Кристанская империя. Пятая планета Данлийской звездной системы, резиденция Понтэшен 11703 год
Зеленый зал, расположенный в западном крыле дворца, назывался так потому что был окружен садом и находился на отрытом воздухе, пусть и под крышей. Я чувствовала, как слегка дрожат мои руки от волнения, когда приближалась к нему, но я давно уже научилась справляться с этим, поэтому, когда огромные двери распахнулись передо мной и все ожидавшие меня внутри залы присели в легком реверансе приветствия, я слегка кивнула и улыбнулась. Впервые спустя год я вновь видела всех участниц отбора вместе, и от этого мне внезапно стало не по себе. Со многими из них я виделась последний раз полгода назад, и тогда еще никто не знал, кого в конце концов выберет император. Теперь же, когда нам вновь предстояло увидеть друг друга, незнакомое мне раньше чувство смущенности взяло надо мной вверх, и мне понадобилось время, чтобы собравшись, вновь натянуть на себя маску притворного радушия, которая уже виднелась на лицах каждой из девушек.
Только одну из своих бывших конкуренток мне действительно было приятно видеть вновь, это была виконтесса София Мифийская, красивая блондинка с густой россыпью мелких золотых кудряшек, которые обрамляли ее милое, немного детское личико. Как ни странно, мы нашли общий язык практически сразу и большую роль в этом сыграло то, что обе мы были родом из Орландской империи. София была веселая и немного легкомысленная девушка, но что мне в ней сразу понравилось - она была простая и жизнерадостная, а это всегда располагало к себе. Если бы мы не были соперницами на протяжении того полугода, до ее отбытия из императорской резиденции, нас бы наверняка можно было бы назвать подругами. Я не видела Софию уже несколько месяцев и поэтому сейчас, когда наши взгляды встретились, она незаметно для окружающих подмигнула мне и я искренне улыбнулась ей в ответ.
Мне пришлось сделать полный обход всех моих гостей, поздороваться и обменяться любезностями с каждой из девушек перед тем, как я в последнюю очередь со вздохом облегчения подошла к Софии. Одновременно засмеявшись, мы обнялись.
- Пожалуй, ты единственная здесь, кого я на самом деле рада видеть, - тихо шепнула я ей.
- Не сомневаюсь, - ответила девушка, -Тоже самое я могу сказать и про тебя, - девушка тихо засмеялась, указывая глазами в сторону унитской принцессы Анджены Бронской и слегка покачала головой в знак того, что эти минуты пребывания рядом с ней были невыносимы. Принцессу пророчили мне в главную конкурентку еще до начала отбора. Темноволосая, высокая и худая, но хорошая собой Анджена, была той самой личностью, которая сама настроила против себя всех девушек в первый же день знакомства. Высокомерие и надменность чувствовались в каждом ее движении, в то время как стервозность сочилась из каждого ее слова. Пожалуй, своей сутью она не сильно отличалась от большинства присутствующих: ее единственным изъяном было то, что она не умела скрывать свою ненависть, так же, как и свою зависть, в отличие от своих конкуренток. Возможно, именно это ее и погубило.
Анджена всегда выглядела изумительно, а сейчас, когда ее платье, верх которого состоял сплошь из алых рубинов, закрепленных на прозрачной ткани, а его огромная пышная юбка разливалась у ног красной атласной тканью, девушка была особенно прекрасна. Однако никакой внешний лоск и фальшивая улыбка не могли скрыть дикой зависти и боли в ее глазах. София проследила мой взгляд и, быстрым движением взяла с подноса бокал вина и усмехнулась.
- Научись, наконец, получать удовольствие от чужой зависти, ничто не питает так, как она, - сказала девушка, делая глоток.
- Я не сужу ее.
- Не надо ее жалеть, - сухо произнесла София, - Поверь мне, ее жизнь сложится не хуже любой из нас.
Я обратилась взглядом к девушке, на что та, слегка приподняв брови, вновь отпила из бокала. Несмотря на то, что София была весьма хороша собой и умна, она никогда не пользовалась большим вниманием Константина, да и сама, проводя с ним время наедине, поддерживала разговор скорее из вежливости и такта, чем от интереса. Поэтому, когда принц отослал ее домой, девушка не выглядела особо расстроенной, чего я всегда не понимала.
