Чваков Димыч. 82-ой номер журнала "Edita", публикация

EDITA

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ В ВЕСТФАЛИИ

ВЫПУСК 82

ЛЕТО 2020

В журнале напечатан мини-сборник рассказов "Байки из рыбацкого котелка"

Три с половиной медведя

Да, место точно сказочное. Правда, клёва нет, но есть желание разбить лагерь, что я, собственно, и сделал. Развёл костерок для уюта, поставил палатку. Удочку забросил, сижу на не утомительном июльском припёке, задрёмываю, ветерком обдуваемый.

А надо вам сказать, река в этом месте делает крутую петлю: впереди вода журчит и за спиной у меня метрах в двухстах за берёзами тоже. Там помельче - по грудь примерно, вполне можно пешком с берега на берег перейти. А если вверх по течению подниматься, то придётся больше километра петлять, чтоб до того брода добраться. Получается, на мысу замысловатой меандровой формы рыбалить я на удочку примостился.

Уже почти совсем заснул, только какие-то посторонние звуки заставили меня насторожиться - будто за спиной форсируют реку. Кто-то крупный по воде конечностями плюхает. Отчётливо слышно на фоне полуденной тишины. Человек, медведь или лось?

И неизвестно, какой вариант для меня лучше. Впрочем, рыбаки здесь обычно вброд не ходят и тем паче не переплывают в глубоких местах, лодки на это есть...

Медведица

В общем, порадовался, что решился в лес зайти, не поддавшись на уговоры дежурной, чтоб поостерёгся. Вот, думаю, потихоньку выйду на станцию - посидим с той дежурной, чай попьём, а там и поезд вечерний подойдёт. Отдохнул немного, перекурил, рюкзак на плечи закинул и повернул в обратную дорогу вдоль железнодорожного полотна. Там впереди параллельно железке, метрах в трёхстах от неё, тропа хорошая натоптана. Иду и прикидываю, сколько идти осталось. Возвращаться с грибами всегда тяжелей, если добыча хорошая. Во-первых, усталость даёт о себе знать, во-вторых, груз давит - к земле прижимает. Это только в пословице своя ноша не тянет. А по жизни - тянет, да ещё как.

Иду себе неспешно, что с грибами сделаю, когда их домой привезу, рассуждаю: шляпки маленькие замариную, белые отварю и заморожу на зиму, кроме того - грибовницу сварганю и нажарю большую сковородку. Вдруг, в какой-то момент понимаю, не один я здесь. Шаг ускоряю, стараясь от собственного страха в процессе бега уйти... Оглянуться не решаюсь. Но понимаю, если сзади медведь, бежать от него бесполезно. Вспоминаю лихорадочно, что мне известно о том, как вести себя в подобных ситуациях. Ага, так, вроде: желательно встать на возвышенное место, вытянуть руки вверх и в стороны, по возможности раскинув пошире полы верхней одежды. Медведи близоруки, потому их можно обмануть, прикинувшись большим животным, с которым вступать в схватку опасно. Насколько верно данное утверждение, не знаю, но слышать его доводилось из разных источников: начиная от приподъездных бабушек, заканчивая серьёзными СМИ...

Пламенный мотор

Парочка уже вдоволь нарыбачилась и к вечеру собиралась домой. Я сразу повеселел - всё-таки удастся побыть наедине с природой без посторонних. Выпил с нечаянными соседями предложенного свежезаваренного чайку, взял спиннинг и отправился к озеру, чтоб поймать щучку-другую на уху. Когда вернулся, мои соседи уже собрали вещи и укладывались в лодку. Как говорится, в добрый путь. Съедут мои нечаянные соседи, а потом и я примусь ночлег мостить и костерок раздувать для приготовления нехитрой пищи. Перенёс вещи в избушку и вышел на берег попрощаться. А у предшественников моих что-то не ладится. Ба, да они мотор запустить не могут. Крутой движок, но не запускается. Интересно, почему вдруг.

Хозяин лодки и дорогих импортных снастей голосит на всё побережье, будто резаный:

- Вот так чёрт! Прислал сынуля лодку, а мотор-то дерьмовый, хоть и японский. В первую же поездку сдохла железяка нерусская. Или это её на границе так лихо растаможили?! Сволочи...

Последнее слово на излёте уже не выглядело грозным оружием Соловья Адихмантьевича, скорее напоминало последний выдох небезызвестного на Плюке господина ПэЖэ. Я попросил разрешения взглянуть на "отстойный продукт японской промышленности".

- Погоди-ка покуда, один звоночек сделаю, - остановил меня хозяин техники, доставая из рюкзака мобильный телефон, и тут же принялся названивать сыну в столь далёкую и почти сказочную Германию с её пряничными домиками и опрятными многопудовыми бюргерами, поглощающими баварское пиво с сосисками и кислой тушёной капустой со скоростью оголодавшего гиппопотама...

О вредном влиянии солнечного света на локальную психику индивидуума

Берег оказался достаточно высоким и обрывистым, вылезти на него из лодки было очень трудно, но со второй или третьей попытки нам это удалось. Взяли с собой при десантировании фонари, лопату и топор. Пошли копать червей - вдруг будет клёв, несмотря на все приметы! - и набрать сухих дров.

