Фрау Терговен : другие произведения.

Конец прекрасной эпохи

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


12 сцен из жизни одной семьи

(Конец Прекрасной Эпохи).

В этих грустных краях все рассчитано на зиму: сны,

стены тюрем, пальто; туалеты невест -- белизны

новогодней, напитки, секундные стрелки.

И.Б.

  
  
   Действующие лица:
  
   Виктор
   Вера - супруга Виктора.
   Александра - их дочь.
   Герман - их сын, студент.
   Леопольд - немец, управляющий делами семьи Виктора.
   Авдотья - единственная прислуга в доме Виктора и его семьи.
  
   Действие происходит в нескольких мебелированных комнатах, занимающих этаж старого дома в центре крупного города; являющих собой последнее на данный момент место пребывания Виктора и его семьи. Несколько описанных сцен, предположительно, происходят ранней осенью, в первой четверти n-ого века.
  
   Музыкальное сопровождение - Фредерик Шопен - Прелюдия, Ми минор - для фортепиано, скрипки и виолончели.
  

Сцена первая.

Кабинет Виктора. Обстановка скромная, но не лишенная чувства вкуса. Мебель старая, потемневшая от времени, но ухоженная. Среди всех предметов стоит выделить массивный дубовый стол, занимающий место возле окна, закрытого плотными шторами. Позади стола, как его верный оруженосец, кресло с деревнными подлокотниками.

Вечереет. Из окна льется тусклый свет. В комнате полумрак. Горит только электрическая лампа, стоящая на столе.

За столом сидит Виктор. Он погружен в свои мысли, на его лице написано глубокое напряжение.

Входит Леопольд.

   Леопольд: (весело) Добрый вечер, друг мой!

Леопольд садится на стул напротив Виктора и кладет на стол папку. Виктор не выражает ровным счетом никаких эмоций по поводу его появления.

   Виктор: (после недолгого молчания, не отрываясь) Добрый, Леопольд.
   Леопольд: Я принес бумаги, о которых ты просил меня утром. Не хочешь взглянуть?
   Виктор: Да, сейчас.

Виктор продолжает заниматься своими делами, Леопольд внимательно следит за ним, потом отворачивается к окну со скучающим видом.

   Леопольд: (без эмоций в голосе) Все ли у вас в порядке?
   Виктор: (поднимает взгляд) Да. Почему нет?

Леопольд невозмутимо пожимает плечами.

   Леопольд: Не знаю. Просто.

Виктор не отвечает.

   Леопольд: А Вера?
   Виктор: Что "Вера"?
   Леопольд: Все ли хорошо с Верой?
   Виктор: (немного раздраженно) А почему вдруг с ней что-то должно приключиться?
   Леопольд: (встревожено, как будто застигнутый врасплох за преступлением) Нет, не почему.

Они молчат какое-то время.

   Леопольд: (говорит, чтобы скрыть возникнувшую неловкость) А ты слышал? Что ты думаешь об этом?
   Виктор: О чем это?
   Леопольд: О луне.
   Виктор: (скептически) О луне? Почему вдруг я должен о ней думать?

Виктор смеется, но слегка вымученно.

   Леопольд: (смущается) Как? Ты не слышал еще? Невероятно! Только об этом все и говорят сейчас!
   Виктор: Так о чем же? Я немного выпал из жизни в последнее время.
   Леопольд: У тебя что-то случилось?
   Виктор: (делает вид, что не слышит) Что там приключилось с луной?

Леопольд встает и отходит на середину комнаты, словно собираясь выступать перед невидимой публикой. Его лицо становится хитрым.

   Леопольд: В том то и дело, что приключилось! (выдерживает некоторую паузу, после которой говорит с особым выражением) Луна собралась от нас убежать.

Виктор внимательно смотрит на него и смеется.

   Леопольд: Не смейся! Ученые обнаружили, что скоро луна изменит свою траекторию и перестанет быть спутником Земли.
   Виктор: Какой вздор.
   Леопольд: (словно оправдываясь) Да ведь не я это выдумал! Это научный факт.
   Виктор: Предположим. Не буду спорить с умами современной науки. но все же... Если так, то что станет с луной дальше? После того, как она перестанет быть спутником Земли?
   Леопольд: Пока еще никому это не известно. Все строят догадки и, нужно заметить, весьма нелепые.
  
   Виктор: Например? Ожидают конца света? Чем это нам грозит по-вашему?
  
   Леопольд: По-нашему! (давит нервный смешок) Конца света ждут только те, кто в нем нуждается. Ученые сразу же объявили, что ничего страшного, в сущности, не произойдет. Конечно, что-то изменится, но мы не сразу это поймем. Ученые рассчитали, что земля начнет остывать. Возможно, это даже к лучшему - не будет больше извержений вулканов, цунами, как, впрочем, и приливов.
   Виктор: Остывать?
   Леопольд: Погода станет холоднее, но не сразу.
   Виктор: Подумаешь! Не нам бояться холодов с нашим климатом. И все? Это все?
   Леопольд: Пожалуй, произойдет нечто куда более ужасное, чем похолодание!
   Виктор: (иронически) О, Господи! Что же?
   Леопольд: С древних времен влюбленные, мечтатели и поэты, любовались бледным ликом луны, обращались к нему, черпали у него вдохновение, слагали о нем стихи! Вскоре им предстоит осиротеть.

Виктор встает, подходит к Леопольду и приобнимает его за плечи.

   Виктор: К счастью, мой друг, мы с тобой не являемся не мечтателями, не влюбленными, не поэтами. Поэтому нам ничего не угрожает.
  

Сцена вторая.

Просторная комната, выполняющая роль гостиной. Количество мебели сведено к необходимому минимуму - круглый стол с несколькими стульями, старый сервант, потрепанный диван с цветастой обивкой, несколько книжных полок и немецкое пианино. В углу керамическая печь.

Свет проходит через большие окна, закрытые тонкими тюлевыми шторами, что создает иллюзию пространства - комната кажется больше, чем она есть. При вечернем освящении гостинная кажется особенно уютной.

В комнате Вера и Александра, пьют чай, разговаривают в полголоса; Вера кутается в шаль.

Входит Леопольд. Он целует руку Вере; Александра встает, чтобы обнять его и снова садиться на свое место. Леопольд не отрывает взгляда от Веры, даже когда приветствует Александру.

   Леопольд: (Александре) Сегодня вы хорошо выглядите, у вас появился румянец. Я только от вашего папеньки.
   Александра: (потерянно) Спасибо. И что он?
   Леопольд: Пребывает не в лучшем расположении духа.
   Вера: (насмешливо) Не вижу смысла делать вид, что сильно удивлена. (пожимает плечами) никогда не замечала за ним особых склонностей к оптимизму.
   Александра: Быть может, вы выпьете с нами чаю? (зовет) Авдотья!
   Леопольд: Нет, нет, благодарю. У меня так много дел сегодня...
   Вера: Та же самая отговорка у Виктора. Мы его почти не видим в последнее время, он вечно запирается в кабинете и не выходит оттуда до глубокой ночи.
   Александра: (вцепляется в руку Леопольду) Пожалуйста, выпейте с нами чаю.
  
   Леопольд долго и внимательно смотрит на нее. Появляется Авдотья.
  
   Леопольд: (бормочет) Да-да. Конечно. Вам я не могу отказать.
   Александра: (Авдотье) Принеси, пожалуйста, еще один прибор. Самовар еще не остыл? Нет? Хорошо. Давай его сюда поскорее, милая.
   Леопольд: (Вере, шепотом, пока она разговаривает с Авдотьей) Как она?

Авдотья уходит. Вера открывает рот, чтобы ответить, но не успевает.

   Александра: (рассержено Леопольду) Я прошу вас не говорить обо мне в моем присутствии в третьем лице. Вы, конечно, быть может не хотите, чтобы я была здесь, но уж извольте немного потерпеть. Скоро я уже доставлю вам всем такое удовольствие! Мое здоровье не стоит вашего беспокойства. Я чувствую себя просто прекрасно!
   Вера: Саша, прекрати пожалуйста.

Вера медленно качает головой и обменивается с Леопольдом многозначительными взглядами. Леопольд присаживается к ним за стол. Он смотрит на Веру, которая, в свою очередь, не смотрит на него.

   Вера: Саша, давай лучше ты поиграешь нам на пианино?
   Александра: (холодно) Вы уверены, матушка, что в этом есть большая необходимость?
   Вера: (строго) Да, я уверена.
   Леопольд: Да, Саша, прошу вас.
   Александра: Раз вы просите. (безразлично пожимает плечами)

Александра садиться за пианино и играет. Вера слушает молча, смотрит в сторону, сложно уловить, что написано на ее лице. Леопольд продолжает смотреть на Веру и заламывает при этом пальцы под столом.

