Аннотация: Обыденная жизнь программиста в недалёком будущем. Придёт понедельник и не оставит от неё ничего.
Девушка едет в метро. Никто не видит, какая она красивая. Я - вижу.
Русый локон качается в такт движению, тонкая рука сжимает поручень. Румянец горит у неё под кожей, губы полуоткрыты, и зубы блестят хищно и невинно, как у маленького зверька. Она склоняется над сидящим мужчиной, в руке у неё патрончик помады.
Мужчина смотрит перед собой, безучастный, как манекен. На нём плащ и костюм, на коленях лежит дипломат, поверх дипломата шляпа. Девушка выдвигает помаду, словно лезвие ножа. Прищуривается, вытягивает руку. Ну же, подрисуй ему усы! Тебе ничего за это не будет.
Мужчина встаёт, надевает шляпу и направляется к дверям. В окна врывается яркий свет - поезд выезжает из тоннеля. Девушка, тяжело дыша, смотрит вслед выходящему на платформу человеку.
В дальнем конце вагона раздаётся грубый хохот. Трое подростков из низшего класса идут вразвалочку в нашу сторону. Они задирают женщинам юбки, а мужчинам нахлобучивают шляпы и сворачивают набок галстуки. Пассажиры механически поправляют одежду, в их глазах нет ни страха, ни возмущения. Рутина не знает, что такое оскорблённое достоинство.
Девушка, ну же! Загрузи транспортную рутину, стань как все - отрешённой и неуязвимой. Пусть юнцы ходят вокруг, заглядывают тебе в вырез блузки, отпускают шуточки. А ты стой, глядя в пространство, и им быстро надоест.
Нет, она паникует, стягивает на груди полы шубки, её взгляд мечется по пустым лицам пассажиров - и встречается с моим.
- Привет, Таня! - громко говорю я. - Иди сюда.
И хлопаю по сиденью рядом. Она опускается на краешек, напряжённо поглядывает то на меня, то на притихших подростков, сгрудившихся у дверей. Не такие уж они смелые.
- Прости, - говорит она шёпотом, - я забыла, как тебя зовут.
- Сергей, - отвечаю вполголоса. - А тебя, значит, Таня?
- Да, - удивляется, хмурит лоб. - Так это был спектакль? Мы с вами не знакомы, нет?
- Теперь точно знакомы. Давай уж "на ты", раз так получилось.
Она кивает и вдруг крепко стискивает мою руку горячими тонкими пальцами.
- Спасибо, спасибо тебе.
Такие моменты предназначены, чтобы наслаждаться ими, но я отчего-то не могу. Мне непременно надо вспомнить, что кое-что тут не на самом деле. Метро настоящее, пассажиры тоже, только в час пик от них в вагоне не протолкнуться. Хулиганы - явление обычное, но не каждый же раз, когда я возвращаюсь с работы. А вот девушка по имени Таня виртуальная. Пока их зовут Татьянами, жена смотрит на мои игры сквозь пальцы. Не вижу логики, впрочем, грех жаловаться.
Накрываю Танину руку своей, спрашиваю:
- Почему ты не под рутиной?
- Неделю назад кончилась лицензия, не было денег продлить. А потом... ну... - Таня запинается, на лице вспыхивает шальная улыбка. - Как будто просыпаешься ночью и ходишь, а все вокруг спят. Делай, что хочешь. Аж мурашки. А ты почему не под рутиной?
- Потому что я сам их пишу.
- Сапожник без сапог?
- Работник шоколадной фабрики, который пьёт чай с селёдкой.
- О... А что в качестве селёдки?
- Да так, - отвечаю уклончиво, - разные допотопные игрушки.
У дополненной реальности плохая репутация. Пятнадцать лет назад на улицах царил форменный дурдом: все кругом говорили невпопад и пытались ходить сквозь стены. Железо тогда было слабое, не хватало ресурсов качественно вписать в реальность виртуальные объекты. Рутина пришла на смену, как панацея, её так и рекламировали: "Рутина - новая технология, от которой не сносит крышу".
