|
|
||
В стенах тоннеля есть какие-то лазерные установки. И чётко видные зелёные лучи, проходящие сквозь тоннель.
- Надо ехать прямо, вот прямо надо ехать! - кричала вагоновожатая.
И трамвай ехал прямо. Жутко воняло крысами и трупами. Повсюду какой-то тоннель. Уже двадцать минут трамвай едет всё на той же скорости, проезжая никому не нужные светофоры. Здесь нет перекрёстков, здесь нет других дорог, но трамвай едет на зелёные сигналы светофора, и останавливается зачем-то на красные. Когда красный сигнал светится, то двери открываются, но при этом вагоновожатая кричит в микрофон:
- Никто не выходит! Это приказ! Сидеть и ехать дальше!
А никто и не собирался выходить, кондукторша корчила весёлую рожу и только причитала:
- Главное ехать прямо. И никто не должен выходить.
Иван через двадцать минут спросил у пассажиров, а главное у себя самого:
- Ребят, кто-нибудь понимает, где мы?
- Нечего поумнее спросить не мог? - послышалось в ответ.
- Нет, ну должен хоть кто-нибудь что-нибудь понимать?
- Понимать не надо, надо тупо ждать, пока эта хрень закончится. Ты забыл в каком городе живёшь? Наш нефтеперерабатывающий завод что-то выкинул в атмосферу. Вот и началось.
- А, понятно, совместное галлюцинаторное состояние.
- Это, я так понимаю, самая умная версия, - ответила бабулька. И когда трамвай в очередной раз остановился на красный, бабулька вышла. Когда же она вышла, то упала замертво в этом тоннеле. Точнее само тело осталось лежать, а вот полупрозрачная душа, или как это называется, осталось стоять. Двери закрылись, и трамвай поехал дальше.
- Я понял, - сказал вдруг Иван, - это ж дорога на тот свет.
- Ну, - парень, который оказывается с ним всё это время и разговаривал, развёл артистично руками, - не я себя к себе подвесил, не я и обрывать нить должен.
- Комсомольская, где остановка? - спросила, вставая девушка.
- Куда, ты ещё молода? - спросил Иван.
- Нет, я просто сплю?
- Типа того. Эх, как жаль, я ведь в жизни ни хрена не сделал.
- Ну, и?
- Дом не построил, сына не родил и дерево не посадил.
- Зато я столько посадил, - отвечал следователь, - и вовсе не деревьев.
- Ну, вы хоть какую-то пользу сделали. Вас-то понятно.
- Эх, у меня дети малые. На квартиру накопить не могут. Внуки годовалые. Не могу же я их бросить.
- Вы хоть следователь или судья, - ответила кондукторша, - а я как работаю кондуктором уже десять лет. И никакого света в конце.
- Да стойте, не выходите. Шансы есть. Я шанс слышать умею. Не зря я в лотерею выигрывал не раз. В смысле под пули ходил и ни разу не убила. Хоть раны были.
- Парень, а в чём смысл жизни? - спросила бабуля, - Вот у меня дети, внуки. Одного сына я обожаю и всех его внуков, другого сына люблю, но меньше, а свою дочку просто ненавижу. Вот я всех рощу, рассаду поливаю. Я вот я глава семьи. И живу я нормально. А как ощущаю то, вот прямо перед смертью, что смысла нет. Вот не вижу смысла. Вроде бы он был, а вот теперь нет. В каждой моей вещи был какой-то смысл, а сейчас смысла не вижу.
- Началось, - следователь повернул назидательно голову в сторону бабули: - Ишь как получается, что одного люблю, а другого ненавижу. А потом удивляется, что дети из-за завещания и наследства ругаются и даже простых вещей не понимают. Значит своих сыновей, которых любит, а одного даже обожает, всё дала, а дочь в общаге живёт.
- А откуда ты знаешь, а пусть она работает. Вот дома сидит и не работает.
- А просто так человек дома сидит.