   Вера: (шепотом) Скажи, дела наши совсем плохи?
   Леопольд: (опомнившись, складывает руки на коленях) Не, сказать, чтобы совсем.
   Вера: (вздыхает) Не стоило нам продавать дом...
   Леопольд: (с неожиданным напором) Стоило. Стоило! Хорошо, что вы... А точнее мы сделали это. Не должно быть ничего, что могло бы вас удерживать здесь. В любой момент могут понадобиться дегьги. Вы же понимаете, вы должны быть готовы...
   Вера: (пристально смотрит на него) К чему это, Леопольд?

Леопольд не торопиться отвечать. Александра заканчивает играть. Приходит Авдотья, приносит третью чашку и разливает чай. Все благодарят ее и она уходит.

   Леопольд: Саша, вы прекрасно играете. Вы так тонко чувствуете музыку. Я, к сожалению, человек совершенно далекий от искусства; не разбираюсь. Это Моцарт?
   Александра: .(громко захлопывает крышку пианино) Брамс. Благодарю вас.
   С этими словами она возвращается за стол. Они продолжают пить чай.
   Леопольд: Неужели вы тоже не в курсе последних событий?
  
   Александра: Каких это?
  
   Вера: В последнее время мы редко выходим из дому, ни с кем не встречаемся. Слишком сырая погода, Саше это не полезно.

Александра с обидой смотрит на нее.

   Леопольд: Да, прошу прощения, я совсем об этом не подумал. Сейчас все только об этом и говорят! Я вам расскажу. Недавно ученые обнаружили, что скоро луна перестанет быть спутником земли.
   Вера: (поднимает на него глаза) Звучит весьма нелепо.
   Леопольд: Но это научный факт.
   Вера: Ученые вполне могут и ошибаться! Вот в десятом все ждали конца света! Саша, ты помнишь? Ты еще маленькая была.
   Александра: Да, я помню.
   Вера: Какая-то комета должна была зацепить нас своим хвостом, если мне не изменяет память. Я думаю ты тоже это помнишь.
   Александра: Именно так.
   Вера: Но мы живы, тем не менее. (отпивает чаю из чашки) Я все никак не пойму одного - отчего все так склонны верить любому подобному вздору. Кругом происходит полнейшая неразбериха, мы живем как на вулкане, а всех тревожит ничто иное - как луна! (совем тихо, сама себе) я без всяких предсказаний могу сказать, что нас не ждет ничего хорошего... (мрачнеет, а после смеется) Но ты, Леопольд, должно быть, понимаешь, какая это нелепица?
   Леопольд: (растерянно) Я не знаю. Мне кажется, что это вполне похоже на правду.
   Вера: Предсказание про комету тоже было весьма близко к правде. Ведь она действительно прошла недалеко от Земли.

Леопольд смущенно молчит. Александра сидит, потупив взгляд. Вера же напротив, внимательно и выжидающе смотрит на Леопольда.

   Вера: (вздыхает) Хорошо. Быть может это действительно так. Что случится, если луна навсегда уйдет от нас? (насмешливо) Мы погибнем?

Александра поднимает глаза, у нее дрожат губы.

   Леопольд: Нет. Ученые предполагают, что все, чем это нам грозит - климат станет немного холоднее.
   Вера: (разочарованно) И все? Столько веков земля и луна были неразлучны и вот они потеряют друг друга и ничего, в сущности, не изменится?
   Леопольд: (пожимает плечами) Должно быть нет.

Леопольд спешно допивает свой чай, встает, прощается и уходит, стараясь не смотреть на Веру. Он не выдерживает ее испытующего взгляда. Александра никак не реагирует.

   Вера: Что ты думаешь об этом?
   Александра: Об этом? Я думаю... я думаю, что если это не ошибка, то скоро произойдет что-то ужасное.
  
   Вера: (смеется) Что-то ужасное. Скорее бы оно уже произошло! Как я устала жить в ожидании этого чего-то...
  

Александра испуганно смотрит на нее, затем встает и отходит к пианино, но не садиться за него, а стоит подле, слегка поглаживая пальцами закрытую крышку.

   Александра: Я не представляю себе, как это - жить, когда не будет луны. Все же станет совсем другим. И мы, должно быть, сделаемся другими... А ночи... они же будут просто невозможно темными и непроглядными.
   Вера: Уже давно придуманы газовые фонари, чтобы освещать улицы, когда заходит солнце. И электричество... Вскоре нам не нужно будет даже солнце, не то, что луна.

Александра ничего не отвечает, садиться за пианино и закрывает глаза.

   Вера: Даже если это случится, не стоит переживать так сильно. Так или иначе, всегда происходит так, что кто-то уходит, а кто-то остается один в полной темноте. (подходит к Александре и обнимает ее со спины) Как ты, милая моя? Ты побледнела. Должно быть, тебе стоит вернуться в постель.
   Александра: (открывает глаза) Да, я чувствую слабость. (покорно) Мне лучше вернуться в постель.

Сцена третья.

Кабинет Виктора, он по-прежнему сидит за столом, вчитываясь во что-то внимательно и сосредоточенно.

Хлопает дверь, появляется Герман - одетый в уличное пальто, шляпу, с чемоданом в руках.

Виктор никак не реагирует. Герман подходит к столу, ставит чемодан на пол и останавливается.

Спустя некоторое время:

   Виктор: (рассержено) Леопольд! Не стой над душой.
   Герман: Отец.

Виктор поднимает глаза, он изумлен.

   Виктор: Ты?
   Герман: Да, отец. Я вернулся.
   Виктор: (вскакивает в нерешительности) Присаживайся. (выдавливает из себя улыбку и говорит со смесью тревоги и радости) Надолго ты к нам?

Герман садиться на стул, снимает шляпу и отряхивает ее от дождевых капель.

   Герман: Я думаю, что надолго.
   Виктор: А университет?
   Герман: Я не знаю, как вам сказать, отец. (вертит шляпу в руках) Так получилось, что я прекратил обучение там.
   Виктор: Прекратил? Как же так?
  
   Герман: Мне показалось, отец, что у меня найдутся куда более важные дела здесь.
  

Виктор недовольно качает головой, а после взволнованно ходит туда-сюда по комнате.

   Виктор: (строго) Более важные, чем образование?
   Герман: (невозмутимо) Еще, когда я был в Лейпциге, до меня дошли слухи о том, каким серьезным стало положение здесь. Я не мог оставаться там, когда вы подвержены такой опасности.
   Виктор: (скептически) Опасности? Я не стал бы на твоем месте так внимательно прислушиваться к тому, что говорят люди! Болтают много разной чепухи.
   Герман: Я уверен, что все серьезно.
   Виктор: И что же, по-твоему, должно произойти?
   Герман: Я не знаю, но мне кажется, что, что-то, чрезвычайно важное. К тому же я узнал от Леопольда, что вы решили продать дом.
   Виктор: Мы уже сделали это.
   Герман: (растерянно) Не может быть... А в этом доме прошло мое детство... И деревню? Ведь это все, что у нас оставалось! Как вы могли поступить так, отец?
   Виктор: Мы с Леопольдом пришли к выводу, что это лучшее, что мы можем сделать. (немного раздраженно) К тому же подвернулся хороший покупатель, пожелавший построить большую мануфактуру на этой земле. Мы бы все равно не нашли бы этому более достойного приминения. (делает паузу) Леопольд, как и ты, склонен поддаваться этим упадническим настроениям, что сейчас витают кругом, и настаивает на том, что мы должны уехать.
   Герман: Уехать? Куда?
   Виктор: В Крым, к морю, так будет лучше для Саши. Куда-нибудь подальше отсюда. (возвращается на свое место) Честно сказать, твое неожиданное возвращение никаким образом не вписывается в наши планы. Было бы куда лучше, если бы ты вернулся в Лейпциг.
   Герман: (задумчиво, не слушая его) Для Саши? Что с ней?
   Виктор: (очень сухо) Ничего.
   Герман: Так значит, вы совсем не рады мне, отец.
   Виктор: Ты рассуждаешь, как ребенок! Неужели, ты не способен понять, что в нашем весьма трудном положении, каждый из нас должен делать то, что должен, не думая о своих чувствах. Твой долг - получить образование. Мой - позаботиться о Вере и Саше; о том, чтобы в ближайшее время они отправились на юг.
   Герман: Они? А вы?
   Виктор: Я повторяю - в первую очередь долг. Поэтому я должен буду остаться и уладить кое-какие дела. Я приеду к ним сразу же, как только возникнет такая возможность.
   Герман: Если она будет...
  
   Виктор: Прекрати. Уж не знаю, что тебе наговорили, но все далеко не так плохо, как некоторые склонны воображать! Кучка наивных вольнодумцев едва ли сможет свернуть голову империи, прошедшей и не через такие смутные времена!
  