Впрочем, что может помнить Таня? Ей нет и двадцати.
Что вообще может помнить игровой персонаж?
Она поднимает глаза и просит:
- Проводи меня домой.
Поцеловав Таню на пороге её квартиры, я отключился от игры.
Осторожно заглянул в детскую. Татьяна занималась с Маришкой. Такие увлечённые обе - даже моего прихода не заметили. Ну я и не стал их отвлекать, а если честно, не стал привлекать внимание к себе. Потому что обычно бывает так: я вхожу, мы какое-то время проводим втроём, потом жена выходит и дочка остаётся со мной.
Первые двадцать минут наедине с ребёнком доставляют удовольствие. Потом шалости перестают забавлять, а однообразные игры утомляют. Через час ты уже не общаешься с ребёнком - только сидишь в одной комнате - и радуешься, если он нашёл себе занятие, не пристаёт и не плачет. Ты поглядываешь на часы и ждёшь, когда будет можно уйти совсем и заняться своими делами.
Ты готов сдаться. Миллионам детей имплантируют чип, ставят рутину "Маленький ангел" или "Моя радость" - и ничего. Недёшево, но дело не в экономии. Пугают статьи, появляющиеся в сети время от времени. Пишут, что у ребёнка с нейрочипом неправильно формируются некоторые структуры мозга. Скорее всего, ерунда.
Но детей с нейрочипом не берут в элитарные школы. А мы хотим, чтобы у нашей дочери было всё самое лучшее, всё, чего не было у нас. Воспитываем её, как ребёнка из высшего класса. Купили квартиру в престижном районе, пусть крошечную, зато Маришка имеет возможность ходить в детский сад.
Ребёнка без чипа одного дома не оставишь. Он не умеет сам есть и одеваться, он может пораниться. Он плачет. С ним надо играть. А мы оба работаем, мы должны выплачивать ипотеку, и няня под хорошей рутиной нам тоже не по средствам.
В этом дорогом жилом комплексе мы как в осаде. Но я не могу капитулировать первым.
Мне снилось, что я проспал работу. Ужас выдернул меня из сна - задыхающуюся рыбу с выпученными глазами. За окном светло, на часах - девять. Почему я не поставил будильник?
Потому что вчера была пятница, а сегодня суббота. Спать бы ещё и спать. Вот обида! Я закрыл глаза, но только зря проворочался с полчаса. Мне было тревожно, словно я что-то упустил. Ах, да, сегодня у меня спортзал, и значит, надо отдежурить с утра - разбудить Маришку, накормить завтраком.
Маришкина кроватка была аккуратно застелена. С кухни доносились голоса - детский и женский. Ха! жена забыла, чья очередь заниматься ребёнком. Я прислушался: вроде весёлый голос у Татьяны, довольный. Всё-таки женщинам с детьми проще, у них материнский инстинкт.
Ну и флаг в руки.
Таня стоит на пороге раздевалки, волосы потемнели от влаги. Притягиваю её к себе, целую.
- Сергей, что ты делаешь? Хотя бы поздоровался. Люди смотрят!
- Нет здесь никого.
Подхватываю её на руки, несу через зал. Опускаю на силовую скамью. Вокруг несколько десятков тел сгибают и разгибают конечности под управлением спортивных рутин. Что за ирония! Сейчас их хозяева занимаются примерно тем же самым в виртуальной реальности - прокачивают скиллы и поднимают уровни.
Я занимаюсь физкультурой более изобретательно.
Обедаем с Таней в "Вершине". За окнами клубится белая мгла, и цены тут заоблачные.
Однажды я бывал в ресторане по-настоящему. Еда на вкус не лучше виртуальной, но вредная для здоровья и дорогая, и от настоящего вина наутро разболелась голова. Дома мы питаемся витаминизированной массой - я в дополненной реальности, как сейчас, а Татьяна под диетической рутиной.
