Иванкович Ярослава Владимировна : другие произведения.

"Розовые очки" часть 2 Закончен

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Психологический роман. История девушки, которой нравилось смотреть на мир детскими глазами, пока она не столкнулась с человеком, который сломал ей жизнь. Куда приведет дорога во тьму? Кто спасет ее от себя самой? Есть ли выход? Сумеет ли она снова надеть "розовые очки"?

Часть 2
  "Шелковый кокон"
  
   Только переступив порог собственной квартиры, Антон внутренне успокоился, приведя в подобие порядка сбивающие друг друга мысли. Итак, что мы имеем? Логово "зверя" покинуто, а что дальше? Понятно, что психика подруги сейчас оставляет желать лучшего, впрочем, тот факт, что она нашла силы пойти за помощью к психологу уже неплохой показатель, разве, нет? Значит, скромное желание уйти из этого кошмара в ней присутствовало, так? Только вот... как вести себя с ней? Что сказать?
  
   - Вещи я сам разложу, иди, отдохни, - неуверенно бросил он, на ходу поднимая разбросанную по полу собственную одежду.
  
   Работа сутками превратила его жилье в настоящую пещеру. Иной раз не хватало времени даже посуду помыть, не говоря о том, чтобы перебрать шкаф, или протереть пыль. Нет, конечно, все было не из рук вон плохо, но и не походило на образцовый порядок, это уж точно...
  
   Спрятав дневник в рукав своей куртки, чтобы затем найти ему более надежное место, Ариадна огляделась, испытывая странные смешанные чувства. Казалось, что в последний раз в этих комнатах она была в прошлой жизни. И пусть все стояло на тех же местах, но создавало ощущение, что она тысячу лет пребывала в каком-то кошмарном сне, впрочем... это всего лишь смена обстановки, не более.
  
   Наклонившись, девушка начала поднимать разбросанные пакетики из-под китайской лапши, невольно нахмурившись. В этом доме определенно язва самый лучший друг...
  
   Справившись с лишним мусором, она пошла на кухню, приступив к грязной посуде. Тишина даже как-то пугала, в воздухе повисла недоговоренность, а мир будто перевернулся с ног на голову. Что она будет делать теперь? Как будет жить? Как будет смотреть в глаза близким?
  
   Тоша попытался забрать у нее из рук тарелки, чтобы перемыть их самому, но Ари так сильно вздрогнула от мимолетного касания его пальцев, что душу вновь прошила боль. Она боится его, и ничего не может поделать с этим подсознательным страхом и недоверием.
  
   - Я сам помою, - попытался улыбнуться парень, но она лишь отрицательно покачала головой, продолжая тереть тарелку намыленной губкой.
  
   - Мне так... спокойнее... - неуверенно пояснила она, не поднимая взгляда. - Дай я... побуду тут... одна...
  
   - Ладно, - кивнул Антон, не осмеливаясь настаивать. - Я тогда буду в гостиной, да? - поспешно добавил он, отступая. - Ты крикнешь, если что-то понадобится?
  
   Не дождавшись ответа с ее стороны, он вздохнул. Нужно иметь терпение. Это только начало, а потом она обязательно поймет, что те люди, которые будут окружать ее, не желают ей зла. Нужно подождать...
  
   - Маргарита Степановна, - как можно тише шепнул в трубку парень, оглядываясь в сторону кухни, где все еще журчала вода. - Это Антон. Я... - выдохнув, чтобы голос не дрожал, он заставил себя говорить, - забрал Ариадну из дома. Она у меня...
  
   - Антошенька, - всхлипнула женщина на том конце провода, - Диана сейчас у меня, - рыдания не дали сразу ей продолжать, и в трубке повисла затяжная пауза. - Как она?
  
   - Не знаю, - честно признался светловолосый, до крови закусывая губы. - Думаю, плохо.
  
   - Я приеду сейчас, - прошептала сквозь слезы мать. - Скажи адрес.
  
   Тоша продиктовал. Скинув звонок, он собрал диван, сложив постельное в бельевой ящик. Нужно приложить все усилия, чтобы она почувствовала уют, или что-то вроде того, верно? Протирая пыль с горки у стены, он старался не думать, какие ужасы застряли в светлой головке подруги, потому что самому не хотелось даже представлять, что ей пришлось пережить за этот год. Однако, нужно заставить ее выговориться. Как-то вызвать доверие, чтобы она смогла выплакаться, и освободить душу от этого груза. Только вот, как? Ирина Петровна никаких подсказок на этот счет не дала. Ждать до приема? Конечно, теперь он будет ходить туда вместе с Ари, чтобы не дай Бог она вновь не попала в руки этого мерзавца. Как же хочется убить его!
  
   Звонок в дверь, заставил девушку вскрикнуть, и в ужасе вжаться в угол кухни. Сердце Тоши вновь оборвалось. Сможет ли она когда-нибудь взять себя в руки? Сможет ли жить не прошлым, а настоящим, будущим?
  
   - Я открою, - нарочито весело бросил парень. - Похоже, у нас гости. Чайник не поставишь?
  
   Ариадна машинально кинулась исполнять просьбу. Внутреннее противостояние уже давно не боролось с тем фактом, что женщина обязана выполнять любое указание мужчины, независимо от того, чего хочет она в этот момент. Выставляя на стол кружки, сахарницу, вазу с печеньем, девушка вновь будто выпала из реальности, на мгновение оказавшись в плену собственных страхов.
  
   - Детка, - услышала она лишь краем уха, в мгновенье оказавшись в теплых руках матери, в глазах которой отразились шок и боль. Значит, знает... - Боже, что же ты натворила? Как я могла не...
  
   - Мама, пожалуйста, - слабо пискнула светловолосая, невольно прижавшись к пышной груди матери, испытав минутное подобие покоя. - Не нужно...
  
   Маргарита Степановна подавила комок слез у горла, не посмев рыдать перед дочерью. Ей от этого станет только больнее. Ей нужно придать сил переступить через прошлое, забыть, и жить дальше...
  
   - Почему ты не сказала мне? - возмутилась женщина, усаживаясь за стол, прямо с ней на руках. - Я бы давно зарыла этого изверга живьем!
  
   - Я... - девушка взглянула в чистые голубые глаза матери, и замолчала, не в силах подобрать слов.
  
   А что она могла ответить? Боялась причинить боль? А разве сейчас ей не больно? Было стыдно признать, что она - тряпка? Пожалуй, так честнее. Она оказалась настолько слабохарактерной размазней, что позволила вытирать об себя ноги почти год, но, ведь, Иван, действительно, мог наделать глупостей, которые были бы непоправимыми.
  
   - Мы заявим на него, - решительно перебила мать. - Я лично прослежу, чтобы он сгнил в тюрьме, и больше никогда не появился в твоей жизни!
  
   - Нет, мамочка, - с ужасом прошептала Ари. - Вдруг он разозлиться? Он может причинить боль тебе, или кому-то... - она неуверенно замялась, не решившись признать, что боится и за Тошу, - еще...
  
   - Не говори глупостей, - покачала головой мама. - Он больше не посмеет подойти ни к кому из нас, в противном случае не проживет и секунды...
  
   - Это точно, - услышала девушка голос лучшей подруги, которую уже отчаялась увидеть хоть раз. Дианка! - Если бы я поняла раньше, что с тобой что-то происходит, ни за что не оставила бы тебя одну. Прости меня.
  
   Ариадна впервые вымученно улыбнулась. Душу тронула слабая надежда, что теперь все будет хорошо. Тепло и любовь близких дали почувствовать, что она еще кому-то нужна. Даже не верилось, что они стараются делать вид, что не злятся, хотя на самом деле были в бешенстве, что она не посмела их беспокоить. Глупо, правда?
  
   - И ты прости, - прошептала в ответ светловолосая, чувствуя себя кругом виноватой. - Едва ли я сумею найти себе хоть какое-то оправдание...
  
   Дианка обняла подругу, не выдержав остро кольнувших слез. Прямо вот так, у матери на коленях. Чувство вины захватило так резко, что хотелось ломать стены. Как она могла не увидеть? Как могла не понять? Не почувствовать? Поверить, что ей этот глупый осел дороже близких?
  
   - Вам сколько ложек сахара в чай, Маргарита Степановна? - вклинился в почти семейную идиллию Тоша.
  
   - Две, Антошенька, - мягко улыбнулась женщина, подняв взгляд на друга дочери.
  
   Лицо парня было потерянным, будто он чувствует себя не в своей тарелке. Наверное, до сих пор переживает. Как им всем повезло, что он оказался настолько упертым, что первый докопался до сути дела. Определенно он послан ей небом неслучайно, как бы наивно это не звучало...
  
   - Спасибо тебе, - продолжила мама, поймав его руку на мгновенье. - Если бы не ты, не знаю, чем бы все могло закончиться.
  
   Антон замялся, не найдя слов. Было настойчивое ощущение, что из него вынули все чувства, оставив только зияющую дыру, полную нечеловеческой, почти физической боли. Боли за нее. Мог ли он поступить иначе? Едва ли. Он так жалел, что она была рядом, когда была возможность задушить Ивана собственными руками, и только чудо позволило ему держать себя в руках. Впрочем, этим чудом был страх окончательно потерять Ари. Только он его остановил в те минуты...
  
   - Думаю, надо позвонить психологу, - задумчиво предложила мама. - Возможно, она сможет посещать Ариадну на дому. Так будет лучше, я считаю. Ты все вещи собрала, милая?
  
   - Их я собирал, - признался Тоша, вызвав понимающую улыбку матери. - Я старался ничего не забыть, но не уверен...
  
   - Ничего, - перебила его Маргарита Степановна. - Все, что будет нужно - купим. Собирайся, детка. Поедем домой.
  
   - Нет! - резко выдохнул парень, введя всех трех женщин в равный ступор. - То есть... - опустив глаза в пол, он неуверенно переступил с ноги на ногу, - это не лучшая идея, на мой взгляд. Иван... он знает, где живет ваша дочь, и может попытаться достать ее. - Подняв глаза, он смелее встретил взгляд матери Ариадны, и его лазурные глаза сверкнули. - Со мной она будет в безопасности! Я возьму отпуск, и буду сопровождать ее даже в туалет, если того потребуют обстоятельства!
  
   Ари невольно сжалась, спрятав лицо в объятиях мамы. Почему так странно тепло звучат его слова? На деле же все иначе. Никому из мужчин нет дела до женщины, тогда откуда столько заботы? В памяти всплыли моменты будто столетней давности, когда она смеялась в этой квартире, пока они дрались подушками. Как в кладовке нашли настоящий советский клад из монет достоинствами в копейки и рубли. Как играли в снежки первой зимой, валяясь в пушистой белой вате, будто дети. Неужели, это все происходило с ними?
  
   - Вы можете приезжать в любой момент, - поспешно добавил Антон, одними губами шепча женщине: "прошу вас, я смогу ей помочь...".
  
   - Можно попробовать, - вступилась за друга Диана. - Иван и, правда, в первую очередь потащится к вам домой, а где живет Тоша он и понятия не имеет...
  
   - Ари, ты как? - посмотрела на дочь Маргарита Степановна. - Ты сможешь побыть немного здесь, пока мы разберемся с этим дегенератом?
  
   Девушка нерешительно кивнула, на мгновение поймав взгляд лазурных глаз лучшего друга. Ей показалось, или там просквозило облегчение? С чем оно связано? Сознание заволокло, словно взяв под шелковые нити кокона, или под створки крепкой морской ракушки. Что за странное обволакивающие ощущение? Защитная реакция? Усталость? Боль?
  
   После чая она успокоилась настолько, что смогла уснуть на диване, заботливо укутанная любящими руками мамы и Дианы в клетчатый коричневый плед. Вернувшись на кухню, Маргарита Степановна села напротив парня, внимательно рассматривая его бледнеющее лицо.
  
   - А теперь, Антошенька, расскажи мне все, что тебе сказала эта Ирина Петровна, или как там ее?
  
   Диана подлила чай в кружки, понимая, что беседа будет долгой, и уселась рядом, чтобы видеть Тошины глаза. Пока он рассказывал все, что услышал в кабинете психолога, мама и подруга мрачнели все больше. Разрушительные месяцы могли стоить Ариадне рассудка, но, похоже, пока им везло, если можно так сказать. Предстояла огромная работа по восстановлению нормального состояния девушки, а самым трудным казалось заставить ее выговорится...
  
   - Игорь, не жди меня сегодня домой, - сказала в трубку мужу Маргарита Степановна. - Нет, мы решили оставить ее здесь, так будет лучше. "Этот" не заходил часом? Если объявится, позвони мне, я лично сверну ему шею! Спокойной ночи, милый...
  
   - Ей могут сниться кошмары, - прошептал Антон, усаживаясь на ковер, у края дивана, где спала подруга.
  
   - Поспи, мой хороший, - прошептала мама, взлохматив волосы парня ладонью. - Я присмотрю за ней сегодня. Тебе надо отдохнуть, впереди война...
  