   Герман: Вы сами верите в свои слова, отец?
   Виктор: (сухо) Уезжай. Ты не нужен здесь, ты будешь только путаться у меня под ногами. Ты можешь провести какое-то время с Верой и Сашей, но после сразу же сесть на поезд. Будем считать, что ты приехал повидаться с ними.
   Герман: Я приехал, чтобы поступить на военную службу.
   Виктор: Что за выдумки? И речи об этом быть не может.

Герман встает, берет чемодан и шляпу и идет к выходу, но у двери останавливается.

   Герман: Вам только кажется, отец, что вы все держите под контролем, все и даже меня. Зачем вы обманываете себя? Вы ничего не можете сделать!
   Виктор: Ты тоже.

Герман уходит.

Сцена четвертая.

Спальня. Уютная скромная обстановка. Кровать, с кованной спинкой, часы, портрет на стене, зеркало в напольной раме. Занавески открыты. Накрапывает дождь. На улице ночь, на потолок падает узкими полосами свет фонаря. В печи потрескивают дрова, светит настольная лампа под красным тканевым торшером.

Александра лежит в постели с книгой, подле в кресле сидит Вера и занимается рукоделием.

В углу комнаты, на стуле сидит безмолвная Авдотья и режет яблоки в большую кастрюлю, стоящую перед ней на полу.

Входит Герман - его уличное пальто, блестящее из-за дождя, шляпа и чемодан кажутся незваными гостями в этом мире тихого уюта. Он неуверенно останавливается на пороге. Первой его замечает Александра - она откладывает книгу, вскакивает с постели и бежит к нему в одной рубашке, босиком, обнимает его.

   Александра: Герман! Боже мой! Неужели ты вернулся! Ты останешься с нами?

Герман неуверенно обнимает ее в ответ. Вера тоже поднимается со своего места и подходит к нему.

   Вера: Саша! Вернись в постель сейчас же. Тебе станет хуже.

Александра покорно отпускает брата, возвращается в постель, но на ее бледном лице продолжает играть улыбка.

   Вера: Когда ты приехал? (бегло обнимает его) Ты промок. Сними пальто. (помогает ему раздеться, долго смотрит в лицо) От тебя еще пахнет поездом. Пахнет долгой дорогой. Пахнет чужой страной и путешествием...

Она усаживает его в кресло, сама присаживается в соседнее.

   Вера: (Авдотье) Принеси горячего чаю с медом и облепихой, и что-нибудь теплое. Быстрее. (Герману) Дорога была тяжелой? Когда ты возвращаешься? Как ты? Расскажи, расскажи нам про свою жизнь в Лейпциге.
  
   Александра: Мама! Дай ему перевести дух.
  
   Вера: Да-да... прости, прости, мальчик мой.
   Александра: Как хорошо... как чудно, что ты приехал... и все же? Почему сейчас?
   Вера: Саша, ну что ты там лопочешь? Тебе нельзя...
   Александра: Да... да... я знаю. (замолкает)
   Герман: Да рассказать то мне вам и нечего. Вся свое время я посвящал образованию. Дорога...нет, не утомительная. Все хорошо. Хорошо. Как дома то хорошо! Лучше вы мне расскажите, что у вас здесь нового. (улыбается, но как-то тревожно) Саша так подросла, совсем уже взрослая барышня! Жениха еще не нашла?
   Александра: (смущенно) Нет.
   Вера: Она и не ищет! (с каким-то странным выражением) Только на Леопольда Ивановича все заглядывается.
   Александра: А вот и нет. (отворачивается к стене) Всему миру известно, что он влюблен в тебя, мама! Уже давно! С самого детства. Даже Авдотья это знает! Все это знают. Небось и в Лейпциге говорят об этом, не так ли, братец? Разве что только не пишут в газетах...
   Вера: Ну что ты такое говоришь? Глупая девочка.

Герман смотрит на них и улыбается. Приходит Авдотья с чашкой чая и теплым пледом, которым она укутывает юношу.

   Вера: И все же... когда ты назад?
   Герман: (смущается и отводит взгляд) Я не знаю еще точно.

Герман пьет чай, смотрит на дно чашки. Вера и Александра напряженно молчат. Авдотья снова начинает резать яблоки, слышно, как отрезанные кусочки стукаются о дно кастрюли.

   Герман: Это правда, что вы продали дом?
   Вера: Да... так решил отец. В последние годы оно шло нам в убыток. Все, что есть у нас теперь - только эта квартира.
   Герман: Невероятно... В этом доме прошло наше с Сашей детство! И сад... его ведь сажал еще покойный дед. Чтобы он сказал? Это была последняя память о нем!
   Вера: Сейчас мы не в том положении, чтобы иметь возможность цепляться за свою память. (растерянно замолкает) То есть сейчас нам лучше подумать о своем будущем, а не о своем прошлом.
   Александра: (задумчиво) Если оно вообще будет у нас, будущее.
   Вера: Саша! Прекрати. Что за вздор ты говоришь?
   Александра: (Герману) Каждый раз, когда маменька слышит что-нибудь неугодное ей, она заявляет, что это вздор. (смеется)
   Смех Александры переходит в кашель, она хватается за грудь. Авдотья вскакивает со своего места и бежит к ней с полотенцем, присаживается на край кровати и обнимает девушку. Герман и Вера встревожено смотрят на них. Александра перестает кашлять.
  
   Вера: Саша, я всего лишь не хочу, чтобы ты поддавалась этим настроениям, что сейчас витают в воздухе. (оборачивается к Герману) Ты представляешь? Даже такой трезво мыслящий человек, как Леопольд вдруг впал в полнейшее ребячество! Только подумай, заглянув к нам вчера, он принялся рассказывать о том, что ученые высчитали, что скоро луна перестанет быть спутником земли. Ты слышал об этом?
  
   Герман: Да, конечно я слышал. В Лейпциге многие обсуждают это.
   Вера: Совершенно серьезно?
   Герман: Да, совершенно серьезно.
   Вера: Невероятно! Как далеко расползлась эта проказа. Не дай Бог, чтобы повторилось все тоже самое, что и в десятом году, когда все кругом ждали конца света. Ведь некоторые думают, что отсутствие луны грозит нам страшными катаклизмами, хотя ученые и утверждают, что это не так. И ты, конечно же, тоже веришь в этот вздор?
   Герман: Нет, нисколечко не верю.
   Вера: Вот и слава Богу.

Вера встает и собирается уходить, сказав, что ей нужно приготовить отвар для Саши. Вместе с ней уходит и Авдотья.

   Александра: Ты не веришь?
   Герман: Я не верю, (делает паузу) что отсутствие луны грозит нам лишь легким похолоданием. Мне кажется, что на этот раз действительно наступит конец света. Земля погибнет без луны.
   Александра: (с грустной улыбкой) От чего же, дорогой брат?
   Герман: От одиночества.
   Александра: (смеется) Ах, милый брат! Как хорошо, что ты вернулся. И ты по-прежнему думаешь точно также, как и я. Как только Леопольд рассказал нам об этом, я сразу же и подумала - так именно и подумала, как ты сейчас сказал. Но разве могла я озвучить это вслух? Никто в этом доме не смог бы меня понять. Никто меня не понимал никогда, кроме тебя. Надолго ты здесь? Не говори, что ты уедешь завтра же! Я этого не переживу.
   Герман: Я не уеду завтра же.

Герман пересаживается в кресло около кровати и берет Александру за руки.

   Герман: У тебя кожа стала совсем прозрачная. Скажи мне, ты серьезно больна?
   Александра: (отнимает у него свои руки, поднимается с постели и отходит к окну, за которым идет дождь) Тебе уже известно, когда это произойдет?
   Герман: (вскакивает с места, его лицо перекошено от ужаса) Что? Что произойдет, Саша? Я ничего не знаю о твоей болезни!Александра: (поворачивается к нему) Когда... когда луна навсегда оставит землю? (улыбается странной, безумной улыбкой)

Герман смотрит на нее в замешательстве, молча. Александра снова отворачивается к окну, кашляет, прикрыв рот рукой, а потом смотрит на свою руку.

   Александра: Стало холоднее.

Сцена пятая.

Кабинет Виктора. Виктор и Леопольд. Виктор стоит у окна, Леопольд сидит в его кресле, перебирает бумаги и курит. Дым стелется по комнате.