В ресторан приходят не есть, а ради острых ощущений. Сладкий ужас в ожидании счёта, иллюзия избранности и могущества. Еду для тебя готовят и разносят живые люди, даже не под рутиной, и это твоя прихоть и твои деньги заставляют их тратить время попусту. Здесь питаются чужими жизнями.
Нож звякает о тарелку. Таня молчит, положив подбородок на сцепленные руки.
- Ну, что ты? - говорю ей. - Не грусти.
- Сергей, а как же твоя жена?
Я не изменяю жене. Разве это измена - Татьяне настоящей с Таней виртуальной? Тщательно дожёвываю кусок, потом говорю:
- С ней всё в порядке, не переживай.
Таня молчит и опускает глаза, я бросаю вилку и вытираю рот. Когда персонаж угадывает настроение и обучается - это хорошо, но до определённого предела. Пора заканчивать с этой Таней и спасать следующую.
Я отключился от игры и оказался у себя на кухне. Я ел витаминный брикет, Татьяна резала овощи.
Помню, у матери был кухонный комбайн - сложная штука, она его по часу разбирала и мыла после каждого использования. Но прогресс не стоит на месте. Теперь у нас есть многофункциональное устройство под названием человек, на котором можно запустить рутину "Шеф-повар" или "Золушка". Впрочем, готовить особо нечего. Достаешь брикет из морозильника, разогреваешь в микроволновке.
Татьяна резала овощи. Дочка с любопытством вертела в руках очищенную морковку.
- Татьяна, ты чего это? - сказал я. - Чего это ты, а? Зачем ты это купила?
Размеренные движения ножа прекратились, и Татьяна ответила:
- Ребёнку полезны свежие овощи. В них много витаминов и минералов.
- В брикетах ничуть не меньше. Не сори деньгами, ладно?
- Я незарегистрированная версия рутины, - сообщила Татьяна. - Мне очень жаль, но изменение настроек заблокировано.
- Не могу. Я обнаружила попытку взлома. Пожалуйста, обратись в местное отделение Лицензионной полиции, - доброжелательно сказала Татьяна и продолжила резать овощи.
- Татьяна, отключись от сети, пожалуйста.
- Зачем?
- Скажу после. Отключись, прошу тебя!
- Не могу.
- Что случилось?
- Армия людей перешла границу, и вообще государственный кризис.
- Тьфу ты! Что за ерунда. Отключись, надо серьёзно поговорить.
- Ну, отключилась. Ну, говори скорее. Мне некогда.
- Как давно ты по рутиной?
- Под какой рутиной?
- Татьяна, не прикидывайся. Я всё знаю. Рутина, которую ты грузишь, когда твоя очередь заниматься с нашей дочерью. А сама играешь в "Королевства".
- Играю, ну и что. Кто бы говорил. Ты тоже играешь в эту свою... И с Маришкой совсем не занимаешься. А я с ней занимаюсь, хотя бы под рутиной. Мы буквы выучили.
- Татьяна... Сейчас не время выяснять, кто больше виноват. Когда ты загрузила рутину в последний раз? Вчера вечером?
- Я пыталась её завершить, честно. Несколько раз. Но там какой-то глюк.
- Это не глюк. Сработала защита.
- Чушь. Я её пропатчила. И между прочим, проверила на эмуляторе, прежде чем ставить на себя. Всё нормально, "спасибо за регистрацию".
- А теперь рутина говорит: "обнаружена попытка взлома". Татьяна, дай мне, пожалуйста, полный доступ.
- Сейчас. Вот. Ты посмотришь, да? Я пойду пока поиграю.
- Только не в сетевую! Хочешь, чтобы за тобой приехали из Липо?
- Я же не дура, я под фаерволлом. Запретила рутинам любые обращения по сети.
- Татьяна! А вдруг эта хитрая гадость обойдёт фаерволл?
- Да ладно, не паникуй. Если рутина собиралась настучать, то уже приехали бы.
