раи Арслановой была тетрадь, куда заносились все наши походы на демонстрации, выходы на дежурство в Народной дружине, поездки в колхоз на уборку картофеля, работы на овощной базе, участие в субботниках и прочих нескончаемых общественных массовых мероприятиях, включая покупку билетов ДОСААФской лотереи и марок ДСО. В соответствии с этим гроссбухом подсчитывались трудодни, и выдерживался баланс участия членов трудового коллектива в нашей бурной общественной жизни.
  
  О том, что СССР кончается, я понял по тому, что в последние годы перед перестройкой за ношение флага на демонстрацию стали давать по пять рублей.
  На выпивку!
  
  Шайба.
  
  Произошла как-то на Помарской КС серьезная поломка.
  Снарядили машину. Поехало нас на аварию человек пять. Помню, были Юра Алеев, Сема Коханов, а старшим Ильин Борис Алексеевич. Приехали, посмотрели - картина ясна. Отвернулась гайка, и колесо сползло с ротора.
  Основной вопрос - кто виноват? Гайку стопорит шайба, колесо собирали в СКБК - значит, виноваты мы. Эксплуатация уверяет, что они машину не разбирали и ничего не трогали.
  Нашли шайбу. Она изготовлена кустарным способом, по разметке, зубилом.
  - Это не наша шайба, - говорит Ильин. - Мы шайбы берем на заводе, а там они штампованные.
  - Нет же, это ваша шайба, - уверяют нас тамошние механики.
  Спор затянулся. И тут мы видим на столе у механика на листе бумаги нарисованное от руки изображение шайбы. Без размеров, просто рисунок. Видимо механик кому-то пояснял.
  - Вот же у вас и чертеж есть, и вы по нему изготовили шайбу, - ухватился Ильин.
  И как не упирались местные специалисты, в Акт записали, что они разбирали ротор и поставили свою шайбу.
  
  Когда возвращались, все облегченно вздохнули, а Ильин говорит:
  - Да я как увидел шайбу, сразу понял, что она изготовлена в нашем цеху у Назмеева.
  
  Сквер.
  
  Между заводоуправлением ККЗ и инженерным корпусом СКБК был пустырь. Вернее к стене заводоуправления примыкала свалка макулатуры, которую периодически вывозили. Однако ненужные листы бумаги поднимало ветром и разносило по округе. Картина была неприглядная, тем более, если принять во внимание, что ребята из СКБК выходили на крыльцо покурить.
  Наконец Шнеппу все это надоело, и он задумал оформить это пространство в виде сквера. Стриженые газоны, тропинки из плит, садовые скамейки, урны...
  Задумано сделано. Завод перевел сбор макулатуры в другое место. Сектор эстетики проработал затейливую планировку сквера с небольшим водоемом посредине, отдел Гриши Петросяна укладывал тропинки из плит, наш сектор редукторов изготавливал скамейки, работали все отделы. Правда, затейливые тропинки превратились в строгие прямые, водоем не возник, а окурки глотали пингвины, замаскированные под урны, но сквер удался на славу.
  И так было приятно посидеть в сквере на скамейке под сенью раскидистого дерева в обеденный перерыв.
  
  Эстетика.
  
  Работал я некоторое время в секторе Технической эстетики. Работали там художники-оформители, макетчики и дизайнеры. Дизайнеров нас было трое - Булат Галлеев, Виктор Лобарев и я. Клеили из пенопласта и бумаги поисковые макеты и тем самым помогали конструкторам в поиске рациональных решений. Макетчики изготавливали выставочные макеты.
  Однажды делали макет турбодетандерного агрегата ТКО 75/42 для ВДНХ. Макетчик Игорь Дубасов хотя и делал его очень медленно, но изготовил качественно. Не хватало завершающего оформления. Тут Витя и предлагает накрыть его прозрачным полушаром из оргстекла.
  - Где мы его такой возьмем?
  - Сами сделаем, - отвечает Витя. - Изготовим круглый фланец, зажмем лист оргстекла, сверху будем греть газовыми горелками, а снизу надувать воздухом.
  - Не получится.
  - Получится!
  Сказано сделано. Выдули три полушара, два кривоватые, а третий чуть лучше. Оформили макет, отправили в Москву. Машина наша ничем на выставке не отличилась, но макет кому-то понравился, и отправили его в составе Советской экспозиции сначала в Мадрид, затем в Ганновер, Китай, еще куда-то. Вернулся макет только через два года.
  
  Витя большой выдумщик. Как-то жена спросила меня, не согласится ли кто-нибудь за пол литра спирта нарисовать для кафедры стенгазету. Работала она в ту пору на кафедре органической химии в КХТИ. Я уговорил Витю. Газета - три ватманских листа, справа на пол листа изображение реторты с ростком внутри, слева на пол листа рисунок на вольную тему. Витя постарался и аэрографом сотворил шедевр. Три раза он делал газеты, и три раза студенты отрезали его рисунки на вольные темы.
  
  Как-то во время работы, отвлеклись мы. Болтаем. А Витя говорит вдруг:
  - Дай-ка я тебя нарисую.
  Усадил меня на стул и минут за двадцать начеркал на ватмане в карандаше мою физиономию.
  
  Шутка.
  
  Работал у нас макетчиком Юра Блинков. Человек толковый, умный, начитанный, но чрезвычайно эксцентричный.
  Как-то 1 апреля, пришел он на работу пораньше и на ватмане красиво так написал объявление: "В профкоме имеется одна туристическая, льготная, семейная путевка в Болгарию. Желающим срочно до двенадцати дня подать заявление".
  Написал и повесил на доске объявлений в коридоре на первом этаже. Народ идет на работу, читает и улыбается. Всем ясно, что это первоапрельская шутка.
  Проходит часа два и вдруг по КБ пошла волна смеха. Оказывается, что Гриша Баткис забыл о столь знаменательном событии как 1 апреля и на полном серьезе воспринял объявление. Побежал звонить по телефону жене. Согласовал приобретение путевки, написал заявление и явился в профком с просьбой дать путевку непременно ему, так как никаких льгот он до этого не получал.
  В профкоме недоумение:
  - Какая путевка? Какая Болгария?
  - А вот объявление на доске висит.
  - Никаких объявлений мы не писали. Это чья-то первоапрельская шутка.
  - Хороши шутки! - распалился Гриша и сгоряча идет к Главному инженеру Мулину с требованием наказать виновных.
  Рустем Сахипович, человек с юмором, улыбается и говорит:
  - А ты что хотел на халяву съездить в Болгарию? Шуток не понимаешь!
  
  Пожаротушение.
  
  Работал в СКБК, Володя Стукан. Нормальный конструктор. Когда началась перестройка, он ушел в Госприемку. Помните, появилась такая структура.
  Изготавливали компрессорную установку "ТАКАТ" и располагались они в контейнере размером с вагон. И была в этом контейнере система пожаротушения. Тут в Госприемке приходит кому-то мысль о необходимости проверки порошковых огнетушителей.
  - Зачем их проверять? Ведь на них есть паспорт завода изготовителя и гарантия, - отбиваемся мы.
  - Нет, надо проверить, - уперлась Госприемка.
  - Хорошо, давайте проверять. Тогда нужно поставить источник возгорания, поджечь
  с его помощью сгораемый датчик, выскочить из контейнера и закрыть дверь. Чтобы порошок не разлетелся.
  Договорились, оформили программу испытаний и стали ждать. В конце месяца во вторую смену, ближе к ночи ОТК и Госприемка принимают машину, а в журнале запись - проверить систему пожаротушения. Естественно, те, кто договаривался об испытаниях, отсутствуют, программы испытаний нет, а крыша контейнера еще не готова.
  От Госприемки присутствовал Стукан. Проверять так, проверять! Дернули рычаг, а огнетушитель как сыпанет. Весь цех порошком засыпало. Смену с работы отпустили, а порошок еще два дня летал в воздухе, и его выметали изо всех углов.
  
  Стул.
  
  Уже перестройка шла.
  Шнеппа в 85-ом сняли с должности - не угодил министру! Впрочем, позднее сняли и министра. СКБК преобразовали в НИИ, и вскоре оно попало в некое объединение. При очередном структурном перемещении в один из вновь созданных отделов назначили руководителем и меня. Собрали сборную команду, человек пять-шесть, выделили комнату. Столы и кульманы я насобирал по отделам, а вот со стульями была полная беда. Никто не хотел отдавать стулья, хотя их в отделах было предостаточно. Кто ж отдаст стул, на котором сидит?
  Пошел я к Максимову. Он в тот момент был большим начальником и занимал кабинет Шнеппа. Объяснил я ему ситуацию и говорю:
  - Валерий Архипович, нужны два стула. Хотя бы один, а то сидеть не на чем.
  - Вот тот стул, на котором ты сейчас сидишь, его и возьми. Потом вернешь, - отвечает он.
  - А что? Возьму, - отвечаю я, думая, что он шутит.
  - Бери.
  Я встал. Взял стул и пошел из кабинета. В приемной Флера, наш секретарь останавливает меня:
  - Ты куда стул понес. Неси назад.
  - Мне Максимов дал.
  - Ничего не знаю. Он на мне записан. Неси назад.
  Тут выходит Максимов из кабинета и говорит Флере:
  - Пусть возьмет. Он вернет.
  Так и ушел я с этим стулом из директорского кабинета и сидел на нем месяца два. Потом вернул.
  
  А когда распалось объединение и в очередной раз сменилось начальство, расформировали и отдел. Это уже было при Хисамееве.
  Три раза подряд он распускал отделы, в которых я работал. У меня хватает ума понимать, что это делалось не из-за меня. Но жена сказала мне: "Уходи! Ты семье нужен здоровый". И я ушел.
  ...........
  
  Дальше идут грустные истории, и чтобы не выбрасывать из песни слов я просто прерву свой рассказ. А поскольку надо же как-то закончить повествование, расскажу историю про Конструктора и Принцессу. Они к СКБК не имеют никакого отношения.
  
  Принцесса.
  
  Была у Конструктора знакомая Принцесса. Тоже, кстати Конструктор. Ну не назовешь же ее конструкторша, или конструкторица. Так и слышится слово курица. Нет, конечно, Принцесса-Конструктор, - но мы то ее будем называть просто Принцесса. Конечно принцесса! Она была молодым специалистом, только что окончила институт и первый год работала в конструкторском бюро.
  Так вот, поручили ей нарисовать червяк. Нет не червяка, а червяк. Есть такое техническое понятие - червячная передача. Она состоит из червячного колеса и червяка. Этот технический червяк и вправду похож на извивающегося червяка. Ну, очень похож. А Принцессе, конечно, не хочется его рисовать. Как это, принцесса и какой-то червяк? Ужас!
  Вот Принцесса и говорит нашему Конструктору:
  - Нарисуй мне этого червяка. Ой, извини, нарисуй этот червяк. А я тебя поцелую!
  А Конструктор тайно влюблен был в Принцессу и согласился. Но виду не подал, а так независимо говорит:
  - Я этих червяков, когда ходил на рыбалку, целую банку накопал, а уж одного-то мы как-нибудь нарисуем. Плевали мы на них, когда на крючок сажали! Поняла!
  - Поняла. Только ты нарисуй его, а то завтра сдавать чертеж надо.
  - Хорошо нарисую, но не из-за поцелуя, а просто по дружбе.
  Прикрепил к доске новый ватман и мягким карандашом М нарисовал ей такого веселого симпатичного червячка. Спереди и сзади по три пары ножек, спинка витком.
  Засмеялась Принцесса, поцеловала Конструктора в щеку и понесла чертеж к Ведущему на проверку. Другого-то червяка у нее нет.
  Увидал Ведущий конструктор чертеж, спрашивает:
  - Ты что это мне принесла?
  - Червяк. А что? Тут все есть. Вот "шаг червяка", вот "ход витка". Все на месте.
  Рассердился Ведущий конструктор:
  - Хватит шутить. Завтра чертежи в копировку надо сдавать, а у тебя еще
  ничего не готово. - Поставил на поле чертежа очень твердым карандашом большой знак вопроса и вернул Принцессе чертеж.
  Тут в отдел входит Главный конструктор. Увидел чертеж, спрашивает:
  - Что это вы тут нарисовали?
  А Ведущий отвечает:
  - Поручил ей нарисовать червяк, а она вот что принесла.
  - Ну-ка, ну-ка! Это ты где такую кривую витка нашла? - Спрашивает Главный.
  - Мне Конструктор помог. - Сознается Принцесса.
  Зовут Конструктора.
  - Где такую кривую витка взял?
  - Сам придумал.
  - В этом что-то есть, - говорит Главный. - Надо посмотреть патентные фонды на предмет новизны и если все чисто, подавать заявку на изобретение.
  
  Долго ли, коротко - оформил Конструктор заявку на изобретение. В списке авторов впереди поставил Главного конструктора, затем Ведущего, Принцессу и уж в конце поставил себя.
  Вскоре, года через полтора, весной, Патентный институт выдал положительное решение, и Главный конструктор поздравил их с этим событием. И стали они все изобретателями. И дали им премию - по двадцать рублей.
  
  А Конструктор пригласил Принцессу на свидание, и гуляли они по ночным улицам и целовались до рассвета.
  
  Пар из чайника.
  