   Леопольд: Я слышал голос Германа, когда поднимался к тебе. Мне показалось?
   Виктор: Нет, он вернулся.
   Леопольд: Надолго?
   Виктор: Я надеюсь, что нет.
   Леопольд: (оборачивается на него) Ты выглядишь скорее недовольным. Ты ничуть не рад видеть сына? Ведь его не было дома четыре года.
   Виктор: Он оставил университет и примчался сюда, наивно полагая, что, бросившись в мясорубку, которая вот-вот начнется здесь, сможет что-то исправить или кому-то помочь.
   Леопольд: Мясорубка? Так ты сказал?
   Виктор: Возможно, я не очень удачно выразился. (вздыхает) Как я был счастлив, что его обошел стороной четырнадцатый год, их обоих обошел! Ведь и Саша все рвалась стать сестрой милосердия.
   Леопольд: Саша очень благородная и добрая девушка. Но едва ли она смогла бы помочь кому-то с таким слабым здоровьем.
   Виктор: Она так не считает. (мрачно усмехается)
   Леопольд: Я заметил, что ее состояние ухудшилось. Она так сильно похудела, глаза ужасно блестят. Что говорит врач?
   Виктор: Ничего хорошего. Ее очень раззадорили эти разговоры о луне, да и приезд брата. Ей совсем нельзя волноваться, а она только этим и занимается все время. И, конечно, климат... Осень.
   Леопольд: (тяжело вздыхает) Ей бы пошел на пользу морской воздух.
   Виктор: Да. В ближайшее время они с Верой должны уехать. (молчит некоторое время) Я ведь хотел поговорить с тобой об этом.
   Леопольд: (недоуменно) Они с Верой?Виктор отходит от окна, садиться напротив Леопольда и тоже закуривает.
   Виктор: Вы. Я хочу, чтобы ты поехал с ними. У нас нет более близкого друга, чем ты. Едва ли я мог бы найти человека, которому могу доверять лучше, чем тебе.
   Леопольд: А ты?
   Виктор: Я должен уладить кое-какие дела.
   Леопольд: Значит дела?

Они молчат некоторое время. Теперь поднимается Леопольд, встревожено ходит по комнате.

   Виктор: (ни к кому не обращаешь) И конечно, ты должен будешь быть готов уехать еще дальше, если это понадобиться. Туда, где Вера с Сашей будут в полной безопасности.

Леопольд не слушает его, по нему заметно, что он куда больше занят своими мыслями.

   Леопольд: Скажи мне, что такое важное удерживает тебя здесь? Я не вижу причины, которая могла бы нам помешать уехать всем вместе. Мы продадим эту квартиру, денег хватит на первое время.
   Виктор: Причина есть.

Леопольд останавливается рядом со столом, опирается на него и заглядывает в глаза Виктору.

   Леопольд: У нас никогда не было секретов друг от друга.
   Виктор: (качает головой) У нас всегда был один секрет. (пристально смотрит на Леопольда и улыбается) Моя жена.
   Леопольд: (смеется) Брось! Каждый дворовый пес знает о моей долгой и... (делает паузу) безнадежной любви к ней. Я никогда особенно не скрывал этого.
   Виктор: Хорошо. Ты действительно уверен в том, что хочешь стать соучастником моего преступления, хозяином моей тайны?
   Леопольд: Ты можешь доверять мне.

Виктор встает с места и отходит на середину комнаты, словно собирается выступать с публичной речью.

   Виктор: (опустив взгляд) Я больше не люблю Веру. Я люблю другую женщину.

Леопольд хватает воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег прибоем и садится. Он приходит в себя и начинает нервно постукивать пальцами по ручке кресла.

   Леопольд: Значит так...
   Виктор: (невозмутимо) Так. Я не знаю, как сказать об этом Вере. Точнее - я не вижу смысла, говорить ей об этом. Она и так сейчас чрезвычайно встревожена болезнью Саши.
   Леопольд: (смеется) Конечно! Зачем говорить!Виктор: Она слишком близкий мне человек, чтобы я мог причинить ей боль этим признанием. Я надеюсь, что если вы уедете, все как-нибудь разрешиться само.
   Леопольд: (иронически) Само разрешиться! Ты отлично все придумал. Но скажи мне... кто она? Кто эта женщина, которая оказалась лучше Веры?
   Виктор: О, мой друг! Я понимаю, что для тебя нет никого на свете лучше Веры, но не стоило бы судить о любви с такими понятиями - лучше или хуже. Вера прекрасная женщина и замечательный человек, но я не люблю ее больше. Это... (он хмурится и кусает губы, а потом продолжает, просияв) Это как луна! Притяжение земли стало слишком слабым, поэтому теперь луна покинет ее.
   Леопольд: (насмешливо) Чтобы стать спутником другой планеты?
   Виктор: Нет! Бедной луне глупо даже мечтать о такой счастливой участи. Женщина, которую я люблю теперь, замужем, у нее двое детей и мужа своего она не оставит. Я просто хочу быть рядом с ней, на случай, если здесь будет твориться что-то страшное и ей понадобится моя помощь.
   Леопольд: И после этого ты осуждаешь своего сына, решившего, что превратившись в пушечное мясо, он что-то изменит?
   Виктор: (рассержено) Это совсем другое!
   Леопольд: Без сомнения. (закуривает новую сигарету)

Они напряженно молчат.

   Виктор: Мы познакомились прошлой осенью в маленьком городе с башней, увенчанной часами с огромными позолоченными стрелками, на железнодорожном вокзале. Она куталась в пальто от порывов ветра, который вздымал в воздух первые опавшие листья, лежавшие на перроне. От движения воздуха дрожали и маленькие прядки ее волос, выбившиеся из-под шали. Я долго смотрел на эти прядки с таким чувством, словно знаю ее всю свою жизнь, и нет человека ближе и роднее мне, чем она. Начался дождь и я предложил ей укрыться под моим зонтом. Она согласилась и сказала, что ей кажется, что мы встречались уже где-то однажды.

Виктор замолкает и выжидающе смотрит на Леопольда, требуя какой-то реакции. Леопольд невозмутимо курит, на его лице невозможно прочитать какие-то эмоции.

   Виктор: (тяжело вздыхает) Но... конечно же... Мы никогда не встречались раньше.

Леопольд тушит сигарету и встает с места.

   Леопольд: Не мне судить тебя. Да, я поеду с твоей семьей на юг. Я считаю себя не вправе поступить иначе. Но, я хочу верить, что ты принимаешь правильное решение, и не будешь сожалеть о нем впоследствии.
   Виктор: (растроганно) Спасибо тебе, друг.Леопольд: (с мрачной улыбкой) Не стоит благодарности.
  

Сцена шестая.

Леопольд и Вера идут под дождем. Леопольд держит над Верой зонт, ее руки заняты перчатками, которые она не торопится одевать, хотя и сильно замерзла. У парадного подъезда они останавливаются. Вера не спешит входить в дом, нервно оборачивается, словно за ними кто-то идет следом.

   Леопольд: Что-нибудь случилось?
   Вера: Нет, ничего.

Они молчат.

   Вера: Мне хотелось бы запечатлеть это место в своей памяти таким, какое оно сейчас. Ведь скоро мы уедем. (совсем тихо) И... мне почему-то кажется, что мы не вернемся сюда больше никогда.
   Леопольд: (робко приобнимает ее за плечи) Ну что ты такое говоришь! Саше станет лучше, и вы сразу же сядете на поезд, который помчит вас в сторону дома. Разлука будет недолгой.
   Вера: (смеется) Милый, Леопольд! Откуда у тебя такая уверенность в том, что мы вернемся, если совсем недавно ты сам вынудил Виктора продать наше имение? (мрачнеет) И в том, что Саше станет лучше?

Вера входит в подъезд. Леопольд некоторое время стоит под дождем, а потом догоняет ее.

   Вера: (словно разговаривая сама с собой) Как только наступил сентябрь, ее состояние сильно ухудшилось. Она почти все свое время проводит в постели и вынуждена была прекратить посещать свои курсы. Да что там! В последние недели она вообще не выходит из дома.

Вера останавливается, Леопольд тоже - на несколько ступенек ниже.

   Вера: Во мне остается все меньше веры. Мне становится ясно, что никакой морской воздух не сможет ей помочь, не сможет нам помочь. Знаешь? Единственное, о чем я жалела все это время, что ученые ошиблись на счет той злосчастной кометы! Если бы конец света наступил тогда, все было бы иначе. Мы погибли бы в разгар своего счастья, подобно птицам, подстреленным в полете. А впрочем... (она долго и пристально смотрит на Леопольда расширенными глазами) Быть может конец света все-таки случился тогда и мы просто этого не заметили?
   Леопольд: (встревожено) Не говори так, Вера! В такие моменты я не узнаю тебя.
   Вера: Да, ты прав. В такие моменты я сама не узнаю себя. Просто я чувствую себя такой беспомощной в эти ужасные моменты. Хорошо, когда в эти тяжелые минуты рядом находится кто-то, кто может подать руку и помочь сделать следующий шаг. (протягивает ему руку и неуверенно улыбается)
  
   Леопольд берет ее под руку и провожает вверх по лестнице. Они останавливаются перед дверью.
  