Паникую? Ни вот столько. Зол, да. Сейчас доломаю эту рутину в лучшем виде. Программист я или нет?
Ломать защиту не сложней, чем ловить ошибку в коде. Запускаем рутину под отладчиком и шаг за шагом следим, что она делает: какие данные пишет в память, что оттуда читает. Особенно в тот момент, когда она требует регистрации - ведь ясно, что где-то в предыдущих строчках она эту регистрацию проверяет. Дальше просто: ищем такой код по всему телу рутины и аккуратно заменяем на свой.
Просто, да не совсем. Хитрая рутина понимает, когда её запускают на эмуляторе, и не раскрывает всех карт. Чтобы выдать эмулятор за человека, нужен биометрический плагин. Вполне легальный софт, им пользуются тестировщики. Они подключают эмулятор к виртуальной реальности и прогоняют рутину через набор тестов. Играют с биометрией, меняют ситуации - пытаются спровоцировать вылет или зависание. Рутина может работать на первый взгляд нормально, но это ничего не значит. Был случай - прям анекдот: одна строительная компания установила своим рабочим плохо локализованную версию, и всё шло путём до первого снегопада, а там рутина вызвала МЧС.
Взломщики тоже гоняют рутины на автоматических системах тестирования - выявляют все условия срабатывания защиты. А биоплагин незаменим при написании кейгена, ведь лицензионные ключи генерируются по биометрии.
В общем, какой инструмент разработчика ни возьми, любой годится для взлома. Скажем, фаззифаер. Часть кода рутины выполняется на чипе, часть в человеческом мозге, и фаззифаер постоянно преобразует машинные инструкции в нечёткие и обратно. А ещё он хорошее средство защиты. Им можно обработать чёткий код для чипа - по крайней мере, участки, ответственные за проверки, - и спрятать среди нечёткого кода. Попробуй найди в стоге сена иголку, превращённую в травинку.
В "Настоящей маме" они применили старый добрый FuzzyFire. Вот его код в теле рутины, вот - защищённые им инструкции, а вот - вуаля! - они же, но в более приятном для анализа виде. Патч, который Татьяна скачала из сети, вычищает все проверки ключа. Элементарно. Я бы сам мог такой написать. Что же пошло наперекосяк? На Татьянином чипе как будто выполняется какая-то другая рутина. Я попытался присоединиться к ней отладчиком, но у меня не получилось.
Я не специалист по низкоуровневому программированию, и у меня нет инструментов, чтобы безопасно завершить рутину, томографа, например. Обратиться в медицинский центр? В службу поддержки разработчика? Они сдадут Татьяну в Липо. Ей поставят другую рутину, которую она не сможет выгрузить лет пять, и отправят на вредное производство. В ходе расследования всплывёт, что эмулятор и утилиты я принёс с работы, и меня тоже арестуют за кражу и нарушение режима секретности.
Я должен взломать эту чёртову рутину.
Господи! Как мне заниматься делом, когда она, эта, рядом с моим ребёнком?
Неточин никогда не приходил на работу вовремя, но он был лучшим программистом из всех, кого я знал. При всём своём разгильдяйстве он работал, как половина нашего отдела, если судить по результату. Время от времени ему делали выговор, после чего он на какое-то время становился как все, и видеть это было больно. Ясно было, что Неточин - настоящий, а все правила, которые для него придумали, - дурацкие. Галстук смотрелся на нём, как удавка, а очки - как ярмо. В нашей фирме запрещено запускать посторонние программы в рабочее время, но хотя бы Неточину могли дать поблажку. Он жил в дополненной реальности, как и я, только для меня это было развлечением, а для него - средством превращения размытой картинки в чёткую.
Недели через две после втыка Неточин снова опаздывал, забывал надеть галстук и начинал пахать в полную силу. В конце концов его уволили, потому что трудовая дисциплина важнее. Насколько я знаю, он потом работал на какие-то сомнительные организации, жена от него ушла, и он жил чёрт-те где, в стрёмном рабочем районе.