  Человек в отчаянии сидел перед монитором. Только что на экране перед ним появилась табличка: "Программа сделала неисправимую ошибку и будет закрыта".
  Это был провал. Перед этим он уже два часа яростно верстал текст, не успевал к сроку и не сохранил файл. Времени было в полный обрез и вот теперь...
  - Дурак! - ругал он себя - Круглый "чайник". Это конец... - Далее следовали непечатные мысли, воспроизвести которые можно было только свистком этого самого чайника.
  Надо было нажимать кнопку ОК и начинать все сначала. Так просто эта табличка никогда не исчезала. Отчаяние не отпускало.
  - Пьютер! Миленький! Отпусти, я сохраню текст. Ну, пожалуйста! - молил он, с надеждой глядя на монитор. Выходить из программы он не решался и все еще на что-то надеялся.
  - Как было хорошо раньше. Кульман, циркуль, карандаш, логарифмическая линейка, печатная машинка. Для сложных расчетов арифмометр "Феликс", железный. Из рук не выскочат, в пространстве не исчезнут. Черт. Надо было каждую страницу сохранять. Сундук с извилинами, - снова ругал он себя.
  Работая с "Пьютером", как он ласково называл служебный персональный компьютер, чувствовал, что что-то не так. Казалось бы, работал аккуратно, но постоянно приводил машину к сбоям. То исчезнет с экрана строка меню, то монитор покроется серыми полосами, то зажует бумагу в принтере, или, как теперь, неисправимая ошибка программы...
  Начальник, User продвинутый, говорит, что это от неправильной работы:
  - Работать надо корректно! А ты шаманишь. То дунешь, то погладишь, то картридж туда сюда двинешь.
  - Легко ему так говорить. Он молодой и сразу освоил компьютер. Настоящих шаманов он не видел. Вот у нас в СКБК раньше были. Компьютер в зал не помещался. Полы выложены специальными плитами, на окнах светозащитная пленка, кондиционер в отдельной комнате, персонала целый отдел. Все в белых халатах с перфокартами и распечатками бегают. Деловые такие. Задачу неверно, дескать, поставил, алгоритм не так написал. Сегодня вопрос - завтра ответ. Вот были шаманы! А я что? Пьютер миленький, отпусти. Я сохраню текст,- вспомнил он о своем.
  Человек осторожно повел курсор к табличке и вновь не решился выполнить команду.
  - А ты тоже хорош! - обиделся он на компьютер. - Не мог потерпеть немного. Оставалось то чуть-чуть. Я бы все и сохранил разом. Ну, сделал паузу, повеселился и будет. Пью, миленький, отпусти, - снова заканючил он.
  Затем решился и тихонько щелкнул по крестику в правом углу таблички. Та исчезла.
  Человек ошалело смотрел на экран. Затем быстро провел команды Fail, Save и откинулся на спинку стула. Процессор мирно тарахтел лампочкой.
  -Yes! Ты сделал это! - беззвучно завопил он и подмигнул монитору.
  Вдруг захотелось кушать и срочно сходить в одно нужное место...
  
  Жернова.
  (песня мельника)
  
  Ах, как жизнь была нова.
  Все смололи жернова...
  
  За годом год.
  За ходом ход.
  За тактом такт.
  И так тик-так ...
  
  В пыль истерлись жернова,
  А в пыли растет трава...
  
  За годом год.
  За ходом ход.
  За тактом такт.
  И так тик-так ...
  
  Плюнь на эти жернова,
  Жизнь нова!
  
  После слов.
  
  Не все и не обо всех удалось рассказать. А то, что удалось, иногда совсем не о том. Прошу прощения, за возможные неточности. Ведь это мои личные впечатления.
  
  Возможно, я дополню свой рассказ или кто-то поведает мне свои запомнившиеся сюжеты. Приглашаю всех желающих прислать свои воспоминания или рассказать свои случаи из истории СКБК, а я готов все отредактировать и издать отдельной книгой. Приветствуются и спонсоры!
  
  Пишите: ishmuratovr @ mail.ru
  
  июнь 2004, Казань.
  
  * * *
  Когда я опубликовал свои рассказики про СКБК в июньском номере газеты ГРАФОМАНЬ, то на утро я проснулся не от шквала телефонных звонков. Их вообще не было. Но знакомые и друзья при встрече одобрительно отзывались и высказывали мнение о целесообразности дальнейшего написания этих воспоминаний.
  Подумав, я собрался с мыслями и сотворил настоящее продолжение, включив в него ранее не опубликованные и несколько вновь написанных опусов, которые и привожу здесь.
  
  Часы.
  
  С походом на байдарках был у нас еще один удивительный случай.
  В тот год Рустем Назмутдинов с Назимой только что поженились, и она подарила ему часы. Японские. А по весне на 1 мая мы отправились в путешествие на байдарках по Илети. Год был снежный, уровень воды поднялся на три метра, и все затопило. Идем не по руслу, там лед, а прямо по лесу. Лед, снег, вода!
  В какой-то момент Рустем опирается о берег, и у него с руки в снег сваливаются подаренные часы. Пытаемся их найти, но бесполезно. Огорчению нет предела.
  Тут я говорю:
  - Давай привяжем на дереве сигнальную тряпочку, а летом вернемся и отыщем часы.
  - Да ты что, это же, как в стоге сена.
  Поскольку других предложений не было, так и поступили.
  
  Через месяц в июне мы снова на Илети. Идем поворот за поворотом в русле реки, а ситуация совершенно изменилась. Все повороты похожи друг на дружку. Торопимся. В понедельник на работу, а нам еще махать да махать веслами. Поколебавшись, принимаем решение - прекратить поиски.
  На каком-то очередном повороте меня пробивает чувство - здесь.
  - Стой, - кричу. - Последний раз посмотрим.
  Остановились. Выскакиваю на берег, поднимаюсь на три метра по склону и на этом уровне бегу по лесу вдоль берега. Метров через сто вижу нашу сигнальную тряпку. Ура! Часы где-то здесь.
  Они лежали под деревом, и когда я их поднял они пошли. От автозавода.
  Вот и вся история.
  
  Полки.
  
  Приходилось мне по делам службы регулярно бывать в Москве во ВНИИХолодМаше. Мы тогда создавали соосный мультипликатор для холодильной машины ТХМВ 2000.
  Однажды по случаю купил две книжные полки и с большим напряжением привез их домой. Было утро субботы. В то время мы с моей милой только что поженились, жили в узкой, но высокой комнате и полки были едва ли не первым нашим мебельным приобретением. Кстати, те полки до сих пор висят над моим компьютером.
  После суеты встречи, собрал я полки, вставил стекла и...
  Куда и как их повесить? То ли друг над другом, то ли рядом, а может быть на разных стенах? А может быть повесить их над столом?
  - Подержи полку вот здесь, а я посмотрю. - Говорила мне моя милая, и я в десятый раз поднимал полку, и как "атлант" держал ее на новом месте.
  - Чуть-чуть выше. Так. Теперь правее. Так. А теперь левее. Нет, не пойдет.
  Я слезал с табурета, с трудом удерживая полку, и перемещения начинались вновь.
  - А если передвинуть софу, на ее место поставить стол, а полки попробовать у окна? - Снова звучал ее нежный голос.
  Мы передвигали софу, ставили на ее место стол, и снова я держал полку на весу. Мы пробовали и так и эдак. Полки не вставали на место. Все время что-то было неудобно. Мы три раза передвинули всю мебель вкруговую по комнате, потом раза два вперемешку от стены к стене. Потом еще подвигали так сяк и все вернули на место. Дело не шло...
  Вернее, дело шло, но к вечеру, а чертовы полки все еще не были пристроены на место. Устали, поругались, помирились, попили чаю и снова за полки...
  - Дорогой! Давай повесим их вот на эту стену... - сказала нежно моя милая, и мы пристроили их там, откуда начинали утром.
  Устало уселись на софу и долго смотрели друг на друга. Семейная жизнь еще только начиналась...
  
  Маслонасос.
  
  Когда осваивали ГПА Ц-6,3, выявилось у него одно слабое место - привод маслонасоса. Быстроходная шестеренка консольно сидела на роторе компрессора и как молоточком постукивала по сопряженному зубчатому колесу. Развивался наклеп, и через двести-триста часов передача выходила из строя.
  Путь преодоления недостатка понятен. Нужно шестеренку ставить на свои опоры и связывать с ротором компрессора с помощью муфты. Но это не скоро. А машины-то работают.
  Наши соисполнители, авиаторы из Самары, предложили ввести поверхностное упрочнение зубьев и временно закрыть вопрос. Помнится, они же сделали несколько экземпляров таких шестерен, и мы установили их в Колдыбани. Позднее эти шестерни мы изготовили у себя, и я некоторое время ездил, устанавливал их на других КС - в Бурдыгино, в Можге...
  
  Вернувшись в Казань, я засел за прорисовку нового привода. Сидел недели две, прорисовал несколько вариантов. Собрал Шнепп совещание. Человек восемь-девять. Были среди них Петросян, Цукерман, в общем, все заинтересованные специалисты. Раскритиковали они мой проект, засыпали вопросами. На некоторые удалось ответить, но с десяток вопросов зависли, и Шнепп передал их мне со словами: "Иди, поработай еще".
  Я снова засел за доску. Вывернулся наизнанку. Получилось сложно, но все десять вопросов были преодолены. Снова совещание у Шнеппа в том же составе. Снова все с сомнением смотрят на прорисовки. Снова начинается спор. Под конец Владимир Борисович говорит:
  - Выглядит как-то не очень красиво, но вроде все вопросы учтены. Хорошо. Запускаем в таком виде.
  Первый новый насос мы изготовили и установили на Помарской КС. Понаблюдали за ним с месяц, затем запустили в Сумы на производство.
   Когда я через десять лет побывал на заводе, то поинтересовался по поводу насоса. Оказалось, что они его в таком виде и выпускали без изменений.
  
  Файнтул.
  
  Приходит как-то Ибрагим к Альфреду и говорит:
  - Известен прямозубый двухроторный компрессор, у которого один ротор при вращении постепенно сжимает газ, а другой ротор газ переносит и сжимает только в окне нагнетания. Сжатие не полное, а значит не экономичное. Как бы это сделать так, чтобы оба ротора постепенно сжимали газ, и машина стала бы экономичнее? Давай подумаем!
  - Подумаем.
  
  Прошло дня три. При встрече Альфред говорит:
  - Надо у одного ротора на зубе сделать канавку, а у другого ротора - выступ. По канавке будет перетекать газ, и сжатие будет равномерным.
   - Это то, что надо, - загорелся Хисамеев и побежал рассчитывать ожидаемое повышение экономичности.
  
  Вскоре он всех убедил в необходимости такой машины, и дело завертелось. Подали заявку на изобретение, построили стенд, изготовили экспериментальный образец, провели исследования. Вроде все получается.
  Убедили министерство, провели патентование в ведущих странах. Американцы заинтересовались, хотели купить лицензию на производство, но министерство воспротивилось: "Сами освоим"! На компрессорном заводе в Ташкенте затеяли серийное производство новой машины.
  Как же! Ожидаемая потребность большая - двадцать тысяч в год!
  Дело идет. Хисамеев и кандидатскую диссертацию по этой машине защитил. Задача-то масштабная. Самыми сложными в компрессоре оказались роторы. Не технологичны в производстве, а надо чтобы машину можно было печь как блины. Кстати о блинах. Если ротор нарезать как колбасу на круги и штамповать их то и получатся блины. Вот оно решение!
  Стали искать подходящий пресс. В Союзе не нашли, нашли где-то в Европе - Файнтул называется. Министерство деньги выделило. Эти туда поехали, те сюда приехали - вроде договорились. Блин фигура точная. Погрешность не должна превышать двадцать микрон по контуру.
  - Сделаем, - сказали те.
  Снова туда-сюда съездили. Напряглись, сделали.
  
  Купили пресс, привезли, поставили. Фирмачи нашлепали пробные образцы и уехали. Наутро наши начали штамповать блины и вдруг неожиданность. Нет микронной точности! Как так? Запросили фирмачей. А те в ответ:
  - А какую вы сталь используете?
  - Обычную!
  - А надо специальную. Покупайте у нас.
  Вот так блин! Кинулись смотреть контракт, а там о марке стали ни слова. На том все и застряло. За двадцать пять лет выпущено 2000 компрессоров.
  А пресс приспособили фланцы вырубать, там микронная точность не требуется.
  
  Шахматы.
  
  В обеденный перерыв в отделах играли в шахматы-блиц. Играли, конечно, и в другие игры - домино, нарды, но в шахматы играли все. С наступлением обеда на стол высыпались фигуры, извлекались часы, и начиналась стремительная игра. Так, так, так, - щелкали часы. Стук, стук, стук, - скакали фигуры. С доски летели пешки и ферзи, а голому королю по десять раз за час объявлялся мат.
  Лучшими игроками были Шварц, Толя Пушко, Витя Павлов, Слава Поляков... Да и многие другие играли не слабо. Сейчас, с появлением компьютерных игр, шахматы потеряли актуальность. А тогда...
  
  Особо яростно играли в лаборатории подшипников. Ставили по три минуты и азартно колотили по кнопкам часов. Лучше всех играл Женя Воскресенский и если он садился за доску, то часто играл до окончания обеда. Играл весело, подшучивая над противниками. Толя Дмитриев, Ильдар Хамидуллин, Гриша Баткис, Ринат Заляев пытались противостоять ему, но куда там... Сюда во время обеда забегали поиграть любители и из других отделов - Нил Басыров, Валентин Ставнистый, Володя Немчак, Марс Муртазин... Вокруг шум стоял, невероятный. Окружающие громко подсказывали. Это поощрялось. При этом подсказками чаще топили проигрывающего игрока, в желании успеть сыграть еще одну партию. Встающего встречали громкими шутками и смехом. Кто-то обижался, но таков был дух игры в этой лаборатории.
  В общем, шахматы в СКБК были настоящей мужской игрой, по страсти не уступая футболу или хоккею.
  
