удовольствие на грани щекотки, а щекотка на грани боли?..
Городок был велик, располагался он на островке, дрейфующем в океане планеты Жизнь. Жители считали себя отдельным государством, очень дружественным и богатым духовно. Каждый домик располагался на холмике, чтобы ливень не затапливал прихожие и гостиные. Народец этой страны был гостеприимен и никогда не закрывал двери на замки. Они верили в добрых и злых Богинь. Добрыми считались Богиня Воображения, Богиня Нежности, Богиня Песни, Богиня Любви и Богиня Удовольствия, а злыми - Богиня Страха и сестры - Богиня Горечи и Богиня Холода.
Каждое утро городок пробуждался от шипения ливня, затем, во время завтрака выходило солнышко и сушило лужи, по которым бегали дети...
Том вышел из дома, по привычке не закрывая дверь, - вдруг Бэн или Джон решат зайти и почитать его записи о новом дне? Том обожал ливень, обожал мурлыканье капель, падающих на крышу, когда вода скатывалась, он представлял, как большая черная грациозная кошка мягкой поступью прокрадывается над его чердаком и исчезает с приходом солнца. Сегодня его день будет полон приключений, потому что настал Великий День Ощущений.
Этого дня ждал каждый ребенок в стране М*****и, и каждый взрослый вспоминал свой День... Обычно, в День Ощущений сразу несколько детей подвергались испытаниям Великих Богинь, но Тому сегодня суждено было испытать весь гнев злых и всю теплоту добрых Богинь одному. Он был единственным ребенком, возникшим на острове ровно 16 лет назад. И единственным, кто скрывал факт встречи с одной из Великих...
Время в стране М*****и играло отдельную роль. Первые 16 лет для каждого жителя шли как для нас с вами, долго, но безмятежно. Сегодня, в Великий День все менялось, часы замедлялись лишь для ребенка, и каждое испытание для него длилось несколько дней, а для наблюдавших, все происходящее укладывалось в несколько часов. Многие старые жители перед своим исчезновением делились с друзьями, что многие испытания преследовали их всю жизнь, некоторые возникали по несколько раз, некоторые им больше никогда не приходилось испытывать...
Том вошел в круглую, неосвещенную комнату без окон, правая сторона которой была белой и гладкой, а левая черной и обшарпанной. Внутренний голос подсказал ему встать в центр, отмеченный деревянной, опять же круглой, вставкой в каменном полу. Том закрыл глаза и глубоко вздохнул, его волосы тронул ветер, возникший из ниоткуда, и он почувствовал как копья пронзают его руки, ноги, грудь, спину... Ему не было больно. Металл расплавился и потек по его венам, обжигая холодом каждую клетку, каждую фибру души. Том чувствовал как пронзительный холод через капилляры, венки и вены подбирался к сердцу. Он упал на колени.
Сердце сжалось, словно уменьшилось до размеров ореха. Теперь ему было больно, плохо, но не физически. Что-то мелькнуло в голове, незнакомое чувство, разрушающее все принципы о человечности, идеалы, мысли, превращая в прах, снова склеивая и снова в прах... Сестры Холод и Горечь играли с ним как с марионеткой.
Неожиданно, почувствовав тепло, Том встал. Металл испарялся и вытекал из ран, нанесенных копьями. Они быстро затягивались - он чувствовал. Жар крови согревал его изнутри, но кожа ощущала холод окружающего пространства. Резкие хлопки памяти, как будто быстро закрываются веки и кадры меняются. Он вспоминал все хорошее, за последние 16 лет. Утренние лужи, смех, игрушки, море... Салют мыслей. Чувство возникшее в этот момент давало ему понять, что нужно бежать, скрыться, исчезнуть. Он не смог - ноги, как будто, залили в цемент, ему ничего не оставалось, кроме как сесть на корточки и спрятать невидящие ничего глаза в колени. Он не хотел, чтобы копья опять пронзили его тело, они были в 15 см от его лица, он чувствовал. Холод возвращался, сам по себе, сердце опять сжималось, но теперь в разы быстрее и все сильнее, и настойчивее... Хотелось кричать, орать что есть сил, капли дождя вылетели из его глаз, руки задрожали. Сознание стало вязким как каучук, он не понимал что делает, ему хотелось исчезнуть, уснуть, улететь... Глаза закрутились под веками в хаотичных траекториях... Это была величайшая из злых Богинь. Страх.
Запах васильков. Сильный запах целого моря цветов. Полевые цветы, нежные и никому не нужные. Том бежал по полю и руками касался бутонов мака, ромашек, васильков... Спотыкаясь он падал и утыкался носом в бутоны, смеясь чихал, вскакивал и бежал дальше. В его голове возникла мелодия, легкая, как перьевые облака, подсвеченные заходящим солнцем... Кто-то пел, не в мыслях, нет! Очаровательный голос. Он даже почувствовал вкус самых сладких ягод...
Вновь закрытое пространство, он чувствовал. Но теперь с ним была песня, песня которую пела девушка, которую он никогда не видел. Нежнейший голос шелковой лентой ласкал его, обвиваясь вокруг его членов, вживаясь под кожу нитками... Ощущение сладкого свели челюсти, ноги подкосились, руки опустились и, запрокинув голову назад, он упал с высокой скалы в озеро Мелодии. Вода была теплой, прозрачной и не давящей, Том не боялся утонуть, он дышал тем что слышал, он видел, что шелковая лента, как водяная змея, плывет к нему, ныряя там, где на воде качалось что-то, похожее на лодку. Лента заманивающе обволокла его и потянула наверх...