Когда мы спустились, Неточин уже сидел на скамейке. Он был одет в куртку и вязаную шапочку и, разумеется, без очков. Сколько мы не общались, года два? Чувствуя неловкость, я бодро сказал:
- Неточин, ты никак пришёл вовремя?
Он посмотрел на меня с досадой. В левом глазу у него лопнули сосуды.
- Ты же говорил, что дело срочное.
- Добрый вечер! - Татьяна тепло улыбнулась. - Как поживаешь?
- Нормально.
Настоящая Татьяна Неточина терпеть не могла. Нет, она тоже была вежлива, но как-то так умела дать понять, что ему у нас не рады.
- Выглядишь не очень, - сказала Татьяна с ласковым сожалением. - Но я знаю, что тебе поможет. Попробуй глазные капли "Петровит" с природными витаминами, кальцием и антиоксидантами.
- Угу, - откликнулся Неточин.
- Ну, мы пошли на горку. Не забудь - "Петровит"!
- Ага, - сказал Неточин, глядя ей вслед. - Это что такое?
Мне снилось, что наступил понедельник, а я забыл пойти на работу.
Проснулся мокрый и слабый, как разваренная макаронина. Поставил тело под холодный душ. Воскресенье, сегодня только воскресенье! А понедельник будет завтра.
В понедельник Татьяна должна идти на работу.
Если завтра утром Татьяна не явится на работу, её уволят и занесут в чёрный список. Одной моей зарплаты не хватит на ежемесячные взносы по ипотеке. Придётся покинуть "Остров благополучия" с его ресторанами и прачечными, соляриями и спортзалами, с охраняемыми парками и детскими площадками. Маришка не будет ходить в детский сад.
Вся наша жизнь пойдёт прахом в понедельник.
- Меня совсем не интересуют зайцы. Нет.
Маришка отошла от дерева на шажок, недоверчиво поглядывая на повернувшуюся к ней спиной Татьяну.
- Я их не ем. Пусть идут куда угодно. Мне всё равно. Р-рр!
Маришка взвизгнула и кинулась бежать.
- Всё плохо, - сказал Неточин, садясь рядом на скамейку. Глаза у него были совсем красные. - Если ломать рутину в лоб, срабатывает нечёткая защита. Но только на человеке. Ни на одном известном мне эмуляторе она не запускается.
- Да ну? На чём они её отлаживали? Написали эмулятор нового поколения?
- Я думаю, они тестируют на людях. Ходят слухи, что скоро это разрешат.
- Но пока не разрешили?
Неточин пожал плечами:
- Подашь в суд?
- Не издевайся... Нормальные идеи есть?
- Нужно исследовать защиту, конечно. Только на ком?.. - Неточин задумчиво поглядел на меня. - Я аккуратненько.
- Нет!
- Как скажешь. Тогда попробую откатить версию. Если повезёт, рутина попросит регистрации - надо будет не зевать и купить лицензию. Дорого, я знаю, а ты выплачиваешь кредит, но у меня есть деньги.
- Откуда?
- Не за бесплатно же мне работать? - Неточин улыбнулся. - Ты не думай, у меня много. А тратить всё равно не на что.
Мне было неловко, что он заговорил о деньгах. Вежливые слова отказа и искренние слова благодарности столкнулись у меня на языке и взаимно уничтожились, и я выдал несообразное:
- Мог бы купить квартиру в приличном районе.
- На фига? Чтоб меня каждый раз на входе просвечивали и брали анализ крови?
- Пессимист. Меня обыскивает хорошенькая девушка в форме.
- На фиг такой оптимизм, - сказал Неточин.
За окном отвесно падали тяжёлые снежные хлопья, в комнате ощутимо потемнело. Я привык к отсутствию свободного времени, и когда оно у меня появлялось, торопился заполнить его абы чем. А теперь вот просто сидел и смотрел, как падает снег, и на входе в моё сознание был только белый шум.