  Одно время затеяли мы шахматные матчи между сборными ККЗ и СКБК. Они проводились на день Победы. Играли команды по десять человек, два дня. Один день на их территории, другой - у нас. В играх участвовали директора, секретари парткомов и председатели профкомов. Все было чин-чином. Перед матчем команды дарили друг другу сувениры - один такой дятел в виде штопора, честно служит у меня, и по сей день.
  Затем начиналась схватка гигантов. Секретари и председатели к десятому ходу, демонстративно съев друг у друга ферзей, заключали перемирие. Директора играли дольше, и всегда выигрывал директор ККЗ Галеев. Матчи проходили в напряженной борьбе, с переменным успехом, и в разные годы удача улыбалась то одной, то другой команде. Велся и общий счет, но я его уже не помню. С приближением перестройки матчи прекратились, а жаль.
  
  Говорящие фамилии.
  
  В СКБК было много людей с говорящими фамилиями.
  Шнепп - человек с оригинальным мышлением, однажды даже построил свой доклад на профсоюзной конференции по этому принципу: "Молодые специалисты, приходя в СКБК, попадают в отдел кадров - чистилище. Там их встречает начальник ОК - Чертков, и направляет по отделам. Заявки на выполнение проектов приходят в плановый отдел. Начальник ПО Дробышева дробит их и распределяет по направлениям". И весь доклад в том же духе. Это запомнилось.
  Итак, в СКБК работали: "Пирогов, Блинков, Пирожков. Змей, Арсланова, Волков, Козлов, Баранов, Ежков". Ну, и по такому типу вы сами можете вспомнить еще не мало примеров. Например, работал начальником отдела внутреннего планирования Женя Бабкин. Фамилия как фамилия, но когда на документах ходящих по СКБК появлялась его факсимиле - витиеватая заглавная буква Е, и через точку Бабкин - это вызывало улыбку.
  А как вам понравятся фамилии - Груз, Жаринова, Загадкина, Кувалдин, Верный...
  
  Кстати Шнепп тоже говорящая фамилия. В переводе с немецкого языка, это "клюв, носик". Вспомните лесных птиц - кроншнеп, вальдшнеп.
  
  * * *
  Post SKBK.
  
  В смутные девяностые годы до сотни не худших специалистов покинули СКБК.
  
  В городе этими специалистами основано и с разной степенью успешности работает десяток предприятий. Работают в производственной сфере, созидая новые, ремонтируя старые компрессоры и осваивая новые ниши. Об одной из таких организация я немного и расскажу...
  
  Вторая линия.
  
  Вышел Конструктор на пенсию и сочинил песенку:
  
  За тактом такт
  И так тик-так...
  
  Ходит, напевает ее. Грустно. Кульмана нет, карандаша нет. Пейджер появился и тот исчез. Что делать? Думал, думал. Надумал себе сайт в Интернете завести. А что? У всех есть, а я чем...?
  Сказано, связано! Пошел к знакомому Программисту. Тот дока в таком деле.
  - Слушай! Я сайт хочу завести. Помоги.
  - Какой вопрос, сделаем. Только о чем сайт? Что ты там будешь помещать?
  Действительно, что? Думает Конструктор. Затем отвечает:
  - Как что? Создам виртуальное конструкторское бюро и буду в нем работать. Есть же Интернет магазины и прочее такое. Ну, и я вот...
  - Вот, вот, - говорит Программист. - Один что ли будешь работать?
  - Нет. Не один. У меня друзья есть, такие же, как я изобретатели...
  - Ну, если такие же! Хорошо, сделаем.
  
  Сотворили они сайт - www: knstrktr.narod.ru называется. Загрузил Конструктор туда объявление типа "Конструируем Perpetuum mobile, изобретаем велосипед. Дорого". Ну, и прочее...
  А что? Электроэнергия сейчас дорогая. Бензин тоже не дешев. На вечные двигатели спрос будет, да велосипеды пойдут нарасхват. Чем в автомобильной пробке два часа торчать, лучше на велосипеде... Физкультура опять же, экология. Мировой кризис на нефть пойдет на убыль, войны за ресурсы прекратятся, терроризм рассосется. Мировая проблема!
  Ждет.
  
  Через месяц по электронной почте письмо пришло: "Ну, что старый дурак, все мировые проблемы решаешь? Давай лучше встретимся, пивка попьем. Программист".
  
  Тем все и кончилось.
  
  "Динамика".
  
  Я тогда на "Казанской ярмарке" работал.
  Звонит мне однажды Ринат Заляев и приглашает к себе на работу. Обрадовался я. Как же, снова компрессоры, насосы, зубчатые передачи - конструкторская работа! Встретились, пообщались, и я дал согласие. Так я попал в ЗАО "Динамика".
  Было это еще в те времена, когда кофе и чай дирекцией фирмы закупались большими банками, сахар мешками, а каждый сотрудник в свободную минуту мог выпить чашечку кофе, две или три...
  Учредителями и руководителями ЗАО являются Тахир Гатауллин и Ринат Заляев.
  Рината я помнил еще по СКБК. Молодой, тоненький, стройный - из лаборатории подшипников.
  - Очень толковый парнишка, - обратил на него тогда мое внимание мой друг Ильдар Хамидуллин, заведовавший в то время лабораторией.
  Тахир тоже работал в той лаборатории, но недолго. Тем не менее, в книге "от СКБК до..." их фамилии упомянуты рядом в одной фразе о балансировочном станке...
  
  Тахир и Ринат два директора одного предприятия - один Генеральный, другой Технический. Вместе создали предприятие и уже более десяти лет работают в сфере производства. По характеру уравновешены, хотя способны к риску, энергичны в работе и стремительны за рулем. В чем-то дополняют друг друга.
  
  Итак, попал я в "Динамику". Небольшое, человек на двадцать-тридцать, предприятие, занимающееся ремонтом и виброотладкой сложных вращающихся механизмов. В коллективе мужики, и три женщины. Удивительно, когда я пришел, в коллективе было шесть Рустемов.
  Работаем в основном на крупных химических заводах, и в других производствах, где есть подходящая техника. Оборудование везде старое и требует ремонта. Ну, и любая другая работа тоже. Обратилась к нам как-то судоходная компания. У них сломалась маленькая шестеренка, в ладони помещается. А из-за нее огромный земснаряд, стометровая железяка, стоит. А рядом баржи под загрузку...
  
  Однажды под Новый год.
  
  Сидим в офисе, разрабатываем ремонтную конструкторскую документацию, слушаем радио.
  А тут под новый год Илшат, молодой конструктор и говорит:
  - Хоть бы Дед Мороз нас поздравил и что-нибудь подарил!
  Только он это произнес, по радио объявляют - так, мол, и так проводится конкурс на лучшее поздравление Деду Морозу и кто, дескать, отличится, получит лично от него подарок.
  Илшат и отличился. Вывел на монитор бланк письма фирмы, написал: "Дорогой Дедушка Мороз!" ну, и прочее... Мол, хотя он и взрослый, но тоже хочет получить подарок, поздравил от всех нас радио "Настроение" с новым годом, вставил новогодний рисунок с черной козой, которую я как-то нарисовал по случаю, подписал письмо от своего имени и послал по Е-mail-у. День ждем, нет. Видно не судьба!
  На другой день настроение праздничное. К вечеру банкет затевается. Народ куда-то рассосался я в офисе один сижу. А тут звонок телефонный. Радио "Настроение" милым голосом девушки Ирены спрашивает Илшата. Отвечаю, что его пока нет, но я готов отвечать на вопросы. Она и говорит:
  - Ваше поздравление Деду Морозу понравилось. Сейчас в прямом эфире поговорите с ним. Он задаст вопрос, вы правильно ответите и подарок ваш. Дед Мороз приедет к вам на фирму и вручит подарок лично. Радио у вас включено?
  - Да, конечно, отвечаю.
  - Тогда начали! Вы в эфире.
  Собрался я, а тут Дед Мороз по телефону меня спрашивает:
  - Дорогой Илшат. Какого цвета коза будет сопровождать нас в этом году?
  - Черного, - кричу я в трубку.
  - Молодец! Подарок ваш! Не вешайте трубку.
  Договорились, как к нам проехать. Ждем. Стол накрыли, бутылку поставили. Ждем! Народ собирается, понять не может, кого мы ждем? Начальство пришло с тем же вопросом.
  - Деда Мороза! - отвечаем.
  - Какого Деда Мороза?
  - Из радио "Настроение", - отвечаем.
  - А-а-а!?
  Ждали, ждали.
  А тут на самом деле Дед Мороз и Снегурочка приехали! Шум, смех, поздравления! Дед Мороз подарил нам бутылку шампанского, большую коробку конфет и две кружки с надписью "Настроение, 102,6 fm". Шампанское выпили! Конфеты, конечно, слопали, а кружки - одну взял Илшат, а другую Степанов схватил. Он рядом стоял.
  
  Степанов.
  
  Большой, молодой, насмешливый парень. Аспирантуру окончил, но сачок, защищаться не стал. Он у нас вибродиагностикой занимался. Что это такое? А черт его знает. Но занимался. Какие-то алгоритмы писал.
  
  Так я к нему, когда он кружку-то схватил, потом подошел и говорю:
  - Володя! Отдай кружку. Это я разговаривал по телефону, значит кружка моя. А ты только на халяву шампанское пил.
  А он сначала настырно так отбивался, а потом жалостливо:
  - Не отбирай! Я своей девушке хочу подарить.
  Вот жук! Ну, как я против такого довода мог устоять. Так он мою кружку и зажилил.
  
  Балансировка.
  
  Есть у нас балансировочный станок. Два. Один большой в цеху. Другой маленький, сами изготовили. Крупные ротора, которые не помещаются на этих станках, балансируем на месте в своих опорах. Ринат Заляев большой спец в этом деле. Сам программу компьютерной балансировки разработал, сам обучил на этих станках других работать. В сложных случаях сам подключается.
  Выглядит это так. Делается два проверочных пуска с разными грузами. Компьютер обсчитывает данные и выдает указание - куда вешать окончательный груз. Затем контрольный пуск и балансировка окончена.
  У нас многие балансировкой занимаются Ильдар, Рашид, Ильгиз... Одно время балансировали ротора для Вакууммаша. Ротора литые, точности никакой. Чугунная пыль кругом летит, чуть подшипники в станке не запороли.
  Как-то турбодетандер американский на Оргсинтезе перебирали. Ротор очень точный, но было подозрение на дисбаланс. Заляев взялся проверить. Действительно обнаружили дисбаланс. Устранили.
  Другой случай. Двигатель восемь мегаватт, ротор пять тонн. В воскресенье Ринат с ребятами балансирует ротор. Одну сторону успокоили, а другая ни в какую. В понедельник заказчику:
  - Разбирайте опору, там что-то не так.
  - Нет, - говорят. - Там все в порядке.
  Разобрали, померили. На шейке подшипника эллипсность 200 микрон! Надо шлифовать и только затем балансировать.
  
  Мельница.
  
  Пообещал кому-то Тахир отремонтировать небольшую мельницу, киловатт на пятьдесят. Вся ржавая, видно где-то пару мельниц списанных подобрали и из них одну пытаются оживить. Все разбито, разболтано.
  Возились, возились. Тогда еще Марат Садыков у нас конструктором работал. Все около мельницы ходили, советовались. Там пакет сменных ножей, дырявые диски как в мясорубке только диаметром около полуметра, штук двадцать, через один на роторе и на статоре стоят. То ли новые детали делать, то ли старые чуть подправить и собрать, как есть. Работы на рупь, а возни на сто. В конце концов, так и сделали. Помню, Зуев там занимался, еще кто-то.
  Подправили кое-что, собрали. Проворачивают ребята ротор. Ни с места. Вручную, ломом вдвоем. Замерло все и все тут. Хоть снова разбирай.
  Прихожу с обеда, а мне говорят:
  - Иди в цех разбирайся. Мельница не проворачивается.
  Прихожу. Смотрим. Все вроде правильно собрали.
  Кое-что освободили. Налили масла в рабочую полость, чтобы хоть немного между ножами попало. Снова лом, на него трубу. Втроем. Напряглись. Мельница крякнула. Ротор повернулся на миллиметр.
  Дальше, легче. Раскрутили.
  
  Тахир говорит Рустему Кашапову:
  - Давай поскорее крась ее и отправляй.
  Больше мы ее не видели.
  
  Производственное.
  
  Бывает, с работы ухожу чуть раньше.
  Меня прихватывает с собой Рустем Кашапов. Он ездит на служебной "Оке". Ставит ее около дома на стоянке. Это от меня в двух остановках на трамвае.
  Рустем у нас руководит производством. У него в подчинении токарь и фрезеровщик. Работают на арендованных станках. Какие-то работы он заказывает на стороне.
  Я занимаюсь разработкой ремонтных чертежей, а он по ним дорабатывает поврежденные детали или изготавливает новые.
  Как-то спроектировали мы маленький маслонасос. С внутренним зацеплением, взамен японского. Трижды запускали его в производство, трижды испытывали и только на третий раз сдали заказчику. Провозились больше года.
  
  Иногда, когда настроение плохое или хорошее, на праздник или в пятницу, по поводу или без него, мы заезжаем по пути в магазин берем четвертинку водки и, прихватив пару пирожков, едем на стоянку. Не вылезая из машины, расслабляемся.
  
  Товарный знак.
  
  Подозвали меня как-то Тахир с Ринатом и говорят. Вернее, говорил Тахир:
  - Нужно разработать товарный знак для фирмы "Динамика". Ну, чтобы отражал все виды нашей деятельности и подходы к ней. Лаконично и выразительно. А то у всех есть, а мы как-то без ничего.
  - Понятно, - говорю. - Конечно, что-то надо сотворить, а то у всех есть, а мы как-то...
  - Вот-вот, - говорит Тахир.
  - Задачу понял, - отвечаю.
  