Вода заливала уши, глаза, но Том, часто заморгав, увидел перед собой лодку, в ней сидела Мэри. Конечно, он не знал как ее зовут, но ему почему то хотелось верить, что ее зовут Мэри. Очаровательное существо с глазами цвета шоколада, с пухлыми, наливными губами и огромными ресницами. Ее хрупкость прекрасно проглядывалась в сочетании с океаном цветов которые образовывали шлейф ее платья, перекинутого за борт лодки, тянувшегося по воде до берега и переходящий в то самое поле цветов... Ее взгляд был скромно опущен вниз, а губы чуть открываясь пели, казалось ее тело источало музыку, а ее голос был самым великолепным дополнением. Пауза... Грудь вздымалась, набирая воздух... Она запела, с таким вдохновением, что из-за взрыва мелодии Тома отбросило с невероятной силой в небо... Он летел, держа в руке шелковую ленту, и из его головы не вылетала бездна цвета темно-молочного шоколада, тонкие пальчики, отражение шелковых ног в воде, налитые, как свежайший грейпфрут с сахаром, губы, изящные, как лихой штрих художника, ключицы, гладкие и густые как заросли волосы, теплое, как прикосновение солнца, дыхание, но главное это... Это все! Не было главного... Пришедший из надпочечников адреналин превратился в ощущение экстаза, завладел им, ему было жарко, ему хотелось петь,ему хотелось прыгать, ему хотелось безудержно смеяться, ему хотелось к ней...
Осенний дождь из листьев, разноцветный дождь... Том шел вдоль по аллее, усыпанной каплями этого дождя, ветер обнимал его со спины и подталкивал вперед... Мэри стояла под водопадом, пальцем разделяя воду и меняла замерзшие пальчики... Том тихо подошел и ничего не говоря, накинул ей на плечи тот самый алый кусок песни. Схватив ее за плечо, он развернул Мэри и она, часто-часто захлопав глазами, уставилась на него. Том не открывал рта, было ощущение, что мысли вылетают из его головы, и Мэри их слышит. Что он говорил для нас недоступно, потому что я, например, не умею читать чужие мысли. Но Мэри, смущенно вцепилась в его руку и спрятала личико в полы его пальто. Это было что-то немного детское, немного наивное, доверчивое, как щенок. Том понял что это Нежность, он чувствовал.
Снова круглая комната, но на этот раз Том смог открыть глаза, не привыкшие к сумраку они заслезились. Перед ним в воздухе плавал некий хаос из красной шелковой ленты, золотых ниток тепла, голубых ниток воображения и маленьких вспышек удовольствия... Том нерешительно протянул руку, но клубок хаоса отдалился, исчезая в потолке.
- Ну здравствуй, Том, - нежно прогрохотал голос...
- Ты самая великая? - спросил Том.
- Да, ты прав. И мы с тобой уже встречались, помнишь? - с небольшой усмешкой напомнил голос.
- Да.
- И как тебе?
- Я испытал тебя, но потом я испытал горечь, - жестко ответил Том.
- Это все для того, чтобы ты стал сильнее, чтобы изменился, ты же понимаешь?
- Естественно. Особенно после сегодняшнего испытания, - прошептал Том, - Можно задать тебе вопрос?
- Да, конечно.
- Скажи как нужно жить до исчезновения?
- Хм... - задумался голос, - Запомни Том, никогда не живи по заказу души, никогда не делай себе больно, даже в перспективе, и тогда ты не сделаешь больно другим. И чтобы увидеть насколько человек чист и красив, нужно увидеть его спящим. К сожалению, я не могу сказать тебе больше, потому что тогда ты не будешь жить, ты будешь проживать. Испытывай нас, Богинь и будешь жить.
- Скажи, я увижу Мэри? - выпалив на одном дыхании, спросил Том.
- А вот это ты должен узнать не от меня, - игриво произнес голос, и в этот момент клубок хаоса спустился с потолка к деревянному кругу на котором стоял Том, - Отойди, прояви смекалку, - уже укорительно произнес голос.
Том отскочил от круга и его ноги, затекшие за время испытаний, подкосились, предательски усадив его на зад. Он смотрел во все глаза, как нитки воображения и тепла и кусок алого шелка, переплетаясь с огромной скоростью, создавали Мэри. Его Мэри. Полную картину происходящего освещали вспышки Удовольствия. Том так и сидел на полу жадно впитывая глазами все происходящее...
- Спасибо, сестры, - нежно прогремел голос, - Том теперь иди. Иди и живи! Помни о нас, а мы будем помнить о тебе!
Выйдя на площадь, Том понял, что не видит никого, кроме свой Мэри. Он молча смотрел на людей вокруг, на циферблат башни главной площади, па птиц, на торговца рыбой, на торговца цветами... Том выпрямился и вдохнул полной грудью. К нему подошел пожилой человек и произнес слова, которые Том будет помнить все жизнь: "Теперь ты будешь вставать с колен каждый раз, как нас навестит одна из Богинь".
Том и Мэри шли по той самой аллее под дождем из листьев... Молчание нарушила Мэри.
- Том. Что ты чувствовал после каждого испытания?
- То же самое, когда видел, как Богини создавали тебя для меня.
- Что же? - с детским любопытством в голосе спросила Мэри.
- Мурашки...
Кем был Том?..
Том был обычной мурашкой, обычного человека, такого как мы с вами, но и его жизнь была наполнена главными событиями нашей... И оживал он, когда в его жизнь наносила визит одна из Богинь.