   - Я знаю, - грустно прошептал он, невольно подтянув плед к подбородку Ариадны. - Я сделаю все, чтобы она стала прежней, даже если мне придется перевернуть небо и землю...
  
  ***
  
  
  
   - Как ты себя чувствуешь теперь? - спросила Ирина Петровна, отмечая, что у Ариадны начали светлеть синяки под глазами, значит, она стала лучше спать.
  
   За дверью кабинета девушку ждал Тоша, выполняющий данное собой слово в полном объеме. Отпуск по семейным обстоятельствам на неопределенный срок был взят, и парень старался лишний раз даже в магазин не выходить, благо Дианка и Рома целиком взяли на себя заботу о друзьях, каждый вечер принося пакеты с продуктами, в то время, как душу подруги лечила мать, держа дочь в объятиях до самой поздней ночи...
  
   - Пожалуй, неплохо, - призналась девушка, коротко вздохнув. - Я стала спокойно спать.
  
   - Сны видишь? - продолжила ряд вопросов психолог.
  
   - Да, - улыбнулась в ответ Ари. - В большинстве цветные. Знаете, последний сон был немного странным...
  
   - Что же в нем было странного?
  
   - Я старалась спрятаться от мира, и превратилась в невидимку, - начала рассказывать пациентка. - В большой бочке утонул мой телефон, и никто не знал, где я, - психолог попутно делала какие-то записи в блокноте. - Потом я попала в большую комнату, где были все мои друзья, даже те, кого не видела с детского садика, а еще какие-то незнакомые люди, но все они говорили обо мне, последним высказался Тоша...
  
   - Что конкретно он сказал? - спросила женщина, ободряюще улыбаясь.
  
   - Что иногда я похожа на ребенка, и еще я слишком доверчива, поэтому со мной сложно, и я вдруг так сильно обиделась. Я сидела сзади него, когда он говорил, а когда закончил, я встала и хотела уйти, но он поймал мою руку и сказал: "Я знал, что ты здесь", и поцеловал мои пальцы, и я стала видимой для всех остальных. Не понимаю, почему такой странный сон?
  
   - Какие отношения сейчас у вас с Антоном?
  
   - Довольно натянутые, - с грустью призналась девушка. - Мы живем в одной квартире почти неделю, но все еще избегаем лишних разговоров, или простого взгляда. Он заботится обо мне, но ему трудно, и я не знаю, почему...
  
   - А ты сама? Тебе легко с ним?
  
   - Я не могу заставить себя не вздрагивать при любом случайном касании. Его руки не такие, как у Ивана, они - родные, но я не выношу его прикосновений...
  
   Ирина Петровна молча строчила что-то в блокнотике, мягко улыбаясь девушке. Кажется, она идет на поправку. Пожалуй, пришла пора переходить к главному вопросу, каким бы тяжелым он ни был:
  
   - Ты скучаешь по Ивану?
  
   - Нет, - будто получив пощечину, вздрогнула Ариадна. - Я ничего не желаю знать о нем!
  
   - Хорошо, - кивнула доктор. - Думаю, на сегодня можно закончить. Подожди в коридоре, и пригласи, пожалуйста, Антона в мой кабинет.
  
   Девушка кивнула, поднимаясь с кушетки, на которой полулежала до этого момента. Выйдя в коридор, она жестом указала Антону на кабинет психолога. Парень встал с металлических кресел, что были расположены рядком для ожидания, и протянул ей ее же сумочку:
  
   - Никуда не уходи, я ненадолго.
  
   Переступив порог кабинета психолога, он встал у двери, лишь слегка прикрыв ее.
  
   - Ирина Петровна, можно покороче? Мне бы не хотелось оставлять Ари одну, сами понимаете...
  
   - Антон, - оборвала его доктор, - Ариадна сейчас находится в так называемой стадии "отмены". Положительные сдвиги есть, но ей хочется отгородится от мира и людей, и именно вы удерживаете ее в социуме. Вам необходимо вытащить ее из этого состояния. Сводите ее в парк погулять, или в кино, в театр... в любое место, где есть люди. И еще сейчас могут начаться кошмары. Будьте бдительны!
  
   - Спасибо, понял, - кивнул парень, через щель неусыпно наблюдая за подругой. - Я могу идти?
  
   - Конечно, до встречи, - кивнула женщина улыбаясь. "Поцеловал мои пальцы" ... похоже, дело принимает весьма интересный поворот...
  
  ***
  
  
  
   - Не хочешь сходить немного прогуляться? Может, поесть мороженого в кафе? Или прокатиться на каруселях в парке? - осторожно спросил Антон, шагая на остановку рядом с подругой.
  
   - Не сегодня, ладно? - проворчала девушка, задумчиво поправляя короткое серое пальто, задумавшись о вопросах Ирины Петровны. - Лучше посмотрим какой-нибудь фильм дома? Попкорна нажарим, - добавила она, сосредоточившись на действительности.
  
   - Не стоит закрываться в четырех стенах, - покачал головой друг. - Жизнь же продолжается...
  
   - Я знаю, - взглянула на него Ариадна, нахмурившись. - Может, завтра? - встрепенувшись, она вдруг крикнула, - Тоша, автобус!
  
   Резко схватив парня за руку, девушка поволокла его в сторону остановки, до которой оставалось несколько метров, пока сердце друга едва не выпрыгивало из ребер, а воздух покинул легкие, заставив почти задохнуться. Она... сама его коснулась. Взяла за руку!
  
   - Ну, ты можешь живее? - проворчала Ари, волоча шокированного парня вдоль тротуара. - Уйдет, ведь!
  
   На последней секунде влетев в двери, ребята с трудом отдышались. Да, вот это пробежка! Ариадна с интересом посмотрела на Антона, на лице которого блуждала подозрительная улыбка. Что это с ним?
  
   Парень, будто услышав ее мысли, мгновенно заставил себя собраться. Нельзя спугнуть этот маленький акт доверия, иначе можно все испортить.
  
   - Так какой фильм мы сегодня смотрим? - уже скучающим тоном спросил он.
  
   - Не знаю, - отозвалась девушка. - Какой-нибудь легкий, например, комедию. Позвоним ребятам, чтобы присоединились?
  
   - Разумеется, - кивнул друг в ответ. - Посидим, как в "старые - добрые".
  
   Улыбнувшись, девушка отвернулась к окошку. На душе кошки скребли. Было ощущение, что ей не хватает воздуха. Жизнь уже казалась более предсказуемой, и ее окружали родные, добрые люди, но не оставляла странная мысль, что все слишком хорошо, что ли? Конечно, она давно не испытывала хоть крохотной уверенности в завтрашнем дне, и теперь ей, возможно, просто страшно? Чувство обволакивающего кокона все не заканчивалось. Мельком взглянув на задумчивого Тошу, она слабо улыбнулась. Хорошо, что теперь она не одна, а, значит, она сможет жить нормально. Обязательно...

"Когда все начинается с нуля"

  Кошмары не заставили себя ждать. Ирина Петровна имела удивительную способность все видеть наперед. Сказать, что лучшая подруга кричала - это ничего не сказать. Метаясь по дивану, Ариадна рыдала, всхлипывая, и цепляя пальцами одеяло.
  
  Антон подскочил, разбуженный ее душераздирающими воплями, со своей скромной лежанки на полу, и тут же оказался рядом с девушкой.
  
  - Тоша! - болезненно всхлипнув в очередной раз, позвала светловолосая, ловя пальцами воздух. - Тоша, забери меня отсюда!
  
  Сердце парня сжалось. Видя, во что вылились ее отношения с этим животным, он все больше ненавидел и Ивана, за то, что он сделал с ней, и себя, за то, что не сумел вовремя забрать ее оттуда. Столько пережить не пожелаешь и врагу, а уж подруге, к которой всегда испытывались довольно смешанные чувства, и подавно.
  
  Сжав ее в объятиях, усевшись к ней на диван, парень, как можно нежнее, гладил спутавшиеся от слез светлые пряди, шепча на ухо первые пришедшие на ум нежности.
  
  - Все хорошо, моя девочка, - мягко проговорил он. - Я рядом, малышка, и больше никому не позволю обидеть тебя, клянусь...
  
  Медленно успокаиваясь, Ари уткнулась носом в сильное плечо, почти бессознательно вдыхая родной и теплый запах. Определенно она не в руках Ивана, рядом Тоша... Всхлипнув, она открыла глаза, неуверенно ища родной взгляд друга.
  
  - Ты как? - спросил он, натянуто улыбнувшись, ибо глаза выдавали крайнюю степень тревоги.
  
  Тревоги за нее... Ариадна почувствовала укол совести. Как можно было заставить так страдать людей, которые ей по-настоящему дороги? Почему все так обернулось? Нелепая ошибка. Смешное упрямство, которое она так старалась отстоять. А для чего? Чтобы прийти вот к этому? К напуганному до смерти лучшему другу?
  
  - Прости... - промямлила она, слабо дернувшись, чтобы освободиться из тесных объятий, но он физически не смог отпустить ее, лишь чуть ослабил хватку.
  
  - За что ты извиняешься? - удивленно спросил он.
  
  - За все это... - девушка неуклюже обвела рукой комнату, поскольку сидя в его руках это было немного неудобно. - За то, что вынужден разгребать мои проблемы.
  
  - Какая чушь, - возмущенно фыркнул Антон. - Я не хочу больше слышать подобного, ладно? Ты близкий мне человек, и естественно я буду разгребать твои проблемы. Хочешь воды?
  
  - Нет, спасибо, - отрицательно покачала головой девушка, наконец, высвободившись из его рук. - Все уже хорошо, ложись спать...
  
  Парень поднялся с дивана, предварительно закутав ее, как делала ее мама, и уже направился было к себе на лежанку из старого матраса на полу, как услышал слабый вздох, заставивший его посмотреть на подругу.
  
  - Тош, ты... - она замялась на мгновение, - не мог бы... остаться на диване? - неуверенно попросила она.
  
  - Ты уверена?
  
  - Я ни в чем сейчас не уверена, - честно призналась Ариадна, - но я не хочу, чтобы ты уходил. И если тебе нетрудно...
  
  - Мне не трудно, - перебил ее друг, устраиваясь на диване неподалеку, стараясь не жаться к ней, чтобы не напугать ее в очередной раз.
  
  - Спасибо, - с облегчением прошептала она, отворачиваясь носом к стенке.
  
  - Не за что...
  
  Она вдруг ощутила давно забытый покой. Тот самый, что испытывала давным - давно, засыпая в этой самой комнате, на этом самом диване, но в его руках. Дружба... Кажется, она всегда испытывала неловкость так отзываясь об их отношениях с Тошей. Тогда, что? Любовь? Определенно, нет. Иначе быть ей односторонней с ее очередными страданиями. Что поменялось бы, будь он на месте Ивана? Она получала бы что-то взамен? Он заботился бы о ней так же, как сейчас? Охранял бы, как цепной пес? Конечно, нет. От перестановки мест слагаемых, сумма не меняется. Впрочем, он другой, не такой, как ее бывший гражданский муж. Что же это за чувства?
  
  - Попробуй меня обнять, - тихо прошептала она, надеясь в глубине души, что он спит и не слышит ее.
  
  - Может, не надо себя мучить? - мягко уточнил он.
  
  - Мне это нужно, - возразила она, надеясь, что сумеет разобраться, или понять...
  
  Ари зажмурилась, ощутив его руки на талии, а затылок пощекотало его дыхание. "Дружба"... Как наивно было в это верить. Называть эти ощущения словом к истине не относящимся. Она просто дура. Наивная девчонка...
  
  - Что чувствуешь? - нарушил тишину Антон.
  
  - Тепло, - не стала лгать девушка, услышав его облегченный выдох.
  
  С ним всегда так. Тепло! Как в руках у мамы. Почему человек способен столько выдерживать? Потери, боль, страх, ненависть, тревога... Чтобы потом чувствовать нечто подобное? Чтобы дорожить минутами такой болезненной близости и понимать, что ты все еще жива, несмотря ни на что?
  
  "Я люблю его, и вовсе не как друга, - признала она сама для себя, наконец. - Это мое проклятие и награда. И я ничего не могу с этим сделать. Ничего... потому, что я так чувствую..."
  
  С этого самого дня матрас с пола исчез в кладовке, а Тоша каждую ночь дарил ей тепло, укачивая во время кошмаров, которые с каждым днем отступали перед чем-то значительно более сильным...
  
  
***
  
  - Пф... - Ариадна замешкалась, невольно ерзая по кушетке в кабинете Ирины Петровны. - Мама часто у нас... то есть, у Тоши в гостях. Они оба... очень внимательны. Предупредительны...
  
  - У тебя все хорошо? - недоверчиво спросила женщина - психолог, поправив голубой шелковый воротник на блузке.
  
  Пациентка отвела смущенный взгляд. Как объяснить то, что происходит с ней в последнюю неделю? Она будто сошла с ума! Люди, оказавшиеся в ее ситуации, обычно плачут, переживают, а что она? Зависает от одного вида соседа по квартире. Стыдно признать, но иногда, когда он обнимает ее ночью, ее даже охватывает какой-то ненормальный жар, которого ей еще никогда не приходилось испытывать. Стоит ли говорить об этом доктору? Не выроет ли она себе этим могилу?
  