  Начал я с того, что стал искать отражение образов живой природы в терминах нашей техники - коленчатый вал, палец крейцкопфа, червячная передача, улитка вентилятора и подобное тому. Порисовал фигуры технического содержания с зоологическими мотивами, например - вентилятор, а рядом улитка. Выдумал фразы типа "Динамика равновесия", "Динамика мысли и механизма" или "Червь сомнения - путь к успеху". Недели через три принес я несколько рисунков и слоганов начальству. Посмотрели, обсудили, отложили. Все это где-то полежало, забылось.
  Через месяц снова всплыло. Снова Тахир говорит:
  - Надо над товарным знаком поработать. Может быть просто улитку оставить?
  - Попробую.
  Снова засел за рисунки. Покопал у Брема, в других книгах. Нарисовал. Снова обсуждение. Улитка и Динамика - странноватое сочетание! Ничего, утвердили. Так возникла "Улитка быстрого ползания", которая и попала на бланки наших писем.
  
  Через неделю, утром, встречаю Рината Хамидуллина на остановке. Идем на работу, а он и говорит:
  - У меня жена биолог, так она сказала, что улитка наша не в ту сторону завернута. В природе у всех улиток спираль завернута справа налево, а не наоборот.
  - Вот так фиг, - думаю про себя. - Я то рисовал плоскую улитку и это как посмотреть, так и увидишь.
  Но мысль мне понравилась. В технике-то улитки могут быть и такие и сякие. Вот она знаковость.
  
  Ремонтники.
  
  У нас две бригады ремонтников - Николая Сафонова и Ильгиза Шамсеева. Классные ребята! Технику знают и руки вставлены как надо.
  
  Послали меня как-то в марте к Ильгизу ступицу вентилятора эскизировать. Это на Оргсинтазе, где-то на верхотуре. Они там с Сергеем и Рашидом лопасти меняли. Большие, метра полтора каждая. Я забрался в кожух вентилятора, а там жара. В теплообменниках жидкость за сто градусов. Пока эскизировал запарился. Вылезаю, а на улице ветерок. Я чихаю и говорю:
  - Мужики, как вы тут работаете?
  А они смеются:
  - Так и работаем. Пока на улице холодно надо заканчивать.
  
  Работает Сафонов на "Очистных" с Олегом и Рустемом. Двигатели меняют к водяным насосам. Фундаменты не подходят и муфты разболтались, нужно новые заказывать. Сходили, померили. Что-то не сходится. Николай говорит:
  - Надо двигатель поставить по месту и к нему примерять.
  А Заляев сердится:
  - Ничего не надо ставить по месту. Надо померить и все. Это же просто.
  Обсудили. Снова иду, меряю. Нарисовали эскиз фундамента. Через день иду эскизировать муфты, а там уже фундамент во всю варят.
  Нарисовал муфты. А Кашапов говорит:
  - Надо пальцы делать с цилиндрической посадкой. Как я конусы сделаю?
  Переделали чертежи. Через два дня Николай говорит:
  - Я же сказал делать с конической посадкой. Заказчик не примет.
  Снова переделали.
  
  Так вот мы и движемся в правильном направлении.
  
  Камское устье.
  
  Работает у нас в основном молодежь.
  У всех в ушах наушники. Музыку слушают. На компьютерах по сети в войнушку играют. По мобильникам болтают.
  
  Рассказал я им как-то, как мы когда-то по пещерам ползали. По скалам лазили.
  - Мы и до сих пор каждое лето в Камское устье в начале июля на три четыре дня отдыхать ездим. Если хотите, поехали с нами. Я вам и пещеру и скалы покажу.
  - А что? Поедем!
  Это еще весной было. Я думал, забудут. Нет. Спрашивают:
  - Когда в пещеру поедем?
  - Скоро.
  
  Дело к июлю идет.
  Пора. Звоню друзьям спелеологам:
  - Когда в Камское едем?
  - На этот выходной дождь, а на следующей неделе мы на Урал уезжаем.
  - Черт с вами. Без вас поедем.
  Собрались те из спелеологов, кто остался в Казани - Наташа Смирнова, Оля Горовенко, моя Александра и ребята из "Динамики". Едем на двух машинах. Я на "Оке", Женя на "Волге". Все по мобильникам связываемся:
  - Вы где?
  - А вы где?
  Без приключений добрались до места. Когда к берегу спускались, одно низкое место было. Я проскочил. А Женя в луже забуксовал. Всем гамузом его вытаскивали. Я "Окой" тянул, а публика толкала. Ничего. Выдернули.
  Оля с Петей, и трое наших ребят из "Динамики" по воде на Ракете прибыли. Я когда Оле объяснял, как с ними в речном порту встретиться пошутил:
  - Там будут ребята стоять, молодые такие, нахальные.
  Они то не нахальные, но она их почему-то сразу нашла.
  Собралось нас пятнадцать человек. Кстати, ни одного курящего! Стоим на высоком берегу. На той стороне заповедник, за ним Атабаево просматривается. А дальше море. Красота.
  Все как-то быстро перезнакомились и культурно так принялись отдыхать. Купаться, ягоды собирать, у костра тусоваться. Вечером молодежь к воде спустилась и там за полночь песни пела.
  Утром в пещеру собрались. Компания большая - две Ирины, Женя, Костя. Еще Дима, Руслан, Элем, Петя и я в качестве инструктора. На всех по свечке и пара фонарей. Для экскурсии хватило.
  До пещеры километра два. Сначала по кромке берегового обрыва, затем по лесной дороге. Вышли на поляну к знакам створа. Там десяток автомобилей - это компания из Йошкар-олы приехала на скалы.
  Спускаемся вниз к пещере. "Юрьевская" называется. Мы когда-то ее первыми обследовали. После жары, у входа прохладно. Останавливаемся, зажигаем свечи, фонари и вперед. Помогая друг другу, преодолеваем узости и низости при входе, пробираемся в большой зал. Публика делится первыми впечатлениями, фотографируется. Продвигаемся в дальний конец зала. Тут из щели в стене нам навстречу выползают ребята и девчата с фонарями. Тоже экскурсанты. Выползли, поприветствовали нас, и ушли направо в Треугольный ход. Мы туда не пошли. Полезли вниз налево. Вползли в высокий грот. С потолка капает, но не сильно. Ребята сфотографировались, поохали, поахали и поползли назад.
  На выходе нас еще одна группа встретила. Прямо как в Эрмитаже - экскурсия за экскурсией. Еле расползлись. Выбрались из пещеры, и пошли на скалы смотреть. Это тут же на высоком берегу. Там скалолазы тренировались, те самые, из Йошкар-олы.
  Вернулись мы на свою стоянку измазанные в глине и с массой впечатлений. Пошли купаться.
  
  Короче. Всем поездка очень понравилась. И запомнилась.
  
  Сентябрь 2004,
  
  * * *
  Описываемые здесь события связаны с НИИТК (СКБК), хотя, конечно же, все процессы тесно переплетаются с судьбой ККЗ (Казанского компрессорного завода), проблем которого я старался не касаться. Просто рассказал о событиях так, как это выглядит с моей, сугубо личной, точки зрения.
  Когда я затеял свои воспоминания, то не собирался излагать грустную их часть. Однако, оглядываясь на минувшие события и их нынешнее состояние, я решил высказаться по некоторым вопросам.
  
  'Царь не настоящий...'
  
  Помните эту фразу из известной кинокомедии. Так вот. Что-то эдакое было и у нас. Не буду описывать всю яростную эпопею приватизации НИИТК (ранее СКБК). Это был первый опыт приватизации Научного учреждения в Казани.
  Согласование и утверждение Устава будущего ЗАО проходило бурно и представляло по тем временам достаточно демократичный процесс. И документ получился не плохой. Например, в нем говорилось о несовместимости должности директора с членством в правлении ЗАО, о выборах директора тайным голосованием, о голосовании акционерами количеством акций и т.д. Кстати, в момент приватизации никак не была обозначена интеллектуальная собственность коллектива, накопленная в СКБК за 30 лет в виде архива чертежей, исследовательских отчетов и патентов. В тот момент никто и не знал, как их оценить.
  Наконец Устав был написан, согласован в коллективе, и утвержден в инстанциях. Наступил день избрания директора ЗАО. На пути превращения государственного предприятия в частную собственность оставался один шаг. Основным претендентом был директорствующий в то время Ибрагим Хисамеев. Эйфория в коллективе и накачка, как бы теперь сказали, его рейтинга, достигли предела. Слышать чьи-то призывы об альтернативных кандидатах и о соблюдении только что принятого Устава никто не хотел. Общее собрание, превратившись в толпу, принимает стихийное решение выбирать директора открытым голосованием по принципу один акционер один голос.
  Вот те хрен. Собрание может принять такое решение, но после этого положено пройти процедуру изменения Устава. А это долгий процесс. Ни о каком изменении Устава речи не идет. Призывы о его соблюдении просто подавляются воплями толпы. Конечно мои голоса (акции) не смогут заметно повлиять на решение зала, но важен принцип!
  
  Так незаконно был избран Директор ЗАО НИИТурбокомпрессор ныне царствующий в нем Ибрагим - обладатель прорвы званий, соавтор уймы книг и изобретений. Все выступавшие и голосовавшие против него, а также неугодные и инакомыслящие индивидуумы вскоре безжалостно были вытеснены или изгнаны из института. Наступила эра завинчивания гаек и дележа добычи. Поинтересуйтесь, каков процент акций у его руководителей сегодня?
  Вот и весь компот.
  Фольклор гласит, что вскоре в НИИТК появилось новое приветствие: 'Хисямесез'. Кстати. Ибрагим в переводе с арабского языка - отец народов, а если вспомнить что он еще и большой ученый!.. Вам это никого не напоминает? По логике ущемленного меньшинства, на коллектив, нарушивший Устав, следовало в тот момент подать в суд. Может быть, судебная отмена результатов выборов охладила бы пыл толпы и группы поддержки Хисамеева. Да и его самого тоже. Ведь он мог и должен был отказаться от такого избрания себя на должность. Но слаб человек! А малые успешные нарушения закона ведут к большой безнаказанности в будущем.
  Многие индивидуумы из тогдашней ликующей толпы по прошествии лет клянут 'царя не настоящего', но, увы! Теперь мы имеем то, что имеем.
  
  Не новые размышления.
  
  Известно, что СКБК возникло в период Хрущевской 'оттепели' и задумывалось как единый конструкторский организм полного цикла - от постановки задачи до опытного образца. Развивалось оно в условиях плановой экономики и требовало для успешной работы соответствующего функционирования. Для этого Шнепп при создании структуры предприятия пошел по пути разделения функций и углубления специализации подразделений.
  Поясню на примере. Если в начале пути за всю машину отвечал отдел, например, турбомашин, то позднее он был расчленен на ряд отделов. Отдел установок, отдел корпусов сжатия, маслосистем, теплообменных аппаратов, зубчатых передач, подшипников... Да мало ли каких. Понятно, что за каждый узел в этом случае отвечали конкретные специалисты, глубоко разбирающиеся именно в этом вопросе. Человек десятилетиями делал одну шестеренку и знал о ней почти все. Основным достоинством такого подхода - ответственность. Всегда существовал человек, с которого можно было спросить. Такое вот разделение труда и ответственности.
  Эта система была хороша именно при плановой экономике, но уже тогда она имела недостатки - замыкание специалистов в узкой тематике, бесконечное число согласований между отделами. Общую техническую ситуацию понимало ограниченное число людей. Инженер в широком понимании исчезал.
  Следует сказать, однако, что когда задача требовала иных подходов, Шнепп выстраивал другие структуры организации труда. Например, когда создавались воздушные центробежные компрессоры общего назначения, в СКБК был создан комплексный отдел, который включал в себя специалистов всех профилей. Это было как бы КБ в КБ. Возглавил его Петросян.
  Прошло время. Просвистели мимо нас революции. Стали меняться принципы экономики, и пришли новые руководители.
  В СКБК (НИИТК) они, сохранив принципиально структуру, ввели хозрасчетные механизмы. Каждый отдел стал кормить себя сам. Но если ведущие отделы могли по-прежнему заключать договора, то специализированные подразделения оказались в тяжелейшем положении. Никому ведь не нужен, например, расчет газовой динамики отдельно от машины. Или отдельный сугубо специальный подшипник.
  СКБК создавалось как единое целое, а кормить его части стали не одинаково. Представляете, человеку одну ногу или руку перетянули жгутом и ограничили к ней приток крови. Так и тут.
  А жить то надо. Вот и стали эти специальные отделы заниматься хозрасчетными темами - 'шабашками'. Исследования прекратились, специалисты начали уходить. Начальство растерялось. Помню, на каком-то заседании Хисамеев вытащил домашние тапочки и на полном серьезе стал обсуждать возможность их пошива.
  Грустно, но этот синдром не преодолен и сегодня.
  Впрочем, начальство нынче придерживается другой схемы. Надо хорошо кормить начальство, то есть себя. Старики постепенно сами уйдут, а молодым, пообещав хорошую зарплату, платить мало. Подумаешь. Эти уйдут, придут другие. Низкая зарплата и большая текучесть - вот принцип.
  
