Кайл ИТОРР

                              Огонь жизни


                               Прощай, синева, и листва, и трава,
                               И солнце над краем земли,
                               И милые дружбы, и узы родства.
                               Свой жизненный путь мы прошли.
                                Роберт Бернс (перевод С.Маршака)

  Времени оставалось всего ничего.  Семьдесят  лет  -  как  можно
что-то успеть за столь краткое время?
  Полосатая свеча, что отмечала срок  грядущей  жизни,  невежливо
промолчала в ответ на безмолвную жалобу. Хотя, "невежливо" -  не-
верное слово; какое дело куску красно-белого воска  до  условнос-
тей, что и среди людей-то не всегда считаются важными?..
  Время размышлений истекло, Хозяйка приказала возвращаться к ра-
боте. Он подчинился: подготовил для Нее подробный маршрут с  ука-
заниями, где и когда необходимо прервать жизненный путь тех,  чьи
почти истаявшие свечи должны были потухнуть до  рассвета.  Потом,
когда Хозяйка удалилась совершать еженощный обход, он вернулся  в
Зал Света и стал собирать погасшие огарки.
  Комья теплого воска неохотно покидали насиженные полки, но соп-
ротивляться не могли - он находился здесь по праву и по праву  же
прикасался к этим символам ушедшей жизни. К горящей свече, симво-
лу жизни настоящей, ему бы просто так  притронуться  не  удалось;
когда-то попробовал - шрам от ожога до сих пор толком не зарубце-
вался. Только одна свеча, его  собственная,  не  грозила  прожечь
плоть до кости, однако трогать ее - это в прямом смысле играть  с
собственной жизнью. Ведь погасить огонек так просто... Хозяйка со
свойственным Ей мрачным юмором предупредила, что покончить с  со-
бой ему дозволено в любой момент, и это не будет сочтено желанием
избежать тягот служения (но любые иные причины неявки на работу -
не допускаются).
  Конечно, разве можно уйти от Смерти иначе, как  Ее  собственным
путем?
  Может быть, потом он так и сделает. Может быть...
  Когда-то, прорвавшись в потустороннее царство, он бросил к  но-
гам Смерти три великих дара, потребовав взамен  вернуть  к  жизни
ту, без которой не мыслил себя живым. Смерть  молча  провела  его
сперва в Зал Света, где стояли  свечи  живущих,  потом  в  Чертог
Тьмы, где скапливались пуды истаявших, оплывших огарков, потом  -
к Озеру Огня, куда эти огарки медленно скользили под  собственной
тяжестью и где завершали свое существование. А затем  Смерть  все
так же молча указала на противоположный берег озера,  на  который
раз за разом набегали волны пламени  и,  отступая,  оставляли  на
черно-лаковом песке новые свечи...
  Он понял.
  Или думал, что понял. Потому поднял свои дары и  швырнул  их  в
огонь, а затем хотел броситься туда и сам.
  Смерть остановила его и задала вопрос.
  Он ответил.
  Смерть задала еще вопрос, и еще, а он отвечал снова и снова.
  Потом, когда Смерть замолчала, спросил он.
  ...С тех пор Она и  стала - Хозяйкой,  потому  что  он  остался
здесь.  Служба  не  казалась  тягостной,  она  даже    доставляла
что-то... нет, не радость, не удовольствие - но хотя бы  удовлет-
ворение. Конечно, жизни это не заменяло, но он считал себя  мерт-
вым уже тогда, когда отправлялся в последний  поход,  когда  ушел
туда, откуда не возвращаются (и действительно - не возвращаются).
Ему не было дел до живых. Он еще помнил, каково это - жить, и па-
мяти ему хватало. Пока жизнь оставалась по ту сторону  грани,  по
ту же сторону оставалось и страдание, что толкнуло его на подвиг,
какого ни один из легендарных богатырей не совершал... вот только
подвиг ли это? Пришел, увидел - и остался.
  Остался он не потому, что идти было некуда. Один путь - в Озеро
Огня - открыт всем, открыт всегда: хочешь - сам туда прыгай,  хо-
чешь - свою свечу потуши, разницы нет. Ответь Смерть иначе или не
ответь вовсе... но Она ответила так, как ответила,  и  потому  он
остался.
  Медленно, по капле, он собирал из озера жидкое пламя; медленно,