  - Я... - она прикрыла глаза на миг, разозлившись на саму себя, - немного не в себе в последнее время...
  
  - С чем это связано? - деловито спросила женщина. - Ну же? Смелее.
  
  - Я, кажется... мне... О, Боже! Это же по меньшей мере глупо, да? Я и Тоша. Мы всегда были друзьями, без намеков на что-то большее, хотя и... целовались, но это было один раз, а теперь я будто спятила, и ничего не могу поделать с тем, чтобы не пялится на него, как ненормальная! Вот! Я это сказала...
  
  Ирина Петровна расплылась в понимающей улыбке. Она давно это подозревала, но не было доказательств, теперь же пациентка сама призналась в собственных чувствах, вот только адресовать их надо не ей, а непосредственно объекту, который их вызвал.
  
  - Почему бы не поделиться этим открытием с ним?
  
  - Сказать Тоше?! - чуть ли не подпрыгнула на кушетке девушка. - Вы шутите? Он же не поймет. А вдруг он придет в ужас? Вдруг не захочет больше общаться?
  
  - Ну... - доктор задумчиво поправила изящные очки на носу, - он вытащил тебя из кошмара. Взял на себя заботу о человеке, который нуждается в психологической поддержке. Пошел на жертвы, чтобы не размазать по стенке твоего бывшего гражданского мужа... мне кажется, что он вовсе не придет в ужас от твоего признания. Скорее наоборот...
  
  Ариадна потупилась. Конечно, он сделал для нее невероятно много, но, ведь, Диана тоже приносит пакеты с продуктами, держит за руку, иногда еле сдерживая слезы, и Ромка... туда же... Разве, это не дружеское участие? Разве, так не должно быть у людей, которые считают себя близкими, почти родными?
  
  Попытавшись сосредоточиться, девушка перебирала воспоминания прошлого, начиная со дня их странного знакомства. Нет, он же носился с ней с первого совместного вздоха. Просто он такой душевный человек, вот и все. Он даже своим бывшим девушкам всегда ласку дарил, только вот они не сумели оценить, а вот она сумела...
  
  - Я не уверена, - покачала головой Ариадна. - Мне кажется, что это будет ужасной ошибкой. Я не желаю его терять, потому что в этот раз точно не переживу очередного удара...
  
  Ирина Петровна подавила разочарование. Впрочем, удивляться не приходилось. Слишком рано пытаться наладить отношения с кем-то еще, пока она еще от старых не отошла. Лучше не спешить с этим. Уже большое достижение, что она призналась в этих чувствах самой себе.
  
  - Что же, - вздохнула психолог, сделав очередные пометки в блокноте, - если ты считаешь, что тебе рано делиться своими переживаниями с ним, значит, так нужно твоему сердцу. К тому же мы отвлеклись от главной темы. Скажи, что сейчас известно об Иване?
  
  - Он несколько раз звонил моей маме, - поморщившись, бросила светловолосая. - Требовал меня к телефону, будто я его собственность! Отчим сказал ему пару ласковых, но его это вряд ли остановит. Он слишком упрям, и всегда пытается добиться желаемого, не считаясь с людьми вокруг...
  
  Доктор с интересом взглянула на девушку. Удивительно быстро она приходит в себя. Появились нотки презрения к обидчику. Страх уменьшается в арифметической прогрессии. Очень хорошо, но это лишь первые победы, неизвестна реакция, когда она увидит его в живую.
  
  - Время сеанса заканчивается, - с сожалением заметила психолог. - Я довольна твоими продвижениями, - добавила она. - Ты начала гулять?
  
  - Тоша постоянно таскает меня в парк, а вчера мы дошли до каруселей, - мягко улыбнулась Ари. - Было весело, но я все еще чувствую себя неуютно в обществе. Мне кажется, что все, кто на нас смотрят, знают о моем... позоре...
  
  - Это нормально, - поспешила успокоить ее доктор. - Не нужно спешить. Ты и так большая молодец!
  
  - Правда?
  
  - Честное слово, - клятвенно подняла ладонь Ирина Петровна. - До скорой встречи, Ариадна.
  
  - До свидания, - кивнула девушка, выпархивая из кабинета.
  
  - Дела налаживаются, - объяснила подъем настроения Антону она. - Пошли домой? Я ужасно есть хочу.
  
  - Закажем пиццу? - предложил парень, отдавая ей в руки маленькую женскую коричневую сумочку.
  
  - Ммм... лучше сделаем плов. Мама вчера принесла говяжью вырезку, а пропаренный рис я видела у тебя в кухонном шкафу. Морковь надо только докупить...
  
  Тоша кивнул, с интересом рассматривая довольную подругу. Она, определенно, изменилась. Даже шаги вновь стали легкими, как у пушинки. Когда он забирал ее от бывшего ушлепка она шаркала ногами, как древняя старушка. Похоже, вскоре она захочет покинуть его дом, а ему отчего-то так не хочется отпускать ее... Привык? Нет, увы, дело обстояло гораздо хуже, и куда губительнее. Такое уже бывало с ним однажды, и ему не хотелось бы повторения прошлогоднего кошмара, но, похоже, он поздно спохватился. Он вновь влюбляется в нее, как наивный дурак. Ну, или он просто ее любить не прекращал...
  
  На улице оба вдыхали запах свежих весенних распустившихся цветов, отмечая, что все ближайшие опушки усеяны маленькими солнышками - одуванчиками. Ярко-мятная трава создавала удивительный контраст, напоминая, что жизнь всегда продолжается, несмотря на любые человеческие судьбы, искалеченные болью и обидами. Природа всегда обновляется, и, наверное, они тоже должны. Так было бы правильно.
  
  - Наконец-то увидел тебя, дорогая женушка, - услышала сквозь мысли Ариадна, вздрогнув всем телом. Нет! Только сейчас не надо! - Цветешь и пахнешь с новым любовником, да?
  
  Тоша инстинктивно вышел вперед, прикрывая за широкими плечами подругу. Очень даже вовремя появился, мудак хренов. Давно стоило преподать ему хороший урок, чтобы даже думать о ней забыл!
  
  - Чего нарисовался? - грубо выплюнул Антон, рассматривая осунувшегося за этот месяц Ивана. - Жить надоело?
  
  - А я не к тебе, я к ней, - указал зеленоглазый на бывшую девушку. - И тебе лучше не вмешиваться в наши с ней дела!
  
  Ариадна из-под ресниц осмелилась посмотреть на бывшего мужа. Похудел. Зарос. Не ухожен. Любимая зеленая куртка в дырках. Брюки не глажены... Сколько же она на самом деле делала для него? Приступ отвращения сдавил горло. Как она могла польститься на человека, который вытирал об нее ноги целый год? Совсем крыша ехала, что ли?
  
  - У меня нет никаких дел с тобой, - несмело объявила она, чувствуя собственную нерешительность, но не могла не вмешаться, чтобы дело до драки не дошло. Тоша может пострадать. - Уходи, Иван, между нами все кончено.
  
  - Никак осмелела? - кинул парень в ответ. - От меня никто просто так не уходит, поняла, сука?
  
  В этот раз Антон не выдержал. Долго подавляемые эмоции взяли верх, и он не успел совладать с собой прежде, чем нанес увесистый удар в челюсть соперника, изо всех сил сжав кулаки. Сквозь гул бросившейся в голову крови он слышал обрывки криков Ариадны, но ничего не мог поделать с острым желанием похоронить ее обидчика заживо. Прямо здесь и сейчас!
  
  - Я никому не позволю ее оскорблять, понял меня, гнида? - прорычал он прямо в лицо упавшему на землю Ивану. - Клянусь Богом, если увижу тебя еще раз рядом с ней, я убью тебя, дятел недоделанный, и даже тюрьма меня не остановит! Слышал?! - тряся его, как грушу, требовал Тоша, не обращая внимания на тот факт, что Ари уже мешком висит на его плечах, чтобы остановить этот внезапный акт агрессии.
  
  - Слышал, - сплюнув кровь, прошипел Иван, поднимаясь с земли, и смотря прямо в налитые гневом глаза ее друга, - тебе все равно надоест эта глупая девка, с нее и толка-то нет...
  
  Новый удар пришелся в переносицу, вызвав звон в темной голове. Ублюдок! Ничего, когда-нибудь эта стерва потеряет бдительность, а уж ждать он умеет, и тогда она уразумеет, наконец, кто ее настоящий хозяин. Тупая шлюха со своим ненормальным "цербером". Они еще заплатят. Оба!
  
  - Катитесь вы к черту в пекло! - прорычал он, прижимая к носу ладонь, разворачиваясь, чтобы уйти. Придет его черед выйти победителем, и тогда посмотрим, как запоет этот птенчик...
  
  - Тоша! - всхлипнула Ариадна, и парень только сейчас заметил, как она плачет навзрыд. - Зачем?
  
  Он обнял ее, позволяя заливать слезами любимую черную кожаную куртку, ту самую, которая была на нем ровно год назад, когда они целовались под первым весенним дождем. Как прозаично, черт возьми! Почему он не потребовал от нее ответа за свою просьбу? Почему отпустил к этому дегенерату?
  
  - Потому, что по-другому он не поймет, что я больше не позволю приближаться к тебе, - мягко проговорил он, в растрепанные ветром светлые волосы. - Прости меня, что не сразу понял, и не сумел защитить тебя, когда тебе это было нужно, но больше я такой ошибки не совершу. Даю слово!
  
  - Я знаю это, - всхлипывая, прошептала она, - не нужно мне ничего доказывать. Я больше не хочу видеть этого человека в своей жизни. Я боюсь за тебя, неужели ты не понимаешь?
  
  - Все будет хорошо, - взяв ее лицо в ладони, заверил он. - Верь мне. Ничего этот ублюдок не сделает ни тебе, ни мне, обещаю, ладно? Идем домой?
  
  Ариадна кивнула, позволив взять себя за руку и увлечь за собой. Их отношения менялись, трансформируясь каждую секунду, и ей казалось, что отчаянно не хватает воздуха. Сказать ему о своих чувствах - настоящая утопия, но сама для себя она давно осознала, что без ума от этого человека, и ей не стоило выгонять его из своей жизни. Она совершила чудовищную ошибку, едва не потеряв его, и теперь ее все больше затягивало в водоворот доселе неизведанных ей ощущений, но она не имела ни малейшего понятия, что те же самые чувства охватывают и его. Их общий путь к выздоровлению только начинался...
  
  

"Контрольный выстрел"

  
  - Ты устал, дорогуша? - тепло улыбнулась Маргарита Степановна Антону, пока дочь самозабвенно устраивала заплыв в ванной.
  
  - Пару дней назад на горизонте объявился этот дегенерат, - вздохнул парень, мешая сахар в кружке кофе. - Она все еще не в себе в его присутствии...
  
  Мать с минуту помолчала, раздумывая над услышанным. Время лечит какие угодно раны, даже такие глубокие, что были нанесены ее дочери Иваном. Антошу можно понять: его бесит его же беспомощность, но поставить ее девочку на ноги способна только сама Ариадна.
  
  - Как она себя чувствует? - неуверенно спросила женщина.
  
  - Живой, - странно улыбнулся Тоша, поправляя воротник синей домашней футболки, хоть в этом и не было необходимости. Уже открывая дверь матери Ариадны он понял, что сейчас будет допрос с пристрастием, ведь девушка многое скрывала от матери, а потому вытаскивать подругу из ванной он не посмел, решив смело выдержать экзекуцию. - Исчезли кошмары, - продолжил он, - появился аппетит, но, думаю, в ее сознании плотно засела мысль, что все мужики - козлы...
  
  - Все, кроме тебя, - поправила Маргарита Степановна с улыбкой. - Время лечит, Антошенька. Вы сумеете это пережить. Не сдавайся.
  
  - Мамочка! - удивленно окликнула ее Ариадна. - Почему не постучала? Я бы пораньше вышла.
  
  - Не хотела лишать тебя удовольствия немного расслабиться, - пояснила мать, принимая поцелуй в щеку от дочери. - Как дела?
  
  - Прекрасно, - ответила Ари. - Мой доктор думает, что я справляюсь со своими проблемами, и скоро смогу жить нормальной жизнью, как раньше.
  
  - Чудесно, милая.
  
  Маргарита Степановна внимательно осмотрела притихшую дочь, усевшуюся, напротив. Материнское сердце подсказывало, что ее что-то беспокоит. Глаза бегали, в попытке избежать ее прямого взгляда, нижняя губа закушена, руки мелко дрожат. Пытается скрыть факт встречи с Иваном? Волнуется из-за положительного отклика психолога?
  
  - Не хочешь побыть дома в выходные? - как бы между прочим спросила женщина.
  