  Мирзоев
  
  История эта об одном изобретении, давняя и запутанная. Началась она еще при Шнеппе, и заканчивается в наше время. В ней замешано все - и мечта изобретателя, и амбиции начальников, и человеческая слабость.
  Как-то Мирзоев придумал винтовой компрессор с опорой внутри ротора. Это позволяло существенно расширить параметры машин этого типа. Он пошел с этим предложением по начальству. То ли опора, то ли настойчивость Тимура кому-то не понравились. Дело не двинулось. Вернее оно двинулось, но уж очень не быстро. Проходили дни, летели месяцы, мелькали годы... Дожили до Перестройки. На ее волне возникло супер-объединение руководимое Галеевым, в которое в качестве головного института вошел и НИИТК.
  Ахмету Мухетдиновичу идея Тимура приглянулись, нужен был какой-то технический скачок! Создали лабораторию, дали людей, оборудование. Тимур горел на работе, заражая и заряжая своих сотрудников и соратников. Институт разделился на сторонников и противников идеи.
  - Идея не верна, - говорили многие и ждали неудач.
  - Она верна, - говорили другие и без устали работали.
  Лаборатория, переросшая в отдел, стремительно набирала темпы. Появились успехи в экспериментах, положительные решения в патентовании, проекты новых компрессоров. Даже Шнепп через год признал, что выполнен фанатичный объем работы, но теперь отвергалась не сама идея, а методология ее достижения.
  За пределами лаборатории, все тормозилось. Новому начальству, поддержавшему идею, было не до того. Шел политический спектакль, шла борьба кланов за власть и дележ собственности. Проблем хватало. Хотя, надо признать, шаги в поддержку идеи периодически предпринимались и даже решительные.
  Сложность была в том, что все это было наукоемко и дорого, и не могло дать быстрой отдачи.
  Пересыпался год или несколько. Колесо политики хрустнуло еще одним зубчиком. Объединение рассыпалось, директором НИИТК стал Хисамеев, а Галеев остался директором ККЗ. Отношения между ними обострились настолько, что между НИИТК и заводом вырос забор.
  Работы Мирзоева приостановились. Не было средств на патентование за рубежом и он, с отчаяния, вышел с предложением поискать инвесторов где-нибудь в Европе. Хисамеев поначалу согласился. Нашлись и фирмачи. Затеяли переписку. Те приехали, попили водку, составили протокол о намерениях.
  Пока то да се Хисамеев отдел распустил, он всегда был противником этого направления. И пришлось Мирзоеву со своими работами и ребятами уходить на завод. Так на ККЗ возник КБ НВК (Конструкторское бюро новых винтовых компрессоров), в последующем НТЦ (Научно-технический центр). Но об этом расскажу чуть позже. Работы над компрессором высокого давления, теперь уже на заводе, были продолжены, хотя и не без проблем. Приведу только один пример.
  Компрессор стоял в первом боксе испытательного цеха. Проведены механические испытания, приступили к испытаниям на рабочих режимах. Все датчики пишут нормальные параметры, вышли на рабочий режим, померили вибрацию. Все нормально. Прошло пять минут и вдруг взрыв в маслоотделителе. Метровая, стальная крышка летит в стену и с грохотом падает на пол. Взрывной волной огромные ворота бокса распахиваются настежь.
  Счастье что никто не пострадал.
  Причина взрыва - в компрессор вместо азота закачали воздух. Что это было? Разгильдяйство? Вредительство? Виновных не нашли.
  
  С голландской фирмой 'Thomasen International bv' тем временем ведутся переговоры о совместном проекте. Мы изготавливаем опытный образец, они ведут патентование в 25 странах. Обладание патентом на равных правах.
  Приезжал на завод и президент шведской фирмы 'SRM' господин Ulf Sjolin с предложением о сотрудничестве в области винтовых компрессоров высокого давления, но мы отказались, поскольку уже работали с голландцами.
   Работы по винтовым компрессорам высокого давления шли своим чередом и если бы не смутность нашего времени, как знать, они нашли бы свою нишу в современной технике. Было изготовлено несколько крупных машин и отправлено на объекты заказчикам, где они сгинули даже не смонтированные. В Оренбурге, в Карачаганаке. Увы. Все кончилось драматично.
  Галеев не удержал бразды правления заводом в своих руках, и Хисамеев сами знаете как, пришел к власти. Теперь уже он создал супер-объединение и стал его Генеральным директором. Все повторяется.
  Работы по компрессорам Мирзоева вновь были прекращены. Теперь уже окончательно. Договор с голландцами расторгнут, и все права на патент остались у фирмы 'Thomassen International bv'.
  Мы народ богатый, что нам интеллект. Изобретателей у нас прорва. Одним патентом больше, двумя меньше. Надо будет, еще придумаем и выбросим на помойку.
  
  Спиральный компрессор.
  
  Есть категория людей, которые, как КПСС 'всегда правы'. Один из них Ибрагим. Мастерство его в том, что он и свои провальные прожекты превращает в свой же успех. Вот примеры. Первый - роторный компрессор, предмет его кандидатской диссертации. За двадцать лет изготовлено по сто штук в год при заявленном первоначально плане 20000 штук в год. Правда, пострадал при этом, какой-то там Ташкентский компрессорный завод, который был поставлен в те времена на уши. Тогда же бездарно, на средства министерства, за валюту был куплен пресс 'Файнтул', которым потом штамповали фланцы. Да кто теперь об этом помнит.
  Второй - спиральный компрессор. Это уже начало девяностых, и все произошло в Казани на наших глазах.
  В тот момент, когда Хисамеев стал 'царем не настоящим' в НИИТК и приступил к разрушению инициатив Галеева, ему нужен был ответный ход. Он нашелся - холодильная машина малой производительности со спиральным компрессором. Инициаторов создания спирального компрессора в НИИТК было несколько и гораздо раньше, но подхватил не новую идею Хисамеев только именно в тот момент.
  Начинаются расчетные и конструкторские проработки. Что-то улучшается в спирали, которую придумал еще Архимед. Квалификации для этого хватает, но вот беда, технология отстает. Компрессор-то маленький и для рентабельного производства нужна большая серия. Нужен специальный станок для нарезания спирали. Проблема! Своими средствами ее не решить, на дворе спад экономики. Надумали покупать станок за рубежом. Специальный. За более чем миллион долларов.
  А где взять средства? Правильно. Надо обратиться к президенту. Пишется бумага, изготавливается макет и снаряжается делегация к Минтимеру Шариповичу. Так, мол, и так. Возникают мелкие собственники, фермеры, агрофирмы - нужна холодильная машина малой производительности. Будут брать, только поспевай. Вся Россия ждет. Два зайца в руках - и производство и сельское хозяйство поднимаем.
  Поверили. Дали. Купили станок. Производство затеяли на 'Точмаше'. А как же? Конверсия! Год проходит, два. Появляется спиральная холодильная машина. По телевизору показывают, ленточки режут, на выставках выставляют!
  Я тогда на 'Казанской ярмарке работал' и наблюдал весь этот шабаш. Как-то на аграрной выставке подхожу к стенду, спрашиваю у представителя завода 'Точмаш':
   Сколько машин продано и где они работают? Тот мнется.
  - Да вот мы... Постановочная серия... Десять штук...
  - А проспект вы можете дать?
  - Да вот у нас...
  Так и отошел я ни с чем. Три года я их пытал с тем же результатом. Потом по телевизору услышал, как Шаймиев сказал, что руководители завода 'Точмаш' не справились. А сзади Хисамеев стоял. Он-то причем, ведь это они не справились. Вот и все. А холодильной машины со спиральным компрессором до сих пор так и нет.
  Образцы есть, а машины нет.
  Чем-то эти истории схожи? Деньги сгинули, заводы в ж..., а нашему герою ученые степени и звания. Теперь он академик Академии Холода. Академия, само собой, международная.
  
  Птица в клетке не поет.
  
  Вернемся к КБ НВК.
  Началось оно с пяти человек, пришедших с Мирзоевым. Вскоре из института пришли еще десять конструкторов. Среди них - Назмутдинов, Абайдуллин, Ильдар Хамидуллин... Затем еще. Завод выделил помещение, оснастил мебелью, кульманами, приобрел компьютеры. На заводе имеется конструкторский отдел серийного сопровождения, но Галеев хотел создать бюро, разрабатывающие новые машины и не зависеть от НИИ разработчиков, таких как НИИТК, СКБ ТХМ (Специалное конструкторское бюро турбо-холодильных машин), ВНИИХолодмаш, по проектам которых изготавливались выпускаемые заводом компрессоры.
  Одновременно с КБ НВК на заводе возникло малое предприятие 'Яна' - конструкторское бюро многовальных, воздушных центробежных компрессоров. Коллектив его так же состоял из специалистов НИИТК. Главным инженером у них был Петросян. Он пригласил с собою специалистов своего комплексного отдела и эта мобильность позволила ему быстро набрать обороты.
  
  Третьим конструкторским коллективом появившемся на заводе позднее стало КБ НТК (Конструкторское бюро новых турбо-компрессоров) во главе с Евгеньевым и тоже в основном из специалистов НИИТК.
  Творческие люди покидают НИИТК. В этот период из института ушло около сотни не худших специалистов.
  Итак, видна тенденция. НИИТК освобождается от инакомыслия, ККЗ формирует КБ. Известна фраза Шнеппа в разговоре с Хисамеевым:
  - Ну и что, что Мирзоев вспыльчив, а Петросян капризен? Зато они талантливые специалисты. И надо работать с теми людьми, которые есть!
  Увы.
  
  В 1995 году КБ НВК и КБ НТК объединяются в хозрасчетный Научно-технический центр (НТЦ) который возглавил Ильдар Хамидуллин. НТЦ и КБ 'Яна' вместе с конструкторскими и технологическими службами завода, стали на равных конкурировать с НИИТК. Вдумайтесь. За три года. Этого никто сейчас не хочет произнести и признать, но я осмеливаюсь утверждать, что это так и было.
  Ребятами было создано полторы сотни расчетных программ и разработано около сорока новых машин, при объеме финансирования по заключенным договорам более 40 миллиардов тогдашних рублей. В 1994-96 годах от НИИТК на ККЗ не поступало ни одной новой разработки по винтовым машинам и центробежным компрессорам для сжатия воздуха.
  
  Для НИИТК это становится жизненно опасным.
  
  Воспользовавшись общим спадом экономики в стране, Хисамеев со своей командой, путем интриг в кабинетах местной власти одолевает команду Галеева и захватывает ККЗ. Надо признать, что в этом отчасти виноват и сам Галеев. Еще за год до этого ему следовало передать оперативное управление заводом в руки молодых, а самому возглавить Правление акционерного общества ККЗ и сосредоточиться на стратегических задачах. Не судьба!
  Первыми же приказами Хисамеев распускает все вновь возникшие конструкторские подразделения и переводит их обратно в НИИТК. Приказы составлены с юридическими нарушениями, но беспредел не остановить.
  
  Вот и вся логика. Сначала изгнать, затем загнать обратно, не извинившись и не предложив никакого компромисса. Отделы распадаются, и большая часть специалистов уходит совсем, создав уже в городе независимые конструкторские и ремонтные предприятия. Часть людей уходит в родственные НИИ.
  Конструкторский отдел и лаборатория расчетов были пересажены из 'Яны' в НИИТК и вынуждены были, там работать. Сегодня тем нет, и направление хиреет. Люди уходят. Лаборатория распущена, а оставшиеся специалисты переведены из нее в отдел газодинамических расчетов.
  
  Сейчас в городе работает до десятка независимых конструкторских и ремонтных предприятий, созданных выходцами из НИИТК.
  Самое грустное, что когда все это произошло, и новые предприятия все-таки заработали, некие компетентные органы "вдруг" заинтересовались этими предприятиями, и затем, директоров этих предприятий поочередно вызывали в органы на разборку. На 'Черное озеро'. Слава всевышнему, все пока окончилось ничем. Ведь знания в мозгу не сотрешь, а опыт, как говорится, не пропьешь. Но методы воздействия!
  О-го-го!
  Что-то это мне напоминает.
  
  Из малоинформированных источников известно, что и сегодня в НИИТК есть проблемы. Хисамеев не хочет понять, что люди уходят не из родного СКБК, а от него руководителя, и не приемлют установленный им 'новый порядок'. Недальновидность его заключается и в том, что он сам плодит себе конкурентов, и не только в Казани.
  
  Когда все неугодные, в начале девяностых годов были изгнаны из института, кому-то показалось, что наступил покой. Ан, нет. Не буду описывать последнего протеста на 'корабле' НИИТК на переломе тысячелетий, я там не был, но доподлинно известно, что все участники были лишены текущих премий и ограничены в последующем повышении зарплаты. Вот и вся методология решения сложных вопросов.
  
  Проекты, наработанные НТЦ и КБ 'Яна', теперь преподносятся как достижения НИИТК. Примеры? Пожалуйста. Центробежный компрессор АЭРОКОМ 43-120/9 ОМ5 в составе ракетно-космического комплекса морского базирования (Морской старт) - продукт разработки КБ 'Яна'. А вот что написано в рекламном проспекте этой машины: 'АОЗТ НИИтурбокомпрессор совместно с АООТ Казанькопрессормаш в течение 15 месяцев спроектировали, изготовили и поставили четыре компрессорные установки...'. Другой пример - компрессор 965 ГВ-200/19С, трехступенчатая винтовая машина сухого сжатия, предназначенная для углеводородных газов. Полностью предмет разработки КБ НВК. Машина работает в Болгарии. Этот компрессор - продукт ККЗ. Заново созданы расчетные программы геометрии профилей винтов, разработаны и изготовлены три новых базы винтовых компрессоров сухого сжатия (девятая, шестая и пятая) которые до того не выпускались на заводе.
  Известно тогдашнее мнение технологов ККЗ о том, что винты разработки КБ НВК нарезаются точнее, чем винты НИИТК. Это так.
  И когда на рекламных проспектах этих машин рядом с товарным знаком завода видишь товарный знак НИИТК или в его коридорах видишь планшеты с демонстрацией этих машин как собственных разработок, понимаешь всю слабость и цинизм его руководителей.
  