Я мог поработать часа два, но не стал. Какой смысл? Если Неточин не справится, то я тем более. Им следовало уволить не его, а меня. Я только и умею, что носить галстук и тянуть лямку. Это работает, пока жизнь следует известному плану, но случается непредвиденное - и я теряюсь, висну и вылетаю, как та рутина. И оказывается, что я ни на что не гожусь.
Да, ещё я умею спасать придуманных девушек от несуществующей опасности. Я мог бы поиграть сейчас, но сама мысль о развлечениях стала мне неприятна. Словно я обнаружил, что моя привычная жизнь отравлена и мне нельзя к ней прикасаться... Нет, я всегда это знал, я жил с этим, но теперь яд выступил на поверхность.
- Я не успеваю, - сказал Неточин. - Мне нужно время, несколько дней, может быть.
- Если в понедельник Татьяна без уважительной причины... - начал я.
- А если заболеет?
- Не выгорит. С работы пришлют диагностическую рутину, а она не сможет её запустить.
- А что, если заболеет Марина? Ведь вы не ставили ей чип?
- Та же проблема. Татьяне придётся осмотреть её под рутиной.
- Почему Татьяне? Запустишь рутину на себе. Как будто собираешься сидеть с больным ребёнком, а потом вы как бы переиграете. Или нет, даже лучше! Вызови настоящего врача. Будет выглядеть правдоподобно: ребёнок без чипа, доктор-человек - всё как у богатых.
Это была настолько хорошая идея, что я пропустил подковырку. А потом подумал ещё немного и понял, что ничего не выйдет.
- Неточин, это будет настоящий осмотр.
- Конечно, - кивнул Неточин. - Ты... Давай, я это сделаю. Только отвлеки Татьяну.
- Я тебя не понял, - сказал я, хотя всё прекрасно понял. - Что ты сделаешь?
- Сниму шарфик, - Неточин смотрел на Маришку, качающуюся на качелях, смеющуюся. - Варежки. Расстегну верхние...
И тут я его ударил.
- За такие слова надо бить, да? - Неточин возился в снегу, пытаясь встать. - Надо - и ты ударил?
Он поднялся на четвереньки, опёрся рукой о сиденье скамейки. Из носа капала кровь и уходила в снег. Он был прав. Я словно разыгрывал представление перед кем-то. По сценарию я должен был чувствовать злость и возмущение, но не чувствовал ничего. Его предложение было разумно.
- Пойми, я не могу рисковать здоровьем дочери.
Неточин откинулся на спинку лавки, прижав к переносице щепоть снега.
- Тогда ты сделаешь всё, чтобы не оказаться там, внизу. Ты понятия не имеешь, что это такое. Там дети голодают и болеют, и их не лечат, и они умирают.
- Только не надо меня запугивать!
- Это правда.
- Нет, я так не могу, ну не могу я так! Придумай какой-нибудь другой способ, Неточин, пожалуйста, ты сможешь. Есть ещё время до утра...
- Серёжа!
Татьяна махала мне рукой в облепленной снегом перчатке.
- Папа, папа! Сделай нам большой комок!
Я упёрся обеими руками в бугристый бок снежного кома и покатил.
Как давно мы не проводили время все вместе... Гуляли с Маришкой по очереди - словно экономили. И вдруг выяснилось, что я соскучился и вновь способен радоваться обыденным вещам. Или это было, не знаю, истерическое веселье приговорённого к смерти, выведенного на последнюю прогулку.
Я лежал и смотрел, как светлеет розово-серое небо за окном, как наступает утро понедельника. Быть может, новая жизнь будет не так уж плоха. Неточин сгущает краски. Ну, разве дети могут голодать, в двадцать первом-то веке? Как это их не лечат? Нет, естественно, детей из низшего класса лечат не от всего, это справедливо. Но чтобы они умирали?.. К тому же, одно дело - когда дети с плохой наследственностью и родители не желают трудиться. А я буду прилично зарабатывать.