  Ари вскинула испуганный взгляд. Дома? Нет, не то, чтобы она не скучала по матери, или не хотела познакомиться поближе с Игорем, что теперь стал ее отчимом, но, ведь... здесь, у Тоши ее сердце бьется ровно, ну, или почти ровно, а душа пребывает в состоянии давно потерянного покоя. Это так глупо, верно? Они живут под одной крышей, спят в одной кровати, и ее чувства к Антону растут с каждым днем, и иногда ей становится совсем неуютно в его присутствии, но уйти даже на секунду представляется сущим адом, сродни тому, что она пережила в последний год.
  
  Невольно отдернув полы махрового розового халата, девушка судорожно гоняла мысли в поисках подходящего ответа, что не звучал бы слишком глупо или нереально, чтобы можно было мягко отказать матери, не ранив ее чувства.
  
  - Мне хотелось бы... - девушка замешкалась в поисках подходящих слов, - побыть здесь. Думаю, что скоро я и так вернусь домой, Антону нужно будет выходить на работу, а мне продолжить учебу. Если ты не возражаешь, мы лучше посмотрим пару фильмов в выходные, и, возможно, погуляем в парке, например?
  
  Мать выслушала планы Ариадны, вскинув бровь. Краснеет. Когда-то женщина думала, что под дружбой между дочерью и Антошей стоит что-то более глубокое, но Иван заставил ее усомниться в догадке. Возможно это было не так уж неправильно? Только вот... теперь... не слишком ли много боли и препятствий между ними?
  
  - Что скажешь, Антошенька? - привлекла она внимание парня. - Моя дочь еще не успела тебе надоесть?
  
  - Вы же знаете, что я всегда готов ей подставить плечо, - улыбнулся он в ответ. - Если Ари захочет, то все мое время будет всегда целиком принадлежать ей.
  
  Только ли время? Наверное, стоит спустить все на тормозах. Если есть хоть малейший шанс исцелить душу дочери любовью, почему нет? Пережив общую проблему, их союз только окрепнет. Жизнь вообще любит преподносить сюрпризы, а уж такой будет даже в кассу...
  
  - Дело ваше, - сдалась Маргарита Степановна. - Скоро, ведь, действительно нужно будет вспомнить о делах, верно? Просто знай, милая, твоя комната всегда готова к твоему возвращению...
  
  
***
  
  Смотря, как подруга хохочет над очередной дурацкой комедией, Тоша никак не мог выкинуть из головы слова ее матери, что в ее сознании все мужики - козлы, кроме него. Неужели, это правда? Хотя... наверное, ведь, что-то заставляет ее находиться в его доме, доверяя безгранично?
  
  - Диана, передай пожалуйста вафли, - попросила Ари подругу, придвинувшись поближе к плечу лучшего друга, будто это было в порядке вещей.
  
  Впрочем, часто просыпаясь утром, Тоша замечал спящую светлую головку на собственном плече, и лежал около четверти часа парализованный этой неожиданной близостью, но всегда успевал отодвинуться прежде, чем подруга откроет глаза.
  
  - Господи, ну нельзя же быть настолько деревянным, - надула губы Диана, указав возмущенно ладонью в экран. - Друзья, блин!
  
  Девушка на экране запрыгивала в маршрутное такси, чтобы сорвать свадьбу лучшему другу, ибо любила его с детства, но признаться вовремя так и не сумела. Полная подруга влезла в салон автомобиля, поняв, что уселась за руль.
  
  - У вас в Европе дурацкие машины! - выругалась она.
  
  - И вас зовут?
  
  - ...
  
  - Ты выйдешь за меня замуж?
  
  - Да!
  
  - Это нечестно! - возмущенно воскликнула главная героиня. - Не может быть все настолько легко!
  
  Смех Ариадны вновь взорвал комнату, разбавившись смехом Дианы и Ромки. Антон с интересом наблюдал за реакцией светловолосой. Наверное, девушка из фильма чувствует себя весьма не так радужно, как его друзья. Почему людям так сложно выражать эмоции? Почему трудно сказать другу, что любишь его вовсе не по-дружески? Безграничное доверие друг к другу это все, что у него сейчас есть. Впрочем, есть ли оно по факту? Проверить? И как?
  
  Позже проводив лучших друзей домой, Тоша задумчиво закрыл дверь, наблюдая, как подруга крутиться перед зеркалом. Благо она перестала испытывать к себе отвращение. Время пришло...
  
  - Ну, как вечер? Весело было, правда? - улыбнулся Антон, тихо и почти грациозно приближаясь к девушке. Верх темно-синего мужского халата был слегка распахнут, приоткрывая светлую кожу.
  
  - Да, неплохо, - мурлыкнула Ариадна, все еще вертясь перед зеркалом в своем нелепом розовом халате, в котором напоминала воздушный розовый пудинг. - По-моему я немного поправилась, да?
  
  - О, да, в самом соку, - подтвердил друг, неожиданно возникнув за ее узкой спиной. - Только вот... не хватает красок на личике... - глаза парня нехорошо блеснули, заставив девушку резко отпрянуть в сторону. - Что такое? В конце концов все женщины должны знать свое место, верно?
  
  Ариадна молчала, с ужасом взирая на резко переменившегося друга. Неужели опять? Но, ведь... это невозможно! Тоша же... не такой, да? Не такой!
  
  - Что вылупилась? - грубо кинул Антон. - Снимай тряпки, черед платить за предоставленный уют, дорогуша. Шевелись давай, пока на ногах стоишь!
  
  - Тоша... - почти выстонала светловолосая, на секунду поколебав его решительность. Как моляще звучало его имя, будто в моменты более интересные, чем этот глупый фарс. Нет! Не время сейчас терять голову!
  
  - Ты не слышала? - резко замахнувшись в имитации удара, он заставил подругу сползти на пол, поджав под себя ноги, и беспомощно закрыв руками лицо.
  
  Это не могло повториться с ней. Только не с ним! Как он может быть таким же чудовищем, как Иван? Это, ведь, Тоша... Ее Тоша!
  
  В памяти некстати возникли шуточные бои подушками. Или как они в парке едят мороженое, хотя на улице уже приличный минус, но отчего-то тепло. Его нелепая радость от новости, что она поступила в институт, и... его теплый поцелуй...
  
  - Нет! - крикнул она, резко поднимаясь на ноги, прикрывая плечи дрожащими руками. - Прекрати это! Сейчас же!
  
  - В чем дело? - удивленно приподнял брови Антон. - Тебе что-то неясно из моих требований?
  
  - Да, неясно! - почти истерично выкрикнула Ариадна. - Ты не посмеешь меня унижать! Слышал?!
  
  - И откуда столько уверенности? - насмешливо спросил он. - Разве мужчины не козлы? Разве они не безумные твари и больные ублюдки, готовые в любой момент избить женщину до полусмерти и надругаться над ней?
  
  В его глазах засквозило что-то теплое, похожее на надежду. Ариадна удивленно моргнула, собирая в кулак остатки мужества. Ситуация показалась такой странной, будто они на сцене второсортного театра. Зачем это все? Почему он себя так ведет?
  
  В этот момент едва ли она могла припомнить, что всего неделю, как не шарахается от каждого прохожего мужского пола. Лишь несколько дней в состоянии выдержать очередь в магазине, если впереди стоит представитель противоположного пола. Лишь сутки, как перестала вздрагивать от звонка в дверь. Все это сейчас не имело для нее никакого значения, а вот для него еще какое...
  
  - Я не знаю всех мужчин, - придав голосу твердости, проговорила девушка, - но я знаю тебя, и ты не такой. Поэтому я не позволю тебе унижать меня подобным образом, ясно?
  
  - Очень даже ясно, клуша, - вдруг улыбнувшись, прошептал Антон, резко заключая ее в объятия. - Рад это слышать...
  
  Душу друга постигло такое облегчение, что он едва не задохнулся. Все-таки она ему верит. Верит!
  
  Ариадна не поняла резкого перехода, по инерции кружась в объятиях Тоши по узкому коридору в прихожей. Что за идиотизм только что был? И тут ее, наконец, осенило...
  
  - Ты это специально сделал, да?
  
  - Тысячу баллов, Шерлок, - хмыкнул он, целуя ее макушку.
  
  - Дурак, ты напугал меня, - проворчала она.
  
  - Знаю, извини, - прошептал он ей на ухо. - Я должен был убедиться, что ты точно в порядке, понимаешь?
  
  Играть роль дегенерата непросто, и внутренне разрушительно, но теперь Антон знал, что она верит ему, а это сейчас было самое главное.
  
  Лежа в полноценных объятиях лучшего друга, Ариадна задумчиво перебирала в мыслях свою реакцию. Резко охватившая паника и ужас. Неверие. Облегчение. Радость... Наверное, теперь ей можно поздравить себя, но, ведь, сражаться пришлось бы с человеком, который априори не мог причинить ей боль...
  
  - Тош...
  
  - Да? - сонно отозвался парень, невольно сжав талию подруги крепче, отчего девушка внезапно потеряла нить мысли. Слишком сильно он на нее действует...
  
  - Я постараюсь больше его не бояться, - тихо-тихо прошептала девушка, уткнувшись в крепкую мужскую грудь носом, будто в поисках убежища. - Я буду защищать себя...
  
  - Я счастлив это слышать, малышка, - улыбнувшись, одобрил Антон. - Впрочем, ты всегда можешь положиться на меня и мои кулаки, - добавил он, вызвав ее смешок. - Это важно, чтобы ты перестала испытывать ужас в его присутствии, иначе ты всю жизнь будешь жить с оглядкой...
  
  - Я знаю, - виновато согласилась Ариадна. - Я хочу стать свободной от него, и я сделаю все от меня зависящее...
  
  - И я буду рядом до тех пор, пока ты не начнешь дышать полной грудью, - пообещал Тоша, вызвав ее слабую улыбку.
  
  - А потом?
  
  - Что потом? - не понял парень.
  
  - Потом ты не будешь рядом со мной?
  
  - Конечно, буду, мы же друзья, - мягко прошептал он.
  
  - Да, - тихо пролепетала она, почувствовав, как остро кольнуло сердце, - конечно, друзья...
  
***
  Как и все хорошее, Антошин отпуск вскоре закончился. За окошком уже отцветала яблоня, унося за собой свой волшебный пьянящий аромат, чтобы порадовать природу завязями будущих плодов...
  
  Провожая друга на работу утром, Ариадна задумчиво изучала отглаженную зеленую рубашку, мягко обнимающую его плечи. Странно, но в душе расходилась почти звенящая пустота. Какая глупость! Полдня от силы, а ей не хочется расставаться ни на секунду. Как же она будет жить потом, когда нужно будет вернуться домой?
  
  Машинально поправив воротничок мужской рубашки, девушка невидящим взором уставилась куда-то другу в переносицу. Она просто дура! Как можно быть настолько бесхребетной? Ей, что, пять лет? Десять? Нельзя делать лицо умирающего лебедя, у Тоши есть своя жизнь, не зависящая от нее, и он не обязан нянчиться с ней до самой смерти! Соберись, тряпка!
  
  - Все же мне кажется стоит захватить джинсовку, - проворчала она, краем глаза зацепив окно. - Еще не лето, в конце концов, а поздняя весна...
  
  - Как скажешь, мамочка, - хмыкнул парень в ответ, получив тычок в плечо, на ходу снимая с вешалки джинсовую куртку. Храбрится. Как бы ему хотелось остаться дома, чтобы и дальше иметь возможность присматривать за ней, но Ирина Петровна настояла, чтобы он выходил на работу вовремя. Ариадне полезно побыть одной, чтобы свыкнуться с мыслью, что не всегда будет кому ее защитить. Чушь, право слово! А он на что? - Никому не открывай дверь, - строго наказал Антон. - Если кто-то из твоих придет, то позвонит, а я смогу дверь своим ключом снаружи открыть, поняла?
  
  - Да, - кивнула подруга, нарочито бодро улыбаясь. - Как скажешь, папочка!
  
  - Козявка, - тепло улыбнулся парень в ответ. - До вечера, и будь хорошей девочкой, договорились?
  
  - Непременно, - клятвенно подняв ладонь, кивнула Ариадна. - Иди и ни о чем не волнуйся. До вечера!
  
  Захлопнув, наконец, дверь, она опустилась на диван в гостиной, и вытянула ноги. Глупая детская пижамка с улыбающимся Сантой создавала впечатление, что ей все-таки лет пять, но девушке это даже нравилось. Инфантильность вновь дарила ей своеобразную защиту, впрочем, одновременно уязвляя перед реальным человеческим миром. В душе медленно зарождалось желание вновь верить всем на свете, наивно смотря вокруг себя сквозь розовые очки, но надеть их после пережитого с Иваном верх идиотизма. Хорошо ли? Плохо ли? Однако теперь Ариадна была готова впустить в душу только близких, а остальных проходящих по ее жизни отныне стала воспринимать как нечто чуждое и агрессивное. Наверное, это и есть взросление, впрочем, даже если нет, она имеет право жить так, а не иначе. Есть свои, есть чужие, есть такие животные, как Иван - это и есть деление толпы для нее в этой части ее жизни. Значит, она просто приходит в себя...
  