- У тебя есть повод не любить меня не меньше их всех, - сказала я, аккуратно беря с подноса миниатюрное фруктовое пирожное, покрытое толстым слоем сладкого крема.
- Есть, - кивнула София, - Но ненависть забирает слишком много сил, тем более, когда она напрасна. Мы обе знаем, что принц никогда бы не остановил свой выбор на мне, и это было лишь вопросом времени. На одном из наших свиданий он чуть было не заснул, а дальше моя судьба была решена. Как ни странно, я рада, что в конечном итоге он выбрал тебя, - сказала девушка, пожимая плечами, - Ты лучшая партия из нас всех по всем параметрам.
- Если бы я не знала тебя, я приняла бы твои слова за лесть.
София самодовольно усмехнулась.
- Рикский герцог Анатоль Лоппембак посватал меня через несколько недель после того, как я закончила отбор.
Я округлила глаза. Герцог Люппембарк из рикского королевства, которое занимало добрую половину Эдкийской звездной системы, принадлежал к третьей касте Лиделиума и являлся двоюродным братом короля. Для Софи это была блестящая партия, пусть герцог и был старше ее практически на десять лет, но похоже, девушку это совершенно не смущало.
- Софи, это же превосходно! Надеюсь, ты дала свое согласие?
- Помолвка состоится через пару месяцев, а свадьба планируется через полгода. Ты первая, кто уже получил приглашение, - ответила виконтесса, приподнимая бокал, - Отбор неизменно хорош в одном, - сказала она, - Он делает тебе цену.
Я улыбнулась.
- Анатоль Лоппембарк - великолепная партия.
- Не такая великолепная, как Константин Диспенсер, - усмехнулась София, - Но зато моя.
Я приподняла свой кубок с густым вином ей в ответ и оба наших бокала слегка соприкоснулись в легком звоне.
- За герцогиню Лоппембарк и императрицу Диспенсер, - сказала я.
- И за их блестящее будущее, - ответила девушка.
День был жаркий, но благодаря тому, что зал со всех сторон был окружен высокими колонными, из-за которых выглядывала густая зелень, создающая тень, здесь было прохладно. Фонтаны, расположенные по всей окружности после каждой колонны, к которым за живительной влагой и тянулась зелень, освежали воздух. Я очень любила бывать здесь в одиночестве и сейчас, когда на каждом шагу возвышались фигурные стойки с многочисленными закусками, сладостями, фруктами и напитками и сам мраморный зал кишил людьми, мне было особенно некомфортно. Мой рот буквально сводило от улыбки, которую то и дело приходилось натягивать перед десятками камер, что снимали меня и других девушек, и голова кружилась от многочисленных голосов, шуршания платьев, шума воды в фонтанах и звона каблуков, соприкасающихся со светлым мраморным полом. Я благодарила Создателя за то, что сегодня мне не придется ничего говорить на камеру, сегодня СМИ лишь снимают то, как проходит мой прием и не более, поэтому мне приходилось вновь и вновь обходить всех девушек, делать вид, что я не замечаю их ненависти, и задавать вопросы, поддерживая разговор.
Мне удалось покинуть зал лишь спустя пару часов; мои щеки пылали от напряжения. Я вышла в широкий коридор и быстрыми шагами, срывающимися на бег, направилась в восточное крыло, где располагались мои покои.
- Натали? - у меня упало сердце, когда за поворотом я увидела кудрявую рыжеволосую девушку. Я видела, как она вздрогнула при моих словах и видела, как ей было тяжело улыбнуться мне, сквозь слезы, которые она пыталась скрыть.