   Леопольд: Саша такая чудесная девочка! Она обязательно поправится.
   Вера: Конечно, конечно, она поправится. Как я могла сомневаться в этом?
   Леопольд: Все хорошо.

Леопольд порывисто обнимает Веру. Она не пытается сопротивляться, но и не обнимает его в ответ. Они так стоят какое-то время, потом Леопольд отпускает ее и смущенно отходит в сторону.

   Вера: (вытирает слезы тыльной стороной ладони) Только, прошу тебя, не говори при ней о луне. Эта тема отчего-то очень сильно тревожит ее, а врач предостерегал ее от любых потрясений.
   Леопольд: (медленно) Конечно.

Они входят в квартиру. В большой комнате горит верхний свет. Александра играет на пианино, на ней ее лучшее платье - Герман подыгрывает ей на скрипке. Леопольд и Вера останавливаются в дверях и ждут, когда они закончат, чтобы не мешать.

   Вера: Как чудесно! Я давно не слышала, как вы играете вместе. (обнимает по очереди Александру и Германа)

Леопольд стоит в стороне и робко улыбается.

   Герман: (убирает скрипку в чехол) Моя старая скрипка стала для меня слишком маленькой.
   Вера: Это никак не отразилось на качестве твоей игры!
   Герман: Я рад, что ты так считаешь.

Тем временем Александра бледнеет и пятиться к столу, без сил опускается на стул. Вера замечает это и бросается к ней.

   Вера: Саша!
   Александра: Ничего... ничего. Всего лишь в глазах потемнело.
   Вера: Тебе лучше вернуться в постель! Доктор не рекомендовал тебе много утомляться сейчас.
   Александра: Да, да. (Леопольду) Простите меня. Обещайте, что в следующий раз мы обязательно выпьем чаю все вместе.
   Леопольд: Обещаю, конечно.

Александра вдруг начинает плакать. Вера гладит ее по волосам.

Входит Авдотья, они вдвоем с Верой выводят Александру из комнаты. Герман и Леопольд остаются вдвоем - Леопольд снимает пальто и присаживается за стол, он выглядит очень встревоженным. Герман с невозмутимым видом канифолит смычек, прежде чем убрать его в скрипичный чехол.

   Герман: Нам удалось хотя бы на мгновение создать иллюзию прежнего счастья....
   Леопольд вдруг поднимается и делает шаг, в сторону двери, но застывает в нерешительности.
  
   Герман: (очень тихо) Пожалуйста, не надо. Все слова, которые вы собираетесь ей сказать, она уже много раз слышала и вряд ли хочет услышать их в очередной раз.
   Леопольд: (садится на место) Да, ты прав.

Они молчат.

   Герман: Скажите, Леопольд Иванович, вы ведь собираетесь жениться на ней?
   Леопольд: (ошарашено) С чего ты взял?
   Герман: (пожимает плечами) Мне так показалось. Это очень благородно с вашей стороны. Саша безумно любит вас. Вы могли бы сделать ее последние дни немного счастливее.
   Леопольд: О, боже мой! Герман! Не говори о ней так, словно скоро ее не станет.
   Герман: Если я буду говорить иначе, я буду чувствовать себя последним лжецом.
   Леопольд: Я прошу тебя. Саше обязательно станет лучше.
   Герман: (заторможено) Да, конечно. Вы правы. Так вы женитесь на ней?
   Леопольд: (немного помедлив) Нет. Я не могу.
   Герман: (с напором) И что же вам мешает?
   Леопольд: Я люблю другую женщину. Я не могу обманывать Сашу, она как дочь мне.
   Герман: (задумчиво) Значит другую женщину. Я могу с легкостью сказать кто она, ведь так? Это Вера? О, бедный Леопольд! (насмешливо) Она никогда не ответит вам взаимностью. Ни - ко -гда!
   Леопольд: Ты хочешь причинить мне боль этими словами? Почему ты так не любишь меня, Герман? Я не помню зла, которое я сделал тебе.
   Герман: Я всего лишь хочу, чтобы вы не строили себе ложных иллюзий, и сделали бы для моей сестры лучшее, что кто-либо может сделать. (взваливает себе скрипичный чехол на спину и направляется к двери, совсем тихо) После смерти Саши вы можете безнадежно ждать взаимности Веры хоть целую вечность. А у моей сестры в запасе куда меньше времени...

Сцена седьмая.

Все там же - гостиная. Герман один, играет на пианино, свет приглушен. В комнате полумрак - вечереет. Неслышно входит Вера, становится в дверях, слушает. Когда Герман заканчивает играть, она проходит к столу и садиться за него, выпрямив спину. Ее фигура исполнена величия, осанка кажется царственной. Она похожа на статую на надгробиях средневековых королей.

   Вера: Я вижу, ты тоже охвачен меланхолическим настроением. Мне начинает казаться, что это заразное заболевание, распространяющееся со скоростью пандемии.

Герман смеется, начинает что-то наигрывать, но на середине композиции вдруг бросает.

   Герман: Глядя на то, как быстро гаснет Саша невозможно оставаться невозмутимым. Вера тяжело вздыхает.
   Герман: Когда вы уезжаете?
   Вера: В первых числах октября.
   Герман: Зачем так тянуть с отъездом?
   Вера: Все отец. Ему нужно разобраться с какими-то делами.
   Герман: Так он едет с вами?
   Вера: Конечно. Почему ты спрашиваешь?
   Герман: Мне показалось, что нет... Впрочем, не важно. И Леопольд тоже едет с вами?
   Вера: Куда мы без него. (смеется)
   Герман: И Авдотья?
   Вера: И она. (помедлив) У нее никого больше нет, кроме нас. Вы с Сашей заменили ей ее погибших детей. Она сама говорила мне это. Так и сказала. (тяжело вздыхает) "Мои сыночек и доченька тоже бы выросли такие умные, красивые, если бы дожили". Она так чудовищно одинока! Господи, Герман! Как же она одинока.
   Герман: Леопольд тоже очень одинок. Гонясь за своей мечтой, он остался ни с чем. А ты все держишь его при себе, дразня несбыточными обещаниями. Ты жестока.
   Вера: Ты ошибаешься. Я не держу его при себе. Он мог бы уйти, если бы захотел.
   Герман: Ты и сделала так, чтобы он не хотел.

Герман снова начинает играть на пианино. Вера сидит молча. К тому моменту, когда Герман завершает произведение, у Веры по щекам текут слезы. Она плачет сначала тихо, потом громче. Герман слышит это, напрягается, потом бросается к ней и обнимает, стоя перед ней на коленях.

   Герман: Саше обязательно станет лучше. (Герман целует ей руки)
   Вера: Не говори того, во что сам не особенно веришь.

Они молчат.

   Вера: Герман, я должна сказать тебе кое-что. Мне нужно облегчить душу.
   Герман: Почему ты не можешь рассказать это Саше или Леопольду?
   Вера: На это есть определенные причины.
   Герман: А отцу? Ему тоже?
   Вера: Ему в первую очередь.
   Герман: Хорошо. (тяжело вздыхает)
   Вера: Ты не расскажешь никому? В первую очередь обещай, что ты не расскажешь Саше!
   Герман: Я унесу твою тайну в могилу.
   Вера: (на одном дыхании) Я больше не люблю твоего отца. Я люблю другого мужчину. Другого!
   Герман шарахается в сторону, встает на ноги и отходит к окну.Герман: (потерянно) И?
   Вера: Он тоже любит меня. Когда не станет Саши, мы поженимся.
   Герман: (сам себе) Какие ужасные слова - "не станет Саши"... и ты так спокойно говоришь об этом.
   Вера: Не обвиняй меня. Я устала оплакивать ее. Тебе не приходится слушать ее тяжелый кашель ночами. Ты приехал на несколько недель и уже сломлен духом, а я наблюдаю ее угасание последние несколько лет и до недавнего времени все еще не давала потухнуть огню надежды. Но мы должны принять это. Жизнь не стоит на месте. Кто-то умирает, а кто-то продолжает жить. Кто-то уходит, а кто-то остается.
   Герман: (взволнованно) Конечно! Как луна. Луна уходит, а земля остается. Станет лишь только немного холоднее!
   Вера: (улыбается через слезы) Тоже самое мне говорит Саша... Вы слишком легко верите любым предсказаниям, дорогие мои...
   Герман: Скажи, что ты не веришь.
   Вера: (совсем тихо) Я верю, конечно, верю. Каждую ночь я выглядываю в окно, и мне кажется, что она становится меньше. Я чувствую, как луна отдаляется. Я чувствую, как становится холоднее. Я чувствую, как слабее становится притяжение Земли. (делает паузу) И, подобно луне - я сама отдаляюсь. Все, что было мне родным - делается чужим. Саша - последняя ниточка связующая меня с моим прошлым, с моим прежним миром, с Виктором...