Ходить в темноте по пояс в мокрой траве среди кустов под проливным дождём - удовольствие ниже среднего. Но желание изучить местную флору и фауну не угасло. Дрова нашлись быстро, тем не менее, черви копаться не желали. Углубились дальше в кусты. Там начали попадаться жирные, готовые к рыбьему употреблению, кольчатые твари. Они выползали навстречу водным процедурам прямо поверх коровьих следов. Видать, здесь паслось стадо из деревни Конецбор. Поверху копытных оттисков неожиданно появились и медвежьи. Похоже, здешний "хозяин" тоже изучал жизнь подотчётного стада. Сразу захотелось уплыть отсюда куда-нибудь подальше. Дров-то на приличный костёр вполне себе хватит, а всё остальное - суета...

В журнале также опубликованы стихи из цикла "ВИСОКОСНОЕ ВРЕМЯ РУМЯНЫХ МИРОВ"

Время високосно

навеяно стихотворением Алекса Трудлера Страшная история

не боясь, заявляюсь в гештеты,

опрокинув там сотку... раз пять ...

- время вспять - это просто примета, -

перепугано рыбы вопят!

- время ползать! - куражатся черви,

в перегное вскипая дерьмом...

- бутулизм - это время, - консервы

сообщают в эфире прямом...

разбиваются в стрелки куранты,

отлетая секундным дождём...

и мгновения, как оккупанты...

мы - минуты - туда же идём,

прободенье тайги, високосно,

обнимает густые миры...

год по Гринвичу с привкусом бронзы

во вселенную млечностью врыт!

Жертвоприношение

Кривой кинжал и тазик под печёнку,

для крови небольшой блестящий жбан.

Кривой кинжал - язык, что жало, тонкий -

и тихая невнятная божба.

Стоял не близко, к Ближнему Востоку

свой профиль лишь чуть-чуть оборотя,

как статуя сакрального пророка,

которого рабы распять хотят.

Жреца ухмылка признаком похмелья

сверкает в отражении ножа;

здоровый дух в большом здоровом теле,

лишь руки потихонечку дрожат.

Алтарь измазан юшкою невинных,

а боги жаждут, боги крови ждут.

Язычество - замедленная мина,

затянутый на шее zipper-жгут!

Шире шаг

Шагала выморочена, не свежа, постыдна

вслед за семимилием шагов циркуля

по рейсфедеру стиснутому обочин мытных,

расцветая пением скрипки-пикколо,

животом щекоча подзаборов сцепление,

проползать по дну арыков привыкшая,

а потом Обломовым увядая от лени,

утекать меж пальцев усталого рикши.

Мелкий дождь

Мелкий дождь играет с ветром

в интересную игру:

то стекло надраит фетром,

то похмельем во пиру

всё забрызгает изрядно,

растворив густую пыль,

то мазнёт неаккуратно,

позабыв стило и стиль.

Мелкий дождь прошёл сквозь сито -

сам себя растелешив -

губку строгого главлита

и читательской души;

а его слезинки мелки -

ни за что не увидать...

Скромный дождик - глазки-щелки,

а внутри - одна вода.

Лимон луны

Лимон луны под кремом облаков

всю ночь на землю источает влагу.

Огни горят призывно за рекой,

в плен атмосферы мироточа благо.

Росой умыты сонные поля,

блестящие травой перед рассветом,

сюда Макар всю ночь гонял телят,

теперь вот дремлет на картине-ретро.

Покой и глубина еловых лап

в подоле борового сарафана,

а чуть пониже притаился клад -

грибов таёжных полная поляна.

Земля нежна, огромный этот мир

в ладонях у богов трепещет еле,

но люди продолжают быть людьми,

хотя лимон луны почти доели.

На площадь...

Я гнал и гнал коней,

их выводил на площадь,

аркадами колонн, выстраивая кон...

Есть повод или нет,

спросите лучше лошадь,

чтоб выпростать из тьмы столыпинский вагон!

От Пульмана запор,

Столыпин вяжет галстук,

на пломбах от зубов серебряный налёт.

Спасительный декор

воинственного Марса

на мельницу свобод багровой юшкой льёт.

Дурны мои дела,

коль разгулялась вьюга,

да по степям с утра несёт какой-то бред.

Пусты колокола -

без языков ни звука;

струит на образа лучины тусклый свет

ночной дозор любви -

двенадцать лицедеев -

пространства моего отважные сыны.

Их вряд ли удивит

порочная затея -

изрядно нагрешив, не признавать вины.

Осталось лишь прожить

от корки и до корки

судьбы своей кривой замысловатый код,

наколдовав режим -

чтоб помнил каждый орган

и не спешил топить анабиоза лёд.

Комментарии: 6, последний от 09/08/2020. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 09/07/2020, изменен: 09/08/2020. 15k. Статистика. Статья: Проза Не сгоревшие рукописи Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2
Аннотация: Ссылка на публикацию в 82-ом номере журнала "Эдита"

Чваков Димыч : другие произведения.

82-ой номер журнала "Edita", публикация