Первая суббота февраля. Встреча выпускников. Сто лет со дня окончания школы. Или чуть меньше, но всё равно - много. И впервые за всё это время смогли так собраться. Снег, мороз, суета возле здания старой школы, которая уже и не школа вовсе.
Не всех и узнаешь сходу. Кто толстый, то есть - солидный, кто лысый, то есть - умный, кто в крутой шубе, то есть - богатый, кто просто с добрым лицом и рад всех видеть. Обнимаются, целуются, пытаются завести разговор. Но пока никаких конкретных вопросов.
Потом все идут в кафе. Там - длинный стол, заказанный на двадцать человек (всего двадцать, но и это рекорд через столько лет!) Суета, шум, смех, музыка... Усаживаются, всё ещё разглядывая друг друга.
«Ох, и изменился народ, не то, что я сам, я-то всё такой же!» - думает про себя каждый. Дальше - тосты, закусочка... Под отдельный тост зачитывается письмо от первой учительницы, которая уже слишком слаба, чтобы присутствовать, но к ней заехали, пригласили, повезли угощения. Слёзы на глазах у всех от добрейших слов строжайшей и справедливейшей первой классной мамы.
Солидных посиделок над тарелками не получается, народ движется, перемещается, то танцует, то кучкуется. Все разговаривают - «Ты где? Ты как? Работа? Дети? Какой по счёту брак? Кого ещё видишь из наших?» И никаких барьеров - ни возрастных, ни по уровню достатка, ни по количеству звёзд на погонах. Все свои-родные, отсидевшие десять лет вместе. Иные и не виделись ни разу после выпускного вечера.
«Девочки» - очень даже в форме, хотя и в разных весовых категориях. «Мальчики»... Некоторые тоже в форме. Да им, в общем-то, и не положено блюсти фасон...
Атмосфера воспоминаний, всеобщей любви, гармонии и отсутствия барьеров для общения - такое необычное состояние, какого ни на одном приёме или фуршете не почувствуешь. Тосты, песни, танцы до упада - «Цыганочка», «Семь-сорок» и мало ли что ещё... И опять разговоры-разговоры... Душа открыта, сердце поёт. Эйфория...
Время идет, дело к ночи, кафе не прочь бы уже и закрыться, но все опять за длинным столом. Каждому даётся пара минут, чтобы сказать вслух коротко о себе. Слово пошло по кругу. Высказались. Трогательно... Опять до слёз обидно, что за столько лет впервые так собрались, и что некоторых уже никогда не будет с нами...
Наконец вышли на улицу. Полночь, а расходиться не хочется... Прощаются, обмениваются телефонами, обещают не пропадать... И вдруг где-то сзади из-за плеча:
- Знаешь, мы сто лет не виделись. Но если бы ты знала, как ты меня за все эти годы достала! Я тебя просто тихо ненавидела....
- Ты меня ни с кем не путаешь?
- Тебя спутаешь... Мой тяжкий крест - выйти за одноклассника!
- И что здесь страшного? Вы так давно живете вместе, дети... Я-то при чём?
- Да, давно. И всё это время я слышу одно и то же: «Ты не можешь не сутулиться? Ходи ровно, как Она!» «Что ты всё расплываешься? Могла бы держаться в форме, как Она!» «Что у тебя за причёска? Могла бы постричься, как Она!».......
- Ты в своём уме?! Он что - правда это говорил?
- Правда.
- Маньяк. Я бы на твоём месте его просто задушила. Ничего себе... Нашёл эталон. Кстати, я никогда и не подозревала, что в его голове такое обо мне варится...
- Варится... Он тобой, как линейкой, всех женщин меряет. И не находит, чего ищет. А живёт со мной. Дети, привычка... Вот. Сказала, наконец. Думала, увижу тебя - не знаю, что скажу или сделаю. А увидела - поняла: ты-то тут при чём, если у него такой бзик? Ты, видать, и правда, не знала.
- Не знала. Глупый он, разве так можно? Он мне в пятом классе нравился. Всего-то. А в старших классах казался таким успешным, перспективным, неприступным. Многие тогда на него заглядывались. А я в очереди не люблю стоять.
- А я вот и не стояла. Я без очереди отхватила. На свою голову.
- Ну, прости. Не виновата. Скажи ему, что он глупый.
- Сама скажи. Вон стоит, курит, с мужиками прощается.
- Ладно, скажу.
Она глубоко вдыхает и кричит:
- Эй, товарисч! «Грин пис» возмущается! Вы за вечер выкурили целую пачку сигарет, не говоря уже о количестве выпитого горючего! Вы нарушаете экологическое равновесие планеты! И глаза у вас при этом очень грустные! Вас совесть мучает?
Он бросает в сторону окурок, подходит и смотрит то на одну, то на другую:
- Лечишь? Ну-ну... Полечи. Одна дома сто лет пилит, никак не вылечит, и ты туда же?
- Вылечит. Я её научу. Как только меня вслух вспомнишь - она тебя голыми руками тут же и задушит. Лично я бы так со своим и сделала. И давно уже. Золотая баба тебе досталась!
- Может, и золотая...- шарит по карманам, достаёт зажигалку, - По домам, что ли?
- Ну, по домам. Здорово всё было. Жалко, быстро прошло, - Она надевает перчатки, поправляет на плече ремешок от сумочки.
- Мужики, угостите сигареткой, а то мои как-то быстро закончились, - оглядывается Он по сторонам.
- «Грин пис» опять возмущается!
- Молчи, грусть. А то сниму с алтаря!
- Сними, пожалуйста, не гневи Бога...
- Я подумаю, - закуривает и отходит.
Первый час ночи. Вот и первое воскресенье февраля. До следующей встречи ещё год. Или сто лет, как раньше.