  Пустяк, но в списке активных изобретателей, приведенной в книге 'от СКБК до...' Баткис Г.С. с десятью изобретениями стоит первым в колонке изобретателей перед Абайдуллиным А.И. у которого этих изобретений сорок шесть.
  Можно привести и другие примеры.
  
  Впрочем, прикрываться соавторством и присваивать чужую интеллектуальную собственность для руководителей НИИТК привычное дело.
  
  Мир не без 'хороших' людей.
  
  Вот типичные примеры.
  В издательстве 'Фэн', в Казани, в 2000 году выходит книга авторов Хисамееева И.Г. Максимова В.А. 'Двухроторные винтовые и прямозубые компрессоры'. В числе прочих тем в разделе 'Винтовые компрессоры высокого давления' описаны, да, да, те самые Мирзоевские компрессоры, которые с такой яростью искоренял Хисамеев.
  А весь раздел вместе с рисунками перепечатан из докторской диссертации А.М. Галеева. И никаких разъяснений. Есть ссылка на патент, где одним из соавторов является Максимов, но у остальных авторов никто не спросил разрешения на публикацию (Мирзоев, Сосков, Ишмуратов, Абайдуллин). Значит и у меня тоже?
  Тебя не спросили! Да пошел ты!
  
  В том же издательстве в 2004 году выходит книга авторов Максимова В.А. Баткиса Г.С. 'Высокоскоростные опоры скольжения гидродинамического трения'. А здесь две трети книги препечатаны из диссертаций Можанова, Хамидуллина, Горшенина. И что? Максимов был у них научным руководителем, но причем здесь Баткис.
  Я разговаривал с Ильдаром Хамидуллиным. Девяносто страниц текста просто перепечатаны из его диссертации. Рисунки и графики отсканированы и воспроизведены вместе с поправками, сделанными его рукой. Никто с ним ничего не согласовывал. Он продолжал работать, писал монографию на основе своей диссертации, и что он теперь будет публиковать?
  
  елающие могут покопаться в этих и других книгах тех же авторов того же издательства. Не поленитесь, посмотрите, как некоторые создают себе славу больших ученых. Очень наглядно.
  Делается это просто. В текст предисловия вбрасывается фраза типа: 'Авторы выражают глубокую благодарность...соратникам по работе Хадиеву М.Б., Хамидуллину И.В., Можанову В.В., всему бывшему коллективу лаборатории..., а так же коллективу кафедры...за большую практическую помощь в проведении научных исследований и работе над книгой'. А дальше лепи, что хочешь. Чувствуете тонкость - 'помощь в проведении научных исследований и работе над книгой'. То есть, научные работы 'написатели' книги вели сами, а прочие им только помогали. Подумаешь, защитили ребята при этом диссертации, которые пишутся на правах рукописи, и перепечатка которых требует обязательного согласования с автором. Книгу им, естественно, никто не показывал. Да кто этим будет заниматься.
  Приличные люди обычно пишут что-то вроде: 'Авторы благодарят имярек за любезно предоставленные такие-то материалы' или что-то в этом духе. Но ведь то приличные...
  Валерий Архипович! Как ты смог? Ведь ты когда-то ходил в горы, был альпинистом!
  Поражает лицемерие и нечистоплотность авторов, а также безответственность издательства. Впрочем, за деньги, а почему бы и нет?..
  Слаб человек! Слаб! И бесстыж!
  
  Кажется русский драматург Вампилов, однажды сказал: 'Не ищите подлецов. Подлости совершают хорошие люди'.
  
  Март-апрель 2005 г.
  
  * * *
  
  Про Васю Моргуна.
  
  Представьте себе боксера веса мухи. Невысокий, жилистый, упругий. Настырный хитроватый и пронырливый. Человек с чистым и наивным взглядом. Это Вася.
  Придя устраиваться на работу, он попал к нам в отдел винтовых компрессоров.
  - Моргун, Василий Петрович. А вас как зовут? - представился он, протянув через стол руку Шварцу.
  Затем уселся на стул, закинул ногу на ногу и нахально стал рассматривать все вокруг.
  Шварцу Вася не понравился, но каким-то образом он оказался у нас в группе редукторов.
  
  днажды стал он пропадать перед обедом. Валера его ищет по СКБК и не может найти. Замучился всех спрашивать, а Таня Зубнова и говорит:
  - А ты позвони в библиотеку.
  - Но ведь у них обед на час раньше начинается!
  - А ты позвони.
  Позвонил. Звонок долго гудел. Наконец кто-то взял трубку:
  - Вася Моргун слушает.
  - Ты что там делаешь? - удивился Туруновский.
  - А все ушли на обед и меня нечаянно заперли.
  
  Ремонтировали наши цеховые слесари компрессор на Оргсинтезе. Утром автобус отвозил их на работу. Как-то все собрались, а Михаил Данилович что-то забыл в цеху и просил подождать.
  Тут приходит Вася:
  - Кого ждем?
  - Пирогова.
  - Поехали, он трамваем доберется.
  Автобус ушел. Через два часа Михаил Данилович появляется на Оргсинтезе:
  - Где тут этот 'шибздик'? - гневно вопрошает он.
  Вася, естественно, исчез.
  
  Пришел Вася к Шварцу.
  - Авелий Исаич. Дайте административный отпуск на три дня. Я женюсь.
  Через три дня выходит на работу. Шварц его поздравляет:
  - Поздравляю! Как свадьба прошла?
  - Какая свадьба?
  - Ты же брал отпуск на женитьбу.
  - Я пошутил.
  
  Поехал Вася в командировку в Ленинград. Через день телеграмма: 'Меня обокрали. Срочно вышлите денег. Моргун'.
  Отправили деньги. По возвращении рассказывает:
  - Шел по улице, вошел во двор. Кто-то сзади стукнул по голове чем-то тяжелым и мягким. Очнулся ни документов, ни денег. В милицию не заявил. Послал телеграмму.
  - А на какие деньги ты послал телеграмму? - спрашивает Кувалдин.
  - А у меня в кармане была мелочь.
  Рассказывает дальше и выясняется, что денег он потратил явно больше, чем у него оставалось. Володя снова спрашивает:
  - Как же так? Откуда у тебя деньги взялись?
  - А у меня в пистоне десятка была, - вспоминает Вася.
  Так и осталось не выясненной эта странная история.
  
  Звонит телефон:
  - Шнеппа у вас там нет?
  - Нет.
  - А Васю Моргуна можно к телефону?
  - Его тоже нет.
  Когда он увольнялся, то не сдал книги в библиотеку, а подпись в обходном листе умудрился получить. В отделе кадров ему не отдают трудовую книжку - требуют библиотечные книги. Он ушел и не появлялся две недели, подал в суд и получил неустойку за эти дни. Книги он так и не вернул.
  
  Ушел Моргун во ВНИИХП. Последний случай про Васю рассказывал мне один из тамошних знакомых.
  В цеху имеется противопожарная система. Вася дернул ручку этой системы. Вода залила сорок тонн порохов. Когда его спросили, зачем он это сделал, он ответил:
  - Я хотел проверить, как работает система!!!
  
  Как я получил знак 'Изобретатель СССР'
  
  В какой-то момент я начал изобретать. О первом своем опыте изобретательства со стоптанными ботинками я уже рассказывал. Расскажу о других случаях. Первую настоящую заявку на изобретение я составил в 1966 году. Что-то там о шестернях связи в винтовых компрессорах. Осенила меня однажды ее величество Мысль, и я пошел в отдел информации, где трудился специальный человек, отвечавший за изобретательство. Он комплектовал патентные фонды, работал с конструкторами, составлявшими отчеты о патентных исследованиях, ну и все такое. Фамилия его была Шик. В технике он разбирался не очень, но искренне мне помог, и по составленной нами заявке на удивление через год выдали положительное решение на авторское свидетельство.
  Так я стал изобретателем, и даже получил премию двадцать рублей. Мысль, заложенная в этом первом авторском свидетельстве, никому не понадобилась, а саму бумагу с красной печатью я храню теперь как память.
  Позднее я чаще изобретал в компании Альфреда и Марса, и постепенно у меня набралось более десятка изобретений. Хотя все они были направлены на улучшение компрессоров, мысли, заложенные в них, видимо были слабоватые и, в конечном итоге остались только на бумаге. Внедрения нет, а значит никакой ты не изобретатель, потому что знак 'Изобретатель СССР' давали только за первое внедренное изобретение.
  Однажды, случайно, я встретил школьного товарища Шамиля Якупова. Разговорились:
  - Где ты? Как ты?
  - А ты?
  - Да я вот!
  Узнав, что я работаю конструктором, попросил меня помочь ему. Он заведовал кафедрой физики в мединституте и в тот момент с профессором Попелянским разрабатывал устройство-кровать для вытяжения позвоночника. Я согласился.
  Назавтра он привел меня к профессору. Яков Юрьевич подробно объяснил нам задачу, и я принялся за работу. Суть задачи выглядела просто. Пациента крепят к кровати, ноги крепят к тросу, который через блок нагружают. Происходит вытяжение позвоночника и освобождаются защемленные нервы. Это чаще бывает в самых нижних позвонках. Попросту говоря лечение радикулита.
  На деле все было не просто. Мы несколько раз встречались, я приносил какие-то эскизы, обсуждали. Однажды меня посетила мысль: 'Чтобы раздвинуть два позвонка, мы растягиваем весь позвоночный столб. И для этого необходимо целое устройство. Что-то тут не так. Вот если раздвигать позвонки выборочно с помощью силы мышц!?'
  - А что? - сказал я себе. - Показывали ведь нам в школе сокращение мышц лапы лягушки при подключении к ним электрического тока. Прямо электрический стул какой-то. И как все это детям показывали? Ладно, - думаю дальше. - Вот и надо подвести ток к мышцам связанным с конкретными позвонками и тюкнуть их дозированным разрядом. Посмотрел я в анатомическом атласе, нашел подходящие мышцы - 'Широчайшие мышцы спины' называются. Годятся.
  Пошел к Шамилю:
  - Так, мол, и так. Мышцы, ток, растяжение...
  - О! Отлично. Пошли к Якову Юрьевичу.
  Пришли. Рассказали.
  - Это здорово! 'Широчайшие мышцы' хорошо, но еще лучше вживить контакты прямо к межпозвоночным мышцам. Есть такие маленькие мышцы.
  Засуетились мы. Подали заявку на изобретение. Через год пришло положительное решение, а еще через год они провели в институте какие-то эксперименты и отчитались за внедрение. Дальше этого, к сожалению, дело не пошло, но знак 'Изобретатель СССР' я получил.
  А в родном конструкторском бюро ни одно мое изобретение так и не нашло применения. Поэтому, с точки зрения СКБК я никакой не изобретатель, хотя, например, наше изобретение по винтовым машинам высокого давления запатентовано в 26 странах.
  
  База отдыха
  
  Однажды я заведовал базой.
  Как-то зашел я к Шнеппу с каким-то письмом. Пока разговаривали, в кабинет вошел Толя Новиков, тогдашний председатель профкома СКБК. Поздоровавшись, он сказал:
  - Владимир Борисович, никак не могу подыскать кандидатуру человека на базу отдыха. Начальники отделов никого не отпускают.
  - Вот возьми Ишмуратова. Пойдешь на лето базой отдыха командовать? - обратился Шнепп ко мне.
  - Я подумаю.
  - Думай.
  Так я летом 1972 года оказался на базе отдыха в Боровом Матюшино. База работала второй год, раньше она была на Кордоне. На ней было всего десять домиков, по середине на поляне кухня, а рядом два навеса для бильярда и детская площадка.
  Место было хорошее. В полукилометре от деревни на краю хвойного леса под горой. Обосновался, осмотрелся. Пошел смотреть выход к Волге. Стал думать - как нам пляж почистить, где лодки поставить, кому поручить их охрану. Мне повезло. Прямо около выхода к пляжу в крайнем доме жил дядя Миша Сергеев, который согласился охранять наши лодки и моторы. Поставили у него в огороде, ближе к берегу контейнер и в нем хранили всю лодочные снасти. Потом дядя Миша многие годы охранял всю нашу базу.
  Клуба тогда еще не было. Привезли телевизор. Я его поставил в свой домик экраном к окошку и по вечерам, все приходили со стульями и снаружи в окно смотрели телевизор. Дети спорили, какой канал смотреть. Такое вот было кино.
  С одной стороны под горой метрах в пятидесяти к базе отдыха примыкали дачи. Однажды мы заметили, что крайний наш сосед сместил в нашу сторону метров на десять свой туалет. Новиков тут же дал команду рабочим сместить забор базы отдыха в сторону дач и тоже у забора со своей стороны поставил туалет. Еще через пару недель он вошел во вкус и сместил забор на другом краю базы отдыха метров на двадцать в лес, а через год прихватил участок, на котором построил волейбольную площадку. Такой вот 'прихватчик' был наш председатель профкома. Забот на базе отдыха мне хватало. Принять отдыхающих, выдать все необходимое, заказать газ на кухню. Мячи, бадминтон, бильярд и прочее и прочее.
  В тот год лето было жаркое, публика купалась, загорала. В июне устроили сабантуй. В июле все ходили в лес за черникой и приносили ее в бидонах и ведрах. На базе открыли магазин и возили продукты из города. Домиков не хватало, поставили две большие палатки. В общем, жизнь кипела, как молоко в кастрюльке. Кто-то по утрам ездил на работу, а вечером приезжал отдыхать.
  В августе меня вызвал Шнепп и сказал:
  - Отдохнул? Надо сдавать дела и ехать в командировку.
  Так закончилось мое заведование базой.
  