Герман подходит к ней и обнимает ее, медленно гладит по волосам.

   Вера: Я так любила его. Как я любила его! Что же случилось? Я не понимаю. Что происходит с нами? Почему рушится все, что мы любим? Мне кажется, что совсем скоро все обратится в руины. От этого мне хочется бежать без оглядки, забыв кто я, забыв собственное имя.

Герман молчит.

   Вера: Я так хорошо помню все... в последнее время я все чаще обращаюсь к своим воспоминаниям. Меня мучает бессонница - не могу слушать ужасный кашель Саши, не могу думать о том, что луны скоро не будет, и какими темными станут ночи - вот и начинаю вспоминать - могу до рассвета перебирать все самые счастливые моменты минувших дней. Особенно часто я вспоминаю нашу первую встречу с Виктором.

Герман молчит.

   Вера: Знаешь? Была осень и сильный ветер кружил в воздухе опавшие листья. Я продрогла насквозь в своем легком пальто и куталась в шаль. Я, как обычно, забыла перчатки и зонт дома. Я ждала поезда, который должен был отвезти меня домой, на перроне в маленьком старом европейском городке. В нем не было ничего примечательного, кроме, разве что, башни с часами, их механизмы безнадежно проржавели и оттого гигантские стрелки двигались слишком медленно, создавалось впечатление, что в этом городе время идет иначе, по каким-то другим законам. Начался дождь и я решила, что сейчас непременно промокну. (улыбается) Но тут и появился Виктор. Он раскрыл над моей головой зонт. Я внимательно вглядывалась в его лицо, мне казалось, что мы встречались уже однажды, я все силилась вспомнить где. Я сказала ему об этом, надеясь, что он вспомнит и ситуация прояснится, но он только загадочно улыбнулся мне в ответ.
   Вера делает паузу. Вера: Так с одной улыбки, зонта и осеннего ветра началась эта прекрасная любовь.

Вера высвобождается из объятий Германа, встает и отходит к окну, резким движением раздвигает в стороны занавески.

   Вера: И теперь она заканчивается - чахоточным кашлем нашей дочери, убегающей луной и звуками пианино, в котором вечно западает клавиша "ми" во второй октаве.

Герман подходит к ней.

   Вера: Посмотри, как прекрасна луна! (вытирает слезы рукавом) Давай полюбуемся ею вдоволь, пока она еще с нами.
  

Сцена восьмая

Спальня Александры, темная в слабом утреннем свете. Александра вместе с Авдотьей, складывают вещи. Александра одета по-уличному. Авдотья ненадолго выходит из комнаты, а затем возвращается с банкой варенья, которую она протягивает Александре.

   Александра: Это мне? Ну что ты, милая! Я не могу это взять! Это... Это ведь мое любимое, яблочное... Еще из тех яблок? Тех самых яблок! Которые мы в нашем саду собирали... Ну, куда же мне! (смущенно) Спасибо! Спасибо, милая Авдотья. (порывисто обнимает женщину). А теперь иди! А то кто-нибудь услышит.

Авдотья удаляется. Александра продолжает собираться, вдруг хлопает дверь. На пороге появляется Герман. Александра оборачивается на него, она выглядит испуганной.

   Александра: (вздыхает облегченно) А, это ты. Как славно.
   Герман: Куда ты собираешься? Вера сказала, что вы уезжаете только в начале октября.

Александра делает шаг назад, и садиться на свою уже застеленную кровать.

   Александра: (потупив взгляд) Да, мы планировали сделать именно так. Но я решила иначе.
   Герман: Иначе?
   Александра: Я не могу больше, братец. Мне невыносимо, что все кругом обращаются со мной так, словно я рассыплюсь в прах от неосторожного прикосновения. Я хочу стать сестрой милосердия. Я могла бы кому-нибудь помочь!
   Герман: Но не в твоем состоянии!
   Александра: (раздраженно) Хватит! Прошу тебя. Я не хочу ничего больше слышать об этом.
   Герман: Ты никому не сможешь помочь! Ты только навредишь себе и своим близким! Ты подумала об отце? О Вере? О Леопольде? Об Авдотье?
   Александра: Они не смогут меня понять. Я думала, что ты сможешь.
   Герман: (садиться подле нее) Да, я понимаю тебя. Я понимаю, сестрица. Я ведь сам приехал сюда вовсе не на несколько недель. Я бросил университет, я примчался, чтобы бороться за то, во что верю, потому что я не могу оставаться равнодушным, отсиживаясь в Лейпциге. Я понимаю тебя, как никто другой. Но я не могу позволить тебе поступить так.
   Александра тяжело вздыхает и кладет голову ему на плечо.Александра: А давай сбежим? Сбежим вместе? (хватает его за руку)
   Герман: (вырывает свою руку, отходит к двери) Нет. Мы не можем поступить так.
   Александра: Почему? Нам нечего терять! Посмотри кругом - мир вокруг нас трещит по швам и в любое мгновение может рассыпаться на осколки. Все, что делало нас нами - с минуты на минуту перестанет существовать. (подходит к нему, смотрит в упор) И давай посмотрим правде в глаза - меня и вовсе скоро не станет. Зачем цепляться за прошлое, если будущего нет?
   Герман: (отворачивается, он ошарашен ее словами) Чтобы сохранить хоть что-то.
   Александра: Зачем нам пытаться сохранять хоть что-то, если мы не способны сохранить даже друг друга?

Герман молчит.

   Александра: А наши родители? Ты думаешь, они еще любят друг друга? Это вызывает у меня сильные сомнения. В последнее время они даже не разговаривают друг с другом!

Александра хватает Германа за руки и прижимает их к губам.

   Александра: Я не вижу той причины, по которой мы не могли бы сбежать.
   Герман: Мне очень жаль, сестра, но я напротив, вижу весьма внушительное количество причин. Я понимаю, что ты находишься на грани отчаяния, но это не означает, что нужно с готовностью поддаваться ему. Мы должны бороться до последнего. Лучшее, что ты можешь сделать - это поехать на юг и позволить врачам помочь себе. Я верю, что ты обязательно вылечишься, выйдешь замуж за Леопольда и будешь счастлива.

Александра слушает его, качает головой и улыбается.

   Александра: (усмехается) Как все хорошо у тебя складывается! Мне хотелось бы узнать дорогу в мир, который выдумал ты. Мне кажется, он был бы идеальным для моего существования.
   Герман: (опечалено) Саша. Сашенька.

Они молчат.

   Александра: Поцелуй меня.

Герман покорно целует Александру.

   Александра: А теперь уходи. Мне нужно еще разобрать вещи, которые я успела собрать. Можешь считать, что тебе удалось уговорить меня остаться.

Герман собирается уходить, но останавливается в дверях.

   Александра: Только обещай мне кое-что, хорошо? Ты можешь мне это обещать?
   Герман: Да, конечно.
   Александра: Обещай мне... чтобы не произошло здесь, чтобы не случилось, ты не погибнешь и приедешь к нам. Я не смогу умереть спокойно, если не увижусь с тобой в последний раз.
  
   Герман: Я обещаю. И ты не умрешь, сестра. Ты не умрешь.

.

Сцена девятая.

Гостиная. За большим столом собрались все персонажи - они ужинают и беседуют, чуть поодаль в углу сидит Авдотья и вяжет, тихонько напевая себе под нос какую-то старую русскую крестьянскую песню. В какой-то момент все, кроме нее, замолкают, и наступает тишина.

   Александра: (после паузы) Больше всего мне будет не хватать этого стола. Самые мои нежные, теплые воспоминания, относящиеся к этой квартире, связаны именно с ней - как мы собирались за ним всей семьей в лучшие времена - маменька, отец, брат, я, Авдотья и Леопольд - вы ведь всегда были с нами! (Леопольд отвечает ей робкой улыбкой) Сколько я себя помню, вы были с нами. Неужели у вас никогда не было своей семьи, своего дома - только наша семья и наш дом? А помните - когда-то еще дедушка сидел во главе этого стола - и мы накрывали его белой скатертью с рукотканными кружевами. А потом... когда дедушка умер, мы и поминали его за этим столом.
   Виктор: Сашенька, мы еще не раз соберемся за ним...
   Вера: (медленно) Когда вернемся.

Виктор и Леопольд обмениваются многозначительными взглядами.

   Виктор: (ободряюще) Обязательно.
   Александра: (печально улыбается) Нет, не соберемся.