по крошке, копил воск, не нужный более ни живым, ни  мертвым.  Он
перебрался через огонь, чтобы достать песок цвета застывшей  смо-
лы, и достал, а потом пришлось идти еще и  еще  раз,  потому  что
лишь одна песчинка из добытой горсти годилась в дело...
  Хозяйка не мешала ему. В этом - не мешала.
  Он не ведал, как Она раньше обходилась без  слуг,  но  понимал,
что с его появлением Ей гораздо легче стало исполнять  свои  обя-
занности. В награду за службу Она не обещала ему  бессмертия,  не
обещала и долгой жизни, но в его роду старики редко умирали своей
смертью, не перейдя векового рубежа. Так случится и с ним, в этом
он еще раз уверился, глядя на полосатую свечу. С недавних пор  он
научился точно определять, какой кому отмерен  срок.  Можно  ска-
зать, опыт помог.
  Опыт...
  Без малого десять лет он уже  зовет  Смерть - Хозяйкой.  Многое
успел узнать, и хотя с каждым разом понимает, что знает  ничтожно
мало, - то, что узнать хотел, ему уже открылось. Главное. Что де-
лать для того, чтобы сделать... то, что хочет сделать.
  Накопленный опыт позволил узнать другое: сколько для этого пот-
ребуется времени.
  Смерть не солгала - это возможно.
  Смерть не солгала - этого может добиться и он.
  Смерть не солгала - это крайне нелегкое дело, долгое, кропотли-
вое, малейшая ошибка - и все пойдет прахом.
  И теперь, глядя на то, сколько  успел  сделать,  видя,  сколько
сделать осталось, и зная, что хотя впереди семьдесят лет - но что
можно сделать за такое ничтожное время? - он видел, что не успеет
к сроку. Сноровки не хватит, чтобы работать быстрее, а если  при-
нести из озера немного огня и добавить в пламя свечи - да, талант
его возрастет, но ведь и свеча будет сгорать куда скорее...
  И все же придется сделать именно так.
  Наверное.
  ...Когда Хозяйка вернулась, он попросил совета.  Нет,  не  "как
лучше поступить" - на такие вопросы ответа Хозяйка не давала.  Он
спросил, можно ли... - и, не дослушав вопрос, Она ответила - мож-
но.
  Получив разрешение, он перебрался через Озеро Огня, куда бросил
все, чем обладал при жизни - лицо, честь, имя, - пересек  широкую
песчаную полосу и отыскал среди скал кусок черного камня, который
был достаточно мал для переноски и достаточно велик для  обработ-
ки. Вернувшись назад, он взял со скальной полки свою свечу, прис-
троил так, чтобы тени падали только по бокам, посадил на  тлеющий
фитиль три капли свежедобытого пламени и вызвал в  памяти  нужный
образ.
  Кровь понеслась по жилам с небывалой скоростью, унося месяцы  и
годы жизни, но он не чувствовал этого - камень, воск  и  пламя  в
его руках соединялись и меняли форму, обретая  нужные  очертания.
Еще один штрих, еще одна деталь, теперь это перенести сюда, а эту
искорку сюда...
  - У тебя осталось менее одного дня, - раздался за спиною  голос
Хозяйки.
  Он не обернулся, добавляя последние штрихи. Пальцы его утратили
силу и гибкость, но ни силы, ни гибкости завершающие движения  не
требовали. Здесь нужны были точность и осторожность. А этого пока
хватало.
  - Ты все еще можешь вернуться обратно, - вновь промолвила  Она.
- Я вернула бы тебе молодость и здоровье, ты их заслужил. И новое
имя могла бы дать, и новое лицо. Но взамен...
  Он покачал головой.
  - Я не искал жизни для себя. И теперь не ищу.
  Смерть отступила.
  Он с трудом поднялся и покинул пещеру, где провел более  десяти
лет. До грани было недалеко, долго ковылять не пришлось.
  Перейдя через волосяной мост, он зажмурился и беззвучно сказал:
гори.
  Бывшая Хозяйка обнажила кривое лезвие. В льдисто-голубом метал-
ле заиграло пламя всех угасших прежде свечей.
  А свеча бывшего служителя Смерти упала и погасла еще в полете.
  Он так и не разомкнул веки, делая следующий шаг.
  Вперед к жизни? назад по мосту? в пропасть? в небеса?
  Он не видел. И не мог бы увидеть, даже открой  он  глаза;  чер-
но-красная свеча в его руках горела совсем иным  огнем,  и  огонь
этот давал совсем иной свет...

                              К О Н Е Ц