"Мертвые призраки прошлого"

  Когда в университете кончился небольшой отпуск, взятый с маминой легкой руки, девушке показалось, что она вышла из тьмы на свет, как из какой-то пещеры. Реальная жизнь и реальные люди, спешащие по своим делам, приводили душу в легкое смятение, но одновременно давали новый глоток воздуха.
  
  Одногруппницы осыпали вопросами, где она пропадала полтора месяца, и Ариадне полдня пришлось лгать о мифической болезни. Благо лекции она все же нашла время переписать, ведь, до экзаменов оставалась неделя, и она сможет перейти на третий курс, а там год и выпуск...
  
  - Значит, ты чувствуешь себя лучше? - тихо спросила Света, участливо заглядывая в голубые глаза светловолосой.
  
  - Да, пожалуй, - пожала плечами Ариадна, раскладывая принадлежности на длинной студенческой парте, и кивая вошедшему в двери аудитории преподавателю. - Алла заметно округлилась... - задумчиво добавила она, разглядывая внушительный живот девушки напротив. Легкая летящая туника уже не скрывала аккуратный острый бугорок. Мальчик, что ли?
  
  - Ей рожать в июле, - кивнула Света, решительно усаживаясь за парту нежданно явившийся тихой студентки. Ари всегда создавала впечатление скромной, целеустремленной девочки, и для группы стало неожиданностью, когда она резко пропала почти на два месяца. - Хочешь помогу тебе со статьей для Романа Дмитриевича?
  
  - Если тебя не затруднит, - с улыбкой согласилась Ариадна.
  
  Надо же, пока она занималась собственными проблемами, Алла уже готовилась стать полноценной мамой. Конечно, у нее была видна округлость и пару месяцев назад, но ребеночек еще не был так очевиден, как сегодня. Повезло, что девушка успеет сдать экзамены перед родами, а в сентябре, возможно даже на учебу выйдет?
  
  - Белова! - отвлек студентку от рассуждений Роман Дмитриевич. - Может, вы все-таки займетесь моей лекцией?
  
  - Извините, - покраснела Ариадна.
  
  Позорище! Столько пропустила, еще и в облаках витает! Внимательно вглядываясь в лицо профессора средних лет, поправляющего ежеминутно очки в тонкой золотистой оправе, она сосредоточилась на лекции по истории журналистики. В конце концов, это ее будущий хлеб, а также положительная оценка на экзамене!
  
  В перерывах она не стремилась покидать двери аудиторий, внутренне опасаясь наткнуться на Ивана где-то в коридорах, хоть и его расписание знала наизусть. Конечно, ей лучше, но все же этот человек рождает в душе непоколебимый страх, неужели так будет всегда?
  
  - Ты не пойдешь в столовую? - спросила ее Алла, поднимаясь из-за парты, машинально придерживая рукой животик.
  
  - Нет, я не голодна, - мягко улыбнулась Ари. - Иди, кушай, тебе надо есть за двоих, а я, возможно, захочу попозже...
  
  Алла пожала плечами, поправив темно-каштановый конский хвост. Странно. Ариадна всегда любила поесть, а тут вдруг не голодная. Впрочем, она заметно похудела, наверное, из-за своей болезни...
  
  - А Ваня не придет тебя повидать?
  
  - Мы расстались... - невольно вздрогнула светловолосая. - Так уж вышло...
  
  - Слава Богу! - от души вздохнула одногруппница. - Ты уж меня извини, Ари, но он совершенно тебе не подходил. Грубиян, да и глаза вечно какие-то бешеные...
  
  Белова скромно улыбнулась, не комментируя выпад будущей мамы. Все видели, что он ей не пара, кроме нее одной. Впрочем, в глубине души она и сама это понимала, но признаться в этом вовремя так и не нашла сил.
  
  - Спасибо, - мягко кивнула она, - но мне бы не хотелось обсуждать эту тему, ладно?
  
  - Кончено, прости мою бестактность. Пойду все же пообедаю, а ты присоединяйся, если что, договорились?
  
  Ариадна кивнула, уставившись в собственную тетрадь. Сколько ей прятаться в аудиториях? До конца учебы? Когда она сможет без оглядки ходить в этих коридорах? Впрочем, благо Иван хоть не осмеливается ее при всех доставать, и на том спасибо, а после пар Игорь обещал забрать ее на машине домой...
  
  Отчим оказался удивительно мягким человеком, не под стать матери. Ругаться с ним не получалось даже у Маргариты Степановны, и теперь они с новым мужем составляли идиллию настоящей семьи. Душа радовалась.
  
  Несмотря на природную мягкость, Игорь очень ревностно и жестко отнесся к истории с Иваном, и искренне жалел падчерицу, окружая дома настоящей семейной заботой. Жаль, что она уже слишком взрослая, чтобы иметь отца. Впрочем, взрослый друг, любящий ее мать, достаточно приятная находка, верно?
  
  "Как ты там?"
  
  Смс от Тоши пришла так неожиданно, что Ариадна невольно вздрогнула от жужжащего на парте звука телефона.
  
  "Вполне... Сам как? Работа прет?"
  
  "Домой хочу! Может, у меня сегодня посидим? Завтра суббота, или тебе на пары?"
  
  "Нет, но мне нужно статью писать. Светка из группы обещала помочь, скоро экзамен. Может, перенесем на воскресенье?"
  
  "Как скажешь..."
  
  Телефон замолчал так же резко, как и зажужжал. Жаль, что пришлось отказаться от предложения друга. В последнее время они почти не видятся, и это совершенно немыслимым образом угнетает ее. Черт! Вещи уже неделю как перекочевали домой, и это приводило душу девушки в ужас. Пустота и безысходность словно тягучая липкая масса опустилась на плечи, придавливая к земле. Нельзя так! У Тоши должна быть своя жизнь, в конце концов, или нет? Она и без того слишком много места заняла в его настоящем, хотела она того, или нет.
  
  Затянувшаяся дружба убивала ее, и с каждым днем записи в дневнике становились все длиннее, фигурируя лишь его именем. Вот, что она за дура, а?
  
  Вздохнув, девушка закусила губу. Что же ей делать с собой? Признать очевидное? Но разве в ее глазах нельзя прочитать плохо скрываемую правду? Если Тоша упорно делает вид, что все нормально, значит, ему не нужно переводить отношения на новый уровень, так? Друзья, и только...
  
  
***
  
  Антон почти швырнул телефон в стол. Боже, сколько это будет продолжаться, в конце концов? Он, что, ребенок? Почти неделю слоняется по пустой квартире, как привидение, и не может заснуть, ведь, мягкого тела подруги больше нет под пальцами...
  
  Иногда ему кажется, что ее взгляд становится осмысленным, и в нем разливается тепло и благодарность, но спустя пару мгновений снова подергивается холодом, не давая сердцу и грамма надежды. В чем он провинился, когда встретил ее на своем пути? Впрочем, кто бы еще вытащил ее из того кошмара, в который она себя добровольно загнала? Видимо поэтому он и стал ей другом. Какое же блеклое слово, сил нет! Равносильно - ничто!
  
  - Тоха, не спи на столе! - хмыкнул Кирилл из канцелярии, проходя мимо стола коллеги.
  
  - Угу, - отозвался Антон, поднимая голову над сложенными руками. - Пришел договор с гаражом?
  
  - Уже подписали, - гордо ответил пухленький парень, чуть старше самого Антона. - Мне кажется, или на тебе лица нет?
  
  - Увы, ты слишком проницателен, - признался Тоша, тягостно вздохнув, по привычке поправляя воротничок белой рубашки. - Места не нахожу себе последнюю неделю. Сплю по два часа...
  
  - Поделишься? - Кирилл уселся напротив потертого стола коллеги, по-хозяйски обнимая спинку такого же старого стула. - Две головы лучше одной.
  
  - Это, да, - согласился Антоша, - но слишком личное, понимаешь?
  
  - Князев, не будь таким инопланетным! - фыркнул толстяк. - Если ты не в состоянии спать, как все нормальные люди, значит, пора искать выход у более сведущих людей, не находишь?
  
  Тоша фыркнул. Нашелся, сведущий! У самого никакой личной жизни, кроме ухода за больной матерью! Какой из Кирилла помощник в сердечных делах? Может, ему бы просто стоило выкатить подруге правду, что она слишком много для него значит? А что потом? Что будет с ней? Испугается? Заплачет? Исчезнет из его жизни?
  
  - Я безответно влюблен, - сдался Антон, устав носить в себе эту ношу почти три года. - Сил нет уже выносить все это...
  
  - Безответно? - эхом повторил Кирилл. - Это точно?
  
  - Точно, как день, - буркнул Князев, ухнув кулаком по столешнице. - Друзья мы, твою мать!
  
  - Передружба, недоотношения, значит, - погрустнев, протянул коллега. - Плохо дело. Выход из этой паутины один, друг, тебе надо завязывать с этим. Познакомиться с другой девушкой, замутить с ней, а там... клин клином вышибет...
  
  - Не могу я ее бросить, - покачал головой Тоша, - у нее душевная травма была, и как я оставлю ее один на один с болью?
  
  - А твоя боль не в счет? - возразил Кирилл. - Люди выгорают от любви, которая выхода не находит, поверь человеку, который старше тебя. Потом костей не соберешь!
  
  Антон вынужден был согласиться. Иногда и правда казалось, что непогашенный пожар сжирает его изнутри, и эти дебильные минуты отдыха рядом с белоснежной кожей подруги с ума его сводили, выбивая из-под ног почву, а выход так и не находился, как и в первый год их знакомства. Так с чего он взял, что ему когда-нибудь полегчает? Нет, Кирилл прав, надо ставить Ариадну на ноги, и валить куда подальше от отношений, которые, в конце концов, способны его убить...
  
  
***
  
  Встретив в конце занятий знакомый холодный взгляд зеленых глаз у выхода, Ари собрала волю в кулак, чтобы не метаться по коридору, как последняя дура. Так уж устроена жизнь, что ей суждено натыкаться на собственный кошмар, пока она не покинет это учебное заведение. Как же найти успокоение? Может, пойти в церковь?
  
  Иван встал на дороге, загородив выход, но девушка смело попыталась протиснуться через крупную фигуру бывшего.
  
  - Даже не поздороваешься?
  
  - Не вижу смысла, - выплюнула Ари. - Насколько я помню, мы уже все решили...
  
  - Ты решила, - поправил парень, выходя с ней в двери корпуса. - Я понимаю, что вел себя не лучшим образом, но я изменился, и хотел бы вернуть наши отношения...
  
  - Что? - ахнула девушка, уставившись в его лицо. - Ты думаешь, что я сумею простить все, что ты со мной сделал?
  
  - Ори потише, - шикнул зеленоглазый. - Перегнул немного, с кем не бывает...
  
  Возмущение сжало горло до тошноты, и Ариадна невольно закашлялась. Надо же обладать такой нечеловеческой наглостью, чтобы сметь называть поведение зверя немного перегибом! Жаль, что машина Игоря далеко от корпуса, вот уж от кого он в морду бы получил, как следует. И, что это за акт внезапной любви вообще? Рубашки некому погладить?
  
  Вид бывшего мужа подтвердил ее догадки. Мятый, небрежно наброшенный пиджак не первой свежести, брюки без стрелочек...
  
  - Ни с кем не бывает! - рявкнула светловолосая, сжимая в кулачке ремешок сумки. - Уходи из моей жизни, иначе я пожалуюсь Тоше, и он тебя с грязью смешает, ясно?
  
  - Он лучше, чем я, да?
  
  - В миллион раз, если хочешь знать... - честно ответила девушка. - Даже сравнивать вас противно! Найди себе другую дуру, и окучивай ее на здоровье, хотя, наверное, такой, как я, идиотки, больше не сыщешь. Прощай, Иван, нас больше ничего общего не связывает!
  
  Гордо вскинув голову, Ари пошла к стоянке, где в синей облегченной иномарке ее ждал отчим. На душе стало чуточку легче. Теперь ничто и никто не заставит ее вновь проходить это кошмар. Иван - ее прошлое, от которого, увы, никуда не денешься, но он ни за что не перекочует в ее будущее...
  
  - Как дела? - спросил Игорь, заметив смятение в глазах падчерицы.
  
  - Лучше, чем я могла ожидать, - честно призналась девушка.
  
  - Вот, и славно, - мягко улыбнулся отчим, ожидая, пока она пристегнется. - Куда бы ты хотела поехать?
  
  - В церковь... - мягко попросила Ариадна, принимая легкий жест Игоря, состоящий в том, что он по-отечески сжал ее пальцы, - если тебе не трудно...
  
  Игорь улыбнулся, машинально проведя ладонью по редеющим темным волосам на макушке. Самое маленькое добро, что он может сделать для этой девочки, это выполнить то, что она сейчас просит.
  
  - Ни капли, - заверил ее мужчина. - Готова? - дождавшись кивка, Игорь завел машину. - Тогда поехали...
  
  "Не хочешь со мной сходить в гости?" - быстро настрочила девушка, взглянув на часы, и убедившись, что рабочий день Тоши подошел к концу.
  