Пауза, в которую Авдотья убирает тарелки и приносит чай - Вера помогает ей. Все снова усаживаются на свои места.

   Герман: А это пианино. Когда я уезжал, я был уверен, что вы пригласите настройщика и он исправит эту злосчастную клавишу "ми", которая все время западает, но все осталось неизменным. Конечно, это весьма затрудняет игру на нем, но благодаря этому маленькому недостатку, у меня создается впечатление, что в этом мире есть хоть что-то неизменное.
   Леопольд: Клавиша, действительно. Мы все откладывали этот вопрос, нужно будет...
   Александра: Не нужно. (весело) Все равно скоро уезжать.
   Какое-то время все продолжают пить чай молча. Леопольд: А когда Герман возвращается в Лейпциг?
   Герман: Я уеду сразу же после вас.
   Александра: Ты будешь навещать нас на юге?
   Герман: Да, я приеду, как только представится такая возможность.
   Виктор: (осторожно) И билеты на поезд у тебя уже куплены?

Герман и Виктор долго и напряженно смотрят друг на друга. Пауза затягивается.

   Вера: Не стоит беспокоится об этом, Виктор. Мне кажется, стоит отложить мысли о разлуке, пока мы все еще здесь и можем насладиться обществом друг друга.
   Виктор: Конечно, конечно ты права, дорогая. (накрывает ее руку своей)
   Вера: (осторожно убирает свою руку) Все вещи уже собраны, волноваться не о чем. Быть может, Саша поиграет нам на пианино?

Александра покорно встает и присаживается за пианино. Пока она играет, все молча, слушают, опустив глаза. Александра заканчивает играть и начинает плакать, отвернувшись от присутствующих спиной. Вера резко встает и выходит прочь.

   Герман: Саша... (хочет обнять ее, но она отскакивает в сторону)
   Александра: (кричит) Я никуда не поеду! Никуда! Я останусь здесь, потому что мой дом здесь - и если все здесь рухнет, то я погибну вместе с ним! Вы не заставите меня уехать! Вы не заставите меня предать все, во что я верила! Все, что я любила!
   Леопольд: (бросается к ней) Саша, Саша! Вас никто не заставляет, успокойтесь...
   Александра: (толкает его) Уйдите, вы! Убирайтесь! Вот кого меньше всего я хочу видеть сейчас - это вас!

Леопольд переглядывается с Германом и после этого послушно уходит. Герман обнимает Александру, на этот раз она позволяет сделать это.

   Герман: Ну что с тобой? Что на тебя нашло, девочка моя?
   Александра: (вытирает слезы) Я не хочу уезжать. Я не хочу выходить замуж за Леопольда! Я не хочу той жизни, которую вы все придумали для меня!
   Герман: Не хочешь? (потерянно) Ты же любишь его?
   Александра: Я его люблю? Это вы решили так? Вы ошибаетесь.
   Герман: (ошарашено) Но...
   Александра: Милый, брат. Позволь мне немного побыть в одиночестве. Я очень прошу тебя уйти сейчас. Мне хотелось бы, чтобы ты поговорил с Верой, сейчас она куда больше нуждается в этом.
   Герман: Как прикажешь.
   Герман уходит. Александра садится за стол. На противоположном его конце сидит до этого молчавший Виктор. Он поднимает на нее глаза.
  
   Александра: Прости меня. Я не должна была.
  
   Виктор: (без эмоций в голосе) Ты должна была.
   Александра: Папа, я очень не хочу уезжать.
   Виктор: Мы уже обсуждали это. Ты дала мне обещание.
   Александра: Да, я помню. Я выполню его. Я буду держать себя в руках.

Виктор улыбается ей ободряюще, но его улыбка выглядит очень вымученной; они молчат.

   Александра: Ты поедешь с нами?
   Виктор: Я говорил тебе и не раз - я приеду через какое-то время, сразу, как только смогу.
   Александра: Но, почему бы тебе не поехать с нами сразу?
   Виктор: Есть дела, которые мне нужно закончить здесь, прежде чем уехать.
   Александра: Эти дела важнее нас с мамой?
   Виктор: Что за вздор ты говоришь, Саша? Нет ничего важнее вас.
  

Сцена десятая.

Улица. Идет дождь. Из подъезда выбегает встревоженная, растрепанная Вера. Она прислоняется спиной к стене дома и застывает, закрыв глаза. Дождь все идет. Проходит время - из подъезда выбегает Герман.

   Герман: Я искал тебя всюду.
   Вера: Зачем?
   Герман: (после паузы) Я хочу хоть как-то помочь тебе.
   Вера: Помочь мне?

Вера отходит от стены дома и выходит под дождь - протягивает руки, словно пытаясь поймать капли.

   Вера: (уже спокойнее) Мне казалось, что помощь нужна Саше.
   Герман: Да, это так. Но она уже слышать не может слова утешения.
   Вера: А я могу?

Герман теряется, стоит молча. Вера улыбается, возвращается назад и кладет ему руку на плечо.

   Вера: Ничего. Я благодарна тебе за твое благородство.

Герман целует ее руку, лежащую у него на плече.

   Герман: Я, как никто другой, понимаю вас с отцом. Понимаю, насколько тяжело вам приходится сейчас. (вздыхает)
   Вера: Ну полно, полно. (гладит его по щеке) Что будет, если мы все тут начнем плакать и причитать?
   Герман делает несколько шагов в сторону.
  
   Герман: Когда я только вернулся и вошел в комнату Саши, мне показалось, что я оказался в собственном прошлом. Я почувствовал старый, затхлый запах смерти. Я хорошо помню его еще с тех пор, как от чахотки умирала мать.

Вера подходит к нему и обнимает.

   Герман: Мы все прекрасно знали, что она больна, но старались каждое мгновение с ней, наполнить исключительным счастьем, одной только любовью, сознавая, что оно может стать последним. Она так мужественно держалась.
   Вера: Да, я помню твою мать. Это была удивительная женщина, лучшая из всех, кого я когда-либо знала.

Герман оживленно кивает. Его глаза делаются блестящими от слез.

   Вера: В тот день, когда я впервые пришла в ваш дом, мы долго говорили с ней, и она взяла с меня обещание, что я позабочусь о вас с Виктором; что я все время буду рядом, чтобы не случилось. (вздыхает) Ты всегда был мне, как сын.

Герман долго и внимательно смотрит на нее.

   Вера: Ты ведь будешь писать нам на юг? А по окончанию обучения в Лейпциге ты сможешь приехать?
   Герман: (отстраняется и берет ее руки в свои) Вера, я не вернусь в Лейпциг. Я останусь здесь. Я считаю это своим долгом.
   Вера: (медленно) Значит так... Но... ты приедешь, когда появится такая возможность? (с мольбой) Пойми! Саша очень любит тебя. Она очень нуждается в тебе. И ты, должно быть...
   Герман: Да, я приеду.
   Вера: Ты любишь ее? (пристально смотрит ему в глаза)
   Герман: Она моя сестра.
   Вера: Хорошо, ты можешь не отвечать. Бог тебе судья. (вздыхает) Это все равно уже не имеет значения. Мы скоро уедем. Осталось совсем мало времени.
   Герман: Ты права. Это все равно уже не имеет значения.

Вера направляется к подъезду, Герман остается стоять.

   Герман: (потерянно) Вера!

Вера оборачивается, ждет. Даже дождь словно становится тише в ожидании каких-то особенно важных слов.

   Герман: Ничего. (после паузы) Отец больше не любит тебя. Он любит другую женщину.
   Вера: (тихо) Кто тебе это сказал?
   Герман: Леопольд. Он мне это сказал. (опускает голову) Быть может он солгал...
   Вера: Не думаю. (качает головой) Леопольд тот человек, которому действительно можно доверять.Герман: И ты веришь этому?
   Вера: Мне придется поверить.

Вера уходит. Герман слушает, как идет дождь.

  

Сцена одиннадцатая.

Кабинет Виктора. Виктор один. Он перебирает какие-то бумаги, потом заканчивает с этим, убирает их в ящик и застывает в задумчивости, увидев что-то в ящике. В следующее мгновение он достает этот предмет - им оказывается револьвер. Виктор вертит его в руках, взвешивает на ладони - приставляет к виску, закрывает глаза, представляет, что нажимает на курок, но не делает этого - опускает ствол и собирается убрать револьвер обратно в ящик, но почему-то медлит.

Входит Леопольд. Садиться напротив Виктора, пристально смотрит на револьвер.

   Леопольд: Брось! Это не выход.

Виктор недоуменно глядит на него.

   Леопольд: Ты хотел застрелиться?
   Виктор: Нет. Он даже не заряжен.

Леопольд кивает, но заметно, что он не верит этим словам.