Бабулька отвернулась на этих словах, и стала в окно смотреть. Трамвай в очередной раз остановился. Алкоголик вдруг встал и стал пытаться выгнать всех из трамвая:
- Выходите все из трамвая! Проваливайте, я вам сейчас так врежу. Вот я один поеду! Мой трамвай! Я один поеду! Это захват!
Чем-то от него уже и так воняло. Не только спиртом, но ещё и гнилью. Достал пистолет и стал им размахивать, что-то там требуя. Вся кожа в татуировках, да к тому же в царапинах, ссадинах, прыщах и бородавках. На спине страшный горб, аж скрюченный медведь такой. На руках гнойники какие-то, по всему телу бродят какие-то насекомые. Трамвай вдруг тронулся и поехал дальше, а пьяный чудак привязался к следователю и пытался всё же его выгнать. Или тот встал и стал успокаивать идиота. Но, в общем, они столкнулись. Трамвай трясётся и грохочет. Он порой дёргается из-за того, что бандит пытается швырнуть следователя в дверь. Следователь переворачивается. Дверь резко открывается.
- Да пусть он ждёт здесь другого трамвая, скоро выход из тоннеля! - крикнула вагоновожатая.
- Я стрелку переведу! - кричал пьяница, но соскочил и упал. - Я должен там быть!
- Пусть ждёт! Следующий трамвай через триста лет!
- Триста лет? Закрывай дверь и не останавливайся.
Вдруг тоннель кончался. И все сидели на прежних местах, только лица полны ужаса и отчаяния. Иван, когда трамвай приближался к ближайшей остановке, всё причитал:
- За что, я ничего не сделал?
Хоть многим надо было дальше, все стали выходить. Встречало их жаркое полуденное солнце, знойный ветер и шелест листьев. Иван смотрел на два места рядом:
- Там явно два трупа, так раз тот алкоголик, который пытался трамвай захватить и та бабуля.
- Да ты что? - к двоим погибшим пассажирам стала подходить кондукторша.
- Неужели портал есть?
- Какой портал? Что ты за чушь фантастическую мелишь?
- Скорую надо вызывать.
- Сейчас, эй, вы нас слышите? - спросила у лежавших в креслах бездыханных тел кондукторша.
- Да трупы они, однозначно, - сказал Иван и вышел из трамвая. Трамвай ещё минут двадцать стоял на остановке. Ровно через двадцать минут приехала скорая помощь и милиция. А Иван идти никуда не мог, как ещё та девушка и этот следователь. Все трое сидели и ждали чего-то там. Врачи осматривали трупы:
- Зачем ментов позвали?
- Ну, бабулька принципиальная попалась, - говорили тут же менты в форме и при исполнении: - Вон она принципиально сидит и требует расследование. А что расследовать - непонятно.
-Как что? Неужто сами! - говорила бабуля какая-то, и всё пальце грозила.
-Ну, что гром пойдёт? Что? Небо ясное. Ни облака.
- Тогда, - ничего не понимал Иван, - откуда эти глюки, если небо ясное. Если бы химзавод выбросил что-то, так воняло бы, и облако было ядовитое. Что это было.
- Там ещё что-то мистическое. Вон оттуда ещё врачи поехали. Скорая помчалась. Ну, с универа, откуда мы ехали. Ещё одна.
- Ну, японка грохнулась. На повороте прямо на большой скорости. И главное никакой мистики. Будто бы тоннеля не было.
- Нет, что-то там такое было, нет, я тоннель видела. Но это мост вот такой эффект даёт. Ну, световой эффект.
- Световой эффект это понятно, вот непонятно, почему час времени тоннель длился, когда на часа прошло от силы полчаса. Где ещё тридцать минут?
- А что за триста лет? - спрашивал следователь и курил уже вторую сигарету.
- Триста лет - это промежуток между открытиями порталов.
- У-у-у, нет. В это я не поверю. Да не открою я дело.
- Но я на всё пойду! Тут же явно их убили. Просто так люди не умирают.