Да, какое-то время. Вскоре на работе станет известно, что я потерял квартиру и живу в районе для бедных и что жена моя безработная. Они постараются от меня избавиться, пока моё неблагополучие не перекинулось на них, как чума.
Ну и прекрасно. Не так уж я люблю свою работу. Да я не люблю свою работу! Типа, творческий труд, рутине он пока не под силу. Поэтому мне не лезут в голову - лишь крепко держат за горло. С девяти до шести, с перерывом на обед, я запускаю на своём нейрочипе шпионскую программу, и она, точно надсмотрщик, следит, усердно ли я работаю. Если бы не это, возможно, я любил бы мою работу. Бывает, попадётся интересная задача, я бьюсь над ней и в самом деле забываю обо всём. А потом, когда решение найдено, я прихожу в себя и понимаю, что только что подарил им то, что они обычно берут силой. В такие моменты я ненавижу свою работу.
Не мучайте меня больше. Возьмите это тело, дайте ему в руки лопату и отправьте ремонтировать дороги. Пускай банк забирает квартиру, отлично! Мне не придётся бояться, что это однажды случится. Я устал нащупывать путь через трясину, я хочу чувствовать под ногами твёрдую почву, даже если это будет самое дно.
Как-то люди там живут. Воспитывают детей, и не одного, а нескольких. Детей без нейрочипов. Страшно представить, как, но эти люди справляются. Вроде бы женщины у них не работают, а сидят с детьми. Когда Татьяну уволят, будет сидеть с Маришкой. Пусть под рутиной, если иначе она не может.
Два дня подряд я наблюдал, как Татьяна играет с дочкой, разговаривает, рисует. Как она целует Маришку на ночь, поёт ей колыбельную и сидит рядом с кроваткой, пока Маришка не уснёт. Я видел, как Татьяна смотрит на Маришку. Я помню этот взгляд. Так моя Татьяна когда-то смотрела на меня.
С любовью.
Я приподнялся на локте. Жемчужный свет из окна мягко обтекал лицо спящей жены, между бровей наметилась морщинка, и в уголках рта притаился намёк на улыбку. Неужели это бездушная оболочка? Да в ней больше жизни и чувства, чем в той женщине, с которой я жил последние годы. Словно в бреду, я взял Татьянину ладонь обеими руками и прижал к губам. Я откинул одеяло и стал гладить её коленки, бёдра, живот. Я склонился над ней и приник к её рту, раздвигая языком мягкие сонные губы.
По телу жены прошла судорога. Татьяна с силой оттолкнула меня и села в постели.
- Где я? - дикий, недоумевающий взгляд. - Что происходит?
Только безумец способен полюбить педагогическую рутину. Надо было спятить, отчаяться, выйти за рамки - в область непредсказуемого поведения и некорректных данных - и рутина вылетела.
Я обнял жену, прижал крепко-крепко. Она недовольно дёрнула плечами.
- Хватит уже, отпусти.
- Всё будет хорошо, - сказал я, смеясь и плача. - Теперь у нас всё будет хорошо!
- Тогда я пойду доиграю, ладно?
- Я кое-что придумал, - сообщил Неточин с порога, - но тебе не понравится.
Чёрт, ведь я забыл сказать ему!.. Получается, он пытался помочь мне до последнего, хотя уже часа три в этом не было нужды.
- Неточин, я как раз собирался позвонить... Рутина вылетела.
- Ты свинья, - сказал Неточин невыразительным от усталости голосом. - Ну, сделай хоть кофе. Нет, не надо кофе, - это он, проходя по коридору, заглянул в комнату. - Я тут посплю.
- А тебе не надо на работу?
- Да ну её.
И Неточин, не раздеваясь, лёг на кровать и накрылся половиной покрывала.
На кухне Татьяна под рутиной мыла посуду.
А мне предстояло достать мою прежнюю жизнь из мусорного ведра.