  "К кому?" - пришел почти мгновенный ответ.
  
  "К Богу..."
  
  "Ты меня пугаешь, детка!"
  
  "Я имела в виду церквушку на окраине города..."
  
  "Тогда я за..."
  
  "Выходи через минуту..."
  
  "Ок"
  
  - Заедем за Тошей? - обратилась Ариадна к отчиму, следя за быстро мелькающими домами за стеклом.
  
  - Конечно, - согласился Игорь, сворачивая в узкую улочку, чтобы затем по широкой улице проехать в двор Князева.
  
  Тоша не заставил себя ждать, рухнув на заднее сиденье иномарки, смотря в напряженную узкую спину подруги. Что-то стряслось, что ли?
  
  - Добрый вечер, - кивнул парень в ответ на приветствие Игоря. - Как прошел день?
  
  - Угу, - буркнула девушка, отвернувшись к окошку.
  
  Антон почувствовал, как в груди поднялась волна негодования. Все? Все, что он заслужил от нее - это "угу"? Угу?! Господи, каким надо быть идиотом, чтобы добровольно запихнуть себя в чувства к этой девочке? У него совсем нет гордости, или в голове опилки?
  
  - Познавательно, - неожиданно для себя рявкнул парень, заставив отчима девушки невольно вздрогнуть.
  
  - Я потом расскажу, - уже мягче ответила подруга.
  
  Конечно, как всегда. Все именно так, как надо ей. Ей нужна дружба, нате, пожалуйста! Нужно уткнуться в его плечо? Извольте! Хочется выбрать дегенерата, чтобы влюбленный кретин тебя от него вытаскивал? Почему, нет? Все для вас, девушка...
  
  Почувствовав сердцем, что Тоша начинает закипать, Ариадна поймала его налившийся гневом взгляд. Что-то на работе не заладилось? Или его что-то другое беспокоит? Почему вдруг такое резкое отчуждение? В душе начала расползаться паника. Ну, конечно! Ему надоело нянчиться с ней! А как иначе? Кто она такая, чтобы бесконечно быть в его жизни главенствующим лицом? Всего лишь старая знакомая! Нелепая подруга! Вскоре он признает, что просто устал от нее, и уйдет, это неизбежно, как и то, что солнце встает на востоке, а садится на западе...
  
  - Я поеду за матерью, чтобы передать ей машину перед сутками, - сказал Игорь, высаживая около церквушки ребят. - Она вас и заберет, ладно?
  
  Ребята отрешенно кивнули, покинув салон иномарки, и ступая нога в ногу по садику во дворе скромного деревянного строения. Тишина лишь нагнетала обстановку, заставляя где-то внутри испытывать нечто, похожее на извержение вулкана. Боже, надоело! Как же заколебало все!
  
  - Я сегодня сама смогла отшить Ивана, - вдруг поделилась Ариадна, остановившись посреди клумб, усеянных первыми одуванчиками, вперемешку с какими-то скромными голубыми цветами.
  
  - Значит, во мне ты больше не нуждаешься, так? - не выдержав, резко кинул Тоша.
  
  - В смысле? - не поняла девушка, повернувшись, чтобы заглянуть в его глаза, наполненные неподдельным гневом.
  
  - Ну, раз ты сама способна его послать, значит, охрана отпадает, верно?
  
  - Что с тобой сегодня, Тош? - мягко спросила подруга, ожидая худшего, что мучило ее на протяжении всего прошедшего дня.
  
  - Я устал, - ответил парень так, как больше всего боялась Ариадна. - С меня хватит этой гонки черт знает куда!
  
  Светловолосая сделала пару неуверенных шагов ко входу в храм. Значит, все решено. Как она и предполагала. Как только ей станет легче, и она сумеет встать на ноги, Антон вновь исчезнет из ее жизни, оставив лишь разрушение и боль...
  
  - Ты можешь уйти, если желаешь, - равнодушно пожала плечами она, - не нужно заставлять брать на себя заботу обо мне, ты итак сделал более, чем достаточно. У тебя своя жизнь, я понимаю...
  
  - Прости, - вдруг внезапно потупился он. - Иногда я сам плохо понимаю, что несу, да и день тяжелый был...
  
  Чувство вины накатило внезапно, задушив горящее сознание. Что с ним такое? Спятил? Как можно орать на человека, кто не виноват в том, что он влюбился, как законченный дурак? Она ничего не сделала для того, чтобы получить подобную пощечину. Будь проклят Кирилл со своими советами!
  
  - Пойдем в зал, - уже спокойнее попросил он, - ветер промозглый какой-то. Лето, блин, называется...
  
  Ариадна молча последовала за другом, наблюдая, как напряглись мышцы его спины от ее буравящего взгляда. Это лишь временная передышка. Начало конца...
  "Судный день"
  Народу в церквушке было мало, потому Ариадна осмелилась опуститься на колени у иконы Иисуса Христа. Впрочем, даже если бы зал был полон, едва ли ее могло остановить это обстоятельство.
  Почти опустевшая голова внезапно наполнилась кучей мыслей, сбивающих друг друга фактически на ходу. Просить у Бога избавления от боли? Умолять не наказывать ее больше? Напомнить, что ей уже хватит? Разве небесный отец не знает об этом? Наверное, ее ангел - хранитель уже близок к истерике. Девушка невольно хмыкнула. Не повезло же с подопечной...
  Антон почти отрешенно смотрел, как по полу красиво разложилась юбка подруги, длинною в пол, скрывая лодыжки. За что ему это все? Красивая, далекая подруга, к которой не суждено прикасаться. Невыносимая тупая боль. Бесконечные нервы. Еще недостаточно наказаний?
  Сложив длинные пальцы в замочек, девушка прикрыла глаза, желая привести разметавшиеся мысли в порядок, но они вдруг сами выстроились в логическую цепочку, и все, чем болела душа, потекло как по накатанной...
  "Господь! Я знаю, что заслужила наказанье, которое ты для меня избрал, послав мне Ивана. Душевной и физической болью я заплатила высокую цену за гордыню, что владела моей душой, пока я считала мужчин недостойными женских сердец. В ответ ты послал мне Тошу, чтобы показать, как надо любить, и это был достойный урок. Я подчинилась твоей воле и пришла сказать спасибо за все, что мне пришлось пережить в последние два года. Я бесконечно люблю тебя и... люблю Антона так, как ты учил любить мужчину в заповедях, принимая его таким, каков он есть... Сегодня я стою перед тобой, не задавая вопросов за что я получила свой рок, и жду твоего вердикта касательно земного сына, посетившего твой дом вместе со мной. Я принимаю свою любовь к нему, ношу ее в себе, и больше не отвергаю сердцем. В смирении я жду разрешения наших с ним отношений, и, если ты посчитаешь, что я заслужила наказанье потерять его навеки, я лишь прошу сил выжить в океане боли, что охватит меня по самое горло... если же ты пожалеешь меня, дай сил вынести тяжбы неравных отношений, где один бесконечно влюблен, а другой снисходительно заботится взамен. Прости мне те грехи, исправить которые я уже не сумею, снизошли терпения и залечи раны. Твоя непутевая дочь. Аминь..."
  Сдержав подкатившие к горлу слезы, девушка поднялась с колен, расправляя полы длиной голубой юбки из сатина. В душе разлилось тепло, размеренно стекающее от макушки до пяток. Ничего, ведь, не забыто, да?
  - Тебе легче? - рассматривая алтарь, что находился неподалеку, спросил Антон.
  - Да, пожалуй, - кивнула подруга, зажигая свечу от соседней, и вставляя ее в паз подсвечника.
  Огонек неуверенно затрепетал, поймав то ли сквозняк, то ли там наверху так отозвались на ее исповедь, и Ари уже решила, что она погаснет, но пламя вдруг поднялось через пару мгновений, и уверенно устремилось вверх. Дело сделано...
  Друзья вновь вышли на улицу, на церковный дворик. Ариадна с интересом оглядела окрестности, отмечая с какой аккуратностью подметены дорожки, облагорожены клумбы, убраны сорные травы. Садик дышит теплом и заботой. Сколько труда вложено постояльцами, чтобы превратить дом Божий в место, из которого не хочется уходить. Душа наполняется трепетом и любовью к окружающему миру, хранимому руками Господа. Да, стоило прийти сюда, без сомнения.
  Тоша затих где-то позади, разделяя эмоции подруги. Говорят, что в храме легче переносится даже смерть, поэтому, конечно, важно было привести Ари сюда, чтобы ее душа наполнилась покоем и надеждой...
  - Мы в детстве с мамой часто ходили в храм, - вдруг тихо сказала Ариадна, привлекая внимание парня. - Каким огромным тогда казался церковный купол. Люди улыбались, умиляясь восхищению ребенка, а однажды... я увидела, как здесь венчается пожилая пара. Очень седой дедушка и бабушка с палочкой. Она уже еле ходила...
  Воспоминания обрушились на голову свежей волной. Платочек старушки был вышит ручную на полотне старого льна фантастическими цветами. Седые волосы тщательно убраны, сухонькие запястья и множество морщин на худом миловидном лице, но глаза... Глаза светились молодостью и любовью к старику, в ладонь которого она вложила пальцы. Его взгляд отражал нежность и счастье, и они оба были чудесным дополнением друг друга. Скромное платье и старый брючный костюм, кольца и улыбки. Не побоялись же уйти настоящими супругами в вечность...
  - Мама объяснила суть венчания, и я была сражена наповал, - мягко улыбнулась девушка. - Высшее признание в чувствах. Брак и Бог. Я пообещала себе, что рано или поздно именно так и выйду замуж. Глупо, не так ли?
  - Почему же глупо? - удивился Антон в ответ. - Ты еще можешь осуществить задуманное, если встретишь того, с кем не побоишься пройти церковный коридор...
  - Это не зависит лишь от одной стороны, - покачала головой Ари. - Совместное решение быть вместе даже после смерти человеческой. Слишком большая ответственность, да и люди сейчас очень легко топчут чужие чувства...
  - Твой черт - не единственный парень на земле, - причмокнул Тоша с досады. - Подумаешь, раз оступилась. Поганый урок, конечно, но тебе нужно было его пережить, и замечательно, что тебе не пришло в голову венчаться с ним. Так, что хорошо то, что хорошо кончается, да?
  - Я бы никогда не стала венчаться с Иваном, - покачала головой она. Я бы даже в ЗАГС с ним не пошла...
  - Тогда зачем это все? - осторожно спросил Антон, боясь спугнуть открывающееся среди них откровение.
  - Не знаю, - честно ответила подруга. - Так уж вышло. Страх, может быть? Любовь приходит не спрашивая, чаще заставая врасплох, и человек мечется, боясь, что не сможет стать достойным своей пары. Некоторые даже не в состоянии признать собственные чувства потому, что всегда есть опасность услышать 'нет'. Впрочем, это такая глупость: обрекать себя на страдание от несчастной любви, хотя даже не спрашиваешь, есть ли ответ? Я теперь думаю, что это эгоизм - начинать отношения с тем, кто тебе чужой, лишь бы отгородиться от другого, по которому бьется сердце...
  - Я не понял, - Тоша удивленно вскинул светлые брови, - ты не любила в паре? От кого-то пряталась?
  Девушка лишь грустно улыбнулась, подтвердив его догадки. В глазах друга отпечатался ужас. Догадался? Испытал чувство вины? Наверное, теперь он со спокойной совестью сможет закрыть осточертевшую дружбу, и оставить ее вариться в своем же котле. Разве человек отвечает за идиотизм другого? Нет, конечно! Только ее вина, что влюбилась в того, в кого не следовало. Сама, дура, виновата!
  - Так уж вышло, - эхом повторила она недавнюю фразу.
  Тоша решил, что оглох, ну, или уснул и видит странный сон. Актриса трагической роли? Зачем упрямо тащить на себе год унижений? Просто из страха быть отвергнутой? И кем же интересно?
  Вся ситуация, связанная с подругой, вдруг перевернулась с ног на голову. Да, бывает, людям страшно любить. Ариадна однажды уже обожглась на этом, потратив время на Артема, но это... не лезет ни в какие ворота! Собственными руками насиловать свою же психику! Это даже не страх быть раскрытой, это настоящая фобия оказаться не у дел! Не лучше ли быть отвергнутой раз, чем так мучить себя?
  Впрочем, чем же он лучше нее? Страх потерять дружеские отношения заткнул ему рот потому, что хоть и подруга, но она есть в его жизни. Пока она прячется в своей раковине от неизвестного парня, он сам никак не наберется смелости, чтобы поставить точки над i. Обреченные на гонку с препятствиями от самих себя же. Тоша невольно хмыкнул. Глупее не придумаешь.
  - Так... - он на мгновение замялся, - если существует тот, другой, может быть... - почему так больно это говорить, Боже? - может быть, стоит сказать сейчас?
  - Что сказать? - не сразу сообразила девушка.
  - Что ошиблась, выбрав не того, например. Что сбежала, как малолетка, - предложил самый простейший вариант Антоша. - Тому, кто тебе был, по-настоящему, дорог.
  Ариадна невольно отвела взгляд в сторону. Не понимает человек, что предлагает. Видимо, ему и в голову не приходит мысль, что она о нем самом и говорит. Как глупо, верно? Сколько боли она способна причинить своим признанием? Стоит ли оно того, чтобы хоронить дружбу? Да, с подтекстом, известным только ей, но, все-таки. Их связывают не просто отношения двух давних знакомых, это то тепло, которое освящает ей путь, и если он хоть на грамм чувствует тоже самое, то громкое слово 'друг' она отработала полностью, хотя... какая с нее отдача? Он вынужден заботиться о ней, как о несмышленом ребенке. Что он с этого получает? Наверное, ничего, кроме усталости...
  - Не думаю, что это облегчит жизнь мне, или... тому человеку... - тихо ответила подруга, закрывая тему.
  Маргарита Степановна забрала ребят от ворот церкви совершенно разбитыми. В машине они не обронили ни слова, смотря по обе стороны друг от друга. Женщина наблюдала за обоими в зеркало заднего вида и не понимала какая кошка пробежала между ними?
  - Как тебе церковь, Антошенька? - спросила она, решив сама завязать разговор.
  - Ничего, - односложно ответил парень.
  - Мне нужно будет отлучиться, чтобы передать шефу документы, - начала мама, мельком изучая растерянное лицо дочери, - ты можешь угостить Антошу домашней лапшой, детка.
  - Угу, - буркнула Ариадна.
  Маргарита Степановна вздохнула. Ни словечка путем не добиться! Похоже, что в последнее время друзья не ладили. Идиллия казалась бесконечной, пока они проживали под одной крышей, но теперь что-то не срасталось, видимо. Впрочем, попытаться влезть в их отношения, это сделать только хуже. Им следует разобраться самим.
  Высадив детей у дома, мама ободряюще улыбнулась, махая рукой вслед. Как бы ни было, может разговор наедине все расставит по местам, и они смогут прийти к согласию?
  - До вечера, детки, - бросила женщина, повернув на дворовую дорогу, к выезду.
  - Хочешь лапши? - спросила Ариадна, пиная ногой туфли асфальт.
  - Да, - машинально отозвался Тоша.
  Преодолевая лестницу, парень напряженно вглядывался в спину подруги. В голове не укладывался факт, что она могла добровольно засунуть себя в абсолютно чуждые ей отношения. Сбежать... глупее не придумаешь! Иногда люди творят возмутительные вещи. Ему казалось, что хоть чувство самосохранения должно было остановить ее, но нет. Ничего...
  Не заметив, как переступил порог знакомой квартиры Ариадны, Тоша как-то на автомате разулся, небрежно скинув белые кеды, и прошел на кухню, пока она отправилась переодеваться в любимую домашнюю пижаму с глупыми медведями. Боже! Самый натуральный ребенок!
  Наверное, по чистой случайности взгляд упал на столешницу, где расположились полусмятые листки бумаги в розовую клетку. Зачем оставлять на столе мусор? Развернув их, дабы понять, насколько они на самом деле важны для хозяев жилища, парень зацепил глазами плавающий почерк подруги. Откуда?