-Кто убил?
- Да эти, иллюминаты.
- Началось, телевизор надо выключать иногда.
Молодёжь расхохоталось, а врачи громко зевакам сообщили:
- У бабули инсульт и у алкоголика инсульт. Вот и всё. Всё мы забираем.
- Слушай, - девушка с надеждой посмотрела на парня, - я после тоннеля одна домой не дойду. Я понимаю, что я просто прохожая, но у меня ноги не идут.
- Пошли, где ты живёшь? Как тебя звать-то.
- Марья.
- Здесь же стрелка есть? - подошла противная бабуля к вагоновожатой.
- Где здесь стрелка? - спросила та в ответ, да так громко и тоже противно. У всех у них противные голоса.
- На улице Калинина.
- Нет, ну ладно приезжие города не знают, но вы бабуля из какой-такой деревни будете?
- Хм.
- Я спрашиваю, из какой деревни, нет на Калинина стрелки и быть не может. Блин, ещё легенда про стрелку пойдёт. Самоубийцы появятся. Итак, мост дурной славой пользуется, ещё из-за каких-то дур такая слава трамваям будет обеспечена.
Прошли недели. Иван и Марья как-то возвращались с первого свидания домой. На трамвай опоздали. Вот шли сами через мост. Увидели на одном из столбе сектантскую звезду и надпись портал. А потом появился мужик, тот самый пьяный алкоголик:
- Пара, помогите мне стрелку перевести, мне надо. Тут трамвай сейчас пройдёт. Ну, давай. Помоги. Эх!
Пара переглянулась, но пошла быстро дальше. Через полгода они поженились. Тихо спокойно прошли годы. Пара забыла об этом мужике. Шумно отыграла свадьбу. А лет через пять уже с дочерью Дианой они шли через мост в то самое время. Явился вновь пьяный мужик и всё тем же голосом говорил о стрелке:
- Эй, помогите мне стрелку перевести, мне надо. Тут трамвай сейчас пройдёт. Ну, давай. Помоги. Эх!
Уже замазали давно сектантские символы. Бабулька отчего-то знакомая стояла только рядом и всё смотрела:
- Здесь же стрелка была. Вот тут.
Молодая семья остановилась. А бабулька продолжала:
- Здесь стрелка была, вот прямо вон туда обратно на промзону она шла. Я же видела, что пять лет назад она была.
- Ага, - молодой парень Иван посмеялся вдоволь: - И тоннель прям до промзоны.
- Да-да.
- Вы из какой деревни.
- Тантовичи.
- Не знаю такой деревни, - ответила Марья, - в округе нет такой деревни. Вы из какой местности.
- Бьюсь о заклад, что во всём районе нет такой деревни.
- А страна, хоть какая?
Старушка назвала какую-то страну, явно не Беларусь и не БССР, а что-то на "Ф" начинается, Фантория, кажется. Странная старушка. Тут хочешь - не хочешь, а поверишь в какую-то мистику. А может она просто с ума сошла. Вот только через пять лет, когда пара с дочкой дошла уже до следующей остановки, а старушка осталась под мостом, он и она додумались, что кто-то в то время, пять лет назад, залез в трамвай, когда он ехал по тоннелю. И сейчас та старушка ищет путь домой. Так значит версия о галлюцинаторном коллективном состоянии, которая была доминирующей все эти пять лет, не является верной. Минуточку, но ведь выброс на химзаводе пять лет назад всё-таки был, но не значительный.
- Ай, что из-за каких-то сумасшедших нервы себе портить, - махнул рукой Иван.
- А ты знаешь, - смеялась Марья, - что эта старушка пять лет стрелку там ищет чуть ли не каждый день.
- И всё в это же время.
- Да, вот больная какая, пять лет в это же время. И судиться даже пыталась с городом, что стрелку замаскировали магическим способом.
- А ты откуда знаешь?
- Да у меня там подруга в суде работает секретарём.