Натали Фонтейн, кристанская виконтесса, никогда не должна была оказаться среди двадцати избранниц, что жили в течение года в Кристанском императорском дворце. Натали принадлежала к пятой касте, и хоть сама девушка никогда не распространялась об этом, я знала, что ее семья была разорена и была на грани выхода из Лиделиума. Именно поэтому никто даже не предполагал, что кронпринц мог остановить свой выбор в том числе и на ней. Но даже когда она оказалась среди двадцати избранниц, никто так и не стал воспринимать ее всерьез, девушку все сбросили со счетов, в том числе и я. Натали словно и вовсе не существовало на отборе, она была замкнута, молчалива и обособлена от других. Все думали, что Константин отправит ее домой первой, но этого не происходило. Одну за другой принц отправлял домой принцесс, графинь, герцогинь, княжон, которые могли составить ему весьма хорошую партию, а практически нищая и тихая виконтесса все больше сближалась с ним, опережая всех своих куда более могущественных конкуренток. Только когда мы с ней остались в последней пятерке, я впервые допустила мысль, что у принца есть чувства к девушке. Я сблизилась с Константином с самого начала, а к концу отбора мне казалось, что сильнее нашей с ним связи быть не может, но когда мы остались с Натали вдвоем, я была в панике. Только тогда я поняла, как была слепа все это время и не видела, какие сильные чувства испытывала Натали к наследнику кристанского престола. Я наблюдала за ней каждый день и каждый день получала подтверждение своим самым ужасным догадкам: Натали не была влюблена в Константина, она действительно любила его, и сколько я не пыталась себя убедить в том, что это игра, я знала, что это не так. Я могла конкурировать с любой девушкой в Лиделиуме в любой области, и всегда стала бы первой, но есть вещи, против которых бессильны мы все - это чувства. Чувства зарождаются одинаковые у всех, независимо от того, богат ты или беден, красив или уродлив, влиятелен или раб, и если Константин любил Натали так же, как и она его, я была бессильна против этого. Я помнила, как тогда, оставшись в финале с девушкой, я была близка к такому дикому отчаянию, и сотую часть которого не знала до этого. И хоть Константин по-прежнему был со мной так же открыт, искренен, нежен и ласков, при каждой нашей встрече я не могла избавиться от парализующего страха, что она может быть последней. Никогда я еще не была так близка к краху, как в последний месяц отбора, и я ненавидела за это Натали, хоть и знала, что она не виновата. Но, в конечном итоге, Константин выбрал меня и сейчас, стоя рядом с девушкой, которая чуть было не разрушила мою жизнь, я испытывала к ней лишь жалость. Стать невестой наследника кристанского престола - было ее последней возможностью кардинально улучшить положение своей семьи и спасти ее от позорного выхода из Лиделиума.
Увидев меня, Натали в ужасе огляделась и, присев в неуклюжем реверансе, попыталась улыбнуться.
- Я вышла буквально на несколько минут, - быстро заговорила она, пряча мокрые глаза, - Мне нужно было...
- Идем за мной, - тихо, но твердо произнесла я, перебив ее и избавив от лишнего оправдания. Беря ее за руку и уводя подальше от Зеленой залы, где нас могли услышать, я быстрыми шагами направилась в восточное крыло. Натали опешила от моих действий, но так и не успев вовремя отреагировать, поплелась за мной. За время нашего пути она несколько раз спотыкалась, путаясь в метровом подоле ее нежно-голубого платья из тончайшей легкой ткани, которая развивалась на ветру. Натали всегда была такой: хрупкой, воздушной и нежной. Аристократический дух, казалось, пропитал ее насквозь. Пока мы шли, я прислушивалась к каждому звуку в вокруг, избегая любого столкновения с прислугой: нас не должны были заметить, поэтому, когда мы оказались в моих покоях, я с облегчением завела девушку внутрь и закрыла тяжелую массивную дверь.
- Вас не должен никто увидеть в таком состоянии, - сказала я девушке, когда мы остались одни, - Там десятки камер, а если бы кто-то случайно заметил, что Вы... - я взволнованно провела ладонью по лбу, представляя, чем мог обернуться мой прием, если бы кто-то увидел Натали в слезах. Это был бы скандал на всю галактику.
- Простите, - прошептала девушка, - Я не должна была допустить этого, я... - ее голос надломился.
- Почему? - спросила я.
Натали не ответила, а лишь подняла на меня свои припухшие глаза, в которых не осталось ничего кроме боли и отчаяния.
Я выдохнула и покачала головой.
- Вы ненавидите меня, - сказала я ей, - Ненавидите за то, что я сломала Вашу жизнь. Не стоит прикрывать это красивыми словами и вежливостью, тут нас никто не услышит.
- Это не так, - тихо, но твердо ответила Натали.
- Именно так.
- Не надо, Анна, - сказала девушка, моментально беря себя в руки и обращаясь ко мне, - Мне не за что ненавидеть Вас.
Девушка смотрела на меня прямо и гордо, хоть на ее лице еще и виднелись мокрые следы слез, и от ее взгляда, полного достоинства, мне почему-то сделалось больно.