  В Балашихе
  
  Однажды мы с Сашей Гофманом поехали в Балашиху, что под Москвой, в пожарный институт. То ли датчики для системы пожаротушения мы там согласовывали, то ли саму систему, теперь за давностью точно не скажу, но задача была не из легких. В газе присутствовал сероводород, и исполнение должно было быть коррозионностойким.
  Приезжаем. Такое военизированное НИИ в лесу. На территории голубые ели. Долго оформляли пропуск, но, в конце концов, как-то мы туда прошли. По коридорам офицеры с бумагами ходят, нам показалось - одни полковники. Нашли нужный кабинет, поговорили. Три дня туда ездили. Жили мы в Москве, в гостинице 'Измайлово'. Во-первых, потому что отсюда ходил автобус на Балашиху, а во-вторых, ничего другого в Москве подыскать не было возможности. Да и в 'Измайлово' устроились случайно. Прямо в гостинице купили экскурсионную путевку на три дня в Москву с посещением достопримечательностей и кормежкой в ресторане гостиницы. Достопримечательности и обед мы пропускали, но завтраки и ужины добросовестно съедали. Дороговато, а куда денешься? Как-то потом отчитались.
  Поездка как поездка, но мы ее запомнили.
  
  ПДПС
  
  Подозвал меня как-то Булычев и говорит:
  - Меня завтра не будет, а надо во Дворец труда идти на отчетное годовое собрание ПДПС. Сходи за меня. Вазыков пойдет и ты. Посидите, послушаете и домой.
  - Что это за ПДПС такой? Первый раз слышу. ДОСААФ знаю, НТО знаю, а ПДПС не знаю.
  - Это организация такая - Постоянно действующее производственное совещание. Как бы некий контроль трудового коллектива над руководством предприятия.
  - Что за чушь? Есть партком, есть профком, комсомольская организация. Народный контроль, наконец. Что тут еще наблюдать? И что-то я до сих пор об этом ПДПС-е ничего не слышал? Олег достал из стола потертую папку с завязанными тесемками, хлопнул по ней и говорит:
  - Да вот весь ПДПС в этой папке. Я председатель, а Вазыков член бюро. Мы каждый год пишем планы работы, а потом отчеты об их выполнении. Вот и все.
  - Ерунда какая-то. И начальство знает?
  - Знает.
  - И давно ты так вот председательствуешь?
  - Да уж лет десять. Понимаешь, этот ПДПС когда-то Ленин придумал. Тогда на предприятиях ни парткомов, ни профкомов не было, и что бы наблюдать за 'спецами' он придумал эту комиссию. А потом ее никто отменить не решился. Вот и тянется эта профанация. Все знают, что никакой работы нет, но молчат. Отчитаются раз в год и хорош. Будь другом, сходи на собрание.
  - Ладно, схожу.
  На другой день мы с Равилем после обеда отправились во Дворец труда. Зарегистрировались, пошли в зал. Устроились ближе к проходу, чтобы выходить было удобнее. Собралось человек пятьдесят, может чуть больше. Один на трибуне что-то бубнит, а остальные сидят, позевывают. Пять минут бубнит, десять бубнит. Я, было, послушал, о чем речь, заскучал, да и задремал. Есть у меня такая слабость.
  Немного погодя Равиль меня ткнул в бок, не спи, мол. Я встрепенулся, а у меня с колен дипломат пластиковый как грохнется на пол. Весь зал как подпрыгнет, а докладчик заикаться стал и быстренько так закруглил выступление. Председательствующий тоже что-то там протарахтел и закончил собрание.
  Идем к трамваю, а Вазыков и говорит:
  - Ну, ты молодец! Навел шороху. Чувствуется что ты готов к участию в таких курултаях.
  
  Технология.
  
  Однажды в серийно выпускаемом на заводе компрессоре 6ВВ 25/8 пропала производительность. Докопалась до этого Госприемка.
  - Как нет производительности? Машину выпускают 20 лет, ее сто раз проверяли и испытывали, а вы говорите, что нет производительности! - Возмутилось начальство.
  Вытащили конструкторов из СКБК.
  - Ищите!
  День ищут, два. После долгих поисков находится отверстие в одной из стенок, по которому газ с нагнетания перетекает на всасывание.
  - Кто разрешил?
  Все долго вспоминают. Оказывается, когда-то технологи для удобства сборки попросили просверлить маленькое отверстие. Просчитали, разрешили.
  Прошло несколько лет. Какой-то рационализатор для большего удобства предложил отверстие увеличить. Согласовывать с конструкторами не стали. Увеличили. Вот и все.
  Тут же поступила команда:
  - Убрать отверстие!
  - А как же технологи?
  - Обойдутся.
  После этого производительность нашлась, и все успокоились.
  
  декабрь 2005
  
  Такат
  
  За время моей работы в СКБК - НИИТК я добросовестно начертил массу зубчатых колес и шестеренок, зубчатых муфт и шестеренных насосов, зубчатых мультипликаторов и корпусов к ним. Но все это был результат коллективного труда, и моя работа растворялась в общей работе коллектива.
   А есть ли то, что до сих пор живет в продукции завода и о чем я мог бы сказать - вот это результат моего труда? Удивительно, но я такую вещь нашел - это слово ТАКАТ, которым обозначена серия винтовых машин в блочно-контейнерном исполнении. Первоначально в отделе винтовых машин спроектировали такую машину под названием КНГ. Она оказалась неудачной в компановке, и к ее разработке привлекли группу художественного конструирования, где в то время работал и я.
  Мы склеили из пенопласта предварительный макет и вместе с конструкторами повезли его в Тюмень. Пообщались с нефтяниками, съездили на производственную площадку, доработали макет и по приезде в Казань он был принят за основу новой разработки. Вот так был создан первый ТАКАТ. Само слово я подобрал еще раньше. Перекопал несколько словарей. В переводе с татарского языка, оно обозначает - сила, выдержка.
  Пишется слово одинаково латинскими и кириллическими буквами, читается одинаково вперед и назад. В общем, машина получилась, а слово запомнилось.
  
  Сызрань
  
  Перебрался я в Модеком. Сижу работаю. Это был 2006 ой год.
  
  Получили мы заказ в Сызрани на НПЗ по реконструкции газового компрессора ЦК1. Всю зиму корпели над документацией, весну и лето закупали комплектующие, изготавливали новые узлы и детали. Большую часть заказали на стороне, что-то сделали сами. Потом все свезли к Заказчику и приступили к реконструкции. Нас поддерживал тамошний зам главного механика завода Надршин, который и затеял всю эту переделку. Он поместил нас в свой бывший кабинет, где мы хранили чертежи, инструмент и спецодежду. Были другие классные ребята, которые нам помогали. Впрочем, как везде, были и тайные недоброжелатели.
  
  Переделок было много - поменяли двигатель, мультипликатор, муфту, ротор, подшипники. Перекроили - маслосистему, автоматику. Раскорчевали фундамент, поставили новую раму.
  
  Приезжало туда народу много, но в основном конец лета и осень работали мы втроем - Марс Замалютдинов, Рустем Усманов и я. Жили первый месяц заводском общежитии, а затем в трехкомнатной квартире на Монгоре - жилой район так называется. Местные пояснили - Монастырская гора. Квартира была нормальная, но воздух в ней был не очень, и мы постоянно ее проветривали. Сходили в город. Здесь два вокзала, крупные заводы, вертолетное училище, театр. В центре замечательная архитектура. На берегу Кремль, вернее его остатки, башня и фрагменты стен. В общем, город на Волге. Однажды сходили в театр. Понравилось.
  
  На заводе все шло своим чередом. Когда вошли в цех, оторопели. Арматура фундамента торчала во все стороны, и ходить было совсем невозможно. Хорошо что, мы рабочую обувь купили. У меня ботинки были на толстой подошве белого цвета, и я, вспомнив молодость, приговаривал: 'На манной каше'.
  
  Постепенно все встало на свои места. Вновь привезенная рама села на старые фундаментные болты. Заново спроектированные крышки корпуса компрессора, имеющие не один десяток отверстий, попали на старые шпильки. А колеса ротора насаженные на новый вал встали на свои места в корпусе. Это, были успехи и хорошие поводы для их отмечания, или отмечивания? Однажды мы надумали попить пиво и долго искали какой-нибудь павильончик. Впрочем, дело не в этом. Утром на свежую голову мы шли на работу, напевая: 'Навстречу утренней заре, по Монгоре, по Монгоре'.
  
  Не стану описывать всех технических и организационных сложностей, которые свалились на нас, но мы их преодолевали. Скажу только, что под конец мы начисто убрали одну секцию масляного насоса. Но проблемы оставались, например, не работал регулятор.
  
  В начале ноября приехали Ильин с Шитиковым, остановились недалеко от нас в гостинице. Снова все проверили, перевернули регулятор давления (на заводе изготовителе стрелку направления потока поставили наоборот), и вот он миг истины! Пуск!
  
  В цеху собралось народу разного калибра человек двадцать. Все ждали, что сейчас что-нибудь 'крякнется'. Но компрессор вышел на обороты и загудел ровно. Может быть повышена вибрация, или температура? На слух и на ощупь все вроде нормально. Минут через десять публика исчезла. - Куда? - В операторную пошли. И мы туда. Смотрим, а все гурьбой стоят у мониторов. - Так, а тут что?
  
  Потарахтели клавиатурой. Туда, сюда. Параметры в норме. Интерес удовлетворен, и постепенно все рассосались. Мы сидели еще час и, убедившись, что все в порядке поехали на Монгору.
  
  К вопросу 'пить или не пить', Ильин промолчал, а мы не спросили. Высадили начальство у гостиницы и поехали к себе отметить успех.
  
  Как я ходил в гости на юбилей СКБК (НИИТК)
  
  Когда я получил приглашение на празднование 50-летия НИИТурбокомпрессор вопроса идти или не идти не было. Я обещал Валере Туруновскому и Нине Никулиной, что приду. Зачем вспоминать старые обиды. Начальство приходит и уходит, а коллектив, коллеги, друзья остаются, и я иду в гости к ним.
  С такой мыслью я и собирался на торжества. Однако, оглянувшись вокруг себя накануне праздника, обнаружил, что никто из находящихся рядом со мной коллег-ветеранов не идет в институт. Одних не пригласили, другие не пожелали.
  С такой грустной нотой я и пришел в родное СКБК. Пошел пораньше, т.к. ждали Шаймиева и меня предупредили, что подходы к зданию будут перекрыты. Поднимаюсь в родной отдел зубчатых передач. Только поздоровались, разговорились, как по внутреннему радио звучит приглашение на регистрацию и далее на торжественное собрание в актовый зал ККЗ. Иду. В коридорах все покрашено и отремонтировано. Лестницы и перила отделаны мрамором. Правда на узких проходах и при низких потолках смотрится помпезно и не функционально, но богато. Встречаю старых работников. Крепкие рукопожатия, расспросы. На регистрации получил в подарок новую книгу об истории конструкторского бюро и термокружку. Чувствуется, что люди готовились к празднику.
  Спасибо.
  С Муллагали Хадиевым идем по заводу к испытательному корпусу - зданию, где расположен актовый зал. Все вокруг прибрано, покрашено. Траву, вроде, не красили, сама выросла зеленая, но день солнечный.
  Вот и зал. Пускают строго по приглашениям с указанием места. У меня такого указания нет, и меня вежливо просят подождать в фойе, объясняя все мелкими накладками. Жду. Проходит час. Народ подтягивается. Гостей без мест как я набралось несколько. Вообще то, по программе в приглашении обещано посещение музея и выставки компрессоров, но нас туда не ведут. Догадываюсь, что ее сейчас осматривает Минтимер Шарипович, а мы уж как-нибудь. Лия Вершинина спокойно так говорит, что если ее не пустят в зал она уйдет. Ждем еще полчаса. Наконец прошел шум, что идет Шаймиев, и всех кто стоял в фойе, срочно запустили в зал, с разрешением садиться на свободные места.
  Сел в последнем ряду. Торжества начались. Небольшой доклад Генерального директора, затем выступление Президента. На заднике сцены экран и на нем фоном показывают исторические кадры становления института-юбиляра. Как только заговорил Президент, на экране стали показывать его. Он случайно обернулся и, увидев себя на экране, отреагировал: 'Что же вы меня показываете? Показывайте героев торжества'. Несколько секунд на экране показывали портрет Шнеппа, затем снова запустили Президента.
  Было все: поздравления, награждения, детские приветствия, концерт...
  
  Затем пошли в заводскую столовую. Обед в двух залах - в одном ветераны и молодежь НИИТК, в другом начальство и vip-персоны. У меня талончик с номером. Попал в первый зал за стол с 'автоматчиками'. Они мне приятны, но хотелось посидеть со своими 'зубчатниками'. Махнули по одной, оживились. Пошли разговоры: 'А помнишь?', 'А вот было!'. Общих тостов не было. Они были в зале vip, а сюда к нам их транслировали на экран.
  Я достал фотоаппарат и пошел вдоль столов, фотографируя всех подряд. Народ реагирует. Приветствует. Вот будет фото-отчет. А как же? Надо будет как-то разослать всем на память. Окончив снимать, пошел в другой зал сделать несколько снимков для полноты картины. Вернувшись в первый зал, подсел за столик, за которым сидят мои друзья Марс Муртазин, Нариман Вагапов. У меня к Нариману поручение - передать в библиотеку мою книгу 'Знаки Рудольфа'. Книга о Нурееве. Это мой подарок коллективу в день пятидесятилетия.
  После торжества в столовой зашли в отдел к Нариману. Посидели там, поокали.
  