  "Наша жизнь, как игра в рулетку. Колесо совершает обороты и останавливается на отметке, значащей, что ты либо банкрот, либо победитель. Мысли, чувства, люди - судьба мало на чем делает акцент, в короткий миг забирая всех и вся. Сил не хватает, чтобы собрать осколки голыми руками, и не ранить их, и собственную душу...
  

  Жить без него немыслимо, будто родиться без ног. Существуешь лишь наполовину, не имея возможности бегать по цветочному лугу, опустить ступни в море, ощутить пальцами теплый песок.
  

  Мне не хватило бы смелости признать, что я люблю его больше, чем кого-либо до него, или после. Я не в силах ждать мучительного ответа, который, возможно, стал бы отрицательным. Зачем ему человек, что несет с собой разрушения и тьму? Человек, у которого нет характера, чтобы взять его лицо в ладони и честно шепнуть: "я тебя люблю, Тош"...
  

  Он никогда не узнает об этом, ведь, я труслива, как заяц. Вскоре мне останется довольствоваться лишь коротким смс раз в год, или пять, изнывая от желания хотя бы просто обнять его..."
  

  В сердце словно с размаха воткнули пику, разлив по телу немыслимую боль. Он? Тот, от кого она сбежала в разрушительные отношения - он сам? Немыслимо! Она не могла так поступить с ними обоими, ведь, это безумие!
  

  Услышав ее шаги по коридору, Антон машинально отбросил бумажки, но тут же схватил их обратно. Нет смысла прятаться. Хватит откладывать то, что давно назрело. В душе поднималась ярость, откладываясь ядовитыми всполохами в горле. Почему-то захотелось разнести все вокруг себя, чтобы внутреннее напряжение не взорвало его самого, но это уже не исправит создавшегося глупого положения, так?
  

  Появившись в пороге кухни, Ариадна встретилась глазами со взглядом друга, застывшего ровно в ее переносице. В его руках девушка безошибочно узнала листы в клетку, которые она лично вырывала с корнем из дневника от беспомощности, чтобы затем, конечно же, вклеить их обратно. Именно в них были те самые слова, которые язык не давал высказать. Она изо всех сил попыталась сдержать эмоции, захлестнувшие ее в эту минуту. Слезы комком застыли в горле. Стыд заставил узкие плечи едва заметно дрогнуть. Боже, как можно было настолько все испортить? Изломать всю жизнь собственными руками? Она, что, дура? Идиотка! Безмозглая трусиха!
  

  Тоша молча изучал смену настроений на ее растерянном лице. В голове эхом стучали проклятые строчки, и розовые листки упали на стол. Именно в это мгновение слезы рухнули из ее глаз, стремясь, очевидно, затопить кухню. Тело девушки сотрясали рыдания, пока она боролась с желанием рухнуть перед ним на колени, в поисках оправдания, которого не было.
  

  - Прости... - беззвучно всхлипывала она, не стараясь утереть соленые дорожки. - Прости меня, Тош... я не хотела, чтобы это попало тебе в руки. Я такая дура, Господи...
  

  Облокотившись на столешницу кухонного гарнитура, она безуспешно боролась с рваными хрипами, льющимися из горла. Казалось, вся жизнь пронеслась перед ее глазами. Встреча, знакомство, глупые разговоры ни о чем, забота, поцелуй под дождем, обиды, злость. Все обрушилось в какие-то жалкие мгновения, пригнув к земле, и растоптав.
  

  - Ты дура - это правда, - прохрипел Антон, удивляясь, куда мог провалиться его собственный голос, - идиотка, безмозглая курица, все верно. Ты превратила нашу жизнь в ад без просвета! Ты заставила смотреть на 'идиллию' с этим животным, создавая ореол безумного счастья, но я... был слеп! Я не видел того, что бросалось в глаза и верил в твою ложь, как последний болван...
  

  Ариадна подняла глаза на друга, но ничего не увидела. Пелена слез превратила мир в размазанное пятно. Смысл его слов не доходил до воспаленного сознания, превращая его в какую-то шараду. В воздухе разлилось напряжение. Наверное, теперь он скажет, что все кончено. Что их отношениям, какими бы они ни были, надо положить конец...
  
  Девушка внезапно застыла, когда почувствовала горячие ладони на тонкой талии. Ощущения оставили тело, оставив впечатление, что это всего лишь сцена из немого фильма сороковых годов.
  

  Она не ощутила, как он посадил ее на поверхность стола. Не почувствовала, как ладони легли на алеющие щеки. Реальность вернулась к ней тогда, когда его губы обхватили ее. Нежно и трепетно. Голубые глаза закрылись, а тело предательски обмякло. Битва сердца и разума была проиграна в пользу первого. Кажется, когда Тоша углубил поцелуй, она всхлипнула, почти уронив руки на широкие мужские плечи.
  

  Исчезло сразу все: время, воздух, долгие месяцы мучений и эта яростная боль, терзавшая измученные души. В небольшой кухне образовался вакуум из-за внезапно накрывшего их отчаянного нечеловеческого блаженства.
  

  Она вновь вздрогнула, ощутив его губы на поверхности кожи у ключиц. Непроизвольно откинула голову, чтобы он стал ближе до миллиметров, и ощущения были острее. Минуты растянулись в вечность, пока сердца обоих бились в ребра, словно пытаясь покинуть грудную клетку.
  

  - Я... мне... - Ари попыталась сказать то, что было на ее душе, но слова не шли с языка, сжав обручем горло.
  

  - Не веришь? - спросил Антон, дав ей пару мгновений для передышки.
  

  Как сказать, что его поцелуи лечат боль? Как сказать, что они обжигают, и сил надышаться нет? Не хватает ни слов, ни воздуха.
  

  - Верю, - сумела выдохнуть она, запуская холодные ладошки под его такую же нелепую синюю футболку супермена, чтобы ощутить плоский мужской живот. Пальцы покалывает. Он был таким желанным, таким долгожданным, что происходящее сейчас больше напоминало сон. - Тебе верю...
  

  Ее губы заскользили по теплой коже на его шее, вызвав мужской сладостный вздох. Она сама искала его поцелуи, забыв кто она, и где находится. Едва ли когда-либо ранее она могла себе позволить ласкать мужчину, но, ведь, это Тоша... ЕЕ Тоша, и с ним нельзя по-другому. Руки Ариадны предательски дрогнули. Слишком сильные чувства...
  

  Очутившись в его объятиях, пока он бережно нес ее в сторону спальни, она успела подумать о том, что, возможно, слишком много пережила, чтобы осознанно не сравнивать его с Иваном, который никогда не спрашивал ее разрешения на близость, однако, воспоминания улетучились сразу, как голые девичьи плечи коснулись холодных простыней. Когда он успел стянуть глупую пижамную футболку с Сантой?
  

  Ощутив теплые губы в области кожи над лифом, она издала кроткий полувыдох, вызвав его коварную улыбку. Тонкие пальчики сжали русые пряди друга, совершая странные лохматящие движения. Мужские руки сползли ниже, крепче сжимая округлые девичьи бедра, а поцелуи в области груди перерастали в легкие укусы.
  

  Ари показалось, что сознание вот-вот покинет тело, и она банально рухнет в обморок от целого калейдоскопа накативших эмоций. Становилось слишком жарко, будто невыносимое пекло развезлось вокруг них двоих, чтобы, наконец, позволить границам рухнуть с треском. И хоть не так-то просто переводить дружбу в любовь, но девушка довольно проворно вцепилась в мужской ремень, позволяя горячо обжечь ее рот очередным глубоким поцелуем.
  

  Ее грудь ощутила свободу от сдавливающего лифа, вызвав облегчение. Одежда давила, сковывала движения. Хотелось свободы. Хотелось увидеть все. Близко...
  

  Бедра ощутили всю силу мужского возбуждения, и из ее горла вырвался невольный стон, который она не сумела пристыженно подавить. Пальцы жили какой-то отдельной жизнью, с остервенением вцепляясь в ширинку, чтобы стянуть с Тоши джинсы, которые сейчас неимоверно ее раздражали. Так на нее непохоже, но так... волнующе?
  

  Легкие отчаянно требовали хоть каплю воздуха, но оторваться от желанной кожи было нереально, ибо вызывало почти физическую боль. Ее запах просто с ума сводил, заставляя парня практически мурлыкать от острого удовольствия.
  

  - Мне нужна передышка... - прохрипела девушка, пытаясь решить дилемму с воздухом. - Мне, кажется, я сейчас умру...
  

  Тоша отрицательно покачал головой, рисуя губами дорожки по аккуратной женской груди, сильнее подмяв под себя:
  

  - Прости, моя девочка, но мы только начали...
  

  Это странно, но у него всегда был такой сексуальный бархатный баритон, или она просто внимания не обращала? Потягивающее внизу живота чувство изводило, и она не посмела перечить, послушно подставляя розовые твердые бусины сосков для поцелуев-укусов. Ладони скользили по его рукам, плечам, лопаткам, цепляя спину ноготками, а губы ловили первый попавшийся участок открытой кожи. Определенно, она до самой смерти будет обожать его...
  

  Тот страх единения, о котором говорила психолог, так и не приходил в сознание. Странное, доселе неизведанное ощущение между ног заставляло сводить колени от острого желания ощутить его в себе. Способность говорить покинуло, и она даже не смогла озвучить просьбу поторопиться, и именно это сейчас доводило до отчаяния.
  

  Ему было известно, что при таких тяжелых обстоятельствах для нее в прошлом, лучше не спешить. Ее нельзя пугать, или принуждать. Нельзя рассчитывать удовлетворить собственные потребности, ведь, сейчас важно показать ей, что в близости есть психологический фактор. И пусть ожидание всегда дает о себе знать, и хочется отпустить мысли, отключить голову, и действовать на уровне инстинкта, только он взял на себя ответственность за нее, и это нельзя сбрасывать со счетов. Кожа, остро напоминающая шелк, требовала бережного обращения. У них еще полно времени, чтобы спускать себя с катушек, а сегодня им обоим важно искоренить все ее сомнения...
  