- Каждый день, с того момента, как мы остались с Вами вдвоем в императорском дворце, каждую минуту, я сходила с ума от мысли, что могу уйти, - сказала я ей, - Впервые за всю жизнь я чувствовала себя такой беспомощной. У меня было много конкуренток, Натали, но вы самая сильная и достойная из них. Вы сильнее всех девушек, что собрались сегодня в Зеленом зале.
- Кроме Вас.
Я грустно усмехнулась и покачала головой.
- Я люблю Константина, - медленно и раздельно произнесла Натали, словно делая над собой усилие, когда я уже не ждала от нее никаких слов, - Я всегда его любила, но это меня и погубило, - я повернулась на слова девушки и впилась в нее взглядом, на что она грустно улыбнулась, пытаясь справиться с вновь выступающими слезами, - В последнюю нашу встречу, перед моим отчислением, Константин признался мне, что любит Вас. Он всегда был честен и в тот вечер тоже.
Я стояла не в силах пошевелиться и ответить девушке. Константин никогда не говорил мне, что любит меня, пусть часто я и читала это в его взгляде. Я чувствовала, как мое сердце ускорило ритм после слов девушки, и боясь, что она увидит торжество в моих глазах, я поспешила отвернуться к окну и спрятать свой взгляд.
- Я желаю Вам счастья, Анна, - сказала Натали, - Потому что я желаю его Константину, а он счастлив, лишь когда вы рядом. Из всех девушек вы единственная, кто ему ровня во всем, и это знает каждый. Отбор завершился так, как и должен был.
- Вы достойны не менее меня, - сказала я.
- Мы обе знаем, что это не так, - ответила Натали.
Я не знала, что сказать девушке, которую я лишила всего. Если бы не я, Константин выбрал бы ее, и, пожалуй, был бы счастлив, потому что она действительно любила его. Семья Натали была бы спасена. Однако тот крах, перед которым я оставила виконтессу, так и не смог сломать ее. Девушка нашла в себе силы быть честной со мной, и сказать мне в лицо то, что причиняло ей боль.
Я судорожно перебирала в голове варианты того, как я могла бы помочь Натали. Долговая финансовая яма Фонтейнов была огромна, и я знала, что что бы я не сделала, я бессильна против крушения, что ожидает семью девушки. Все, что я могла предложить виконтессе - это склад своих драгоценностей и сотни платьев, за цену каждого из которых можно было купить дворец в Элите. Но я не могла представить больше унижения для девушки из Лиделиума, чем предложение принять милостыню. Я знала, что Натали никогда не согласиться на это и поэтому, когда девушка направилась к двери я лишь растерянно оглянулась и замерла.
- Натали, - окликнула я ее, когда та уже приоткрыла дверь. Остановившись, девушка посмотрела на меня. Чувство вины, которое пожирало меня, еще более усилилось, когда я вновь увидела ее глаза, полные боли и вместе с тем достоинства. Натали действительно была сильнее нас всех, и в кокой-то момент я поняла, что ее роль еще далеко не подошла к концу, - Мне жаль, - тихо произнесла я.
- Прощайте, герцогиня, - кивнула девушка перед тем, как за ней закрылась дверь.
Я вернулась в Зеленый зал гораздо позже чем рассчитывала, и вновь блеск гигантских золотых колонн, в виде статуй различных существ, звон бокалов и ударов каблуков о мраморный пол, аромат свежей зелени и сладостей, беззвучные вспышки камер, шум голосов и притворного смеха, шуршание платьев и сияние драгоценностей - все это унесло меня как можно дальше от недавнего разговора. Несколько раз за весь день я все же вспомнила о Натали, но мысли о ней покинули меня так же быстро, как и я захотела выкинуть их из головы. Все, что меня окружало - было моим миром, который я любила и для которого была рождена, и сейчас я находилась на его вершине, а если так - значит, я все делаю правильно. Мы не выбираем, кем нам родиться, так же как не выбираем свою семью. Я была частью Лиделиума, а он - частью меня, и, окунаясь в него все больше, я понимала, что люблю свою жизнь.
Когда стемнело, в зелени, что окружала зал, зажглись сотни маленьких фонарей, и вода в трехметровых фонтанах заиграла в их изумрудном свете. Мой прием продолжался до глубокой ночи и когда, наконец гости покинули резиденцию я с трудом добрела до своих покоев и, обессиленно рухнув на кровать, забылась в глубоком и спокойном сне.