  Вот вроде и все. Впрочем, нет. Придя, домой, просмотрел подаренную мне книгу об истории НИИТурбокомпрессор. Образец лицемерия! Историю писали нынешние руководители под себя, выбрасывая все неугодные фамилии и события. Чтобы не быть голословным приведу только один пример: на подписи под фото на странице 120 фамилия Тимура Мирзоева указана, а на странице 362, где поименованы те же лауреаты премии Совета Министров СССР (1982г) его 'случайно' не включили. В списке ветеранов Мирзоев обозначен как главный конструктор направления ВКМ, а в списке руководителей винтового направления его нет. А ведь человека пригласили на юбилей и хотели подарить эту книгу. Понятно, почему ветераны не пошли на праздник. Впрочем, каждый сам может найти в книге достаточное количество таких 'упущений'.
  Чуть не забыл! Через неделю вышла свежая газета 'Трибуна машиностроителя'. В ней фоторепортаж с юбилея. Из тридцати снимков двадцать пять с изображением Президента и двадцать один с изображением Генерального директора.
  Вот такие вот у нас времена.
  
  Июнь, 2007
  
  Недавно вышла книга А. Ханжина о ветеранах СКБК (НИИТК). Объемная книга - много информации, иллюстраций. Хорошая полиграфия. Спасибо Саше. Спасибо тем, кто помогал ему и тем, кто способствовал выпуску книги.
  Вместе с тем хотелось обратить внимание на присутствие в книге заметного количества неточностей, которые впрочем, не портят общего впечатления от прочтения. О них я и не буду распространяться, но про один случай расскажу.
  В книге есть байка 'Целую Шнепп'. Возможно, так оно и было, хотя Саша известный рыбак, да и слово 'цилиндр' в подписи телеграмм не ставилось. Я-то слышал эту байку от Туруновского намного раньше, и излагалась она в его версии совсем по-другому.
  Дело было так.
  На ККЗ работал человек по фамилии Целуев. Послали его однажды в командировку по поводу не работающего компрессора, и туда же от СКБК приехал Шнепп. Через несколько дней они по какому-то вопросу послали совместную телеграмму Главному инженеру ККЗ и подписали - Целуев, Шнепп. Получил Александровкий телеграмму, читает и смеется. Телеграмма подписана - целую Шнепп.
  Этот случай на заводе превратился в байку, а далее в разных вариантах попал и в СКБК.
  
  5.10.11
  
  Недавно, в конце мая справило СКБК свое 55-летие. Знаю понаслышке. Меня там не было.
  Гуляли, судя по всему, как всегда. Впрочем, не было на празднике первого Президента РТ, не было и второго. Руководство представлял Премьер, но и он скоро заспешил на другой юбилей.
  И я бы не стал обо всем этом вспоминать, но вчера мне в руки попала книга, выпущенная к этому событию, и в ней привлекательная деталь.
  Книга под редакцией Хисамеева. Кого хотели, вспомнили, кого не хотели - забыли. Дело не в этом. Ибрагим начал создавать цитатник, помещая цитаты из самого себя на отдельную обложку книги. Слова как слова. Я не о них. Суть в событии.
  
  23 июня 2012
  
  
   Вот и кончилось наше Специальное конструкторское бюро по компрессоростроению(СКБК, ныне 'НИИТурбокомпрессор'). Произошло это 25 февраля 2013 года. Запомните этот день.
  
   В этот день состоялось внеочередное собрание акционеров ЗАО 'НИИТурбокомпрессор' и они, то есть акционеры, на этом собрании с большим энтузиазмом продались первому встречному, кто их захотел сами знаете что. Первому встречному я, конечно, загнул, но надо, же было как-то его, то есть покупателя, обозначить.
  
   Все началось, естественно, не вчера. Год назад завод ОАО 'Казанькомпрессормаш' (когда-то Казанский Компрессорный Завод) купили те же ребята. А если учесть, что переговоры шли некоторое время, а такие дела быстро не делаются, то получается, что два года назад.
  
   Так-так, значит уже два года, кто-то знал, что СКБК продадут и молча, потихоньку, то есть по дешевке скупал акции. Кому-то сделали ремонт, кому-то что-то подлечили, кому-то в чем-то помогли, а на кого-то просто надавили и у всех них нагло, 'по собственному желанию' забрали и поделили акции.
  
   А что же наше славное 'все' - Хисамеев. Куда смотрел он и его 'команда'? Да туда и смотрела! Акции они и в Африке акции.
  
   Вспомните события 90-ых.
   С помощью административного ресурса Хисамеев захватил завод. Разогнал неугодных, и инакомыслящих. Поставил 'своих'.
  
  Мы самые, самые...
  Наш институт...
  Мы его никому...
  Наши традиции, наши учителя... Имени, именем, об имени...
  
  И вот вам результат.
  Предали и продали!
  
   Хисамеев уволился с должности за месяц до собрания акционеров, на котором и произошла сдача ЗАО 'НИИТурбокомпрессор' заезжему покупателю.
  
   На собрании его, естественно не было, надо же людям в глаза смотреть, а не смог. Сослался на заседание какой-то кафедры!
  
   На собрании все сидели и прикидывали, кто сколько получит! Интересно почем нынче серебренник? Тридцать тысяч штука! Точнее 31200 руб.
  
   И неужели никто не вступился за честь СКБК? Слава Всевышнему, такой человек нашелся!
  
   Автоматчик Клюшкин (запомните эту фамилию) призвал всех еще раз подумать и даже обвинил покупателей в рейдерском захвате ЗАО 'НИИТурбокомпрессор'. Его голос прозвучал, но был смят, затушен, задавлен.
  
   Тут же нашелся кто-то, кто спел оду нашему 'все', и предложил поаплодировать ему и его преемнику Е. Ибрагимову. Жидкие хлопки показали настроение в зале.
  
   И кто же этот всесильный покупатель заводов и параходов? Оказалось, некое (некая, некий) ГМС. Слово-то, неприличное. И кто такую аббревиатуру выдумал. Вслушайтесь - ГМС. Вам это ничего не напоминает?
  
   Небольшая прогулка по Интернету показала:
  
  http://www.hms.ru/about/ ЗАО 'Гидромашсервис' (г. Москва) основано в 1993 г. В настоящее время является объединенной торговой компанией ОАО 'Группа ГМС'.
  
  Владельцы Гидромашсервис Наименование владельца Тип Доля, %УК Примечание HMS HYDRAULIC MACHINES & SYSTEMS GROUP PLC Собствнник 96,66666 - Открытое акционерное общество 'Группа ГМС' Собственник 3,333333 -
  
   Ну, вот.
   Это, естественно, оказалась Москва. За эти годы ГМС (HMS GROUP) скупило прорву предприятий.
  
  АО 'Сумский завод 'Насосэнергомаш' (г. Сумы, Украина) основано в 1949 году, в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2004 года.
  ОАО 'ГМС Бытовые насосы' (пос. Бавлены, Владимирская область) основано в 1940 году, в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2004 года.
  ОАО 'ГМС Насосы' - До 26.08.10 ОАО "ЛИВГИДРОМАШ" (г. Ливны, Орловская область) основано в 1947 году, в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2005 года.
  ОАО 'ГМС 'Нефтемаш' (г. Тюмень) основано в 1965 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2005
  ОАО 'Ливнынасос' (г. Ливны, Орловская область) основано в 1970 году, в состав
  ОАО 'Группа ГМС' входит с 2005 года.
  ЗАО 'Нижневартовскремсервис' (г. Нижневартовск) основано в 1998 г., в состав
  ОАО 'Группа ГМС' входит с 2006 г.
  ОАО 'Научно-исследовательский и проектно-конструкторский институт атомного и энергетического насосостроения' ВНИИАЭН (г. Сумы, Украина) основано в 1956 г., в состав
  ОАО 'Группа ГМС' входит с 2006 г.
  ОАО 'Димитровградхиммаш' (г.Димитровград, Ульяновская обл.) основано в 1931 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2007 г.
  ОАО 'Томскгазстрой' (г. Томск) основано в 1968 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2007 г.
  ОАО Завод 'Промбурвод' (г. Минск, Республика Беларусь) основано в 1927 году, в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2008 года.
  ОАО Институт 'Ростовский Водоканалпроект' (г. Ростов-на-Дону) основано в 1932 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2008 г.
  ОАО ИПФ 'Сибнефтеавтоматика' (г. Тюмень) основано в 1986 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2008 г.
  ОАО 'Гипротюменнефтегаз' (г. Тюмень) основано в 1964 г. в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2010 г.
  ОАО 'Сибнефтемаш' (г. Тюмень) основано в 1976 г., в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2011 г.
  ОАО 'Бобруйский машиностроительный завод' (г. Бобруйск, Республика Беларусь) в состав ОАО 'Группа ГМС' входит с 2011 г. Apollo Goessnitz GmbH (г. Гесниц, Германия) основано в 1863 г., в состав Группы ГМС входит с 2012 года.
  ОАО 'Казанькомпрессормаш' (Казань) основано в 1951 году, в состав Группы ГМС входит с 2012 года.
  
   И почем нынче Казанькомпрессормаш? И как дела у ГМС.
  
   Пожалуйста - http://www.rusbonds.ru/nwsinf.asp?id=2998201
  
  'Рейтинги понижены после объявления о приобретении Группой ГМС мажоритарных долей российского производителя компрессоров ОАО "Казанькомпрессормаш" (ККМ) за 5,5 млрд руб., а также немецкой компании Apollo Goessnitz за 25 млн евро. Оба приобретения будут профинансированы за счет долга. S&P ожидает, что в результате этих сделок характеристики кредитоспособности группы значительно ухудшатся в 2012 г. - до уровня, который не будет соответствовать категории "ВВ-", при этом отношение "скорректированный долг / EBITDA" будет выше 2х'.
  
  А вот еще информация - http://www.finmarket.ru/z/els/ank_tool.asp?id=80086
  
  Компания, организация
  Наименование: Акция обыкновенная HMS Group Plc
  Состояние: в обращении
  Данные госрегистрации: КИПР
  ISIN код: CY0094Q01570
  
  
  Компания, организация
  Наименование: Глобальные депозитарные расписки на акции HMS Group Plc
  Состояние: в обращении
  Данные госрегистрации: ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ, 40425X209
  ISIN код: US40425X2099
  Базовый актив: 1 HMS Group
  
  Дата начала обращения: 11.02.2011
  
  Обслуживающие организации
  Роль Наименование организации
  кастодиан The Bank of New York
  
  
  Для справки:
  Банк-кастодиан - банк или иное финансовое учреждение, осуществляющее хранение и обслуживание ценных бумаг и других активов взаимных фондов, а также частных и корпоративных клиентов. Википедия
  
   Итак: Москва - Кипр - Европейский союз - Нью-Йорк. Красивая цепочка!!!
  
  И теперь еще НИИ 'Турбокомпрессор' туда же.
  И что дальше?
  
   Вот выдержка из выступления нынешнего руководителя 'Казанькомпрессормаш' на последней колдоговорной конференции завода - 'Трибуна машиностроителя' ?5 (1455) апрель 2013 г.:
   '21 февраля 2013 года Управляющей компанией Группа ГМС был утвержден бюджет
  Общества на 2013 год со следующими базовыми параметрами:
  - Выручка - 4 млрд. руб. (темп роста 190 процентов);
  - ФОТ (фонд оплаты труда) - 672 млн. руб. (темп роста 104,4 процента)'.
  
   Понятно?! Выручка вдвое, зарплата прежняя! Дивиденды ГМС не платит.
  
   Поняли схему? ГМС берет кредит, покупает ОАО "Казанькомпрессормаш" затем принуждает коллектив завода отработать этот кредит!!!
  
   Думаю, что 'НИИ Турбокомпрессор' составной частью входит в эту схему. Но ГМС это другие люди, другая школа, другие традиции. Просто все другое!
  
   Прощай СКБК.
  
  Заканчивается моя грустная повесть о нашем славном конструкторском бюро.
  
  Те, кто его основал - ушли в мир иной.
  Ветераны, прошедшие 'огни и воды', создававшие его славу, сидят дома.
  Те, кто подхватил дело старших товарищей и рулил предприятием эти годы, те, кто громко называл себя последователями В.Б. Шнеппа, не выдержал испытания 'медными трубами' и сдал все московским барышникам.
  
  Я не виню коллектив. Судьба рядового, не высовываться из окопа и сохранить свою профессиональную пригодность, поддерживать избранных им руководителей. Кого избрали то и получили. Руководители подкачали! Предали и продали СКБК.
  
  Что-то грустно я кончил.
  
  Чтобы переключить Ваше внимание с грустного расскажу о недавней встрече с одним из нас.
  
  Стою я на остановке трамвая, а тут Гера Сапаркин подходит. Разговорились. Вошли в трамвай, едем. Тут он мне и говорит:
  - Мы недавно в Китай поставил центробежный компрессор, и наши ребята ездили на его пуск. Привезли мне от имени китайских коллег медаль - 'Герой Китайского Труда' и книжечку к ней! Посмотрел на меня серьезно так, но глазами улыбается. Достает из сумки медаль и книжечку. Смотрю, медаль большая, золотая с ленточкой! Посредине силуэт Мао, а по краю что-то иероглифами написано, дескать, герой! Открываю книжечку, а там двадцать маршалов, и все китайцы! Последний Гера, тоже в маршальской форме, но в очках и тоже на китайца похож!!!
  Поздравил я искренне Германа Ивановича с наградой, а тут трамвай остановился. Я вышел, а он дальше поехал.
  
  22.5.2013
  
  Ребята, простите, если что не так. Писать прекращаю.
  Готов выслушать все мнения! Прошу!
  
  Если удастся, опубликую воспоминания об СКБК в полной редакции.
  
  Звоните.
   Телеграфте.
   Пишите.
  Спешите.
  
  Рустем Ишмуратов
  
  ishmuratovr@mail.ru
  
  
  Казань
Оценка: 7.28*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"