  Ариадна дрожала всем телом, но страх не имел к этому никакого отношения. Уровень доверия к человеку, который сейчас медленно и осторожно ласкал ее кожу на животе, был высок настолько, что она отчего-то знала: в этот раз все будет по-другому... по-человечески...
  

  Для нее прошлое вдруг захлопнулось, оставляя впечатление, что сегодня все впервые. Ее пальцы с наслаждением гладили сильные плечи в сотый раз подряд, отдаваясь ощущениями скользящего тока, и она в который раз старалась протиснуться под уже бывшего лучшего друга, чтобы приблизить сладостный момент, сгорая от нетерпения. Сама раздвинула ноги, чтобы обхватить его поясницу.
  

  В ее глазах не было тревоги, когда последние границы нарушились одним скользящим движением. С губ девушки сорвался короткий вздох, но все же она более не осмелилась издать ни единого звука, зажмурив глаза. Ей хорошо, и именно это осознание заставляло испытывать чувство непонятного стыда.
  

  - Не смей закрывать глаза, - прошептал Тоша, покрывая ее лицо градом коротких поцелуев, - хочу видеть, какая ты, когда я в тебе...
  

  Ари подчинилась, приоткрывая светло-голубые озера, что сейчас впервые заволокло вожделением. Они были полны тепла и благодарности, ведь, теперь она знала, что бывает иначе, пока он убеждал ее в этом с каждым новым легким толчком. Непроизвольно она изогнулась дугой, чтобы стать ближе. Сжав ее талию, парень уперся ладонью в кровать, понимая, что можно ускоряться.
  

  Почти бессознательно Ариадна вцепилась ногтями в его лопатки, и подчинилась желанию двигаться навстречу. Тело будто окатывало теплой волной, рождая где-то внизу ощущение приближающегося освобождения. Пальцы сплелись с мужскими, плавно опускаясь на подушку, а зрачки в голубых глазах расширились, когда внутренние мышцы внезапно сократились, отправляя мурашки по всему телу.
  

  Это было ни на что непохоже. Словно полет по туннелю в метро. Издав неясный писк, который так и не удалось сдержать в себе, девушка ошеломленно уткнулась носом в шею тяжело дышащего Тоши, тщетно пытаясь отделаться от мысли, что ее разобрали по кусочкам, а потом просто собрали по новой.
  

  Он не торопился покинуть ее, даря ощущение единения еще на несколько минут. Две судьбы, наконец, переплелись узлами, не позволяя отныне лгать. Теперь оба поняли, что как бы долго они к этому не шли, а оно того стоило...
  

Эпилог

Год спустя...
  Оправляя бело-оранжевое кружево платья в итальянском стиле, Ариадна скептически оглядывала себя в зеркале. Руки красиво обрамляли тонкие приплетенные нити, а юбка плавно лилась по ногам, приоткрывая острые колени.
  
  - Хочешь выпить? - спросила Дианка, протягивая девушке маленький пузырек с темным коньячным содержимым.
  
  Подруга тщательно скрывала волнение под маской показушного спокойствия, но дрожащие пальцы выдавали ее с головой. Синее платье с открытой спиной накидывало пару лет из-за темного цвета, и она выглядела сногсшибательно и взросло с аккуратно уложенными рыжими локонами.
  
  - Нет, - буркнула Ари, вглядываясь в отражение прически из русых воздушных волн, покрытых бело-оранжевым кружевом. - В меня с утра ничего не лезет...
  
  - Туфли гармонируют идеально, - заметила Дианка, разглядывая аккуратные белые лодочки, - не хватает только улыбки.
  
  - Угу, - фыркнула Белова, подцепив белые кружевные перчатки пальцами со стула. - Помнишь, как Джулия Робертс надувала пузырь из жвачки, катаясь на вентиляторе в "Сбежавшей невесте"? Думаешь это, правда успокаивает?
  
  - А, что? Хочется удрать от алтаря? - удивилась рыжеволосая.
  
  Невеста улыбнулась, отрицательно покачав головой. Сбежать от Тоши? Она похожа на идиотку? Одного раза уже хватило. Только вот волнение с ума сводит, волной поднимаясь от желудка к горлу. Боже! Дай сил пройти до алтаря, и не рухнуть замертво от топящего с самой макушки блаженства.
  
  Последний год был настолько насыщен эмоциями, что сердце не выдерживало. Надо ли говорить, что простая банальность, в виде одной на двоих подушки, с ума ее сводила? Наверное, все эти бредни о судьбоносных встречах, не такие уж нереальные. Иначе, как объяснить, что до этих совместных с Тошей дней она не имела понятия, что такое нереальное тихое счастье?
  
  - Детка, скоро начало, - прошамкала старушка, аккуратно оправляя сатиновый золотистый платочек, приоткрыв дверь в узкую церковную комнатушку.
  
  Глаза Тошиной бабушки были его зеркальным отражением. Такие же большие и тепло-голубые, как море солнечным утром. Ари благодарно улыбнулась. Похоже, что за внуков она переживает не меньше, чем они сами.
  
  - Все собрались уже? - спросила девушка, дождавшись легкого кивка. - Тогда можем приступать, бабушка.
  
  Диана обняла подругу, на мгновение прижавшись губами к щеке, прежде, чем покинуть комнату. Иногда казалось, что до этого дня они все пережили несколько жизней.
  
  - Давай, милая, - выдохнула девушка. - Мы тебя ждем.
  
  - Ари, ты возьми это на удачу, детка, - прошептала старушка, протягивая золотую брошку в виде сказочной жар-птицы. - Мне дед подарил перед нашей свадьбой. Все-таки, мы с ним полвека прожили в согласии.
  
  Приколов вещицу в складку кружевной фаты, она легко улыбнулась, проведя по щеке невестки морщинистой рукой.
  
  - Жаль родители не дожили, - покачала седой головой она, - но они сейчас тоже счастливы на небесах, а я теперь могу спокойно к ним уйти, зная, что внучки пристроены.
  
  - А как же правнуки, бабушка? - лукаво спросила Ариадна, еле сдерживая ком слез в горле.
  
  - Дождусь, куда же без этого? - хмыкнула старушка. - Пора уже, дочка.
  
  За дверями сипло кашлянул церковный орган, чтобы затем ровно начать исполнение свадебного марша. Игорь уже ждал у двери, чтобы выполнить роль посаженного отца. Впрочем, роль ли? Они стали, по-настоящему, близки, как семья, значит, она могла видеть в нем отца, не так ли?
  
  - Красавица моя, - нежно прошептал отчим, вызвав слабую улыбку на лице падчерицы.
  
  Пальчики девушки вспотели, выдавая степень ее волнения. В церквушке не было коридора, и деревянных лавок, как в фильмах, только алтарь, у которого в мягком шелковом белом костюме ждал Тоша, взъерошенную шевелюру которого так и не удалось уложить.
  
  Ариадна не сдержала ухмылки. Если бы получилось, это уже был бы не он, а какой-то чужой мужчина. Стараясь идти ровнее, ибо ноги сейчас напоминали вареную вермишель, девушка приблизилась к жениху, подавив дурацкое желание бежать к нему со всех ног, чтобы не испортить идиллию праздника.
  
  Батюшка откашлялся, сделав рукой жест сесть на колени, как только пальцы Ариадны легли в Тошину ладонь, расположившись в привычном тепле. Пара выполнила указание, плавно опустившись перед алтарем, и принимая благословение священника.
  
  Мама вцепилась в платочек, принимая в свою очередь руку Игоря. Ромка и Диана, по-детски, улыбались, стоя рядом с родителями и бабушкой жениха, а чуть поодаль скромно расположилась Ирина Петровна. Да, немного народа у них набралось, но это ли главное в такой день?
  
  - Мы собрались сегодня здесь, чтобы сочетать священным браком два влюбленных сердца... - начал батюшка.
  
  Ариадна почему-то никак не могла поднять взгляд на будущего мужа, будто сегодня видит его впервые. Глупое сердце свалилось куда-то в область желудка, отнимая капли живительного воздуха. Можно ли любить его больше, чем сегодня?
  
  - Ариадна Белова, согласны ли вы взять в мужья Антона Князева, и любить его в горе и радости, богатстве и бедности, болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
  
  "Пока смерть не разлучит нас? Чтобы потом встретиться на небесах, а затем вновь быть вместе в последующих жизнях. Почему я в это верю? С Тошей я все тот же ребенок в детских розовых очках..."
  
  - Малышка? - прошептал парень, легко тронув поцелуем похолодевшие пальцы.
  
  - Согласна, конечно, - послушно прошептала девушка, очнувшись от нелепых мыслей.
  
  - А вы, Антон Князев, согласны взять Ариадну Белову в жены, чтобы любить ее в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?
  
  - Согласен, - ответил парень, у которого в голове, в отличие от собственной невесты, этом билась только одна мысль: "моя".
  
  - Обменяйтесь кольцами...
  
  Надевая кольцо Тоше на палец, сердце невесты сжалось, вызвав болезненный полувыдох. Наверное, небо решило, что он станет ее мужем с первого же дня, как они познакомились, но им потребовались месяцы нелепой разлуки, чтобы понять, как они друг другу дороги. Жениха одолевали похожие мысли, когда тонкий золотой ободок обнял пальчик Ариадны. Благо, им хватило ума довести друг друга до этого зала сегодня...
  
  - Объявляю вас мужем и женой, - торжественно произнес батюшка, тронув макушки молодоженов большим деревянным крестом. - Можете скрепить союз поцелуем.
  
  Этот поцелуй был легким и мягким, как отражение всего, что чувствовала душа в эти мгновения, и пока Тоша с улыбкой убирал скатившуюся по щеке жены слезинку, к ним подошла рыдающая Маргарита Степановна.
  
  - Дети... - всхлипнув, прошептала она, прижав к себе обоих.
  
  - Мама, - буркнула девушка, радуясь, что сама сумела сдержать истерику.
  
  - Антошенька, ты ее береги, ладно? - сумела выдавить женщина из себя связанную фразу.
  
  - Вам не о чем волноваться, - заверил ее зять, а спустя мгновение неуверенно добавил, - мама...
  
  Маргарита Степановна всхлипнув, улыбнулась, ласково тронув его щеку, и уступила место для поздравлений бабушке, Игорю и Диане с Ромой...
  
***
  День оказался настолько длинным, что к вечеру Ариадна валилась с ног в прямом смысле этого слова. Подняв жену на руки, Тоша перенес ее через порог скромной однокомнатной квартирки, пока она на ходу скидывала туфельки.
  
  - Ты уверен, что нам нужно съезжать отсюда? - грустно прошептала девушка, с удивлением осматривая свечи в углах комнаты. - Когда Дианка успела?
  
  - Ей Ромка помогал, - улыбнулся Антон, поставив жену посреди комнаты. - Нам будет маловато этой каморки, к тому же нужно собственное жилье, а не съемное.
  
  - Но мы были так счастливы здесь, если не считать тот год, когда мы сели себя, как придурки.
  
  - Мы везде будем счастливы, - возразил ей в губы Тоша, перед тем, как впиться в них отнюдь не целомудренным поцелуем. - Я тебе говорил, что ты богиня в этом платье?
  
  Она отрицательно покачала головой, откидываясь, чтобы подставить тонкую шею его поцелуям.
  
  - Под ним есть вещи поинтереснее, - промурлыкала Ари, развязывая черную бабочку на его шее, чтобы затем вытащить ее одной лентой из-за ворота золотистой рубашки.
  
  - Да? - в предвкушении спросил Тоша. - Покажи...
  
  Девушка хмыкнула, с ногами забираясь на привычный диван, устеленный сегодня шелковым бельем в молочных тонах. Вытащив шпильки из прически, она скинула фату в угол, задрав подол кружевной юбки, из-под которой развратно мелькнули молочные чулки.
  
  - Иди сюда, посмотришь, - мягко шепнула она, откидываясь на подушки, тут же вцепившись в белые жемчужные пуговки его рубашки, как только он оказался рядом.
  
  - Я так тебя люблю, детка, - мягко рыкнул он, позволив содрать с себя рубашку, чтобы ощутить кожей ее тонкие пальчики.
  
  - Я знаю, - улыбнулась она, прижавшись губами к загорелой мужской коже. - Мне от счастья не хватает воздуха сегодня...
  
  - Уверяю, он тебе ни к чему, - мурлыкнул он, стягивая с ее груди расшнурованный лиф, оставляя лишь кружевную юбку со шлейфом, мягко струящуюся по ее ногам. - Я буду твоим воздухом.
  
  - Ты уже давно стал им, - признала она с трепетом принимая его поцелуи, как в первый раз дрожа от каждого прикосновения.
  
  Сознание резко захлопнулось, а тело окутало тяжелым жаром, заставляющим горячо выдохнуть. Последний год был богат на такие вот пылающие ночи, но больше всего грела мысль, что это далеко не конец, ибо таких минут текучей любви у них впереди еще великое множество...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"