   Виктор: Зачем ты пришел?
   Леопольд: (тяжело вздыхает) Я надеялся, что ты изменил свое решение. Еще можно купить билеты на тот поезд, на котором уезжаем мы.
   Виктор: Нет.

Леопольд хочет что-то сказать, но не решается. Он выглядит рассерженным и взволнованным. Заметно, что он с трудом держит себя в руках.

Виктор встает и отходит к окну, за которым темно.

   Виктор: Какая кромешная темень! Неужели теперь так будет каждую ночь?
   Леопольд: (не слушает его) Ты совершаешь ошибку, огромную ошибку. Почему ты остаешься здесь? Ты должен ехать с нами! Разве могут быть дела, важнее твоей семьи?

Виктор закуривает, поворачивается к Леопольду и улыбается.

   Леопольд: Прошлой осенью ты никуда не выезжал.
   Виктор: (недоуменно) То есть?
   Леопольд: Ты не мог быть ни в каком маленьком европейском городке, не мог познакомиться там с этой женщиной. (кусает губы, набираясь сил, чтобы сказать) Ты солгал мне!
   Виктор: То, что я рассказал тебе, действительно имело место быть.
   Леопольд: Я не понимаю.
  
   Виктор: Не удивительно. Тебе и не нужно понимать это. В том нет никакой необходимости.
  
   Леопольд: (потерянно) Но ведь ты не был нигде прошлой осенью... не был... я прекрасно это помню... а раз ты не был там, значит...
   Виктор: Значит, нет никакой другой женщины. (торжествующе улыбается)

Леопольд пристально и потерянно смотрит на него, пытаясь взглядом выпытать из своего старого друга правду.

   Леопольд: Нет никакой другой женщины?
   Виктор: Я не смогу любить кого-то сильнее, чем я люблю Веру. Веру невозможно не любить и... ты, думаю, и сам прекрасно понимаешь это.
   Леопольд: (бормочет) Да, действительно... Но, какие тогда дела удерживают тебя здесь?
   Виктор: Очень важные. Несомненно очень важные дела. Я приеду к вам сразу же...
   Леопольд: (взволнованно перебивает) Какие у тебя могут быть дела, о которых не знаю я?! Значит не приедешь.
   Виктор: (не слушает его) Ты был моим самым близким и преданным другом. В тебе я нашел брата, которого у меня никогда не было. Всегда... всегда ты был рядом с нашей семьей - и в лучшие времена и в самые темные. Обещай мне, что ты позаботишься о Вере с Сашей; что все время будешь рядом, чтобы не случилось.
   Леопольд: (сам с собой) Ты как будто сейчас прощаешься со мной.
   Виктор: Ты всегда любил Веру - жертвенной и самоотверженной любовью, всегда был предан ей, даже малейшей надежды не имея на взаимность. Теперь она твоя. Я вверяю ее тебе, потому что никто другой не достоин этого так как ты. Не позволяй ей чувствовать себя одинокой. Она не создана для одиночества. Она не сможет выносить его. Будь рядом. Всегда будь рядом с нею.
   Леопольд: Прекрати. Ты говоришь о ней так, будто она вещь. Друг... (он накрывает руки Виктора своими) Давай пока оставим этот разговор. Почему бы тебе не поехать с нами...

Виктор собирается что-то сказать, но его прерывает кашель. Леопольд протягивает ему платок - Виктор принимает его, но после прячет себе в карман.

Леопольд встает, Виктор подходит к нему, приобнимает за плечи и провожает к двери.

   Виктор: Ты обещаешь?
   Леопольд: (потерянно) Да-да... я обещаю. Я позабочусь о них. Ты можешь быть спокоен.

Леопольд уходит. Виктор остается один, улыбается, машет рукой, словно прощаясь с отходящим поездом, потом отходит к окну, достает платок Леопольда и смотрит на густые багряные пятна крови, его покрывающие.

Сцена двенадцатая.

Большая комната. Включено верхнее освещение - всюду стоят чемоданы. Все прощаются - Леопольд, Вера, Александра и Авдотья уже одеты по-уличному.

Авдотья поправляет шарф на Александре, укутывает ее потеплее. Александра выглядит расстроенной, стоит, опустив голову. Она похожа на маленького ребенка или безвольную куклу, позволяющую управлять ею. Они разговаривают с Виктором.

   Александра: Тебе не кажется, что затеянный нами спектакль вышел немного излишне жестоким?
  
   Виктор: Не все люди умирают от чахотки, Саша. Все с радостью поверят в чудо, когда с помощью морского воздуха наступит твое удивительное исцеление.

Александра вздыхает и качает головой.

   Александра: И все равно теперь - моя совесть не чиста.
   Виктор: (строго) Иначе Вера не согласилась бы уехать.
   Александра: Откуда такая уверенность, отец? Откуда?

Виктор смотрит за ее плечо, на Веру, разговаривающую с Германом.

   Виктор: Я слишком хорошо знаю твою мать. Она никогда бы не стала спасаться бегством.
   Александра: "Спасаться бегством"? Так значит вот, что мы делаем сейчас? А ты? Почему же ты не "спасаешься бегством" вместе с нами?
   Виктор: Я уже говорил, что приеду сразу же, как закончу свои дела здесь.
   Александра: Прости меня, отец, но я не могу тебе поверить.

Виктор обнимает ее. Ему нечего ей ответить.

Вера стоит подле Леопольда, они разговаривают с Германом.

   Леопольд: В первую очередь, как только доберешься, пришли нам письмо из Лейпцига.
   Вера: (берет Германа за руки) Мы будем очень ждать.
   Герман: Хорошо. Держите меня в курсе дел относительно состояния Саши.

Вера обнимает его, у нее по щекам текут слезы.

   Герман: (шепотом) Ну что ты, что. Ей обязательно станет лучше!

Вера отстраняется, смотрит на Леопольда.

   Леопольд: Морской воздух пойдет ей на пользу.

Вера молчит некоторое время, вытирает слезы рукавом. Леопольд отходит к Виктору и Александре.

   Вера: Герман, тот человек, которого я люблю. Я должна сказать тебе, кто он.
   Герман: (оборачивается на Виктора) Сейчас? Ты уверена, что ты выбрала самый подходящий момент?
   Вера: Да, именно сейчас. (понижает голос до шепота) У меня больше не будет такой возможности. Я считаю, что ты должен знать.
   Герман: (взамешательстве) Почему я?
   Вера: (не слушает его) Это Леопольд. Леопольд. Это он. Ты слышишь?
   Герман: (ошарашено) Невероятно. Ты же никогда не любила его! Это что-то из ряда вон выходящее... Нет, ты, должно быть, шутишь... Я тебе не верю. Этого не может быть!
   Вера: Я глубоко ошибалась, не способная принять такую благодать, такой дар небес, как его любовь.
   Герман: Благодать. (смеется)
   Вера: Ты зол на меня?
   Герман: (пожимает плечами) Я не имею права такого.
   Вера и Герман подходят к остальным, все обнимаются, роняют какие-то случайные реплики. Герман тем временем хватает за руку Александру и отводит ее в сторону.
  
   Герман: (взволнованным шепотом) Ты можешь не бояться замужества, сестрица.
   Александра: О чем ты говоришь?
   Герман: Леопольд получил то, о чем всегда мечтал. Получил!
   Александра: (оборачивается на остальных) Не может быть! С чего ты взял?
   Герман: (мрачно) Вера сама сказала мне.

Александра обнимает его, гладит по волосам.

   Александра: Бедный брат! Должно быть не из-за отца ты так сильно опечален этой новостью.

Герман отстраняется и внимательно смотрит на нее. Александра улыбается и эта улыбка злая, ехидная, победная.

Леопольд выглядывает в окно, отделившись ото всех.

   Леопольд: Все! Пора. Нас уже ждут у подъезда.

Все начинают суетится, хватать сумки и выносить их прочь. Одна только Вера стоит посередине комнаты с потерянным видом. Виктор подходит к ней и заглядывает ей в лицо.

   Виктор: Разреши обнять тебя на прощание.
   Вера: Я до последнего наивно полагала, что ты едешь с нами.
   Виктор: (опускает глаза) Я приеду после. Ты же знаешь.

Вера качает головой.

   Вера: Значит, ты прощаешься.

Виктор молчит.

   Вера: Разрешаю.

Они обнимаются. Вера уходит. Виктор подходит к окну и раздвигает в стороны занавески. Возвращается Герман, становится подле него. Темнеет. Слышится удаляющийся стук копыт и колес.

   Виктор: Вот все и случилось. Луна навсегда покинула землю.

В комнате гаснет электрическое освещение и становится совсем темно. Можно различить только две фигуры, молча стоящие у окна, в тусклом свете уличного фонаря.

  

Конец.

22 августа 2012 года.

  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"